Верхонизовка

Фыркнув, Вика тоже ушла на свое место. Аналогично поступил и Стас.

На какое-то время в помещении воцарилось напряженное молчание.

— Что у нас по Верхонизовке? — наконец подал голос Рудольф.

— А что с Верхонизовкой? — с вызовом ответила ему вопросом на вопрос Вика.

— Я звонил главе администрации, — поспешил вставить Стас.

— И? — переключил на него внимание коллега.

— Никто не поднял трубку, Сейчас еще раз наберу.

Сотрудники агентства уставились на Торчинского в ожидании.

— Але, — произнес тот, когда все уже думали, что в верхонизовской администрации снова никто не подойдет к телефону, — здравствуйте, Михаил Константинович. Это Торчинский из "Чистого метра". Я по поводу нашего наследника. Нас, знаете ли, время поджимает... Видели утром? Не желает? Поехал перевозить имущество? Это плохо... Да при чем тут мы? Вы могли бы распорядиться, чтобы временно остановили работы...

— Ну, что там? — нетерпеливо спросил Рудик, когда Стас отложил телефон.

— Да ничего хорошего. Глава видел сегодня этого Простакова. Тот отправился в город за вещами. Говорит, если бы мы не поторопили его с проведением к хутору электричества, то может тот и согласился бы переехать в другое место, где это электричество есть. А отменить работы, когда из районных электросетей уже пригнали технику, он не мог.

— Он точно видел сегодня наследника? — почему-то возбудился от такого известия Рудик.

— А зачем бы ему врать? — удивленно вскинул брови Торчинский.

— Так-так-так, — Рудольф подскочил со своего места и поспешно вышел из офиса, на ходу набирая номер на телефоне. У коллег даже сложилось такое впечатление, будто он рад известиям из Верхонизовки.

— Странный он какой-то, — хмыкнула Виктория.

— А чего он так быстро сбежал? — вспомнил о своих беспокойствах Стас. — Может, к нам должен Карнилов заявиться? Что-то мне с ним встречаться не хочется.

— Да мне вообще ничего не хочется, — хмуро ответила коллега, прищурив глаза о чем-то некоторое время размышляла, потом хлопнула ладошкой по столу. — Все! Закрываем офис и едем готовиться к... обработке клиента.

— Вик, может не будем сходить с ума?

— О-кей, не будем. Тогда поехали, я отвезу тебя в офис к Карнилову, и ты разрулишь ситуацию мирным путем. Едем?

* * *

— Семен, это Окс, — проговорил в трубку Рудик, садясь за руль. — Ты в театре? Я через десять минут подъеду. Выйди на стоянку.

Ждать Пыряева пришлось долго. После второго звонка тот наконец появился. Сев на пассажирское место и наполнив салон запахом перегара, заплетающимся языком извинился, мол не мог бросить репетицию.

— Ты с репетициями завязывай, — оценил его состояние Рудик. — Не забыл о контракте? Так я напоминаю, нам сегодня на выезд. И на этот раз кинуть меня у тебя не выгорит. Понял?

Провинциальный актер в недоумении уставился на внушительный кулак перед своим носом.

— Ты чего, Окс? Когда я тебя кидал?

— А сказочку про убившегося хуторянина кто мне сегодня ночью на уши вешал?

— Так он живой?

— Почему сказочку? Погоди, так он жив и здоров? Да?

— И к тому же бодр и полон планов, идущих в разрез с моими интересами.

— Фу-ух, Окс, ты прямо камень с души снял, — выдохнул Пыряев, отчего у Рудика перехватило дыхание и он поспешно открыл дверь, несколько раз дернув ею взад-вперед, дабы провентилировать перенасыщенный перегаром воздух в салоне.

— Ты мне тут спектакли не разыгрывай, артист. Я тебе не Станиславский. Чтобы к вечеру был как огурец. И костюмчик не забудь. Теперь все твои действия будут фиксироваться на камеру, понял?

Пыряев мало что понял, но отказать бывшему однокласснику, которого побаивался еще в школьные времена, не решился.

