Основать род. Часть 2. Черное и белое

Остановившись через пять часов, Сергей вскрыл пакет ИРП, вынул оттуда полпачки галет и принялся грызть. Он не торопился, растягивал процесс, каждый раз откусывая небольшой кусочек и тщательно его пережевывая. Закончил есть, еще немного постоял, послушал и двинулся дальше, размышляя по дороге все на ту же тему: кто, зачем и куда его завез. И все с тем же успехом.

Через час ему захотелось пить. Но, как назло, именно воды с собой у него не было ни грамма. По дороге не встречалось ни ручьев, ни даже луж. В скором времени это могло стать большой проблемой. Но пока жажда не стала запредельной, ее можно было проигнорировать. Ведь не может быть такого, чтобы в лесу не было воды! Ведь все звери где-то пьют, значит нужно только найти это место. А пока пойдем дальше. В общем, все нормально, вот только добыть бы где фляжку...

Чем ближе к ночи, тем больше Серж задумывался о ночлеге. Спящий на земле человек — легкая добыча для всяческих хищников. Костер может защитить только с одной стороны. Ложиться меж двух костров как-то боязно, поджаришься и не заметишь. Залезть на дерево? А если свалишься? А есть еще дикие кошки, та же рысь, например... Бр-р-р-р! Он невольно представил, как зубы какой-нибудь твари впиваются в его руку и передернулся всем телом, сгоняя наваждение. Ему, суровому ганфайтеру по прозвищу Сержант, было элементарно страшно. После некоторой внутренней борьбы он даже смог себе в этом признаться, но ситуации признание не меняло. Нужно было найти безопасный ночлег, иначе ему придется всю ночь сидеть у костра, поддерживая огонь. Сможет ли он это сделать? И будет ли он наутро в состоянии идти в нужном темпе? Вопрос, понятно, риторический.

После намеченного для остановки времени он шел уже больше часа, но ничего подходящего для ночлега не встретил. Пить хотелось все сильнее, но жажду пока еще можно было терпеть. Еще одна проблема состояла в том, что все содержимое ИРП для употребления или после него требовало воды. Значит, пока он не найдет воду, не сможет и поесть. Еще через полчаса солнце стало заметно клониться к закату, но и лес начал меняться. Сосны стали реже и ниже, появились березы и осины, сухая хвоя под ногами сменилась травой, зарослями папоротника. Потом и березы исчезли, сменившись кустарником, и над головой открылось предзакатное небо. Еще немного, и перед Сержем появился величественный, потрясающий по своей красоте пейзаж. Он забыл про усталость, голод и жажду, и какое-то время просто стоял, очарованный зрелищем. Под его ногами, двумястами метрами ниже, расстилался сплошной ковер тайги, местами отблескивающий зеркальцами небольших озер. Немного к югу массив деревьев был прорезан тоненькой серебристой ниточкой реки. Линия горизонта терялась в легкой дымке, раскрашенной заходящим солнцем в розоватый цвет. И сквозь эту дымку над темной громадой леса поднималась тоненькая, как спичка, башня.

Не то, чтобы Серж очень обрадовался, увидев башню, но испытал определенное удовлетворение: его расчеты оправдались, и башня была весьма наглядным тому доказательством. Кроме того, там, внизу, было достаточно воды — нужно лишь спуститься. До башни было на глаз около двух дневных переходов. С водой это вполне можно одолеть, даже с тем ИРП, что у него есть. Дело за малым — спуститься вниз. Надо поискать более-менее удобный спуск, по отвесным скалам без страховки он ползать не собирается. Если с юга есть река, то она, вполне вероятно, стекает с этого самого плато. Возможно, склон там будет более-менее пологим, а потом вдоль реки получится выйти на нижнюю равнину. Может, у реки найдется более удобное место для ночевки. До полной темноты еще два-три часа, есть время на попытку. Наверное, можно потратить на поиски еще час-полтора, а потом в любом случае придется останавливаться на ночь.

