— Ну что там у нас с Лос-Анджелесом?
- Ожидаем, господин генерал. — звенит мелодичный голос секретаря, — Санса Пак ЮнМи в здании консульства. Задержка не с нашей стороны, господин генерал.
Отключившись, он снова берёт ручку, и начинает её рассматривать :
— Контрразведчики предполагают, как всё это будет происходить.
Заинтересованная сторона, скорее всего хорошо изучила ЮнМи.
Они не пойдут к ней с цветами, не будут греметь рыцарскими доспехами — она их просто пошлёт куда подальше.
Они захотят действовать наверняка.
Скорее всего, они устроят какую-то каверзу, а потом предложат помощь.
Причём обвинят в этом нас — нашу страну, правительство, разведку — всех. И постараются её максимально напугать — скажут, что её хотят убить, расстрелять, зажарить и так далее.
Обстановка сейчас вокруг неё уж больно располагает к этому : она в Штатах, дома вокруг неё жуткий скандал, она не удобна, не угодна чиновникам, все считают её бунтаркой — под это дело, рассказать страшную сказку проще всего!
А для достоверности — они сделают какую-нибудь гадость. Она, конечно, не пострадает, но вот кто-то из окружения — может.
— Похоже на почерк ЦРУ.
— Да ну какой почерк!... Они там одни и те же школы проходили! Почерк, почерк... Точнее уж — диагноз. — кидает он опять ручку на стол.
— И у контрразведчиков есть серьёзные основания так считать? — переспрашивает полковник.
— Ты знаешь, — вздыхает генерал, — я давно с ними работаю. Уверяю тебя — если бы у них не было слишком уж серьёзных оснований, практически стопроцентной уверенности — они бы мне об этом вообще не сказали! Это я тебе точно говорю.
— Дааааа. — тянет полковник. — И, как я понял, если Агдан срочно вернётся в Корею — весь смысл в диверсиях у внешних источников отпадает.
Генерал кивает :
— И ведь, если что-то, не дай бог, случится с её близким окружением или родными... Кстати если случится с ней самой — она отнесётся к этому легче, спокойней, чем если с другими. А если с кем-то... У неё и так мало друзей и близких...
Она нас всех возненавидит, обозлится, пойдёт на сделку с любым дьяволом!!!
Она не будет верить нам совсем! Им она тоже не будет верить, но нам особенно!
И вот тогда — она тоже постарается сделать нашу страну известной...
Будет ковать славу и благосостояние "Великой Америки", и максимально возможно топить нас!
Это не я говорю — это контрразведка прогнозирует!
Она постарается : подняв большой шум — вывезти близких ей людей из страны, а потом будет делать нас либо посмешищем, либо монстром в глазах Мира.
Не просто кричать — а сделает это через творчество... Это будет на порядки сильнее! Я не зря сказал про седьмой флот США...
Достояние — оно же обоюдоострое! Как нож — можно кимчхи порезать, а можно в человека воткнуть...
Это синеглазое достояние — должно быть Нашим достоянием!!!
И это — наша с тобой задача! Понимаешь?
— Да, господин генерал! Её надо срочно вернуть. — кивает полковник, — Но, на сколько я знаю, для проведения подобных акций — сначала нужен "контакт". Агдан не к кому там обратиться в случае возникновения подобной ситуации. Сначала должен, как бы случайно, появиться кто-то, к кому она может обратиться потом за помощью. Без этого акция невозможна. Контакт уже был?
И ещё хотел спросить, господин генерал. Уже известно где и когда планируется диверсия? Хоть что-то об этом известно?
— К сожалению мало. — вздыхает генерал, — Но, что это будет — к мудан не ходи!
"Контакт" ожидается прямо вот-вот сейчас, а диверсия — в одном из городов, где будут проходить концерты. Не сейчас.
Нам надо их опередить! Однозначно надо!
— А она, как бы это сказать, — подбирает слова полковник, — не заартачится? Не выкинет чего-то?
— Нет. Она умная девочка. И контрразведчики мне подсказали, как ей это подать.
