Основать род. Часть 2. Черное и белое

Женя вложил в ствол штуцера патрон, защелкнул затвор.

— Ну что, Зеуде, я выполнил свою часть сделки. Теперь пойдем посмотрим, что там внутри.

Внутри было шикарно. Обычная универсальная локалка, но для полутора десятков эфиопов она стала натуральной пещерой Аладдина. На Женю эти богатства особого впечатления не произвели, он видал и не такое. Все, как обычно: тяжелая добротная мебель, запасы продуктов и инструмента, тысяча всяких бытовых мелочей. Пожалуй, этого вполне хватит Гуджи, чтобы прожить до следующей осени. А если он еще продаст ненужные ему инструменты и мелочевку вроде косметики и женской гигиены, то и еще на год. Разве что семян придется подкинуть, если не найдется нужных. Надо будет заслать Настю Туголукову в сопровождении мужа. Может, ей что приглянется, тогда можно будет устроить обмен. Оружия, как и следовало ожидать, нет. Что ж, поглядим на технику и начнем торговлю. Умыкнем в счет своей доли машины со всеми принадлежностями, бензоинструмент и электроарматуру.

А где же Клаус? Он пошел в "гараж" посмотреть технику и пропал. Женя двинулся следом. Швейцарец стоял там, прислонившись к стене, и лицо его сияло от восхищения, граничащего с благоговением. Женя переступил порог, повернул голову и обмер. Солидно и спокойно, отсвечивая матовыми боками в пустынном камуфляже, стоял немецкий полугусеничный бронетранспортер.

— Клаус, что это?

Швейцарец очнулся от блаженного созерцания и затараторил, то и дело сбиваясь на родной язык.

— О-о-о! Это есть легкий бронетранспортер Sd.Kfz 250/9. Двигатель Майбах мощностью девяносто девять лошадиных сил. Во вращающейся башне установлена двадцатимиллиметровая автоматическая пушка KwK 38 L/55 с кассетным заряжанием и пулемет MG-34. Экипаж — три человека: водитель, командир и башенный стрелок.

Вот это круть! Да ради такого приза можно было бы завалить не одного, а целую дюжину пещерников! Все. Шведы вместе с эфиопами могут тихо курить в сторонке. Теперь Женя станет королем этих мест! И если они понимают только грубую силу, то вот им сила, которую они ни за что не смогут игнорировать. Дело за малым: доставить броневик в форт. Только даже со всеми своими гусеницами он по лесу не проедет. А рубить пятнадцатикилометровую просеку — это займет не меньше полутора-двух месяцев. Конечно, Сотников, узнав о находке, пришлет людей, но тоже не лишку. Но главное — это то, что сперва нужно разобраться с эфиопами. А броневичок очень бы в этом помог. Ладно. Надо идти договариваться с Зеуде о разделе имущества. Тот, поди, тоже сейчас охреневает от свалившегося с неба изобилия.

— Что, Клаус, нравится машинка?

— Не то слово, Ойген! Да я... Да на ней... Да это же...

— Вижу, вижу. Не переживай, это наш трофей, никому не отдам. Но придется тогда выезжать на нем патрулировать сибирский тракт, иначе Сотников его в Сибирь заставит перегнать.

— О чем речь, Ойген! Да я всю Зусулку на нем патрулировать буду!

— Ладно, договоримся. Давай, пока что, запрем ворота изнутри на всякий случай. А ты полезай с пулеметом на чердак, покарауль окрестности. Да и там тоже пошукать стоит. Помнится, год назад я на таком же чердаке мешок патронов нашел.

— Jawohl!

Клаус, сияя от восторга и не умея иначе выразить свои чувства, лихо отдал честь, щелкнул каблуками берцев и полетел выполнять распоряжение. Вскоре с чердака уже спускали футляр с помповым ружьем и мешок патронов, а Женя подошел к Зеуде.

— Я вижу, ты доволен содержимым склада.

— Да, Юджин. Это большое богатство. Но ты, я вижу, тоже что-то нашел.

— Да. В той половине дома стоит бронированный автомобиль. Не думаю, что ты сможешь его использовать для вспашки полей или постройки домов. В качестве своей доли я хочу забрать его и все полагающиеся к нему принадлежности. Этот дом и все прочее, что в нем есть остаются во владении Гуджи. Так же, как и земли на половину дня пути отсюда. Я думаю, это будет справедливо.

