Аврора

Глава первая

В начале мая муж отправил её в загородный коттедж. Как обычно. Привычно за последние два года. То есть он вошёл в её апартаменты и спокойно сказал:

— Завтра едешь за город.

Аврора подняла глаза от вышивки, за которой сидела в это время, и кивнула:

— Да, Михаил. Хорошо.

— Машина будет ждать в девять у подъезда, — добавил он и вышел.

А женщина закончила уголок вышивки и поднялась с кресла. Взглянула на гардеробную, мысленно прикидывая, что именно возьмёт с собой. Вещи надо брать только на первое время, пока она не привыкнет к новому, летнему распорядку. А потом за недостающим можно будет посылать в городскую квартиру прислугу.

Аврору муж с первых минут приучал к тому, что она всего лишь жена-вывеска в его финансово богатой и роскошной на приключения жизни.

Сколько она себя помнила — с детства внешне была невзрачной и ничего из себя не представляющей. В зеркалах видела какое-то стандартное лицо — небольшие карие глаза, невыразительные губы, нос — из разряда "не пойми что". Даже скулы, которые у других женщин были высокие и выглядели, как надо, чтобы лицо казалось тонким и одухотворённым, у неё слишком расширяли линии лица; блёкло-русые волосы только после мытья слегка пушились, всегда короткие, да и фигурка была... мальчишеской, плосковатой...

Повезло родиться в семье с достатком, поэтому получила неплохое образование и умение идеально следовать этикету. Хоть и была старшей среди трёх детей, замуж долго не выходила. Невзрачная же. В отличие от сестры и брата. Младшая сестрёнка выскочила замуж, едва только закончила заграничную гимназию, — за одноклассника. И осталась за границей. Брат женился, едва вернулся из армии. Выгодно: тесть владел парой заводов. Родители помалкивали, но Аврора ловила их взгляды: "Останется без приличной партии! Повиснет на родительской шее — работать-то не приучена!" Она же втихомолку удивлялась: сами же не пустили работать — кривились, что работа — не для людей их круга, а теперь... Правда, мама из всего этого трагедию не делала. То и дело покупала дочери красивые дорогие безделушки из ювелирки. Аврора благодарила её, скрывая снисходительную улыбку: "Думает — кто-то польстится хоть не на меня, так на моё богатство?"

А потом наступили совсем плохие времена. Отец слишком азартно играл на бирже. И однажды в доме появился высокий беловолосый красавец, который разговаривал с её родителями сверху вниз, а те смиренно принимали этот тон, разве что по вечерам мама, запершись, плакала в спальне, а папа нервно ходил по лоджии, снова начав курить. Аврора видела запавшие от плача глаза матери и тщетно пыталась выяснить, насколько они обнищали и впали в зависимость от красавца и бандита (проскользнуло разок такое в беседе родителей) Михаила. И так уныло плелись дни, пока в один не очень прекрасный вечер тот не увидел её — Аврору. Родители опаздывали домой с какой-то встречи в ресторане, и старшей дочери досталось сомнительное удовольствие принимать внезапно явившегося в дом нежеланного гостя. Впрочем, сомнительное... Ей понравилось, хотя при этом красавце она и держалась несколько скованно. И вот тут-то и пригодилось её умение выглядеть светской и благожелательной, несмотря и вопреки. Михаил, кажется, серьёзно впечатлился её манерами. И предложил её родителям сделку.

Уже вечером того же дня родители усадили дочь в каминной комнате и серьёзно поговорили с ней. Сделка — её замужество взамен на списание всех семейных долгов со стороны Михаила — состоялась с немедленного согласия девушки. Аврора тоже понимала, что фиктивный, по сути, брак — её единственный шанс получить семью, какой бы та ни была, получить статус замужней дамы, чей муж не только ровесник ей и красавец, но и богат. И ещё это единственный шанс — отблагодарить родителей, которые так много для неё, для её сестры и брата сделали... Правда, под конец беседы мать как-то странно подалась к ней со словами:

— Аврора, мы давно хотели сказать тебе...

— Не надо! — оборвал её на полуслове отец.

Свадьба состоялась. Лучшие стилисты города поработали над невестой — так, что, подняв роскошную фату невесты и оценив увиденное, жених довольно хмыкнул. И была единственная совместная ночь. Точней, даже не ночь, а самое её начало, так как новоиспечённый супруг, выполнив долг, сразу оставил супругу в её спальне в одиночестве. После чего Аврора стала выполнять только обязанности хозяйки по дому и супруги на тех светских приёмах в доме Михаила и на вечерах, на которые приглашали её мужа.

В первый же год её замужества, едва только светский сезон в городе закончился, Михаил и отослал жену в загородный коттедж. И уже без него Аврора продолжала там светскую загородную жизнь, поддерживая в двухэтажном коттедже, похожем на дворец в миниатюре, распорядок летних светских дней и порой без мужа (дачная вольность) проводя приёмы, на которые, словно бабочки на огонь, слетались все соседи. И таким образом женщина продолжала поддерживать репутацию мужа не только как богатого, но и как весьма светского человека.

Она не претендовала на всецелостное внимание мужа, но порой ловила на себе его взгляд и видела в нём некую толику... уважения. Возможно, как к партнёру по жизни? Она же, если удавалось, посматривала на него тайком и всё изумлялась, насколько он... И прикусывала губу, слишком хорошо понимая своё положение при нём.

Иногда она странно улыбалась самой себе. Когда оставалась в одиночестве. Странно, потому что именно в эти редкие мгновения улыбаться вроде как нечему.

А она вспоминала чьё-то полузабытое изречение, что жизнь есть сон. Кто из великих это сказал — она не то чтобы не помнила. Не знала. Но не в этом дело... Даже в личном сне она не могла быть с Михаилом на равных, хотя порой ей очень хотелось подойти к нему и просто... взять его за руку...

Иной раз она чувствовала, что испытывает чисто физически необъяснимую тошноту. Когда впервые это произошло, а именно через месяц после единственной ночи с супругом, она обрадовалась, что в её жизни вот-вот появится то, что будет иметь для неё громаднейшее значение. Что в её жизни появится другая жизнь — ребёнок... Увы и ах...

Потом тошнота вновь слегка коснулась её — так, словно о чём-то напоминая. Но Аврора уже знала, что это такое. Это смутное напоминание об одиночестве. Она тут же старалась заглушить его делами по дому и новыми увлечениями.

... Аврора очнулась от воспоминаний о том, что её ждёт в закрытом коттеджном посёлке для городской элиты, и принялась за подготовку к дороге и жизни за городом. Она знала, что в коттедже уже сейчас прислуга вовсю готовится к её приезду, что Михаил позаботился, чтобы коттедж встретил её уютом и привычным блеском. Так что...

