Приговор Магии - Восхождение

Это был Брион — Смеющиеся Глаза, Сверкающий Меч, Мудрый Ум, — обучающий юное дитя фехтованию и верховой езде, содержащий по-королевски великолепный двор. Образ этого мальчика колебался на грани света и тьмы, как рыжие волосы его матери и иссиня-черные — отца, как память о прошлом, смешавшаяся с настоящим.

Теперь перед ним снова был только Келсон. Значит, не зря Брион просил самого лучшего, самого дорогого друга поклясться, что у мальчика будет защитник, если он преждевременно умрет; не зря всего за месяц до гибели вверил ключ от своего божественного могущества тому самому человеку, который стоял теперь перед его сыном.

Келсон к удивлению Моргана держался весьма неплохо, учитывая трагические события последних дней. Взор серых глаз теперь был разбавлен небольшими прожилками зелёного цвета. Но от этого взгляд келсона был более серьёзным. В этих омутах была вуаль горя, сквозь которую виднелась стальная решимость и фатализм. Пожалуй, можно было сказать, что тот, кто посмеет перейти дорогу молодому королю рискует нажить себе смертельного врага.

В свою очередь Келсон шокированно рассматривал генерала Моргана, герцога Корвинского. Память Гарольда дурным голосом голосила, что перед королём покойный Сириус Блек, только что блондин, а не жгучий брюнет.

— Морган? — Голос Келсона дрожал, ибо уверенность кронпринца в своих силах таяла на глазах.

Волнение мальчика не укрылось от Аларика, вот только причины этого были иными, нежели лорд дерини мог полагать. Келсон испытывал самый натуральный раздрай чувств от борьбы воспоминаний двух личностей. Наконец подросток совладал с собой.

Не желая смущать Келсона больше, Морган не сделал положенный поклон, как предписывал придворный этикет, чтобы не смущать мальчика. Вместо этого он вытянулся по военному и сделал воинское приветствие.

— Мой принц, я вернулся.

Келсон не стал бросаться со всего разгона в объятия наставника. Крепкое рукопожатие и другая рука легшая на плечо Моргана в купе с внимательно рассматривающим его взглядом, сказали Моргану о том бушующем потоке чувств, что скручивались в шторм в душе подростка.

Келсон определённо вырос. Перед генералом предстал молодой мужчина. Его выдержка и спокойствие заставили Аларика гордиться своим подопечным.

— Боже, Аларик, как я рад, что ты вернулся живым.

Морган покаянно опустил голову и отвёл взгляд.

— К сожалению, Келсон, только я и Дерри смогли вернуться в Ремут. Остальные погибли. — Печальные речи генерала Келсон не оценил.

В глазах Келсона вдруг взвилась такая ярость, что Аларик невольно отступил на шаг назад. К его счастью молодой король не заметил этого, сосредоточенный на каком-то неприятном событии.

— Только ты, Аларик, остался верен памяти короля Бриона. Да ещё несколько человек, которым я могу верить. Остальные забыли об отце, едва только первый шок от его смерти прошёл. — Презрения и грусти в голосе кронпринца хватило бы, чтобы заморозить океан. — Дядя Нигель по-настоящему понимает что произошло. Да Розалинда, поддерживает меня.

На момент ярость в глазах мальчика достигла пика и пошла на убыль. Причин для такого Морган в упор не понимал. Возможно причина крылась в ссоре молодого короля с матерью. Вот уж точно, где сын мог спокойно пойти по стопам отца. но видимо прощать мать мальчик был не намерен.

— Отец перед смертью пил вино Колина. Я лично был тому свидетелем. В суматохе траура Колин потерял свою флягу. И её нашёл я... — Подросток возвёл очи в горе, словно собираясь с силами для покаяния. — Аларик, мне стало очень плохо на третий день. И я позволил горю затопить себя. Розалинда нашла меня в библиотеке... и мы... одним словом мы с ней выпили всю флягу.

Морган шокированно уставился на Келсона, полагая, что он ослышался. Ранее Келсон игнорировал вино напрочь. А тут напился с горя на пару с сестрой?! Дивен Бог во святых Его. Чудит Келсон в последнее время. Впрочем герцог тут же одёрнул себя, бо у молодого короля и его сестры был повод.

— Морган, так отвратительно я себя не чувствовал никогда. У меня было ощущение, что я выпил не пинту вина, а самое меньшее три полных меха неразбавленного(3).

Вот после таких слов Морган не на шутку заволновался. Ощущения описанные подростком походили на отравление мерашей — редким наркотиком, лишающим дерини их способностей на неопределённое время. Голос генерала дрожал, когда он заговорил.

— Мой принц, вы полагаете... У вас остался этот мех?

