Верхонизовка

Верхонизовка

К новой жизни

Пердя и чихая, пригородный автобус остановился возле бетонной арки сельской остановки. Подобные железобетонные изделия установили в далеких от цивилизации местах в те времена, когда любые оставленные без присмотра металлические изделия вырезались, разрезались и сдавались в металлолом. Бетонные арки себя оправдали, и по сей день исправно защищали ожидающих автобус селян от палящего солнца, дождя и снега. Табличка над этой конкретной остановкой сообщала о том, что где— то поблизости находится населенный пункт с противоречивым названием "ВЕРХОНИЗОВКА".

Остановившийся автобус зашипел приводами средней двери, однако створки, прижатые плотно набившимися пассажирами, долго не хотели открываться. Наконец одна половина кое-как отодвинулась, и наружу вывалился толстый дяденька.

— Хрен тебя принес в енту дыру, парень, — зло бросил он молодому человеку интеллигентной наружности, вылезшему следом и пытающемуся выдрать рюкзак, зажатый плотно стиснутыми телами. — Вот как я теперь назад втюхиваться буду?

Парню все же удалось завладеть своим имуществом, после чего он помог втиснуться обратно толстяку, толкая того в мокрую от пота спину.

Натужно заскрежетала коробка передач, автобус устало пыхнул выхлопом и тяжело тронулся, увозя невесть куда набившихся плотнее пресловутой сельди пассажиров.

— Ну, здравствуй, новая жизнь! — парень отвел взгляд от удаляющегося автотранспорта, окинул взором окрестности и растерянно вопросил: — А где деревня-то?

Сидевший на табличке с расписанием движения пассажирского транспорта воробей насмешливо чирикнул в ответ, вспорхнул и отбыл по своим пернатым делам.

А вокруг, насколько хватало глаз, простиралось кукурузное поле, разделяемое лесополосой, вдоль которой к остановке выходила грунтовая дорога.

Завершив осмотр окрестностей, парень почесал за ухом.

— Эм-да-а, я и не представлял, что пшеница бывает такой высокой, — оценил он почти двухметровые стебли кукурузы. Затем со вздохом осмотрел себя самого. — Эх, надо было сразу джинсы надеть.

И действительно, облачение офисного работника, в котором Простаков Виталий, экс менеджер крупного рекламного агентства, решил явиться в сельскую администрацию, имело весьма печальный вид. Если читатель никогда не ездил в переполненном пригородном автобусе в дачный сезон, то возможно он видел себя в зеркале после хорошей двухсуточной гулянки на свадьбе друга. Вот примерно так выглядели на Виталике отутюженные с утра черные брюки и некогда белоснежная рубашка. Несмотря на то, что сельские остановки зеркалами не оборудуются, молодой человек смог и так оценить свой внешний вид, как ни грамма не респектабельный.

Вздохнув, он достал из рюкзака более подходящую одежду и переоблачился в тени остановки. Теперь на нем были светлые джинсы, и футболка с изображением восточного полушария Земли на груди и западного на спине. На ногах легкие кроссовки. А подняв лицо к солнцу и оценив исходящий от него вовсе не утренний жар, Виталик натянул на голову синюю бейсболку.

Теперь предстояло определиться с направлением. Он-то думал, что трасса проходит непосредственно через Верхонизовку, но, судя по всему, деревня находилась в стороне от дороги. Тянущаяся вдоль лесополосы грунтовка уходила в обе стороны от дороги. В какой из них находится нужный парню населенный пункт, было решительно не понятно.

По левую сторону от трассы Виталик заметил голый столб от дорожного указателя. Предположив, что на нем некогда висела табличка указателя направления, он решительно направился в ту сторону.

Прошло не менее четверти часа, а впереди по-прежнему не было никакого признака жилья. Да и какие признаки могут быть, если обзор полностью закрывают высокие стебли кукурузы слева и заросшая густым подлеском лесополоса справа. Видно лишь небольшой участок извилистой дороги.

