Кир. За юного мага замолвите слово

Женщина удивилась, но отдала распоряжение, и через некоторое время слуги доставили в сад небольшой деревянный чурбан. Ликий поставил его так, чтобы его можно было использовать вместо мишени, и стал атаковать его магией, каждый раз отходя все дальше и дальше.

Это зрелище понравилось юной госпоже, которая даже несколько раз хлопнула в ладони от восхищения.

Выпустив двенадцать заклинаний, и истратив весь свой магический запас, Ликий поклонился. Настала моя очередь впечатлять хозяев.

— Госпожа фон Евельди. Можете ли вы попросить ваших слуг принести сюда факел? — попросил я женщину.

— Факел?

— Да. Самый обычный факел, — усмехнувшись, ответил я.

Пока слуги искали факел, я наколдовал на свою левую руку защитное заклинание под названием "роса воды". Когда факел появился, я попросил его зажечь его и несколько провести пламенем под моей рукой. Слуга без колебаний выполнил мою просьбу, и пламя, которое должно было поджечь мою синюю мантию, лишь облизало его, словно беспомощный, только что родившийся щенок.

Услыхав хлопки удовлетворения, я наколдовал заклинание на правую руку и попросил слугу снова проделать подобный фокус. И вновь все обошлось бес последствий. Затем я наколдовал это заклинание на руку и на ногу Ликия, и вновь показал хозяевам чудеса водной магии.

Так повторялось до тех пор, пока и у меня не осталось магических сил.

Узнав, что мы с Ликием больше не в силах ничего показать, хозяйка ушла, сославшись на выполнение каких-то важных дел. Мы же остались вместе с Маритой, и принялись развлекать ее, рассказывая о том, чему мы учились в школе.

Через какое-то время девушка устала, и мы вернулись в наши покои.

— Ну, что скажешь? — спросил я, развалившись со своей стороны кровати.

Восхищение Ликия не заставило себя долго ждать.

— Замечательно! Потрясающе! Великолепно! — принялся перечислять свои ощущения он.

— Вот как? — ухмыльнулся я. Но напарник еще не закончил.

— Славно! Чудесно! Бесподобно! — продолжал восхищаться он.

— Прям даже так? — Вот же его проняло.

— Прелестно! Превосходно! И-зу-ми-тель-но! — Последнее слово он произнес почти нараспев, давая понять, что его впечатление невозможно передать никакими словами.

— Что, так сильно понравилось?

— Ты шутишь? Конечно! — Ликий аж подпрыгнул от охватившего его возбуждения. — Огромное поместье, дом потрясающей красоты. Большая комната, просто восхитительная кровать, и, надеюсь, еда, достойная богачей. И все это за то, что мы просто показываем магию и рассказываем истории из собственной жизни. Разве это не потрясающе? Разве это не великолепно, Кир?

Спорить с вышесказанным было трудно. Но я и не собирался.

— Как тебе наша хозяйка? — спросил я, скользя взглядом по красивому паркету.

На мое удивление Ликий ответил не сразу.

— Богачка как богачка.... Наверное. Я же вырос обычным собирателем, помнишь? А потому с богачами дел никогда не имел, — объяснил мне он. — А так.... Холодная и суровая. В общем-то, и все.

— Но дочку свою она любит, — сказал я то, что сумел заметить.

— Не просто любит, а души не чает, — уточнил приятель.

— И слуг держит в сильных ежовых рукавицах, — добавил я, вспоминая чистоту и порядок дома и сада.

— Есть такое, — кивнул головою он.

— Как думаешь, сколько она нам заплатит за нашу работу? — спросил Ликий.

— Ну, я думаю, что... — Мы немного поспорили об этом. Затем вошла Матильда, и позвала нас на обед, после которого мы отправились на обязательный послеобеденный сон.

*

После обеда мы устроили перед хозяевами показную магическую дуэль — Ликий делал вид, что нападал на меня, а я делал вид, что от него защищался. Все получилось довольно-таки неплохо, за исключением того, что мы смогли произвести не по двенадцать, а по одиннадцать заклинаний. Но кроме меня, этого, наверное, никто не заметил, потому что мы сразу перешли к пересказу историй из прочитанных магических книг.

