Записки колдуна

Записки колдуна

Глава 1

— Кар-р-р! — пронзительный и хриплый вопль резко вырвал меня из блаженной полудремы.

Следом раздались многочисленные глухие удары клювом по стеклу, к которым добавился противный зуд в висках. Сработала навешенная на единственное окно и дверь хозяйской спальни сигналка, сообщая хозяину, то есть мне, о незваном визитере.

Никогда не любил просыпаться раньше второй половины утра. В благословенные милостью Предвечной времена странствия вместе с наставником у меня сложилось вполне определенное мнение о раннем подъеме. Учитель, спокойного ему посмертия, приучал своих учеников к тому, что наилучшим временем работы для представителей нашей стези магического искусства является ночь, ибо именно ночью активизируются и становятся сильнее изначальные связи Астрала и Реальности, Жизни и Нежизни, Праха и Тления...

Противное карканье повторилось, и ваш покорный слуга, вздохнув, перекатился по сыроватой постели и рывком вскочил на ноги. Вернее, попытался это сделать, но организм показал, что категорически не согласен с такой прытью хозяина тела и высказал свое неудовольствие относительно количества употребленного, выпитого, а затем и вульгарно выжранного алкоголя далеко не самого лучшего качества.

Резко скрутило застуженную в горах Калтии поясницу, в голове словно огненный шар взорвался, а общие ощущения были сравнимы с теми, каковые появляются после того, как святоши Церкви накладывают на тебя Экзорцизм. Благо, бывал под этой гадостью и сравнивать имею право...

Еще один пронзительный вопль сменился громкими хлопками крыльев и скрипящим звуком царапающего стекло клюва этой поганой пташки. Выругавшись себе под нос, бреду открывать ставни пернатому, заодно пытаясь вспомнить, куда мог запихнуть настой Огневки, великолепно снимающий последствия похмелья, пусть и ценой жестокой пятиминутной головной боли.

— Да уймись ты, поганец. — буркнув под нос, распахиваю боковую раму из настоящего лорнийского стекла. Ценность по нынешним временам весьма существенная, ибо производства союзного королевства уже вот как пять лет были разорены или разрушены Ордой, пришедшей с юга. До нас, слава Тьме, не дошло, но соседей потрепало здорово...

Уги, недовольно каркая, влетел в помещение, заодно сбросив мне на голову тубус для переноски писем и, приземлившись на спинку далеко не самого нового кресла, принялся с остервенением выщипывать что-то из остатков своего, когда-то роскошного, а ныне пребывающего в плачевном состоянии перьевого покрова.

— Зар-раза, — беззлобно бросаю наглому существу, а затем бреду по помещению в поисках халата, заодно начиная почесывать небольшое, но уже становящееся заметным брюшко.

Тоже тот еще вопрос, однако, при моей-то комплекции с ростом в два с половиной аршина (примерно 1 метр 78 сантиметров, прим. авт.) и при массе всего в четыре пуда (64 кг) иметь столь важный для иных магов предмет профессиональной гордости и показатель статуса было как-то странно. Старею, видимо...

Халата не нашлось, зато наткнулся на мантию, походную, черного цвета с воротником стоячим и капюшоном матерчатым. Сей предмет гардероба являлся одним из показателей моего статуса и, попутно, служил еще и резервной рабочей одеждой, защищая своего владельца от некоторых особо ретивых порождений темных искусств.

Затем обнаружил сапог, вначале почему-то один, в который самым беспардонным образом сам же вчера и запихнул, будучи в изрядном подпитии, не первой свежести портянки из дорогого каганатского шелка, да с особой пропиточкой... Потратив еще пару минут на поиски оставшегося предмета гардероба, плюнул и просто напросто приманил к себе сапог, используя кровную привязку, и чуть не рухнул на пол под насмешливое карканье ворона.

— О, Боги. — с трудом приподняв голову, выдавливаю из себя.

Все же давеча перебрал я, весьма конкретно причем. Так, что дар слушаться отказывался, а резерв, по моим ощущениям, был скорее наполовину пуст, чем наполовину полон. Эх, энергия ты моя желанная...

Да только не от меня отсутствие оной зависело. Феномен Кандоччи-Гринта, как он ныне известен в магическом сообществе королевства. Вот уж на что любители выпить в хорошей компании были, так даже теоретическое исследование под эту тему подвели, получив в итоге точную зависимость между скоростью сбора энергии магом из окружения в разных состояниях. Причем рассматривали совсем уж нетривиальные ситуации, вроде воскуривания каганатских травок или употребления внутрь разбавленного раствора Настойки Правды, которую подчиненные Князей Светлолесья любили использовать для допросов и не только...

В итоге, два старых алкоголика получили премию в виде ящика Атрисианского полусладкого, который потом в паре и уговорили, а наставники теперь вбивали в нерадивые головы адептов точную информацию о том, почему пить магу не только вредно, но и зачастую опасно.

— Кар-р-р-р! — в который уже раз проорал явно недовольный отсутствием внимания к своей персоне Уги.

— Молчать, паразит, — шикаю на мерзко зыркающего на меня фиолетовым глазом ворона, — Упокою когда-нибудь.

Ворон лишь фыркнул на это, выражая несогласие со словами своего хозяина, но каркать перестал и даже позволил мне без особых на то проблем отцепить транспортный тубус от собственной. Хм, ну пусть будет лапки. Хотя называть так увенчанную медвежьими когтями костяную конструкцию, сияющую эманациями некромагии как паладин Церкви золотом, было бы по меньшей мере неправильно.

Вздохнув и изучив печать и магический оттиск на поверхности свитка, бреду в соседнюю комнату, смежную со спальней и когда-то выполнявшую роль кабинета моего батюшки, ныне почившего с миром и даже упокоенного вашим покорным слугой по всем правилам. Вроде как там я успел заметить необходимый артефакт.

Вскрывалось письмо с осторожностью и под пристальными взглядами сразу двух существ: меня и Уги, а также под прицелом сформированного в паре дюймов от ладони шарика магии, переливающегося всеми оттенками серого цвета. Возможно, я и перестраховывался, тратя магию на Стрелу Праха и повесив на себя Призрачный Щит, но параноидальные наклонности дипломированного некроманта требовали своего. Параноик может не быть некромантом, но некромант параноиком быть обязан, да...

Тем не менее, письмо было чисто. Ну, насколько может быть чистым от наведенной порчи или проклятья послание от старого и желчного старикашки, по совместительству являющегося представителем Гильдии и старшим малефиком графства. И ведь не проигнорируешь, баньши ему в постель.

Ознакомился с текстом в первый раз. Бегло просмотрел, не понял, и стал перечитывать заново, после чего в некоторой задумчивости прошелся по затхлому и не слишком чистому помещению. М-да, толи я чего-то не знаю, толи в мире сдохло, а затем восстало что-то большое и зубастое, иначе с чего бы представителю Святой Церкви в сане аж Прелата ВЕЖЛИВО передавать через третьи руки просьбу о встрече некроманту, прибывшему на территорию графства менее недели назад? Опыт общения со святошами показывал, что обычно они предпочитали отправлять отряд Наказующих с парой Инквизиторов в своем составе, а уже потом разбираться с правомерностью тех или иных действий оппонентов.

Я задумался, меланхолично закрутив в руке сформированное ударное ядро Стрелы и развеяв Щит, как совершенно ненужный на данный момент. В любом случае, церковника стоило почтить хотя бы для того, чтобы выяснить, чего он от меня хочет, а потом уже вежливо послать святошу в путешествие к демонам. Впрочем, приглашение было именно что приглашением, строгих сроков прибытия не оговаривало и ни в чем не обличало, что могло бы быть поводом для набивания цены потом, когда придет время поговорить об оплате за мою работу.

В том, что меня ждет именно предложение о разовой подработке на стороне, я уже и не сомневался. Святоши, при всей их светлости и направленности против Тьмы, сделать что-то особо критичное Предвечной Госпоже и ее слугам не могли. Не дорос их Триединый до уровня самой Смерти, совсем не дорос... Да и называть некромантов темными тварями это надо постараться. Устраивать гонения на тех, кто сдерживал и развеивал особо мощные сгустки концентрированной энергии Астрала и упокаивал тех, кого данные энергии поднимали и видоизменяли, это надо быть и вовсе альтернативно одаренными. Впрочем, церковники, что с них взять...

А выторговать можно будет многое. Если приглашение вот так передают, значит, у них проблемы, а где проблемы у светлых, там раздолье у темных и высокооплачиваемая работа у некромантов, так что, может быть, даже разрешение на расширение своей собственной не совсем живой дружины выбью. Да и ссуда на ремонт замка не помешала бы, плюс крестьянам инвентаря закупить, к тому же, Управляющий вчера еще плакался, пока мог, на то, как нынче в хозяйстве грустно и печально...

Другое дело, что потом он начал матерные частушки про миледи графиню распевать, вот и пришлось его аккуратненько магией спать уложить. Как говорится, графиня, конечно, шлюховата, но и граф не пуританин.

В который уже раз убеждаюсь, что помяни упыря, он и вылезет. Так и тут, стоило подумать про того, на ком уже полгода держалось все хозяйство баронства, как в дверь осторожно и несмело поскреблись, а затем осведомились, не угодно ли будет их милости?..

Дослушивать что там мне будет угодно я не стал. Это батюшка любил, когда пред ним спину гнули да лебезили, а как по мне так все эти расшаркивания только время занимали. В итоге, перед управляющим бесшумно распахнулась толстенная дверь из мореного дуба, а я, восседая за столом в кабинете, приветливо взмахнул рукой.

— Проходите, Генрих, — делаю приглашающий жест, наблюдая за тем, как Управляющего аж слегка перекашивает от моего вида.

Ну да, видать вспомнил, болезный, как я его вчера уму-разуму за воровство из баронской казны учил. И ведь, поганец этакий, еще амулетик на себя нацепил, паскуда. Пришлось пугать и давить, давить, давить... Зато теперь ежели спереть еще хоть десяток золотых попробует, сразу удавится, спасибо Мэтру Викариусу за тонкую науку малефицистики, освоенную мной пусть и поверхностно, но настолько, насколько позволял дар.

— Милорд Каргейн, — склоняется он в очередном поклоне, — У меня прискорбное известие! Крестьяне в Макеевке вконец распоясались! Милорд, эти сервы посмели не только не выплатить налог, но и поднять бунт!

— О, ну надо же, — криво ухмыляюсь, проходя в угол кабинета, где в полумраке и пыли меня было почти не видно, — И чего же они бунтуют?

— Так это, — замялся Управляющий, — Значится, против трупогона проклятого. Ой, простите, Ваша Милость, что ж я, старый, несу-то, а? Не губите, молю!

— Живи пока, — пропускаю оговорку старого пройдохи мимо ушей, — А хотят-то эти бунтовщики чего?

Генрих озадаченно замолк, пытаясь осознать, чего же на самом деле могут хотеть крестьяне, которые этот самый бунт и подняли. М-да, ну что ж, пора выдвигаться. Спокойно обойдя Управляющего, вхожу в спальню и быстро подтягиваю к себе пару походных сумок, с которыми на территории баронства и вошел дней пять тому назад, а затем приступаю к переодеванию в свой 'парадно-пугающий' комплект, как именовал его Наставник, спокойного ему посмертия.

— Дык, Милорд Каргейн, — несмело поинтересовался заскочивший в спальню следом управляющий, — А вы куда идти-то хотите?

— Да вот, пойду, с бунтовщиками побеседую, — туманно произношу, укрепляя на мантии сбрую с кучей колбочек и кармашков.

— А чего с ними беседовать-то? — осторожно интересуется пройдоха, а затем более уверенно продолжает: — В город гонцов слать надобно, да графа о помощи просить. Пусть солдат пришлет, а то как же иначе.

— А зачем нам солдаты? — задумчиво и совершенно риторически интересуюсь, взвешивая в правой руке древко магического посоха, да пристраивая на пояс ритуальный нож, а затем резко разворачиваюсь к аж подпрыгнувшему от такого Генриху.

— Так в нашем гарнизоне и нет никого! — заголосил Управляющий, — Ведь вы, господин, сами приказали всем выходное пособие выдать, да гнать в шею... С кем же вы сейчас пойдете-то?

