Основать род. Часть 2. Черное и белое

Черное и белое.

Глава 1

Серж Комаровский заскочил домой на пару минут. Собственно, родители назвали его Сергеем, но быть Сержем ему нравилось больше. От этого имени веяло европейским шиком и крутым выпендрёжем. Серж — это запах больших денег, это Париж, огни Елисейских полей, дорогой коньяк, крутые машины и роскошные женщины. А Сергей — что Сергей? Просто серый работяга, обреченный до пенсии вкалывать на дядю. А еще ему нравилось, что имя Серж созвучно со словом "сержант". Собственно, в звании сержанта российской армии он закончил службу, да и в стрелковом клубе большинство завсегдатаев знали его именно как Сержанта. И в Сети он в большинстве случаев обозначал себя Сержантом. Или, иногда, брал ник GunFighter, то есть Стрелок. Стрельба была его первым и до поры единственным увлечением. Он был завсегдатаем популярных оружейных форумов, от корки до корки прочитывал всю попадающуюся по теме литературу. Об оружии знал все. Ну, почти все. И любил стрелять. Еще в детстве он просаживал выданные родителями деньги не на кино, мороженое и газировку, а на пневматический тир, который размещался в старом списанном львовском автобусе. Позже его заманили в секцию спортивной стрельбы. Тренер возлагал на него большие надежды и сулил блестящее будущее, но стрельба по тарелочкам показалась ему скучной. В армии тоже не понравилось, ходить строем — это было не для него. И хотя майор сулил золотые горы — как же, лучший снайпер полка — на сверхсрочку он не остался. После дембеля устроился работать, начали появляться деньги. И эти деньги Серж, понятное дело, принялся тратить, само собой, на оружие. Сперва, понятное дело, гладкоствол, потом еще один дробовик, спустя положенное время — нарезной карабин, оптика, модный обвес... В общем, размах был максимально широк в пределах доступных средств. Когда в городке появился стрелковый клуб, Серж тут же стал там завсегдатаем и быстро приобрел репутацию признанного гуру. Особенно ему нравились пистолеты. Настолько нравились, что обходными путями и тайными тропами, через хороших приятелей и подозрительные знакомства добыл себе собственный короткоствол, итальянскую машинку "Beretta 92F". Из нее на пятидесяти метрах он выбивал девяносто очков из ста, а с двадцати пяти мог положить всю обойму в одну точку. Особенно ему нравилась стрельба на скорость. В этом деле он со временем достиг изрядных высот и за считанные секунды мог выпустить все полтора десятка патронов по полутора десяткам мишеней и практически без промаха.

Так вот, Серж Комаровский по прозвищу Сержант заскочил домой на пару минут. Все, что ему было нужно — это забрать из сейфа две упаковки патронов. Не сказать, что патронов у него было мало, но оставлять их в таком ненадежном месте он не хотел. Выждав наступления сумерек, он тихонько, не включая фар, проехал по пустым улицам к своей девятиэтажной "свечке". Остановив джип за кустами, чтобы его нельзя было разглядеть издалека, он вышел, бесшумно закрыл дверь машины, нажал кнопку брелка сигнализации, настроенной на тихую охрану. Из-под куртки достал пистолет, передернул затвор, огляделся. Тишина. Никого. Поднялся на крыльцо, взялся за дверную ручку. Прежде, чем потянуть, еще раз огляделся. Все спокойно. Дверь подъезда противно скрипнула, открываясь. Черт! Как он мог забыть об этом! Будем надеяться, что в доме никого нет. А если есть, не станет любопытствовать на свою голову. Быстро прыснул на петли смазкой из баллончика. Закрылась дверь уже беззвучно.

Не торопясь, оглядываясь и прислушиваясь, Серж поднялся на восьмой этаж, подождал. Ни звука. Брызнул смазкой в замок и на дверные петли — на этот раз все будет без сюрпризов. Замок, открываясь, негромко щелкнул. Сержант шагнул через порог и бесшумно закрыл за собой дверь.

В квартире было неуютно. А чего еще, собственно, можно было ожидать? Он давно здесь не появлялся, как минимум пару месяцев. Да и прежде приходил сюда лишь ночевать. Контрольные метки были нетронуты, никто посторонний сюда не входил. Воздух был душным, затхлым. Плотные, тщательно задернутые шторы надежно отгораживали комнату от тусклых вечерних сумерек. Сделав несколько шагов, частью по памяти, частью на ощупь, Серж включил тактический фонарь. Узкий белый луч высветил дверцу встроенного в стену сейфа. Положив "беретту" на стоявший рядом стол, он достал из кармана ключи и присел к дверке. Набрал сложную комбинацию цифр, повернул ключ. Дверца отворилась абсолютно беззвучно. Еще бы, он в свое время лично об этом позаботился. За дверцей лежало два свертка. В каждом по двадцать пять пачек патронов 9х19 para, всего — две с половиной тысячи штук. Пачки были завернуты в старые газеты и перемотаны скотчем. Серж зачем-то взял одну, взвесил в руке. Немалый вес, в сумме тридцать килограмм! Он достал из кладовки древний станковый "Ермак", сгрузил в него патроны, завязал мешок, затянул ремни, прислонил к стене. Закрыл и запер сейф. Все это он проделывал тщательно, не торопясь. Спешить было некуда. Прежде, чем надеть рюкзак, немного постоял, послушал. Кажется, все спокойно. Можно уходить.

Откуда появился звук, он сообразил не сразу, лишь несколько секунд спустя. Пищал брелок сигналки: кто-то пытался взломать его машину. Ну, сейчас эти суки получат! Серж кинулся, было, к окну, но Фортуна сегодня была явно не на его стороне. Он зацепился ногой за лямку рюкзака и полетел на пол. Успел, правда, частично прикрыться руками, но все равно въехал головой в батарею. И отключился.

Сознание возвращалось медленно. В глазах мутилось, голова разламывалась от боли. Все-таки крепкая штука, этот радиатор парового отопления. Сергей ощупал череп: вроде, дырок нет. Это хорошо. Но волосы слиплись, значит, рассек кожу. Это плохо. Вроде, не тошнит — обошлось без сотрясения. Это тоже хорошо. Итог — два плюса против одного минуса. Можно считать, повезло. Ну а теперь надо попытаться встать на ноги. Нет, сперва на четыре кости. Ветерок подул... Хорошо, освежает, даже боль немного ослабела. Ветер в квартире? Сквозняк? Нет, это невозможно. Он оперся на руки, приподнялся. А это что такое под руками? Откуда на полу иголки? Что за хрень? В форточку, что ли, накидало? На восьмой этаж? Так все форточки он закрыл своей рукой, еще во время последнего визита. Ключей от квартиры ни у кого нет, один комплект в кармане, еще два в "Ковчеге". Когда выходил, они были на месте. Нет, как все-таки голова болит! Интересно, в домашней аптечке осталось что-нибудь вроде анальгина, или он успел все забрать подчистую? Вот, на колени уже встал. Пол какой-то подозрительно мягкий. Или это галюны пошли? Крепко, видать, врезался. Следующий этап — встать на ноги. Сейчас, сперва взяться за батарею... А где батарея? Под рукой что-то шершавое, похожее на... ствол дерева? Ладно, пусть будет дерево, попробуем встать. А откуда в квартире дерево? Хрен его знает. О, крыша тихо поехала. Видимо, легкий сотряс все-таки присутствует. Подташнивает... может, и не легкий. Все, встал. Покачивает. Но пока дерево обнимаешь, держаться вертикально получается. Значит, все-таки, дерево. В квартире дерева быть не может, значит он не в квартире. Ого! Уже соображать получается! А если он не в квартире, то где? Надо открыть глаза. Хотя бы попытаться. Хреново получается, хоть пальцами веки разлепляй. А хоть бы и пальцами. Так, один открылся. Левый. Наполовину. Теперь правый. Нет, лучше закрыть, а то двоиться начинает. Все-таки стоять пока что тяжко. Надо сесть и оглядеться.

Цепляясь за трещины коры, Серж опустился и сел, вытянув ноги и прислонившись спиной к стволу дерева. В таком положении голова почти не кружилась, да и болеть, кажется, стала меньше. Он снова открыл левый глаз и начал осматриваться. Он сидел на земле, на толстом слое порыжелых сосновых иголок. Прямо перед ним возвышалось еще одно дерево. Огромная сосна, не меньше двух обхватов толщиной и высотой... нет, глядеть вверх пока рано. Сергей осторожно повернул голову влево, затем вправо. Со всех сторон, насколько можно было видеть, стояли такие же деревья. Лес. Он в лесу. Теперь нужно сообразить, где может быть такой лес. Рядом с его домом, да и рядом с "Ковчегом", нет никаких сосен. Там, главным образом, пирамидальные тополя. До ближайшего сосняка несколько сот километров. Интересно, кому это понадобилось — перевозить его в лес, да еще на такое расстояние? Проще было пристрелить, пока он лежал в отключке, да там же в квартире и бросить. Или придушить, чтобы шум не поднимать. Пистоль и две с половиной тыщи патронов — вполне достаточный повод, чтобы прикончить обладателя. Но везти хрен знает куда никто не станет. Максимум — утащат в мусоропровод или в канализационный колодец, а скорее всего бросят там, где порешили. Ладно, время на подумать еще будет. Давай сперва проверим, что осталось в карманах.

В камуфляжной куртке — ключи. От квартиры, от "Ковчега", от машины. Странно: уж если его кто-то выследил и взломал дверь, то ключи-то уж должен был в первую очередь забрать. В "Ковчеге" замки не чета квартирным, да еще и ловушки есть. Без ключа ни за что не войдешь. Серж пару раз после возвращения из очередного рейда закапывал чересчур любопытных в ближайших кустах. Слева под мышкой кобура. Пустая. Ну да — он же сам положил пистолет на стол прежде, чем лезть в сейф. Есть только запасная обойма. Все пятнадцать патронов на месте. Документов никаких, так он никогда и не брал документы в рейд. О, на кисти, на капроновом шнурке, болтается фонарик, включенный. Горит ярко, даже днем видно. Не похоже, чтобы батарейки подсели. Видимо, он валяется тут недолго. А, собственно, можно же на часы глянуть. Ага, ровно двадцать-ноль-ноль. В квартиру он вошел без четверти восемь. Минут десять осматривался, возился с сейфом, с рюкзаком. Получается, без сознания он был минут пять. За это время до леса его никак не успели бы довезти. Или прошли уже сутки? Но за это время фонарь бы наверняка погас. Его выключили в квартире и включили здесь, в лесу? Еще более невероятно, чем перевозка Сержа в лес. Скорее всего, просто сняли бы с руки и забрали себе. Он потер рукой подбородок. А щеки-то гладкие! За сутки он бы оброс, ладонь бы чувствовала щетину. Его побрили? Это вообще из области фантастики. Ладно, поехали дальше.

В нагрудном кармане рация. Он брал ее специально, чтобы слушать чужие переговоры. Большинство обитавших неподалеку от него групп не догадывались использовать шифрование, и это не раз ему помогало как избегать ненужных встреч, так и утаскивать ценное имущество буквально из-под носа конкурентов. Одним словом, вещь крайне полезная. Надо бы сразу поставить на сканирование — вдруг что важное найдется. В правом набедренном кармане коробка армейской аптечки АИ-4, в левом — пакет ИРП, на ремне в ножнах — спецназовский нож для выживания "Эльф". Шикарный экземпляр, ничуть не хуже, чем у пресловутого Джона Рэмбо. В свое время Серж отвалил за него ползарплаты, а потом две недели отбивался от бывшей жены, в самое сердце уязвленной таким приступом мотовства. В подсумке — небольшой рулон скотча и двадцать пять метров тонкого капронового шнура, свернутого в аккуратную бухточку, специально для внезапной мародерки. Короче, все на месте. Как говаривала некая Алиса, все страньше и страньше. Что ж, попробуем разобраться.

Пока он был без сознания после встречи с батареей, его забрали, привезли в лес и бросили. Ничего из карманов не забрали, хотя и за меньшее могли пристукнуть. Значит, от него чего-то хотят. Чего? Что у него можно взять? Только "Ковчег". Но тогда зачем его везти в лес? Могли просто выследить и подстрелить у входа. Или посадить на одежду "жучка", он бы и не заметил, сам привел бы их к себе. В конце концов, можно было просто пристегнуть его к той же батарее и как следует поспрашивать. Существует много способов заставить человека говорить. Да, как-то не сходятся концы с концами. Единственное предположение, которое, хоть и с огромной натяжкой, можно принять за рабочую версию, заключается в том, что его просто убрали в сторону, чтобы не мешал выгрести содержимое "Ковчега". Правда, это можно было сделать гораздо проще, быстрее и без лишних затрат, там же, в квартире. Зачем понадобилось его сюда везти? Да и, опять же, часы и фонарь... Кстати, он пришел в квартиру поздно вечером, а сейчас, судя по всему, утро. Светает. Кто это мог сделать? Он был очень осторожен, спускаясь в "Ковчег" и выходя из него. Ни с кем не пересекался, хотя видел издалека несколько серьезных банд. Но как раз эти-то банды не стали бы церемониться, просто пристукнули бы, и дело с концом.

Все, фантазия кончилась. Кстати, башка потихоньку приходит в норму. Боль убавилась до терпимой, головокружение прекратилось. Пора переходить к насущному: что теперь делать. Для начала бы сориентироваться на местности, понять, где он находится. Навряд ли его закинули на другой материк, это уже абсолютно невероятно. Скорее всего, Урал или Сибирь. Кстати, есть не хочется. Он поел как раз перед выходом из "Ковчега". Если его сутки куда-то везли, он бы успел проголодаться. А в то, что кто-то будет питать бесчувственное тело, не верится от слова "совсем". Куда идти? За все время, что он здесь сидит, не было слышно ни одного постороннего звука. Нет здесь людей. Собственно, и раньше можно было найти такие районы, где до ближайшей деревни нужно идти чуть не две недели. А уж после начала заварушки этого сколько угодно. Но в любом случае на западе плотность населения выше, туда и надо двигать. Обязательно найдется дорога, рельсы, или любой другой признак человеческой деятельности. А там уже можно и к людям выйти, определиться и двинуть обратно в "Ковчег" на разборки с шутниками. Встретится река — еще лучше. На любой реке наверняка найдется хоть какое-нибудь поселение.

Рация закончила сканировать эфир. На всех диапазонах тишина, не нашлось ни одной станции. Плохой признак. Возможно, его путешествие затянется надолго. Ну так тем более нет смысла сидеть на месте и тянуть время. Он выключил "kenwood", чтобы не садить батареи, убрал его поглубже в карман, застегнул клапан. Осторожно поднялся, послушал себя — вроде не шатает, организм постепенно возвращается в норму. Послушал округу — без изменений. Выкрутил из рукояти ножа компас, определился по сторонам света и двинулся вперед. Поскольку он был налегке, то рассчитывал двигаться по десять часов в день, проходя за сутки километров по сорок. Дня через три-четыре он планировал найти реку или дорогу и максимум через неделю выйти к жилью. Бодро и энергично он зашагал в выбранном направлении, время от времени сверяясь с компасом. Подлесок почти отсутствовал, идти по сосняку было легко. Но не было ни грибов, ни ягод, на которые он, признаться, рассчитывал, хотя сезон, вроде, был самый ягодный и грибной — конец июля. Вообще говоря, он грибы никогда не собирал и не готовил, но заучил картинки из грибного справочника и рецепты из инструкций по выживанию. Поначалу Серж даже начал мурлыкать себе под нос какую-то песенку, но вскоре монотонность ходьбы убавила эмоций. Несколько раз он замечал кучки звериного помета. Судя по размерам кучек, звери были немаленькие. Один раз, на глинистом выходе, он увидел четкий отпечаток волчьей лапы. Как выглядит след волка, было подробно расписано в тех же инструкциях по выживанию, даже картинка была приложена в натуральную величину. Вот только вживую Серж увидел его впервые и был поражен размером. Судя по следу, волк должен был быть просто огромным. Интересно, как он собирается справиться с ним с помощью ножика, пусть даже очень хорошего? Серж срубил ножом подходящего размера молодую сосенку, быстро очистил от веток, ошкурил и тут же пожалел об этом — лишенный коры смолистый ствол стал липнуть к рукам, к одежде. Об этом в инструкциях не говорилось. Пришлось рубить еще одно деревце, уже высохшее. Он переложил содержимое рукояти ножа в подсумок на пояс, насадил нож трубчатой рукоятью на древко и крепко примотал снятым с ножен шнуром. Получилось двухметровое копьецо. С таким оружием в руках Серж почувствовал себя спокойней, но, тем не менее, стал чаще глядеть по сторонам, высматривая в глубине леса возможную угрозу.

Остановившись через пять часов, Сергей вскрыл пакет ИРП, вынул оттуда полпачки галет и принялся грызть. Он не торопился, растягивал процесс, каждый раз откусывая небольшой кусочек и тщательно его пережевывая. Закончил есть, еще немного постоял, послушал и двинулся дальше, размышляя по дороге все на ту же тему: кто, зачем и куда его завез. И все с тем же успехом.

Через час ему захотелось пить. Но, как назло, именно воды с собой у него не было ни грамма. По дороге не встречалось ни ручьев, ни даже луж. В скором времени это могло стать большой проблемой. Но пока жажда не стала запредельной, ее можно было проигнорировать. Ведь не может быть такого, чтобы в лесу не было воды! Ведь все звери где-то пьют, значит нужно только найти это место. А пока пойдем дальше. В общем, все нормально, вот только добыть бы где фляжку...

Чем ближе к ночи, тем больше Серж задумывался о ночлеге. Спящий на земле человек — легкая добыча для всяческих хищников. Костер может защитить только с одной стороны. Ложиться меж двух костров как-то боязно, поджаришься и не заметишь. Залезть на дерево? А если свалишься? А есть еще дикие кошки, та же рысь, например... Бр-р-р-р! Он невольно представил, как зубы какой-нибудь твари впиваются в его руку и передернулся всем телом, сгоняя наваждение. Ему, суровому ганфайтеру по прозвищу Сержант, было элементарно страшно. После некоторой внутренней борьбы он даже смог себе в этом признаться, но ситуации признание не меняло. Нужно было найти безопасный ночлег, иначе ему придется всю ночь сидеть у костра, поддерживая огонь. Сможет ли он это сделать? И будет ли он наутро в состоянии идти в нужном темпе? Вопрос, понятно, риторический.

После намеченного для остановки времени он шел уже больше часа, но ничего подходящего для ночлега не встретил. Пить хотелось все сильнее, но жажду пока еще можно было терпеть. Еще одна проблема состояла в том, что все содержимое ИРП для употребления или после него требовало воды. Значит, пока он не найдет воду, не сможет и поесть. Еще через полчаса солнце стало заметно клониться к закату, но и лес начал меняться. Сосны стали реже и ниже, появились березы и осины, сухая хвоя под ногами сменилась травой, зарослями папоротника. Потом и березы исчезли, сменившись кустарником, и над головой открылось предзакатное небо. Еще немного, и перед Сержем появился величественный, потрясающий по своей красоте пейзаж. Он забыл про усталость, голод и жажду, и какое-то время просто стоял, очарованный зрелищем. Под его ногами, двумястами метрами ниже, расстилался сплошной ковер тайги, местами отблескивающий зеркальцами небольших озер. Немного к югу массив деревьев был прорезан тоненькой серебристой ниточкой реки. Линия горизонта терялась в легкой дымке, раскрашенной заходящим солнцем в розоватый цвет. И сквозь эту дымку над темной громадой леса поднималась тоненькая, как спичка, башня.

Не то, чтобы Серж очень обрадовался, увидев башню, но испытал определенное удовлетворение: его расчеты оправдались, и башня была весьма наглядным тому доказательством. Кроме того, там, внизу, было достаточно воды — нужно лишь спуститься. До башни было на глаз около двух дневных переходов. С водой это вполне можно одолеть, даже с тем ИРП, что у него есть. Дело за малым — спуститься вниз. Надо поискать более-менее удобный спуск, по отвесным скалам без страховки он ползать не собирается. Если с юга есть река, то она, вполне вероятно, стекает с этого самого плато. Возможно, склон там будет более-менее пологим, а потом вдоль реки получится выйти на нижнюю равнину. Может, у реки найдется более удобное место для ночевки. До полной темноты еще два-три часа, есть время на попытку. Наверное, можно потратить на поиски еще час-полтора, а потом в любом случае придется останавливаться на ночь.

Сержант повернул налево и двинулся вдоль края плато. Солнце неторопливо, как и положено в средних широтах, продолжало скатываться к горизонту. Идти было уже тяжеловато. Хотя Серж и не считал себя слабаком, но двенадцатичасовой рейд без воды и почти без еды изрядно его вымотал. Но, в конце концов, он получил то, что искал — глубокая расселина с довольно пологими склонами прорезала карниз почти под прямым углом, уходила на восток и скрывалась в лесу. По дну ее протекал ручей. Вот надо же было столько терпеть! А ведь всего в трех-четырех километрах к югу можно было спокойно напиться. Серж был недоволен собой. Он, конечно, тренировался переносить голод и жажду, но зачем это делать без необходимости! В поисках безопасного спуска, он немного прошел вдоль расселины. Наконец, ему показалось, что он нашел подходящее место. Спускаться в сумерках по каменистому склону — чистое самоубийство. Но жажда перевесила осторожность. Он еще раз осмотрелся по сторонам и двинулся вниз.

Путь оказался не таким уж простым. На спуске хватало огромных камней, курумника и каменных осыпей. Серж имел равные шансы сломать как ногу, так и голову, но ему повезло, и он, в конце концов, без происшествий добрался до ручья. Напился от души. Вода была вкуснейшая, холодная — аж зубы заломило. Сергей в очередной раз пожалел, что у него нет фляжки, с собой воду не унести. Но теперь нужно было как-то устраиваться ночлег. Спать на камнях у ручья — не самый лучший вариант. Подниматься наверх? Не слишком хочется, тем более, что уже почти стемнело. В конце концов, тут, внизу, есть несколько упавших сюда деревьев, веток, на небольшой костер хватит. Замерзнуть не должен. Серж перетащил все найденные дрова за большой валун, чтобы иметь прикрытую спину в случае нападения зверей. Вынул из ИРП таблетку сухого горючего, запалил, сверху накидал сухих веток — костер готов. Разогрел на огне банку каши с мясом и с удовольствием срубал. Аккуратно, чтобы не измять, сполоснул баночку из-под каши, согрел в ней воды, побултыхал пакетик чая, подсластил полудозой сахара и, не торопясь, выпил с парой галет. Тщательно прибрал все оставшееся в коробку ИРП и сложил ее в карман. Обрывки упаковки сжег. Все, теперь можно было расслабиться.

Усталость, горячая еда и тепло костра быстро разморили человека. Сон наваливался неумолимо, и сопротивляться ему было почти невозможно, да теперь и незачем. Сержант положил в костер два больших бревна, чтобы вышло подобие нодьи, улегся поудобнее между костром и валуном и отрубился.

Глава 2

Небольшой колесный пароходик, бодро шлепая плицами по воде, тащил баржу с грузом угля вверх по Щитовой. Немногие пассажиры духоте кают предпочли гуляющий по палубе ветерок и, расположившись на баке, любовались неторопливо проплывающими мимо живописными, хоть и довольно однообразными, пейзажами. До Малой Сибири оставалось меньше часа ходу.

Женя вместе со всеми сидел наверху, примостившись на краешке нагретой солнцем крышке люка между задраек. Но сейчас его не трогали природные красоты. Из головы не шло последнее совещание у Сотникова, с которого, как раз, он и возвращался домой.

На этот раз круг собравшихся был весьма ограничен: главы поселков и фортов, главный вояка Руслан Бероев, начальник сибирских гарнизонов Андрей Касаткин, главный пограничник Игорь Фокин, главный дипломат-разведчик Сергей Демченко и (куда же без него) главный научный деятель анклава Марк Львович Гольдбрейх.

Сотников оглядел собравшихся.

— Ну что, товарищи, — произнес он, — нас ждут очередные проблемы. Неожиданными их нельзя назвать, но приятнее они от этого не становятся. У нас, у Русского Союза вообще и замка Россия в частности, появились враги. Не противники, соперники, а именно враги. И это не мы их себе назначили. Инициатива в этом вопросе целиком на их стороне. В первую очередь, это наши нежно любимые зусулы, то бишь эфиопы. Мы их стараниями уважаемого Евгения Михайловича, — он кивнул в сторону Жени, — жестко остановили год назад, и, казалось бы, надолго отбили охоту воевать. Но в последнее время у них появился союзник. И это, как считают наши военные, сильно прибавит им прыти. Но давайте по порядку. Сейчас Марк Львович обзорно осветит историю вопроса, чтобы в курсе были абсолютно все, а потом специалисты изложат свои соображения по данному вопросу.

Женя еще с первой встречи проникся к профессору уважением, граничащим с благоговением. Он на собственном опыте оценил Гольдбрейховские широту охвата вопроса и точность прогнозов. И хотя он знал тему, как говорится, изнутри, уселся поудобнее и приготовился внимать.

Профессор поднялся, в свою очередь оглядел присутствующих, откашлялся, огладил седенькую эспаньолку и начал:

— Думаю, все хорошо знакомы с картой расположения основных анклавов. После возвращения уважаемых Кастета и Гоблина, они нам известны практически все. Но сейчас нас в первую очередь интересует Эфиопский анклав с центром в Аддис-Абебе. Большую часть информации мы получили от члена ударного отряда, год назад захваченного в плен присутствующим здесь Евгением Михайловичем.

В этом месте Гольдбрейх, как и ранее Сотников, слегка поклонился в сторону Жени, чем в очередной раз вызвал у последнего немалое смущение, и продолжил.

— По воле Смотрящих, Эфиопия изначально получила большое преимущество в численности населения. Как известно, это обусловлено значительным количеством различных племен в составе староземельной Эфиопии. Такой бонус никак не стимулировал развитие экономики анклава. Общественное устройство быстро скатилось к примитивному феодализму. С другой стороны, ширина канала не позволяла стабильно снабжать предметами промышленного производства такое количество людей. Поэтому периферийные эфиопские племена были брошены на произвол судьбы и, по сути, обречены на бандитизм. Многие даже не пытались наладить отношения с центральным кластером, хотя и знали о его существовании. Свою немаловажную роль сыграла в этом и давняя вражда между двумя основными народами Эфиопии, Амхара и Оромо, тянущаяся не одно тысячелетие. Со временем, руководители анклава сообразили, что, незаметно для соседей управляя этими бандитами, можно, с одной стороны, создавать напряженность на границах, попутно отвлекая ресурсы сопредельных анклавов на оборону, с другой — разведывать и осваивать большие пространства, окружающие метрополию. Конечно, непривычный климат оказывает свое влияние, хозяйствовать по старинке в этих условиях абсолютно невозможно. Но и это оказалось решаемым вопросом. Здания локалок стали для племен образцами при постройке домов, вопрос с семенами был решен канальными поставками.

Сделав ставку на "управляемый бандитизм", эфиопы стали засылать в периферийные области своих агентов влияния. Одним из таких был небезызвестный собравшимся здесь Джамал Сага. Их задачей было, по сути, создание мобильных вооруженных отрядов, имеющих видимость самостоятельных формирований, но при этом втайне подчиненных центральной власти. Аддис-Абеба сквозь пальцы смотрела на самоуправство командиров и использование этих отрядов в своих целях, если главные поставленные задачи при этом выполнялись. Джамал и его коллеги занимались рекрутингом людей, обучали набранных стрельбе, тактике боя, отрабатывали действия в группе и применяли эти навыки на практике, бандитствуя в пограничных областях. Используя свои многочисленные по нашим меркам и довольно хорошо вооруженные боевые группы, они могли контролировать множество местных племен, ставя их, по сути, на положение кормовой и рекрутинговой базы. Неудача немецкого анклава на старте дала эфиопам дополнительные возможности и ресурсы, поэтому группировка Джамала в юго-западном секторе была особенно сильна по сравнению с другими подобными формированиями.

Как известно, Смотрящие не слишком одобряют милитаризацию анклавов, поэтому с определенного момента у Аддис-Абебы остро встал вопрос о вооружении своих армий. Найденное в локалках и полученное через канал оружие было распределено между отрядами, но его не хватало. По нашей информации, в какой-то момент им был установлен полный запрет на заказ любого огнестрельного оружия. Как следствие, большинство эфиопов до сих пор вооружены хаудахами — по сути, оружием ближнего боя для стрельбы в упор. Вместе с тем, военная сила прочих анклавов также возросла, и эфиопские мини-армии не могли рассчитывать на успех в серьезных операциях, так что наступил своего рода баланс: численное превосходство одних компенсировалась огневой мощью других.

С появлением фортов ситуация кардинально поменялась. Мы сейчас не станем подробно рассматривать причины их появления. Но очевидно, что форт Сибирь не первый, возникший на периферии Эфиопского анклава. Об этом говорит то, что Джамал, а после и ударная группа, целенаправленно шли к платформе для ее активации и создания форта. Основным мотивом для них являлось не столько создание своего рода центров силы, сколько получение дополнительных каналов поставки. И даже если нельзя будет заказывать собственно оружие, то снабжение боеприпасами базирующейся на форт группы кардинально улучшится. Так же очевидно и то, что Смотрящие пытались с помощью этих фортов ограничить поле действия Эфиопии с целью понизить агрессивность этого анклава и одновременно простимулировать другие национальные поселения к совместным действиям против общей угрозы. Об этом говорит, в частности, русскоязычное наполнение локалок, найденных вблизи форта Сибирь. Но пассивность Дели и Берна дали в руки анклава-раздражителя дополнительные ресурсы для продолжения милитаризации.

К счастью, в результате известных всем событий форт Сибирь достался именно нам. Также большим ударом для эфиопского анклава стала смерть Джамала и распад его боевой группировки. То, что произошло в дальнейшем — возникновение фортов Алтай и Заря, а также гибель элитного отряда, еще больше ослабило Аддис-Абебу, а последующие, можно сказать, массовые присоединения периферийных амхарских племен к русскому союзу полностью расстроили милитаристскую экспансию эфиопов на юго-западе. Вместе с тем, возможности наших противников далеко не исчерпаны, как в плане человеческого ресурса, так и в плане вооружений. Опять же, успех России вызывает естественное озлобление эфиопской верхушки, получившей весьма болезненную оплеуху, и, как следствие, жаждущей реванша. По сути, Русский Союз стал для них врагом номер один. Соответственно, это приводит к концентрации внимания и усилий Аддис-Абебы на юго-западном направлении.

Этому способствует два фактора. Первый из них, это Северный союз. Изначально агрессивное образование, нацеленное непосредственно против замка Россия. Мы не знаем наверняка, что для них послужило причиной выбора врага, но это именно так. Как нам известно, они усиленно строят бронированные, тяжеловооруженные по меркам платформы, корабли, но у них нет достаточного числа солдат для активных действий на суше. И в этом плане, как говорится, они с Эфиопией нашли друг друга. Соединив усилия, они могут представлять серьезную угрозу для нас. Эфиопская пехота, поддержанная с реки шведскими мониторами, может создать большие проблемы для Русского союза и в первую очередь — для Берлина. Вторым фактором может являться наличие израильтян на северо-востоке от Аддис-Абебы. Как известно, многие старейшие и знатнейшие эфиопские кланы ведут свой род от царицы Савской. Часть абиссинских племен даже была признана одним из колен Израилевых, так что между Аддис-Абебой и Новым Иерусалимом почти наверняка существуют кровные связи. Конечно, евреи не станут воевать на стороне эфиопов. Но если увидят какую-то материальную или политическую выгоду для себя, то вполне могут поставить оружие и снаряжение, чем наверняка подтолкнут зусулов к активным действиям. Собственно, у меня все.

Гольдбрейх раскланялся и сел на свое место. Хлопать ему не стали — не тот случай, но выступление все, и Женя в том числе, слушали крайне внимательно. Профессор уже устроился на своем стуле, но никто не торопился высказываться.

Затянувшееся молчание нарушил Сотников:

— Что-то душновато стало.

Он подошел к окну и приоткрыл створку, впустив в кабинет струю свежего воздуха. Не сказать, что стало прохладнее, но дышать определенно стало легче.

— У кого-нибудь есть вопросы к профессору? — спросил глава анклава, вернувшись за свой знаменитый стол. — Нет? Тогда давайте послушаем разведку.

Поднялся Сергей Демченко с блокнотиком в руках.

— Как уже отметил Марк Львович, основной интерес для нас представляют два анклава: это Северный союз и Новый Иерусалим. И тот, и другой весьма закрыты, избегают общения на любых уровнях, поэтому информация о них достаточно скудна. Начну с евреев, да простит меня наш уважаемый светоч науки.

— Ничего-ничего, — откликнулся Гольдбрейх, пряча в глазах вековую грусть своего народа.

— Так вот, о них мы знаем только со слов Берна. Даже на старой Земле Израиль был теократическим, по сути своей, государством. Здесь же власть в анклаве, насколько нам известно, и вовсе захватили ортодоксальные иудеи. Со всеми своими атрибутами и догматами. В том числе и, возможно, в первую очередь, о земле обетованной и о том, что, согласно Ветхому завету, Яхве обещал евреям власть над миром. Мы не получили прямого ответа, но считаем, и этому тезису есть немало подтверждений, что именно попытки реализовать эти догматы привели к тому, что швейцарцы перекрыли реку и не пропускают своих боговдохновленных соседей вниз по Рейну. На попытки установить радиосвязь они не откликаются. Мы пробовали отправить туда человека для установления личных контактов, но его завернули на первом же блок-посту и в грубой форме дали понять, что не желают общаться с нами. Тем не менее, с эфиопами они контактируют. С недавних пор у зусульских отрядов стало появляться разнообразное оружие: немецкое, британское, французское, даже чешское. Думаю, это связано с тем, что, хотя на Старой земле современное нам государство Израиль появилось лишь после второй мировой войны и собственного оружейного производства на тот момент не имело, эти территории длительное время были под британским и французским патронажами в рамках мандата Лиги наций. Так же после войны СССР передал Израилю большое количество трофейного немецкого и чешского оружия. Так что, хотя у нас нет явных подтверждений этого факта, мы полагаем, что Новый Иерусалим вооружает эфиопов. Главный вопрос заключается в том, что именно евреи рассчитывают получить взамен. И достоверного ответа на него пока нет.

Теперь о шведах. Поскольку они ближе, то и информации о них больше. Мы активно интересуемся происходящим на их территории. Кроме того, мы налаживаем отношения с китайцами, которые сидят на Волге еще севернее. Для них шведы тоже являются серьезной проблемой. Если бы не они, мы бы давно уже напрямую торговали с Китаем. Войну они устраивать не хотят, а все попытки переговоров с соседями окончились ничем. Со своей стороны, мы тоже пытались установить официальные контакты с северным союзом и тоже безуспешно. Известно, что к ним присоединились прибалтийские монокластеры, все, как один, ярые русофобы. Известно, что они заложили два серьезных по меркам нашей Платформы номер пять военных судна, и на их постройку уходит большая часть ресурсов канала поставки. Часть реки, которую шведы считают своей территорией, они отгородили цепями, протянутыми с берега на берег, выше и ниже по течению от цитадели анклава. В последнее время пограничники стали замечать шведскую активность на Волге в районе устья Шпрее. С верховьев приходят быстроходные катера под мощными моторами, ведут съемку береговой линии, а также промеры глубин в прибрежных водах, но в открытую вниз по реке пройти не пытаются. При появлении наших кораблей, быстро сворачиваются и уходят. На попытки контакта не отвечают, но и агрессии не проявляют. В ночное время было зафиксировано две попытки прохода катера до устья Щитовой. На расстоянии около пяти километров ниже устья Шпрее был осуществлен перехват. После предупредительных выстрелов катер развернулся и на максимальной скорости ушел вверх по Волге. Нужно отметить, что катер имел специальную окраску, снижающую заметность на радаре и малошумный двигатель. Думаю, это свидетельствует о том, что постройка водных шушпанцеров либо завершена, либо близка к завершению, и сейчас Северный союз активно ведет разведку будущего театра военных действий. Не исключено, что на нашу территорию засылаются и пешие разведгруппы для скрытного изучения местности. Пока мы их не обнаруживали, но является ли это их заслугой или нашей недоработкой, сказать не могу.

Какую же выгоду они могут преследовать? В первую очередь, конечно, захват фортов. Это выгодно всем трем анклавам, так как увеличивает возможности снабжения, в том числе и в части вооружений. Кроме того, форт — это точка силового доминирования в регионе, и никто из этой троицы не откажется от расширения владений. Возможно, что они договорятся о совместном использовании захваченных фортов или каким-то образом поделят их между собой, но это лишь предположения.

Что касается нас, то потеря Сибири и Алтая сильно затормозит дальнейшее развитие промышленности Русского Союза и отрежет нас от уже присоединившихся к нам эфиопских племен. Нет сомнений в том, что при захвате фортов никто не озаботится сохранением жизней защитников. Те же, кто выживет, станут рабами. Потери людей будут чудовищными, особенно, если учесть общую невеликую численность нашего анклава. Потери в плане оружия и техники также достигнут непозволительного уровня, тем более, что это оружие тут же начнет стрелять в нас. Плюс, ко всему прочему, нам это нанесет серьезнейший репутационный ущерб. Так что считаю, что потеря даже одного форта из трех является для Русского союза абсолютно неприемлемой.

На смену Сергею поднялся Руслан Бероев.

— Значит, так: в оборонном отношении форты для нас очень важны. Наличие их и присутствие в каждом военного гарнизона сильно ограничивает набеговую активность эфиопов. Конечно, немалую роль в этом сыграла и ликвидация группировки Джамала. За последний год в районе Берлина и по берегам Шпрее зарегистрированы лишь единичные случаи нападений, причем, как правило, небольшими и плохо вооруженными группами. Но форты, и, в первую очередь, форт Заря, весьма уязвимы в военном отношении. Они, хотя и имеют достаточно сильные гарнизоны, оторваны от метрополии и доставка им подкреплений из центра весьма затруднена. А сделать это быстро вообще невозможно. Кроме того, состояние дорог у фортов таково, что устроить засаду на них очень просто. Достаточно свалить три-четыре дерева, чтобы заблокировать дорогу, а потом фланговым огнем уничтожить всю группу. Конечно, форты автономны, каждый из них имеет свой канал снабжения и потенциально способен выдержать длительную осаду. Но мы не можем предугадать, какие военные хитрости используют эфиопы, чтобы захватить тот или иной форт. Тот же Джамал показал, что они могут быть весьма изобретательны. Кроме того, если в распоряжении у нападающих окажется хотя бы один миномет, даже небольшого калибра, то обороняющимся придется весьма кисло. Так что необходимо, прежде всего, непрерывно вести вокруг фортов ближнюю разведку. Один из вариантов — это выставление на наиболее вероятных направлениях постоянных секретов с целью заблаговременного выявления приближающихся сил противника. Со своей стороны, я усилю каждый гарнизон еще двумя-тремя бойцами, дополнительно придам по одному пулемету. Кроме того, в форте Сибирь мы формируем тяжелую мангруппу для оперативного реагирования на возможные угрозы. На Сибирском тракте неподалеку от пересечения с зусулкой ставим стационарный блок-пост. Собственно, сейчас работы должны быть уже завершены. В устье Шпрее установлены автоматические посты наблюдения. Информация с них непрерывно поступает на мониторы дежурной смены здесь, в замке Россия. В случае появления противника, из Берлина по Шпрее и из замка Россия по Волге выдвинутся наперехват патрульные корабли. К слову сказать, мы пытались установить подобные станции выше по течению Волги, но они были быстро обнаружены и уничтожены.

Далее. Мы попытались спрогнозировать наиболее вероятные действия противника. Скорее всего, первым под ударом окажется форт Заря. В силу своего географического расположения, он является наиболее удобной целью. Во-первых, он соединяется с остальными фортами единственной дорогой, которую легко блокировать и, таким образом, исключить доставку подкреплений. Во-вторых, население форта весьма малочисленно по сравнению с другими поселениями, а, значит, противнику будет легко создать требуемый для захвата численный перевес. Ну и еще немаловажно то, что он ближе всего к Аддис-Абебе. Скорее всего, с момента начала нападения на форт Заря, один из шведских дредноутов перекроет выход в Волгу из Шпрее, чтобы блокировать наш пароход "Нерпа". А второй, прикрывая десант, двинется к устью Щитовой. В случае взятия форта, отряды от Зари выдвигаются к форту Сибирь. Одновременно с этим десант на скоростных катерах поднимется вверх по Щитовой, захватит перевалку и примет участие в штурме Сибири. Корабль же будет блокировать Щитовую с целью недопущения переброски подкреплений. С этой же целью один из отрядов противника перекроет дорогу от форта Алтай к Малому Алтаю. После взятия Сибири противник сможет без помех, не торопясь, штурмовать форт Алтай.

— Руслан, если ви знайт, как путет действоват шветт, то почему не сделайт засатт?

Это задал вопрос Курт Шрайбер, глава форта Сибирь. Мужик умный, по-немецки дотошный, местами даже занудный.

— Мы думали о возможности засады. Но дело в том, что это лишь один из вариантов, хотя и самый вероятный. Мы проработали их все, но каким из них воспользуется противник, мы не знаем. Возможно также, что они нашли какой-то иной ход, который мы предвидеть не смогли. Кроме того, нам неизвестно и время начала операции. Мы не можем держать все силы в одном месте, так как существует значительная вероятность того, что именно в этом и состоит цель их активности. Опять же, помимо шведов на севере и эфиопов на востоке, есть еще и сомалийцы на западном берегу Волги. Крайне необходима разведка, раннее обнаружение врага. Евгений Михайлович, это уже по вашей части. Вам предстоит объехать вассальные эфиопские поселки и предупредить их о возможном нападении. Они сейчас неплохо прикормлены, заинтересованы в сотрудничестве, и вы наверняка сможете договориться о том, чтобы они информировали вас о незнакомых людях в лесу и, тем более, о вооруженных группах людей.

— Я обязательно это сделаю, -откликнулся Женя. — И, кроме того, постараюсь собрать из эфиопов какое-то подобие ополчения, чтобы в случае нападения на форт можно было атаковать врагов с тыла. Но как раз на направлении главного удара у меня пусто. Все поселки расположены вдоль Сибирского тракта к югу. А к северу и к востоку от форта только тайга и болота.

— Жаль. Остается надеяться, что у зусулов нет хороших проводников.

Итоги подвел Сотников.

— Надеюсь, все присутствующие понимают, что положение крайне серьезное. Мы не можем себе позволить потерять ни один форт. Но дело даже не в этом. Мы не станем первыми атаковать ни эфиопов, ни шведов, у нас и без них дел по горло. И они, сучьи дети, это прекрасно понимают. Если их затея удастся хоть в малой части, можно сказать, что они победили. Так что мы просто обязаны отразить нападение. Но это — задача-минимум. Не получится сейчас — они через год попробуют еще. Нужно сделать так, чтобы отбить и у тех, и у других, и у третьих всякое желание вообще когда-нибудь воевать с Россией. Руслан, Андрей, от вас я жду в кратчайший срок предложений по этому вопросу. Ни лиги наций, ни ООН здесь не существует, мировое сообщество никому ничего предъявлять не станет, апеллировать не к кому. Никто нам не поможет, кроме нас самих.

Следующий момент — противостояние на воде. Как понимаю, наш флагман "Дункан" против шведа не выстоит. Значит, от моряков, военных и ученых жду реалистичных и быстрореализуемых предложений по противодействию этим речным мониторам. Причем в идеале необходимо вывести из строя корабль так, чтобы мы могли его захватить, отремонтировать и сами использовать. Завтра утром у меня совещание по этим вопросам вместе с капитанами. На сегодня — все.

Народ зашумел, поднимаясь на ноги, и, переговариваясь на ходу, потянулся на выход.

— Евгений Михайлович, — остановил Женю Сотников. — Вы сами слышали: скорее всего, вы будете на направлении первого и главного удара. Так что готовьтесь. От вас сейчас во многом зависит дальнейшая судьба Русского союза. Поверьте, это не преувеличение. Понятное дело, мы со своей стороны поможем вам всеми силами. В частности, кинем клич по поселкам и станицам на предмет добровольцев, чтобы на какое-то время, хоть на пару-тройку недель усилить ваш гарнизон. Может, организуем сменные вахты. Обязательно подкинем оружия. Но вы тоже не сидите сложа руки, действуйте. Вам на месте виднее, что можно предпринять и как организовать подготовку к встрече дорогих гостей. Обо всем, о каждой мелочи сообщайте сюда, в замок. И помните: вы не одни, мы вас на съедение эфиопам ни за что не отдадим.

И вот теперь Женя сидел и старательно напрягал мозги, пытаясь придумать решение двух вопросов: как отбиться от злобных зусулов и как спровадить супружницу в метрополию. Причем, второй вопрос был на порядок труднее первого. За весь путь от замка Россия он так ничего и не смог изобрести. Характер у Ольги был не слишком покладистый. А если уж упрется, да на принцип пойдет — никакими силами не своротишь. Она еще год назад, когда форт отвоевывали, вытребовала обещание: без нее на войну не ходить. И сейчас только услышит про зусулов — и все, хрен ее куда отправишь.

Так ничего и не придумав, Женя поднялся с места, потянулся затекшими мышцами, хрустнул застоявшимися суставами. Вроде, и недалеко от замка Россия до Малой Сибири, а все одно поездка выходит на два дня. Пароходик медленный, машина слабенькая, больше четырех узлов его не разогнать. К тому же, что по Волге, что по Щитовой — все против течения идти. Да и Щитовая — речка узкая, извилистая, полным ходом не пойдешь. Специально в низовьях подобрали место, чтобы можно было причалить на ночевку, ибо не дело это — ночью по речке шастать. Народ, конечно, возмущается, но реальность такова, что другим путем в Форты не попасть. Разве что по воздуху, но это уж в самом крайнем и экстренном случае. Собственно, с момента захвата фортов такого случая больше и не возникало.

Народу ехало немного. Кроме Жени — несколько человек из Сибири, да пара обещанных Бероевым бойцов в гарнизон форта. Все пассажиры в равной мере страдали от жары и скуки, и когда за очередным изгибом реки показалась пристань Малой Сибири, то по палубе буксира явственно пронеслось: наконец-то! На пристани выстроилась группа людей: встречающие и отъезжающие, собравшиеся ехать в столицу. Одна фигурка показалась знакомой. Женя прищурился, напрягая зрение. Неужели?.. Точно, она! И что ее потащило сюда по всем буеракам?

Буксир проскрипел кранцами о стенку дебаркадера, матросы ловко закрепили швартовы, положили сходни и едва не подпрыгивающий от нетерпения Женя вместе с остальными сошел на берег. Мало не бегом он кинулся навстречу молодой симпатичной женщине с коротко стриженными волосами каштанового цвета. Осторожно обнял ее и нежно поцеловал в губы, совершенно не стесняясь сновавших мимо людей.

— Привет! Ужасно рад тебя видеть, — переводя дыхание сказал он спустя пару минут.

— И я рада. Но давай отойдем в сторонку, чтобы под ногами не мешаться.

Подходящее место нашлось на лавочке у дома начальника пристани. Они сели вполоборота друг к другу. Женя взял Ольгу за руку, погладил по тыльной стороне ладони, потом бережно поднес ее руку к губам. Поцеловал, прижал к щеке.

— Я очень скучал по тебе.

— Я тоже соскучилась.

Она отняла руку и провела ладонью по Жениному подбородку.

— Ты почему с утра не побрился? И такой колючий еще лезешь целоваться.

Голос Ольги звучал укоризненно.

— Так в лесу особенно-то возможности бриться нет, — принялся оправдываться он.

— Ну-ну, за сутки такая щетина не вырастет.

— Ну не успел я, на пароход опаздывал.

— Значит, надо было пораньше встать.

Ну как объяснишь женщине, что после мужских посиделок в кофейне раньше встать просто физически невозможно! А чтобы прекратить разборки, лучше всего сменить тему.

— Оль зачем ты решила сюда приехать? Сама ведь знаешь, какие у нас тут дороги. А если бы что случилось?

— Ничего бы не случилось, ты напрасно переживаешь. Не забывай, мне виднее, — Ольга указала глазами вниз.

Только тут Женя заметил стоящий у ее ног небольшой рюкзачок.

— Ты... уже? От внезапной догадки у него перехватило горло.

— Ага. И не надо так нервничать. Когда-то это должно было случиться.

— Так скоро...

— Ничего, все через это проходят. И вообще, это мне по сценарию положено биться в истерике, а ты должен меня успокаивать и говорить, что все будет хорошо.

— Вообще-то, я тебе всегда это говорил.

Пароходик гуднул, приглашая пассажиров на борт.

— Ну все, пока, мне пора. Не провожай, не надо. Говорят, примета плохая. Вон, Фима тебя ждет. Сейчас прокатит с ветерком до самого форта.

— До свидания.

Он не сказал слово "любимая", но Ольга и так поняла. Улыбнулась, взъерошила Жене волосы, быстро чмокнула в щеку, подхватила свой рюкзачок и, поддерживая одной рукой живот, вперевалочку, чуть откинувшись назад, зашагала к сходням. Один из матросов взял ее вещи, и она вслед за ним скрылась в каюте. Пароход дал гудок, отчалил, ловко развернулся практически на одном месте, крутнув колеса враздрай, и бодро побежал вниз по течению. Через каких-то полчаса он скрылся за излучиной реки.

Женя подошел к ожидающему его "кюбельвагену". За рулем сидел Фима Максаков, а на заднем сиденье — пара прибывших из столицы серьезных ребят из ведомства Бероева. Он познакомился с ними еще по дороге, так что просто кивнул им и плюхнулся оставленное ему переднее сиденье. От забот не осталось и следа. Настроение мгновенно поднялось до отметки "восторг". Еще бы — главная проблема решилась сама собой, да еще таким расчудесным образом. Дело оставалось за малым — накостылять эфиопам.

— Привет, Фима, — Женя протянул водиле руку для пожатия. — Ну что, поехали. Гони, кучер, сегодня гулять будем!

Все население форта, за исключением дежурной смены на стенах, собралось в столовой. Вообще в форте народу жило немного. Если не считать ежемесячно сменяющихся бероевцев, шестнадцать человек. Сейчас, когда Ольга уехала в замок Россия, пятнадцать. Год назад, после такого внезапного для всех появления новых фортов, возник вопрос об их заселении. Ведь мало захватить точку, надо еще ее удержать. Поэтому по Русскому союзу кинули клич. И таки нашлись люди, пожелавшие сорваться с насиженных мест и отправиться к черту на куличики обживать новые территории.

Из форта Сибирь следом за Женей снялись Клаус Лори (чем несказанно удивил), Гриша Смыков, сержант милиции в отставке Григорьев, которого все в глаза и за глаза обычно звали просто Иваныч, Шурик со своей Дашкой (и это тоже было неожиданно), Жора-байкер и Федька Прачкин. Как уж Федька уламывал бабу Лису, осталось тайной. Злые языки утверждают, что после того знаменательного разговора видели у него красные глаза. Но к вечеру второго дня существования форта он уже гулял по коридорам, выбирая себе комнату. Хотел переехать и Касаткин, но служебный долг оказался сильнее. Полетаева же сманили в замок Россия, там всерьез озаботились развитием авиации. Вот так тройственный союз бравых преферансистов форта Сибирь приказал долго жить. Правда, Григорьев не терял надежды на новом месте заразить преферансом пару-тройку человек и вырастить из них себе достойных партнеров.

Из станицы Заостровской почти подпольно приехал могучий — косая сажень в плечах — казачина Илья Туголуков с молодой женой Настей из клана Пантюховых. Уж неизвестно по какой причине (а сами молодые наотрез отказывались объяснять), а только родители с обеих сторон наотрез отказались благословить молодых под венец. Не помогли ни уговоры Ильи, ни слезы Насти. Но любовь, как говорится, зла, и теперь в форте Заря были свой кузнец и своя агрономша. По весне Настю Туголукову свезли на неделю в замок Россия, и сейчас весь двор форта был затянут веревками, на которых сушились детские пеленки. Вскоре после этого в форт нагрянул сам глава Заостровской Семен Туголуков. Чинно за руку поздоровался с Женей, в один взгляд оценил двор и хозяйство, сходил поглядеть на внучку Варвару, потом махнул рукой и изрек:

— Живите с Богом, дети.

К концу того же лета к Заре пробили просеку. Из форта Сибирь отдали две машины: маленький одноместный квадр из самых первых Жениных трофеев, и полюбившийся Жене "кюбельваген". К огорчению Жоры-байкера, "ковровец" ему забрать с собой не дали, но Женя посулил при первой возможности обеспечить адекватную замену. Слово свое он сдержал и теперь Жора раскатывал по окрестностям на новенькой красной "хонде". "Кюбельваген" перегонял в форт Заря парень из новеньких Ефим Максаков. Перегнал и остался. Говорит, пейзажи понравились. Фима оказался шустрым малым и за неполных два месяца успел найти себе подругу из таких же, как он сам, потеряшек, Люду Звонареву. Ее и привез с собой. Еще с ним приехали Евсей Кузьмич Приходько и, к огорчению населения Сибири, Василиса Феофановна Прачкина. Как-то сложилось у Кузьмича с бабой Лисой. Сам бывший колхозный сторож объяснил свое решение тем, что в форте Сибирь стало слишком суетно.

— Ходют все туда-сюда, мельтешат, ажно во глазьях рябит. Шумят-галдят, никакого спокою нетути.

После этой реплики Кузьмич в пять минут собрал манатки и прыгнул в "кюбель". У бабы Лисы тоже барахла оказалось немного, и уже через пару часов они выбирали себе комнату в форте Заря, а Курт Шрайбер объявлял конкурс на вакантное место шеф-повара форта Сибирь.

И вот все пятнадцать человек собрались в столовой. Женя не стал ходить кругами и без околичностей вывалил на головы людей всю привезенную информацию.

— В общем, в ближайшую пару недель, скорее всего, предстоит нам снова отбиваться от эфиопов. — закончил он свое выступление. — И в этот раз ситуация будет посерьезней, чем в прошлом году. Так что я, прежде всего, предлагаю Анастасии Туголуковой погостить с Варварой у бабушек и дедушек. Пароход до замка Россия будет послезавтра.

— Это что же, Илью одного здесь оставить? — тут же возмутилась она. — Да ни за что!

— Настенька, ну что же ты, я ведь не маленький, — прогудел могучим басом супруг, — Ты, действительно, съезди к батюшке, все родичи тебе да Варюше рады будут.

— Ни за что, и даже не надейся! Ты тут под пулями будешь шастать, а я там цветочки собирать? А если что с тобой случится? Не поеду!

Бах! Кузьмич так треснул крепкой ладонью по столу, что строптивица от неожиданности замолчала, что, собственно, и требовалось.

— Ты, девка дурная, не о том думаешь, — прикрикнул на нее бывший сторож. — Ты должна сейчас перво-наперво о дочке позаботиться. Ибо это окромя всего еще и продолжение рода вашего. И твой первейший долг в том и состоит, чтобы пока муж твой боронит форт от ворогов пакостных, дитя ваше уберечь, ибо в нем суть ваша и смысл жизни твоей.

Настя смолчала, но насупилась. По всему было видно, что отступать она не собирается. Вот ведь какая упрямица! А Кузьмич продолжал, не снижая напора:

— Вот ты, девка, ерепенишься, а лучше бы прикинула: бой будет жаркий, всякое может произойти. И если, не приведи Господь, что с Варенькой случится, как ты потом Илье в глаза глядеть будешь? А как перед собой оправдываться? Как ты вообще жить на свете сможешь, ежели знать будешь, что могла дочку сберечь и не сделала того по причине вредности натуры и ослиного упрямства? Ехай, поперечница!

Сторож не на шутку разошелся, аж ногой топнул. И видя, что Настя заколебалась, еще поддал жару:

— Лучше мужа свово нонеча как след приласкай! Глядишь, одного дитенка на руках увезешь, а другого — во чреве.

— Так уже... — растерявшись от такого напора, выдала Настя тайну, и, осознав конфуз, покраснела и стушевалась. Кузнец только ахнул. Видать, это было новостью и для него.

— А коли так, — нимало не смутившись, продолжал Кузьмич, — тем более не след тебе здесь задерживаться. Так что, едешь?

Настя, низко опустив свекольного цвета лицо, только кивнула в ответ. Женя взглядом поблагодарил Кузьмича. В ответ получил довольную улыбку от уха до уха — мол, знай наших.

Поборов еще одну проблему, начальник форта перевел дух и продолжил:

— Я завтра с утра начну объезжать союзные племена, требовать исполнения обязательств. Пусть будут в курсе и держатся настороже. Нам бы неплохо патруль запустить, чтобы пара человек километров на пять от форта лес просматривала. Клаус, определи очередность дежурств. И, главное, по одному из форта ни ногой. Оружие берите соответственное. Никаких хаудахов, у одного — ружье, у другого — автомат. Ну и запас патронов, конечно. Обязательно каждому иметь при себе рацию, а лучше — две. Мне не нужны неожиданности. Задача минимум — разобраться с эфиопами без раненых. Даже без царапин. Не дергайтесь понапрасну, но будьте наготове. Настя, какие у нас ближайшие работы на огороде?

Агрономша успела уже слегка прийти в себя после перенесенного культурного шока.

— Да только поливать нужно, остальное все сделано. До конца августа никаких масштабных сельхозработ не предвидится. Ну а там уже начнется уборка да заготовка.

— Ну, до тех пор и с неграми дела порешим. Тогда — все. Спасибо за внимание.

На закате на верхней площадке донжона собралась теплая компания. Такие посиделки становились пусть не ежедневными, но все-таки вполне традиционными. В последнее время женщин на них не стало — они предпочитали кучковаться рядом с Настей и ее детским садом, и на башне собирался этакий мужской клуб. Вот и нынче свободное от вахты мужское население форта наслаждалось закатом, вечерней прохладой и умеренным количеством крепких спиртных напитков. Остатки элитного коньяка Женя зажал, ибо нефиг. Праздничное блюдо, употребленное в будни, быстро лишается своего ореола праздничности. Но среди множества талантов обитателей Зари нашелся и винокуренный. Кузьмич оказался весьма сведущ в технологиях домашнего виноделия и самогоноварения. И в подвалах форта теперь стояло (периодически прореживаемое) изрядное количество бутылей и бочонков с лучшими образцами его продукции. Для повышения уровня квалификации он недавно специально съездил в Заостровскую и на Кордон, к признанным специалистам в этом вопросе на предмет обмена опытом и секретами мастерства. После возвращения внес несколько существенных изменений в конструкцию своего перегонного агрегата. И сейчас на столике среди богатой и разнообразной закуски стояла для дегустации бутыль с чистым, как слеза, продуктом новых технологий. Злостный самогонщик собственноручно разлил по первой в стопочки "от Скленаржа" и провозгласил:

— Ну, за чудный вечер.

Компания согласно прозвенела хрусталем.

— Ух, крепка ты советская власть! — прокомментировал Григорьев и аппетитно хрустнул соленым груздочком местного же посола.

— А то ж, шестьдесят градусов! — похвалился Кузьмич, разливая по новой. — Между первой и второй...

— Касаткин сейчас бы сказал — "чтоб пуля не пролетела", — заметил Женя.

— А где он? Что-то давно не заглядывал. — Клаус Лори давно уже не удивлялся привычкам "этих странных русских". Он окончательно обрусел, и даже изрядно продвинулся в изучении языка. Кое-кто утверждал, что в этом ему активно помогает одна молодая дама из Сибири, и что именно к ней он мотается каждую неделю, а отнюдь не на совещания к капитану.

— Послезавтра обещался быть, — сказал Женя. — Привезет смену бойцов из замка. Может, задержится до утра. Вон, с Иванычем пульку распишет.

