Наконец-то, кажется, добрались. Чёртовы вегугины, как же далеко они живут от нормальных людей! От родного Сеула, от огромного Китая, от строгой Японии... Почти тринадцать часов летели, а потом ещё больше трёх часов телепались из аэропорта по этим ужасным римским пробкам. Мне уже стало казаться, что эта бесконечная дорога никогда не кончится, и остаток моей жизни так и пройдёт под негромкое урчание мотора максивэна в удобном, но изрядно поднадоевшем чёрном кресле. Но доехали наконец-то!

Крохотный дворик, невысокие — не выше четырёх этажей — дома. С сумками и чемоданами всей нашей толпой из восьми измученных долгой дорогой девиц с медицинскими масками на лицах идём за сопровождающим — улыбчивым парнем-итальянцем, и вваливаемся в гостеприимно распахнутые двери небольшого особнячка, по виду — довольно старинного.

Внутри ожидаемо уютно. Зальчик-холл с креслами, пуфиками, картинами и растениями в кадках. С трёх сторон балкончик на уровне второго этажа, две небольшие лестницы справа и слева. На балкончик выходят множество дверей, очевидно, гостевые комнаты. В глубине зала красивые стеклянные двери, там, наверное, проход на терраску или во внутренний дворик. Интересно, где кухня? А что вы смеётесь? Последние несколько лет в райдеры для нашей группы при гастролях обязательно включается требование наличия нормальной, большой кухни. Ездили, знаем! И недели не пройдёт, как истосковавшиеся по нормальной еде девчонки будут хвостом ходить за мной и ДжиХён и умильно заглядывать нам в глаза. Тут же кимчхи днём с огнём не найдёшь! А только ЮнМи может с явным удовольствием и без видимого вреда для себя неделями жрать то. что эти вегугины называют едой. Извращенка... Поэтому мы помимо всего прочего всегда везём с собой запас пряностей и приправ.

Навстречу нам с кресел встают ЧонХан-сии, его помощник и непонятных лет невысокая худенькая аджума в вечернем платье и туфлях на высоком каблуке. Наши гастроли — культурное событие мирового значения, по крайней мере так их называют во всех средствах массовой информации, поэтому кунчан-ним ЧонХан вылетел в Рим за неделю до нас, чтобы собственноручно проконтролировать выполнение всех требований райдеров. А аджума — наверное, хозяйка отеля.

— Здравствуйте, девушки! Наконец-то вы добрались! ЁнЭ, подробней, что с КюРи? — с явным облегчением приветствует нас ЧонХан-сии. Его помощник низко кланяется, мы вразнобой отвечаем на приветствия, а ЁнЭ добросовестно рапортует:

— Примерно через шесть часов после того, как мы вылетели из Сеула, КюРи почувствовала недомогание, но сразу никому об этом не сказала. По симптомам я предположила, что у неё простуда, кунчан-ним. В самолёте несколько раз поила её горячим чаем, и проследила, чтобы мы все надели медицинские маски.

КюРи — никакая. Безвольно осела на пуфике недалеко от входа и чуть прикрыла красноватыми веками слезящиеся глаза. Чувствуется, держится из последних сил.

— КюРи, как ты? Вызвать врача? — беспокоится ЧонХан-сии.

— Не надо, кунчан-ним, спасибо. Сейчас прилягу, отдохну, и приду в себя. Спасибо Вам за заботу обо мне, — слабым голосом отзывается КюРи.

— Щас перекусим что-нибудь, и мы её домашними средствами полечим, — ЮнМи тыльной стороной ладони щупает лоб КюРи, — температуры вроде нет, ножки прогреем, глинтвейном напоим, и всё нормально будет.

— Чем-чем? Глинтвейном? А что это? — спрашиваю я.

— ХёМин, не прикалывайся, пожалуйста, — устало просит ЮнМи.

— Ю, какие приколы сейчас? — чуть обижаюсь, — действительно не знаю я, поэтому и спрашиваю!

— А, ну да, извини, онни. Просто привыкла, что ты у нас эксперт по алкоголю. Глинтвейн — это горячее вино с пряностями. После ужина буду варить, всё покажу, если хочешь, — Юна наверняка посылает мне дружелюбную улыбку, но из-под маски её не видно. Кунчан-ним тем временем знакомит нас с той аджумой. Я не ошиблась, это на самом деле хозяйка отеля.