Морщусь от этих самых завываний, мысленно соглашаясь с тем, что с разгоном доставшейся мне 'в наследство' от отца дружины я немного поспешил, хотя держать два десятка дармоедов на содержании смысла не видел, особенно при том, что оные дармоеды ни беса не делали, а только девок портили, жрали и реквизициями иногда занимались, по пять золотых в месяц на брата получая. А это, между прочим, жалование опытного Тилейского наемника, прошедшего не одну и не две компании и уж точно умеющего убивать. Потому и выгнал, да видимо поспешил...

— А что ж вы... САМИ пойдете? — потрясенно выдохнул наконец таки сообразивший Генрих, — Али этих ваших зомбей поднимите?

— Сам пойду, — киваю степенно и внушительно, а затем разворачиваюсь к выходу: — Зомби сейчас поднимать никаких нервов не напасешься. Да и заготовок под материал нет. Пока что...

Кажется с артистизмом и зловещим окрасом последней фразы я слегка переборщил. Во всяком случае Управляющего прошибли одновременно холодный пот и некоторое спонтанное газообразование, на чем я, впрочем, поразмыслив, внимания заострять не стал. Он и так грозится Предвечной душу отдать.

— А может...

— Не может! — резко обрываю Генриха, — Когда некромант за дело берется, уже никто иной ничего не может! Во всяком случае, в приемлемые сроки... Уги, на плечо!

Хрипло закаркавший некроворон спланировал на специально для него усиленное слоем качественной шкуры виверны плечо, а затем разразился настоящим потом воинственного клекотания.

Поощрительно кивая питомцу, выхожу наружу из своих покоев на вершине донжона замка. Посох громко стучит по камню, энергии сворачиваются в тугие жгуты, готовясь встать на защиту моей драгоценной тушки, ярко-красные глаза, лишенные какого-либо подобия зрачков, мрачно взирают на этот мир, а на поясе ждет своего часа талмуд 'Большой поваренной книги для начинающих домохозяек', замаскированный под страшную и жуткую 'Либер Некрономика'. Одним словом, готов поднимать, упокаивать и снова поднимать.

А значит вперед, новый барон Каргейн, вас ждут Великие и Ужасные дела!

Глава 2

По пыльной и не слишком широкой грунтовке куда-то на восток шагал... Шагала... Хм, в общем, шагало нечто, облаченное в одеяния, вызывающие у верных слуг Триединого панику и страх, а самих церковников заставляющее морщиться и хвататься за амулеты. Впрочем, того, кто был скрыт под плотными слоями темной немаркой материи, реакция окружающих не волновала совершенно.

Мурлыкая под нос мотивчик прицепившейся еще с вечера похабной частушки, ваш покорный слуга неторопливо вышагивал в сторону деревеньки, попутно любуясь прелестными образами сельского пейзажа. Пасторальная картина достигающего самой дороги леса, темные и кривые стволы которого мрачно нависали над грунтовкой, серая низкая облачность и хриплое карканье многочисленных ворон в совокупности образовывали привычную мне картину западных регионов королевства. Именно тут, в считанных лигах от реки с весьма емким названием Крайняя, располагалось баронство Торхеймское.

Земли эти королевство колонизировало более семи столетий назад, выдавив за реку обосновавшихся тут гноллов и гоблинов, а затем и подчинив себе племена издавна обитавших тут дикарей. Потом была Четвертая война за Ониксовый Чертог, более известная как Конфликт пяти Империй, и про развитие территорий потихоньку забыли. Впрочем, местные феодалы и сосланные в глушь представители армии потихоньку стали подгребать власть к своим рукам. В конце концов это вылилось в восстание, которое было быстро и жестоко подавленно легионами Андора V, а территории были переданы офицерам третьего легиона, которых назначили феодалами на опустевших территориях.

С тех славных лет минуло пять столетий, Империи пали, по Южным землям прошлась Орда, сформировался Каганат, а прибрежные города-государства создали торговую Республику, подмяв под себя часть молодых и слабых соседних королевств. Впрочем, мои славные предки смогли отбиться, благо, вели династию от Октора, декуриона третьего имперского легиона и одного из весьма известных в свое время воинов.

Не сказал бы, что Боги были благосклонны к роду с тех самых пор. Скорее, даже наоборот, ведь изначальной бывшие едва ли не наиболее влиятельной семьей региона Тормхейские планомерно теряли свои позиции не только в королевстве, но и в графстве, а потом мой дед, мир его праху, окончательно свернул контакты с королевским двором и ушел из политики, ибо любил азартные развлечения и имел несчастье крупно проиграться самому Вице-канцлеру королевства. Как итог, после этого владение существенно подсократилось, и если бы не усилия моего отца, сумевшего перевести стремительное экономическое падение в стабильную стагнацию, вероятно, меня бы и на свете не было...

Впереди вдруг послышался топот копыт, причем заполошный и быстрый, что уже было интересно. Отхожу вбок от дороги, останавливаясь за стволом широкого и темного дуба, обросшего мхом. Первое правило некроманта — не ищи дерьмо без причины, чаще всего оно само тебя найдет.

Уги бесшумно взмыл вверх, устремляясь в небеса и слегка дергая за магический поводок, соединяющий некроконструкт с тем, кто его создал. Слегка напрягшись, пропускаю теплую волну по правой руке, ощущая покалывание на кончиках пальцев, а через мгновение в воздухе сбоку зависает небольшое серое облачко, в котором отображается вначале лес, а затем и тонкая нить дороги, петляющей среди холмов. Прекрасно, теперь посмотрим, кто там несется во весь опор.

Несущийся не впечатлял. Парень в крестьянской рубахе, молодой и заполошно оглядывающийся назад, а затем снова наяривающий явно не приспособленную к таким забегам невысокую деревенскую лошадку.

В паре десятков метров следом на двух конях все того же крестьянского вида, каковых во всем королевстве использовали в качестве тягловой силы, скакали двое в весьма и весьма знакомых мне одеяниях. Уж не узнать простые и, откровенно говоря, не лучшего качества кожаные доспехи, два десятка дрянных комплектов которых до сих пор валялись в замковой оружейной, было бы сложновато. Особенно при наличии кот, на которых были изображены явно не слишком прилежно замазанные гербы баронства.

Вот и давешние стражники нашлись, вот только что-то я сильно сомневаюсь, что их сюда ведет желание оказать законному сюзерену помощь в усмирении распоясавшихся холопов. Как бы они наоборот не решили, что господина некромансера можно втихаря прирезать, чтобы реквизировать мнимые 'богатства и сокровища немерянные'. Причем молодчики явно что-то орали удирающему от них пацану, вот только последний от этих самых воплей только больше лупил бедную коняшку пятками.

Направив Уги на разворот, дожидаюсь, пока эта самая компания вывернет из-за поворота, вот только вместо продолжения преследования бывшие солдаты баронства затормозили, а затем первый из них придержал товарища и потянулся за арбалетом. Понимая, что сейчас могу остаться без какого-либо источника информации вообще, решительно шагаю на дорогу, набросив на себя Призрачный щит и заготовив в посохе небольшой сюрприз на случай обострения ситуации.

— По какому праву вы преследуете МОЕГО холопа? — грозно интересуюсь у бывших солдат, вскидывая руку и наблюдая за тем, как взвивается на дыбы лошадка давешнего крестьянского пацана.

Воины переглянулись, кивнули друг другу и первый решительно рванул ко мне, размахивая мечом, явно неудобным для этого доморощенного кавалериста. Еще бы, рубить коротким и широким лезвием с коня, это все равно, что использовать малефика в качестве целителя. Ну, можно конечно, но толку особого не будет. Вот только бывшему стражнику было наплевать.

Тем временем второй перевел арбалет на меня и начал выцеливать наиболее опасного в этой ситуации оппонента. Отдаю ментальную команду Уги, а сам, вздохнув, шагаю навстречу несущемуся на меня кавалеристу. Резерв полон на три четверти, а значит, меня хватит даже на пару полноценных Сфер Праха, не говоря уже о Стрелах.

Первый арбалетный болт просвистел мимо, даже не активировав наложенный перед боем щит. В ответ к всаднику, дистанция до которого стремительно сокращалась, понеслось, постепенно расширяясь серовато-белое облачко, оставляя за собой полупрозрачный шлейф. С тихим шорохом Стрела Праха немного довернула и вонзилась прямо в забрало бывшего солдата, пренебрегавшего тренировками и ни разу не бывавшего в реальных боях, что и послужило причиной его скоропостижной гибели.

Плетение попало точно в лицо, и за мгновение прошло через тонкую войлочную бармицу, что лично я считал тем еще извращением, применимым только в действительно бедственной ситуации. Затем ударное ядро заклинания, уже лишенное оболочки, моментально умертвило ткани и кожу, оставив только голый и при этом выбеленный до состояния совершенства череп.

Лошадь с истошным ржанием вскинулась на дыбы, сбрасывая уже мертвого наездника, а ваш покорный слуга был вынужден уворачиваться от падающей на землю груды железа, что, в свою очередь, привело к тому, что арбалетный болт, до того момента уверенно пролетающий мимо, вонзился мне в ключицу, сходу истаивая и осыпаясь прахом на землю. Щит свое отработал в полной мере, но от сильного удара дипломированный некромант Каргейн Великий и Ужасный позорно шлепнулся на задницу, заодно заворачивая малый матерный загиб, более характерный для матроса со стажем.

В итоге, пока поднимался и вставал, а затем и подбирал выпавший из рук посох, поганый снайпер умудрился вогнать в меня еще один болт, на этот раз отбитый в сторону запущенной на перехват Стрелой Праха. Конечно, применять боевое заклинание для таких целей было бы расточительством, но вновь падать в пыль я был не намерен. Впрочем, верный Уги, наконец, добрался до поля великой битвы и спикировал на стрелка, заставив бывшего солдата прекратить попытки всадить в тушку вашего покорного слуги еще один стальной 'подарочек'.

Прилетевшая в арбалетчика Немощь, относимая общей классификацией проклятий к низшей кратковременной порче, довершила дело. К тому же лошадь под бандитом резко взвилась вверх, с истошным ржанием сбрасывая седока в пыль.

Радостно оскалившись, подбегаю, точнее, быстро подхожу к тушке упавшего, так как мантия некроманта при всех её положительных сторонах к перемещению бегом не слишком приспособлена. Мужик, заросший и бородатый, успел привстать и схватиться за длинный кинжал, но из-за наложенного на него проклятья движения незадачливого дезертира резко замедлились.

В итоге, Великому и Ужасному мне удалось без особых проблем оглушить теперь уже пленника, опустив окованное железом навершие посоха точно на лоб бывшего солдата. С учетом того, что шлем с незадачливого стрелка слетел еще при падении с лошади, тело дернулось, промычало что-то маловразумительное и вырубилось.

Устало выдыхаю и осматриваю поле Великой битвы. Одна лошадь успела отбежать к холму, но затем заинтересовалась сочной и зеленой травкой и приступила к дегустации. Вторую лошадь на данный момент уверенно поймал тот самый крестьянский мальчишка, который сейчас и переминался с ноги на ногу в полусотне метров от местоположения вашего покорного слуги.

С хриплым карканьем на плечо спикировал Уги, принимая вид важный и грозный. Ворон некромагический обыкновенный гордо блестел затянутыми фиолетовой дымкой глазами и топорщил немногочисленные перья, показывая готовность ринуться в бой и явно ожидая похвалы.

— Герой, герой, — хмыкаю, трепля верного питомца по башке, — Пойдем, нам еще пленного допрашивать...

* * *

Пленный арбалетчик явно был не согласен со своим текущим статусом и положением, дергаясь и тщетно извиваясь в магических путах. Еще бы, я бы тоже возмущался, если бы меня к дереву примотали.

Иронично вздернув правую бровь, улыбаюсь давным-давно отрепетированной улыбкой начинающего вивисектора-садиста. О, как его проняло. Судя по противному запашку, разошедшемуся по поляне, у солдатика случилась определенная 'неожиданность'. Обыденное, в общем-то, дело в подобных ситуациях. Хотя его ведь отмывать надо будет потом...

Задумчиво скребу свою шикарную бледную лысину ногтями, подстриженными самым художественным образом, а затем разворачиваюсь к мальчишке. Пацан, представившийся как 'Гленвашамилостьнегубитепрошу', в это время занимался привязыванием отбитых у бывших защитников баронства лошадей. Впрочем, почему бывших? Тут, скорее, будущие некромагические защитники своего часа дожидаются, хе-хе. Парнишка, увидев зверское выражение моей рожи, пискнул что-то маловразумительное и попытался бочком свалить с полянки.

