Сказка 5. Черная роза Иерихона

— Отчего ты плачешь? — тихо спросила Лилит.

— От воспоминаний никуда не деться. Аромат роз магическим заклинанием воскрешает в памяти картины минувшего. Оно ушло навсегда и его не вернуть. В такие мгновенья я чувствую себя беззащитной и несчастной. Просыпается жалость к самой себе, и слезы текут помимо моей воли. Быть может, я очищаюсь, предаваясь рыданиям, ведь именно чувство сострадания делает нас людьми. Помню, как плакала в детстве, когда одна из антилоп отца сломала ногу. Я не могла ей ничем помочь, и собственное бессилие заставляло меня страдать... Бедное животное в конце концов пришлось забить. Мне тогда было девять лет. Я до сих пор вижу ее мутные глаза, полные тоски и боли...

— Теперь ты выросла...

— Но прошлое живет во мне. Порою, оно горше гусиной желчи, а иногда заменяет целебный бальзам. Ты помнишь нашу первую встречу? Тогда я была близка к отчаянию, — продолжала Мафдет. — Всеми покинутая и забытая в чужом городе. Даже старая Ихи ушла в подземный мир. Припасы подходили к концу, а впереди была лишь холодная пустота. И вдруг появилась ты... как отблеск вечерней зари, в ярком алом платье, словно сама прекрасная ликом Хатхор. Надежда воскресла, и я познала любовь. Порою я думала о сумасшествии, боялась собственной тени и гнева богов. Ничего подобного не приходилось испытывать ранее. Ты подарила мне вторую жизнь. Я чувствую в тебе великую силу, влекущую, околдовывающую. Как сказать об этом? Мотылек летит на свет пламени и не ведает о скорой погибели. Сущность твоя, сокрытая в сумерках близкой ночи, захватила меня всю без остатка, овладела разумом, подчинила волю. Ты сеешь смерть, но ты прекрасна... как черная роза. Речи твои подобны сладостному дурману, признания дарят забвение и покой, а ласки — ни с чем не сравнимое наслаждение. Но что ждет меня впереди?

— Йарих, город чудес и диковинок, — ветер подхватил сорвавшиеся с уст Лилит слова, смешивая их с дивным ароматом божественных цветов.

"Город чудес и диковинок", — неслось над равниной, усеянной россыпью самоцветов, ослепительно сверкавших на фоне изумрудной зелени листвы.

Взор Мафдет, опьяненной волшебными запахами, подернулся радужной пеленой. Она чувствовала, как проваливается в бездну. Дух готов был вырваться вон из тела и воспарить над землею. Яркие видения, ожившие воспоминания проносились мимо. Цветные размытые пятна речным туманом окутали разум, до ушей доносился тихий шепот ветра, и слезы орошали лицо.

— Очнись! — резкий возглас Лилит заставил девушку открыть глаза. — Уж не случилось ли чего? — участливо спросила подруга.

— Нет, нет... — рассеянно отвечала Мафдет. — Кажется, я заснула и увидела сказочный сон...

— Тогда просыпайся. Йарих близок.

Захмелев от собственных фантазий, Мафдет не заметила, как оказалась посреди пальмовой рощи. Высокие стройные деревья устремлялись к небесам. Листва тихо шелестела на ветру, словно хотела поведать людям свои сокровенные тайны.

Лилит резко остановилась, сбросила на землю кожаный мешок с припасами, достала из ножен кинжал и принялась рыть яму.

— Что ты делаешь? — недоумевала дочь Та-Кем.

— Раздевайся! — приказала бывшая жрица Баалат.

— Да в своем ли ты уме?

— Разве не слышишь?

— Объясни толком! Я ничего не понимаю! Или вновь что-то задумала?

— Возьми в мешке старое платье. Переодевайся немедля!

— Лилит, порою я не понимаю тебя! Чего ты хочешь?

— Нам нельзя появляться в Йарихе в таком наряде. Вид двух вооруженных женщин вызовет кривотолки...

— В других городах можно, а в Йарихе нельзя? — не могла успокоиться Мафдет.

— Местные жители очень своенравны и пользуются дурной славой. Здешние законы отличаются излишней суровостью.

— Почему?

