Странник неприкаянный

Полусотенные фугаски грохнули, взметнув чернозем и разорванные кустарники. Самоходки и пехоту не задело, а вот в додже контразведчица выгнулась, и упала на заднее сидение.

— Вера!!! — Врачиха кинулась к подруге, но помочь уже не могла. Небольшой осколок ударил девушке под левую лопатку.

Вытягивая сильную душу из астрала, особо не поймешь, с кем имеешь дело. И потому, когда в пентаграмме появилась полупрозрачная молодая девушка в армейской форме старого образца, я здорово удивился. Это если можно так сказать. Прошлые души были в виде привычного зеленого огонька, разве что больше и практически нормально общались. Не со мной, я ни на одном из тех языков говорить не могу, с моей Беллатрикс. Та, как оказалось, свободно на английском, немецком, французском, латинском и древнегреческом говорит.

А тут — как там в фантастическом боевике... голограмма. Вот, точно, как в "Звездных войнах".

— Невероятно! Необычайно сильная душа, раз сохранила свою форму. Почти наверняка магиня или ведьма. — Белла чуть наклонила свою стальную голову вперед. Вот как у нее это получается, до сих пор понять не могу. Ведь трость из прочнейших пород дерева, да еще с клинком внутри, я ее пробовал сам согнуть, так не получилось. Хоть я и старался изо всех сил, а таким образом я толстый лом гну, зафиксировав один конец.

— Где я? — Оглянувшись, девушка в шинели с капитанскими погонами сделала шаг к горящим линиям пентаграммы, и коснулась рукой вспыхнувшей пленки защиты. — И кто вы?

— Привествую вас, товарищ капитан. Представьтесь, пожалуйста. — Надо же, не зря мне Белла ставила ментальную защиту, по затылку словно ледяной довой плеснули.

— Капитан Самойлова, контрразведка "Смерш". — Девушка шагнула, опираясь на полупрозрачную трость. — Немедленно выпустите меня, иначе я вынуждена буду доложить командованию!

— Извините, но это невозможно... — Начал было я, но то, что произшло потом, меня неприятно удивило, и едва не убило.

Призрачная девушка отбросила трость, и неуловимым движением выхватила из-под распахнутой шинели два пистолета.

К моему немалому удивлению, эти пистолеты начали стрелять, причем защита под ударами призрачных пуль вздувалась пузырями.

Свечи на углах пентаграммы взвились ярким пламенем, усиливая мощность защиты и сгорая на глазах.

— Вливай энергию, как я учила, дурень! — Взвыла Беллатрикс. — Вливай, сгорят свечи, эта стерва освободится!

В этот момент у девушки-призрака в пистолетах закончились патроны, и она выщелкнула из рукоятей порожние магазины, умело вбивая в них новые. Но уже было поздно, я очнулся и залил в защиту столько энергии, что линии пентаграммы вспыхнули ярко-синим огнем, а ограждающий купол засветился, переливаясь радужными блестками.

Следущая серия выстрелов была уже бесполезной — защита даже не шелохнулась.

— Может, поговорим, товарищ капитан? — Немного успокоившись, я уселся на пенек и разглядывая агрессивную капитаншу. А ведь она при жизни была очень красива.

— Ох и сильна... — Белла покачала стальной головой. — Очень сильна капитан. Сударыня, вам определенно стоит хотя бы выслушать ... — тут я прервал свою словоохотливую тросточку. Еще выложит тот титул, которым она меня называет, и все. Если я правильно понял, капитан погибла на фронтах Великой Отечественной, и с бароном, который "фон", дел никаких точно иметь не будет.

-Выслушать что? — Капитан подошла, а точнее, подплыла к силовому барьеру и коснулась его рукой. — Что это вообще? Куда я попала? Где я?

— Это — силовое защитное поле, чтобы на нас не набросились вызываемые духи. Вы попали в специальную пентаграмму. Географически мы находимся на побережье Мраморного моря, неодалеку от пролива Дарданеллы, восточнее города, точнее, его развалин, Шаркёй. Сейчас десятое августа две тысячи двести сорокового года. — Вместо меня ответил выглянувший из-за пенька Мыш.

