Кир. За юного мага замолвите слово

Кир. За юного мага замолвите слово

*

— Стоять. — Толстый стражник в черно-рыжей тунике, натянутой поверх доспехов, нарочито лениво опустил алебарду, загородив таким образом проход. — Кто такие? Чего хотите в нашем городе Трооне?

Я быстро затормозил и остановился в шаге от тускло поблескивающего металла. А вот Ликий оказался не столь проворным и почти наткнулся грудью на выставленное вперед оружие.

— Но-но! — грозно пробурчал страж, отталкивая его назад. — Ишь, какой прыткий. Но мы и таких останавливаем. Кто вы такие, я спрашиваю? — вновь важно осведомился он, для острастки помахивая оружием.

— Я — Ликий, — пробурчал мой светловолосый напарник, весьма недовольный таким отношением. — А это — Кир. — Он ткнул пальцем в мою сторону. Я кивнул — да, это я, Кир.

— И кто вы такие будете? — продолжал допытываться страж ворот. Как я понимал — больше от скуки, чем от какой-то необходимости: желающих попасть этим утром в город почти не наблюдалось, вот страж и развлекался, как мог и с кем мог.

— Ты что, ослеп? Не видишь, что ли? — искренне возмутился Ликий. — На нас — голубые плащи со знаком магической школы. — Он провел рукой по своему короткому, едва прикрывающему колени, плащу, затем сделал жест рукой в сторону моего. — У нас на головах — такие же береты. — Ликий коснулся рукой своего, потом моего теплого вязаного берета. — Так скажи нам, о, мудрый страж, кто же мы такие?

Сказав это, приятель пренебрежительно фыркнул. Я же осторожно ухмыльнулся: Ликий, Ликий, горячая голова, ну разве можно так разговаривать со стражниками?

— То, что на тебе одежка магов воды еще ничего не доказывает, — ответил круглобокий страж, пропустив его выпад мимо своих ушей.

— Это почему же? — озадачился Ликий.

— Может быть, ты ее украл. Или нашел. Или же сам пошил, — выдал охранник сразу несколько ответов. — Потому, то, что на вас надето, имеет для меня ровно столько весу, как одежда, напяленная на пугало, — хохотнул мужчина. — Для меня, стража врат, главное что? Правильно — бумаги, — протянул он, снова добавив голосу важности. — Так что извольте их показать, а не голову мне морочить. А-то шастают тут всякие.

— Бумаги ему, видишь ли, подавай. — Ликий нарочито медленно полез внутрь плаща, вынул небольшой пергамент с красной печатью и так же неспешно протянул его служаке — на, мол, убедись, что кто-кто, а мы уж точно не те самые "всякие".

— Хорошо. — Осмотрев документ, охранник коротко кивнул. — Теперь пусть твой темноволосый дружок мне их покажет. — Стражник перевел взгляд на меня.

О, это он обо мне? Сейчас, сейчас. Я повторил действия приятеля — не так медленно, как он, но и не настолько быстро, чтобы своей поспешностью доставить стражнику удовольствие.

Я думал, что печати магической школы произведут на блюстителя порядка должное впечатление. Но я ошибся.

— Оба краснопечатачники, — возвращая мне документ, произнес он с таким видом, словно бы речь шла не о магах, а о собирателях мертвечины.

— А что не так-то? — подал голос я. Презрение, промелькнувшее в голосе стража, мне не понравилось. Очень не понравилось. И правда, с чего бы это? Что ни говори, а мы маги. Да, молодые. Да, неопытные. Но, все-таки маги. Ни какие-нибудь дешевые подёнщики, не привычные глазу замызганные крестьяне, и даже не горожане, а повелители невидимых магических сил!

— Да то. Развелось вас, краснопечатачников, как крыс в городских трущобах, — снова недовольно пробурчал толстощёкий мужчина.

— Так разве ж это плохо?

— Конечно! Ну сам посуди — каждый, в ком проклюнулась хоть крупица магических способностей, бежит в школу магов. А там, получив самый низкий ранг, спешит ткнуть бумажку об этом чуть ли не всему городу, — проворчал он.

Вначале я подумал, что этот страж просто завидует нам.

— Стражниками ведь тоже не сразу рождаются, — как можно более примирительно заметил я.

— Да, не рожаются, верно, — нехотя согласился тот со мной. — Только пользы от таких магов немного. Ой, как немного. А хлопот то с ними, хлопот! — Он деланно схватился за голову.

— Каких хлопот?

— Каких? О, это я вам сейчас с удовольствием перечислю. Вы, маги наинизшего ранга, толком ничего не можете. Зато мните себя чуть ли не богами. А потому срываетесь в драку всякий раз, когда кто-то укажет вам на эту неувязочку.

Услышав такое, Ликий скривился от негодования.

— Что не нравится? — усмехнулся стражник. — А я продолжу. Вы, неумехи, беретесь за те задания, что вам ни разу не по плечу. Вы идете в леса, сражаться с монстрами и разбойниками, а потом нас, стражу, посылают вас спасать. Как будто нам делать больше нечего.

Я думал это все. Но толстяк и не думал останавливаться.

— Кроме того — провалив задание, вы вызываете гнев своих работодателей: уважаемых горожан, трудяг-ремесленников или же обычного простого люда. А кому потом приходиться всех усмирять? Кому наводить порядок? Кому отвечать за возникшую смуту в городе? Конечно же, нам, городской страже. А мы что, во-все-дыры-затычки, что ли?

— И, если вам, кочерыжкам, этого покажется мало, я напомню вам о вашей постоянной вражде. О вашей, о маговской. Ведь ни для кого из нас не секрет, что маги огня вечно точат зуб на магов воды. Маги воды же терпеть не могут магов земли. А маги разума подозревают всех и вся. И счастье, если вы просто молча ненавидите друг друга, потому как молчанием и сдержанностью никто из вас никогда не славился.

Ого, вот так так. Сказанное стражником заставило меня призадуматься.

Меня. Но не моего приятеля.

— Ты думаешь, что и от нас будут проблемы? — с гневным видом воскликнул он.

— Я думаю? Нет, я не думаю, — я знаю, — с насмешкой ответил страж.

— Нет, ты ошибаешься! Мы с другом не такие. Не такие, как все.

— Правда? — вояка позволил себе усомниться.

— Правда. Магической силы у нас немерено, и талантов у нас не счесть. И характер у нас знаешь, какой?

— Какой?

— Отменный. Да и вообще — ты хоть представляешь, кем мы станем в вашем городе через месяц-другой? Знаешь!

— И кем же? — спросил его страж с насмешкой.

— Да если нам будет сопутствовать удача, то уже через тридцать дней, нет, через двадцать, я..., мы... Ну чего ты ржешь? Чего ржешь-то? — Лицо приятеля побагровело, кулаки сжались, и я понял, что он уже вот-вот готов выйти из себя и наделать глупостей.

А этого мне ой как не хотелось. Тем более что до городских стен было уже рукой подать, а слегка распахнутые черные кованые ворота так и манили своей доступностью. Еще немного — и мы наконец-то достигнем цели своего пути.

Поэтому я сделал несколько шагов вперед и спешно стал между нагло ухмыляющимся стражником и готовым взорваться приятелем.

— С бумагами у нас все в порядке, уважаемый страж? — как можно более вежливо спросил его я, показывая самую широкую из своих улыбок. — Стало быть, мы можем попасть в город?

— Можете. — Стражник смерил нас еще одним внимательным взглядом. — Но я вас обоих запомню. Тебя, светловолосая худырьба, в первую очередь, — заявил он не в меру разошедшемуся приятелю. — И тебя, темноволосый с холодным рыбьим взглядом, тоже, — прошёлся он по мне. — Через месяц-другой, говоришь, вы станете здесь кем-то важным? Ну-ну — посмотрим, посмотрим.

Наконец страж врат сделал шаг в сторону, тем самым давая нам пройти. Чем я и воспользовался, быстро потащив раскрасневшегося приятеля к приоткрытым створкам.

Вот мы и в гостеприимных объятьях города Троон, второго города в баронстве. Мое любопытство тут же взяло верх, и я принялся с глазеть по сторонам. Нет, раньше я уже успел побывать в этом большом и шумном городе, но только с матерью, когда мы возили сюда на продажу кое какие вещи. Но как маг я оказался тут в первый раз, и мои ощущения... Ощущения были другими.

Но Ликию, в отличие от меня, прибытие в город не доставило никакого удовольствия.

— Нет, ты слышал, слышал? — Ликий продолжал кипеть, словно котелок с водой, оставленный на огне.

— Что слышал?

— Как что? То, что он о нас говорил? О нас, магах первого уровня!

— Конечно, слышал, — легко согласился я, рассматривая невысокие деревянные дома, скучковавшиеся на самой окраине города. — И что?

— Ты слышал, как он нас с тобой назвал? Краснопечаточники! Краснопечаточники! — повторил он, не сдерживая своего возмущения.

— И что с того? — Я безразлично пожал плечами, с большим интересом поглядывая на разодетых в богатые одежды прохожих. — На наших бумагах и правда стоит круглая красная печать. Поэтому он и называет таких, как мы, краснопечаточниками, — ответил я.

— Да не в этом дело! — Ликий гневно взмахнул руками, отчего некоторые люди испуганно отшатнулись в стороны. — Ты слышишь, как он о нас говорит? Что нас развелось, словно крыс в городских трущобах. Нас, магов! Вот же толстый боров.

— Да, сравнивать магов с крысами это, конечно, некрасиво. — Тут я спорить не стал — мне такое сравнение тоже не понравилось. — Но в том, что нас, новичков, стало очень много, он, конечно, прав.

— А ты откуда знаешь, что магов стало много? — недоверчиво встрепенулся Ликий.

— Не магов в целом, а магов-новичков, — поправил я его. — Откуда я знаю? Я просто смотрю и слушаю. И все.

— Просто смотришь и слушаешь?

— Ага. Например, я слышал жалобы нашего учителя Варила о том, что за эти три года в школу магии поступило так много новых магов, что старые учителя уже не справляются, — напомнил я ему.

— И что?

— А еще я приметил, что в школе строится новое крыло — аккурат там, где обучают магов первого уровня.

— Хм-м-м.

— Ну и еще этот скандальный эдикт барона, разрешающий учиться магии каждому, кто в силах заплатить вступительный взнос...

— Ладно, верю.... — отмахнулся он, потеряв к моему объяснению всякий интерес. Ясное дело, что он этого не помнит — Ликий запоминает лишь то, что ему действительно интересно.

— Выходит, что магов-новичков в последнее время, и правда, стало слишком много. Что не могло не броситься в глаза стражу, что постоянно стоит на воротах.

— Может и так, — нехотя согласился парень. — Но все равно — сравнивать магов с крысами это уже чересчур. Вот же ж свин-переросток! — Ликий все никак не желал угомониться. — Крупица магических способностей. Говорить такое, нам, магам, да еще и прямо в глаза! — Он снова сжал кулаки. — Дай боги, мне только представиться случай, и я ему тогда, я тогда...

— А смысл? — усмехнулся я, беря приятеля под локоть и поворачивая в нужный нам проулок. — Точить зуб на какого-то стражника? Тебе что, больше думать не о чем?

Услышав мой ответ Ликий, тут же остановился и вопрошающе взглянул мне в глаза.

— Но ведь он же нас опозорил! Опозорил. Нас. Нас с тобой. И кто? Какой-то несчастный стражник! Это же нельзя просто так спускать. Ну нельзя же!

Можно, нельзя. Да какая разница? Я не ответил, а просто пожал плечами.

Моя реакция не на шутку его разозлила.

— Кир, да ты что! — возмутился он, потрясая сжатыми кулаками. — Тебя обозвали трущобной крысой. А ты? Ты такое спустишь?

Я снова пожал плечами.

— Ну обозвали и обозвали, — отмахнулся я. — И что с того? Мне что, обижаться за всякое гнилое слово от каждого встречного стражника?

— Но как же...

— Или... — Я повернул голову налево, и увидел подмигивающую мне девицу в весьма откровенном наряде. — Или может мне обижаться на каждую уличную девицу, что попробует затащить меня в постель?

— Ну...

— Или... — Я повернул голову направо и указал подбородком на пробирающегося к нам попрошайку с миской для подаяний. — Или на всякого нищего, что прикоснется ко мне своими пальцами?

Ликий снова взглянул на меня, но на этот раз в его взгляде сияло неодобрение.

— То есть ты намекаешь, что мне не нужно ни на кого обижаться? — ехидно заметил он, прищурив левый глаз.

Хм, какая муха его укусила?

— Да, — просто ответил я, снова поворачивая за угол.

— Правда? Ни на кого и ни за что? — снова недоверчиво переспросил он.

— Да, — повторил я, окидывая взглядом два похожих дома: оба небольшие, перед обеими небольшие лужайки. Но, судя по острой крыше, что наш дом будет тот, что справа.

— Но с чего бы вдруг? С чего вдруг я должен им все прощать?

Я остановился. Видимо, мой приятель просто так не успокоится, и мне придётся ему что-нибудь ответить.

— Знаешь, Ликий, — медленно начал я, старательно подбирая слова. Я не привык откровенничать, а в те моменты, когда мне нужно кому-нибудь что-нибудь объяснять, я становлюсь и вовсе косноязычным. — Я не буду учить тебя, как тебе поступать. Я лучше скажу, что я сам об этом думаю. Так вот — я думаю, что злиться и обижаться на каждую мелочь мне, в общем-то, просто некогда.

— Некогда? Это почему?

— Потому что у меня есть чем занять свою голову. Например — исполнением своих мечтаний.

— Мечтаний?

— Да, мечтаний. Или целей — называй это как хочешь. Так вот, у меня есть о чем думать, а потому забивать свою голову разными бессмыслицами это для меня — настоящее расточительство.

— А как же твоя гордость? Гордость человека и гордость мага? — попытался он снова поддеть меня.

И снова он по-прежнему ничего не понял.

— Меня интересует магия, Ликий. Я хочу понять, как она устроена. И все. Все остальное... Мне просто, ну, не до этого, — откровенно признался я.

Услышав мой ответ, Ликий окинул меня таким враждебным взглядом, что будь на моем месте кто-нибудь другой, то он тут же накинулся на него с кулаками.

Но — не я.

— Все равно ему, да? — фыркнул он мне в ответ. — Его оскорбляют, а ему, видите ли, все равно. Видимо, не зря в школе тебя называли "холодным сердцем", — добавил он и отвернулся. Я предпочел ничего не отвечать и лишь просто махнул рукой.

*

Дом ледяного мага Оуэна мне понравился — снаружи он был неброский, а внутри — довольно-таки просторный. В каждой комнате имелось все, чтобы хозяин чувствовал себя комфортно, но не было того чрезмерного излишка, что сильно бросается в глаза — там не имелось ни чересчур дорогих, обшитых серебром и золотом, ковров, ни больших, аляповато нарядных картин, ни громоздких статуй, ни дорогих сервизов. Ничего такого. Просто хорошие крепкие кровати, мягкие диваны, скрадывающие звуки ковры и обычная глиняная посуда. Вместо помпезности в глаза бросалась повсеместная чистота, а нос щекотали приятые ароматы свежести.

То же самое было и снаружи. Небольшой сад позади дома состоял исключительно из плодовых деревьев, а лужайка перед ступеньками была покрыта самой обычной зеленой травой, между которой мелькали не выложенные дорожки.

— Бедновато как-то, — не сдержался, чтобы не поделится своим мнением Ликий.

— Да нет, в самый раз — не согласился я. — Ничего лишнего, ничего не отвлекает. Трудись себе и трудись.

— А зачем трудится, если труд не приносит достатка? А? А?? А??? — Приятель трижды ткнул меня узловатым пальцем в грудь. — Магия — это труд. Тот еще труд, скажу я тебе, дружище. А хороший труд должен приносить хорошие деньги. Ведь даже вол не работает за просто так. А я не вол — мне нужно куда как больше, — весело хохотнул он.

Хозяин дома принял нас в гостиной. К моему удивлению Оуэн оказался лишь немного старше нас — на взгляд ему было не больше двадцати лет с небольшим. Он имел такую же светлую шевелюру, как и Ликий, но был выше каждого из нас — как минимум, на целую голову. На нем была надета голубая рубаха с желтыми полосками, а на ногах — теплые шерстяные штаны с высокими отворотами. Но больше всего меня привлек его взгляд — в нем было столько тоски и уныния, что, быть они обычной водой, ими можно было бы наполнить целый колодец. Или даже два.

"Это он всегда такой или он так "рад" нашему приходу"? — пронеслось у меня в голове.

Вскоре я получил ответ на свой вопрос.

— Ледяной маг Оуэн? — спросил я, чтобы наконец-то начать долгожданный разговор.

— Я самый, — протяжно ответил он и слегка качнул головой.

— А мы... — Я собирался представить нас и даже полез в карман за бумагой. Но Оуэн тут же помотал головой, словно отговаривая меня от ненужных действий.

— Я знаю, кто вы, — маг фыркнул, словно заправская крестьянская лошадь. — Ты, светловолосый, Ликий Орди, маг воды. Возраст — семнадцать лет. Круг заклинаний — первый. Уровень заклинаний — первый. Родился в деревне Хиба. Успехи — так себе. Характер — не дай боги никому.

— Что значит так себе? — предсказуемо возмутился приятель. Но Оуэн не ответил, проигнорировав его, словно досадное насекомое, ненароком забравшееся в дом, и перевел тоскливый взгляд на меня.

— Ты, темноволосый, Кир Овдин, тоже маг воды. Возраст, круг и уровень заклинаний те же, что и у твоего приятеля. Родился в деревне Энчи. Успехи — так себе. Характер... — Он ненадолго сфокусировал свой взгляд. — Характер не ясный, мутный. Что тоже не очень здорово.

— Эй, что значит успехи так себе? — снова взметнулся Ликий — я видел, что приятель опять начинает заводиться. — Мы же хорошо отучились? Вон, у нас даже и бумаги об этом имеются, — возмущенно воскликнул он.

Оуэн вздохнул, и взглянул на него, как рыбак на дохлую рыбу.

— Это значит, что ни в тебе, ни в твоем друге, не замечено ничего примечательного, — медленно пояснил он в ответ. — Ничего такого, о чем бы ваши учителя захотели бы мне дополнительно сообщить. То есть ничем таким вы особо не отличаетесь. Поэтому я и получил о вас столь краткие описания: кто, что, да откуда. Понятно?

Этот ответ несколько обескуражил моего напарника, и он застыл, мрачно глядя на чисто вымытые доски пола.

— С этим мы разобрались. А теперь о главном. — Оуэн лениво вскинул бровь. — Вы знаете, зачем вас ко мне направили с магической школы?

— Что бы ты нас чему-нибудь научил? — попробовал догадаться я.

— Так и есть. — Оуэн в ответ кивнул. — А чему именно?

— Раз ты маг второго круга, а мы — маги первого, стало быть, ты можешь научить нас какой-нибудь магии. Верно? — снова сделал попытку я.

— А вот тут неверно. — Оуэн отрицательно покачал головой. — Я не собираюсь учить вас магии. Хотя мог бы — с этим не поспоришь. — Он вальяжно переложил ногу за ногу и принялся всматриваться в нас, ожидая нового вопроса.

— То есть ты не будешь учить магии? — удивился Ликий.

— Нет, не буду, — снова подтвердил нам маг льда

— Тогда чему ты собираешься нас учить?

Оуэн выждал паузу и лишь тогда сподобился на ответ.

— Жизни, мой юный несмышленый друг. Обычной жизни мага-новичка, — с насмешкой ответил он.

Ликий аж закляк от подобного заявления.

— Обычной жизни? Ты хочешь просто учить нас жить? — спросил он, отойдя от короткого оцепенения.

— Именно так, мой несмышленый друг. Именно так. — На лице Оуэна впервые появилась довольная улыбка — видимо, он получал наслаждение от бурных эмоций Ликия. Издевается что ли? Похоже.

Решение приятеля было быстрым и предсказуемым.

— Кир, пошли отсюда. — Мой брат по магии развернулся к выходу и уверенным движением потянул меня за собой. — Нечего нам тут делать. Научиться жизни я смогу и сам, без этого насмешника.

С этим было сложно не согласиться — поведение хозяина дома нельзя было назвать гостеприимным. Скорее наоборот — казалось, Оуэн делал все, чтобы нисколько нам не понравился. И такого человека назначили нам наши учителя?

— Кир, пошли. — Ликий снова потянул меня за плечо. Но я не торопился идти за ним.

— Кир, ну чего ты? — нетерпеливо спросил меня он.

Чего? А того, что что-то тут не сходится. А что именно не сходится, видимо, придется разбираться именно мне. Эх.

Не то, чтобы я не любил общаться или не горел желанием разговаривать с людьми. Раньше, дома, в моей родной деревне, все было наоборот — я рос очень любознательным ребенком, и мне было дело до всего. А потому я задавал матери вопросы по любому поводу: почему небо синее, а солнце желтое? Почему зимой всегда холодно, а летом очень жарко? Почему девушки выглядят так, а мы, парни, иначе? И под конец — как заработать денег. Мать отвечала, на что могла. Особенно много интересного она рассказала мне о своем ремесле, торговле, за счет которого мы все и жили.

Но вот в магической школе все получилось иначе. Нет, я вовсе не утратил своей пытливости. Просто на все мои вопросы "как", почему" и "отчего" я не получал желаемого пояснения. Вначале все ответы были довольно пространными и весьма неопределенными. "Это сложно объяснить, Кир. Просто таковы законы магии". "Такова сила и природа человека. И только одним богам известно, почему все именно так, а не иначе". "Я-то смогу попытаться тебе все объяснить. Но вот поймешь ли ты это, Кир? Что-то я сильно в этом сомневаюсь".

Ясное дело, что такие вопросы не могли насытить моего любопытства. Как и многие новоприбывшие ученики, я был просто в восторге от магии, от того, что она есть, и что она может делать. И я хотел знать больше. Намного больше. Но чем чаще я задавал свои вопросы, тем более короткими и холодными становились ответы. "Вот когда станешь магом третьего круга, тогда и начнешь сам разбираться, что к чему. А пока нечего тебе отвлекать своих учителей по разным пустякам". Вскоре прекратились и такие ответы, и вместо слов я стал встречать холодные и враждебные взгляды.

Не удивительно, что после такого я больше не стал задавать никаких вопросов, и решил до всего докопаться сам.

Но иногда без вопросов никуда. Например, как сейчас.

— А что такого сложного в жизни мага-новичка? — осторожно поинтересовался я у все еще улыбающегося ледяного мага.

— Как вы знаете, согласно одному из эдиктов нашего барона, люди, у которых проявились некие магические способности, при наличии некоторой суммы, могут пойти обучаться в баронскую школу магов. Так? — спросил меня Оуэн вместо ответа.

— Да, это так. — Это даже не вопрос — это то, что в нашем баронстве всем хорошо известно. По крайней мере, должно было стать известно.

— Отучившись три месяца в магической школе, эти новоиспечённые маги получают бумажку с красивой красной печатью, говорящую всем о том, что они теперь, дескать, маги первого уровня. Так?

— Так?

— И они теперь могут брать простые задания, выполнять которые они обязаны строго вне пределов деревни или города, дабы случайно не покалечить жителей. Так?

— Ну, так. — Это тоже не составляло тайны. Особенно для нас.

— А то, что такое "простое задание", вы, мелкотня, понимаете? — Улыбка медленно сошла с ранее довольного худого лица. — А чем отличается простое задание от сложного, вы различать умеете?

— Величиной опасности? — рискнул догадаться я.

— И этим тоже. И этим тоже. — Оуэн с неохотой кивнул. — Но как вы оцените степень опасности задания, если даже свою собственную силу вы оценить не можете? — спросил он с очень кислой миной. Глядеть в его лицо было неприятно — создавалось впечатление, что во всем вышесказанном виноватым был именно я. Хотя в чем тут моя вина? Совершенно ни в чем.

— Мы? Не можем? Почему это мы не можем? Мы... — попытался было защититься Ликий. Но маг его тут же перебил.

— Ты знаешь, сколько из вас, краснопечатников, переживает первые три месяца после окончания школы? Знаешь? Нет, не знаешь. А сколько из вас лишаются ноги или руки? Лишаются по собственной глупости или по собственной неосторожности? А сколько таких, как вы, гибнет в разных потасовках, возомнив себя невесть кем? Знаешь?

Конечно же, мы не знали.

— И вы думаете, что вы лучше всех остальных? Так ведь? Вы ведь именно так и думаете?

Мне очень хотелось ответить "да". Но я понимал, что это не так. Даже Ликий, до того решительно рвавшийся к двери, уже не так сильно порывался уйти.

— Словом, вот что я вам скажу, — прохладно продолжил он. — У вас есть некий, данный богами, дар. Некие таланты. И это хорошо. За эту зиму вы сумели их развить — и это тоже весьма неплохо. Теперь же ваша задача — научиться с этим жить. Жить и не погибнуть. Жить и заработать себе на жизнь. А это — весьма непросто.

Оуэн замер, давая нам время обдумать услышанное.

— Моя задача — помочь вам на этом пути. Не то чтоб прям помочь, — он криво усмехнулся, — но хотя бы указать вам правильное направление, чтобы вы, с успехом дожив до следующей зимы, снова вернулись в школу магии и смогли-таки продолжить свое обучение. Ну что, теперь-то вы готовы меня слушать, или все-таки думаете жить так, как задумали?

— И что мы должны будем делать, если мы согласимся? — осторожно осведомился я.

— Слушать меня.

— Слушать тебя?

— Да. Слушать меня во всем, начиная с этого месяца, с месяца Варум, и до самого месяца Гешта. И не просто слушать, а слушать и повиноваться всем моим наказам. Всем до единого: что делать, куда ходить, что брать и как учиться. Это вам понятно?

— Да.

— Если вы меня будете слушаться, и я буду вами доволен, я позволю вам жить в моем доме, и даже подброшу вам какую-нибудь еду. Ну что, говорите, согласны?

Ликий глянул на меня, ожидая моей реакции. Но так быстро я ответить не мог.

Я призадумался. Что и говорить — я бы с большим удовольствием научился у Оуэна какой-нибудь новой магии. Но он предлагал другое, совсем иное.

Оуэн считал, что без его советов ме не продержимся даже до лета, а потому обещал научить нас азам магической жизни. Что ни говори, слышать такое о себе и своих возможностях было неприятно. Крайне неприятно и весьма обидно. Но, если подумать, разве ни что-то подробное нам пытался донести недавно встреченный стражник? И если ему я мог еще не поверить, то не верить Оуэну я уже не мог. Зачем ему это? Просто посмеяться над нами? Сомнительно. Очень сомнительно.

Если мы согласимся, то что же будет тогда? Все, что нам нужно будет делать, это слушаться советы Оуэна. Что, в общем, звучит не так уж страшно. А еще мы получим от него ночлег и еду, что тоже весьма недурно. А если нам что-то очень не понравиться, то мы можем уйти от него в любое время.

Что ж, как ни крути, это предложение во всем меня устраивает. Конечно, кое-кто, вроде Ликия, мог бы считать иначе, но лично я был готов его принять.

— Хорошо, мы согласны, — твердо заверил я.

Ликий в ответ нервно дернулся, но вслух возражать не стал.

— Вот и отлично, — заявил Оуэн нисколько не подобревшим тоном. — Можете располагаться на чердаке. Вход в него там, с тыльной стороны дома.

Отчего-то я рассчитывал, что ночевать мы будем все-таки внутри его дома, а не под самой крышей. Но раз так решил наш новый, кхм, учитель...