— Стоять! — тихий приказ заставил пацана замереть на месте, — Сюда иди!

Глен осторожно приблизился, при чем выражение его лица стремительно менялось с испуганного на обреченно-безразличное. Кажется, он всерьез решил, что его сейчас будут убивать вместе с пленником. М-да, напридумают про нас всякое, а потом честному некроманту приходится с подобным разбираться.

— Значит так, — подхожу к дереву, к которому примотан магией арбалетчик, — Видишь этот вонючий кусок пока еще живого мяса?

Крестьянский мальчишка втянул носом воздух, скривился и поморщился, а затем и вовсе отвернулся, ибо смердело от арбалетчика нереально. Это мне-то пофиг, после того, как учитель, тихого ему посмертия, приказал вашему покорному слуге поднимать упыря в Тиноре, в то время как в городе бушевала эпидемия южной лихорадки. Причем поднимали мы свежачок на городском кладбище, в ночи, в то время как буквально в десятке шагов рабочие закапывали очередную партию тех, кого ежечасно забирала Вечная Госпожа.

Нам-то лихорадка навредить не могла, иммунитет у некромантов к подобному. Да и помочь можем, легким воздействием магии смерти убивая возбудителей заболевания на довольно обширной территории, вот только Визирь тогда нас с предложением о помощи послал, так как денег в казне у него не было. Причем выгнали нас из дворца в грубой форме и с привлечением нукеров. А нукеры — это плод смешения алхимических составов, Магии Крови и крайне жестких тренировок, а также почти полная неуязвимость к магическим атакам.

Эх, если бы не высокая стоимость ингредиентов, да низкая выживаемость подопытных, Каганат с помощью своей гвардии мог бы властвовать миром, но не сложилось. Ну, а после прокатившихся по землям южан болезней, принесенных с собой Ордой, шахи были заняты грызней за вакантное и по сей день место Визиря. Все же дорогой Мэтр и Учитель весьма болезненно относился к оскорблениям в свой адрес, пусть так и не стал до конца своего пути действительно сильным боевым магом. Зато малефиком он был хорошим, да.

Прихожу в себя, встряхиваясь и осознавая, что слишком уж задумался. Парнишка вопросительно смотрит на меня, зажимая нос и стараясь дышать ртом, а также периодически кривясь.

— Так чего с этим срулем делать-то, Ваша Милость? — прогнусавил холоп.

— Отмывать, — хмыкаю, разворачиваясь к даже прекратившему дергаться пленному, старательно прислушивающемуся к происходящему: — Вот сейчас мы с ним побеседуем, а потом ты труп и отмоешь. Я такой вонючий труп поднимать не буду.

— Дык Ваше Темнейшество, — аж оторопел от такого парнишка, — А может...

— Не может, — качаю лысой головой, — Бунт вы подняли? Подняли. Теперь вот отрабатывай. Другое дело, что потом к вам эти уроды приперлись...

Смотрю на пока еще живого арбалетчика. Кое-что на данный момент выяснить уже удалость, так что теперь вместо толпы недовольных, но не особо опасных для мага крестьян, в селении меня дожидались около полутора десятков обиженных солдат гарнизона, решивших поправить свое положение за счет грабежа бывших господских земель. И сомневаюсь, что они так уж щадили моих холопов.

Шагаю к дереву и взмахом руки развеиваю магические путы. Тело с приглушенным шлепком приземляется на землю, распространяя вокруг настоящее амбре далеко не самых приятных запахов, а я мило улыбаюсь.

— Ну что, милок, как разговаривать будем? — интересуюсь, создавая в левой руке Стрелу Смерти, а в правой классический сигилл Тьмы, — По-хорошему, или по-плохому?

Глава 3

Деревенька не внушала. Четыре десятка темных, покосившихся изб далеко не новой постройки, да приземистые, частично ушедшие в землю сельскохозяйственные постройки за домами. Ни тебе тына, ни тебе даже тривиального частокола... Теперь становилось понятным то, как дезертирам удалось не только быстро, но еще и без крови со своей стороны захватить не самое маленькое поселение.

Поежившись, кутаюсь в мантию, заодно пряча голову под капюшоном. Серые и низкие облака, сплошным пологом покрывающие небосвод, наконец разразились мелким, но частым и противным дождем. Порывы ветра доносили запахи и звуки. Дым, пища, жареное мясо, чей-то пьяный смех и неразборчивые вопли периодически прерывались протяжными, обреченными стонами и бабьим воем. М-да, сразу же вспоминается соседний Анкор во времена набегов недобитых туменов Орды. Только там еще кровью пахло настолько, что низшая нежить, поднимаемая из изначально неразумных существ, дурела и начинала чудить.

Помню, как одна из костяных гончих и вовсе, окончательно переклинив, сорвала привязку и рванула жрать ближайший объект, подходящий в глазах некромагической 'собачки' под понятие сытного обеда. Нам-то с учителем опасность не грозила. Даже в том состоянии нежить не имела достаточно концентрированной энергии Астрала, чтобы разорвать ментальные путы контроля, охватывающие слепок создания.

Правда, без лошадей мы тогда остались, ибо поднятие даже обычной деревенской коняшки требовало не только магической энергии и наличия под боком обученного некроманта, но и базовой матрицы поведения и рефлексов, а вот снимать ментальные слепки для поднятия в виде нежити коней и меня, и учителя душила жаба. Еще бы, одна такая матрица требовала горного оникса, ограненного в строго выверенных пропорциях и накачанного некромагической энергией по максимум, а это, господа, деньги, причем весьма и весьма немалые.

На данный же момент я был занят весьма и весьма важным делом, а именно наблюдал за тем, как трофейное имущество и оружие транспортируется парой свежеподнятых некромагических конструктов первой категории типа 'vivus et mortuus', более известных в народе как 'зомби', 'мертвяки', или же, как говаривали в Каганате, 'шайтаны'. Облаченные в свои собственные доспехи и соответствующим образом вооруженные зомби медленно и печально брели в грязи, подволакивая конечности и негромко сипя.

М-да, тот самый случай, когда цейтнот и отсутствие в шаговой доступности необходимых некромагических костылей приводит к использованию действительно хороших, пусть и не обработанных заготовок в качестве по сути одноразовой смазки для вражеских клинков. Нет, не спорю, если у вас есть пара-тройка тысяч трупов, вы всегда можете просто задавить противника толпой медленных, тупых и безынициативных существ, сохранивших лишь ничтожный минимум из прошлых навыков. Так, собственно, и действовало абсолютное большинство моих необученных коллег по ремеслу.

К счастью, мой учитель имел свое собственное мнение на этот счет, ну и передал мне собственное восприятие идеальной нежити. Самодостаточной, быстрой, сильной и не слишком тупой, а также способной на ограниченную инициативу в рамках отданного приказа. Последнее, правда, вступало в конфликт с первым законом некромагического конструирования, который гласил, что 'у достойного мужа, титул некроманта подтверждавшего, надлежит ограничения слуг немертвых перенять, дабы не восстали рабы безумные и не повергли...' Ну и так далее. А если по-простому, то хоть перед Предвечной Госпожой на коленях валяйся, хоть церковника спасай, но будь добр обеспечить контроль собственноручно поднятых слуг.

Глен тоже тут. Стоит, глаза сверкают, кулаки сжал, сам злой и, кажется, готов рвать ублюдков зубами. Нет, паря, в тылу посидишь. Нечего подставляться, а то сдохнешь не за грош, а мне еще с твоим отцом и по совместительству старостой Макеевки договариваться.

Уги, будучи на данный момент нашими глазами и ушами, парил где-то над деревенькой, транслируя мне по ментальной связи хозяин-слуга собственное недовольство. М-да, разбаловал я эту общипанную некроворону, как есть разбаловал. Впрочем, об этом можно будет подумать и позже. А пока что нас ожидала деревня и двенадцать слегка пьяных и, откровенно говоря, не обученных дезертиров. Двое их бывших товарищей на данный момент для всего живого совсем не товарищи, и выполнят любой мой приказ без малейших размышлений, но тупые, как горный тролль. Пока шли через подлесок, успел убедиться в этом.

Две некроконсервные банки гремели сочленениями, что-то сипели, хрустели ветками и цеплялись амуницией, рассчитанной на живых, за любые сколь-нибудь значимые кусты. Вот к чему приводит работа без ритуального камня или алтарной плиты. Да что уж там, мне бы хватило и простой каменной глыбы с более-менее ровной поверхностью, но вот чего нет, того нет. А значит, придется потерпеть, пока эти, оскорбляющие мой вкус и снижающие самооценку конструкты падут под ударами вражеской магии и мечей.

Магия... Собственно, главная причина того, что я вообще решил поднимать нежить и спешил сюда, отбросив вариант с возвращением в замок и поднятием на ритуальном камне тех, кого и в самом деле можно было назвать зомби.

В отряде противника был магик. Обычный одаренный, минимально обученный и не слишком умный, иначе не кичился бы своими скудными способностями перед каждым. Во всяком случае, примерно так, пусть и в более грубых выражениях, высказался о своем сослуживце пленный перед тем, как отправился в Чертоги Предвечной. И я бы не заморачивался с подъемом нежити, благо, адекватно оценивал собственные силы, но пока ваш покорный слуга станет дуэлировать с недоучкой, простые солдаты вполне могли прорваться в ближний бой и добавить субтильной некромагической тушке пару металлических вкраплений, незапланированных природой.

А пока зомби будут отвлекать внимание и сдерживать первый натиск, благо, стоять и не отступать умели даже столь ограниченные в функционале создания, я смогу быстро и качественно грохнуть своего визави, а затем и вывести из строя остальную пьяную компанию недоумков. Ну что ж, поехали...

* * *

Две уже слегка тронутые гнилью консервные банки ковыляют себе по пашне, отнюдь не демонстрируя наличия мозгов и переваливаясь на ухабах. М-да, со стороны выглядит жалко, да так, что мне даже немного стыдно перед учителем, тихого ему посмертия, за столь дебильный расход трупов. Ну, а пока зомби пытаются преодолеть данное препятствие, мы, пожалуй, займемся тем, чем и должны.

Вот кто вам сказал, что некроманты не ползают в грязи? Ползаем мы, вот как сейчас, например. Да и грязь вокруг та еще. Специфическая, однако.

Полутемное помещение, свинки сбоку в загородке похрюкивают, напротив клетки с кролями, которых в город на продажу, разместились. Потолок низкий, света почти нет. Еще бы, в хлеву лучину жечь, во-первых, расход ресурсов, а во-вторых, если вдруг полыхнет, то скотину спасти уже не успеют. Потому и царит тут полумрак, в котором мне с моими алыми гляделками очень даже комфортно. Да, лежу, свинки похрюкивают, корова меланхолично жует что-то, а в соседнем стойле один из бухих дезертиров 'расслабляется' с местной селянкой, причем последняя, судя по хихиканью и взвизгам, отнюдь не против...

Я даже на миг задумался, а не подождать и мне? Потом прикинул, что по времени не уложимся, и принял решение. Звиняй, крестьяночка, но пусть тебя твой супруг удовлетворяет...

О, судя по звукам и, кхм, темпу, оные к кульминации приближаются. Так, а Уги там где? Ага, ясно, сидит, родимый. Ну что ж, во славу Предвечной.

Подкрасться к парочке, используя банальную Легкую Поступь, было до глупого легко. И вот, замерев на мгновение за спиной полуобнаженного пыхтящего мужика, я прикидываю свои возможности, и размахнувшись, с хеканьем опускаю переднюю, окованную часть посоха на затылок дезертира-осеменителя. Тот дернулся, замер и ме-е-едленно сполз в грязь, вызвав этим действием недоуменный писк со стороны своей 'дамы сердца'. А потом она увидела меня...

Порадовался, что заранее наложил на сарай Полог Тишины. Он, конечно, энергию как не в себя жрет, ну да ладно. Потерпим. Тут, понимаешь, дело государственной важности.

Дамочка оказалась понятливая. Даже слишком. Стоило пошипеть по-змеиному, да зыркалками посветить, как эта... альтернативно одаренная поползла ко мне с явным намерением завершить процесс, который я своим появлением прервал, только уже с помощью злобного некроманта. Вздохнул и тоже приложил её по башке. Время, господа, время...