Столкнувшись взглядом с собственным отражением в зеркале шкафа, она, не улыбаясь, не дрогнув ни единой чёрточкой лица, подумала: "Я манекен". И тут же забыла об этой странной для себя мысли, правда так и не вызвавшей в ней ни единой эмоции. И закрыла зеркальную дверцу шкафа... Иногда ей казалось, она и правда спит. Спит всю свою сознательную жизнь... Или кто-то потерял от неё ключ, а личный завод вот-вот закончится. Ровная и спокойная жизнь без потрясений и известная далеко вперёд на много лет... Мужу она даже была благодарна — за то, что знакомые светские женщины завидовали ей, считая их брак идеальным.

... Прошла неделя — а вместе с ней два приёма для тех, кто приехал в дачный посёлок для избранных так же рано, как и она. Муж позвонил из города и сухо поблагодарил, сказав, что недавние гости ему передавали приветы и своё восхищение тем, как Аврора ведёт дом. Аврора же поблагодарила его за то, что он дал ей свободу в этом отношении. А держа в руках замолкший айфон и бессмысленно глядя в пол, мысленно поблагодарила мужа за то, что не приезжает. Как-то... без него лучше. Не так хочется сделать что-то, что для светской дамы... глупо и непостижимо. И он не поймёт...

Впереди будничная неделя без особых потрясений. Спустя эту неделю она должна посетить дом одной из соседок, заранее разославшей приглашения на свой день рождения. Здесь, вне города, можно не заморачиваться с новыми нарядами, так что Аврора не стала беспокоиться о подготовке к этому дню, а занялась поместьем: домом и приусадебным хозяйством — в основном садом.

После завтрака Аврора, одетая в домашний брючный костюм, обутая в удобные, мягкие полуспортивные туфли, прихватила корзину и садовые ножницы, а затем вышла в сад. Она любила собственноручно срезать розы, а затем расставлять их букетами по тем комнатам и залам коттеджа, в которых они должны быть.

Осторожно шагая между клумбами и цветочными рядами, иногда выхватывая рассеянным взглядом фигуры охранников, которые то и дело мелькали между кустами и деревьями, она бегло думала о том, что охрана — это всё-таки смешно, если учитывать, что посёлок для элиты и так закрыт на всевозможные замки и повсюду оснащён веб-камерами наблюдения. Но, если Михаил для своего спокойствия считает, что это необходимо, она не будет противоречить ему...

Иной раз она забавлялась вопросом, который никогда бы не посмела бы задать мужу: почему в охранники он набирает самых красивых молодых мужчин? Проверяет её? Или... насмехается над ней таким образом? Он же прекрасно знает, что она всегда будет ему верна... И, неожиданно сталкиваясь с охранниками в саду, она холодно улыбалась им — скорее даже мимо них, в пустоту. Чисто светская привычка...

Другой вопрос пришёл в голову лишь однажды и тут же был забыт: почему у более богатых соседей охранников намного меньше, чем у неё?..

Срезав первые розы, Аврора начала мысленно перебирать будущие события сегодняшнего дня. После того как она расставит цветы по вазам, надо переодеться в спортивную форму и спуститься в цокольный зал коттеджа, где её будет ждать фитнес-тренер, приезжавший из города и обучавший её модной среди аристократок борьбе. Надо бы хоть за пять минут до его прихода успеть побегать по залу: время от времени её посещало безумное, до тошноты желание мчаться изо всех сил куда глаза глядят. Смирять это желание удавалось именно с помощью бега "по кругу"... Затем надо посмотреть деловые бумаги по содержанию коттеджа. Затем приготовить к обеду некое изысканное блюдо: в последнее время в среде светских женщин стало модным готовить нечто ресторанное, но никак не обыденное, а затем выкладывать снимки блюд в инстаграмм... После обеда — час вышивания или вязания. К чему будет склонна душа. Потом обещала забежать соседка, чтобы посмотреть, как Аврора составляет букеты из роз. А на деле — подозревала она — соседке просто хочется поболтать, что она любит делать, слишком назойливо глядя в глаза собеседнице. На это наверняка уйдёт час. Потом полдник, который, весьма возможно, придётся разделить с соседкой, если та сегодня окажется слишком настырной...

Аврора легонько вздохнула. Несколько монотонная и предсказуемая — такая жизнь ей всё-таки нравилась. Если уж вечный сон, так лучше без кошмаров...

Она поправила в корзинке срезанные цветы, чтобы добавить к ним ещё пару тёмно-красных — любимый цвет...

Сегодня она с утра чувствовала знакомую, мягко намекающую тошноту, поэтому размышляла, стоит ли к распорядку дня добавить ещё какие-нибудь заботы — или всё-таки на минуты раньше посетить цокольный зал, чтобы подольше побегать до прихода фитнес-тренера? Побегать так, чтобы задыхаться в конце последнего круга...

Удивлённо улыбнулась себе: с каких это пор желание двигаться вдруг становится таким... востребованным?.. Пока же с тошнотой справлялась, потому что стояла среди кустарниковой кипени роз, благоухающих трав и цветов, в густом пении садовых птиц, сквозь ветви деревьев пригреваемая майским солнцем... Да и не получится побегать: в последнее время к тошноте от одиночества добавилась совсем уж неожиданная усталость. Поискав в интернете, пожала плечами. Депрессия? Ну... Вполне возможно.

Рассеянно и равнодушно улыбнулась белокурому красавчику, охраннику, который плохо спрятался в кустах сирени. И, сразу забыв о нём, отвернулась идти к коттеджу.

... Резкий треск сломанных ветвей заставил её подпрыгнуть на месте.

Треск повторился. Нет, он и не заканчивался, раз начавшись!.. И раздался не один этот треск, а множество, словно бежали со всех сторон, грубо ломая посадки!

Что происходит?! Вокруг неё прекрасные кусты и цветы, купленные по сумасшедшим ценам и высаженные личным садовником — с истовой любовью и чуть ли не с трепетом! И кто-то бежит по драгоценным растениям?!

Она ещё не успела обернуться, чтобы посмотреть на нарушителя покоя. Увидела: сбоку к ней прыгнул тот самый белокурый молодчик — из ближних сиреневых кустов. Он быстро подхватил её на руки. "Меня похищают?! Но я столько раз видела этого охранника здесь!" — ахнула она, судорожно прижимая к себе корзину с цветами и собираясь завизжать. Но молодчик нёс её бережно, хоть и беглым шагом — причём к коттеджу. Значит, он оберегает её от чего-то или кого-то?

