Твёрдая Надежда. Второе рождение

— Надька, завтра — закрытие байкерского сезона!

— И... И что? У тебя разве есть байк?

— У меня нет. Но там соберутся крутые парни на мотоциклах. Концерт будет.

Надюха задумывается. Раз сразу не сказала "нет" — надо дожимать.

— Давай сходим. Я в прошлом году был — так прикольно. Прикинь — чопперы в хроме, всякий кастом, спорты в пластике.

Она прикрывает глаза, видимо — пытается себе это представить.

— А где это будет? — осторожно спрашивает она.

— На площадке за мостом. Давай. Не боись — там за порядком сами байкеры следят. А если что — так ты же со мной.

Она загадочно улыбается.

— Я подумаю.

Весь день между делом вспоминал какие-нибудь интересные моменты с прошлого раза. А она садилась в свой уголок, подпирала щёки ладонями и слегка улыбалась, прикрыв глаза. Когда уже собирались закрывать на ночь мойку — она подошла и тихо предложила:

— Серёж, давай встретимся на остановке перед мостом.

— Я думал тебя от дома проводить.

— Не надо. Я... Я с утра хочу зайти в магазин.

* * *

Чтобы казаться на "закрытии" своим — оделся соответственно — в чёрную кожанку и чёрные джинсы. Кажется, байкеры — последние, кто всегда управляет своим транспортом сами. Пока стоял на остановке — их мимо прокатило больше десятка. Сам пришел раньше условленного времени и настроился, что придётся ждать долго. Но Надька является минута в минуту — как на работу.

— Привет, я готова.

Впервые увидал её одетой по-выходному. Юбка в складочку до колен, чулки в чёрных цветах, чёрные кроссовки на небольшом каблучке, блестящая светлая куртейка из кожзама и такая же шляпка с узкими полями, светлые перчатки с застёжками на запястьях. Показал большой палец и предложил свой локоть. Увы — отказалась. Ладно. Она вообще недотрога. Но прогресс уже на лицо. В автобусе продолжил ей расписывать, как оно было, но она только улыбалась и глядела в окно. Вышли на второй остановке после моста и почти сразу оказались у входа на площадку. Народа ещё не очень много, мотоциклы стоят рядами, но не плотно — чтобы каждый можно было осмотреть. Сразу повёл её к самым ярким — кастомам. Блестят, как ёлка на новый год. У одного на руле пристроен череп какого-то горного козла с рогами. На многих навешаны кожаные дорожные сумки. Надя снимает перчатку, приседает и трогает тисненый рисунок на коже — морду тигра. Внушительный хозяин байка подмигивает:

— Красиво?

— Аккуратно, — соглашается Надька. Хочется показать себя знатоком — спросил у хозяина:

— На базе Кавасаки?

— Он самый. Эй, девушка, он ещё горячий!

— Ой — да, — соглашается Надя, убирая ладонь с ребристого цилинда.

— Не обожглась?

— Нет, он не настолько горячий.

Тронул сам — и тут же пожалел. Прикоснулся буквально на секунду, а кончик пальца сразу покраснел и заныл.

— Ох... — испугалась Надя. Тут же полезла в свою сумочку и вытащила чёрный пакет с салфетками. Успел прочитать на упаковке "для очистки салона". Приложил влажную к пальцу. Хоть что-то. Пока возился с салфеткой, она спросила у хозяина:

— А этот байк умеет ехать сам?

— Не, это настоящий. Умные стоят вон там, отдельно. — пренебрежительно кивнул байкер.

Надька сразу потянула туда. У первого же наклонилась и принялась разглядывать. Палец всё ещё ноет. А она прошлась пальцами по обтекателю, тронула седло...

— Лопни моя батарейка. Куколка, неужели это ты и ты здесь? — спрашивает вдруг какая-то тётка. Обернулся и оторопел. У тётки левая сторона головы закрыта титановой пластиной с маленькой обтекаемой фарой. Ирокез, как у индейца. Сама вся в чёрной коже, и в левой руке держит за ремень открытый шлем. Но главное — рука. Явно механическая.

— Софья-Виктория? — удивлённо выпрямляется Надя.