— Того требует культ бога Луны.

— Неужели он жесток и кровожаден?

— Не советую тебе убеждаться в этом, — объясняла Лилит, продолжая углубляться в сухую землю.

— Хорошо, а яма зачем?

— Ты замучила меня расспросами. Ну не бросать же вещи прямо на дороге?

Не говоря больше ни слова, девушка принялась искать подходящую одежду.

— Где ты взяла такую рвань? — невольно вырвалось у Мафдет, когда она разглядывала старое, сильно потертое, с множеством заплат, шерстяное платье.

— То, что надо, — уверенно отвечала Лилит, вытирая рукой пот со лба. — Лучше и не придумаешь.

— Откуда оно у тебя?

— Выменяла в Рехебе на вязку бус. По-моему, я совершила выгодную сделку. Давай же, переодевайся! Снимай все: сандалии, опоясание, шкуру, шлем. Не забудь про браслеты и поножи...

— Мы пойдем босиком?

— Да. Оружие также оставим здесь, кроме, пожалуй, пары кинжалов. Возьми флягу с водой и умойся. Только краску не смывай, а просто разотри лицо.

— На кого я буду похожа?

— Полагаю, на нищенку, долго странствовавшую по пустынным дорогам. Привыкай к новой роли. В будущем пригодится...

Покончив с работой, Лилит быстро разделась, бросив одежду и украшения в яму. Новый наряд оказался несколько великоват, но это только обрадовало бывшую жрицу. Довольная, измазанная землей, она спрятала оружие и припасы в свежевырытом тайнике и принялась старательно засыпать его.

— Посохи спрячь в траве. Надеюсь, их никто не увидит.

— Самим бы найти потом, — безо всякого энтузиазма произнесла Мафдет.

— Запомни хорошенько место. Все, пора идти. Возьми кинжал.

— Куда я спрячу его?

— У пояса, а лучше всего привяжи к ноге. Так гораздо удобнее достать в случае необходимости. Да, хороша же ты! — удовлетворенно сказала Лилит, оглядывая подругу. — Тобою теперь только детей пугать.

— Спасибо на добром слове, — надулась Мафдет. — Сама-то не лучше.

— Не злись. Быть может, я ошибаюсь, но предчувствие редко подводило меня...

— И что ты чувствуешь на этот раз? — искра любопытства вспыхнула в глазах дочери Черной Земли.

— На душе неспокойно, — отвечала бывшая жрица. — Воздух дрожит, полнясь тревогой. Нужно быть готовыми ко всяким неожиданностям.

— Как же твои чудесные способности?

— Не всегда удается ими воспользоваться, да и справиться с целым городом мне не под силу...

— А Кархедон и Кенет? Ты ведь погубила их при помощи колдовства.

— Здесь все иначе. Магия и тайное знание требуют времени. Сейчас можно положиться только на собственную хитрость и благосклонность богов. Но мы вновь заболтались, а время летит неумолимо. Идем!

Путешественницы спустились по пологому склону, с трудом пробиваясь сквозь тенистые кустарники. Миновали русло пересохшего ручья и вышли на равнину, у южной оконечности которой лежал Йарих. По дороге, петлявшей между пальмовыми и кипарисовыми рощами, двигалось несколько повозок, запряженных ослами. Двое пастухов в одеяниях из козьих шкур, гнали отару овец с близлежащих лугов, поднимая тучи пыли.

Странницы присоединились к группе виноградарей. Те возвращались домой после трудового дня. И вскоре пред их взорами предстал обширный холм. Его окружала высокая крепостная стена, сложенная из массивных каменных блоков. Город опоясывал широкий ров, глубиной не менее четырех локтей, а у северных ворот высилась величественная башня в двадцать локтей высотою.

Мафдет и Лилит смешались с толпой горожан, беспрепятственно прошли по мосту, переброшенному через ров, и благополучно миновали городские ворота, охраняемые парой полусонных воинов. Еще несколько стражников расположилось на крепостной стене и башне.

Среди пастухов и земледельцев, скота, пыли и рева животных, никто не обратил внимания на двух нищенок. Они шли по северной дороге со стороны Рехеба. Старые латаные платья, лица, скрытые шерстяными накидками, не вызвали интереса у солдат, высматривавших богатые торговые караваны или вражеское войско.