*

Поднявшись наверх по приставной лестнице, мы обнаружили небольшое, шагов пять на шесть, но чисто убранное помещение. На полу чердака скромно лежали две простые лежанки, в углах ютились два небольших сундучка — видно, что к нашему приходу готовились.

— Ну, что скажешь? — спросил меня Ликий с кислой миной.

— Не густо, но и не пусто, — неопределенно ответил я. — Спать есть на чем, хранить вещи есть где. — Я сделал пару шагов, приглядываясь к стенам и потолку. — Щелей нет, плесени тоже — и на том спасибо.

Услыхав мою оценку, Ликий неодобрительно скривился.

— Ой, будет тебе, — усмехнулся я. — Можно подумать, ты в своей Хибе жил намного лучше. Ты ж ведь был самым обычным собирателем.

Ликий скривился снова.

— Был, пока во мне проснулась магия, — хмуро ответил он. — И пока я не пошел в магическую школу. Теперь же я — маг. А магам не пристало жить на каких-то там чердаках. Пусть даже чисто прибранных.

В ответ я лишь усмехнулся, снял с себя школьные плащ и берет, и, повесив их на гвоздик, остался в своей одежде — в легкой куртке с куцым воротом и тонких теплых штанах.

— А я вот совсем не против, — ответил я ему. — Мы с матерью и сестрой жили небогато, так что этот чердак для меня — настоящие хоромы. Тем более, что они дармовое. Нас и кормить обещали. Ну чем не выгода? — добавил я, усевшись на левую лежанку.

— Не — даровые ночлег и еда, это прекрасно, — не мог не согласится со мной приятель, усаживаясь на вторую лежанку. — Но как маг, я предпочёл бы жилище получше и попросторнее.

Ох, опять он за свое.

— Вот станешь брать поручения, будешь получать много денег, тогда и найдешь себе жилье по своим желаниям, — ответил я, снимая с плеча сумку с нехитрыми запасами — парой сменного белья, несколькими инструментами и небольшим количеством еды, купленной в последнем трактире.

— Буду, буду, не изволь сомневаться, — заверил меня напарник, снимая свою суму. — Но этот Оуэн... Мне совсем не нравится такое учительствование.

— И чем же? — спросил я, занявшись перекладыванием вещей в сундук.

— А тем. — Парень хмыкнул. — Во-первых, я вообще не хочу, что б меня чему-то учили. Хватит. Я всю зиму только то и делал, что учился. — Приятель подтянул ноги и улегся на свою постель. Дешевая решетчатая кровать на коротких ножках пронзительно заскрипела.

— И во-вторых — ты вообще знаешь, кто он такой? Не знаешь. И я его не знаю. А он собирается нас учить. Собирается наставлять. Вдруг учитель из него никакой? Или, что еще хуже, ужасный? Может он понадает нам таких советов, что мы сломаемся на первом же задании?

Хорошее замечание. Но у меня тут же нашелся ответ.

— Ты не забывай — нас к нему направили наши учителя. Думаю, они знали, что делали, — подумав, ответил я. Закончив с перекладыванием вещей, я так же растянулся на узкой лежанке. — Думаю, они знают, к кому посылать магов-новичков.

— Знают? Они знают? Да этот тип даже не умеет как следует общаться! Старше нас всего на каких-то пять шесть лет, а гонору-то, гонору, — презрительно хмыкнул он. — Сообщаю еще раз — я не для того стал магом воды, чтобы со мною разговаривали, как с последним нищим, — решительно выдал он.

— Не для этого? А для чего же? — спросил я его — мне это и вправду было интересно.

— Как для чего? Ради власти и богатства, конечно же, — ответил Ликий таким тоном, каким обычно старшие люди разговаривают с детьми. — Быть собирателем, знаешь ли, бедно и непочетно: целыми днями только то и делаешь, что ходишь по лесам и лугам, в попытках найти что-то хоть мало-мальски ценное: раненого зверя, редкие растения, или вещи погибшего путника. Если нашел что съестное да недорогое — оставляешь себе. А если нашел что подороже, то, само собой, оставляешь его для торговли. К несчастью, хорошие вещи мне попадались редко. Поэтому наша семья часто жила впроголодь.

Так вот почему он так остро воспринимает насмешки окружающих. Теперь мне все понятно.

— В тот миг, как я ощутил в себе магические силы, я понял, что мне наконец-таки улыбнулась удача. Поэтому, как только я нашел очень редкие растения, то тут же продал их и подался, как и хотел, в маги.

Я кивнул — все верно. Если представился шанс выбраться из нищеты, то почему бы им не воспользоваться?

— Вот пройдет год-другой, — продолжал вещать с лежанки Ликий, — я стану сильнее и опытнее, начну получать много денег за задания, и тогда... — мечтательно протянул приятель.

— Что тогда?

— Дом тут куплю, — заявил приятель.

— Дом?

— Ага. С садом и лужайкой. Да получше, чем у этого Оуэна, — спешно добавил он. — Магу, нужен город. Тут живут самые богатые заказчики и просители. Значит, и задания тут будут самые... ну, хорошо платимые.

Я кивнул головой, соглашаясь с его рассуждениями. Все верно — город для магов самое то. Особенно, если он такой, как Троон.

— Куплю себе дом, обставлю его богато, — продолжил фантазировать Ликий.

— А потом?

— А потом? Потом, когда еще больше разбогатею, куплю и дом побольше.

— А потом? — не унимался я

— Потом куплю дом в Доле, главном городе баронства. А потом, поднакоплю еще денег, и перееду в герцогство Тарию, — предупредил он мой новый вопрос.

Ай да Ликий — у него уже все продуманно!

— Женишься?

— Ага. Какой же маг без красивой жены?

— Детей заведешь?

— Ну да. У меня все будет, как у великих магов: слава и богатство, — поспешил похвастать он.

— Вот и здорово, — похвалил его я, отворачиваясь к стене.

Но спокойно полежать мне не дали.

— Кир?

Я сделал вид, что ничего не слышал. Не потому, что не хотел общения — я просто понимал, о чем будет этот разговор.

— Кир! — проговорил Ликий чуть громче.

Я не пошевелился.

— Эй, "холодная голова", повернись обратно! Я знаю, что ты не спишь! — уже громко сказал он мне.

Пришлось разворачиваться.

— Чего?

— А того, что это нечестно — ты узнал, почему я решил стать магом, а сам о себе ты ничего не рассказываешь.

Так и знал, что он спросит меня об этом. А я разговаривать о себе ой как не люблю. Но, видимо, придётся. Сам виноват, что начал этот разговор.

— Ты хочешь знать, почему я пошел в маги? — медленно проговорил я, разглядывая нависший надо мной потолок.

— Ага. Итак — почему же? — Ликий выжидательно оперся лицом на кулак, демонстрируя полное внимание.

— Ну, честно говоря, я никогда не помышлял ни о магических силах, ни о карьере мага, — с некоторой неохотой признался я. — Моя мать была самой обычной торговкой на колесах — покупала там, продала тут. С того жили. Жили не впроголодь, но и не очень-то шиковали.

— Так. А дальше?

— Все это продолжалось до той поры, пока к нам на постой не попросились какие-то люди. — Я вспомнил двух странных людей в богатых одеждах, попросившихся к нам на ночлег. — Моя мать была не против. Вот только вместо оплаты они предложили проверить ее сына на наличие дара магии.

— О как?

— Ага. Так мой дар и открылся.

— Понятно.

— После этого эти люди объяснили нам с матерью, в чем выгода быть магом в нашем баронстве, и уговорили меня попробовать пойти в магическую школу.

— Надо же — они его еще и уговаривали, — возмущенно промолвил Ликий. — Кем же ты хотел стать до этого?

— Торговцем, как мать. Или алхимиком-зельеваром, как наш сосед.

— Торговцем! Алхимиком! Пф-ф-ф — тоже мне ремесла! — не оценил моего выбора он.

— Ну а чего? Хорошие же ремесла! Полезные. И интересные, — не согласился я.

Ликий замолчал. Но — ненадолго.

— Ну и как? Быть магом тебе понравилось?

— Ясное дело, что понравилось, — искренне и без всякого колебания отозвался я.

— Оно и понятно. И кем ты хочешь быть, когда окончишь школу? Тоже боевым магом, как и я?

Кем я хочу быть? Я вспомнил короткие снежные дни и длинные темные ночи, что мы провели за высокими стенами школы. Вспомнил бесконечные размышления о возникновении и сущности магии, обязательные, но скучные до боли в зубах, восхваления нашего барона и баронства, и редкие, а оттого драгоценные уроки-обучения.

Я отрицательно покачал головой.

— Нет... Я больше хочу понимать природу магии, чем пользоваться ее плодами, — с неохотой открылся я. — Я больше хочу понимать, что и почему происходит, чем использовать эти знания.

Я думал, что Ликий в ответ просто рассмеется. Что ж, с него станется. Но нет — он лишь удивленно взглянул на меня, но и все.

— Просто мой сосед, алхимик-зельевар.... Он все любил расставлять по полочкам... в прямом и переносном смысле, — пояснил я в благодарность за его понимание. — В плохие времена он часто помогал нашей семье деньгами, и был не против, если я проводил время, глядя на то, как он экспериментирует со своими зельями. В это время он много рассказывал о своем ремесле: как все устроено, почему все работает так или иначе, и все в таком же духе. — Я слушал и слушал, а потом... проникся. Проникся поиском смыслов и причин.

На мое удивление, Ликий снова не рассмеялся.

— Что ж — каждому свое: кому-то нужно биться с чудовищами, а кому-то и магию изучать, — философски заметил он.

Что ж — что, верно, то верно.

— Полежим немного, а потом айда в город? — предложил мне мой брат по магии.

— Да. Если только наш новый учитель не имеет на нас счет других планов.

*

К счастью, на этот день планов у него не имелось.

Зато имелись на следующий.

С самого утра, после завтрака, он решил повести нас в одну из близлежащих к городу деревень. Зачем и почему — он не объяснял. Лишь сказал, что все мы узнаем на месте.

Позавтракав, мы отправились в путь. Впереди, одетый в крепкий дорожный плащ, горделиво вышагивал Оуэн. Всю дорогу он шел и молчал, не желая не только объяснять нам цель нашего похода, а и вообще разговаривать с нами. За ним плелись мы. Одеты мы были не так хорошо, как наш молчаливый спутник, зато мы не молчали — нам было о чем поболтать: Ликий рассказывал мне о том, как будет обставлять свое первое имение, а я жаловался высокие цены, что увидел на рынке.

Где-то к полудню мы оказались возле деревни Хижка. Обычная такая деревня, каких много в наших краях: десятка два небольших дворов с садами и полями, дорога, речка, и рядом — небольшое озеро.

К нему-то мы и направились.

Вскоре мы остановились у небольшого моста, отделяющего реку от спокойной озерной глади.

— Пришли, — заявил Оуэн и остановился.

— Уже? — удивился Ликий.

— Да.

— То есть, здесь и будет наш урок? — догадался я.

— Именно так, здесь, — тягуче ответил наш новый наставник, обводя рукой узкий песчаный берег с редкими кустами осоки.

— Прям вот здесь, на берегу этого самого что ни на есть обычного озера?

— Угу.

Ликий непонимающе глянул на меня. Я лишь пожал плечами.

— Хорошо. И, о чем же пойдет разговор? — осторожно спросил я нашего учителя.

Оуэн тяжело вздохнул, и, словно нехотя, начал разъяснять.

— Сила — великая вещь. Поэтому многие юноши, едва прикоснувшиеся к великой тайне магии, даже на начальном этапе обучения мнят себя великими колдунами и могущественными магами. И нет ничего удивительного в том, что чаще всего они выбирают для себя путь мага-воина, считая его более достойным и более приемлемым для себя. А как иначе — ведь они же владеют такой великой силой!

После этих слов я осторожно бросил короткий взгляд на Ликия. Парень едва-едва сдерживался.

"Ага, задело, — без труда догадался я. — Сейчас мы услышим в ответ что-то колкое и язвительное".

И я оказался прав.

— И что в этом такого? — все-таки вырвалось у него. — Ведь так маги и зарабатывают на жизнь — сражаясь с различными противниками, с людьми и не людьми. — Разве нет?

— Что ты — все верно, — деланно легко согласился Оуэн. — Только вот беда — сражаться-то вы не умеете. Нет — вы, краснопечатачники, обучены атакующим и защитным заклинаниям. И это правда. Да вот беда — знать и применять, это очень разные вещи. Очень разные.

Услышав такое, мы с другом задумчиво переглянулись. Конечно, нам было что возразить. Но что-то в голосе Оуэна не давало нам этого сделать. Он намекал нам на то, что мы с Ликием все-таки что-то упускаем. Что-то небольшое, но очень важное. Очень существенное. Но что это такое — ни Ликий, ни я, не могли понять.

— Итак, вспоминайте, чему вас учили ваши учителя. — Оуэн отстранился и поднял перед нами ладонь с четырьмя раскрытыми пальцами. — Какие четыре мысли должен держать в голове маг перед тем, как решить отправиться в бой?

— Он должен знать свою скорость накладывания заклинаний, — тут же ответил Ликий.

Запомнил? Если этот егоза выучил эти правила, значит, путь боевого мага, и правда, очень ему интересен.

— Знать свою скорость накладывания заклинаний, чтобы понять, как быстро он можешь атаковать своего врага, — более полно ответил Оуэн. — Что еще?

— Он должен знать то, насколько сильными получаются его заклинания, — без запинки продолжил приятель.

— Чтобы понимать, насколько опасными будут его удары. — Оуэн загнул второй палец. — Далее?

— Он должен... Он должен знать, каков его внутренний магический запас, — слегка запнувшись, снова промолвил приятель.

— Чтобы понимать, на сколько заклинаний он может рассчитывать в бою. — Что еще?

Ликий замолк, явно не помня четвертого правила. Ну что ж — можно ему и помочь.

— Так же маг должен знать скорость восполнения своего магического запаса, — легко закончил я.

— Для того, чтобы понимать, когда он снова сможет воспользоваться магией после своего опустошения. — Оуэн слегка кивнул, принимая мой ответ. — Итого — четыре правила. Но достаточно ли этого? — Он бросил на нас новый испытующий взгляд. — Нет, не достаточно, — категорично заверил он.

— Но мы ничего не пропустили, — заверил я его. — В школе нам давали именно четыре правила. "Четыре правила успешного боя мага", — процитировал я название того самого урока.

— Да, да — вам дали четыре правила, — согласился со мной наставник. — Но этого недостаточно. Совсем недостаточно.

— То есть, мы должны держать в уме что-то еще? — немного подумав, поделился мыслью я.

— Да. Еще вам нужно знать, насколько вы метки.

— Насколько мы метки? — удивились мы. И верно — какое отношение к магии имеет наша меткость?

— Метки, точны, — называйте, как хотите. Словом, пятое правило — вам нужно знать количество вашим промахов. — Он вытянул ладонь и помахал перед нами пятым, разогнутым пальцем. — Ведь обычные краснопечатачники как считают? "Благодаря моему магическому запасу я могу применить заклинание малого водного удара двенадцать раз". Так?

— Ну так.

— И далее. "На убийство одного врага я потрачу три заклинания. Следовательно, я могу пойти в бой на отряд из четырех противников". Снова верно?

— Верно, — снова хором ответили мы. Ведь все же было правильно!

— А нет, не верно, — скривившись, ответил он. — Ведь если случится хотя бы одна ошибка, всего лишь одна промашка, то вы останетесь беззащитными перед ослабевшим, но все еще живым противником, — с негодованием пояснил он нам. — А если ошибок будет несколько? От страха, от невнимательности, от неопытности? А у вас, у новичков, и того и другого и третьего всегда, всегда в избытке!

Оуэн мрачно глянул на нас, а мы с другом непонимающе переглянулись? Ошибки? Промашки? Мы о таком не думали. Точнее не так — нас в школе этому не учили!

— Теперь же, здесь, будем проверять мои слова. — После этих слов маг льда вынул из-под плаща ранее незамеченную сумку, и после небольшой паузы, достал оттуда странного вида сверток. Я принюхался — сверток пах странно. Очень странно. Затем Оуэн поднялся на середину деревянного моста и, криво усмехнувшись, принялся вытряхивать содержимое свертка в воду.

Я присмотрелся внимательнее, и тут же отшатнулся. Не может быть! В свертке оказали большие куски свеженарубленного мяса. Мясо было настолько свежим, что кровь с него тут же обагрила длинные пальцы мага.

— Эй, что за шутки? — испуганно отреагировал Ликий.

Мне это тоже несколько не понравилось.

— И, правда, что тут происходит? — согласился я. Верно — это выглядело неприятным само по себе: окровавленные руки, кровь, стекающая тонкими струйками по перилам и собирающаяся на уже темнеющих от времени бревнах, бурые пятна, медленно колыхающиеся на ровной водной глади. Мало приятного. И вместе с этим мне почему-то казалось, что это — начало чего-то большего. Чего-то гораздо более неприятного.

— Топляк. Он же — утопец. Он же — потопельник. Он же — водное лихо, — заговорил Оуэн, словно учитель, выступающий в зале перед своими учениками. — Это создание, обитающее исключительно в спокойной воде. То есть — водоемах. Топляки существа сильные, проворные, но донельзя тупые. Считается, что в такого монстра может превратиться любой поганец — грабитель ли, разбойник, либо другой какой лиходей. Главное — чтобы его смерть настала аккурат от воды.

Не успел он договорить последних слов, как вода под мостом забурлила, и из нее начало подыматься некое человекоподобное существо.

А Оуэн продолжал говорить, словно ничего и не видя.

— Крестьянам и ремесленникам стоит держаться от таких существ подальше. Особенно, если они истекают кровью или же просто имеют небольшую царапину на руке. Подраненной скотине так же не рекомендуется пастись в таких местах. А вот ежели вы хотите приманить этих тварей, то свежее мясо с кровью самая идеальная наживка.

Поднимающееся существо к каждым шагом становилось все выше. Разбегающаяся во все стороны вода вначале обнажила безобразную голову с одутловатыми щеками, затем худое, почти выбеленное тело, и руки с огромными, загнутыми когтями. И, в дополнение ко всему, эта мерзость отблескивала на солнце густой прозрачной слизью.

Сказать, что мы испугались, значит сильно преуменьшить наши ощущения.

— Великая Могда! Вот же дрянь, — испуганно воскликнул Ликий, инстинктивно сделав пару шагов назад.

— Какая мерзость, — поддержал его я. — А воняет-то как, воняет. Фу!

Видя, что появление топляка нисколько не пугает нашего наставника, мы так же старались особо не паниковать. Но получалось у нас это не очень.

— Эта дрянь похожа на воскресшего мертвеца, — немного присмотревшись, выдал Ликий,

— А еще в ней есть что-то от рыбы или от лягушки, — с отвращеньем добавил я.

— Все верно, — спокойно отметил Оуэн, наблюдая за тем, как мы отчаянно держим себя в руках. — Эта дрянь похожа на воскресшего мертвеца, потому что, по сути, это он и есть. А то, что в ней есть что-то от рыбы или от лягушки, так это потому, что она тоже живет в воде. Но, в отличие от них, она не против полакомиться человечиной. Ну же вперед. Сражайтесь, — насмешливо подбодрил он нас. — Вы же хотели явить свои силы миру.

Решиться на бой с таким противником было не так-то просто. Зато мерзкую тварь ни пугало ничего, даже наше численное превосходство, и она медленно, но уверенно направлялась к нам.

Шлеп-шлеп, шлеп-шлеп — неторопливо шлепали по песку босые ноги. Тук-тук-тук, тук-тук-тук — громко стучали наши сердца.

Я смог взять себя в руки, и, преодолев сковывающий трепет, уже хотел было ринуться в бой. Но, на мое удивление, Ликий меня опередил — быстро сделав вперед шаг, он вытянул правую руку, и смело прошептал слова боевого заклинания. Раз — и в его ладони собрался небольшой водный шарик. Два — шар стремительно сорвался с ладони и полетел сторону в приближающегося противника. Три...

Мимо.

Увидев свой промах, Ликий вздрогнул и бросил испуганный взгляд на наставника.

— Продолжай, — крикнул ему Оуэн с вершины моста. — Время еще есть. — И верно — нас и утопленника разделяло еще порядочное расстояние.

Ликий собрался для новой атаки. Раз — и водный шар готов. Два — шар резво устремился вперед. Три... Есть — на этот раз удар достиг цели и попал топляку точно в грудь. Существо резко дернулась от боли, глянуло на рану, но снова продолжило путь.

Попадание взбодрила Ликия.

— Ага, мразь! Что, прилетело? — победоносно воскликнул он. — Ну, держи еще. — Он быстро поднял руку, метнул третий водный снаряд и...снова промахнулся.

— Вот зараза — поспешил, — злобно выругался он. — Ну, ничего. Уж в этот-то раз...

Ликий сотворил новое водное колдовство. Он снова тщательно прицелился и поразил ужасного монстра. Тот зашатался, но устоял, и упрямо продолжил ход.

— Еще один удар. Еще всего один... — Ликий наколдовал новый заряд, сделал шаг в сторону для лучшего обзора, тщательно прицелился и сделал финальный, как он наверняка думал, выстрел. Но его подвел песок — осыпавшись под его ногами, он заставил парня дернуться, чтобы удержать равновесие. Конечно же, это не могло не отразиться на траектории, и его удар снова прошел мимо цели.

— Да что б тебя... — прорычал Ликий, вновь отступая и готовясь к еще одному колдовству. Было видно, что парень изрядно нервничает. Еще бы — белокожий утопленник находился от него уже в полудюжине шагов.

"Близко. Слишком близко, — с волненьем подумал я. — Если Ликий сейчас промахнется, то монстр легко достанет его когтями".

Но, толи Ликий окончательно собрался, толи с такого расстояния оказалось невозможно промахнуться, но этот выстрел достиг своей цели — дыра в груди топляка стала почти сквозной, и тот наконец-таки рухнул, заливая белый песок жидкостью, по запаху похожей на протухшую кровь.

— Отлично, Ликий. Кир? — раздался голос с вершины моста.

— Что? — встрепенулся я, оборачивая взгляд на наставника.

— Ты следующий.

— Следующий на что? — не сразу понял я.

— Вон второй идет. Это твой. Дерись, — скомандовал он.

Я тут же развернулся, пытаясь осмыслить услышанное. Тролль подери — пока я старательно наблюдал за сражением, я даже не удосужился оглянуться по сторонам, а потому не заметил, как из озера появился еще один топляк, и уверенно пошел вслед за первым.

Несколько мгновений я не мог собраться — в моей голове будто бы что-то взорвалось и все мысли словно разлетелись в разные стороны.

"Куда мне стрелять? Что выбрать своей целью? — прыгали мысли в моей голове. — Можно мне стоит целиться в голову? И верно — так надежней. Но попаду ли я? Не знаю. Может мне стоит стрелять ему в грудь? Можно. Грудь у него большая, а потому попасть в нее легко. Но одного удара явно будет мало для окончательной победы. Придётся долго стрелять. Что же делать? Что же делать?

Решение пришло, когда водный монстр преодолел почти половину пути. Я вытянул руку, создал заклинание и метнул его во врага. Но не в голову или в грудь, а в ногу — в то месте, где она была тоньше. С первого раза я, разумеется, не попал. А вот со второго у меня получилось. Топляк упал и озадаченно задрыгал когтистыми лапами, оставляя на песке хаотичные длинные борозды. Теперь, со сломанной ногой, он уже не мог приблизиться ко мне. Это придало мне уверенности, и несколькими следующими выстрелами я вскоре с ним расправился.

— Отлично. Отлично. — Оуэн пару раз лениво хлопнул в ладоши и начал спускаться с моста. Мы с Ликием ничего не ответили — каждый из нас заново переживал случившееся. Я не знал, что крутилось в голове у моего приятеля, но меня больше всего пугало — это место. Обычная деревня, обычная дорога, обычное озеро и самый обычный мост. Над нами — яркое солнце, вокруг нас — светлый песочный берег, и безмятежная водная гладь. И среди всего этого — мерзкий топляк-утопленник. Раньше я думал, что монстры живут в густых и тёмных чащах или в сырых пещерах. На худой конец — в темных склепах на заброшенных кладбищах. А тут...Такое просто не укладывалось у меня в голове.

М-да...

— Хотя нет — не "отлично", а просто "неплохо". — Во взгляде наставника снова читалась уже привычная скука. — Но я не сомневаюсь, что вы усвоили данный мной урок: магу мало иметь боевые заклинания. Нужно так же иметь и необходимые боевые навыки. И меткость — наиглавнейшая из них. Теперь вам понятно?

Мы оба молча кивнули — конечно, куда уж понятнее.

А Оуэн продолжал свои наставления.

— А теперь представьте себе, если бы эти топляки напали на вас не поодиночке, а разом? А? — Ледяной маг усмехнулся, явно намекая, что наши шансы уцелеть были бы весьма незначительными. — А теперь представьте, что было бы, если бы они напали на вас из засады? А если из засады, да еще и темной безлунной ночью? А если бы это были не эти молодые, а уже довольно взрослые топляки, которые на охоте не то, что собаку, а быка с коровой съели? Представили, да? И каковы бы тогда были ваши шансы?

Мы представили. Полученная картинка нас огорчила. Сильно и сильно огорчила.

— Вот то-то. А вы думали, что магия все решает. Сейчас мы вернемся домой, и вы будете тренироваться, тренироваться и тренироваться, пока вся ваша дурь не выйдет из вас с десятым потом.

*

Ничего удивительного, что следующие несколько дней мы только то и делали, что упражнялись, оттачивая наши боевые магические навыки.

Все происходило в саду за домом Оуэна. Вначале маг льда дал нам самые простые задания — поражать неподвижные цели, такие как, например, деревянные чурки, прикрепленные к корявым веткам яблони. Когда наши результаты начали его более-менее устраивать, маг тут же усложнил тренировки, став раскачивать веревки, за которые эти самые чурки были подвешенные. Попадать в них стало труднее, но мы не возражали — мы понимали, зачем это нужно и для чего нам может понадобиться. Но когда мы освоились и с этим (не стали стрелять лучше, а лишь поняли, как правильно это делать), Оуэн внес новые изменения: чурки по-прежнему продолжали двигаться, но теперь, вместе с чурками, должны были двигаться и мы!

Само собой, попасть в цели стало еще сложнее. А точнее — почти невозможно. О чем Ликий не постеснялся заявить нашему учителю.

— Слушай, Оуэн. Ты, наверное, издеваешься над нами, — бросил он после того, как шесть его магических снарядов ушли мимо цели, в едва проклюнувшуюся зеленую листву.

— Я? Издеваюсь? — привычно ухмыльнулся наставник.

— Да.

— Что ж, это вполне возможно, — ехидно ответил он. — Что тебе, Ликий, не нравится в этот раз?

— Как что? Все вот это. — Напарник вытер вспотевший от чрезмерного напряжения лоб. — Попасть в движущуюся мишень уже не так-то просто. Но заставлять нас стрелять в подвижную мишень, и при этом двигаться самим — это уже чересчур.

— Почему чересчур? — искренне удивился маг.

— Потому что в школе нас такому не обучали, — мрачно бросил Ликий. — А раз не обучали, значит, это нам не нужно. И не удивительно: такие тренировки — это же настоящее издевательство.

Я думал, что после таких слов Оуэн вспыхнет. Но нет — ледяной маг по-прежнему оставался совершенно невозмутимым.

— Слишком для кого? — выгнул брови он. — Для топляков? Или для барганов? Или же для рвачей? А может, для крабоволков? Поверь, малец — когда ты будешь лежать на земле, и твое тело будет рвать одна из этих тварей, ты будешь жалеть только об одном — о том, что раньше, когда у тебя была возможность, ты, как следует, не упражнялся.