Вот что вы понимаете под накладыванием порчи? Долгие заговоры, ритуалы, вываривание в убойных зельях носка жертвы, а затем принесение его в жертву на тайной мессе Кхулдуру Ужаснейшему? Нет, господа, так обычно лишь дилетанты работают, да начинающие специалисты, не отягченные житейской мудростью и излишней брезгливостью. Хотя некроманты, например, чистюли избирательные. Не дай Предвечная инструмент грязный окажется, или, к примеру, плохо мантию выстирают! Тут и легким стимулирующим плетением по заднице служка нерасторопный получит. А вот в трупах копаться, или вот так, в хлеву порчу накладывать, это да, это мы можем, любим и практикуем.

На что накладываем порчу? В данном конкретном случае, на пиво. Точнее, на ту кислую бодягу, которую местный староста гордо именует 'пивом', и которым упились по самые брови ввалившиеся сюда бандиты.

Откуда знаю, что пиво это и не пиво вовсе, а пили его они все? Так тушка, на полу валяющаяся, зело словоохотливая оказалась, и все никак в процессе заткнуться не могла. Ну, а я что? Я подумал, да изменил план, притормозив зомбаков и решив по максимуму ослабить дезертиров-неудачников.

Теперь вот работаю. Итак, порча на пиво. Уже внутри объекта возлияния, причем желательно вот вообще на всю партию. Тут моим резервом не обойтись. Некроманты вообще по статистике уступают в объеме доступной энергии раза в полтора-два тем же стихийникам, но зато и контроль у нас на качественно ином уровне. Потому и проворачиваем вот такое, как сейчас.

Сложнее всего было определить точку приложения самой порчи, равно как и выделить в желудке этого неудачника само пиво, а не распавшуюся на составляющие гадость, и не желудочный сок. Можно, конечно, и сок желудочный проклясть, но с учетом планируемых к приложению усилий в кустики рванет вся деревня, что мне отнюдь не нужно.

Так... А вот и оно. Ну что ж, приступим...

* * *

М-да, результат, что говорится, на лицо. Вернее, на полдеревни, хах. Во всяком случае, духан такой стоит, что аж слезу вышибает, причем помимо самих дезертиров в кустики рванули еще и какой-то мутный хлыщ в кафтанчике и с ковырялкой, шпагой именуемой, а также сам мельник, который им и наливал. Ну тут уж извиняй, мужик.

Так, а мы поползем в обход. И устроим вам сюрприз. Хотя, кажется, когда перебегал улицу, меня заметили. Нет, ну точно заметили! Теперь вот машут, что-то жестами объяснить пытаются. Вроде как на помощь зовут. Некроманта. М-да, тяжелый случай...

А вот и нужник, типа сортир, обыкновенный. А точнее, отдельно стоящий сарай, в котором сделан общий насест на два десятка сидячих мест, а внизу канава, где булькает... Ну вы поняли. По весне и по осени десяток деревенских мужиков с подводами вначале поднимают этот сарай, а потом перетаскивают его в сторону. То, что внизу, быстро выгребают подводами, канаву засыпают, а затем копают новую. Натурпродукт отправляется на поля в качестве удобрений, и все счастливы.

Да, неплохо они тут оборудовались. Стеночка сзади, небольшая приступочка, козырек. Цивилизация, однако. Правда, фигово, что они все близко уселись, ну да ладно. Судя по звукам, им сейчас отнюдь не до противостояния законному владетелю этих земель. Ну, а мы этим воспользуемся, да.

Шаг, и в первого сидящего на жёрдочке в позе гордого орла-переростка настигает классическое такое заклинание паралича. Мы его обычно на особо резвых некроконструктах используем, но на людях тоже можно, особенно если они тут без брони и металла на телах сидят, как, собственно, в данном случае и происходит.

В итоге, я спокойно шествовал мимо каждого такого насеста, награждая страдающих потугами тяжкими одним и тем же заклинанием, благо, занятые своими проблемами и костерящие мельника с его пивом, данные разумные (или не очень) существа стали легкой добычей. Ну, а я что? А мне так даже лучше, ибо земля эта моя, что господином графом под грамотой наследственной зафиксировано, и даже на всякий случай в канцелярию местного Синода отправлено, чтобы не слали Инквизиторов с Паладинами изничтожать зло и темных колдунов. Ну, а раз на земле я хозяин, то и этих отродий кобылы и осла судить тоже мне, так что будут данный придурки отрабатывать мое время и затраты магической энергии в виде некромагической дружины Его Светлости барона Каргейна Тормхейского.

Собственно, единственная проблема возникла только с тем самым франтом в кафтанчике. Во первых, у него оказался амулет, а во вторых, он, как выяснилось, тот самый маг. Был. Почему был? Да потому, что когда мой стазис развеялся, я, с перепугу и паранойи, запустил в цель полноценную Сферу Праха. От резерва у меня, понятное дело, остались жалкие крохи, но вот часть общественного нужника просто-напросто превратило в...

Да, вы правильно поняли, в тот самый прах. Магик, которого частично прикрыло строение, откинул копыта, превратившись в слабо опознаваемый труп. Остальные захваченные в плен неудачники, как увидели это, так ор подняли и гвалт. Ну, а что? Нежить обычно не говорит, так что в Параличе блокирование голосовых связок только частичное. Как итог, мычать они вполне могли, чем и пользовались, кстати, безуспешно пытаясь привлечь внимание своих товарищей.

М-да, и вот стою я, значит, весь такой из себя Великий и Ужасный, впереди сарай в яму с этим самым съезжает, в рядок тела пленных выложены, благо пара моих зомби подоспела не слишком поздно и транспортировала тушки так, что моя душа перфекциониста порадовалась, и тут...

И тут из-за сарая выходит Глен с арбалетом в окружении деревенских мальчишек, имея вид лихой и грозный, да конвоирует перед собой того самого мельника. Толстяк, кстати, пытался подтянуть постоянно спадающие штаны, но периодически получал еще новые чувствительные тычки наложенным на направляющие арбалетным болтом, ойкал и бежал дальше, слегка переваливаясь.

М-да, чем дальше в склеп, тем толще зомби...

Глава 4

Утро красит нежным светом...

Ну или не красит, тут от погоды зависит. А вот она, стоит отметить, отнюдь не радовала, а как бы даже наоборот. Низкая серая облачность, вполне привычная для приграничных земель, сегодня оказалась на диво плотной, а с запада наползали темные, почти что черные тучи, грозя оросить землю хорошим таким количеством чистейшей дождевой воды. И не сказал бы, что это было плохо, те же крестьяне, более-менее пришедшие в себя после достаточно экстравагантного спасения, были вполне довольны.

Однако мне до холопов особого дела не было. Пострадавшие осмотрены, староста допрошен, напуган до чуть живого состояния и с радостью предоставил все необходимое, только бы Его Темнейшество, то есть ваш покорный слуга, убрался из Макеевки как можно быстрее. Труп того, кто и затеял всю эту дурь с бунтом и восстаниями против 'мерзкого некромансера', также был мной тщательным образом осмотрен, после чего тело святоши просто-напросто погрузили на телегу и в сопровождении тройки справных и неглупых мужиков отправили в город, снабдив их заодно импровизированной подорожной грамотой и второпях написанным письмом, в котором я пояснял произошедшее и прикладывал свое заключение, как специалист.

Собственно, при чем тут святоша, и что вообще произошло? О сейчас поясню...

Когда ваш покорный слуга только-только пересек границу баронства, один не в меру глазастый мужичок как раз возвращался с расположенного недалеко от замка торжища, да решил свернуть и проехать другой дорогой, ибо основную порядочно развезло после прошедших недавно дождей.

И вот, надо же так случиться, наткнулся мужик этот на некромансера страшного и колдуна злобного, который, бормоча под нос страшные заклинания и призывая кары темные, шел на приступ замка баронского.

Точнее, примерно так произошедшее выглядело в глазах того самого крестьянина, а на самом деле я, порядочно измазавшись при преодолении водно-грязевой преграды под название грунтовка весенняя, обыкновенная, пытался на ходу отчистить мантию от какой-то магической грязи, которая совершенно не хотела отваливаться с сапог и одежды. Понятное дело, с моей стороны это сопровождалось громкой руганью на каганатском наречии, а также экспрессивным жестикулированием, ибо сапоги были почти новые и целые, а потом как-то внезапно оказались с дырками в голенищах...

В результате перепуганный крестьянин, мозги которого оказались щедро заполнены церковной пропагандой на тему того, какие некроманты зло, бочком и не торопясь двинул в родную деревеньку, куда и добрался спустя два дня. Ну, а прибыл принесший весьма нерадостные новости крестьянин на событие, имевшее для поселения весьма важное значение.

Свадьбы вообще считались у крестьян нашего мира чем-то сродни тому самому чистому и светлому празднику, когда можно и морды соседям начистить, и выпить почти на халяву, и языками почесать, и расслабиться после праведных трудов в поле на неуступчивого и прижимистого феодала, заодно как следует поорав. Вот и теперь когда крестьянин добрался до Макеевки, там вовсю праздновали, выкатив из подпола не только дрянное пиво местного мельника, но и вполне приличный яблочный сидр и настойки. Деревенского священника пригласить тоже не забыли, и как итог, мудрый святоша хорошенько приложился к сидру, после чего, пребывая в изрядном подпитии, выслушал того самого героического гонца.

А уже через полчаса после этого на импровизированном выступлении народных масс, сопровождавшемся мордобоем и криками, было почти единогласно принято решение дать 'подлому колдуну' отпор и противостоять всем его темны делам и начинаниям. Какие там у меня начинания на тот момент имелись, никто сказать толком не мог, но это и не интересовало порядком заведенную святошей толпу. В общем, они успели похватать дреколье и даже собрались было куда-то ползти, но староста, отчетливо представлявший, что с ним за подобное выступление сделает новый барон, смог перенаправить возмущение немного в сторону, а затем приказал добавить пива.

В итоге, наутро упившиеся селяне пришли в себя после жуткого бодуна, но зато вполне живые и здоровые. Отец Себастьян уснул в стогу, и все понимающие ситуацию люди вздохнули было с облегчением... Пока не выяснилось, что Прохор Хитрован, желая выслужиться, не послал с сыном весточку в замок господину управляющему, а сам не свалил в лесок вместе с остальной семьей и коровой, спасаясь от 'дубины народного гнева'.

По результатам этих шпионских плясок Генрих сообщил мне о бунте, а быстро протрезвевшие холопы как раз собирались явиться к Его Темнейшеству с повинной, дабы щедрыми дарами загладить свою вину. Не успели...

Дезертиры из замка заявились чуть раньше, быстро отвесили смачных тумаков тем, кому не перепало на свадьбе, походя вытоптали часть огородов, а затем магик из числа этих бандитов просто и буднично влупил самым обычным файерболом в как раз вылезшего из стога святошу, у которого что-то перемкнуло в голове. Короче, тот начал призывать бывших солдат 'Вступать в светлое воинство!' и 'Покарать подлого некроманта!', обещая очищение от грехов и часть добычи с вашего покорного слуги.

Как это всегда бывает, не сошлись во мнении относительно того, в каких пропорциях делить будущие трофеи, в результате чего святой отец улетел к своему Триединому и Пресветлому, а дезертиры приступили к выполнению своих прямых обязанностей, а именно начали грабить, насиловать и жечь.

Собственно, если бы не предприимчивый староста, выкативший еще больше сидра и выбивший из мельника остатки пива, разрушений и жертв было бы куда как больше, а так обошлись сгоревшим амбаром и семью селянками, показавшимися бывшим защитникам баронства привлекательными. Селянки, впрочем, сопротивлялись скорее для вида.

А потом пришел тот самый Злобный и Ужасный некромант и всех разогнал. В итоге, теперь как раз формирующаяся колонна из четырех подвод была загружена снаряжением пока что живых пленных, пиломатериалами, а также инструментами и кое-какой поклажей. Сами незадачливые разбойнички, скованные системой магических пут, должны были топать за телегами под бдительным присмотром парочки моих неживых слуг.

Собственно, к чему вся эта дурацкая история привела?

А привела она к тому, что староста, совершенно не отпираясь, выделил мне в замок четверых здоровых мужиков с семьями, в качестве слуг. Прошлые разбегались так активно, что даже не забрали столовое серебро, ну, а Генрих не рискнул тырить ложки с фамильными вензелями, так как видел, что я над ними помагичил слегка. В общем, мужики должны были, помимо всего прочего, обновить мебель, поставить новую дверь в донжон и слегка подправить крышу единственной башни фамильного замка рода Тормхейских... Вернее, нового фамильного замка рода, ибо старый ушел с молотка за долги перед короной, когда дед таки сделал ту злосчастную ставку, азартно сражаясь с вице-канцлером за карточным столом.

