Так громче музыка играй победу!

И после 'вселения' совершенно не улыбалось просто удовлетворить животные желания и снять напряжение — всё-таки хотелось нормальных человеческих отношений с женщиной.

Проблема решилась в середине сентября. Совершенно безо всяких задних мыслей Андрей решил неожиданно проинспектировать Морской госпиталь. Причём распоряжение свернуть в направлении медицинского учреждения, было отдано непосредственно во время возвращения с береговых батарей в город. Ошалевший флаг-офицер попытался возразить, что медики не готовы к такой внезапной проверке:

— Ваше превосходительство! Может не стоит сейчас отвлекаться на подобные посещения? Боевых действий мы не ведём, пациентов в госпитале немного, врачи не готовы вас встретить, как подобает...

— Вот и замечательно. Поздно будет решать имеющиеся проблемы, когда начнут поступать десятки и сотни раненых. Лучше узнать о таковых немедленно, чтобы после начала реальной войны можно было не беспокоиться на счёт судьбы тех, кто пострадает в бою. Едемте!

Автомобиль скрежетнул тормозами возле главного входа в Морской госпиталь через полчаса. Персонал от неожиданности высокого визита ошалел сразу и дружно. От главного врача, до последнего санитара.

Просьба адмирала проводить его по палатам, разумеется, не вызвала абсолютно никакого восторга у руководителя данного заведения доктора Кибера, но деваться Эдуарду Эмильевичу было некуда — пошли делать обход.

Главному из всех врачей Черноморского флота было где-то в районе семидесяти лет. Плюс-минус пять. Но дедок вполне бодрый, и, что приятно, к подхалимажу не расположенный. Тем более, что имея чин тайного советника, равный по табели о рангах чину вице-адмирала, которым обладал Эбергард, глава севастопольской медицины вполне мог себе позволить не лебезить перед командующим флотом.

— Я не ждал вашего визита, ваше превосходительство, — начал было Кибер по пути к палатам.

— Прошу прощения и понимания, ваше превосходительство, — попытался снять напряжение Эбергард. — Меня зовут Андрей Августович. Давайте без чинов, хорошо?

И сразу добавил 'сладкую пилюлю':

— Если вам чего-нибудь не хватает, пожалуйста, составьте список необходимого, и пошлите мне в штаб. Не обещаю, что выполню все ваши пожелания, но очень постараюсь, даю слово.

— Спасибо! — эскулап посмотрел на командующего несколько более доброжелательно. — Список будет внушительным, предупреждаю. Но мы пришли — прошу!

И в мирное время медицинские стационары не пустуют — люди всё равно болеют и получают травмы. А уж при службе на флоте, тем более: то сверзится матрос с какой-нибудь корабельной верхотуры, то получит по голове или другой части организма мешком с углем при погрузке... Да и вообще в машинных отделениях и возле котлов атмосфера далеко не курортная. Кроме того, банальные аппендициты — холециститы случаются среди моряков ничуть не реже, чем у остальных представителей человечества. Так что пациентов у подчинённых доктора Кибера хватало. И, надо сказать, что обязанности свои медики выполняли весьма неплохо. Переходя из палаты в палату, адмирал неизменно убеждался в чистоте не только помещений, но и, например, постельного белья. Неистребимый для любой больницы того времени запах карболки величаво царил во всех помещениях, показывая, что всякой заразе здесь поставлен заслон по мере сил и возможностей данной эпохи. Питанием пациенты были довольны, причём чувствовалось, что характеризуют местную кухню они не из страха быть наказанными за длинный язык, а вполне искренне. В общем и целом, если свести все отзывы матросов в одну фразу, то получалось приблизительно: 'На корабле, конечно, получше кормят, но на харчи не обижаемся. Только вот чарки здесь не подносят...'.