Но вот послышались какие-то звуки. Молодой человек прислушался. Его нагонял кто-то громко топающий и не менее громко фыркающий. Парень насторожился. Воображение услужливо подбросило картинку с несущимся свирепым кабаном. Так как хозяином воображения был сугубо городской житель, то вместо клыков у зверя над розовым пятачком грозно торчал огромный рог. Виталик не взмок сию же минуту от липкого пота только потому, что, благодаря жаркой духоте, давно уже был мокрым. Он в панике заметался, не зная, куда бежать, продираться ли сквозь подлесок в посадку, или ломиться в заросли гигантской пшеницы, за которую принимал кукурузу. Так бы и погиб на затерянной в бескрайних полях грунтовке менеджер Простаков Виталий, нанизанный на кошмарный рог свирепого розово пятачкового монстра, но к счастью из-за поворота показалась всего лишь бодро бегущая лошадка. Безобидное животное тащило телегу. За вожжами подремывал мужичок цыганистого вида.

Виталик облегченно выдохнул. Когда телега поравнялась с ним, пошел рядом, не решаясь тревожить дремлющего мужика. Однако долго выдерживать столь быстрый темп оказалось утомительно, и он громко поздоровался:

— Здравствуйте!

— Ась? — встрепенулся возница и удивленно уставился на парня.

— Не подскажете, далеко ли до Верхонизовки?

— До Верхонизовки-то? — строгий взгляд из-под густых бровей осмотрел горожанина. — Дык, километров пять, а то и более.

— Спасибо, — поблагодарил за информацию Виталик. — А можно мне с вами?

— Со мной-то? — мужик снова окинул взглядом юношу и кивнул себе за спину: — Дык, садись.

— Спасибо! — обрадованный парень локо примостился на низком борту и приготовился отвечать на град вопросов, должный посыпаться от любопытного селянина. Но селянин на диво оказался не любопытен, и через пару минут его курчавая голова склонилась в дреме к груди.

Ручные часы Виталика отмерили еще полчаса, но из-за монотонности пейзажа парню казалось, будто он едет на этой телеге целую вечность.

— Сколько еще до Верхонизовки? — вопросил горожанин.

— Ась? — встрепенулся мужик.

— Теперь до Верхонизовки далеко? — повторил вопрос Виталик.

— теперь-то? — возница осмотрел окрестности, будто они чем-то отличались от тех, что были полчаса назад. — Теперь далеко. С десяток километров точно будет.

Долгую минуту, тупо глядя в спину возницы, молодой человек осознавал и переваривал услышанное.

— Так вы разве не в Верхонизовку едете? — задал он вопрос, ответ на который и так уже был очевидным.

— На кой мне твоя Верхонизовка? — пробурчал мужик, и его голова снова опустилась на грудь.

Спрыгнув с телеги, Виталик проводил ее тоскливым взглядом до ближайшего изгиба дороги, накинул лямки рюкзака на плечи и поплелся в обратном направлении.

Матчество

— Клавк, слышь, Клавк! — сухонький старичок неопределенной преклонности лет из-под ладони всматривался в сторону садящегося за горизонт солнца, в лучах которого по пыльной дороге брел одинокий путник. — Клавк, поди глянь, чойта за гость на ночь глядя заявился?

Скрипнула калитка палисадника. Бодро семеня и вытирая о фартук руки, к старику подошла шустрая старушка. Поправив сбившийся платок, она тоже приложила ладонь ко лбу.

— Не знаю такого, — заявила она. — Не нашенский это. Да он пьяный, либо. Ишь ты, как ноги-то заплетаются у болезного.

— А не Славка енто из города возвертается?

— Совсем ослеп, старый? Славка рыжий. А ентот белесый, как Курлыкин зять.

— Не, энто точно не нашенский, — разглядел-таки старик подошедшего ближе путника.

— Здравствуйте! — громко поздоровался молодой человек, пытаясь изобразить на усталом лице вежливую улыбку. — Подскажите, пожалуйста, как пройти к администрации?

— Дык, давай карту, покажу, — старик на всякий случай отступил на шаг от оскалившегося чужака. — На кой тебе наша администрация-то?