* * *

— Фу-ух, — удовлетворенно выдохнул Виталик, садясь на порожках крыльца и беря на колени Пуха. — Извини, пушистый, сегодня не удалось побаловать тебя карасиком.

Сегодня утром наследник отправился в Центральный с намерением посетить минимаркет. Там встретил Коровкина. Тот как раз собирался в город, прикупить кое что для нужд администрации, для чего глава выделил грузопассажирскую "Газель". Увидев Виталика, чиновник поинтересовался, не надо ли тому в город. Естественно парень воспользовался случаем, чтобы забрать из съемной квартиры компьютер и кое-какие вещи.

— Вот и хорошо, — кивнул Коровкин, — заодно поможешь погрузить кое-какие коробочки. Пойду скажу Константинычу, что нашел помощника.

Глядя на взбегающего, на крыльцо администрации чиновника парень вспомнил, что так и не удосужился зайти к главе. А тот, вероятно узнав, кого в качестве помощник прихватил с собой Коровкин, сам вышел на крыльцо. Крыльцо натужно заскрипело под двумя центнерами живого веса, и Виталику показалось, что доски вот-вот не выдержат, и медведеподобный глава верхонизовской администрации рухнет вниз. Однако тот остался стоять наверху, придавив наследника не менее весомым взглядом.

— Значит, решил всерьез обосноваться на Кулемином хуторе? — упали на Виталика тяжелые слова.

— Думаю, что да, — парень постарался ответить как можно более независимо. — Мне там нравится.

— Ну-ну, — мужчина грузно развернулся и, сопровождаемый стоном прогибающихся под ним досок, удалился внутрь здания. Через минуту с крыльца сбежал изучающий на ходу какую-то бумагу Коровкин, сел за руль, и они поехали в город.

По дороге разговаривали о всяком разном, избегая касаться темы недавней поездки к морю. Виталик по прежнему испытывал чувство неловкости и даже некой вины перед Изольдом за невольное участие в лихой трате взятого на покупку машины кредита.

Назад вернулись уже под вечер. Разгрузившись у администрации, Коровкин отвез Виталика с вещами домой. Прошелся по хутору, сходил к пруду, особое внимание уделил бане. Наказал непременно пригласить его, когда наследник будет топить баню, и уехал.

В доме Виталик обнаружил появившуюся электрическую плиту на две комфорки. Ее обещал привезти Леха. Вероятно, приехал и, не дождавшись хозяина, самостоятельно подключил.

Жизнь в Сосенках налаживалась.

Вечер наследник посвятил разбору привезенных вещей и приготовлению ужина. Помыв посуду, сел за компьютер. Однако без интернета тот оказался не интересен. Не раскладывать же дурацкий пасьянс, коим нередко баловались его коллеги по бывшей работе. А для ТВ-тюнера нужна была телевизионная антенна. Этим вопросом тоже обещал заняться Леха.

Теперь, сидя на крыльце и поглаживая умиротворяюще урчащего Пуха, парень размышлял о неожиданном повороте собственной судьбы. Неожиданно подумал о Кулеврине Простаковой, завещавшей ему свой дом. Он ведь даже не подозревал о ее существовании. И как-то до сих пор не удосужился выяснить, кем она ему приходилась. Понятно только то, что, судя по фамилии, она была родственницей по линии бабушки со стороны матери. Виталик дал себе слово, что завтра же узнает, где находится деревенское кладбище и навестит могилку старушки. Если у нее не осталось никого ближе него, то там наверняка необходимо прибраться. С такими ответственными мыслями парень и отправился спать. Вот только сон долго не приходил. Поворочавшись с полчаса, Виталик взял плеер, напялил наушники, включил первую попавшуюся аудио книгу и вскоре уснул под монотонный бубнеж чтеца.

* * *

В это самое время в полукилометре от хутора Рудольф Окс наблюдал, как артист провинциального театра Семен Пыряев натягивал на себя костюм полусгнившего мертвеца.