— Спасибо, Эдуард Эмильевич, — Андрей обозначил лёгкий поклон доктору, — я крайне доволен сегодняшним визитом в ваш госпиталь. Тем более, что заявились мы нежданными — незваными. Ещё раз обещаю по возможности выполнить все ваши пожелания. Но, увы, только 'по возможности'.

— Благодарю за лестную оценку нашей работы, — главврач не скрывал, что ему приятна похвала командующего флотом, — а в своих просьбах я буду скромен. Но это пока. Пока не начались боевые действия. Если война коснётся и нас, а не надо быть оракулом, чтобы понять, что так оно и будет, то запросы госпиталя возрастут. Потребуется значительно больше как лекарств, так и всего, что вообще связано с медициной.

— А вот тут ничего не могу обещать — основные боевые действия идут на фронтах. Практически уверен, что тамошние медики находятся в значительно более неприятной ситуации, чем вы. И Империя отдаст самое необходимое именно им. В первую очередь. И это, пожалуй, правильно.

— Понимаю...

— А здесь у вас что?

— Перевязочная.

— Позволите?

— Конечно! — доктор распахнул дверь.

От двери до этих глаз было около трёх метров, но Андрей сразу понял, что такой пронзительной синевы он не видел никогда в жизни.

Форма сестры милосердия женщину отнюдь не красит, точнее — напрочь отбивает все греховные мысли. Для того, наверное, и придумана. Глухое тёмное платье и накидка оставляют на виду лишь кисти рук и овал лица. Но натруженные руки без малейших следов маникюра неспособны воодушевить даже записного казанову, а лицо в обрамлении белой накидки, к которому, минуя иные особенности фигуры, невольно притягивается взгляд, чаще вызывает мысли о Творце и ангелах Его. Но вот когда на лице горят такие глаза... Об эти рифы могут разбиться не только безусые гардемарины.

— Ааа! Полухин, — Кибер немедленно узнал пациента. — Вот, полюбуйтесь, Андрей Августович, к чему приводят ваши угольные авралы — парню мешком сорвало с черепа скальп так, как ни один ирокез не умудрился бы сделать. И это ему ещё очень повезло — могло вбить голову прямо в грудную клетку... Здравствуйте, Елизавета Сергеевна!

Командующий флотом всё это слышал вполуха. Он смотрел на женщину, и только она в данный момент интересовала адмирала.

Лет тридцать — тридцать пять, хотя кто их этих женщин разберёт — некоторые и в юности распускают себя так, что при взгляде на них у мужчин никакие рефлексы не срабатывают. А другие умудряются и на шестом десятке выглядеть так, что при встрече с ними головы противоположного пола вцепляются в них глазами и сопровождают взглядом, пока не хрустнут шейные позвонки... Редко, но бывает.

Упомянутая Елизавета Сергеевна была женщиной несколько выше среднего роста, несомненно, стройной, (даже одежда сестры милосердия не способна скрыть подобное), А лицо... Милое. Никаких там 'точёностей' в греко-римском стиле. Просто приятно посмотреть. Почти круглое лицо. Наверное, именно таких называли 'луноликая'...

Действительно: светлое, круглое, прекрасное и загадочное. И неповторимое.

Она как раз заканчивала мастерить на голове матроса шапочку Гиппократа, и слегка прижала плечо подопечного вниз, когда тот попытался вскочить, увидев орлов на погонах входящего адмирала. Которого и одарила неласковым взглядом тех самых 'пронзительно синих'...

— Добрый день, Эдуард Эмильевич.

— Разрешите представить — Елизавета Сергеевна Фролова, наша лучшая из сестёр. Адмирал Эбергард.

— Андрей Августович Эбергард, — Киселёв мгновенно сориентировался и беспощадно сплагиатил фразу Макарова из своего любимого 'Порт-Артура'.

Доктор иронически улыбнулся словам моряка, но промолчал.