Однако секунду спустя она завизжала-таки.

Но не потому, что всё ещё думала — её похищают. А потому, что сначала взгляд упал на корзину, которую всё ещё прижимала к груди... Господи, к груди!.. Эту грязную, с торчащими во все стороны сучками, словно выдранную из навозной кучи вещь, в которой лежали не прекрасные розы, а уродливо изогнутые сухие лозы с колючками и какое-то пришибленное сено, мертвенно-серого цвета, явно из надёрганных сорных трав.

А потом она подняла глаза — и завопила, через секунду снова сорвавшись на визг, испугавший её саму.

Её стремительно нёс куда-то жуткий урод. Заросшее чёрной шерстью лицо отличалось плоским, почти вдавленным носом. Рот... Нет, не рот! Пасть полураскрыта, потому что её трудно закрыть — мешали глазные клычища, кровянившие отвислые, багровые, в чёрных точках мясистые губы. И прижимал он её к себе, уже не будучи как обычно затянутым в светлый полувоенный френч. Он жёстко притиснул её к металлическим пластинам, будто вплавленным в его внезапно косматое тело!.. Глаза, мельком глянувшие на вопящую ношу, на мгновения заставили Аврору заткнуться, всего лишь сверкнув на неё болезненным бело-жёлтым светом.

Но всё, что ни происходило, летело именно что секундами.

Она не успела докричать, как внезапно чудовище, нёсшее её, будто споткнулось на бегу. Ещё ничего не соображающая, иначе завопила бы ещё сильней, Аврора, тем не менее, резко напряглась — в ожидании совместного падения. Чудовище сумело-таки сделать ещё пару шагов — по ступеням к двери коттеджа. И споткнулось во второй раз. Аврора от первого крика ещё охрипла, наверное, поэтому сдавленный вскрик на взлёте перешёл в кашель: теперь она видела, почему оно спотыкается. И даже падает!.. Из горла чудовища, едва видного из-за чёрной шерсти, на уровне её собственного подбородка, выскочило острие какой-то толстой стрелы!

Закатывая умирающие глаза, оно смогло подняться ещё на две ступени...

Дверь резко распахнулась — и на крыльцо в сад выскочил Михаил.

Беглая мысль: "Откуда он здесь?! Он не говорил, что должен приехать!"

Дальше Аврора наблюдала ужасающе безумное кино: муж ринулся к ней, протягивая руки — явно, чтобы подхватить её, если чудовище будет падать. Или — когда будет падать... Секунда... И... Женщина только и могла, что хрипеть в попытках закричать, когда с его лицом, знакомым лицом её красивого мужа, начала происходить трансформация: его словно обмело чёрной шерстью, а человеческий рот вытянулся в стороны — в оскаленную пасть!

А через две секунды перед глазами Авроры потемнело: выносить увиденное в эти два кратких мгновения сознание отказалось.

А именно — через две секунды короткая стрела свистнула (она уже начала вычислять этот звук!) и со смачным звуком разбрызгала кровь по левой стороне лица Михаила! Кажется, проткнув его глаз!

Но терять сознание хорошо в ситуациях нормальных. А женщина помнила, что несущее её чудовищное существо тоже начало падать. А может, пришла в себя Аврора, из-за того что как раз-таки упала — на него, естественно. И дикая боль в руке, которой она поневоле ударилась о лестничную ступень, привела её в сознание: "А если я сломала запястье?!"

Быстро выкарабкавшись из-под ослабевших рук (жутко тяжёлых лап с ещё более тяжеленными когтями!!), державших её, Аврора бросилась к двери в коттедж. Схватилась за ручку — и оглянулась. И снова завизжала: по всему саду бегали какие-то странные люди, которые отстреливали её охранников (чудовищ!) из ручного оружия, название которого она не сразу вспомнила, но слово это будто само выстрелило (от одного этого слова сердце трепыхнулось!) в её голову. Арбалеты!

Она рванула дверь на себя, унося в памяти образ когда-то любимого и прекрасного сада — страшного места с уродливыми безлиственными деревьями и кустами чёрно-серого цвета, покрытыми ядовито-жёлтой плесенью и ядовито-серыми лишайниками. Унося образ когда-то тайно любимого мужа, а теперь чудовища, безнадёжно мёртвым валявшегося на ступенях крыльца.

— Сто-ой! — завопили за спиной, и Аврора, ахнув, захлопнула за собой дверь, на автомате щёлкнув внутренним замком и тут же быстро пятясь от этой двери по коридору.

Вместо уютного тамбура, чьи стены были облицованы красивыми большими плитами песочно-солнечного цвета, дверь впустила её в неожиданно пустынное, пыльное помещение. Но дверь в помещение открыта — и там, далеко, в других комнатах, дом ещё был таким же, как недавно — утром. И она так захотела рвануть туда, в красивые, сияющие солнцем комнаты!

Оглянулась на треск выламываемой двери — и втянула воздух сквозь зубы: пустота мчалась за нею, наравне с нею, уничтожая немногие красивые вещи в тамбуре, облепляя их мгновенно запылённой паутиной и, кажется, даже плесенью!

Долго оглядывать помещение, резко превращавшееся в запустелое и пахнувшее затхлостью и в самом деле резкой плесенью, она не смогла. Пока Аврора держалась на мысли, что, несмотря на странную волну запустения, преображавшую коттедж, здание осталось тем же, а значит — можно его проскочить и выбежать на дорогу, где и позвать на помощь... Бросилась к следующей двери — и, схватившись за очередную дверную ручку, вдруг уставилась на свою руку. Грязную, словно она не цветы (она скривилась от воспоминаний: цветы?.. Цветы?!) собирала, а без перчаток копалась на клумбе. Кожа была не просто грязной, а в страшных, кое-где кровоточащих царапинах.

В себя привёл грохот в дверь, которую она машинально закрыла-таки за собой — как теперь понимала, на довольно хлипкий замок. И, забыв обо всём, кроме собственного спасения, Аврора бросилась сначала в рекреацию, уже ожидаемо пустынную, разве что заполненную сломанной мебелью, затканной пыльной паутиной.

За спиной раздался треск, который заставил её рвануть изо всех сил к двери в коридор, а та — распахнулась навстречу, и женщина чуть не врезалась в грудь следующего чудовища. Но грохот шагов преследователей за спиной слился вместе с прыжком этого чудовища, которое только и успело протянуть к Авроре руки, а потом бросилось закрыть её собой, а затем рухнуло, повалившись в сторону.

Взвизгнувшая от слишком стремительных событий женщина, не замечая, что от ужаса заливается слезами, по инерции проскочила мимо грузно шевелившегося (недобитое?!) тела и кинулась в открытый дверной проём.