И, конечно же, наши испытания продолжились в старом русле.

Только с заходом солнца мы получили право вернуться на свой чердак.

— Нет, ты слышал, слышал? — взорвался Ликий, как только мы остались одни. — Он нас запугивает. Наш учитель нас запугивает! Учитель стращает своих учеников. Где такое видано? Ну где?

— Не запугивает, а хм, скорее предостерегает, — отозвался я, снимая с себя одну рубаху и надевая вторую, сухую.

— Так запугивают, а не остерегают, — возмутился моей несговорчивостью Ликий. — Он разговаривает с нами, словно с какими-то отбросами. Он что, забыл, как его самого учили в магической школе?

— И как же нас учили?

— Ну как? Спокойно и терпеливо, — напомнил мне приятель. — Мы еще только вникаем в сами основы магии. Разве он этого не понимает?

— Ха! А еще в магической школе нас за любые провинности били розгами. Ты что, хочешь, чтобы Оуэн тоже поступал с нами так же? — напомнил я ему о другой стороне монеты.

— Ну, нет — розги я точно не хочу. — При воспоминании об этом наказании Ликий мгновенно поёжился — в отличие от меня его спина знавала "нежных учительских ласк". — Но причем тут Оуэн к розгам? Там, в школе, были настоящие учителя. Они знали магию и этой магии нас учили. А он кто такой? — возмущенно воскликнул он. — И, во-вторых — там, в школе, нам попадало за дело: если мы пропускали занятия, или были на них не внимательны. А тут? Этот Оуэн выдумал какие-то нещадные, изуверские тренировки, и хочет, чтобы мы по ним и тренировались.

Я ничего не ответил.

— И эти его страшилки, — продолжил он. — "А что, если бы они напали на вас из засады? А что, если бы это случилось еще и ночью? А если бы это были не молодые, а взрослые топляки?" Нет, ну зачем он с нами так? Вот скажи, Кир, зачем? — Не удержавшись, он злобно сплюнул в угол.

Я снова промолчал

— А вчера! Ты слышал, что он сказал нам вчера? — Он никак не желал останавливаться. — "Если вы хотите брать заказы на монстров и чудовищ, то для начала вам нужно сходить во все доступные вам библиотеки, и повыписывать из книг все возможные сведения о них". Сходить во все доступные библиотеки? Повыписывать все возможные сведения? Да он хоть понимает, сколько времени все это может забрать?

— Много. — Тут я был с ним согласен.

— Много? А-то! — Ликий обрадовался моей внезапной поддержке и снова зачастил: — И он думает, что я буду этим заниматься? Что я буду бегать по библиотекам и читать книжки, вместо того, чтобы биться с гадами и зарабатывать деньги? Вот еще!

А вот тут я был с ним не согласен.

— Будешь. Будешь. Еще как будешь, — покачал головою я.

— Буду? Я? П-ф-ф. С чего бы вдруг? — взбрыкнул напарник.

— Потому что это разумно, — осторожно поделился своими мыслями я.

— Что разумно? — переспросил меня он.

— Разумно знать, с кем имеешь дело, — ответил я уже несколько увереннее. — В нашем мире даже маленькая травка может убить человека. Что уж говорить о монстрах, вооруженных зубами и клыками.

В моей памяти всплыл один из уроков травника Арбара.

— Травы, Кир, бывают разные, — с многозначительным видом сказал мне длиннобородый старик. — Одна и та же трава может тебя как вылечить, так и убить. Корень спасет тебе жизнь, но плод того же растения загонит тебя в могилу. А потому, если ты берешься за что-то, то это что-то ты должен уметь делать в совершенстве. В совершенстве — и не на малую капельку меньше. Понимаешь?

— Понимаю, — ответил я тогда. Ответил, и накрепко запомнил.

Я повторил Ликию запомнившийся мне диалог. Но эти слова нисколько его не впечатлили.

— То есть ты согласен с ним, Кир? Ты согласен с ним, да? — спросил он и даже скривился от такого неожиданного поворота.

— Не только согласен, а и... — Чтобы не тратить лишних слов, я протянул руку к сундуку и открыв его, достал оттуда книгу. Раскрыв ее на самой первой странице, я показал ему несколько не самых удачных набросков.

— Топляк? — сразу же разгадал каракули он.

— Да. Нарисовал, как только купил эту книгу для записей.

— Так это твой рисунок, Кир? — Изумлению Ликия не было предела.

— Да, — ответил я просто и коротко.

— И пояснения рядом с ним — твои?

— Не мои, а Оуэна. По возвращении сюда я расспросил его об этих тварях. А что расспросил — записал.

Возмущению Ликия не было предела.

— Значит, ты не со мной? Не со своим другом, а с этим, не пойми боги кем? Предатель. Предатель ты Кир, предатель! — возмущенно воскликнул он.

Предатель. Так грубо он меня еще никогда не называл. Видимо Оуэн и правда сидел у него в печенках.

Я хорошо знал Ликия, и понимал, что если он решит обидеться, то это может быть надолго. Очень надолго. А иметь под боком мрачного и молчаливого напарника мне очень не хотелось.

Нужно было исправлять положение.

— Хочешь? — в качестве примирения я протянул ему кружку, доверху заполненную прозрачной водой.

— Обычная или магическая? — поинтересовался он, мигом теряя гонор.

— Магическая. "Бодрящая", — с улыбкой ответил я.

— Сам создал? — Ликий протянул руку и взял протянутую кружку.

— Да.

— Когда умудрился? — спросил он, осушив ее до дна.

— Днем, пока ты отдыхал. — В школе нас, начинающих магов воды, уже учили создавать магическую воду. Ничего такого, только самую простенькую: "сладкую воду", чуть лучше утоляющую жажду, и "бодрящую воду", которая убирала усталость и возвращала немного сил. Но чем больше маг над ней старался, чем больше корпел и трудился, тем лучшими должны были получаться результаты. Чем я в свободное время и занимался.

Ликий протянул кружку и попросил добавки.

— Я согласен, что Оуэн учит нас совсем не так, как наши учителя, — продолжил я, видя, что моя вода улучшила его настроение. — Никаких предысторий, никаких объяснений. Не зная броду — и сразу в воду.

— Вот и я об этом... — взбодрился, обрадованный моим согласием, приятель.

— Но... — протянул я и замер, не зная, стоит ли мне говорить задуманное.

— Но... что? — озадачился он, замерев над лежанкой

— Тогда почему же ты не уходишь? Раз тебе тут не нравится, то почему ты все еще здесь? — напрямик спросил его я.

Ликий плюхнулся на лежанку и взглянул на меня, делая вид, что задумался. Хотя я готов был поставить любой из своих пальцев на то, что знаю его ответ.

— У тебя перед глазами еще стоит этот жуткий топляк? — не выдержав долгого молчания, сам ответил я.

— Да. Да, тролль тебя подери, — громко воскликнул Ликий, в пылу чувств стукнув кулаком по полу. — Этот гад мне даже снится. Ох, не хотелось бы, не хотелось бы проиграть этому гаду в бою, а потом — оказаться в его мерзких когтистых лапах. П-ф-ф....

— Вот и я не хочу. Поэтому я терплю, и буду терпеть его тренировки, — усмехнулся я.

— Нет, я все понимаю, но Кир... Ведь можно же учить нас как-то помягче? Почеловечнее, что ли.

— Конечно, можно, — легко согласился я. — Но, скорее всего, он или не умеет учить по-другому, или же просто не хочет.

— Не хочет?

— Да.

— Но почему?

— Думаю, у него есть на это свои причины, — немного подумав, уверенно отозвался я.

*

На шестой день ледяной маг отменил тренировки. Но не успели мы этому как следует нарадоваться, как он огорошил нас неожиданным сообщением.

— Ну что, потрудились? — спросил он с привычно радушной лжеулыбкой.

— Потрудились, — хором ответили мы, не ожидая никакого подвоха.

— Отлично. Хорошо постарались, да?

— Конечно! — заверили мы его.

— Замечательно. Выходит, вы все-таки кое-чему научились?

— Научились!

— Прекрасно. Значит, пришло время использовать ваши умения в деле.

— Что? Чего? — пошли на попятную мы.

Наше изумление было естественным — мы тренировались всего несколько дней, а наш учитель уже хочет проверить наши навыки в деле. В магической школе у нас так быстро результатов не требовали.

— Что, мы снова пойдем драться с топляками? — сделал предположение Ликий.

— Не угадал. — Оуэн ухмыльнулся.

— С крабоволками? — сделал предположение я.

— И снова не угадали.

— Тогда с кем же?

— Кое с кем, кто будет малость поинтереснее, — расплылся в улыбке маг. — Топляки что? Ни скорости, ни проворства. Крабоволки такие же. Ваш новый враг будет куда увлекательнее прежнего. Собирайтесь.

Пришлось подчиниться. Быстро одевшись, мы вышли за ворота, где нас ждала пустая телега, запряженная одинокой гнедой кобылкой, и очень почтительный возничий. Судя по одежке — самый обыкновенный крестьянин. Усадив нас как можно удобнее, возничий уселся сам, и мы отправились в путь.

Стоит ли говорить, что всю поездку мы проделали молча. Сколько мы не спрашивали, сколько не выпытывали у Оуэна хоть каких-нибудь подробностей, до самого приезда он был нем, как рыба, а потому нам пришлось довольствоваться разглядыванием сменяющихся пейзажей.

И вот, ближе к полудню, перед нами замаячили очертания небольшой деревни.

— Наша Бреза, господин ледяной маг, — радостно сообщил возница.

Оуэн кивнул.

— Узнаю, Явой, — кивнул ледяной маг благодушно. — Забавная у вас деревенька. И люди у вас... занимательные.

— Уж какие есть, — в тон ему отозвался возничий.

Вскоре мы уже ехали меж деревенских дворов, сопровождаемые взглядами любопытных зевак и лаем взбудораженных собак.

— Вези меня прямо к старосте, — распорядился маг.

Еще немного, и мы остановились перед высоким деревенским домом с покатой соломенной крышей с резными ставнями. Услыхав шум у ворот, из дома вышел крупный упитанный мужчина в легком пальтишке. Увидав, кто именно приехал, он тут же растекся в широченной улыбке.

— Мое почтение, господи маг, — с нескрываемой радость принялся приветствовать его староста деревни. — Добро пожаловать, господин маг. Благодарю, что нашли для нас время, господин маг.

— Это тебе спасибо, Вик, что попридержал этот случай для меня, — неожиданно дружелюбно отозвался Оуэн, потирая отбитое за долгое путешествие седалище. — А то, видишь, мне снова прислали бездарей, думающих, что они — великие маги. — Он кивком указал на нас.

Представление прозвучало обидно. Я привычно промолчал, ожидая, что взбеситься Ликий. Но, на мое удивление он тоже никак не отреагировал на обидные слова. Странно. Привык к оскорблениям или уже не считает себя самым лучшим магом?

— Опять новенькие? — с пониманием отозвался бородач.

— Ага. Только что из школы. Краснопечатачники, — привычно пренебрежительно добавил он.

— А, цыплята? Ясно, ясно. — Староста глянул на нас мельком и как-то снисходительно улыбнулся.

"Даже местные крестьяне о нас невысокого мнения. Неужели наши способности настолько невелики?" — с грустью подумал я.

И вот, момент настал — Оуэн заговорил о деле.

— Итак, Вик — где, ты говоришь, это случилось? — деловито поинтересовался маг у старосты.

— У того пригорка, где дуб стоит надломленный, — быстро, словно и ждал этого вопроса, отозвался бородатый мужчина. — Наши ехали себе спокойненько, не ждали никакого подвоха, а тут они. И не один, не два, а где-то с целую дюжину... Столько товара забрали, э-эх. И среди прочего — зерно для посева. А нам, сам понимаешь, без этого зерна никуда — пропадем мы без него. — В голосе старосты послышалась искренняя горечь.

Я тут же напряг свою голову, дабы осмыслить услышанное.

"Забрали товара? Забрали товара, забрали товара... Значит, на этот раз дело точно идет не о монстрах — им-то людской товар без надобности. Значит, значит... Разбойники? Точно разбойники. Но неужели Оуэн заставит нас с ними сражаться?"

От этой мысли меня прошибло потом. Сражение, да не с кем-нибудь, а с разбойниками. Такого я уж точно не ожидал.

Поблагодарив старосту, ледяной маг приказал двигаться за ним, и пошел нас по одному ему известному пути.

— Так что мы, идем сражаться с разбойниками? — Ликий так же догадался о том, кто будет нашей целью. Смышленый.

— Все так, друг мой Ликий. Все так. — Оуэн кивнул, не поворачивая головы в нашу сторону.

— Но разбойники? Не рановато ли нам выступать против такого врага? — усомнился он.

— А почему рано? — сделал вид, что не понял наставник.

— Ну как? С нашими-то умениями. — Видимо, Ликий и, правда, пересмотрел свое мнение о своих магических способностях. — Нет, я нисколько не против подраться, — тут же запетушился он, дабы никто не подумал, что он трусит. — Но не прямо сейчас же.

— Рановато, говоришь? Нет, на рановато. Как раз в самый раз, — холодно ответил маг, заканчивая споры по этому вопросу.

Что ж, раз наш учитель считает, что нам не рано, значит так и быть. Но неужели никто не видит, что дело не только в этом?

— А меня вот смущает другое, — подал я голос, решившись озвучить свои сомнения.

— Другое? Например? — В голове Оуэна на миг проснулся искренний интерес.

— Дело в том, что до сего часа мы еще ни разу не сражались с людьми по-настоящему. Да — в школе у нас, конечно, были магические дуэли. Но там мы могли только ранить друг друга, не больше. А тут...

Я старательно избегал произнести это страшное слово.

— Ты боишься кого-нибудь убить, так? — Ледяной маг понял все совершенно правильно.

Боишься убить? Да я до жути напуган даже мыслью о подобном.

— Вам все равно придется совершить нечто подобное. Раньше или позже, но, поверьте мне, придётся. И лучше, если вы к этому будете готовы как можно раньше, — хладнокровно заметил он. — Убийство — неотъемлемая составляющая жизни. И, чтобы выжить, иногда приходится сеять смерть.

Что и говорить — меня напугали и эти слова, и тот будничный тон, с которым они были сказаны.

— Но — не волнуйтесь. — В голосе Оуэна вновь заструилось привычное безразличие. — В этот раз вам не придется никого убивать.

— Не придётся? Почему? — хором воскликнули мы. И верно — биться с разбойниками, и не сражаться насмерть? Такое в нашу голову просто не помещалось.

— Почему? Да потому что в отличие монстров, люди ведомы не только чувством голода, но еще и болью и страхом.

— А это-то тут причем?

— А это значит, что, чтобы победить человека, вам вовсе не нужно его убивать — вам будет достаточно хорошенько его напугать.

— То есть как это — напугать?

— Как-как? Одной хорошей раны будет вполне достаточно.

*

Какое-то время мы рыскали по лесу в поисках тех самых разбойников, что ограбили жителей Брезы. Хорошо, что это было ранней весной — лес еще не успел одеться в свои густые зеленые одежды, а лишь только начинал зеленеть в ответ солнечное тепло. Благодаря этому мы могли просматривать чащу на много шагов вперед и не боялись, что нарвемся на них случайно. А еще мы время от времени останавливались и прислушивались к окружающему нас лесному шуму.

Именно это нам и помогло — обходя очередной невысокий холм, мы наткнулись на густые кусты вечнозеленого вереска, за которыми раздавались громкие пьяные песни, распеваемые хриплыми мужицкими голосами.

— Они? — мигом остановился Ликий.

— Возможно, — кивнул Оуэн. — Но хорошо бы удостовериться. Обойдем-ка мы их с той стороны да посмотрим.

Последовав совету мага, мы обошли кусты с другой стороны, и вышли за спину горланящим мужикам.

— Ну что ж, это определенно наши разбойнички, — прошептал Оуэн, указывая подбородком на скопище людей, сидящих возле полу притухшего костра. Я пригляделся. Вначале мне показалось, что это могли быть просто какие-то охотники. Но осмотревшись внимательнее, я замелил у них за поясами вовсе не охотничье оружие. К тому же их главарь, мужичина, одетый в помятую, но все еще целую металлическую кирасу, восседал на груде из нескольких ящиков и мешков.

Да — если тут и велась охота, то явно не на зверей.

— Что ж, вот ваша цель. Вперед! — с усмешкой скомандовал Оуэн.

Вперед? Ха-ха. Я пересчитал поющих на разный лад мужчин — их оказалось не меньше дюжины.

— Двенадцать разбойников? А не многовато-то ли это на нас двоих?

И верно — дюжина крепких, взрослых мужиков против двоих новичков в магическом искусстве? И это у Оуэна называется тренировка?

Но наш наставник видел все по-своему.

— Их всего двенадцать, а вас — целых двое. Ну же, чего вы?

Мы с Ликием неуверенно переглянулись.

А Оуэн не останавливался.

— Неужели вы отступите? — снова спросил он нас. — Неужели испугаетесь нескольких голозадых мужиков? Тоже мне, маги.

Мы снова переглянулись. В глазах Ликия стоял немой вопрос: "Стоит ли вообще ввязываться в это дело?" И что мне ему ответить? Мне тоже было страшно.

Но треклятый Оуэн снова лишил нас выбора. Выйдя из-за дерева, он сделал несколько шагов вперед, и бесстрашно предстал пред полупьяной ватагой. Песни и крики сразу же прекратились, и взгляды мужиков вперились в одинокого незнакомца.

— Эй, вы, псы, — обратился к ним Оуэн тем же тоном, с которым он частенько обращался и к нам. — Меня зовут Оуэн. Я пришел сюда по просьбе уважаемого старосты Брезы. Он пожаловался, что вы зацапали его барахлишко. Посему, будьте добры, или верните его, или... — Он сделал многозначительную паузу.

— Вернуть или что? — угрожающе спросил бородатый мужик в кирасе, приподнимаясь с одного из туго набитых мешков. — Ты до смерти нас заболтаешь?

— Затравишь байками? — поддержал главаря коротышка в зипуне.

— Усыпишь песнями? — хихикнул долговязый разбойник в драном черном пальто

— Заболтаю? Да нет. Я просто отдам приказ моим слугам, и они тут же с вами разделаются, — ответил он с еще большим пренебрежением. — Ну что? Решим все по-хорошему или по-плохому? И так и так будет быстро, что очень меня устроит.

Мужика в кирасе не смутили ни тон незнакомца, ни то, что он не побоялся выйти один против целой ватаги. А потому ответ его был очевиден.

— А ну, парни, наваляем-ка этому молокососу, возомнившему о себе невесть что, — прорычал он, поднимая с земли круглый деревянный щит, и доставая из-за пояса дубину. — Ежели его мать уму разуму не научила, то, чего бы нам этим не воспользоваться?

Итак — значит, сражению быть. От мысли об этом у меня холодок пробежал по коже. А еще зароилось множество вопросов о том, что мне нужно делать и как — ведь в бой я вступал впервые.

Как и в прошлый раз, Ликий откликнулся первым. Выйдя из-за дерева, он потянул меня за собой, на ходу отдавая приказы.

— План боя такой: я становлюсь первым, а ты за мной.

— А почему...

— Слушай внимательно: я бью тех, кто наступает, а ты — добиваешь раненных.

— Но...

— Если таких не окажется, то я буду бить тех, кто слева, а ты тех, кто справа

— Но все же...

— И не спорь со мной, — уверенно заявил он мне. Я — будущий боевой маг. И я знаю, как нам будет лучше, — гордо ответил он, прекращая всякий спор.

За то время, пока Ликий отдавал мне команды, разбойники уже успели основательно вооружиться: кто — палкой, кто — палицей, кто — молотильным цепом. Еще я заметил парочку мужиков с топорами и долговяза с колотушкой на длинной ручке.

Ох, не в нашу пользу такой расклад. Далеко не в нашу.

Главарь, увидав, кто именно пошел сражаться против них, тут же поднял нас на смех.

— Глядите парни, глядите, какие вояки стали перед нами — ни оружия с собой не взяли, ни даже самого плюгавенького щита. Ни дать не взять — бравые бойцы. Прямо коленки трясутся, — расхохотался он.

Остальная ватага тут же его поддержала.

— Да они ж совсем молодые — небось щетину ни разу не брили, — раздался пренебрежительный голос от коротышки в зипуне.

— И с девчатами небось еще ни разу не целовались, — гоготнул лысый толстяк справа.

— Наверняка они только от мамкиных сисек отлучились. Да, малыши? — хихикнул обладатель драного черного пальто, помахивая молотильным цепом. Остальная братва дико расхохоталась.

Разумеется, Ликий не смог от этого не вскипеть.

— Да как вы смеете! — факелом взвился он, мигом приняв боевую стойку. — Грязные вонючки! Вы ответите за все свои оскорбления! Получайте!

Он вскинул руку, быстро прочитал заклинание и метнул водный шар в ближайшего насмешника. Тот споткнулся и от испуга упал на землю, схватившись за ушибленную руку.

Это мгновенно все поменяло — разбойники больше не горели желаньем драться. И даже более.

— Как так? Этот молокосос колдует, колдует, — испуганно воскликнул краснолицый толстяк, делая шаг назад.

— Да это же маг! — догадался коротышка с палкой вместо оружия. — И второй, наверное, тоже магом будет.

Я усмехнулся. И это они поняли только сейчас? Против них вышло два парня без оружия и доспехов, и они даже не подумали, что это могут быть маги? Хотя..., а чего от них ожидать? Судя по тому, как они были вооружены и одеты, перед нами стояли не вояки, а самые обычные крестьяне-землепашцы, возжелавшие легких денег.

Уразумев, что их жертва не так уж безобидна, ватага разбойничья замерла в тревожной нерешительности.

Но главаря наша магия ни капли не испугала.

— Гляньте на них — это ж еще молокососы. Обычная мелкотня! — заявил он с уже приевшейся мне пренебрежительностью. — Они еще мелюзга. А значит, сильной магией не владеют. Наверняка это самые обычные краснопечатачники. А потому вреда от них не больше, чем от захмелевшего звонаря.

Услышав до боли знакомое слово, у меня чуть было не опустились руки.

"И этот туда же, — подумал я с тоской. — Почему нас все настолько не уважают? Сначала был стражник. Затем Оуэн. Потом староста Вик. А теперь, гляди. И главарь бандитов над нами насмехается. Может мы и правда так мало из себя представляем?"

Но додумать эту грустную мысль мне не дали.

— Навались, братва, навались! Скопом их возьмем! — выкрикнул он им напоследок.

Уверенность главаря возымела свое действие — взгляды разбойников снова наполнились решимостью.

— Ату! Навались ребята! — смело раздалось с одного края.

— Дайте мне руки о них почесать! — гневно полетело в нас с другого.

— В пузо им надо, в пузо, — со знанием дела раздалось откуда-то слева.

Миг — и толпа единой волной хлынула на нас.

Что было дальше, я помню не очень четко. Помню только, что я тут же забыл про все указания Ликия, и принялся лихорадочно стрелять по сторонам, моля богов о том, чтобы эта вопящая и горланящая толпа не смогла до нас добраться. Колдовал я, колдовал Ликий, водные шары разлетались налево и направо, а в ответ раздавались крики, охи, ахи, и разные ругательства. Но мы не обращали на это внимания, а продолжали отчаянно творить спасительное колдовство.

Вот разбойники преодолели половину пути до нас, затем стали еще ближе, еще...

Неожиданно движение врага стало замедляться, затем остановилось, а потом толпа и вовсе отхлынула назад. Но уже не так стройно и дружно, как наступала: кто-то отходил, сильно припадая на раненную ногу, кому-то помогали друзья-товарищи, а кто-то, кряхтя, полз на четвереньках, держась то за ушибленную грудь, то за кровоточащий бок, то — за раненное плечо. Видимо, больше сражаться никто из них не хотел — разбойники просто струсили.

Об этом догадался и бородач.

— Трусы. Грязные трусы. Вам бы поля орать, а не на большой дороге разбойничать. Грязные, вшивые, ни на что не годные...

Но так просто он сдаваться не собирался.

— Ярвин! Мрак! Одри! — громко выкрикнул он в толпу. — А ну покажите-ка этим недотепам, а заодно этим магам-недоросткам, почем нынче фунт лиха!

Из толпы разбойников отделились трое — видимо, самых смелых и самых умелых: высокий разбойник с цепом, крепыш с двумя шрамами через пол лица и тот самый говорливый коротышка в зипуне.

Я слегка вздохнул: трое — это не толпа. Но, с другой стороны, чем меньше врагов, тем сложнее в них попасть. Поэтому я снова собрался и приготовился драться.

— Ату их! Навались ребята! — крикнул долговязый и первым ринулся на нас. — Но светловолосый — мой! Сейчас я из его башки гнилой арбуз делать буду! — заявил он, разгоняясь для смертельного, как он думал, удара.

— А руки не коротки, поганец! — возмущенно воскликнул Ликий, атакуя его заклинанием. Каланча вовремя развернулся, и магия пролетела мимо. Но я не дремал — создав водный шар, я метнул его в открывшийся бок разбойника.

— Волчье семя! — Мужик сразу потерял и цеп, и боевой пыл, и, схватившись за бочину, тут же свалился на землю. — Мерзкий...Поганец. Мерзкий... Темноволосый... Поганец, — добавил он. Я ничего не ответил, а просто метнул в него еще один шар. Разбойник взвыл от боли, словно раненный пес, и больше не огрызался.

Что ж — одним противником меньше.

Главарю такой расклад не понравился.

— Увертывайтесь! Увертывайтесь от их проклятой магии, я вам говорю! — грозно прикрикнул он.

Но второй разбойник его не слушал.

— А вот это ты зря! — оскалился крепыш, обратив ко мне полный презрения взгляд. — Ты побил моего приятеля! Сейчас я тебя достану!

Но я не испугался. Наоборот — сражение меня раззадорило.

— А вот и достанешь, — отозвался я.

— Ты у меня поплатишься! — Он поднял дубину и бросился на меня со звериным рыком. — Я отомщу за тебя, брат! — Крепыш помчался вперед с твердым намереньем сделать из меня отбивную.

— А выйдет ли? — воскликнул я и атаковал его заклинанием. Он увернулся от моего заряда, но, к его не счастью, я стоял не один, и шрамованный слег от удара Ликия. Хм, а мы, похоже, неплохо работаем в паре!

Оставался последний разбойник.

— Одри! Одри, не будь дураком — не дай себя подставить! — продолжал командовать с тыла главарь. — Увертывайся от них, увертывайся!

Коротун оказался более понятливым, или более послушным, чем два его товарища, а потому решил поступить иначе — подняв с земли несколько камней, он принялся с силой метать их в нас.

Этот трюк сильно нам не понравился — мало того, что враг больше не намеревался сократить расстояние между нами, так еще и удары камней оказались весьма болючими.

— Ау! — воскликнул приятель, когда один из камней попал ему по руке. — Вот ты ж гад. Сейчас я тебя...

— А ну попробуй, щегол, — мерзко усмехнулся коротышка.

Бой между Ликием и коротышкой разошелся не на шутку — Ликий старательно целиться, но маломерок ловко уворачивался от магии. Мало того — толстый крестьянский зипун, видимо, хорошо смягчал удары, потому как недомерок при попадании только вскрикивал, но падать не собирался. Но Ликий видимо этого не замечал, а потому иступлено продолжал свое колдовство.

Ликий снова метнул заряд и снова, как прежде, мимо.