За 'Снежной Королевой', как за глаза называли Фролову в госпитале, не пытался ухаживать очень редкий представитель мужского пола из всех, кто встречал в стенах заведения эту женщину. Чуть ли не все врачи и фельдшеры на первых порах пробовали завоевать её внимание, не говоря уже об офицерах флота, что пребывали здесь в качестве пациентов. Даже некоторые кондукторы иногда пытались заигрывать с очаровательной сестрой...

Женщина сдержано поклонилась адмиралу и продолжила перевязку.

— Как же тебя угораздило, братец? — Андрей судорожно искал повод, чтобы задержаться.

— Дык! Ваше превосходительство!.. — матрос попытался вскочить...

— Сиди и молчи! — Неожиданно резко прикрикнула сестра милосердия. — А вас, ваше превосходительство, прошу не мешать. Ещё минута и можете расспросить Тихона о происшествии, но не сейчас.

Голос у неё на удивление приятный. Даже строгий тон его не портил.

— Не советую спорить, Андрей Августович, — весело прошептал на ухо Кибер, — её даже я побаиваюсь: женщина-кремень.

— Ничего, потерплю, — так же на ухо ответил Эбергард. — Такие женщины могут себе позволять командовать нами, вне зависимости от чинов и должностей.

На самом деле Андрей был несказанно рад появившемуся поводу задержаться. И совершенно не из-за возможности расспросить матроса о подробностях ситуации, когда он получил свою травму. Проблема 'штатная' — угольная погрузка всегда 'чревата', авральная — тем более. А сам характер травмы являлся, конечно, неординарным, но вполне представляемым: шарахнула парня по голове вскользь, сорвало кожу с черепа... Хорошо ещё, что на затылок пошло, а не на лицо...

— Эдуард Эмильевич, — прервал общение адмирала с раненым голос Фроловой, — моя смена завершилась, так что если нет ничего срочного, прошу разрешения закончить работу и пойти домой.

— Благодарю вас, Елизавета Сергеевна. Можете быть свободны.

— Сударыня, — не замедлил воспользоваться случаем Андрей. — Позвольте, Черноморский флот, в благодарность за неоценимую помощь, которую вы ему ежедневно оказываете, доставит вас домой на автомобиле?

Что сестра милосердия, что главный врач госпиталя, посмотрели на командующего с некоторым изумлением: с каких это пор адмиралы стали подвозить до дома медицинских работников среднего звена?

Киселёв в теле Эбергарда слегка смутился, но потом попёр вперёд по принципу 'наглость — второе счастье'...

И вообще: 'Жираф большой — ему видней...'.

— Так что, Елизавета Сергеевна, не откажете старому моряку в праве оказать небольшую услугу достойному служителю Эскулапа и просто очаровательной женщине?

— Не откажу! — весело ответила Фролова. — С удовольствием прокачусь до дома на автомобиле. А это не скажется на боеспособности нашего флота?

— Ни в коем случае. Машина у главного входа. Сколько вам понадобится времени, чтобы закончить здесь со всеми делами?

— Не более пяти минут.

— Ждём вас.

Пять минут, разумеется, растянулись на все пятнадцать, но дочери Евы всегда являлись и остаются таковыми — если одна из них определяет отрезок времени, через который она обязуется находиться в точке 'А' для... Неважно для чего.

То это время можно смело множить на три. И это по самым скромным прикидкам...

— Я не заставила вас долго ждать? — лучезарно улыбнулась женщина, подойдя к автомобилю.

— Нисколько, — вежливо отозвался адмирал, — я как раз имел возможность выкурить папиросу — ведь не в вашем же присутствии...

— Благодарю, что об этом подумали.

— Прошу, сударыня, — Андрей указал на распахнутую дверцу авто.

Женщина поднялась и устроилась в кресле слева, Эбергард не замедлил занять своё место, и машина тронулась.

— Вам куда?

Вообще-то этот вопрос выглядел сильно запоздалым, но в данный момент самым логичным.

— А если я живу в Балаклаве? — лукаво посмотрела на адмирала женщина. — Доставите?