— Надька! — орёт тётка, бросаясь обниматься. — Пищу и плачу! Ты пришла! Сама?!

— Нет — с ним, — кивает Надька. А потом происходит что-то странное. Надя молчит, но тётка с железной рукой ей отвечает.

— Конечно. Ладно, замётано. Да ты чё? Лопни моя батарейка. Ну ты ваще. Ты позвонила бы — я бы тебя затак провела. Думаешь — я могла промолчать? Да ладно. Погодь. Главное — не смывайся, лады?

Надя кивает и тётка смывается. Проводил её удивлённым взглядом.

— Ты её знаешь?

— Она старая байкерша и татуировщица, — просто отвечает Надька. — Когда-то попала в аварию.

— А откуда она тебя знает?

— Случайно встретились... — пожимает Надя плечом и снова принимается изучать мотоцикл. Он стоит, опираясь на обычные мотоциклетные колёса и пару крошечных боковых — как у детского велосипеда. Указал на них и усмехнулся.

— Они поднимаются на скорости выше пяти километров в час, — немного подумав, сообщает Надя со знанием дела.

— Надь, так ты что — из них? Из байкеров?

— Нет, Серёж. Просто интересно.

Разглядев во всех подробностях один, Надя перешла к следующему и снова принялась изучать. Но загремевшая музыка заставила её оторваться от занятия, будто украдкой помахать мотоциклам ладошкой и обратить внимание на сцену. Решил, что пора действовать, взял её за руку и повёл поближе. Надькина перчатка бархатистая, приятная на ощупь. Никогда ещё не держал её за руку. Возле сцены уже толпа, и она ощутимо сжимает. Понятно — старается не потеряться. Но руки у неё сильные. Протолкался вместе с ней поближе к сцене и приобнял за плечо. Приобнял — и сразу понял, что ей неловко. По тому, как она напряглась. Будто под курточкой не рука, а железная труба. Убрал руку и поглядел ей в лицо. Кажется — она немного смущена. Не стал упорствовать и снова взял её за руку.

— Парни! — рычит в микрофон ведущий в чёрной косухе. — Осень — не время для тоски! Хотя скоро зима загонит наших железных коней в тёплые гаражи, но мы не расстаёмся с ними! Мы будем готовить их для новых путешествий! Чтобы весной снова слиться с ними воедино! И рули станут продолжением наших рук! И колёса понесут нас в новые дали! И мы соберёмся ещё не раз!

А потом были конкурсы, кого-то из байкеров поздравляли с днём рождения, была музыка. И на одной из мелодий Надя начала пританцовывать. Осторожно взял её за руки и немного развёл их в стороны.

— Ты умеешь танцевать?

— Немножко.

— Тогда я тебя поведу. Стань продолжением моих рук.

Она улыбнулась.

— Хорошо. Я побуду твоим мотоциклом.

В толпе негде развернуться, но можно танцевать на месте. Просто переминаться под музыку с ноги на ногу. Она улыбается — и это уже здорово. Краем глаза заметил, что возле ведущего на сцене появилась тётка с титановой башкой. Ведущий схватил микрофон, музыка притихла и над байкерской вечеринкой зарычал его голос:

— Парни! Среди нас сегодня удивительная девушка, о которой многие слышали! Девушка, сумевшая победить страшное испытание и вернувшаяся к жизни! И дарящая теперь надежду другим! И сегодня Надежда почтила своим посещением нашу вечеринку!

Спросил в шутку свою спутницу:

— Надь, это не про тебя?

— Надька! — кричит со сцены тётка. — Давай сюда!

И смотрит-то не мимо!

— Нет-нет-нет... — вдруг смущается Надюха.

— Ахренеть! — восклицает стоящий рядом толстый байкер. — Так это ты?!

— Ну зачем?! — кричит Надя в сторону сцены, откуда уже проталкивается тётка с ирокезом. Схватив железной рукой Надю за руку, тётка тянет её к сцене. Ничего не понимая, потащился следом.

— Надежда, Надежда! — уже скандирует толпа. Надя смущена, но поднимается на сцену. Остался внизу, только прошел к середине, чтобы быть к ней поближе. Тётка обняла её за плечи правой, а левую — железную — поняла вверх. Толпа просто взревела восторгом. Надька схватилась за щёки и удивлённо глядит на толпу.