Беглый осмотр коридора — никого! Аврора, в слезах, пробежала до следующей двери. Грохот за спиной (а люди ли и эти?!) ужасал. Быстро протянула руку к дверной ручке, а сама отвернулась — посмотреть, как далеко преследователи, которые вроде как не чудища, но ведь убивают!.. И, не заметив и промахнувшись, ударилась пальцами о ручку, содрала кожу. Подвывая от страха и до тошноты непонятных событий, Аврора онемелыми от боли пальцами снова попыталась схватиться за ручку и в спину услышала ошеломляющее:

— Это не она! Не она! Обыскивайте дом! Найдите её!

Всё по той же инерции Аврора, торкавшаяся в наглухо закрытую дверь, замерла было в неясной надежде, но в следующий миг её словно ударило от нового крика:

— Эту тоже взять! Узнать, кто такая!

Агрессивный приказ будто прочистил мозги — и она вспомнила, что эта редко используемая ею дверь открывается в другую сторону. И выскочила в служебный коридор, и трепеща от страха и глупо надеясь: а вдруг там тоже остался кто-то из прислу... из чудовищ?! Они хоть пытались её спасти!

Ещё одна дверь, ведущая на улицу, где среди клумбовых полос обычно останавливались продуктовые и вообще хозяйственные машины. Но... Она растерянно замерла, тараща больные от плача глаза и забыв, что дверь за спиной не захлопнута.

Хотя что из того...

Вместо выхода к рабочим помещениям, куда обычно подъезжали магазинные поставщики с продуктами или служащие клининга, она попала в странное место.

Коттеджный посёлок никак не мог располагаться посреди города! Посреди незнакомого громадного города! Среди двух— и пятиэтажных зданий, и не кирпичных, а каменных, словно бы старинных, среди сплошной брусчатки (где асфальт?!) — там, где даже намёка нет на траву и вообще растительность! И — тишина... Такая, что голову немедленно сдавило от этой тишины, а в ушах зазвенело... Аврора опять инстинктивно попятилась. Сразу ткнулась спиной в дверь и, может, потому отчётливо расслышала беспорядочный шум всё ещё бегущих за ней людей...

Снова непроизвольно взвизгнув затравленным зверем, она бросилась от двери — прочь от дома, от последнего предмета, связывавшего её с жизнью, в стабильности которой полчаса назад она была так уверена!

Пустынные улицы странного и, кажется, древнего города напугали её не так, как преследователи и затаившиеся в доме чудовища. Но, пробежав один переулок, оставив за спиной ту самую единственную дверь, которая связывала её с прошлой жизнью (или грёзой о ней?!), она остановилась отдышаться. И вдруг замерла. Оглянулась. Коттеджа нет. Он остался за поворотом, за углом дома... Снова взгляд на руки. Чуть дышать не перестала... На ней нет того удобного трикотажного костюмчика, который она любила за максимальный комфорт... Какая-то рубаха из жёсткой ткани, даже не заправленная в такие же мятые серые штаны. Разве что на ногах довольно удобная обувь — похоже, давно разношенные полуботинки... или даже... башмаки?

Она вздрогнула, когда ей показалось, что за ней снова бегут...

И начала осознавать, что происходит нечто, больше похожее на сон во время болезни. Сначала бурные события. Теперь — тишина и пустота. Ведь только во сне может застояться такая жуткая тишина — в городе. Она даже специально шаркнула ногой по сухой и пыльной брусчатке, чтобы услышать хоть звук. И нахмурилась, этим движением заглушая непроизвольную дрожь. Шарканье-то расслышала. Не сон.

Вернуться?

Снова оглянувшись, быстро пошла по улице, лихорадочно раздумывая, сумеет ли обогнуть этот громадный дом, чтобы снова выйти к коттеджу. Что бы там ни случилось (она с содроганием вспомнила мужа, который на её глазах превратился в чудовище), всё-таки коттедж — единственное место, в котором есть уголки для... пряток. А там... Может, те страшные люди уйдут, и тогда, оставшись одна в доме, она сумеет понять, что происходит... Или найдёт того, кто ей объяснит происходящее...

В пустых, но лихорадочных раздумьях дойдя до края громадного дома, она осторожно выглянула из-за угла. А потом мелкими перебежками добралась до угла коттеджа, чтобы осторожно, на цыпочках подойти к двери.

Дверь в коттедж, открытая ею, коротко раскачивалась. Но перед самим коттеджем никого не было. Или... Выходили, осмотрелись и снова ушли в дом?

Внутри, в полдневной и хмурой темноте помещения, мелькали фигуры — наверное, тех убийц с арбалетами. Аврора отпрянула и, спрятавшись за приоткрытую дверь, прижалась спиной к стене дома...

"Я дура, — внезапно сделала она вполне реальный вывод. — Я знаю все закоулки своего дома. Я знаю, как спрятаться так, чтобы меня здесь не нашли, потому что это мой дом, несмотря на его преображение. А ещё я зна... — И тут у неё перехватило дыхание. — Знать-то я знаю, но... А если... Если это не убийцы? Или убийцы, которые хотели меня спасти от тех чудовищ? Нет... Они хотели меня поймать, а значит..."

Она снова затаила дыхание, прислушиваясь.

Звуки внутри дома начали утихать, как будто группа людей собралась воедино и уходила из дома в сад, а потом уже туда, откуда они в саду появились.

Облизав пересохшие от частящего дыхания губы, Аврора проникла в дом.

Глава вторая

Думая о страшных людях, которые разрушили её привычное состояние... сна, Аврора с удивлением поняла: она не может вспомнить ни одного конкретного человека из ворвавшейся в усадьбу массы. Не может вычленить из толпы ни одного, кого бы она запомнила как отдельную личность — хотя бы по внешним отличительным признакам.

Она запомнила лишь, что это была масса серых людей. Серых, потому что, наверное, они были обесцвечены, да и обезличены её страхом.

Вновь затаив дыхание и прислушавшись, стоя за дверью, она утвердилась в мысли, что они, лишь раз выглянув на улицу со стороны пустого города, покидают коттедж. И, крадучись, вышла из каморки, чтобы осторожно пересечь всё здание до крыльца в сад и убедиться: да, они ушли.

Шагала на цыпочках, машинально и порой того не замечая, потряхивая ранее ушибленной кистью, а глаза полнились слезами, пока поглядывала по сторонам. Прекрасный коттедж, в котором она сама расставляла по-своему мебель — с помощью прислуги, разумеется; её лёгкий — по собственным впечатлениям, словно дворец, и всегда солнечный коттедж превратился в заброшенный памятник самому себе. В окна с выбитыми стёклами больше не вливались тёплые солнечные лучи; пахло затхлостью и пылью; что в помещениях, что вне коттеджа — устоялась предгрозовая пасмурь.