— Агдан непредсказуема.
— Нет-нет. Она как раз легко предсказуема! Это она по-корейски непредсказуема.
Понимаешь, у контрразведчиков работа такая — предсказывать возможные действия разных людей. Из разных стран, регионов, откуда угодно, с учётом ментальности.
И вот, как раз, если рассматривать Агдан, как европейку — все действия абсолютно логичны и оправданы!
То есть она — не американка. Нет у неё такой зацикленности на выгоде, на профите, как у них. И много чего другого нет.
Но и не наша, и не Китай, и не Япония. Отсюда — от нас — в ней почти ничего нет!
Это, напомню — не я говорю! Она, ментально — именно из Европы!
После таких выводов специалистов — невольно в реинкарнации поверишь!
Мм-да. Такие вот дела.
— А контрразведчики это как-то объясняют?
— Нет, конечно. Да им, по-моему, вообще на это наплевать — хоть марсианка!
Им надо предсказать поведение, а не таблетку от головы выписывать.
Полковник изумлённо качает головой. Генерал, заметив это, хитро улыбается :
— Страшно?! А это теперь твой непосредственный подчиненный! С этого дня. Пак ЮнМи, национальное достояние под кодовым именем Агдан, поступает под твоё прямое, непосредственное, и безраздельное руководство. Рад?
— Но...
— Вижу-вижу, что рад! Вон как перекосило-то всего от радости.
— Но...
— Ничего-ничего! Мы все тебе поможем. Я — буду осуществлять, так сказать, общее руководство, контрразведчики — тайное. Не общался ещё с ними плотно? Вот и пообщаешься!
Формально, у неё будут и другие командиры. Но это всё, как ты понимаешь — формально. Непосредственным руководителем у неё — будешь именно ты.
Это приказ, полковник. Стране нужен подвиг! Стране нужно — чтобы достояние приносило пользу стране! И не какой-то стране — нашей стране!!! А ты как раз идеолог — действуй! — хитро улыбается генерал, — И не кривись так!
— Но...
— А ты думал я просто так что ли тебе тут, битый час, всё подробно рассказываю? Ты руководитель — ты должен знать о ней всё! Абсолютно всё! Включая, всяческие там, женские заморочки. А уж об остальном, об основном — вообще сам бог велел! Точнее страна велела.
— Но у меня же...
— У тебя приказ! — отрезает генерал, — А с остальным поможем. Здесь — мы её прикроем. И её окружение прикроем, и родных.
Кстати, с завтрашнего вечера, мимо её дома каждые два-три часа будет проезжать военный патруль.
Там, её родных, если знаешь, и так целая армия охраняет — поклонники её. Фан-клуб — Ред-Алерт. (полковник кивает)
Так вот. Наши, наш патруль — будут специально останавливаться, и здороваться за руку со старшими их групп, ну или там — по плечу их хлопать, спрашивать : как дела. Короче говоря — внешне проявлять этакую солидарность.
Журналисты это точно не упустят — раструбят об этом кругом и всюду!
Так что тут, у себя — мы её прикроем!
Да она и сама... Та ещё... Она же воин! Морпех! Офицер!!! — улыбается генерал, — Её скорее тормозить, останавливать надо, чем охранять! Это же Агдан!!! Скорее нас с тобой придётся от неё защищать, чем её от кого-то! — смеётся он.
— А....
- Господин генерал! — красивым голосом вещает селектор, — Лос-Анджелес на второй линии. Санса Пак ЮнМи на связи.
— Вот! — указывает пальцем генерал в телефон, — Вот и твоя подопечная на проводе. Ну наконец-то!
Генерал берет трубку, и, не включая громкую связь, общается с подчинённой :
— Здравствуй ЮнМи-ян!
— Я тоже желаю тебе здравия, ЮнМи-ян!
— Спасибо, спасибо хорошо.
ЮнМи-ян, на сколько я знаю — через два дня вы заканчиваете клип, и едете по городам Америки?