— Угостим Надежду нашим восторгом и вниманием! Надя, скажи что-нибудь! — подсунул ей микрофон ведущий.

— Я не знаю... — смущается она.

— Скажи главное, — суётся к микрофону тётка.

Толпа замолкла. Слышно, как по проходящей мимо трассе едут автомобили.

— Главное... Главное... Главное — это продолжать жить! — находится Надька.

А потом снова загремела музыка и смущённая Надюха спустилась со сцены. По быстрому отвёл её в сторону, схватил за плечи и посмотрел в глаза.

— Откуда они все тебя знают, Надь?!

— Это всё Софья-Виктория. Она всем разболтала...

— А почему я не знаю? Что у тебя за секрет?

— Извини, я не хотела об этом говорить.

— Ты попала в аварию?

— Не совсем, но... Мы с ней познакомились в больнице...

Обнял её, но она снова напряглась, как камень. Отпустил.

— Прости. Тебе неприятно со мной?

— Дело не в тебе, Серёженька. Но я...

— Надь, не бери в голову. Главное — что для тебя всё позади. Хрен с ним, не буду больше спрашивать — что с тобой случилось. Ты классная и тебе тут рады. Остальное просто забудь.

— Это невозможно забыть, — отворачивается Надя, закрывая лицо рукой в бархатистой перчатке. Осторожно приобнял её за плечи. Они снова удивительно твёрдые. И раньше замечал — насколько она выносливая, но не думал, что настолько тренированная.

— Пойдём — ещё потанцуем?

Она оборачивается и вдруг обнимает сама.

— Ты разве ничего не чувствуешь?

— Чувствую. Ты что — с гирей занимаешься?

— Дурак... — отвечает она тихо и прижимается к плечу щекой. Вот щёчка такая, как положено — в меру мягкая. Наклонился и предложил:

— Придём к ним весной? На открытие сезона.

— До весны ещё дожить надо.

— Доживём, обязательно.

* * *

За окнами автобуса уже ночь. Блеснула река и потянулись городские кварталы. Надя стоит у окна и молча глядит на городские огни. Осторожно тронул её за талию. Круто, конечно. Но для девушки как-то уж слишком. Пообещал себе тоже заняться каким-нибудь спортом, чтобы не отставать. Что она за звезда? Не может звезда работать на автомойке. Но спрашивать её боязно. Тем более — уже сам пообещал не спрашивать. А она молчит всю дорогу. Зато, когда пересаживались на другой автобус возле старого рынка — взяла под руку. Своей рукой, напряженной до каменной твёрдости. А потом вдруг осенило — она точно пережила аварию. Приятель рассказывал, как сломал ногу — а потом ходил на лечебную физкультуру. Наверно — там она и привыкла тренироваться. Так и ехали всю дорогу молча. А потом она просто взяла — и вышла на своей остановке. Даже попрощаться не успел.

* * *

Проводила взглядом автобус, увозящий Серёжку. Кажется — он так ничего и не понял. Может быть — и хорошо? Значит — можно сойти за живую? За настоящую... На минуту будто стало теплее. Но индикатор подсевшей за день батареи не даёт забыться. И без перчаток он бы точно почувствовал холодные руки. Дошла домой быстрым шагом, переоделась в домашнее, рухнула на диван и уже привычно воткнула зарядное. Говорящая кукла. Зачем было устраивать такой цирк? Чему они радовались? Кого они увидели? Пластиковую куклу, которая говорит человеческим голосом? Таких кукол, говорят, в любом секс-шопе целая витрина. И Серёжка — дурак. С гирей. С батареей занималась! От грузовика! Заплакать нечем, поэтому хохотнула. Спортсменка! Разрядница! Электрическая. С электрическим зарядником. Но стоять на сцене всё-таки приятно. Когда толпа приветствует, как героиню дня. И ждёт твоего слова. Может быть — попробовать в театральный? Можно тексты не учить, а читать по электронной шпаргалке. Ага. А потом достанется роль, где надо будет заплакать — и всё. Никак от слова нечем. А женские роли часто такие — плаксивые. Придётся цеплять трубочки с водой — как у клоунов в цирке. Цирк. С железными конями.