Григорьеву удалось-таки обратить нескольких человек, в том числе и Клауса, в страстных преферансистов. И вечерами, особенно долгими зимними, можно было слышать странные для непосвященных реплики, доносящиеся из апартаментов Иваныча: "Под игрока с семака", "хода нет — ходи с бубей" и эмоциональное "да за такое канделябром!" Поэтому приезд признанного преферансного гуру был воспринят с немалым воодушевлением. За это незамедлительно было опрокинуто еще "по писят".

— А ведь у нас еще сегодня повод есть.

Кузьмич поднялся, держа в одной руке посудинку с порцией огненной воды, а в другой — тонкий ломтик копченой оленины.

— Командир наш нонеча супружницу свою в стольный град отправил, так что в ближайшие дни ждем пополнения гарнизона. Давай, Евгений Михалыч, за продление твоего рода.

Неугомонный Федька влез под руку:

— А чего это вы, Евсей Кузьмич все про род да про род? На кой он вообще нужен?

Тот, уже поднесший стопку ко рту, чуть было не поперхнулся, но совладал с организмом. Выпил, смачно закусил, а затем смазал пытливому вьюноше хорошего леща.

— За что? — возмутилась жертва.

— За то, что ты чуть гармонию не нарушил. Мозгою думать надо допрежь слов. Неча людям под руку говорить, да еще и дурнину всякую. А про род я тебе вот что скажу: это у каждого человека — главное. В старину как было? Прежде, чем парня оженить, або девку за мужа отдать, смотрели, что за род у кандидата. Большой ли, богатый ли. Ежели род худой, значит и заступиться, и помочь при нужде некому будет, случись что — и загинет кровиночка. А коли род большой да сильный... Вот, скажем, надо тебе дом срубить. Сможешь в однова-то? Могет быть, и построишь, да только намаешься досыта, а то и пуп сорвешь, або спину наджабишь. А коли род за тобой — кинул клич, собрались братья, дядья, да кумовья, во три дни сруб поставили, да под крышу подвели. А деды проследят, все ли по правилам сделано, нет ли изъяна какого, да совет подадут, да поправят вовремя, коль что не так. Все в роду кровушкой повязаны, все друг за друга держатся. И пенсий никаких не надобно — коли сыновей много, они так обеспечат стариков на старости лет, что никакому государству и не снилось. Ежели род большой да сильный, тать какой еще сотню раз подумает, стоит ли связываться: глядишь, себе дороже выйдет. Случись обида какая одному родичу, так весь род за него встает. Но и как напакостил, ответ перед всем родом держать придется. Самая страшная кара была — из рода изгнать, изгоем сделать. Худо одному, тяжко жить без роду без племени. В городах на старой-то земле, люди об этом забывать стали, там жисть легкая пошла. Родителей забывают, детишек не рожают. Они, дети, ить развлекаться мешают, с ними и на пьянку не пойдешь, и в Европы не полетишь, да еще и тратиться на них приходится. Вспоминают о родичах тогда только, когда загинаться начинают, ан поздно уже: сам в немощи, а стакан воды поднесть-то и некому. Вон, и мы с бабкой твоей на старости лет друг к дружке прислонились.

— Так, выходит, у нас рода-то почти ни у кого нет? — не унимался Федька.

— Глупый ты головастик!

Настроение у Кузьмича было благостное, и он не прочь был пофилософствовать на публику, однако еще одного леща юнцу отпустил.

— Вымахал с коломенскую версту, а ума не набрался. Бить бы тебя, да некому.

Кузьмич потянулся было добавить отроку дополнительную плюху, но тот ловко отскочил в сторону.

— Никакого в тебе почтения к старикам. Как есть ты олух царя небесного. Род у нас есть, да еще какой! Всем родам род. Токмо повязаны мы землицей, на коей осели, фортом нашим, что с боем взяли у негров, хай сто чертей им в печенку. Всею нашею жизнею здесь повязаны. Да и кровушки за этот форт пролито было немало. И свезло нам всем сильно, что большею частию чужа кровь лилась, ворожеска. Такие вещи, оне впусте не проходят. Эти узы нимало не слабей кровных. Вот мы все, кто тут в Заре живет, и есть род. И Михалыч тому роду голова по всем статьям и заслугам. Так что пусть детки появляются, пусть наш род силы набирает. Вон, у Дашки талия тож округлилась. По осени и ее рожать отправим. Было бы нас не пятнадцать душ вместе с Варькой, а пятнадцать тышш, ни один эфиоп и близко бы не сунулся. Ну, давайте, за наш род!

Глава 3

Серж проснулся от холода. Утро еще даже не думало начинаться, небо затянуло тучами, кругом темнота — как у негра в... межъягодичном пространстве, скажем так. Вокруг было тихо, и из-за этого плеск воды в ручье казался почти оглушительным. Костер погас, камни, на которых он лежал, остыли и начали ощутимо студить тело. Он поднялся, покрутил руками, сделал несколько наклонов и приседаний, чтобы разогнать кровь. Едва немного согрелся, как возникла новая неотложная потребность: все-таки он с вечера изрядно выпил воды — неслабый был сушнячок. Гадить там, где спал, он не хотел, даже если он на это место никогда не вернется. Глаза потихоньку привыкли к темноте и стало возможным различать хотя бы контуры предметов. Серж припомнил расположение ближайших камней, взял свое копьецо и осторожно, нащупывая ногой дорогу, стал пробираться к выбранному под туалет месту. Он успел сделать два десятка шагов, когда позади раздался легкий шорох. Обернулся — никого. Послышалось? Но едва он успел так подумать, как у его костра мелькнула еле заметная тень. Определенно, человеческая. Потом еще одна. Это было уже страшновато. Сержант присел и замер, весь превратившись в слух. Ему показалось, что он слышит шепот, разговор, но не мог разобрать слов. Он читал, что близкая бегущая вода может вызывать слуховые галлюцинации, но проверять как-то не хотелось. Он подобрался. Усталость, ощущавшаяся в теле после вчерашней прогулки, исчезла, остатки сна бесследно испарились, все физиологические нужды временно отключились. Даже если ему привиделось и послышалось, немедленно возвращаться к месту ночевки не стоит. А если не привиделось — тем более. Нормальный человек даст о себе знать. Голосом ли, светом, но обозначит свое присутствие. А вот если молчком да тишком — скорее всего, по его душу пришли. Может, как раз, те самые шутники, что сюда его закинули. Ну что ж, поиграем в прятки. Нужно обойти кругом и посмотреть с другого ракурса. И Серж осторожно, чтобы не шумнуть, начал двигаться в сторону. Сделав несколько шагов, он остановился и разобрал свое копье. Точность движений сейчас важнее дистанции. Наматывать шнур на ножны некогда, сунул в карман. Пошел дальше. Еще немного и уперся в невидимую в темноте гранитную стену. Теперь разве что вверх. Продвинулся немного вдоль стены, остановился. Тут легкий ветер чуть усилился и на секунду раздул оставшиеся от костра угли. Но этой секунды и этого слабого света вполне хватило, чтобы увидеть двоих человек, одетых в камуфляж. Один стоял к Сергею спиной, виден был только контур, и на этом контуре над правым плечом четко вырисовывался ствол оружия. Карабин или автомат — пока неясно. Другой был напротив первого и его Серж разглядел более подробно. Лесной камуфляж, наколенники, берцы с камуфлированным верхом, широкий ремень с подсумками, ножнами и кобурой. Лифчик разгрузки, в нем явно рожки для автомата. Сам автомат, видимо, за спиной -через грудь от правого плеча налево к поясу идет ремень. Лицо скрыто капюшоном, виден только острый, чуть с горбинкой, нос и широкий шрам через черную правую щеку. Правая рука в беспалой тактической перчатке держит пистолет, "Beretta M1934".

Тот, что стоял спиной мгновенно среагировал и растоптал угли, но Серж уже увидел все, что хотел. Теперь можно отступить и сделать выводы. Во-первых, за ним действительно следят. Во-вторых, судя по экипировке, ребята серьезные. Непонятно только, почему при таком крутом снаряжении такой древний пистолет. Было бы резонно ожидать, что у них на вооружении "Глок", "USP" или хоть та же "Beretta 92F". Днем он никого не видел, значит на нем маячок. Вряд ли в снаряжении. Хотя могли, конечно, запихать в коробку аптечки, но это легко проверить. Скорее всего, в одежде, в каком-нибудь шве. Найти практически нереально, придется расстаться с костюмчиком. Но голым по лесу тоже не побегаешь... Ладно, пока подождем. Однако же к месту ночевки они вышли, стоят с оружием наготове, а вот его в десяти метрах не видят. Да и сканера у них в руках не было видно. Или человек со сканером гуляет где-то неподалеку? А, может, просто совпадение? Опять сплошные нестыковки. Еще момент — черное лицо человека. Негр или показалось? Огонь может сильно искажать цвета. Да и морду лица могли просто измазать камуфляжем. Что касается сканера, можно сейчас проверить. Он нащупал под ногами небольшой камушек и метнул его на другую сторону ручья. Камень легко стукнул поодаль. Вблизи пару раз хрустнуло, потом чуть подальше плеснула вода. Все-таки сканера у них нет, ориентируются на звук. Тогда как нашли его здесь, у ручья? Тепловизором? Тогда он бы уже лежал с дыркой в башке. Остается предположить, что шли туда же, вниз, в долину, и случайно наткнулись на него. А прикончить хотят на всякий случай, чтобы никто не знал об их выдвижении. Значит, это какая-то другая группа, с его похитителями не связанная, может даже конкурирующая группировка. Но в любом случае от них нужно отстать подальше. Лучше всего сейчас уйти в сторону, найти какое-нибудь убежище и в нем дождаться утра. Посмотреть, как эти ребята будут спускаться и через пару часов двинуться следом. А уже внизу сместиться в сторону, выйти на параллельный курс и постараться больше не встречаться.

Если честно, у Сержа был соблазн пока один мужик ускакал на другую сторону ручья, прирезать второго и выпотрошить на предмет оружия и снаряжения. Но, поразмыслив, он отказался от этой идеи. Во-первых, он ни разу не убивал человека. Ни ножом, ни пулей. Конечно, на занятиях по самообороне он много упражнялся с макетом ножа, но никогда не делал этого на практике. Кроме того, отработанные им приемы требовали подойти к объекту вплотную. А вдруг у него на спине рюкзак? Страховки у него нет. Малейшая ошибка, и ему придется переваривать свинцовые пилюльки. Так что нафиг такие приколы, лучше отсидеться и переждать. Светать начнет примерно через полчаса, максимум через час. Так что за эти полчаса-час он должен укрыться так, чтобы его не видели, а он бы, желательно, всех видел. Ну, вперед.

Сергей потихоньку продвигался вдоль правого берега ручья, стараясь держаться края расселины, чтобы быть менее заметным на фоне скалы. Торопиться не стоило, если он не хочет переломать себе все ноги. Собак у тех мужиков нет, их было бы сразу слышно. А следов на камнях не остается. Если он успеет укрыться, его не найдут, разве что случайно наткнутся. Ну, так на этот крайний случай есть нож.

По мере движения журчание ручья усиливалось. С одной стороны, не нужно было так красться, с другой — не было слышно возможную погоню. Через полчаса по приблизительным своим прикидкам Серж ушел от места ночевки почти на километр. Можно было не бояться, что его случайно увидят или услышат, и он прибавил ходу.

Начало светать, идти стало легче. Но зато теперь появлялась опасность, что его силуэт могут заметить на фоне неба. Еще через четверть часа рассвело достаточно, чтобы отчетливо видеть. Но подходящего укрытия так и не нашлось. Более того, стало очевидно, что русло ручья обрывается вниз водопадом, а спуск в долину идет по левому берегу. То есть, чтобы продолжать уходить нужно перебраться на другой берег ручья, который стал шире и глубже. Промочить ноги, конечно, не страшно. Но вот при этом как минимум пять минут придется маячить на открытом месте. Из хорошего карабина снимут влегкую. А что если посмотреть хоть маленькую нишку вплотную к скале по правому берегу? Много времени это не займет, а если ничего не отыщется, тогда и придется рисковать и скакать козлом по курумнику на другой берег.

Сказано — сделано. Серж прошел вдоль скалы почти до самого обрыва. В другое время он бы обязательно остановился полюбоваться красотами, но сейчас было не до того. Скальная стенка справа заканчивалась приличных размеров выступом, этакой каменной плитой шириной метра полтора. Угол между выступом и стенкой зарос длинными жесткими стеблями какой-то травы. Может, там хватит места для укрытия? Осмотр займет не больше минуты. Если нет — придется галопом чесать через ручей.

Травы наросло действительно много. Вполне достаточно, чтобы спрятаться взрослому мужчине. Конечно, не Бог весть что, но пока не подойдут вплотную, не заметят. А вот если бежать на ту сторону, заметят наверняка. Скорее всего, эти люди хорошо знают тропу. Или у них есть проводник из местных. А это значит, что они, в конце концов, его догонят. А тут у него, по крайней мере, появляется шанс. Может, это и паранойя, но проверять на себе нисколько не хотелось. Держась рукой за скалу, он шагнул внутрь травяного островка и потерял равновесие, не встретив под ногой опоры. Успел выставить руку и пребольно треснулся локтем о гранит. Хорошо еще, что не головой. Яма? Нора? Осторожно нашарив ногой край углубления, он заглянул внутрь. Ничего не видно. Сергей присел на край ямы и решился включить фонарь. Это была и не яма, и не нора. Это был ход, уводящий вниз и влево. По ощущениям -прямо под водопад. Если кто-то полезет за ним, то, по крайней мере, у него, у Сержа, будет преимущество внезапности. Если, конечно, не станут бросать гранаты. Раздумывать было некогда, и он спрыгнул в ход.

Видимо, когда-то им пользовались люди: под ногами обнаружились высеченные в камне грубые подобия ступенек. Спускаться пришлось изрядно. По ощущениям, метров на тридцать, но в конце пути Серж действительно оказался на каменном карнизе, спрятавшемся за небольшим водопадиком. Можно было быть абсолютно уверенным, что это убежище абсолютно не видно ни спереди, ни с боков, ни, тем более, снизу. Водопад был далеко не Ниагарой, но шуму хватало. Влажности тоже было в избытке. В предутренних сумерках не было видно всех полагающихся каждому водопаду красот: ни переливчатого облака брызг, ни множества маленьких сверкающих радуг, зато прямо напротив потока воды чернел вход в пещеру.

Вряд ли там был какой-нибудь зверь, иначе были бы следы на входе, запах. Но все-таки Сержант приготовил нож, мимоходом пожалев о разобранном копье. С ножом и фонарем он заполз внутрь. Низкий тоннель, по которому приходилось двигаться на четвереньках, уходил вглубь горы метров на пять, после чего круто поворачивал направо и почти сразу же снова налево. Это хорошо, гранату от входа не закатить. Еще через два метра ход расширялся, открываясь в небольшой зал. Это было почти идеальное убежище. Сухая, чистая пещера, с высоким — можно было свободно выпрямиться во весь рост — сводом, размером примерно десять на пятнадцать метров. По полу, в каменном желобке вдоль стены, протекал ручеек. Посередине выложен камнями очаг, над ним — тренога для котелка. Котел тут же, рядом. Видимо, где-то наверху были отдушины — воздух не был спертым, дышалось легко. У дальней от входа стены на небольшом возвышении что-то лежало. Серж подошел, посветил фонариком и на миг отшатнулся. В узком луче света скалил зубы человеческий череп.

Нет, он не боялся ни скелетов, ни мертвецов. После начала заварушки покойников на улицах хватало с избытком. Но уж больно неожиданно это было, да и антураж соответствующий, как из фильмов-ужастиков. Внутренне посмеявшись над своим секундным испугом, Сергей начал более детальный осмотр. Череп и весь остальной полагавшийся к нему набор костей лежали на покрытой тряпками соломенной подстилке. Скелет был одет в камуфляж явно зарубежного образца. Куртка и штаны были разорваны и покрыты коричневыми пятнами засохшей крови, из дыры на куртке виднелись обломки ребер. Скорее всего, человек встретился с каким-то зверем, получил смертельные ранения, но смог добраться до своего убежища, где благополучно отдал концы. Рассудив, что мертвому больше ничего не нужно, Серж принялся тщательно обыскивать карманы камуфляжа. На шее болтался армейский медальон, его в карман. Куртка пуста. На поясе фляжка в чехле. Вода в ней, конечно, уже протухла. Ну да ничего, главное — есть емкость, и теперь он вполне автономен. По крайней мере, такого экстрима, как был накануне, уже не случится. Продолжим осмотр.

Подсумки на ремне у скелета были пусты. В карманах штанов — тоже ничего. Да, негусто. Но и немало. Рядом с изголовьем обнаружилась керосиновая лампа. Конечно, пустая. Но неподалеку стояла канистра, и в ней немного плескалось. Серж заправил лампу, зажег (отметил себе: осталось восемь спичек) и продолжил осмотр. Рядом с ложем лежал карабин, итальянский, системы Каркано, "Moschetto Mo.1891". Древняя конструкция, не слишком хорошая, да и калибр 6,5 мм, ни то, ни се. Весь разбитый, с расщепленным прикладом. Интересно, где это покойничек умудрился так его приложить? В патроннике оставалось три патрона. Видимо, еще три были выпущены по неведомому зверю. А потом на ближней дистанции пришлось отбиваться прикладом. Карабин был небрежно отброшен ко входу.

В ногах покойника стояла брезентовая сумка с длинным ремнем, явно, чтобы вешать через плечо. В ней — несколько заплесневелых галет, две банки консервов сомнительной годности и — Бинго! — полевой бинокль в кожаном футляре. Это уже кое-что.

Интересно, а как хозяин жилища добывал огонь? Ни спичек, ни зажигалки, ни даже огнива Серж не обнаружил. Он еще на раз осмотрел пещеру, все пространство вокруг ложа, тщательно прощупал одежду — ничего. А где еще не смотрено? Да под телом же!

Каких-то особых моральных терзаний Серж не испытывал, но чисто из уважения к мертвому хозяину пещеры, снабдившему его парой весьма ценных предметов, пробормотал вполголоса:

— Извини, мужик, придется тебя немного побеспокоить.

Он осторожно оттащил скелет с ложа. Череп при этом упал и откатился в сторону, но сейчас это было не важно. Под соломенной подстилкой в каменном возвышении была ниша, закрытая сверху деревянной крышкой. Вот тут-то и ждала настоящая находка. Под крышкой лежал солдатский ранец образца хрен знает какого года. Такие Сергей видел только на картинках, да еще в старом, советском еще, фильме-сказке "Огниво".

Ранец был почти полон. Сверху лежали патроны. Винтовочные, итальянские, 6.5х52, в пачках по шесть штук. Двадцать пачек. Неплохой запасец, только стрелять ими теперь не из чего. Во-вторых, рация. Не такая мыльница, как у него, явно мощнее и круче. Но вот как с ней работать? Все надписи на иностранном языке, куча кнопок, инструкции никакой. Да и вдруг при включении выдаст кодированный сигнал и через десять минут в радиусе километра ничего живого не останется? Нафиг нам такие штучки. В-третьих, пистолет. Вот это было для Сержа самой ценной находкой. Будь у него ночью пистолет, он просто пристрелил бы обоих гостей, и дело с концом. Пистолет был тоже итальянский, "Беретта". Такой же, какой был у ночных визитеров, М1934, под патрон .380 ACP. Но вот с боекомплектом была беда. В обойме из семи патронов оставалось только два. Запасная обойма вообще была пуста, и в ранце таких не нашлось. Еще был запас продуктов — консервы, крупа, еще что-то по мелочи, пара натовских рационов. Судя по датам на упаковке, вполне годных к употреблению. И отдельно в деревянной шкатулке, в бархатном мешочке странный шар. Светло-коричневого цвета, размером примерно чуть больше биллиардного. На шаре тонкими линиями были вырезаны очертания незнакомых материков. Мини-глобус? Собственно, лежи шар просто на дне ранца, он бы никакого внимания к себе и не привлек. Но такая неординарная упаковка говорила о немалой ценности этой вещи. Вместе с шаром в шкатулке лежала аккуратно завернутая в полиэтилен записная книжка. Блокнотик был исписан почти наполовину, но прочесть написанное было невозможно. Таких букв Сержант никогда в жизни не видел. Или это был какой-то шифр, вроде Конан-Дойловских пляшущих человечков?

После недолгих раздумий, Серж прицепил на пояс тщательно промытую флягу, наполненную чистой водой из ручья, в сумку сложил натовские пайки, бинокль, блокнот и шар в мешочке. Пистолет не входил в кобуру, пришлось сунуть его вместе с пустой обоймой в боковой карман куртки. Все, что осталось, сложил в ранец, прибрал его на место, расстелил поверх солому с тряпками и сверху со всей возможной аккуратностью пристроил скелет. Подобрал череп, приложил его на место. Взялся за карабин, но в это время из норы послышался шорох. Сержант мгновенно задул лампу и бесшумно отскочил ко входу. Через некоторое время в кромешной тьме показался лучик света. Что делать? Шуметь, а тем более стрелять, нельзя, можно насторожить того или тех, кто остался снаружи. Тут он обнаружил, что все еще сжимает в руках сломанный карабин. Взял его поудобнее, приготовился. Шорох становился сильнее, света стало больше и, наконец, из дыры показалась голова в капюшоне. И на эту голову Серж, не раздумывая, опустил с маху приклад карабина. Вползавший человек сразу обмяк. Серж ухватил его за ворот куртки и втащил в пещеру. Перевернул, осветил лицо фонариком. Это был тот самый человек со шрамом, виденный ночью. И это действительно был негр. Ну, по крайней мере, кожа его лица была глубокого коричневого цвета. Женя быстро охлопал его по карманам. Пусто. Хотя нет, вот в одном китайская газовая зажигалка. Возьмем, пригодится. На поясе нож, ну так у него есть один и весьма неплохой, а этот снимать долго. В подсумках патроны, но не те, для винтовочных коротковаты, для пистолетных длинноваты. Автоматные? Да какая разница, главное — ему они без надобности. Ладно, хорош шмонать. Надо выбираться, пока второй не забеспокоился.

Серж приготовил на всякий случай пистолет и полез наружу. Шумнуть не боялся — водопад все скроет. Снаружи все оказалось еще проще, чем внутри — напарник негра со шрамом сидел на корточках на краю карниза рядом со входом в пещеру и любовался окрестностями. Один хороший толчок, и он полетел вниз. Криков слышно не было — шум падающей воды заглушил все звуки. Пора было вылезать отсюда и идти дальше. Серж поднялся наверх, осторожно высунул голову из хода и осмотрелся. Рядом стояли вооруженные люди, десять человек. И все — негры. Экипировка такая же, что и у тех двоих, а вот оружие... Пистолеты в кобурах, их не видно, но, вроде, одинаковые. Скорее всего, такие же "беретты М1934". У двоих — чешские винтовки "Vz. 24", клоны немецкого "Mauser 98", все с оптикой. Еще у двоих британские "Lee Enfield". Три немецких автомата "Sturmgewehr (Stg.44), два британских пистолета-пулемета "Стэн", кажется, третьей модификации. И у одного — пулемет "MG-34".

Дело принимало новый оборот. У него два патрона в пистолете, а здесь нужны пара гранат и калаш. Как скоро эти интернационалисты хватятся тех двоих? Максимум, минут через десять. Надо срочно что-то предпринимать.

Снова спустившись вниз, Серж лег на карнизе на живот и стал осматривать скалу под собой, пытаясь увидеть возможный вариант спуска. И такой действительно нашелся. Со скалолазанием у него было не очень — несколько занятий и всегда со страховкой. Ему было откровенно страшно спускаться с такого надежного карниза. Но оставаться было явным самоубийством. Ну, допустим, он пристрелит первого, кто полезет. Допустим, даже заберет у него оружие. Но потом начнут кидать гранаты, загонят в норку и хана. Он проверил все карманы и клапаны. Одежда, сумки — все должно быть надежно закрыто. Еще раз посмотрел вниз, оценивая предстоящий маршрут, вздохнул и начал спускаться.

Главное правило скалолаза — всегда должно быть не менее трех точек опоры. Это в Сержанта вдолбили намертво. Цепляясь пальцами за трещины в скале, он нащупывал опору для одной ноги, потом для другой, потом перехватывался руками и снова нашаривал ногой уступ или трещину. Он быстро потерял ощущение времени и не смог бы сказать, сколько уже прошло из отведенных ему на спасение десяти минут. Но, иногда посматривая вверх, не видел на карнизе под водопадом человеческих фигур, а, значит, еще не все кончено.

Ему повезло. Спускаясь, он заметил в скале небольшую нишу, примерно два на полтора метра. Сверху он ее не видел, а это значит, что не увидят и негры, и в ней можно будет укрыться, отдохнуть и переждать. Он так и сделал. Отвел себе на отдых полчаса. Прикинул, что дольше его караулить не будут, уйдут. Но и засиживаться здесь нельзя, оказаться внизу в любом случае нужно первым.

Чтобы не тратить зря время, Серж решил подкрепиться. Он достал остатки ИРП, доел. На таблетке сухого спирта подогрел воду из фляжки, дополоскал в ней чайный пакет, размешал остатки сахара, выпил с последними галетами. Все клочки упаковки собрал, свернул и сложил в сумку. Поглядел на часы — пора. Опасливо глянул наверх — вроде, никого. Глянул вниз — осталось еще три четверти пути. Осторожно вылез из ниши и продолжил спуск.

Пару раз выбрал не тот путь, приходилось подниматься обратно и искать другую дорогу. Однажды чуть не сорвался — казавшийся вполне надежным камень под ногой вылетел из трещины, и Серж повис на скале на кончиках пальцев. Когда это случилось, он чуть не помер со страху, но как только обнаружил, что еще не летит вниз, сумел собраться и нащупать новую опору. В одном месте ему пофартило. Он нашел две глубокие наклонные трещины как раз на расстоянии его роста друг от друга. И по ним, как по рельсам, спустился метров на тридцать. Но на последних пяти метрах скала пошла с обратным уклоном. А поверхность под ним, как назло, была усыпана большими и маленькими камнями. Серж посмотрел в одну сторону, в другую — альтернативы не видно. Нашел более-менее ровный участок, тихонько спустился, повиснув на руках, ноги свел вместе, присогнул в коленях, напружинил, и отпустился. Постарался сгруппироваться, как при парашютном прыжке. Приземлился на обе ноги, повалился набок, ушиб колено. Все, прилетели.

Сергей ощупал себя, подвигал руками-ногами. Вроде, все цело. Проверил багаж. Тоже все в порядке. Ну, может, ложки и сникерсы в пайках поломались. Повезло — бинокль уцелел. Но вот руки и ноги мелко дрожали, да и спина была мокрехонька. Еще бы — такого экстрима у него еще никогда не случалось. Но как бы там ни было, надо было двигаться вперед. Серж осмотрелся. Водопад и речка остались в полусотне метров справа, наверху на скале никого не было видно. Насколько он опережает негров? Кто знает, это зависит от того, как идет тропа. Скорее всего, у него не меньше получаса форы. А что если попробовать пошмонать того, кто упал в водопад? Оставить на то, чтобы оторваться, десять минут, этого будет вполне достаточно. В лесу без хорошего следопыта хрен найдешь человека.

Водопад лился в круглую окаймленную кустарником чашу диаметром метров двадцать, из которой вытекал ручьем, скрываясь в чаще леса. Тело негра прибило течением к противоположному берегу чаши. Это тоже хорошо — он будет упражняться в мародерке подальше от той группы.

Путь до водопада занял минут пять. Серж нашел подходящее место, перешел по поваленному стволу ставший уже довольно широким ручей и, прорубившись сквозь ивняк, добрался до плавающего в воде трупа. Винтовки не было видно. Скорее всего, покойник держал ее в руках, и она ушла на дно. Тело же зацепилось лямкой рюкзака за ветку и, притопленное весом груза, плавало примерно в метре от берега. Ситуацию осложняло то, что берег более, чем на полметра возвышался над водой. Сергей подобрал валяющуюся невдалеке палку и стал пытаться подтянуть труп поближе, так, чтобы можно было достать рукой и втащить на берег.

Чем Сержант почувствовал опасность, он и сам бы не сказал. Как говорят, спинным мозгом. Он резко обернулся. У него за спиной стояла, пригоготовясь к прыжку, огромная кошка. Размером намного больше тигра, серо-коричневого окраса и с торчащими из пасти здоровенными кривыми клыками. Позиция у него была, мягко говоря, невыгодная. Он сидел на корточках, вполоборота к зверю. В руках — только тонкая палка. Справа и слева — кусты, ни отпрыгнуть, ни перекатиться. Почти на автомате дернул из кармана пистолет, но от резкого движения потерял равновесие и рухнул в ледяную воду рядом с берегом. Тело ожгло холодом, дыхание перехватило. Серж, на секунду запаниковав, изо всех сил рванулся вверх, но едва он успел вынырнуть и сделать судорожный вдох, как его накрыла волна все той же ледяной воды. Накрыла, закрутила, швыранула к берегу и в довершение приложила в спину чем-то увесистым. Серж рефлекторно сделал несколько беспорядочных гребков, вновь выцарапываясь к поверхности. Вынырнул, хватанул ртом воздух пополам с водой, закашлялся, машинально ухватился за что-то, плавающее рядом, и только тогда смог хоть немного отплеваться и осмотреться.

Он барахтался в ледяной воде рядом с высоким обрывистым берегом. Залезть на него было, наверное, можно, но в нескольких метрах от него из воды торчала голова той самой жуткой кошки. Привлекать ее внимание шумом и резкими движениями было неразумно. Да и не факт, что удастся вылезти из воды с первой попытки. Одно только было хорошо: между ним и зверем плавал труп негра. Наверное, его и впечатало ему в спину волной от падения монстра, и именно за него и держался сейчас Серж.

Прикрываясь трупом, и не выпуская хищника из виду, он осторожно погреб к месту, где из чаши вытекал ручей. Там было мелко, и можно было сравнительно легко выбраться из воды и вытащить трофей. Когда воды стало примерно по колено, Серж оглянулся. Зверь попытался выбраться на берег в том же месте, где упал, но не смог преодолеть метровый барьер. Когти соскользнули, выдрав из берега комья земли и пучки травы, и туша снова тяжело плюхнулась в воду. Удивительно, но кошка не стала искать более удобное для выхода из воды место, а с тупым упорством снова и снова штурмовала берег.

Не выпуская из вида хищника, Сергей, пятясь, выбрался на берег и вытащил за собой тело. Быстро снял с покойника рюкзак, вывернул карманы. Срезав шлевки, забрал ремень с кобурой и подсумками. Всю добычу, не разглядывая, сунул в рюкзак. Дрожа всем телом, отошел на несколько шагов. Разделся, отжал воду из одежды, вылил ее из ботинок. Морщась, натянул на мокрое тело мокрые холодные вещи, надел трофейный рюкзак, прикинул по компасу направление на башню и как мог быстро зашагал вперед.

Сейчас идти было труднее. Вместо просторного, хоть и темноватого, сосняка были сплошные заросли ельника. Картина, казавшаяся сверху величественной, снизу была угрюмой и мрачной. Вспомнилась слышанное где-то присловье: "в березняке жениться, в сосняке веселиться, а в ельнике — удавиться". Теперь он мог засвидетельствовать лично: народная мудрость как нельзя более верно отражала реальность.

Еще не просохла утренняя роса, но Сержу это было фиолетово. Он и так был мокрым — дальше некуда. Минут через пять позади раздалось несколько винтовочных выстрелов. Судя по звуку, примерно в полукилометре. Можно было быть спокойным — саблезубый хищник упокоен, а люди без собак и специальной подготовки в таком лесу его не найдут. И он, постепенно согреваясь от ходьбы, двинулся дальше.

В ботинках отчаянно хлюпало. Под ногами хлюпало не меньше. Хорошо еще, что сейчас лето, вода низкая. Осенью, поди, здесь и вовсе гиблое место. Да и заросли такие, что идти прямо никак не получается. Все время приходится то продираться через чащу, то перелезать через поваленные стволы, то обходить завалы, лужицы и маленькие озерца. Хорошо еще, есть компас, а то он бы сбился с пути уже через сотню шагов. Было ясно, что никаких сорока километров он сегодня не пройдет. Ну так что ж, не пройдет, и ладно. Сколько получится, столько и хорошо. У него теперь есть еда на двое суток и фляжка, так что не пропадет. Да и трофеи требуют изучения. Пистолет, добытый в пещере, он бездарно утопил, но зато добыл другой. И есть надежда, что он окажется как минимум не хуже. Конечно, его сейчас надо разобрать, вытереть, просушить и смазать. Но этим он займется вечером, перед сном. И когда у него в руках окажется, наконец, нормальное оружие, схарчить его будет не так-то просто.

Сергей шел и шел, время от времени сверяясь с компасом. Мало-помалу он присогрелся, перестал дрожать, да и одежда потихоньку начала подсыхать. Только в ботинках все так же хлюпало, хотя ноги уже и не мерзли. И в голове опять сами по себе потекли мысли. Два дня пути, и он будет на месте. Не так и много, для сытого и вооруженного человека вполне посильно. Главное, не пересечься с той группой. Кстати, откуда это в Сибири вдруг взялись негры? Что им, в Африке места мало? Да и набор оружия странный — такой разнобой, и все из первой половины двадцатого века. Что им было нужно? Зачем они хотели его убить? Просто как возможного свидетеля? Свидетеля чего? Наверное, самого факта их присутствия здесь. Одно стало очевидно: нет никакой связи между ними и теми, кто закинул его сюда. А что им вообще нужно? Зачем они полезли в эту пещеру? Наверняка ведь не за рацией, радист у них есть свой, Серж видел. И рация у него своя, и достаточно серьезная. Скорее всего, тому со шрамом был нужен шар. Или блокнот. Или то и другое. А если это так, то получается, что теперь они будут искать его, Сержа, чтобы эти вещи забрать. И даже если он их выбросит, закопает, утопит в болоте, они не поверят и будут спрашивать, пока не получат ответ. А если он им эти все вещи отдаст, его уберут как свидетеля. В любом случае, итог будет один и совсем нерадостный. А если бы он не брал ничего в той пещере? Да, тогда у него был бы шанс ускользнуть. При условии, что его не заметили бы эти люди. Ну да что тут теперь говорить, дело сделано. Теперь нужно как можно быстрее добраться до жилья. А еще лучше — вообще убраться из этих мест. В лицо его никто не видел, уедет подальше и ищи ветра в поле! Ну а поскольку шар и блокнот все равно у него, хорошо бы узнать, в чем ценность шара и что написано в блокноте. Может, он сможет сам использовать эти вещи для своей собственной пользы. Ну а пока надо идти.

Для дневного привала Сергей выбрал более-менее сухое место. Конечно, поесть можно и на ходу, но нужно разобрать рюкзак и выкинуть из него все лишнее, чтобы зря не тащить. Он снял куртку, развесил на ближайшей елке, чтобы проветривалась, и просто высыпал трофеи на траву.

Почти половину объема занимали патроны. Натовские, 7.62х51 в пачках по двадцать штук, которые были ему абсолютно ни к чему. Тридцать пачек, шесть сотен патронов. Почти десять килограмм. Плюс еще были снаряженные магазины в разгрузке, не меньше четырех, да еще один в винтовке. Это очень даже приличное количество, должно хватить на небольшую войнушку. Это куда же прется дюжина негров, увешанные оружием и с морем патронов? Ну да ладно, думать будем после. Что у нас еще? Еда. Тонкие лепешки в холщовом мешочке размокли и слиплись, превратившись в кашу. Жаль. Зато есть еще два натовских пайка и четыре банки каких-то консервов. Какие-то надписи на них странные. Часть по-английски, а часть... Буквы-то как раз такие же, как в блокнотике! Выходит, это не шифр, а какой-то незнакомый язык. Осталось узнать, какой. Закорючки не походили ни на кириллицу, ни на латиницу, ни на арабскую вязь, ни на китайские иероглифы, ни даже на египетскую клинопись. А больше алфавитов Серж и не знал.

Еще нашлись два пластмассовых футляра с электроникой. В одном навороченный тепловизор, в другом — ПНВ. К сожалению, купание было для них фатальным. Тут Серж сообразил и схватился за карман. Его рация тоже приказала долго жить. Вот черт! Еще в рюкзаке блок незнакомых сигарет, два комплекта герметично запечатанного белья, свернутый гармошкой туристический коврик и тонкий легчайший спальник, последний технологический писк. Это хорошо, теперь с ночлегом проблем будет меньше. Если, конечно, после встречи с кошкой он решится спать на земле. Из того, что было в карманах — еще одна зажигалка, еще две пачки тех же сигарет. Одна целая, одна, открытая, раскисла. Сергей не курил, сигареты ему были без надобности. Но веса в них немного, а где-то они могу сработать как средство платежа, поэтому выкидывать их не стоит. Еще какая-то бумажка с такими же странными письменами, фонарь (кстати, получше, чем у него), натовская индивидуальная аптечка, небольшой складешок "викторинокс" и горсть каких-то монеток в кожаном мешочке.

Ремень с содержимым Серж оставил "на сладкое". Сам ремень был великолепен. Толстенная натуральная кожа, богато украшенная тиснеными узорами, мощная пряжка. За время, проведенное в воде, он почти не пострадал. В ножнах был крутейший "Extrema Ratio Fulcrum S", в кобуре — пистолет, такая же "Beretta М1934" с запасной обоймой. Что особенно порадовало, в подсумках нашлось еще полсотни патронов и набор для чистки. Это было просто супер! Теперь у него есть пистолет и к нему мало-мальски приличный боекомплект. Уход за оружием был оставлен на вечер, а сейчас пора было идти.

Под корнями ближайшей елки трофейным ножом была вырыта достаточно глубокая яма, в которую были закинуты ненужные патроны и промокшие гаджеты. Испорченные продукты и сигареты были закопаны метров на сто в стороне. Все оставленные себе вещи были аккуратно сложены в рюкзак, кобура с пистолетом и подсумки нацеплены на пояс. Серж поднялся, нагрузился, подтянул все ремни, попрыгал, проверяя качество укладки и отправился дальше.

Шагалось теперь намного веселей. А что переживать? Голод ему не грозит, продуктов хватит с лихвой. Фляжка спасет от жажды, да и защититься от врага он сможет. Правда, вряд ли такой, откровенно говоря, слабоватый пистолетик спасет от подобной киски. Тут нужен ствол посерьезней. Кстати говоря, если здесь такие ходят, то спать на земле не стоит. Придется искать подходящее дерево и привязываться. С другой стороны, маскироваться он особо не умеет, а фигура на дереве видна издалека и для негров будет отличной мишенью. Кроме того, в случае чего, быстро вниз не спрыгнешь — пока еще отвяжешься. Хотя... Ту заразу пристрелили. Такой крупный хищник, скорее всего, контролирует изрядную территорию и не пускает на нее конкурентов. Так что в эту ночь можно быть спокойным — вторая такая страшилка не придет. А на зверя поменьше есть ножи и пистолет.

К вечеру он прошел от силы километров двадцать. Да и эта цифра была весьма сомнительной. Сказывались усталость, недосып, нервное напряжение, да и сложность маршрута. Намотал-то он изрядно, но вот насколько все эти бесконечные петли и зигзаги продвинули его к цели — совершенно непонятно. В любом случае, приблизительные расчеты показывали, что в таком темпе до башни ему идти еще по меньшей мере два дня. А сейчас надо бы выспаться и перекусить. Кроме того, хотя одежда частично просохла, многое осталось сырым, надо бы просушить. Да и горячая пища лишней не будет. Ветер с северо-востока, дым преследователи не учуют. Значит, решено. Серж нашел местечко повыше, посуше, вырезал большой кусок дерна, убрал его в сторону и на очищенной земле разложил бездымный костерок. Развесил вокруг на палках мокрую одежду, открыл и поставил поближе к огню банку тушеных бобов с мясом. Из рюкзака достал коврик, расстелил на земле перед костром и с наслаждением уселся, давая отдых утомленному телу. Стащил с ног мокрые ботинки, напихал внутрь набранный по дороге сухой мох и оставил сушиться. Под занавес отправил на просушку носки и занялся оружием. Разобрал пистолет и разложил детали на коврике перед собой. Потом, безжалостно разодрав на тряпки один из комплектов трофейного белья, тщательно вытер каждую насухо, смазал и собрал снова. Разрядил обоймы, протер их и патроны, снова снарядил. Вытряхнул запасные патроны из расползшейся коробки, перетер, набил пустую обойму. Оставшиеся "маслята" ссыпал в подсумок. Ну вот, теперь он вооружен и, можно надеяться, опасен. Пистолет, две запасные обоймы, четыре с лишком десятка патронов в запасе — это уже кое-что. Теперь можно и покушать.

Горячая сытная мясная пища — самое то для иззябшего, уставшего и проголодавшегося организма. Серж в один момент зарубал бобы с мясом, сполоснул консервную банку, вскипятил в ней воды, заварил сорванные по дороге листочки малины и брусники и, уже утоливши голод, без спешки приступил к чаепитию. Не торопясь, прихлебывая мелкими глоточками из жестянки, он с наслаждением выпил отвар. Немного подумав, повторил. Блаженствуя от ощущения тепла во всем теле, он надел высохшую и согретую одежду, загасил костер, закрыл костровище дерном. Спальник решил не разворачивать: в случае чего на то, чтобы вылезти, придется тратить лишние секунды. Залез под огромную ель, опустившую нижние ветви до самой земли, расстелил на земле коврик, устроился на нем, приготовил нож и пистолет, чтобы они были под рукой, и уснул, едва закрыв глаза.

Глава 4

Женин день по обыкновению начинался рано. Он давно привык к этому, как и к тому, что все его время с самого утра и до позднего вечера было, как правило, до отказа заполнено самыми разными делами. В обязательной программе значились зарядка, тренировка с пистолетом, ежедневный сеанс поставки и вечерний обмен информацией с другими фортами и с замком Россия. Все это вместе обычно занимало три-четыре часа. Остальное время Женя тратил по своему усмотрению и в зависимости от текущих потребностей. Бывало, требовалось съездить по делам в форт Сибирь или к подопечным эфиопам, бывало — эфиопы приезжали сами. Хотя рыночная площадь была построена близ Сибири и большинство сделок происходило именно там, многие эфиопские вожди предпочитали вести дела непосредственно с тем самым Юджином. Так уж вышло, что он создал себе среди выходцев из Африки репутацию большого человека, от которого многое зависит. Нынешнего главу форта Сибирь Курта Шрайбера это донельзя раздражало, но и сделать он ничего не мог. Эфиопы оставались неподвластны хваленому немецкому орднунгу. Особенно, когда дело касалось не простой торговли, ставшей уже вполне привычной, а чего-нибудь особенного, выходящего за рамки повседневности. Например, когда очередное племя решало, наконец, присоединиться к форту. Или когда в окрестных лесах обнаруживалась какая-нибудь находка, которую местные эфиопы сами использовать не могли, но хотели получить от нее максимальную выгоду.

В последнее время такие случаи сошли на нет. Все местные племена и так уже присоединились, а ближние леса были добросовестно прочесаны, и все мало-мальски ценное прибрано ушлыми эфиопами в хозяйство или продано в форты. Надо сказать, однажды заключенные договоры обеими сторонами соблюдались неукоснительно. Понятное дело, поначалу бывало всякое, но очень быстро хитрые африканские вожди выяснили, что намного выгодней вести дела честно, чем крутить да мутить, пытаясь выкружить себе сверхнормативный гешефт. Был даже случай — о нем Женя узнал много позже и окольными путями — когда вождь одного из кланов вознамерился кинуть Юджина в какой-то мелочи, и был тут же низложен возмущенными соплеменниками. А и поделом ему, честно надо вести дела.

Так вот: Женя проснулся, по обыкновению, рано. Было немного странно просыпаться одному — он уже успел привыкнуть к тому, что поутру рядом с ним всегда обнаруживается любимая женщина. Вошел, как говорится, во вкус. Ну так случай нынче особенный, по такому поводу можно и потерпеть.

Он быстро оделся, сделал зарядку и, опоясавшись верным "люгером", отправился на стрельбище творить свое воинское правИло. С полчаса он трудил тело всяческими хитрыми упражнениями, а закончив, взмокший и довольный, двинулся к бочке с холодной водой умываться. Порой он сам себе удивлялся: ведь всего лишь год назад сюда, на Платформу 5 попал рыхлый полуинфантильный толстяк, а сейчас через двор форта шел пусть не качок, но вполне себе крепкий и уверенный в себе мужчина. Пузень сдулся, заменившись отчетливыми "кубиками" пресса. Руки, грудь и плечи тоже обрели четкий мышечный рельеф. Не сказать, что Женя стал таким уж крутым качком, но появиться на людях с голым торсом ему теперь было не стыдно. С оружием он тоже неплохо освоился. Из винтовки с трехсот метров уверенно попадал в цель. Освоил и автомат, и дробовик. Но больше всего ему нравился пистолет. Женя любил свой "люгер" и редкий день с ним не практиковался. Нормативы, некогда установленные Григорьевым, он давно перевыполнил. Ему теперь ничего не стоило попасть в "яблочко" навскидку с пятнадцати метров. Полгода назад к обычным упражнениям с пистолетом добавились еще перекаты и уходы. В последний свой приезд Касаткин поглядел на Женины кувырки и щедро плеснул ему бальзама на душу:

— Неплохо, неплохо. Теперь тебе еще маятник выучить, да рукопашку подтянуть — и будешь вполне готовый боец ближнего боя.

Сказать, что Женя был доволен жизнью — это все равно, что ничего не сказать. У него было все: дело, однозначно важное и нужное, люди, которых он, не покривив душой, мог назвать друзьями, у него было честно заслуженное положение и уважение. А еще, и это, пожалуй, было самым главным, у него было любимая женщина. И эта женщина совершенно точно отвечала ему полной взаимностью. Теперь вот еще ребенок будет. Спрашивается, чего еще можно желать? Просто живи и радуйся!

Сейчас, год спустя, вихрь событий приубавил скорость, но даже и не думал останавливаться. Правда, уже не было перестрелок, погонь, осад и штурмов. Да, если честно, не больно-то и хотелось. Прошлым летом Женя навоевался досыта и повторения не хотел. Но и без войнушки хлопот вполне хватало для ощущения полноты жизни. Конечно, если сравнивать с фортом Сибирь и, тем более, с замком Россия, форт Заря был окраиной, провинцией. И народу меньше, и досуг скромнее. Конечно, если есть желание, можно и съездить, развлечься, но до Сибири два часа езды, а в замок Россия и вовсе день добираться надо. Это если по реке. Конечно, есть вертолет, но только для особо экстренных случаев, и за последний год таких не возникало. Сотников планирует строить прямые дороги в форты Сибирь и Алтай, но это дело будущего, возможно, что и отдаленного. Форт Алтай оказался ближе всех к найденному месторождению меди. От реки Звонкой к нему, как ранее от Щитовой к форту Сибирь, прорубили просеку. Перевалки на Звонкой и Щитовой разрослись до небольших поселков, и теперь дважды в неделю найденный на Щитовой колесный пароходик с небольшой баржей на буксире курсировал по маршруту Малый Алтай — замок Россия — Малая Сибирь.

В первое лето основные усилия поселенцев были направлены на прокладку дороги в форт Сибирь, но кое-что построить все же смогли. Прежде всего, срубили баню. Как бы там ни было, но вопрос гигиены всегда стоял остро. Да и любителей легкого пара оказалось немало. Вернее сказать, равнодушных к этому действу практически не оказалось. Даже Клаус Лори уж на что швейцарец, а тоже пристрастился. Во-вторую очередь поставили кузню. Вернее, сообща сложили для нее сруб, а Илья уже сам принялся мастерить печь, меха и прочую оснастку. Наковальню заказали каналом в Сибири, вшестером выволокли ее с платформы терминала и на веревках спустили через окно сразу в кузов грузовика. И теперь целыми днями Илья пропадал в кузне, выполняя различные заказы и фортов, и эфиопов. Хватало ему времени и на работу для души. Своей ненаглядной Настеньке он выковал такую оправу для зеркальца, что все мужики форта, не говоря уж о женщинах, ходили поглядеть и полюбоваться.

Байкер по велению души, Жора стал главным автомехаником форта. Автомотопарк был пока невелик, времени на уход и ремонт требовал немного, и Жора в свободное время уходил к Илье. Где-то пособлял, а где-то и толково советовал. Перспективы у такого сотрудничества открывались весьма широкие.

Фима Максаков оказался спортсменом, стрелком из лука. По его просьбе Женя добыл ему спортивный углепластиковый лук, две дюжины стрел и Фима периодически тренировался, не желая терять навыков. Григорьев долго подсмеивался над ним: мол, баловство это, а вот ружье — сила. В конце концов, у Фимы не кончилось терпение. Он подловил Иваныча, вынудил с ним поспорить, а потом пошел в лес и при свидетелях одним выстрелом с расстояния в полтораста метров завалил косулю. После этого Иваныч, на радость публике, честно откукарекал под столом, а потом выпросил у Жени еще один лук и начал тренироваться. Получалось у него так себе, но он не сдавался. А в лес ходил по-прежнему с ружьем.

Фимина подруга, скромная застенчивая девушка, оказалась профессиональной ткачихой. Причем не только по профессии, но и по зову сердца. Женя организовал ей ткацкий станок, и она просиживала за ним часами, создавая буквально шедевры ткацкого искусства. В прошлой жизни Жене доводилось видеть такие разве что в музеях. Не отставала от нее и Настя, кузнецова жонка. Поскольку зимой она ковыряться в земле не могла, то стребовала с Жени литературу, инструмент, и теперь к звукам ткацкого станка в форте добавился перестук коклюшек.

В общем, каждый человек обзавелся каким-нибудь хобби. Женя, в свою очередь, мало-помалу пристрастился столярничать. Что-то подсмотрел у Ганса Грубера, что-то вспомнил из отцовских наставлений, что-то со школьных уроков труда. В одном из пустующих помещений на первом этаже форта устроил себе мастерскую, постепенно обзавелся разнообразным инструментом и принялся за дело. Понятно, получаться стало далеко не сразу, но к концу зимы Женя обеспечил крепкими стульями и табуретами своего изготовления весь форт и стал задумываться о шкафчиках и буфетах. С наступлением лета свободного времени почти не стало, но следующая зима была уже не за горами, и Женя активно строил планы и рисовал эскизы. У Шурика же обнаружился талант к резьбе по дереву, и он украшал Женины поделки все более затейливыми узорами.

В общем, форт жил своей жизнью, неторопливой и размеренной, и Женю это вполне устраивало. Текущие дела не требовали большого количества срочных действий. Но методично и регулярно, хотя и, может, незаметно, появлялись новшества. Все обращенные во двор скаты крыш были покрыты панелями солнечных батарей. После раздумий и консультаций, от ветряков решили отказаться: достаточно сильные ветра были в форте скорее редкостью. Зато в несколько приемов был получен через канал вполне современный шестицилиндровый радиально-поршневой паровой двигатель. Легкий, мощный, оборотистый и потребляющий абсолютно любое топливо. К нему присобачили генератор, и теперь проблем со светом в форте не было, даже имелись избыточные энергетические мощности. Женя съездил в замок Россия и долго консультировался с тамошним радистом. А после его возвращения в форте появилась новая радиостанция — мощный цифровой трансивер. Женя собственноручно смонтировал и настроил ее и теперь при желании мог связаться напрямую с любым анклавом континента. Точно так же он разобрался, установил и настроил мини-РЛС, и теперь плюсом к двум бойцам на стенах форта, у монитора непрерывно дежурил и кто-нибудь из гражданских. Хотя какие там гражданские! Все жители форта научились неплохо стрелять, а некоторые, вроде Ольги, делали это лучше большинства вояк. Оно и понятно: в случае серьезного нападения на стены придется выходить всем без исключения.

Оружия в форте хватало. Женя не стал претендовать на запасы Сибири, но наглухо зажал свои последние эфиопские трофеи. Помимо вооружения военных, в форте было два пулемета, семь штурмовых винтовок "Sturmgewehr 44", один АКМ китайского производства и четыре карабина с оптическими прицелами: два немецких "маузера" и два отечественных СКС. Это не считая гладкоствола. Впрочем, при таком арсенале дробовики использовались исключительно для охоты. Лес вокруг форта на пятнадцать-двадцать километров был исхожен и разведан. Крупные и опасные хищники частью были выбиты, частью ушли сами. Так что женщины могли при желании спокойно идти по грибы да по ягоды. Не забывая, конечно, взять с собой ружье. А патронов Женя потихоньку-полегоньку натаскал столько, что хватило бы на небольшую войну.

Время от времени в форте случались праздники. Традиционные, типа Нового Года и Восьмого Марта, это само собой. Дни рождения — тоже. Но были и праздники особые, которые, соответственно, праздновались с особым размахом. Таким праздником была, например, свадьба Жени и Ольги. Ее гуляли в октябре, после окончания всех сельхозработ. Гостей наехало столько, что свободных комнат форта и поставленного рядом с ним обширного гостевого дома для ночлега не хватило, спали как придется, вповалку. Во дворе форта поставили столы, накрыли их от души, да так, что ножки, какие послабей, гнулись, а какие покрепче — уходили в землю. Женя в течение месяца помалу тянул деликатесы на угощение и смог угодить всем. Но и гости приезжали отнюдь не с пустыми руками. Подарков навезли столько, что в большой окованный железом сундук, подаренный совместно Грубером и Туголуковым, вошла едва ли половина. Сотников сам не приехал, но прислал заместителя — Сергея Демченко, с надлежащего уровня подарками. Что примечательно, эфиопы тоже принимали участие в гуляниях и по-своему одарили молодых: привезли лучшего своего колдуна и тот, невзирая на нетерпение гостей, стынущие пельмени и греющийся самогон, полчаса отгонял от молодоженов всевозможных злых духов. Одним словом, все прошло на высшем уровне, и рассказы об этой свадьбе еще долго ходили по всему Русскому Союзу. Чуть позже окрутили Шурика Сорокина с Дашей Мокрецовой. А по осени, похоже, придется венчать Фиму и Люду. В общем, жизнь в форте текла своим чередом, и скучать не приходилось никому. Вот только сейчас эта спокойная размеренная жизнь оказалась под угрозой. Все обитатели форта готовы были ее защищать, им для этого не нужны были пафосные речи и психологическая накачка. Ну а Женя, в силу своего положения, автоматически становился верховным главнокомандующим Зари.

Поездка по племенам — дело не быстрое. Концы были приличные, прокататься придется дотемна. Так что прежде всего надо было как следует подкрепиться. Обед Женя гарантированно пропускал. Хорошо еще, если успеет вернуться к ужину, так что пришлось идти к бабе Лисе за холодным перекусом. Там, на кухне, его и отыскал Федька.

— Дядь Жень, там эфиопы пришли!

"Эфиопы — это хорошо", — рассуждал Женя по пути к воротам. — "Это значит, что в какой-то поселок заезжать не придется. Интересно, по какой нужде прибыли? Хорошо бы, привезли потеряшек. Может, кто-то из них согласится остаться в форте."

Потеряшки — это кадровый вопрос, он самый острый из всех. Людей было просто мало, любое поселение Русского союза с радостью приняло бы пополнение в любом числе. Вот только форту "Заря" с этим не везло. За все лето и полудюжины не набралось, да и те почти сразу уехали. Двое мужиков — питерцы, станочники с Кировского завода, были увезены в хозяйство к Дугину. Еще одна женщина, лаборант с Магнитогорского металлургического, подалась на Алтай. А двое двадцатилетних близнецов, брат и сестра, посмотрели форт, покрутили носами, поморщились и махнули в стольный замок, поближе к цивилизации. Вообще как-то так выходило, что в Зусульском районе Русского Союза людей, в основном, выбрасывало в районе форта Сибирь, а там сейчас местность вполне оживленная. По меркам Платформы, разумеется. Ну и попав в Сибирь и быстро устроившись, люди уже не рвались ехать в малолюдные и не слишком обжитые места.

Под такие мысли Женя вышел за ворота и остановился, разглядывая гостей. А посмотреть было на что. Перед ним стояло целых шесть эфиопов, и все до единого незнакомые. Выглядели бедно. Судя по знакам на грязной, во многих местах продранной одежде, все из разных племен. И, причем, не из местных. Уж это-то Женя за год с хвостиком определять научился влет. Да что там племенные знаки, он и язык выучил. Корявенько, на бытовом уровне, но вполне мог объясниться и вполне заслуженно этим гордился.

С оружием у пришельцев был полный раздрай, но ствол имелся у каждого и, в отличие от одежды, содержался в образцовом порядке. Вот только боевая ценность этого оружия... У одного, с большой серьгой в ухе, был трехзарядный французский карабин Лебеля образца 1907 года. Судя по оружию, этот серьгоносец был в предводителях. Еще у троих разнообразные и разнокалиберные помповые ружья, у одного охотничья двустволка с явно самодельным ложем, а у последнего и вовсе хаудах.

По всем правилам этикета, и европейским, и африканским, гость должен первым приветствовать хозяина. И Женя беззастенчиво разглядывал эфиопов, а эфиопы разглядывали Женю. В конце концов, видимо, удовлетворившись внешним осмотром, тот, что с серьгой, решился-таки начать разговор:

— Ты ли Юджин, хозяин этой крепости? — сказал он по-английски.

Женя молча кивнул. В ответ эфиоп склонил голову, а следом за ним поклонились и его спутники.

— Меня зовут Мерон Херси. — произнес тот, что с серьгой. — Я и мои спутники приветствуем тебя, Юджин. Мы много слышали о тебе. И если хотя бы половина того, что говорят люди, является правдой, ты действительно выдающийся человек. Мы пришли, чтобы увидеть тебя, поговорить с тобой и понять, что из рассказов правда, а что — людской вымысел.

"Ух ты, как чешет", — удивился Женя. — "По-английски, да с таким пафосом, да в таких выражениях! Да и выговор почти идеальный, акцент практически отсутствует. Интересно, в каком британском университете он учился? Ну да ничего, попробую тоже удивить". И ответил на сносном Амхара:

— Я приветствую тебя, Мерон. Я вижу, что ты тоже незаурядный человек. Я не прочь ответить на твои вопросы. Но ты сказал мне не все. Целых шесть мужчин из разных племен, двое Амхара и четверо Орома шли несколько дней через леса и болота только для того, чтобы поговорить? Если ты хочешь откровенности, будь откровенен и сам.

Получилось! В глазах эфиопа на миг промелькнуло удивление, сменившееся... уважением? Женя внутренне усмехнулся — мол, знай наших, здесь вам не тут. Вот только он печенкой чуял — разговор предстоит долгий и, скорее всего, трудный. Подготовиться бы надо, с умными людьми посоветоваться. Но, опять же, поездку откладывать тоже нельзя. Ну а с другой стороны, как раз в дороге и будет время как следует все обмозговать. И он продолжил:

— Я вижу, наш разговор будет долгим и серьезным. Но сейчас у меня имеются дела, которые я не могу отложить. Вас проводят в дом, где вы все сможете отдохнуть после дальней дороги и подкрепить силы. Мои люди принесут вам все необходимое. Я же, как только освобожусь, приду к вам, и мы сможем обо всем поговорить.

Кивком головы Женя наладил открывшего рот Федьку сопроводить эфиопов в гостевой дом, а сам отправился отдать остальные распоряжения. Ну и обеспечить себе в дорогу советчика. А кто лучший советчик? Конечно, Григорьев! Женя собирался нынче посадить за руль "кюбельвагена" Федьку, но расклад придется переиграть. Отрок, конечно, надуется — как же, порулить не дали, но ничего, обойдется. Не маленький, понять должен: государственной важности дело намечается.

Григорьев сидел в своей комнате за столом и сосредоточенно орудовал карандашом и линейкой. В последнее время он стал без преувеличения главным печником во всех фортах и периодически уезжал "в командировку": то строить новые дома в Сибири, то класть плавильную печь на медном заводике в Алтае. Нынче же он изобрел какую-то новую суперэкономичную печку, и всю последнюю неделю рисовал эскиз за эскизом, с утра до вечера переводя карандаши и бумагу. Женя к нему буквально ворвался и бухнул с порога:

— Иваныч, бросай все дела. Поехали к неграм.