Сержант повернул налево и двинулся вдоль края плато. Солнце неторопливо, как и положено в средних широтах, продолжало скатываться к горизонту. Идти было уже тяжеловато. Хотя Серж и не считал себя слабаком, но двенадцатичасовой рейд без воды и почти без еды изрядно его вымотал. Но, в конце концов, он получил то, что искал — глубокая расселина с довольно пологими склонами прорезала карниз почти под прямым углом, уходила на восток и скрывалась в лесу. По дну ее протекал ручей. Вот надо же было столько терпеть! А ведь всего в трех-четырех километрах к югу можно было спокойно напиться. Серж был недоволен собой. Он, конечно, тренировался переносить голод и жажду, но зачем это делать без необходимости! В поисках безопасного спуска, он немного прошел вдоль расселины. Наконец, ему показалось, что он нашел подходящее место. Спускаться в сумерках по каменистому склону — чистое самоубийство. Но жажда перевесила осторожность. Он еще раз осмотрелся по сторонам и двинулся вниз.

Путь оказался не таким уж простым. На спуске хватало огромных камней, курумника и каменных осыпей. Серж имел равные шансы сломать как ногу, так и голову, но ему повезло, и он, в конце концов, без происшествий добрался до ручья. Напился от души. Вода была вкуснейшая, холодная — аж зубы заломило. Сергей в очередной раз пожалел, что у него нет фляжки, с собой воду не унести. Но теперь нужно было как-то устраиваться ночлег. Спать на камнях у ручья — не самый лучший вариант. Подниматься наверх? Не слишком хочется, тем более, что уже почти стемнело. В конце концов, тут, внизу, есть несколько упавших сюда деревьев, веток, на небольшой костер хватит. Замерзнуть не должен. Серж перетащил все найденные дрова за большой валун, чтобы иметь прикрытую спину в случае нападения зверей. Вынул из ИРП таблетку сухого горючего, запалил, сверху накидал сухих веток — костер готов. Разогрел на огне банку каши с мясом и с удовольствием срубал. Аккуратно, чтобы не измять, сполоснул баночку из-под каши, согрел в ней воды, побултыхал пакетик чая, подсластил полудозой сахара и, не торопясь, выпил с парой галет. Тщательно прибрал все оставшееся в коробку ИРП и сложил ее в карман. Обрывки упаковки сжег. Все, теперь можно было расслабиться.

Усталость, горячая еда и тепло костра быстро разморили человека. Сон наваливался неумолимо, и сопротивляться ему было почти невозможно, да теперь и незачем. Сержант положил в костер два больших бревна, чтобы вышло подобие нодьи, улегся поудобнее между костром и валуном и отрубился.

Глава 2

Небольшой колесный пароходик, бодро шлепая плицами по воде, тащил баржу с грузом угля вверх по Щитовой. Немногие пассажиры духоте кают предпочли гуляющий по палубе ветерок и, расположившись на баке, любовались неторопливо проплывающими мимо живописными, хоть и довольно однообразными, пейзажами. До Малой Сибири оставалось меньше часа ходу.

Женя вместе со всеми сидел наверху, примостившись на краешке нагретой солнцем крышке люка между задраек. Но сейчас его не трогали природные красоты. Из головы не шло последнее совещание у Сотникова, с которого, как раз, он и возвращался домой.

На этот раз круг собравшихся был весьма ограничен: главы поселков и фортов, главный вояка Руслан Бероев, начальник сибирских гарнизонов Андрей Касаткин, главный пограничник Игорь Фокин, главный дипломат-разведчик Сергей Демченко и (куда же без него) главный научный деятель анклава Марк Львович Гольдбрейх.

Сотников оглядел собравшихся.