* * *

Глава 8

После качалки зашел в местную забегаловку и взял большой стакан безалкагольного. Сел у окна. Сонливый осенний дождь мочит желтеющие листья, нагоняя зевоту. Нельзя сказать, что после похода на вечеринку что-то изменилось. Уж в работе — точно всё по-прежнему. Надя так же приходит по утрам минута в минуту, так же старательно моет приезжающие автомобили. Так же тихо разговаривает с ними. Так что пока с ней ничего не получилось. Разве что — сам стал сильнее её уважать. И — может быть — лучше понимать. В чём-то она своя для байкеров. Наверно — в том, что они часто едут на грани риска и попадают в аварии. А может быть — и сама была... Стоп. Видать — у неё был байк с интеллектом. И она на нём разбилась. И теперь скучает по нему, как по родному. А говорить об этом не хочет. Покрутил стакан пальцами. Интересно — что она сейчас делает?

* * *

Руки работают привычно и быстро. Работа позволяет занять себя в дождливый осенний день. Зачем идти куда-то и понапрасну мокнуть? Расправила уже связанное и осмотрела. Рисунок уже наполовину связан. Ничего особенного — просто цветная эмблема БМВ, только без букв. Серёжке должно понравиться. Надо же отблагодарить его за приглашение на вечеринку. Всё-таки это было круто. Рукава уже готовы и лежат в стороне. Стало вдруг любопытно — это можно считать ручной вязкой или машинной? По технике вязки скорее всё-таки ручная. Неожиданный звонок заставляет вздрогнуть. Редко кто-то звонит, а Софья-Виктория и вовсе — в первый раз.

— Куколка, приветик. Не скучаешь?

— Нет, делом занята. А что?

— Тогда я быстро. В следующую субботу у нас вечеринка. Приходи.

— Опять байкерская?

— Бери выше. Выпускников клиники. Так что там ты будешь совсем своя.

— Опять будешь показывать меня, как куклу на верёвочках?

— Куколка, а что я такого сделала?

— Между прочим — у меня имя есть.

— Извини, Надь. Не хотела тебя обидеть. Но ты реально хорошенькая.

— Как сексодроид?

— Дура что-ли? Нашла — с кем себя сравнивать. Ты ещё скажи, что все молодые девки на них похожи.

— Была бы умная — такой бы не стала.

— Ой, думаешь — я от большого ума в тросовое разделительное влетела? Если копнуть — в клинику половина по собственной дурости попадает. Так что — придёшь на вечеринку механизированных дураков? Парня твоего не приглашаю, а то он сразу прочухает — что с тобой не так.

Задумалась. Софья-Виктория начинает уговаривать.

— Ну что ты будешь сидеть дома — киснуть? Жизнь-то проходит. А там будут классные ребята. Будут играть старый рок, никакой попсы. Лишний раз развеешься. Надь, чего молчишь?

— Я думаю.

— Лопни моя батарейка. Думает она. Что тут думать? Потом благодарить будешь, что я тебя позвала.

— Ладно, Софья, отправь мне приглашение с адресом. Если у меня получится — я приду.

— Ку... Надь, вот так бы давно. Пока.

Через минуту пришло приглашение. Рок-клуб почти в центре, снова добираться с пересадкой. И начало в восемь вечера.

* * *

С выходным повезло — совпал с нужной субботой. Расценила это, как добрый знак. Собралась без спешки. Хотелось выглядеть настоящей женщиной, так что снова надела модную юбку до колен, тонкие чулки, в которых ноги не будут перегреваться. Долго выбирала блузку, но в конце концов — надела простую белую. Натянула сверху безрукавку собственной вязки. Покрутилась перед зеркалом. Когда ты на дискотеке в белой блузке — необязательно уметь хорошо танцевать. Достаточно поднять руки, покачиваясь — и на тебя уже смотрят. Курточку уже пришлось достать потеплее. Вечером будет холодно — жаль зря расходовать энергию. На всякий случай — перед самым выходом подзарядилась ещё.