В оглушительной тишине Аврора в очередной раз спряталась за кучей мебельных обломков, в которых так и не сумела бы распознать бывший предмет. Спряталась за ними и замерла от странной мысли: а где прислуга? Одно из чудовищ — она помнила — выскочило ей навстречу, и его тут же убили стрелой из арбалета. А остальные?.. Неужели все превратились в чудовищ и погибли? Но ведь были и те, кто не жил в поместье постоянно. Были те, кого привозили на заказном микроавтобусе. И как раз ближе к обеду он должен был приехать и привезти... Аврора внезапно и отчётливо увидела в воображении лица тех, кто работал в поместье и по дому. Неужели... Неужели в её мире существовали такие чудовища?! Сердце больно трепыхнулось, глаза потеплели от подступивших слёз, а губы начали разъезжаться от безудержного плача.

Но плач сейчас и здесь, в разгромленном доме, — непозволительная роскошь.

Она сжала челюсти и глубоко подышала, как учил личный тренер... Только вспомнила — и снова поёжилась: был ли тренер настоящим человеком? Или он один из?.. Но продышалась и снова прислушалась. Убедившись, что в доме по-прежнему тихо, вышла из-за мебельных обломков. Смотрела только вперёд, поэтому чуть не подпрыгнула, когда несмелый шаг вперёд неожиданно закончился тычком ноги в нечто грузное и тяжёлое. Чуть не упала.

Шарахнулась назад — забывшись, а потому едва не стукнулась спиной в тот же мебельный обломок сзади. Краем доски проехалось по боку. Была бы на ней обычная блузка — в клочья бы. Но это холщовая рубаха, так что резануло болью, кажется — до царапины... Впрочем сейчас не до саднящей царапины.

Чудовище... Лежит. Аврора постояла, успокаиваясь, а потом робко приблизилась к мохнатому телу. Оно... неподвижно. Присела на корточки. Чудовища спасали её от стрел... Проверить пульс у этого? Страшно даже подумать о том, чтобы дотронуться до... шкуры. Но главный признак — именно что неподвижность. А значит...

Наверное, это кто-то из прислуги... И как узнать, кто именно?

А нужно? — словно спросили издалека. Узнавать?

Странная мысль: а почему она осталась прежней?

Передёрнула плечами от жути: она же себя не видит!.. Посмотрела на свою вытянутую ладонь. Когтей нет. Вроде... она всё ещё человек.

Не сводя глаз с тела, Аврора поднялась с корточек и, готовая ко всему, обошла его. И, только убедившись, что чудовище продолжает незыблемо, безо всяких намёков на живое, лежать, последовала дальше, пересекая зал-гостиную.

Перед тем как появиться на крыльце, долго слушала полуоткрытую дверь, спрятавшись за ней. Наконец, уверившись, что и в саду, кажется, никого не осталось, она осторожно довела дверь до приемлемого, чтобы высунуться из-за неё, а потом и выйти.

Пустота и глухая прохлада... Хуже. Она медленно спустилась по нескольким широким ступеням и, всё ещё прячась под навесом крыльца, подняла ладонь к небу: из невидимых серых туч поначалу редко, а затем всё гуще начал падать снег.

Господи... Где же она находится, чтобы летом видеть падающий снег?!

Может, впереди... горы? Но вокруг виднелись лишь чёрные деревья, которые постепенно начинали сереть под серым снегом. Для лучшего обзора неплохо было бы... Она скривила губы... Неплохо бы забраться на крышу. Или для начала попробовать сбегать к соседям? Неужели и у них то же самое?

Потом опомнилась и прикусила губу: хотела же посмотреть, все ли те серые люди ушли. Стараясь не оглядываться на ступени, где лежал её муж... лежало чудовище, сейчас заносимое снегом, Аврора прошагала до первых плит садовой дорожки. Встала на месте, напряжённо вслушиваясь и присматриваясь. И неуверенно пошла к ближайшим розовым кустам, чтобы убедиться: они не просто засохли, а совсем безнадёжны...

Взгляд в спину почувствовала за три шага до выбранного куста. Он упирался между лопатками и раздражал так, словно на открытую нежную кожу села муха и принялась перебирать лапками, кружась на месте. Этот смотрит? Который... превратился?

Додумать не успела.

За спиной раздался торопливый топот, а потом... А потом Аврора придушенно пискнула и зашипела, задыхаясь от нехватки воздуха: кто-то беспощадно и до ужаса болезненно, схватил её за волосы, чуть не выдирая их, отгибая голову назад, а другой рукой вцепился в её шею, тут же сжимая её. Она забилась в сильных руках неизвестного, плотно прижатая к нему, а тот зарычал ей в ухо, оглушая зверским криком:

— Я так и знал, что ты здесь! Я поймал тебя!

Ни "помогите", ни "пусти" не выговорить — только бы суметь вдохнуть, только бы суметь глотнуть воздуха, а перед глазами уже темнело...

А потом как повтор дурного кино, которое начинается с того, что бандит, попытавшийся её задушить, вздрагивает от удара со стороны!

Неизвестный внезапно сильно дёрнулся. Сначала ослабела его рука, сжимавшая её волосы, а потом он и вовсе рухнул, чуть не повалив её вместе с собой — всё из-за той руки, что сжимала ей горло. Аврора как-то, сама себе поразившись, сумела вывернуться из-под этой слабеющей, но страшно тяжёлой руки и упала на колени. И тут же, чуть не на карачках, принялась в панике отползать, глядя на мужчину в сером одеянии. Он лежал на плитах садовой дорожки, как-то странно выгнувшись...

Оглянулась на шелест и окаменела: "муж" сполз со ступеней и с трудом, помогая себе руками (лапами?!), двигался то ли к ней, то ли к неизвестному в сером. Смотреть на него, на "мужа", было страшно — чудовище и чудовище, держаться бы от такого надо подальше. Но Аврора, хрипло хватая вожделенный воздух, смотрела, оцепенев: половина лица (морды?!) чудовища залита уже чернеющей, застывая, кровью, и оно тоже дышит, с хрипами втягивая воздух, как она... Потом машинально перевела взгляд на "серого" и снова шарахнулась: зашевелился!

И — увидела: лежал "серый" на боку, и его затылок был разбит в кровь — или что-то непонятное, потому что чёрного цвета, а не красного. Причём — её ищущий взгляд сразу же наткнулся на клумбовый камень, темневший почему-то ужасающе чёрной жидкостью. Камень, объяснивший, что "серый" упал, потому что "муж"...

