Верхонизовка

Виталик намерился залезть в кабину, но с удивлением обнаружил, что в ней нет пассажирского места. В ней вообще не было никакого лишнего места, кроме кресла тракториста.

— В кузов лезь, — усмехнувшись, указал взглядом Петрович. — Да держись крепче. У нас тут шоссейных дорог нету. Да сядь так, чтобы обзор мне не застить.

Виталик долго ерзал по используемой вероятно в качестве скамейке доске, пытаясь сесть так, чтобы не загораживать обзор Петровичу. Сделать это в кузовке, который находился впереди кабины, оказалось весьма сложно, хоть ложись на дно. В конце концов он устроился у левого борта, и тракторок, пыхнув зловонным выхлопом, рванул с места. Едва не выброшенный за борт на первой же кочке, парень судорожно вцепился в него обеими руками. Из-под лавки выкатилось жестяное ведро и, с грохотом подпрыгивая, покатилось к переднему борту. Ударившись об него, покатилось обратно. Загипнотизированный катающимся туда-сюда ведром пассажир не заметил, как деревенская улица осталась позади, а вдоль дороги уже тянулась заросшая густым подлеском чащеба. Вскоре руки задеревенели от напряжения, бьющаяся о жесткую скамью пятая точка онемела, в добавок в животе булькал утренний чай, а по спине чем-то твердым и угловатым колотил рюкзак. Виталик с надеждой смотрел вперед, пытаясь рассмотреть признаки жилья, должного оказаться хутором Сосенки. Однако ничего кроме густого леса не наблюдалось.

Держась из последних сил парень закрыл глаза и попытался отрешиться от реальности. Но трактор неожиданно остановился.

— Приехали! — радостно проорал сквозь треск двигателя тракторист. — Вылазь, Кулема.

С трудом оторвав задеревеневшие пальцы от борта, Виталик ошарашенно обвел взглядом окружающий их лес. — Ку-куда приехали? — пробормотал он.

— Чего ты там шепчешь? — ничего не расслышал из-за работающего двигателя Петрович, вылез из кабины, что-то проверяя заглянул под кузов и деловито попинал колесо.

Кое как размяв затекшие ноги, пассажир спрыгнул на землю.

— А где Сосенки-то?

— Там, — не глядя махнул тракторист, продолжая рассматривать свой трактор. — Ты чего, Кулема, ни разу в своем имении не был, чоли?

— Не был, — покрутил головой наследник, глядя в указанную сторону. Теперь он разглядел едва заметную колею, уходящую по неширокой просеке и уже поросшую невысоким подлеском. Сообразив, что далее придется идти пешком, снова оглядел окружающий лес и невольно передернул плечами. Неосознанно пытаясь хоть немного задержать тракториста, спросил: — Почему вы меня Кулемой зовете?

— А кто же ты есть? — удивленно воззрился тот. — Ты же теперь хозяин Сосенок? Значит, ты и есть Кулема. Ну, не забудь пригласить на новоселье.

_— А далеко идти-то до хутора? — крикнул Виталик вслед запрыгнувшему в кабину мужчине.

То ли не расслышав, то ли не правильно поняв, тот в ответ кивнул с улыбкой и газанув, рванул трактор с места с пробуксовкой.

— М-да-а, — задумчиво протянул наследник, когда треск двигателя стих вдали. Уводящая невесть куда заросшая годовалым подлеском едва заметная колея не вызывала никакого желания следовать по ней. Хотелось развернуться и припустить туда, откуда его привез смешной тракторок, ездивший кузовом вперед. Он уже серьезно задумался над перспективой возвращения, когда впереди вдруг послышался девичий смех. Оттуда, куда уехал трактор, в его сторону ехали на велосипедах две светловолосые девушки. Они весело переговаривались, периодически оглашая лес задорным смехом. Заметив Виталика, замолчали, с откровенным интересом разглядывая его. Не доехав несколько метров, спешились и подошли, держа своих железных коней за руль.

