Освобождение сути

Пожав плечами, Габриэль подошел к плите и положил руки на отпечатки ладоней. В тот же миг его тело между ними пробило током. В глазах всё вспыхнуло, его окружил рой мучительных, непонятных ощущений, а потом мир вокруг взорвался...

.......................................................................................................

Габриэль медленно приходил в себя. Над ним черным, окаймленным светом монолитом возвышался управляющий блок. Кто-то не слишком умело пытался делать ему искусственное дыхание. Он отстранил чужие руки, потом сел. Кто-то сидел на металле, совсем рядом с ним. Сначала Габриэль увидел лишь смутную фигуру, потом, когда зрение сфокусировались — широкоскулое смуглое лицо...

Ньярлат! Он тут же выхватил пистолет и выпустил в него всю обойму. Все пули должны были попасть в цель — но если они и попали, то не причинили никакого вреда. Файа улыбнулся.

— Мы с тобой уже в некотором смысле мертвы, а разве можно убить мертвого?

— Я не чувствую себя мертвым, — пробормотал Габриэль. Он уже понял, что перед ним не Ньярлат.

— Я же сказал — в некотором роде.

— Как ты попал сюда?

Файа лишь пожал в ответ плечами.

— Ты думаешь, я знаю?

Помотав головой, Габриэль посмотрел на него. Файа был в сером комбинезоне с накладными карманами и в таких же сандалиях на босу ногу, как у Ньярлата. В общем, это был худощавый, подтянутый юноша, высокий и стройный. Твердое лицо с правильными чертами, высокие скулы и лоб, большие темно-серые глаза — яркие, чистые, ясные, глубокие... Габриэль был бы совсем не против, если бы файа с такими глазами стал ему другом.

Вспомнив, как стрелял в него, он ощутил мгновенный приступ жаркого стыда. Вполне возможно, этот парень спас ему жизнь, — а он чуть было не убил его. Как бы то ни было, он чувствовал симпатию к этому файа.

Они молча смотрели друг на друга. Габриэль вдруг обнаружил, что не может смотреть в глаза файа больше нескольких секунд. Потом возникала непреодолимая потребность отвести взгляд. Трудно было понять причину этого, но в эти глаза было просто нельзя смотреть, как нельзя смотреть на солнце, хотя они отнюдь не метали пламя. Скорее, это можно было сравнить с давлением, исходящим из глубины этих серых глаз. То был взгляд человека твердых взглядов, с огромной силой воли и могучим разумом, удивительными для юноши его возраста. В нем чувствовалась внутренняя неколебимая твердость — взгляд человека, которого ничто не сломит, ничто не выведет из себя, взгляд человека, полностью сознающего свою огромную внутреннюю силу. Тем не менее, Мехрецки от этого взгляда стало не по себе.

— Кто ты? — наконец спросил он.

— Анмай. Анмай Вэру, — файа прижал ладони скрещенных рук к груди и вежливо, слегка, поклонился.

— Мне это имя ничего не говорит.

Анмай рассмеялся.

— В самом деле?

— Кто ты? — повторил Габриэль.

Анмай вздохнул.

— Моё сознание находилось внутри этой машины, — он топнул пяткой по металлу. — Когда ты попытался овладеть ей, произошло нечто... в общем, я оказался снаружи, а как — не знаю.

— И много вас там было?

— Нет. Восемь или девять... считая меня. Но все другие давно умерли, их сознания распались.

— Но Ньярлат говорил мне...

Анмай гневно фыркнул.

— Он был сумасшедший лгун и дурак. Знаешь, кто мы, файа, в этом мире? Жалкие изгои, играющие в колонизаторов. Компьютерное управление Великой Машиной вышло из строя ещё много веков назад. Осталась лишь эта сопрягающая суть, — он показал на металлический блок. — Её не хватало для полноценного управления. К тому же, я не хотел делать всё то, что мне приказывали, хотя и не мог это объяснить и сам действовать. Тогда эти идиоты решили, что машине не хватает душ людей... не знаю, откуда они это взяли.

— Но ведь их и в самом деле не хватало, — сказал Габриэль. — Если, как ты сам говоришь, твои... друзья в машине умерли.

— Это не имеет значения, — хмуро возразил Анмай. — Управляющая суть и контрольная — это разные вещи. То, что я остался один, никак не помогло им, не помешало мне. Я не хотел убивать по их приказу. Но они знали, как причинить мне боль, и стали бросать мне людей... которые просто сгорали. Я давно мечтал разнести к черту весь этот балаган и смыться.

— В самом деле? — заметил Габриэль.

— Да, я мечтал взорвать свою тюрьму и камеру пыток сразу — и сбежать, — гневно возразил Анмай. — Меня превратили в сторожевого пса, в кукушку в часах! Но разве они могли представить, что до их драгоценной машины доберется идиот, который сам не знает, чего он хочет? Я имею в виду — в отличие от меня. Ладно. Нет смысла тратить время. Надень это, — он протянул Габриэлю тяжелый рубчатый пояс из темного металла, точно такой же, какой был на его талии. Тот бездумно застегнул его — и тут же вскрикнул, в один миг взлетев под свод зала. Вокруг него гневно гудел воздух. Анмай засмеялся.

— Эй, не трогай пряжку! Страх высоты может убить — но падение с высоты тридцати метров не убить не может. А теперь...

Он прикоснулся к толстому браслету на запястье левой руки. Сверху донесся низкий рокот. Толстенные плиты, закрывавшие проем в крыше зала, стали расходиться. Анмай и Габриэль нырнули в ещё не до конца открывшийся проем, пронеслись по пронизывающей толщу пирамиды шахте — и понеслись вниз, к улицам окружавшего крепость города. Габриэль невольно зажмурил глаза. Лишь когда Анмай снова взмыл вверх, он решился открыть их.

К их счастью, в столь ранний час на городских улицах никого не было. Проплывающие под ними унылые кварталы с редкими синими пятнами фонарей были безлюдны.

Анмай держал курс на север, к горному хребту. Они скоро оставили город позади, под ними потянулись поля, затем снизу к ним стали подниматься зубчатые массивы гор. Только когда под ними оказалась высочайшая из них, Анмай остановился. Город едва виднелся смутным искрящимся пятном в сумрачной глубине долины, самой крепости не было видно.

— А сейчас будет взрыв! — крикнул Анмай. Ему пришлось повысить голос, чтобы перекрыть гул взвихренного воздуха — когда они зависли, он ослаб, но не прекратился. — Я не хочу оставлять им Всесильную Машину, пусть даже неисправную.

— А город? — крикнул Габриэль.

— Город тоже! Я не знаю, какой мощности будет взрыв, но его наверняка сметет!

— Но это же варварство!

— Другого выхода нет! Это же ваши враги! Неужели тебе их жалко? Ладно, хватит болтовни.

Нырнув за вершину горы, Анмай коснулся браслета. В тот же миг в глаза Габриэля ударил белый, ослепительный свет. Он крепко зажмурился и смог открыть глаза лишь когда Анмай вновь рванулся вверх. Ошеломленный Габриэль увидел в долине, на месте города, колоссальный шар белого пламени. Он стремительно расширялся, становясь всё ярче. И тут...

В небе над сферой вспыхнул ослепительный белый круг, тоже стремительно расширяясь. Вдруг его сердцевина стала черной, от неё во все стороны побежали черные зигзаги трещин — казалось, чудовищный взрыв расколол сам небесный свод.