Страж молчал и не двигался, но Наследницу это не смутило. Лицо в кубе улыбнулось.
— То, что я дала тебе, кажется таким простым и лёгким. Это и в самом деле много проще и легче той трансформы, которой подверглась я. Если отбросить всё малосущественное, ты только получил доступ к дополнительной энергии. Это изменило твоё тело на клеточном уровне, но не сказалось ни на твоей внешности, ни на твоей психике. И теперь ты, испытав пределы новых сил, хочешь понять, почему я не предлагаю того же людям Сферы. Дешёвое могущество! Как можно отказаться от него?
Наследница помолчала. Лицо её при этом опечалилось. Эхагес спросил:
— Причина в клантах?
— Нет. Конечно, Старое Согласие такие трюки запрещает. Договор, заключённый между клантами и людьми, почти целиком состоит из запретов на заимствование технологий и на обмен информацией. Но Старое Согласие — это всего-навсего слова. Я или один из двух моих предшественников могли бы растоптать его, могли и обойти втихую... если бы этого хотели люди. Теперь ты понимаешь?
Глаза стража слегка расширились.
— Закрытость Сферы, — пробормотал он.
Наследница кивнула.
— Именно. Выйдя в космос, люди — по крайней мере, часть их — хотели общения с некими абстрактными "братьями по разуму". Встреча состоялась... и обнаружилось, что общаться с настоящими чужаками мы вовсе не хотим. Как и они — с нами. И дело не в том, что люди и кланты слишком разные. Дело в элементарном инстинкте самосохранения. А ещё... смотри.
В кубе вместо лица Наследницы появился шарик. Эхагес узнал его влёт. Бывшая фасолина, мишень для упражнений в новообретённой Мощи. Но задать вопрос он не успел: шарик яростно вспыхнул и разлетелся на куски, наполовину или даже больше превратившись в облако газа. Чувства стража отметили неподалёку колоссальный, очень короткий выброс энергии.
— Это, — прокомментировала Наследница, — сделала не я. При всём желании я не смогла бы контролировать столько энергии. Это оружие моего корабля... оружие, сделанное людьми.
— Вот как.
— Да. Зачем возиться с изменением и обучением, если можно просто нажать на кнопку?..
Стынущее и разбухающее облако, в которое превратился кусок камня, сменилось лицом Наследницы, улыбавшимся печально и отстранённо.
"Как я не понял прежде? Она же остро чувствует свою ненужность! Посредник между не желающими иметь дело друг с другом, переводчик для замкнувших уста..."
— Госпожа... — Страж запнулся.
Брови Наследницы чуть дрогнули.
— Если хочешь, — заметила она, — ты можешь употреблять моё личное имя. Без "господ". Меня звали длинно: Неми ис-Тай кон Кефе Ассебиль Виат Третья. Но для тебя я — просто Виат.
— Ясно. Виат... вы...
— Спасибо, Эхагес. Но я не могу принять твоё предложение.
— Простите.
— Не извиняйся. Это лишнее. — Изображение Наследницы ещё раз улыбнулось. — Однако я благодарна за сочувствие. До встречи, друг мой.
Куб экрана утратил глубину. Изображение исчезло.
Эхагес повертел перед глазами свою руку, действительно ничуть не изменившуюся внешне. На ум ему пришли слова из Книги Воина:
"Исполнение долга требует отказа от свободы. Самые тайные мысли свои надо подчинить и направить на единственно важную цель. Ослепи себя! Стань подобен стреле, пущенной в цель! Только так ты одолеешь преграды, только так достигнешь искомого.
Там, где есть долг, свободы нет. Но что есть свобода, как не бесцельность и пустота? Скот, живущий при хозяйстве — вот кто свободен. Спать, жрать, плодиться — это всё, что нужно скоту, и не больше. Многие люди живут точно так же. Но достойных нет среди них.