Помимо всего прочего, мне же в качестве материала доставались все двенадцать бандитов, а также довесок в виде трупов магика и священника, которых ваш покорный слуга, впрочем, уже сплавил к своему сюзерену с пояснительным письмом. Пускай разбираются с церковниками сами, а ко мне не лезут. Следы того злосчастного файербола развеяться еще не успели, а астральный отпечаток надежно указывает на труп недоучки в соседней телеге.

Не, можно было бы просто втихаря прикопать оба трупа в ближайшем лесочке, но ведь пойдут слухи, разговоры, а там и визит коллег отдавшего концы святоши не за горами. Ну и к чему мне все это? Не-е-ет, мы поступим умнее...

Окидываю взглядом колонну, а затем, позевывая, поднимаюсь с крыльца избы старосты, на котором и сидел в ожидании. Вот теперь и впрямь можно выдвигаться, благо, все собрались.

* * *

Топаем себе к замку, особо не растягиваясь. Колеса телег поскрипывают, лошади пофыркивают, кто-то из пленников пытается глухо материться... Ну, а мне-то что? Пускай треплется, пока может.

Да, все же хорошо, что закончилось данное событие именно так. Правда, странновато, конечно, местные себя ведут. Кстати, сейчас и спросим. Интересуюсь по поводу этого самого Прохора у топающего справа мужика с солидной рыжей бородой.

— Дык, ваша милость, он же ентот, как его, конкруент! — вспомнил слово мужик, — Давно хотел свою делянку расширить, да со старостой по всяком собачился. Вот и решил, поганец, нас под плаху подвести.

— Конкурент, а не конкруент, — только и произношу, удивляясь местным страстям, — А что остальные деревенские? Поддерживают этого Прохора?

— А на кой он нам нужен? — философски рассуждает мой собеседник, — Нонечный староста-то мужик справный, хоть и куркуль, а этот только о себе, да кармане своем думает. Так что вы уж сжальтесь, господин, не губите...

— Ну это мы еще посмотрим, — бормочу, делая вид, будто погружен в свои несомненно злодейские мысли, — А скажи-ка мне братец, чем живете вы нынче? Что выращиваете?

О, оживился сразу же. Ну и понеслась. Еще бы, покажите мне крестьянина, который не хочет обсудить виды на урожай, налоги и феодала, который обирает их, бедных, до последней нитки. Собственно, обсуждать со мной моего же покойного батюшку, тихого ему посмертия, мужик не стал. Зато про налоги и огород говорил не затыкаясь, да так, что мне его даже одергивать пару раз пришлось, а то разошелся. Остальные мужики, поначалу почтительно молчавшие, тоже оживились и вовсю включились в разговор. Ну, а на мою бедную головушку оказались вылиты три бочки крестьянских вздохов и кряхтений.

Если вкратце, то получалось примерно следующее. Каждый деревенский дом ежегодно был обязан сдать в баронскую казну три типа налогов. А именно: стандартный подушный налог, а именно по пять серебряных монет за взрослого мужика, по три за бабу, и по одной монете за немощных, стариков и детей. Вторым налогом в государеву казну отправлялась десятая часть урожая, зачастую как деньгами, так и продукцией. Ну и, наконец, завершающая часть налога являлась самой что ни на есть обычной барщиной, а именно отработкой на полях господина барона два дня в неделю в периоды посевных работ и сеножати.

Помимо всего вышеперечисленного еще одна десятая урожая шла церковникам, и на этом налоговые выплаты для простых крестьян заканчивались. Зато те же трактирщики, мельники, ткачи и мелкие мастеровые обязаны были также поставлять назначенные высочайшим повелением меры своей продукции на централизованной основе.

Данные объемы шли напрямую в казну королевства и сдерживали, на мой взгляд, развитие частной экономики и мелких производств, ну, а те же маги, знахари или алхимики...

Возьмем для примера знахарку, которая в Макеевке жила уже третий десяток лет, обеспечивая все баронство травами, настойками и душистыми сборами, а заодно оказывала пусть и не слишком квалифицированную, но вполне доступную медицинскую помощь.

В общем, бабка вместе со своей ученицей были обязаны поставлять мне, королю и церкви суммарно почти половину всей своей продукции, а также по первому зову оказывать помощь феодалу, и никоим, упаси Предвечная, способом не препятствовать слугам Триединого в поиске скверны и ереси.

А все почему? А потому, что Гильдию, которая раньше травников объединяла и обучала, ликвидировали после смерти позапрошлого короля, у которого на смертном одре нашли следы одного весьма поганого яда.

Честно говоря, сварить подобное простому знахарю было решительно невозможно, ибо состав был скорее магический и требовал немаленьких познаний в действительно запретных и темномагических областях. Другое дело, что новому королю требовалось осудить кого-то, чтобы тень подозрений не пала уже на него самого, что было весьма вероятно.

Как итог, нынче травникам жилось на этих землях не слишком хорошо, что меня, однако, отнюдь не устраивало в первую очередь потому, что если я сам буду заниматься сбором необходимых в нелегком некромагическом труде трав и растений, то времени на само искусство просто не останется!

Договорились полюбовно. С меня — протекция и защита, благо, нынче я, как феодал, вполне мог это обеспечить, а с травницы обучение еще двух учениц и ежемесячные поставки растений по списку. Понятное дело, остальные формы налогообложения я своей волей с них снял.

В общем и в целом, сложившаяся экономическая система ежегодно приносила в казну баронства около двух сотен золотых в чистом виде, а также в шесть раз большие объемы продовольствием и товарами, чего вполне хватало на содержание дорогой дружины, обновление дорог и мостов, а также медленный ремонт замка.

Теперь же я рассчитывал на то, что объем доступных мне финансов значительно увеличится, ибо регулирующий фактор в виде дружины в скором времени обещал окончательно кануть в лету.

Скелеты и зомби не требуют платы, хе-хе...

Глава 5

Вот что вы представляете себе, когда кто-нибудь начинает разговор про замки? Я почти уверен, что перед воображением абсолютного большинства людей взметаются в небеса острые шпили многочисленных башен, окруженные грозными и нерушимыми кольцами толстых каменных стен. Ну, а если добавить к этому нависающие над головой каменные машикули, с которых на нападающих готовы рухнуть бревна, камни и стрелы, а затем и дорисовать барбакан с вратами и обязательно тяжеленной кованой решеткой из хладной гномьей стали, то получившаяся картина идеальной и неприступной крепости радует глаз мечтателей и людей, слабо знакомых с особенностями фортификации.

В том же случае, когда речь идет о замках и цитаделях Темных магов, Лордов, колдунов и прочих элементов народного фольклора, которые обязательно должны жить в Черных Крепостях и наводить страх и ужас на окрестные земли, то укрепления приобретают иссиня черный цвет, над башнями кружит воронье и реют знамена армии Тьмы, а по боевым галереям неутомимо и размеренно вышагивают ровные ряды скелетов и зомби, в то время как из мрачных подземелий пол замком доносятся вопли, крики и истошные мольбы о помощи со стороны истязаемых страшнейшими пытками смелых принцесс, благородных девиц, великих воителей и прочей шушеры, нужной настоящим темным магам и некромантам как кобыле второй хвост.

М-да, вот только таким мечтателям почему-то невдомек, что мрачные и холодные громады должны выполнять свои функции строго в рамках того, для чего они строились, а гигантские цитадели и неприступнейшие стены падут раньше, чем спустит флаг какой-нибудь маленький донжон в далекой провинции. И уж тем более всяким любителям гигантомании и эффектности вместо эффективности не по нраву универсальные проекты, совмещающие функционал различных оборонительных сооружений, жилых помещений и лабораторий, а также стоящие куда как дешевле иных мегасооружений, из раза в раз получающихся у выпускников Королевской Академии Архитектуры и фортификации. Тот самый случай, когда на первое место ставится именно искусство внешнее, а не грубая и рациональная практичность.

Впрочем, новый замок рода Торхеймских, возведенный всего-то пять десятков лет назад, не мог похвастаться особыми архитектурными или конструктивными изысками и прочими экзерсисами высокого искусства. Зато голая функциональность, обороноспособность и удобство, да...

Ну и почти в три раза уменьшенная по сравнению с первоначальным проектом смета, равно как и сокращенный в полтора раза срок большинства черновых работ. Экономили тогда буквально на всем, кроме кладки и фундамента, ибо дед, мир его праху, считал, что новый дом семьи должен соответствовать нашей фамилии если не сутью, то хотя бы духом. И у него это удалось.

Замок, видимый издалека благодаря своему расположению, возвышался над равнинной местностью с небольшими пригорками, поросшими темным и мрачным лесом, внушая своим видом мрачную уверенность в том, что эти стены выдержат многие испытания. Единственная восьмиугольная башня, в высоту насчитывающая семь надземных этажей, а вниз уходящая на три яруса в дальнейшем расширявшихся катакомб, была окружена равносторонним треугольником лишенных каких-либо намеков на стрелковые башни стен.

Темно-серый гранит, который сюда везли из Северных гор, где нынче обосновались кланы гномов Карак-Норда, стал самым настоящим символом неприступности и стойкости перед всяческими опасностями, а также внушал непокорным холопам подобострастный страх и уважение к барону.

Единственная башня по всей своей поверхности была покрыта узкими стрелковыми бойницами, великолепно подходящими для стрельбы из арбалетов. Крыша отсутствовала, вместо нее на вершине расположилась боевая площадка, продуваемая многими ветрами и увенчанная, словно короной, классическими деревянными гурдициями.

Во внутреннем дворе слева от единственных ворот расположились конюшни, а справа разместилась кузница. В центре же замкового дворика стоял главный колодец цитадели, дополняемый, впрочем, еще тремя подобными, но уже внутри донжона и катакомб. Единственные ворота были лишены даже малейшего намека на барбакан, да и какой-либо ров вокруг крепости отсутствовали, зато расположение на каменистом основании холма позволяло с легкостью простреливать единственную подъездную дорогу продольным огнем со стен.

По верхнему краю укреплений шли полуоткрытые деревянные боевые галереи с удобными бойницами, а все три лестницы, по которым можно было подняться наверх изнутри, можно было в считанные минуты изрубить на куски. Дополнялся оборонительный ансамбль установленным на последнем, седьмом этаже боевым артефактом. Классический такой сероватый кристалл, накапливающий энергию и позволяющий пулять средней силы файерболами по всему в радиусе пары сотен метров. Правда, чаще, чем раз в минуту, данная штука работать не будет, но воспользоваться её функционалом сможет даже слегка обученный разумный.

Эх, замок... Мой дом — моя крепость, и в данном случае это не метафора, а жизненная необходимость и показатель социального положения.

Оборачиваюсь на замерших в почтительном молчании крестьян за спиной. Стоят, смотрят, ждут. Ну да, а чего бы им не подождать, если милорд барон приказал?

Окидываю придирчивым взглядом небольшой караван и взмахиваю рукой, отдавая команду на продолжение движения. Скоро нам потребуется заняться некромагическим искусством на куда как более глубоком уровне, чем приходилось за эти пару дней до этого.

Уги, ощущающий мое настроение согласно и пронзительно прокаркал что-то утвердительной, мол, 'Наконец-то, хозяин!'. Хмыкнув, треплю некроворона по лысоватой башке и шагаю в сторону родных стен. Сколько я тут уже не был с того момента, как начал свое обучение у мэтра? Лет восемь или все девять? Впрочем, это не столь важно...

* * *

Что вообще подразумевается под поднятием нежити? Если по-простому, то как раз таки классическое поднятие этой самой нежити, а если более официально, то наделение ныне неживого тела, трупом или заготовкой именуемого, свойствами и качествами, полуживым созданиям присущими, с применением энергий Предвечной Госпожи нашей.

Вот и готовлюсь применять все по инструкции. Как учили и тренировали, так и сделаем. Менять процесс создания классической такой болванки под стандартное умертвие, оно же некромагический конструкт второй категории, только портить отработанную давным-давно до нас операцию. Но это не значит, что стоит ограничиться только базовым описанием самого процесса.