— Курица слепая! — зло расхохотался разбойник, ловко сигая из стороны в сторону

— От слепой крысы слышу! — не остался приятель в долгу и снова использовал магию.

— Не попадешь, не попадешь, не попадешь, — продолжал изгаляться разбойник.

— Попаду, не дрейф. Сейчас я тебя. — Ликий поднял руку и начал читать новое, очередное заклинание.

Как вдруг случилось то, чего я больше всего боялся — магический запас Ликия оказался исчерпан, и он остался стоять совершенно безоружный. И у меня тоже оказался исчерпан весь запас.

О боги! Мы больше не могли использовать нашу магию, а рядом с нами стояла целая куча до чертиков злых бандитов. Злых на нас бандитов!

Предводитель разбойников все понял без лишних слов.

— Так-так-так. Вот и все, ребятки? — рассмеялся он довольно, а потом обратился к своим: — Я же говорил, что на многое они не способны. Вот теперь-то мы покажем, кто в этом лесу главный. Порежем этих детей на ленты. На длинные, кровавые ленты!

Бородач вновь повернул свое лицо к нам, и по его взгляду мы поняли, что он нисколько не шутит.

Я уж думал, что тут нам и конец. Что здесь мы и останемся.

Но вдруг над поляной раздался громкий голос Оуэна.

— Они-то, конечно, дети, — прогремел он. — Но я-то — нет!

Голос был настолько громкий, что мы все разом повернулись к нему. Маг поднял левую руку. В его ладони образовался привычный водный шар, который за один удар сердца превратился в колючего ледяного ежа. Еще один удар сердца — и "еж" сорвался с его ладони, и, пробив кирасу, глубоко ушел в живот ухмыляющегося бородача. От удара главарь разбойников отлетел назад на несколько шагов, орошая траву потоками алой крови, и, ударившись о землю, глухо вскрикнул. Прошел миг, другой, но бандит больше не издал ни единого звука.

Вот это да — Оуэн убил человека всего с одного удара? Такого мы с Ликием даже не ожидали. Хотя чего еще можно ждать от мага второго круга!

— Ну что? Есть еще желающие расстаться с жизнью за горсть овса или проса? — грозно воскликнул смертоносный ледяной маг.

После этих слов негодяев как ветром сдуло. Кто-то ушел сам, кому-то помогли его более здоровые товарищи. Вскоре на поляне осталось лишь труп главаря, несколько похищенных мешков и ящиков, да впопыхах оставленное оружие.

Мы победили.

— Отсюда делаем три очень важных вывода, — заявил Оуэн привычным тоном, словно всего происходящего не было и в помине. — Первый: врага не надо бояться. Страх делает вас слабыми, а значит — менее меткими. А чем больше промашек, тем... больше промашек. Надеюсь, вы это сегодня поняли?

— Но их же было много? Намного больше, чем мы вообще могли одолеть. Даже, если бы ни разу не промахивались. — В этот раз первым возмутился я: сказался так и не выветрившийся боевой запал. Да, и, что ни говори, я действительно считал задание Оуэна невыполнимым.

Но ледяной маг и бровью не повел.

— Ну и что что их было больше? И что? — Мужчина стал ко мне почти вплотную и вопросительно глянул в мои серые глаза. — То, что их было больше, разве это повод их бояться?

— Ну... — Мне казалось, что это повод.

Но наставник считал иначе.

— Не повод, — твердо заверил маг льда. — Нет, если хотите, вы можете бояться, дело ваше. Но промахиваться — не смейте. На первом уровне каждый из вас может создать всего по двенадцать заклинаний дальнего боя. И каждая ваша ошибка, каждая промашка, делает вашу смерть на полшага ближе.

— Второе. — Маг льда перевел свой взгляд на Ликия. — Просто не бояться врага — этого мало. Надо чтобы враг боялся вас. А потому ты правильно делал, что огрызался им всем в ответ. Напоминаю еще раз, — он сделал шаг назад, чтобы иметь возможность глядеть на нас обоих. — Люди не монстры, и ими руководят чувства. Разные чувства. Раненный враг или испуганный враг — очень плохой противник.

Я кивнул — уж это-то я сегодня точно усвоил. Сам видел, что, получив не смертельные, но довольно болезненные магические удары, враги теряли свою враждебность, и отходили, больше озаботившись собственными ранами, чем нами.

— И обратите внимание на окончание боя — лишившись своего главаря, своего зачинщика и предводителя., разбойники вмиг убежали прочь. И о чем это вам должно сказать?

— О том, что ты мог и сам бы справиться с ними? — несколько угрюмо ответил я.

— Да, мог бы, — не стал отрекаться Оуэн. — Но, во-первых, вы сами должны были до этого додуматься. Во-вторых, как бы тогда я мог проверить ваши успехи?

Мы молчали, не зная, что и сказать.

— И, в-третьих. — Наставник отошел и немного побродил по поляне. Я не мог представить, что именно могло его там заинтересовать, пока он не поднял из травы два бесхозно валяющихся топора.

— Вот, держите. — Он протянул найденное оружие нам.

— Зачем? — разом воскликнули мы, делая шаг назад.

Оуэн тяжело и безрадостно вздохнул.

— Главной проблемой магов-краснопечатачников является слабая сила их заклинаний и малая величина их магического запаса. То есть вы скверно бьете и быстро выдыхаетесь.

Спорить со сказанным было бессмысленно.

— И если с первым я ничего не могу поделать, то со вторым... — Он снова протянул нам найденные топоры.

Мы все так же ничегошеньки не понимали.

Ледяной маг снова исторг из себя тоскливый вздох отчаяния.

— Это вам, — твердо промолвил он. — Берите и учитесь ими владеть.

— Но зачем? — непонимающе отозвался я.

— Мы маги, а не воины, — спесиво выдал Ликий.

Оуэн бросил на нас уничижающий взгляд: сначала на Ликия, а потом — на меня. Затем он сказал три слова. Три коротких слова. Три слова, которые заставили нас сломаться.

— Вы? Жить? Хотите?

*

— Ну что это такое? Что это такое, а? — простонал Ликий, падая на свою лежанку, словно ловко подкошенный сноп. — Семь дней, семь последних дней мы не только тренируемся в магии, а я еще и учимся махать топорами. Мы, маги! Что же это такое? Что это такое, Кир, я тебя спрашиваю!?

В ответ на его стенания я только пожал плечами, и тут же об этом пожалел — уставшие мышцы плеч тут же отдались болью. И в этом не было ничего удивительного. Приятель не преувеличивал — по возращении с Брезы Оуэн приказал одному из слуг, крепко сложенному мужчине Аяксу, ежедневно тренировать нас битве на топорах. А поскольку уроки магии, само собой, никто отменять не стал, время наших упражнений значительно возросло. А вместе с этим возросла и наша усталость.

Честное слово — уставали мы просто дико. Да, Аякс тренировал нас немного и недолго, упражняясь с нами в щадящем, как он любил говорить, порядке. Всё так, но наши тела, не привычные к такому количеству усилий, очень быстро теряли силы.

— Как же я устал. Как же я устал, — ворчливо простонал Ликий. — Руки болят, ноги болят. Грудь болит, спина болит. Тролль побери — мне даже кажется, что у меня мысли в голове болят — так сильно я устал.

Я в ответ кивнул — сам чувствовал тоже самое.

— А это — совсем никуда не годится, — продолжил сетовать Ликий.

— Не годиться что? — спросил я его.

— Вот это все! — Парень поднял руки и показал ими друг на друга.

— Усталость?

— Ага.

— Ну так это же нормально — мы же тренируемся с настоящими топорами. А махать оружием тебе это не горшки с места на место переставлять — тут легко умаяться.

— Да я не про то. — Ликий привычно скривился. — Я устал. Я вымотан. Я лежу без сил. А я не должен так себя чувствовать.

— Ты о чем? — Я слегка запутался.

— Я маг, Кир. Маг! А маги не должны так уставать. Маги должны уставать, ну, магически. Или, на худой конец, головой. А не так, как мы, валяться бес сил, и истекая вонючим потом, — недовольно ответил он.

Да — тут он в чем-то прав. В школе магии все именно так и было — наша голова просто разрывалась от новых знаний, новых идей, и новых взглядов на мир. Но и только.

— Да и наш наставник... Прошло столько дней. И что? — спросил он, недовольно глядя мне в лицо.

— Что и что? — непонимающе переспросил я его.

— А то, что его отношение к нам нисколько не изменилось. Совершенно ни на сколько. Ни на сколечко. Ни на пальчик, ни на ноготок, ни на маленькую пылинку. Тролль его обери, тролль его побери, тролль его навеки побери! Вот же ж маг — ледяное сердце!

— Что не изменилось? — снова не понял его я.

— Как что? То, что Оуэн по-прежнему только то и делает, что страшит и пугает нас, — возмущенно ответил он. — Вы? Жить? Хотите? — произнес он, подражая тягучему голосу Оуэна. — Выжить хотите? — повторил он, и отвернувшись, смачно сплюнул в угол. — Он старается запугать нас, Кир. Ну где такое видано? — Он снова повернулся ко мне. — Маг запугивает магов. Нет, не так — учитель запугивает своих учеников. Учитель — учеников. Это ли не странно? Это ли не обидно? Ну чего молчишь, Кир? — обратился он ко мне.

А что говорить? Да, мне не нравилось то, как к нам относится Оуэн — словно мы самые распоследние неумехи. Да, пусть мы мало знаем и еще меньше умеем. Но ведь мы имеем дар. Дар магии. Мы пришли в магическую школу полными несмышленышами: кто — рядовым собирателем, кто — молодым торговцем. А вышли уже магами первого уровня. Значит мы чего-нибудь, да стоим.

Да, мне это тоже не нравилось. Но что я мог поделать?

— Вначале он кинул нас на опасных топляков. Теперь заставил сражаться с целой оравой разбойников. А завтра что?

Тоже согласен. Ну хорошо, топляки — это еще нормально: нас было двое на двое. Но разбойники? Мало того, что их оказалось много. А если бы у кого-нибудь из них оказался лук? А если б кто-то из них умел метать ножи? Или, если б кто-то из них просто метнул в нас топор? То, что тогда? Чтобы с нами было тогда?

И если это для него считается совершенно нормальным, то куда он решит отправить нас в следующий раз? Сражаться с целым племенем гоблинов? Или заставит идти на огромного горного тролля?

— Может в следующий раз он решит, что нам нужно потренироваться на гоблинах? На мелких, проворных гоблинах, и будет их штук этак две дюжины. Или может нам нужно будет убить настоящего тролля? Огромного, толстокожего, страшного, — услышал я голос Ликия.

Ха — как забавно, что наши опасения полностью совпали: видимо нас в детстве пугали одними и теми же сказками. Но если серьезно... Пойти против гоблинов или тролля? Такое даже страшно себе представить. Но это же Оуэн. Наш чрезмерно "любезный" и чрезвычайно непредсказуемый Оуэн. Он может послать. С него станется.

— Да, мне тоже много чего не нравится, — наконец решился я на ответ.

— Вот видишь, видишь! — возбужденно воскликнул он. — Нет, тут нужно что-то делать, — решительно заявил приятель.

— Например, что? — поинтересовался я.

— Например — пожаловаться, — бросил идею он.

— Пожаловаться? Кому? Оуэну?

— Пф-ф-ф. Конечно же, нет. Можно пожаловаться на него нашим учителям, — развил идею Ликий.

— А на что?

— Ну как на что? На его обучение. На то, что он часто перегибает палку. Сильно перегибает. На то, что он не считается с нашими возможностями. И на то, что он совсем не считается с нашим мнением. — Последнее Ликий выдал крайне обиженным тоном.

Я замолчал, тщательно обдумывая услышанное. Пожаловаться учителям, говоришь?

— Это, конечно, можно. Но... — несколько неуверенно начал я.

— Что, но? — тут же набычился напарник, уже понимая, что его план мне не понравился.

— Много чего, — неспешно ответил я и принялся пояснять. — Гляди. Кто такой Оуэн? Он — маг второго уровня второго круга. На его разрешающих бумагах стоит желтая печать. Желтая, Ликий, — произнес я весьма многозначительно. — А мы с тобой кто?

— Кто?

— Новички-краснопечатачники, маги с красной печатью. Не с желтой, и даже не с не оранжевой — с красной. А потому... Станет нас кто-то слушать.

Ликий скривился, но ничего не ответил.

— Что на счет жалоб учителям ... Оуэн ведь не сам выбрал нас в ученики, ведь так? К нему нас направили наши учителя из магической школы.

— Так?

— Ну так.

— Вот. И мне кажется, что не доверять Оуэну, значит, ну, не доверять и им.

Лицо Ликия перекосилось от неприязни. Но он снова ничего не сказал в ответ.

— Пф-ф-ф. Вот же ж зануда! И то у тебя не так, и это у тебя не этак, — разозлился Ликий. — Ты что, на его стороне, приятель? — Он предупредительно нахмурил брови.

— Да ни на чьей я ни стороне, — отмахнулся я. — И вообще — ты же помнишь, что насильно тут никого не держат.

— Да знаю я, — ответил напарник, разом сбавляя и пыл и гонор. — Честно говоря, за эти дни я уже несколько раз порывался отсюда уйти. Раз пять или шесть раз. Но...

— Но? — протянул я, подталкивая к признанию.

— Но я не хочу оставлять тут тебя одного, — откровенно признался он.

Вот так так — услышать такое приятно. Но, выходит, как и прежде, решать все придётся именно мне.

— Я... Ты знаешь, я все-таки еще немного тут побуду. Мне тут пока... интересно, — так же честно ответил я.

— Интересно?

— Ага. Хоть Оуэн и не самый лучший учитель, но все же, тут я получаю весьма интересные знания. А, знания, как ты помнишь, всегда для меня важны.

Ликий бросил на меня испытывающий взгляд, затем тяжело вздохнул.

— Ну ладно — раз тебе тут пока интересно, то я тоже еще потерплю.

*

И вот, в один из дней, наши тренировки вновь были отменены.

— Мы куда-то собираемся? — поинтересовался я во время завтрака. Сегодня нам подали немного мяса, пшённой каши и хлеб. Еда была простой, но сытной и вкусной.

— Так и есть. Так и есть, — нараспев отозвался Оуэн, пригубив, судя по аромату, дорогого вина, из единственного на столе бокала.

— Куда? — продолжил вопросы я, даже не надеясь на внятный ответ.

— В лес, — не стал скрываться Оуэн.

— Опять будет что-то опасное?

— О, да. О-о-о, да.

Ого! Оуэн сегодня разговорился!

— И с кем же мы будем драться на этот раз? — Ликий уже забыл про еду. Я же просто весь обратился в слух в попытке узнать, что еще придумал наш наставник. — Может быть, с гоблинами?

— Ну нет.

— Тогда, может быть, с троллем?

— Тоже нет.

— Тогда с кем же? — поднажал я, в надежде, что тот раскроется.

Но маг льда оказался верен себе.

— Этого я сказать не могу, потому как не хочу испортить вам удовольствие от встречи с новым противником, — ответил он с усмешкой.

Эти слова нас несколько обеспокоили, но дальше расспрашивать мы не стали.

Закончив с едой, мы оделись, и, выйдя со двора, увидели телегу, а рядом с ней — знакомого нам возницу.

— Привет вам от старосты Вика, — сказал он и поклонился Оуэну.

Значит, мы снова едем в Брезу? Занятно. Видимо у Оуэна с местным старостой действительно хорошие отношения, раз тот снабжает его заданиями.

И вот мы снова в пути. Как и в прошлый раз, мы в полном молчании доехали до деревни. Но к нашему удивлению, возница у поселения не остановился, а какое-то время еще ехал по дороге, и притормозил свою лошадку лишь тогда, когда деревня уже давненько скрылась из виду.

— Тп-р-р, — мужчина натянул вожжи, и повозка стала.

— Приехали? — спросил его Оуэн, оглядываясь по сторонам.

— Да, господин маг, — подтвердил мужчина. — Дальше торная дорога уходит прямо, а вам надо в лес, правее.

— Правее? — Маг принялся озираться, ища хоть какие-то приметные указатели.

— Так и есть, правее — в сторону буерака, оставшегося опосля той, прошлогодней грозы.

— Ага...

— Да. Там его... то есть ее, и видели. Или точнее слышали... Уж не знаю, как сказать, — виновато закончил он.

— Хорошо-хорошо. Не надо подробностей — парни еще ничего не знают, — прервал его Оуэн, бросая на нас быстрый взгляд.

Делать вид, что мы ничего не слышали, было бы очень глупо.

— Не знаем что? — вскользь спросил его я.

— Ничего. Совсем ничего, — усмехнулся наш маг довольно.

Это он сейчас о чем? О нашем противнике или вообще, о нас, как о магах? Ладно — все равно расспрашивать его о чем-то бессмысленно.

Мы спустились с телеги и принялись разминаться.

— Думаю, мы управимся быстро, — сказал маг. — И будем в Брезе... — Он бросил быстрый взгляд на солнце, — где-то к обеденной трапезе. Отвезешь нас обратно, в Троон?

— Буду ждать вас с победой с большим нетерпением, — искренно крикнул возница, и стеганув лошадь, умчался обратно в деревню.

— Так зачем мы сюда приехали? — спросил Ликий, когда пыль, поднятая повозкой, окончательно села на землю. — Теперь, надеюсь, мы это узнаем?

— Узнаете, — благосклонно кивнул нам маг. — Итак. — Он снова принял знакомую нам позу учителя. — Предыстория такова: где-то в этом лесу потерялся ребенок. И ваше задание — найти его, и, скажем так, попытаться привести в деревню.

Услыхав такое, мы с приятелем непонимающе переглянулись. Я много чего ожидал от Оуэна: гоблинов, троллей, или каких других кровожадных монстров. Но такого?

— Найти пропавшего ребенка? — переспросил наставника мой приятель. На лице Ликия явственно читалось обалделое изумление напополам с искренним непониманием. Я его понимал — сам чувствовал себя точно так же.

— Да, — как ни в чем небывало подтвердил наставник.

— В этом лесу?

— Да.

— А потом — привезти в деревню? — Приятель все еще не верил, что он не ослышался.

— Скажем так, — загадочно улыбнулся Оуэн.

— Это и есть наше проверочное задание? — Ликий слушал, но все еще не мог поверить в услышанное.

— Да, — согласился маг и улыбнулся в подозрительно широкой улыбке.

Итак, мы все услышали правильно. Но это задание казалась нам слишком уже простым. Значит, тут точно есть подвох. Но какой?

Следуя указаниям Оуэна, мы вошли в лес и начали заниматься поисками.

Искать ребёнка оказалось непросто — с каждым днем деревья и кусты все гуще покрывались зеленью, и в этот раз просматривать лес насквозь не вышло. Вдобавок ко всему нам мешали огромные лужи еще не подсохшей грязи, и густые сплетения огромных ветвистых корней. А когда мы натыкались на колючие кусты ежевики или шиповника, то наше продвижение и вовсе останавливалось.

Но мы не сдавались. Как и в прошлый раз, мы с приятелем надеялись не только на наши глаза, а и на наши уши. И когда после целого часа поисков мы услышали тихий плач, то поняли, что, наконец, нашли долгожданную пропажу. Мы рванули вперед, на звук, и вскоре в глубине можжевеловых кустов увидели истошно рыдающего пацаненка, лет шести-семи, закутанного в какие-то непонятные грязные одежки.

— Нашли, — радостно воскликнул Ликий и повернулся к Оуэну. — Мы его нашли.

— Отлично, — ответил тот. Но, что странно, на его лице я не заметил и крупицы радости. Он что, недоволен нашим успехом?

— И, что теперь? — спросил он несколько натянутым голосом.

Я сразу смекнул, что ожидаемый подвох кроется где-то рядом. Для начала я просто огляделся по сторонам, но нигде не заметил ничего необычного. Вокруг нас был самый обычный лес: впереди густые можжевеловые кусты, слева от них — белый щербатый камень, справа — давно лежащий корявый ствол, под всем этим — земля, усыпанная иголками и прелыми опавшими листьями.

"Может быть дело в мальце?" — подумал я и, принялся его осматривать. Но в нем я тоже не заметил ничего необычного. Ребятенок как ребятенок: невысокий, красноносый и красноглазый, зареванный, бедный, несчастный. При виде него у меня возникало только одно желание — подойти, взять за руку, утереть слезы и отвести к родителям.

— Что? Ничего? — снова спросил нас Оуэн.

Мы с Ликием озадаченно переглянулись. Значит и он ничего не нашел? Понятно. Но тут точно что-то есть. Что-то точно должно быть, раз Оуэн нас сильно на нас наседает.

Так что же мы не заметили? Что?

Я снова взглянул на ревущего ребенка. Самое обычное крестьянское дитя, каких в деревне пруд пруди да ведром вычерпывай. Тогда что же тут не так? Что может быть не так?

— А почему ребенок не идет к нам? — неуверенным голосом вопросил приятель.

А ведь верно! Увидев нас, людей, натерпевшийся лишений ребенок должен был кинуться к нам на встречу. А этот — нет: стоит, глазенками клипает, но никуда не двигается.

Странно.

И вот еще что... Я неуверенно потянул носом воздух.

— Ликий. Принюхайся — от него не пахнет.

— Чем не пахнет? — ни сразу понял он.

— Ничем! Ничем не пахнет. Совсем ничем. А ведь должно. Хоть чем-то, но должно, — уверенно выдал я.

— Все верно — этот ребёнок и ведет себя странным образом, и совсем ничем не пахнет, — заявил наставник. На этот раз на его лице явно читалось удовлетворение. — А теперь напрягитесь: в магической школе вас учили нескольким защитным заклинаниям. Среди них была и "водная гладь". Это заклинание накладывается магами на разум и позволяет вам видеть все то, что есть на самом деле. У магов первого круга это заклинание работает недолго, где-то до дюжины ударов сердца. Но, думаю, этого вам должно хватить. Ну, чего стоите? Колдуйте! — вновь рассердился он.

Наколдовать на себя такое заклинание? Что ж, легко. Меня интересовало то, что я смогу увидеть.

Я поднял обе руки, прикоснулся всеми пальцами к своему затылку и произнёс нужные слова. Перед глазами пробежала знакомая легкая рябь. Я немного подождал, пока круги рассеются, и принялся оглядываться.

И то, что я увидел....

Никакого ребенка передо мною больше не было. Вместо него в колючих кустах стояло страшное существо, отдаленно напоминающее женщину. Но не привычную глазу, а какую-то невероятно черную, совершенно худую, почти что ссохшуюся. Но самым страшным был ее рот — узкий, черный, с непомерно длинной нижней челюстью, и множеством мелких зубов.

— Разрешите представить — перед вами Жалобщица, — раздался звонкий голос Оуэна. — Премерзкая тварь, не правда ли?

Мы нечего не ответили, поглощенные открывшимся перед нами видением.

— Говорят, в этих существ превращаются девушки, потерявшиеся в лесу, и никем не найденные. Переродившись в Жалобщиц, эти несчастные всю оставшуюся жизнь занимаются тем, чего страстно желали перед самой своей кончиной. А именно — отомстить людям за то, что они таки и не смогли их найти. Делают они это, завлекая людей жалостливыми криками о помощи, и создавая виденья, мороки. Такие, как этот мальчик.

Я слушал слова мага, но при этом мой взгляд все еще был прикован к ужасной Жалобщице. И этой твари мы чуть было не попались? Если бы не Оуэн, мы с Ликием, движимые истинно человеческими чувствами, подошли бы к этому "мальчика" и это тварь бы нас... Что? Задушила? Покусала? Проглотила бы целиком? Нет, я даже не хотел об этом думать.

Поняв, что ее раскрыли, жуткое существо еще больше сгорбилось, и из его рта потянулся длинный, бесконечно длинный язык, увенчанный коротким блестящим жалом.

— Итак — вот вам новый урок: не все в этом мире такое, каким кажется. И кроме Жалобщиц в нашем крае есть еще много существ, которые смогут неплохо поморочить ваш нежный детский разум. Поэтому — будьте начеку. Всегда будьте начеку. Запомнили?

Мы с Ликием, не сговариваясь, дружно закивали в ответ. О да — этот урок мы точно запомним надолго.

— А что до этой Жалобщицы, — произнес Оуэн, и в его голосе больше не было прежней живости. — Вы ее убить пока что не можете — заклинание "священной воды Ровианты" вы будете учить только на втором уровне, этой зимой. Если доживете до зимы, конечно же... А вот я. — Маг поднял руку, создал небольшой водный шар, а потом, что-то прошептав над ним, запустил его в мерзкую тварь. Освященная вода попала на тело Жалобщицы, и та, с громким криком, тут же рассыпалась в прах.

— Вот так вот. Вот так вот. — Оуэн опустил руки и вопросительно глянул на нас. — Вам все понятно, детки? Еще вопросы будут?

Вопросов у нас, разумеется, не имелось.

*

После этого какое-то время мне казалось, что больше напугать меня ничем невозможно. Ну как же — я убивал монстров, сражался с разбойниками, и столкнулся лицом к лицу с жутким и коварным лесным существом. Неужели в этом мире может быть что-то еще опаснее?

Оказалось — может.

Через несколько дней в доме Оуэна явился весьма неожиданный визитер.

Было обычное позднее утро. Едва мы, по обыкновению, покончили с магическими тренировками, и Аякс, раздав топоры, стал объяснять нам разницу между прямым и косым ударом, как на пороге сада появился хозяин дома.

— Парни — сегодня тренировки придётся отложить, — громко заявил он нам. И, что странно — в его голосе не звучало ни привычная раздражительность, ни какой-либо радости. Зато было в нем что-то иное. Какая-то неуверенность, что ли.

— Что-то случилось? — осмелился спросить его я.

Оуэн в ответ лишь рассеянно покачал головой.

— Ничего такого. Просто у нас гости, — коротко сообщил он нам.

— У нас? Ты имеешь в виду у себя? — встрял в беседу Ликий.

— Нет. Точнее так — гости пришли ко мне. Но пришли они за вами. — Видя, что мы стоим с непонимающими лицами, ледяной маг просто дал знак следовать за собой. Мы подчинились, и пошли, снедаемые любопытством.

В гостиной, куда привел нас Оуэн, одиноко стояла какая-то девушка. Судя по молодому личику, девушка была едва ли старше нас. А судя по одежде: симпатичному белому чепчику, большой шерстяной шали, накинутой на плечи, и клетчатому платью, спускающемуся до самого пола, она вполне могла быть прислугой из чьего-то богатого дома.

— Повтори еще раз все, что ты только что мне сказала, — довольно бесцеремонно приказал ей Оуэн.

Девушка кивнула, и тут же принялась говорить.

— Добрый день, уважаемые юные маги. Меня зовут Йетта. Я — служанка госпожи Винтас фон Евельди, — представилась нам она. Голос у девушки оказался весьма приятный, звонкий. А еще в нем чувствовалось то уважение, от которого мы, признаюсь, давным-давно отвыкли.

Конечно, мы захотели отрекомендоваться ей в ответ. Но девушка в этом не нуждалась.

— Представляться нет нужды — моя госпожа прекрасно знает, кто вы такие, — скромно улыбнулась служанка. — Именно потому она и прислала меня за вами.

— Именно за нами? — вмиг изумились мы. Еще бы — до этого раза еще никто никого за нами не посылал.

— Да, это так. Видите ли, господа маги, у госпожи фон Евельди есть дочь — Марита, — продолжила объясняться девица. — Юная госпожа часто болеет, а потому редко выходит из дома. Госпожа Евельди очень любит свою единственную дочь, а потому делает все, чтобы скрасить ее трудную жизнь.