— Здра-асьте! — в унисон поздоровались лесные незнакомки, и следом так же одновременно каждая задала свой вопрос: — А вы кто? А вы к кому?

— Я-а... — только и смог вымолвить парень, переводя взгляд с одной девушки на другую. Перед ним стояли совершенно неотличимые друг от друга двойняшки. Простенькие ситцевые, голубенькие в желтую ромашку, платьица облегали стройные девичьи фигурки. Соломенного цвета волосы заплетены в смешные косички. Вздернутые носики усыпаны задорными веснушками. Широко раскрытые голубые глаза лучатся приветливым любопытством. Ну, все соответствовало тем образам, которые покорили Виталика в телесериале о сельской жизни.

— Вы немой? — склонила голову на бок одна из двойняшек и улыбнулась так, что сердце Виталика затрепетало беспокойной птахой.

— Да... То есть, нет, — замотал он головой. — Я...Я Виталик... Простаков...

— Катя. Лена, — последовало дуплетом. — Так вы к кому?

— Я это... Я хозяин Сосенок... Новый...

— А-а-а, — хором протянули девушки, глядя друг на друга, — так это новый Кулема.

— Э-э-э-м... Ну... Да, — согласился наследник

— Тогда еще увидимся. Вы, Виталик, приходите сегодня в кафе, — пригласили его девушки и, одновременно вскочив в седла, покатили прочь, чему-то весело смеясь..

Какое-то время парень смотрел им вслед, застыв посреди дороги деревянным идолом. Шевелились лишь мысли в его голове. Как мог ему показаться неприветливым столь чудесный лес, в котором раскатывают на велосипедах такие прекрасные создания! Вон и птички как переливчато щебечут, и легкий ветерок ласково шуршит листвой. И все вокруг будто бы приветствует его, мол здравствуй, Кулема, властелин лесного хутора Сосенки. Да почему Кулема-то? Что за странное прозвище... Виталик несколько раз энергично мотнул головой из стороны в сторону, пытаясь стряхнуть расползшиеся мысли в аккуратную стопочку. В стопочку не получилось. Получилась беспорядочная куча. Но теперь мысли не кружились по голове, самопроизвольно сменяя друг друга, и то хорошо. Поправив на плечах лямки рюкзака, наследник решительно зашагал по давно не езженной и не топтаной дороге к своим владениям.

Сосенки предстали перед новым хозяином неожиданно. Слишком уж зарос высоким бурьяном и подлеском заброшенный хутор. Почитай уже более года прошло, как Кулеврина Андреевна отправилась в мир иной. Вот с тех пор и некому было следить за подворьем. Да и судя по всему, в последние годы старушка не очень-то справлялась с наступавшим на ее хозяйство лесом. Молодые осинки, березки и сосны росли в самых неподходящих местах. Кустистый черноклен ухитрился прорости прямо сквозь дубовые доски крыльца. А собранный из кривых жердей заборчик и вовсе скрылся густой поросли. Оттого-то Виталик и не заметил сразу постройки, замаскированные молодым леском. Проходила бы дорога дальше, возможно он и прошел бы мимо. Однако, прошагав по просеке с четверть часа, парень обнаружил, что путь ему преградили заросли бурьяна и черноклена, из которых торчала какая-то железяка. Будучи по рождению горожанином, юноша видел колодцы только в кино. Но Полученных из кинематографа познаний хватило, чтобы правильно опознать скрытый зарослями объект. Железяка оказалась рукояткой колодезного ворота. Присутствовала и ржавая цепь с карабином. Крышка колодца была закрыта, и сквозь гору прелой листвы на ней проросла травка, и даже цвел какой-то желтенький цветочек. Все это Виталик увидел, примяв ногой бурьян.