— Ну что, товарищи, — произнес он, — нас ждут очередные проблемы. Неожиданными их нельзя назвать, но приятнее они от этого не становятся. У нас, у Русского Союза вообще и замка Россия в частности, появились враги. Не противники, соперники, а именно враги. И это не мы их себе назначили. Инициатива в этом вопросе целиком на их стороне. В первую очередь, это наши нежно любимые зусулы, то бишь эфиопы. Мы их стараниями уважаемого Евгения Михайловича, — он кивнул в сторону Жени, — жестко остановили год назад, и, казалось бы, надолго отбили охоту воевать. Но в последнее время у них появился союзник. И это, как считают наши военные, сильно прибавит им прыти. Но давайте по порядку. Сейчас Марк Львович обзорно осветит историю вопроса, чтобы в курсе были абсолютно все, а потом специалисты изложат свои соображения по данному вопросу.

Женя еще с первой встречи проникся к профессору уважением, граничащим с благоговением. Он на собственном опыте оценил Гольдбрейховские широту охвата вопроса и точность прогнозов. И хотя он знал тему, как говорится, изнутри, уселся поудобнее и приготовился внимать.

Профессор поднялся, в свою очередь оглядел присутствующих, откашлялся, огладил седенькую эспаньолку и начал:

— Думаю, все хорошо знакомы с картой расположения основных анклавов. После возвращения уважаемых Кастета и Гоблина, они нам известны практически все. Но сейчас нас в первую очередь интересует Эфиопский анклав с центром в Аддис-Абебе. Большую часть информации мы получили от члена ударного отряда, год назад захваченного в плен присутствующим здесь Евгением Михайловичем.

В этом месте Гольдбрейх, как и ранее Сотников, слегка поклонился в сторону Жени, чем в очередной раз вызвал у последнего немалое смущение, и продолжил.

— По воле Смотрящих, Эфиопия изначально получила большое преимущество в численности населения. Как известно, это обусловлено значительным количеством различных племен в составе староземельной Эфиопии. Такой бонус никак не стимулировал развитие экономики анклава. Общественное устройство быстро скатилось к примитивному феодализму. С другой стороны, ширина канала не позволяла стабильно снабжать предметами промышленного производства такое количество людей. Поэтому периферийные эфиопские племена были брошены на произвол судьбы и, по сути, обречены на бандитизм. Многие даже не пытались наладить отношения с центральным кластером, хотя и знали о его существовании. Свою немаловажную роль сыграла в этом и давняя вражда между двумя основными народами Эфиопии, Амхара и Оромо, тянущаяся не одно тысячелетие. Со временем, руководители анклава сообразили, что, незаметно для соседей управляя этими бандитами, можно, с одной стороны, создавать напряженность на границах, попутно отвлекая ресурсы сопредельных анклавов на оборону, с другой — разведывать и осваивать большие пространства, окружающие метрополию. Конечно, непривычный климат оказывает свое влияние, хозяйствовать по старинке в этих условиях абсолютно невозможно. Но и это оказалось решаемым вопросом. Здания локалок стали для племен образцами при постройке домов, вопрос с семенами был решен канальными поставками.

Сделав ставку на "управляемый бандитизм", эфиопы стали засылать в периферийные области своих агентов влияния. Одним из таких был небезызвестный собравшимся здесь Джамал Сага. Их задачей было, по сути, создание мобильных вооруженных отрядов, имеющих видимость самостоятельных формирований, но при этом втайне подчиненных центральной власти. Аддис-Абеба сквозь пальцы смотрела на самоуправство командиров и использование этих отрядов в своих целях, если главные поставленные задачи при этом выполнялись. Джамал и его коллеги занимались рекрутингом людей, обучали набранных стрельбе, тактике боя, отрабатывали действия в группе и применяли эти навыки на практике, бандитствуя в пограничных областях. Используя свои многочисленные по нашим меркам и довольно хорошо вооруженные боевые группы, они могли контролировать множество местных племен, ставя их, по сути, на положение кормовой и рекрутинговой базы. Неудача немецкого анклава на старте дала эфиопам дополнительные возможности и ресурсы, поэтому группировка Джамала в юго-западном секторе была особенно сильна по сравнению с другими подобными формированиями.