— Впечатляет, — передернул он плечами, когда бывший одноклассник предстал перед ним в лунном свете. Рудику даже показалось, будто от того исходит гнилостный смрад, настолько реалистично выглядел получившийся зомби. Прошлой ночью он не видел перевоплощение Пыряева. Но сегодня решил проконтролировать процесс лично, и кое-что добавить к костюмчику.

— Это что такое? — скосил глаза наверх зомби, когда Рудик напялил ему на голову обруч с миниатюрной видеокамерой.

— Это то, без чего ты не получишь свой гонорар. Вот, дотронься до этой большой кнопки, она включает видеозапись. Понятно?

— Окс, ты что, мне не поверил? — искренне удивился актер. Однако кнопку нащупал. После чего заявил: — Эта штуковина будет меня демаскировать. Надо намотать на нее какую-нить тряпку.

Согласившись с замечанием, Рудик достал из машины несколько салфеток, извозил их в грязи и примотал к камере так, чтобы не закрыть объектив.

— Ну, все, — удовлетворенно произнес он. С половины первого до часу жди меня на этом же месте. И не забудь включить запись.

Уже садясь за руль, Рудик услышал звук приближающейся машины и насторожился. Но неожиданно все стихло, будто автомобиль куда-то свернул или остановился.

— Странно, пробормотал он, когда проехав пару километров, никого не обнаружил, — здесь и сворачивать-то некуда.

* * *

— Да чтоб тебя! — в сердцах воскликнула Вика, когда ее многострадальный автомобиль уперся бампером в дерево.

— Зачем надо было заезжать в кусты? — пожал плечами Стас. — Оставила бы машину на обочине.

— Да-а? А ты, Стасик, вообще-то в курсе, зачем мы сюда приехали? Мы вообще-то приехали спалить хату чертова наследника, если ты запамятовал. Хочешь, чтобы все видели, что в момент возникновения пожара недалеко от хутора стояла моя машина?

— Да кто в этой глухомани ездит-то по ночам?

Словно в ответ на вопрос мужчины между деревьями запрыгали отблески света фар, донесся гул работающего двигателя, и в том направлении, откуда они только что прибыли, проехала машина. Стас смущенно потер нос.

— Чего сидишь? — прикрикнула на него девушка. — Бери бензин и пойдем. Оперативно делаем дело и сматываемся отсюда.

Торчинский вылез из машины, держа в руках точно такую же пятилитровую баклажку, с какой прошлой ночью сюда приезжал Паштет. Держал он баклажку, слегка отстранив от себя, будто боялся запачкать костюм. Виктория, еще, когда заехала за Стасом вечером, презрительно хмыкнула, увидев, что коллега собрался на лесную вылазку в офисном прикиде. Однако смолчала. Не отправлять же его переодеваться. Сама она, словно нинзя, облачилась во все черное: и джинсы, и легкая водолазка, и туфли на толстой литой подошве. Теперь в ночном лесу Стасу казалось, будто рядом с ним в сплошном мраке плывет только лишь бледное лицо девушки, что выглядело весьма жутковато.

— Чего ты смотришь на меня, как на приведение? — не понравился его взгляд лицу. — Пошли уже!

Подсвечивая дорогу телефонами, они двинулись к хутору. Шли, не подозревая, что точно повторяют вчерашний маршрут Паштета. Потому и вышли как раз к полу обвалившемуся погребу. Притаившись за ним, прислушались. Кроме обычных, хоть и слегка жутковатых для городского жителя, звуков ночного леса, ничего постороннего не услышали. Дом слепо взирал на них темными окнами. Слегка поскрипывала на легком ветерке открытая дверь сарая. Если бы не очищенный от бурьяна двор, могло создаться впечатление заброшенности. У Стаса даже появилась надежда, что наследник в доме отсутствует. Глава местной администрации сообщил утром, будто парень отправился в город за вещами. Так может, он в городе и заночевал. Хорошо бы если так.

— Видишь, куда провода от столба подходят? — толкнула коллегу Вика. — Там и будешь поджигать. Пусть думают на короткое замыкание. Только плесни бензином так, чтобы под самую крышу. И бутылку не забудь забрать с собой. А то с тебя станется оставить улику.