Тут Зеуде вдруг резко превратился из бедного вождя бедного племени в богатого и тороватого собственника.

— Те вещи, которые ты дал нам в форте тоже пойдут в счет твоей машины.

— Это еще почему? Это мои вещи, и я дал их тебе на время. Время вышло. Вот ружье, которое нашли на чердаке твоего дома, оно твое. И патроны тоже. А винтовки я тебе не отдам.

— Но...

Зеуде принялся было придумывать аргументы, но был безжалостно остановлен.

— Ты знаешь, я всегда держу слово. Но еще я никогда не веду дел с обманщиками. Если ты, Зеуде, попытаешься меня надуть, я придумаю, как испортить жизнь тебе и твоему роду.

Эфиоп скроил такую рожу, как будто у него только что отняли последний кусок хлеба. Куда там евреям, эфиопы дадут им сто очков форы в умении торговаться.

— Не пытайся меня разжалобить, Зеуде. Ты получил больше, чем достаточно.

Их разговор прервала автоматная очередь.

— Этот дом и все его содержимое объявляется собственностью короля Аддис-Абебы. Я даю две минуты на то, чтобы покинуть его с пустыми руками и тогда я сохраню вам жизнь.

Голос раздавался откуда-то из дальних кустов. Оба-на! Появились претенденты на броневичок! Так шиш им!

Половина эфиопов бродили по локалке, разглядывая свалившееся на них богатство, а вторая половина во главе с вождем пулей к ним присоединились. Туда же заскочили и Женя с Григорьевым.

— Иваныч, свяжись с группой поддержки и с фортом. Пусть ребята делятся на пары и заходят этим крокодилам с флангов. Фима же наверняка со своим луком? У него есть прекрасная возможность поиграть в индейцев.

Сержант схватился за рацию.

— Клаус, что видно сверху?

— Я вижу троих, они на границе леса, в двухстах метрах. Скорее всего, есть еще кто-то.

— Подожди, пока не начнут двигаться к дому.

— Зеуде, кто у тебя лучший стрелок?

— Вот он, Алему. — вождь указал на молодого парня с винтовкой в руке.

— На чердак ко второму окну, нужно следить за подступами.

Хорошо, что догадался изнутри запереть ворота. Есть только один вход, и его можно будет контролировать. Плохо, что нет окон, обзор только на две стороны. Надо дверь открыть и навалить какой-никакой заслон. Хоть ту же лавку поперек прохода.

— Зеуде, давай строить оборону, если не хочешь потерять все свое барахло.

Вчетвером подтащили лавку к двери и положили на бок. Поверх накидали мешки с крупой и сахаром. Не особо хорошо, но все же хоть какая-то защита. Григорьев отложил в сторону штуцер и взялся за винтовку. Проверил магазин, снял чехол с оптического прицела. Лег за баррикаду, рядом разложил запасные обоймы. Женя приготовил свой "SturmGewehr", достал из рюкзака и распихал по карманам магазины, расстегнул кобуру и проверил, как вынимается "Люгер". Иваныч будет отстреливать дальние цели, а он — работать по ближним.

Снова раздался крик из леса:

— Вы не подчинились требованиям короля! Вы все будете убиты!

Тут только Женя сообразил: раз обращаются на амхарском, значит думают, что локалку захватили эфиопы. Значит, о нем ничего не известно и эта толпа просто шла мимо и прибежала на выстрелы. Что ж, для них будет хороший сюрприз.

— Зеуде, скажи своему Алему, пусть стреляет в каждого, кого увидит на поляне.

— Да, Юджин.

— Теперь поищи среди вещей зеркала. Нам нужно видеть стены, чтобы никто незаметно не подкрался.

— Командир, они пошли, — раздался в гарнитуре голос Клауса.

— Отлично. Как отойдут от леса метров на пятьдесят, вали всех.

Через полминуты с чердака раздались короткие пулеметные очереди, а со стороны леса — крики умирающих. Одновременно с этим сухо треснула винтовка Алему, затем еще раз. Раздался еще один крик.

— Минус два, — доложил Клаус.

— Один враг мертв — крикнул с чердака эфиоп.

Из леса больше никто не выходил, зато вокруг засвистели пули. Пробить толстую бревенчатую стену они не могли, но густо втыкались вокруг окошек.