Так вот. Недавно госпожа Марита заявила матери, что очень хочет познакомиться с какими-нибудь магами, ведь до сих пор она не одного из них не видела. До моей госпожи дошли слухи, что в этом доме поселилась парочка юных магов, недавно окончивших магическую школу баронства. Вот поэтому она и приглашает вас к себе, в имение, в гости, — закончила она с милой и приятной улыбкой.

Вот это да. Такого предложения мы с Ликием никак не ожидали. Меня это даже немножечко напрягло.

— Что значит "в гости"? — бросил я ее на всякий случай.

— То и значит, — снова мило улыбнулась девица. — Вы должны будете провести в доме у госпожи фон Евельди не менее трех дней.

Так — это понятно.

— В течение, которых вы будете обязаны развлекать ее дочь Мариту, — закончила пояснять она.

Ага, так вот какое гостевание девушка имела ввиду.

— А развлекать, это как? — задал я еще один вопрос.

— Можете рассказать что-нибудь о том, как вас обучали в магической школе. Можете рассказать какие-нибудь истории о магах и о магии. И, конечно же, вы должны будете показать несколько магических заклинаний, — перечислила нам она.

— Так это не отдых, это работа! — не выдержав, подал голос Ликий. И тут я был полностью с ним согласен.

— Пусть так, — согласилась девушка. — Зато взамен, за это время, госпожа фон Евельди даст вам возможность спать в самой лучшей гостевой комнате ее особняка, есть самую лучшую еду, что найдется в доме. А если ее дочери все понравится, в конце она выплатит вам награду.

Итак, у нас есть задание. Да, да — самое настоящее задание. Да еще какое — такое, где, за почти ничего не деланье можно отлично наесться, прекрасно напиться и заработать денег. Да это же не задание — это же просто мечта!

Мы повернулись к Оуэну, ожидая его решения — ведь, что ни говори, а сейчас он распоряжался всем нашим временем.

Лицо нашего наставника по-прежнему не выражало ни радости, ни печали — на нем все еще было знакомое недоумение. Он сомневался? Неужели в этом шикарном предложении его что-то могло смущать?

— Что скажешь, Оуэн? — осторожно поинтересовался я, когда молчание слишком уж затянулось.

Ледяной маг скосил на меня свой взгляд.

— Да нет, все, так... как бы, — отозвался он несколько небрежно. — Я знаю, что Винтас фон Евельди действительно имеет особняк недалеко от нашего города. И то, что у нее есть дочка тринадцати-четырнадцати лет, которая редко появляется вне этого дома, мне тоже известно. Так же известно то, что она весьма богата. Богата настолько, что может позволить себе столь щедрое расточительство, — пренебрежительно фыркнул он. — Мне непонятно другое: почему она, имея такие деньги, интересуется самыми обычными магами-краснопечатачниками? Почему она не пригласит к себе, к примеру, мага второго круга? Или третьего?

Произнеся это, Оуэн скосил взгляд уже на служанку. Но та стояла молча, неуверенно теребя наброшенную шаль. Ну конечно, она ж служанка. Что она может знать? Да и мы с Ликием тоже не могли знать на это ответа.

Какое-то время маг стоял, обдумывая полученное предложение.

— Ладно, — наконец протянул он со знакомой нам ленцой. — Можете идти. — Он слегка махнул рукой. — Хоть три дня побуду без вашего топанья над головами. Но через три дня я жду вас к себе обратно.

— Спасибо, спасибо, — тут же поблагодарил его Ликий.

— Спасибо, — радостно поддержал друга я, удивляясь такому решению. И правда — это был отличный подарок от Оуэна. Зная его паршивый характер, я вполне был готов к отказу.

— Или не жду — вы же помните, что двери для вас открыты в обе стороны, — тут же добавил он.

Ну вот — наш наставник снова показал нам свое ледяное сердце.

*

Сборы были недолгими — мы быстро помылись, переоделись в свежую одежду, нацепили наши школьные плащи и береты, и отправились вслед за служанкой.

Нам повезло — девушка приехала не на простой телеге, а на крытой дорожной повозке, куда она пригласила и нас.

— Блеск! — отозвался Ликий, принявшийся с удовольствием рассматривать лакированное дерево бортов и дорогую ткань обивки, когда повозка двинулась в путь. — Вот это настоящая встреча, достойная магов. Поедем, как полагается — неспешно, и с комфортом.

Я кивнул, отмечая про себя, что семья фон Евельди действительно богата, если они могут прислать за гостями такую повозку.

— Как разбогатею, то куплю себе такую же, — размечтался Ликий. — А может даже две.

— Покупай уж сразу три, — усмехнулся я.

— И куплю, — серьезно ответил он. — Будут деньги, и куплю. А чего? Повозки тоже много чего говорят о статусе хозяина.

Да — видимо Ликий не понял, что я над ним просто подшучивал. Ну да ладно.

Ехали мы недолго — как оказалось, особняк фон Евельди находился недалеко от южной границы города. Он располагался где-то на полпути между Трооном и деревней Хижки, почти у самого основания небольшого горного хребта. Высящиеся за поместьем горы придавали особняку ощущение величественности и незыблемости, словно признавая его частью гряды.

Выбравшись из повозки, мы первым делом принялись осматривать наше возможное временное пристанище. Смотреть было на что — за высокой каменной стеной расположилось несколько разных строений, среди которых выделялся большой деревянный особняк. Почти всю землю между стенами украшали красиво устроенные сады, созданные из самых разнообразных деревьев и кустарников. Богатство семьи Евельди было видно и тут — сады украшали несколько белых фонтанов, дорожки были выложены разными разноцветными камнями, а двор между садом и домом оказался вымощен квадратными каменными плитами.

Если после такой красоты у кого-то из гостей еще оставались сомнения в богатстве этой семьи, то вид главного здания просто стирал их единым махом. Оказавшись поблизости, мы просто не могли не восхищаться его потрясающей красотой. Мы, парни, которые в таких вещах нисколько не разбирались, оказались сражены его потрясающим видом и необыкновенно красивым обрамлением. Мы были в восторге от его полукруглых башенок, многогранных выступов, стрельчатых окон, и вычурного резного орнамента стен и кровли, больше похожего на изысканную вышивку, чем на мужицкую работу по грубому дереву.

Войдя внутрь особняка, мы так и не перестали поражаться увиденному великолепию. Парадный холл дома просто поражал воображение — он оказался настолько богато отделан росписью и резьбой, что у нас просто-напросто запестрело в глазах, словно мы глядели не на потолок, а на пестрый весенний луг. Продвигаясь вперед шаг за шагом, мы то и дело бросали жадные взгляды за приоткрытые двери, и так же смогли убедиться, что эта красота не являлась привилегией холла, а присутствовала в каждой из виденных комнат.

— Я хочу себе такой дом. Именно такой и хочу, — с восхищением заявил мне Ликий. — Вот стану старшим магом, накоплю денег, и куплю себе такой.

Я отлично его понимал — мне, тому, кому красивые хоромы были нисколько не интересны, на какой-то миг так же захотелось стать владельцем чего-нибудь подобного.

— Госпожа Евельди ожидает вас за этими дверями, — заявила сопровождающая нас пожилая женщина в широком синем платье. По ее повелению двое крепких мужчин тут же открыли двери, и мы шагнули в проем.

Хозяйка дома встретила нас сидя на диване в роскошной розовой гостиной. Госпожа Евельди оказалась довольно немолодой женщиной лет этак сорока, худощавой, бледнокожей, с острыми чертами лица, и с очень строгим взглядом. На женщине красовалось богатое узкое белое платье, отделанное мехом и перьями, застегнутое вплоть до самого подбородка.

— Благодарю, что пришли, — сухо поздоровалась она. — Меня зовут Винтас фон Евельди. Я — хозяйка и владелица этого поместья.

Повинуясь этикету, мы поклонились и так же представились ей.

— Давайте я поясню вам суть своей необычной просьбы. Говорю сразу, чтобы вы поняли — меня саму магия нисколько не интересует. Все эти заклятья и заклинания — уж слишком оно, на мой взгляд, опасно, — пояснила нам она. — Но вот моя дочь, моя маленькая Марита, просто от нее без ума.

Едва речь зашла о ее ребенке, вся холодность и суровость тут же сошли с ее лица, словно их и не было.

— Она обожает самих магов, обожает их представления, и вообще без ума от всего того, что называют магией. Ребенок, что с нее взять. — Женщина слегка махнула рукой, словно прощая кого-то, невидимого нам. — Но поскольку моя дочь очень сильно болеет, то со двора она — ни ногой. Так наказал ее лекарь. — Женщина тяжело вздохнула. — Чтобы удовлетворить свое неуемное любопытство, моя дочка перечитала все книги о магии, которые я смогла для нее найти: книги о магах, книги о заклятиях, и книги разных магических существ. Но когда речь заходит о встречах с живыми магах... — Женщина вновь тяжело вздохнула.

Какое-то время она просто молча сидела и ничего не делала.

— Болезнь моей дочери не заразна, но лучше ей как можно реже встречаться с другими людьми. — снова принялась пояснять прежним, строгим тоном. — И я не забываю ей это повторять. Но иногда она упирается, словно, словно... — Женщина запнулась, явно не зная, с кем можно сравнить ее упрямство. — Словом, бывают времена, когда даже мое сердце не выдерживает ее отчаянных просьб. — Она закатила глаза к потолку, давая понять, сколь несносны бывают дети. — Вот поэтому вы сейчас и здесь.

Мы в ответ понимающе закивали.

— И что требуется от нас? — осторожно поинтересовался я. Служанка Йетта кое-что нам уже объяснила. Но все же было бы лучше услышать все из уст самой хозяйки.

— Развлекать мою дочь, только и всего, — степенно ответила женщина. — Развлекать всем, что хоть как-то связанно с магией. Например — демонстрацией заклинаний. Или рассказыванием историй про магов, магию, или разных магических зверей. Правдивые ли это будут истории или лживые, это совсем не важно — лишь бы речь шла о магии.

Мы закивали, давая понять, что поняли суть ее просьбы.

— За это, — важным тоном добавила она, — вы будете вкусно есть, сладко спать, и, если моей дочери все понравиться, то вы уйдете отсюда отнюдь не с пустыми руками. — Женщина холодно улыбнулась.

Отлично, отлично — лучших условий просто не придумаешь.

— Главное, чтобы вы находились тут не менее трех полновесных дней, — добавила она последнее условие.

Услышав последнюю деталь задания, мы с Ликием привычно переглянулись, и на лице напарника я увидел довольную улыбку, ясно говорящую, что он на все согласен. Что ж — я тоже не видел причин отказаться от этого дела.

— Хорошо. Мы со всем согласны, — огласил я решение хозяйке дома.

— Вот и хорошо, — благосклонно кивнула она.

*

— Матильда! — громко воскликнула старшая фон Евельди.

Дверь открылась, и на пороге гостиной появилась та самая крупная пожилая женщина в пышных, ярко-синих одеждах, что провожала нас от самого входа в дом.

— Это Матильда, наша распорядительница, — представила фон Евельди женщину. — Она покажет вам вашу комнату, объяснит порядки этого дома, а также покажет сам дом и его окрестности.

Мы кивнули, и хозяйка дома тут же потеряла к нам весь интерес.

Но мы и не настаивали.

Наша комната нам понравилась — не крошечная, как чердак ледяного мага, а большая, просторная, с множеством широких шкафов, сундуков. Так же в ней имелось нескольких картин, а на полу лежал толстый и пушистый ковер. Но самым большим достоинством комнаты была ее кровать — всего одна, но зато огромна и широкая, на которой хватило бы места не только нам двоим, а еще и целой компании.

— Я же говорил — наконец-то нас встречают так, как подобает, — гордо воскликнул Ликий.

Осмотр дома так же произвел на нас хорошие впечатления. Первый этаж особняка был отведен сугубо под нужды хозяйки и ее болящей дочери, а потому он просто блистал всевозможной роскошью. К сожалению, туда нам ходить строго-настрого воспрещалось. Что вовсе не удивительно.

Второй этаж, победнее, но все так же впечатляюще красивый, был отведен под возможных гостей. Под таких, как мы. Третий же этаж отводился исключительно под прислугу, коей в этом доме оказалось весьма немало.

Потом нам показали, как выглядит все снаружи. После непродолжительной экскурсии по двору мы поняли, что вокруг дома оказался разбит не один, а целых три сада. И притом — совершенно разных. Один, маленький, но самый экзотический, предназначался исключительно для отдыха Мариты. Второй — для отдыха семьи фон Евельди: матери и дочки. Ну а третий был доступен всем.

В конце нам для чего-то показали внешние стены — высокие, каменные, неприступные, и крепкие кованные ворота, охраняемые собственной стражей. Наверное, хотели нам показать нам, что мы тут будем в полной безопасности.

Затем Матильда огласила правила.

— Ему в этом доме подают три раза в день. А потому у вас будет завтрак, обед, и ужин, — важно пояснила пожилая женщина.

Три раза в день? Неплохо.

— Так же в этом доме обязателен послеобеденный сон.

— Прямо так и обязателен? — удивился Ликий.

— Да, обязателен, — уверенно сказала Матильда и пояснила. — Дочь госпожи больна, и лекари рекомендуют ей больше отдыхать. Поэтому, дабы никто не издавал тут лишнего шума, в доме и был введен послеобеденный сон.

Ну, раз надо, так и надо.

— Выйти из поместья наружу и попасть вовнутрь можно только с разрешения хозяйки.

Это интересовало нас меньше всего — мы не собирались покидать такую роскошь ни на мгновенье.

— И главное — Винтас и Марита фон Евельди будут ждать вас в семейном парке два раза в день: сразу после завтрака, и после обеденного сна.

Тоже неплохо — за такой промежуток времени мы с Ликием можем полностью восстановиться и делать послеобеденные представления ничуть не хуже, чем после утренние.

— А поскольку время вашего утреннего выступления уже началось, то извольте пройти за мной в Сад Пионов, — распорядилась женщина.

— С превеликим удовольствием, — согласились мы — ведь именно для того мы сюда и прибыли.

Семейство фон Евельди ждало нас в самом центре семейного сада, в красивой беседке, сплошь обвитой молодым плющом и виноградом. На этот раз хозяйка поместья была одета в богато отделанное кремовое платье, но, как и прошлый раз, излучала лишь властность и суровость. Ее дочь, Марита, на первый взгляд казалась почти что точной копией матери — те же цвета платья, та же осанка, та же строгость и надменность во взгляде. Разве что ее темные волосы больше отдавали рыжеватостью, чем волосы ее матери. Ну и ростом она так же была поменьше, ведь ей было всего четырнадцать.

Разумеется, женщины были не одни — рядом с ними расположились четверо верных слуг. Оно и понятно — куда ж богачам без охраны.

— Ну что ж, развлеките нас, — строго наказала госпожа фон Евельди.

Первым развлекать гостей вызвался, конечно же, торопыга Ликий.

— Госпожа фон Евельди. Можете ли вы попросить ваших слуг принести нам сюда колоду? — попросил он хозяйку дома.

— Колоду? — изумилась она.

— Да. Самую обычную деревянную колоду, на которой колют дрова для камина. Или что-нибудь в этом роде.

Женщина удивилась, но отдала распоряжение, и через некоторое время слуги доставили в сад небольшой деревянный чурбан. Ликий поставил его так, чтобы его можно было использовать вместо мишени, и стал атаковать его магией, каждый раз отходя все дальше и дальше.

Это зрелище понравилось юной госпоже, которая даже несколько раз хлопнула в ладони от восхищения.

Выпустив двенадцать заклинаний, и истратив весь свой магический запас, Ликий поклонился. Настала моя очередь впечатлять хозяев.

— Госпожа фон Евельди. Можете ли вы попросить ваших слуг принести сюда факел? — попросил я женщину.

— Факел?

— Да. Самый обычный факел, — усмехнувшись, ответил я.

Пока слуги искали факел, я наколдовал на свою левую руку защитное заклинание под названием "роса воды". Когда факел появился, я попросил его зажечь его и несколько провести пламенем под моей рукой. Слуга без колебаний выполнил мою просьбу, и пламя, которое должно было поджечь мою синюю мантию, лишь облизало его, словно беспомощный, только что родившийся щенок.

Услыхав хлопки удовлетворения, я наколдовал заклинание на правую руку и попросил слугу снова проделать подобный фокус. И вновь все обошлось бес последствий. Затем я наколдовал это заклинание на руку и на ногу Ликия, и вновь показал хозяевам чудеса водной магии.

Так повторялось до тех пор, пока и у меня не осталось магических сил.

Узнав, что мы с Ликием больше не в силах ничего показать, хозяйка ушла, сославшись на выполнение каких-то важных дел. Мы же остались вместе с Маритой, и принялись развлекать ее, рассказывая о том, чему мы учились в школе.

Через какое-то время девушка устала, и мы вернулись в наши покои.

— Ну, что скажешь? — спросил я, развалившись со своей стороны кровати.

Восхищение Ликия не заставило себя долго ждать.

— Замечательно! Потрясающе! Великолепно! — принялся перечислять свои ощущения он.

— Вот как? — ухмыльнулся я. Но напарник еще не закончил.

— Славно! Чудесно! Бесподобно! — продолжал восхищаться он.

— Прям даже так? — Вот же его проняло.

— Прелестно! Превосходно! И-зу-ми-тель-но! — Последнее слово он произнес почти нараспев, давая понять, что его впечатление невозможно передать никакими словами.

— Что, так сильно понравилось?

— Ты шутишь? Конечно! — Ликий аж подпрыгнул от охватившего его возбуждения. — Огромное поместье, дом потрясающей красоты. Большая комната, просто восхитительная кровать, и, надеюсь, еда, достойная богачей. И все это за то, что мы просто показываем магию и рассказываем истории из собственной жизни. Разве это не потрясающе? Разве это не великолепно, Кир?

Спорить с вышесказанным было трудно. Но я и не собирался.

— Как тебе наша хозяйка? — спросил я, скользя взглядом по красивому паркету.

На мое удивление Ликий ответил не сразу.

— Богачка как богачка.... Наверное. Я же вырос обычным собирателем, помнишь? А потому с богачами дел никогда не имел, — объяснил мне он. — А так.... Холодная и суровая. В общем-то, и все.

— Но дочку свою она любит, — сказал я то, что сумел заметить.

— Не просто любит, а души не чает, — уточнил приятель.

— И слуг держит в сильных ежовых рукавицах, — добавил я, вспоминая чистоту и порядок дома и сада.

— Есть такое, — кивнул головою он.

— Как думаешь, сколько она нам заплатит за нашу работу? — спросил Ликий.

— Ну, я думаю, что... — Мы немного поспорили об этом. Затем вошла Матильда, и позвала нас на обед, после которого мы отправились на обязательный послеобеденный сон.

*

После обеда мы устроили перед хозяевами показную магическую дуэль — Ликий делал вид, что нападал на меня, а я делал вид, что от него защищался. Все получилось довольно-таки неплохо, за исключением того, что мы смогли произвести не по двенадцать, а по одиннадцать заклинаний. Но кроме меня, этого, наверное, никто не заметил, потому что мы сразу перешли к пересказу историй из прочитанных магических книг.

Неприятности начались по пришествию ночи.

Все началось прямо с раннего утра. Во-первых, наш подъем оказался очень, ну, не бодрым. Едва я проснулся и сделал первое движение, как почувствовал, что все моё тело ломит, как будто я спал не на мягкой кровати, а на неудобном и жестком полу. Что ж, бывает. Но взглянув на поднимающегося Ликия, я сразу же понял, что ему тоже спалось не сладко.

— Доброе утро, — привычно пожелал я, спуская ноги на пол.

— Пф-ф-ф — не такое уж оно и доброе, — отмахнулся он, и, подойдя к небольшому зеркалу, принялся озабоченно всматриваться в свое лицо. — Бывало и получше.

— Что, не выспался? — догадался я.

— Ага. — Он кивнул. — Такое впечатление, что я не спал, а по лесу весь день бродил, — хмуро отозвался приятель.

— И у меня такое же чувство, что я не спал, а всю ночь за прилавком стоял, — согласился я. — Может, все дело в нашей кровати? — предположил я, тыкая пальцем в перину.

— Думаешь, она для нас чересчур мягкая? — скривил физиономию Ликий.

— Ну да. Видимо, не каждому дано нежится на барских перинах.

— То есть, если ты родился простолюдином, значит, всю жизнь как простолюдин и живи? Пф-ф-ф — вот уж нет, — фыркнул Ликий, давая понять, что он не отступится от своей мечты жить на широкую ногу.

Купание в прохладной воде немного нас взбодрило, а потому на завтрак мы пошли уже в лучшем расположении духа.

На встрече с хозяйкой дома нас ждал второй неприятный сюрприз — Ликий опять захотел показать свою меткость, и снова принялся бить по движущейся мишени, на этот раз раскачав ее гораздо сильнее. И все бы ничего, но только в этот раз он почему-то не смог собраться. И произвел не двенадцать, и даже не одиннадцать, а всего девять выстрелов в цель. Несколько сконфузившись от своей неожиданной немощи, он передал бразды правления мне.

Чувствуя неладное, я решил применить одно, но относительно долгое заклинание, и создал относительно небольшое облако тумана. Появление водной дымки, вот так вот просто, среди бела дня, всего по одному желанию, настолько впечатлило младшую госпожу, что она, подождав, пока он рассеется, просила наколдовать его снова. И снова. И снова! Сотворив его несколько раз, и почувствовав, что мой магический запас иссяк, я с помощью Ликия переключился на рассказывание всевозможных историй, услышанных от наших учителей.

В комнаты мы вернулись мрачные и озадаченные, словно коты, оставшиеся без полюбившейся сметаны.

— Девять заклинаний! Девять! Какой позор! — в сердцах воскликнул Ликий.

Произвести всего девять заклинаний. Это мало. На самом деле мало. Особенно, когда ты знаешь, что точно способен на большее.

— Лик, перестань убиваться, — постарался успокоить я его. — В том, что случилось, нет твоей вины.

— Да? Почему? — Ему очень хотелось верить, что это правда. Но его гордость не давала ему так легко успокоиться.

— Даже при всем своем желании ты не мог бы сделать ничего такого, чтобы твой магический запас так сильно уменьшился, — пояснил я ему.

— Нет, я это знаю. Точно знаю, ведь я тоже такое читал. — Услыхав мои заверения, он тут же приободрился. — А что тогда это может быть? Что может быть? Ведь я же ничего, ничего такого не делал. Тогда что, что же со мной случилось? О, знаю — может, в этом виноват плохой сон? — предположил он первое, что пришло на ум.

— Плохой сон?

— Ну, ты ж помнишь, как плохо мы вставали, — уцепился Ликий за тонкую соломинку.

— Плохой сон? — Другой бы на моем месте согласился, чтоб успокоить друга. Но я врать не любил. — Сомневаюсь, — покачал головою я. — Я о таком не слышал.

— А может, во всем виновата эта неудобная кровать? — приятель бросил обвиняющий взгляд на несчастную мягкую перину.

— Тоже не подходит — в книгах такого не было, — усомнился я

— Ну тогда.... Ну тогда... Может это из-за того, что я малость переволновался? — вновь предположил напарник.

Я снова напряг свою память. Резкое уменьшение магического запаса. Что-то такое я точно читал однажды. Читал, и очень этому удивился. Так что же там было, что?

— Кир, а ну вспомни! В книгах о магии было об этом что-то? — вопросил он меня с надеждой.

Великие боги! В этом весь Ликий — учителя говорят нам всем одно и то же, а он слушает только то, что интересно лишь ему самому. А потом искренне удивляется — отчего все всё знают, а он — ни сном ни духом. Вот же ж, блин, напарничек.

— Говорили. — Я поднапрягся и вспомнил услышанную фразу. — Говорили, что сила мага может уменьшиться только из-за трех причин: из-за влияния очень сильного магического артефакта, после проникновения очень редких ядов, и иногда — из-за сильных внутренних волнений.

— Вот, все верно! — Ликий засиял. — Я как раз немного переволновался.

— Ты — возможно, — согласился я. — Но я-то нет. Я-то был спокоен, — твердо заверил я его. — А магическая сила упала у нас обоих.

— Вот видишь! Значит, из-за волнения все-таки можно немного оконфузиться, — радостно выдал Ликий. О том, что я не испытывал волнения, он, разумеется, не услышать не пожелал. Хотя, может оно и к лучшему. После моих слов приятель стал прибывать в прекрасном расположении духа, а значит, его волнение снова сойдет на нет.

Оставшееся до обеда время мы потратили на то, чтобы пообщаться с прислугой. Познакомиться, так сказать. Они показались нам практически идеальными. Все, и каждый из них: от стражей врат, одетых в блестящие металлические кирасы, и крепких охранников дома, до самой обычной, малозначимой прислуги, вежливо выслушивали наши просьбы, и делали для нас все, что было в их силах. Но — не более того. Они были подчеркнуто вежливы и нарочито отстранёнными. Рассказать о правилах снова поведения во дворе и в доме? С легкостью. Выполнить небольшое поручение, входящие в их обязанности? С удовольствием. Но если попросить у них что-нибудь рассказать о хозяевах, или о себе, или поговорить о жизни, то ответ был всегда один — отказ. Этим они напоминали мне холодное зимнее солнце, которое светит, но, увы, не греет.

В общем, познакомиться с кем-то из них нам не удалось. Исключением оказалась лишь наша служанка Йетта — после продолжительных расспросов она рассказала немного о себе, о своей семье, и работе в доме.

— Тут так здорово! — протянула она несколько возбужденно. — Это не дом, это ж красотища какая. Я бы и даром согласилась работать — ведь, если бы не эта работа, я бы такого ни в жизнь не увидела.

— И как тебе тут служится? — спросил я, надеясь узнать какие-нибудь подробности.

— Да как и везде. — Йетта простодушно пожала плечами. — Хозяйка у нас строгая, но справедливая. Много спрашивает, спуску не дает, за каждую провинность нас ждет наказание. Но где по-другому то? Нигде. Зато платят тут хорошо. И кормят. Да и не каждый слуга может жить в таких хоромах.

Мы закивали — что правда то правда — суровая тут хозяйка.

— А что скажешь на счет ее дочки? — полюбопытствовал я.

— А что сказать-то? Мамино дитя — вот и весь сказ. Мать в ней души не чает, а оттого и балует. Все дает — от всякой редкой еды до редких заморских кукол. Она бы ей и птичьи крылья достала, если б та пожелала.

Ликий кивнул — мы тоже это подметили.

— Что на счет слуг? Не бьют? Не обижают? — подумав, спросил я ее напоследок.

— А за что меня обижать? — удивилась девушка. — Если я провинилась, для наказания есть хозяйка. У каждого тут полно своей работы, какую нужно делать не просто хорошо, а очень хорошо. Да и чего на меня обижаться-то? Ежели я чего учудю, так я не со зла — я новенькая тут, и много чего не знаю...

В общем — ничего интересного

Вскоре нас позвали обедать. А на послеобеденный сон нас звать не пришлось — мы рухнули в кровати, и быстро заснули, в надежде нагнать упущенные силы.

Но сон не вернул нам сил — мы по-прежнему чувствовали себя не в своей тарелке. Единственное, что я смог придумать, это создать немного магической "бодрящей воды" и с ее помощью хоть как-то вернуть себе свежесть. Ликий отказался создавать такую воду — видите ли, ему не хотел терять магическую силу перед своим выступлением. Что ж — мне пришлось делать ее на двоих.