— Куда теперь? — спросила Мафдет, ступив в лабиринт узких улочек. — Вечер близок, пора подумать о ночлеге.

— Знаю-знаю, — рассеянно отвечала Лилит, осматриваясь по сторонам. — За последние десятилетия город сильно изменился. Я многое позабыла.

— Если хочешь узнать последние новости, следует идти к харчевне.

— Ты способная ученица, — улыбнулась жрица. — Но кто нас пустит туда в таком одеянии? Ладно, пойдем. Там будет видно.

Мафдет с любопытством разглядывала дома, сложенные из сырцовых кирпичей. Неожиданно для себя она вспомнила Мари. Такие же сумерки, неровные стены жилищ и пугающие тени повсюду. Кое-где в окнах плясали тусклые блики масляных светильников. Скотина мычала и блеяла в стойлах. Горожане что-то кричали. Нестерпимый запах навоза и помоев бил в нос. "Все так знакомо и чуждо вокруг, — думала девушка. — Память о дальних дорогах воскрешает страх, приходящий из ночи. Вскоре вспыхнут в небесах первые звезды, и демоны зла выйдут на охоту. Редкие вечерние прохожие прячут лица и опускают глаза, словно мы поражены проказой или обозначены злыми устами. Призраки отплясывают зловещий танец, и нет покоя усталой душе, обреченной скитаться по разным землям и временам".

Дым очагов и городская вонь переплетались со звуками флейты и бубна. Откуда-то неслись полупьяные вопли. Лилит остановилась, прислушиваясь.

— Кажется, нам туда, — сказала она после некоторого раздумья, махнула рукой в сторону одного из переулков.

Не проронив ни звука, дочь Черной Земли поспешила за подругой, исчезнувшей во тьме.

— Проклятье! — громко выругалась бывшая жрица, вступив в лужу нечистот. — Осторожно! Обойди кругом!

Внезапно, совсем рядом, послышались крики и смех. Музыка звучала все громче. В конце переулка забрезжил свет. Откуда-то сверху Мафдет едва не окатили помоями. Она в ужасе отпрянула назад, громко взвизгнув, прячась за спину Лилит.

— Негодяи! Свиньи! Хоть бы смотрели куда льют! — вырвалось у нее.

— У меня весь подол мокрый. Потерпи немного. Когда-нибудь этот кошмар закончится, и мы омоемся в водах Иурдуна.

У стены, освещенной дрожащими отблесками близкого костра, странницы увидели горожанина. Тот едва держался на ногах. Он громко икнул, блаженно вздохнул, звучно опорожняя мочевой пузырь.

— Вот пьянь! — злобно бросила Лилит, проходя мимо и воротя нос от отвращения.

— Э-а-а... — отрыгнул выпивоха. — Ступай себе мимо, блудница — с трудом ворочая языком, ответил он, шумно испустил ветры.

— Добрая примета.

— Что же в том хорошего? — удивилась Мафдет.

— Мы на верном пути.

— Похоже на то.

Миновав переулок, женщины вышли на торговую площадь, освещенную несколькими кострами. У двухэтажного здания, выходившего фасадом к месту торжищ, толпился народ, шумно бранясь и о чем-то споря. Горожане, желая расслабиться после тяжелого трудового дня и избавиться от нескольких сиклей серебра, спешили поскорее попасть в питейное заведение опорожнить кубок вина, послушать незатейливую музыку и местные сплетни. Но здоровенный детина у входа тщательно осматривал посетителей и гнал прочь нищих и дебоширов.

— Пойдем, попытаем счастье — заговорщически прошептала Лилит, направляясь к входу, освещенному несколькими факелами.

— Куда? — рявкнул громила.

— Прости нас, добрый человек, — жалобно запричитала Лилит, не поднимая глаз. Мы бедные странницы, изможденные болезнями и дальними дорогами, прослышав о волшебнике Дардане, идем из самого Гебала в надежде получить от кудесника чудесное исцеление. Пусти, славный страж. Быть может, здесь найдется для нас несколько сухарей и чаша воды.