"Муж" дополз до "серого" вовремя: тот, оклемавшись, уже собрался перекатиться на живот и встать... Сидя на земле, Аврора зажмурилась, когда "муж" дотянулся до того же садового камня с клумбы и взялся за него так, что камень оказался отличным оружием.

Звук с размаху разбитой о каменный пол глиняной плошки с густым варевом судорогой прокатился по спине Авроры.

Тишина, в которой продолжал хрипеть "муж" (сама она уже оправилась от болезненности словно бы драного горла). И только большие снежинки продолжали липнуть к коже лица, вызывая озноб. Но она продолжала сидеть с закрытыми глазами и глупо думать, зациклившись на этой мысли: хорошо бы снег посреди лета оставался единственной проблемой...

— Аврора...

Позвали так, что стало ясно: рот говорившего не предназначен для выговаривания человеческих слов, но в самом голосе она уловила знакомые интонации. "Муж".

— Не надо, — прошептала она, — пожалуйста... Я не хочу... открывать глаза.

— Аврора... если ты мне... не поможешь, здесь не выживешь... одна, — на хрипловатых выдохах объяснили ей.

Будто звериная пасть выговорила.

Она зажмурилась крепче и сжала кулаки. "Он меня спасал в самые первые минуты этого... — уговаривала она себя, начиная трястись и всхлипывать, сама не понимая, почему. — Он спас меня от этого "серого" сейчас. Открой глаза и помоги ему!"

— Что я должна сделать? — мелко постукивая дрожащими зубами, спросила она, всё ещё боясь открыть глаза.

— Болт задел висок... Надо промыть рану и остановить кровь.

— А где... воду? — всхлипнула она.

— В твоей... комнате.

— Наш дом превратился... — она затряслась ещё сильней и жалобно заскулила, понимая, что вот-вот разрыдается.

— Иди... в свою комнату. Не выживу — и ты...

"А если это какой-то подвох? — промелькнула дурацкая мысль. — Я уйду, а он..." Воображение немедленно подбросило картинку, закончив оборванную было мысль: как только чудовище останется в одиночестве, оно прыгнет на "серого" и сожрёт его!

Разглядывать эту картинку оказалось ещё страшней, потому как она начала появляться и появляться перед глазами, заставляя внутренне содрогаться. Пришлось-таки быстро открыть глаза. Реальность была проще, ожидаемой. Аврора, клацая зубами, уже как-то равнодушно отметила: "муж" сидит как человек, который присел на траву отдохнуть — боком, на бедре, одной рукой-лапой упираясь распяленными когтями в землю, чтобы не упасть. А в другой лапе всё ещё зажат камень, окровавленный и в чём-то бесцветном.

На "серого" Аврора смотреть не стала.

Мазнула испуганным взглядом по лицу ("Морде!" — кричало всё внутри) "мужа" и сразу побежала к крыльцу. У распахнутой двери оглянулась. "Муж" так и не шелохнулся — сидел всё в той же позе.

"Он так уверен, что в доме безопасно?"

Мысль проскользнула и пропала. Аврора заспешила в свою комнату.

Та и впрямь отличалась от всех других помещений коттеджа. У неё было чёткое предназначение. В личных апартаментах из нескольких комнат существовала супружеская спальня и супружеская кровать. Но Михаил с самого начала дал жене знать, что, ночуя порой в коттедже, он намеревается спать отдельно. Авроре пришлось смириться с этим положением, перешедшим из городской квартиры сюда, в коттеджный посёлок, хотя она надеялась что здесь, на природе — как любили говорить соседки... Что здесь... Увы...

И эту "личную" комнату, довольно просторную, Аврора тоже обставляла и украшала сама, но уже не пытаясь угадать вкусы мужа или следовать моде. Ведь вход в личные апартаменты посторонним был запрещён. Ну, кроме как прислуги... В результате появилось любимое гнёздышко в мягких жёлто-оранжевых тонах: Авроре нравилась эта расцветка с впечатлением всегдашнего, даже в непогоду, солнца за окнами.

Шагая по дому, гулко пустому, и оттого стремясь поутишить свой шаг из опасения, что "муж" наврал и что в её личной комнате царит всё тот же чёрно-серый полумрак, подкреплённый уже плотно падающим за окнами снегом, Аврора чувствовала, как то и дело вспыхивает надеждой, что в комнате всё-таки всё осталось, как прежде. И тут же тяжко опускала голову: слишком хмурыми и опустошёнными виднелись помещения, по которым проходила. Хмурыми и страшными из-за своей чуждой незнакомости. Как будто шла... по ночному кладбищу.

Замерла перед дверью в апартаменты. Положила пальцы на дверную ручку. Выждала с минуту, соображая, почему дверь наглухо закрыта. А вдруг там кто-то есть? Остальные-то двери раскрыты настежь. Наконец решилась и потянула на себя дверь, слегка опустив ручку. Щелчок, которого она боялась, прозвучал едва слышно. Дверь открылась, и Аврора вошла в маленькую гостиную. Перед глазами — всё то же самое, что и по всему дому. Но гостиная не просто маленькая. Она почти свободна от мебели. Так что видно сразу, что в апартаментах никого.

Выдохнув и чувствуя, как успокаивается, Аврора тщательно закрыла за собой дверь в коридор и поспешила к своей комнате. Но на полпути любопытство пересилило страх, и она свернула к супружеской спальне. Дверь чуть открыта. И, предупреждённая сквозняком (стёкла разбиты и здесь!), Аврора некоторое время созерцала разгром в комнате... И бросилась к своей комнате — убедиться, что "муж" твёрдо знает: её комната не пострадала от налёта бандитов! Да-да, именно так — от бандитов. Так она решила считать. Чтобы не сойти с ума.

На этот раз не медлила и дверную ручку дёрнула со всей силы — и ахнула, когда из комнаты не пахнуло пустотой и пыльной паутиной, а облило её всё тем же тёплым солнечным светом штор и покрывал, ковров и деревянной отделки.

Инстинктивно Аврора стремительно закрыла за собой дверь. И внутренний замок закрыла на два оборота. И отдышавшись, снова зачастила дыханием: а если не выходить? Если отсидеться тут до приезда... Приезда... Она вспомнила пустой каменный город и скривилась от новых слёз и обиды: полиции здесь не дождёшься. Придётся действовать, веря в слова "мужа", того чудовища, которое так легко и не сомневаясь разбило голову серому человеку.