Теперь-то, осмотревшись, наследник приметил окрест и более крупные постройки. Оставив пока без внимания сарай, он двинулся к дому. Подклеть довольно высокая, крыльцо поднято на метр над землей. Шесть все еще крепких дубовых ступеней. Оконца закрыты ставнями, на которых еще проглядываются расписные узоры. Поперек ставен во вбитых в стену крюках лежат жердины. Крыша четырехскатная, покрытая небольшими склепанными между собой полосками оцинкованного металла. Цинк кое-где уже слез и железо под ним покрылось ржой. Над торчащей посреди крыши трубой тоже оцинкованный козырек с завитушками по краям. На козырьке вскинул голову в безмолвном крике ржавый петушок. С самой трубы местами осыпалась штукатурка, и обнажился красный кирпич.

Ломая ногами и руками проросшие между досок ветки черноклена, Виталик поднялся на крыльцо. Подергал широкую доску, прибитую поперек двери. Нет, без какого либо инструмента не оторвать. Подошел к окну, с некоторым трудом выбил запирающую ставни жердину и открыл их. Под ноги осыпался ворох сухой листвы и еще какой-то трухи, вероятно нанесенной в щели ветром. Покрашенное желтой краской не имеющее форточки двухстворчатое окно было завешено изнутри тюлью. Парень протер ладонью стекло и попытался рассмотреть что-нибудь в царившем внутри мраке. Безрезультатно. Толкнул створки. Те оказались надежно заперты изнутри. Сопровождаемый воробьиным чириканьем обошел вокруг дома. На каждой стене по два оконца, и все запечатаны ставнями. За домом обнаружился так же изрядно заросший сад. Виталик не утерпел и сорвал с ближайшей ветки румяное яблоко.

Грызя сочный плод, наследник направился к сараю. Приземистое строение почти скрывала высокая поросль. Лишь самый конек крыши свободно проглядывался со стороны. Опять пришлось мять и ломать бурьян и молодые деревца, чтобы добраться до объекта. Здесь маленькие оконца были полностью заколочены досками. Дверь тоже перекрывала доска, но прибита она была не так прочно, чем в доме, и отлетела после пары ударов кирпичом, поднятым тут же. Однако открыть дверь оказалось не так уж и просто. Выросший за два лета бурьян вздыбил корнями почву, да и сам улегся плотным слоем. Виталику пришлось руками выдирать и свежие, и полусгнившие прошлогодние стебли, выдергивать корни, ногами разбрасывать и притаптывать землю. Наконец, кое — как удалось приоткрыть скрипучую дощатую дверь настолько, чтобы можно было протиснуться.

Виталик достал из кармашка рюкзака телефон. Сеть во всем Верхонизовском крае отсутствовала напрочь. Так пусть телефон послужит хотя бы фонариком.

Внутри сарай делился на три части. Самая маленькая средняя, в которую протиснулся Виталик, использовалась для хранения садово-огородного инвентаря. Здесь стояли и висели на гвоздях лопаты. Грабли , вилы и прочие крестьянские орудия труда с потемневшими от времени и работы черенками. Здесь же были две двери в соседние помещения. Толкнув правую, парень оказался в бывшем курятнике. Курятников он никогда не видел, но обделанные птичьим пометом насесты, соломенные гнезда на невысоких жердяных полках и валяющиеся там и сям перья не оставляли сомнений в предназначении сиих апартаментов. В курятнике была еще одна дверь, которая вела на другую сторону сарая. Но ее парень пока оставил без внимания и повернулся к противоположной двери.

В противоположном помещении находилась мастерская. Здесь стояли два верстака — металлический и деревянный. На обоих присутствовали тиски. На стенах висели различные инструменты, о предназначении которых не сведущий в таких делах Виталик мог только догадываться.

Выбрав из имеющегося инвентаря выкованный из шестигранного прута гвоздодер и слесарный молоток, он вернулся к дому. Пару минут потребовалось, чтобы оторвать доску. А вот на то, чтобы решиться наконец-то войти в дом, у наследника ушло гораздо больше времени. Уже взявшись за массивную кованную ручку, он на несколько минут застыл в задумчивости. Затем снова взял молоток, спустился с крыльца и пошел вдоль стен, выбивая из скоб жердины и распахивая ставни.

— Да будет свет! — последовало удовлетворенное, когда последние ставни были распахнуты.