Исполняющий свой долг не свободен. Не свободен и раб. Но их несвобода различна. Раба смиряет хозяин. Исполняющий долг смиряет сам себя. Раб не делает выбора. Исполняющий долг всегда выбирает сам, ежеминутно подтверждая свою верность и словом, и делом.
Этот выбор — и только он — превращает руду бесцельности в металл долга.
И только свободный выбор делает человека воином".
Я глупец, подумал страж. Благонамеренный, но всё же глупец.
А Наследница... Она давно избрала свой путь.
— Ты правишь людьми?
Пламенный кивнул.
— И ты сам, лично отправился в путь, когда понадобилось найти средство от беды?
— Да, Наследница, — ответил он, слегка недоумевая. Ведь об этом уже говорилось, и не единожды...
— Что ж, тогда запомни: ты лучше, чем того заслуживают люди. Но быть лучшим, чем это нужно, равно как быть худшим, — значит нарушать гармонию. Это наказуемо. Я не могу судить, насколько права: я не говорила с людьми Равнин, но многое могу просто угадать почти без риска ошибиться. И хотя давать советы, когда об этом не просят — последнее дело, я всё-таки рискну...
"Опять. Сперва бесплатные советы осуждает Ворон, теперь — она...
А ведь бесплатному совету Ворона я так и не последовал.
Да, в этом есть своя мудрость".
— Вскоре твой преданный страж закончит испытывать то, что я ему дала, и вы отбудете — если не навсегда, то надолго. Поэтому объяснить всё нужно именно сейчас. Вы, Пламенный, не люди и никогда ими не станете. Вы — иные. И вы — слишком уж удобная мишень для страха и ненависти людей толпы. Вы взяли власть по праву сильных. Что ж, пусть так. Вы удержали власть по праву мудрых. Хорошо. Но мало быть только сильными и мудрыми. Я имела достаточно дел с властями Визарры, чтобы твёрдо уяснить: желающий править людьми должен быть — хотя бы только в их глазах — понятным.
— Но мы можем быть только такими, какие мы есть. Если люди не понимают тастаров — это не наша беда. И не их вина.
— Ещё раз убеждаюсь, что права. Пламенный, я вовсе не прошу вас стать понятнее. Это и невозможно, и не нужно. Более чем достаточно просто казаться. Конечно, внешность ваша подкачала: эта кожа, эти глаза... но хороший игрок может что-то сделать и при плохом раскладе.
— Раскладе чего?
— Неважно. Суть в ином. Запомни: власть над людьми подразумевает лицедейство. Бросить монетку нищим... устроить званый приём... сделать праздничными несколько дней в году... разрешить любому жителю Равнин, у кого достанет упрямства и наглости, обратиться прямо к правителю, минуя все инстанции... снизить налоги, наконец, и объявить об этом громче, чем требует честность — надраить медь, чтобы казалась золотом... Ты понимаешь, что я имею в виду?
— Так делают правители?
— Так делают даже тираны-самодержцы. Что ничуть не мешает им развязывать войны и бросать подданных в тюрьмы по первому подозрению. Тот, кто правит, должен лгать. Желательно не просто лгать, а делать это красиво. Тогда ложь становится благом и меняет имя, становясь ритуалом. Подозреваю, что тастары не опускаются до любезных людям ритуалов. Ведь вам самим это не нужно: притворяться — только даром терять время и энергию. Но люди устроены так, что любят игры по путаным и пустым правилам. А пренебрегать тем, что они любят — то же самое, что пренебрегать ими. Это, как я уже говорила, наказуемо. И в конечном итоге попросту глупо.
Тастар помолчал с минуту.
— Я подумаю над этим.
— Подумай, Владыка. И прощай.
— Итак, они ушли.
— Да, домен-лидер. Полтора часа тому назад.
— Они получили, что хотели?
— Да.
Взгляд главы безопасников потяжелел. Наследница была невозмутима.
— Вы понимаете, что наделали?
— Вполне.
— Вы не имели права на единоличное решение. Вы должны были дождаться заключения ксенологов и согласия моей службы — это как минимум!
