Стоило вернуться в реальность, как желудок тут же подскочил к горлу. Я тут же перегнулся с кровати над тазом, избавляясь от содержимого. Благо, такового было немного. За весь день съел тарелку томатного супа и шоколадный батончик. На большее не хватило ни сил, ни времени, ни желания. И сейчас я этому рад. Сполоснув рот водой из фляги, испаряю таз вместе с содержимым и откидываюсь на подушки. Вдох, другой, желудок становится на законное место. Перед глазами продолжают мелькать цветные пятна, закрываю ладонями лицо и выдыхаю.
Дневник валяется у меня где-то в ногах вместе с ручкой. Не сказать, что авантюра была бессмысленной. Я узнал многое, хотя это и намного-намного меньше, чем я ожидал. Его надо убрать. Все обдумать. И продолжить эксперимент на свежую голову. Я должен выяснить имя. Или хотя бы что именно нападает на учеников, как оно это делает, где и по каким причинам. И если Миртл Уоррен умерла окончательно и бесповоротно, то почему в нашем случае жертвы только оцепенели? У меня начала раскалываться голова. Я вздохнул, схватившись за матрас с трудом сел и убрал дневник с ручкой в рюкзак. Страницы, что показательно, были чисты. Должно быть, Реддл обдумывает произошедшее.
Убрав всё по местам и всё-таки уничтожив свои запасы воды, откидываюсь на подушку. Поворачиваюсь на правый бок и привычно подтягиваю согнутые колени к груди. Усталость набатом била в затылок, в какой-то момент размышления прервались, и я провалился в тяжелый сон без сновидений.
* * *
— Гарри. До Истории Магии осталось пятнадцать минут.
— К Корифею историю — буркнул Поттер, отворачиваясь от света. Корнер беспомощно пожал плечами.
— Эм…. Я понимаю. Но сегодня что-то вроде контрольной, и если тебя там не будет…. — предпринял вторую попытку Голдштейн, аккуратно тряхнув Поттера за плечо.
— Подойду минут через десять — не открывая глаз, сообщил Поттер. Райвенкловцы переглянулись и вышли в гостиную.
— Ну, это уже прогресс — оптимистично предположил Краснобай. — По крайней мере, у него вернулась тяга к отдыху.
— Ага, в ущерб всему остальному, правда. — хохотнул Смит, Голдштейн флегматично отвесил ему подзатыльник.
— Идемте. Иначе точно опоздаем.
В аудиторию они подошли одними из последних, расположившись аккурат на первых партах. Гриффиндорцы шумно галдели, несколько человек уже играли в карты. Смит закатил глаза, садясь рядом с Падмой Патил. Со звоном колокола в класс сквозь доску вплыл профессор Бинс, обозрел аудиторию флегматичным взглядом и начал монотонно читать лекцию.
— У гоблинов было так много войн или у нас опять все сначала началось? — скучным тоном поинтересовалась Падма.
— Это не ко мне. — вполголоса отозвался Смит. — Из нас только Корнер двинут на истории. По мне, так все это ненужная муть.
— Ну, не всегда ненужная, но про гоблинов мне слушать надоело…. — с этими словами Падма достала блокнот и начала вдумчиво делать какой-то набросок.
Поттер проскользнул в аудиторию спустя несколько минут. Быстро оглядев класс, прошел за спиной призрака и перемахнув через парту и вовремя пригнувшегося Голдштейна, сел рядом с Грейнджер, доставая пергамент и перо. Обернувшийся к аудитории профессор Бинс не подал вида, что заметил опоздавшего.
Поттер повел над пером ладонью, как только призрак сделал вторую паузу, перед каждым учеником появился зачарованный пергамент с вопросами. Перо Поттера тут же начало шустро заполнять поля ответов, а сам райвенкловец прикрыл утомленно глаза.
— Так нечестно! На занятиях нужно учиться! — рассерженной гусыней зашипела Грейнджер, райвенкловец досадливо поморщился и потер пальцами левый висок. Перо на секунду соскочило на край пергамента, затем снова продолжило бег по бланкам ответов.
— Учись — разрешил Поттер, левитировав решенный тест на стол преподавателя и улегся на скрещенные руки, явно планируя досыпать. Смит криво усмехнулся покрасневшей от возмущения Грейнджер.