— Что значит, бросай? А Федька где?

— Федька где был, там и остался. Но концепция переменилась, и теперь мне нужен ты.

— Ну Михалыч! — взмолился Григорьев, — мне совсем немного осталось. Ты ведь знаешь, чем занимаюсь. Если затея выгорит, дров на зиму надо будет вполовину меньше.

— Прямо-таки вполовину? — прищурился Женя.

— Ну не вполовину, на четверть. Да пусть даже на десять процентов — прикинь, какая экономия в итоге выйдет! А если по всему анклаву посчитать?

— Так ведь мы с тобой вместе и считали.

— Вот видишь? Сам все знаешь, но пытаешься нанести анклаву экономический ущерб.

-Товарищ сержант, кончай словоблудие. Нынче особый случай.

— А, — отмахнулся Григорьев, — У тебя все случаи особые.

— Естественно. Сам ведь знаешь — фигней не занимаюсь.

— А у меня что, фигня?

— Ну что ты, млин, к словам цепляешься! Нынче действительно нестандартная ситуация. Ты слышал, что с утра эфиопы пришли?

— Так, краем уха.

— Ну да, заперся в своей келье, что тот отшельник. А эфиопы между тем очень непростые. Если моя чуйка не врет, то нарисовалась одна очень серьезная тема. И если все правильно сделать, она будет иметь далеко идущие последствия для всего анклава. Вот только надо все как следует обдумать да просчитать, а времени в запасе, как всегда, шиш да маленько. Я с теми неграми разговор отсрочил до вечера. За это время нужно успеть посоветоваться с умными людьми, стратегию продумать, предложения проработать...

— Ладно, считай, что заинтриговал.

Григорьев вздохнул, с видимым сожалением отодвинул от себя бумаги и, опершись обеими руками о столешницу, поднялся.

— Ну что ж, поехали, побалакаем дорогой.

Иваныч сидел за рулем. Ехал он спокойно, ровно, надежно. Это Федька любил полихачить, погонять, так что его приходилось порою жестко осаживать. Григорьев — другое дело. Едет себе с разумной скоростью, чтобы технику зря не бить. Где надо, добавит газ, где надо — притормозит, скорость вовремя переключит, чтобы мотор не насиловать. Валерик и сам бы мог не хуже, но сейчас это ему не по чину. Не поймут эфиопы. Большой человек должен иметь большую свиту. И уж во всяком случае ничего не должен делать сам. Разве что, заниматься такими мужскими делами, как охота или война. Есть слуги, есть женщины, вот пусть они и обслуживают начальника. Женя с таким подходом был не согласен, но ради поддержания статуса приходилось терпеть и соответствовать. Кушать с выражением удовольствия разнообразную и не всегда вкусную стряпню, вежливо отказывать молоденьким симпатичным эфиопочкам, явно подосланным хитрыми вождями, и договариваться, договариваться, договариваться. К концу дня живот его был раздут как барабан, на девок он уже и смотреть не мог, а горло охрипло от бесконечных разговоров. К счастью, всему наступает конец. Еще не начало темнеть, а все намеченные поселки были уже посещены, все вожди предупреждены. Собственно, все и так понимали: если эти земли перейдут под контроль Аддис-Абебы, их относительно сытая и вольготная жизнь тут же кончится. Придут люди вроде Джамала и возьмут все, что им понравится. По праву силы. Так что, за свое безбедное будущее вожди были согласны немного повоевать. К тому же, война — в случае победы, конечно — это трофеи. А кто же откажется прибарахлиться на халяву!

В общем, миссия вполне удалась, пришло время возвращаться. Ну и поговорить, конечно. Под колесами лежал сибирский тракт, ехать предстояло еще часа два.

— Так что там такого особенного с этими эфиопами? — спросил бывший сержант.

— Странные они. Необычные. Никогда таких не было.

— М-да, лучше бы, конечно, самому на них глянуть... Ну так хоть опиши их. Только максимально подробно, со всеми нюансами.

Женя помолчал, собираясь с мыслями и припоминая утренних гостей.

— Ну, во-первых, все они из разных племен. Это уже удивительно — шесть мужиков их шести поселков. Смахивает на выборную делегацию. А если учесть, что вместе пришли и Амхара, и Оромо, которые друг друга вообще терпеть не могут, то это вообще выходит за все мыслимые рамки.

— Не всегда люди враждуют, — возразил Григорьев. — Одни собачатся, другие уживаются.

— Не тот случай. Этим обычно только повод дай — в глотку друг другу вцепятся, а тут даже не вместе, а одни под началом других. Есть у этих эфиопов такой Мерон Херси. Явно, лидер. И наверняка образование получил еще там, на старой земле. По-английски чешет лучше англичан.

— Ну хорошо. А еще что у них странного?

— Одежда. Вернее, даже не одежда, а обувь. Штаны-рубахи у них все изорваные, все вразнобой. Ну и опять же, каждый какую-нибудь тряпочку с символом рода нацепил. А вот ботинки у них сплошь одинаковые. Затертые, но крепкие. Знаешь, я даже подумал, что это осталось от военной формы. Как будто материя износилась, а ботинки еще уцелели.

— Тоже не факт. Могли какую-нибудь локалку грабануть. Давай дальше.

— Дальше — все вооружены, но это как раз нормально, эфиоп без ствола как бы и не мужчина. Вот только оружие у всех разное, сильно не новое, да и не очень хорошее. Винтовка лишь одна, да и та допотопная. У остальных гладкоствол, а у одного и вовсе хаудах. Правда, справедливости ради надо сказать, что все оружие ухожено. Ни грязи, ни ржавчины.

— Да, это любопытно, — заметил сержант. — Сам знаешь, обычно у африканцев в стволе все, что угодно найти можно. Даже мокриц.

— Судя по виду, — продолжал Женя, шли они через лес и болота пешком, в волосах у некоторых хвоя застряла. Худые все, кожа да кости. И голодные. Федька рассказывал, какие глаза у них были, когда девчонки наши им еду принесли. Чуть слюной не захлебнулись. И ведь не разносолы какие, простая каша с мясом.

Какое-то время Григорьев молча крутил баранку, потом спросил.

— Ну а ты сам что об этом думаешь?

— Думаю, что неспроста это. Намек на военную форму, вколоченные навыки ухода за оружием, субординация — явно воинское подразделение. Либо сейчас, либо в прошлом.

— Вот и я так же думаю, — подтвердил Григорьев. — Помнишь, мы с тобой прикидывали, что будет с джамаловым войском? Так вот, они оттуда. Не сто процентов, конечно, но скорее всего. Ну а раз это бывшие солдаты, то девять шансов из десяти, что они пришли к тебе наниматься.

— У меня были такие мысли. Но Джамала-то еще когда грохнули. Где эти гордые сыны пампасов целый год шлялись?

— А ты подумай о том, что транспорта здесь мало, что люди здесь ходят, в основном, пешком, и что информация на уровне рядовых эфиопов распространяется со скоростью пешехода. Кроме того, в первую очередь они наверняка попробовали приткнуться к кому-нибудь из своих.

— Ну ладно. Допустим. А если это засланные казачки?

— Тогда ты бы уже валялся перед фортом с простреленной башкой.

— А если они рассчитывают потом в бою пострелять всех в спину?

— Вряд ли они такие наивные. Ни один руководитель не будет полностью доверять подчиненным, пока не проверит их в деле. Ты же не собираешься их селить в форте?

— Нет, конечно. А если это часть ударного отряда? Накопятся под стенами и нападут.

— А ты им копиться не давай. Сегодня с ними разберись, а завтра отправь, в зависимости от решения: на дело или восвояси.

— Допустим, они честно пришли ко мне. Но ведь армия мне не нужна, я их просто так кормить-поить не стану.

— А чего ты вообще хочешь? Как ты видишь перспективы форта?

Это был для Жени самый сложный и самый больной вопрос. Он думал об этом уже не раз, практически с того самого момента, как принял решение остаться в Заре, но решения как-то пока не находилось. А вопрос-то был архиважным. Чтобы куда-то двигаться, нужно выбрать направление, определить стратегические цели: чего он вообще хочет добиться в конечном итоге? Сотников строит промышленность и медицину. Он бьется за станки, металл, мастеров, врачей. А он, Женя, как-то отошел в сторону от, так сказать, линии партии. У него образовалось что-то типа хутора. Вроде, на самообеспечении, ничего из центра не тянет, но и конкретной помощи от него не сказать, чтобы много. Разве что эфиопские набеги прекратил. Хочется вернуться в русло? Чтобы жизнь кипела и бурлила? На какой-то период, пожалуй, да. А вообще, по большому счету? Куда рулить? Зайдем с другой стороны. Для чего Сотникову медицина и промышленность? Самоцель? Нет, он через это хочет стать наиболее предпочтительным партнером в торговле и, в дальнейшем, этим фактором подталкивать другие анклавы к присоединению. А развитый медицинский центр — дополнительная морковка, плюс очень дорогой товар. В условиях Платформы — вообще уникальный. То есть его главная цель — экспансия. Территориальная и численная. С расширением Русского Союза растут и его возможности. Вон, арабы сделали бездымные нитропороха. А Сотников наладил выпуск капсюлей и теперь пытается делать свои патроны. То есть и в военном плане он получает преимущество, а вместе с ним и все присоединившиеся анклавы. Получается, что главная цель союза — глобальное доминирование, чтобы никакие шведы и пикнуть не смели. А поскольку форт Заря входит в союз, то глобальные цели у него должны быть те же: расширение территории, разведка и хозяйственное освоение новых земель, присоединение новых кластеров. Значит, надо искать новые платформы и ставить новые форты. Надо организовывать экспедиции по зусульским территориям, искать локалки, расселять вокруг лояльные племена. По-хорошему, надо бы вообще поставить блок-пост на перекрестке Зусулки и Сибирского тракта, но для этого надо так прижать Аддис-Абебу, чтобы она раз и навсегда отказалась от поползновений в западном и юго-западном направлении. Вот это все Женя и выдал Григорьеву.

— В общем-то, разумно ты все разложил, — одобрил он. А теперь прикинь, куда этих людей можно встроить в рамках твоих планов. Армия здесь действительно не слишком нужна. По крайней мере, регулярная. А вот что тебе нужно, так это поселенцы. Вспомни, как янки обживали дикий запад.

— То есть ты считаешь, нужно предложить им землю? А если откажутся?

— А если откажутся, пусть валят нафиг. Заодно и проблема с засланцами разрешится. Если они примут предложение, отведешь их на место для поселения, подальше от форта. Если не примут, пусть уходят. А вот если и от земли откажутся, и уходить не станут, тогда можно и нужно будет поспрошать их с пристрастием.

— Отлично. Так и сделаем. Предложу землю, стартовый набор — топоры, пилы, лопаты, может, патронов немного подкину, продуктов на первое время. Хорошо себя покажут — оружием помогу. Пусть строятся, занимаются чем-то. Надо еще как следует подумать, что им в перспективе можно будет предложить. Собственно, от того, как начнут, будет понятно и как продолжать.

Женя задумался. Интересно: все эфиопы, которых он встречал, живут на уровне захудалой деревни. Но ведь на старой Земле в Эфиопии пусть пятнадцать процентов, но было людей, переселившихся в города, получивших образование, профессию. А тут, поскольку старые знания и навыки еще сохранились, вернулись, что называется, к корням. Устроить бы опрос в племенах на эту тему. Может, удастся найти среди сотни эфиопов хоть десяток знающих людей, которые могут быть использованы на производствах. И вот этот Мерон. Кем он был раньше, прежде, чем попал на Платформу? На простого крестьянина или солдата совсем не похож. Надо будет позадавать им эти вопросы.

Женя вернулся в форт уже в глубоких сумерках. Наскоро поужинал, собрался с силами и мыслями и направился в гостевой дом.

Его ждали. Все пришлые эфиопы во главе с Мероном Херси уже сидели у стола, но при появлении хозяина форта дружно вскочили с места.

— Добрый вечер, — поприветствовал их Женя по-английски.

Гости ответили вразнобой и каждый по-своему, но все без исключения крайне почтительно. Цветистых вступлений на этот раз не было. Все уселись за большой стол. Гости по одну сторону, Женя — по другую. Ходить вокруг, да около не было ни желания, ни сил, так что он сразу приступил к делу.

— Вы хотели задать вопросы. Спрашивайте.

Вопросов было много. О самом Жене, о присоединившихся племенах, о торговле... Были вопросы серьезные, были и смешные.

— Юджин, правда ли то, что ты можешь убить медведя одним взглядом?

Это спросил молодой — едва ли восемнадцатилетний — парень с хаудахом.

— Нет, конечно. Думаю, никто этого не может, — улыбнулся Женя. — Я встречался с медведем только один раз. Со мной была моя жена, и нам удалось его прогнать. Честное слово, мне не хотелось бы встретиться с хозяином тайги еще раз.

— Скажи, а Джамала действительно убил мальчик?

— А вот это — чистая правда. Только если вы назовете этого достойного воина мальчиком, он очень сильно обидится. Но да, убил, и теперь у него на поясе висит пистолет Джамала. Хотите — позову его, он вам покажет свой трофей.

— Не надо, мы верим тебе, Юджин. Но удивительно, чтобы такой человек, как Джамал оказался слабее мальчика с хаудахом.

Надо же, информация практически исчерпывающая. Поди, Федька хвастался в присутствии эфиопов, а те и разнесли.

Через час эфиопы выдохлись.

— Ну что, теперь моя очередь задавать вопросы, — объявил Женя. И, повинуясь отчасти какому-то внутреннему ощущению, отчасти внезапным приступом авантюризма, брякнул:

— Скажите, как вы все попали в войско Джамалу?

Наступила неловкая пауза. Почему — понятно: раз сразу не кинулись опровергать, значит, он угадал. А раз угадал, значит они в прошлом были противниками: все-таки Джамал воевал против Русского союза, непосредственно против Юджина, а они теперь вот, значит, так сказать... И кто знает, может, и стреляли друг в друга в бою за форт Сибирь.

— Мистер Юджин, скажите, а какая цепочка размышлений привела вас к этому выводу?

Это опять Херси. Умный мужик, ничего не скажешь.

— Разве я не прав? — уточнил Женя.

— Вы, конечно, правы. Но все-таки?

Ну, теперь можно было и приврать для пользы дела.

— Вообще говоря, я ждал вашего появления. Не конкретно именно вас шестерых, а вообще людей из отряда Джамала. И ждал, надо заметить, гораздо раньше. Ну а в вашем конкретном случае — мои личные наблюдения. Несколько небольших деталей, которые в совокупности трудно объяснить иначе.

Вновь наступила пауза. Гости мялись, не горя желанием высказываться.

— Давайте, я скажу за всех.

Мерон Херси обвел взглядом своих людей и, получив от каждого кивок в подтверждение, начал:

— У всех нас схожая история, хотя детали в каждом случае могут различаться. Так что я расскажу о себе, а мои товарищи, если сочтут нужным, меня поправят или дополнят.

— Я вас внимательно слушаю, — откликнулся Женя.

— Мистер Юджин, каждый из нас попал сюда, в этот мир, не один, у каждого было свое племя. Каждому неведомые существа, которые перенесли нас сюда, дали дом, землю, орудия труда, запасы еды и немного оружия, чтобы племя не стало жертвой местных хищников. Мы все жили в разных местах и тогда не были знакомы. Конечно, все здесь было непривычно и необычно: эти леса, этот климат... Мы, племя Херси, поселились на берегу большого озера к северу от Аддис-Абебы и начали возделывать землю и пасти скот, как делали это с начала времен. У нас было достаточно еды для всех, и достаточно места, чтобы не мешать друг другу. Сразу нужно сказать, что выжить удалось не всем. Одни замерзли в первую же холодную зиму, другие были уничтожены страшными монстрами, по сравнению с которыми местные огромные медведи все равно, что щенки, третьи не смогли сохранить урожай и умерли от голода. У Херси сначала все было хорошо, эти беды нас не затронули. Но на третий год на нашу территорию пришли другие племена. Они захотели отнять наши земли и все то, что было нами создано. И у них было хорошее оружие, много оружия. А нам защищаться было практически нечем. Сами понимаете, с двустволкой не воюют против самозарядных винтовок. Те, кто пытался сопротивляться, были уничтожены. Кто-то смог уйти в другие места. Мое племя тоже пыталось уйти, но у нас не вышло. Большинство мужчин было убито, а женщин забрали себе победители. Мне удалось выжить, не знаю, к счастью это произошло или нет.

Мерон замолчал, опустив голову и, видимо, заново переживая все, что с ним случилось.

— А что было дальше? — спросил Женя.

Эфиоп вздрогнул, отрываясь от тягостных воспоминаний (возможно, конечно, он просто был хорошим актером, но Женя решил, что это не игра), и продолжил:

— Не только мое племя было уничтожено. Люди рассказывали, что не меньше двух десятков племен потеряли свои земли. После этого в лесах на севере собралось много мужчин, которые лишились своих родов по той или иной причине. А потом появился человек, который сказал, что здесь, на юге, великий воин Джамал Сага собирает большое войско, чтобы отомстить обидчикам. Тогда мы все пошли к Джамалу.

— А что было потом? У вас очень разное оружие. Это Джамал вас так вооружил?

— Нет, Джамал дал нам автоматы, русские АКМ. Он научил нас воевать. Мы надеялись, что сможем вернуться и отомстить тем, кто выгнал нас с нашей земли. Довольно долго мы были с ним, но ты его убил. Мы не знали, что делать дальше. Мелкие начальники принялись ссориться друг с другом, спорить о том, кто теперь займет место Джамала, но договориться друг с другом они так и не смогли. В итоге войско Джамала распалось на несколько мелких отрядов. Мы пытались присоединиться к другим группировкам, но, по сути, были им не нужны. Все они хотели использовать нас лишь как пушечное мясо. Мы пытались вернуться в свои земли, но у нас не хватило сил прогнать чужаков. Мы пошли в Аддис-Абебу, но там мы тоже были не нужны. Возможно, в это трудно поверить, но с нами обращались, как со скотом. Даже тем, кто был Оромо, было нелегко, а с Амхара и вовсе не церемонились. Самый последний мальчишка, живущий в крепости, смотрел на нас как на грязь. От нас требовали, чтобы мы выполняли для них всю грязную работу. Чтобы нападали на поселки белых и приводили оттуда рабов, чтобы карали непослушные племена. Но мы не хотели этим заниматься. Мы решили, что раз нас не хотят считать за людей в своем народе, мы найдем себе место у других. И тогда мы подумали о тебе. Имя Юджина известно во всех поселках. Ты стал легендой у нашего народа, почти как Робин Гуд в Англии. Если ты смог убить Джамала, значит или ты сильнее, или твоя удача больше, чем была у него. А удача для воина зачастую важнее, чем сила.

Мерон перевел дух и продолжил:

— О тебе рассказывают множество историй, порой совершенно фантастических. Мы не знали, чему из этого можно верить, а чему — нет, и решили прийти сюда, чтобы узнать, что в этих историях правда, а что — вымысел и принять решение.

"Да, вот так живешь себе, и не знаешь, что ты, оказывается, уже легенда". Женя постарался не показать, насколько он охренел после такого заявления. Вроде бы, ему это даже удалось.

— Куда же подевались ваши автоматы? — Спросил Женя в свою очередь.

Мерон погрустнел.

— Когда мы отказались воевать с белыми, Оромо в Аддис-Абебе просто забрали себе все оружие и снаряжение, которое у нас было.

— И вы так просто все отдали?

— Когда на тебя наставлено несколько пулеметов, то особых вариантов не остается. Если бы мы попытались сопротивляться, нас бы просто расстреляли, так что пришлось подчиниться. Но кое-что у нас все же было припрятано. С этим мы и пришли к тебе. Мы все хорошие солдаты, и просим тебя взять нас к себе на службу.

Эфиоп закончил рассказ и наступила тишина. Женя не спешил с ответом, а гости не считали возможным его торопить. Наконец, хозяин форта решил, что пауза продлилась достаточно.

— Мне нравится ваша откровенность, — начал он неторопливо, внимательно вглядываясь в лица сидящих напротив людей. — Но есть три момента, о которых я должен сказать вам сразу, прежде, чем мы о чем-нибудь договоримся. Во-первых, если я приму вас, то вполне возможно, что вам придется воевать с людьми вашего народа. Сам я не ищу врагов, но так получается, что враги сами меня находят и большинство из них — ваши сородичи. Во-вторых, если вы рассчитывали, что я помогу вам отомстить, то вы ошиблись. Я не собираюсь воевать с войсками Аддис-Абебы, если только они не нападут первыми. И не собираюсь нападать на ваших обидчиков, потому что после придется воевать с Аддис-Абебой. И третье: Все жители этого форта умеют хорошо стрелять, даже женщины и дети. У меня достаточно оружия и патронов, чтобы защитить себя и своих людей. С того момента, как я захватил эту крепость, я ни с кем не воевал и стрелял только для тренировки или на охоте. Мне не нужно много воинов, я не собираюсь содержать армию. За моей спиной вся сила Русского союза. Но мне нужны рабочие руки, причем в большом количестве. У меня есть много земель, на которых нет ни единого человека. Если вы согласны жить рядом со мной, приходите сами, приводите тех, кто еще остался в живых из ваших родов. Если кроме вас в клане никого не осталось, я помогу вам взять жен из других поселков, и вы сможете возродить свое племя. Я дам вам землю и свое покровительство, помогу построить дома и дождаться первого урожая. Если нападут враги, ваши женщины и дети смогут укрыться в форте. Но взамен я потребую от вас участия в обороне форта в случае нападения, участия в общих работах и доли в добыче и урожае.

Было очевидным, что это не совсем то, чего ожидали эфиопы. Но Женя и не собирался вести с ними какие-то игры.

— Я даю вам время подумать до утра, — закончил он свою речь. — Завтра я приду к вам, и вы дадите мне свой ответ. Если вы согласны на мои условия, то завтра же вы начнете обживать свои новые земли. Если же нет — идите дальше, пока не найдется кто-то, кому нужны солдаты, а не, например, строители или врачи.

И прежде, чем повернуться к выходу, он увидел, как дернулось лицо у Мерона при его последних словах.

На улице уже совсем стемнело. Солнце давно скрылось за горизонтом, и западе над черной полосой леса была видна лишь тоненькая светло-синяя полоска. Разговор с эфиопами утомил Женю. Ощущая безмерную усталость, он добрел до башни, усилием воли втащил себя наверх, а раздевался уже машинально, в полусне. И, уже проваливаясь в сон, вспомнил, что так и не спросил Мерона о том, где он учился.

Глава 5

Серж проснулся от того, что кто-то дергал его за ногу. Какую-то долю секунды он не мог понять, где он и что происходит. Но уже в следующее мгновенье он рывком выкатился из-под елки с пистолетом в правой руке и ножом в левой. Выкатился и тут же зажмурился от ударившего в лицо яркого солнечного света. Промаргиваясь, вскочил на ноги, озираясь и безуспешно пытаясь рассмотреть врага сквозь пляшущие перед глазами разноцветные пятна. А когда зрение вернулось, из-за спины донесся тоненький голосок:

— Ну, слава Богу, я уж думала, что ты помер.

"Думала" — значит, женщина". — мелькнуло в голове у Сергея, пока он оборачивался на голос. Перед ним стояла невысокая, но очень широкая, почти квадратная, девушка. Круглое лицо, нос-кнопка, вокруг которого густо рассыпались конопушки, румяные щеки, пухлые губы. На голове черная бандана с черепами. Плотное, без малейшего намека на женские округлости, тело туго затянуто в джинсу и кожу. На поясе — широкий ремень с кучей заклепок, На ногах высокие берцы, на руках — беспалые кожаные перчатки. На спине — небольшой городской рюкзачок. Со спины глянешь — примешь за пацана. Судя по виду, девочке было лет двадцать. Но вот только от девочки у нее остался, похоже, только тембр голоса.

— Да убери ты свою пушку, никто на тебя нападать не собирается, — сказала незнакомка. И, глянув на Сергея еще раз, хихикнула.

— Что ты смешного нашла? — проворчал Серж, застегивая кобуру.

Вместо ответа девчонка скинула рюкзачок, достала из кармашка небольшое зеркало и протянула Сергею. Тот взял, кивком поблагодарил и оглядел себя. Ну да, красавец, ничего не скажешь. Морда помята, волосы всклокочены и в паутине, на щеке хвоя прилипла, небритость опять же...

Он вернул зеркало хозяйке, пригладил ладонью волосы, отер рукой лицо, стряхивая налипшие еловые иголки и представился:

— Серж.

— Галка, — протянула руку девушка.

Пожатие было по-мужски крепким.

— Ты откуда здесь? — спросил Сергей с тайной надеждой: девчонка местная, сейчас выведет к жилью, а там и с эфиопами можно будет как-нибудь разобраться.

— Да сама не понимаю, — обломала его Галка. — Ехала на тренировку, моцик у клуба поставила, дверь открыла, шаг сделала и в лесу очутилась. Аж голова закружилась.

— А клуб твой где?

— Да в Перми, в центре города.

— И где ты сейчас, ты не знаешь, — уточнил Серж на всяких случай.

— Нет, не знаю. Погуляла по лесу, увидела, что нога из-под елки торчит. Вот и решила дорогу спросить.

— Да-а-а... ошибочка вышла, не того ты выбрала в проводники.

— Так ты не здешний? — огорчилась Галка. — А я уж обрадовалась — человек по-лесному одет, значит, местный.

— Не, — помотал головой Серж, — я не отсюда.

Девушка погрустнела.

— Печалька, — протянула она. — И что теперь делать?

Вопрос был, скорее, риторический. Но Сергей не мог на него не ответить:

— Само собой, выходить отсюда. Места здесь гиблые, жуткие.

— А ты знаешь, куда?

— Примерное направление.

— Ну, это хоть что-то. Ну что, пойдем?

— Не, сперва завтрак. Не знаю, как ты, а я хочу есть.

— Ну, я, в принципе, тоже не против.

Серж мысленно поморщился, но деваться некуда — не выставлять же себя перед девчонкой конченным жмотом. В принципе, продуктов должно было, хоть и в обрез, хватить и на двоих. Он подумал и достал из рюкзака две банки все тех же тушеных бобов.

— Угощайся.

Завтрак прошел быстро. Серж насколько мог уничтожил следы своего пребывания, упаковал рюкзак, надел его и подтянул ремни, подгоняя их по росту. Времени это заняло немного.

— Пойдем.

Какое-то время они шли молча. Сергей впереди, девушка — за ним. Он нарочно шел в своем, привычном темпе — хотелось отплатить за недавние насмешки. Время от времени он поглядывал на неожиданную спутницу с легким внутренним ехидством: когда же девочка притомится, начнет отставать и попросит передохнуть. Но Галка не только не отставала, но и, кажется, могла еще прибавить ходу. Маленькая месть не случилась. Сержа царапнула легкая досада, но она быстро прошла, а между ними как-то мало-помалу завязался разговор.

— Сереж!

Девчонка легко и непринужденно обращалась к Сержанту на "ты", и это его несколько коробило — все же он был чувствительно постарше, да и знакомы они были, что называется, без году неделя. Но виду он не показывал и поправлять Галку не стал. Не место и не время. Да и обстоятельства их знакомства к официозу не располагали.

— А ты сам как сюда попал?

— Случайно.

— Это как?

Серж решил подшутить:

— Тренировка по выживанию.

— А-а-а! Ты типа крутой мэн! Уважаю.

Произнесла она это без тени иронии. Серж пристально посмотрел на Галкино лицо, но не обнаружил даже малейшего признака улыбки.

— Спасибо. А ты говорила, на тренировку ехала, — припомнил он. — Что тренируешь?

— Каратэ. Стиль Сётокан.

— Ого!

Словечко вырвалось непроизвольно. Он ожидал какого-нибудь шейпинга, модной степ-аэробики или, на худой конец, банальной качалки, а тут такое! Да, на выносливость ее проверять бессмысленно. Неизвестно еще, кто из них двоих быстрее устанет. Кстати сказать, такое нестандартное увлечение и во внешнем виде девчонки многое объясняет.

— И до какого уровня ты натренировалась?

— Черный пояс, второй дан.

— Однако!

Серж был впечатлен, и даже не пытался этого скрыть. А девочка-то, судя по лицу и фигуре, пошла в боевые искусства комплексы по поводу внешности залечивать. Да уж, такой скажешь что-нибудь поперек, и не поймешь, откуда прилетело. Галка же была вполне довольна произведенным эффектом. Поди, не в первый раз мужиков так огорошивает.

— Ты давно здесь болтаешься? — продолжила она расспросы.

— Второй день.

— Серьезно. А куда мы сейчас идем?

— Примерно на запад.

— А что там?

— Если честно, не знаю, — не стал скрывать Сергей. — Но какое-то здание там точно есть. Не то башня, не то вышка. Я вчера увидел.

— На елку залезал?

— Нет. Тут в дне пути на запад гора, вот оттуда и увидел. А здесь на какую елку не залезь, ничего видно не будет.

— Жаль...

Тема была исчерпана, и Серж решил задать вопрос, который беспокоил его с самой их встречи.

— Галь, ты говоришь, просто шагнула и здесь оказалась?

— Ну да, только что в Перми была, потом один шаг и уже в лесу.

— А рядом с тобой в этот момент никого не было? В смысле там, в городе?

— Не-а. А почему ты спрашиваешь?

— Так, любопытно.

— А когда ты сюда попал, кто был рядом?

— Да тоже никого. Я, собственно, для того и спрашиваю, чтобы разобраться — почему так все получилось.

— Ну и как? Получается?

— Пока нет.

— Вот и не парься. Дойдем до людей, все узнаем.

Некоторое время они шли молча. Но Галка, видимо, долго молчать была просто не способна.

— Серега, а как ты вот так в лесу — без палатки, без спальника?

— Да вот так, как придется. У тебя ведь тоже палатки нет?

— Ну да, только форма да пара батончиков с протеинами.

— Вот и мне не дали. Пришлось обходиться тем, что есть.

— Ну, у тебя хотя бы коврик есть.

— Это трофей. Вчера надыбал.

— И пистолет тоже?

— Тоже.

— Убил кого?

Девушка нахмурилась.

— Нет, с трупа забрал, — честно ответил Серж.

— Точно? — недоверчиво переспросила Галка.

— Точнее не бывает. Хочешь, на зуб дерну?

— Ладно, верю.

Да уж, а если бы не поверила? Он, Сержант, драться умеет, но против мастера-каратиста долго не выстоит. Да и вообще девчонка эта — как граната без чеки. Кто знает, когда рванет. Вот как рядом с такой ночевать? С одной стороны, вдвоем теплее. Как говорится, два индейца под одним одеялом... Но вот только расценит какое-нибудь неосторожное движение за попытку изнасилования и прибьет, чтоб неповадно было. А вот еще момент: у него, на черноморском побережье, не то, что клуб — вообще ничего не работало. Когда катаклизм на катаклизме, когда что ни день, всякая фигня с неба валится — тут не до тренировок, тут все мысли — только о выживании. А у нее, похоже, ничего такого нет. Еще одна загадка. И в лоб спросить как-то неудобно. Что ж, надо попробовать окольно, издалека.

— У тебя часы есть?

— Только мобильник, — Галка показала простенький кнопочный телефон. — Но он врет. Показывает вечер, а сейчас уже утро.

— Действительно, врет, — согласился Серж.

Согласился механически, ибо успел зацепить взглядом дату на экранчике телефона. На всякий случай переспросил:

— А дату твой телефон не врет?

Девчонка для верности глянула еще раз.

— Нет, не врет, правильно показывает.

Пипец! Два года разницы! Это уже из области фантастики. Серж фантастику не любил, считал пустым занятием. Реальный человек жить должен в реальности. Но тут реальность явно дала сбой. Причем уже во второй раз. Если его попадание из квартиры в лес еще можно было худо-бедно и с гигантскими натяжками объяснить, то тут материализм оказывался абсолютно бессилен. Но Галин категорический прагматизм объяснений и не требовал. Обычный лес, те же земные елки, такое же небо, такая же вода, обычные люди, опять же по-русски разговаривают, рано или поздно они к жилью выйдут — и нечего забивать голову всякой фигней.

Ошарашенный новой информацией, Сергей замолчал. Но долго молчать ему не дали. Галка принялась выспрашивать у него то одно, то другое. Пришлось отвечать. Не всегда охотно, но девчоночье любопытство — штука убойная, и мало-помалу спутница вытянула из него всю его историю.

После армии Сергей жил в одном из небольших городков на берегу Черного моря. Работал в строительной фирме, поднялся до заместителя начальника. Женился, у него родился сын. И все шло по накатанной — денег хватало на все хотелки, жена была довольна и новыми шубами, и сережками с брюликами, и заграничными курортами. На оружейные интересы смотрела снисходительно, как на мужскую блажь. Мол, каждый сходит с ума по-своему. Но однажды случилось так, что на одном из курортов его жизнь кардинально переменилась. Он познакомился с компанией выживальщиков. Эти люди были всерьез озабочены тем, как выжить в случае глобальной катастрофы. И Серж как-то незаметно для себя заразился этими идеями. И с присущей ему целеустремленностью начал претворять их в жизнь.

Сначала жена была довольна, когда он начал строить большой загородный коттедж. Потом, когда он начал копать яму для бункера, хмурилась, но не возражала. Но чем дальше двигалось строительство, чем больше оно отвлекало на себя средств, чем больше Серж проникался идеей выживания, тем громче она выражала свое недовольство: деньги тратились не на семью — как она это понимала — а на оборудование убежища, загрузку его запасами. Серж пытался ей объяснять, пытался приобщить к теме, но ничего не выходило. В ее глазах он постепенно превратился из слегка чокнутого стрелка в абсолютного кретина-выживальщика. В идиота, свихнувшегося на бредовой идее. Собственно, она была не так уж далека от истины. В какой-то момент Сергей действительно стал одержим своей идеей. В конце концов, когда вместо билетов на Канары он купил тур выживания в джунглях амазонки, жена устроила ему грандиозный скандал, а потом, когда он вернулся, то не нашел дома ни ее, ни ребенка. Первой его реакцией было бешенство. Но потом он сказал себе: раз эта дура не смогла оценить его усилий, его заботу о ней, то пусть валит куда хочет. И занялся своим делом с удвоенной энергией. Он достроил бункер, оснастил его, загрузил запасами и назвал "Ковчегом". Пошел в рукопашную секцию, изучил множество руководств по выживанию, стал завсегдатаем выживальческих форумов — короче, готовился по полной. Ну и стрелковый клуб не забрасывал.

Когда начались первые падения метеоритов, Серж даже обрадовался — вот оно, доказательство его правоты. Он засел в "Ковчеге" и переждал первые самые страшные недели. Спустя пару месяцев после начала катаклизма, он решил начать выбираться на разведку. Радиус вылазок постепенно расширялся. А потом он решил забрать из городской квартиры запас пистолетных патронов, которые не успел вывезти в "Ковчег".

Выслушав эту историю, Галя сказала:

— Ты, конечно, умный мужик. Но такой дурак!

Серж обиделся и, хотя постарался виду не показать, дальше шел молча. Галка еще какое-то время пыталась его разговорить, но у нее ничего не вышло, и она прекратила свои попытки.

Дорога была скучной и однообразной. Болотина с редкими тычками лиственниц, к счастью, подсохшая, перемежалась густым ельником. Идти приходилось осторожно: на кочкарнике подвернуть, а то и сломать ногу — плевое дело. Скорость движения, и без того невысокая, совсем упала. Пожалуй, последний день им придется прожить на протеиновых батончиках.

Примерно через час после полудня они остановились отдохнуть и перекусить на небольшой полянке среди невысокого ельника. Срубали на двоих суточный рацион, немного посидели и двинулись было дальше. Но тут совсем неподалеку от них, буквально метров сто, раздались крики и выстрелы.

Первая реакция, вдолбленная еще с армии — присесть и замереть. Так Серж и сделал. Галка же встала столбом, закрутила головой.

— Присядь — зашипел на нее Серж.

Она не отреагировала.

— Присядь, дура! Не дай Бог, шальная пуля прилетит!

И видя, что девушка его не слушает, схватил ее за руку и дернул вниз. Она вырвала руку, а другой засветила Сержанту в голову. Вернее, засветила бы, если бы он не успел в последний момент среагировать. А так — удар прошел вскользь, лишь заклепка на перчатке пробороздила лоб, оставив изрядную царапину.

— Ну и подыхай здесь, идиотка, — зло бросил Серж и, пригибаясь, метнулся в сторону, за здоровенную елку. Галка хотела что-то крикнуть ему вслед, но тут что-то тонко свистнуло, затем еще и еще, и на ее голову посыпались срезанные пулями ветки.

— Ай! — чисто по-женски взвизгнула она.

— Ложись, пока не подстрелили! — крикнул ей Сергей.

Галка упала на траву и неумело, смешно поползла следом за Сергеем. Добралась, присела. Тем временем, выстрелы прекратились.

— Что это было? — спросила она шепотом.

Серж хотел было сказануть что-нибудь грубое, обидное. Но, глянув на девушку увидел она перепугана мало не до мокрых штанов. Срывать сейчас на ней свою злость — это было бы все равно, что обижать ребенка.

— Судя по звуку, — ответил он, — натовские штурмовые винтовки.

— Откуда они здесь?

— Из лесу, вестимо.

Серж знал, откуда. Но рассказывать об этом не собирался. Он выждал еще немного, и уже решился встать и втихую убраться подальше, но тут с той стороны, откуда шла стрельба, затрещало: кто-то ломился сквозь елки прямо на них.

Вскоре на полянку, на которой они только что обедали, выбежала девочка лет тринадцати с расширенными от ужаса глазами и кинулась дальше мимо них. За ней следом выскочил здоровенный увешанный оружием мужик. Мужик был совершенно незнакомый, зато оружие и снарягу Серж опознал мгновенно. Такие же, как у той группы, которая караулила выход из пещеры. Вот только был он белым. А ведь в той группе белых не было ни одного. Зато вот девочка была черной. Вот же хрень! Все перемешалось.

Девчонке не повезло. Она запнулась за корни и полетела на землю, как раз рядом с елкой, за которой укрывались Серж и Галка. Мужик подскочил к ней и, обернувшись, громко крикнул что-то назад. Язык был абсолютно незнакомый. Девочка попыталась было подняться, но мужик наступил ей на спину ботинком и принялся расстегивать штаны, явно намереваясь воспользоваться правом сильного. Правда, не успел он справиться и с парой пуговиц, как полетел на землю, схлопотав удар тяжелым берцем в голову.

— Ты что, охренела? — рявкнул Серж. — Тут же их наверняка не меньше десятка! Перестреляют в два счета.

— Не гони волну. Добей козла и валим.

Сержант достал нож, склонился над поверженным врагом. Тот лежал с мутными глазами, мотал головой, пытаясь понять, откуда прилетела кувалда. Вот только Серж не мог себя заставить воткнуть нож в человека, который просто так лежит и не сопротивляется. Хоть он трижды враг и сволочь, но вот не получалось. Из пистолета — рука бы, наверное, не дрогнула, а так... Крови он не боялся, покойников — тоже, но убивать самому еще ни разу не приходилось. Тот негр, у водопада — он не в счет.

— Чего копаешься?

Серж, так и не решившись, просто добавил еще один удар в голову. Мужик перестал ворочаться и затих.

— Давай быстрее!

— Сейчас, обшмонаю малость!

Мужик лежал на спине, придавив автомат к земле. Ворочать тело было неудобно, да и времени в обрез. Серж глянул на Галку. Она тормошила девочку, но та, видимо, от страха, впала в ступор и ни на что не реагировала. Серж повернулся к "пациенту".

В кобуре пистолет. Вроде, похоже на "люгер". Ладно, сейчас некогда, в карман его, вместе с запасной обоймой. После будет время как следует разглядеть. В кармане разгрузки — рация. Это -обязательно взять, взамен утопленной в водопаде. В карманах... он не успел их обшарить: у дальних елок заколыхались ветки — кто-то еще шел сюда.

— Ну что, как она? — спросил он Галку.

— Никак.

— Ладно, бежим, по дороге очухается!

Галя легко вскинула девочку на плечо и побежала в сторону, Серж последовал за ней.

Минут через пять бега сквозь лес перешли на шаг, а еще через десять — остановились. Но не потому, что устали, а потому что девочка, видимо, приходя в себя от шока, начала плакать и что-то говорить. И опять Серж не смог понять ни слова. Зато Галка присела, обняла ребенка, что-то пошептала на ухо, чмокнула в макушку — и все. Девочка успокоилась. И как это у нее получается?

Дыхание восстановили, девочку успокоили, можно было двигать дальше, но Серж решил объяснить Галке обстановку.

— В общем, ситуация такая: нам медлить нельзя, нужно бежать дальше. Там, позади, команда не меньше восьми человек, с автоматическим оружием. Они сейчас нашли того кадра, что ты вырубила, потратят пару минут, чтобы привести его в чувство, потом расспросят, прикинут, что и как, и начнут нас искать. Если найдут, то, как мне кажется, нам каюк. А чтобы не нашли, нужно оторваться минимум километров на пять.

— А варианты есть? — по-деловому переспросила девушка.

— Есть. Найти укрытие, в котором можно отсидеться, пока эти гады будут бегать за нами по лесу. Вот только я здесь такого укрытия не знаю.

— Тогда нечего стоять, пошли.

— Погоди, раз уж остановились, надо глянуть одну вещицу. У того кадра позаимствовал.

Серж вынул из кармана пистолет. Нет, это никакой не "люгер", это финский "Лахти М/40", тип 3. И он как раз под парабеллумовский патрон. Обойма полная, плюс имеется запасная. А если учесть ту, от его "беретты", всего получается тридцать один патрон, почти что четыре полных обоймы для "Лахти". Да еще древняя "беретта" с неплохим боезапасом. Теперь уже можно немного повоевать, но, правда, только на ближней дистанции.

— Галя, ты стрелять умеешь?

— Никогда не пробовала. Да мне и незачем было.

— А с ножом работать?

— Немного умею. Но еще не очень. Большинство приемов выходят плоховато.

— Тогда вот тебе нож, на всякий случай. Игры кончились, теперь надо всех этих козлов мочить сразу без предупреждения.

Он достал из рюкзака трофей.

Галя взяла мощный клинок, со знанием дела осмотрела, проверила баланс, удовлетворенно кивнула.

— А ты того мужика добил?

Серж пару секунд колебался, потом решил не врать.

— Нет. Не смог так, лежачего. Добавил ему в башню, чтобы окончательно отрубился. Пулей бы получилось, наверное, а ножом — духу не хватило. Но стрелять там было нельзя.

— Это хорошо.

— Что хорошо?

— Что положительного в тебе больше, чем я думала.

Вот и пойми их, этих женщин.

С полчаса шли на север, потом снова свернули на запад. Девочка шла следом, не отставая. Впрочем, Серж темп не поднимал. Лучше пусть она идет сама, чем ее придется нести. Через пару часов сделали привал у небольшого ручейка. Напились, наполнили флягу, передохнули, пошли дальше. Еще через час вышли к небольшому круглому озеру. С одной стороны, неплохое место для ночевки, можно даже попробовать рыбы наловить. Если на двоих еды еще хватало, то на троих уже было маловато. С другой стороны, надо бы еще хоть немного пройти, подальше от потенциальной погони. Как долго будут их искать? А кто ж его знает! Костер разжигать опасно, а без огня рыбу не приготовить. Вот, млин, набрал на свою голову команду... Галка — та еще ничего, а девчонка — что от нее ждать? И не поговорить, не спросить, не объяснить. Ладно, попробуем порыбачить, а потом еще с час пробежимся.

Серж добыл из рукояти ножа рыболовную снасть, срезал подходящую палку, насадил на крючок пролетавшую мимо стрекозу. Но за полчаса не было даже поклевки. Да и у берега не было видно обычных стаек рыбной мелочи. Вообще озеро какое-то странноватое. Берега слишком ровные, сразу от берега глубина начинается — специально палку взял, померил. Вода черная, дна не видать. Вот и рыбы тоже нет.

— Слышишь? Что это такое жужжит? — спросила вдруг Галя.

— Комары, что ж еще?

И Серж смачно хлопнул себя по шее, изничтожая очередного кровопийцу.

— Не ловится ничего, — мрачно подытожил он, убирая снасть. — Места дикие, клевать должно просто непрерывно, а оно... Непонятно, необъяснимо. Ладно, давайте еще немного пройдемся. Поищем подходящее местечко на ночь.

Через час вышли еще к одному озерцу. Серж, памятуя прошлую неудачу, даже не стал пытаться экспериментировать с удочкой. Но тут девочка стала что-то говорить, показывая на воду, на нож, на лежащую неподалеку палку. Галка тут же сообразила: примотала нож к подходящей палке, дала девочке. Та, поддернув юбку повыше, зашла в воду, какое-то время стояла неподвижно, а потом — Серж даже не успел заметить движение — на самодельном копье затрепыхалась крупная рыба. Вскоре на траве лежало уже шесть рыбин. Девочка разобрала самодельную острогу, быстро вычистила и выпотрошила рыбу, скидала потроха в воду, с поклоном отдала нож Гале и опять что-то стала говорить, показывая то на рыбу, то на сухую упавшую лесину. Тут и гадать было нечего — хочет приготовить.

Серж чуть отошел от берега в глубь леса, чтобы с воды не был виден огонь, наломал сухих нижних еловых веток, и через минуту на небольшой полянке уже горел небольшой почти бездымный костер. Девочка тем временем где-то на берегу отыскала глину и стала обмазывать ей рыбу. Тут в процесс вмешалась Галя. Она где-то отыскала ольху, нарвала листьев и обернула ими рыбу, а потом уже стала мазать глиной. Девочка понятливо кивнула, и в скором времени вся рыба была подготовлена к дальнейшему процессу. Три рыбины закопали в угли, еще три оставили ждать своей очереди. Пока рыба готовилась, Галя выяснила, что девочку зовут Теген. Вот как, скажите, женщина находит общий язык с совершенно посторонним ребенком? Но вот нашла каким-то абсолютно непостижимым для Сержа образом, и принялась с ней болтать. Жестами, мимикой... Сергей смотрел на них, и решительно ничего не понимал, зато Галка и Теген друг друга понимали прекрасно. Через каких-то десять-пятнадцать минут на лице девочки даже появилась робкая улыбка. Шаманство какое-то!

Рыба была хороша. Пусть без соли, пусть местами испачкалась, а местами обуглилась. Но после трех дней почти что одного сухпая горячая пища казалась божественно вкусной. Когда вторая партия рыбы испеклась, Серж затоптал костер. Во-первых, чтобы не светить лагерь, во-вторых, чтобы не слепить себя. К счастью, ночи были еще теплые, замерзнуть шансов не было. Договорились с Галей дежурить по очереди, сменяясь через два часа. Ему достались первая и последняя вахты. Галка улеглась под раскидистой елью на кучу лапника, обняла прижавшуюся к ней Теген, укрыла себя и девочку спальником и вскоре обе уже тихо сопели.

Серж обошел кругом стоянку, вышел к озеру и присел, выбрав себе место, где его не было заметно ни с воды, ни с берега. Нужно было о многом подумать.

Ясно, что еще раз им придется ночевать в лесу. Это как минимум. С девочкой скорость движения упадет еще сильнее. Хорошо, если они будут делать километра два-три в час. Да и останавливаться на отдых придется чаще. С другой стороны, девчонка не избалована, к лесу привычна, не ноет и не жалуется. Хотя повод у нее для этого есть — родственники, судя по всему, мертвы. Интересно, где это она успела научиться рыбу острогой бить? Он сам пытался несколько раз — ничего не вышло, быстроты не хватает. На троих есть три рациона и три банки консервов. Худо-бедно должно хватить. Но если рыба будет, то можно и перебиться. Скажем, оставить сухпай на завтрашний обед. На завтрак есть рыба, на ужин — еще наловим. Гораздо больше тревожит этот гадский отряд. Были негры, стали белые. Разные группировки? Наверняка. Интересно, конкуренты или союзники? Идут сюда с востока, и у них явно есть какая-то цель. Связана ли эта цель с найденным шаром и с блокнотом? Очень возможно, но совсем не обязательно. Еще интересно: они шли за ним по следу или просто своим параллельным маршрутом? Скорее, второе, иначе прихватили бы его за задницу во время ночевки. Ну а теперь, когда они снова пересеклись — будут гнаться или пойдут за своей целью? А они знают, что это был именно он? Тот насильник-неудачник вряд ли что успел увидеть. Разве что кто-то еще из кустов наблюдал. А зачем они стреляли? Вряд ли на них напали. Скорее, просто убирали случайных свидетелей. Дикость, конечно. Но он-то сам тоже свидетель. И если бы было у него чуток поменьше умения и везения, лежали бы сейчас его белые косточки на камушках у того ручья. Еще вопрос: будет ли та команда двигаться ночью? Вообще, вполне возможно. Ведь они его чуть не прихватили в темноте. Хотя может быть вариант, что увидели издалека огонь и выслали группу для устранения. Опять же, они не роботы, спать тоже когда-то должны. Но надо будет пораньше сняться. Пусть не затемно, но на рассвете обязательно. Быстро перекусить и рвать когти. Лучше перебдеть, чем недобдеть

Ладно, это о текущем. А вот еще одна важнейшая тема — о том, как он здесь очутился. И как здесь очутилась Галя. Ладно, он был в отключке. Отрубился в квартире, очнулся в лесу. Но она-то сознания не теряла. Просто только что была там, а потом хлобысь — и здесь. Кстати, она упоминала о головокружении. У него тоже такое было. Может, все-таки это был не сотряс, а результат... чего? Переноса? Ну, пусть пока будет так. Давай примем эту версию за рабочую. Если некто или нечто осуществило мгновенный перенос его, Сержа, оттуда сюда... то что получается? А то, что тогда все сходится. И то, что содержимое карманов на месте, и то, что фонарь не выключен, и то, что по часам пять минут только прошло, и что борода отрасти не успела. Фантастика! Но тогда, значит, никто в квартиру не вламывался, и его две с половиной тыщи патронов так в ней и стоят, упакованные в рюкзак. И "беретта" лежит на столе. И "Ковчег" стоит со всем содержимым, никто на него не покушается. Машину, правда, грабанули, или даже угнали, но это не слишком важно. Теперь про временные коллизии. Если версию переноса принять, то и разница исходного времени становится объяснима. Теперь следующий момент — где они сейчас. В астрономии он не слишком силен, но основные созвездия на небе видны и находятся на привычном месте. Дальше гадать можно бесконечно: Земля в прошлом, Земля в будущем, альтернативная Земля, параллельный мир... Гораздо важнее, можно ли отсюда вернуться обратно. Ну, пока это не актуально. Другое дело, раз здесь есть какие-то постройки, то там могут быть люди, знающие больше. И тем важнее становится добраться до них, и, желательно, целыми и невредимыми.

Серж еще раз обошел стоянку, послушал лес — все тихо, никаких посторонних звуков. Глянул на часы — пора сменяться. Осторожно толкнул Галю. Та проснулась легко и быстро.

— Пока все тихо. Будет что подозрительное — буди, не раздумывая. Некогда будить тихо — кричи.

— Ладно, не боись. Ложись, дрыхни.

Серж лег рядом с девочкой, обнял ее, мгновенно к нему прижавшуюся, и, прежде чем уснуть, успел подумать: "А ведь у меня где-то есть сын".

Глава 6

Женя проснулся рано. Вчерашней усталости не было и в помине. Голова была свежей и ясной, организм — вполне бодрым. Обязательные ежеутренние упражнения были выполнены быстро, завтрак прошел молниеносно. Пора было идти к гостям.

Женю ждали. Едва он вошел в комнату, все эфиопы разом, как по команде, вскочили с мест и вытянулись по стойке "смирно". Вот только было их нынче лишь четверо. Ну так что, эфиоп с возу -эффект тот же, что от бабы. Женя остановился в нескольких шагах от эфиопской шеренги. Навстречу ему шагнул из строя Мерон. И, не тратя время на ритуальные реверансы и прочие вступления, рубанул:

— Юджин, мы приняли решение.

Женя кивнул, побуждая собеседника продолжать.

— Мы долго обсуждали твои слова, и в конце концов пришли к выводу, что ты предложил честную сделку. Люди, которые имели дело с тобой, говорят, что ты всегда держишь свое слово.

Женя кивнул еще раз.

Мы решили поверить тебе. Мы принимаем твое предложение. Каждый из нас — последний, оставшийся из своего рода. Сейчас нас мало. Мы построим новый поселок, один на всех. Ну а потом попробуем начать все сначала.

Женя был доволен, как слон. Но держать покер-фейс он уже успел научиться, а потому еще раз кивнул и ответил:

— Я принимаю ваше решение. Давайте скрепим наши договоренности.

Договор такого рода — это не банальная купля продажа. У эфиопов на этот случай был свой ритуал. В полном варианте он мог занять целый день. Для этого требовались шаман, белый козленок и куча реквизита. Но за неимением всего этого, обошлись простой формой, которая заняла буквально несколько минут.

— Что ж, — резюмировал Женя, когда все должные слова были произнесены, а все должные действия были совершены, — давайте определим. Что вам понадобится на первое время и как вы будете это оплачивать. И еще: что вы решили насчет стрельбы по своим?

— Мы думали об этом, и это было самое сложное. В конце концов, мы решили, что если наши соотечественники нападут на тебя, то каждый из нас будет воевать не против них, а, в первую очередь, за свою землю и за свой род.

— Что ж, это хороший ответ. А где двое Оромо?

— У них осталось в живых несколько человек из их племен. Поскольку мы не были уверены в результатах наших переговоров, они спрятались в лесах, в двух днях пути отсюда. Кыбрит и Анбэсса ушли, чтобы привести своих людей сюда, на новое место.

Настроение Жени скакнуло еще на пару пунктов вверх. Шесть племен! В один день присоединить шесть племен! Такого и в первые недели после победы над Джамалом не случалось. А если вспомнить, что Смотрящие эти племена числят за Аддис-Абебой, то тамошним начальникам сегодня неслабо икнется.

— Понятно. Давайте сядем за стол и составим перечень необходимых вам инструментов и продовольствия.

Еще через час, переписав начисто многажды исчерканный и переправленный список, Женя взглянул на часы. До сеанса поставки еще оставалось время.

— А теперь, господа, когда мы обо всем договорились, — произнес он, аккуратно убирая исписанные листы в карман, — ответьте мне на несколько вопросов.

— Спрашивай, Юджин, — ответил Мерон.

— Вы были в Аддис-Абебе, и сравнительно недавно. Я говорил вам, что они собираются напасть, и очень скоро. Мы не хотим войны, но нам не оставляют выбора. Проблема же в том, что мы ничего не знаем об этом анклаве. Они не отвечают на запросы по радио, не принимают послов, не поддерживают никаких контактов. Ни официальных, ни тайных. И нам важна любая информация. Поэтому расскажите, пожалуйста, о том, что вы видели в замке. Все, что сможете.

Мерон снова принялся отдуваться за всех:

— Нас не пускали в саму крепость, мы ничего не знаем о том, что находится внутри. Единственно, что могу сказать, это то, что на башнях видны пулеметы. Крепость стоит на берегу большого озера. Рядом с ней нефтяная скважина, нефтеперегонный завод и заправка. Живущие в замке — это привилегированная группа. Их не очень много, чуть больше сотни человек, и все они Оромо. Все остальные работают на них. Могу еще сказать, что вокруг замка и по берегам озера стоит большое поселение, больше сотни домов. И людей там много.

— А ты не знаешь, почему они хотят напасть?

— Точно не знаю, но догадываюсь. Они очень злы на тебя. Ты разрушил многие их планы. Но они боятся — вернее, тогда боялись — открыто напасть на твой форт.

— Интересно, почему.

— Во-первых, ты смог победить Джамала. Он был хорошим командиром, очень хорошим. Из этого люди делают вывод, что ты лучше. Многие солдаты просто боятся тебя. Армия не может хорошо воевать, если солдаты боятся противника. Во-вторых, тогда ты был один, а сейчас у тебя есть поддержка всего Русского Союза. Это не добавляет храбрости.

— Но сейчас они, все-таки, решились.

— Оромо из крепости все время искали возможности для реванша. Наверное, что-то они сумели найти, но я не знаю, что.

— У меня есть информация, что они нашли себе союзников на севере. Ты что-нибудь знаешь об этом?

— Ничего, — развел руками Мерон. — Мы ведь для оромо никто, грязь. При нас не ведутся важные разговоры. И никто нам ничего не рассказывает.

— Но ты...

— Я просто обобщил увиденное мной и услышанное у людей.

— Я знаю, — сказал один из эфиопов с золотым колечком в левом ухе.

— Пирам? — повернулся Мерон к своему товарищу.

— Я знаю, — повторил эфиоп и, повернувшись к Жене, начал рассказывать:

— Ты помнишь, Мерон, что прошлой зимой нас отправили караулить западный блок-пост? В самые морозы. Сами эти...

Тут Пирам сказанул что-то такое, от чего Мерон поморщился и покачал головой. Этого слова Женя не знал. Постарался запомнить и положил себе выяснить значение. Тем временем рассказчик продолжал:

— А как еще назвать тех, кто сидел в тепле, а нас заставлял мерзнуть на посту? Так вот, мне тогда выпало ночное дежурство. Обычно это хорошо. Ночью никого не бывает. Ни врагов, ни начальства. Но в ту ночь из замка прикатила машина. В ней был кто-то из верхних оромо, раньше я его не видел. Но начальник караула его знал. Человек из замка приказал всем уйти в караулку и не подглядывать в окно. Но я как раз в этот момент сидел наверху, у пулемета. Про меня просто забыли, и кое-что мне удалось увидеть. С запада по дороге приехала еще одна машина. Чужая, в крепости таких не было. Она остановилась на минуту. Тот оромо подошел к ней, что-то начал говорить, показывая на крепость. Но тут одна из дверей машины открылась и из нее выпал человек. Ему было плохо, его тошнило. Он выплеснул содержимое желудка прямо на снег перед блок-постом. Я разглядел его. Это был белый человек, европеец.

— Ты сможешь узнать его, если увидишь снова?

Эфиоп кивнул.

Что ж, это подтверждало все то, что говорилось на совещании у Сотникова. Вот только если подготовка к нападению началась еще зимой, то, скорее всего, все вот-вот начнется, времени почти не осталось. Надо срочно передать информацию Бероеву, но сперва закончить дела с эфиопами.

— когда вы построите себе дома, чем вы собираетесь жить, чем кормиться?

— Наш народ всегда занимался земледелием. Мы расчистим достаточное количество земли и будем сажать то, что может вырасти в этих краях. Ты ведь подскажешь нам оптимальные для этой земли культуры?

— Конечно, наш агроном поможет вам с выбором. Я даже дам вам семена для первого посева. В долг, разумеется.

Мерон понимающе кивнул.

— Кроме того, — продолжал Женя, — ты сможешь побывать в других поселках и побеседовать со своими соотечественниками. Думаю, они не откажут тебе в совете.

— Я тоже надеюсь на это. Кроме того, у нас были распространены ремесла. Мы можем плести корзины и изготовлять глиняную посуду. Но это позже. На это у нас будет вся зима.

— Хорошо. Я рад, что у вас есть четкое и конкретные планы.

Женя поднялся из-за стола, эфиопы поднялись вместе с ним.

— Кажется, мы все обговорили. Я рад нашеу знакомству, Мерон.

— Я тоже.

Тут Женя вспомнил о том, что хотел спросить еще вчера.

— Да, Мерон: в каком университете Англии ты получал образование?

Эфиоп улыбнулся.

— Понимаю, меня выдало произношение. Я учился в университете Кардиффа.

— И кто же ты по профессии?

— Я — врач. Терапевт.

Вот это была удача! Свой собственный врач в форте! Правда, Зенгер постарается забрать его в замок Россия, но тут есть несколько доводов, с которыми она не сможет спорить.

— Почему же ты с такой ценной специальностью не остался в Аддис-Абебе?