Неприятности начались по пришествию ночи.

Все началось прямо с раннего утра. Во-первых, наш подъем оказался очень, ну, не бодрым. Едва я проснулся и сделал первое движение, как почувствовал, что все моё тело ломит, как будто я спал не на мягкой кровати, а на неудобном и жестком полу. Что ж, бывает. Но взглянув на поднимающегося Ликия, я сразу же понял, что ему тоже спалось не сладко.

— Доброе утро, — привычно пожелал я, спуская ноги на пол.

— Пф-ф-ф — не такое уж оно и доброе, — отмахнулся он, и, подойдя к небольшому зеркалу, принялся озабоченно всматриваться в свое лицо. — Бывало и получше.

— Что, не выспался? — догадался я.

— Ага. — Он кивнул. — Такое впечатление, что я не спал, а по лесу весь день бродил, — хмуро отозвался приятель.

— И у меня такое же чувство, что я не спал, а всю ночь за прилавком стоял, — согласился я. — Может, все дело в нашей кровати? — предположил я, тыкая пальцем в перину.

— Думаешь, она для нас чересчур мягкая? — скривил физиономию Ликий.

— Ну да. Видимо, не каждому дано нежится на барских перинах.

— То есть, если ты родился простолюдином, значит, всю жизнь как простолюдин и живи? Пф-ф-ф — вот уж нет, — фыркнул Ликий, давая понять, что он не отступится от своей мечты жить на широкую ногу.

Купание в прохладной воде немного нас взбодрило, а потому на завтрак мы пошли уже в лучшем расположении духа.

На встрече с хозяйкой дома нас ждал второй неприятный сюрприз — Ликий опять захотел показать свою меткость, и снова принялся бить по движущейся мишени, на этот раз раскачав ее гораздо сильнее. И все бы ничего, но только в этот раз он почему-то не смог собраться. И произвел не двенадцать, и даже не одиннадцать, а всего девять выстрелов в цель. Несколько сконфузившись от своей неожиданной немощи, он передал бразды правления мне.

Чувствуя неладное, я решил применить одно, но относительно долгое заклинание, и создал относительно небольшое облако тумана. Появление водной дымки, вот так вот просто, среди бела дня, всего по одному желанию, настолько впечатлило младшую госпожу, что она, подождав, пока он рассеется, просила наколдовать его снова. И снова. И снова! Сотворив его несколько раз, и почувствовав, что мой магический запас иссяк, я с помощью Ликия переключился на рассказывание всевозможных историй, услышанных от наших учителей.

В комнаты мы вернулись мрачные и озадаченные, словно коты, оставшиеся без полюбившейся сметаны.

— Девять заклинаний! Девять! Какой позор! — в сердцах воскликнул Ликий.

Произвести всего девять заклинаний. Это мало. На самом деле мало. Особенно, когда ты знаешь, что точно способен на большее.

— Лик, перестань убиваться, — постарался успокоить я его. — В том, что случилось, нет твоей вины.

— Да? Почему? — Ему очень хотелось верить, что это правда. Но его гордость не давала ему так легко успокоиться.

— Даже при всем своем желании ты не мог бы сделать ничего такого, чтобы твой магический запас так сильно уменьшился, — пояснил я ему.

— Нет, я это знаю. Точно знаю, ведь я тоже такое читал. — Услыхав мои заверения, он тут же приободрился. — А что тогда это может быть? Что может быть? Ведь я же ничего, ничего такого не делал. Тогда что, что же со мной случилось? О, знаю — может, в этом виноват плохой сон? — предположил он первое, что пришло на ум.

— Плохой сон?

— Ну, ты ж помнишь, как плохо мы вставали, — уцепился Ликий за тонкую соломинку.

— Плохой сон? — Другой бы на моем месте согласился, чтоб успокоить друга. Но я врать не любил. — Сомневаюсь, — покачал головою я. — Я о таком не слышал.