Келсон посмотрел по сторонам, и убедился, что за ними никто не наблюдает. Рука подростка нырнула в потайной карман и достала из запазухи качественный мех для вина, украшенный гербом Фианны и позолоченной пробкой с инкрустацией драгоценными камнями. Морган принял вещь твёрдой рукой. Стоило Аларику открутить пробку, как в нос ему ударил запах мераши, пополам с кислым вином. Генерал и кронпринц выругались одновременно.

Келсон очень быстро понял по изменившемуся выражению лица Моргана, что дело весьма скверное.

— Мой принц, могу вас поздравить с первым успешным ритуалом дерини. Вы и ваша сестра выдержали испытание мерашей. — Видя непонимание во взоре мальчика, генерал терпеливо разъяснил шокированному Келсону всё, что касается мераши.

Коварный наркотик в зависимости от дозы вызывал у дерини состояние близкое к глубокому запою и лишал их возможности пользоваться магией. Всем юным дерини в древности давали почувствовать воздействие мераши на организм, чтобы хорошо запомнили, какая это гадостная вещь. Но обычно мерашу наносили на лезвие кинжалов или применяли в виде мази, так как еду и питьё она постепенно превращала в испорченную бурду.

По мере рассказа лицо Келсона начало излучать всё большую свирепость. Но прорвало его не сразу.

— Ну что ж... видит Бог, я отправил в Его руки правосудие над виновными. Все, кто допустил гибель моего отца, прямо или косвенно, мертвы. Поделом им! — повернувшись к Моргану кронпринц принёс извинения Моргану, как предписывает в таких случаях этикет.

— И я ещё раз повторюсь, Аларик, мне жаль, что именно этих людей я послал за тобой. Но главное, что ты вернулся живым, а значит мы ещё сыграем свою партию.

Во взгляде Келсона была стальная решимость. Однако Морган не разделял его энтузиазма. Но молодой король решительным взглядом пресёк все попытки Аларика возразить. Память снова начала сравнивать Келсона и Бриона. Покойный король тоже мог одним взглядом заставить замолчать любого. Сын взял от отца это качество.

Рука Келсона легла на плечо Моргана.

— Генерал, полагаю нам следует найти более уединённое место и поговорить. — Улыбка короля подбодрила Моргана.

— Как скажете, мой принц.

— Не беспокойтесь, я позаботился о том, чтобы Регентский Совет получил максимум задержек по времени. Нам только нужно немного подождать. Я ещё покажу им, кто кого обыграет в этой шахматной партии.

Примечания:

(1)Псалом 119:23

(2)Проклятие (язык дерини)

(3)В средневековье пить неразбавленное вино считалось дурным тоном и уделом черни. Аристократы пили только разбавленное вино.

========== Глава 3. ==========

Уповайте на Господа, но порох в пороховницах держите сухим, ибо нам предстоит множество сражений, и не все они будут ожидаемыми.(1)

Джехана Гвиннедская придирчиво изучала свое отражение в зеркале, пока цирюльник укладывал каштановые волосы у нее на затылке и скреплял их филигранными булавками.

Бриону не понравилась бы эта прическа. Ее крайняя простота была слишком уж грубой, слишком суровой для тонких черт королевы. Прическа подчеркивала высокие скулы и почти прямоугольный подбородок, так что туманные зеленые глаза казались единственно живыми на ее бледном лице.

Да и черный цвет ей не идет. Гладкий шелк и бархат траурного платья, не оживленные ни жемчугами, ни кружевом, ни яркой вышивкой, только усиливали однообразное сочетание черного и белого, подчеркивая бледность и делая ее на вид много старше тридцати двух лет.

Но Брион не появится больше никогда.

"Нет, он бы ничего не сказал, — думала она, пока цирюльник покрывал блестящие пряди тонкой кружевной вуалью. — Брион бы просто коснулся волос и вынул эти стягивающие кожу булавки, чтобы длинные локоны свободно струились вдоль шеи: он бы, приподняв за подбородок, повернул к себе ее лицо, и губы встретились бы с губами..."

Ее пальцы сжались от непрошеных воспоминаний. Длинные узкие рукава скрыли их дрожь. Моргнув, Джехана с большим усилием остановила уже ставшие привычными слезы.

Она не должна была сейчас думать о Брионе. Нельзя было, в сущности, допускать даже мысли о том, что ее нынешние намерения могут каким-то образом касаться его. У нее была достойная причина поступить так, как она решила. Именно поэтому сегодня утром, когда она стояла перед советниками Бриона и говорила им об ужасном зле, угрожающем Келсону, никто из них не посмел думать о ней как о молодой и глупой женщине. Она пока ещё королева Гвиннеда, по крайней мере до завтрашнего дня. И ей нужно твердо знать, что Совет не забудет, как она просила у него жизнь Моргана.