Отметив проделанную работу поеданием сочного яблока, парень в очередной раз поднялся на крыльцо, вдохнул полной грудью и, задержав дыхание, дернул на себя дверь. Та открылась с соответствующем жанру скрипом. Из царившего внутри полумрака пахнуло чемто незнакомым, непонятным городскому жителю, но вместе с тем манящим какой-то загадочностью.

Виталик переступил через порог, непроизвольно стараясь двигаться тихо, дабы не потревожить нечто, спящее в заброшенном доме.

* * *

— Н-да-а... — выдохнул Виталик через полчаса, выйдя из дома и усаживаясь на крыльце, — и что мне со всем этим делать?

В доме кроме небольших сеней было три комнаты. Одна большая комната с печкой у середины внутренней стены. По обе стороны от печи двери в спаленки — хозяйскую и гостевую. Мебели не много. В большой комнате правая часть занята полками с кухонной утварью и массивным столом-тумбой. Слева обеденный стол и буфет с посудой. В хозяйской спальне, той, что справа, сразу бросалась в глаза широкая кровать с никелированными спинками, застеленная зеленым с бахромой покрывалом и пирамидой из трех подушек. Возле кровати комод. На комоде различные фарфоровые фигурки, подсвечник, механический будильник. У противоположной стены двухдверный шкаф и сундук с полукруглой крышкой. На шкафу лежал коричневый чемодан с оббитыми медью углами. В гостевой диван-кровать, небольшой столик и отличающийся от остальной мебели шифоньер с зеркалом на дверце, сделанный уже из ДСП. И еще здесь стоял стеллаж, полки которого были полностью заставлены роман газетами. Роман газеты по незнанию Виталик принял за какие-то старые журналы, и малость удивился их количеству. Кроме всего перечисленного были еще четыре стула у обеденного стола, несколько табуреток в комнатах и лавка в сенях.

Открывать шкафы, комод и заглядывать в сундук наследник не решился. Он вдруг ощутил себя незваным гостем, вторгшимся в жилище в отсутствие хозяев, и немедленно вышел. Теперь сидел на порожках и пытался внушить себе мысль о том, что является хозяином дома и всего находящегося в нем имущества, а потому имеет полное право не только рыться в шкафах и сундуках, но и делать все что угодно с находящимися в них вещами. Получалось не очень убедительно. Наверх всплыла мысль, подсказывающая, мол, если хочешь чувствовать себя хозяином, веди себя по-хозяйски. А это как? Ну, например, выкоси бурьян во дворе...

— Н-да-а, — снова протянул наследник, оглядывая двор, больше похожий на заброшенный пустырь, — легко сказать, выкоси бурьян... Чем я его выкошу?

В качестве ответа всплыла новая мысль. Когда-то родной дядька рассказывал, как будучи солдатом, принимал участие в выкашивании бурьяна на войсковом стрельбище. Вместо кос солдатам выдавали штыковые лопаты. Острия лопат отбивались молотком на куске рельса до надлежащей остроты, и вперед в штыковой бой, рубить бурьян под корень. Из всех дядькиных рассказов почему-то именно этот впечатлил юного Виталика больше всего. Мальчишка часто представлял себя в шеренге солдат с остро отбитой лопатой в руках. Как и все солдаты, он одет в шаолиньскую пижаму. На гладко выбритом черепе вытатуирован раззявивший пасть дракон. Синхронно со всей остальной шеренгой он выполняет различные замысловатые пируэты и прыжки, вертя вокруг себя сверкающую лопату, и со свирепым хыканьем рубит высокий бамбуковый бурьян...

И вот сама судьба предлагает ему воплотить в реальность мальчишеские мечты. Он конечно давно уже взрослый человек. Но как сказал кто-то, настоящий мужчина в душе всегда частично остается мечтательным пацаном. Тем более, Виталик видел на земляном полу мастерской полуметровый кусок рельса. Теперь-то он понял, для чего тот предназначался. Через минуту из сарая раздался стук металла о металл. А еще через несколько минут парень вышел, держа наперевес сверкающую свеже отбитым острием лопату.