Верхонизовка

— Бр-р, — плечи Тимохи вновь сплясали цыганочку, — я с тех пор на рыбалку ни ногой. Как вспомню... Бр-р...

Виталик смотрел на рассказчиков и думал о реакции городских знакомых на рассказ о том, как его подвез на телеге воскресший мертвец.

— Ну, Ольгич, покатим мы, — поднялся рыжий. — А то Томка Тимоху со мной больше не отпустит.

— Дык вы ентого наследника к центру подбросте.

— Конечно, подбросим. Пойдем, Витал, отвезем тебя к администрации.

Туфля

Через минуту, крикнув в сторону огорода благодарность хозяйке, парни пожали руку старику и погрузились в "Ниву".

Глядя на тянувшийся вдоль дороги густой лес, Виталик решил, что до Верхонизовки вчера так и не дошел, а ночевал на каком-то хуторе. Когда они через пару километров миновали еще один хутор, он поинтересовался:

— А до Верхонизовки далеко еще?

Новые знакомые обернулись и как-то подозрительно посмотрели на него. "Нива" вильнула, и Тимоха едва успел вывернуть руль, разминувшись со стволом векового дуба. Славка продолжал подозрительно всматриваться в лицо горожанина. Виталик почувствовал себя неуютно. Он вспомнил, как вчера задавал тот же вопрос Умруну. Царапающимися лапками по спине пробежал предательский холодок. Взгляд затравленно метнулся в сторону проплывающего за окнами дремучего леса. Рука непроизвольно потянулась к ручке двери.

— Ты, Витал, случайно вчера с Ольговичем не усугубил? — подозрительно прищурив глаз, поинтересовался Славка.

— Ч-Чего у-усугубил?

— Точно Ольгыч ему своей желудевки наливал, — Закивал не отвлекаясь от дороги Тимоха, — у меня от нее тоже память отшибает.

— Вы о чем? — Виталик успокоился, но все же продолжал чувствовать какой-то подвох.. — Я всего лишь спросил, когда мы приедем в Верхонизовку?.

"Нива" снова вильнула. Тимоха чертыхнулся. Славка окинул горожанина сострадательным взглядом.

— А мы сейчас где по-твоему?

— По лесу едем, кинул взгляд окрест Виталик.

— По-о лесу едем, — передразнил рыжий, зачем-то постучав себя указательным пальцем по лбу, и пояснил: — По Верхонизовке мы едем, брат, по Верхонизовке.

Виталик открыл было рот для очередного вопроса, но не смог подобрать слов, ибо мысли не могли выстроиться в логическую цепочку, Глаза передавали в мозг горожанина информацию о том, что вокруг лес, который ни как не мог быть Верхонизовкой. У него в рюкзаке лежали полученные от нотариуса документы, из которых ясно следовало, что Верхонизовка — это населенный пункт.

Однако реальность оказалась по-русски непредсказуемой. Как растолковали-таки непонятливому горожанину Славка с Тимохой, название Верхонизовка объединяло под собой пару, а может, и тройку десятков хуторов, раскинутых на невесть какой территории. Просто когда-то во время то ли переписи населения, то ли еще какого административно-территориального учета, какой-то чиновник решил не заморачиваться лишней бумажной волокитой и объединил взятое наобум количество хуторов под одним названием и, соответственно, под одной администрацией. Так-как первый в списке хутор числился Верхним, а крайний Нижним, то чиновник и вписал не задумываясь название порожденного им селения Верхонизовка. Названия остальных хуторов значились в документах о прописке хуторян, как названия улиц. Вот и наследство Простакова Виталия согласно документу находилось на улице Сосенки. С тех пор прошел без малого век. Какие-то хутора исчезли, оставив лишь заросшие подлеском полусгнившие развалины. Вместо них появились новые., Периодические переписи, приватизации и регистрации так и не смогли определиться с точным количеством обитаемых Верхонизовских уголков. А скорее всего, чиновники из районной администрации, как доселе и Виталик, полагали Верхонизовку единым населенным пунктом. Им попросту было недосуг заниматься всякой бесперспективной в плане широкого освоения бюджетных средств глухоманью.