— В наследство вступать буду, — снова растянул губы в измученном оскале парень, отчего старик сделал еще шажок за спину супруги. А незнакомец представился: — Простаков я Виталик... Кх-м... Виталий Арсеньевич.

— Тю-у, — протянула старушка, подступая вплотную и всматриваясь в лицо пришельца, — никак Кулемина родня объявилась?

— Кхе, — откашлялся распрямивший плечи старик и властно скомандовал: — А ну-кась, Клавк, сообрази гостю холодного кваску. Видишь, иссох весь по нынешнему пеклу. А ты, паря, айда в беседку. Посмотрим, Виталик ты, али Виталий Арсеньевич.

Отведя парня в увитую виноградной лозой беседку, старик велел подождать, пока он управится с поросятами, и поспешил на призывный визг, доносящийся из глубины усадьбы.

Сняв рюкзак, Виталик в изнеможении опустился на лавочку. Буквально через минуту появилась бабуся и поставила на стол запотевшую трех литровую банку с хлебным квасом.

— М-м, уф... Спасибо большое! — отвалился на спинку лавочки парень, опорожнив вторую кружку прохладной янтарной жидкости. Извините, как мне к вам обращаться?

— Ко мне-то? Так и обращайся — Афанасьевна. Можешь и запросто — Клавдия Афанасьевна. Мы люди простые.

— А понятно, Клавдия Афанасьевна, — кивнул Виталик. — А хозяина как величать?

— Ишь ты, ко мне, значится, обращаться, а его, значится, величать? Ну-ну... Борькой его величать, как Тюриного порося. По отчеству Ольгович.

— Олегович? — переспросил гость.

— Оль-го-вич, — по слогам повторила Афанасьевна. — По матушке отчество у него.

— По матушке? — удивился горожанин. — Это уже не отчество, а матчество какое-то получается.

— А ты не умничай тут, — построжала лицом хозяйка, — не люблю я энтого. Тетка Олька она десятерых здоровых мужиков стоила. Бывалочи сидит с подружками у клуба после танцев, семечки лузгает, да смотрит, как парни с Савельего хутора нашенских бьют. Смотрит, смотрит, да как встанет, ка-ак пойдет метелить всех подряд, чтобы, значится, не озоровали. А кулачищи у нее были вот такенные, — бабуся продемонстрировала свои крепко сжатые сухонькие кулачки. — На следующий день, на сенокос выезжать, а обе бригады лежат, за ребра держатся, ни дыхнуть, ни пернуть не могут. А Борька не в мать, Борька в отца получился, в Степана Митрича, значится. Тетка Олька-то чего дядьку Степку на себе женила? А то, что верткий он был необычайно. Веришь — нет, ни разу под ее кулак не угодил. Вот и приметила она энтого шустрика. Токма за тебя, говорит, замуж пойду, ибо кого другого могу вусмерть забить, а ты, значится, увернешься.

Говорят, цельный год прятался от нее дядька Степка по хуторам. Одначе, все ж не уберегся. Жили они потом в любви и согласии до самой войны. Где дядька Степка и сгинул без вести. Злые языки судачили, мол, сам не захотел возвращаться. Но тетка Олька так и ждала своего ненаглядного до самой погибели. Ни на кого иного больше не взглянула.

— А как она погибла? — зацепился за слово Виталик.

— Так известно как, — Афанасьевна посмотрела на гостя удивленным взглядом, — с моста в речку упала и разбилась о камни. Котенок там мяучил снизу моста. Либо собаки его туда загнали. Тетка Олька как раз из клуба шла. Ходила по привычке кулаки почесать о чьи не попадя ребра. Мало ли кто ее внучат да правнучат обижать затеет. Ей-то тогда сто двенадцатый годок миновал. И надо ж было того котенка спасать полезть. Вот и сверзилась. А то б жила и жила еще...

Хмельной квасок после знойного дня и убаюкивающий бабкин голос сморили уставшего путника. Отяжелевшие веки сомкнулись. Голова опустилась на грудь.