Начать, пожалуй, стоит с базовой классификации некромагических конструктов или же по-простому нежити.

По происхождению нежить можно классифицировать на спонтанно появившуюся и поднятую. Естественно, нежить никогда не может появиться без особых причин. Однако здесь важно, что первый класс нежити появляется по естественным причинам, а второй -является результатом умышленного воздействия, зачастую, разумного существа.

Спонтанно появившаяся нежить — это нежить появившаяся в результате естественных причин или причин, не являющихся специально направленными на появление нежити, или причин, появление нежити вследствие которых, не является их облигатным свойством.

Внутренние причины — те причины, которые зависят только от особенностей умершего, которые по данным ряда авторов приводят к появлению нежити. Это душевная болезнь, злобный характер умершего, его незаконченное дело и др. Большинство из этих причин являются стохастическими факторами.

Бывает, что нежить появляется спонтанно и под воздействием внешних признаков. К ним относятся такие причины, как убийство, казнь, пребывание в заключении, гибель без должного захоронения, инфекционная болезнь, смерть на поле боя и так далее. Особого рассмотрения заслуживают две группы внешних причин. Первая их них — проклятия. Если проклятие высказано не профессиональным магом, колдуном или некромантом, то нежить, образовавшаяся из умершего, на которого оно было направлено, следует считать спонтанно появившейся. То же следует отнести и к нежити, возникшей из человека, на которого было направлено проклятие профессионального мага, но не имевшего цели превратить объект воздействия в нежить. Только в том случае, если проклятие было направлено профессиональным магом или некромантом и прямо имело целью превратить объект воздействия в некромагический конструкт, нежить, появившаяся вследствие этого, будет считаться поднятой.

Другой случай — смерть в особом месте или пребывание до смерти в таком месте. Чаще всего, это зона, насыщенная темной магией, распространяющей свое влияние на человека или животных в ней находящихся. В таком случае, если воздействие особой местности изначально не направлено на появление нежити, то нежить следует считать спонтанно появившейся. Например, если люди гибнут от высвободившейся энергии при разрушении могущественного артефакта, а потом становятся нежитью. Если же местность была предварительно заколдована специально, что каждый, испытавший её воздействие, после смерти становится нежитью, то такая нежить будет считаться поднятой.

Наиболее общим признаком спонтанно появившейся нежити является то, что её появление не стало следствием умышленного превращения живого существа в нежить. Чаще всего спонтанно появившуюся нежить называют привидениями, беспокойными покойниками, возвращенцами, духами. Наиболее часто как внешние, так и внутренние факторы не приводят к появлению нежити, и её появления — событие исключительно редкое.

Однако перейдем к куда как более интересной части! Поднятая нежить — нежить, появившаяся вследствие специального воздействия, направленного на создание некромагического конструкта, или имеющего неотъемлемое свойство превращать объект воздействия в нежить.

Целенаправленно поднятая нежить — это нежить, которая была специально поднята разумным существом с определенной целью. Сюда же относится нежить, возникающая в результате проклятий профессионального заклинателя, имевшего создание нежити своей целью, также нежить, возникающая от воздействия на объект чар особой территории, на которую предварительно наложено заклинание, превращающее пребывающих в этой местности живых существ в нежить. Кроме того, целенаправленно поднятой нежитью следует считать жертв сверхъестественной болезни, насланной, чтобы превратить её жертв в нежить.

Впрочем, полагаю, что вы несколько подустали от теории, а значит самое время перейти к практике!

Нежить можно поднимать разными способами, но некроманты применяют только два из них. В частности, поднятие с помощью ритуалистики, или же ритуальная некромантия, и прямое поднятие путем наложения на цель определенного комплекса чар и заклинаний, либо превращающего жертву в нежить, либо наделяющую объект воздействия свойствами нежити.

Плюсы и минусы есть в обоих случаях. Поднятые с помощью ритуалов скелеты по силе, стойкости и разуму вполне способны потягаться с созданными, что называется 'на коленке', зомби, для которых применили второй вариант. В то же время стоит понимать, что скелеты относятся к некромагическим конструктам первой, начальной категории, а зомби уже ко второй. Соответственно, применяя ритуалы, мы можем получить много действительно выдающихся слуг и солдат, способных противостоять куда как более многочисленной орде поднятых вручную некромагических конструктов.

Минус же один, но он перевешивает все плюсы. Стоимость. В отличие от простейшего наложения заклинания, которое требует от мага только лишь некоторого напряжения умственных и магических сил и способностей, ритуал включает в себя трату ценных ресурсов и ингредиентов, чаще всего без возможности восстановления, и вот тут мы упираемся напрямую в параметр стоимость — эффективность. Хочешь себе скелетов, которые смогут наравне биться с костяным рыцарем? Пожалуйста, вынь из кубышки сотню золотых и кое-какие редкие артефакты, а затем — вуаля! Наслаждайтесь, хах.

Вот только санкционированные некроманты, обязанные отчитываться в королевскую Канцелярию о своей деятельности, а также ограниченные законами нашего дорогого государства и пристальным вниманием со стороны церкви, вынуждены держать число своих слуг под четким контролем.

Для примера, мне, как дипломированному специалисту, позволено иметь двенадцать некромагических конструктов первой категории, шесть конструктов второй, троих — третьей и только одного — четвертой, в то время как всего этих самых категорий восемь. Итого я даже кадавра поднять не могу, не говоря уже о костяных стражах, личах и костяных драконах! Мой максимум это единственный костяной рыцарь, и это никак не изменить, но!

Мне, как барону Каргейну Торхеймскому было разрешено держать на постоянной основе дружину до сотни воинов, и вот в рамках этой самой дружины я мог поднимать столько низшей нежити первой категории, сколько мне требовалось. Ну, а в связи с тем, что со скелетами я был куда как менее количественно ограничен, при том, что качество хотелось сохранить, выбора способа поднятия даже не стояло.

Только ритуалистика, только хардкор!

Глава 6

Колдовство есть процесс преобразования внутренней энергии, маной называемой. Отдельно следует выделить процессы накопления, рафинации, концентрации, перемещения и связи внутренней энергии. Такая энергия есть во всем, что нас окружает, во всех живых существах и неживых предметах, только в разном количестве и разных типах. Поэтому разные типы колдунов из разных источников силу обыкновенно потребляют — это называется накоплением.

Хороший колдун из любого источника силу способен накопить и в чистую ману преобразовать — это рафинацией называется. У любого существа есть граница насыщения — естественный порог накопления маны. Порог этот не окончательный, и при постоянной тренировке 'растягивается'. Энергию или ману можно передавать, перемещать, отделять, концентрировать и сохранять. Для некоторых заклинаний требуется количество маны, превосходящее то, которое доступно чародею. В таком случае желательно применять ритуалы, либо вносить энергию частями, удерживая незаконченный конструкт под контролем. Это значительно растягивает процесс, но открывает доступ к колдовству, намного превосходящему человеческие возможности. В процессе такого колдовства важная задача колдуна уже сделанное не растерять — не дать распасться или измениться той мане, которую колдун уже вложил в плетение. Это концентрацией маны называется. Не следует ее путать с концентрацией самого колдуна, который заклинание накладывает, то есть ману трансформирует. Такая концентрация контролирует сам процесс трансформации энергии — во что именно колдун хочет оную ману преобразовать...

Ману можно передавать, зачаровывая предметы. Хочет колдун придать предмету или организму дополнительные свойства — вот и передает ему ману, закрепляет ее, так сказать, на объекте. Однако следует помнить, что при утрате заряда такой предмет свойства сии утратит тотчас же. Маны в зачарованный предмет подбавить можно — это много проще, чем заново зачаровывать. Однако у нас, некромантов, существует возможность зачаровывать наши конструкты на самостоятельное накопление энергии. Для этого применяются специальные кристаллы, тип которых зависит от окраса магических аспектов зачарования, а также от того результата, который требуется получить в конце.

Отдельные 'специалисты' балуются иным, предпочитая изымать из свежего покойника еще не успевшую отлететь остаточную оболочку души. Однако есть тут несколько нюансов. Чем больше сущность эта, тем больше сил в ней накапливается — до естественного предела, о котором я уже упоминал. В предмете растянуть его нельзя, изъятая сущность не 'растягивается'. Остаточная оболочка самостоятельно накапливает необходимую энергию из окружающей среды, но не гарантирует правильного функционирования некроконструкта. Для контроля применяется ментальная матрица, она же слепок, который в свою очередь вкладывает в пустую черепушку нежити базовые алгоритмы и, при должных навыках некроманта, определенные умения. Вот поэтому для поднятия скелета-воина желательнее всего использовать кристалл, содержащий в себе ментальный слепок обезличенного ветерана, знающего с какой стороны браться за меч и как взводить арбалет.

Помимо этих аспектов магии нам также доступны нанесения особых знаков, наполненных энергией и придающих некромагическим конструктам определенные дополнительные свойства. Кто-то менее сведущий в тонком искусстве поднятия нежити называет сие знаки рунами, но сколь-нибудь обученный ученик некроманта прекрасно знает, что это сигилы, а также способен перечислить не менее десятка различий между различными формами рунического письма разных областей магии.

Само же колдовство есть суть преобразование накопленной рафинированной маны по воле колдуна в концентрированную форму или образ. Производится это путем заклятья — как бы формой или шаблоном магическим, на котором колдун концентрируется. Заклинание есть воздействие маны колдуна на ткань Мироздания. От силы и концентрации воздействия разные следы бывают — широкие, глубокие, ну, это так, образно. Сконцентрированное сильное заклинание ткань Мироздания вообще прорвать может...

Формы заклинаний разные бывают разные: устные, письменные, жестовые. Иногда можно вообще обойтись без дополнительных воздействий, но такое труднее всего и требует большого опыта в сотворении именно этих плетений. Иными словами, если до упаду отрабатывать Стрелу Праха, то рано или поздно, в зависимости от таланта и прилежания, это заклинание можно будет создать исключительно волей, не прибегая к каким-либо дополнительным 'костылям'. Форму каждый маг сам выбирает в каждой конкретной ситуации, или в зависимости от привычки. В сложных заклинаниях обычно все формы используют — уж больно сложные и многослойные преобразования нужны. Плетение произнесенное или начертанное, пассами подкрепленное, ткань Мироздания колеблет и от этого по ткани волны расходятся, ну, опять-таки, образно. Результатом этого воздействия в мире изменения и происходят.

* * *

В темном помещении лаборатории стоял характерный запах. Тлен, кровь, старая выдубленная кожа, а также почти перебивающий прочие оттенки стойкий трудно определяемый аромат свежесобранных трав. Четыре магических светильника, сейчас снизивших интенсивность свечения в полтора раза, позволяли разглядеть начерченный на ровной каменном полу стандартный ритуальный круг, в центре которого расположилась обсидиановая глыба алтаря, черная словно сама Тьма.

Из прочих объектов в помещении присутствовали: два зомби тупых, обыкновенных, один пока еще не труп, активно вырывающийся и что-то мычащий через кляп, ну и ваш покорный слуга, занимающийся подготовкой к очередному поднятию. На данный момент из двенадцати доставшихся мне дезертиров в неживое состояние перешли уже девять единиц, пополнив собой гарнизон баронства, а теперь наступила очередь десятого.

Набрасываю на трепыхающуюся заготовку паралич и отшагиваю от ритуального Круга, придирчиво осматривая обновленную фигуру. Круг — это линия, прочерчиваемая на земле, с целью оградить человека, находящегося внутри неё, от различных внешних воздействий. Круги могут быть самых разных видов. За примерами не надо ходить далеко — достаточно вспомнить труды д-ра Папюса с его сложными формулами создания круга. В реальной жизни Некроманта всё несколько проще.

Во-первых: самой основной частью защитного Круга была и остаётся внешняя линия, которая чертится при помощи посоха. Стоит заметить, что в процессе рисования этой внешней линии желательно находиться внутри будущего Круга, чтобы, входя в него, не повредить защитного 'поля'. А вот дальше — каждый волен творить, что ему заблагорассудится, в зависимости от конечного результата. Например: можно нарисовать запечатывающие символы, написать имена демонов, руны и так далее. Безусловно, все эти действия прибавят защитных свойств Кругу, но для простейших случаев хватает и одной внешней линии.