— А может, во всем виновата эта неудобная кровать? — приятель бросил обвиняющий взгляд на несчастную мягкую перину.

— Тоже не подходит — в книгах такого не было, — усомнился я

— Ну тогда.... Ну тогда... Может это из-за того, что я малость переволновался? — вновь предположил напарник.

Я снова напряг свою память. Резкое уменьшение магического запаса. Что-то такое я точно читал однажды. Читал, и очень этому удивился. Так что же там было, что?

— Кир, а ну вспомни! В книгах о магии было об этом что-то? — вопросил он меня с надеждой.

Великие боги! В этом весь Ликий — учителя говорят нам всем одно и то же, а он слушает только то, что интересно лишь ему самому. А потом искренне удивляется — отчего все всё знают, а он — ни сном ни духом. Вот же ж, блин, напарничек.

— Говорили. — Я поднапрягся и вспомнил услышанную фразу. — Говорили, что сила мага может уменьшиться только из-за трех причин: из-за влияния очень сильного магического артефакта, после проникновения очень редких ядов, и иногда — из-за сильных внутренних волнений.

— Вот, все верно! — Ликий засиял. — Я как раз немного переволновался.

— Ты — возможно, — согласился я. — Но я-то нет. Я-то был спокоен, — твердо заверил я его. — А магическая сила упала у нас обоих.

— Вот видишь! Значит, из-за волнения все-таки можно немного оконфузиться, — радостно выдал Ликий. О том, что я не испытывал волнения, он, разумеется, не услышать не пожелал. Хотя, может оно и к лучшему. После моих слов приятель стал прибывать в прекрасном расположении духа, а значит, его волнение снова сойдет на нет.

Оставшееся до обеда время мы потратили на то, чтобы пообщаться с прислугой. Познакомиться, так сказать. Они показались нам практически идеальными. Все, и каждый из них: от стражей врат, одетых в блестящие металлические кирасы, и крепких охранников дома, до самой обычной, малозначимой прислуги, вежливо выслушивали наши просьбы, и делали для нас все, что было в их силах. Но — не более того. Они были подчеркнуто вежливы и нарочито отстранёнными. Рассказать о правилах снова поведения во дворе и в доме? С легкостью. Выполнить небольшое поручение, входящие в их обязанности? С удовольствием. Но если попросить у них что-нибудь рассказать о хозяевах, или о себе, или поговорить о жизни, то ответ был всегда один — отказ. Этим они напоминали мне холодное зимнее солнце, которое светит, но, увы, не греет.

В общем, познакомиться с кем-то из них нам не удалось. Исключением оказалась лишь наша служанка Йетта — после продолжительных расспросов она рассказала немного о себе, о своей семье, и работе в доме.

— Тут так здорово! — протянула она несколько возбужденно. — Это не дом, это ж красотища какая. Я бы и даром согласилась работать — ведь, если бы не эта работа, я бы такого ни в жизнь не увидела.

— И как тебе тут служится? — спросил я, надеясь узнать какие-нибудь подробности.

— Да как и везде. — Йетта простодушно пожала плечами. — Хозяйка у нас строгая, но справедливая. Много спрашивает, спуску не дает, за каждую провинность нас ждет наказание. Но где по-другому то? Нигде. Зато платят тут хорошо. И кормят. Да и не каждый слуга может жить в таких хоромах.

Мы закивали — что правда то правда — суровая тут хозяйка.

— А что скажешь на счет ее дочки? — полюбопытствовал я.

— А что сказать-то? Мамино дитя — вот и весь сказ. Мать в ней души не чает, а оттого и балует. Все дает — от всякой редкой еды до редких заморских кукол. Она бы ей и птичьи крылья достала, если б та пожелала.

Ликий кивнул — мы тоже это подметили.

— Что на счет слуг? Не бьют? Не обижают? — подумав, спросил я ее напоследок.