— Клаус, отодвинься пока от окна, смотри сбоку, а то еще зацепит ненароком.

— Понял.

Зашипела рация. Гриша Смыков.

— Командир, мы с Фимой на позиции, Илья и Жора будут на месте через пять минут.

— Принял. Начинайте, не ждите. Пусть Фима оторвется со своим луком, ты его пострахуй, да посмотри, чтобы не увлекался. На поляну к локалке не выходите, чтобы мы сами вас не подстрелили.

— Добро.

Подошел Зеуде, притащил поднос из нержавейки. Женя осторожно высунул его слева, оглядел правую часть стены, затем перешел на другую сторону проема, осмотрел левую. Все пока чисто. Зашевелился Григорьев.

— Ну-ка не мешайте, вот и мне пришла очередь пострелять.

Он приложился к винтовке, несколько секунд целился, затем выстрелил. В кустах напротив двери со стоном осел человек.

— Нефиг на нас в бинокль пялиться, — заявил Иваныч.

Несколько минут все было тихо и Женя начал беспокоиться. Одна стена была слепой. Подойдут вплотную, закинут в дверь гранату — и привет. Но и светиться в дверях тоже не стоило. Наверняка кто-нибудь сидит и наблюдает. Пришлось идти на хитрость. Зеуде, стоя с одной стороны дверного проема, высунул поднос, а Женя, с другой стороны, в него заглянул. Чисто. Поменялись местами. Так и есть, не зря беспокоился. Вдоль стены крадется человек. Медлить нельзя, и с автоматом не сунешься. Женя достал из кобуры "люгер". Стараясь не слишком светиться, он высунул руку из проема и наугад трижды выстрелил. В ответ раздался крик. Он снова спрятался за стену и тут же в проем, в то место, где он только что стоял, влетела пуля и ударилась в противоположную стенку, куда-то в содержимое стеллажа с барахлом. Григорьев отработал четко: три выстрела подряд, и где-то в лесу раздался вскрик. Женя рискнул высунуться наружу. Подстреленный им эфиоп пытался отползти за угол, но не успел. На таком расстоянии Женя мог попасть в цель с закрытыми глазами. Один выстрел в голову, и враг отползался.

Сколько же их всего? Пятеро убито. Еще один не то убит, не то ранен. Это немало. Помнится, Бероев рассказывал, что во время операции "рассвет" потеряли двоих убитыми и считали это чрезмерными потерями. А тут за короткое время пятеро. И еще есть две пары прикрытия, они тоже без дела не сидят. Кстати, самое время спросить, как у них дела. Там более, что стрельба в лесу начала стихать.

— Гриша, что у вас?

— Двое холодненьких. Даже не успели понять, откуда что к ним прилетело.

— Отлично. Проверьте лес напротив двери. Там может оставаться подранок.

— Сейчас сделаем.

— Илья, как дела?

— Погоди чуток, — прогудел тот.

Через минуту простучало несколько очередей и одиночных выстрелов.

— Минус два, — пробасил кузнец.

Это сколько уже? Получается, девять трупов и один раненый. А сколько их всего?

— Гриша, вы там подранка, если брыкаться не будет, постарайтесь живьем взять.

— Без проблем. Вон он, сам уже руки кверху тянет. Не стреляйте, сейчас к вам выйдем.

— Хорошо, давайте.

И по-амхарски:

Зеуде, давай отбой своему стрелку, вроде бы все кончилось.

В это время на востоке, несколько поодаль, грохнул ружейный выстрел. Тут же простучало несколько автоматных очередей, перемежающихся с частой пистолетной стрельбой. Еще один ружейный — и опять тишина. Женя включил рацию.

-Илья, проверь, что там было, и возвращайся к локалке. Только осторожно, а то твоя супружница мне мои карие очи повыцарапает.

Тут кусты на краю поляны расступились, и из леса вышли Фима с Григорием. Они тащили с собой эфиопа в камуфляже. Тот держался рукой за бок, вокруг ладони расплывалось красное пятно. Григорий на плече тащил камуфлированный рюкзак, Фима — винтовку.

— Твоя работа, Иваныч, — подколол Женя.

— Что, не нравится? Ничего лишнего не задето, сейчас уколем, перевяжем и разговаривать сможет. Видишь, пуля скользом попала. Мышцы порвала, а нутро невредимым осталось. Только он еще этого не понял. Видишь, в шоке мужик.