Неожиданно "Нива" свернула с накатанной грунтовки на едва заметную просеку. По днищу зашуршал подминаемый годовалый подлесок. В голове Виталика зябким холодком пронесся новый рой мыслей. Неужели его наследство находится в столь дремучем углу? Нет, он, конечно, мечтал о деревенской самобытности, но не первобытности же. Ему необходима хоть какая-никакая лавка с товарами первой необходимости в шаговой доступности.. А парикмахерская... А элементарный медпункт с аптекой...

— А у вас тут какие-нить магазины есть? — прервал он затянувшееся молчание.

— На Центральной Усадьбе цельный минимаркет имеется. Там можешь хоть продуктами затариться. Хоть трусы семейные купить. Но ежели что серьезное надо, — Славка продемонстрировал лежавшую у него на коленях обувную коробку, — то это только в райцентре.

Слева меж ветвей блеснуло, присмотревшись, Виталик понял, что они едут вдоль какого-то водоема. Деревья расступились, автомобиль выехал к излучине неспешно текущей речки и остановился.

— Вылазь, Витал, — подмигнул Славка, открывая свою дверь.

— З-зачем? — вновь насторожился горожанин.

— Туфли надо обмыть, — опять потряс коробкой рыжий, — чтобы носились долго и мозолей не натирали.

— Э-э... я как бы не пью, — смущенно промямлил парень и, еще больше смутившись, напомнил: — Вы же спешили...

— А мы пить и не собираемся, серьезно заявил Тимоха, доставая из багажника две бутылки водки. — Я не самоубийца, чтобы перед Томкиными очами в пьяном виде представать.

— Мы ж потому из города ни свет, ни заря выехали, — пояснил Славка, уже расположившийся на пологом берегу и выкладывавший на расстеленную газету нехитрую закуску: охотничью колбаску, хлеб, огурчики, помидорчики и пару головок репчатого лука. — Да ты присаживайся, наследник. Тебе-то спешить точно некуда. Все одно в администрации раньше полудня никого не бывает. — Витал, у тебя платочек есть? — поинтересовался Тимоха, с хрустом скручивая пробку с горлышка бутылки.

— Зачем?

— Как зачем? Надо Славонову обновку водочкой протереть, чтобы долго носилась.

— Только одноразовые, — достал тот и протянул маленькую упаковку.

Через минуту Светло-бежевые туфли уже блестели на утреннем солнышке смоченной в водке кожей.

— Надевай, пока не высохли! — прикрикнул на товарища Тимоха, и тот послушно переобулся.

Удовлетворившись ритуалом, Славка и Тимоха подняли наполненные до краев пластиковые стаканчики и с укоризненным ожиданием посмотрели на горожанина. Не выдержав их взглядов, тот словно под гипнозом поднял третий стакан.

— Ну, чтоб носились долго.

— Чтоб носились.

— Ага, пусть носятся. — посчитал нужным вставить слово Виталик. Он твердо решил только пригубить. Однако новые товарищи, залпом опрокинув содержимое стаканов, так смачно захрустели огурчиками и зачавкали наломанной на кусочки колбаской, что рот парня стремительно наполнился слюной. Сглотнув слюну, он непроизвольно запил ее водкой, которая пошла неожиданно хорошо, Через мгновение Виталик уже уминал нехитрую снедь, ощущая буквально вскипающее благорасположение к новым знакомым. А прожевав второй кусочек жилистой колбасы, он уже считал их практически лучшими друзьями, с которыми хотелось поделиться самым сокровенным. Вот только ничего такого сокровенно значимого, подходящего моменту в голову не приходило. Заметив, как Славка вытянул ноги и теранулся новой туфлей о кустик сочной зеленой травки, Виталик заботливо обратил внимание: — Туфлю испачкал.

— Клепаный кардан! — ругнулся рыжий на зеленое пятно на новой обувке. Подхватившись, он переобулся, подошел к воде и принялся оттирать помарку. Наконец, удовлетворенно оценив свой труд, отставил туфлю сушиться на солнышке.

— Ну, — Тимоха снова наполнил стаканы. — Чтобы еще дольше носились.

— Ага, — согласно поднял стаканчик Славка.

— Не, туфли в натуре хорошие. Два-три сезона точно отходят, — авторитетно заявил почувствовавший себя окончательно своим Виталик, поднимая свою дозу.