— Господа студенты, у вас осталось двадцать минут — монотонным голосом напомнил преподаватель. Грейнджер тут же кинулась дописывать тест. Корнер дополнительно заполнял второй свиток, то ли для гримуара, то ли ради дополнительных баллов в копилку факультета. Голдштейн уже читал учебник по чарам под партой, левитировав свой тест на стол преподавателя. Смит со вздохом посмотрел на свой пергамент.
— Помощь нужна? — деликатно осведомилась соседка по парте.
— Не помешала бы. С меня шоколад.
— С изюмом и орехами.
— Заметано.
* * *
— Отойдите, пропустите. Да дайте же пройти, черт бы вас побрал! — Поттер отпихнул Джастина Финч-Флетчи в сторону, и быстро скастовал диагностирующее заклятье. Луна Лавгуд, ничего не замечая, продолжала левитировать в нескольких метрах над полом. Светлые волосы разметались, а глаза закатились. На висках выступил нездоровый пот. — Чего вы ждете, болваны? Колдомедика сюда!
— Ненормальная, я же говорил — громким шепотом сообщил Эрни Макмиллан, проводив взглядом понесшегося в сторону больничного крыла Голдштейна.
— Закрой свой рот, пока я не пробил твоей пустой головой гребаную стену — не оборачиваясь, среагировал Поттер. Смит и Корнер взялись организовывать напирающую толпу, чтобы обеспечить колдомедику доступ к пациенту.
— Потише, Поттер! Тронешь его и будешь иметь дело со мной! — выступил вперед Финч-Флетчли.
— Давай, мать твою. Попробуй. — резко развернулся Поттер, сократив расстояние и флегматично сжав кулак. Джастин нервно облизнул пересохшие губы. — Ну? Ты похоже потерял свою гриффиндорскую храбрость?
— А тебе только и нужен повод нападать на грязнокровок....
— Джастин, не надо! — Макмиллан ухватил приятеля за руку и оттащил на несколько шагов назад. Глаза Поттера блеснули алым. — Не связывайся с ним, ты же не хочешь окаменеть, как остальные.
— С вами я разберусь безо всякой магии, стадо тупоголовых идиотов. — Джастин вытащил палочку и приставил её к груди райвенкловца. Тот язвительно приподнял бровь. — Давай. Отважный борец с темными лордами. Чего ты медлишь?
— Джастин…. — Макмиллан с силой сжал запястье однокурсника. — Опусти. Это хорошо не кончится.
— Твой друг умнее тебя — констатировал Поттер, после чего резким движением впечатал кулак в подбородок хаффлпафца. Толпа охнула. Джастин не удержался на ногах, рухнув на пол, палочка выпала и покатилась по полу. Но Поттер продолжил бить. Методично, удар за ударом разбивая лицо Финч-Флетчи. Тот попытался закрыть голову руками, но неудачно. Толпа пораженно замолкла.
— Гарри. Постой, подожди! — слизеринка протиснулась через толпу, мертвым грузом повиснув на плечах Поттера. — Хватит, ты же убьешь его! — с неприятным хрустом окровавленный кулак райвенкловца впечатался в нос Финч-Флетчи. Окончательно его сломав. Тяжело дыша, Поттер выпрямился и мутным взглядом обвел толпу. Некоторые ряды уже загудели, Макмиллан склонился над Джастином, осторожно его поднимая.
— Может ты и не темный лорд, Поттер. Но ты точно псих. — бросил он, поднимая бессознательного сокурсника заклинанием и направляясь в сторону больничного крыла. Толпа загудела, обсуждая произошедшее.
— Дай руку. Я посмотрю. — слизеринка настойчиво развернула Поттера к себе, хмуро рассматривая разбитый кулак. Смит флегматично удалил с пола следы крови, бросив на лидера задумчивый взгляд. Призвав из рюкзака бутылочку бадьяна, трансфигурировала бинты и начала обрабатывать, осторожно касаясь тонких на вид пальцев. — Зачем? Теперь они будут болтать ещё больше. И тебе снова назначат отработки, когда все узнают.