Раненого дотащили до дома, опустили на траву. Сняли куртку, срезали майку. Вкололи анестетик, обработали рану, перебинтовали. Заодно избавили от личных вещей. Тщательно прощупали штаны, в потайном карманчике обнаружили малюсенький двуствольный дерринджер, а в пристегнутых к лодыжке ножнах — стилет. На поясе — здоровенный тесак в ножнах, что-то из арсенала итальянского спецназа. В поясной кобуре — пистолет, "Беретта 1934" с запасной обоймой. В подсумках — снаряженные обоймы к винтовке, чешской копии немецкого "маузера 98К". В куртке — сигареты и зажигалка, носимая рация, несколько безделушек, НАТОвская аптечка. А вот в рюкзаке помимо боекомплекта, продуктов и спальника, лежала вполне серьезная рация. Но эфир постоянно прослушивался на всех волнах, ничего не было. Значит, группа выдвигалась скрытно, сохраняя радиомолчание, и только в определенный момент должна была была выйти на связь. С кем? С другими группами? С теми, кто их послал? С наводчиком? Шпионом? Ну да ничего, сейчас все узнаем. Но самое первое:

— Сколько вас было в группе?— спросил Женя по-амхарски.

— Двенадцать человек.

Ну, можно немного расслабиться. Десять сосчитаны, а про судьбу еще двоих скоро узнаем. Можно вести сюда остальных.

— Зеуде, посылай за своими людьми. Здесь безопасно. Твой стрелок убил одного врага. Он может забрать его вещи и оружие. Остальных убили мои люди. Это мои трофеи.

Вождь кивнул, отдал распоряжения.

— Ребята, останьтесь кто-нибудь со мной, а остальные пройдите по лесу, пошмонайте эфиопов. Тащите все сюда, тут разберемся. Нам все пригодится. Что-то заберем с собой, а что-то здесь же сменяем.

Все разошлись, у локалки остался только Клаус с пулеметом. Женя продолжил допрос.

— Куда вы шли, с какой целью.

— К форту Заря. Мы должны были выйти на исходный рубеж и по сигналу атаковать форт вместе с другими группами.

— Сколько всего групп было послано для захвата форта?

— Я не знаю. Командир рассказал только о наших задачах и только после того, как мы вышли на задание.

Вполне вероятно. Можно поверить.

— Ты радист?

— Да.

Это понятно. Пойман с поличным, отпираться глупо.

— Когда вы должны были выйти на связь?

— Мы должны были слушать на определенной волне сигнал к атаке.

— Какой сигнал? Какая волна?

Эфиоп назвал. Это были уже данные чрезвычайной важности. Теперь Касаткин вовремя сможет узнать о начале наступления и вовремя начать действовать. Вряд ли пленный радист знает еще что-то серьезное. А вот командир знает. Пока шел допрос пленника, тела убитых эфиопов успели стащить в одно место на краю поляны. Вещи их были скиданы в кучу около сруба локалки.

— Ходить можешь? — спросил Женя радиста. Тот кивнул.

— Тогда пойдем, посмотришь, нет ли его среди убитых.

Пленный с видимым трудом поднялся и подошел к выложенным в ряд трупам.

— Его здесь нет, это все простые бойцы. Нет ни командира, ни его помощника.

Тут в гарнитуре зашипело и сквозь помехи прорезался бас Ильи:

— Командир, мы выходим. Не стрельните ненароком.

— Выходи, не бойся.

Затрещали кусты, и из них на поляну выбрался Илья, толкая впереди себя еще одного эфиопа в камуфляже со связанными за спиной руками. На одном плече он нес оружие, свое и трофейное, на другом — рюкзак, очевидно принадлежавший пленнику. За Ильей шли еще два эфиопа в простой одежде. Один из них был перевязан, за руку другого крепко держалась темнокожая девочка лет тринадцати. Приглядевшись, Женя узнал в них тех двоих, которые приходили с Мероном и ушли за остатками своих племен. Следом за ними шел вполне европейского, даже, пожалуй, русского вида крепкий мужик средних лет, увешаный оружием и рюкзаками, явно трофейными — уж больно они походили на те, что лежали кучей у стены локалки. Замыкали шествие Жора-байкер и не то парень, не то девица в джинсе и бандане.