— Как откуда знаю?! Мне по должности положено знать где находятся, и чем занимаются мои офицеры. — хитро усмехается он.
— Сразу два клипа снимаете?! Один не успеваете? Но ведь в планах-то ничего не меняется? Через два дня, как и положено...
— Это хорошо.
— Вообще не поёшь в клипе?
— Это какой — который Демон?
— А! А ты чего? Пляшешь наверное?
— И не пляшешь. Ну хорошо.
— Не это хорошо. Хорошо, что у вас в планах ничего не меняется. — беззвучно смеётся генерал,
— Так всё. Хватит шуток.
— Я надеюсь, ты понимаешь по какому поводу я тебя вызвал?
— Ты всколыхнула большую волну. Тут поднялось очень много шума из-за тебя...
— ЮнМи...
— ЮнМи-ян...
— Санса ЮнМи!
— Да заткнись ты, в конце-то концов! — беззвучно смеется он.
— Вот.
— Вот.
— Вот так уже лучше. Кстати, не понял твоего высказывания — причём тут : "Кто пукнул в автобусе — тот больше всех и орёт"? Зачем орёт? (корейцы иначе относятся к этой теме прим. ред.)
— Иносказательно?
— Какая шапка? На каком воре горит?
— Немецкая поговорка?
— Иносказательная. Всё равно странная.
— Так всё. Теперь буду говорить я! Ты — только слушать!
— По форме отвечать!
— Вот. Молодец морпех.
— Итак. ЮнМи-ян. Я надеюсь, ты и правда хочешь изменить ситуацию вокруг сунын, а не просто поскандалить?
— Хорошо. Тогда слушай внимательно.
. . . .
Через несколько минут.
— Ффф-у. — откидывается в кресле генерал, завершив разговор :
— Ураган какой-то! Стихийное бедствие! Ну и подчинённые у тебя, полковник! — усмехаясь качает он головой.
Полковник вздыхает и, с кислым лицом, согласно кивает.
— Да ничего, полковник! Таким и должен быть настоящий морской пехотинец! — подбадривает его генерал, — Ух! Ураган!
Чуть развернувшись в кресле, генерал достаёт из шкафчика открытую бутылку коньяка :
— Через три дня она будет здесь. Давай мы с тобой немножко отметим твою новую заботу — заботу о национальном достоянии!
Он ставит на стол два небольших коньячных бокала, и немного задумывается :
— Забыл как-то распросить её про клип. Про тот, что они сейчас делают.
Надеюсь она в нём не вешает наших чиновников на столбах...
А — какая разница! Тем более, что он уже почти готов.
Интересно просто — что ж там она наснимала? Тебе интересно? Мне вот — интересно.
Rammstein — Links 2 3 4
Сделанный группой клип, в наш Мир доставить не удалось.
Агдан утверждает, что делала всё точно как у Rammstein
Но по слухам и сплетням в сети — клип примерно такой :
Эпилог
Сеул. Три недели после объявления результатов Общегосударственного экзамена Сунын.
Суббота. Около полудня.
Дом мамы ЮнМи.
В полутьме, возле входной двери, неподвижно сидит черная кошка и, чуть задрав голову, смотрит на закрытую дверь.
— Ждёшь? — улыбаясь спрашивает проходящая мимо СунОк, — Она ведь, наверное, только к вечеру приедет.
Обернувшись, кошка меланхолично смотрит на источник звука, затем лениво отворачивается в прежнее положение застывшей статуэтки.
— Ну-ну. — уходя смеётся СунОк, — Жди.
Через пару минут щёлкает замок, и в дверном проёме появляется улыбающаяся ЮнМи :
— Народ, я дома! — с порога кричит она, перехватывая в полёте прыгнувшую навстречу кошку.
Через секунду к ней в объятия с визгом летит СунОк.
— Мульчу раздавишь! — смеётся Юна, обнимая сестру и подскочившую маму.
Вошедший следом за ЮнМи рядовой, улыбаясь во всю ширину лица, некоторое время наблюдает за семейной идилией :
— Санса, куда поставить сумки? — наконец спрашивает он.