Мать и дочь уже поджидали нас в знакомой беседке: мать — со сдержанность, а дочь — с предвкушением. Понимая, что даже "бодрящая вода" не придаст нам магических сил, мы придумали нечто новое — мы устроили поединок, в условие которого входило прятанье между деревьями. Так мы увеличили и время представления, и скрыли количество возможных заклинаний. А их оказалось мало — всего по восемь.

Даже не девять — восемь. Всего по восемь.

Впрочем, Марита оказалась довольная импровизированным сражением и потому, оставшись одна, без матери, слушала рассказы о книжных чудовищах с превеликим удовольствием. Но, клянусь — еще никогда рассказывание историй не забирало у меня столько сил — моя голова была занята мыслями о странных изменениях с магией.

Спать мы легли с надеждой, что будущая ночь все исправит, и мы проснемся свежие, словно поля, орошенные животворящим дождем. Но, к моему сожалению, и ужасу Ликия, за ночь ничего такого не произошло.

— Снова плохо спал? — полюбопытствовал я, едва услышал рядом неловкий ойк.

— Да, что б ему пусто было, — хмуро сказал он, а затем зевнул. — Такое чувство, что я вообще не дрых. Вот вообще. — Он с силой хлопнул ладонью по кровати и снова ойкнул. — Хочется злиться, но у меня даже нету сил на злость. Даже на злость — вот как я устал. — Он тяжело вздохнул. — Знаешь, когда я был собирателем, у меня случались не очень удачные дни. Но и тогда, даже тогда, я так сильно не выматывался, — вынужден был признаться он. — А ты? — спросил он меня. — Как спалось тебе?

— И я не выспался. — Я тряхнул головой и перед глазами тут же замелькали какие-то мошки. — Чувствую себя, словно выжатая тряпка. Или как-то так. Тоже признаюсь — со мною такое впервые.

Ликий поднялся с постели и принялся с подозрением оглядывать ложе.

— Я же говорил тебе — это не кровать, — снова сказал ему я.

— Ты говорил, ага. Но вот не нравится она мне и все. Ведь именно на ней по утрам я чувствую себя, словно старый дед.

Про ощущения он говорил все верно — одеваясь на завтрак, я чувствовал себя древним придревним старцем. К счастью, у меня хватило сил для создания "бодрящей воды", а потому на завтрак мы спустились просто весьма уставшими.

Отыгравшись с помощью догонялок в тумане, и рассказов о нашем сражении с топляками, и убедившись, что наши силы еще больше уменьшились, мы решили действовать.

Ни смотря на все мои убеждения, Ликий решительно оставался на своем, а потому первым делом мы направились к распорядительнице Матильде, с просьбой сменить нам или кровать, или покои.

Поменять комнаты распорядительница категорически отказалась.

— Свободных покоев нет, — твердо заявила она.

— Но на втором этаже еще много комнат, — заявили очевидное мы. И правда — при прогулке по этому этажу мы насчитали целых шесть дверей.

— Но эти покои не готовы к приему гостей. Они совсем не убраны, — обеспокоенно заявила она.

— Да и тролль с ней, с чистотой — я готов перейти куда угодно, только бы не спать больше в той кровати, — твердо заявил ей упрямый Ликий.

— Нет. Так нельзя. Вам не должно, — с каким-то непонятным испугом объявила женщина.

Нельзя? Не должно? Такой ответ показался мне несколько странным. Хотя... может тут просто такие порядки?

— Но вы должны нам помочь, — заявил ей Ликий. — Мы — ваши гости. И нам у вас очень плохо. Поэтому вы должны, нет — вы просто обязаны что-то сделать, — разозлился он.

— Новые покои я дать вам не могу. Никак не могу, — испуганно, но твердо объявила женщина.

— Эй-эй-эй, — вмиг разошелся приятель.

— Но ежели вам не нравится кровать, то я распоряжусь, и вам ее заменят. Такое вас устроит?

— Да, это подойдет, — с улыбкой победителя отозвался Ликий.

Второе решение принял уже я — я решил рассказать о нашем плохом самочувствии госпоже фон Евельди и под этим предлогом отпроситься в город. Я думал вернуться к Оуэну и, рассказав ему о нашей беде, спросить у него совета. Какой бы прескверный не был характер у нашего наставника, но в этом вопросе он бы не отказывать нам не стал.

Но хозяйка поместья и слушать меня не желала.

— Как мы с вами договаривались? Мы договорились с вами о работе на три дня, — с ледяной холодностью ответила нам она. — Ровно на три дня.

— Но....

— Условие было таким — ровно три дня вы гостите в моем доме. Только потом вы можете уйти.

Соблюдать условия договоренностей — это, конечно, важно. Но...

— Но случилось непредвиденное — мы заболели. Мы чувствуем себя плохо, и нам нужно что-то с этим делать, — скромно, но уверенно завил я ей.

— Болезнь — не причина покидать моего поместья. Если вы заболели, я пришлю к вам лекаря моей дочери. Уверен, что лучшего врачевателя в нашем городе вы просто не найдете, — железным тоном заявила она.

О, тут есть лекарь? Это хорошо. Но...

— Но если наше недомогание и слабость имеют не обычный источник, то как он их сможет вылечить? Он же обычный лекарь? — усомнился я.

— Обычная ваша хворь или нет — пусть решает лекарь. Если она обычная, то вы остаетесь здесь, и выполните свой долг до конца. Разумеется, вам будет оказано должное лечение. Ну а если ваша, так называемая, хворь, это болезнь другого рода, тогда да — тогда я дам вам возможность покинуть свое имение. Но — никак иначе, — безапелляционно завила она.

Нежелание выпускать нас из особняка показалось мне весьма необычным. И не только это. Но что мы могли сделать? Фон Евельди сидела перед нами такая властная, решительная, непоколебимая, вся в белом, словно сама зима на вершине ледяной горы. Разве мы могли воспротивиться ей? Тем более здесь, в ее собственном доме?

— Жесткая женщина, — заявил Ликий, наблюдая за тем, как слуги выносят из нашей комнаты одну кровать и заменяют ее другой. — Крепкая и непробиваемая, как гранит.

— Она из тех женщин, кто знает, чего хочет, и получит это любыми способами, — пробормотал я, все еще думая над услышанным.

— Да, похоже, что так, — согласился Ликий.

— И это странно, — вновь пробубнил я.

— Что странно? — тут же насторожился напарник, и, прекратив наблюдать за слугами, резко повернулся ко мне.

— Что странно? — Я вынырнул из размышлений и оглянулся по сторонам. — Вот что. Гляди. — Я разложил все свои сомнения по полочкам и начал их озвучивать. — Она наняла нас, чтобы мы устраивали. Так?

— Так, — легко согласился он. — И что?

— Хорошие представления, яркие. Достойные ее любимой дочурки, — чуть подправил картинку я. — Так?

— Так. — Он снова согласился. — И что?

— А-то, — хмыкнул я, — что наши с тобой выступления с каждым разом все хуже и хуже, ведь мы с тобой становимся все слабее и слабее. И хозяйка не могла, просто не могла этого не заметить.

— И что?

— Как что? То, что она нам на это не жалуется. Она — и не жалуется! — многозначительно выдал я. — Понимаешь? Сегодня нам с тобой могли наколдовать только по шесть заклинаний. Это ровно вдвое меньше, чем мы могли делать вначале. И она не могла этого не заметить. Никак не могла. И что? — Я бросил на него вопросительный взгляд. — А ничего. Ни слова. Ни пол слова. И мне даже кажется, что... — Я замолчал, боясь произнести зародившуюся мысль.

— Что? Что, гоблин побери, тебе кажется? — спросил он меня уже несколько испуганно.

Но я молчал — зародившаяся в моей голове мысль напугала меня самого, и я не желал ее озвучить.

— Давай я скажу ее потом — после того, как нас осмотрит доктор. Вдруг все это мои домыслы, а этот доктор разом их развеет.

— Ну давай...

Лекарь появился у нас ближе к обеду. Им оказался высокий худощавый старичок с бегающим взглядом и с ни на мгновенье не закрывающимся ртом.

— О, господа юные маги? Очень рад. Очень рад, — затараторил он, пожимая наши ослабевшие руки. — Говорят, что вы захворали? Так это не беда — для этого тут нахожусь я, известный лекарь Завариус. Что ж, раздевайтесь до пояса и садитесь на кровать, — тут же распорядился он.

Мы подчинились. Лекарь тут же стал бегать вокруг каждого из нас, заглядывая то в глаза, то в уши, то в рот. Затем он послушал, как бьются наши сердца, поглядел, как вздымается грудь, послушал наш кашель и оценил цвет нашей кожи. И лишь под конец выслушал наши жалобы.

— С вашими телами все в порядке, — выдал он вердикт своим дребезжащим голосом. — В телесной сфере с вами абсолютно все в порядке — просто вы немного устали.

Этот ответ нисколько меня не успокоил.

— В телесной? А в магической? — спросил я о том, что волновало меня куда как больше.

— В магической сфере, судя по вашим словам, у вас действительно беда — этого я отрицать не стану. Столь сильное и резкое уменьшение магического запаса, это, конечно, хм. — Старичок задумчиво поскреб свою куцую бороду. — Но, заверяю вас — здесь нет ничего смертельного или непоправимого...

— Как это нет? — вмиг возмутился Ликий. — Наши силы уменьшаются с каждым новым днем...

— Да, это беда. Но не непоправимая, — сразу же исправился лекарь. — Ведь я знаю, что тому причиной!

— Что? — разом воскликнули мы.

— Вы не могли не заметить, что это семья достаточно богата, а потому она использует для готовки разные редкие пряности, — принялся объяснять старик с улыбкой. — Ключевое слово тут — редкие. И одна из таких трав называется тмиян. Эта трава имеет очень приятный вкус и аромат, и для обычных людей нисколько не опасна. Так же, как и для магов. Но в редких, очень редких случаях эта пряность может ослабить их магическую силу. И, похоже, у вас именно такой, очень редкий случай. — Сказав это, старик жизнерадостно улыбнулся.

Увидев, что лекарь улыбается, Ликий так же немного успокоился.

— То есть это всего лишь трава? Это она нас так... приложила?

— Именно так — трава. Необычная и редкая, но все ж таки трава, — заверил приятеля лекарь.

— Выходит, от этого можно излечиться? — задал он самый главный вопрос.

— Излечиться? Нет. — Завариус рассмеялся и замахал руками. — Но все, что вам нужно, это просто прекратить употреблять эту траву.

— Просто прекратить?

— Да. И тогда ваше здоровье вновь станет таким, как было. Поэтому я сейчас же пойду к хозяйке и сообщу ей, в чем корень ваших бед, и она тут примет меры. Пройдет всего несколько дней, и вы вновь станете, как огурчики, и забудете все, словно страшный сон. — Старик весело и задорно рассмеялся.

— Нам просто не нужно есть этот злосчастный тмиян, и наше недомогание пройдет само собой? — все еще недоверчиво поинтересовался Ликий.

— Вот именно!

Задав еще несколько вопросов, Ликий наконец-таки отпустил довольного своим результатом лекаря, и радостный, повернулся ко мне.

— Видишь — все решилось, — заявил он с сияющим лицом. — Оказывается, все дело в каком-то тмияне. Не будем его есть — сразу же поправимся. Ну, чего хмуришься? — спросил он, видя, что я не разделяю его приподнятого настроения.

В ответ я скривился. Эх, не люблю быть носителем плохих новостей...

— Ликий, — обратился я к нему. — Помнишь, я рассказывал тебе, что проводил много времени со своим соседом, алхимиком-зельеваром? — спросил я его.

— Помню. И что?

— Понимаешь, хороший зельевар должен уметь разбираться во всех известных растениях.

— Помню. И что?

— А-то, что старик Арбар — очень хороший зельевар. И он рассказывал мне про такую траву. Так вот — никаких таких свойств у нее нет.

Ликию понадобилось несколько мгновений, чтобы сделать вывод.

— То хочешь сказать, что тот лекарь нам просто врал?

— Да. Лекарь хозяйки нам просто врал.

В комнате повисла кладбищенская тишина.

*

— Козел рогатый! Дедуган пархатый! Сморчок подберёзовый! Пень стоеросовый! — Возмущению Ликия не было предела. — Он врал. Мне врал. Врал в лицо. Мне, магу, в лицо, а! Вот же ж я его... — Я услышал, как захрустели костяшки пальцев.

— Да тише ты, — хмуро ответил я. — Неужели ты не понимаешь, что то, что он врал нам в лицо, это еще полбеды. Понимаешь?

— Это — пол беды? Тогда в чем вся беда? — Ликий повернул ко мне красное от гнева лицо.

— А то, что Завариус — лекарь хозяйки. Значит, он лгал нам не просто так, а намеренно. По ее повелению.

— Ты думаешь?

— Я уверен.

— Хм. — Ликий нахмурился. Краска потихоньку стала сходить с его лица. — Думаешь, что Матильда, распорядительница, не хотела менять нам покои тоже из-за нее?

— Очень может быть.

— Хм...

— Похоже, что что все это — какой-то план хозяйки. План госпожи фон Евельди, — заявил я ему убежденно.

— Вот же ж змея, — возмутился он. — План у нее. Но какой!

Хотелось бы знать. Очень хотелось бы знать. Но сколько бы я не думал, сколько бы ни напрягал свою головушку, этого я пока понять не мог. В магических книгах говорилось, что сила мага может уменьшиться или из-за влияния магического артефакта, или из-за очень особенных ядов, или из-за очень сильных переживаний. Я уже понял, что дело тут не в волнении. И не в ядах — я видел, что нам насыпали еду из общего котла. Значит, остается магический артефакт. Но, насколько мне известно, артефакты подобного рода должны быть весьма немаленькие — величиной где-то с локоть, не меньше. А такой большой кристалл в нашей комнате, даже если захочешь, не спрячешь — негде.

Других идей, взятых с головы, у меня имелось в достатке. Но чем дальше я в них копался, тем больше разумел, что зарываюсь в никуда.

Но одно я понял точно — мне не помешает чья-либо помощь. А кто единственный человек в этом доме, кто мог бы мне помочь? Правильно — это Йетта.

— Лик — идем искать Йетту, — распорядился я. Парень не стал спрашивать, что и как, а просто кивнул — идем.

Служанку мы нашли в большом саду для слуг и гостей — она старательно пропалывала землю рядом с кустами разросшихся гладиолусов. Убедившись, что рядом нет никого из слуг, мы обступили девушку с двух сторон, отсекая ей все пути для возможного побега.

— Йетта, нам нужна твоя помощь! — сразу заявил я. — Твоя хозяйка что-то с нами делает. Что-то нехорошее. И ты должна, нет — просто обязана нам помочь.

— Ой, господа маги, как вы меня напугали. — Услыхав мой голос почти над самым ухом, девушка вздрогнула и выпрямилась. — Вы чего? — спросила она испуганно.

Пришлось повторять.

— Твоя хозяйка что-то с нами делает. Что-то нехорошее. Что и как — мы не знаем. Поэтому мы хотим, чтобы ты нам помогла, — повторил я ей свою просьбу. Я старался говорить внятно, но из-за слабости и охватившего меня волнения моя речь получилась немного сбивчивой.

Но все же Йетта все поняла. Поняла, и испугалась еще больше.

— А я-то тут при чем? Идите и сами говорите с хозяйкой. — Девушка резво замахала руками, давая понять, что не желает в это впутываться. Оно и понятно — идти супротив хозяйки...

Потеряв терпение, в беседу вмешался Ликий.

— Йетта! Йетта! Ты глянь на меня. Глянь. — Парень резко развернул ее к себе, да так, что девушка ойкнула и выронила сапку из рук. — Глянь на меня, на мое лицо. Глянь и скажи — разве это я?

— Что вы делаете, господин маг! Мне же больно! — Служанка сделала шаг назад.

Но Ликий не унимался.

— Разве таким я приехал в ваш особняк? Таким? — Он сделал шаг вперед. — Ну, глянь на меня. Таким?

— Господин маг, мне больно! — Девушка резко дернулась, выдергивая руку. Боль взяла верх над разумом, и она повернулась к Ликию с желанием бросить ему в лицо что-то не очень приятное. Внезапно ее глаза округлились, словно она увидела что-то страшное. Затем девушка резко перевела взгляд на меня, а потом — снова на моего напарника, и ее испуг никуда не делся. Наоборот — он только усилился.

— Ой, мальчики — вы так ужасно выглядите, — произнесла она и тут же закрыла рот ладошкой — верно, простой служанке не дозволено так разговаривать с магами. Но мы не обиделись — не до того.

— А я о чем говорю! — с мрачным видом согласился Ликий. — Я подхожу к зеркалу, и вижу там не красивого молодого юношу, а неизвестно кого с красными сонными глазами и осунувшимся лицом. Ну скажи — разве это я? Волчье стерво — ну разве ж это я, а? — продолжал возмущаться он.

— Нет, господин маг. Вы были куда красивее, — без капли подобострастия заверила парня Йетта.

Отлично — она видит, как сильно мы изменитесь. Сильно и быстро. А значит должна понимать, что этому должна быть причина.

— Йетта. Что-то происходит с нами в вашем особняке, — заявил я ей со всей возможной уверенностью в голосе. — Что-то плохое. Но мы не можем понять, что именно. И только ты нам можешь в этом помочь, — спешно заверил я ее.

— Я? — Изумлению девушки не было предела.

— Да, ты. — Я вложил в эти слова всю своею уверенность.

— Но... Но что я могу? Я всего лишь служанка, — возразила она разумно.

— Так это и хорошо. — спешно заверил я. — Как служанка, ты можешь без проблем поговорить со всеми домашними слугами. Расспросить их, что да как. Может, что и вызнаешь, — предложил я ей.

— Расспросить? — Видя, что ничего сложного от нее не требуется, девушка несколько расслабилась.

— Да.

— А кого?

— Начни лучше с вашего лекаря Завариуса, — предложил я Йетте. — Он точно должен что-то об этом знать.

— Ха! Спросить-то я могу, — насмешливо сказала она. — Но разве он мне что расскажет? Кто он такой, а кто я? Я ж простая служка. Хотя... — Девушка на миг призадумалась. — Поговаривают, что он без ума от крепкой сливовой настойки, — подумав, заявила она. — Но хорошая настойка стоит немалых денег...

Мы ответили не сговариваясь.

— Покупай. Мы за все заплатим, — разом воскликнули мы.

— Хорошо. Я попробую, — наконец согласилась она. — Но обещать ничего не стану, — на всякий случай предупредила она.

— Сделай все, что сможешь, — не стал настаивать я.

Я. Но не Ликий.

— Но если мы умрем, это будет на твоей совести, — не стал стесняться он

Эх, Ликий, Ликий — ну кто же так разговаривает с девушками?

На всякий случай на обеде мы почти ничего не ели, а вернувшись к себе, стали отдыхать не в кровати, а в дальних от нее углах комнаты, подстелив под себя одеяла и подушки. Но это не помогло — выйдя на послеобеденное представление, мы показали еще худшие результаты, чем этим утром.

Оставалось дождаться Йетту.

Ночью мы с Ликием почти не спали — не только потому, что нас мучала неведомая сила, а еще и оттого, что мы просто не могли сомкнуть глаз: Ликий — от страха, а я — от множества разных мыслей, гудящих в голове, как беспокойный улей.

Перед самым рассветом за нашими дверями неожиданно раздался тихий скрип, а затем — осторожный, нерешительный стук.

Мы тут же переглянулись и резко поднялись на ноги.

— Кто там? — бесстрашно поинтересовался Ликий, становясь в боевую позу мага. Я поднял так и не погашенный светильник и тоже на всякий случай приготовился к бою. Ответа не последовало, но дверь потихонечку распахнулась и в комнату просочилась Йетта. Вид у нее был ужасный — почти полуобнажённая, в чепчике и ночном халате. Но больше всего меня поразило ее лицо, полностью мокрое от выплаканных слез.

— Йетта, что с тобой? — Я тут же бросился к девушке на помощь. — Тебя что, кто-то избил?

— Нет-нет, что вы, — чуть всхлипнув прошептала она.

— Неужели надругались? — возмутился Ликий, так же делая несколько шагов вперед.

— Да нет же, нет. Со мною все в порядке. И вообще — не стоит за меня беспокоиться. — Девушка безвольно отмахнулась. — А вот за себя...

Услышав это, я сразу смекнул, что миссия ее удалась.

— Так что ты узнала? Что? Что узнала? Говори? — затараторили мы, приглашая ее к кровати. Но девушка стояла у двери, словно кто-то ее приклеил.

— Лекарь Завариус...После одной бутылке он все мне рассказал... — произнесла она дребезжащим от волнения голосом. — Я не очень понимала, что именно у него спрашивать, но он, он сам... — Девушка всхлипнула и принялась вытирать лицо краем тонкой ночнушки.

— И что? Что он тебе сказал? — торопливо спросил ее Ликий. Я положил ему руку на плечо, давая знак, что лучше нам девушку не перебивать.

И оказался прав.

— Я ему сказала, что видела магов-гостей, — вновь зазвучал ее надтреснутый голос. — И что они, то есть вы, очень плохо выглядите. Потом добавила, что боюсь, как бы вы не умерли. Он спросил меня, переживаю ли я за вас. Ну, как за людей. А я подумала и ответила, что нет, что больше переживаю за то, что именно меня отправят убирать за вами постель, после того, как вы, возможно...

Ай да Йетта. Ай да молодец. Это умно. Очень и очень умно.

— Тогда он рассмеялся... Гаденько так рассмеялся. А потом сказал, чтобы я за это не переживала. Что тут с вами все будет хорошо. Я спросила — с чего он так в этом уверен. А он улыбнулся и рассказал, что хозяйка проворачивает такое каждые полгода: приглашает в дом какого-нибудь мага-новичка, какого-то краснопечатника, что ли, и оставляет тут ровно на три дня. — Девушка всхлипнула, но сдержалась и продолжила: — И каждый раз, за эти три дня, маг теряет все свои магические силы.

Ох-ох-ох... Услыхав такое, я не удержался и сам уселся на кровать. Я-то думал, что это только с нами такое происходит. А оно вот оно как....

— То есть все тут сделано именно ради этого? Ради наших сил? — голосом, полным напряжения, спросил ее напарник.

— Да. Госпожа приглашает магов, Матильда селит их в нужные покои, а лекарь говорит им, что беспокоиться нечего. И в конце трех дней маги уходят отсюда, лишившись всех своих сил. Уходят сами, потому как, если бы они умирали, это привлекло бы к этому дому ненужное внимания.

— Вот же ж гады! — возмутился Ликий. — Лишать магов их магических сил! Да я им за это бошки бы откручивал!

— Они заманивают сюда магов. Молодых, неопытных, доверчивых парней, — ужаснулся я.

Но, как оказалось, это еще не конец.

— Да погодите вы, — возмутилась девушка. — Ведь это еще не все.

— Это, и не все? — изумились мы.

— Да. Напоследок лекарь рассказал мне, что каждый маг переносил такое происшедшее по-разному. Кто-то быстро приходил в себя, кто-то нет. А были и такие, кто не выдерживал таких изменений, и, через несколько дней, умирали... Извините, мальчики. Простите. — Девушка не выдержала, и взахлеб разрыдалась, упрятав лицо в ладони.

— За что? — не сразу поняли мы.

— Как за что? Это ж я вас сюда привезла. Я вас сюда пригласила. Простите, простите, простите. Я же не знала. Не знала я, правда, не знала...

Ликий нашел в себе силы отбросить накативший гнев и, отведя сердобольную девушку на кровать, принялся, как мог, ее успокаивать. Я же уселся на подоконник и крепко задумался.

*

Звезды за окном потихоньку тускнели, уступая место начинающей разрумяниваться заре. Но мне не было дело до разгорающегося рассвета, как и рассвету не было дела до двух незадачливых молодых магов, попавших в коварно расставленную ловушку. Я думал лишь о том, как нам из нее выкарабкаться. Я понимал, что просто так нам отсюда не выбраться: уговоры не помогут, да и силой нам никак не уйти. И, главное — с каждой новой потухшей звездой, с каждым прошедшим мгновением, истекает то самое время, те самые три дня, после которых мы останемся без наших магических сил. А значит, мы станем совершенно и абсолютно беззащитными.

Этого никак нельзя допустить — нужно срочно что-то делать.

Только вот что?

— Думай, "холодная голова", думай, — подталкивал я себя. — Думай, думай, думай,

Начнем с того, что точно нам известно. А знаем мы, что книги говорят только о трех причинах, отчего маги могут остаться без своих магических сил: волнение, яды и какой-нибудь артефакт. Волнения отпадают — это мы прошли. Яды не подходили — это мы проверили. Остается артефакт.

Я снова взглянул на небо — почти все звезды на нем погасли. Значит, времени у нас все меньше и меньше. Хм...

Мысль на счет артефакта не давала мне покоя. Если хорошо об этом подумать, то очень многое укладывалось в эту идею. Например — деньги. Магический артефакт стоит не малых денег. Далеко не малых. Но у семьи фон Евельди деньги всегда водились. Значит, они точно могли его себе позволить.

А еще меня смущали знания свойств таких артефактов. Насколько я знал, такие штуки могли не только вытягивать, а и хранить ворованную энергию. Почему это важно? А потому, что вряд ли фон Евельди хотела просто лишить нас энергии. Просто забирать — это расточительно. А вот забрать и сохранить — это уже в ее духе. В духе хозяйки.

И вот еще что. Если магия где-то убывает, значит, где-то она появляется. А где именно она появляется? Правильно — этого мы не знали. Не знали, потому что не могли это почувствовать. Юных магов, магов-краснопечатачников, такому еще не учат. Отсюда вопрос — а не поэтому ли фон Евельди приглашала в свой дом именно юных магов?

И еще одна мысль. Неспроста, ох неспроста, нас поселили именно в эту комнату, и не дают нам вселяться в другую. Значит, этот самый магический артефакт спрятан где-то рядом.

Тролль, тролль, тролль. Все ответы складывались в единую, целую картину. Правда, оставался вопрос — зачем все это госпоже фон Евельди? Ведь не просто так она все это затеяла? Но сейчас меня больше всего интересовало другое — как найти этот самый проклятый таинственный артефакт?

— Итак — вот что у меня выходит, — наконец заговорил я решительно. — Госпожа фон Евельди с завидным постоянством приглашает в свой дом молодых неопытных магов, где они за три дня лишаются своих магических сил. Почему юных магов? Потому что они не умеют чувствовать магические потоки, и не могут знать, что их силы не пропадают, а куда-то переходя. Как и куда? С помощью особого ритуала и какого-то сильного магического артефакта.

Какое-то время мои спутники молчали, пытаясь осмыслить сказанное.

Первым откликнулся, конечно же, Ликий.

— Вот же ж тварь! Вот же ж паскуда, — гневно воскликнул он. — Покушаться на мой Дар! Лишать меня магических сил.! Да я ж ее при встрече...И не посмотрю, что она богачка.

Затем сказанное дошло и до Йетты.

— О боги! О боги, о боги, о боги, — тихо причитала девушка, согреваемая неловкими объятьями Ликия. — Разве ж такое возможно? Разве э такое вообще возможно? Чтобы живой человек живому человеку готовил такую пакость...

Хм. Еще бы пару дней назад я бы сказал, что такое нисколько невозможно. Всего пару дней назад... Но кое-кто далеко неглупый недавно сказал нам кое-что интересное. "Не все в этом мире то, что кажется. И кроме Жалобщиц в нашем крае есть еще много существ, которые смогут неплохо поморочить ваш нежный детский разум. Поэтому — будьте начеку. Всегда будьте начеку".

Будь. А я — не был. Мы оба — не были. За что и поплатились.