Тон ответа был весьма прохладен.
— Я не должна ничего и никому. В моей клятве уходящему Наследнику не было ни слова о повиновении любым организациям людей. Равно как и любым кластерам клантов, если на то пошло. Что же до ваших советов, то, — Наследница позволила себе тонкую улыбку, — ваши ритуалы принятия решений слишком затянулись.
— Я позабочусь, чтобы о вашем своеволии стало известно, — сказал её собеседник внешне спокойно. И весьма угрожающе.
— Как угодно. Хотя на вашем месте я бы вела себя иначе.
— Вы пытаетесь меня запугать?
— Я взываю к вашему разуму. К разуму. Не более того.
Бросив на невозмутимое лицо Наследницы последний, довольно злобный взгляд, домен-лидер освободил линию. Однако Наследница не торопилась убрать свой подвижный модуль подальше от экрана — и не прогадала. Не прошло и десяти минут, как последовал новый вызов.
— Здравствуйте, модератор.
Ответом был резкий отметающий жест.
— Это правда? Вы позволили этим уйти?
— Можно было удержать их силой. Мне следовало взять их в плен?
— Но... — Старший ксенолог поджал губы, сдерживаясь с ощутимым трудом. — Ладно. Хорошо. Сделанного не вернёшь. Но можно узнать хотя бы ваши мотивы?
"Наконец хоть какой-то прогресс!" — хмыкнула Наследница про себя.
— Если вы настроены так же, как наш бравый домен-лидер, — мягко сказала она, — я бы вам советовала связаться со мной позже, в более трезвом настроении.
— Я достаточно спокоен. Объяснитесь.
— А вы хорошо помните текст Старого Согласия?
Модератор моргнул.
— Разумеется!
— Основа, строфа семнадцать.
Лицо человека вытянулось. Он, возможно, помнил наизусть не все ветви Старого Согласия — но его основу знал отлично. В том числе строфу семнадцать, утверждавшую, среди прочего, полную независимость и неподотчётность Наследника кому бы то ни было, что являлось одним из условий его роли посредника и арбитра в спорах двух культур.
— Вспомнили? Отлично. Тогда слушайте, а можете и записать — для потомства. Первое: всё, что связано с известными вам тремя странниками, не подпадает ни под один из законов либо прецедентов, входящих в регламент Первого Контакта. Кстати, сей регламент явно нуждается в расширении, но это уже не моя забота, а ваша.
— Я не согласен! То есть расширение необходимо, но...
Наследница вскинула руку.
— Вы хотите выслушать мои аргументы или нет? Хотите? Попрошу не перебивать. В отношении регламента я, возможно, действительно не права, так как в его последнем пункте есть правило для случаев, не предусмотренных правилами. Помните? "...по усмотрению лица либо лиц, непосредственно осуществляющих Контакт..." И далее по тексту. А что касается решения, мной принятого... Что ж, я рада, что моё существование принесло наконец хоть какую-то пользу. Я ничего не могу возразить, когда люди Сферы и кланты Ареала взаимно игнорируют друг друга. Те и другие предположительно достаточно зрелы для принятия осмысленных решений. Также я не могу требовать, чтобы люди опекали расы-"почки", предоставляя милостыню науки и техники тем, кто об этом не просит, не ведая пользы своей. Но на этот раз нас просили о помощи — и я сочла отказ неправильным, а промедление жестоким. Если вы по-прежнему уверены, что я ошиблась, скажите об этом прямо.
Модератор медленно покачал головой.
— Я никогда не пытался взглянуть на дело с этой точки зрения.
— А не мешало бы. Вам никогда не приходило в голову, что последние триста... ну, пусть двести лет люди с успехом растекаются по поверхности? За это время не появилось ничего принципиально нового ни в технике, ни в искусстве, ни в науке. Наука вообще впала в спячку первой. Даже контакт с клантами не изменил ни-че-го! Я, к стыду своему, тоже мало думала об этом, — сказала Наследница устало. — Пока некая троица дикарей не ткнула меня носом в моё собственное дерьмо. Наверно, наша жизнь слишком благополучна для тревог и перемен. Но это значит, что мы не будем готовы к переменам, когда они придут, не спрашивая.