— На это есть несколько причин. При переносе сюда, в этот мир, я попал в обычный поселок своего племени. И мне пришлось вспомнить все свои умения, чтобы выжить вместе со своим родом. А в дальнейшем никого не интересовала моя прошлая специальность, ты первый, кто спросил об этом.

— Но если бы ты об этом сказал, твоя жизнь тут же бы переменилась. Врачи здесь — большая ценность.

— Это так. Но со мной были мои люди, я не мог их бросить.

— Понятно, — кивнул Женя. Серьезный мужик, этот Мерон Херси. И ответственный, а это очень ценное качество.

— А какие профессии у твоих людей? — продолжил он расспросы.

— Пирам — водитель грузовика, Симмо — гончар, а Ромет — простой пастух.

— Полезные люди.

— Да, — согласился эфиоп.

— Мерон, я предлагаю тебе поселиться в форте. Ты сможешь заниматься исключительно медициной. У тебя будет все, что нужно для комфортной жизни из того, что в моих силах, любые инструменты, любые медикаменты, все, что ты попросишь. Кроме того, в замке Россия есть большое количество врачей, там серьезная прекрасно оснащенная клиника. Ты сможешь свободно общаться с коллегами, расти, как специалист. Возможно, ты станешь руководителем местного филиала клиники.

— Не скрою, Юджин, это очень заманчивое предложение. Но я вынужден отказаться.

— Почему же?

— Я уже говорил тебе, что отвечаю за этих людей, которых я привел сюда. Они поверили мне, и я не могу бросить их сейчас. Когда они устроятся на новом месте, я обещаю вернуться к этому разговору. Но если ты дашь мне с собой небольшую аптечку, я смогу лечить людей в любом месте.

— Разумеется, — кивнул Женя.

— И когда ты сможешь показать нам свободные земли для поселения?

— У меня есть прекрасное место примерно в десяти километрах от форта. Но дороги туда пока что нет, ее предстоит сделать. Сегодня в два часа пополудни приходите к воротам, я отведу вас.

Настроение у Жени, и без того вполне хорошее, поднялось до заоблачных высот. Еще бы — у него селятся не дремучие полудикие люди, а вполне цивилизованные ремесленники. Это при том, что во многих западных районах старой Эфиопии до сих пор пашут деревянной сохой или даже просто ковыряют землю деревянной палкой. Шофер по сравнению с таким уровнем — это просто суперспециалист. Появление же врача — это просто сказочная удача. Кроме того, судя по всему, эти люди — последние, кто остался в их племенах. И их согласие на присоединение скорее всего отзовется каким-нибудь бонусом от Наблюдателей.

Наблюдатели не обманули ожиданий. Терминалу настойчиво пиликал. На планшете светилась надпись:

Значительное расширение этноформата.

Стимулирующая поставка. Доступно 12 шт.

7,62-мм винтовка системы Мосина обр. 1891 г. (1891/30 гг.)

7,5-мм винтовка системы Шмидта-Рубина обр. 1931 г. (Schmidt-Rubin K31)

7,35-мм винтовка системы Манлихер-Каркано M91/38

Женя за последний год поднатаскался по оружию. Конечно, до уровня Касаткина ему было еще далеко, но тут выбор был не слишком сложным. Итальянцы — это, конечно, далеко не самое лучшее. Швейцарские винтовки очень хороши, но сложно устроены, и требуют аккуратного обращения и тщательного ухода. Мосинка же проста и крайне надежна. А куда он будет их использовать? Для себя? Так у него все есть. И карабины, и автоматы. Ему бы пара пулеметов не помешала, а винтари — ни к чему. Значит, будет давать эфиопам. Значит, берем трехлинейки. А вообще интересный момент: в прошлый раз, когда винтовки давали, этих итальянок не было. Зато были немецкие маузеры. А сейчас вот так. Ну, с мосинками понятно — большая часть людей в форте русские. Швейцарские — тоже, есть Клаус. А вот как Италия и Эфиопия связаны? У эфиопов, насколько помнится, своего оружейного производства никогда не было. А, вот что! Ольга как-то давно говорила, что Италия с 1936 по 1941 годы оккупировала Эфиопию. Хотя там и англичане были, и французы краем пробегали, и даже евреи отметились. Лучше бы Наблюдатели "ли энфилдов" подкинули. Эту винтовку Женя успел оценить.

А что, дать эфиопам пару мосинок, и они будут довольны до скончания веков. Опять же, много ли они навоюют с хаудахами, если завтра враг нагрянет? Нет, ополчение надо вооружать. А всю остальную мелочевку наберем в сеанс поставки.

Только стаскали новенькие винтовки в оружейку, как прибежал Федька.

— Дядь Жень, еще какие-то эфиопы!

Вот же понесло их, буквально пачками.

Прежде, чем выйти к воротам, Женя поднялся на стену и посмотрел на новых пришельцев. Перед фортом стояла группа людей. Было видно, что они проделали пешком немалый путь, чтобы попасть сюда. Пятеро мужчин, семь женщин, трое детей, примерно от трех до десяти лет. Одежда весьма бедная, обувь у большинства вообще отсутствует. У ног тощие мешки. У троих из мужчин оружие: два хаудаха и что-то длинноствольное, скорее всего дульнозаряное, как бы не кремневое ружье. Точно, кремневое — вон, пороховница висит на боку. Хорошо еще, не фитильное. Вряд ли это засланцы из Аддис-Абебы. Ну что ж, будем разговаривать.

Женя вышел из ворот и остановился перед людьми. Сейчас, вблизи, крайняя их бедность и истощенность буквально бросались в глаза. Да, такое инсценировать затруднительно.

Эфиоп с музейным экспонатом в руках подошел к Жене и начал говорить. Знаний амхарского хватало, чтобы вполне понимать сказанное и строить простые фразы. Помогало и то, что в эфиопском много заимствований из английского.

— Селам, масса Юджин. Я — Зеуде, вождь племени Гуджи народа Оромо.

— Здравствуй, Зеуде. Я вижу, ты и твои люди проделали трудный путь, чтобы прийти сюда. Что же привело вас ко мне?

— С тех пор, как воля Всевышнего перенесла нас на эту землю, мы жили в предгорьях к юго-востоку от Аддис-Абебы. Как и многие поколения наших предков, мы обрабатывали землю и растили ячмень и просо. Конечно, здесь было труднее жить, но у нас были хорошие земли у небольшой реки, текущей с гор, мы собирали обильные урожаи и были довольны своей жизнью. Но недавно на нашей земле нашли уголь. Пришли люди из Аддис-Абебы и там, где еще недавно были наши поля, теперь выкопана огромная яма. Мы и раньше не видели от них ничего хорошего, хотя отдавали им четвертую часть урожая и добычи и, сверх того, посылали своих мужчин на работы. А теперь, когда мы пытались протестовать, солдаты просто сожгли наши дома. Мы остались без урожая и зимой, без сомнения, нас ждет голодная смерть. У нас нет средств, чтобы купить еду и семена для посева на будущий год.

"Вот же суки", — подумалось Жене. — "Своих же людей выгоняют. Видимо считают, что у них есть лишние. Ну да ничего, у нас-то лишних нет и, надеюсь, не будет. Но и так просто и легко принимать их тоже не стоит". Тем временем, Зеуде продолжал.

— Мы слышали много рассказов о тебе. О том, что ты великий воин и мудрый правитель, что ты щедр и справедлив. И мы решили прийти к тебе в надежде на помощь. Гуджи просят тебя дать им землю в твоих владениях, семена для посева и достаточно еды, чтобы пережить зиму. Но ты не подумай, Гуджи не попрошайки! У нас есть, чем тебе заплатить. По дороге, в полудне пути отсюда, мы нашли еще нетронутый склад.

— Почему же ты не взял этот склад себе? У тебя было бы жилье, еда, инструменты, а, если повезет, то и машины, и оружие.

— Все так, но склад охраняет огромный зверь, вдвое больше самого большого медведя. Ты видишь, с нашими ружьями не справиться с крупным зверем. А для того монстра нужна, наверное, пушка. Я не сомневаюсь, что ты сможешь убить зверя. Я прошу отдать Гуджи этот дом и землю вокруг него. За это я отдам тебе половину всего, что есть в этом складе. А в дальнейшем Гуджи будут ежегодно отдавать тебе четверть урожая, как раньше отдавали людям из Аддис-Абебы.

Вот засранец! Ведь если бы не зверь, он бы просто поселился там и забрал себе все, что есть на складе. Но надо сказать, делить предлагает сравнительно честно, пополам. А ведь в ближнем радиусе никаких локалок не оставалось, все было разведано и оприходовано. Это что выходит, опять Наблюдатели докидывают ресурсы? Очень интересно. Возможно, в скором времени пойдут эфиопы, потащат технику на обмен. Вот только чем бить такую тварюгу? Но попробуем. На худой конец, пулемет есть, так что завалим.

— Ты заинтересовал меня, Зеуде. Я близко к сердцу принял беды, постигшие твой род. Но мне нужно время, чтобы подумать над твоей просьбой и принять решение. Тебе тоже стоит подумать, и вот о чем: люди из Аддис-Абебы в любое время могут напасть на меня, и мне придется убивать их. Какую сторону ты займешь в этом случае? Будешь ли ты готов стрелять в соотечественников? Ты не сможешь остаться в стороне. Или ты будешь сражаться за меня, или против. Я вернусь через час после полудня, выслушаю твой ответ и объявлю о своем решении. А пока мои люди накормят вас.

С этими словами "великий воин и мудрый правитель" удалился.

— Что думаешь, Иваныч? Мне кажется, им можно поверить.

Женя опять отвлекал Григорьева от проекта. Тот, хоть и был не в восторге от этого, но недовольства не выказывал, понимая, что дело по сути своей государственное.

— А что тут думать? Простые люди, бесхитростные. Не без лукавства, конечно. Но какой вождь не станет лукавить, чтобы своему племени лучший кусок добыть? Вон как он тебя улещивал, дифирамбы пел "мудрому и щедрому". Вряд ли этот Зеуде много присочинил. И в своих запросах он, в общем-то, скромен. Ничего лишнего не попросил. Что же до четверти урожая, то можно так сделать: он будет по твоему заказу растить то, что тебе нужно. Зато привлекать на работы — это будет полезно.

— А почему бы просто не дать им всего и пусть живут?

— Вишь ли, тут есть один момент: чем труднее достается что-либо, тем оно дороже ценится. То есть, дорого доставшийся инструмент они не будут ломать, бросать, портить. Опять же, если ты предложишь слишком много, а цену возьмешь слишком низкую, то могут решить, что ты просто не понимаешь стоимости своих вещей, а, значит, тебя можно безнаказанно дурить. Могут попытаться вообще сесть тебе на шею. И куда ты денешься, если уже их принял и землю дал? Это с тем врачом ты можешь цивилизованно говорить об абстрактных вещах. Здесь же все должно быть предельно конкретно и четко разложено: что они получают и что за это отдают. Кстати сказать, это касается и технологического уровня даваемых вещей. Тому же эфиопскому водителю можно спокойно дать бензопилу и знать, что он будет ее беречь и за ней ухаживать. А вот этот Зеуде через месяц придет, скажет, что пила не работает и потребует новую. И ты ему дашь. А окажется потом, что бензин неправильно с маслом развели, или еще что-нибудь в этом роде. А если они станут гвозди пилить, порвут цепь, и та отхватит горе-пильщику полноги, то виноват в этом окажешься ты. Так что щедрость проявить нужно, но в меру. И за эти щедроты они должны обязательно платить. Тут уже сам подумай, что и за что с них можно брать.

— А про эту локалку что думаешь? Не может быть подставой?

— Может быть, а может и не быть. Тут же вот как выходит: если локалка стоит и ее охраняет пещерник, то атакующие отряды могут запросто зверя грохнуть и избушку выпотрошить. Если же это подстава, то можно принять меры. У нас людей хватает. Скажем, ты с парой человек пойдешь на зверя, а еще три-четыре бойца скрытно двинутся за вами следом и, в случае чего, прикроют. Вечером Касаткин смену гарнизона привезет, договорись с ним, чтобы задержался до твоего возвращения. Тогда сможешь и людей в лес повести, и форт не оголишь. И вообще, тебе неплохо бы уставы воинские почитать, да с тем же Петровичем тактикой позаниматься. Чувствую я, пострелять еще не раз придется. Не по эфиопам, так по шведам. Или еще какой чухонец объявится.

— Тогда расскажи, из чего пещерника убить можно.

— Тварь это живучая и прыгучая. Мы, когда еще со стен Сибири ее мочили, уцелели только потому, что сидели наверху, она допрыгнуть не могла.

— Вот я потому и спрашиваю, чтобы можно было издалека его прикончить.

— Вообще говоря, тут бы снайперку крупнокалиберную. Или ПТР. На худой конец — охотничий карабин "Тигр" под патрон 9,3х64.

— Где ж я тебе такое возьму? — вздохнул Женя. — Смотрящие нарезное оружие, тем более, крупный калибр, жестко ограничивают.

Григорьев почесал затылок.

— Тогда можно попробовать нарезные штуцеры, например, Holand & Holand под патрон .600 Nitro Express. Есть крупнокалиберный гладкоствол. Вот хотя бы наш КС-23. Но это все для близких дистанций, 50-70 метров, максимум 100. Да и отдача у этих монстров зверская, запросто может с ног свалить. Но и с пулеметом тоже можно. Вон, МГ-34 есть, пару лент засадить, да из карабинов добавить — скопытится. Могу еще совет дать: чтобы не скакал зверь, бей по суставам. Обездвижишь — потом хоть ножиком зарежь.

— Ладно, спасибо. А сам не хочешь на пещерника сходить? Ружья я добуду.

— А что, можно и сходить. Но пулемет для страховки возьмем обязательно.

На улице стояло лето. Может, для эфиопов это и не жара, но вот Женя натурально обливался потом. Наверное, даже будь на дворе зима, он бы тоже взмок, потому что побегать туда-сюда пришлось изрядно. К эфиопам одним, к эфиопам другим, к Иванычу, в радиоузел. По лесенке вверх, по лесенке вниз, вверх-вниз, вверх-вниз... Так и утренней зарядки не понадобится для поддержания формы. А потом как-то раз — и уже время поставки, пора идти заказ делать. А он еще только в уме слегка прикинул, что нужно брать.

Наобещал он эфиопам немало, а ведь все эти железяки изрядно весят. С другой стороны, ему нужно обеспечить две группы поселенцев, так что имеет смысл сразу взять два комплекта барахла. Тут кстати пришелся и суммированный вес за два дня.

Вначале Женя подумал о фискарсовских топорах и титановых лопатах. И по весу легче, и вообще круче. Во всяком случае, для себя он брал бы именно это. Потом он вспомнил сентенции Иваныча и резко сбавил обороты. Вот, к примеру, топор. Сломается у "фискарса" стеклопластиковая рукоять, и что? И все, можно выкидывать. Или долго и нудно выколупывать пластик из железяки. А было бы простое березовое топорище, можно было бы новое и самому вырезать. А раз так, зачем вообще заказывать деревяшку? Взять только топор, нормальный, из хорошей стали. И экономии, считай, грамм триста на каждом выйдет. А лопата? Что, в лесу черенок не найдется? А у лопаты черенок запросто может больше штыка весить.

Теперь про материал: Сломанную железную лопату можно заварить в кузнице. А вот титановую — только на специальном оборудовании в среде инертных газов. А откуда у эфиопов такая сварка? У Сотникова и то нет, так что проще, проще, без высокотехнологичных изысков. Так что, следуя заветам Григорьева, брать будем самый простой инструмент. Качество металла, естественно, обеспечим. Ну и бонусом, сверх обещанного, в каждый комплект по точильному камню и по трехгранному напильнику.

Ну вот, с обязаловкой покончено. Пришло время попробовать взять суперпушку.

Женя хихикнул про себя: суперпушка для супертушки. Но смех смехом, а дело-то серьезное. Что там имеется в загашнике у Наблюдателей?

"Оружие нарезное". "Винтовки охотничьи".

Позиция недоступна. Перейдите к другой позиции.

Ну и ладно. Собственно, это ожидалось. Хотя была, конечно, надежда. Тогда пойдем другим путем.

"Оружие гладкоствольное".

Вот тут без проблем. Но с патронами напряг — нет готовых пулевых калибром больше 12. Разве что самому снаряжать. А тут пробовать нельзя, нужно сразу наверняка. А что там Иваныч говорил про нитро-экспресс?

"Оружие нарезное". "Штуцеры охотничьи".

О, проскочило! Ну, давай парочку закажем. И патронов полсотни. И наушники, чтобы не оглохнуть. Вот теперь держись, пещерник, белая северная лисичка непобедима, и она идет за тобой!

В час дня Женя вышел к воротам. Его уже ждали.

— Ты подумал над моими словами, Зеуде? — спросил он вождя.

— Да, масса Юджин. Если ты примешь меня и поможешь моему племени пережить эту зиму, Гуджи будут сражаться за тебя.

Ну вот, что, собственно, и ожидалось. Бесит только, что нельзя было сразу все решить, ради политеса требовалось изобразить раздумья "легендарного Юджина". Тьфу! Ну и посоветоваться с Григорьевым тоже было не лишним. Ну а теперь принять величественную позу, побольше пафоса в голосе и вещать. Главное, чтобы не стошнило от собственной запредельной крутости.

— Если так, то я готов принять твой род. Я дам тебе землю, где вы будете жить. Дам инструменты для работы и семена для посева, если они не найдутся в том доме. Дам оружие и патроны, чтобы Гуджи могли охотиться и защищаться от врагов, и достаточно продуктов, чтобы вы не бедствовали зимой. Взамен я потребую от вас четвертую часть от всей добычи и участия в общих работах. Например, мне нужно будет прорубить просеку от будущего селения Гуджи до форта. Если на мои земли придут враги, то, кто бы они ни были, мужчины Гуджи должны будут сражаться с ними. Нужно ли тебе время, чтобы обдумать мои слова и принять решение?

— Мне не нужно времени, чтобы увидеть, кто на самом деле друг, а кто враг. Я принимаю твои условия. Гуджи станут частью твоего народа.

— Тогда завтра утром пойдем к складу. Я убью зверя и отдам тебе дом и земли вокруг. Мы вместе посмотрим, что хранится в этом доме и по справедливости разделим имущество. Отныне и навсегда Гуджи будут под моей защитой.

Эфиоп приосанился и придал своему лицу торжественное выражение.

— Я, Зеуде, вождь Гуджи, благодарю тебя, Юджин, от всего племени. Да благословит тебя Аллах.

— Я принимаю твою благодарность, Зеуде. До завтра ты и твои люди смогут отдохнуть в доме для моих гостей. Я вернусь к тебе завтра утром. А сейчас мне нужно заняться другими делами.

Прям как в старые добрые времена. То ни гроша, то вдруг алтын. Уж почти год, как никто не просился под крыло. Все племена сектора присоединились к анклаву в первые месяц-два после смерти Джамала и развала его войска. А тут дважды за день звякает. Ну что, пойдем посмотрим, что выписали наблюдатели за этот случай.

Терминал пиликал, но не так, как обычно. Тон сигнала был совсем иным, мелодичным, переливчатым.

Расширение этноформата за счет части селективного кластера.

Стимулирующая поставка.

Выберите:

Пулемет ДШК, 4 шт.

Отара овец, 12 шт.

Вот тут Женя призадумался. С одной стороны, четыре ДШК наглухо перекрывают все подходы к форту. При таком вооружении атаковать его можно только на танке. Учитывая надвигающуюся угрозу, лишними они не будут. Но четыре пулемета — два своих, два у бероевских ребят — у него есть. Пусть не крупняк, пусть винтовочного калибра, но против пехоты больше и не надо, а броня здесь, на платформе, дефицит. А если брать, то кого на ДШК поставить? Людей у него не лишку. А с другой стороны — вот, пожалуйста, то решение, которое он так искал. Если он начнет разводить овец, то у него всегда будет мясо, молоко, сыр и шерсть. Шерсть можно прясть, и из этой пряжи Люда Гонтарева наделает шерстяных тканей. Или же Настя навяжет свитеров и шапок. А можно — валять, делать войлок и катать валенки. Ткацкий станок, да и шерстобитный, можно автоматизировать, прикрутить к ним паровой привод. Или электрический. Электричества они потребляют во много раз меньше плавильной печи. Тогда можно наладить массовый выпуск шерстяных тканей. Да это же ключ к экономической независимости форта! Пусть на Алтае горнорудная отрасль, в замке Россия — металлургия и металлообработка. А его форт займется легкой промышленностью. И это будет его уникальный товар, его звено в общем разделении труда Союза. Так что перекуем мечи на орала. Да здравствует мирный сельскохозяйственный труд! Только вот вопрос: кто-нибудь в форте знает, как обращаться с этими овцами? И куда их сбросят? Они же разбегаться начнут! Да и кормить их надо, сено на зиму запасать. Вот не было у бабы забот...

Женя поднялся на стену. Уфф, все-таки наблюдателям свойственен комплексный подход: в сотне метров от восточной стороны появилась бревенчатая стайка с загоном, по которому бродили и блеяли результаты выбора. Рядом со стайкой были аккуратно сложены несколько тюков прессованного сена. Теперь нужно будет выделить пару человек на это хозяйство и притащить каналом литературу по овцеводству. А если все-таки эфиопы нападут? Они ценную скотину просто зарежут на мясо. Или пристрелят в ходе боевых действий. Надо сегодня же, ну край — завтра, угнать овечек подальше отсюда. Кстати... у эфиопов, кажется, был пастух?

Ворота форта открылись, и из них выкатился квадр с прицепом. Прицеп был основательно загружен.

— Вот, Мерон, то, что я тебе обещал.

Женя наблюдал, как эфиопы разглядывают инструмент. Берут в руки, оценивают и, одобрительно кивая, кладут обратно.

— А что, ты сможешь довезти все вещи прямо до самого места?

— Нет, конечно. Только до границы леса. Но зачем лишний километр тащить тяжести на своем горбу.

— Действительно, спасибо.

— Тут еще продукты на вас четверых, примерно на месяц: крупа, консервы. Ружья у вас есть, я положил полсотни дробовых патронов, чтобы вы могли охотиться.

— И за это спасибо.

— Мне важно, чтобы у вас все получилось, и чтобы вы, а особенно — ты, Мерон, выжили. Так что вам я даю чуть больше, чем другим.

Эфиоп понимающе кивнул.

— У меня есть к тебе одно дело, — продолжил Женя.

— Тут совсем недавно, практически, час назад, у меня появилось небольшое стадо овец. Но ни я сам, ни мои люди совершенно не умеют с ними обращаться. А у тебя, как я помню, есть пастух.

— Есть. Но ты ведь понимаешь, что сейчас, в первые недели, каждый человек нам жизненно необходим.

— Я это понимаю, — настаивал Женя, — но дело в том, что в самое ближайшее время это поле вокруг форта может стать полем битвы. Нужно отогнать стадо туда, где оно будет в безопасности и последить за ним.

— До осени не так уж далеко, а на четверть меньше работников — это на четверть дольше строительство.

— Думаю, вы успеете. К тому же, я заплачу за работу.

— И чем же?

Женя мигнул Федьке, тот соскочил с квадрика и метнулся в форт. Вернулся он буквально через минуту, неся две новеньких, еще не оттертых от пушечного сала, мосинки и цинк патронов.

— Вот!

Парень скинул оружие и патроны в прицеп и снова прыгнул в седло.

Топоры и пилы тут же были забыты. Будущие поселенцы осторожно, чтобы не испачкаться в смазке, брали в руки винтовки, осматривали, дергали затвор, прикладывались... Ну да, полноценная винтовка — это вам не закоцанный хаудах, у которого стволы примотаны к ложу синей изолентой.

— Ну что, Мерон, мы договоримся? А то, вон, стоит племя Гуджи. Там, наверняка, тоже найдется человек, который разбирается в скотине, а с оружием у них намного хуже, чем у вас.

Действительно, мужчины Гуджи стояли неподалеку и старательно делали вид, что им совсем неинтересно происходящее у ворот. Но когда дело дошло до оружия, они не удержались. Подходить, конечно, не стали, и вслух ни слова не произнесли, но взгляды были весьма красноречивы.

— Умеешь ты, Юджин, договариваться, — усмехнулся Мерон. Хорошо, я согласен.

— Так, по рукам?

— По рукам.

Глава племени Херси и глава форта Заря скрепили заключенное соглашение крепким мужским рукопожатием.

— Раз мы обо всем договорились, не будем терять время. Идем.

Женя взял с собой Григория и Клауса. Иваныча решил не трогать — пусть творит. У кромки леса эфиопы выгребли из прицепа все до последнего гвоздя, навьючились по максимуму, но никому не позволили им помогать. Мол, это теперь их имущество, и они не могут заставлять других тащить свои вещи. Спорная позиция, потому что перегруз на каждого вышел изрядный. А как следствие, пришлось делать короче переходы и чаще останавливаться на отдых. В итоге, тащились на час больше, чем было запланировано. Зато получился интересный разговор с Мероном. Женя не смог бы сказать, как у него возникла мысль задать именно эти вопросы. Но результат...

— Как вы сюда добирались? — спросил он Мерона. — Ведь все дороги контролируются солдатами из Аддис-Абебы.

— Дороги они, конечно, охраняют. Но леса — нет. Где находится твой форт, знают все. К востоку отсюда, примерно в трех днях пути, лежит горное плато. Мы шли по нему лесом, пока не дошли до его края. Оттуда видна башня твоего форта. Дальше — три дня пути через болота. Там плохие места.

— Понимаю. Болото — не самое приятное место.

— Дело не в болоте, хотя идти по нему, действительно, удовольствия мало.

— А что же тогда?

— Там есть одно место. Мы дошли к нему на второй день после того, как спустились с плато. Ты знаешь, я не суеверен, но там вспомнил все самые страшные легенды и предания из тех, что рассказывали старики.

— И что же это за место?

— Это озеро. Очень странное озеро. Оно идеально круглое и вода в нем черная. Если подойти близко, то вода становится красной, и со дна доносятся жуткие звуки. Можно подумать, что там живут злые духи. Мы все многое видели и нас трудно испугать, но от того места мы бежали без оглядки. А потом шли без сна полночи, чтобы только не ночевать рядом с этим ужасом.

Женя едва не подпрыгнул на месте. Еще один форт! Ну и что, что утонул в болоте. Было бы желание, можно и воду отвести, и дренаж устроить, и дамбу насыпать. А шарик-активатор у Сотникова есть. Женя сам ему отдал, а новых фортов с тех пор не возникало. С трудом удерживаясь от желания немедленно кинуться к рации, он продолжил расспросы.

— А еще что?

— Да, в общем, все остальное вполне обычное. Разве что мы видели крышу посреди болота, но не стали подходить. Затопленный дом нам был ни к чему. Разве что разобрать, вытащить и заново сложить на сухом месте. Но сейчас мы идем в другую сторону.

— Ты сможешь отвести меня туда? И к озеру, и к тому дому? Я сам хочу все это увидеть.

— Хорошо, мы тебя отведем. Но...

— Договоримся, Мерон.

— Договоримся.

Некоторое время Женя шел молча, переваривая услышанное и строя планы. Потом вдруг вспомнил вчерашний рассказ эфиопов и продолжил расспросы:

— Скажи, Мерон, а как звали того человека, который позвал вас к Джамалу?

— Никто не знал его имени. И никто не знал, откуда он пришел. Но я сам видел его и смогу узнать. На правой щеке у него большой шрам.

— То есть, это был человек Джамала?

— Не знаю, вряд ли. Он пришел, предложил, уговорил. Но его самого у Джамала никто не видел. Про него, как и про тебя, ходит много слухов. Порой, самых невероятных. Но только выяснить, что правда, а что сочинили люди, невозможно. Он просто убивает тех, кто пытается что-нибудь о нем узнать.

— Понятно... И еще: вы долго колебались, соглашаться на мое предложение или нет. А что стало самым весомым аргументом "за"?

Ответ был для Жени довольно неожиданным:

— Ты обещал помочь возродить род.

Место, которое решили определить для поселенцев, было просто шикарным. В другое время Женя с удовольствием построил бы себе там дачу. Небольшое лесное озеро с выбегающим из него ручьем, обширная поляна на берегу, светлый сосновый бор — красота!

— Живите здесь, стройте дома, расчищайте поля. Ваша земля будет продолжаться на половину дневного перехода от этого места. Я обещаю, что никто не выгонит вас отсюда. Через четыре дня я со своими людьми приду к тебе, и мы пойдем смотреть твое плохое озеро и крышу на болоте. Могу порекомендовать не просто валить деревья на постройку домов, а вырубать просеку в сторону форта. Так вы и построитесь, и часть дороги пробьете. Еще могу посоветовать валить леса вдвое больше, чем нужно, и половину оставлять на просушку. Дома, сложенные из сырых бревен, недолговечны. Но вы сможете в них прожить до тех пор, пока не просохнет заготовленный лес.

— Спасибо, Юджин, я не знал этого.

Мерси говорил вполне искренне.

— Когда разберемся с ближайшими проблемами, я пришлю к тебе человека. Он сам строить уже не может, но как рубить бревенчатые дома, знает хорошо. Подскажет, поможет.

— Юджин, боюсь, я не смогу расплатиться с тобой за все это.

— Не прибедняйся, Мерон. Ты прекрасно понимаешь: это все от того, что ты врач. Ты нужен мне, и нужен еще сотне человек. Здесь в округе только одна медсестра, и людей с любым мало-мальски сложным заболеванием мы отправляем в замок Россия. Сам понимаешь, что не каждое племя отправит своих людей непонятно куда. А ты сможешь помочь им здесь. Потому я тебя и зову в форт. В конце концов, поставим тебе дом снаружи, чтобы любой мог прийти к тебе в любое время. Построим небольшой стационар, на три-пять коек, чтобы люди из племен могли у тебя лечиться.

Мерон вздохнул.

— Заманчиво, очень заманчиво. Но не в этом году. Я говорил тебе: я в ответе за своих людей. Когда они обоснуются на новом месте, мы вернемся к этому разговору. Обещаю.

Настал черед Жени вздыхать.

— Жаль. Но хорошо, я подожду. А пока... Жора, Клаус, несите сюда!

Смыков и Лори притащили свой рюкзак.

— Вот тебе еще немного патронов для гладкоствола. Картечь и пули. Вот еще чай и сахар. Вот рация и две запасных батареи. Пользоваться несложно, я тебе покажу. И вот еще, лично тебе лично от меня.

Женя достал из рюкзака револьвер в кобуре.

— Держи. Можно сказать, от сердца отрываю. Имей в виду: заряжен. И вот еще к нему горсточка патронов. Я понимаю, что ты доверяешь своим людям, но постарайся не показывать его никому. Так, на всякий случай. Будет твое тайное оружие на крайний случай.

— Я... — начал было Мерон.

— Ничего не говори. Помни: ты мне нужен живым и по возможности целым. Да, вот еще:

Женя достал из своего рюкзака пластмассовую коробку с красным крестом.

— Малый хирургический набор. И к нему вот, — он достал еще одну коробку, — основные медикаменты. Не очень много. Закончатся — приходи, дам еще. Будет нужно что-то конкретное — опять же говори, я добуду. Ну, ладно: мне пора. И напоследок: я в ближайшие дни жду нападения. Сколько будет народа, кто, откуда — точно не знаю, но то, что большая часть будет из Аддис-Абебы, это очевидно. Вроде, через вас они пройти не должны, но в любом случае будьте начеку. Рация у вас есть, в случае чего, сообщай. Частоты там, вместе с инструкцией.

Женя поднялся, Мерон — тоже.

— Спасибо за все. Ты дал нам больше, чем я надеялся получить. Но я не люблю быть должным.

— Не переживай, я дам тебе возможность расплатиться. Завтра пущу в поселки информацию о тебе, и через неделю у тебя будет весьма обширная практика. До встречи, Мерон.

— До встречи, Юджин.

Вернулись в форт уже затемно. Всю дорогу Женя размышлял об открывающихся перспективах и возникающих потребностях. Сейчас август, садить что-либо уже поздно. До зимы новые поселки успеют только-только построиться и, может, пробить просеки к форту. Дороги, конечно, очень нужны. Нужна возможность быстрой переброски сил в случае возникновения угрозы в одном из поселков. Ну и возить, все-таки, легче, чем таскать. Интересно, то, что звякнуло утром — это за всех эфиопов, или только за оставшихся четверых? Было бы хорошо, если бы за тех двоих Наблюдатели еще чего-нибудь подкинули. Тех же пулеметов, например.

Поехали дальше. Урожай будет только через год. Значит, до того времени эфиопы будут сидеть у него на шее. Он будет должен их кормить, по крайней мере, до следующего августа. Давай посчитаем: четверо этих, еще минимум шестеро вместе с теми двумя, еще полтора десятка сегодняшних — двадцать пять ртов. Более, чем удвоение народа. Ну, круп, допустим, можно набрать. Мясо, рыба — пусть охотятся и ловят. Сколько нужно того же риса на неделю? При трехразовом питании — семьдесят пять порций в день. В одном килограмме примерно шестнадцать порций. Возьмем пятнадцать для простоты счета. Итого на неделю нужно тридцать пять килограмм крупы. В принципе, вполне приемлемо. Канал такую нагрузку потянет. А если еще придут? У него сто пятьдесят килограмм в день. Если в неделю один день поставки расходовать на прокорм эфиопов, то получится до ста человек, если держать на крупе. Конечно, это не очень хорошо. Но выгонять людей накануне зимы как-то не хочется. Да и есть вероятность, что если тут все сладится, а год подождать — не так много времени, то переток племен от Аддис-Абебы к нему усилится, потихоньку можно и до затопленной платформы добраться. А вообще было бы неплохо обсудить этот вопрос с Сотниковым, он мужик головастый, да и возможности у него другого уровня. Может, закинет на барже одним рейсом несколько тонн зерна или крупы, да и закроет тему. А Женя в качестве компенсации возьмет какие-нибудь ценные вещи канальной поставки. Хотя бы тот же металлорежущий инструмент.

Вспомнилось сегодняшнее сообщение на терминале: расширение за счет селективного кластера. Раньше такого не было. Причем, и у Сотникова не было. А что такое селективный кластер? В его ситуации, это Аддис-Абеба. То есть какое-то племя, вначале присоединившееся к их анклаву, целиком перекинулось к нему. За присоединение монокластера Наблюдатели дают бонус. А за потерю? По логике вещей, должны наказать. Какое будет наказание, можно только гадать. Но вот Сотникову эта информация будет очень интересна.

Мысли перекинулись на другую тему. Интересно, насколько сельскохозяйственные навыки эфиопов поддаются коррекции? Климат совершенно другой, другие почвы, другие культуры, другие сорняки и другие вредители. Как бы не пришлось учить их всему этому. Конечно, они где-то и как-то хозяйствовали, но кто ж знает, как именно. Агроном в форте есть. Вопрос — послушают ли они. Тем более, женщину. У них на старой Земле местами еще деревянной сохой пашут. А тут? Нужно учить севообороту, применению механизации, обращению с техникой... Зато можно, например, в счет оброка часть земель заставить засеивать льном и получать волокно для производства тканей.

Детей надо отдельно учить. Ну, тут Жене есть чем похвастать. Он много разговаривал с вождями, убеждал, приводил всяческие доводы и вот теперь в этот год после сбора урожая пятеро парнишек из разных племен поедут в замок Россия учиться. Этого, конечно, мало. В идеале, все эфиопские дети с определенного возраста должны проходить обучение вместе со своими сверстниками из остальных поселений анклава. Но это дело будущего. А пока нужно сосредоточиться на текущих проблемах.

В форте уже ждал Касаткин.

— Ну что, капитан, — сказал Женя после взаимных приветствий, — есть одна тема. Как раз по твоей части. Если выгорит — можно будет крупно наказать эфиопов. А если повезет, то и не только их. Давай я расскажу тебе, что знаю, и будем писать диспозицию. Пошли, сядем поближе к рации. Бероеву тоже будет интересно поучаствовать в разговоре.

Глава 7

Последняя, предутренняя вахта, заслуженно названная собачьей, досталась Сержу. Ну а как иначе? Он, сонно щурясь, выполз из-под спальника. На его место быстренько, пока не улетучилось тепло, забралась Галка и почти сразу засопела. Сергей поглядел на нее, на прижавшуюся к ней девочку, поправил спальник и двинулся вокруг поляны.

С пруда поддувал ветерок. Вроде бы, и легкий, но Серж как-то быстро озяб. Остатки сна мгновенно улетучились. Поеживаясь, он медленно нарезал круги вокруг стоянки, стараясь двигаться максимально тихо. Периодически Сергей выходил к берегу озерца и, стоя за деревьями, осматривал берега. Не обнаружив ничего подозрительного, он отступал вглубь леса и продолжал обход. Время от времени он останавливался и прислушивался. Тишина. Лес перед рассветом словно вымер. Молчали лягушки, не кричали ночные птицы, не шуршало в траве и кустах мелкое зверье, не плескалась в озере рыба. Можно было подумать, что во всем лесу не спит лишь он один.

От воды потянулся туман и густой белой пеленой покрыл и зеркало озера, и прибрежный лес. Густая белесая дымка скрыла землю, и казалось, что деревья плывут в молочном киселе. Картина была настолько фантасмагоричной, настолько жутковатой, что Сергей зябко передернул плечами. В голову упорно лезли невесть откуда взявшиеся мысли о колдунах, призраках, русалках и всякой прочей нечисти. Серж пытался прогнать их, но не особо успешно.

Собственно, было отчего вспомнить о мистике. Окутанный, искаженный туманом, мир вокруг стал казаться зыбким, призрачным, нереальным. Очертания предметов можно было сколько-нибудь отчетливо различить лишь на расстоянии не более пяти метров. Тишина стояла просто нереальная. Ветра практически не было, и ни с озера, ни из леса не доносилось ни единого звука. На ходу еще слышен был шелест приминаемой травы, легкий хруст попавших под ноги мелких веточек, но стоило остановиться, и тишина вновь плотным коконом окутывала человека.

Сергей закончил очередной круг и опять остановился у берега озера, вслушиваясь в пространство. Если верить книжкам, сейчас слышимость должна быть такая, что можно разобрать разговор за три километра. Проверить правдивость этого утверждения пока что случая не было. Но кто знает, может, какой-нибудь потенциальный противник выдаст себя неосторожным звуком.

Звук пришел. Странный жуткий звук: не то рычание, не то протяжный утробный вой, и над лесом на востоке, как раз там, откуда они пришли, полыхнули вспышки багрового света. Навалился страх. Липкий, удушливый, он протек по спине холодным потом, вздыбил на голове волосы и резко бросил в дрожь все тело. Освободиться от власти этого чувства было нелегко. Но едва Серж справился, как звук повторился, и снова предутреннее небо озарилось багровыми сполохами. Бр-р-р!

Из-под елки выползла заспанная и встревоженная Галка, за ней — Теген.

— Что это было?

— Кто ж его знает! Какая-то гадость. Ну, раз вы все проснулись, давайте перекусим и двинемся. Что-то мне неспокойно стало. А еще лучше — давайте отойдем немного и там уже поедим.

— Какой ты чувствительный! — съехидничала каратистка. — Ну что ж, давай отойдем. Только сперва я одна отойду. Да и Теген тоже, наверное, нужно.

Галя с девочкой пошли за ближайшие елки, а Серж принялся собираться. Собрал и надел рюкзак, перекинул через плечо сумку, сложил в нее рыбу, проверил, чтобы после них на земле ничего не осталось, закрыл костровище дерном. Сам быстро справил нужду, и принялся ждать.

В прошлой своей жизни он не слишком обращал внимание на природные красоты. Наверное, из-за вечной своей беготни и занятости. Но сейчас он был буквально заворожен открывающимся ему зрелищем. Он наблюдал, как непроглядная еще недавно тьма становится мутно-серым сумраком, как черное небо становится темно-фиолетовым, как на востоке появляется тоненькая светлая полоска...

Вдруг из-за деревьев, куда ушли дамы, послышалась громкая возня, потом детский вскрик и сочные матюки, выдаваемые девичьим звонким голосом. Серж бросился на звук, на ходу выдергивая из кобуры пистолет. Сквозь туман прорисовалась картинка: Галя со спущенными штанами стояла на коленях, а за спиной у нее стоял здоровенный негр со знакомым уже снаряжением и умело крутил ей руки. Рядом на земле лежала Теген. Все дальнейшее произошло буквально за пару секунд. Негр увидел вооруженного противника, выпустил девушку и тоже схватился за оружие, но тут же повалился с выпученными глазами, судорожно хватая ртом воздух, не в силах издать ни звука. Еще бы — два удара в полную силу по чувствительным точкам от черного пояса кого угодно с ног свалят. В стороне из-за елки выскочил туманный силуэт, уже с автоматом наперевес. Не раздумывая, Серж дважды выстрелил в него, тот упал. Убит или ранен — проверять было некогда. Метнулся к елке, на ходу пряча пистолет, подхватил девочку на руки и кинулся в сторону противоположную той, откуда появился враг. Галка одним движением натянула джинсы, от всей души добавила с ноги в челюсть первому, катавшемуся по земле, и, удерживая руками штаны, чтобы не свалились, кинулась следом. Через пару минут остановилась.

— Отвернись, я джинсы поправлю. А то так сотру все себе в кратчайшие сроки.

Сергей послушно отвернулся. За его спиной послышалась возня, потом коротко вжикнула "молния".

— Вляпались, млин, — зло проговорил Сержант. — Как ни старались, а все-таки вляпались. Значит, так: туман продержится еще с час. Нужно за это время максимально оторваться. Тут, вдоль берега, деревья пореже, пробежимся в темпе с полчаса, потом зайдем в лес, передохнем и двинем дальше.

Ни говоря ни слова, Галка взяла девочку на руки.

— Ну что, рванули?

И они побежали дальше.

— Все, передышка.

Остановившись в густых прибрежных кустах, Серж скинул рюкзак, Галка осторожно опустила давно уже очнувшуюся Тэген на землю.

— Рубаем по-быстрому.

Холодная рыба была не такой вкусной, как свежеиспеченная вчера вечером, но вполне съедобной. Да, собственно, в их случае привередничать не приходилось. Садиться не стали, поели на ногах, запили водой из фляжки. Пока Тэген бегала с фляжкой к озеру, Сергей тщательно закопал рыбные кости. Огляделся, прислушался, вскинул на плечи рюкзак, скомандовал:

— Пошли.

Двигались, по возможности, скорым шагом, стараясь уйти подальше от странных и страшных людей. Девочка держалась наравне со взрослыми.

До ночи Серж планировал пройти хотя бы километров пятнадцать. Конечно, чем больше, тем лучше, но тут уж как получится. Неизвестно, на что способна прибившаяся к ним малолетка. Он взял градусов двадцать к северу от направления на башню. На другой день повернет на юго-запад.

Вскоре лес стал гуще, шаг пришлось убавить, зато стало возможным поговорить.

— От кого удираем?

Судя по голосу, Галя ничуть не запыхалась.

— От негров.

— Это-то я поняла. А конкретнее?

Серж досадливо поморщился. Объяснять и объясняться он не любил. Тем более, объяснять что-то женщине. Но Галка поняла заминку по-своему:

— Колись уже, волк-одиночка. Тема серьезная, и меня, между прочим, тоже касается. Так что вскрывай карты.

Сергей еще немного помедлил, прикидывая, что рассказать, а о чем лучше умолчать.

— Не тяни, рассказывай, пока время есть. Мне нужно знать, во что мы с разбегу влетели.

— Ладно, слушай: помнишь, где мы встретились?

— Ага.

-так вот: меня закинуло километров на сто западнее этого места. И где-то на половине дороги повстречался с командой негров.

— Тех самых?

Галка мотнула головой назад.

— Тех, или похожих, но форма и оружие такие же. Мне, знаешь ли, некогда было их разглядывать, они меня убить пытались. Чудом ушел, до сих пор не верится.

— И за что они на тебя зуб поимели? Ты нагадил им в суп?

Серж фыркнул.

— Если бы! Похоже, они просто зачищают всех потенциальных свидетелей. Я ночевал у речки, костер палил. Ну, видать, и запалился. Повезло — организм поднял за полминуты до того, как они пришли по мою душу. Судя по виду, по манере движений, все они профессиональные солдаты или наемники. Не то спецназ какой, не то диверсионная группа. Экипированы — аж завидки берут. Вооружены до зубов. Отряд большой. Там, у реки, их было двенадцать человек. Если считать, нынче мы встретили тех самых негров, то они должны быть очень злыми. Тем более, что одного я сегодня подстрелил, другого ты приложила. Кстати, ты куда ему так зарядила, что он даже шипеть не мог?

— Левой под вздох, правой по яйцам. И потом еще с ноги в челюсть добавила.

— Понятно. Обширная гематома на брюшине, возможно даже, разрывы. Если он был не готов и не успел напрячься, то ушибы внутренних органов. Дальше, как минимум, ушиб мошонки, а скорее всего, полноценная яичница. Плюс ко всему сотряс того, что было в черепе. Ну и ближайшие пару месяцев будет кушать исключительно бульончики и жидкие кашки. В общем, не боец.

— А что это за негры? Откуда они вообще взялись?

— Да хрен знает. Ты, вообще, что думаешь на тему того, где мы сейчас находимся?

— В лесу, разумеется.

Галка шла замыкающей, Сергей видеть ее не мог, но тут прямо почувствовал, как она пожимает плечами.

— Это понятно. А в глобальном смысле?

— Ты про другой мир?

Вот так выводишь осторожно разговор, чтобы аккуратно сообщить женщине сногсшибательную новость, а она, оказывается, давно уже все поняла, и никаких неудобств и рефлексий в связи с этим не испытывает.

— Именно. Тут что-то происходит, какие-то разборки. А мы местных раскладов не знаем. Кто, откуда, зачем, почему — не ясно. Могу только сказать, что мне не нравится, когда меня пытаются превентивно зачистить. Еще я не люблю, когда солдаты убивают женщин и насилуют девочек. Так что можно и этих негров, и тех белых смело записать во враги. Кстати, если даже мы столкнемся с еще каким-нибудь отрядом, то, скорее всего, нас сперва убьют, а потом будут разбираться, откуда мы взялись.

— Ну, откуда мы взялись, примерно понятно, — задумчиво произнесла Галка. — А вот эти откуда?

— Пришли они откуда-то с востока. Может, там какие-то поселения, еще что-то. Я практически уверен в том, что они тоже сюда попали. Примерно так же, как и мы.

— И почему ты так думаешь?

— Я видел их оружие. Оно абсолютно, до мельчайших деталей совпадает с такими же экземплярами, которые я видел у себя. А об оружии я знаю, поверь, очень много. Если бы его делали здесь, были бы хоть мелкие, но отличия. По крайней мере, клейма точно были бы другими.

— Хорошо, принимается. И что эти наемники делают в этих лесах?

— Хрен знает. Выполняют какую-то тайную миссию. Настолько тайную, что они убивают всех, с кем встречаются по дороге. Кстати сказать, тот кадр, который гнался за Тэген, он не негр, он белый. И оружие у него другое.

— И что это означает?

— То, что это другой отряд. Но движутся они в одну сторону и график движения у них примерно совпадает. Очень похоже на то, что разные группировки договорились о совместных боевых действиях против общего противника. Но и те, и другие убивают всех, кого встретят.

— Для нас это что-то меняет?

Практически, ничего. К тому же, мы ухитрились насолить и тем, и другим.

— Ты говоришь, всех убивают. А меня они пытались поймать.

— Ну, для негра белая женщина — желанная добыча. Они бы сперва натешились, а потом все равно убили. А еще — в диких лесах нечасто встречаются девушки с черным поясом по карате. Женщина по определению намного слабее мужчины, поэтому считается легкой добычей.

— Но белые просто убили всех.

— Белые зачастую относятся к черным как к низшей расе. Могли просто побрезговать.

— Да-а-а... — протянула Галка и на время замолчала.

Серж подуспокоился. Через десять минут он увидел подходящую полянку, и объявил привал. Собственно, он мог идти в том же темпе еще долго. Да и Галка не выглядела усталой. А вот Тэген отдых был явно необходим. Она плюхнулась на траву и принялась разминать уставшие ноги. Но все равно, девчонка держалась молодцом. Не ныла, не капризила, а топала наравне с хорошо тренированными взрослыми.

— Слушай, Стрелок, что-то не сходится.

Это опять Галка прицепилась. Вот что за наказание — умная женщина!

— Ты уверен, что все мне рассказал? Если бы те негры просто шли к своей цели, они бы за нами не гнались. Ты же ведь свернул чуть в сторону, если я не ошибаюсь.

Серж скривился, словно лимон целиком сожрал, на ходу пытаясь сообразить, все рассказывать, или, все же, что-то утаить.

— Ты не морщись, не морщись, — потребовала девушка. — Колись давай.

— Ну, вообще-то был еще один момент: один из той компании с моей помощью упал со скалы, другой получил сотрясение мозга.

— И как ты с ними справился?

— Случай.

— Пистолет и рюкзак от них?

— Угу, — мотнул головой Серж.

И как они тебя не пристрелили?

— Повезло. Они спускались по тропе, а я рискнул и полез вниз по скале.

— И не сорвался?

— Как видишь. Главное, до леса первым добрался. А в лесу без серьезных навыков следопыта человека найти очень сложно, особенно, если он прячется.

— Но убивал-то их ты, а вязать они собрались меня.

— Понимаешь, они меня до сегодняшнего утра в лицо не видели. Кроме того, ты уж извини, но тебя со спины запросто можно принять за пацана. И они в тумане вполне могли перепутать.

— Кстати, а как в таком тумане они нас нашли?

— Скорее всего, случайно наткнулись. Шли своим маршрутом и тепловизорами проверяли местность, чтобы в тумане на какого-нибудь зверя не напороться. А напоролись на нас.

— То есть, нас специально не искали?

— Трудно сказать, но, думаю, нет. Просто совпали маршруты. У них, скорее всего, есть определенные сроки, которые не дают им сильно отвлекаться от главной цели.

— А какая у них цель?

— Думаю, башня.

— Какая башня?

— А я что, не рассказывал?

— Нет.

— И ты не спросила?

— А зачем? Я вижу, что ты идешь не наугад, а четко по направлению. С компасом, вон, сверяешься. Значит, знаешь, куда. А я вообще не представляю, куда двигаться. Так что лучше неизвестно куда с тобой, чем блуждать по лесу в одиночку. Шансов всяко больше.

Серж хмыкнул. Такого прагматичного подхода к теме он не ожидал.

— В общем, так: в первый день я с горы там, на востоке, — он махнул рукой назад, — увидел башню. Засек направление и двинулся к ней. Раз есть какое-то строение, значит, есть и люди. Ну или какая-то подсказка, что делать дальше. Вот я и пошел.

— Получается, что эти отряды тоже идут к башне?

— Получается, да. А все остальное — типа, поймать меня и наказать — это второстепенное.

— А эти негры и прочие... они, что, живут в этой башне?

— Вряд ли. Иначе бы они так не прятались и всех встречных-поперечных не стреляли. Скорее всего, они хотят что-то оттуда забрать. А, может, и саму башню себе отжать. Но, в любом случае, пересекаться с ними еще раз у меня нет никакого желания. Поэтому сейчас мы уходим чуть в сторону, а завтра повернем и выйдем к башне с другой стороны.

— А мы не попадем туда как раз в самый разгар разборок? Может, как раз лучше побыстрее дойти до башни?

— Нет, не лучше. Тут вот какой расклад: за нами сейчас идет довольно большой отряд. На протяжении двух дней наши маршруты совпадали, значит, они могут предположить, что мы идем туда же, куда и они. Мы их обнаружили и, если дойдем до башни первыми, они потеряют преимущество внезапности. Толковый командир, который хочет соблюсти секретность, вполне может отрядить трех-четырех человек, которые пойдут в ускоренном темпе, чтобы нас перехватить. Нам идти с ребенком еще примерно полтора-два дня. Бегать по лесу тяжко, сама ведь почувствовала. Да и ноги переломать можно, тогда вообще амбец. Да и Тэген наверняка не выдержит темпа. Ты тоже вряд ли сможешь два дня бежать с девочкой на руках. И я не возьмусь. Кроме того, бегущий человек оставляет много следов, сильно шумит, а сам при этом ничего не слышит. Так что, если пойдем прямо на башню, перехват у них вполне может получиться. Нет, мы сделаем крюк, пойдем в посильном режиме, без погонь и перестрелок. Главное — мы должны дойти до места целыми. А там будем по обстоятельствам определяться, что делать дальше.

Галка помолчала, подумала и, хоть и неохотно, согласилась.

По мере движения, лес немного поменялся. Он стал суше, почва под ногами стала тверже, но идти легче не стало. Приходилось то продираться через кусты, то перелезать через завалы, а то вообще искать обход. Так что когда Серж объявил очередной привал, все были этому рады. Даже он сам.

Он прислонился к стволу сосны рядом с Галей и достал фляжку. Отхлебнул и передал ей. Она тоже сделала пару глотков, дала напиться девочке.

— Надо сегодня пройти еще столько же. Как минимум. Ты как?

— Не боись, бывало и круче.

Галка с вызовом посмотрела на наглеца, посмевшего усомниться в ее силах.

— Ты не дергайся, никто на твою девичью гордость не покушается. Мне нужно точно знать твои возможности.

Каратистка насколько быстро вспыхнула, настолько же быстро и угасла.

— Возможностей у меня хватает. Еще бы возможность сполоснуться организовать — можно хоть сутки без перерыва топать.

— А Тэген?

— Эта коза еще нас с тобой обскачет! Прыгает по кустам, на ходу какую-то траву объедает. Увижу, что уставать начала, скажу. Ну что, идем дальше?

— Пошли.

На обед остановились около очередного крошечного озерца. В поперечнике — и сотни метров не будет.

— Ну что, русалка, иди, плещись, пока я паек делю, — великодушно разрешил Сергей.

Галка не заставила себя дважды упрашивать. Уже из кустов, раздеваясь, крикнула:

— Только чур не подглядывать!

— Вот только подглядывать мне еще не хватало.

Эту фразу Серж пробурчал себе под нос, вслух говорить не решился. Кто ж знает эту сумасшедшую девчонку. Еще решит, что он ею пренебрегает. Выдал Тэген бинокль, показал, как пользоваться, вызвав неописуемый восторг. Жестами объяснил, что нужно караулить периметр. Та, кивнув, умчалась.

Он посмотрел вслед девочке и вдруг поймал себя на том, что всерьез, нешуточно беспокоится за нее. За последние несколько лет он привык быть одиночкой. Ни от кого не зависеть, ни на кого не надеяться. Он не сближался с людьми, не обременял себя обязательствами кроме деловых. А тут вдруг ни с того ни с сего на него свалились женщина и ребенок. Правда, женщина была вполне самостоятельной и опеки не требовала. Более того — за попытку опекать могла и пришибить. Ребенок тоже был далеко не комнатным растением. Но вот только он вдруг ощутил себя ответственным за них. Уже давно, с тех пор, как ушла жена, он отвечал только за себя. А тут... как говорится, шок — это по-нашему.

Не успел Серж оправиться от одного морального потрясения, как на него обрушилось следующее: кусты, отделяющие его от озерка, раздвинулись и перед ним оказалась девушка, одетая лишь в доходящую до середины бедра белую куртку-уваги, затянутую на талии черным оби, открывающую сильные и весьма стройные ноги. Влажные темно-русые волнистые волосы падали на грудь, обрамляя показавшееся вдруг удивительно миловидным лицо. И это та самая квадратно-гнездовая джинсово-кожаная оторва?

В чувство его привел насмешливый голос:

— Подбери челюсть, волк-одиночка. Не ровен час, муха залетит.

"Волк-одиночка" судорожно сглотнул и потряс головой, отгоняя наваждение.

— Джинса в обтяжку на мокрое тело шиш налезет, — объяснила Галя, присаживаясь на коврик и укладывая рядом с собой стопку одежды.

Позвали Тэген, она тут же прибежала, с поклоном вернула бинокль.

ИРП, поделенный на троих, кончился быстро. На оставшихся от ИРП таблетках сухого спирта в банке из-под консервов вскипятили воды, заварили пакет растворимого кофе. Девочка попробовала, поморщилась и отказалась. Тогда они с Галкой выпили его напополам, а ребенку вручили шоколадный батончик и фляжку с водой. Та, едва откусив кусочек, аж глаза закатила от удовольствия. Видать, сладости ей нечасто перепадали.

Допили кофе, доели галеты, закопали упаковку, и позволили себе еще десять минут отдыха. Серж все глядел на Галку, все не мог соединить в голове два образа: ту пацанку, к которой он уже практически привык, и эту весьма даже приятную глазу девушку.

— Как думаешь, оторвались? — прервала она его медитацию.

— Кто его знает. Будем надеяться, что да.

— Хорошо бы. А то я сегодня всерьез испугалась. Хорошо, что штаны были сняты, а то бы стирать пришлось.

Галка хихикнула.

— Представляешь, — продолжила она, — сижу это я под кустом с трусами на коленках, — давай рассказывать Галка, — вдруг мне кто-то сзади в спину долбанул и давай руки крутить. А я ни повернуться, ни встать не могу.

Вспомнив, как выглядела его спутница со спущенными штанами, Сергей невольно улыбнулся.

— Ну да, это было весело. Я собрался того негра пристрелить, а он упал раньше, чем я за пистолет схватился.

— А вот нефиг приставать к беззащитным женщинам.

Сергей не удержался от усмешки. Это она-то беззащитная? Да тому негру очень повезет, если ему не ампутируют всю мотню под корень.

— Что, подловил девку на горячем, а теперь зубы скалишь?

Галина попыталась нахмуриться, но тоже улыбнулась. Через минуту они уже ржали в голос.

— Как ты того мужика саданула! Я думал, у него шары на лоб вылезут!

— Ты такой грозный выбегаешь с пушкой, а я, блин, стою с голым задом!

Но досмеяться у них не получилось. Прибежала Тэген начала что-то быстро говорить, показывая пальцем куда-то в сторону озера.

Серж осторожно выглянул из-за кустов. Вдоль берега прямо к тому месту, где расселась компания, шли двенадцать человек. Он взял в руки бинокль.

— Опять эти негры! Хотя нет, это какие-то другие: во-первых, полный комплект, а во-вторых, у них оружие другое. Причем у двоих британские бесшумные карабины De Lisle Commando. Однако, надо линять!

Он повернулся. Галка уже стояла полностью одетая, со своим рюкзачком на спине. Тэген протягивала грамотно свернутый коврик. Еще минута, и троица скрылась в лесу. Нужно снова думать, а пока ничего нового не придумалось, двигаться прежним курсом.

Похоже, ту самую башню, к которой они шли, серьезно обкладывают со всех сторон. Плохо, что он не знает местных раскладов: кто с кем воюет. Но эти негры ему конкретно не понравились еще с первой встречи. Вторая встреча была ничуть не лучше. Да и белые, по крайней мере, тот, который гнался за Тэген, образцом добродетели не являлись. Так что будем условно считать их плохими. А кто же сидит в башне? Условно хорошие? Или еще хуже? Ладно, поживем — увидим. А сколько всего групп движется к той башне? Только эти три? Или есть еще где-то? Похоже, он крупно попал, причем между молотом и наковальней.

Что же делать дальше? В одиночку с пистолетом, даже с двумя, устраивать войнушку против дюжины вооруженных автоматами солдат — самоубийство. Пистолет — это только средство на крайний случай, если их все-таки обнаружат. Он пристрелит одного, при везении — двоих, а третий положит его самого. Конечно, будь у него винтовка, желательно с оптикой, расклад был бы совсем другой. А так — остается только идти вперед, надеясь, что у них хватит сил опередить этих негров.

Шли почти без остановок до тех пор, пока не начались сумерки. Все устали, вымотались и проголодались. Тэген уже не скакала, а понуро брела, часто спотыкаясь. Остановились на ночь у очередного озерца, еще меньшего, чем то, у которого обедали. Костер разжигать Серж побоялся. Ужинали холодными консервами, по банке на человека. Химические НАТОвские подогреватели тут были бесполезны. Запили холодной водой из фляжки. Под раскидистой елью, опустившей ветви до самой земли, развернули спальник, сложили в него девочку. Галя легла рядом с ней на коврик, а Сергей отправился караулить.