Руки Джеханы слабо дрожали, когда она коснулась золотой короны, лежавшей перед ней на столике, но она заставила себя быть спокойной, поместив диадему в точности над своей траурной вуалью. То, что королева собиралась сделать сегодня, было противно ее душе. Как бы она лично ни относилась к Моргану и его проклятым силам Дерини, этот человек был все же ближайшим другом и советником Бриона. Знал бы Брион, что она намеревается сделать...

Джехана внезапно встала и нетерпеливым жестом отпустила своих служанок. Брион не может знать. Хотя от этого и сжимается сердце, но ничего не изменишь — он умер и почти две недели как похоронен. Несмотря на все слухи о страшной силе Дерини — силе, чуждой ей настолько, что она не могла позволить себе приблизиться к её пониманию, — даже любимцам Дерини не было пути назад из могилы. И если смерть Моргана необходима, чтобы ее единственный сын мог править как простой смертный, без влияния этих проклятых сил, — значит, так тому и быть, чего бы ей это ни стоило.

Твердым шагом она пересекла спальню и остановилась у выхода на террасу. В одном её углу юный менестрель тихо играл на лютне из светлого полированного дерева. Вокруг него полдюжины фрейлин, все в черном, старательно вышивали, слушая траурную песнь. Над их головами пышные розы обвивали открытые балки, их красные, розовые и золотые лепестки оттеняло чистое осеннее небо. Утреннее солнце украсило все вокруг узорами света и тени: плиты пола, работу фрейлин. Когда Джехана появилась в дверях, они подняли головы в ожидании, а менестрель перестал играть.

Джехана, показав знаком, что они могут продолжать свои занятия, вышла на террасу. Когда менестрель вновь заиграл свою нежную мелодию, королева медленно перевела взор на противоположную стену. Сорвав розу с нижней ветки, она положила ее на задрапированную черным бархатом скамеечку, стоящую под розовым кустом.

Именно здесь, среди солнечного света и роз, которые так любил Брион, она искала внутреннего покоя, столь необходимого для того, что ей предстояло. Может быть, тут ей удастся набраться сил и смелости, дабы совершить задуманное.

Хуже всего было то, что Келсон отказывался видеть её заботу. Сын стал совершенно неуправляем, и только его несовершеннолетие пока что давало королеве-матери пускай и малоэффективный, но рычаг давления на непутёвого отпрыска, что норовил ударить её своими словами в сердце как можно глубже. В последние дни Джехане пришлось особенно тяжело. В пылу спора с Келсоном она в очередной раз поссорилась не только с ним, но и с дочерью. Розалинда впервые показала свой характер, закусив удила и присоединившись к брату в его конфликте против матери.

В очередной раз последние дни горкие мысли о неблагодарных детях посетили её. Горькая слезинка скатилась по щеке, но Джехана только сильнее сжала губы. Она довольно слёз выплакала в подушку этой ночью, чтобы позволить себе сейчас разрыдаться.

Почувствовав слабую дрожь в коленях, Джехана поплотнее укуталась, словно защищаясь от внезапного порыва ветра. Она еще никогда никого не убивала — даже Дерини.

Нигель в пятый раз нетерпеливо дернул парчовый шнур звонка у входа в апартаменты королевы, его серые глаза наполнились гневом, и соответствующая тирада уже готова была сорваться с губ. Тот оптимизм, что вселил в него короткий разговор с Алариком, сильно пошел на убыль. Если хоть кто-нибудь не откроет эту дверь в течение трех секунд, он...

Нигель собрался дернуть шнурок в шестой раз и уже поднял руку, когда услышал за дверью короткий шорох. Он отступил на шаг и увидел, как открылась маленькая смотровая щель двери, расположенная на высоте человеческих глаз. Чей-то карий глазок пристально разглядывал его сквозь отверстие.

— Кто это? — сурово спросил Нигель, приблизившись к двери.

Карий глаз отодвинулся, и он увидел молодую служанку, отступающую от двери, с ротиком, застывшим в форме буквы "о".

— Девушка, если вы не откроете дверь немедленно, я разобью ее, уж лучше откройте!

Глаза служанки расширились еще больше, когда она узнала голос говорящего, и она повиновалась. Нигель услышал, как отодвигается засов, и тяжелая дверь начала медленно открываться. Без колебаний он толчком распахнул ее до конца и ворвался в комнату.

— Где королева? — воскликнул он и опытным глазом быстро окинул комнату, не пропуская ни одной детали. — В саду?

Оглянувшись, Нигель внезапно повернулся, схватил испуганную девушку за руку и медленно сжал ее, блеснув своими серыми халдейнскими глазами.

— Ну? Говори же, детка, да не бойся, не укушу я тебя.

Девушка вздрогнула и попыталась вырваться.

— П-пожалуйста, ваше высочество, — простонала она. — Вы делаете мне больно.

Нигель ослабил хватку, но не отпустил руку служанки.

— Я жду, — сказал он нетерпеливо.

— Она н-на террасе, ваше высочество, — опустив глаза, прошептала девушка.