— Мы?
— Да, мы. Я больше не хочу прятаться в скорлупу отстранённости. Не хочу и не буду. И, к слову, клантам я тоже придумаю какой-нибудь нашатырь под нос. Пусть проснутся и оглядятся по сторонам... впервые за десять тысяч лет.
— А вы подумали о последствиях?
— Нет. Я принципиально не собираюсь строить каких-либо планов. Составление планов при общем застое — просто хороший способ объяснить своё бездействие.
Модератор помолчал, сведя брови. Вздохнул.
— Возможно, вы правы. Мне надо подумать. Но не торопитесь с осуществлением своих намерений, какими бы они ни были. Или ждать вы тоже не хотите принципиально?
— Почему же? Подождать можно. Кроме того, насчёт планов я слегка преувеличила. Нести хаос надо с умом, после тщательной подготовки. Так что — всего хорошего, модератор.
Экран опустел.
"Вот так. Да здравствует беззаконие! Давно уже не приходилось лгать... хотя формально я не солгала: ведь я не обещала ничего, лишь согласилась, что подождать МОЖНО. И всё равно это ложь... только не прямая. Ещё одна причина для грядущего конфликта".
Наследница была спокойна. Ещё в то время, когда разыгрывалась ссора с домен-лидером, Мозг её корабля уже просчитывал и исполнял распоряжения, отданные в расчёте на скорый кризис отношений.
Когда Наследница говорила Эхагесу, что в прикладной социологии не разбирается, то не лукавила ничуть. Вот только в её распоряжении был и Мозг, и полный доступ к интегральной связи через Квантум Ноль, и ещё разум, сильно отличавшийся от человеческого. Так что теперь дилетантом в этой области Наследница уже не являлась. А с психологией и с политикой Сферы она была хорошо знакома раньше. Но ни социология, ни психология, ни прочие науки — один лишь здравый смысл был нужен, чтобы предсказать реакцию властей Сферы на её демарш.
Война!
Самый быстрый корабль в известном космосе давал Наследнице личную безопасность куда вернее, чем основа Старого Согласия. Она сама и её скудное личное имущество были вполне недосягаемы для мщения напуганных людей. Но с безопасников станется ударить по другим чувствительным точкам: отменить её приоритетный доступ к Квантум Ноль, заморозить счета. Сейчас Мозг корабля принимал меры именно против этого. Жонглировал потоками данных, конструировал информационные ловушки, путал следы и прокладывал тихие обходные тропки.
Если противники начнут принимать меры (а это, Наследница не сомневалась ни секунды, вопрос времени), они будут сильно расстроены. В тайных информационных войнах чаще всего побеждает тот, кто начал первым. А фору Наследница себе обеспечила.
"Давайте, господа, паникуйте! Теряйте покой и уверенность. Ловите призраков.
Всё равно до тех пор, пока вы играете по правилам, вам до меня не добраться. А если вы отбросите правила — сыграете мне на руку".
Задавая кораблю новый курс, Наследница улыбалась.
Глава двадцатая.
При отбытии Волну формировал Эхагес. Собственно, слово "формировал" не вполне для этого подходило. Накапливать энергию теперь не требовалось, достаточно было вызвать из недр собственного тела столько, сколько надо. В итоге самая трудоёмкая часть процесса превратилась в пустяк, и решающей стала точность приложения вызванных сил; а неподвижность сменялась движением за смехотворный срок меж двух ударов сердца.
Увы, достичь дальнейших улучшений оказалось гораздо труднее. Когда Гес попытался "пришпорить" Волну, положительные сдвиги быстро упёрлись в естественный барьер, за которым Волна начинала утрачивать стабильность от избытка вливаемой мощи. При огромном расходе сил скорость перемещения выросла едва вдвое.