Какое-то время молча похрустели огурчиками с охотничьей колбаской и с третьего захода опорожнили первую бутылку.

— Между первой и второй перерывчик небольшой, — заявил Тимоха, скручивая пробку со второй бутылки. — А то мне до Томкиного прихода с работы протрезветь надо.

Еще через пару тостов он вдруг как-то резко сник и, завалившись на бок, засопел.

— Слабак Тимоха, — махнул на него рукой рыжий. — Наливай, Витал.

Когда водка была допита, солнце уже поднялось довольно высоко и стало чувствительно припекать.

— ну, теперь можно и домой, — заявил Славка , сгребая в пакет пустые бутылки, объедки и прочий мусор, дабы не засорять не первый раз посещаемую ими полянку. Затем начал шарить взглядом вокруг, что-то бормоча себе под нос.

— Чего ты там ищешь? — поинтересовался горожанин.

— Да, блин, туфлю одну найти не могу. Куда она могла задеваться?

— Ты ее вот здесь поставил, — Виталик указал на бугорок, куда Славка ставил туфлю сушиться.

— Да я помню, — рыжий почесал оставшейся туфлей затылок, — Но куда ж она делась, Вот, клепаный кардан, будто корова языком слизала.

— Виталик наморщил лоб, пытаясь представить, как незаметно подкравшаяся к ним корова, слизывает туфлю. Воображение, стимулируемое изрядной долей алкоголя, выдало довольно жутковатую картину. Он встал и тоже подключился к поискам. Начали обшаривать окрестности вдвоем. Однако туфля не отыскалась. Друзья уселись рядом с беззаботно сопящим Тимохой и некоторое время молчали.

— Ну куда она могла деться? — развел руками недоумевающий Славка.

— А ты, когда руки мыл, не мог столкнуть ее в реку?

— Да ну нафиг, — отмахнулся пострадавший, однако, не вставая, переместился к реке и заглянул в мутную воду. Некоторое время всматривался в нее, затем поднялся и решительно пошел к прибрежным зарослям.

— Ты куда?

Не отвечая, Славик поднял из травы сухую палку и, вернувшись на свое место, попытался что-то подцепить из воды.

— Что там? — Виталик подошел и заинтересованно уставился в воду.

На менее, чем полуметровой глубине виднелся некий продолговатый предмет, формой похожий на пропавшую туфлю. Однако вода была слишком мутной для того, чтобы точно определить, что же это такое.

Славик подцепил предмет палкой и попытался подтащить его ближе. Но сухая ветка треснула и разломилась на две половины. Предмет на покатом дне дернулся, подняв облачко донной мути, тут же снесенное течением, и съехал в глубину, совершенно пропав из виду.

— Твою мать!

Товарищи бросились искать новую палку. Найдя, пошарили ею наугад. Оказалось, дно в этом месте резко уходит в глубину, и нашарить что-то палкой просто бесполезно.

— Надо лезть в воду, — отбросив палку, заявил горожанин.

— Чего? Да пошло оно все негру подмышку! — Возмутился Славик. Поднял оставшуюся туфлю. Пьяно посмотрел на нее и, плюнув на подошву, с размаху запустил в реку.

Описав в воздухе дугу, туфля шлепнулась в воду, почти не подняв брызг. Какое-то время проплыла по поверхности, словно ожидая, что хозяин одумается и кинется ее спасать. Не дождавшись спасения, она вдруг резко нырнула носком вниз и в один миг скрылась под водой.

— М-да, — сочувственно произнес Виталик. — Слышь, Слав, ты не расстраивайся. Давай в следующий раз я с тобой в город съезжу. Я знаю один бутик, где неплохая и недорогая обувка продается.

— Не, Витал, в следующий раз я лучше с женой. Буди Тимоху, хватит ему дрыхнуть. А то уши на солнце обгорят.

Проснувшийся от толчка Тимоха приподнялся на локте и озадачено осмотрелся вокруг, словно соображая, где он находится. Судя по его недоуменному взгляду, он сейчас должен был спросить что-нибудь, типа, "где я?" Однако вопрос его прозвучал иначе:

— Что это? — вопросил он и, запустив руку себе под бок, вынул потерявшуюся туфлю. — Блин, Славон, мне твоя туфля все ребра отдавила. А чего вы так на меня смотрите?