Из размышлений меня выдернуло мрачное шипение Ликия

— Но Кир, что-то тут не складывается. Если ты прав, такой артефакт должна быть не маленьким. Никак не меньше локтя в длину. А такой вещи не спрячешь в нашей комнате — тут просто нету места.

Да, все верно — я тоже на это повелся. Но теперь я знаю ответ.

— Ответ на этот вопрос спрятан у нас под носом, — с грустной усмешкой ответил я. — Если его нет в комнате, значит, что он находиться очень близко к ней.

— Близко?

— Очень близко. — Я расправил плечи, гордый своею догадкой. — В комнате слева или справа от нас. Или в комнате под или над нами. — Я поочередно указал подбородком на все четыре стороны. — То есть где-то рядом. Совсем рядом.

— Погодите, погодите, — заговорила Йетта. — Я точно знаю, что эта штука не может быть в той комнате, что над вашей.

— Это почему же?

— Сверху, над вами, комнаты третьего этажа. А это этаж прислуги. Там я бываю каждый день, готовлю, переодеваюсь, и просто убираюсь. Потому могу сказать, что там точно нет ничего такого.

Судя по уверенности, с которой она произнесла эти слова, я склонен был ей поверить.

— Слева и справа от вас тоже нет ничего заметного, — уверенно продолжила она.

— А это откуда тебе известно?

— Как откуда? Я прислуга или как? — возмутилась девушка. — Я тоже там убиралась — мыла, подметала, проветривала. И, заверяю вас — там тоже нет ничего необычного.

— Уверенна? — мгновенно насупился Ликий

— А-то как же!

Итак, верх и обе комнаты по бока пока отпадают.

— Хорошо. Эти места отпадают. А что находится под нами? — спросили мы ее.

— Под вами?

— Да.

А вот отвечать на этот вопрос девушка почему-то не спешила.

— Разумеете... — несколько неуверенно начала она. — Первый этаж — это этаж господ. Мне, как новенькой и неопытной, заходить в те комнаты, ну, не положено. — Она виновато улыбнулась. — Все, что мне дозволялось, это вытирать пол в коридоре.

— То есть ты ничего не видела?

— Нет, увы, господа маги — ничего.

Это меня донельзя огорчило.

— Вот только... — вдруг продолжила она несколько неуверенным тоном.

— "Вот только" — что? — тут же ухватился за ее сомнения я.

— Когда я мыла этот дорогой пол, я заменила одну, очень странную, ну штуку. Все комнаты на первом этаже бывали то настежь открытыми, то крепко закрытыми. То есть ими время от времени пользовались, понимаете? — Она подняла лицо и стала бросать взгляд то на меня, то на Ликия. — А вот комната, что находится напрямик под вашей... Она всегда была закрыта.

— Всегда? — встрепенулся Ликий

— Всегда, — подтвердила девушка.

Услышав про это, я резко встрепенулся. Закрытая комната, что находится точно под нашей, и куда нет хода обычной прислуге. Если магический артефакт и находится где-то в этом доме, то он должен быть спрятан именно там!

Но как в нее попасть? Чтобы туда проникнуть, нам, безусловно, нужен ключ. А у кого все ключи от дома? Правильно — у распорядительницы Матильды.

— Йетта! — Я привлек к себе внимание девушки.

— Чего? — испуганно встрепенулась она, услыхав мой громкий голос.

— Приведи сюда Матильду, — властно распорядился я.

— Зачем? — спросила служанка, но подчиняясь, встала, и начала приводить себя в порядок.

— Надо. Очень надо, — твердо заверил я.

— Хорошо, господа маги. Если вам это поможет, я приведу Матильду. — Девушка встала, отряхнулась, поправила чепчик, и вышла из нашей комнаты.

Оставшись вдвоем, я повернулся к Ликию.

— Лик! — произнес я, стараясь говорить четко и властно. — Нет времени объяснять. Когда Матильда войдет в нашу комнату, ты закроешь двери и будешь делать так, чтобы распорядительница не при каких обстоятельствах не смогла выйти отсюда, — повелел ему я.

— А чего я? — привычно заупрямился он.

— Кто из нас двоих боевой маг: я или ты? — тут же бросил я, и добавил, чуть расслабившись. — И потом — я хочу поговорить с этой ключницей по душам. Или ты хочешь сам заняться этим?

— Вести разговоры? Нет-нет — я лучше там, на страже постою, — тут же сдулся он, и, направившись к дверям, принялся устраиваться за одной из створок.

Все — приказы отданы и роли розданы. Дело осталось за мной.

Я снова перебрал в голове все варианты действий. Да — разговаривать с распорядительницей будет не просто. Ой как непросто. Просто так ключ она ни за что не даст. Тогда что остается? Хм... Придется действовать грубо. Придётся ее напугать.

"Просто не бояться врага — этого мало. Надо чтобы враг боялся вас", — сказал после боя Оуэн. Вот сейчас я и проверю, насколько это правда.

И вот до нас донесся приглушенный шум.

— Вы только поглядите, поглядите, что эти два мага удумали, — услышал я возмущенный голос Йетты.

— Да что ж они умудрились там натворить? — Голос распорядительницы звучал одновременно удивленно, возмущенно и озадаченно.

Но Йетта умело держала интригу.

— Я думала, что они оба — приличные маги, — продолжала вещать она. — Но что бы такое... Я столько лет прибираюсь, столько всего видала. Но что бы такое...

— Да скажи мне уже ради богов, что же там ... — Озадаченность в голове ключницы почти переросла в нескрываемый испуг.

— Так я ж даже не знаю, как это вам описать...

Подстегиваемая словами прислужницы, Матильда тяжело ввалилась в нашу спальню и остановилась только в самой ее середине. Отлично.

Тут же послышался звук закрываемых створок, затем шум перемещаемого шкафа. Айда Ликий, ай да молодец.

Теперь все зависело только от меня.

— Что... Что происходит? — спросила Матильда, пытаясь отдышаться. Женщина обвела покои обеспокоенным взглядом и, увидав, что ничего "такого" тут не случилось, удивленно уставилась на меня. Услыхав грохот закрытых дверей, и увидев перемежение шкафа, отрезающее ей путь наружу, ее удивление мигом переросло в возмущение. — Что происходит, уважаемые гости? — уже властно спросила она.

Уважаемые. И кто же нас уважает, хотел бы я спросить.

Хотел. Но не стал — не до этого.

— Что находится в комнате под нами? — спросил я ее со всей возможной строгостью в голосе.

Услыхав мой вопрос, женщина на миг потеряла всю свою властность. Ее руки непроизвольно дернулись, взгляд забегал, а дыхание участилось.

Впрочем, ненадолго.

— Вам не положено этого знать, — как можно более строгим тоном произнесла она. Тем самым строгим тоном, который рассчитан на то, чтобы приструнить молодую прислугу, чересчур, подвыпившего гостя, и неожиданно зарвавшегося молодого мага, вообразившего себе невесть что.

В другое время это, может быть, и сработало. Но — не сейчас.

— Хорошо — я спрошу не так. Я знаю, что находится в той самой комнате, — сказал я, не повышая голос. — Знаю.

После этих слов женщина снова взволнованно дёрнулась.

— Нет! Вы не можете знать. Не можете! — воскликнула она, судорожно облизывая отчего-то пересохшие губы. — Вы никогда бы не могли туда проникнуть!

— А мы и не проникали, — с легкостью согласился я. — Нам... Мне понадобилось лишь немного подумать, и я про все догадался сам.

— Поэтому я требую — дай нам ключ от этой комнаты, — строго закончил я.

— А если я не дам? — надменно возразила она, гордо подбоченясь.

— Или ты отдаешь мне ключ от той самой комнаты, или я...— Я сузил глаза и как можно плотнее сдвинул брови, пытаясь выглядеть как можно более грозно. Но, думаю, что получилось у меня не ахти, ведь раньше я ни разу никого не запугивал: ведь я из семьи торговцев, а не из сборщиков податей. Кого я мог запугивать?

Моя гримаса воистину Матильду не впечатлила.

— И не подумаю, — решительно отказалась она.

Я понимал, что от моей игры зависит очень многое, а потому поджал подбородок и сдвинул брови еще сильнее.

— Нет, — снова последовал твердый ответ.

Женщина стояла передо мной, как грозный коршун перед мелкой амбарной мышью. Плохо. Очень плохо. Видимо игра лицом — это не мой конек. Тогда может мне попробовать запугать ее словами?

— Если ты не сделаешь этого, то .... — Я принялся лихорадочно размышлять о том, чем именно я мог ее испугать. Поколотить ее? Боюсь, этого я позволить себе не смогу. Сделать ей больно? Тоже. Напугать ее своей магией? Но чем? Ведь все, что я мог, для запугивания не годилось.

Хотя откуда ей знать, что могут и чего не могут маги?

— Если ты не отдашь мне ключ, — снова произнес я как можно более грозным тоном, — я применю на тебе свою магию!

На этот раз женщина несколько испугалась. Но всего лишь на мгновение.

— Магию он применит, как же! Ты не просмеешь! — не хотел сдаваться коршун.

— Посмею, — постарался уверить я, показывая, что и мышь имеет зубы.

— Посмеешь? Навряд ли. Да и что ты можешь? Насколько я знаю, ни у тебя, ни у твоего приятеля, почти не осталось сил!

Все верно. Все верно. Но почти — это не значит, не полностью.

— Да, мои силы уже не такие, — признал очевидное я. — Но на одно заклинание их мне точно хватит, — заявил я весьма правдиво. И она не могла этого не почувствовать. — И поэтому это будет самое жуткое, самое страшное из моих заклинания. Я... Я... — Мои мысли завертелись, словно опавшие листья в осеннем вихре. Чем же, чем мне ее укусить? О, да! — Я просто вытяну из тебя воду, — наконец придумал я. — Всю — от пальцев на ногах до каждой складочки на лице.

Услыхав такое, женщина резко содрогнулась, и я понял, что попал куда надо. Мышь показала зубки. И теперь мне следовало превратить эти зубки в зубы. Нет — в острые терновые шипы!

— Безусловно, ты останешься жива, — продолжал нагнетать ее страхи я. — Но будешь вся тощая, сухая и морщинистая. Ты будешь выжатая, словно лимон, и изрытая, словно печеное яблоко...

С каждым моим словом Матильда становилась все белее и белее. Она уже не думала сопротивляться. Она даже не думала о том, насколько правдивыми могут оказаться мои угрозы. Женщина все больше и больше погружалась в пучину своего собственного страха.

— На тебя, такую узловатую, такую бугристую, больше никто не сможет смотреть. Вначале ты просто лишишься своей работы....

Услышав такое, ключница побелела еще больше.

— К тебе, напрочь изрытой морщинами, как пахотное поле бороздами, побрезгует прикасаться любой мужчина...

После этих слов женщина испуганно икнула. Тело ее задрожало мелкой дрожью.

А я продолжал. Продолжал превращать шипы в самые настоящие звериные клыки!

— А затем от тебя, такой ненужной и всеми отвергнутой, отвернуться все родные и близкие. Все. До единого!

Все — больше стража женщина вынести не смогла — ее ноги подкосились, и она рухнула наземь, словно мешок с одеждой.

— Б... Бери... Бери ключ, только не колдуй, — произнесла она дрожащими от ужаса губами. Ее пухлые пальцы тряслись не слабее губ, а потому мне пришлось самому снимать ключ с ее огромной связки.

*

— Ну ты даешь, — прошептал мне Ликий, когда мы стали вместе спускаться по широкой лестнице. — Я бы до такого ни в жизнь не додумался.

— Я бы тоже, — хмуро ответил я. Даже больше — я бы никогда никому не сказал такого. Но тут... Да — прав был Оуэн. Ой как прав — надо чтобы твой враг тебя боялся. Боялся до ужаса. До дрожи в коленках. До икоты в горле. И тогда любой бой превратится из нешуточного сражения в обычную трактирную потасовку. Боги свидетели — как же мне не хочется прибегать к подобному. Но если приходиться защищаться самому, а тем более, вступаться за своих друзей...

— У вас получилось? — Едва мы оказались на первом этаже, рядом с нами тут же возникла Йетта.

— Еще бы! — гордо воскликнул Ликий. Я лишь кивнул в знак подтверждения.

И вот перед нами та самая, заветная дверь. Уверенным движением я всунул ключ в замочную скважину. Один поворот. Другой... Ого, даже третий. Щелчок — значит, замок открылся. Я потянул рукоятку на себя, и дверь медленно, словно не желая, начала отворяться. На нас неожиданно пахнуло теплом и ароматом перетопленного воска. А внутри...

За таинственной дверью оказалась обычная комната, по размерам напоминающая нашу. Только вот вместо обычной мебели (кровати, столов и сундуков), она оказалась заставлена огромным количеством шкафов и шкафчиков, доверху набитых всевозможными свитками.

А посредине помещения, в самом его центре, висел, прикрепленный к потолку тремя мощными железными цепями, огромный синий кристалл. На широком металлическом ободке, опоясывающем его по кругу, были вырезаны какие-то руны, и крепились четыре свечи. Прямо под ним, на до блеска начищенном полу, белым мелом было нарисовано несколько кругов, по краям которых стояло уже не четыре, а целых восемь, больших, толстых, черных, почти полностью оплавившихся, свечей.

Н-да — зрелище не для слабого духом.

— Великие боги! — мышкой пискнула девушка и тут же в страхе зажала рот рукой. — Колдовство. Как есть колдовство.

— Темное колдовство, — мимоходом поправил я.

Итак, мы, наконец-то, нашли корень всех наших бед.

— Это оно? — спросил, обернувшись ко мне напарник. Его лицо оказалось просто белым от ужаса. И не удивительно.

— Оно, — согласился я. Словно в подтверждении моих слов, от нас обоих начала подниматься некая полупрозрачная дымка, и принялась уверенно двигаться к поблескивающему кристаллу — магический артефакт бесстрастно продолжал делать свое черное дело — тянуть из нас магическую силу.

Требовалось срочно что-то сделать, чтобы прекратить затянувшийся ритуал.

— Как же его обезвредить? — спросил я и принялся оглядывать просторную комнату в поисках чего-то подходящего. Но, кроме шкафов со свитками, стоящих у окна, я ничего видел.

— Как? А вот так! — Ликий быстро стал под кристалл, подпрыгнул и уцепился за металлический обруч, опоясывающий магический артефакт. Затем с силой дернулся раз, другой, третий. Одна из цепей, не выдержав дополнительного груза, лопнула, обруч накренился, и Ликий, вместе с кристаллом и четырьмя свечами, рухнул на разрисованный мелом пол.

— Ты как? — взволнованно спросил я, помогая подняться приятелю.

— Жить буду, — усмехнулся он. — Только вот запачкался немного. — Юноша поднялся, отряхнулся, и принялся отдирать с себя большие капли приставшего воска.

— И зачем нужно было так грубо действовать? — слегка укорил его я.

— Грубо? Зато быстро, — усмехнулся он. — И действенно. Все же получилось?

Я внимательно оглядел себя и Ликия — сколько я не всматривалась, больше никакой дымки от нас я не видел. Энергия у нас больше не отнималось. Значит, все мы сделали правильно.

Что ж — мы выполнили задуманное и могли собой гордиться.

Впрочем — недолго.

— Ой, что ж вы натворили! — воскликнула пришедшая в себя Йетта, огорошенная возникновением беспорядка. Несколько свечей от удара разлетелись по разным частям комнаты, а девственно-белые линии оказались заляпаны воском. — Ой бардак, ой бардак, ой бардак. О божечки, ой божечки, ой божечки! Что мне делать, что мне делать, что мне делать? — Она в отчаянии схватилась за голову.

— Тебе — убираться. Ты же прислуга, как-никак, — тут же подколол ее весьма довольный Ликий. — Кстати — а мы с тобой что будем делать?

Хороший вопрос, друг мой Ликий. Хороший вопрос.

— Может, пойдем, найдем эту проклятую баронессу, и сделаем с ней что-нибудь... эдакое?

— Что-нибудь эдакое? — не сразу понял я

— Да. Что-нибудь такое. — Во взгляде Ликия засветилось что-то нехорошее. Что-то мрачное и опасное, чего я доныне не видел.

Я задумался всего лишь на мгновение. Сотворить с фон Евельди что-то ужасное? Убить? Пролить кровь? Нет-нет-нет — к такому я вовсе не был готов. Одно дело — сражаться лесными разбойниками, и совсем другое — сделать что-то женщине.

— Нет, не стоит, — сразу ответил я.

— Почему? — искренне удивился он. — Только не говори, что она этого не заслужила.

— Заслужила, наверное, — несколько неуверенно отозвался я. Но тут же собрался, понимая, что Ликия такой ответ не устроит. — Но ты уверен, что ее спальня не под охраной? А вдруг ее сейчас нет дома? Нет — госпожу фон Евельди мы трогать не будем.

— Как хочешь. — В голосе Ликия явно сквозило неудовольствие. — Может тогда... Может тогда мы устроим тут пожар? Возьмем одну из свечей и подожжем все шторы на всех трех этажах! Знатно заполыхает! — расцвёл в улыбке он.

Вот же ж кровожадный!

— Не-не-не. — Я замотал головой. — Ну сделаешь ты пожар. А ты про местных слуг подумал? Они-то в чем виноваты?

— Да, тут ты прав. — Ликий бросил взгляд на Йетту и снова сник. — Тогда что мы будем делать?

Что делать, что делать. Всегда непростой вопрос.

— Мы спрячемся, — решительно выдал я после небольшого раздумья.

— Спрячемся? Зачем? — удивился Ликий.

— Оуэн знает, куда мы поехали и на сколько. Так?

— Так. И что?

— Если нас не будет дольше означенного срока, то Оуэн забьет тревогу. Он знает, куда мы направились, а потому будет знать, где нас нужно искать.

— Оуэн? Искать? Нас? Пф-ф-ф! Наш учитель вспомнит о нас лишь в том случае, когда с потолка польют первые осенние дожди, — кисло ответил Ликий.

— Но все же Оуэн — это наш наставник. Он обязан заботиться о нас. И, знаешь, — я уверен, что он не настолько плох, как хочет нам кажется, — не согласился я.

Ликий махнул рукой. Не желая дальше спорить.

— То есть, план таков — мы будем просто прятаться?

— Да. Мы будем прятаться. Будем тянуть время — столько, сколько сможем.

Ликий задумался.

— Ну ладно — прятаться так прятаться. Поиграем в прятки.

Я вздохнул с облегчением. Отлично — моя осторожность победила его безрассудство.

— Йетта, где бы мы могли спрятаться в вашем поместье? — спросил я все еще озадаченную беспорядком девушку.

— А? — непонимающе протянула она.

— Мы хотим найти тут укрытие. Тут есть какое-то место? Малоприметное, но с крепкими дверями и стенами? — переспросил я девушку.

— Есть. Садовая пристройка в дальнем углу поместья, — сразу же сказала девушка. — Она расположена между двумя основными стенами и потому...

— Хорошо, — столь же быстро согласился я, понимая, что времени на выбор у нас не осталось. — Веди нас туда.

— Садовая пристройка? — оживился Ликий. — Йетта, там же есть садовые инструменты? Ножи, там, топоры? — спросил он ее с надеждой.

— Конечно же есть. А что? — не поняла она.

— А то, что, если нас там все-таки найдут, мы будем держать оборону! А я собираюсь продать свою жизнь как можно подороже, — зловеще ухмыльнулся напарник. — Пусть у нас почти не осталось магии, но руки и ноги у нас пока еще на месте. Правда, Кир?

Тут я был согласен с Ликием, хотя в тайне надеялся, что до этого не дойдет.

Итак, мы готовы были пойти в укрытие. Но перед этим...

Я подобрал одну из свечей и метнул ее в ближайший шкаф со свитками. Вот так. Мы спасли свои жизни — теперь нужно сделать так, чтобы никто другой больше не попался в эту ловушку. Я не собирался поджигать особняк, но одну его комнату я точно хотел подпортить. Магические кристаллы вещь дорогая, но очень хрупкая — жара пожара не выдержит. А это то, что мне и было нужно.

Мгновенье, другое, и в комнате с громким звуком вспыхнуло голодное пламя. Вот так, хорошо. А теперь самое время убираться отсюда подальше.

— Все, идем, — распорядился я.

*

До садовой постройки мы добрались успешно, благо паника, поднятая внезапно появившимся дымом, отвела от нас лишние взгляды.

— Здесь — уверенно заявила Йетта, открывая на первый взгляд довольно прочные двери. Мы заглянули вовнутрь и принялись оглядывать то, что кому было интересно: я — стены и двери, а Ликий — садовый инвентарь.

— Мальчики, если я вам еще хоть чем-то могу помочь... — Йетта стояла в дверях, готовая вот-вот разрыдаться.

Какая же она все-таки милая. И добрая.

— Нет, Йетта — ты свое дело сделала. Беги обратно, — распорядился я. И правда — больше она нам помочь ничем не могла, а потому безопасней ей будет находиться от нас подальше.

— Закрываем двери, — произнес Ликий, захлопывая створку.

— И сидим как мыши, — распорядился я. — Может, тут они нас никогда и не найдут.

— А если найдут, то поймут, что оставить нас в покое будет гораздо выгоднее, чем пытаться выковырять, — ухмыльнулся Ликий, подбрасывая найденный в дальнем углу топор.

Время внутри пристройки тянулось медленно, а вот за его пределами события развивались бурно. Крики "дым", "дым" сменились воплями "огонь", "огонь", а затем уже более определенными "пожар", "пожар на господском этаже". Затем зазвучали команды и зазвенели ведра. Время от времени до нас доносились охи, вздохи, причитания. А иногда — крепкая матерая мужская ругать.

Когда огонь был потушен, и над усадьбой восстановилась мертвецкая тишина, начались поиски виновных. Ясное дело, что долго искать виноватых не пришлось. А вот найти место, где мы спрятались, оказалось гораздо сложнее.

Но все же его нашли.

Вначале недалеко от нас раздались чьи-то размеренные шаги — кто-то направлялся к пристройке. Затем неизвестный попытался открыть ее двери, но не смог это сделать. Убедившись в том, что двери заперты изнутри, гость стремглав умчался обратно.

— Побежал за подмогой? — кисло усмехнулся приятель.

Я кивнул — тут двух мнений быть не могло.

Вскоре за нами пришли.

— Госпожа, они, быть может, тут, — испуганно заявил чей-то голос.

Я изумился — ого, видимо за нами явилась сама господа фон Евельди. С чего бы такая честь?

— Господа маги. Прекратите прятаться и немедленно выходите! — ворвался сквозь щели холодный властный голос.

Сомнений не осталась — это была она.

— И не подумаем! — не дав мне времени на ответ, отозвался Ликий. — Вам надо, вы и входите, — нахально добавил он.

— Да как ты смеешь?! — От такой неслыханной дерзости сдержанность хозяйки словно ветром сдуло. — Как ты, червь безродный, смеешь мне грубить?!

— Зато моя грубость честная, — тут же ответил Ликий. — А вот твои подлость и коварство ого как крепко спрятаны.

За стеной раздался удивленный гул толпы — видимо, еще никто не разговаривал так с их госпожой.

— А ну немедленно выходите! — вновь закричала она, выведенная из себя хамством юного мага.

— А-то что? — не желал угомоняться напарник. — Ну что? — расхохотался он.

— Иначе я прикажу запереть дверь снаружи, и через несколько дней вы опухните с голоду, — распорядилась она.

Она готова оставить нас в покое! Отлично! То, что надо!

Но Ликий не думал успокаиваться на этом.

— Ты хочешь заморить нас голодом? — нахально спросил он ее.

— Да! Еще бы! — решительно заявила она. — Всего с полдюжины дней, и вы будете выпрашивать у меня объедки, словно пара голодных псов!

— Попробуй, — заявил Ликий весьма ехидным тоном. — Но вы не учли одного — мы с другом оба из бедных семей, а потому привычны к чувству голода. Не видеть куска хлеба два, а то и три дня, для нас, увы, не редкость. Поэтому для вашего плана вам понадобиться дней десять, а может быть, все пятнадцать. А за это время нас точно хватятся. Не могут не спохватиться.

Я тут же дернул приятеля за плечо.

— Ликий, ты все портишь, — шикнул я ему.

— Тогда я заморю вас жаждой! — быстро перестроилась взбешенная хозяйка поместья. — Насколько я знаю, без воды человек может прожить едва ли пару дней.

— Лик, заткнись, — прошипел я, видя, что напарник уже открывает свой не в меру словоохотливый рот.

Но Ликия уже было не остановить.

— Оно то, может, и так, — подал голос он. — Да только вот маг воды для своего колдовства использует воду, что есть вокруг него. Понимаешь? Мы собираем ее из всего вокруг. Как из ниоткуда. Поэтому пугать магов воды жаждой, это все равно, что пытаться утопить рыбу в озере. Это бесполезно, глупая ты курица. Бесполезно, — расхохотался он.

— Ликий, да прекрати же ты! — злобно буркнул я.

— Но это же правда! Так нас учили в школе. И я это помню! — ответил он мне с нескрываемой гордостью.

— Да причем тут это! — возмутился я. — Мы не должны провоцировать ее. Ты — не должен. Ты забыл — мы здесь сидим, чтобы как можно дольше потянуть время.

— Ну а я что делаю? — возмутился Ликий. — Видишь, я отвлекаю ее разговорами.

От отчаяния я обхватил голову руками и просто сел на землю. Я мог рассчитывать лишь на то, что, либо Оуэн заметит наше слишком затянувшееся отсутствие, либо на пожар сбежится городская стража, и мы отдадимся ей в крепкие руки. Или же, как я и говорил, мы попытаемся взять госпожу фон Евельди измором. А Ликий все испортил. Он совершенно не понял суть моего плана. Его гневливость и недалекость сыграли с нами злую шутку.

Очень злую шутку.

— Тогда может мне стоит позвать другого мага, посильнее вас, чтобы он разделался с вами? — на этот раз в голосе Винтас фон Евельди я услышал откровенное ликование — видимо она считала этот план идеальным. Конечно: если хочешь справиться с магом, то, почему бы не поручить это дело другому магу, только гораздо сильнее?

Эх — если командной игры у нас с Ликием не получилось, то остается играть по его личным правилам. Ладно.

Я сделал другу знак, что на этот раз моя очередь отвечать, поднялся и припал ртом к узкой щели дверей.

— Что ж — неплохая идея, — заговорил я неспешно и медленно, как это делал наш холоднокровный учитель. — Да вот только этот маг не сможет задаться вопросом о том, что именно тут происходит. И уж мы то ему расскажем. Расскажем все, без утайки...

— Да, да — без утайки, — тут же поддержал меня Лик.

— Мы про все расскажем — и про то, что вы с нами хотели сделать, — снова тягуче продолжил я.

— И про то, что вы уже сделали с десятками парней-магов до нас, — подключился Ликий.

— Вы и ваш лже-лекарь Завариус.

— Вы и та, ваша, страхолюдная распорядительница, Матильда.

— Расскажем о том, что вы нарочно заманивали сюда юных магов....

— Ага — таких же парней, как и мы.

— Молодых, несмышленых...

— Ага. Глупых и наивных!

— И пока они жили у вас в роскоши и достатке, магический артефакт, установленный под их спальней, вытягивал из них их магическую силу.

— Подло, гнусно, коварно!

— И конечно, мы не забудем рассказать ему о том, что многие молодые маги умирали после такого страшного изуверства.

— Конечно не забудем. Забудешь тут такое!

— И, поверьте, поверьте — тогда этот маг сам захочет избавить этот мир от такой женщины, как вы — гнусной...

— Гнилой, словно земля на кладбище. Коварной, словно морское течение. Паршивой, словно болезненная овца.... — Негодование Ликия вновь прорвалось наружу.