— Рад представить вам нашу очаровательную хозяйку, синьору Катерину Данизи, — ЧонХан-сии чуть кланяется аджуме-синьоре и уже на английском по очереди представляет ей нас.

Синьора Катерина Данизи, хозяйка отеля

Хозяйка радостно улыбается и разражается короткой речью, тоже на английском. Короткой-то короткой, но она тараторит с такой скоростью, что понять её в принципе невозможно. Вот и ЧонХан-сии, вижу, в затруднении.

— Синьора Катерина счастлива видеть нас своими гостями и очень надеется, что наше пребывание в Италии запомнится нам как райские дни. Если возникнут какие-то вопросы, трудности или пожелания, синьора Данизи очень обидится, если мы не обратимся к ней и не разрешим ей сделать нашу жизнь в отеле лёгкой, безоблачной и радостной, — как всегда, ЮнМи вылезла со своим переводом. Подойдя к нашей хозяйке, Юна слегка кланяется и на одном дыхании выпаливает длинную речь, как я понимаю, уже на итальянском. А кстати, скорость-то у неё побольше, чем у аджумы будет!

— Синьора Данизи хотела сегодня устроить для нас праздничный ужин, но после звонка ЁнЭ, что КюРи плохо себя чувствует, да и вообще, что вы все очень устали после перелёта, мы решили перенести мероприятие на завтра, — говорит ЧонХан-сии, — давайте сейчас положите вещи, умойтесь с дороги, быстро поужинаем и сможете спокойно отдохнуть. Занимайте любые комнаты, весь пансион в вашем распоряжении. Через двадцать минут собираемся здесь, в холле.

С шумом разбираем свои вещи и толпой идём в комнаты. ЮнМи и хозяйка о чём-то оживлённо трещат по-итальянски. Синьора Данизи при этом завороженно смотрит на глаза нашей звезды. Ну да, на нового человека синие глаза ЮнМи действуют, как правило, убийственно. Впрочем, на не нового часто тоже. — Я договариваюсь, чтобы синьора Катерина после ужина помогла с продуктами для глинтвейна и показала бы, что где лежит на кухне, — отвечает Юна на мой вопросительный взгляд.

— Онни, мы левую крайнюю займём, ты не против? — громко спрашивает с лестницы нагруженная сумками ЁнЭ.

— Да всё равно, давай левую крайнюю, — отвечает Юна, подхватывая с пола одну из сумок и чемоданчик КюРи, — а в эту, рядом с лестницей, КюРи определим на эту ночь. Потом переедет, если захочет.

На гастролях и в турне ЁнЭ и ЮнМи всегда делят на двоих одну спальню, будь то многокомнатный люкс или гораздо более скромные апартаменты. В жёлтых газетёнках иногда появляются гадкие статьи, что Юна и ЁнЭ — из "этих". Ну, которые ... нетрадиционные. Мерзкие сплетники! На самом деле, всё началось с тех страшных дней, когда Ю потеряла зрение. Как сейчас помню её первый вечер в общежитии... Её сестра предупредила нас, что у младшей нервные срывы по вечерам, но всё равно, выглядело это ... скажем, впечатляюще. Давится слезами, вцепилась зубами в подушку, чтобы не слышали, задыхается, горло спазмами перехватывает, а плач прорывается иногда, безнадёжный такой, такое отчаяние в нём... Проняло всех. И здорово проняло. ДжиХён и БоРам ревут в своих постелях, ИнЧжон вскочила, зубы стискивает, своего медведя к себе прижимает так, что аж пальцы побелели, КюРи не может выбрать, то ли ей плачущих утешать, то ли самой разреветься... Но, к счастью, как и говорила СунОк, снять приступ оказалось очень легко. СонЁн ласково помассировала ЮнМи виски, затылок, что-то пошептала, и Юну отпустило. Нормально задышала и быстро заснула. Дней через десять Ю научилась самостоятельно с этим справляться, а через месяц и приступы постепенно прекратились. Но с того времени Юне комфортно засыпается и спится, если рядом кто-то из близкого круга. СунОк дома, СонЁн в общежитии, ЁнЭ в отеле. Об этом все мы знаем, но не говорим — Юна так трогательно этого стесняется! Да, и вам я тоже ничего не говорила!

...А займу-ка я эту комнату. Вещи потом раскидаю, а щас мою руки — и жрать!

(...минут через сорок...)

...Сидим с Юной на кухне, чистим и нарезаем яблоки для этого глинтвейна. Сбоку от плиты исходит ароматным паром маленькая кастрюлька, в которой настаиваются пряности.