— Э-э, паря, да ты совсем квелый, — покачала головой Афанасьевна. — А ну, вставай! Пойдем, постелю тебе по-людски.

* * *

Ночью Виталику приснилась древняя старушка с огромными кулачищами и с мускулистыми голыми по плечи руками. Старушка хотела, чтобы Виталик на ней женился, а он в ужасе убегал, кое-как проламываясь через густые заросли гигантской пшеницы. То слева, то справа раздавалось басовитое хрюканье свирепого розовопятачкового кабана. Сзади настигала назойливая крупнокулачковая старушка, грозя пожаловаться на несговорчивого жениха в сельсовет. Вдруг его за плечо схватила крепкая рука, и строгий голос вопросил:

— Ты, что ли, Кулемин наследник будешь?

Парень в ужасе закричал и проснулся.

— Ты чего орешь, как потерпевший? — теперь уже наяву вопросил тот же голос.

Виталик открыл глаза. Перед ним стоял молодой мужчина с растрепанной рыжей шевелюрой и изрядной небритостью той же масти на лице.

— Вставай, наследник, — кивнул рыжий, — подвезу тебя до Центральной Усадьбы.

— Долгую минуту Виталик соображал, кто он, где он и как сюда попал. Вспомнив все, натянуто улыбнулся рыжему незнакомцу и произнес:

— Здрасьте.

— Чего? — непонимающе нахмурил брови незнакомец.

— Ну, — в смысле, доброе утро.

— А-а, — догадливо протянул рыжий. — Дык утро оно завсегда доброе. Это к вечеру может всякого наприключатся.

Городские философы из числа офисного планктона могли бы поспорить со столь неожиданным заявлением об утре, которое по их устоявшемуся мнению добрым не бывает. Но вырвавшемуся из города парню слова незнакомца неожиданно пришлись по душе. Захотелось немедленно радоваться началу нового дня и пока еще не жаркому утреннему солнышку, весело заглядывающему в небольшое оконце. А рыжий мужичок с растрепанной шевелюрой и вовсе представился Виталику солнечным посланником.

— А где здесь умыться можно? — бодро вскочил он с насмешлива скрипнувшей кровати.

Через десять минут гость уминал не хитрый, но невероятно вкусный деревенский завтрак и, наплевав на культуру поведения за столом, рассказывал историю своего появления в этих местах. Вместе с хозяином ему внимали еще двое — разбудивший его рыжий Славка и чернявый крепыш Тимоха. Афанасьевна, накрыв на стол, удалилась по своим огородным делам. Слушая Виталика, парни споро уминали яичницу с гренками из большой сковороды. Старик, вероятно позавтракавший ранее, лишь задумчиво жевал зеленое перышко лука.

— Меня всегда к сельской жизни тянуло, — жуя, вещал горожанин. — Город, он как муравейник. Если у тебя связей и блата нет, будешь до смерти рабочим муравьем. Дом — работа, дом — работа, дом — работа... А здесь, — Виталик повел вилкой окрест, заставив старика отшатнуться, — здесь простор, полет души. И в работе разнообразие. То хлеб сеешь, то жнешь, то пришла пора гусей пасти, то свиноматку доить.

Рыжий похлопал по спине поперхнувшегося Тимоху. Борис Ольгович всосал перышко лука словно вермишелину.

— Свиноматок доить дело непростое, — покачал головой Славка, продолжая колотить по спине товарища и делая какие-то знаки бровями старику, ну да ты, брат Виталик не переживай. Мы тебя научим с какой стороны подходить и за что браться. Тут, брат, главное свиноматку с хряком не перепутать,

— Буду искренне признателен, — жуя, закивал в ответ горожанин. — Я всегда знал, что деревенские жители отзывчивые, всегда готовые прийти на помощь. Тот вчерашний наверняка был исключением, подтверждающим правило.

— Енто ты о ком? — вставил в рот очередное перышко лука Ольгович.

Виталик рассказал о вчерашнем мужике, который увез его в другую сторону от Верхонизовки. О том, что неправильное направление изначально выбрал сам, парень скромно умолчал.