Ночь выдалась теплая, ясная. Полная луна проложила по озерной глади серебристую дорожку, небо усыпали яркие звезды. Смолкли лягушки, затихли дневные птицы. Тишина стояла такая, что слышны были малейшие шевеления листвы под легчайшим дуновением ветерка. Благодать! Вот так бы без всяких негров, без погонь и напрягов, просто сидеть на берегу и наслаждаться красотой, попивая свежезаваренный чай с травами да ягодами. Да обнимать при этом теплое плечо прильнувшей к нему женщины, зная, что никто, ни одна душа не потревожит их уединения...

Идиллию нарушил хруст сломанной ветки. Серж резко присел и обернулся на звук. Меж деревьями показалось две фигуры. Не прячась и не скрываясь, они вышли на берег озера, огляделись, протопали мимо Сергея и углубились в лес с другой стороны. Те самые негры из последнего встреченного отряда! Он быстро разбудил Галку. В двух словах объяснил ситуацию.

— Я пойду посмотрю, куда это они ломанулись. А ты тут покарауль, чтобы вас нечаянно тепленькими не заловили. Вот тебе пистолет. Смотри, здесь предохранитель. Сдвигаешь его вот так, и жмешь на спуск. В магазине восемь патронов.

— А запасной?

— На, держи. Впрочем, если тебе одного не хватит, то второй уже не понадобится. Я вернусь примерно через час.

И он растворился среди темных силуэтов деревьев.

Стараясь идти как можно тише, Серж пробирался по ночному лесу. Минут через пятнадцать он услышал впереди треск сучьев под ногами, шуршание веток о рукава курток. Стараясь держаться на границе слышимости, он крался следом за неграми. Еще через четверть часа шаги стихли. Обойдя стороной, чтобы не сигать в кусты, наткнувшись на возвращающихся людей, он рискнул подкрасться поближе. Услышал тихую речь: двое вполголоса говорили между собой. Язык был совершенно незнакомый.

В ожидании дальнейших событий, он стал прикидывать возможные варианты. Здесь, сейчас он вполне может пристрелить обоих солдат. И получить столь полезный автомат, даже две штуки. А что будет дальше? Скорее всего, если они ко времени не вернутся, начнутся поиски. А это значит, что им с Галей и Тэген придется срываться с места и ломиться ночью сквозь лес. А для чего здесь эти негры? Наверное, с кем-то встречаются. Скорее всего, с кем-то из башни. Или, как вариант, с командирами других отрядов. В любом случае стоит подождать. Конечно, есть риск, что его засекут тепловизорами, но, эти двое шли спокойно, ничего не боялись, никого не опасались. Вполне возможно, что и остальные так же придут без опаски.

Серж продвинулся еще немного и различил впереди небольшую поляну. Пара негров стояла на краю леса, продолжая негромко о чем-то разговаривать. Тут затрещали ветки на другой стороне поляны. Солдаты схватились было за оружие, но, видимо, узнав пришедшего, опустили стволы. На поляне появился еще один человек. И тоже чернокожий. Яркий свет луны позволил хорошо его рассмотреть. Между людьми начался разговор на все том же непонятном языке. Сначала говорил пришлый негр. Двое внимательно слушали. Потом заговорил один из них, причем явно в приказном тоне. В голос пришедшего сперва звучал твердо, но потом в нем послышались заискивающие и даже умоляющие интонации. Скорее всего, от него требовали какого-то действия, а он пытался отказаться. В конце концов, видимо, у парочки нашлись достаточно веские доводы. Пришелец сник и кивнул. Один из солдат достал из кармана револьвер — в темноте не видно было, какой именно — и передал негру. Тот взял оружие сунул его за пояс и ушел туда же, откуда появился. Один из солдат с коротким смешком хлопнул другого по плечу, они развернулись и тоже отправились в обратный путь. Ситуация была понятна и без слов: человека заставляли выстрелить в спину тому, от которого зависела оборона башни. Может, и не в спину, но выстрелить, и этим облегчить задачу атакующим.

Что делать дальше? Догнать и пристрелить солдат? Негр все равно сделает свое черное дело. Догнать и пристрелить негра? Это не отменит атаки, да и негр явно не хочет стрелять. Бросить все так, как есть? Грохнуть всех троих? Черт! Нужно решать быстро, время уходит.

Лихорадочные мысли Сержа были внезапно прерваны. Давешний негр с револьвером в руке снова появился на поляне. С ним был еще один, с помповым ружьем. Ситуация явно переменилась. Эти негры теперь идут следом за теми, оружие держат наготове. Да они же сами хотят этих крокодилов пристрелить! Только вряд ли у них выйдет. Плохие парни наверняка такую возможность предусмотрели.

А зачем этих убивать тех? Явно, чтобы освободиться от власти над собой, от крючка, за который их зацепили. А за что их могли зацепить? Каким макаром могли получить над ними такую власть, что могут заставлять сделать какое-то явно гнусное дело? Скорее всего, заложники. Родня, семья, дети. И тут в голове словно щелкнуло: Тэген! Нет ли тут какой связи? Попробовать стоит. Эти негры прячутся, поэтому сразу стрелять не будут, чтобы не спугнуть тех. Дождавшись, когда негры пройдут мимо него, Серж тихонько позвал:

— Эй!

И тут же метнулся в сторону.

Негры мгновенно развернулись. Стволы направились в сторону кустов, за которыми только что прятался Сергей. Один из них что-то негромко сказал на своем языке.

Вот черт! Мог бы сразу догадаться, что не все негры говорят по-русски. Остается надеяться, они знают английский.

— I don't understand. Do you speak English?

Стволы в руках негров повернулись в другую сторону, но Сержа там уже не было.

— Yes (да). — после небольшой паузы сказал один, тот, что с дробовиком. И, качнув стволом, добавил: — Go out (выходи).

Серж вышел на поляну, показывая пустые руки. У него в запасе был один фокус, так что риск, хоть и был, но вполне разумный. Он остановился метрах в пяти от негров и самым дружелюбным тоном произнес:

— I am Russian, I'm lost.

Негры переглянулись, немного переговорили между собой, потом снова перешли на английский:

— Ты действительно русский?

— Конечно.

— Скажи что-нибудь по-русски.

— Пожалуйста. Vodka.

Негры опять переглянулись.

— Откуда ты пришел?

— С востока, я иду уже четыре дня.

— Ты видел в лесу эфиопских солдат?

Ага, значит это эфиопы. А, все равно — один хрен африканские папуасы.

— Да, видел несколько раз. Они тоже шли с востока и убивали всех, кто им попадался по дороге. Даже женщин и детей.

У одного из негров, того, что был с револьвером, сжались кулаки.

— Ты видел, как убивали эфиопских женщин?

— Не видел, только слышал. Одна девочка смогла убежать, и мы ее спасли.

— Мы? — нахмурился негр.

— Я и женщина, которая заблудилась вместе со мной. Но мы не знаем языка, и не могли расспросить девочку о том, что произошло.

— Как зовут девочку?

— Тэген.

— Тэген?

Негр с револьвером шагнул вперед, Сергей отступил назад.

— Где она?

Тот, что с револьвером, почти рычал.

— Я хочу ее увидеть!

— Сперва успокойтесь.

— Да я!..

Второй негр успел сцапать первого за руку и удержать на месте. Но Серж, уловив рывок, уже перекатился вбок и стоял на колене с пистолетом в руке.

— Если я начну стрелять, через полсекунды вы будете трупами, — предупредил он.

— Остынь, парень, — откликнулся второй. По-английски он говорил гораздо лучше.

— Нам не нужна драка.

И он принялся втолковывать что-то первому. Через пару минут тот что-то недовольно проворчал и убрал револьвер. Его напарник закинул дробовик за плечо. Серж тоже спрятал пистолет и поднялся на ноги.

Второй негр, видимо, решил взять переговоры на себя.

— Я прошу извинить моего друга, для него это все слишком личное.

— Он не успел ничего сделать. Так что я не в обиде.

— Меня зовут Кыбрит, его — он кивнул в сторону напарника— Анбэсса. Теперь твоя очередь назвать свое имя.

— Меня зовут Серж.

Негр кивнул, показывая, что принял ответ.

— Из моего рода, к сожалению, никого не осталось в живых, я последний из Химва. Моя боль о соплеменниках осталась в прошлом. Но у Анбэссы в этих лесах прятались остатки рода. Те люди, которые здесь были, потребовали от Анбэссы убить Юджина, иначе они убьют его семью. Его дочь звали Тэген.

— Кто такой Юджин?

— Как, ты не знаешь о Юджине?

Удивление Кыбрита было совершенно искренним.

— Я обещаю рассказать тебе все об этом человеке. Но сперва давай решим вопрос о Тэген. Если эти, — он презрительно мотнул головой в сторону, — нарушили свое слово, то и Анбэссе нет необходимости соблюдать свое. А если Юджин будет жив, Оромо никогда не победят его племя.

— Но женщин убивали белые люди.

— Тем хуже для них. И все-таки, где сейчас Тэген?

— Спит. Мы много и быстро шли весь день, она устала. Она в моем лагере.

— Позволь нам увидеться с ней и поговорить. Даже если это не дочь Анбэссы, она может рассказать много полезного.

Это было уже вполне разумно.

— Идемте.

Глава 8

Женя в сопровождении Григорьева и Лори вышел к ожидавшим его людям. Все трое были с ног до головы увешаны оружием. В рюкзаках за спинами — изрядный боезапас и трехдневный паек. Гуджи тоже получили немного продуктов. На предмет вооружения племени накануне крепко думали. В конце концов, решили на время экспедиции выдать им две мосинки и по полсотни патронов на ствол. Потом, после раздела имущества, винтовки можно будет забрать обратно, если не будет достойного предмета для торга. Решающими аргументом в споре по оружию было то, что идти все равно придется вместе, плотной группой, а из хаудаха в упор застрелить можно так же верно, как и из винтовки. Кроме того, терминал все-таки пиликнул на присоединение племени. Это значит, что их желание влиться в ряды было вполне честным и искренним. Но были приняты и меры предосторожности. Через полчаса, когда первая группа скроется в лесу, следом выдвинется еще одна: Гриша Смыков, Фима Максаков, Илья Туголуков и Жора-байкер. Они сперва пойдут в другую сторону, чтобы обмануть возможных наблюдателей, но, зайдя в лес, повернут и пойдут за Женей, ориентируясь на сигнал радиомаяка. Гуджи идут с детьми, скорость движения будет невелика, так что догнать группу и держаться неподалеку будет несложно. Особо позаботились о связи. У всех были включены рации, пристегнуты гарнитуры. Особо позаботились о том, чтобы у каждого было минимум по два запасных аккумулятора. В форте на связи было организовано непрерывное дежурство. Если у локалки засада, вторая группа должна атаковать нападающих сзади. Если все в порядке, поможет разобраться с добычей. Все это и кое-что еще было придумано накануне, так что Женя был вполне уверен в успехе операции и даже почти спокоен, но уйти, как было задумано, не удалось. Уже выйдя во двор форта, он услышал необычный для форта шум толпы. А выйдя наружу, на миг потерял дар речи.

Приготовившееся отбывать к новым местам племя Гуджи было оттеснено в сторону. Перед воротами стояло два с лишним десятка людей: мужчины, женщины, дети. Если бы не темно-коричневые лица и простая одежда, Женя решил бы, что перед ним цыганский табор. Молчаливые мужчины поодаль. Оружия не видно, но, скорее всего, оно неподалеку. Гомонящие женщины, голозадые младенцы на руках... Осталось только услышать вечное "Позолоти ручку, касатик, все как есть скажу". Но вместо этого к Жене подошел немолодой эфиоп в самой простой одежде. Интересно, что же ему нужно?

— Здравствуй, великий вождь Юджин, — начал старик по-английски. — Меня зовут Бырхан, я вождь народа Харари.

"Ну все, — подумал Женя. — Сейчас этот старик затянет хвалебные песни на полчаса. Хотя какой же он старик? Вполне крепкий мужик лет пятидесяти."

Конечно, не полчаса, но, как минимум, минут пять Бырхан изощрялся в красочных похвальбах "великому вождю". Сам "мудрый правитель" изо всех сил старался сохранять на лице невозмутимое выражение, разглядывая самого Бырхана и его людей. Что-то в них было не так, что-то неправильно. Хотя и родовые знаки на месте, и одежда, казалось бы, соответствует...

Закончив славословия, эфиоп перешел к сути:

— Правители Аддис-Абебы изгнали нас из наших земель, отобрали все наше имущество. Нам нечего есть и нечем защищаться. Харари просят милости великого Юджина. Мы просим дать нам оружие для защиты от врагов и еды, чтобы мы могли накормить своих детей.

С этими-то желаниями все было ясно с самого начала. Что-то густо повалили эфиопы, буквально табунами ходят. Подозрительно все это...

— Я услышал тебя, Бырхан. Сейчас мои дела вынуждают меня покинуть форт. Я вернусь к вечеру и завтра утром дам ответ на твою просьбу. Сейчас вы можете разбить лагерь у стен форта так, чтобы не мешать проходу. Мои люди накормят тебя и твое племя. А сейчас отойдите в сторону, дайте пройти тем, с кем уже заключен договор.

За ворота выкатили тачку с припасами для Зеуде, и вынесли винтовки. Пока Зеуде восхищался оружием, Женя успел перекинуться парой слов с Григорьевым и Касаткиным.

— Слушай, Петрович, это только мне кажется, что с новыми эфиопами не все чисто?

— Знаешь, Жень, — хмыкнул Касаткин, — я как раз хотел задать тебе тот же вопрос. Какие-то они ряженые, что ли.

— В том-то и дело, что внешне вроде, все у них на месте. Но что-то меня цепляет, что-то не так. А что именно, понять не могу.

— Вот и я не могу. Иваныч, что скажешь?

— А что сказать? Если у вас обоих так паранойя взыграла, нужно рассчитывать на то, что это подстава. И начинать считать возможные действия и противодействия. Если же в конце концов выяснится, что это простые эфиопы, никому от этого плохо не будет.

— Подождем, — резюмировал Касаткин. — Если начнут проситься в форт, значит, точно засланные. А если засланные, то сегодня вечером или, край, ночью будет атака.

— Раз такая карта пошла, в ближних лесах эфиопов должно быть просто тьма тьмущая. Так что будьте втройне осторожны.

— Ты, Петрович, тоже бы поосторожничал, — возразил Григорьев. — Они и под стенами могут шухеру навести. Если у них под полой хотя бы револьверы, они тебе высунуться не дадут, пока из лесу подкрепления подходят. Стрелки спрячутся за бабами и детьми — ты сможешь всех подряд валить? Да и ночью они будут не видны, а твои бойцы на стене, да на фоне неба — отличная мишень.

— Слушай, капитан, а если их запустить в какой-нибудь каземат, да там и запереть? — подал идею Женя.

— Вряд ли выйдет, могут упереться во дворе. А начнешь силой гнать — повыхватят наганы и начнется пальба в упор. Нет уж, лучше со стен их встречать. А вот если бы вы вечером от леса зашли, да с тыла этих негров шуганули, то было бы здорово.

— Тут как уж выйдет. Но, конечно, постараемся. Ладно, пора двигаться. Гуджи, вон, уже нагрузились. Будем держать связь. Да и метрополию стоит поставить в известность. Раз тут что-то затевается, возможно, что и в других местах приготовления идут.

— Это само собой. Если у нас все сладится, может, еще и шведов щипанем за мягкое.

Проходя мимо табора Харари, Женя приглядывался к людям. Он пытался понять, что же в них его так смутило. Им уже принесли еду, и они сидели, вяло ковыряясь в мисках. Внезапно его осенило: да они же сытые! Таким наблюдением надо было срочно поделиться с Григорьевым.

— Иваныч, ты видишь? Казачки однозначно засланные.

— Вижу, вижу, не кипешуй. Сделай морду кирпичом, как и полагается Юджину, великому и ужасному. Сейчас Петровичу расскажу, пусть тоже глянет.

По спине пробежал холодок. Только теперь Женя в полной мере почувствовал реальность угрозы. До сих пор он воспринимал информацию о готовящемся нападении как-то отстраненно, не всерьез. Он, конечно, принимал решения, выполнял нужные действия, но это было словно игра. Этакая стратегия real-time в натуральную величину. Но теперь он прочувствовал все в полной мере, и от этого волосы на его голове зашевелились.

— Не робей, паря, — тут же подбодрил его Григорьев. — Все будет путем. Если сейчас не оплошаем, то к вечеру зайдем неграм с тылу и дадим прикурить. Наше дело правое, победа будет за нами. В форте сейчас шестнадцать вояк плюс Касаткин. Плюс еще восемь человек наших, все при оружии, все классно стреляют. Прорвемся!

Отряд двинулся на северо-восток. Дорога была монотонная, однообразная. При всей своей любви к лесу, Женя вскоре устал от простого созерцания и принялся размышлять. Итак, они идут на северо-восток, в сторону Аддис-Абебы. Собственно, Женя и сам хотел поселить Гуджи в тех краях, даже место придумал — у небольшого родника. Но тут придется переиграть. Да и ладно. Давно уже новых локалок в этих краях не находили. Даже если это универсальная, такая, какая попалась ему в первые дни на Платформе, это очень неплохо. А если какая-нибудь особая — с металлопрокатом, например, или с техникой какой-нибудь. А то и вовсе оружейка! Мечты, мечты... Внезапно в голову пришла мысль.

— Зеуде, — спросил он шедшего рядом с ним вождя, — мне рассказывали об эфиопе с большим шрамом на правой щеке. Ты знаешь такого человека?

Первый раз Женя увидел, как негры бледнеют от страха. Кожа у них при этом становится буквально серой.

— Ты боишься его, Зеуде?

Вождь ответил почти что шепотом:

— Все его боятся. Все знают, и его все боятся. Он нигде не задерживается подолгу, появляется и исчезает. Одни говорят, что он колдун и слышит, когда о нем разговаривают. Другие говорят, что это демон и его невозможно убить. Там, куда он приходит, вскоре случаются плохие вещи.

— А сам ты что думаешь?

— Я не знаю, где правда, а где ложь. Но я предпочитаю не говорить о нем, чтобы не навлечь беды на свое племя.

— А откуда он взялся? Как его зовут?

— Я не знаю. Люди боятся спрашивать такие вещи.

— Ты видел его?

— Да, я видел его один раз, перед тем, как нас выгнали с нашей земли.

— Спасибо, это важно. А люди, которые сегодня пришли, они действительно Харари?

— Да.

— Все харари?

— Нет, не все.

— Ты знаешь кого-нибудь из них? — догадался Женя.

— Да. Я знаю одного человека. Он высокий, очень сильный, у него на голове нет волос.

Женя припомнил такого среди толпы эфиопов.

— А кто он?

— Я не знаю его имени, но он не из Харари. Я видел его, когда он сопровождал человека со шрамом.

А вот это уже была ценнейшая информация. Григорьев, шедший рядом и слышавший разговор, тут же начал вызывать форт. Касаткина необходимо было поставить в известность. Раз один здесь, очень может быть, что и второй неподалеку.

— А сколько там еще людей не из Харари?

— Трое. Двое мужчин и одна женщина.

Итого четыре засланца. И кто знает, на чьей стороне будут Харари, когда начнется стрельба. Но кто предупрежден, тот вооружен. Касаткин будет начеку. А сведения, данные Зеуде, красноречиво говорят о честности его намерений. Значит, засада у локалки возможна только в том случае, если его используют втемную. Это внушает оптимизм и надежду на благополучный исход операции.

Вот, спрашивается, чего нужно этим эфиопам? Что им неймется? Ведь разок уже получили по сусалам. Что, оскорбленная гордость взыграла? Что им нужно, если брать по большому счету? Простым людям — это Женя сам видел — нужно просто спокойно жить. Им не нужны форты, им не важно, посчитают их подданными Аддис-Абебы или замка Россия. Главное, чтобы урожай был обильным, цены на рынке выгодные, а выкуп за невесту — умеренный. А что вообще нужно образовавшимся здесь, на платформе, маленьким государствам? Ведь эта цель определяет и действия. Цель Русского Союза — экспансия. Но не банальный захват земель. Его экспансия торгово-экономическая, основанная на постоянно укрепляющемся промышленном потенциале. Не за горами день, когда произойдет переход от штучного и мелкосерийного производства к массовому. И тогда все те, у кого нет своей промышленности, хоть какой-нибудь, потянутся к Сотникову на поклон. А тот, как старый иезуит, будет хмуриться, изображать крайнюю занятость и ставить свои условия, двигающие Союз в общем стратегическом русле.

Стратегическая цель шведов пока что довольно очевидна: тоже экспансия, но только военная. Просто пойти и захватить то, чего у них нет. Что послужило причиной такого уклона — неизвестно. Может, Главному Шведу приснилась тень Карла XII и потребовала взять у русских реванш за Полтаву и Гангут. А, может, чухонцы, то бишь, литовцы нашептали, что все зло от русских. Или им просто нужна техническая база замка Россия для своих милитаристских целей? Но только взялись шведы за дело серьезно. Сковали чудо-оружие и стали искать возможность применить его. И вот, видимо, нашли. Интересно, что они сделают, если в очередной раз получат по сопатке. Утрутся и будут строить новую вундер-вафлю? Или в мозгах у них что-то прояснится? Тут ответ может дать только опыт. Очевидно только, что без хорошей оплеухи они не успокоятся. Вопрос только в том, сколько оплеух понадобится для того, чтобы они убедились в несостоятельности своей стратегии.

А евреи? Этим-то богоизбранным что нужно? Из того, что известно — тоже экспансия. Только политическая. Установление контроля над остальными анклавами и манипуляция ими в своих интересах. Конечно, тут у них вряд ли проканает, не позволит Сотников собой манипулировать. Но заставить их прекратить попытки гадить будет намного сложнее. Потому что намного сложнее нанести им неприемлемый ущерб. Они ведь не сами будут воевать, а посылать других, тех же эфиопов. А эфиопам-то что нужно? Они хотят Великую Эфиопию от моря до моря? Да вряд ли. Скорее всего, людям, захватившим власть и терминал, нужна просто сытная и роскошная жизнь наверху пирамиды эфиопского общества. А если они поддаются влияния Нового Иерусалима, то своей внятной стратегии развития не имеют и, видимо, вообще не являются выдающимися мыслителями. Живут так, как привыкли, как жили тысячелетиями до переноса сюда. И не хотят ничего менять в устоявшемся жизненном укладе. Волюнтаристы! Ну да ничего, удары самолюбия о действительность бывают очень болезненными. А если еще исчезнут грамотные советчики типа Джамала... Кстати, тот, со шрамом, он тоже, наверное, человек образованный. Прищучить бы его в темном лесу на узкой тропинке...

— Юджин, мы почти пришли.

Слова Зеуде прервали раздумья.

— Дальше надо идти налегке.

Эфиопы шустро скинули с плеч груз, оставили с кучей имущества женщин, детей и двух человек с дробовиками для охраны. Григорьев переломил свой штуцер и загнал в каждый ствол по чудовищному патрону .600 Nitro Express. Еще десяток таких патронов разложил по карманам куртки. Свой любимый "Lee Enfield" оставил за спиной. Женя проделал то же самое, с той лишь разницей, что за спиной у него остался висеть трофейный "SturmGewehr 44". Клаус зарядил и проверил пулемет, приготовил две запасных улитки на семьдесят пять патронов каждая. Зеуде с мосинкой в руках, которую успел по дороге оттереть от заводской смазки, повел всех дальше в лес. Отряд замыкали еще двое мужчин племени. Естественно, с оружием. Самое гадкое в затее было то, что сумасшедшая убойная сила штуцеров сохранялась на дальности не более семидесяти метров. Это означало стрельбу почти в упор. На всякий случай Клаус должен был их подстраховать с пулеметом.

К локалке подобрались с подветренной стороны. Размеров она была изрядных. В восточной стене были видны ворота, что означало наличие внутри какой-то техники. Транспортировка этой техники в форт могла стать серьезной проблемой, но это уже потом. А нынешняя проблема лежала неподвижно рядом с локалкой. Такого монстра Женя видел впервые, и ему стало страшновато.

— Иваныч, что будем делать?

— Давай попробуем ближе подойти. Остальные пусть отсюда страхуют.

Стараясь двигаться по возможности тихо, они приблизились к зверю на расстояние выстрела. Как действовать, обговорили еще в форте. Григорьев покрепче упер в плечо штуцер, а Женя подпер его со спины, чтобы при выстреле отставного сержанта не свалило с ног.

Ба-бам! Ба-бам! Два выстрела оглушительно прогремели один за другим. Рев боли огласил окрестности. Охотники быстро поменялись местами. Теперь отставной сержант подпирал Женю сзади, одновременно перезаряжая свой штуцер. Зверь мотал головой, стоя на трех лапах. Четвертая — правая передняя, беспомощно болталась. Видимо, удачный выстрел перебил кость. Женя выстрелил, целясь в правую заднюю лапу. Ба-бам! Приклад зверски лягнул плечо. "Гарантированный синяк", — подумалось мельком. Если бы не напарник сзади, он наверняка опрокинулся бы на спину. Промах. Чудище скакнуло в сторону, попыталось опереться на перебитую лапу и потеряло равновесие, заревев от боли. Еще раз: Ба-бам! Есть попадание! Заревев, пещерник рухнул и принялся, загребая уцелевшими конечностями, отползать в сторону. Они снова поменялись. Женя, уперевшись в спину Григорьеву, переломил штуцер и выбросил из стволов дымящиеся гильзы. Нашарил в кармане патроны и один за другим вставил в казенник ружья. Ба-бам! Ба-бам! — ударил в уши грохот. Снова переход. Иваныч попал удачно: зверь уже не отползал, а лежал на брюхе, бессильно скребя лапами по земле.

— Михалыч, давай подойдем ближе, — крикнул Григорьев. — Пещерник, похоже, отбегался!

Они приблизились метров на тридцать. С такого расстояния зверь, даже сильно раненый, выглядел жутко.

— Давай!

С такого расстояния можно было особо и не целиться. Промахнуться по здоровенной туше было просто невозможно.

Ба-бам! Выпущенная почти в упор шестидесятиграммовая пуля пробила череп монстра, и он, затихнув, замер посреди поляны.

— Повезло, что удалось его спящим застать, не то побегали бы сейчас.

Григорьев, опустившись на траву, уже не торопясь, перезаряжал свой штуцер. Женя махнул рукой остальным и последовал его примеру. От туши ветерок нес жуткое зловоние, к которому примешивался знакомый уже химический запах.

— Точно.

Подошли эфиопы и Клаус. Зеуде был в восторге.

— Масса Юджин великий воин! Он убил зверя!

Пожалуй, если дать ему копье и набедренную повязку, он запросто сплясал бы вокруг туши пещерника ритуальный танец.

Женя вложил в ствол штуцера патрон, защелкнул затвор.

— Ну что, Зеуде, я выполнил свою часть сделки. Теперь пойдем посмотрим, что там внутри.

Внутри было шикарно. Обычная универсальная локалка, но для полутора десятков эфиопов она стала натуральной пещерой Аладдина. На Женю эти богатства особого впечатления не произвели, он видал и не такое. Все, как обычно: тяжелая добротная мебель, запасы продуктов и инструмента, тысяча всяких бытовых мелочей. Пожалуй, этого вполне хватит Гуджи, чтобы прожить до следующей осени. А если он еще продаст ненужные ему инструменты и мелочевку вроде косметики и женской гигиены, то и еще на год. Разве что семян придется подкинуть, если не найдется нужных. Надо будет заслать Настю Туголукову в сопровождении мужа. Может, ей что приглянется, тогда можно будет устроить обмен. Оружия, как и следовало ожидать, нет. Что ж, поглядим на технику и начнем торговлю. Умыкнем в счет своей доли машины со всеми принадлежностями, бензоинструмент и электроарматуру.

А где же Клаус? Он пошел в "гараж" посмотреть технику и пропал. Женя двинулся следом. Швейцарец стоял там, прислонившись к стене, и лицо его сияло от восхищения, граничащего с благоговением. Женя переступил порог, повернул голову и обмер. Солидно и спокойно, отсвечивая матовыми боками в пустынном камуфляже, стоял немецкий полугусеничный бронетранспортер.

— Клаус, что это?

Швейцарец очнулся от блаженного созерцания и затараторил, то и дело сбиваясь на родной язык.

— О-о-о! Это есть легкий бронетранспортер Sd.Kfz 250/9. Двигатель Майбах мощностью девяносто девять лошадиных сил. Во вращающейся башне установлена двадцатимиллиметровая автоматическая пушка KwK 38 L/55 с кассетным заряжанием и пулемет MG-34. Экипаж — три человека: водитель, командир и башенный стрелок.

Вот это круть! Да ради такого приза можно было бы завалить не одного, а целую дюжину пещерников! Все. Шведы вместе с эфиопами могут тихо курить в сторонке. Теперь Женя станет королем этих мест! И если они понимают только грубую силу, то вот им сила, которую они ни за что не смогут игнорировать. Дело за малым: доставить броневик в форт. Только даже со всеми своими гусеницами он по лесу не проедет. А рубить пятнадцатикилометровую просеку — это займет не меньше полутора-двух месяцев. Конечно, Сотников, узнав о находке, пришлет людей, но тоже не лишку. Но главное — это то, что сперва нужно разобраться с эфиопами. А броневичок очень бы в этом помог. Ладно. Надо идти договариваться с Зеуде о разделе имущества. Тот, поди, тоже сейчас охреневает от свалившегося с неба изобилия.

— Что, Клаус, нравится машинка?

— Не то слово, Ойген! Да я... Да на ней... Да это же...

— Вижу, вижу. Не переживай, это наш трофей, никому не отдам. Но придется тогда выезжать на нем патрулировать сибирский тракт, иначе Сотников его в Сибирь заставит перегнать.

— О чем речь, Ойген! Да я всю Зусулку на нем патрулировать буду!

— Ладно, договоримся. Давай, пока что, запрем ворота изнутри на всякий случай. А ты полезай с пулеметом на чердак, покарауль окрестности. Да и там тоже пошукать стоит. Помнится, год назад я на таком же чердаке мешок патронов нашел.

— Jawohl!

Клаус, сияя от восторга и не умея иначе выразить свои чувства, лихо отдал честь, щелкнул каблуками берцев и полетел выполнять распоряжение. Вскоре с чердака уже спускали футляр с помповым ружьем и мешок патронов, а Женя подошел к Зеуде.

— Я вижу, ты доволен содержимым склада.

— Да, Юджин. Это большое богатство. Но ты, я вижу, тоже что-то нашел.

— Да. В той половине дома стоит бронированный автомобиль. Не думаю, что ты сможешь его использовать для вспашки полей или постройки домов. В качестве своей доли я хочу забрать его и все полагающиеся к нему принадлежности. Этот дом и все прочее, что в нем есть остаются во владении Гуджи. Так же, как и земли на половину дня пути отсюда. Я думаю, это будет справедливо.

Тут Зеуде вдруг резко превратился из бедного вождя бедного племени в богатого и тороватого собственника.

— Те вещи, которые ты дал нам в форте тоже пойдут в счет твоей машины.

— Это еще почему? Это мои вещи, и я дал их тебе на время. Время вышло. Вот ружье, которое нашли на чердаке твоего дома, оно твое. И патроны тоже. А винтовки я тебе не отдам.

— Но...

Зеуде принялся было придумывать аргументы, но был безжалостно остановлен.

— Ты знаешь, я всегда держу слово. Но еще я никогда не веду дел с обманщиками. Если ты, Зеуде, попытаешься меня надуть, я придумаю, как испортить жизнь тебе и твоему роду.

Эфиоп скроил такую рожу, как будто у него только что отняли последний кусок хлеба. Куда там евреям, эфиопы дадут им сто очков форы в умении торговаться.

— Не пытайся меня разжалобить, Зеуде. Ты получил больше, чем достаточно.

Их разговор прервала автоматная очередь.

— Этот дом и все его содержимое объявляется собственностью короля Аддис-Абебы. Я даю две минуты на то, чтобы покинуть его с пустыми руками и тогда я сохраню вам жизнь.

Голос раздавался откуда-то из дальних кустов. Оба-на! Появились претенденты на броневичок! Так шиш им!

Половина эфиопов бродили по локалке, разглядывая свалившееся на них богатство, а вторая половина во главе с вождем пулей к ним присоединились. Туда же заскочили и Женя с Григорьевым.

— Иваныч, свяжись с группой поддержки и с фортом. Пусть ребята делятся на пары и заходят этим крокодилам с флангов. Фима же наверняка со своим луком? У него есть прекрасная возможность поиграть в индейцев.

Сержант схватился за рацию.

— Клаус, что видно сверху?

— Я вижу троих, они на границе леса, в двухстах метрах. Скорее всего, есть еще кто-то.

— Подожди, пока не начнут двигаться к дому.

— Зеуде, кто у тебя лучший стрелок?

— Вот он, Алему. — вождь указал на молодого парня с винтовкой в руке.

— На чердак ко второму окну, нужно следить за подступами.

Хорошо, что догадался изнутри запереть ворота. Есть только один вход, и его можно будет контролировать. Плохо, что нет окон, обзор только на две стороны. Надо дверь открыть и навалить какой-никакой заслон. Хоть ту же лавку поперек прохода.

— Зеуде, давай строить оборону, если не хочешь потерять все свое барахло.

Вчетвером подтащили лавку к двери и положили на бок. Поверх накидали мешки с крупой и сахаром. Не особо хорошо, но все же хоть какая-то защита. Григорьев отложил в сторону штуцер и взялся за винтовку. Проверил магазин, снял чехол с оптического прицела. Лег за баррикаду, рядом разложил запасные обоймы. Женя приготовил свой "SturmGewehr", достал из рюкзака и распихал по карманам магазины, расстегнул кобуру и проверил, как вынимается "Люгер". Иваныч будет отстреливать дальние цели, а он — работать по ближним.

Снова раздался крик из леса:

— Вы не подчинились требованиям короля! Вы все будете убиты!

Тут только Женя сообразил: раз обращаются на амхарском, значит думают, что локалку захватили эфиопы. Значит, о нем ничего не известно и эта толпа просто шла мимо и прибежала на выстрелы. Что ж, для них будет хороший сюрприз.

— Зеуде, скажи своему Алему, пусть стреляет в каждого, кого увидит на поляне.

— Да, Юджин.

— Теперь поищи среди вещей зеркала. Нам нужно видеть стены, чтобы никто незаметно не подкрался.

— Командир, они пошли, — раздался в гарнитуре голос Клауса.

— Отлично. Как отойдут от леса метров на пятьдесят, вали всех.

Через полминуты с чердака раздались короткие пулеметные очереди, а со стороны леса — крики умирающих. Одновременно с этим сухо треснула винтовка Алему, затем еще раз. Раздался еще один крик.

— Минус два, — доложил Клаус.

— Один враг мертв — крикнул с чердака эфиоп.

Из леса больше никто не выходил, зато вокруг засвистели пули. Пробить толстую бревенчатую стену они не могли, но густо втыкались вокруг окошек.

— Клаус, отодвинься пока от окна, смотри сбоку, а то еще зацепит ненароком.

— Понял.

Зашипела рация. Гриша Смыков.

— Командир, мы с Фимой на позиции, Илья и Жора будут на месте через пять минут.

— Принял. Начинайте, не ждите. Пусть Фима оторвется со своим луком, ты его пострахуй, да посмотри, чтобы не увлекался. На поляну к локалке не выходите, чтобы мы сами вас не подстрелили.

— Добро.

Подошел Зеуде, притащил поднос из нержавейки. Женя осторожно высунул его слева, оглядел правую часть стены, затем перешел на другую сторону проема, осмотрел левую. Все пока чисто. Зашевелился Григорьев.

— Ну-ка не мешайте, вот и мне пришла очередь пострелять.

Он приложился к винтовке, несколько секунд целился, затем выстрелил. В кустах напротив двери со стоном осел человек.

— Нефиг на нас в бинокль пялиться, — заявил Иваныч.

Несколько минут все было тихо и Женя начал беспокоиться. Одна стена была слепой. Подойдут вплотную, закинут в дверь гранату — и привет. Но и светиться в дверях тоже не стоило. Наверняка кто-нибудь сидит и наблюдает. Пришлось идти на хитрость. Зеуде, стоя с одной стороны дверного проема, высунул поднос, а Женя, с другой стороны, в него заглянул. Чисто. Поменялись местами. Так и есть, не зря беспокоился. Вдоль стены крадется человек. Медлить нельзя, и с автоматом не сунешься. Женя достал из кобуры "люгер". Стараясь не слишком светиться, он высунул руку из проема и наугад трижды выстрелил. В ответ раздался крик. Он снова спрятался за стену и тут же в проем, в то место, где он только что стоял, влетела пуля и ударилась в противоположную стенку, куда-то в содержимое стеллажа с барахлом. Григорьев отработал четко: три выстрела подряд, и где-то в лесу раздался вскрик. Женя рискнул высунуться наружу. Подстреленный им эфиоп пытался отползти за угол, но не успел. На таком расстоянии Женя мог попасть в цель с закрытыми глазами. Один выстрел в голову, и враг отползался.

Сколько же их всего? Пятеро убито. Еще один не то убит, не то ранен. Это немало. Помнится, Бероев рассказывал, что во время операции "рассвет" потеряли двоих убитыми и считали это чрезмерными потерями. А тут за короткое время пятеро. И еще есть две пары прикрытия, они тоже без дела не сидят. Кстати, самое время спросить, как у них дела. Там более, что стрельба в лесу начала стихать.

— Гриша, что у вас?

— Двое холодненьких. Даже не успели понять, откуда что к ним прилетело.

— Отлично. Проверьте лес напротив двери. Там может оставаться подранок.

— Сейчас сделаем.

— Илья, как дела?

— Погоди чуток, — прогудел тот.

Через минуту простучало несколько очередей и одиночных выстрелов.

— Минус два, — пробасил кузнец.

Это сколько уже? Получается, девять трупов и один раненый. А сколько их всего?

— Гриша, вы там подранка, если брыкаться не будет, постарайтесь живьем взять.

— Без проблем. Вон он, сам уже руки кверху тянет. Не стреляйте, сейчас к вам выйдем.

— Хорошо, давайте.

И по-амхарски:

Зеуде, давай отбой своему стрелку, вроде бы все кончилось.

В это время на востоке, несколько поодаль, грохнул ружейный выстрел. Тут же простучало несколько автоматных очередей, перемежающихся с частой пистолетной стрельбой. Еще один ружейный — и опять тишина. Женя включил рацию.

-Илья, проверь, что там было, и возвращайся к локалке. Только осторожно, а то твоя супружница мне мои карие очи повыцарапает.

Тут кусты на краю поляны расступились, и из леса вышли Фима с Григорием. Они тащили с собой эфиопа в камуфляже. Тот держался рукой за бок, вокруг ладони расплывалось красное пятно. Григорий на плече тащил камуфлированный рюкзак, Фима — винтовку.

— Твоя работа, Иваныч, — подколол Женя.

— Что, не нравится? Ничего лишнего не задето, сейчас уколем, перевяжем и разговаривать сможет. Видишь, пуля скользом попала. Мышцы порвала, а нутро невредимым осталось. Только он еще этого не понял. Видишь, в шоке мужик.

Раненого дотащили до дома, опустили на траву. Сняли куртку, срезали майку. Вкололи анестетик, обработали рану, перебинтовали. Заодно избавили от личных вещей. Тщательно прощупали штаны, в потайном карманчике обнаружили малюсенький двуствольный дерринджер, а в пристегнутых к лодыжке ножнах — стилет. На поясе — здоровенный тесак в ножнах, что-то из арсенала итальянского спецназа. В поясной кобуре — пистолет, "Беретта 1934" с запасной обоймой. В подсумках — снаряженные обоймы к винтовке, чешской копии немецкого "маузера 98К". В куртке — сигареты и зажигалка, носимая рация, несколько безделушек, НАТОвская аптечка. А вот в рюкзаке помимо боекомплекта, продуктов и спальника, лежала вполне серьезная рация. Но эфир постоянно прослушивался на всех волнах, ничего не было. Значит, группа выдвигалась скрытно, сохраняя радиомолчание, и только в определенный момент должна была была выйти на связь. С кем? С другими группами? С теми, кто их послал? С наводчиком? Шпионом? Ну да ничего, сейчас все узнаем. Но самое первое:

— Сколько вас было в группе?— спросил Женя по-амхарски.

— Двенадцать человек.

Ну, можно немного расслабиться. Десять сосчитаны, а про судьбу еще двоих скоро узнаем. Можно вести сюда остальных.

— Зеуде, посылай за своими людьми. Здесь безопасно. Твой стрелок убил одного врага. Он может забрать его вещи и оружие. Остальных убили мои люди. Это мои трофеи.

Вождь кивнул, отдал распоряжения.

— Ребята, останьтесь кто-нибудь со мной, а остальные пройдите по лесу, пошмонайте эфиопов. Тащите все сюда, тут разберемся. Нам все пригодится. Что-то заберем с собой, а что-то здесь же сменяем.

Все разошлись, у локалки остался только Клаус с пулеметом. Женя продолжил допрос.

— Куда вы шли, с какой целью.

— К форту Заря. Мы должны были выйти на исходный рубеж и по сигналу атаковать форт вместе с другими группами.

— Сколько всего групп было послано для захвата форта?

— Я не знаю. Командир рассказал только о наших задачах и только после того, как мы вышли на задание.

Вполне вероятно. Можно поверить.

— Ты радист?

— Да.

Это понятно. Пойман с поличным, отпираться глупо.

— Когда вы должны были выйти на связь?

— Мы должны были слушать на определенной волне сигнал к атаке.

— Какой сигнал? Какая волна?

Эфиоп назвал. Это были уже данные чрезвычайной важности. Теперь Касаткин вовремя сможет узнать о начале наступления и вовремя начать действовать. Вряд ли пленный радист знает еще что-то серьезное. А вот командир знает. Пока шел допрос пленника, тела убитых эфиопов успели стащить в одно место на краю поляны. Вещи их были скиданы в кучу около сруба локалки.

— Ходить можешь? — спросил Женя радиста. Тот кивнул.

— Тогда пойдем, посмотришь, нет ли его среди убитых.

Пленный с видимым трудом поднялся и подошел к выложенным в ряд трупам.

— Его здесь нет, это все простые бойцы. Нет ни командира, ни его помощника.

Тут в гарнитуре зашипело и сквозь помехи прорезался бас Ильи:

— Командир, мы выходим. Не стрельните ненароком.

— Выходи, не бойся.

Затрещали кусты, и из них на поляну выбрался Илья, толкая впереди себя еще одного эфиопа в камуфляже со связанными за спиной руками. На одном плече он нес оружие, свое и трофейное, на другом — рюкзак, очевидно принадлежавший пленнику. За Ильей шли еще два эфиопа в простой одежде. Один из них был перевязан, за руку другого крепко держалась темнокожая девочка лет тринадцати. Приглядевшись, Женя узнал в них тех двоих, которые приходили с Мероном и ушли за остатками своих племен. Следом за ними шел вполне европейского, даже, пожалуй, русского вида крепкий мужик средних лет, увешаный оружием и рюкзаками, явно трофейными — уж больно они походили на те, что лежали кучей у стены локалки. Замыкали шествие Жора-байкер и не то парень, не то девица в джинсе и бандане.

— Ну что, командир, принимай трофеи и пополнение, — сказал Илья, подводя процессию к Жене. И, обращаясь к европейскому мужику, добавил:

— Ты хотел поговорить с Юджином, ну так вот тебе Юджин, разговаривай.

И широко улыбнулся.

Глава 9

Сергей раза три прошел мимо нужной елки, не узнавая в темноте нужное место. Наконец, сообразил:

— Галя! — позвал он полушепотом. — Это я.

Девушка появилась совсем с другой стороны, практически, у него из-за спины. Был бы он врагом, запросто мог бы здесь и остаться. Ей еще арбалет или глушитель к ее "Лахти", и можно вот так, из-под елки запросто положить всю дюжину эфиопов.

— Не дергайся, — предупредил он, — я пришел не один.

И позвал:

— Кыбрит, Анбэсса!

Когда из темноты внезапно вынырнули два темных лица, девушка невольно вздрогнула.

— Не гоношись, все в порядке, это свои, — успокоил ее Сергей. — В смысле, наши. То есть, друзья. Ну короче... В общем, ты поняла.

— Поняла, поняла, красноречивый ты наш — съехидничала Галка.

"Красноречивый" подколку проигнорировал.

— Это — Анбэсса, — указал он на первого, высокого седоватого мужчину с револьвером за поясом. — А это — Кыбрит.

Худой негр с дробовиком в руках коротко кивнул.

— Галина, — представил Серж свою спутницу.

— Где Тэген? — спросил по-английски Анбэсса, с трудом сдерживая нетерпение.

— Здесь, спит.

Сергей подвел негра к ели, под которой спала девочка. Тот осторожно раздвинул колючие тяжелые лапы, и лицо его, суровое и твердое, вдруг смягчилось, изменившись почти до неузнаваемости.

Некоторое время Анбэсса любовался спящей дочерью, затем протянул руку и осторожно, чтобы не потревожить девочку, нежно коснулся ее волос. На лице его появилась улыбка.

Насмотревшись, Анбэсса поднялся.

— Ты спас мою дочь, Серж. Я в долгу перед тобой. Что я могу для тебя сделать?

— У меня есть два желания. Первое — понять, что здесь происходит. Мы с подругой не хотели бы пасть жертвами чужих разборок. Расскажи мне, что ты знаешь об этом. И второе желание — отведи меня в башню.

— К Юджину?

— А в башне живет Юджин?

— Да.

— Тогда к Юджину. Но сперва расскажи о том, что знаешь. Я хочу понять, где очутился. У меня есть какие-то догадки, но хотелось бы знать наверняка. Мы с Галиной попали сюда случайно и внезапно. Я видел страшных зверей, которых не должно существовать, мы встречались со странными людьми, которые стреляют прежде, чем поздороваться. Я хочу узнать, что это за башня на востоке, кто такой Юджин, которого ты не хочешь убивать и кто эти люди, которые хотели заставить тебя убить его.

— Это долгий рассказ.

— Ничего, до рассвета много времени. Начинай. Только не торопись, я буду переводить своей подруге.

Долгий рассказ оказался не таким уж долгим. Все даже успели поспать по паре часов. А утром... Утро началось с оглушительного визга. Наверное, Анбэсса на что-то такое рассчитывал, настояв на своем утреннем дежурстве. Все подскочили со своих лежанок, Серж, как обычно, схватился за пистолет, а это всего лишь Тэген, поднявшаяся раньше всех, увидела своего отца, сидящего на берегу озера. Пока готовился завтрак, девочка взахлеб что-то рассказывала Анбэссе, показывая пальцем то на Галину, то на Сергея. А потом, видимо, добравшись в своем рассказе до гибели родичей, обняла отца и горько расплакалась, впервые за эти двое суток.

Тем временем завтрак сперва приготовился, а затем был съеден, но эти двое, кажется, могли сидеть и болтать еще долго.

Сергей подошел к ним и тронул эфиопа за плечо.

— Ты обещал отвести меня к Юджину.

Анбэсса бережно снял дочку с колен и поднялся.

— Серж, я обещал, и я выполню свое обещание. Собирайтесь. Выйдем через полчаса, к вечеру будем на месте.

Пока Анбэсса питался сам и кормил Тэген, все собрались, уничтожили следы своего ночлега, закрыли костер дерном.

— Все готовы? — спросил он. — Тогда идем.

Анбэсса шел впереди, его товарищ — замыкающим. Утренний туман поредел, потом и вовсе исчез. В просветах деревьев засинело небо, иногда проглядывало солнце.

То ли эфиопы знали все местные тропинки, то ли владели неким секретом, но идти за ними было намного легче. Не приходилось так часто продираться сквозь кусты и перелезать через завалы. Может, путь вышел чуть длиннее, но устали они намного меньше. Временами приходилось обходить небольшие озера, порою нужно было перебираться через полноводные ручьи. А в одном месте Серж увидел нечто поразившее его до глубины души.

— Что это? — спросил он у Анбэссы.

Картинка была престранная: посреди болотного озерца из воды торчала деревянная крыша.

— Крыша торчит из воды, — невозмутимо пожал плечами тот, недоумевая, зачем спрашивать об очевидных вещах.

— А что там внутри?

— Никто не знает. Вода.

— И что, никто не пытался заглянуть внутрь?

— А зачем? Какая польза от дома, утонувшего в болоте?

— Но ведь интересно, что там.

— Нет пользы, нет интереса.

Через четверть часа небольшой отряд подошел к полянке у ручья. Видимо, здесь было обычное место стоянки: костровище было аккуратно выложено добытыми из ручья камнями, рядом был выстроен шалаш. Негры достали какие-то лепешки, полоски вяленого мяса. Серж распечатал предпоследний пакет рациона. Все вместе было достаточно сытно. Быстро прикончив свою порцию, он поднялся.

— Пойду, прогуляюсь.

— Ты куда собрался? — спросила Галя.

Таиться не было смысла.

— Да к той крыше, хочу на нее посмотреть поближе. А вдруг там спрятан клад?

— Что, там правда может быть клад?

— Нет, конечно. В смысле, бриллианты пролетариата тут вряд ли найдешь. Но, судя по рассказам эфиопов, здесь даже лишний ножик вполне сравним по цене с куском золота.

— Я с тобой.

Интересно, зачем? А, впрочем, пускай. Подстрахует, если что.

— Пошли.

Серж в двух словах объяснил Анбэссе, куда они пошли. Тот равнодушно пожал плечами. Мол, дурная голова ногам покоя не дает. Сказал только:

— Уложись в полчаса.

И продолжил разговаривать с дочкой.

До озерца добежали рысью, за пять минут.

Небольшой сруб почти полностью ушел в воду. Над поверхностью оставались лишь верхний венец и двускатная крыша. Сергей остановился.

— Я сплаваю к домику. Может где-нибудь доска отошла, тогда смогу залезть, поглядеть, что там внутри.

— А зачем?

— Да любопытно стало. И развлечение тоже неплохое. Опять же, вдруг будет какая-нибудь добыча. Хотя бы дырявый горшок.

— Или два дырявых горшка! — Галя хихикнула.

— Ага, — улыбнулся он в ответ. — Ты покарауль, не появится ли кто чужой. На берег не выходи, будь за кустами. Если какие-нибудь шустрые ребята меня на воде заловят, я почти наверняка труп. У тебя ведь пистолет остался?

— Да, вот он.

Ирина вынула "лахти" из кармана.

— Как стрелять, помнишь?

— Ага.

— Это на крайний случай. Увидишь кого — подай сигнал. Свистни там, каркни. Умеешь свистеть?

— Умею.

— А каркать?

— У меня квакать хорошо получается.

— Значит, квакни два раза подряд. Стреляй только в крайнем случае и только наверняка.

— Хорошо.

— Ну ладно, я пошел.

Серж выбрал сухое место, разделся, аккуратно сложил одежду, надел на руку темляк от фонаря, попутно порадовавшись, что в свое время не сэкономил и купил водонепроницаемый, взял в зубы нож в ножнах. Проваливаясь и оскальзываясь на болотистом берегу, добрался до воды. Она была теплая, хорошо нагретая за день летним солнцем. Кладоискатель неторопливо поплыл к торчащей из воды крыше. Передвигаясь вдоль ската, он по очереди проверял доски, пытаясь их приподнять. Ира с берега наблюдала за его действиями, не забывая посматривать по сторонам.

Проверив все доски одного ската, Сергей переплыл к другому. Третья по счету доска неожиданно легко поддалась. Да еще и не одна, а вместе с несколькими соседними. Вот и дверь! Он забрался внутрь. Свет, проникавший из небольших окошек, слабо освещал тесное пространство. Вокруг было пусто. Под коньком паутина, под ногами толстый слой традиционного народного утеплителя — земляной засыпки. Что удивило — отсутствие трубы. Не должны были топить в домике, разве что по-черному. Крыша была еще вполне целой, но вот земля от постоянной влажности отсырела и слежалась. Двигаться приходилось осторожно: мокрые ноги да по мокрой земле скользят не хуже, чем по мылу.

Посередине чердака был квадратный лаз. Для любого настоящего кладоискателя просто невозможно забраться на чердак затопленного дома и не попытаться заглянуть внутрь. Серж подошел проему, встал возле него на колени около проема и посветил фонарем. То, что он увидел, повергло его в крайнюю степень изумления. На всякий случай, он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, как следует проморгался и посмотрел еще раз. Воды в доме не было. Не было даже луж на полу. Зато вдоль стен стояли штабели коробок и ящиков. Все выглядело нетронутым. Надписи на коробках однозначно свидетельствовали о содержимом: это было оружие. Оружие и патроны. Много оружия и много патронов. Тут же ожили старые бункерные привычки: неплохое убежище. Недостаточно, конечно, тайное, но неплохое. Нет, эту кладовочку светить до поры не стоит. Сюда бы вернуться со временем, устроить неподалеку хатку, да и перетащить туда все это добро, а то найдется какой-нибудь такой же любопытный, да и оприходует. А если самому попользоваться будет проблематично, то можно попробовать выменять ее у Юджина. Например, на переброску обратно к "ковчегу". Серж выключил фонарь, выбрался с чердака и через минуту уже отжимался и одевался за кустами.

— Ну что, нашел что-нибудь? — спросила Галка. Ей было ужасно любопытно.

— Нет, пусто. Только мутная вода, — ответил ей Серж, стараясь, чтобы голос звучал как можно более безразлично.

— А как же дырявый горшок? — огорчилась она.

— Дырку нашел, а вот горшка не было, — отшутился Сергей.

Еще через пять минут они вернулись к стоянке, разобрали вещи и двинулись дальше.

После обеда небольшой отряд успел пройти не более километра, как впереди раздались выстрелы. Лес сильно глушил звуки, но можно было с уверенностью сказать, что стреляют из чего-то крупнокалиберного. Причем, скорее всего, двуствольного. Выстрелы шли парами, с небольшими перерывами. Два, еще два, еще, потом недолгая пауза и, наконец, одиночный выстрел.

— Большого зверя убили, — обернулся к Сергею Анбесса. — Большой зверь охраняет большой склад. Сейчас весь отряд Тэсэммы прибежит туда. Он жадный человек, он захочет забрать склад себе. Надо пойти, посмотреть, может быть, помочь тем, кто нашел склад. Может быть, удастся убить Тэсэмму, тогда у меня станет на один долг меньше.

— А как быть с женщинами? — возразил Серж. — Не стоит их тащить туда, где стреляют.

— Мы оставим их в укромном месте. После битвы вернемся.

Ну да, это, может, эфиопкам можно приказать, и они послушаются. А вот Галку придется убеждать. И сделать это будет ох, как непросто! И времени-то на разговоры особо нет, надо выдвигаться чуть ли не бегом. Но сперва...

— Галь, ты слышала выстрелы? — начал Сергей издалека.

— Ну да.

— Анбесса говорит, там сейчас будет заварушка. Надо пойти, поглядеть. И, может, помочь. Помнишь тот отряд, который вчера Тэген увидела? Он будет пытаться отжать что-то у местных. Мы попробуем их сзади подбодрить. Может, это нам после зачтется.

— Ну так пошли! — с готовностью согласилась девушка. — Чего время терять?

— Ну-у-у...

— Только не говори, что я должна пропустить все самое интересное!

Руки в беспалых перчатках сжались в кулаки и уперлись в бока.

— Ты повоевать хочешь? А стреляешь ты хорошо?

— Ну-у-у...

— Ты пойми, — увещевал Сергей, — там не будет близкого контакта, руками-ногами махать бесполезно, если враг от тебя в сотне метров и у него автомат. И, главное, кто убережет Тэген, пока мы будем воевать?

Наконец она сдалась. Для нее с девочкой нашли подходящее укрытие и мужчины рысью отправились в ту сторону, откуда еще недавно были слышны выстрелы.

Они прошли меньше четверти пути, как прозвучала короткая отрывистая очередь. Натовская винтовка 7.62, — определил Серж. В нем вновь проснулся Сержант. Чувства обострились, кровь, обильно приправленная адреналином, побежала быстрее. Он вынул из кобуры "беретту", снял пистолет с предохранителя, дослал патрон в ствол. Дальше пошли тихонько, осторожно, крадучись. Через пару минут протрещали две короткие пулеметные очереди. "Ого! Это уже МГ-34", — безошибочно опознал Сержант. Сразу же хлопнула трехлинейка. Раз, затем еще. Потом какая-то другая винтовка, затем несколько раз пистолет и снова винтовка. Похоже, защитники склада оказались зубастыми. Интересно, сколько времени понадобится этому Тэсэмме, чтобы понять, что нынче ему не пощастит?

Анбэсса остановился.

— Дальше идти опасно, можно попасть между атакующими и защитниками. Мы подождем здесь.

Все рассредоточились, укрылись в зарослях. Минут через десять-пятнадцать впереди справа простучало несколько очередей и одиночных выстрелов. Перестрелка продолжалась всего несколько секунд и опять все стихло.

Они подождали еще немного. Вдруг впереди затрещали кусты. Серж насторожился. Рука, сжимавшая рукоять пистолета, внезапно вспотела. Он перехватил оружие другой рукой, вытер ладонь о штаны. Из-за деревьев появились две фигуры с автоматами в руках, они бежали прямо на него. Это были два давешних эфиопа, за которыми он следил прошедшей ночью. Наверняка один из них тот самый Тэсэмма, крови которого так жаждет Анбэсса. Сержант прицелился в ближнего, ожидая, когда он приблизится до двадцати метров. Справа прогремел выстрел из дробовика. Бежавшего впереди отшвырнуло, он опрокинулся на спину. Второй тут же упал на колено и начал короткими очередями поливать кусты, из которых был сделан выстрел. Не раздумывая, Серж выдал подряд два дабл-тапа по корпусу автоматчика. Стопроцентно попал, но без ожидаемого результата. В бронике он, что ли? Ну и ладно, каски-то у него точно нет. И остаток обоймы ушел в голову эфиопу. Тот, уже мертвый, начал заваливаться и тут грохнул еще один выстрел из гладкоствола, опрокинув тело назад.

Сергей быстро сменил обойму в "беретте" и пошел к лежащим в траве телам. Один был мертв стопроцентно, контроль не нужен. Три пули разнесли череп эфиопа на куски. Зато второй шевелился. Видимых ранений нет. Видимо, под камуфляжем у них действительно были броники. Но выпущенный почти в упор тридцатиграммовый кусок свинца — это вам не комар чихнул. Как минимум, ребра мужику переломало. Лежащий потянулся было к кобуре, но, увидев направленный ему в голову ствол пистолета, замер.

— Вот так, паскуда, — резюмировал Сержант. — Game over. Анбэсса, иди сюда. Это и есть твой Тэсэмма?

И заорал во все горло.

— Галка, двигай сюда! Наши победили!

Галина с Тэген прибежали через несколько минут. Все это время пришлось караулить Тэсэмму: Кыбрита зацепило двумя пулями, пробило плечо и ключицу. Анбэсса его перевязал, как сумел. По крайней мере, кровь остановить удалось. Подоспевшая Галка взяла поверженного врага на мушку, пока Серж освобождал его от лишнего груза. Он забрал пистолет и нож, охлопал карманы штанов и куртки на предмет спрятанного оружия, подобрал автомат (надо же, шведский АК-4! Вот это редкость).

— Поднимайся!

Пленник пошатываясь и морщась от боли поднялся на ноги. Ему связали руки за спиной. Тем временем, Анбэсса с помощью дочери закончил перевязывать своего напарника. Он подошел к Тэсэмме и что-то резко ему сказал. Тот отвернулся. Анбэсса поднял данный ему ночью револьвер, но Сергей его остановил.

— Погоди, убить ты его всегда успеешь. Лучше подари его Юджину. Этот ублюдок может знать много чего интересного. Лично я был бы рад такому подарку.