— Лайт-вариант, — заметив, как я с интересом принюхиваюсь, говорит Юна, — только гвоздика, корица, мускатный орех и апельсиновая цедра. Хорошо бы имбирь, но имбиря у синьоры Данизи не нашлось. Ну ладно, и так сойдёт, — Ю жуёт кусочек яблочной шкурки и с лёгким сожалением продолжает, — и яблок кислых у неё нет, эти чересчур сладковаты для глинтвейна, по-моему. Синьора Катерина порекомендовала айву для кислоты бросить. Ты как думаешь?

— Неплохо должно получиться. Айва ароматная и кислинку даст. А пару долек апельсина ты забросить не хочешь?

— Обязательно. Где они тут? — Юна идёт к холодильнику и возвращается с парой небольших красных апельсинов, — а вот это должна быть айва, насколько я понимаю. Почистишь, онни?

— Давай. Яблок столько хватит?

-Ага. Ну, начинаем сборку!

ЮнМи выливает в кастрюлю три бутылки вина ("Обычное сухое красное, тавола ординаре, никакой экзотики, онни" — поясняет она мне), бросает туда же нарезанные яблоки с айвой и несколькими дольками апельсина, и ставит кастрюлю на плиту. Сидим, молчим, ждём. Через несколько минут, когда вино уже ощутимо нагрелось, Ю из небольшой баночки зачерпывает полную ложку мёда и распускает его в горячем напитке. Попробовав каплю глинтвейна на язык, добавляет в кастрюлю ещё полложки.

— Так, где-то тут должны быть кружки для глинтвейна, синьора Катерина говорила, — ЮнМи лезет по очереди в четыре шкафа и наконец-то их находит. Кружки хороши. Удобные, керамические, с крышками и симпатичные, — ХёМин, давай на этот столик на колёсиках сервируем всё? — Ю критически смотрит на содержимое кастрюли и выключает плиту.

Кружки для глинтвейна

— А разве кипятить не нужно?

— Ни в коем случае. Если довёла до кипения, то всё, глинтвейн испорчен. Можно выбрасывать, — отвечая мне, ЮнМи выливает в кастрюлю настой пряностей и щедро бухает туда же примерно полчашки бренди из стоящей здесь же в шкафу початой бутылки, — ну, всё готово. Потащили.

Ставим на столик кастрюлю, кружки, кладём разливную ложку. На тарелку крупными кусками ломаем несколько плиток пористого горького шоколада. Аккуратно транспортируем столик в холл.

...

Наше появление вызывает вялое оживление в зале. Я начинаю разливать напиток по кружкам, а ЮнМи проверяет, всё ли готово для КюРи. На полу около стула расстелено полотенце, на нём стоит высокий тазик из красного пластика, в него уже налита горячая вода. Рядом на всякий случай стоят электрический чайник с кипятком и красивый стеклянный кувшин с холодной водой. ЁнЭ рукой проверяет температуру воды в тазике, после чего доливает немного холодной. ЮнМи после этого тоже проверяет температуру, и, подумав, тоже подливает из кувшина. Удовлетворённо кивнув, она объявляет готовность к началу процедуры. ИнЧжон усаживает КюРи на стул и помогает ей опустить ноги в тазик.

— А-а-а-ай! Кипяток же! — тонким голосом пищит КюРи.

— Ты чего? Нормальная температура, — убеждённо говорит ЮнМи, но, сжалившись над несчастным лидером группы, добавляет в тазик ещё чуть-чуть холодной воды.

— С-с-с-садюги! — шипит сквозь зубы КюРи, мелко подрагивая коленками. ДжиХён молча передаёт ей кружку с глинтвейном и кладёт на столик рядом пару кусков горького шоколада. Больная осторожно пробует напиток и надолго приникает к кружке, держа её двумя руками, лишь изредка прерываясь на то, чтобы откусить кусочек шоколадки. В тишине, не торопясь, все тянем этот глинтвейн. А ничего так. Вполне съедобно. И шоколад очень к месту.

— Вкусно как! ХёМин, там добавка осталась? — БоРам первая добила свою порцию и хочет ещё. Кто бы сомневался.

— БоРам, а ты не боишься ночью все простыни опИсать? — у ДжиХён всегда находятся силы, чтобы пошутить.

— Пффф! — презрительно задирает носик БоРам, — я специально ради такого случая к тебе в кровать залезу!