— Уж про сухари не знаю, а пара тумаков найдется. Это я обещаю, — здоровяк расплылся в самодовольной улыбке — Проваливайте, пока целы.

— Молю тебя, хоть один кусочек черствой лепешки! Мы не ели несколько дней!

— Подите вон! Нечего разносить всякую заразу! — презрительно сморщился охранник.

— Ну что же: да воздастся тебе по деяниям твоим, — с наигранной трагической интонацией в голосе произнесла Лилит, схватив за руку Мафдет и уводя ее прочь.

— Ступай, вздорная баба, — глухо буркнул здоровяк, провожая свирепым взглядом двух женщин. — Не то, чего доброго, накличешь беду.

— Тупая скотина! — змеей шипела бывшая жрица Баалат, обшаривая глазами торговую площадь. Выбор ее пал на кучу соломы, сваленную рядом с одинокой деревянной повозкой.

— На этот раз не могу обещать даже провонявшей рыбой и гарью комнатушки, вроде той, что досталась нам в Цоре. Заночуем здесь.

— Где? — удивилась Мафдет, оглядываясь по сторонам.

— Душистая солома... чем не постель?

— Да от нее за несколько схенов несет навозом!

— Ладно, успокойся. Всего лишь одна ночь. Прошу тебя, потерпи немного!

— А что потом?

— Утро покажет.

— Утро? В этой дыре? Город чудес и диковинок! Огромное стойло для скота! — ворчала Мафдет, устраиваясь на грязной соломе.

В окнах харчевни померк тусклый свет масляных светильников. Воздух полнился запахами копоти и нечистот. Где-то невдалеке вяло залаяла собака, в ответ ей заблеяли овцы, замычала корова. Сон витал повсюду, околдовывая и завораживая. Мафдет, мучимую голодом и городской вонью, тошнило. Невольно она вспомнила пьяного гуляку из соседнего переулка. Ей хотелось рвать от омерзения. Отчего-то в памяти всплыли картины далекого детства, подернутые туманом прожитых лет. Она видела свою любимую деревянную куклу, подаренную теткой в день рождения. Игрушку, брошенную в костер двоюродной сестрой, объяло пламя. Грубо вырезанное лицо почернело, словно охваченное горем... Чувство жалости сдавило сердце, и слезинки безудержно катились по щекам. В тот миг она ненавидела весь мир, и, прежде всего сестру, раздираемую завистью. Мафдет страстно желала умереть, тем самым, отомстив родственникам и ни в чем не повинным соседям. Глупый, нелепый порыв. Она представляла себя мертвой в каменном саркофаге, окруженной рыдающими родителями, и забитую до полусмерти сестру с опухшими от слез глазами.

Мафдет разбудили крики людей и животных. Едва открыв глаза, она увидела Лилит. Подруга внимательно наблюдала за происходящим.

— Что там стряслось? — сонно произнесла дочь Та-Кем вместо утреннего приветствия.

— Кажется, торговый караван, — сосредоточенно, чеканя каждое слово, ответила Лилит.

Кругом царил невероятный шум. Около трех десятков ослов, груженных тяжелыми мешками, и несколько повозок заполнили почти всю торговую площадь. Погонщики стегали плетьми упрямых животных, стараясь выстроить тех в определенном порядке. Ослы скалили зубы и тревожно кричали, едва передвигаясь под тяжестью ноши. Людская ругань, запахи навоза, скота и кожи витали всюду.

— Владычица Хатхор! На кого ты похожа? — испугалась Мафдет, глядя на подругу. Одетая в грязное латаное платье, с нечесаными волосами, она походила на настоящую нищенку.

— Ты выглядишь не лучше. В голове солома... О, боги!

От невольного возгласа Лилит сердце девушки сжалось от страха. Знакомое лицо мелькнуло в толпе.

— Я видела его! Мицри! Он там! И второй негодяй рядом с ним! — Лилит трясло от возбуждения, а глаза сверкали невиданным ранее блеском.

С трудом пробиваясь сквозь толпу, слыша в свой адрес отборную брань, Мафдет едва поспевала за подругой, боясь потерять убийцу из виду.

— Что ты собираешься делать? — дочь Та-Кем пыталась перекричать людское скопище.