— Накопилось. Я просто вышел из себя. — отстраненным тоном отозвался Поттер. Булстроуд фыркнула, закончив обрабатывать его руку.
— Тебе нужно придумать другой способ сбрасывать напряжение, знаешь что.
— Я бы прокомментировал, но прозвучит неприлично. — усмехнулся Поттер. Слизеринка покраснела и тут же молча дала ему подзатыльник. Пришедшая колдомедик уже укладывала на носилки погруженную в сон Лавгуд, расспрашивая Голдштейна.
— Пойдем отсюда?
— Куда угодно, моя леди.
— Нахал.
— Я знаю.
— Хватит говорить об этом так, будто ты этим гордишься!
— А что, нельзя?
— Гарри Джеймс Поттер!
— Всё-всё-всё! Я замолкаю.
— Хорошо.
— Великолепно — хмыкнул Поттер и прижал девушку к себе, собственнически обняв одной рукой. Слизеринка фыркнула, но объятий не разомкнула.
— Как ты там сказал? Малая жертва ради большого будущего? — обронил Смит, провожая взглядом Поттера и слизеринку, которые уже почти миновали людный коридор. Минута, и оба исчезли за гобеленом.
— Ну…. Может обойдется ещё — с сомнением отозвался Корнер. — Идем, найдем Травника. Мне почему-то тоже захотелось напряг сбросить….
— И?
— Дуэли, мой недогадливый друг, дуэли наше все.
Джинни Уизли тем временем прижимала к груди черный ежедневник в мягкой обложке, глядя на то место, где только что находилась Полумна Лавгуд. По бледному лицу катились слезы. Первокурсница опустила голову, скрывая лицо за длинными рыжими волосами, и никем незамеченная направилась по коридору.
Глава 27. Решения и их последствия
Примечание к части
Валар Моргулис, друзья. Короткая, но важная глава перед финальной финишной прямой. Знаете, я никогда не думал, что это будет иметь для меня такое значение. Первоначально Хоук и Философский камень был экспериментом. Мне просто захотелось посмотреть на любимую сказку с другой стороны. И потом захотелось её закончить. Я не думал, что это кого-то заинтересует. Честно. Ожидал десяток лайков и полной тишины. Но я рад, что я ошибся. И искренне благодарен тем, кто меня читает и поддерживает. Ваши замечания, отзывы и поправки для меня бесценны. В этом произведении много моих эмоций и много меня самого. Да, я посвятил его очень близкому для себя человеку, но это не отменяет того факта, что я выставляю СЕБЯ. Когда смотришь на это вот так, совсем другое отношение. Хочется над собой работать, развиваться и писать. Эта история и каждый из вас — якорь моего разума, то, что не дает мне погаснуть в повседневных проблемах. А их сейчас много. Поэтому всем вам огромное спасибо и приятного чтения. Следующая глава будет больше. Мы выдвигаемся на финишную прямую. И мне это нравится. Потому что историю рассказывает Хоук из моего подсознания, черновики давно уже совпадают, дай бог, если на треть).
В феврале погода окончательно испортилась. В день квиддичного матча над головой было серое, хмурое небо, а снаружи бушевала зимняя метель. В чем удовольствие в такую погоду торчать на трибунах или примерзать к мётлам в тонкой квиддичной мантии, мне при всем желании было не объяснить. Не говоря уже о том, что после предыдущего матча я не испытывал никакого желания идти на квиддич. От слова совсем. Но сегодня факультет играл против Хаффлпафа, который, честно говоря, и так был не очень хорошо к нам настроен. И не пойти я просто не мог, произошедшее отчасти было моей виной.
Охлаждение отношений началось после моего срыва на Финч-Флетчли. И ладно бы дело касалось только меня. То, что Джастин меня избегает можно было бы пережить. К шепоткам за спиной и косым взглядам тоже можно привыкнуть. А то, что от такого отношения прилетит откатом к остальному факультету стало для меня неожиданностью. Я совершенно забыл, насколько категорично обычно бывают настроены подростки. Особенно если они маги. И если эти самые маги почти безвылазно заперты в замке и вынуждены постоянно взаимодействовать между собой.