Впрочем, я пренебрегать безопасностью не собирался, да и на результат поднятия эти элементы влияли весьма значительно, а потому в четырех точках на окружности, образующих, если провести грани, классический квадрат, были начертаны символы. Вур — притягивает к себе или к внешним границами круга все тёмные и нечистые силы. Киш — открывает порталы или каналы, по которым приходят или те, кого призвали во время вызывания, или кто-нибудь другой. В последнем случае применяют следующий знак. Коф — вышибает тех, кто пришёл 'без приглашения' туда, откуда этот кто-то пришёл. Также его модификации используются для проведения магических атак. Старший Знак — имеет великолепные защитные свойства. Может быть использован как печать, запирающая что-либо, или как индивидуальная защита.

Собственно, на этом приготовления можно было считать законченными, и зомби споро поволокли к алтарю теперь уже не сопротивляющегося бледного от ужаса дезертира. Из одежды на объекте поднятия оставалось только исподнее. В остальном же тело было вымыто и облагорожено, а волосы и ногти обрезаны. Можно приступать к ритуалу.

Первым делом размещаю тело таким образом, чтобы можно было зафиксировать ноги и руки в на данный момент разомкнутых фиксаторах. Для чего? Чтобы тело, во-первых, не испортило ритуал излишними жестами, а во-вторых, в случае поднятия какой-нибудь твари, эти самые кандалы должны были удержать монстра от бросания на своего хозяина. Ага, готово. Приступим ко второму этапу.

Лоб, ключицы, центр грудины, подвздошные кости и надколенники. Всего-то восемь точек, предназначенных для нанесения соответствующих рун. Итак, поехали. Лоб. Точнее, лобная кость. Именно тут мы закрепим руну определения специализации, а именно Тейваз. Руна Воина. Посвящена Тиву — богу войны. Многие называют туру Тейваз руной Воина Духа.

Движемся дальше. Вторая по стадии выполнения и, пожалуй, первая по важности руна — Перт. Символ магического посвящения как прохождения через состояние смерти. Немного кощунственно с одной стороны, ибо изначально подразумевалось перерождение в новом мире, но некроманты уже несколько столетий используют этот сигил. Аккуратно наношу её с помощью ритуального ножа точно в центр грудины. Клинок с легкостью режет плоть, а тонкое лезвие осторожно скользит по кости, выписывая знак. Готово!

На ключицы накладываются руны защиты — Эйваз и Альгиз. Они обеспечат укрепление костей и остановят процесс распада и тления. Здесь все проходит крайне быстро, и я перемещаюсь к подвздошным костям. Тут тоже две руны, которые довольно-таки неудобно вырезать. Одал и Эвас. Первый символизирует наследство, как духовное, так и материальное, увеличивая вероятность сохранения и преумножения прижизненных умений тела. Вторая руна очень многогранная, символизирующая и магическую силу, которая обеспечивает движение и развитие, и победу над смертью, и переходы между мирами, но мне необходимо только первое её толкование. А теперь завершающий штрих.

Контроль. То, что вбивают в головы нерадивым ученикам с самого первого дня обучения. Не удержал контроль над обычным зомби — будь готов к тому, что в ближайшем городе кто-нибудь умрет, а тебя поволокут к церковникам разбираться. Упустил упыря? Молись Предвечной, чтобы беглец не сожрал какую-нибудь деревушку. Ну, а если из-под контроля вырвется костяной дракон или лич...

Две руны наносятся на надколенники. Сюда никто и никогда не наносит своих ударов в бою, ибо солдатам вбивают, что зомби и скелеты перестают сражаться только лишившись голов. Да, в том случае, если делать все по учебнику, это утверждение полностью справедливо, но учитель не собирался облегчать своим врагам жизнь. Я тоже не стану. Наутиз. Руна принуждения, нужды, скованности и ограничений. Связана с понятиями Судьбы и Рока. Довольно сложный знак, поскольку для человека непросто видеть возможность развития в препятствиях и ограничениях, накладываемых Судьбой, равно как и смиряться с этими ограничениями. Но зато теперь я могу быть уверен, что некромагический конструкт не сорвется с цепи в самый неподходящий момент. Все руны не кровят, сдерживаемые магией, а скорее выгорают прямо на костях. Пациент давным-давно вырубился, но все еще жив. Умереть у некроманта на алтаре можно только тогда, когда это понадобится самому трупогону. Второй этап завершен.

Утираю пот с лица рукавом мантии и откладываю ритуальный нож. Сейчас он мне не понадобится. Вместо этого беру из поданного одним из зомби ларца небольшой накопитель. Внешне выглядящий как темно-фиолетовый невзрачный камешек, он несет в себе запас энергии достаточный, чтобы в области антимагии мои творения смогли провоевать еще не менее двух-трех суток. В остальном же каких-либо ограничений нет, ибо кристалл сам будет восполнять энергию из окружающего пространства. А теперь сосредоточим вокруг кристалла достаточно энергии и резко вонзим его точно в яремную впадину будущего некромагического конструкта.

Брызнула кровь, а тело чуть дернулось на алтаре, но накопитель уже коснулся позвоночного столба и вплавился в него, надежно закрепляясь в костях. Вокруг места внедрения тотчас же вздулась и пошла темнеть кожа, но я, не обращая на это особого внимания, уже опустил на лоб, чуть выше Тейваз, тонкий медный обруч с внедренным в оправу ониксом. Ментальная матрица готова к внедрению, а теперь пора заканчивать.

Губы словно сами собой затягивают привычный уже текст, вводящий в состояние легкого полутранса, правая рука сжимается на рукояти ритуального ножа, вскидывая его вверх, а левая опускается прямо на грудную клетку заготовки, начиная перекачивать необходимую для инициации энергию. Затягиваю катрены, ощущая, как тело на алтаре начинает стремительно бледнеть и охлаждаться. Жизнь быстро утекает из будущего воина моей маленькой армии, а на её место приходит смерть. Я уже чувствую дыхание Предвечной Госпожи, а в помещении разом становится холоднее. Энергия внутри круга начинает колебаться, алтарь мерно пульсирует, а по полу проходит волна легкой дрожи.

Катрен подходит к концу, энергия передана, а значит пора! Клинок резко опускается вниз, пробивая сердце находящегося на грани между жизнью и смертью, и я чувствую как душа покидает этот бренный мир. А теперь шагаем назад и внимательно наблюдаем за изменениями.

Кожа трупа усыхает и стремительно бледнеет. Глаза заволакивает фиолетовая дымка, руны, вырезанные на костях, пульсируют и светятся все тем же фиолетовым, в то время как в яремной впадине сияет кристалл. Тело обволакивает серовато-черная дымка, а значит процесс переходит в финальную стадию. Несколько десятков ударов сердца, и вот вихрь быстро стихает, свечение гаснет, а энергии успокаиваются.

На алтаре лежит тело. Глаза, лишенные век, исчезнувший нос, щеки и, частично, кожа в районе живота и тазовой области. Остаются слегка усохшие и потемневшие мышцы, отливающие черным, а также костная ткань. Руны тускло светятся фиолетовым, равно как и глаза. Что ж, проверим, что у нас получилось.

Пара зомби споро расковывает объект, пока я проверяю ментальные связи и степень внедрения матрицы. Все в норме, контролирующее плетение легло в полной мере, а необходимые навыки и рефлексы интегрированы в саму суть мертвого воина. Снимаю с головы костяного стража обруч и аккуратно укладываю его обратно в ларец. Зомби тем временем заканчивают и отшагивают в стороны, позволяя мне аккуратно приблизиться к нежити.

— Хозяин, — холодный и лишенный эмоций голос отдается в сознании гулкой волной, — готов служить.

— Встать! — командую, с легкой эйфорией наблюдая за тем, как очередное мое творение весьма шустро перемещается на пол, замирая по стойке смирно.

— Выполнено, хозяин.

— Так, давай проведем тесты. Упади на пол, встань, согни правую руку, наклонись и ударь зомби слева от тебя. Отлично, просто отлично... Можешь идти в ту дверь. Получишь оружие и броню. Затем отправляйся в казарму. Знаешь, где это?

— Да, хозяин, — после некоторых раздумий ответил костяной страж.

— В таком случае выполняй. Никого не убивать. Подчиняться сержанту. Это приказ. А вы, болваны, — разворачиваюсь к зомбакам, — тащите следующего.

Время у меня есть, силы и желание тоже, так почему бы не поднять еще одного?

Интерлюдия: Охотник на нечисть

Проклятая изморось, доставлявшая неудобства с самого утра, и не думала прекращаться. От мерзких капель, летящих в лицо и за шиворот, не спасал ни походный плащ с капюшоном, давным-давно промокший, казалось, насквозь, ни крепкий кожаный дублет, сшитый по особому заказу из шкуры собственноручно добытого сквернопарда портными в столице королевства.

Эрих Зигель поежился, кутаясь в потяжелевшие от влаги одежды. Погода, испортившаяся ещё ночью, не собиралась облегчать квалифицированному королевскому охотнику на нечисть его работу. Дождь уже явно смыл любые отпечатки лап тварей, равно как и скрыл следы их присутствия здесь, на восточном берегу сильно обмелевшей сейчас Крайней.

Феномен, при котором в самом дождливом регионе королевства Андор резко падал уровень почти всех рек и озер, а болота временно усыхали, многие десятилетия терзал ученых мужей, писавших мозголомные и малопонятные для простых смертных трактаты. Порой в Академии разворачивались настоящие баталии и поединки с использованием перьев, стилусов и профессорских жезлов, зачастую завершавшиеся травмами и увечьями среди лучших мудрецов государства.

Эрих знал об этом не понаслышке, ведь ему не раз приходилось тащить в столицу различных тварей и монстров, от известий о существовании которых церковники начинали орать и брызгать слюнями, а ученые и маги Гильдий и Коллегий готовы были выложить внушительную сумму в серебре, а то и золоте.

Впрочем, сейчас охотника не волновали высокие материи. Куда больше внимания он уделял тому, чтобы не въехать вместе с недовольно фыркающей лошадью в очередную грязевую лужу. Грунтовка буквально расползлась в стороны, и настоящая речка из полужидкой грязи чавкала под копытами верного скакуна, грозя рано или поздно оставить Вихря без подков, а самого Эриха с грязной одеждой. Дорога здесь уходила вниз, по направлению к реке, и грязевой поток становился быстрее и обильнее с каждым шагом. Конь тоже не выражал ни малейшего восторга от красновато-бурой жижи, несущей в себе размокшие комья глины, ветки и демоны знают что ещё.

Охотник чуть натянул поводья, а затем и спрыгнул прямо в противно причмокивающую грязь. Нечего было и думать о том, чтобы найти здесь и сейчас следы присутствия тех, кто изредка забредал на человеческие территории из лесов с той стороны границы.

Кольцо, фиксирующее меч на поясе, негромко звякнуло, когда он присел на колено, чтобы выловить из жижи заинтересовавший охотника кусок глины. Буровато-желтый кусок пах дождем и землей, и моментально разломился, стоило лишь Эриху чуть надавить. С раздражением отбросив растекающийся комок и отряхивая темно-коричневые кожаные перчатки о и без того грязный плащ, мужчина увлек коня за собой, покидая размытую паводком дорогу.

Темные кроны мрачных и безразличных деревьев сомкнулись над головой, отрезая от следопыта мрачное небо, целиком закрытое густой пеленой серых облаков. Вихрь негромко заржал, прядя ушами и показывая, что ему всё больше не нравится то, что затеял его безумный хозяин. Эрих лишь слегка похлопал коня по шее, да двинулся вглубь чащи, влекомый давным-давно выработавшимся чутьем на всякие сюрпризы и неожиданности. Да, многие его коллеги посчитали бы глупым соваться в западные леса Приграничья в одиночку, делая это в самый пик сезона дождей, но именно сейчас многие твари и монстры, являвшиеся обыденными целями охотника, начинали терять осторожность и устремлялись ближе к людским поселениям, принося с собой смерть для простых крестьян и горожан.

Западная граница никогда не считалась приоритетным направлением. Успешно освоив территории к востоку от Крайней, Андор сосредоточился на борьбе за серебряные рудники Фортеции, а затем и на защите южных рубежей от Каганата и Орды, не так давно вторгнувшейся в человеческие владения. В этом решении были и свои резоны. В то время как здесь, на западе, кроме обыденного леса да дрянных пахотных земель не было ровным счетом ничего, заслуживавшего внимания Короны, в центральных провинциях раскинулись богатейшие копи, дающие Андору золото и медь, железо и драгоценные камни, уголь и соль. Эти же земли в большинстве своем даровались отставным офицерам, опальным дворянам, неугодным столице магам и прочим личностям, наличие которых по близости вызывало у Вице-канцлера и Его Королевского Величества мигрень и зубную боль соответственно.