Мы говорили, а толпа за стенами снова гудела. Но теперь уже — удивленно. Конечно же — о такое афере наверняка знало совсем немного людей: сама госпожа фон Евельди, ключница Матильда, лекарь Завариус, и, может быть, еще человек-другой, не больше. Кто-то может быть и о чем-то подозревал, но не более. И тут — такое откровение.

— Да что вы понимаете! — Голос за стеной взвыл на истерических нотках. — Я ж все это не для себя! Не для себя, а для нее, для....

При этих словах я весь обратился в слух — вот-вот, и я, наконец, смогу узнать всю правду. Смогу узнать. Узнать, что происходит на самом деле.

К несчастью, замешательство женщины длилось недолго.

*

— Да что же это такое? — раздалась новая волна недовольного шипения. — Кто они такие, чтобы мне перечить? А ну, ломайте дверь! — решительно сказала она.

Вот так так! Похоже, мы все-таки переусердствовали.

— Ломайте дверь, живо! — крикнула она вне себя от ярости. — Выдернете мне этих двух несносных проходимцев!

— Но госпожа, это же не просто какие-то проходимцы. Это маги! — А вот этот голос ранее я не слышал. Голос звучал покорно, но, в тоже время, властно. Интересно, кому он может принадлежать?

— И что? — не желала успокаиваться фон Евельди.

— Слыханное ли это дело — поднимать руку на магов?! — Обладатель голоса явно был смущен.

Слава богам — среди нападающих попался хоть один разумный человек. Все верно — маги это вам не крестьяне, не ремесленники и даже не горожане — по статусу мы явно повыше будем.

— Я.... Решила... Что сегодня здесь кто-то умрет! — произнесла она, с трудом переводя возбужденное дыхание. — Поэтому выбирай — или это будут они... или это будет начальник моей охраны!

Да — против такого выбора сложно устоять. Но те слова о смерти — неужели она серьезно? Это она сгоряча, или она и вправду желает нас убить?

Как и ожидалось, командир охраны больше не колебался.

— Принесите сюда два молота — будет выламывать дверь, — громко и грозно распорядился он. — Фалько, Милко — ломаете двери. Анжи и Флерко — заходите первыми. Ян, Брацлав и Борка — идете за ними, если это понадобиться. Остальные — оружие наизготовку!

Выходит, от боя не отвертеться. Что ж — чему быть, того не миновать.

Я взглянул на Ликия, в надежде увидеть, что творится на душе моего приятеля. Удивительно — мой напарник улыбался. Да не просто, а как счастливое малое дитя.

— Что? Рад что пригодились уроки боя на топорах? — попробовал догадаться я.

— Нет, не потому. Лучше прислушайся к своим ощущениям. Прислушайся.

Я замер, прислушался, и тут же заулыбался, словно ребенок, получивший сладкую конфетку. Магия! В наших телах снова была магия! Хотя, если подумать, что тут удивительного? Мы прервали темный ритуал, разрушили зловредный артефакт, а потому и все стало вновь, как прежде.

Что ж, госпожа — ты хотела магических зрелищ? Будут тебе зрелища.

Я присел на ящик, обдумывая план предстоящей битвы.

— Итак у нас есть и магия и оружие, — подытожил я. — Значит, будем сражаться и тем и этим.

— Хорошо, — согласился Ликий. — Но бой с топором ты оставь на мне.

— Это почему? — удивился я. Сражаться топором — это не в стиле магов. Да и опасное это дело — подпускать врага настолько близко к себе.

— Почему-почему? Потому что топором я махаю куда как лучше тебя. Разве не так? Вот так. А вот в заклинаниях... В чем, чем, а в них ты разбираешься уж точно лучше меня.

Я благодарно улыбнулся — приятно было услышать такое от человека, который ни в жизнь не признает чье-либо превосходство.

— Тогда на тебе — топор, на мне — защитные заклинания, — огласил я ему план боя.

— Хорошо, — согласился он.

Хм — что бы еще придумать, чтобы уравнять наши шансы.

Но Ликий меня опередил. Обернувшись направо и налево, он принялся пододвигать все самое тяжелое, и складывать напротив закрытых дверей.

— Это — чтобы они не могли открыть двери на полную ширину, — ухмыльнулся он. — Чем меньше будет щель, тем меньше людей в нее сможет протиснуться. А чем меньше людей на нас нападет....

— Понял, понял, — ответил я, двигаясь к нему на подмогу.

Управившись с баррикадой, мы заняли место в нескольких шагах от дверей: Ликий чуть ближе, а я чуть подальше.

— Сейчас я узнаю, насколько хорошо я усвоил уроки Аякса, — заявил приятель, беря в руки один из топоров. — Самый мощный удар это рубящий — раз. Удар с оттяжкой идет за рубящим, а обухом — за дробящим — два. Защита топором это... — принялся перечислять неугомонный напарник.

Дверь затрещала под мощными ударами — штурм нашего убежища начался. Пять ударов, десять, пятнадцать. И вот, дверь, наконец, поддалась и в образовавшуюся щель просунулась чья-то усатая голова. Ликий, не задумываясь, тут же запустил в нее сапкой. Лицо, ойкнув, тут же скрылось обратно.

— Да они инструментами в нас бросаются. Вон, глядите — сапкой в меня швырнули, — обиженно просипели за дверью.

— А ты что, думал, что тебя тут ждут с распростертыми объятьями? — громко крикнул Ликий. — Объятья проси у мамочки, а здесь тебя ждут одни лишь тумаки, — расхохотался он.

Снова посыпались удары, проем немного расширился, затем еще немного, и Ликий вновь швырнул в него нечто тяжелое.

— Проклятье! — услышали мы в ответ.

— Вот-вот. Есть еще желающие получить пару знатных шишек?

Желающие нашлись. Снаружи подналегли, и щель расширилась настолько, что в нее уже мог пройти человек.

— Заходим! Заходим! — снова раздался командный голос.

В щель попытался пройти первый нападающий, и тут же застрял, вынужденный отбиваться от опасных ударов Ликия. На наше счастье охранники были одеты в обычные кожаные доспехи, а не в кирасы, как стража ворот, а потому даже обычный топор представлял для них нешуточную угрозу. Вдобавок охранник едва мог пошевелиться в пока еще узкой щели. А вот моему напарнику места имелось с избытком.

Ликий нанес первый удар, затем второй. Защитился от выпада мечом. Затем снова занес удар.

— Ай... — Бородатый стражник схватился за рассечённое плечо и тут же ретировался обратно, в свет.

— Айкает он. Беги к матери, горемыка — пусть она тебя по головке погладит, — расхохотался приятель, провожая своего врага насмешливым взглядом.

Первая атака отбита на ура. Я взглянул на Ликия — тот подмигнул в ответ. Значит — все у нас хорошо. Хотя, даже нет — отлично.

— Ну что там? — грозно спросил начальник стражи.

— Там, один из них, с топором.

— И что?

— Ух как махает! — принялся жаловаться первый несчастный.

— И что?

— Так он же маг. А магам махать топорами вроде как не положено.

Верно — не положено. Но Оуэн считал иначе. И — оказался прав.

— То есть он не колдует? Не использует магию? — В голосе начальника охраны послышалось изумления.

— Нет.

— Отлично. Значит, они не могут. Ну а против оружия вы сражаться обучены. Ян, Брацлав — вы идете следующими, — отдал он приказы.

Теперь в пролом занырнули сразу двое. Двое на одного? Нечестно. Но это мы исправим — небольшое колдовство, и в маленьком помещении сгустилось небольшое облако тумана.

— Тут туман! — растерянно выкрикнул кто-то из них, видно, сообщая командиру про новую неприятность.

— Выходит, они все-таки могут колдовать? — сделал правильный вывод он. — Что ж — туман не собака — за ляжку не укусит. Ну, вперед! Не слышу звона мечей!

Я ухмыльнулся — да, туман не собака. Но мы-то знали, откуда приходит враг. А охранники о нашем положении знали лишь отчасти.

Тускло заблестели вынимаемые из ножен мечи. Раздался свист топора и рык впадающего в азарт Ликия.

Взмах, удар. Взмах, выпад.

— А ну покажись на свет, щусенок! — насмешливо крикнул один из воинов.

— Нет уж — лучше вы к нам во тьму заходите, — отозвался он с усмешкой.

— Прикрываться магией — это, знаешь ли, не честно, — надменно воскликнул второй.

— Да? А всей толпой на двоих парней — это, по-вашему, честно? — нашелся что ответить он.

Взмах, удар, взмах, выпад. Ликий не стеснялся наносить удары и увиливать от атак противника. И бил сильно, явно не собираясь шутить.

Ярость Ликия и мой туман сделали свое дело — двое раненых вояк покинули поле боя. Ура — две победы за нами!

Но начальника охраны это не остановило.

— Борка, Рейнор, Арно — вперед! — распорядился он.

Щель снова расширилась, и в нее просунулись уже три бородатые рожи. Но это нас не смутило — после боя с лесными разбойниками мы знали, что сражение побеждают отнюдь не количеством. Я заново наколдовал облако тумана, Ликий размял напряженные мышцы, и мы вступили в бой.

Взмах, удар, взмах, выпад. На этот раз противников было больше. Но им все еще не хватало места, да и туман мешал изрядно. Да и ярость Ликия нельзя было списывать со счетов.

Но вскоре опыт стал брать верх над храбростью, и один из вояк сумел-таки провернуть опасный выпад.

— Ай, — воскликнул Ликий и дернулся назад. На его правой его щеке стала наливаться кровью длинная красная полоса.

— Что? Уже не так смел? — ухмыльнулся счастливчик. — Сейчас мы расправимся с тобой, а потом доберемся и до твоего напарника.

— Это уж вряд ли, — отозвался я, и наложил на приятеля заклинание "росы воды". От меча оно защищало слабее, чем от огня, но три-четыре удара выдержать было должно.

— Что ж — теперь посмотрим, кто кого разделает! — с ревом воскликнул Ликий и с удвоенной силой бросился на врага.

Взмах, удар, взмах, выпад. Ликий дрался как сумасшедший, зная, что я стою на защите.

И вояки дрогнули.

— Тролль побери — разве маги так могут драться? — Один из вояк схватился за раненную руку. — Эй, парень, ты точно маг?

— Сунься поближе — и узнаешь, — осклабился он, переводя дыхание. Я ухмыльнулся и, пользуясь случаем, наложил на напарника новое заклинание. Рубаха Ликия покрылась мелкой водной пылью.

— Он снова колдует, снова колдует, — испуганно взвизгнул страж, первый раз увидев мое колдовство.

— Ага, — согласился я. — Вот сейчас защищу напарника, и мы вдвоем мигом вас разделаем! — пригрозил я оробевшему стражу.

Все правильно. Пусть боятся. Ибо страх — наш лучший товарищ.

— Ну что? — спросил голос начальника охраны, когда тройка стыдливо вылезла наружу.

— Что-что? Невидно там не зги, — отозвался первый.

— И не развернешься там особо, — вторил ему другой. — Плохое там место для битвы. Как пить дать плохое.

— О-о-о! Неужели вы не можете совладать с каким-то там мальчишкой? — истошно закричала она на выходившую тройку.

— Так ежели б он один был, госпожа. А так их двое, — ответил ей первых стражник.

— И тот, второй, госпожа, все время что-то колдует — наши мечи раз от разу от цели отскакивают.

— Так и есть госпожа. И как нам таких побороть? — пожал плечами третий.

— О боги! Неужели никто не выковыряет их оттуда! — бессильно завыла женщина.

Мы с Ликием радостно переглянулись. Вот так вам. Сражаться с магами это вам не горсть гороха съесть! И это значило только одно — мы победили. Если им не удается выбить нас оружием, это значит, что им придётся оставить нас в покое. А это — победа.

Настоящая победа.

Наша победа.

Но оказалось, мы слишком рано радовались.

— Что ж, господа маги. Не хотите по-хорошему — будет по-плохому, — громко воскликнул начальник стражи. — Думаете, что против вашей магии у нас ничего не найдется? Что ж вы ошибаетесь. — Я почувствовал, что мужчина коварно ухмыльнулся. — Госпожа фон Евельди, — обратился он уже к своей хозяйке. — Прикажите вашим слугам принести сюда паклю и солому. Много сырой соломы.

— Зачем? — удивилась женщина.

— Будем их выкуривать, — не стал делать тайны он.

— Выкуривать?

— Да. Выкуривать. Дымом. Как выкуривают диких пчел из гнезд.

— А это сработает? — спросила она с сомнением.

— Не волнуйтесь — это всегда срабатывает.

Услышав это, мы с Ликием снова переглянулись. Но на этот раз на наших лицах не было на радости, ни былого задора. Нас собирались выкуривать дымом. Против такого оружия у нас не было никакой защиты — мы не маги огня, а потому управляться с таким не обучены.

— Что буде делать? — спросил меня Ликий, очищая свою беспомощность.

Увы — на этот раз мне в голову ничего толкового так и не пришло.

Снаружи поднялся шум — очевидно, слуги начали приносить необходимую паклю и солому.

— Идей нет? — понял меня напарник.

Я печально покачал головой.

А может быть нам лучше просто сдаться? Плен — это ведь тоже способ выиграть время. Не самый лучший способ. Но все же.

Но властительница тут же разбила мои мечты.

— Живыми они мне не нужны! — громко сказала она. — Ни один из них. Потому — никакой пощады! Слышите — никакой.

Вот даже как? М-да... Что ж — видно такова моя судьба.

Впервые за долгие годы я подумал о возможности смерти. Смерть? М-да... Я прислушивался к своим ощущениям. Страха в сердце не было — была лишь серость, угрюмость и бесконечное сожаление. Мне было жалко, что я больше не увижу своих родных. Что я снова не смогу обнять свою мать. Что я больше не смогу приголубить свою сестру. И, конечно, мне было жаль, что я так и не познаю все тайны водной магии.

Шум снаружи усилился.

— Будем тут сидеть или будем драться? — мрачно спросил меня Ликий.

Услышав его слова, я тронул головой, сбрасывая охватившие меня оцепенение. Оставаться здесь это значит задохнуться от постепенно сгущающегося дыма. Задохнуться, словно кролики в норе. Нет — такой участи я себе не хотел.

— Нет — сидеть тут мы не будем, — твердо ответил я.

— Значит, придется выходить и драться, — озвучил очевидное Ликий.

Да — значит, придется драться. Сражаться, зная, что никакой победы нам даже не светит.

— Лик, приготовься, — решительно скомандовал я. — Магия у меня закончилась, поэтому сейчас я берусь за топор, а ты — меня защищаешь. Понял?

— Уразумел, — ответил он.

Я вздохнул и взял в руки шершавое топорище, гадая, насколько хватит моей выносливости. Значит вот так вот, да? Выходит все закончится именно так?

Шум за дверью перешел в какие-то крики. Вскоре послышался звон металла о металл, и чьи-то властные голоса принялись командовать толпой. Принесли еще больше сена и соломы? Навряд ли. Да и знакомого голоса начальника охраны я больше почему-то не слышал.

Зато я услышал другой голос: протяжный, и чуть равнодушный, и хорошо знакомый.

— Кир! Ликий! Долго мне вас еще ждать? А ну выходите наружу!

Вот неожиданность так неожиданность!

— Оуэн! Это ты? — не сразу поверил Ликий.

— Нет: это — твоя бабушка! А ну выходите, давайте! — со смехом ответил он.

Услыхав ответ, Ликий стремительно бросился выходу. За ним пошел и я.

То, что мы там увидели, превзошло все наши самые смелые ожидания: вокруг нашей коморки стояла почти вся челядь семьи фон Евельди: слуги, охрана, и даже стражи ворот. Среди них гордо стояли солдаты городской стражи в знакомых черно-рыжих туниках, и по выражению их лиц сразу было видно, что они чувствовали здесь себя хозяевами. А чуть поодаль стоял наш учитель. Стоял и приветливо улыбался.

Увидав наставника, я сделал было шаг в его сторону, но меня остановило движение Ликия. Мой напарник тоже сделал шаг. Но не в сторону улыбающегося наставника, а в сторону окруженной черно-рыжими туниками фон Евельди. Рука поднялась, и губы стали наговаривать заклинание "водного удара".

Я остановился и мягко положил ему руку на плечо. Ликий вздрогнул и прекратил свое колдовство.

— Не надо, Лик, — как можно спокойнее сказал ему я.

— Но она же заслужила. Заслужила! — Голос Ликий внезапно охрип от волнения.

— Заслужила! — не стал с ним спорить я.

— Тогда почему? — спросил от меня. Теперь в его голосе послышалось отчаяние.

Почему? Почему, хм, почему. На этот вопрос у меня был один ответ. Но едва я открыл рот, чтобы поделиться своими мыслями, как в голове резко помутилось, ноги подкосились, и я шумно рухнул на землю. Перед тем, как отключиться, я успел услышать, как что-то с таким же звуком упало рядом. Ликий? А кто же еще. Вот же ж незадача.

*

Когда я открыл глаза, я по тусклым солнечным лучам я понял, что на дворе уже давно наступил вечер. А скосив взгляд, я понял, что лежу в кровати, заботливо накрытый теплым одеялом. И не просто в кровати, а в знакомой кровати. И эта комната мне тоже была знакома — это была спальня Оуэна.

Вот так так! Так вот значит, где я сейчас нахожусь!

Я попробовал подняться, и кровать подо мной предательски скрипнула. Тут же из соседней комнаты послышался осторожный шум шагов, дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулось довольное лицо Аякса.

— Проснулся, значит? — спросил он меня.

Я кивнул и снова попытался подняться.

— Лежи-лежи. — Мужчина зашел в комнату и выставил руки вперед, словно пытаясь меня удержать. — Поверь — тебе еще рано вставать с кровати.

— Рано?

— Ага.

— Тебе еще день лежать, не меньше.

— Ого... — Ну, раз надо, так надо. Тем более, что лежать это вам не мешки ворочать.

Но просто валяться в кровати мне было очень скучно.

— Аякс? — окликнул я его после небольшого раздумья.

— Что?

— Как долго я тут лежу? — поинтересовался я.

— Как долго? Уже третий день, не меньше.

Третий день? Мама дорогая — да за это время столько всего могло произойти!

— Хочешь узнать, что было за это время? — догадался он.

— Ага, — не стал скрываться я.

— Ну слушай. Рассказываю тебе все со слов господина Оуэна. — Аякс сложил руки на груди и оперся плечом о стену. — После того, как вы с Ликием рухнули в беспамятстве на землю...

— Так это был обморок?

— Да. Тот ритуал... Он должен был вытянуть из вас все магические силы. А такое просто так не проходит.

Я кивнул — это мне уже было известно.

— А Ликий где? — спохватился я.

— Он рядом. Спит себе в гостиной.

— А... Хорошо. — Значит с напарником все в порядке. Я вновь успокоился и весь обратился в слух.

— Так вот — после того, как вы с Ликием рухнули в беспамятстве на землю, стража начала разбирательство. Кое-что всплыло быстро — несколько людей из челяди передали разговор, состоявшийся между вами и госпожой фон Евельди. Да и следы пожара навели стражу на весьма любопытные находки. — Мужчина ухмыльнулся. — Все это прекрасно подходило под обвинение, с которым Оуэн явился к страже.

— Оуэн? Но откуда он мог знать? Он же явился туда только утром?

— Ха. Это ты его увидел только утром. На самом же деле, как только вы покинули этот дом, господин маг тут же занялся делом. Два дня он где-то пропадал, что-то выискивал и вынюхивал, словно заправская гончая. На третий день он явился в стражу Троона и потребовал арестовать госпожу фон Евельди. Я не знаю, что нашел господин маг, но собранные им доказательства подняли на уши стражу города. Правда, вторгнуться без повода они не решались. Но таким поводом стал пожар. Тогда они и вошли.

Пожар, что я устроил. Чтобы не допустить построения этой гнусной истории? Тогда я думал о том, чтобы спасти других. А оказалась, что пожар спас самого меня. Занятно.

— То есть Оуэн сразу стал нас искать?

— Ага.

— То есть, он о нас беспокоился?

— Беспокоился? — удивился мужчина. — Да он не подпускал к вам городского лекаря, а лечил вас своей магией и своими зельями. А поскольку сами пить вы не могли, то он и отпаивал вас самолично. С бутылочек. Прямо как мать своих дитятей.

Вот даже как? Но это так на него не похоже.

— Прости, но то, что ты рассказываешь... Как-то не вяжется это с Оуэном. Обычно он был к нам холоден и пренебрежителен, — честно признался я. — Да ты и сам видел, как грубо он с нами обходится.

— Да ты понимаешь... — Аякс неловко замялся. — Я тебе скажу кое-что, только ты — никому. Лады?

— Лады, — пообещал я, даже не зная, что за откровение я услышу.

— Господин Оуэн — очень хороший человек, — быстро заговорил мужчина. — Он уже три года помогает новичкам, попавшим в магическую школу. И он — один из самых лучших наставников.

Один из самых лучших? Что-то я сомневаюсь.

— Но год назад... Год назад ему под крыло попала одна девушка. Глупая и наивная, как все маги-краснопечатники. Но Оуэн влюбился в нее. Влюбился в ее простоту и непосредственность. И девушка ответила тем же.

— Влюбился? Вот так так. И что же было дальше?

— Как влюбленный мужчина, Оуэн старался защитить свою возлюбленную от всех возможных неприятностей. Он слишком сильно опекал ее и защищал. А она... Она слишком на него понадеялась и поплатилась за это, решив пойти в одиночку на очень непростое задание. Оуэн слишком поздно узнал об этом и не сумел прийти на помощь вовремя.

— Оу! — только и смог произнести я. Хотя больше сказать тут и было нечего.

— С тех пор Оуэн и ведет себя со всеми магами новичками так, чтобы не давать им никаких поблажек. Не из мети или обиды, нет. Он просто хочет, чтобы вы вышли от него крепкими и сильными магами. И не повторили чужих ошибок.

Так вот оно что? Значит, я все-таки оказался прав, думая, что на такое отношение у Оуэна должна была быть причина.

Внезапно во дворе послышался какой-то шум и недовольный окрик.

— О, господин вернулся. — Аякс дернулся к двери, но остановился и бросил на меня умоляющий взгляд. — Мы же договорились — никому? — напомнил он мне о моем обещании.

— Да-да, конечно, — согласился я. Подводить Аякса после такой истории? Да ни за что.

О чем бы там не шумел наставник, но в дом он зашел тихо, почти на цыпочках — видимо старался никого не разбудить.

Заглянув ко мне и увидав, что я не сплю, ледяной маг решил почтить меня своей компанией.

— Уже оклемался? — спросил он меня с привычной насмешливой улыбкой.

— Угу, — отозвался я.

Оуэн осмотрел меня внимательным взглядом, словно проверяя, все ли у меня в порядке и не выросло ли рогов или еще чего-то.

— Что ж — должен признать — вы молодцы, — неожиданно похвалил меня наставник. — Судя по устроенному вами пожару, вы догадались, что стало причиной недуга. А ведь могли бы и не додуматься, как десятки парней до вас.

— Угу. — Я снова коротко отозвался. Да — догадаться о причинах было непросто. Если бы не мое знание трав, может быть, мы и стали жертвами того ритуала.

— Но кто бы мог подумать — фон Евельди, и связана с темной магией, — возвел глаза к небу Оуэн. — Ведь у нее же все было — деньги, власть, положение. Чего ж ей, тролль побери, не хватало? Теперь вон, сидит у местного градоначальника под стражей.

— И что ей будет? — вмиг оживился я. Не то чтобы меня волновала ее судьба, но мне было интересно, как ее накажут. Ведь она подняла руку на магов!

— Скорее всего — ничего, — растворил меня наставник.

— Но почему?

— Как почему? Ты что, меня плохо слушал? — Оуэн нахмурился. — Я же сказал, у нее есть деньги, власть и статус. К тому же она является владелицей небольшой рубиновой шахты, расположенной в тех горах. А покупают ее камушки богачи из Троона, и из столицы — Дола.

— То есть за то, что она делала с магами-краснопечатачниками, ей ничего не будет?

— Я думаю — нет.

Получается, что какое бы преступление ты не совершил, все решают деньги? Имея их, ты можешь позволить себе даже мучительство десятка юных магов? Выходит, что наша жизнь, жизнь магов-краснопечатачников почти ничего не стоит. Вот даже как?

Тогда кто же нас защитит? Кто встанет на нашу защиту, когда она нам понадобится?

Получается, что никто.

М-да...

— Вместо того чтобы киснуть, ты лучше ответь на мой вопрос, — оживился Оуэн. — Я видел, что Ликий собирался совершить самосуд над госпожой фон Евельди. Так же я видел, что ты его остановил. Скажи же мне, Ликий — почему ты это сделал?

Почему? Я глубоко вздохнул и задумался над своим ответом. Нет, я-то знал, почему я так поступил именно так. Мне казалось, что я понял, что именно там происходит. Не знал, а просто догадывался. Догадывался о том, что самой госпоже фон Евельди не нужна ворованная магия. Как и деньги, которые она могла заполучить, продав ее темным магом. А вот что волновало ее больше, чем деньги, так это — ее дочь. А заначит — ее здоровье. Вот и выходит, что она ввязалась в это дело не ради себя, а ради своей дочурки. А наказывать за такое... Наказывать за такое у меня бы не поднялась бы рука.

Да — я так думал. Но откровенничать об этом я не собирался.

— Я... Я просто подумал, что убивать фон Евельди, женщину, облеченную такими... деньгами и властью, да еще и на глазах у стольких людей, это было бы... небезопасно, — наскоро придумал я другую причину.

Как ни странно, но Оуэн мне поверил. Поверил, и, мало того, остался мною доволен.

— Браво! Браво! — Наставник чуть было не захлопал в ладоши, но вовремя опомнился, вспомнив, что Ликий все еще спит. — Растешь, мой мальчик, растешь. Я думал, что ты сейчас затянешь песню о добре и зле, о чести и о совести. Но нет — ты объяснил все разумно. Значит, ты сможешь выжить в нашем непростом и опасном мире.

Выходит, добро и справедливость в этом мире не в чести? Я с этим был не согласен. Но, разумеется, что вслух этого я не сказал.

— Что ж — главное мы обсудили, — усмехнулся Оуэн. — Раз вы пошли на поправку, то думаю, дня три я вам дам еще тут полежать. А потом — прощайте. Ведь срок вашего пребывания у меня уже подошёл к концу.

Вот как? Ну да — уже ж начался месяц Гешта.

— Уважаемый наставник. Пока вы не ушли, я бы хотел вам кое-что сказать, — засуетился я.

— Что еще? — Оуэн, почти вышедший из комнаты, с неохотой в нее вернулся.

Я собрался с духом

— Там, в особняке фон Евельди, я часто вспоминал ваши советы, — откровенно признался я. — Должен сказать, они мне здорово помогли. Так что, хочу сказать — спасибо вам большое. Спасибо за уроки и за все старания.

На лице ледяного мага расцвела широченная улыбка.

— Благодарность ученика — лучшая награда учителю. — отозвался он. — Ладно, так и быть — можете полежать у меня не три, а все четыре дня. Но после этого — выметайтесь.

Оуэн ушел, а лежал и довольно улыбался. Деньги, власть, положение? Никакими деньгами в мире я не смог бы купить расположение своего наставника. А вот простая, но искренняя благодарность позволила мне ее добиться. Так что, возможно, я смогу рассчитывать на пару лишних уроков.

Ибо в этом мире юному магу не на кого рассчитывать, кроме как на себя.

КОНЕЦ

47