Как известно, Смотрящие не слишком одобряют милитаризацию анклавов, поэтому с определенного момента у Аддис-Абебы остро встал вопрос о вооружении своих армий. Найденное в локалках и полученное через канал оружие было распределено между отрядами, но его не хватало. По нашей информации, в какой-то момент им был установлен полный запрет на заказ любого огнестрельного оружия. Как следствие, большинство эфиопов до сих пор вооружены хаудахами — по сути, оружием ближнего боя для стрельбы в упор. Вместе с тем, военная сила прочих анклавов также возросла, и эфиопские мини-армии не могли рассчитывать на успех в серьезных операциях, так что наступил своего рода баланс: численное превосходство одних компенсировалась огневой мощью других.

С появлением фортов ситуация кардинально поменялась. Мы сейчас не станем подробно рассматривать причины их появления. Но очевидно, что форт Сибирь не первый, возникший на периферии Эфиопского анклава. Об этом говорит то, что Джамал, а после и ударная группа, целенаправленно шли к платформе для ее активации и создания форта. Основным мотивом для них являлось не столько создание своего рода центров силы, сколько получение дополнительных каналов поставки. И даже если нельзя будет заказывать собственно оружие, то снабжение боеприпасами базирующейся на форт группы кардинально улучшится. Так же очевидно и то, что Смотрящие пытались с помощью этих фортов ограничить поле действия Эфиопии с целью понизить агрессивность этого анклава и одновременно простимулировать другие национальные поселения к совместным действиям против общей угрозы. Об этом говорит, в частности, русскоязычное наполнение локалок, найденных вблизи форта Сибирь. Но пассивность Дели и Берна дали в руки анклава-раздражителя дополнительные ресурсы для продолжения милитаризации.

К счастью, в результате известных всем событий форт Сибирь достался именно нам. Также большим ударом для эфиопского анклава стала смерть Джамала и распад его боевой группировки. То, что произошло в дальнейшем — возникновение фортов Алтай и Заря, а также гибель элитного отряда, еще больше ослабило Аддис-Абебу, а последующие, можно сказать, массовые присоединения периферийных амхарских племен к русскому союзу полностью расстроили милитаристскую экспансию эфиопов на юго-западе. Вместе с тем, возможности наших противников далеко не исчерпаны, как в плане человеческого ресурса, так и в плане вооружений. Опять же, успех России вызывает естественное озлобление эфиопской верхушки, получившей весьма болезненную оплеуху, и, как следствие, жаждущей реванша. По сути, Русский Союз стал для них врагом номер один. Соответственно, это приводит к концентрации внимания и усилий Аддис-Абебы на юго-западном направлении.

Этому способствует два фактора. Первый из них, это Северный союз. Изначально агрессивное образование, нацеленное непосредственно против замка Россия. Мы не знаем наверняка, что для них послужило причиной выбора врага, но это именно так. Как нам известно, они усиленно строят бронированные, тяжеловооруженные по меркам платформы, корабли, но у них нет достаточного числа солдат для активных действий на суше. И в этом плане, как говорится, они с Эфиопией нашли друг друга. Соединив усилия, они могут представлять серьезную угрозу для нас. Эфиопская пехота, поддержанная с реки шведскими мониторами, может создать большие проблемы для Русского союза и в первую очередь — для Берлина. Вторым фактором может являться наличие израильтян на северо-востоке от Аддис-Абебы. Как известно, многие старейшие и знатнейшие эфиопские кланы ведут свой род от царицы Савской. Часть абиссинских племен даже была признана одним из колен Израилевых, так что между Аддис-Абебой и Новым Иерусалимом почти наверняка существуют кровные связи. Конечно, евреи не станут воевать на стороне эфиопов. Но если увидят какую-то материальную или политическую выгоду для себя, то вполне могут поставить оружие и снаряжение, чем наверняка подтолкнут зусулов к активным действиям. Собственно, у меня все.