— Не может быть! — Отшатнулась девушка. Глянула на свою руку, в которой держала пистолет, разжала пальцы и полупрозрачная смертоносная машинка осталась висеть в воздухе. — Что произошло?

— Ну, скорее всего, вы, товарищ капитан, внезапно погибли при исполнении служебных обязанностей. — Ответил я, тоже разглядывая пистолет, который был здорово похож на ТТ, но острелял двенадцать патронов из одного магазина. — А какие у вас пистолеты?

— ТТ, просто один модернезированный. Случайно достался. — Капитан, похоже, пришла в себя. — И что я должна у вас выслушать? Кто вы вообще?

— Извините, товарищ капитан, но демонологии не называют своих имен вызываемым сущностям до заключения соглашения. — Вежливо ответил я, и чуть толкнул Мыша ногой под толстый зад. — Сейчас мы позовем одного товарища, у которого есть к вам серьезное предложение.

Мыш кивнул, и исчез в траве. Призрак внимательно поглядела ему вслед, осмотрела ухмыляющуюся трость, посмотрела сквозь свою руку на меня.

— Мда... я и не думала, что сотрудники "Аненербе" могут правы. Скажите, чем закончилась та война? — И призрак отплыла в центр пентаграммы. Правильно, ей там должно быть намного комфортнее.

— В моем мире Великая Отечественная война закончилась безоговорочной капитуляцией Германии девятого мая сорок пятого года. Гитлера удалось взять живым, и он был по приговору международного суда расстрелян в августе сорок пятого, как глава государства. Остальные фашисты из верхушки, те, которых удалось схватить, были или повешены, или осуждены пожизненно отбывать тюремное наказание. Потом была война с Японией, которую наши, американцы и англичане так же безоговорочно выиграли. Потом мир, холодная война, то есть противостояние двух систем, социалистической и капиталистической. Союз, из которого я сюда попал, достаточно силен и богат, чтобы жить и особо не тужить. — Я обратил внимание, что капитан жадно слушает мою политинформацию, и продолжил. — Мы первые запустили в космос исскуственный спутник Земли, первые отправили туда человека, первые создали орбитальные пилотируемые станции. Американцы первые высадили людей на Луну.

— Здорово. — Заворожено прошептала девушка. — А города? Сталинград быстро отстроили?

— Насколько я знаю, а я попал сюда из восемьдесят девятого года, все города и села, которые были разрушены в ходе боев, польностью отстроены к началу шестидесятых. Сейчас у нас идет активное жилищное строительство, потому что в планах правительства и партии к двухтысячному году обеспечить отдельным жильем каждого желающего. То есть даже молодых неженатых парней и незамужних девушек. Я видел проекты квартир-студий, это просто праздник какой-то. Около тридцати квадратных метров, кухня от общей комнаты отделена барьером, совемещенный или раздельный санузел, часто остекленный балкон. Крохотный, правда, но есть. Примерно в двух третях квартир. Про семейные уж не говорю, там хоть в футбол играй.

— Привествую честную компанию. Ну, показывай, внучек, кого ты нашел. — В полосу света вошел леший.

— Вот, деда, смотри. — Я встал, и уступил ему место, встав немного позади. — Капитан Самойлова, необыкновенно сильная особа, по словам моей помощницы.

— Ну, здравствуй, красавица. — Уселся на превратившийся в серьезное кресло пенек леший.

— Здравствуйте. Но, похоже, мне это уже не светит. — Грустно усмехнулась Самойлова.

— Как говорил один из сильнейших волшебников моего мира — "Для высокообразованного разума смерть всего лишь начало новых приключений". — Так же усмехнулась Беллатрикс. — Ты размышляешь, видишь, воздействуешь, причем с вероятным смертельным исходом для твоих противников. Я так не могу, например. Сколько человек ты убила в своей жизни, капитан?