— Стали собираться. Серж из-под куртки убитого эфиопа снял бронежилет, надел на себя. Трофейный рюкзак решил пока не потрошить, оставить до более удобного места. Свой прежний с первыми трофеями и остатками продуктов передал Галине. Разгрузка с магазинами оказалась почти не испачканной и тоже была снята. Пояс со всем обвесом и содержимое карманов было тоже переложено в рюкзак. Ботинки у покойника были просто шикарными. Сергей, поразмыслив, прикинул размер. Практически такой же, как у него! Отбросив сомнения, он один за другим стянул обувку. И тут заметил, что из-под одной штанины что-то торчит. Он задрал ткань. К лодыжке были пристегнуты ножны с острым, как бритва, стилетом.

— Анбэсса, проверь повнимательней своего клиента, — окликнул он.

Второй стилет тут же был изъят.

Ну все, трофеи были собраны и навьючены. Пора было двигаться дальше. Но не успели они сделать и дюжины шагов, как из кустов появилась могучая фигура с автоматом наперевес и густым басом на чистейшем русском языке произнесла:

— Что тут у нас происходит?

Культурный шок длился недолго. Эфиопы, видимо, были уже знакомы с гостем, поэтому даже не дернулись к оружию. Сергей, глядя на них, тоже не стал рваться к кобуре. С другой стороны из кустов выступил с таким же автоматом худощавый молодой человек. Анбэсса предупредил:

— Серж, это люди Юджина.

— А что, сам Юджин тоже где-то здесь? — спросил Сергей по-русски, обращаясь к здоровяку. — Мне нужно с ним поговорить.

— Здесь, а как же, — ответил тот. — Ну, давайте знакомиться, потеряшки. Меня зовут Илья.

Он протянул здоровенную ручищу, больше смахивающую на лопату.

— Сергей.

Пожатие было нежным, почти бережным, словно Илья боялся раздавить попавшую в его руки хрупкую вещь. Впрочем, скорее всего, так оно и было.

— А тебя, красавица, как звать?

— Галина, — ответила красавица и внезапно, неожиданно для себя, зарделась. А покрасневши, смутилась и затушевалась.

— А я Жора-байкер, — представился молодой. То есть Георгий.

Галка на слово "байкер" тут же сделала стойку, напрочь забыв о своем смущении, и принялась допытываться:

— Что, ты взаправду байкер?

Тема для нее явно была весьма жизненная

— А то разве не видно? — ответил Жора.

— Было бы видно — вопросов бы не было.

Галка небрежным движением поправила бандану, как бы невзначай засветив свои перчатки с клепами.

— Вот я — байкер.

Жора окинул оценивающим взглядом галкин наряд. Потом так же оглядел себя.

— Ну да, в джинсе по лесу бегать неудобно. Да и на войнушку лучше надевать камуфляж. Придется тебе поверить на слово.

— Да ладно, я верю, — не стала нагнетать девушка. — Скажи лучше, на чем катаешься.

— На "Хонде XR400".

— Эндуро — отстой, — безаппеляционно заявила Галка. Чопперы рулят.

— Тут асфальта нет, — отпарировал Жора. — На чоппере доедешь только до ближайшего пня.

— Ну все, сцепилась языками сладкая парочка — прокомментировал Илья. — Как бы до драки не дошло. Ладно, их теперь друг от друга палкой не отгонишь. Пойдемте, время дорого.

Он повесил на плечо автомат, легко, как пушинку, подцепил рюкзак Тэсэммы и углубился в лес. За ним потянулись остальные.

Идти оказалось недалеко. Вскоре процессия выбралась к солидному, рубленому из внушительных бревен, дому. У стены были небрежно свалены трофеи: рюкзаки и оружие. Возле них тусовалась группа людей, вооруженная крайне пестро. Серж выделил из них двоих: седого здоровяка под два метра ростом со снайперкой "Lee Enfield" и среднего роста блондина практически арийской внешности с пулеметом "MG-34". Чуть в стороне прислонились к стене два эфиопа с мосинскими винтовками в руках. Поодаль, у кромки леса, были рядком выложены тела убитых. Рядом с ними находилось два человека: эфиоп в знакомом уже камуфляже с перебинтованным торсом, явно из группы нападавших, и неопределенного возраста мужчина, чуть полноватый, но крепкий. Стоял прямо, не сутулясь, голову держал высоко. Он повернулся навстречу подходившим к нему людям. Илья пропустил колонну вперед и прогудел, обращаясь к Сержу:

— Ты хотел поговорить с Юджином, ну так вот тебе Юджин, разговаривай.

И широко улыбнулся.

Глава 10

Женя внимательно посмотрел на пришедших, представился:

— Меня зовут Каплин Евгений Михайлович, я начальник форта Заря. Добро пожаловать на территорию Русского Союза. Вам уже объяснили в общих чертах, что с вами произошло и где вы оказались?

— В общих чертах объяснили. Что-то и сами поняли, пока сюда добирались. — ответил Сергей, пожимая протянутую ему руку.

— И долго шли?

— Я — пять дней, она — три.

— Немало. Предлагаю пока посидеть, отдохнуть. Чувствую, нам предстоит большой разговор, а времени у нас мало. Я сейчас по-быстрому разберусь с остальными и вернусь к вам.

И, не дожидаясь ответа, повернулся к эфиопам.

Серж таким приемом был весьма обескуражен и даже несколько обижен. Он нахмурился и вместе с Галкой отошел в сторону. Она, впрочем, была этому рада — от соседства со свежими покойниками ее мутило. Да и Сержу сейчас было нужно как следует подумать. Найденная им кладовочка оказалась в опасной близости от жилых мест. Не ровен час, найдется кто-нибудь любопытный. Или, вон, детишки будут играть и залезут. В любом случае, его сокровища под угрозой. Какая-нибудь нелепая случайность, и сокровища уплывут в чужие руки. Нет, этого допускать нельзя. Надо решить, что с этим можно сделать, и решить быстро, пока этот чертов Юджин болтает с папуасами. Вот только в голову, почему-то, ничего не приходит.

Женя решил говорить с эфиопами по-английски, не обнаруживая раньше времени своих лингвистических познаний.

— Я помню вас, — начал он. Вы двое пришли с Мероном, но потом отправились за остатками своих родов. Но имен ваших я не знаю, назовите себя.

— Меня зовут Анбэсса, моего спутника — Кыбрит.

— Если я правильно понимаю, эта девочка — все, что вам удалось найти.

— Ты правильно понимаешь, Юджин. С востока идут отряды из Аддис-Абебы, они натолкнулись на моих людей и всех убили. Удалось спастись только моей дочери, и то лишь благодаря вот им — обернувшись, он показал на Сергея и Галину.

— Что вы собираетесь делать дальше?

— Мы хотели бы, как и прежде, поселиться на твоих землях и построить свой поселок.

— А хватит ли у вас сил втроем обрабатывать землю?

— Я хочу попытаться.

— Кыбрит серьезно ранен, он в ближайшие два-три месяца будет не в состоянии работать. Ты сможешь в одиночку построить дом? Кстати, кем ты был в старом мире?

— Электриком.

— Кыбрит, а ты?

— Я работал механиком на фабрике по производству упаковки.

— А ты сможешь, скажем, починить автомобиль?

— Конечно. У нас был древний фордовский пикап, я чинил его каждую неделю.

— Вот что, я вам предлагаю поселиться в форте и работать по специальности. Ты, Анбэсса, будешь электриком, а ты, Кыбрит, автомехаником. Не понравится у нас, вас с удовольствием возьмут хоть в форте Сибирь, хоть в замке Россия. Люди с такими профессиями всегда нужны. Девочка сможет учиться в школе. У нас есть врачи и лекарства. Тебя, Кыбрит, вылечим. Если нужно — отправим на пароходе в больницу, сделаем операцию. Захотите жить отдельно — поможем построить дом рядом с фортом. Будете важными людьми, вам в племенах отдадут в жены лучших девушек без выкупа. А если выкуп потребуют, так собрать его будет несложно. Сейчас ответа не прошу, у вас есть время обдумать мое предложение, пока не вернемся в форт. А это кто?

Женя указал на пленника.

— Это командир отряда, который напал на склад. Я его знаю хорошо, это умный и хитрый человек, но очень жадный. Жадность его и погубила.

— Где вы его поймали?

— Он пытался со своим помощником сбежать. Кыбрит выстрелил в него из ружья, но не убил, у него под курткой оказался бронежилет. Помощник начал стрелять, он и ранил Кыбрита, но тот парень — Анбэсса снова указал на Сержа, — застрелил его из пистолета.

-Ясно. Мне нужен переводчик. Поможешь допросить этого жадину?

— Конечно, Юджин.

Анбэсса подтолкнул пленника к Жене.

— Как тебя зовут?

Тот молчал.

— Его зовут Тэсэмме, — вмешался Анбэсса.

— Хорошо.

Женя кивком поблагодарил эфиопа и снова повернулся к бывшему командиру бывшего отряда.

— Скажи, Тэсэме, кто тебя послал, что твоя группа должна была сделать, с кем встретиться, какова конечная цель атаки — короче, все, что знаешь.

Тэсэмме сплюнул под ноги и отвернулся.

— А мне говорили, что ты умный человек. Нет, ты просто дурак. Тебя зря поставили командиром. Я и так уже знаю почти все. Знаю, что вас послали захватить форт Заря, что ты должен вблизи форта дождаться остальные группы, что по условному сигналу начать атаку.

Тэсэмме кинул злобный взгляд на радиста, сидевшего под охраной у стены локалки.

— Ну да, он рассказал все, что знал. Зато теперь его перевязали, и он останется жить. А ты подохнешь. Собственно говоря, мне для полной картины не хватает лишь нескольких деталей: во сколько должна начаться атака, каковы дополнительные цели рейда, ну и еще пару мелочей.

— Ты ничего не знаешь, Юджин. И никогда не узнаешь. — гордо заявил эфиоп.

— Ты действительно глуп, Тэсэмме. Ты влип настолько, что тебе уже некуда деваться. Ты, конечно, надеешься, что я не стану тебя пытать и просто пристрелю. Но я ведь могу отдать тебя другому человеку, и он сумеет развязать тебе язык. Ты слышал о Гоблине?

Услышав это имя, пленник вздрогнул.

— Вижу, слышал. А потом, когда ты все расскажешь, я не стану убивать тебя. Я просто отвезу тебя с телами твоих людей к ближайшему блок-посту эфиопов и оставлю там с подробным описанием твоих подвигов. В Аддис-Абебе очень заинтересуются, почему твоя группа не участвовала в атаке на форт. Тебя, конечно, убьют. Не сразу, правда. Сперва дадут возможность помучиться и осознать свои ошибки. А что сделают с твоей семьей, я даже загадывать боюсь. Но можно поступить по-другому. Ты сейчас мне все рассказываешь, подробно и без утайки. Я везу тебя к врачу, который осмотрит тебя и, если это необходимо, окажет помощь. А твои хозяева будут думать, что ты геройски погиб, сражаясь с ужасным Юджином. Твоей вдове, может, даже назначат пенсию. Она переедет с детьми куда-нибудь в деревню, а оттуда однажды просто исчезнет. И появится рядом с тобой на другом материке. У тебя на размышление минута.

Женя демонстративно засек время на наручных часах. Когда секундная стрелка завершила оборот, он снова обратился к Тэсэмме.

— Время вышло. Ты будешь говорить?

Эфиоп выдавил сквозь зубы:

— Где гарантии, что ты выполнишь обещание?

— Ты знаешь, кто я?

— Знаю.

— Тогда ты знаешь и о том, что я веду дела честно и всегда держу слово, даже если это встает мне в убыток. Это можно считать за гарантию?

Пленник пробурчал себе под нос что-то невнятное.

— Так что, будешь говорить? — повторил Женя.

В ответ Тэсэмме скривился, как от уксуса.

— Задавай свои вопросы, Юджин.

— Сколько всего групп выдвигается к форту кроме твоей?

— Я знаю о четырех.

Женя кивнул подошедшему Григорьеву, и тот принялся оперативно дублировать ответы в форт Касаткину. Эфиоп же, начав говорить, не то смирился с произошедшим, не то еще что, но кривить морду и злобно зыркать перестал, и отвечал быстро, полно и по делу.

— Каков общий план действий?

— В сумерках племя, разместившееся около форта, устроит беспорядки, отвлечет внимание охраны. Тем временем из леса с нескольких направлений выдвинутся штурмовые группы. Выйдя на огневой рубеж, будут подавлять огонь со стен. Среди племени есть несколько специально подготовленных бойцов. Они должны подняться на стены и открыть ворота остальным группам. Отдельная группа должна заблокировать дорогу, чтобы отрезать подкрепления.

— Что предполагается дальше?

— После захвата форта отправляется сигнал об успехе операции. После этого в форте остается трофейная команда из легкораненых. Остальные на захваченном транспорте и пешком выдвигаются к форту Сибирь. Туда же должен подойти из Аддис-Абебы броневик.

— Что за броневик, какое вооружение?

— Я этого не знаю. Это один из самых больших секретов короля.

— Какой сигнал должен быть подан о взятии форта?

— Не знаю. Это знает только человек, который командует всей операцией.

— Кто это?

— Его зовут Уольде Сэмайят.

— Есть у него какие-нибудь особые приметы, по которым его можно узнать?

— У него большой шрам через всю правую щеку.

Вот это удача! Если получится этого Уольде Сэмайята убить или, еще лучше, поймать, можно будет хорошо надавить на эфиопский анклав.

— Во сколько вы должны выйти на позиции для атаки?

— В 19-00.

Женя глянул на часы. Начало второго. У него меньше шести часов. Конечно, пешком он успеет вернуться и за два часа. Но не хочется оставлять здесь "ганомаг". Опять же, его появление спутает все карты эфиопам.

— Какие еще анклавы участвуют в операции?

На лице Тэсэмме промелькнуло выражение суеверного ужаса. Женя порадовался про себя: как полезно порой знать чуть больше других.

— Об этом никто не говорил, но ходят слухи, что будет участвовать два отряда шведов и одна группа израильтян.

— А евреям-то что здесь понадобилось?

Женя разыграл неподдельное удивление.

— Об этом тоже не говорят вслух, но у правительства Нового Иерусалима есть кровные связи с правительством Аддис-Абебы. Кстати, Уольде Сэмайят прибыл сюда из Иерусалима.

Да, еще один веский довод, чтобы взять этого со шрамом живьем. Да и еврейский отряд захватить не помешает. Да и просто положить его — тоже будет неплохо. Сколько там у евреев числилось племен и народностей? Скорее всего, и нет ни одного. Они всегда боролись за чистоту расы. Разве что эти их тринадцать колен Израилевых... Это сто двадцать человек первичного селективного кластера и дюжина монокластеров по двадцать четыре человека. Всего четыреста восемь человек, из них трудоспособных мужчин меньше полутора сотен. Да еще неизбежные потери от дикого зверья в первые дни попадания. Ну, понятно, потеряшки будут плюсом. Но в каком количестве? Ясно, что общего населения там максимум пять-шесть сотен человек, и больше взять им неоткуда. Поскольку они живут на севере, добывать пропитание им труднее, соответственно, меньше людей выделяется в армию. Так что потеря одного этого отряда ударит по ним очень больно.

— Хорошо. Теперь давай конкретней: как должна наступать ваша группа?

— По сигналу мы броском выходим на рубеж пятьсот метров. Там остаются два снайпера. Остальные идут дальше. На двухстах метрах остаются шесть автоматчиков. Еще четверо с пистолетами-пулеметами идут под стену. Как только начнется перестрелка, они забрасывают кошки и поднимаются наверх. При одновременном действии всех групп потери должны быть минимальными.

— Вас заметят. В форте есть тепловизоры.

— Мы используем специальные тепловые экраны. Они позволят приблизиться на расстояние открытия огня.

— Уольде Сэмайят будет участвовать в штурме?

— Нет. Он будет ждать сигнала о взятии форта.

— Какой будет сигнал?

— Белая ракета. Она лежит в моем рюкзаке.

— Пока все, Тэсэмме. У меня есть фельдшер, он тебя осмотрит и, если надо, перевяжет.

А ведь вырисовываются интересные возможности. Надо до вечера обсудить все это с Касаткиным.

Перед разговором с потеряшками нужно было решить еще один вопрос. Женя подошел к стоявшим отдельной группой "фортовским".

— Мужики, есть одно дело. Нужен ваш совет. Клаус, открой ворота гаражика.

Когда ворота распахнулись, все ахнули. На свету "ганомаг" смотрелся еще внушительней.

— Успеете еще насмотреться и даже потрогать. Дело вот какое: после семи вечера эфиопы вместе со шведами будут штурмовать наш форт. Есть ли у нас шансы за это время доставить к форту это чудо техники? Сможем ли провести его через лес? Вообще-то у него гусеницы, лебедка, все дела. В локалке наверняка есть пара бензопил, я договорюсь с вождем об аренде. На худой конец, выкуплю.

— Тут километров пятнадцать, такую просеку надо пару недель пилить. — почесал затылок Жора.

— Думайте, мужики. Тонкие стволики он, думаю, без проблем снесет. Главное, чтобы через чащу рубиться не пришлось. Сколько мы можем пробить за шесть часов?

— Если лес частый да ядреный, с километр, не больше — пробасил Илья.

— А знаешь что, Михалыч, — выдал, подумавши, Григорьев, я ведь в эти места хаживал, уток бил. Только тогда здесь локалки не было. Свеженькая она, видать. Отсюда к востоку место приметное — затонувшая локалка, сруб по крышу в болоте увяз. К северу от форта сплошь болота. Деревья там никакие, тонюсенькие. Редко когда встретится действительно большое, так его спилить либо объехать можно. Отсюда до болотины с полкилометра, не больше. А там на запад и вперед, почти до самого форта.

— А техника по болоту пройдет?

— Пройдет, куда ж денется. Во-первых, на гусеницах. А во-вторых, сейчас конец лета, дождей мало было, болото высохло, один кочкарник остался. Проедем.

— Ну что ж, давайте сделаем. Я пошел за пилами. Жора, твоя задача подготовить шушпанцер к выезду. Сколько тебе нужно времени?

— Ну, хотя бы полчаса.

— Даю тебе час. Заправь, проверь, заведи, загрузи трофеи. Если есть канистры, налей бензином, возьми с собой.

Придется еще отложить беседу с потеряшками. Надо мужикам фронт работ обеспечить.

Женя направился к Зеуде. Он как раз встречал свой табор со всем скарбом.

— Зеуде, мне нужна твоя помощь.

— Я слушаю тебя, Юджин, — с готовностью отозвался тот.

— Мне нужно быстро прорубить полкилометра просеки на север до болота. Мне нужны твои люди и бензопилы из склада.

— Мне тоже нужны люди, — заупрямился вождь. Ты же видишь, — пришли женщины и дети, надо их разместить, позаботиться обо всех.

— Зеуде, ты, наверное, не понимаешь, что происходит. Ты видел — я со своими людьми защитил тебя, твое племя и твой дом от нападения. Если бы не я, ты бы сейчас в лучшем случае голым сидел под елкой, а в худшем — лежал в ближайших кустах с дыркой в башке.

— Да, я видел это. Но мои воины тоже воевали.

— Твои воины убили одного. Мои — девятерых и двоих взяли в плен. Но дело не в этом. Вечером такие же люди нападут на форт, только их будет намного больше. Если я не смогу отбиться, то форт займут люди из Аддис-Абебы, я потеряю все, что у меня есть. Ты тоже потеряешь все. И дом, и его содержимое. Хорошо, если тебя не прибьют. Просто так, за компанию. Так что в твоих интересах дать мне то, что я прошу. Я честно расплачусь с тобой, но не сейчас. Дорога каждая минута.

Хитрый эфиоп тут же проникся содержанием момента.

— Ну почему же не сейчас? За одну бензопилу я возьму с тебя одну винтовку. Но людей я тебе сейчас дать не смогу.

Вот же зараза! Наверное, пора включить великость и ужасность.

— Не забывай, Зеуде, что Гуджи стали владеть этим домом, его содержимым и окрестными землями только потому, что я им это позволил. Не думай, что ты самый умный и самый хитрый, всегда найдется другое племя, которое будет радо здесь поселиться.

Кажется, вождь проникся. Скривился, правда, словно лимон целиком зажевал.

— Хорошо, Юджин. Я дам тебе все, что нужно. Мы заключили союз и должны помогать друг другу. Ты помог мне, теперь я помогу тебе. Пойдем, ты выберешь инструмент.

— Иваныч, иди с Зеуде, возьми бензопилы, бензин, цепи — все, что нужно. Топоры тоже возьми. Потом собирай всех, кого сможешь, и наших, и эфиопов. Анбэссу тоже запрягай, только Жорика не трогай. И рули, делай просеку до болота. Я чуть позже присоединюсь.

Самое срочное сделано, теперь можно и с новенькими пообщаться.

Женя подошел к парочке. Они уселись на траве, подстелив явно трофейный коврик. Он опустился напротив, прямо на траву.

— Ну что ж, давайте побеседуем. Извините за то, что вам пришлось подождать, но срочные обстоятельства требуют срочных действий. У нас есть не больше десяти минут. Для начала представьтесь.

— Сергей.

— Галина.

— Очень приятно.

Дежурная фраза, может, и не слишком уместная, выскочила сама.

— Сперва я вкратце расскажу основное. Что-то вы уже знаете, о чем-то догадываетесь, но прошу выслушать до конца. Первое: вы не на земле. Это планета, по астрономическим параметрам полностью соответствующая Земле, но с другими материками, другими ландшафтами. Звери, птицы и рыбы здесь раза в полтора крупнее земных, в том числе и хищники. Встречаются также и ископаемые виды. Например, пещерные медведи — он кивнул в сторону туши — и саблезубые тигры. Второе: неизвестные, но очень могущественные силы каким-то образом перенесли сюда людей разных национальностей и продолжают это делать. Обратной дороги отсюда нет. Вы здесь навсегда. Про возвращение и все, что там у вас осталось, забудьте, и чем скорее, тем лучше. На Земле произошла катастрофа, в результате которой неизбежно вымрет подавляющее большинство населения. А те, что выживут, опустятся в технологическом уровне едва ли не до каменного века. Людей сюда перенеслось немного. Всего здесь наберется от силы тысяч пятнадцать-двадцать. Они более-менее равномерно разбросаны на материке размером, примерно, со старую Австралию. Третье: людей перенесли не просто так, их организовали в национальные анклавы и каждому дали свой замок — не удивляйтесь, самый настоящий, со стенами и башнями — и канал поставки. Канал — это источник снабжения всем, чем угодно. Ограничение — вес. Еще ограничено оружие. Сильно ограничено. Поэтому масштабные войны здесь невозможны. Максимум — вылазки небольших групп. Одиночкам здесь не выжить, поверьте на слово. Поэтому все, даже небольшие группы стремятся присоединиться к крупным анклавам. Некоторые сразу, некоторые — помаявшись самостоятельно и потеряв до двух третей численности в стычках с дикими зверями и бандитами, которые тут тоже встречаются. Как-то само сложилось, что все одиночки автоматически присоединяются к анклаву. Впрочем, если вы решите остаться сами по себе, я настаивать не буду, хотя и надеюсь на лучшее. Естественно, присоединиться я предлагаю к своим. То есть, к анклаву русскому. Центр его — замок Россия. Форт Заря, которым я управляю, это форпост Союза на северо-востоке. Лишних людей у нас нет, поэтому каждому из вас мы все будем очень рады. Анклав заботится о своих людях. Социалка у нас на приличном уровне, не хуже, чем в СССР. Мы можем гарантировать жилье, питание, медобслуживание. Взамен от члена анклава требуется работать на него. Сейчас уже не первые дни, когда впрямую стоял вопрос выживания группы, но и содержать нахлебников мы себе позволить не можем. Кто не работает, тот уходит на все четыре стороны. У нас нехватка любых профессий. Каждый может найти себе дело по душе. Вот в замке Россия один бывший автомеханик с ВАЗа решил завязать с прошлым и заняться старым хобби. Теперь делает бумагу. Или Григорьев. Видели здоровенного седого мужика? Он сержант милиции в отставке, на пенсии подрабатывал в ЧОПе охранником, а сейчас — лучший печник по всем фортам. На досуге же охотой промышляет. К сожалению, не все анклавы стремятся к мирному развитию. Как видите, эфиопы решили, что они самые хитрые. Пришлось объяснить им, что это не так. Но текущая войнушка еще не закончена. Готовится масштабное нападение на форт, поэтому сейчас все рубят просеку, чтобы найденный в этой локалке — Женя кивнул на дом — броневик доставить к форту. Военная техника — это редчайшая находка. И появление ее у форта в нужный момент кардинально изменит расклад сил. Теперь задавайте вопросы.

— Евгений Михайлович, а интернет у вас есть? — спросила Галина.

— Нет. Ни интернета, ни телевидения, ни телефонной связи. Только радио.

— В смысле, рации?

— Рации, это само собой. Но я говорю о радиовещании в FM-диапазоне. Кстати, неплохую музыку передают.

— А рок гонят?

— Нет, рок не гонят. Но кто ж тебе мешает в качестве хобби организовать свой радиоканал и крутить свою музыку? С аппаратурой я помогу, съездишь в замок Россия, пообщаешься там с радистами — и дерзай. Авторское право здесь отсутствует. Только имей в виду — если захочешь на постоянку засесть в радиорубке, тебе придется взять на себя всю радиосвязь форта. Если не умеешь, придется учиться. А иначе — вечерами, в свободное время.

У Галки загорелись глаза.

— Круто! А байк дадите?

— Что, Жорка проболтался? Дам. Любой, на выбор. Хочешь — "харлей", а хочешь — "каву". Только дорог здесь мало, погонять особо негде. Да и бензина лишнего у нас нет. Но мотоцикл дам. Станешь радисткой Кэт — будешь гонять по всем фортам, связь налаживать.

— А просто так погонять, что, нельзя?

— Да гоняй на здоровье. Зарабатывай себе на бензин, да и гоняй. Байк я тебе обещаю. Ты, как я понимаю с нами.

— Угу.

— Сергей, а у тебя есть вопросы?

— Как у вас с оружием?

— С оружием у нас вот как: оно востребовано. Те силы, которые организовали этот сабантуйчик, дают только гладкоствол. Нарезное — либо за особые заслуги, либо в локалках.

— В чем?

— В складах типа этого, — Женя опять кивнул в сторону дома. — Нарезное оружие, особенно автоматическое, и, тем более, пулеметы — это стратегические ресурсы. К сожалению, у нас хватает врагов, да есть и просто бандитские шайки. Те же эфиопы, сомалийцы...

— Я не совсем об этом спрашивал. Как у вас с владением оружием?

— С владением все в порядке. Оружие здесь есть у каждого, причем не по одному стволу. Оно здесь нужно, просто необходимо. Здесь вообще за ворота без оружия выходить не стоит, а уж в лес соваться — почти что самоубийство. У всех обязательное обучение стрельбе. Понятно, в форте стволом махать ни к чему. Держи в кобуре, и никто слова не скажет. В случае нападения на форт, на стены с оружием выходят все жители, и стар, и млад. У нас один из лучших снайперов — наша повариха, баба Лиса. Ей шестьдесят три года нынче стукнуло, на прошлой неделе отмечали. Ты, я вижу, парень тертый, хороший стрелок, умелый пистолетчик. Твои навыки могли бы очень пригодиться, и причем прямо сегодня вечером. Ну что, ты с нами? Решай. Времени рассусоливать нет. Только смотри, если не уверен, то лучше не дергайся. У моих людей форт — это их дом. Все жители форта — это, без малейшего преувеличения, одна семья, один род. И за свой форт, за свой род они бьются всеми силами. Если ты приходишь ко мне, это становится и твой дом тоже. И если ты не готов свой дом защищать, то лучше иди в лес рыть землянку. Или, вон, к эфиопам в рабство. Это фронтир, здесь нет середины — типа, вы там бейтесь, а я постою, посмотрю, чем дело закончится. Хатаскрайников мне не нужно.

Сергей был в замешательстве. Он не ждал такого напора. И не был готов к такой постановке вопроса, к делению мира на своих и чужих. К тому же, он именно так и собирался поступить — подождать, пока разборки с эфиопами не закончатся, а потом, не торопясь, присматривать себе местечко в новом мире. Он словно раздвоился. Одна половина была готова принять и поверить, с энтузиазмом рвалась в бой "за своих", а другая, бункерная, требовала отсидеться в стороне. Все время, ожидая разговора с Юджином, он размышлял, что ему делать со своей находкой. Оставаться здесь, в лесу — подозрительно. А учитывая идущую войнушку, просто опасно. Поселившиеся же здесь эфиопы в ближайшее время обнаружат кладовочку и заберут все себе. Опять же, что он может сделать один? Даже перетащить все в более безопасное место — а ящики с оружием штука тяжелая — потребуется куча времени и сил. А если спину сорвет? Где лечиться будет? Хоть сразу в гроб ложись. Отдать кладовочку Юджину? За нее надо бы поторговаться. А то еще прикарманит, а его кинет. А как торговаться? Что просить? Он еще ничего толком не знает. А хочется ведь не прогадать, за ценный груз сполна компенсации получить. Жабец и здравый смысл безуспешно боролись, никто не мог победить. Разговор же и вовсе поверг его почти что в ступор. С одной стороны, здесь почти коммунизм. Вон, Галка захотела байк, так вот тебе пожалуйста. Оружия — сколько хочешь, владение чуть ли не в принудительном порядке. Все необходимое — приди и возьми, только трудись на благо общества. А сколько тебе нужно для жизни? Вот если честно? Двое штанов враз не наденешь, два куска в одно горло не пропихнешь. "Чтобы было" — не аргумент, запасы здесь, очевидно, централизованные. И действительно, выжить тут в одиночку может быть проблематично. Вон, тот мужик в пещере. Он-то был подготовлен, и убежище было у него на славу, и оружие было, и еда, и, наверняка, снабжение с какой-то периодичностью. А вот пришел к нему писец, и некого было позвать на помощь. Но если пойти в форт, надо принимать и все правила жизни в нем. Нет, все же не стоит пока делиться. Он пойдет, малость повоюет, прикинет что к чему, да и решит, что ему взять за кладовку. Дом этот в болоте давно торчит, никто не догадывается, что он внутри не затоплен. Эфиопы сперва начнут обживаться, до обследования окрестности у них не сразу руки дойдут. С неделю времени у него есть. Не понравится ему в форте, махнет хвостом, и поминай, как звали. Но сейчас кочевряжиться не время. Можно обрубить себе на будущее возможность присоединения. Так что заключим временный союз, а потом — по обстоятельствам. А пока что можно отдать этому Юджину записнушку. Все равно сам он ничего в ней не разберет.

— Ну так что, Сергей?

— Я с вами.

Он постарался, чтобы эта фраза звучала честно и открыто, но почти физически ощутил собственную фальшь. На душе почему-то стало гадко. Юджин говорил с ним прямо, без утайки, а он вроде как булыган за пазухой затаил. Галка-то как обрадовалась, заулыбалась. Вот, млин, непредвиденная ситуация! И, заглушая угрызения совести, он заторопился:

— Я тут по дороге нашел пещеру, там лежал померший эфиоп, его какой-то зверь подрал. При нем была записная книжка с каким-то непонятным текстом. То ли шифр, то ли буквы какие.

— Покажи-ка.

Серж покопался в рюкзаке, вынул блокнот и передал его Жене. Тот полистал, вернул.

— Это по-амхарски, я на этом языке читать не умею. Спрячь пока. В форт приедем, там найдутся грамотные люди.

Вот же хрень! Блокнотик полистал безразлично, даже спасибо не сказал. Ни про негров не спросил, ни про все остальное. А Серж-то нес важные сведения, помочь хотел, предупредить. А этот даже спрашивать не стал. Ну да, конечно, ему вон пленный эфиоп все, что нужно, рассказал. А кто его поймал? Юджин просто свинья неблагодарная! А Галка-то дура, повелась на обещание халявного байка. Ну да ничего. Шар и кладовочка у него. Захочет — продаст тем же эфиопам.

А Женя продолжал:

— Коли уж ты с нами, пошли работать.

— А я? — пискнула Галка.

— А ты — вот что: Жорик сейчас немецкого монстра заводит, помоги ему. Авось, два байкера справятся с чудо-оружием третьего рейха.

На просеке Женя приостановил работу и созвал людей.

— Мужики, этого парня зовут Сергей. Он из свежих потеряшек, пять дней к нам выходил. Хороший стрелок, на его счету один подтвержденный эфиоп уже есть. Пока будет жить у нас в форте, потом решит, что будет делать дальше. В общем, прошу любить и жаловать.

Люди подходили, жали руку, искренне хвалили, хлопали по плечу и Серж опять почувствовал себя не в своей тарелке. К нему всей душой, а он к обществу...

— Хорош курить, работаем дальше!

Григорьев прервал паузу и аврал продолжился, но почти сразу же и закончился: за деревьями показался просвет, а за просветом — дорога, уходящая на север.

— Вот тебе и болото, едрен батон!

Это выдал Фима Максаков. Но, похоже, он просто одной фразой выразил мысли каждого

— Что делать будем, командир? — спросил Григорьев. — Эта дорожка запросто может до Зусулки тянуться.

Женя задумался. У него родилась одна идея. Авантюра, конечно, но может сработать.

— Иваныч, сколько отсюда до Зусулки?

— Да, считай, сотня верст будет.

— А если вкруговую до форта махнуть? Клаус, какая у нашего зверька максимальная скорость?

— В документации написано, что семьдесят шесть километров в час. По дороге километров шестьдесят уверенно пойдет, а если нужно — может и прибавить.

— Хорошо. А запас хода у него какой?

— Триста двадцать километров.

Иваныч, хватит кругом прокатиться?

— А давай прикинем. Сотня до зусулки, полсотни до сибирского тракта, потом еще сотня с хвостом на юг по Сибирке и километров десять до форта по просеке. Считай, около трехсот и будет.

— При скорости около шестидесяти это пять часов. Темнеет сейчас примерно в девять, до темноты атаку не начнут. У нас есть семь часов для того, чтобы крутнуться. Вполне можно успеть.

— А блок-посты? — спросил Илья. — Там наверняка их не один.

— Наш трофей проговорился, что у эфиопов в операции будет участвовать броневик. Так что никаких проблем. Будут думать, что мы — это они. Кроме того, кто будет останавливать военную машину, едущую от Аддис-Абебы? А вон Анбэсса будет им махать рукой и говорить что-нибудь вроде "именем короля". Да и укрепления все построены для обороны со стороны Берлина. Будут попытки остановить — разнесем все к чертям. Если Клаус не врет, броня у него спереди четырнадцать миллиметров, пробьет только крупнокалиберный пулемет или пушка. А крупняка на зусулке нет. Зато у нас пушка как раз-таки есть. Причем в боекомплекте есть бронебойные снаряды, так что и эфиопский броневик можем при нужде грохнуть.

— Ну раз так, тогда шансы есть. Надо только предупредить наш блокпост на сибирке, чтобы по ошибке не долбанули.

— А как быть с локалкой? — подал голос Гриша Смыков. — Сейчас дорогу раскупорим, а завтра сюда команда эфиопов прискачет.

— Дорога все равно уже есть. Пройдет не больше недели, и ее найдут. И обязательно отправят по ней разведку. Зато если нынче у нас все задуманное выйдет, то завтра эфиопам будет не до этой дороги. А то, глядишь, и свой блокпост поставим на этом перекрестке.

— Разумно.

— Тогда вот что, мужики: Тачанка трехместная. Еще двоих могу взять сидеть на мешках. Я ведь еще собираюсь все трофеи увезти. Так что вам придется топать назад пешедралом. Сейчас я с Касаткиным свяжусь, планы согласую и двинемся. Вам приказ, как говорится, на запад, нам — в другую сторону.

Вернулись к локалке. Вывели "Ганомаг" из гаража, загрузили трофеями. Женя подошел к Зеуде отдать последние распоряжения.

— Это — мой человек, его ранило сегодня, когда он защищал твой дом, — сказал он, указывая на Кыбрита. Вот эта девочка, Тэген, тебе поможет. Сейчас я не могу взять их с собой, потому что иду воевать. Эти двое — пленники. Они оба тоже раненые, но вон тот, Тэсэмме, очень опасен. Ты их корми, обращайся с ними хорошо, но будь настороже, держи связанными. Я вернусь завтра, заберу раненых и все остальное, что не смог взять сегодня. И еще: раз появилась дорога, за ней нужен присмотр. Мы деревьев навалили, а ты сделай из них баррикаду, а то нежданные гости могут вырулить прямо к дому. Вообще-то, я не думаю, что в ближайшее время кто-то по ней приедет, но осторожность не помешает. Если же что-то будет, отобьетесь. У вас теперь, не считая дробовиков, две винтовки и автомат.

Вождь кивнул, переспрашивать не стал.

Глава 11

Все было готово. В "Ганомаг" Женя взял Клауса, Галину, Сергея и Анбэссу, остальные шестеро пошли пешком. Лори сел за руль и тронул тяжелую машину с места. В кузове было тесно, жарко и душно, поэтому открыли все люки и лючки кроме кормовой двери. Ну, чтобы при тряске в нее не выпал груз и сами пассажиры. Спасало лишь то, что башня сверху закрывалась не броневыми створками, как у всех уважающих себя броневиков, а всего лишь сеткой на нечастом каркасе. Туда, на сиденье стрелка, посадили Анбэссу, одетого в снятый с убитых камуфляж. Он должен был изображать солдата эфиопской армии.

По ровной свежей дороге Клаус раскочегарил броневик до семидесяти километров в час, и к четырем часам дня "Ганомаг" подкатил к леску, отделяющему новую дорогу от зусулки. Галку с биноклем и рацией послали в дозор, а сами вчетвером принялись расчищать проход. Неширокий, чуть больше двух метров, только чтобы можно было проехать. Вчетвером работать было тяжело, и процесс поначалу шел медленно. Потом наловчились машиной оттаскивать спиленные деревья, и дело двинулось куда как быстрее. Управились за час, умотались как черти, но отдыхать времени не было. Едва закончив работу, долили баки под пробку и собрались было двинуться дальше, но тут возникла заминка: как оптимально рассадить людей.

— Командир!

Клаус Лори давно и однозначно признал Женю за командира. Сам "мистер Юджин" с этим был не слишком согласен, но тут его никто не спрашивал.

— Командир, слушай: сейчас поедем, считай, по вражеской территории. До поворота на Сибирку почти час катиться. А если встретим кого лишнего? Каждый ствол на счету. Может, мне к пулемету?

— А если надо будет с местными разговаривать? Тут дверь только одна, и открывать ее нежелательно. А наш эфиопский друг как раз из башни высунется и объяснит всем политику партии. Нам бы до поры лучше не светиться, согласен? В идеале бы, вообще втихую до дому добраться, но я на это не рассчитываю. А если ты будешь наверху, переговоры сразу становятся невозможны. Ты, лучше, садись вперед, справа. Если что, бронещиток откинешь и будешь по курсу шмалять из своего МГ. Кстати, Анбэсса, ты с пулеметом в башне управишься?

— Ты сомневаешься, Юджин?

— Я не знаю, потому и спрашиваю.

Эфиоп некоторое время пристально смотрел на Женю, пытаясь разглядеть хоть малейший признак лукавства. Не смог.

— Я сделаю, командир.

— Добро. Кто за руль сядет?

— Евгений Михайлович, можно мне?

Галка, едва не подпрыгивая на месте, тянула вверх руку, как примерная школьница.

— Что, сильно хочется?

Женя склонил голову набок, с сомнением разглядывая девушку.

— Ну так естественно! Когда еще выпадет таким раритетом порулить! Это же... круче, чем даже харлей!

— А справишься? Надо будет час рулить, в дороге пересаживаться будет, мягко говоря, неудобно.

В ответ Галка просто скинула джинсовку, оставшись в одной майке-борцовке.

— Охренеть! — отреагировал Женя.

Клаус, забыв, что знает русский язык, выдал по-немецки что-то восхищенно-неприличное. А Серж просто невольно присвистнул. И это при том, что он провел рядом с этой девчонкой почти три дня! Молчал только Анбэсса. У него просто не было слов. Ну, или дар речи на время пропал. Зато глаза... глаза были что у той собаки из сказки "Огниво" — как два чайных блюдца. Галка же, до крайности довольная произведенным эффектом, повернулась к Жене и вскинула правую ладонь к козырьку бейсболки:

— Есть еще вопросы, товарищ командир?

— Вопросов нет, товарищ боец. Марш за руль!

В броневике было лишь три сиденья: два впереди, для водителя и командира, и одно подвесное для башенного стрелка. Поэтому Жене и Сержу пришлось сидеть на расставленных вдоль бортов рюкзаках с трофеями. Под ногами было навалено трофейное оружие: оставлять стволы рядом с хитрющим Зеуде не хотелось совершенно.

Медленно, виляя между пеньков, переваливаясь с боку на бок, "шютценпанцерваген" преодолел свежую просеку. Галка обернулась назад, вопросительно глянула на Женю. Тот махнул рукой — налево, мол. Та кивнула и крутанула руль. Броневик рыкнул мотором, выполз на зусулку, и покатил, набирая скорость, подпрыгивая и раскачиваясь на ухабах.

Серж какое-то время смотрел на девушку. На спину, на обнаженные руки, под кожей которых перекатывались совсем неженские мускулы. Далеко не каждый мужик может похвастать подобным. Но это будет именно что мужское. Мужская сила, мужская мощь... А вот у нее и сила, и мощь — да, несомненно, но... это еще и красиво! Вдруг вспомнился тот негр, который схлопотал от нее прямой правый по мудям. Да уж, незавидная будет теперь у парня половая жизнь.

Сергей засмотрелся настолько, что на время выпал из реальности. И реальность тут же грубо вернуло его в себя. На очередной яме тряхнуло так, что Серж подлетел вместе с рюкзаками, на которых сидел, и жестко плюхнулся обратно. Клацнули зубы.

— Амазонка, сбавь скорость! — крикнул Галке Женя.

Та послушно убавила газ, но броневик успел подпрыгнуть еще раз, и вместе с ним подпрыгнуло и все, что было в него загружено и нисколько не закреплено. В том числе и винтовки. Серж похолодел: что, если хоть одна случайно выстрелит? Он схватил первую попавшуюся, отстегнул магазин, передернул затвор, поймал выскочивший патрон и сунул его в карман: сейчас некогда, потом дозарядит магазины. Бросил быстрый взгляд на Женю. Тот ухватил его мысль и расправлялся со следующей винтовкой. Вдвоем они быстро справились с делом.

— Спасибо, сообразил!

Женя протянул Сергею руку. Тот, принимая благодарность, протянул свою навстречу.

Ритуал пожатия рук, начавшись в незапамятные времена как демонстрация мирных намерений, нынче для мужчин стал одним из тестов. Иные оригиналы по силе пожатия и еще десятку мелких и мельчайших нюансов могут составить для себя представление о своем визави. А некоторые, повинуясь неведомо чему, смеси интуиции и эмоций, рукопожатием определяют и свое отношение к человеку.

Итак, два мужика пожали друг другу руки, оценили друг друга и остались довольны полученными результатами. Сейчас бы поговорить по душам, да за поллитрой правильной настоечки, да под хорошую мужскую закусочку... вот только не было ни закуски, ни поллитры, ни самой возможности разговора. В железной утробе броневика стоял просто адский шум. Рычание мотора, лязг гусениц, вой трансмиссии, грохот незакрепленных железок и пылища. Пыли было столько, что стоило только открыть рот, как она забивала горло до самой... глубины. Решетка в крыше башни спасала от жары и духоты, но она же обеспечивала равномерный толстый слой красноватой дорожной пыли на всех внутренних поверхностях броневика. Поэтому Женя и Серж молчали, хватаясь за все, что только можно, а порой и друг за друга, чтобы только удержаться на своих местах и не начать перекатываться по полу вместе с прочим барахлом.

Мотоциклиста услышали только тогда, когда он поравнялся с их "Ганомагом". Он махал рукой, требуя остановиться. Анбэсса, высунувшись из башни, прокричал, силясь перекрыть лязг и грохот:

— Что тебе нужно?

Тот помахал вынутым из-за пазухи конвертом: мол, пакет из штаба. Галка остановила броневик. Анбэсса, перегнувшись через борт, принял пакет, расписался в получении. Курьер развернулся и умчался назад.

Женя разорвал пакет, вынул из него бумагу, исписанную эфиопскими значками.

— Анбэсса, ты можешь прочесть, что там написано?

— Конечно!

Он взял в руки послание.

— Если выбросить титулы и величания, то все сводится к тому, чтобы вместе с гарнизоном блок-поста перейти в атаку и принять участие в уничтожении блок-поста Русского Союза на Сибирском тракте.

— Интересная получается штука. Ну, почему отправили курьера можно понять: радиомолчание до начала операции. Да и в этих краях никогда не бывало никого кроме эфиопов. А почему он отдал эту бумагу нам, и даже нисколько не засомневался? Объяснение может быть только одно: эфиопский броневик точно такой же, или очень похожий, и он где-то впереди нас. Скорее всего, стоит на том самом блок-посту. Мы едем минут сорок, средняя скорость около сорока километров в час. То есть до поворота на Сибирку еще минут двадцать — полчаса. Давайте-ка проедем еще четверть часа и сходим на посмотреть.

На разведку пошли Женя и Клаус, "Ганомаг" остался стоять на обочине дороги. Шли скорым шагом, вдоль северной стороны дороги. До перекрестка добрались минут за десять и залегли в придорожных кустах, изучая местность и прикидывая варианты боя.

Блокпост стоял в полусотне метров от развилки. Дорога была перегорожена бревнами в два ряда. Посередине в бревнах было оставлено место для проезда транспорта, перекрытое сейчас еще одним бревном. На обочине стоял коряво сляпанный сруб караулки. Сразу видно — строители никогда не были знакомы с технологией постройки срубов. Впрочем, он стоял, в щелях торчали пакля и мох, в бойнице, прорезанной в "русскую" сторону, торчал ствол пулемета. Эфиопский броневик стоял там же, около сруба, скатившись на расчищенную от деревьев площадку. Площадка эта была довольно велика, и сейчас на ней веселилось шестеро эфиопов. Громко разговаривали, смеялись и что-то жарили на углях. Судя по дразнящему, аппетитному запаху — мясо. Сразу вспомнился пропущенный обед, рот моментально заполнился голодной слюной. Вот, млин, не ко времени!

Итак, шестеро ждут обеда и приказа на выступление. Наверняка, еще как минимум один дежурит у пулемета. У броневика открыта задняя дверка. Он стоит тылом к дороге, и хорошо видно: внутри — никого. Значит, трое из тех шестерых — экипаж бэтера. А сколько народу дежурит на блок-посту? Сколько сейчас сидит в караулке? Проверить бы противоположную сторону, не ходит ли там еще кто-нибудь... Нет, мы сделаем иначе. Для боя броневику достаточно водителя и стрелка. А вот что касается тех, кто в караулке...

План был простой: еще один броневик стоит всех остальных трофеев, которые можно собрать на этом блок-посту. Весь наличный состав снаружи, кроме тех, кто бдит в срубе. Для трех бойцов снять шестерых ничего не ожидающих врагов — плевая задача. А дело броневика — раскатать по бревнышку сруб с пулеметом. На то у него есть пушка. Одной кассеты в пять осколочных снарядов для этого вполне достаточно.

Женя и Серж устроились на своих позициях первыми. Прикидывали так, чтобы держать под обстрелом оба борта вражеского — и почти уже своего броневика. Анбэсса вышел к своему месту позже: проверял ближнюю округу на предмет засранцев. На этот раз Клаус доверил нынче свою прелесть — МГ-34. У него нынче была игрушка побольше.

Все были готовы. Женя дважды щелкнул кнопкой тангенты, и минут через пять вдали на дороге послышался звук мотора. Один из ожидающих шашлык эфиопов, видимо, офицер, махнул рукой и сидевший на бревнах заграждения рядовой явно нехотя поплелся к дороге. Остановился у дороги на краю леса и принялся вглядываться вдаль. Еще через пару минут он, размахивая руками, подбежал к своему начальству и, тыча пальцем в сторону дороги, принялся что-то говорить. Получил в ответ приказ, вернулся на прежнее место и замер, пытаясь что-то рассмотреть в клубах пыли, окутавших бронетранспортер.

Броневик подъехал, остановился на обочине. Солдат принялся махать ему руками — мол, заезжай на стоянку. Но тут башня "Ганомага" повернулась, нацелив ствол пушки на сруб, и тихая, практически, пасторальная картинка взорвалась. Рядовой-махальщик и его командир упали практически одновременно. Гулко простучала пушечная очередь, после чего и без того корявый дом блок-поста превратился в груду бревен. Остальных буквально двумя очередями скосил из пулемета Анбэсса. Все произошло за считанные секунды. Не бой — бойня. Женя успел выстрелить только один раз, а потом стрелять было уже не в кого.

Как только стрельба закончилась, бойцы принялись подниматься со своих позиций и выходить на площадку. Открылась дверь в корме броневика, и оттуда выскочил Клаус. Через пару секунд практически ему на руки выпала Галка. Девушка чихала, кашляла и плевалась, трясла головой и глаза ее были... в общем, большими. Ну да, стрельба из пушки в броневике впечатлить может любого.

Женя уже привычно вынул из кобуры "люгер". Мало ли, куда попала пуля, но контроль должен быть. Что делать? Короткоствол, насколько он знал, был только у Клауса, а он сейчас был занят девушкой. Серж глядел на это действие с удивлением. Галка же попыталась возмутиться. Подлетела к Жене и едва было собралась сказать свое веское слово, как ее взгляд упал на полянку, где еще недавно стояли эфиопы. Сейчас там был не то, чтобы фарш, но все же не самое аппетитное зрелище. Пулемет, он тебе и в Африке пулемет. Это было последней каплей. Галке удалось лишь отвернуться и сделать несколько шагов в сторону леса. Жестокий спазм согнул ее буквально пополам, выворачивая желудок наизнанку.

Когда она пришла в себя, вовсю уже шла мародерка. Оружие, патроны, разную мелочевку собирали и сгружали в новый трофей. Зацепили тросом бревна бывшего блок-поста, растащили их в стороны. А там — ящики с патронами, разбитая в клочья рация, три неаппетитных трупа и — о чудо! — целехонький пулемет "Bren". Клаус тут же ухватил машинку и, как правильный хомяк, потащил ее в свою норку. Увидев, что девушка почти оклемалась, Женя подошел к ней.

— Как ты?

— Уже в порядке.

Ну да, в порядке она! Сказочница, млин, нашлась. Бледная, что та смерть. Стоит, кривится, в сторону покойников смотреть избегает.

— На, держи платок, утрись. И вот, возьми фляжку, прополощи рот.

— Спасибо.

— Да пожалуйста. Вот поэтому женщин на войну и стараются не брать. Ни к чему им это. Там, в замке Россия, — Женя неопределенно отмахнул рукой в сторону, — там так и есть. А здесь у нас форпост. Воюют все. Так что если надумаешь у нас в Заре обосноваться, придется научиться и стрелять, и убивать, и трупы шмонать. Я вижу, ты девчонка бедовая, может, и по нраву тебе придется такая жизнь. Ну а не срастется — что ж, держать насильно не станем. Хоть и жаль будет, конечно.

Женя старательно заговаривал Галке зубы. Стоял к ней вполоборота, но глядел при этом на площадку перед блок-постом, где мужики аккуратно, рядком, складывали трупы и методично стаскивали добро в новый броневик. В какой-то момент он почувствовал, что рядом прекратилось движение: шуршание ткани, плеск воды... Он обернулся как раз вовремя, чтобы подхватить девушку, у которой вдруг ослабли ноги, подвести ее к "Ганомагу" и усадить на землю, прислонив спиной к колесу. Вынул из ослабшей руки фляжку, набрал в рот воды, прополоскал, сплюнул. Закрутил пробку, вернул тару на пояс и крикнул:

— Клаус, ты в трофеях вина или спирта не видел?

Швейцарец через минуту подбежал с плоской флягой в чехле из тисненой кожи. Явно, трофей. Женя открыл, понюхал. Коньяк, черт побери! Далеко не лучший, но сейчас и сивушный самогон бы пошел.

— А кружки нет?

— Как не быть? Вот!

Клаус щегольским жестом извлек из кармана кожаный футляр, отстегнул клапан и вынул из него стопочку, грамм примерно на семьдесят. Серебряную, что интересно. Шикарно живут эфиопские военные!

Женя взял тару, наполнил на две трети и подошел к Галке. Ее трясло и колотило — прям, как его чуть больше года назад. Он протянул ей стопку с коньяком:

— На-ка, выпей.

— Я не пью! — попыталась отказаться девушка.

— Сейчас — надо. Считай, что это приказ.

— Я...

— Пей, кому говорят! — рявкнул Женя. — Ну, залпом!

Это подействовало. Галка схватила стопку, опрокинула ее в себя, выпучила глаза, закашлялась, но Женя уже держал наготове черный сухарь. Хороший, домашний, бабой Лисой деланный.

— На-ка, заешь. И давай, приходи в себя. Нам выдвигаться пора. А вообще ты — молодец.

Коньяк подействовал быстро. Галка перестала трястись и поплыла. Видно, не привыкла к вину девочка.

— Ну да, молодец, — засмущалась она, — вам вот пришлось со мной возиться.

— Это фигня, в первый раз у всех так бывает. Меня в свое время колбасило не хуже. Вот только коньяка под рукой тогда не было. Ты не подумай, что здесь у нас каждый день такая войнушка идет. Просто вы с Серегой так удачно попали, к самому началу боевых действий. По мне, так вообще бы оружия в руки не брал, да вот приходится. И тренироваться нужно постоянно, форму поддерживать. Вот отобьемся от эфиопов, и снова только стрельбище и охота. Надеюсь, не меньше, чем на год им урока хватит. А, может, и на большее время. У-у, девонька, да тебя конкретно развезло! Пойдем-ка, пока тебя окончательно не срубило. Сядешь справа, да подремлешь маленько.

Женя довел девушку до двери броневика, помог забраться внутрь и, уже почти спящую, затолкал на правое командирское сиденье.

Дела были сделаны, трофеи уложены. Пора было двигаться дальше. Может, по дороге получится и с Сергеем поговорить. Парень, сразу видно, хороший стрелок. Не то, что сильно бывалый, но с хорошей подготовкой. И специальность у него явно не рабочая. Может, получится чем зацепить, оставить его в форте?

— Клаус, давай в наш старый броневик. И аккуратно веди, а то девушку разбудишь. Сергей, мы с тобой сюда, трофей осваивать. Анбэсса, ты с кем поедешь?

— С тобой, Юджин.

— Хорошо. Да, Сереж, ты ведь показывал какую-то эфиопскую записнушку? Дай Анбэссе, пусть по дороге полистает. Все равно ему сейчас делать будет нечего. Скоро наш блок-пост, а потом до поворота на Зарю чужих не будет.

Глава 12

Колонна тронулась. Был уже седьмой час, до начала эфиопской атаки оставалось два, максимум два с половиной часа, а впереди еще были полторы сотни километров по скверной дороге. Женя переключил волну рации и вызвал форт. Касаткин, видимо, сидел на узле связи рядом с дежурной, потому что в разговор включился почти сразу.

— Как дела, Михалыч? — бодро спросил капитан всея Сибири.

— Дела, Петрович, лучше не бывает. Сейчас я еду по Сибирке, примерно километрах в пяти от поворота на зусулку. Снес зусульский блокпост на перекрестке и захватил эфиопский бэтээр. Так что теперь у нас два "Ганомага".

— Ну ты, брат, даешь всем прикурить! — восхитился капитан.

— Пустяки. Просто они не ожидали атаки с тыла.

— Не прибедняйся, за такие пустяки, по-хорошему, положено ордена пачками раздавать. Это, если по старой Земле равнять, все равно, как если бы ты захватил танковый полк НАТО со спущенными штанами, помножил личный состав на ноль и перегнал всю боевую технику в полном составе родному каптенармусу. Ну, я подскажу, кому следует, если сами не догадаются.

— Пустое. Чтобы Сотников не догадался — такого, кажется, быть просто не может.

— Ладно, ладно, не цепляйся к словам. Лучше скажи: есть еще что по делу?

— А то как же! Пока мы по зусулке катились, нам посыльный из Аддис-Абебы по ошибке передал пакет с приказами.

— И что пишут? — заинтересовался Касаткин.

— А пишут вот что что: приказано взять на борт десант и участвовать в уничтожении нашего блок-поста на Сибирке. Так что передай ребятам, чтобы были начеку. Я у них буду примерно через полчаса.

— Хорошо, сейчас с ними свяжусь.

— Как там наш план? Бероеву понравился?

— Еще бы! Он просто в восторге! Командор тоже одобрил.

— Тогда действуем, как договорились. Где-то к восьми я рассчитываю добраться до поворота на форт. Мне бы туда к этому времени группу бойцов и бензина, литров по полсотни на каждую коробочку.

— Обеспечу.

— Еще по зусулке: сейчас она чистая, пустая. Надо бы ставить блок-пост там, в моих владениях, на новом перекрестке. Теперь уж это будет наша дорога.

— Это само собой. Вот форт отстоим, и прокатишься к Берлину, до самого эфиопского блок-поста. Ты на броне сзади, Бероев на шишиге спереди. Раскатаете там все по бревнышку, а потом устроите марш-бросок до перекрестка. Заодно Руслан и твоих раненых-пленных заберет. Там у себя и поспрошает их поподробнее.

— Добро. Ну, как эфиопов отобьем, мы еще с тобой встретимся. Конец связи.

Когда через полчаса Женя подруливал к блок-посту Союза, его уже ждали. У перекрытого шлагбаумом проезда меж серьезных деревянных укреплений, топтался в сопровождении двух бойцов смутно знакомый молодой офицер. Женя, кряхтя, выбрался из насквозь провонявшей бензином железной коробки, немного потянулся, разминая затекшую спину, и направился к группе встречающих.

Офицер перед лицом начальства вытянулся по стойке "смирно" и, козырнув, представился:

— Лейтенант Русского Союза Евгений Воротынский.

И, отняв руку от козырька форменного кепи, продолжил уже менее официально:

— Здравствуйте, Евгений Михайлович.

— Здравствуй, тезка.

Женя пожал протянутую руку.

— Воротынский... громкая фамилия, старый дворянский род, голубая кровь...

— Скажете тоже, Евгений Михайлович! — смутился лейтенант. — Тут, на Платформе, сейчас элита по другому принципу отбирается.

— Ну да, ты прав. А кто не согласен, тому госпожа Зенгер пропишет прочищающую мозги клизму.

Воротынский хохотнул. Стоявшие рядом с ним бойцы старательно спрятали ухмылки — не по чину рядовым ржать в присутствии начальства.

— А ведь я тебя, лейтенант вспомнил, — улыбнулся Женя. — Ты из потеряшек, в конце прошлого лета в Сибирь попал. С группой курсантов из военного училища.

— Ага!

Юное лицо с едва пробившимися усиками осветилось улыбкой.

— Так все и было. Мы тогда, конечно, перепугались, особенно, когда в тайге вдруг эфиопов встретили.

— Ну да, а потом я вас у них выкупал. Лично ты обошелся форту Сибирь в полсотни картечных патронов двенадцатого калибра.

— Да, недешево, — оценил лейтенант.

— Ладно, — прервал ностальгические настроения Женя, — будет еще время повспоминать. Давай о деле. Ты как, с эфиопами справился?

— Ну да. Спасибо вам за предупреждение, оно очень вовремя подоспело. Я только успел развернуть людей, огневые позиции расставить да сектора обстрела распределить, как явились, голубчики. Вон стоят.

Он указал куда-то назад. Женя всмотрелся. В направлении, указанном тезкой, в тени деревьев под охраной одного из бойцов уныло сидели четверо эфиопов.

— А сколько их всего было?

— Шестеро. Они думали нас врасплох застать. Да так и было бы, если б не вы. Ан все наоборот повернулось. С двух сторон по ним полоснули. Двое сразу с копыт долой, а остальные винтовки побросали и руки вверх тянут. Лопочут что-то, поминают какого-то Юджина.