— Брось там где-нибудь. Главное "Корг" мой принеси, не забудь!
— Есть, не забыть, мэм! — сияет улыбкой рядовой.
— Как дам в лоб! За это твоё — "мэм"... — пытается сделать серьёзным голос ЮнМи.
— Есть, "в лоб", мэм! — разворачивается к выходу счастливый рядовой.
Часа через два.
Дом мамы ЮнМи. Зал.
Недалеко от входной двери тихонечко притулилась мама.
Облокотившись на стену, она мягко улыбается и наблюдает за разговором взрослых дочерей.
Посреди комнаты, сидя на полу и поджав под себя ноги расположилась СунОк.
Бурно жестикулируя, иногда чуть не подпрыгивая над полом, старшая сестра эмоционально рассказывает младшей что-то очень интересное.
Недалеко от неё, обложившись целой кучей подушек, лежит накормленная до отвала ЮнМи — весело хохочет над рассказами сестры, и параллельно теребит, развалившуюся у неё на животе кошку.
Мульча иногда машет лапой, легонько покусывает руку Юны, и всячески подыгрывает любимой хозяйке.
И тут, рядом с СунОк, начинает гудеть, вибрировать и трястись телефон.
СунОк бросает быстрый взгляд на экран, и вдруг срывается с места, пулей вылетает из комнаты, умудряясь чудом обогнуть сервировочный столик, перепрыгнуть через что-то ещё, параллельно смотря в экран, и отвечая на звонок.
ЮнМи, вытаращенными глазами смотрит на мать, та расплывается в улыбке, и медленно, загадочно кивает :
— НамДжун... Только на его звонки она так отвечает...
— Аааа! — тоже улыбается Юна, — Тогда понятно.
Ненадолго в комнате устанавливается тишина.
Затем Юна берёт ладошками мордочку кошки, и глядя ей в глаза говорит :
— Вот ведь как, кошатина! Любоффф!
И, потрепав Мульчу за уши, добавляет, кого-то копируя :
— Амор. Уу.
— У тебя-то как с этим дела? Может нашла кого? — с надеждой в голосе спрашивает мама.
— Хорошо с этим дела. Никого не искала и, слава богу, никого не нашла. — балуется Юна с кошкой.
— Когда уже ты у меня вырастешь?! — укоризненно смотрит на дочь ДжеМин.
— Мам! Мы сто раз уже это обсуждали! Давай не будем мусолить эту тему!
ДжеМин обречённо вздыхает :
— А как же дети?!
— А чего дети? — ЮнМи, в это время, изображает кошкиными лапами какой-то танец, — С де́тями-то как раз всё хорошо! На сколько я знаю — за последнее время ни одно дитё не пострадало. Я имею в виду — не пострадало от удара большим, твёрдым предметом — Земным Шаром. Никто, даже случайно, из окошка не вывалился! Все живы, довольны, ходят дружным строем, радостным шагом, и с песней весёлой. Так что с детьми — всё замечательно!
Мама вздыхает, и осуждающе кивает :
— И шутки у тебя какие-то циничные стали.
— Извини мама. Устала я. Столько визгов было вокруг всего этого...
— Я понимаю, дочка. Не легко тебе.
— А внуков тебе старшенькая дочка наделает. Много-много! — улыбается Юна.
— А ты заметила, как СунОк похорошела? — заходит с другой стороны мама.
— Дааа!!! Сестрёнка здо́рово изменилась! Прямо расцвела вся!
— А ведь любовь не только внешне красит — она даёт внутреннюю гармонию! Как же можно без любви прожить?!
— Это точно, мама. Никак не прожить. И без гармонии, и без любви вообще никак не прожить.
Вот, к примеру, я — я постоянно влюблена! Постоянно! Я очень люблю саму жизнь! Вот поэтому и музыка у меня получается очень даже гармоничная — из-за влюблённости. Музыка ведь идёт изнутри. От внутренней гармонии.