— Не меньше двух тысяч. Я сумела совершить несколько весьма впечатляющих диверсий в тылу немцев. Правда, около восьмисот убитых мною — итальянцы. — Совершенно спокойно ответила Самойлова, присев в воздухе на воображаемое кресло, и закинув ногу на ногу. Удивленно поглядела на свою правую ногу, погладила коленку, выглянувшую из-под уставной юбки. — Надо же, в посмертном существовании есть свои плюсы. Именно так присесть я не могла уже около года. Да, но вы не представились, как можно договариваться с незнакомцем.

Самойлова усмехнулась, и с удовольствием покачала сапожком.

— Эээ...— Протянул я, не зная что сказать. Оглянувшись на лешего, я увидел у того лукавую усмешку.

— Я леший, красавица. Просто леший. — Старый лесной хозяин усмехнулся, и повторил. — Ну да, просто Леший.

От силы, которая прозвучала в последней фразе, дрогнула земля, качнулись свечи, мгновенно окрасившись зеленым, дрогнули барьеры защиты. По лесу пронесся многоголосый звериный рев и вой, взлетели в ночь встревоженные птицы.

— Ой. — Девушка в пентаграмме прижала руку к губом.

— Ладно, внучек, иди. И помощницу свою прихвати, мы с девочкой сами побеседуем, да вас потом позовем. Не бойся, мне силы хватит, чтобы непорядка не было. — Я кивнул, и прихватив Белс, ушел. А что еще делать, коль прозвучал прямой приказ, власти в котором было поболее, чем в приказах командующего эскадрой.

Кстати, когда я спросил у лешего, как оказалось, что он находится здесь, намного южнее русских лесов, то тот засмеялся и ответил, что ему поклонялись и поклоняются не только русские. Что лесного духа, хозяина леса, чтили в каждой лесной деревеньке. И что владения его на этом континенте весьма значительны. Мда... вот как хочешь, так и думай, напустил тумана старый дед.

Добравшись до своей "комнаты" на поляне, я поставил молчаливую на удивление тросточку в головах, пожелал ей спокойной ночи, и, порадовавшись отсутствию дриад ( ибо затрахали вконец), мгновенно уснул.

А поутру, проснувшись, умывшись и позавтракав, пошел к дирижаблю. Пусть практически все работы там я закончил, но полазить не помешает.

— Стой! Ничего не забыл? — Остановила меня Беллатрикс. — Амулет, дубина! Не хочешь носить и принимать обязательства, убери в портмоне. Пусть при тебе будет. Так хоть какой-то шанс при внезапном внезапном пиздеце.

Мда, моя тросточка хоть и истинная аристократка, но порой выражается... хоть и очень точно, но и очень сочно. Впрочем, она права, так что я снял с ветки качающийся амулет, и убрал его в доставшееся мне по наследству потртмоне. Отличная штука, между прочим, мои знакомые спекулянты в Ташкенте удавились бы от зависти. Внушительное такое, вместительное. Из тонкой, но очень прочной кожи, складыается пополам, большое отделение тонкой латунной "молнией" закрывается, несколько отделений для карточек. Маленький блокнот и карандаш в нем же. Почти планшет, только раз в восемь меньше.

Интересно, договорился ли леший с призраком? Если честно, то мне уже надоело сидеть здесь, в этом лесочке. Пусть сыт и в тепле, да женской лаской не обижен, точнее, дриадовской, или дриадской, не знаю, как правильно. Короче, уже тянет отсюда, к людям. Хоть и мир совершенно не ласковый, если судить по той встрече, на побережье. Тут я ласково погладил рукоять "рейхсревольвера", того, что поменьше. Правда, именно он был без родной кобуры, но я за пару вечеров подогнал под него одну из парабеллумовских.

Помяни лешего... вот он сидит, оперевшись спиной об могучий бук, и разговаривает со своим посохом. Посохом?