— Это интересно. Пойдем-ка с ними поболтаем.

Женя в сопровождении лейтенанта подошел к пленным. Эти эфиопы были одеты куда как скромнее, чем группа того же Тэсэммы. Да и выглядели они более хилыми и заморенными. Нет, не бывают такие люди хорошими солдатами. А солдаты ли они вообще?

Увидев приближающееся начальство, эфиопы поднялись.

— Селам, — начал Женя по-амхарски. — Отвечайте, кто вы такие, из каких племен, кто вас сюда послал.

И, зачем-то, добавил:

— От вашей откровенности будет зависеть ваша жизнь.

Пленные загомонили, перебивая друг друга, так что в итоге понять хоть что-то было решительно невозможно.

— Тихо!

Пленные замолчали, испуганно глядя на незнакомого белого человека. Изо всех них Женя выделил одного, выглядевшего более уверенно, нежели другие, и указал на него.

— Ты говори.

— Мы не хотели воевать, нас послал сюда человек со шрамом.

— Он просто послал и вы пошли?

— Мы не смели ослушаться. Все знают — он страшный человек. Все, кто хоть раз осмеливались ему возразить, просто исчезали. Несколько дней назад он пришел в нашу деревню, с ним были солдаты. Он забрал половину мужчин на войну.

— Так вы все из одного племени?

— Да, так и есть. Нас было пятеро, все из одной деревни.

— А мне сказали, что вас было шестеро.

— Это был не наш! — замахал руками эфиоп. — Его прислал человек со шрамом. Он приказывал нам и говорил, что нужно делать.

— И вы так просто слушались? Вас пятеро, он один. Удавили бы ночью по-тихому, и ушли.

— Нельзя, это слуга человека со шрамом!

— Ну и что?

— Человек со шрамом — сильный колдун, это все знают. Когда он пришел в нашу деревню, вождь выстрелил в него из ружья, и не смог убить.

"Интересно, — подумал Женя, — это какого же уровня должен быть броник, чтобы выдержать пулю из дробовика без вреда для человека?"

— Ну а сейчас — продолжал он расспросы — слуга человека со шрамом умер, и никто больше не может вам приказывать. Так чего же вы ждете? Идите обратно, откуда пришли.

— Мы уйдем, но прежде хотим поговорить с Юджином.

— А зачем вам Юджин?

— Человек со шрамом хочет напасть на крепость и убить Юджина. Но Юджин хитрее и сильнее, его удача больше. Когда он убьет человека со шрамом, мы хотим прийти сюда и жить здесь. Мы знаем, Юджин всегда держит свое слово.

— Ты понимаешь Амхара? — спросил Женя лейтенанта.

— Нет, разве что пару слов.

— А зря, стоит выучить. Сейчас вдоль Сибирки половина населения — эфиопы, а когда эта заварушка закончится, чувствую, их станет намного больше. Вот эти, — Женя кивнул на пленных — хотят переселиться к нам всем племенем. Представляешь, они готовы бросить дома и посевы, чтобы только жить там, где не воюют.

— Да, обстоятельства... — протянул Воротынский.

Женя снова повернулся к эфиопам.

— Сколько людей у человека со шрамом?

— Много. Очень много.

— А где он сейчас?

— Там, в лесу, возле крепости.

— Хорошо, я вас услышал, — важно заявил Женя. — Вы хотите говорить с Юджином?

— Да, да, — закивали пленники.

— Я Юджин!

После этого объявления в глазах суеверных эфиопов появился страх.

— Вы знаете, что я всегда выполняю свои обещания.

Эфиопы закивали еще сильнее.

— Так вот: я обещаю убить человека со шрамом. Неважно, колдун он или нет. Мне известно его настоящее имя, и он не имеет власти надо мной.

Глаза эфиопов размером стали с царскую пятирублевую монету. Теперь можно было не сомневаться: в случае благополучного исхода битвы, они придут сюда жить. В Аддис-Абебе убудет, а здесь, у Жени, прибавится.

— А что будет с нами? — спросил выбранный переговорщиком эфиоп.

— Вы останетесь здесь до утра, — распорядился Женя. Вечером вас накормят, а утром отпустят. Можете идти обратно в свою деревню. И если решите, приходите ко мне, когда прекратится война.

Страх в глазах эфиопов сменился благоговением. Они коротко переговорили между собой, сели и принялись ждать ужина.

— Вот так, тезка, — обратился Женя к лейтенанту, — происходит сбор ополчения в феодальном обществе. Пришел великий шаман, отсчитал нужное количество мужчин, и увел с собой на войну. А тех, кто был против без тени сомнения пристрелил.

— И что, их — Воротынский кивнул на пленников — вот так просто на пинках сюда пригнали?

— Ну, не только. По сути, все их племя сейчас в заложниках. Если они не выполнят приказ здесь, их родных убьют там. Кроме того, они все до единого суеверны, как старые бабки. Один из эфиопских набольших начальников числится в великих колдунах. И через своих прямых порученцев он руководит действиями таких вот мелких групп. Один из тех, кого вы убили, вел их сюда и отдавал им приказы, а они не смели ослушаться. Потому что иначе великий колдун непременно узнает, начнет гневаться и, опять же, всех убьет. Ты их накорми, но, на всякий случай, держи связанными и под присмотром. Не то, чтобы они опасны, но если их отпустить сейчас, их запросто перехватят эфиопы посообразительней, и наш замысел может и не сработать. Утром, когда заварушка закончится, отпусти. Естественно, без оружия. А личные вещи — всякую мелочевку — отдай. Ну и в дорогу им каждому по ИРП выдели. Если с харчами у тебя туго, я сейчас из своих трофеев чего-нибудь подкину. Будет начальство наезжать — ссылайся на меня. Мол, Юджин приказал.

— Так вы и есть Юджин?!

От изумления глаза лейтенанта, и без того не слишком узкие, еще более округлились.

— А ты, типа, еще не сообразил? — прищурился Женя.

— ну, у меня были некоторые подозрения...

— А спросить — язык отвалится?

— Да как-то не решился. Мы-то с парнями думали, что Юджин — это какой-то секретный агент Командора.

— В какой-то мере, так оно и есть. Да не бери в голову. Это эфиопы так меня прозвали. Евгений по-английски как раз звучит как Юджин.

— Я в школе немецкий изучал.

— Ну так немцы меня Ойгеном называли. Да и вообще учи языки, брат, это полезно. Ну так что у тебя с харчами?

— Да есть у нас еда, на всех хватит.

— А что кобуры на боку нет? Не дают пистолета? Это ж самое офицерское оружие.

— Нет, не выдают. Короткоствола на всех не хватает.

— Хм... ну, тогда проводи меня.

Подойдя к броневику, Женя порылся в груде трофеев, вынул "беретту".

— Вот, тезка, держи от меня на память. Кобуру и патроны сам добудешь. Ну ладно, нам пора ехать.

— Удачи вам, Евгений Михайлович! — крикнул до крайности довольный лейтенант и махнул бойцам, чтобы открывали проезд.

"Ганомаг" рыкнул мотором, и колонна, тускло отсвечивая железными боками, проползла мимо радостно машущего вслед лейтенанта, сруба блокпоста, улыбающихся бойцов и хмурых пленников. Дорога вела на юг. Туда, где ждали заботы, бои, эфиопы и человек со шрамом Уольде Сэмайят, прячущийся где-то в лесу около форта.

Глава 13

До поворота на форт долетели быстро, чуть больше, чем за час. Обещанных людей и бензина видно не было. Женя тут же вызвал по рации Касаткина и получил от него заверения, что самое позднее через четверть часа все будет на месте. Сидеть эти пятнадцать минут на жестких неудобных сиденьях совсем не хотелось. Женя поерзал-поерзал, да и полез наружу. Выбрался на свежий воздух, кряхтя по-стариковски, потянулся, сделал несколько наклонов и вдруг заявил:

— Что-то скучно стало, надо бы развеяться. Анбэсса, ты тот блокнотик смотрел?

Вопрос, понятно, был риторический: трясло в "ганомаге" так, что прочесть на ходу хоть что-нибудь было абсолютно невозможно.

Эфиоп достал из кармана бережно завернутую в полиэтилен книжицу, раскрыл ее и принялся разбирать диковинные значки, комментируя прочитанное вслух. Остальные собрались вокруг и старательно грели уши. Правда, говорил Анбэсса на корявом английском, которого Галка, к примеру, почти не знала, но Клаус успевал ей толмачить, и по мере чтения глаза ее становились все больше и больше.

— Это записи какого-то человека, — переводил Анбэсса, — который исследовал территорию в районе водопада.

Женя кивнул. Про водопад он уже знал.

Эфиоп перелистнул несколько страничек.

— Тут много иносказаний, но понять, о чем идет речь, вполне можно. Здесь написаны координаты нескольких объектов, каких-то древних каменных строений. Большинство из них наполовину разрушены. И привязка дана опять-таки относительно водопада.

Эфиоп продолжал листать блокнот, бегло пролистывая страницу за страницей.

— Так, здесь описаны различные озера, большие и малые. Вот особо выделено одно из них, очень странное. Тут написано — озеро дьявола. Судя по описаниям, это озеро мы с Мероном видели, проходили мимо, когда шли к тебе, Юджин. Вот описания каких-то камней, скал. А вот тут он пишет...

Анбэсса прекратил чтение и вопросительно глянул на Женю.

— Читай, здесь все свои, — подтвердил тот, и эфиоп продолжил:

— Этот человек пишет, что, осматривая какие-то древние развалины, нашел в них странный шар. По его мнению, это — глобус этой планеты и огромная ценность. Тут дальше что-то про эпохи, про культурные слои — это мне непонятно, слишком много незнакомых слов. А вот здесь — Анбесса перелистнул книжицу в самый конец — говорится, что человек нашел недалеко от своего жилища какое-то строение, которого раньше не было. И что он собирается его посетить. Все, больше здесь ничего нет.

Эфиоп закрыл блокнотик, завернул его в полиэтилен и передал Жене.

— Юджин, я не слишком ученый человек, и мне в этих записях многое непонятно. Их надо показать Мерону, он знает больше меня, и лучше сможет перевести то, что здесь написано.

Женя кивнул.

— Спасибо, Анбэсса, я так и сделаю.

Он убрал блокнот глубоко во внутренний карман и повернулся к Сержу.

— Сергей, ты ничего не хочешь рассказать?

— О чем? — сделал тот непонимающий вид.

— О том месте, где ты нашел эти записки.

— Я уже все рассказал.

— Ну хорошо, тогда я сам кое-что расскажу. Минут пять у нас еще есть. А потом ты, может, что-нибудь вспомнишь.

Серж, старательно удерживая на лице вежливую полуулыбку, лихорадочно соображал: вот, млин, попал! Ну кто же мог знать, что в этом блокноте все так конкретно расписано! Что же делать? Шарик, понятное дело, имеет огромную ценность. Жаба велит притырить его до лучших времен. Сменять его всегда будет можно — на оружие, на еду и патроны. Он не испортится, не прокиснет — все-таки камень. С другой стороны, сдать находку сейчас — это заработать серьезный бонус доверия со стороны того же Юджина, да и всех остальных, кто живет с ним в форте. Так что же делать?

Пока Серж пытался решить вечный вопрос, Женя начал рассказ:

— Эта планета создана, скорее всего, искусственно. Ее создатели — их называют по-разному: Писателями, Смотрящими, Наблюдателями — закидывают сюда людей, устанавливают некие правила игры и соблюдение этих правил жестко контролируют. Основной способ контроля — управление каналами поставки. А, ну да, вы об этом не знаете! Каждый достаточно крупный человеческий кластер имеет в своем распоряжении некий терминал, через который можно заказать у Смотрящих практически любой предмет: еду, технику, медикаменты — все. Ограничение — нельзя пересылать живых существ. Ну и еще сильно ограничено оружие, особенно нарезное и автоматическое. Эти же Смотрящие ограничивают вес разовой поставки. И если люди перестают соблюдать установленные для них правила, Смотрящие могут уменьшить вес поставки или полностью перекрыть канал, на время или насовсем. С другой стороны, за какие-то достижения могут и бонусы выдать, разовые или постоянные.

— А что, можно действительно заказать вот совсем-совсем любую вещь? — влезла Галка.

— Любую.

— И мотоцикл?

-Ну я же обещал! В крайнем случае, если ты захочешь что-то очень уж тяжелое, закажу отдельные агрегаты. Ты ведь сможешь их собрать вместе?

— Еще бы! — фыркнула девушка.

— Хорошо, с этим разобрались. Но это было лишь вступление. Примерно два года назад Смотрящие стали добавлять в свои правила новые элементы. На планете, зачастую в самых труднодоступных местах, стали появляться некие платформы. Этакие круги из неизвестного материала диаметром в полсотни метров. А еще люди стали изредка находить шарики — вот такие же, как твой, — кивнул Женя Сержу.

Сергей, поглощенный рассказом, даже не заметил, что "этот сволочной Юджин" нисколько не сомневается в наличии у него шара.

— Если соединить шарик и эту платформу, то вместо платформы одномоментно возникает форт. По сути, средневековая крепость со всеми деталями и укреплениями, только абсолютно пустая и необжитая. Мебели почти нет, еды нет, рам в окнах — и то нет, сквозняки повсюду гуляют. Только стены и двери. Ну и крыши. Но самое главное — то, что в этой крепости появляется терминал поставки. Именно поэтому такой шарик — большая ценность и еще бОльшая редкость. Но для одного человека он бесполезен. Даже если удастся найти плиту платформы и активировать ее, в одиночку такое строение не удержать. Даже если сидеть в крепости безвылазно, все равно найдется команда, которая проникнет внутрь и прикончит старого владельца, а козырный домик заберет себе. Поэтому все подобные форты принадлежат крупным анклавам. У них есть достаточно людей и оружия, чтобы удержать в руках такое ценное имущество.

Женя закончил рассказ и в упор поглядел на Сержанта.

— Я знаю, что шар сейчас у тебя. Я готов выкупить его по любой разумной цене. Оружие, боеприпасы, снаряжение, автомобиль, топливо — все, что имеет здесь, на Платформе ценность и что можно получить по каналу поставки. Если захочешь — придет бригада мастеров и срубит тебе дом по твоему проекту в том месте, где укажешь. Я понимаю, что тебе не хочется расставаться с находкой, что ты планируешь разузнать ее цену в разных местах, и выбрать, где дадут больше. Только имей в виду: большинство анклавов, например, те же эфиопы, предпочитают такие вещи не выкупать, а просто отбирать. Бывшего владельца при этом, скорее всего, убьют, чтобы не болтал лишнего, поскольку возможность овладения новым фортом — это информация стратегическая. Так что думай, думай. Да, и еще: если ты не собираешься отшельничать, тебе так или иначе придется жить среди людей, а от них очень трудно что-либо утаить. Об этом тоже подумай.

Женя хотел сказать еще что-то, но тут со стороны форта Сибирь подлетели две машины. Армейские джипы времен той еще войны, американские "Доджи три четверти". На взгляд Сергея, раритет ничуть не меньший, чем их броневики. Такие обычно хранятся в музеях, где энтузиасты сдувают с них пылинки и рукавом вытирают малейшее пятнышко на лаке. А если нет, то в силу возраста подобные ветераны рассыпаются на помойках кучками ржавчины. Эти же экземпляры были в прекрасном состоянии, и уверенно скакали по дорожным кочкам и рытвинам.

Передний "Додж" лихо тормознул около головного броневика, задний проделал тот же маневр. Из машин горохом посыпались здоровые, накачанные парни в современном цифровом камуфляже, в касках и брониках, но вот только в руках у них были не АК-104, обвешанные прицелами и подствольниками, и даже не старенькие "семьдесят четвертые", а вовсе "весла" АКМ. Да и то не у всех. Некоторые щеголяли немецкими "штурмгеверами" STG-44. У пулеметчика же был и вовсе тяжеленный ДПМ со здоровенным блином дискового магазина. Старший из вояк подошел к Жене и они, отойдя в сторонку, начали о чем-то переговариваться. Новоприбывшие бойцы радостно обнялись с Клаусам и, вытащив из машин канистры с бензином, начали переливать топливо в баки броневиков. А предоставленный самому себе Сергей судорожно пытался переварить вываленную на него информацию, от которой мозги буквально закипали.

Платформа? Канал поставки? Активатор? Нет, он знал, чувствовал, что шарик ему достался непростой, но даже предположить не мог, насколько ценная вещица попала к нему в руки. Внутренняя жаба тут же захотела припрятать штуковину куда подальше, на черный день. Хомяк же разошелся, стоило только представить огромные кучи всевозможного барахла, которые можно было бы выменять за эту штучку. Да, круто — завести свой собственный замок, собственный канал поставки. Но чертов Юджин абсолютно прав: в одиночку такое добро не удержать, силенок не хватит. Есть такие ресурсы, владеть которыми под силу только государству. А государства склонны забирать нужные им вещи силой, либо за символическую плату и почетную грамоту, так что предложение Юджина, как ни крути, вполне честное. Но вот не хочется так сходу расставаться с находкой. Зря, что ли, он уходил от негров? Зря, что ли, помирал от ужаса, спускаясь вниз по скале? Черт! Нет, так сходу решать нельзя. Надо успокоиться, как следует все обдумать, взвесить все возможные варианты...

— Сергей!

Погруженный в свои мысли, Серж даже не заметил, как к нему подошла Галка.

— А? — вскинулся он, чуть не дернувшись к кобуре. И, узнав девушку, облегченно выдохнул:

— А!

И постарался обратить все в шутку:

— Нельзя ж так людей пугать!

— Я не пугала. И подошла, между прочим, спереди. Это ты непонятно где витаешь и непонятно о чем думаешь.

— Ну да, задумался. Думать, порой, полезно.

— И до чего ты додумался? Я слышала, что тебе Юджин про шарик говорил.

— Пока ни до чего, — честно сознался Серж.

Галка прищурилась и спросила прямо, в лоб:

— Что, новый бункер себе строить собрался?

— С чего это ты взяла?

Сергей попытался сыграть удивление, но получилось, видимо, плохо. По крайней мере, Галка не поверила.

— Сам же рассказывал про свой ковчег. Про то, как всю свою жизнь променял на подвал с ништяками. Ты же из-за этого только и жену с сыном потерял. Посчитал, что лишний мешок муки важнее близкого человека.

Серж помрачнел.

— Я к тебе в душу не лезу, и ты ко мне не лезь!

— Да нужен ты больно! Только твое подвальное прошлое и без того изо всех щелей прет. Я видела, какое у тебя лицо было, когда ты прикидывал, как подороже шарик запродать. И видела, как там, на эфиопском блок-посту свои трофеи отдельно от прочих укладывал.

— И что в этом такого? Что с бою взято, то свято!

— А то, что ты жлоб. Жлоб и куркуль. Такие как ты за лишнюю копейку удавятся. Без выгоды для себя и шагу не сделают, и пальцем не пошевелят.

— Мне что, надо было стать бессребреником? Альтруистом? Всем все раздать и сидеть с голым задом?

— Ты не передергивай. Про крайности — это ты сам придумал. А я вообще другое сказать хотела.

— А что ты хотела?

— Да ничего. Все равно ты не поймешь. Куркуль, он и в Африке куркуль. Копай свой погреб, затаривай барахлом. Эфиопам пригодится.

Сергей озлился. Пришла тут, курица малолетняя, и еще выговаривать ему пытается!

— Ну да, я не хочу в совок!

Он уже почти кричал, забыв обо всех вокруг.

— Я не хочу честно добытое добро раздавать всем подряд! Да, у меня есть свои корыстные интересы и я хочу устроиться в этом мире с максимальным комфортом и с минимумом проблем! Это тебя поманили мотоциклеткой, и ты с радостью побежала в стадо. А я привык своим умом жить и своими руками жизнь свою строить.

Сергей чувствовал, что он в пылу перебранки перегнул палку. Но, к его удивлению, Галка не стала отвечать на его выпад. Она лишь негромко и очень спокойно сказала:

— Я же говорила, что ты не поймешь. Одно слово — куркуль.

Повернулась и так же спокойно пошла прочь. Сергей почувствовал, что в ее глазах он сейчас потерял всяческое уважение. И это понимание разозлило его еще сильнее. Тоже, млин, нашлась, каратистка-коммунистка! А когда он ее из своих запасов кормил, за обе щеки метала и морду не кривила, делала вид, что так и надо. Да на кой она ему сдалась, байкерша недоделанная! Да он!.. Да она!..

— Сергей!

Женя, закончив разговор с командиром приехавших на усиление бойцов, подошел в самый неподходящий момент. Серж еще вес пыхал внутри себя праведным гневом, обида на Галку была еще слишком свежа. Поэтому он и ответил резче и грубее, чем следовало:

— Чего надо?

Но тут же, сообразив, с кем сейчас разговаривает, спохватился.

— Извините, Евгений Михайлович. У нас тут с девушкой вышел принципиальный спор, и он оказался более эмоциональным, чем ожидалось.

— Ну да, — хмыкнул Женя, — ваш спор вся наша компания слышала. Разве что Анбэсса ни слова не понял, поскольку языка не знает. Но я о другом. Сейчас мы пойдем воевать. Всего через полста километров, через час пути, будет битва не битва, но серьезный бой — уж наверняка. Достаточно высока вероятность, получить ранение. А возможно и помереть. Я понимаю, что вам не за что здесь сражаться. Вас ничего не привязывает ни к форту, ни к Русскому союзу. Да и вы сами, как я вижу, не склонны связывать свое будущее с анклавом. Но вы грамотный боец, хороший стрелок. Если хотите, можете поучаствовать в бою как наемник. За трофеи. Имущество убитых вами эфиопов, от исподнего и до винтовок, достанется вам. Я за этим прослежу лично.

Вот что за человек? Вроде, и все правильно говорит, и предложение выглядит честным, но только в свете недавней перепалки с байкершей звучит как издевательство. Типа, нет у него таких моральных принципов и нравственных устоев, за которые он способен рискнуть шкурой. И поэтому его услуги просто пытаются купить. У Сержа аж скулы свело от злости. А этот мерзкий Юджин, он словно насквозь все видит!

— Сергей, я понимаю, что на принятие такого решения нужно время. Как я говорил, дорога до форта займет час. Думаю, этого вполне достаточно. А сейчас прошу в машину, время не ждет.

Командир отдал приказ, бойцы в камуфляже рассыпались по кустам по обе стороны дороги и исчезли из виду. Минут через пять по дороге следом за ними двинулась колонна. Сперва "ганомаги", за ними "доджи". Тащились медленно, часто останавливаясь, чтобы не обгонять прочесывающих лес людей.

Сергей сидел броневике, на правом, командирском сиденье, предоставленный самому себе. И его сейчас буквально раздирали на части противоречивые эмоции. Ему были, в принципе, симпатичны эти люди из Форта. Но не настолько, чтобы подставляться из-за них под пули. Опять же, если он откажется, как он потом сможет жить среди этих людей? Ведь весь русский анклав не дотягивает и до тысячи человек. И не нужно быть прорицателем, чтобы догадаться, что уже завтра о нем все будет известно. И куда бы он не уехал, везде на него будут смотреть как на... нет, не на труса, но как на человека второго сорта. Уже понятно, что здесь, в Русском Союзе, взаимоотношения между людьми очень тесные. Жить по принципу "моя хата с краю" не выйдет. Да и этот дебильный коммунистический лозунг: "кто не работает, тот не ест"... За шарик он может получить столько, что можно будет бездельничать до конца жизни. Вот только люди, рядом с которыми придется жить, такой фортель не поймут и не оценят. И даже если вслух ничего не скажут, то за глаза непременно осудят. И будет он чувствовать себя чужим среди своих. Может, податься куда-нибудь в другие анклавы? Вот, хотя бы, в Берн, про который рассказывал Клаус Лори. Но вот сам Клаус что-то не горит желанием туда возвращаться.

А что делать с шариком? Вряд ли Юджин врал, когда говорил, что в других местах его просто отберут. Сдать его здесь и потом тащиться на новое место с кучей барахла? Тоже так себе вариант.

Серж не успел додумать мысль. Броневик дернулся и в очередной раз остановился. По броне тихонько постучали:

— Евгений Михайлович, тут, кажется, вас встречают.

— Далеко отсюда?

— Да нет, метров двести по дороге.

Броневик прополз еще немного, и вскоре перед ним предстала чудная картина: шестерка бойцов боевого охранения мирно беседовала с шестеркой ребят в желто-коричневом пустынном камуфляже, вооруженных пистолетами-пулеметами МП-40. У одного был британский пулемет Bren Mk2. На обочине меж двух тоненьких сосенок был растянут плакат, на котором большими буквами было написано по-русски: "Мы ждем Юджина".

Женя вылез из броневика и подошел к теплой компашке.

— Кто здесь ждет Юджина?

— Мы ждем, — вразнобой отозвались "пустынники".

— Ну вот, можно сказать, дождались.

— А как мы можем в этом убедиться? Спросил один из группы ожидания.

Женя почесал в затылке.

— Вообще говоря, никак. Нет у меня бумаги с печатями и подписями о том, что податель сего непременно является тем самым Юджином. Так что либо вы верите мне на слово, либо — извините, мы спешим, у нас время тикает.

Комитет по встрече переглянулся меж собой, а потом шустро выстроился в шеренгу по росту и выдал:

— Здравия желаем, товарищ Юджин!

— Вольно, бойцы, — отозвался Женя. Вы откуда здесь такие красивые и чистенькие? Не евреи, часом?

Мужики смутились.

— Вообще-то, да. А как вы узнали?

— Я, скорее, догадался. Ну и разведданные по вам были. Ну так откуда вы?

— Новый Цахал Нового Иерусалима, — ответил ему тот, что с пулеметом, на чистейшем русском языке.

— Вот это номер! И как же вас туда занесло?.

— Видите ли, в свое время, довольно давно, мы переехали на ПМЖ в Израиль. Все успели отслужить в Цахале, завели семьи, бизнес, устроились каждый по-своему, но весьма неплохо. А когда случился перенос, нас вместе со всеми в первой партии заслали. И надо сказать, что здесь нам совсем не понравилось.

— И что вас тут не устроило?

— Евреи.

— Это как?

— Понимаете, мы уехали из России в девяностые, можно сказать, что за колбасой. И эту колбасу таки сполна получили. У каждого было то, чего он хотел. Хочешь — ходи в синагогу, не хочешь — не делай обрезания. Хочешь — соблюдай шаббат, хочешь — забей на кошерную еду. А тут все начальники помешаны на религии. Тору заставляют наизусть учить, обряды исполнять приходится в приказном порядке, до мельчайших деталей. Все ритуалы до единого, во всех подробностях. Ошибешься в какой-нибудь мелочи, раввин потом епитимьями замучает. А тот такой случай подвернулся! Мы и на старой Земле в армии служили, и здесь туда же пошли. Служба тут ненапряжная, врагов не было, пока начальники сами их себе не нашли. Вот как стали сюда отряд собирать, мы и напросились, чтобы момент улучить, да и свалить по-тихому. С нами послали двоих религиозно-упоротых. Вон они под елочкой тихо лежат. Живые, только упакованы хорошо.

— А что, ребята, там, на вашей еврейщине про страшного Юджина много баек ходит?

— Более, чем. Им только что детей не пугают.

— Ну так для этого Гоблин есть, — хмыкнул Женя. — А вообще, я рад, что вы здесь, и что без крови обошлось. И приму я вас к себе с большой охотой. Вот только сейчас мне предстоит форт от эфиопов отбивать. Примерно... — он глянул на часы — минут через сорок.

— Так а мы на что? Если ты нас к себе принимаешь, то пойдем повоюем. Как говорится, дадим эфиопам мзды.

— А шведам?

— Что, там и шведы есть? Да и им заодно.

— Подумайте, мужики. А если кто из вас не доживет до победы мировой революции? Пульки-то летать будут взаправдашние.

— Сто лет слова этого не слышал — Мужики! Звучит-то как по-русски! Ну не доживем, значит судьба. Йосс, как говорят китайцы.

— Раз вы так уверены, тогда давайте. Мне во второй броневик нужен стрелок в башню и заряжающий. Кто из вас пулеметчик?

— Так я и есть, пиши — Яков Штукерман.

— Писать после будем, тех, кто жив останется. Кого в напарники возьмешь?

— Да вот он пусть будет, Аркаша Гройсман.

— Тогда занимайте места согласно купленным билетам. Теперь дальше: МП-40 это, конечно, хорошо, но не слишком. Давайте сюда, подберите себе что-нибудь получше.

Женя распахнул дверку ближайшего броневика. Новые рекруты заглянули и аж присвистнули от удивления.

— Ого! Да у вас тут целый арсенал! Где взяли?

— Трофеи, — пожал плечами Женя.

— Богатые трофеи. Один...два...три... Вы что, взвод эфиопов приголубили?

— Взвод — не взвод, но пара отделений точно была.

— Это серьезно!

Не прекращая трепаться, бойцы сноровисто перебирали трофейные стволы, выбирая себе по руке и по вкусу. Много времени это не заняло.

— Прибарахлились? — уточнил Женя? — Тогда ищите себе место. До форта доедете внутри, потом побежите пешком. Ну, вперед.

И хмыкнул про себя: вот же чудеса — евреи бегут из Израиля в Россию!

Осталось отпустить пехоту. Женя подошел к стоявшим у машин солдатам, пожал каждому руку.

— Спасибо, ребята!

— Да чего там! Никаких проблем.

— Езжайте, только подарочки вашему начальству не забудьте.

Бойцы закинули в машины два плотно увязанных свертка, попрыгали в "доджи" и умчались.

Глава 14

Всю дорогу Серж пытался размышлять. Получалось это у него откровенно плохо. Мешал сумбур в голове, злость на всех подряд, противоречивые желания, тряска, шум мотора, громыхание трофейного железа по полику броневика и еще куча всяких мелочей. Постепенно эмоции схлынули, и мысли приняли более рациональный характер. Он перебирал в уме один довод Юджина за другим и не мог ни один отбросить или опровергнуть. Местный начальник был прав буквально во всем, и это злило еще сильнее. И уже поэтому, назло, не хотелось отдавать ему шарик. Это было глупо, это было по-детски, но Серж ничего с собой поделать не мог.

Еще Сергея бесило то, как люди слушались этого Юджина. Свои — это понятно, там субординация работает. Люди подчинены ему напрямую, и он имеет полное право приказать. Но вот только слушались его охотно, никак не из-под палки. Взять хоть того здоровяка, или деда со снайперкой. Их криками не проймешь, перед ними кулаками махать бесполезно. Тут авторитет нужен, да такой, чтобы ни у кого даже тени сомнения не возникало: человек начальствует по праву.

А этот негр, Анбэсса? А полувзвод евреев? Для них Юджин ведь тоже фигура. Это же чем таким надо прославиться, чтобы о нем и негры, и евреи не просто о нем слышали, а стремились прийти не в русский анклав вообще, а именно к нему? Тот молоденький офицер на блок-посту тоже глядел на Юджина восхищенно-восторженно, как на живую реликвию. Да что местные! Вон, Галка пять минут его послушала — и уже впряглась вместе со всеми, да в полную силу.

По всем раскладам выходило, что он один идет против всех. Но это было еще полбеды, а беда заключалась в том, что ему тоже хотелось туда же, вместе со всеми. Поднималось в душе что-то глубинное из самого далекого детства, когда не было даже мыслей о своем-чужом, когда вынесенное из дома во двор лакомство тут же делилось на всех, когда все было честно, поровну: и шалости, и наказание за них. Но вот только вся жизнь, все приобретенные во благо ли, нет ли, инстинкты тянули прямо в противоположную сторону. Туда же склоняли и нынешние, свежие еще, обиды. И стоял Серж как тот витязь на распутье, не в силах принять решение.

Размышления Сергея прекратились одновременно с подпрыгиванием и раскачиванием "Ганомага".

— Что решил, Сергей? — обернулся к нему с водительского места Юджин.

— Ну... — принялся мямлить Серж.

Почему-то ему стало стыдно. То ли за то, что так и не смог толком определиться, то ли за эти недостойные серьезного мужчины интонации двоечника у доски, то ли еще за что — неважно. Но только пытаясь спрятать этот стыд, и понимая, что это все равно не удастся, он, внезапно даже для самого себя, ответил зло и резко:

— Воюйте без меня. Я мясом быть не нанимался.

Юджин нахмурился.

— Ну что ж, тогда вылезай. И барахло свое не забудь, нам чужого не надо.

Через минуту "Ганомаг", оставив на росяной уже траве кучку вещей и обдав Сергея напоследок облаком вонючего дыма, скрылся в густеющем сумраке. В голове у Ганфайтера был полный бардак, на душе — словно кошки нагадили. И ведь никого не обвинишь, никому не предъявишь — все сам, своими руками. Черт!

Сержа раздирали на части противоположные чувства: обида, злость, желание доказать всем свою крутость и полезность, желание стать кем-то большим, чем просто рядовой боец, и понимание, что всех его качеств и навыков на это не хватит. Ведь здесь, в этом мире любой пацан, любая девка с детства учатся стрелять. И не факт, что он при всей своей крутости окажется лучшим. А что у него еще есть? Да больше ничего. Ну, три мешка барахла, ну, склад оружия в затопленном доме, ну этот шарик. Но это все здесь главным не является, и автоматического получения статуса не даст. Принес? Молодец, вот тебе пирожок. Сколько за все это хочешь? Получи и до свидания. И все его богатства дадут только допуск на первый, самый нижний уровень иерархии, в рядовые бойцы. Все не так, все наизнанку, все вверх ногами. Так что же ему теперь делать? В любом случае, здесь сидеть не стоит. Ночевать в лесу, когда вокруг шарахается неизвестное количество вооруженных негров — это весьма экзотический способ самоубийства. А значит, что как бы он ни был зол на Юджина, а придется топать в этот сволочной форт.

Серж собрался. Набил один из рюкзаков по максимуму, приторочил к нему лишнее оружие, надел на спину. Второй, оставшийся полупустым, нацепил спереди. Автоматы повесил на шею, проверил карманы, подсумки, кобуру на поясе, патроны в обоймах и размеренным шагом двинулся вслед за укатившими броневиками.

К окружавшей форт луговине подъехали в половине девятого. Уже почти стемнело, но Женя не включал фары: пока возможно, следовало соблюдать секретность. Он остановился, заглушил двигатель, вылез наружу; вслед за ним посыпались остальные. Последней на землю спрыгнула Галина. Потянулась, разминая затекшие мышцы, огляделась вокруг.

А вокруг было просто сказочно. На востоке уже видны были первые звезды, но небо еще не все почернело, и было расцвечено всеми возможными оттенками цвета от темно-синего до фиолетово-черного. Напуганные было шумом моторов ночные птахи вновь засвистели на разные голоса. В траве трещали кузнечики, теплый южный пряно пахнущий ветерок отгонял мошку...

Женя подошел к очарованной ночными красотами девушке.

— Нравится?

— Не то слово! Я вообще-то городская, к лесу непривычная. Ну а в городе, сами понимаете, ничего такого не найдешь. А тут...

Галка мечтательно вздохнула

— Просто нет слов, как здорово!

— Ну, тут подобных красот полон лес. Останешься у нас — сполна насладишься.

— Так, вроде, решили уже все. Или нет?

— Я — только за. Но вот ты — кто знает? Может передумаешь, в столицу захочешь.

— Не, здесь хорошо. А если еще мотоцикл дадите, да рок-программу можно будет в эфир давать — то большего и желать нечего.

— Я от своих слов не отказываюсь. Будет тебе и мотоцикл, и рок. Вот только сперва надо будет эфиопов победить. Ты как, сильно устала?

— Есть маленько с непривычки, — улыбнулась девушка. — Все же первый раз на броневике еду.

— Может, тебя подменить?

— Не, справлюсь. Как я понимаю, скоро уже финиш.

— Точно, — подтвердил Женя, — Ну, а теперь время подходит, час икс настает.

И, оглядевшись по сторонам, жестами подозвал всю свою команду поближе.

— Значит так, ребята, диспозиция у нас следующая: скоро, максимум через полчаса, в форте начнется перестрелка. Потом над ним взлетит белая ракета. Мы выжидаем после этого ровно десять минут и выдвигаемся. Идем вокруг форта. Я — по часовой стрелке, ты, Галина, против часовой. Движемся между лесом и фортом, только потихоньку, чтобы наша пехота не отстала. Пулеметчики, ваша задача — валить всех подряд, кого заметите, кроме тех, у кого на голове белая повязка. То есть, она не белая, но в ночной оптике будет выглядеть белой. Мы — как пастухи, загоняем стадо, отрезая его от леса. Мы должны зажать эфиопов и всех остальных, кто с ними пойдет, между фортом и нами, взять их в два огня. Пехота может вообще ни в кого не стрелять. Ваша задача — не дать противнику подобраться вплотную к машинам и использовать гранаты или еще что-нибудь гадкое. С пушками разобрались?

— Так точно, Ойген, — отрапортовал Клаус.

— А у вас как, Яша с Аркашей?

— Пулемет мы освоили, а с пушкой пока не очень.

— Клаус, покажи ребятам, пока время есть. Остальным — десять минут на покурить и оправиться, потом — по местам и ждем сигнала.

Через десять минут все сидели на своих местах в ожидании начала. Наконец, ожила рация.

— Юджин, ответь Заре.

— Юджин на связи.

— Ну что, Михалыч, как у тебя дела? Готов?

Даже сквозь помехи в голосе Касаткина слышалось удовлетворение.

— Готов, жду отмашки. У тебя получилось?

— Все по плану, даже лучше. Твои хлопцы пришли, все нужное принесли. Так что начинаем представление.

— Понял.

— Ну тогда конец связи.

Из форта донесся выстрел, потом еще, потом загрохотало вовсю. Через минуту выстрелы стали реже, потом еще реже, потом наступила тишина. Прозвучало еще два одиночных выстрела, и в небо взвилась белая ракета. Женя запустил мотор. Стосильный "майбах" мягко заурчал. Было слышно, как позади завела свой "Ганомаг" Галина. Бензина в баках оставалось с гулькин нос, но и ехать нужно было совсем недалеко.

Секундная стрелка на часах завершила свой десятый оборот. Женя вызвал по рации Галку.

— Ты стартуешь после меня через тридцать секунд.

— Ясно.

— Все, я пошел.

Он включил передачу и дал газ. Мотор взревел, и "Ганомаг" двинулся вперед. Женя вел машину в полусотне метрах от леса. Тонкие лучи света, бьющие из прикрытых стальными крышками фар, путь освещали весьма скудно. Тут из форта взлетела осветительная ракета и повисла над полем. Следом — еще одна. В их свете можно были отчетливо видны идущие к форту группы людей.

Ду-ду-ду-ду-дум!

Автоматическая пушка выплюнула кассету. В середине ближней группы встали фонтанчики разрывов. Рев мотора заглушал крики, но было видно, как несколько фигур упало, а остальные забегали по полю, пытаясь понять, что происходит. Чуть в стороне встала еще цепочка взрывов, упало еще несколько фигур. Это добавили перца Яша с Аркашей.

Корпус броневика мелко задрожжал — пока Анбэсса перезаряжал пушку, Клаус переключился на пулемет.

Через несколько секунд снова:

Ду-ду-ду-ду-дум!

И опять пулеметные очереди. Стены форта осветились вспышками выстрелов. На короткое время стало темно, но из форта взлетели еще две ракеты, залив пространство вокруг мертвенно-белым светом.

Ду-ду-ду-ду-дум!

Женя вел машину почти механически, глядя в прорезь смотровой щели на великое избиение. Ему хорошо было видно, как мечущиеся по полю фигурки падали, сраженные выстрелами. То ли убитые, то ли раненные. Некоторые просто бросали оружие и ложились на землю, закрыв голову руками, пытаясь спастись от пуль и осколков. Были и такие, кто сохранил самообладание и пытался, отстреливаясь, скрыться. Но таких стрелки выцеливали в первую очередь. Иные, отчаявшись укрыться, вставали на колени и поднимали руки вверх, сдаваясь на милость победителей, но и это спасало не всегда.

Вакханалия смерти продолжалась всего пятнадцать минут, но Жене показалось — прошло не меньше часа.

Ду-ду-ду-ду-дум!

Пушка прогрохотала в последний раз и смолкла. Было слышно, как звенят, падая на стальной пол, гильзы. Он остановил броневик, заглушил мотор и вылез из насквозь пропахшей пороховой гарью железной коробки. От леса, следом за ними, цепью шла трофейная команда из эфиопских племен. Они собирали оружие, снаряжение, деловито добивали тяжелораненых, а уцелевших и тех, кто мог самостоятельно передвигаться, отводили к воротам форта. Раздетые донага трупы (что зря пропадать хорошим вещам) стаскивали в общую кучу. В какой-то момент некурящему Жене остро захотелось закурить, чтобы отвлечься от этого чудовищного зрелища.

— Салют, командир! — раздался позади него знакомый голос. Он обернулся. Там стояли его ребята: Илья, Фима, Гриша, Жорик. Они тащили с собой троих человек, двух чернокожих и одного белого. У всех пленников руки были как следует связаны за спиной, рты заклеены скотчем Женя внимательно посмотрел на пленных. У одного из них на правой щеке виднелся глубокий шрам.

— Селам, Уольде Сэмайят.

Тот с ненавистью посмотрел на Женю и отвернулся.

— Я не собираюсь с тобой говорить. — продолжил Женя по-амхарски. — Просто хочу вблизи посмотреть на человека, помешанного на убийстве. Ты видишь трупы? Все эти люди погибли по твоей вине. Да, их убили я и мои люди. Но именно ты послал их на смерть. Сегодня Аддис-Абеба потеряла не меньше сотни обученных бойцов, со всей экипировкой и оружием. Ты видишь, твои хитрости обернулись против тебя. А чтобы тебе было веселее путешествовать в замок Россия, где умеют спрашивать по-настоящему, я скажу, что сейчас, в этот момент, один из шведских мониторов уже захвачен на Шпрее, другой — в устье Щитовой. А десант на катерах попал в засаду у Малой Сибири. У вас ничего не вышло. Ты только впустую потерял людей, ресурсы и оружие. Но это была твоя последняя операция. Ты никогда не вернешься в свой анклав. Если оттуда поступит официальный запрос о твоей судьбе, мы ответим, что ты был убит при атаке на форт. И это будет правдой. И умирать ты будешь, зная, что проиграл все. И что Юджин, которого ты так ненавидишь, оказался сильнее тебя. И никакие еврейские связи тебя не спасут.

Женя помолчал, потом сказал, обращаясь к своим:

— Садитесь, ребята, в железяку, да везите эту троицу в форт. Я пройдусь пешком. Устал я что-то за день.

— Евгений Михайлович, наденьте тогда броник — сказал Жорик. — Вот с этого, со шрамом, сняли. Мало ли что может случиться, с нас потом Ольга Валентиновна головы снимет. И это если сильно не разозлится.

Женя не стал спорить, натянул на удивление легкий бронежилет, прихватил свой "Штурмгевер" и, не торопясь, отправился в сторону ворот, где уже собралась изрядная группа пленных. Краем глаза он заметил Фиму с луком в руках и пару беглецов из Израиля, идущих следом. Спорить и возражать не стал, сил на это не осталось. Да и понимал, что бесполезно. Придерживая на плече автомат за ремень, он брел к воротам форта. Ему очень нужна была эта небольшая передышка прежде, чем на него снова обрушится поток событий, дел и забот, ставший в последние дни просто колоссальным.

Он запнулся за невидимое в темноте тело и чуть не упал навзничь, успев в последний момент опереться на руку. Прямо перед ним сквозь ночной мрак проступило бледное лицо с беззвучно шевелящимися губами. Женя включил фонарик, осмотрел человека. Ни малейшего ранения. Прикоснулся к сонной артерии, ощутил под пальцами слабую пульсацию. Скорее всего, контузило близким разрывом. Он махнул рукой шедшей за ним следом непрошенной охране. Отметил, что подбежали двое, а третий остался бдить.

— Ребята, давайте-ка этого счастливчика отнесем к форту. У парня ни царапины, а эфиопы разбираться не будут. Пристрелят — и дело с концом.

Израильтяне приподняли человека с земли, сноровисто подхватили под руки и быстро потащили к воротам, не забыв вынуть у него из кобуры пистолет. Женя обернулся к оставшемуся с ним Фиме.

— Пойдем и мы. Хватит расслабляться, нас ждут и люди, и дела.

Он глубоко вдохнул, резко выдохнул и размашисто зашагал к форту. Догнав солдат, тащивших контуженного, он подхватил счастливчика за ногу. Подоспевший Фима — за другую и так впятером они подошли к форту. Здесь скопилось уже два десятка человек под охраной четверых бойцов из гарнизона. Женя на секунду остановился, посмотрел на них, черных и белых, стоявших и сидевших вперемешку, и вошел в ворота.

В форте было людно и шумно. Никто не спал, по двору то и дело пробегали посыльные с поручениями, на ходу приветствуя своего командира. Женя поднялся в башню, к узлу связи, ставшему на время штабом. Здесь вовсю распоряжался довольный, как слон, Касаткин.

— О, Михалыч! Здорово!

Он крепко обнял Женю.

— Все, все получилось, до самых мельчайших мелочей. Только что говорил с Бероевым, Руслан прыгает чуть не до потолка, командор тоже ходит как именинник. Мало того, что такое пополнение матчасти, так есть еще и весомые пленники, я бы даже сказал, очень весомые. К Синему на уголь вон целая армия набралась.

— Ты про израильтян уже знаешь?

— Нет. А что там с ними?

— Шестеро солдатиков из ЦАХАЛа, русских евреев, бывших эмигрантов, скрутили своих ортодоксальных командиров и сидели на просеке с плакатом "Ждем Юджина". Командиры сейчас в Сибири, а сами бойцы здесь, в форте. Кстати, я из них команды в "Ганомаги" набирал, нормально отработали ребята.

— Ух ты! Везунчик ты, Женька, тебе ништяки сами в руки падают. Ушел отвести на место эфиопов, вернулся с кучей трофеев, да еще и без малого десяток людей привел. Я девчонку эту видел, Галину. Ты в курсе, что она каратистка?

— Нет, не успел толком поговорить.

— Черный пояс. Она куртку сняла — от такого зрелища все мужики челюсти пороняли. А где еще один?

— А хрен знает. Ты понимаешь, он по дороге, пока сюда шел, ништяков понаходил, трофеев набрал, пару эфиопов уронил — вроде бы, молодец. Индикатор, кстати, нашел. Но жизненная позиция у него поганая: куркульский хатаскрайник. Я предлагал ему поучаствовать в заварушке — за плату, естественно. Но он отказался. На эмоциях, конечно, отказался, но тем не менее.

— Индикатор нашел?

Касаткин из всей Жениной речи, казалось, услышал только это.

— А где он?

— У него, конечно. Не стану же я отбирать его силой, да еще и на глазах у всех. Предложил ему хороший обмен, объяснил все расклады по шарику, но все бестолку. Куркуль он. Это, кстати, не я, это Галка так его назвала.

— И ты отпустил человека с индикатором гулять по лесу, полному разбежавшихся эфиопов?

— Да не мечи ты икру, Петрович. До утра твои эфиопы будут сидеть под кустами, как мыши, а потом потянутся, кто уцелел, в Аддис-Абебу. Ну, или в Стокгольм. А он помается, да и придет. Не сюда, так в Сибирь. Но я так думаю, что придет он сюда, все же до Сибири в разы дальше. Ну и кроме того, он вооружен, стреляет неплохо, так что отобьется. И еще мне кажется, что на распутье он. На нервах, на эмоциях решение принял. Пусть остынет, пусть посмотрит, пусть с людьми поговорит, а там, глядишь, и бесплатно этот шарик отдаст. Но тут уже я его за просто так не возьму, ибо обещал.

— Психологом заделался? Ну-ну.

— Поспорим?

— На что?

— На традиционное. Проигравший кукарекает под столом.

— А давай. Ну, а теперь — о деле.

— А что у нас с делами?

— Нужно врача раненым.

— А что, — Женя встрепенулся, — кого-то задело?

— Да нет, свои все целы. Я про пленных.

— А-а, я уж было испугался. Скажи Гришке, пусть займется перевязками. Тяжелых — в форт, в подходящий каземат с крепкими дверями и хорошими замками. Что там с племенем?

— Сидят.

— Утром выгоню на все четыре стороны. Пусть валят нафиг. Кстати, как ты их победил?

— Это благодаря нашему профессору. Голдбрейх подсказал один простой, но эфективный рецепт: смесь углекислого газа и диэтилового эфира. Быстрое и безвредное усыпляющее средство. Две минуты отключки и полчаса до полного восстановления мышечного контроля. Я думал понести им ужин и распылить газ, но они сильно помогли, давай сами в форт ломиться. Я их и впустил. Четверых боевиков разоружил и упаковал, а остальных закрыл в свободном подвале. Туда им дал свет и еду. Сидят тихо, не буянят.

— А мои как?

— Да нормально. За вас переживали сильно. Потом, когда к вечеру пришли Григорьев с Ильей, подуспокоились. Ты где, кстати, столько осветительных ракет набрал?

— Да в "Ганомаге", в том, что в локалке стоял. Они, видать, каким-то боком в комплектацию входили.

— Нет, все-таки как здорово вышло!

Капитан никак не мог сдержать восторгов. Да, собственно, не сильно и пытался.

— Твои мужики этого Уо... эфиопа со шрамом нашли и тихо его пасли на отдалении. С ним было еще четверо охранников. И этот швед, начальник операции от их союзников. Как ракета взлетела, негр сразу на рацию, команду, видать, дал. Потом швед туда же, тоже приказал, кому следовало. Связь закончили, моментом свернулись и к форту двинулись. Только из леса вышли, твой лучник начальников тупой стрелой в темя — тюк! И одного, и другого. Остальные троих охранников в секунду положили, а четвертый сам лапки задрал. В Малой Сибири на пристани группа была загодя замаскирована, с тремя пулеметами. Там уж никаких тупых стрел, положили всех без разбора. Один катер утопили, но на мелководье, поднимем на неделе, а два других целехонькие достались. Как уж там Бероев с кораблями боролся — не знаю, но оба взял. Один без царапинки, а один долбануть пришлось, но на плаву остался. Что с экипажами делал — тоже без понятия. Да сам потом у него спросишь. Все равно тебе теперь к Сотникову ехать на доклад, пленных везти.

— Вещи начальников где?

— Тут, я за этим особо проследил. Потрошить пока времени не было.

— Это-то всегда успеется.

Прибежала баба Лиса с подносом, принесла чего-то мясного, восхитительно пахнущего. Тут только Женя вспомнил, что сегодня с полудня крошки в рот не брал. Он сглотнул мгновенно набежавшую слюну.

— Кушай, Женечка. Поди, голодный весь. Я вот тебе поросенка тушеного принесла. Девка твоя, Галка-то уже вторую добавку уминает.

— Баба Лиса, спасибо тебе. Принеси, если не сложно, чашку кофе. От горячего я сейчас разомлею, а у меня еще дела. Я лучше после к тебе дойду. Вот с капитаном вместе и порубаем, да по соточке с устатку примем. Вот что, я сейчас к тебе приведу шесть голодных мужиков, к нам пришли аж из Иерусалима, их бы накормить. А для нас с Петровичем ты на плите оставь под крышкой две порции. Супостатов всех разогнали, сегодня больше стрельбы не предвидится. Ты Галину, как повечеряет, определи на ночлег. Или поручи кому из наших девчат. Есть ведь еще свободные комнаты.

Примчался Федька. Раскраснелся, глаза горят.

— Здрасьте, дядь Женя.

— Здорово.

— Там, это, эфиопы.

Вот, млин, эти эфиопы, даже кофе выпить не дадут.

— И чего они хотят?

— Трофеи притащили.

— Ну пошли, посмотрим, что там они приволокли.

У ворот форта стояла целая вереница самых разнообразных самобеглых колясок. Большие и маленькие джипы, квадроциклы с прицепами и без. Особо порадовал мотоцикл с коляской. Только вместо коляски на раме был установлен большой деревянный ящик. От него так и повеяло русской глубинкой.

В кузовах и прицепах были сложены рюкзаки, винтовки, разгрузки, ремни с обвесом и прочая аммуниция, которую Женя потребовал ему привезти. Одежду и обувь эфиопы без стеснения забирали себе. Эфиопы по очереди сваливали добычу в общую кучу, получая взамен оговоренную плату за участие — десятилитровую канистру бензина. Куча вышла изрядная.

Женя огляделся, выискал взглядом в толпе швейцарца.

— Клаус!

Тот подбежал.

— Видишь, сколько барахла? Надо это все добро куда-то прибрать под замок, чтобы ноги у хороших вещей не выросли. Ну и посчитать, учет навести. Завтра с утра мне надо будет Командору полный отчет дать.

— Jawohl!

Клаус вскинул два пальца к козырьку кепки, выцепил из общей суеты нескольких бойцов и принялся ставить им задачу.

Закончив с этим делом, Женя принялся разбираться с другими. Он подошел к Григорию, который уже заканчивал перевязку раненых. Посмотрев на пеструю толпу бывших солдат, Женя вспомнил "дерринджеры" в потайных кармашках и стилеты на лодыжках.

— Слушай, Петрович, — повернулся он к стоявшему рядом Касаткину, — этих всех хорошо обыскивали?

— Даже и не знаю, я другими вещами занимался. А что?

— Да понимаешь, у той группы, что я у локалки прищучил, оружие было спрятано. В потайном кармане на штанах пистолетик, а к ноге ножик был пристегнут. Надо бы всех пленных проверить.

— Да?

Касаткин посерьезнел, подозвал двоих бойцов и в двух словах объяснил им задачу. Те кивнули, переговорили с охранявшей пленников четверкой и принялись за дело.

Вроде бы, все срочное было сделано, ничего существенного не было упущено, и Женя пошел обратно к штабу. Во дворе форта, прислонившись спинами к стене, сидели шестеро "цахаловцев" во главе с Яшей. Ну как он мог про них забыть! Женя подошел к ним.

— Пойдемте, ребята. Я чуть снова про вас не забыл. Сейчас поедите горячего и вас устроят на ночь. А завтра днем, если захотите остаться в моем форте, выделим постоянное жилье.

Он отвел их на кухню, познакомил с бабой Лисой и хотел уже вернуться к Касаткину, как вспомнил про Анбэссу. Его он нашел сидящим около форта рядом с воротами.

— Прости, я чуть не забыл о тебе. Ты наверняка голоден. Пойдем, тебя накормят.

— Спасибо, Юджин. Я понимаю, что у тебя сейчас много разных дел.

— Ты не решил, что будешь делать дальше? Останешься в форте, уйдешь к Мерону или попытаешься построить свой поселок?

— Я не могу решиться. Я хочу построить свой поселок, чтобы в нем жило мое племя, мой род. Но ты прав, сейчас мне не хватит на это сил. Не за горами холода, я могу не успеть сделать все в одиночку. И я хочу, чтобы мои знания были нужны людям. А для этого я должен остаться в форте.

— Я хочу предложить тебе вот что: оставайся в форте до весны вместе с Тэген. За это время ты попробуешь эту жизнь на вкус. К тому времени поправится твой напарник. И если тебе не понравится — уйдете строить себе новую жизнь. Ну что, по рукам?

— Это хорошее предложение, Юджин. Я его принимаю.

— Тогда завтра съездим с тобой за Тэген и вы подберете себе комнату. Правда, сейчас их стало меньше.

— Хорошо.

Женя собрался уйти, но Анбэсса остановил его.

— Я хочу сказать про того парня, который был с нами. Он молодой и делает глупые поступки, но он понимает, что такое честь, и он еще может понять, что такое благодарность. Не убивай его.

— Ты говоришь так потому, что он спас твою дочь?

— Нет. Потому, что я когда-то тоже был таким.

— Хорошо. Я обещаю не убивать его. Если только он не окажется настолько глуп, чтобы попытаться убить меня.

Глава 15

Первые полчаса часа Серж шел спокойно, размеренно, несмотря на изрядный груз: в общей сложенности килограмм под пятьдесят. Но по мере того, как накатывалась усталость, его снова начала затоплять беспричинная злость на всех сразу, и на себя в том числе. Шаг невольно замедлялся, да еще под ноги периодически попадали невидимые в темноте камни и ухабы. Пару раз он падал, и потом долго чертыхался, скидывая с себя все барахло, а потом, поднявшись, навешивая обратно.

Как там его назвали? Куркуль? Слово-то какое выбрали! А ведь это всего лишь хозяйственный мужик, тащащий добро исключительно в хату. Ну да, не любит он делиться честно добытым просто так. Это что, плохо? Да вообще каждый нормальный хозяин всегда куркуль!

Серж в очередной раз споткнулся о незамеченный в темноте корень и покатился кубарем, обкладывая все и всех четырехэтажными выражениями. Вот суки! Высадили посреди леса, выкинули, как нашкодившего котенка. И наплевать им, что он устал, что полдня не ел, что... Да им вообще на людей плевать!

Сергей плелся по еле различимой во тьме дороге, пылая праведным — по его мнению — гневом. Останавливаться на отдых было откровенно страшно, а оставить хоть малую часть вещей где-нибудь под елкой было совершенно невозможно. Юджин ведь сам сказал, что сейчас по лесу бродят десятки эфиопов. Найдут, утащат, и кому потом претензии предъявлять?

Где-то впереди раздалась частая стрельба, она быстро стихла, затем взлетела белая ракета. Что, все? Штурм окончен? Интересно, кто победил?

Сержу было уже все равно, чья взяла в итоге, и ноги он передвигал чисто механически. Ему показалось, что он слышит впереди голоса, он захотел прибавить ходу, но сил на это уже не хватило. И тут в воздух одна за другой взлетели две осветительные ракеты и повисли на парашютиках, осветив все вокруг синеватым химическим светом. И тут же совсем рядом разом взревели два мотора, и раздалась оглушительная очередь автоматической пушки. И сразу за этим впереди началась частая стрельба. На слух можно было различить выстрелы из винтовок, пулеметные очереди, короткие автоматные "двойки". Рядом, совсем рядом свистнуло. "Не моя", — автоматически подумал Серж. Еще одна пуля с громким стуком угодила в ствол здоровенной сосны совсем рядом.

— Нафиг-нафиг! — почему-то вслух сказал Серж и присел, а потом, и прилег, положив перед собой набитый барахлом рюкзак: хоть какая-то защита.

Тут же подумалось: а ведь те евреи, они сейчас там, в самой кутерьме, и деревья их не прикрывают. Что их заставило лезть под пули? Они ведь ничем не обязаны этому Юджину, но нет, пошли, вызвались. Словно в давние времена, за Родину. Ну да! — осенила вдруг догадка. Они ведь еще там, на своей новой еврейщине все для себя решили: что отныне и до века их родиной будет именно русский анклав. А может даже, и конкретно этот форт. И их, без сомнения, туда возьмут, как доказавших, что они этого достойны. Так ведь и Юджин об этом же говорил, что все жители форта, от подростков и до старух, за свою родину бьются. Нет, даже не так: за Родину, с большой буквы. А он, Серж, не пошел туда, потому, что не посчитал эту землю своей. А примут ли его сейчас? И если примут, то как? И сколько ему придется доказывать, что он свой?

От этих мыслей настроение, и без того не слишком хорошее, упало до нижнего предела, и вновь накатила слепящая разум, душащая злость. А никто ему не нужен! Он всегда был один, и сейчас обойдется безо всяких там юджинов, тупых каратисток и дебильных евреев. Вот только дотащится до форта, переночует, а потом пойдет искать себе место подальше отсюда.

Стрельба стихла. Серж выждал еще несколько минут, потом поднялся, навьючился и двинулся к форту.

