Облачник. Бывший гражданин Лиги Темных Миров, уничтоженной Имперским Альянсом два года назад в тяжелой межгалактической войне. Солдат проигравшей армии, который остался без работы и поэтому в лице орионского Короля-Янычара нашел себе нового полководца. Враг.

Строго говоря, бывший враг.

Хм. Бывший ли?..

Капитан имперской гвардии Даррел Каст потратил несколько долгих секунд, чтобы принять решение:

— Добро пожаловать, коммандер Шах. Мы будем рады принять любую помощь. Но только при одном условии. Командовать буду я, а вы будете честно исполнять мои приказы.

Облачник в орионском мундире не колебался с ответом — очевидно, как и его коллеги из других посольств, он все обдумал заранее:

— Я согласен, сэр. Вы наш командир.

— В таком случае, добро пожаловать, — в который раз за последние несколько минут повторил Даррел Каст. — Следуйте за мной.

Но не успела толпа разноцветных людей в разноцветных мундирах ввалиться в вестибюль имперского посольства, как капитан Каст потерял свое место верховного главнокомандующего.

— Что здесь происходит? — строго поинтересовался седовласый человек в сером мундире имперского полковника, он же Его Превосходительство сэр Викель Кробс, посол Средне-Галактической Империи при дворе Ее Высочества принцессы Лианны, владычицы Фомальгаута.

Капитан Даррел Каст объяснил.

— Очень хорошо, — кивнул сэр Викель. — Приветствую вас от имени Императора, дамы и господа. Готовьтесь. Я сам поведу вас в бой.

— Но позвольте, господин посол, — неожиданно проявил строптивость молодой капитан Каст. — Это моя работа. Вы — посол Империи, я должен вас защищать. Вы не должны участвовать в военных действиях, это против всех правил…

— Я больше не посол, — отрезал полковник Кробс. — Сегодня утром я отправил в Троон прошение об отставке, и оно было принято. Теперь я старший офицер имперской армии в этом здании, и, как оказалось, старший по званию союзный офицер в этом районе города. Поэтому командовать буду я.

— Так точно, сэр, — дальнейшие протесты не имели смысла, поэтому Даррел Каст вытянулся по стойке «смирно», а другие офицеры и командиры последовали его примеру.

— Прекрасно, — кивнул сэр Викель. — Прошу всех в мой кабинет. Я уже велел своему помощнику приготовить голографическую карту города. Враг приближается, а время не ждет!

Глава 2. Расстановка фигур и акцентов

— Я от всей души надеюсь, что мы правильно разгадали грядущую стратегию агрессоров, — с подкупающей искренностью объявил бывший посланник Империи, полковник Викель Кробс. — В противном случае, нам не поздоровится. То есть нам в любом случае не поздоровится, но если мы все правильно понимаем — простите, что повторяюсь, дамы и господа — у нас будет хоть какой-то шанс. Шанс выжить, шанс победить; шанс выжить и победить. — Полковник включил лазерную указку и принялся тыкать в голографическую карту Хатхир-Сити, висящую над столом. — Маркизы и графы Внешнего Космоса летят сюда, чтобы завоевать планету, а не просто уничтожить. А это значит — высадка десанта. Согласно самым свежим данным нашей разведки, — вежливый кивок в сторону майора Ваггена, — у маркизов очень мало крейсеров-призраков и совсем нет специализированных десантных судов. Только тяжелые транспортные звездолеты, иногда наспех переделанные из торговых кораблей. В настоящее время столица прикрыта многочисленными зенитными батареями. Отсюда следует — враг попытается посадить транспорты за городской чертой и уже оттуда будет развивать сухопутное наступление на Хатхир-Сити. В самом городе на первом этапе сражения следует опасаться только одиночных нападений небольших диверсионных отрядов, высаживаемых с призраков. Если маркизам удастся захватить господство в воздухе — последуют атаки штурмовиков и бомбардировщиков, поэтому будем надеяться, что адмирал Энгл и Королевский Флот смогут оттянуть этот момент. А там… — полковник позволил себе многозначительную паузу.

— Империя пришлет подкрепления? — с надеждой поинтересовался центурион Сай Джордан из посольства Полярной Лиги.

— Всенепременно, — немедленно отозвался Кробс с демонстративной уверенностью, которой на самом деле не испытывал. — Рано или поздно. Вопрос — насколько поздно? — является риторическим, поэтому, с вашего позволения, я не стану на него отвечать. Вернемся к нашим краткосрочным планам. Итак, враг несомненно попытается захватить королевский дворец, а это значит, что его силы должны будут пройти здесь, здесь, здесь или здесь, — указка сэра Викеля несколько раз проткнула голограмму, пока не уткнулась в дипломатический квартал. — То есть через нас. Было бы глупо надеяться, что эти варвары и предатели с уважением отнесутся к законам и обычаям войны. Вы все это прекрасно понимаете, поэтому мы здесь и собрались. У нас не получится отсидеться в тени наших флагов и за броней дипломатической неприкосновенности. Нам придется сражаться и может быть победить — или сдаться на милость бессовестного и безжалостного врага, покрыть себя вечным позором и, скорей всего, умереть. Негуманоиды Внешних Миров знают толк в убийствах и пытках — и поверьте мне, я знаю, о чем говорю, — полковник заметно поежился. — Нет, не советую сдаваться им в плен.