— Да ты чего тут раскомандовалась! — не выдержал Торчинский. Последние дни Вика все больше удивляла его неожиданно открывшейся своей истинной властной сущностью. И сие обстоятельство угнетало мужчину, не желавшего подчиняться какой-то девчонке, младше его почти на десять лет. Не желавшего, но понимавшего, что не в силах противостоять ее воле. Разве мог он еще сегодня утром представить даже в самых бредовых фантазиях, что отправится грядущей ночью совершать самое настоящее преступление по прихоти взбалмошной Виктории...

— Ну давай, командуй ты, — презрительно прищурилась на его пассаж подельница, — давай, говори, что мне делать? Давай, я пойду, подожгу хибару, а ты посидишь тут в кустиках. Давай?

Долгие секунд пять Стас пытался выдержать взгляд девушки, затем потупился, подхватил баклажку с бензином и, настороженно оглядываясь по сторонам, посеменил вдоль подлеска к столбу, от которого шел электрический кабель к избе. Выходить на освещенное луной пространство было боязно. Вдруг наследник притаился за темным окном, поджидая, когда Стас подойдет ближе...

Потоптавшись возле столба, поджигатель резко выдохнул и совершил стремительный бросок под стену. Не в силах сдержать смех Вика сдавленно закудахтала, глядя, как ее коллега смешно подбрасывает колени, перебегая на цыпочках из тени кустов под тень дома. А тот, прижавшись к бревнам сруба, пытался хоть что-то расслышать сквозь громкое буханье в груди. Наконец, кое-как успокоился и уже намеревался открутить пробку с баклажки, когда до его слуха донесся какой-то неправильный звук. За задним углом что-то едва слышно зажурчало. Стас удивленно прислушался. Журчание почему-то не показалось ему опасным. Захотелось непременно увидеть источник звука. В последствие он сам удивлялся проявленному безрассудству. Однако сейчас направился к углу.. Зайдя за него, не сразу рассмотрел, что же это такое лохматое стоит перед ним, и оттого шагнул еще ближе. В этот момент легкое облачко, приглушавшее свет луны сползло с лика ночного светила, позволив тому ярче озарить дежурные владения.

У Стаса, наконец-то разглядевшего находящееся перед ним существо, от страха так высоко задрались брови, что почти скрылись под зачесанной на бок челкой. Из онемевших рук выпала баклажка с бензином и больно ударила по большому пальцу на ноге. Но скованный ужасом поджигатель не заметил боли.

Если читатель до сих пор не догадался, то наткнулся Торчинский на самого настоящего восставшего из могилы мертвеца. И в данный момент сей мертвец беззастенчиво справлял малую нужду прямо на стену дома, который сотрудники агентства "Чистый метр" собирались сжечь.

— Ой, — сказал мертвец, заметив Стаса, быстро завершил мокрое дело, заправил лохмотья и, развернувшись в сторону неожиданного свидетеля, утробно заурчал. Затем вытянул вперед костлявые руки с частично отвалившейся плотью и завыл совсем уже не по-человечески ужасно. На одной половине его лица еще держалась полусгнившая плоть, на другой половине она висела клочками, оголив кости черепа. На покрытой клочками свалявшихся волос голове торчало нечто, напоминающее толи обмотанный грязными тряпками рог, толи еще какой-то нарост. Но самое ужасное зрелище представлял болтающийся на слизистой жилке выпавший из глазницы глаз. Второй глаз с отсутствующим зрачком светился безумным зеленым фосфорным огнем.

То воя, то хрипя, то утробно урча, мертвец несколько раз дернулся на месте, будто его ноги приросли к земле. Наконец ему удалось сделать шаг вперед. Стас раскрыл рот, намереваясь заорать от ужаса, однако голосовые связки парализовало от страха, и из его горла вырвался лишь придушенный хрип. Мертвец, продолжая дергаться, словно паралитик, сделал еще один шаг и клацнул неестественно желтыми зубами с нечеловечески длинными клыками.