— А за что меня обижать? — удивилась девушка. — Если я провинилась, для наказания есть хозяйка. У каждого тут полно своей работы, какую нужно делать не просто хорошо, а очень хорошо. Да и чего на меня обижаться-то? Ежели я чего учудю, так я не со зла — я новенькая тут, и много чего не знаю...

В общем — ничего интересного

Вскоре нас позвали обедать. А на послеобеденный сон нас звать не пришлось — мы рухнули в кровати, и быстро заснули, в надежде нагнать упущенные силы.

Но сон не вернул нам сил — мы по-прежнему чувствовали себя не в своей тарелке. Единственное, что я смог придумать, это создать немного магической "бодрящей воды" и с ее помощью хоть как-то вернуть себе свежесть. Ликий отказался создавать такую воду — видите ли, ему не хотел терять магическую силу перед своим выступлением. Что ж — мне пришлось делать ее на двоих.

Мать и дочь уже поджидали нас в знакомой беседке: мать — со сдержанность, а дочь — с предвкушением. Понимая, что даже "бодрящая вода" не придаст нам магических сил, мы придумали нечто новое — мы устроили поединок, в условие которого входило прятанье между деревьями. Так мы увеличили и время представления, и скрыли количество возможных заклинаний. А их оказалось мало — всего по восемь.

Даже не девять — восемь. Всего по восемь.

Впрочем, Марита оказалась довольная импровизированным сражением и потому, оставшись одна, без матери, слушала рассказы о книжных чудовищах с превеликим удовольствием. Но, клянусь — еще никогда рассказывание историй не забирало у меня столько сил — моя голова была занята мыслями о странных изменениях с магией.

Спать мы легли с надеждой, что будущая ночь все исправит, и мы проснемся свежие, словно поля, орошенные животворящим дождем. Но, к моему сожалению, и ужасу Ликия, за ночь ничего такого не произошло.

— Снова плохо спал? — полюбопытствовал я, едва услышал рядом неловкий ойк.

— Да, что б ему пусто было, — хмуро сказал он, а затем зевнул. — Такое чувство, что я вообще не дрых. Вот вообще. — Он с силой хлопнул ладонью по кровати и снова ойкнул. — Хочется злиться, но у меня даже нету сил на злость. Даже на злость — вот как я устал. — Он тяжело вздохнул. — Знаешь, когда я был собирателем, у меня случались не очень удачные дни. Но и тогда, даже тогда, я так сильно не выматывался, — вынужден был признаться он. — А ты? — спросил он меня. — Как спалось тебе?

— И я не выспался. — Я тряхнул головой и перед глазами тут же замелькали какие-то мошки. — Чувствую себя, словно выжатая тряпка. Или как-то так. Тоже признаюсь — со мною такое впервые.

Ликий поднялся с постели и принялся с подозрением оглядывать ложе.

— Я же говорил тебе — это не кровать, — снова сказал ему я.

— Ты говорил, ага. Но вот не нравится она мне и все. Ведь именно на ней по утрам я чувствую себя, словно старый дед.

Про ощущения он говорил все верно — одеваясь на завтрак, я чувствовал себя древним придревним старцем. К счастью, у меня хватило сил для создания "бодрящей воды", а потому на завтрак мы спустились просто весьма уставшими.

Отыгравшись с помощью догонялок в тумане, и рассказов о нашем сражении с топляками, и убедившись, что наши силы еще больше уменьшились, мы решили действовать.

Ни смотря на все мои убеждения, Ликий решительно оставался на своем, а потому первым делом мы направились к распорядительнице Матильде, с просьбой сменить нам или кровать, или покои.

Поменять комнаты распорядительница категорически отказалась.

— Свободных покоев нет, — твердо заявила она.

— Но на втором этаже еще много комнат, — заявили очевидное мы. И правда — при прогулке по этому этажу мы насчитали целых шесть дверей.

— Но эти покои не готовы к приему гостей. Они совсем не убраны, — обеспокоенно заявила она.

— Да и тролль с ней, с чистотой — я готов перейти куда угодно, только бы не спать больше в той кровати, — твердо заявил ей упрямый Ликий.