— Никто из нас и не планирует этого делать, — не выдержала и вспыхнула лиранка Маклеа Торн. — Мы будем сражаться; если потребуется — до последнего патрона и до последней капли крови!

— Нисколько в этом не сомневаюсь, лейтенант, — вежливо кивнул Кробс. — Теперь что касается планов этого сражения. К сожалению, у нас не так много времени, возможностей и полномочий. Мы — не варвары, поэтому должны уважать прикосновенность чужих посольств, пусть даже их обитатели торопливо покинули город и не принимают участие в данном альянсе. Поэтому мы сможем использовать как опорные пункты и огневые точки только пять наших посольств…

— Прошу прощения, сэр, но уже шесть, — откашлялся кто-то у него за спиной. — Разрешите представиться, капрал Глинн Бракис, из посольства Южного Креста. У меня всего один солдат, но никого старше меня по званию в посольстве не осталось. Полагаю, я там за главного и могу распоряжаться зданием по своему усмотрению…

— Очень хорошо, капрал, — добродушно закивал полковник, — добро пожаловать! Итак, шесть посольств. Самое большое, что мы сможем сделать за пределами наших маленьких владений — это перегородить улицу баррикадой. После того, как получим разрешение местных властей. Ведь улица нам не принадлежит…

— Позвольте мне, сэр, — подал голос сержант Пало Кварц. — Если я правильно понимаю, город сейчас на военном положении, поэтому для фортификационных работ достаточно всего лишь устного разрешения от местной полиции. У меня там много друзей, довольно одного звонка. Уверен, что фомальгаутцы в любом случае возражать не будут, им сейчас любая помощь пригодится — но мы должны помнить о статусе гостей и соблюдать формальности. Всего один звонок, — повторил Кварц, — и формальности будут соблюдены.

— Прекрасно, сержант! — возликовал Кробс. — Звоните немедленно.

Сержант Кварц так и сделал, поэтому уже через пять минут солдаты и офицеры шести держав выбрасывали из окон на проезжую часть дорогую мебель, старые аппараты телестерео, пустые сейфы и холодильники, а некоторые даже валили фонарные столбы и меднолистые пальмы. Дальше — больше, и вот уже стремительно растущую баррикаду украсили перевернутые посольские лимузины. В посольских гаражах нашлись все необходимые инструменты — не прошло и часа, как над канализационными люками весело затрещали сварочные аппараты. Классические мешки с песком искать было негде, поэтому в дело пошли постельные принадлежности из лучших сортов альдебаранского шелка, набитые рыхлой почвой из посольских садов. И так далее, и тому подобное.

В самый разгар работ в квартале появилась машина на воздушной подушке. Сидевший за рулем красноглазый фомальгаутский офицер некоторое время молча пялился на идущее строительство, после чего устало пробормотал «вижу, вы сами прекрасно справляетесь; между прочим, ее высочество передает самые теплые пожелания» — и укатил обратно в сторону королевского дворца.

Ближе к полуночи, когда гигантское белое солнце давно закатилось за горизонт, а в ночном небе можно было невооруженным взглядом наблюдать вспышки атомных взрывов (космическое сражение между королевским флотом и армадой захватчиков шло уже в пределах здешней солнечной системы), изрядно подуставшие полководцы шести держав вооружились карманными криптоновыми фонариками, излучавшими колдовской зеленый свет и попытались оценить результаты своих трудов.

— Если бы я построил такую оборонительную линию в годы моей курсантской молодости, — решительно заявил штабс-капитан Морген Фриц, — то не миновать мне тридцати суток ареста и тридцати ударов капральской палкой. Минимум. Но обычно мне так не везло, — украдкой вздохнул суровый гидранец.

— Эта баррикада не смогла бы задержать даже одно звено космической пехоты Лиги Темных Миров, — добавил коммандер Горман Шах, но все так устали, что никто на него даже не обиделся. — Мой капитан в таких случаях говорил: «пять минут на штурм, из них четыре минуты на отдых», после чего демонстративно устраивался где-нибудь в тенечке и позволял рядовым бойцам сделать всю грязную работу. Но против дикарей и ксеносов из Внешних Миров мы сможем продержаться чуть дольше.

— Вашими устами, коммандер, — отозвался полковник Кробс, — вашими молитвами… Леди и джентльмены, мы сделали все, что могли. Нам остается только…

Он не договорил, потому что в этот самый момент черное небо над столицей разорвала яркая вспышка, сопровождаемая ударной волной. Где-то совсем рядом, в соседнем квартале, стартовала первая зенитная ракета. За ней еще одна, и еще. Это походило на праздничный салют, и полярник Джордан тут же поспешил объявить:

— С Днем Независимости!