— А, внучек. — Добродушно улыбнулся лесной хозяин, повернувшись ко мне. Вот интересно, ну я ж сзади подошел, а все едино, его спины не видал. — Познакомься, это моя помощница, Вера Самойлова. Она согласилась послужить мне какое-то время, после чего я помогу обрести ей тело. На всякий случай, запомни — если я не помогу, то это твоя забота. Или твоих потомков. — Поглядев на мои вытаращенные глаза, леший снова улыбнулся, ласково так. — Ты будешь моим наследником, Женя. Вот так, внучек.

Беллатрикс звонко щелкнула стальными зубами...

Эпилог.

— Ну, ну, хорош лизаться. — Я почесал спинку молоденькой рыжей лисичке, которая согласилась уйти со мной. Вот так, сделал меня дед наследничком. Кто я теперь — лешачонок?

После того сногсшибательного заявления дед провел надо мной ритуал породнения. И теперь я чую лес, понимаю зверье, дикое и всякое-разное. Но, по словам лешего, мне еще предствоит много чего, в том числе пожить среди людей. Так что я собираюсь в дорогу.

Причем пехом мне топать не придется. Дед подогнал мне шикарный подарок — двух здоровенных верховых быков. Судя по всему, у них в предках то ли зубры, то ли бизоны затесались, огромные лохматые зверюги весом под восемьсот килограмм. Точнее, один верховой, второй вьючный. Седло для меня, вьючное седло, упряжь, все отменное. Я в этом особо не разбираюсь, но качество сумел оценить.

Целую неделю, после того, как я стал владельцем этих животин, я учил кавалерийские уставы, наставления по вьючному делу, ветеренарные наставления. Учился седлать этих рогатых флегмантиков ( точнее, это со мной они такие спокойные, по словам деда, чужакам их лучше не злить), ездил на них. Что я могу сказать? Ехать верхом на таком живом танке — это не пехом с тележкой топать.

Но, в конце концов, я собрался. Вчера собрал вьюки, проверил оружие, посидел вечером с дедом и его помощниками. Кроме Мыша и Веры у него их оказалось еще много. И звери, и птицы. Дед, усмехаясь, сказал, что мог бы меня провести "зелеными тропами" куда угодно, но вот я сам не знаю, куда мне надо. И потому, моя дорога должна быть пройдена мною самим.

Лисичка прекратила хулиганить, и высоченным прыжком взлетела на загривок Сивке, жующего жвачку. Я не стал особо париться, и назвал своих быков Сивкой и Буркой. Ездовое седло сейчас на Сивке, вьючное на Бурке. К ездовому седлу приторочен чехол с пулеметом. Кроме того, на Сивке еще пара переметных сум. Мои животины зверюги очень сильные, топают с грузом в полтора центнера и ухом не ведут.

— Ну что, внучек, собрался? Давай, удачи. Помни, меня всегда можешь позвать в любом лесочке. Да и местные лешачки тебе помогут. Главное, лесу не вреди. — Дед хлопнул меня по плечу, заставив шагнуть вперед, чтобы не упасть. — Скатертью тебе дорога внучек, и не торопись ко мне барсуком возвращаться.

— Пока, деда. — Я поглядел на того, кто, не будучи человеком, умудрился стать мне очень дорог, после чего крепко обнял. Шагнул к стоящим около него дриадам, и чмокнул Офру и Юсуфь в подставленные щеки (Беллатрикс прошипела что-то про телячьи нежности), пожал на удивление крепкую лапку Мыша.

Аккуратно залез в седло (я не казак и не ковбой, заскакивать с места или на ходу, еще грохнуться не хватало), установил Белс в специальный держатель, поправил кобуру с рейхсревольвером, винтовку-полуавтомат за спиной. Разобрал поводья, и толкнул каблуками Сивку в могучие бока. Лисичка запрыгнула мне на плечо, лизнула в ухо, и соскочила на землю, выписав пару восьмерок меж копыт Сивки.

— Пошли, животина ты моя парнокопытная. Но, Сивка, вперед, нас ждут просторы этого мира! Бурка, пошли! — Быки неторопливо, широким шагом, тронулись с места. А я обернулся, и, сняв с головы пилотку, помахал стоящим на опушке лешему и дриадам.

Конец первой части...