— Смотрите, а КюРи уже заснула, — говорит СонЁн. И действительно, КюРи безвольно осела на стуле, уронив голову на грудь и свесив руку с пустой кружкой.

— Так и должно быть. Нормально сработало, — удовлетворённо замечает ЮнМи, забирая кружку у КюРи, — а вот мы все — дуры. Надо было у неё в комнате эти игры устраивать, а щас нам её по лестнице тащить придётся.

КюРи не просыпается, когда Юна и ИнЧжон вытаскивают её ноги из воды и ЁнЭ уносит тазик. Не просыпается и позже, когда Ю, насухо растерев ей ноги, натягивает на них пару даже на вид тёплых и уютных носков. Не просыпается и тогда, когда мы вчетвером, с ИнЧжон, ЮнМи и ДжиХён, наполовину доводим, наполовину дотаскиваем её до комнаты и засовываем в кровать под одеяло.

— Девчонки, кто ночью вставать будет — заглядывайте к ней одеяло подправить, чтобы не раскрылась, — предупреждает всех Юна.

— ЮнМи, а что ты ей на ноги надела? — интересуется ИнЧжон.

— Термоносочки, — с готовностью объясняет ЮнМи, — очень полезная штука. Вот как щас, или просто когда ноги сильно устанут — после душа часа два поносил — и так здорово!

— Дашь попробовать когда-нибудь, пожалуйста?

— Да какие проблемы? Пошли, щас найду. Я три пары с собой взяла.

— А мне тоже можно? — БоРам тут как тут.

Термоносочки, которые достались БоРам

— И тебе тоже дам. Если понравится, завтра в городе закупим несколько пар. Ладно, вы как хотите, а я спать хочу. Ёна, пошли?

Расходимся по комнатам. Спать, спать, спать наконец! Кроватка такая уют...нень...ка...я-я...

* * *

Первый день. Всё началось! Извините, если буду рассказывать немножко сумбурно — ещё в голове не всё уложилось!

С утра ЮнМи критически посмотрела на уже почти пришедшую в себя, но чуть бледненькую после болезни КюРи, вопросительно переглянулась с СонЁн и ЁнЭ и безаппеляционно приказала КюРи сегодня никуда не выходить и отсидеться денёк в отеле. А ещё лучше — отлежаться. На вялые и не очень убедительные протесты нашей лидерши Юна просто, не говоря ни слова, показала ей кулак. КюРи замолчала и, насупившись, залезла в кровать под одеяло. Вы спрашиваете, кто лидер группы "Корона"? А вот и не угадали — лидер КюРи! Просто ЮнМи иногда включает агдан-режим, и в этом случае спорить с ней бесполезно, прёт бульдозером, невзирая на лица и авторитеты. На дороге у неё лучше в этот момент не стоять — сшибёт. Прислушивается она в этом состоянии только к своей маме и к СонЁн. Ну, может быть, ещё к ЁнЭ иногда. А с другой стороны, ещё ни разу не было случая, чтобы Ю не послушалась СонЁн, или там отказалась выполнить её просьбу. Вот и гадай после этого, кто в группе хозяйка...

Оставив выздоравливающую в окружении её любимых девайсов, собираемся на выход. ЮнМи о чём-то весело потрещав с улыбающейся синьорой Катериной, отчитывается, что та обещала сварить морс для КюРи, покормить её обедом и вообще присматривать за ней до вечера. Кажется, с хозяйкой нам повезло.

"КюРи замолчала и насупилась"

...

...Приехали. Плотной группой быстро идём по коридору за вчерашним сопровождающим — молодым, улыбчатым и смешливым итальянцем Лу-и-джи из Национальной академии Святой Чечилии (так Юна сказала). Итальянец всё время нас называет "белиссиме сеньорине", надо не забыть спросить у Ю, как это переводится. Мы в здании дирекции этой академии, сейчас будут всякие организационные мероприятия, уточнение графиков и планов, и потом всё понесётся. Мы, парни из Bang-bang и Stars JUNIOR, симфонический оркестр и хор из академии, певцы из Папской Капеллы — все будут заняты. Кстати, я не упомянула, что наша Ю уже несколько месяцев почётный член этой Национальной академии? Простите, пожалуйста. При чём здесь мужские группы FAN Ent.? Ой, простите ещё раз, наверное, забежала вперёд, потом всё по порядку расскажу!

123 ... 161718

↓ Содержание ↓