— Нашел время шутить, — проворчал его гидранский коллега.

— А я и не шутил, — надулся Сай Джордан. — Сегодня действительно День Независимости. Вот уже почти сто девяносто тысяч лет…

— Да-да, я знаю, — нетерпеливо перебил его гидранец, — вся Галактика знает, полярные звезды были первыми…

— Смотрите! — внезапно воскликнула Маклеа Торн и прицелилась указательным пальцем в черное небо.

— Прямое попадание!!! — подхватил Даррел Каст.

Очередная фомальгаутская ракета нашла цель. Вражеский звездолет, уже успевший войти в атмосферу, мгновенно превратился в пузырь расплавленного металла, окруженный облаком раскаленных газов. Несколько минут спустя он коснулся поверхности планеты где-то у самой городской черты, и по столице прокатилась очередная ударная волна, на сей раз сопровождаемая хором торжественных воплей.

— Хорошее начало! — осмелился заметить южный крестоносец Глинн Бракис. — Добрый знак…

— Это был только первый из многих, — сержант Кварц тут же испортил ему настроение. К счастью, ненадолго, потому что защитникам столицы удалось подбить еще один транспорт из Внешнего Космоса, на сей раз упавший далеко за пределами города.

— Сколько же их всего? — вздохнул коротышка Бракис.

— Солдат, не спрашивай, — прозвучало в ответ.

Глава 3. Адские врата: торжественное открытие

Весь остаток ночи, и на следующий день, и в следующую ночь все новые и новые корабли врага погружались в атмосферу над столицей Фомальгаута. Некоторые из них нашли смерть еще в воздухе; другие сгорели на поверхности планеты; но тех, кто удачно совершил посадку было гораздо больше. Как и предсказывал полковник Кробс, графские корабли-призраки время от времени выходили из подпространства прямо над городом и расстреливали зенитные батареи защитников практически в упор. Это позволило маргиналам [1] посадить на планету уже почти все транспортные звездолеты — и тогда открылись адские врата.

Распахивались люки — и оттуда стремительно вылетали крылатые монстры всех цветов и размеров; падали трапы и аппарели — и по ним быстро спускались, сбегали, сползали все новые и новые творения хаоса и тьмы; чудовища, порожденные спящим разумом — мохнатые, толстокожие, чешуйчатые, бронированные отродья Внешних Миров, которые тут же бросались в бой. Те из них, кто имел хотя бы пару рук, не говоря уже о четырех— и шестируких, поднимали высоко над головой багровое знамя безумного принца Нарата из мира Тейн; а за ними следовали молчаливые и смертоносные братья и сестры из Ордена Утренней Звезды — гомо сапиенсы в черных металлопластических бронескафандрах, украшенных серебряным моргенштерном маркграфа Син Кривера — верховного вождя священной войны, объявленной принцессе Лианне, всем прочим звездным королям и самому Императору.

Протонные снаряды и тепловые лучи разрезали воздух; там или здесь рвались атомные гранаты; кислотные и огнеметные струи плавили сталь и бетон, облака радиоактивных газов накрывали целые городские кварталы; а когда современное оружие галактической цивилизации давало осечку, в ход шли острые зубы, саблевидные клыки, алмазные когти, ядовитые жала и огненное дыхание — и не только; железные мечи и бронзовые кинжалы погружались в тела, деревянные пики и каменные топоры крушили черепа и титановые доспехи; а время от времени тучи стрел ухитрялись заслонять солнце — даже гигантское белое солнце Фомальгаута.

«НА-РАТ! НА-РАТ! НА-РАТ!» — гремела орда; эти два простых слога могли произнести почти все негуманоиды, сошедшие с кораблей Внешнего Космоса; а совершенно неспособные к человеческой речи просто ревели, вопили, визжали, шипели, плевались ядом — и продолжали теснить защитников Хатхир-Сити; даже самые стойкие из королевских солдат порой не выдерживали столкновения с первозданным ужасом и отступали перед свирепым натиском омерзительных тварей и демонов, освобожденных из преисподней самим дьяволом и другими Принцами Тьмы и Властелинами Мух; эти последние как будто ступали железными копытами по каменным обломкам свергнутых идолов Молоха — и выпустили в мир Молоха живого.

Оставалось только удивляться тому, что в этом титаническом океане космического безумия каким-то чудом сохраняется крошечный островок относительного спокойствия.

Городская милиция и королевские гвардейцы Фомальгаута сражались где-то там впереди, над городом поднимались дымовые столбы многочисленных пожаров, в воздухе проносились вертолеты и другие летательные аппараты, а в посольствах Империи и ее союзников царила относительная тишина. С момента высадки первого вражеского отряда прошло тридцать с небольшим стандартных часов, но еще ни один пришелец из Внешнего Космоса не появился в дипломатическом квартале. Солдаты и полководцы шести союзных держав догадывались, что такое положение вещей не может продолжаться бесконечно, но в глубине души или сердца (у кого что) продолжали лелеять далеко небеспочвенную надежду.