— Елизавета Сергеевна, не считайте военных, и меня в их числе, полными дураками. Из Балаклавы вы бы не могли добираться до госпиталя каждый день. И обратно.

Может не стоит продолжать эту пикировку?

— Может и не стоит...

Автомобили того времени рычали и фырчали так, что можно было не особенно опасаться на предмет того, что флаг-офицер с переднего сидения сколько-нибудь внятно расслышит разговор на задних...

— Тогда зачем вы об этом?

Андрей почувствовал себя припёртым к стене. Соображаловка отказывалась выдать хоть какой-нибудь приемлемый ответ. Но спасение нарисовалось прямо на тротуаре. Вдоль пути следования:

Некий матрос имел наглость прогуливаться с особой женского пола 'под ручку'.

Да ещё и на пути следования командующего флотом...

Эбергард, из глубины подсознания, немедленно долбанул Киселёва на предмет вопиющего нарушения устава...

— Останови-ка мотор возле того обормота с барышней, братец, — приказал адмирал шофёру. — Извините, Елизавета Сергеевна, придётся самолично сделать внушение разгильдяю...

Егор Мордвинов прекрасно знал, что за хождение с женщиной под руку он мог получить 'месяц без берега' или двое суток карцера. Но на данной улочке шанс встретить офицера был минимальным, а очень хотелось продемонстрировать своей зазнобе, что ради неё он может и на устав поплёвывать. Нормальное, в общем, явление для любого добивающегося внимания особы прекрасного пола.

Звук подъезжающего со спины автомобиля хоть и не сразу донёс до извилин матроса информацию о надвигающейся опасности, но было уже поздно.

А когда из скрипнувшей тормозами машины поднялся аж целый адмирал... Да не просто адмирал, а командующий флотом...

Душа не просто ушла в пятки — провалилась до центра Земли.

— Кто таков?

— Гальванёр крейсера 'Память Меркурия' Мордвинов, ваше превосходительство.

— Какой год служишь?

— Третий, ваше превосходительство.

Андрей видел, что у нарушителя устава стали подрагивать коленки.

Чёрт! Ведь сам Киселёв не видел ничего предосудительного в поступке матроса — ну 'клеит тёлку' молодой парень, лишённый страной женского общества в самом что ни на есть соответствующем возрасте. Как тут отказаться от возможности лишний раз хоть прикоснуться к представительнице противоположного пола?

Но и просто проехать мимо было нельзя — тот же флаг-офицер бы не понял такого попустительства разгильдяйству со стороны адмирала.

А с другой стороны, не хотелось выглядеть этаким держимордой на глазах у женщины, которая... Понравилась, в общем.

— Ладно уж. Проводи девицу, а потом сразу на крейсер. И передай старшему офицеру — две недели без берега. От моего имени. А уж сколько он тебе, курицыну сыну, лично от себя добавит — его воля. Всё понял?

— Так точно, ваше превосходительство! — матрос даже не поверил, что так легко отделался. — Премного благодарен!

— Ступай уже.

— Поехали! — это, разумеется, к шофёру.

— А вы суровы, — Фролова не смела вмешиваться в разборки моряков, но высказать своё мнение по их завершении не преминула. — За что так строго?

— Сударыня, устав есть устав. На самом деле, только ваше присутствие спасло этого раздолбая от значительно более серьёзного взыскания.

— Ну, тогда я не зря согласилась на ваше предложение отвезти меня домой. Кстати, Андрей Августович, а почему вы позволили себе пригласить меня на эту поездку? Я произвожу соответствующее впечатление?

Андрей на задворках своего подсознания понял, что в очередной раз попалился. Но выкрутился мгновенно:

— Знаете, Елизавета Сергеевна, мне одного взгляда на вас хватило, чтобы понять, что вы, человек передовых взглядов и не особенно скованы условностями светского общества.

— И что же создало у вас такую уверенность? — удивлённо приподняла брови женщина.