Раздумывая об известных почти любому фактах, Эрих раздвинул очередные кусты и вышел на небольшую поляну, увлекая за собой пофыркивающего от недовольства коня. Изморось наконец прекратилась, и следопыт хотел развести костер, дабы согреться и высушить одежду. Его не останавливали промокшие насквозь сучья и отсутствие под рукой сухого хвороста, благо магические амулеты, которыми расплатился предыдущий наниматель, вполне позволяли не беспокоиться об этом. В кои-то веки можно было выполнять свою работу с каким-никаким комфортом.

Нынешнюю цель охотника последний раз видели примерно в пятнадцати лигах отсюда. Молодой вервольф из числа новообращенных, скорее всего бывший крестьянин, повадился воровать и без того немногочисленный скот, а когда разозленные селяне в ярости организовали дежурства и столкнулись с тварью во время очередного визита в хлев, оборотень накинулся на глупцов. Монстр успел задрать двоих, а сам ушел, получив несколько явно некритичных для него ранений. Тогда здешний феодал, барон ван ден Бринк решил тряхнуть стариной и лично попытался загнать тварь вместе с собственной дружиной, но успеха не добился.

Зверь, понятное дело, усмотрел в этом разрешение на ответные действия и вновь атаковал, теперь уже целенаправленно убивая селян. Наконец, скрепя сердце и уняв жадность, барон решил таки обратиться к специалистам.

Эрих взялся за это дело отнюдь не из-за награды. Глупо было бы считать, что старый жлоб раскошелится хотя бы на пяток золотых. Но среди бесконечных заказов и требований притащить очередную магическую тварь непременно живой, простое и внятное 'пойди и убей' реально расслабляло. Другое дело, что монстр оказался на диво шустрый и не купился на ложную приманку в виде позаимствованной у пейзан козы. Не подействовали ни оставленные в лесу ложные 'метки' другого оборотня, ни даже облава с факелами и дрекольем, когда тварь попытались выгнать на засевшего в засаде Эриха.

Охотник связывал это в первую очередь с тем, что обращенный крестьянин, вероятно, сохранил отдаленные и частичные воспоминания о жизни среди людей, и даже смог сделать из этого некоторые выводы. Такой монстр гораздо опаснее своих изначально 'диких' коллег, ибо знает кого следует опасаться, а кого можно убивать невозбранно. Ну, а вкусивший человеческой плоти вервольф точно не остановился бы.

Поэтому Эрих уже пятые сутки преследовал петляющую и активно драпающую тварь, руководствуясь скорее принципами и нежеланием допускать дальнейших нападений, чем обещанной наградой. К тому же земли баронства закончились примерно половину дня тому назад, и охотник пересек линию межевых камней, углубляясь на территорию сопредельного феодала. Если он верно запомнил увиденную месяц тому назад в кабинете бургомистра Хольмгарда карту, то где-то здесь располагался замок баронов Тормхейских, а соваться в логово имеющих не самую лучшую славу феодалов не хотелось. Тем не менее тварь легко могла вернуться и снова начать убивать, терроризируя крестьян...

Интуиция и чутьё пока не подводили, и охотник на нечисть уже не раз замечал на своем пути следы убегающего от погони монстра. До сегодняшнего дня, когда ливень смыл все следы и разом обесценил достигнутые результаты. Теперь наткнуться на тварь можно было только случайно.

Эрих уже начал извлекать из чересседельных сумок нехитрый ужин, раздумывая о том, что принципы это конечно хорошо, но впадать в маразм ему пока рановато, когда очередной порыв ветра донес до чуткого обоняния охотника на нечисть легкий оттенок запаха, ощутив который, тело среагировало само. Правая рука метнулась на гарду эстока, а сам мужчина напряженно замер, сосредоточившись на ощущениях и проверяя, не показалось ли ему.

Не показалось. Очередное дуновение ветра принесло с собой легкий запах свернувшейся крови, и мужчина разом подобрался, извлекая из небольшого чехла на поясе небольшое — не больше указательного пальца в диаметре — оловянное кольцо, покрытое рунами. Поверхность амулета тускло засветилась молочно-белым, нагреваясь и приобретая буроватые оттенки. Где-то рядом однозначно темное существо убило кого-то, причем с того момента минуло едва ли более пары-тройки часов.

Эрих извлек меч из ножен, сбросил плащ, чтобы тот не мешался, да кинул наверх ножны. В левой руке охотник сжал амулет и осторожно двинулся туда, где по ощущениям и находилось то самое место убийства.

Пара ворон с карканьем взвилась в воздух, когда мужчина мягко спрыгнул на дно небольшого оврага. Стойкий запах свежей, ещё не до конца свернувшейся крови, перебивала лишь ещё более едкая вонь дерьма. Очень характерного дерьма...

Охотник слегка пнул ногой крупный и вытянутый бело-красный обглоданный череп, переворачивая его челюстью вверх. Присел, рассматривая находку с профессиональным интересом, а затем двинулся по кругу, высматривая одному ему известные следы. Те кто жестоко и быстро расправились с оборотнем, не смогли бы уйти слишком далеко, а все следы тут намекали на неизвестных существ, расквитавшихся со своим природным врагом. Последней каплей стал обломок грубого деревянного копья, наконечник которого явно был обожжён на костре.

— Гоблины... — С ненавистью выплюнул единственное слово Эрих, разворачиваясь и устремляясь обратно к коню.

Требовалось действовать как можно быстрее...

* * *

Гоблины... Раса этих низкорослых и уродливых дикарей издавна являлась врагом человечества. Никто уже и не помнит, с чего начались конфликты вначале с обитателями Хаарглота, древнего царства этих коротышек, но спустя примерно четыре столетия после Исхода гномов государство зеленокожих уродцев пало под ударами железных легионов Объединенной Империи. Так закончилось толком не начавшись правление существ, которых издавна боялись и ненавидели.

Теперь же остатки этой расы влачили жалкое существование за пределами обжитых и исследованных земель, скрываясь от охотничьих команд людских королевств, не показываясь на глаза имперским экспедициям и тем более прячась, когда воздушные корабли подгорных мастеров вновь поднимались в небо, восстанавливая сообщение с разобщенными подземными крепостями гномов.

Гоблинов убивали всегда. Зеленокожие уродцы обладали удивительной жаждой жизни и при этом не были способны к мирному сосуществованию, предпочитая совершать налеты и набеги на приграничные земли. Плодясь в глухих чащобах, собираясь в толпы вооруженных палками оборванцев, а затем и нападая на деревни, стоящие на отшибе, одичавшие твари заслужили репутацию подлого и враждебного народа, договариваться о мире с которым было совершенно невозможно. Гоблинам хватало хитрости и мозгов для того, чтобы вовремя спрятаться от рейдовых отрядов и трапперских команд. Доставало им и глупости, чтобы, скрывшись от преследования, вновь вернуться к разграблению и налетам на человеческие земли.

Тварям не нужно было золото. Гоблины отрицали само понятие денег, как таковых, предпочитая натуральный обмен и не признавая 'блестящих кругляшей'. Куда больше ценилось ими железо, найти которое в лесах было невозможно, а также скот и человечина. Уж это за свою карьеру охотника на нечисть Эрих усвоил накрепко. Тварь, вкусившая людской плоти, обязательно вернется, чтобы повторить трапезу, но станет куда осторожнее и опаснее.

Зигель сталкивался с гоблинами несколько раз, и ни в одном случае эти встречи не принесли ему ничего, кроме крови, дерьма, человеческого горя и ненависти к мелким уродцам. Вот и сейчас перед глазами вставали пылающие деревеньки, разбросанные на снегу кости, кровь и требуха, а также толпа орущих что-то на своем отвратном наречии монстров.

В тот раз, когда гоблинам удалось перебороть сопротивление обитателей небольшой деревушки, а затем и 'позабавиться' с телами павших и взятых в плен, всё завершилось сокрушительным ударом тяжелой кавалерии. Атакующий клин всадников буквально вмял уродцев в землю, не оставив им и тени шанса на бегство или пощаду...

Вот только сейчас у Эриха не было времени на то, чтобы мчаться в столицу графства и именем короля требовать поднимать гарнизон. Он просто не успел бы добраться от далекой глухомани западных границ до Хольмгарда до того, как свершится непоправимое, ибо только лишь путь сюда занял у него неделю. Оставалась, правда, возможность обратиться уже к местным феодалам, которые и должны были прикрывать границу от подобного рода угроз, вот только до того же ван ден Бринка было далековато.

Потому и гнал сейчас Зигель своего Вихря в сторону мрачного замка Тормхейских, тщетно силясь вспомнить всё, что когда-либо слышал об этом благородном семействе. Получалось с трудом, ибо Эрих никогда особо и не интересовался столь незначительными в его работе личностями, как заштатные приграничные бароны, а потому и не знал, чего ожидать от нынешнего правителя этих земель.

Оставался, правда, немалый шанс того, что феодал предпочтет запереться в родовом замке за высокими и крепкими стенами, пропустив банду низкорослых тварей вглубь коронных земель, но здесь в дело должен был вступить сам статус королевского охотника на нечисть, дающий возможность привлекать для ликвидации особо опасных тварей не слишком желающих вмешиваться в это дело дворян и церковников.

Зигель пришпорил коня. Сгущались сумерки. Мрачная громада единственной башни родового гнезда Тормхейских стремительно вырастала впереди, но ни одного огонька не светилось в бойницах укрепленного манора. Дождь перестал окончательно, однако раскисшая за день грунтовка сейчас обдавала коня и всадника настоящими фонтанами грязи. Эрих с тоской подумал, что о теплой ванне или хотя бы бокале вина можно даже и не мечтать. И дело здесь было даже не в гипотетической реакции аристократов, на головы которых он собирался вывалить внезапную проблему. Если упустить время, гоблины растворятся в лесах с концами, и никакой опыт и навыки охотника не позволят нагнать тварей прежде, чем они нанесут свой удар.

Он спрыгнул с Вихря не доезжая шагов десяти до ворот, преодолев это расстояние быстрым шагом и ведя коня под уздцы, а затем обрушил на свежий крепкий брус весьма чувствительный удар.

Замок ответил тишиной.

Подождав для верности пару мгновений, Эрих замолотил сапогом в дерево. Бил аккуратно, так, чтобы в первую очередь не повредить собственную ногу, выдавая немалый опыт в этом деле.

Однако реакция обитателей замка запаздывала, и когда где-то за воротами наконец послышались поскрипывающие и грузные шаги, Зигель уже был готов обматерить всех и вся.

— Кому там ещё не спится? — скрипящий словно несмазанное колесо телеги старческий голос был преисполнен недовольства.

— Срочная весть! Мне немедленно нужно встретиться с бароном! — рявкнул Зигель.

— Приходите завтра, мы никого не ожидаем, — проскрипели с той стороны и, судя по шагам, развернулись, даже не доходя до ворот.

— Именем короля, приказываю открыть ворота! Сейчас же! — Эрих не любил использовать этот аргумент, понимая, что со стороны такое отношение будет воспринято крайне негативно, но здесь и сейчас он чертовски устал, вымок и был готов зарубить всякого, кто будет стоять на пути его цели: — А тебе, старик, я прикажу всыпать десяток плетей за твой длинный язык!

— Ходют тут всякие, требуют не пойми чего... Приказывалка ещё не выросла, — с той стороны со странным сипением выдохнули, — Тебе ж, милок, сказали, что не ждем никого. Имеешь что сказать господину барону, так приходи завтра...

— Нарываешься, старик, — угрожающе процедил Зигель, — Если ты сейчас же не уведомишь Тормхейского...

С той стороны что-то лязгнуло, клацнуло и щелкнуло, а затем небольшая и не слишком заметная на первый взгляд заслонка в воротах откинулась внутрь.

— Свалил бы ты отсюда, милок, покуда я добрый, — почти нежно проскрипел лысый и смертельно бледный дед, угрожающе наводя на охотника на нечисть тяжелый армейский арбалет.

— Ох ты ж мать твою... — прошептал Зигель, в шоке уставившись на сияющую тускло-фиолетовым некромагическую руну Перт, с любовью вырисованную точнехонько посередине лба весело скалящегося монстра.