Последовала долгая минута напряженного молчания.

— А-а-а! Клепаный кардан! — рыжий вырвал из Тимохиных рук злополучную туфлю и зашвырнул вслед за первой.

— Ты чего это, Славон? Чего это он, а? — Тимоха недоуменно переводил взгляд с одного товарища на другого.

— Тьфу, — плюнул в воду Славка и решительно направился к машине.

Подняв пакет с мусором, за ним двинул и Виталик. Тимоха какое-то время смотрел вслед товарищам, затем, спохватившись, поднялся и легкой трусцой побежал им вдогонку.

Зам главы Коровкин

Обратно по просеке ехали в тягостном молчании. Посвященный в случившееся и осознавший часть своей вины Тимоха сосредоточенно крутил баранку. Обиженный на судьбу Славка сопел, буравя взглядом лежащую на коленях пустую коробку из-под обуви. Виталик хотел но стеснялся спросить его, зачем нужна коробка, если туфли утоплены в реке? Так стесняясь и мучаясь вопросом горожанин и задремал.. Да какое там задремал. Дремать в прыгающей по ухабам "Ниве" было никак невозможно. Нежный организм офисного работника не выдержал принятой дозы спиртного, разбавленного непривычно чистым воздухом, и попросту вырубился.

— Эй, наследник, просыпайся! Приехали, — вырвал его из забытья сердитый голос Славки.

С трудом разлепив тяжелые веки, Виталик поморщился от навалившейся головной боли, легкой тошноты и крайне неприятных ощущений во рту. Как-то один коллега, явившийся на работу с будуна, пожаловался, что у него во рту словно постирали носки, снятые с мертвого бомжа. Сейчас в голову парню пришло именно это изречение, отчего любопытное содержимое желудка немедленно направилось вверх, вероятно желая проверить, отчего же так скверно во рту. Виталик глубоко задышал, стараясь усмирить взбунтовавшийся пищеварительный орган.

— Ты чего? — обратил внимание на поведение пассажира Тимоха, — Укочало, что ли? А ну, вылазь!

Тот послушно покинул машину, продолжая усиленно нагнетать в легкие слегка попахивающий навозом по-летнему жаркий воздух. Нестерпимо захотелось холодной газировки.

— А вон как раз зам главы идет. Он-то тебе и нужен, — обрадованно пояснил Тимоха. — Ну, бывай, наследник. Будешь проставляться, не забудь позвать!

Рыкнув на прощанье, "Нива" тронулась.

Виталик наконец-то огляделся. Он стоял посреди широкой, иной городской проспект позавидует, деревенской улицы. Если не обращать внимание на отсутствие асфальтированной дороги, то ни о какой деревенской убогости речи быть не могло. Наоборот, взгляд ласкала, а душу успокаивала опрятная сельская самобытность, выражающаяся в аккуратных домиках с резными наличниками на окнах. На коньках гордо вскинули головы деревянные петухи, лошадки и даже один дракон. За крашенным штакетником палисадников росли цветы всех цветов радуги. У находящегося прямо посреди улицы колодезного сруба мирно щипали травку вольно пасущиеся гуси. Где-то улюлюкали индюки, лаяла собака, хрюкали поросята. Однако по причине головной боли горожанин пока не мог оценить окружающего его благообразия. Лишь вид колодца усилил жажду. Но дитя цивилизации знал как пользоваться колодцами только теоретически, К тому ж в памяти опять не к месту всплыла сцена из какого-то фильма, где в колодец скидывали трупы. К горлу опять подступила тошнота, и Виталик поспешно перевел взгляд в другую сторону. В его поле зрения вновь попала "Нива". Она остановилась шагах в двухстах впереди. Рядом с машиной стоял мужчина бухгалтерского вида. По крайней мере Виталик именно так представлял себе бухгалтеров мужского пола: темно-серые классические брюки не первой наглаженности, аналогичной свежести белая рубашка, в руках кожаный портфель, на лице нездоровый румянец, подчеркивающий мешки под глазами, и всклокоченные редкие соломенные волосики, обрамляющие обширную лысину. По направленному на приезжего взгляду было понятно, что в данный момент ему говорили именно о наследнике. Взгляд этого бухгалтера даже издали казался хмурым и неприветливым.