До открытой враждебности дело пока не дошло, но атмосфера явно изменилась. Это чувствовалось в воздухе. Слово здесь, косой взгляд там, конфликт из-за какой-нибудь ерунды вроде турнирной таблицы в ежегодном квиддичном сезоне…. Словом, игра — подходящий повод сбросить лишнюю агрессию. И так как произошедшее отчасти было моей виной, и я остаюсь членом своего факультета — не пойти просто нельзя.
После завтрака школа всей гурьбой потянулась на выход, я запахнул плащ, убирая руки в карманы. На трибунах сижу рядом с Луной и чем-то очень недовольным Терри Бутом. Кто знает, может ему тоже не хотелось мерзнуть на трибунах в субботнее утро. Полумна, в отличие от нас, происходящим искренне наслаждалась. Колдомедик совсем недавно выписала её из больничного крыла. По словам Помфри, девочку кто-то проклял. Возможно, посредством мощного темного артефакта, но ничего более конкретного она сказать не может, так как, хвала Мерлину, не сталкивалась ни с чем подобным в своей практике ранее. В обязательном порядке было взято обещание проводить плановые медицинские осмотры и быть осторожнее. Расследование произошедшего велось ещё какое-то время, но, что не удивительно, конкретных результатов не дало.
Порыв холодного ветра больно хлестнул по лицу. Флитвик возвел золотистый купол барьера, защищая зрителей. С последнего квиддичного матча это стало постоянной мерой предосторожности. Преподаватель полетов дала отмашку к началу и срочно убралась наверх, потому что игроки тут же сорвались с места. Тоже замерзли, наверное. Им там наверху ветер ощущается куда сильнее.
От криков зрителей у меня закладывает уши. Из-за метели не видно ни мячей, ни игроков. Частично ситуацию поясняют комментарии Ли Джордана, когда удается их расслышать. Через пятнадцать минут у меня окончательно закоченели руки, я перестал понимать, что я тут делаю. Когда раздался очередной торжествующий рев со стороны пуффендуйцев, я не выдержал и начал спускаться, мимолетно коснувшись плеча декана. Флитвик на матче сидел чуть выше старшекурсников. На мой жест полугоблин спокойно кивнул, принимая к сведению, что я ушел. Место Луны тоже пустовало, в душе шевельнулось беспокойство.
Спуск по лестницам не занял много времени, но я продолжал чувствовать усталость. К тому же, донимал холод. Ненавижу мерзнуть. На ходу наложив на себя согревающее заклятье, ускоряю шаг. В замке не в пример теплее, нежели снаружи. Прохожу за гобеленом наверх и попадаю в родную гостиную факультета через каких-то пять минут. Тишина и одиночество меня не угнетают, а наоборот оказывают успокаивающий эффект. Проскочила ленивая мысль проверить Тома.
Со времен нашего последнего разговора прошло некоторое время. Я пробовал разговорить упрямый артефакт, хотя и понимал, что попытки скорее всего будут тщетными. Реддл молчал. То ли из вредности, то ли потому, что сам загнал себя в невыгодное положение своей клятвой о непричинении вреда и теперь не знал, как поступить. Так что вместо многочасовых разговоров всё сводилось к одной-двум репликам, которые я писал в дневник в надежде, что Том ответит на провокацию. А все остальное время артефакт лежал в рюкзаке.
Последнюю неделю я его вообще не трогал, решив измотать молчанием. В конце концов, зависимость штука двухсторонняя. И если Реддл планировал заболтать меня до смерти, то и ему самому эти разговоры были нужны. Он был уверен, что полностью контролирует ситуацию. Иначе бы даже не подумал давать мне клятву.
Я решил, что плановая проверка может и подождать. Дневник лежит в рюкзаке неделю и за какие-то пару часов ничего не измениться. В конце концов, мне не очень хотелось снова к нему прикасаться. Я итак неосмотрительно вложил туда много своей силы. Организм приспосабливался нормально функционировать, а мне не хотелось мешать естественному процессу. Растянувшись на диване, я укрылся пледом и задремал. Можно, конечно, подняться и в комнату, но я устал. И под треск камина мне становится намного комфортнее, уж не знаю почему. В какой момент грань между сном и реальностью стерлась, я так и не заметил. Разум погас и провалился в Тень.