Буквально отлипнув от двери, она кинулась в ванную комнатушку: махонькая, но существовала в её личной спальне такая. А ещё в ней были шкафчики, в которых, помимо косметики, пряталась и настоящая аптечка: иногда после работы в саду нужен был йод, иногда — после вынужденных возлияний с гостями — нужен был уголь... Чуть не выронив половину средств с полочки, Аврора торопливо собрала в пакетик салфетки и всё, что нужно для перевязки и налила в бутылочку из-под минералки воду из крана. Ещё посмотрела на кран удивлённо: даже вода есть?

И вдруг замерла и опустила глаза, жадно рассматривая собственное одеяние: на ней снова любимый трикотажный костюмчик! Держа пакетик с медикаментами одной рукой, она другой погладила себя по боку, чувствуя под ладонью мягкость ткани. Бросила взгляд на входную дверь. И с сомнением подошла — не затем, чтобы выйти, а чтобы провести небольшой эксперимент. Открыла дверь и, собравшись с силами, вышла за порог. Рубаха. Снова эта грязная рубаха!.. Пришлось сглотнуть, чтобы не заплакать и не засмеяться — истерика подступала сильно и без предупреждения! Вернулась назад, в свою комнату. На ней снова трикотажный костюм. Да что такое... Почему?.. Может, это всё иллюзия?

Но холщовая рубаха в общей гостиной оставалась грубой на ощупь.

Пришлось забыть об экспериментах и бежать на садовое крыльцо, к "мужу".

Впрочем, бежать... Скорее — быстро идти, вздрагивая от каждого причудившегося звука или стука, а то и шороха.

Пока её не было, "муж" дополз до крыльца и отдыхал, навалившись на нижнюю ступеньку и опираясь на неё локтем. Вторая рука свисала вдоль тела, чуть расслабленные пальцы держали всё тот же камень, когда-то бывший в числе тех, что окаймляли клумбы. Аврора вдруг подумала, что этот камень, в форме ромба, и правда очень хорош в качестве оружия. Услышала себя и поразилась: она?! Думает о камне как об оружии?!

И одновременно новая, ужасающая мысль: а если "муж", оказавшись в её комнате, тоже вернёт свой первоначальный вид?!

Мысль и правда ужасающая. Ведь теперь она всегда будет помнить о его второй... ипостаси? А он... кто? Оборотень?

Во всяком случае, он доказал, что для неё он защитник.

Стараясь не глядеть вперёд, где, заметаемый (кратко взглянула разок) снегом, лежал труп серого человека. Сошла со ступеней и, выложив из пакетика набранное, присела перед Михаилом, чтобы осмотреть мохнатую голову. Странно было отмывать кровь, а потом залеплять всем, чем сумела, содранную кожу выше виска, ближе к уху. Странно было поддерживать голову Михаила за подбородок, чтобы осмотреть её в поисках других ран...

— Я думал... ты трусиха.

Какой-то жующий выговор на низких нотах. Клычища мешают?

— Я такая и есть, — пробормотала она жалобно.

— Помоги... встать. Ран больше нет. Голова кружится.

Она с сомнением оглядела его. Муж и раньше был отнюдь не худеньким, а сейчас... И ещё оставалось опасение, что, встав на... лапы, он обрушится на неё... Того, серого, съел ли? Тело вроде целое... валяется.

Но "помоги" оказалось ненужным. Он и сам мог встать, без цепляний за Аврору. Только устоять прямо не мог, всё вздрагивал, будто вот-вот рухнет снова.

— Веди... к себе.

"В этом я оказалась права, — ёжась, но послушно подставляя плечо под его горячую лапу, подумала она. — В моей спальне он снова станет Михаилом, да? А что дальше? Ворвутся эти серые — и снова попытаются убить его. Нас теперь двое. И что?.." беспорядочные мысли метались в дебрях страха, пока "муж" не спросил:

— Тебе тяжело?

— Нет, — по инерции ответила Аврора.

Но он не унимался, продолжал задавать маленькие вопросы в два-три слова, пока она не сообразила, что он старается разговорить её, чтобы она не боялась.

С силами она собралась, дотащив его до своей спальни и прислонив к стене, пока она открывает дверь. Пришлось собраться, поскольку она собиралась стать бесстрастным наблюдателем новой трансформации Михаила — в обратную форму.

Но мужа перетащила, а трансформации не произошло.

В кресло рядом с дверью он свалился тяжёлым мешком.

— И что дальше? — тяжело дыша, спросила она, стоя перед ним.

— Дальше... Аврора, поверь мне... — он отдышался и кивнул, оскалившись в том, что, видимо, посчитал усмешкой. — Дальше, Аврора, тебе надо уколоть палец иглой... и стряхнуть кровь на пол.

— Это что — вместо кроличьей норы? — горестно пошутила она.

— Да, ты сильней... чем я думал.

— Так, значит, иголка и кровь из пальца — это не шутка?

— Нет.

Она замерла, глядя на него. Он не смотрел на неё. Опустив, по впечатлениям, слишком тяжёлую голову, он просто сидел, как будто добрался до последнего пристанища. "Ладно, — изумляясь себе, решила она. — Если уж падать в кроличью нору, так на скорости!" И ушла в ванную комнату.

Вернулась со шприцем в упаковке.

Муж сидел, явно ни разу не пошевельнувшись с момента её ухода.

Шприцы она использовала, когда личный врач заподозрил, что ей не хватает витаминов группы B. Ампулы она купила, купила к ним шприцы, да так и забыла о нехватке витаминов, занявшись своим садом. Да и не чувствовала она, что чего-то не хватает организму. Всегда была здоровой.

Не как та болтливая соседка, которая вечно жаловалась на всё, что угодно, лишь бы пожалели. Кстати, а как же соседи?

Хотя... праздный вопрос, если подумать.

"Кажется, я тяну время..."

Оглянувшись, она поднесла ближе к креслу с мужем ближайший стул и села на него. Тщательно продезинфицировала безымянный палец и, внутренне содрогнувшись от будущей боли, ввела иглу в его подушечку. Муж так и не пошевельнулся.

Надо было поискать обычную иглу, швейную. Но за такой надо идти в комнаты прислуги. Игла шприца уколола слишком грубо, и кровь закапала быстро, не успела Аврора вынуть иглу из пальца. Пришлось вскочить со стула и поспешно вытянуть руку в сторону. Капля, другая шлёпнулись на ковёр...

Михаил сказал — "стряхнуть на пол". Аврора со всей решимостью (кровь-то ещё идёт) стремительно обошла всю свою маленькую спальню, потряхивая кистью, чтобы попало не только на ковры, но и на дерево пола — на паркет.

Подняла глаза — и от потрясения превратилась в статую.