Новорожденная луна тускло освещала недавнее поле боя. Где-то слышались крики, где-то ругательства. Порой вдалеке раздавались одиночные выстрелы. Поодаль тарахтело несколько машин. Навстречу пробежали двое эфиопов с закинутыми за спину дробовиками, волоча за собой донага раздетый труп. Чуть в стороне еще двое прикончили лежащего на земле раненого и деловито принялись раздевать тело, закидывая трофеи в кузов стоящего рядом пикапчика. На него же никто внимания не обращал. И все происходящее вокруг выглядело настолько буднично, что Сергею стало не по себе. Он видел смерть, не раз убивал сам, но никогда не видел такого практичного и утилитарного отношения к убитым. Ему вдруг представилось, будто он замертво лежит вот так вот где-нибудь в траве, и нашедшие его эфиопы так же обыденно раздевают еще не остывшее тело и волокут за ноги в кучу таких же бедолаг.

И тут его осенило: Юджин не дал бы такому случиться! Нет, он не отвел бы пулю, но не позволил бы глумиться над телом. Напротив, он сделал бы все, чтобы погибшего за свою землю бойца похоронили с почестями, с соблюдением всех положенных обрядов, а после помянули бы как следует, и поминали бы и впредь как героя. И от этого понимания на душе стало еще гаже. Захотелось напиться в дрова, до бесчувствия, чтобы ничего не видеть, не слышать, забыть обо всем, и в первую очередь о стоящем перед ним выборе. Ведь ничего еще не закончено, и этот проклятый шарик в рюкзаке — он как камень на распутье: направо пойдешь, налево пойдешь — все едино, часть себя надо оставить позади. Так что же выбрать? От какой части себя отказаться?

Ворота форта были распахнуты настежь. Рядом с ними под охраной автоматчиков сидела прямо на земле группа пленных, на глаз — человек двадцать. Многие из них были перевязаны. Можно было не сомневаться, что, как минимум, вдвое больше осталось лежать на поле. Было очевидно, эфиопы потерпели полный разгром. На земле что-то блеснуло. Серж нагнулся и подобрал почти новую винтовку Манлихера. С ней в руках и подошел к форту. У ворот стоял Юджин с незнакомым капитаном. Рядом с ними худощавый блондин (Серж вспомнил: там, в лесу он был с пулеметом) — методично обыскивал одного пленного за другим, доставая спрятанные ножи, компактные пистолеты и разное прочее, что не должно иметь уважающему себя военнопленному. Найденное оружие бросали на специально для этого расстеленный на земле брезент.

Сергей подошел, опустил подобранную винтовку в общую кучу. На него обернулись.

— А, потеряшка! — ровно, без особых эмоций отозвался Юджин. — Иди в столовую, найдешь по запаху. Там тебя накормят. Барахло, если таскать неохота, можешь оставить вон, в форте у стены. Никто не тронет.

Серж скинул один рюкзак, другой, пристроил сверху автомат и, обернувшись на шум, увидел, как какой-то человек из группы пленных вскидывает руку с зажатым в ней маленьким пистолетиком, направляя ее на Юджина. Дальше он действовал на голых рефлексах. Правая рука пошла вверх вдоль бедра, одним слитным движением откидывая крышку кобуры и вынимая из нее пистолет. Потом, одновременно с небольшим доворотом корпуса, вытянулась в сторону того пленного, на автомате перекидывая флажок предохранителя. Ну а патрон в стволе был с самого начала. Грохнул выстрел. Грохнул как-то чересчур звучно, и лишь секунду спустя Серж сообразил, что это было два выстрела, прозвучавшие одновременно. И на груди эфиопа, решившего, что он самый быстрый стрелок, красовались две дырки от пуль. А в следующую секунду Сергей увидел, как Юджин убирает в кобуру "люгер".

— Хорошо стреляешь, — с уважением сказал повернувшийся к Сержу капитан. — Не хуже нашего начальника.

Эта оценка резанула и слух, и самолюбие. Он ведь всегда был лучшим, а сейчас оказался всего лишь "не хуже". И это, видимо, отразилось у него на лице, потому что капитан добавил:

— Ты не переживай, здесь многие хорошо стреляют. Что поделаешь — жизнь такая, фронтир. Порой, прямо как сейчас, от одного выстрела зависит, жить тебе дальше или помереть. Вот, к примеру, супруга у Евгения Михайловича — непревзойденный снайпер. Так насобачилась палить из своего допотопного "ли энфилда", что ее и с "барретом" мало кто одолеет. И, действительно, топай на кухню. Да и мы с Михалычем сейчас подтянемся. Жрать хочется — сил нет.

Сергей поставил свою "беретту" на предохранитель, убрал в кобуру и, уходя, бросил взгляд на пленных. Те, впечатленные не то судьбой неудачливого стрелка, не то стрелковыми умениями Юджина, шустро избавлялись от припрятанного оружия. Он повернулся и пошел, как рекомендовали, на запах.

Столовая, просторная комната с монументальным деревянным столом посередине, оказалась на втором этаже. Пожилая полноватая женщина, придремавшая у плиты, встрепенулась на звук шагов, подскочила, заулыбалась.

— Какой симпатичный мальчик! Проголодался? Садись за стол, сейчас накормлю. Только умойся сперва. Вон рукомойник, в углу.

В указанном углу нашелся старинного, "мойдодырового" образца умывальник и при нем странный, необычного вида кусочек мыла. Серж взял его, покрутил в руках.

— Это наше, — пояснила повариха, — в станице делают. Земляничное. Душистое — страсть.

Серж намылил руки, поднес к лицу, вдохнул аромат. Действительно, пахнуло свежей ягодой, выдернув откуда-то из детства полузабытые не то воспоминания, не то ощущения. Что-то очень теплое, доброе, душевное.

Он встряхнулся, прогоняя внезапное оцепенение, быстро сполоснул руки и лицо и сел за стол. Перед ним тут же была поставлена большущая тарелка, полная горячей каши с мясом. Запах еды был настолько одуряюще вкусным, что Серж буквально накинулся на еду, и не заметил, как в столовую вошли Юджин с капитаном.

— Ну наконец-то! — подхватилась повариха. — Сейчас, мальчики, сейчас, накормлю вас.

Во мгновение ока на столе появились тарелки, блюдо с тушеным мясом, множество разнообразных заедок, три хрустальные стопочки и графинчик со льда.

— Спасибо, баба Лиса. — оценил заботу Юджин. — Ты иди, ложись. Мы тут и сами управимся, а тебе вставать спозаранку.

Женщина, попрощавшись, ушла, а начальники уселись за стол напротив Сергея, навалили себе в тарелки еды и некоторое время сосредоточенно работали ножами и вилками. Наконец, немного насытившись, капитан протянул руку ко графинчику. Снял хрустальную пробку, разлил себе, Юджину и вопросительно поглядел на Сергея. Тот, недолго думая, кивнул.

Капитан налил тягучую, густую жидкость в стопку, отчего она сразу покрылась снаружи тонким слоем мельчайших капелек воды. "Испотинка" — вспомнилось древнее слово.

— Как звать тебя, ганфайтер? — спросил капитан, придвигая стопку к Сержу.

— Сергей Комаровский.

— Андрей Касаткин, — протянул капитан через крепкую руку. — Ну а с Михалычем ты, как я понимаю, уже познакомился.

Серж кивнул, давя в себе вновь вспыхнувшее раздражение, которое вызывал у него этот непонятный "Михалыч". Как-то так получалось, что этот Юджин, хай сто чертей ему в печенку, если собрать в кучу все, что случилось за день, заслуживал как минимум уважения. И это раздражало еще сильнее. Если бы он оказался обычным крикливым начальником, или торгашом, или трусом — ну, если бы нашелся у него хоть один серьезный изъян, то можно было с чистым сердцем опустить его в своей личной иерархии куда-нибудь пониже и забить на душевные терзания. Но как раз этого и не получалось. Потому что все качества, которые Серж ценил в людях, они присутствовали. А теперь еще и оказалось, что он крутой стрелок. Засада!

— Ну, за знакомство! — провозгласил Касаткин, поднимая стопку. Ледяная идкость прокатилась по горлу и взорвалась огнем в желудке.

— Эх, хороша! — прокомментировал капитан.

— Это из последней партии Евсеича, — уточнил Женя. — Он самолично вынул бутыль из погреба, за победу выпить.

— О, за победу! — обрадовался Касаткин. — А кроме того, между первой и второй...

— Ну да, чтобы пуля не пролетела.

Чокнулись, выпили, плотно закусили. И тут уже Женя потянулся за графином. Разлил, помешкал чуток, потом поднял свою стопку и негромко сказал:

— Давайте за души тех, кто сегодня тут, около форта остался. И за тех, кто у локалки новой полег, и у блок-поста... Ведь не все они были такие кровожадные, как этот Уольдэ Сэмайят, чтоб ни дна ему, ни покрышки. Не меньше трети из них просто на пинках пригнали сюда на бойню. И очень хорошо, это просто очень большая удача, что среди них нет никого из наших.

Выпили молча, не чокаясь.

А потом Серж, повинуясь какому-то безотчетному порыву, вынул из кармана бархатный мешочек с шаром и положил его на стол.

Женя поглядел на него в упор:

— Что ты за него хочешь?

Серж встретил его взгляд и сказал то, что, наконец понял именно в эту секунду:

— Уважения.

Касаткин хмыкнул:

— Люди уважают за дела. Если решишь здесь остаться, к тебе долго присматриваться будут на предмет того, кто ты такой и что из себя представляешь. Но как первый шаг — пойдет.

— А как же... — начал было Серж и тут же оборвал себя на полуслове, но его поняли и без того.

— Галка — она человек прямой, — ответил ему Женя, — ее насквозь, на просвет, всю до донышка видно. Ее, конечно, тоже будут проверять и оценивать, но примут быстро. А ты мужик крученый-верченый, себе на уме. Да, сдается мне, ты и сам себя плохо знаешь, все никак не разберешься, что же тебе по жизни надо. Потому и смотреть на тебя будут дольше, и результат от того непредсказуем. Но если опасаешься, что не сдюжишь, всегда можешь в стольный град уехать. Там народу много, соответственно и внимания к каждому отдельному человеку поменьше.

Он повернулся к Касаткину.

— А теперь, Петрович, твой выход.

Тот попытался отнекиваться.

— Неудобно сейчас, да и люди спят уже.

— Неудобно штаны через голову надевать. Давай, тихонько.

Капитан, косясь на ошалевшего новобранца, кряхтя полез под стол и принялся шепотом кукарекать. Женя, глядя на эту картину, от души рассмеялся.

— Чего регочешь? — буркнул выбравшийся из-под стола Касаткин, но не удержался и тоже заржал в голос.

Это было так заразительно, что Серж невольно к ним присоединился. Все трое смеялись до слез, не в силах остановиться, забыв, что люди все-таки спят и тишину стоило бы соблюдать. Отсмеявшись, капитан разлил по новой.

— Давайте, мужики, за чувство юмора, — предложил он, утирая рукавом слезы.

Чокнулись, выпили, и Женя поднялся из-за стола.

— Не знаю, как вы, а я с ног валюсь. Сереж, там направо по коридору, — он махнул рукой, — должна быть еще одна свободная комната. Тащи туда свое барахло, отсыпайся. А завтра с утра поедем в столицу, пленников повезем, шарик твой опять же. Да и Командор наверняка захочет на тебя посмотреть. Вы как, сидеть еще будете?

— Я — пас, Михалыч, — поднял руки капитан.

— Я, пожалуй, тоже, — присоединился к нему Сергей.

— Тогда помогите мне со стола на ледник все убрать.

Глава 16

Утро у Жени началось позже обычного. Все же, накануне случилось изрядно событий. Но отступить от своего распорядка он себе не позволил. Увидев, что Серж наблюдает его упражнения с "люгером", махнул рукой.

— Пошли на стрельбище, покажешь свои таланты. За патроны не переживай, будет нужно — возмем на складе.

Сергей пожал плечами, взял свою "беретту", пару запасных обойм и пошел следом. Ему и самому было интересно посоревноваться с хорошим стрелком. К его досаде, единственное, в чем он опередил начальника форта, так это в скоростной стрельбе. Зато в стрельбе навскидку безнадежно отстал. И по быстроте, и по точности. Привыкший к безоговорочному лидерству в этом вопросе, Серж несколько приуныл.

— Не переживай, я первый раз оружие взял в руки в начале прошлого лета. Захочешь, и ты так же сможешь. А, может, и лучше. — успокоил его Женя. Подействовало неважно.

Племя Харари выпустили из подвала, накормили и отправили восвояси. Бырхан изощрялся в красноречии, упрашивал, молил, укорял, пытался даже грозить, но это ни к чему не привело. Женя был непреклонен.

— Ты один раз обманул меня, Бырхан, обманешь и еще раз. Иди обратно в Аддис-Абебу и расскажи обо всем, что здесь произошло. Боюсь, если ты задержишься здесь, у местных племен появятся рабы из племени Харари, а я не смогу этому помешать.

Бырхан еще немного помялся, но, видя, что на него больше не обращают внимания, уныло побрел прочь от форта. За ним потянулись его соплеменники.

Касаткин, посадив смену бойцов в один из "Ганомагов", отбыл в Сибирь. Из замка Россия приехала колонна за пленными: КАВЗик и "Виллис" под охраной броневика. Всех сидевших в подвале разместили в автобусе, больших начальников погрузили отдельно в кузов "Виллиса" и увезли в метрополию.

Пора была собираться и самому. В экспедицию Женя взял с собой четверых. Тройку в экипаж "Ганомага" — Клауса, Сержа и Анбэссу. И Фиму за руль "Кюбельвагена". У остававшихся в форте была впереди куча работы: учет трофеев, хозяйственные дела. Кроме того, нужно было еще раз прочесать поле перед фортом на предмет брошенного ночью оружия.

Баки машин залили под пробку, взяли с собой запас бензина на обратную дорогу и двинулись. На Сибирке в караван влился еще "ГАЗ-51" из Сибири с группой бойцов — гарнизоном будущего блок-поста.

Нынче поездка прошла без приключений и почти без остановок. Только на блок-посту Сибирки Женя попросил Фиму притормозить. Там все еще стоял на дежурстве вчерашний лейтенантик, только на ремне у него уже красовалась самодельная, пошитая из брезента, кобура. Он подбежал, козырнул.

— Здравия желаю, Евгений Михайлович!

— Здравствуй, тезка. Отпустил эфиопов?

— Я отпустил, только они не уходят, сидят вон, нарушают порядок.

— Позови-ка их сюда.

Через пару минут четверка стояла рядом с машиной.

— Почему вы не уходите домой? — спросил их Женя.

— Мы не можем. Нас будут считать изменниками и, скорее всего, убьют.

— А как же ваш род? Вы так и будете жить отдельно от семей? А чем вы собираетесь заниматься здесь? Чем питаться?

Эфиопы молчали.

— Вот что: если вы придете ко мне всем племенем, я дам вам землю и помогу с обустройством на новом месте. Сколько времени займет у вас дорога в одну сторону?

— Наверное, шесть или семь дней.

— Тогда вы успеете до начала холодов. Я дам вам оружие, чтобы вы могли не бояться хищников.

Он обратился к лейтенанту:

— Тезка! Выдай им из трофеев одну винтовку и две обоймы патронов. Если Касаткин будет ругаться, скажи, что я приказал.

И снова повернулся к эфиопам.

— Ваша судьба и судьба вашего рода — в ваших руках. Я даю вам возможность. Ваша задача — использовать ее. Идите.

И снова лейтенанту:

— Ну, прощай, тезка. Еще увидимся. Поехали, Фима.

Следующая остановка случилась на повороте с Зусулки. Там, отнесенный метров на двадцать в сторону Аддис-Абебы, уже стоял полноценный блок-пост. Бероев не стал дожидаться утра, а сразу же после завершения основной фазы операции, послал пару отрядов, те снесли эфиопские укрепления под Берлином вместе с эфиопами, а потом здания разобрали и перевезли сюда. Перед блок-постом стоял низенький офицер Союза, а перед ним, нависая сверху, с высоты своего роста, потрясал кулаками и брызгал слюной, выдавая одну за другой гневные тирады на английском какой-то африканский начальник. Позади него топтались два вооруженных до зубов амбала личной охраны и с опаской поглядывали на торчащие из амбразур стволы пулеметов. С подходом колонны эфиоп как-то сник и притих. Ну да, трудно что-то требовать под прицелом двадцатимиллиметровой пушки. Женя выпрыгнул из машины, подошел к людям. За руку поздоровался со знакомым офицером, затем по-амхарски обратился к эфиопу:

— Кто ты и что тебе нужно?

Эфиоп, нутром угадав в Жене более важного начальника, сбавил тон, но апломба не растерял.

— Я — начальник королевской пограничной стражи, — гордо заявил он. — По какому праву вы перекрыли эту дорогу на территории, принадлежащей королю?

Женя оскалился улыбкой голодного крокодила.

— Думаю, ты уже не начальник ровно с того момента, как вернешься обратно в Аддис-Абебу и принесешь своему королю дурные известия. Мы здесь стоим, и будем стоять впредь.

— Но почему?

Чиновник просто офигел от такого неприкрытого хамства.

— Потому что наглое варварское нападение эфиопских войск на форт Заря обернулось разгромом нападавших и полным уничтожением войск агрессора.

Женя ждал немедленного бегства пограничного начальника, но тот был шустрый малый, и переобуться в прыжке для него проблем не составляло.

— Мы не можем отвечать за действия бандитских шаек, — заявил он, приняв позу Наполеона.

— Интересно, что скажет Уольде Сэмайят на допросе у Сотникова, — добил его Женя, — когда узнает о том, что ты назвал его бандитом. И что скажет король, когда поймет, что его связь с Новым Иерусалимом раскрыта. Так что иди и передай, кому надо: я, Юджин, глава форта Заря, заявляю, что каждое нападение с вашей стороны будет очень существенно сокращать вашу территорию. А если вы хотите договориться о границах, то присылайте послов в замок Россия.

— Это произвол!

Это заявление прозвучало уже гораздо менее уверенно. Видимо, имя Юджина было эфиопу хорошо известно.

— Произвол — это то, что вы делаете со своими племенами. На сколько дней был заблокирован у вас канал поставки, когда племя Гуджи, которое вы выгнали с его земли, пришло ко мне?

Выстрел был сделан наугад, но чиновник внезапно стал бледным, как мел. "Ага, попал в яблочко" — подумал Женя с удовлетворением. И продолжил, помножая эфиопа на ноль:

— Интересно, насколько его заблокируют сейчас, когда вы попытались начать войну с нами. Думаю, что минимум полгода Смотрящие не дадут вам даже фитильного ружья. Вы потеряли сотню солдат и командиров, сотню винтовок и автоматов, десятка три пистолетов. Про дробовики я и вовсе говорить не буду — их даже считать лень. Вашей армии больше не существует, а те, кто попал в плен, ближайшие лет пять будут копать уголь. Думаю, ваши соседи очень обрадуются этому известию.

Когда Женя закончил свою речь, то начальник королевской пограничной стражи стоял совершенно серый. Ну не бледнеют негры от ужаса. А Женя еще добавил:

— А теперь иди, и расскажи все это королю.

Трясущийся от страха чиновник повернулся и деревянной походкой двинулся к стоящей поодаль машине.

— Быстро! — рыкнул страшный Юджин, и эфиоп сорвался на бег. Бодрым галопом он долетел до машины, и через минуту лишь висящее над дорогой облачко пыли напоминало о его недавнем присутствии.

— Лихо вы его! — с благодарностью в голосе оценил офицер.

— Учись, и ты так же сможешь. Мы нынче на коне, а они... они в ближайшие лет пять больше нас не волнуют. Ну давай, командуй пополнением, а мне надо к знакомцу заехать. Вы в племени Гуджи еще не бывали?

— Нет, мы здесь, считайте, только-только обосновались.

— Ну, имейте в виду. Там вождем некто Зеуде. Хитрющий мужик, на ходу подметки рвет. Я скажу ему, что этот перекресток под нашим контролем.

— Добро.

— Ну ладно, прощаться не будем, все равно через полчаса обратно поедем.

Женя сел было в машину, но тут к нему подошел выбравшийся из броневика размять ноги Серж.

— Евгений Михайлович!

Почему-то после вчерашних посиделок обращаться на "ты" не выходило.

— Евгений Михайлович, скажите, вы ведь сейчас едете туда, где мы вчера встретились?

— Ну да. А в чем дело?

Дело было в находке, в том самом затопленном доме. Серж всю дорогу думал, что с ней делать. Ведь если эфиопы поселились в тех местах надолго, то в ближайшее время они облазят всю округу. И наверняка найдут тот домик в озере. Пусть взрослые в него не полезут, но мальчишки сунут нос наверняка. И тогда половину найденного хитрый вождь закрысит себе, а вторую половину задорого продаст тому же Юджину. А он, Серж, останется не при делах. Против такого расклада возмущалась вся его натура, но сделать ничего он не мог. Территория отдана конкретному племени, к нему возникнут законные вопросы. Да и вытащить и перевезти куда-нибудь такое количество оружия и боеприпасов в одиночку... не то, чтобы это невозможно, но, во-первых некуда, во-вторых, не на чем, а в-третьих, займет недопустимо много времени.

Сергей крутил в голове всевозможные варианты, но такого, чтобы оставить клад за собой не находилось. После долгих и мучительных раздумий, после ожесточенной борьбы с самим собой, он принял решение и сейчас пришло время его реализовать.

— По дороге сюда я нашел один интересный дом, совсем рядом от той локалки. Буквально полчаса пешком.

— А, тот затопленный дом?

— Ну да, — подтвердил Серж, мимолетно удивившись осведомленности Юджина. Впрочем, он хозяин этих земель, и просто обязан знать о них все.

— И что в нем такого любопытного?

— У него внутри нет воды. Совсем, ни капли.

— Вот как?

Женя удивленно поднял бровь. Строения Смотрящих были крепкими и добротными, но вот чтобы еще и водонепроницаемыми — об этом он еще не слышал. Да, скорее всего, и Гоблин с Кастетом, самые крутые сталкеры Союза, тоже.

— И что же там вместо воды? — спросил он, уже догадываясь, каким будет ответ.

— Оружие. Очень много оружия и патронов.

— Та-ак... — протянул Женя, опустив голову и на несколько секунд уйдя в себя. А когда вновь глянул на Сержа, то стал похож на кота, который до отвала нализался сметаны.

— Э-ге-гей, мужики! — крикнул он. — планы меняются.

Через пять минут колонна машин в полном составе — "кюбель", "ганомаг" и газончик с бойцами уже пылила по своротке.

До места докатились быстро. Перед самой локалкой, ставшей теперь домом для Гуджи, дорогу перегораживал завал из бревен. Из-за него выглянул парнишка с винтовкой, узнал Женю и, не дожидаясь распоряжения, бросился искать начальство. Вскоре к баррикаде вышел вождь. На плече у него висел пистолет-пулемет "Стэн". Вчера его еще не было, и Серж внутренне похолодел: в его кладе среди прочего добра были и такие.

— Приветствую тебя, Юджин, — важно начал вождь. — Я рад видеть тебя живым и невредимым.

— Здравствуй, Зеуде. Я вижу, ты прислушался к моему совету и перекрыл дорогу.

— Да, Юджин, и это принесло мне удачу. Сегодня утром сюда приехали солдаты на квадроцикле, но у нас было, чем себя защитить.

— Я рад, Зеуде, что мой совет помог тебе. У меня есть к тебе предложение. Пусть твои люди пока откроют проезд для моих машин, а мы с тобой поговорим.

Женя следом за вождем прошел к бывшей локалке. Около нее стоял большой двухместный квадр.

— Я вижу, у тебя сегодня много трофеев.

— Да, день начался удачно, — подтвердил эфиоп.

— Но на этом, похоже, все закончится. На большой дороге теперь стоит блок-пост русского анклава, и солдаты из Аддис-Абебы доехать сюда больше не смогут.

— Что ж, удача переменчива.

Вождь решил отнестись к известию философски.

— Я возвращаю взятый вчера у тебя инструмент. Пусть твои люди подойдут к машине, и мой водитель отдаст им все, что я брал.

Зеуде взмахнул рукой, отправляя одного из толкущихся поблизости пацанов "на задание".

Женщины принесли какой-то травяной отвар в красивых кружках из локалки, и с должным почтением подали угощение беседующим вождям, после чего испарились. Женя отхлебнул из своей кружки: неплохой травяной сбор. Похоже, эфиопы вполне уже освоились в здешних лесах. Он отпил еще и перешел к делу.

— Скажи, Зеуде, нравится ли тебе это место?

Вождь племени Гуджи довольно покивал.

— Да, Юджин, здесь хорошо. Мы уже решили, где будут построены дома, а где мы вырубим лес для посадок.

Теперь покивал Женя.

— Ты хороший вождь, Зеуде, ты не тратишь время впустую.

Эфиоп польщенно оскалился.

— У меня к тебе есть предложение, Зеуде.

Вождь тут же подобрался и всем своим видом дал понять, что готов внимательно слушать.

— Хочешь получить еще один дом? Подобный этому, из бревен?

— Конечно, — осторожно ответил эфиоп, — это хороший дом, в нем тепло даже зимой.

— Я дам тебе такой дом. Только он будет разобран, но зато его можно будет перенести на нужное место и собрать обратно.

— Смогу ли я сделать это?

— Я пришлю человека, он все покажет.

— Хорошо, — медленно ответил Зеуде. — твое предложение очень...

Он поискал слово.

— ...очень заманчиво. Но что я должен для этого сделать?

— Помочь разобрать этот дом. Мне понадобятся все мужчины Гуджи.

— Хорошо. Пойдем, Юджин.

Через полчаса все стояли около затопленного дома. План действий был обсужден заранее. Двое бойцов разделись, вплавь добрались до сруба и быстро разобрали крышу, а потом и потолок. Свалили три лесины, очистили от веток, укоротили до нужного размера и собрали над срубом треногу. К верхушке треноги подвесили блок, через который перекинули прочную веревку. Потом два человека спрыгнули вниз, и через пару минут первый ящик поднялся над верхним венцом сруба. Женя никогда бы не подумал, что глаза Зеуде могут настолько расшириться.

Добытое грузили на сделанный на скорую руку плот, и отвозили на берег. Работали быстро, и уже через час рядом с озерцом высился штабель разнокалиберных ящиков. Оказалось, что дорога к затопленному дому вполне проходима для квадроцикла. Быстро изготовили волокуши, и два человека принялись возить добытые ящики к машинам. Остальные так же оперативно разобрали и подняли на берег небольшой сруб, не забывая помечать каждое бревно.

Эфиопского вождя мучала жаба. Он глядел на быстро уменьшающийся штабель, и его сердце буквально обливалось кровью, стоило только представить, что он мог бы и сам проверить затопленный дом и забрать себе скрывавшиеся в нем сокровища. А так — остается только благодарить Юджина за щедрость. И ведь он ничуть не обманул: сам нашел, сам забрал, а такой хороший дом в уплату за несколько часов работы пяти человек — это очень, очень щедрая плата. Наверняка он попросит в счет него что-нибудь еще. Но Зеуде отдаст, он не станет ссориться из-за пустяков с таким могущественным человеком.

Когда работы были закончены, Женя подошел к вождю.

— Ну вот, Зеуде, этот дом ты можешь перенести на любое место и там снова собрать. Он — твой.

— Спасибо, Юджин, ты очень щедр. Но... как ты узнал о том, что там внутри?

Вождь был явно потрясен произошедшим.

— Ничего особенного, просто я любопытен.

Оружие в локалке оказалось британским. Знакомые уже винтовки "Lee Enfeld", пистолеты-пулеметы "Sten", револьверы "Webley-Scott" и четыре пулемета "Bren". Ко всему этому богатству — изрядный запас патронов. Был еще двухдюймового калибра миномет "Ordnance ML 2-inch Mortar Mk II" и два ящика гранат Миллса N5. Особой изюминкой стали бесшумные карабины De Lisle Commando калибра .45ACP. По сути, комплект вооружения для нового форта.

В машины не вошло и половины всех ящиков. Не по объему — по весу. Зеуде уже принялся мысленно потирать руки: сейчас Юджин попросит покараулить добро, и несколько очень полезных в хозяйстве вещичек обязательно достанутся ему. Но тут на дороге раздался шум моторов, и вскоре на поляну выкатился бортовой ГАЗ-52 в сопровождении шишиги с крупнокалиберным пулеметом. "Нет", — понял вождь, — "нынче не обломится".

Глава 17

Тащиться с тяжелым караваном Жене не хотелось. Медленно, пыльно. Главное — медленно. Поэтому он пересадил Сергея из броневика к себе в "кюбельваген", взамен загрузив "ганомаг" лежавшими в вездеходике ящиками с револьверами.

— Ну что, Фима, пусти-ка меня за руль.

Фима без особого удовольствия поменялся местами с шефом. Женя уселся за руль, поерзал по жесткому сиденью, устраиваясь поудобнее.

— Ну что, ребята, держитесь крепче! Кто выпадет на ходу — не теряйтесь, сзади на газонах подберут.

И дал гари.

Триста километров до Берлина "кюбель" по меркам убитой напрочь Зусулки буквально пролетел, оставив далеко позади колонну грузовиков.

В Берлине они остановились у тамошней таверны перекусить баварскими сосисками с тушеной капустой, и Серж поразился, как много людей узнают Юджина. Большинство кивают издали, но многие подходят, здороваются за руку. Некоторые заводят разговоры на тему "а помнишь!". А людей здесь было не в пример больше, чем в форте Заря. У Сержа, отвыкшего от большого общества, даже зарябило в глазах, поэтому он уткнулся в тарелку и сосредоточенно питался. Впрочем, сосиски были действительно мясными, капуста — свежей, хлеб — мягким и до ароматным, а пиво, настоящее светлое баварское пиво, просто обалденным. Серж, последние месяцы живший, в основном, на консервах, рубал в три горла, получая от простой, в общем-то, еды несказанное удовольствие.

Наконец, все было съедено и выпито. Хозяин заведения самолично вышел к Жене, тепло попрощался, приглашал заходить еще, отказался брать с него деньги, и нагрузил с собой небольшой, литров на десять, бочонок того самого пива.

Дергать занятого разговорами Женю было как-то неудобно, поэтому Серж насел на Фиму:

— Слушай, чего это он? — и взглядом указал на хозяина, солидного немолодого немца с изрядным животиком.

— Так Евгений Михайлович год назад его из рабства у эфиопов выкупил. За пять литров бензина и десять дробовых патронов. Тогда он еще начальником Сибири был, еще битвы с Джамалом не было, и окрестные племена принялись тех рабов, кто уже не мог работать и бы, по сути, при смерти, ему в форт свозить. А он людей выкупал, лечил, откармливал. Ну а когда Джамала убили, половина спасенных немцев переехало в бердлин, а вот этот поднялся, таверну, видишь, открыл. И если Женя заходит поесть, всегда старается сам обслужить, денег не берет, и с собой всегда что-нибудь положит. Вроде, как благодарит за спасение жизни.

— И много тут таких, благодарных?

— В Берлине — десятка полтора, еще столько же в Сибири. А вообще, тут год назад такое месилово было! Сам Евгений Михайлович об этом говорить не любит. А я — я попал сюда уже после, когда вся веселуха уже кончилась. Ты лучше Федьку расспроси, бабы Лисиного внука. Вот он все в подробностях опишет, и даже покажет тот дробовик, из которого самого Джамала завалил.

Сергей не понял половины из этого рассказа, но переспрашивать не стал. Действительно, после расспросит, да и ехать пора. Но вот тот факт, что как минимум три десятка человек обязаны Юджину жизнью, в голове осел.

После перекуса за руль снова сел Фима. Тут уже не до гонок: строгий Уксусников понаставил дорожных знаков, входивших в жесткое противоречие с требующей полета душой. Эта дорога, между замками Берлин и Россия, была сейчас вполне безопасна. Дикое зверье, какое не выбили местные охотники, сбежало подальше в дебри тайги. Пакистанка была зачищена, набеги бармалеев ушли в прошлое. Знай, кати себе спокойно, да наслаждайся окружающей природой. А теперь, с отвоеванием двух третей зусулки. Берлин и вовсе становился почти что тылом.

В замок Россия удалось приехать засветло. Закинув вещи в гостиницу (и такое теперь водилось), Женя отпустил Фиму гулять, а сам, прихватив гостинцев, отправился в больницу к Ольге. Его остановила на пороге строгая медсестра.

— Время посещений закончилось. Приходите завтра.

Никакие уговоры, увещевания и намеки на близкое знакомство с самой Зенгер не помогли. Загрустив, Женя поднялся на стену и, облокотясь о парапет, принялся смотреть на реку. Дебаркадера теперь было два, и ко второму как раз и были зачалены два трофейных монитора. Оба корабля были одинаковы. Низкобортные, широкие корпуса. Надстройка и ходовая-боевая рубка сдвинуты к корме, на баке полностью закрытая броней орудийная башня со спаренным 37-мм автоматом. На корме, на крыше надстройки, прикрытый с трех сторон бронещитками, крупнокалиберный пулемет. Еще по два пулемета поменьше, видимо, калибра 7.62, в барбетных гнездах по бортам. По меркам Платформы — линкор. По сравнению с таким "Дункан" — так, мелочь, максимум — легкий крейсер. У одного из мониторов в основании рубки была рваная дыра, из которой торчали куски исковерканного железа. Серо-зеленая краска рубки над дырой хранила следы пожара. Женя засмотрелся, задумался о своем настолько, что не услышал приближающихся шагов.

— Добрый вечер, Евгений Михайлович, — прервал его медитацию знакомый голос.

Женя обернулся.

— И вам того же, Алексей Александрович. — ответил он, пожимая протянутую ему руку. — Не сидится в кабинете?

— Насиделся за день, — поморщился Сотников. — Ну и подкинули же вы мне работенки! Прямо как год назад. Хотя нет, на этот раз, пожалуй, побольше.

Женя хмыкнул:

— На этот раз все было сделано с высочайшей санкции, так что вините в этом только себя.

— Ладно, ладно. — сдал назад Командор. — Признаю, вы правы. А вообще везучий вы человек, Евгений Михайлович.

— Вы же сами меня убеждали, что везение — результат серьезной предварительной подготовки. А готовились нынче и мы, и вы на всю катушку.

— А я от своих слов и не отказываюсь. Но кое-что все же было сделано вами, так сказать, сверх плана.

— Это вы сейчас о чем? — подозрительно спросил Женя, перебирая в памяти события прошедших суток.

— Да обо всем сразу. И о броневиках, и о "языках", и об оружейной локалке. Но, признаться честно, больше всего меня удивили ваши новобранцы. Профессор Гольдбрейх аж трясется весь, так ему хочется поболтать на идиш со своими, так сказать, соплеменниками.

Женя пожал плечами.

— Кто же мог предугадать, что подданные Нового Иерусалима окажутся такими непатриотичными. Кстати, они говорили, что еще пара десятков человек спит и видит, как бы им срулить из "земли обетованной" сюда к нам, причем многие — семьями.

Сотников оживился.

— Да? Очень своевременная информация. Послезавтра мы ждем в гости официального представителя иудеев. У нас с ним есть много тем для разговора, а теперь вот и еще одна нашлась. Учитывая, насколько они замазаны во всей этой истории, людей они нам отдадут. Никуда не денутся.

К концу речи улыбка Командора стала очень напоминать волчий оскал.

— Кстати, к вам уже довезли двух пленных ортодоксов? — продолжил тему Женя. — Я отправил их в Сибирь вчера ночью.

— Еще нет, но они уже в пути. Я послал за ними "Стерегущего", так что в ближайший час ожидаю. Вот и будет, так сказать, предмет торга. А к вам на неделе заедет человек из разведки, поспрошает вашу шестерку переселенцев. Нам надо составить как можно более полное представление о том, что происходит в этом закрытом анклаве.

Сотников отвернулся к реке, вынул из кармана пачку сигарет, закурил. Какое-то время он стоял, попыхивая сигаретой.

— А что шведы? — прервал его мысли Женя. — Их большой начальник ведь сидит нынче у вас, так сказать, на подвале.

Сотников затянулся еще раз и щелчком отправил окурок вниз, за стену.

— Шведы пытаются сделать рожу кирпичом и сказать, что, мол, отдельные несознательные граждане приняли по своему собственному желанию участие в эфиопской авантюре. Но им это не удастся. Во-первых, эти симпатичные кораблики не дадут, а во-вторых, ваш трофей в моем подвале рассказывает, видимо от шока, такие вещи, что просто так им будет не отвертеться. В любом случае, такой урон в живой силе и технике, равно как и в репутации и в самоуверенности, надолго отобьет у них охоту к пострелушкам. Их делегация приедет завтра. А через неделю, думаю, откроем торгово-пассажирское сообщение с Китаем. Теперь мы имеем на руках все козыри, чтобы диктовать скандинавам свою волю. Будут ерепениться — пошлем эскортировать торговый караван их же дредноут, но уже под нашим флагом.

— А эфиопы?

Женя решил, пока железо горячо, выжать из Командора максимум информации.

— Вы ведь в курсе, Алексей Александрович, что сегодня с утра я имел беседу с официальным представителем их правительства по поводу передвижения нашего блок-поста? Сейчас он примерно в ста двадцати километрах от Аддис-Абебы. Знаете, у меня после того разговора возникло чувство, что они еще не догадываются о масштабе катастрофы.

— Утром, может, и не догадывались, а днем по радио была официальная беседа с тамошним королем на предмет возвращения военнопленных. Договорились создать комиссию для установления границ анклавов.

— Тут надо бы поаккуратней подойти к вопросу, — насторожился Женя. — Ко мне недавно попал дневник неизвестного эфиопа, который, по-видимому, длительное время изучал район, лежащий между нами, то есть фортом Заря, и Аддис-Абебой. В числе прочего, он в развалинах древних строений нашел нетронутую локалку, очередной шарик-индикатор и собственно платформу терминала. В своей рукописи он подробно обозначил расположение этих интересных мест. Оригинал и копию перевода я привез для нашего уважаемого профессора. Проблема в том, что эти объекты находятся довольно далеко от "Зари" и вообще от обжитых мест.

Сотников едва рот не открыл от такой новости

— Вы, Евгений Михайлович, если уж начинаете удивлять, то делаете это весьма обильно. И когда вы планируете основать новый форт?

— Нескоро, — не повелся на подколку Женя. — Во-первых, от "Зари" до него более пятидесяти километров. А во-вторых, платформа терминала ушла в болото и находится сейчас под водой на глубине нескольких метров. Я планирую сперва заселить те места убегающими от Аддис-Абебы племенами, расчистить лес, осушить болото, а уже потом активировать платформу.

— Разумный план.

— А вот экспедицию к развалинам и к локалке нужно организовывать уже сейчас. Такие вещи без присмотра долго не лежат. Кто знает, может, там найдется еще один шарик. А, возможно, и не один.

— А у вас сил на это хватит?

— Должно хватить. Сейчас в форте народу прибавилось, можно организовать и дальний выход, на неделю или две. Тем более, что в ближайшее время посягательств на форт можно не опасаться.

— Это будет интересно. Только, я уж вас прошу...

Сотников сделал паузу, и очень веско, подтверждая свои слова категорическими жестами, повторил:

— Я уж вас прошу — не ходите сами, пошлите своих людей. Думаю, в ближайшие дни у вас будет большой наплыв желающих переселиться эфиопов. Нехорошо заставлять их ждать.

— Но ведь осень на носу! Их же нужно всех поселить, накормить...

— С продовольствием я вам помогу. Хлеба нынче уродились богато, так что я обеспечу вам до конца навигации несколько тонн зерна. Какие-то железные инструменты, те же топоры и пилы, тоже помогу добыть. Но это не столь важно. Скажите, Евгений, Михайлович, как вы видите свою роль в Русском Союзе? Свою и своего форта?

Не сказать, что Женя не был готов к вопросу, он не раз думал об этом. Но вот так получить его в лоб от Сотникова он не ожидал и сперва несколько растерялся.

— Ну, во-первых, поддержание отношений с эфиопскими племенами. Сейчас число эфиопов, присоединенных к Союзу, приближается к пяти сотням, и я, по сути, являюсь посредником между племенами и Союзом. К счастью, в эфиопских племенах царит жесткая иерархия, поэтому общаться напрямую приходится только с двумя десятками вождей. Во-вторых, территориальная экспансия. Присоединение к союзу новых земель. И еще... Тут Смотрящие за очередное племя подкинули небольшое стадо овец, а у меня в форте есть профессиональная ткачиха. Так что планирую в ближайшее время освоить получение шерстяных тканей, войлока и валенок.

— Это все хорошо и правильно. А за валенки от всего Союза будет вам глубочайшее мерси. Но я вижу у вас еще одну функцию. Вы — форпост. Плацдарм Союза на северо-востоке. И пусть вас не смущает тот факт, что Берлин находится севернее. Вы, ваш форт — идеальное место для организации экспедиций по исследованию неизученных земель. Вы помните карту?

— Приблизительно.

— Тогда вот у меня есть небольшая для личного пользования.

Сотников достал и развернул карту, подсветил ее фонариком.

— Вот, смотрите. Почти весь материк вполне себе обжит. Все побережье, все реки заняты анклавами, которые, нужно сказать, размещены почти равномерно. Обратите внимание: Берлин, Аддис-Абеба и Берн находятся почти на одной горизонтали. Расстояние между анклавами примерно двести — триста километров. То есть от Волги до Рейна пятьсот-шестьсот километров. Действительно, при отсутствии сети дорог и малом количестве транспорта, это расстояние является вполне серьезным. Еще нюанс: Волга в верхнем течении чуть отклоняется к западу, а Рейн — к востоку. А теперь посмотрите на север. В верховьях Волги — шведы, за ними — китайцы. Вверх по Рейну — евреи. Времени у тех и других было не очень много. Тем более, что одни активно занимались организацией войнушки, а другие — поиском объектов влияния. Допустим, что те и другие освоили в широтном измерении около ста километров, хотя, я думаю, гораздо меньше. Мы сами далеко ли углубились в прилегающие леса? Максимум, на те же сто километров. Если бы не вы с фортами — жили бы, по сути, вдоль Волги и на южном побережье. Так вот: где-то между шведами и евреями находятся верховья Шпрее. Мы пытались послать водную экспедицию, но это, во-первых, небезопасно, по берегам бродят — ну, то есть, бродили — эфиопские шайки. А во-вторых, буквально через тридцать километров на Шпрее начинаются пороги, и она становится несудоходна. Разведка прошла вдоль берега километров на десять, но пороги даже не думали кончаться, группе пришлось вернуться. А между тем, если посмотрите, этот район — последняя крупная неизученная область на карте. Если там находится анклав, нужно установить с ним связь. А если это просто пустая территория, нужно промониторить ее на наличие площадок для форта и поставить там свою опорную точку, застолбить территорию. Иначе сейчас, лишившись возможностей к нападению, те же шведы попытаются двигаться в стороны. И кто знает, что там приготовили Смотрящие для тех, кто не поленился сходить и посмотреть. Очень может быть и такое, что сейчас там пусто, но как только появится первая экспедиция, для нее будут появляться и ништяки. По крайней мере, так считает Гольдбрейх. Поэтому нам очень нужно оказаться там первыми. Сейчас, конечно, уже поздно. Лето на исходе, скоро дожди и холода. Но у вас есть впереди зима на подготовку и обеспечение большой дальней экспедиции. При необходимости — спрашивайте, поможем. И материально, и советом. И по весне, как только лес мало-мальски просохнет, отправляйте людей. Выберем точку старта на нашей части Зусулки, довезем команду туда, а потом — пешком.

— А почему не послать такую пешую экспедицию из того же Берлина?

— Потому, что в Берлине слишком много людей. Не так давно выявили предателя, который сливал сомалийцам информацию о наших патрулях. И если есть один, значит, может быть и еще. А эта экспедиция — из разряда тайных операций. У вас все тихо, все свои, все на виду. Предателей не может быть в принципе. Вот и формируйте команду, человек шесть. Поставьте во главе надежного рассудительного человека, из непубличных. Вам идти нельзя, ваше отсутствие сразу вызовет массу вопросов. Рассчитывайте месяца на полтора-два автономности. Две недели туда, две недели обратно, две недели на месте для радиальных выходов и изучения местности. Ну и еще пара недель на всякий непредвиденный случай. Ваша радиостанция в форте, как понимаю, вполне покроет пять сотен километров, так что со связью проблем быть не должно. Впрочем, по этому вопросу мы еще встретимся, и даже не раз. А вы пока готовьтесь. Переваривайте информацию, обдумывайте, подбирайте кандидатуры. И не торопитесь обсуждать эту идею на общем собрании форта.

Глава 18

"Кюбельваген" неторопливо катился по грунтовке. Багажник машины был загружен столичными деликатесами из тех, что торговались на рынке возле замка Россия. Для каждого нашелся небольшой гостинец. Ну и для всех Женя прикупил бочонок пива. На этот раз — внушительный, пятиведерный. Такой, чтобы всем хватило, чтобы никто от жажды не маялся.

Фима нынче сидел за рулем, а Женя уселся вместе с Сержем на заднее сиденье. В ногах у Сергея стоял купленный там же, на рынке, небольшой рюкзачок, заполненный примерно наполовину. Вот только весил он, наверное, с пуд. И получил он его так:

Утром, сразу, как только у Командора закончилось совещание силовиков, Сергея сразу пригласили в кабинет. Сотников... внушал. И, вроде, не богатырского сложения, и брюшко отросло, и руки не из тех, что подковы ломают. А вот посмотрел, заговорил — и все. Сразу чувствуется, что этот человек именно что имеет право повелевать. "Аура власти"? Да кто ж разберет! Только расположение к этому человеку возникло сразу и прочно.

Сотников шагнул навстречу и протянул руку.

— Здравствуйте, Сергей Александрович.

Сергей ответил на рукопожатие и присел на предложенный ему стул. Командор обошел свой большой, солидный, темного дерева стол, уселся в удобное мягкое кресло и подтянул к себе пачку сигарет.

— Вы не против, если я закурю? — осведомился он у Сержа.

— Не против, — пожал плечами тот, справедливо полагая, что вопрос был скорее формальностью.

Сотников дотянулся до окна, приоткрыл створку, добыл из пачки сигарету, размял ее в пальцах и, щелкнув солидной бензиновой зажигалкой, прикурил. Сделал пару глубоких затяжек, выпуская дым в сторону окна, затем отложил сигарету в пепельницу и повернулся к собеседнику.

— Прежде всего, — начал он, — хочу сказать вам огромное спасибо за подарки.

Сергей непроизвольно скривился: все-таки подарки. От Сотникова это не укрылось.

— Не переживайте, Сергей Александрович. Подарки — это в том смысле, что мы не ждали и не предполагали получить враз столько остродефицитных вещей. Нарезное оружие вообще и пулеметы в особенности — это позиции, которые Смотрящие очень жестко контролируют и ограничивают. А подобные локалки, как мы считали, все до единой уже были найдены и вывезены в подвалы замков. Не сомневайтесь, Анклав выкупит у вас оружие по хорошей цене. А вы, если захотите, можете выбрать себе три любых ствола из вашей находки. Кроме, разумеется, пулеметов: это — стратегический ресурс. За шарик же вам полагается неслабая премия. Если посчитать все вместе, то вы становитесь весьма состоятельным человеком. А если учесть то, что наша валюта высоко котируется во всех анклавах, то при желании можете легко обустроиться практически где угодно. С таким капиталом вас примут везде.

Командор взял сигарету, затянулся еще раз, потом смял окурок в пепельнице.

— Я почему об этом говорю? — продолжил он. — самый дефицитный ресурс здесь, на Платформе, это — люди. Работники везде в дефиците, а специалисты — в особенности. Вы же, как строитель, легко можете найти себе дело. Вас с руками оторвут что здесь, в метрополии, что в любом из поселков или фортов. Кроме того, вы, как я слышал, незаурядный стрелок, и эти ваши навыки у нас очень востребованы. Хватает и бандитов, и крупных хищников, особенно на периферии Союза.

Если же вы все-таки склонитесь к отшельничеству, то мы можем и в этом случае предложить вам подходящее место. Например, на границе моря и материка. Построим вам дом, обеспечим связью, наладим снабжение: продукты, топливо, боеприпасы — все, что нужно. Вроде, и сам по себе, и при желании можно поговорить с людьми. А при желании и в народ, как говорится, сходить. В конце концов, есть возможность свободного поиска. Места здесь еще малоизученные, а Смотрящие авиатехнику ограничивают еще строже, чем оружие. Так что нужно ходить по лесам, изучать территорию, по возможности картографировать местность. В случае столкновения с чужими поисковиками, можете прикрываться анклавом. Не сомневайтесь: мы впишемся. Но взамен за дипломатическую и силовую поддержку все найденное — в анклав. И уже тут расчет наличными без малейшего обмана.

— Я бы, если можно, поездил по анклаву, посмотрел на поселки.

— Это — сколько угодно, — махнул рукой Командор. — Только слишком долго не тяните с выбором: не любят у нас неработней. А теперь идите к казначею, он вам выплатит все положенное. Только я настоятельно рекомендую сперва прогуляться на рынок и озаботиться подходящей тарой. Все же, вам причитается немалая сумма. Ах да, у вас же, пока, нет наших денег. Ну вот, возьмите на развод.

Он вынул из кармана и выложил на стол пару небольших монет. И, видя, что Серж не торопится их брать, пододвинул их по столу к нему со словами:

— Берите, я не обеднею. В конце концов, именно я и совершаю эмиссию этих денег.

Сергей, поколебавшись, взял два блестящих кружочка белого металла. Повертел в руках, разглядывая рисунок на реверсе, спросил:

— Серебро?

— Обижаете, — деланно обиделся Сотников. — Платина! Ну, идите. Вам уж и ехать скоро.

Вот эту встречу и вспоминал сейчас Серж. Ему предложили на выбор кучу вариантов: делай, что душе угодно. А будет неугодно — вздохнут, но отпустят в другой анклав. И теперь, опять же, дело за ним: выбрать то, что ему действительно нужно. Осталось только понять: а что он хочет? Что ему нужно? Не прямо сейчас, а вообще, по жизни? И вот этот вопрос был, надо сказать, самым сложным.

Вообще говоря, Серж мог спокойно остаться в гостинице замка Россия. Его вещи бы прислали с оказией в целости и сохранности. Тогда зачем он сейчас возвращается в форт? Да кто ж его знает! Может, по инерции, может, по дурости, может, действительно что-то там есть такое, притягивающее к себе. Но почему? Это ведь не его дом. Там у него нет ни одного близкого человека. Галка — не в счет. Так, все-таки что?

Он не пошел в бой за форт, и все тамошние жители об этом знали. И Серж видел осуждающие взгляды большинства из них. А почему? Его что, посчитали трусом? Нет, хуже: его посчитали торгашом.

Казалось бы, что такого плохого в купеческой стезе? Крутятся люди, деньги зарабатывают. Рискуют, пожалуй, чаще многих. И не все, далеко не все стремятся обмануть доверчивого покупателя. Было время, когда слово купеческое дороже золота ценилось. Тогда в чем подвох? Да вот, наверное, в чем: рано или поздно, купцы начинают все на свете мерить деньгами. Все на свете становится товаром. Все можно купить, стоит лишь предложить подходящую цену. А можно и продать, особенно, если прибыль светит вдвое, а то и втрое против затрат.

Обычно люди делят мир на своих и чужих. О своих надо заботиться, поддерживать помогать и все такое прочее. А чужие — к ним относятся с подозрением, стерегутся и постоянно ждут от них какой-нибудь пакости. Торгаш же... для него мир делится на приносящих прибыль и приносящих убытки. И для него не зазорно торговать с врагом, если это приносит прибыль. И выходит, что его, Сержа, посчитали таким вот беспринципным торгашом. И ведь не так уж далеко они были от истины. И этот чертов Юджин, он его сразу раскусил, потому и начал предлагать ему за шарик разные блага. Почему же он уперся? А потому, наверное, что не хотел эти торгашеские намерения открывать перед людьми, с которыми уже был в бою, в разных переделках, отношения с которыми уже почти что стали доверительными. А такой финт мог все откатить назад. То есть выходит, что в тот момент ему были важны эти люди, и даже отношение этого проклятого Юджина! А когда Юджин — вот же проницательная сволочь — понял его коммерческие интересы, то как раз и стал говорить с ним не как с товарищем по оружию, с которым только что бок о бок бился с эфиопами, а как с обычным торгашом. А теперь скажите, кто в этом виноват?

Выходит, все просто. Те, кто "свой", просто приходят к Юджину, говорят, что им нужно и получают необходимое. А те, кто начинает торговаться, мутить, пытаясь надуть партнера, тут же из "своих", из ближнего круга, автоматически исключаются. Поэтому Галке, которая сразу и без оговорок приняла все условия, был доверен руль броневика. Поэтому те евреи, чтоб им три дня икалось без перерыва, согласны были рискнуть жизнью за то, чтобы попасть в "свои". А он сперва вроде сказал "да" и получил полное доверие. Но доверие штука такая, хрупкая. Народу мало, все на виду, всё прозрачно. И суть каждого человека, все его дерьмо проявляется мгновенно и тут же становится известно всем. Вот и у него так случилось: едва только обнаружилось, что он, мягко говоря, слукавил, доверия к себе тут же и лишился. А могло быть иначе? Могло. Если бы он на первый же вопрос достал шарик и... пусть не отдал Юджину сразу, но продемонстрировал готовность договариваться. И тогда за такую находку купался бы сейчас в лучах славы и катался как сыр в масле. А почему не отдал? Потому что хотел получить побольше, боялся прогадать. Как это называется? Очень просто: жадность.

От такого внезапного открытия Сергей даже остановился. Нет, он конечно, всегда был человеком практичным, расчетливым, но жадным? Нет, никогда. А сейчас что же выходит, что из-за собственной жадности он своими руками испортил себе все перспективы? Оплатили ему за все находки щедро. Вон, сколько денег — едва унес. Только что теперь с ними делать? Куда девать?

Машину подбросило на ухабе, прерывая на минуту тоскливые мысли. Но от себя-то не убежишь, пока ответы на вопросы не найдены, он так и будет гонять по кругу одни и те же думки. Вот, к примеру, зачем он сейчас едет в форт? Ведь он там будет чужаком. Все будут на него коситься, прекращать разговор при его появлении, не возьмут ни в дело, ни в забаву. Что с того, что у него мешок денег и гора барахла? Что он со всем этим станет делать? А какие у него вообще варианты? Остаться в лесу? Вполне можно выстроить себе новый бункер, затарить его всем, что можно купить за деньги и поселиться там. Что у него тогда будет? Склад с оружием, с прочим барахлом, вечные прятки, вечные страхи, что кто-то найдет его захоронку. А конец — он видел там, в пещере: тихо сдохнуть в одиночестве. Бр-р-р!

Можно уехать в другой анклав. И что тогда? Да ничего. Ничего хорошего. Здесь он просто чужак, а там он еще и будет законной добычей для всех подряд. А почему вообще ему так хочется уехать? Ведь Сотников выдал ему достаточно неплохих вариантов. Скорее всего потому, что там, на новом месте, никто о нем ничего не будет знать, и можно будет начать жить с чистого листа. Получается, что ему просто... стыдно? А если какими-то кружными путями информация о нем все же дойдет? Снова бежать на новое место? Но ведь везде, куда бы он не подался, прежде всего будут узнавать: откуда он, что из себя представляет, почему решил переехать... И что ему теперь делать?

Сотников был прав. Когда на следующий день Женя вернулся в форт, его ждало уже два эфиопских племени, желающих присоединиться и поселиться поближе к сильной власти. Видимо, что-то пошатнулось в Аддис-Абебе, раз от нее побежали люди. Может, действительно Наблюдатели заблокировали им терминал? Что-то вчерашний чиновник больно дико смотрел на Женю, когда он это брякнул. Надо бы как-то провентилировать вопрос и Сотникову эту информацию доложить. Может помочь на переговорах. Такой козырь лишним не будет.

Клаус отчитался о трофеях. Даже не считая того, что было взято в затопленной локалке, арсенал форта обогатился на полсотни стволов, не считая пистолетов и револьверов. Из автоматов были немецкие StG 44, шведские АК-4, британские пистолеты-пулеметы Sten. Винтовки были и вовсе самые разные. Немецкие и чешские маузеры, австрийские манлихеры, итальянские Каркано, британские ли-энфилды, даже несколько швейцарских Шмидта-Рубина. Из короткоствола были были шведские пистолеты "Лахти", итальянские "Браунинг 1934" и револьверы "Уэбли-Скотт". Ни у самих вражеских военачальников, ни в их багаже новых шаров найдено не было. Видимо, все-таки шли они не основывать новые форты, а захватывать уже обжитые. Зато нашлись весьма интересные бумаги. Приказы, договоренности, тактические карты. Это было настолько интересно, что Женя тут же отрядил Жору-байкера везти документы в Сибирь, чтобы в ближайшее время рекой отправить в замок Россия. Все-таки посылать одинокого мотоциклиста по зусулке пока еще было опасно.

Сергей, вернувшись из замка Россия, день с потерянным видом бродил по форту, время от времени пытаясь поговорить с Галкой, но та его демонстративно не замечала. В конце концов, он собрался и ушел пешком в Сибирь.

Одно из племен Женя тут же присоединил и отвел на место, которое наметил для поселения. Вернувшись, узнал, что на терминале в очередной раз звякнуло — расширение ассортимента поставки до 60 наименований за сеанс. На другой день поселил другое племя, а вернувшись, обнаружил у стен форта еще два. Ну сколько можно! Ладно, с ними потом, пусть лишние сутки постолуются за счет форта. Надо посылать людей на восток, проверять локалку, которая сейчас, после смерти махайрода, стала бесхозной, никем не охраняемой и может быть банально разграблена. Кроме того, надо заодно обыскать древние руины на предмет шариков. Это — тоже горячий товар, не исключено, что про место известно кому-нибудь еще. Команда сложилась быстро — шестерка "нового ЦАХАЛа" не прочь была погулять по тайге. Из многочисленных трофеев они подобрали себе оружие, экипировки было в избытке, и через день они вышли в рейд. Вообще, можно было обойтись и парой человек, но по лесу наверняка еще болтались остатки недобитых эфиопов, которые вполне могли попытаться напасть на небольшой отряд.

Со всеми этими хлопотами Женя забыл обо всем на свете. И когда в очередной сеанс связи его попросили прислать к Малой Сибири машину — встретить Ольгу — он вспомнил, наконец, куда и зачем она уезжала. Поехать самому возможности не было, держали дела, поэтому отдуваться пришлось опять Фиме Максакову. В нынешний сеанс Женя, выполняя обещание, заказал для Галки байк. Она его вместе с Жорой чуть не сутки выбирала. В конце концов, прокатившись на его "Хонде" по местным кочкам, она выбрала "Suzuki DR-Z400Е". После сеанса была эпопея по спусканию мотоцикла с четвертого этажа башни. А когда она благополучно завершилась, во двор въехал "кюбельваген". Все в форте знали о грядущем событии и собрались вокруг. Даже Илья бросил свою кузню и пришел встречать. Из-за пасмурной погоды в машине был натянут тент и установлены верхние половинки дверок. Фима, остановив машину посреди двора, выскочил со своего места, галантно распахнул пассажирскую дверь, и оттуда с дочкой на руках вышла Настя Туголукова и почти сразу попала в руки Ильи. Женя, ожидавший несколько иного явления, почувствовал разочарование. Но тут Фима открыл заднюю дверку, нагнулся и принял из салона белый сверток, перевязанный голубой лентой. Григорьев подтолкнул Женю в спину.

— Иди, папаша, принимай сына на руки.

Тот подошел, бережно принял сверток из рук водилы, приподнял кружевной уголок и глянул на маленькое сморщенное красное личико. Тем временем, Фима подал руку и из недр "кюбельвагена" показалась Ольга с еще одним свертком на руках, перевязанным розовым бантом. Дар речи у Жени кончился практически сразу. А вокруг зашумели люди, начали поздравлять, хлопать по плечу...

— Ты что же мне не сказала, что их двое? — спросил Женя Ольгу.

— А решила, что в твоей скучной и однообразной жизни должно быть место сюрпризам и неожиданностям. И радуйся, что их не трое, па-а-паша.