Громадная каменная зала, посреди которой она стояла, отличалась изощрённым каменным интерьером. По центру далеко убегала ковровая дорожка — прямо к далёкому же то ли входу, то ли выходу. Из высоких окон, явно не застеклённых, вливалось то солнце, которого ей так не хватало сейчас!..

Но, оцепеневшая от преображения собственной крохотной (в сравнении же!) спаленки в этот величественный зал, она не могла думать, а только впитывала странные виды, кажется... замка? Такое, вообще, может быть?

Вспомнила о Михаиле и только начала оборачиваться, как высоченный каменный потолок вдруг помчался вниз — так быстро, что она с всхлипом пригнулась, ужаснувшись: он рушится прямо на неё! Но вытаращенные глаза, больные от напряжения, продолжали следить, как тёмно-серый — на этот раз царственных оттенков, преображается в желтоватый тон для потолка с обоями.

— Вот и всё, — сказал муж за спиной.

Она всё-таки обернулась к нему.

Кресло, в котором он сидел, постепенно истаивало из высокого трона, сиявшего остаточным блеском драгоценных камней, в обычное, привычное глазу.

На подгибающихся ногах Аврора подошла к нему. Хотела закричать, но из горла вырвался лишь беспомощный писк:

— Ты... кто?!

— Аврора, потом, — попросил он, вставая.

И только сейчас она поняла, что разговаривает с человеком, а не с чудовищем, которым он был минуту назад.

Но это уже проехало мимо сознания.

— Почему — потом?! — уже агрессивно спросила она. — И потом — это когда? Когда ты снова станешь... тем уродом?

— Когда мы внесём сюда всех, кто лежит раненым, — резко ответил он. — Прекрати истерику — я уже знаю, что ты сильней, чем кажешься.

Аврора думала — она взорвётся от ярости, внезапно обуявшей её, когда она услышала от него последние слова. Укротило её одно — упоминание о других живых. А когда дошло в полной мере...

Сунула в карман тот же пакет с медикаментами, прихватила бутылочку, пожалев только об одном — не успевает дополнить воды. И вышла из спальни следом за Михаилом, со злостью вопросив у него мысленно: "А что это ты? Таким же остался за порогом моей спальни? Почему снова не превратился в урода?!"

Последнее слово она произнесла с наслаждением, горя ненавистью к человеку, который и пугал её, и заставлял злиться.

Но, закрывая дверь в свою спальню, она вздрогнула и снова резко открыла её.

Комнатушка по всем углам переливалась беспорядочно разбросанным блеском. Впрочем, нет. Не по всем. А именно там, где она разбрызгала свою кровь. Когда эта мысль оформилась, она внимательней пригляделась к спальне. Всё именно так. Вот блестит, мерцая разноцветьем, пятно возле кресла, вот поблёскивает в левом углу — там, куда она махнула кистью в первый раз.

Взглянув на мужа, уходящего из их общей гостиной, она быстро заскочила в свою спальню и бросилась к ближайшему сиянию. Чуть не упала, склонившись нал первым пятном, и выпрямилась, абсолютно растерянная, с тремя драгоценными камнями, обработанными так, словно они только что из-под станка ювелира или из-под чего у них там... Это... её кровь? Один камешек был бледно-зелёным, два других — ярко-алыми. Она осторожно подвигала ладонью — и камни ответили весёлым сверканием.

А муж... знает?

И ему неинтересно, что появились эти камни?

Аврора чуть не бегом заторопилась догнать его. Шёл он спокойно, как всегда, когда они вместе появлялись на чьих-то праздниках или вечерах. Догнав его, она открыла рот. И промолчала, решив сначала понаблюдать, а потом делать выводы и уже на этих выводах задавать вопросы... Он не оглянулся, и она сунула камешки в карман... Чуть не споткнулась: ожидаемой холщовой рубахи на ней нет! И метнула взгляд вперёд: и муж остался мужем, не превратившись в урода?! Это что? Из-за её крови?

Но спрашивать уже было некогда: они вышли в сад, где их ждали охранники — кто живой, хоть и раненый, а кто мёртвый, но все в человеческом обличии.

Глава третья

Из пятнадцати охранников в живых осталось семеро. Из прислуги, бывшей в тот момент в доме — три девушки и одна женщина, повар. Все они отчуждённо проходили мимо Авроры в её личную комнату — некоторых вносили, и только потом, на выходе, она узнавала в них тех, кто уже несколько лет работал в доме Михаила... И раньше-то, в своём сне, она как-то стороной сознавала: она им — не хозяйка. Сегодня Аврора увидела это воочию. Хозяином для них был только Михаил... Это задело. И очень сильно. Кажется, сильней того, что происходит нечто выбивающее из сна.

Когда первое чудовище переступило порог её спальни, Михаил вдруг нахмурился и взглянул на Аврору:

— Верни на место камни!

— Это моя кровь! — строптиво возразила она, сунув руку в карман.

Он внезапно улыбнулся как-то так, что легко можно было считать с его сухих губ: "Вот в чём дело!" И поэтому не сразу, но Аврора поняла: сначала он решил, что она просто прихватила эти камни. Грубо — своровала.

— Нет. Это не твоя кровь. Ты поняла неправильно. Твоя кровь только проявила эти камни, а не создала их.

— Это как? — поразилась Аврора, входя в комнату и возвращая три камня на место.

— Куда попали капли твоей крови, там они и... и показались, — он запнулся, вероятно подбирая слова, чтобы более чётко объяснить происходящее. И договорил, наблюдая, как, опустив голову, бредёт по личной спальне жены чудовище, как останавливается у окна: — Камни спрятаны по всей твоей спальне, но замаскированы так, что показать, где они, может только твоя кровь. — И, пропустив мимо себя выходящего охранника, добавил — явно не Авроре, а размышляя вслух: — Счастье, что в вашем мире можно найти человека с такими характеристиками крови. — И кивнул следующему чудовищу, которое висело на руках других двоих.

— То есть я...

Муж искоса метнул такой взгляд, что она мгновенно заткнулась.

Однако от его вдруг доверительных ответов она начала чувствовать, что он стал ближе, хоть прямо сейчас он пресёк её расспросы. Да Михаил с ней столько не беседовал по времени за весь прошлый год!..

И она снова решилась:

— А... что происходит? Кто... ты? И эти... — она замялась, но проговорила обыденное: — Кто эти люди?

— Ты не должна этим интересоваться.

И снова, одним взглядом, поставил на место.

Только статус её немного изменился. После всех ужасающих воображение и сознание странностей Аврора поняла главное: теперь она не только жена-вывеска для светского человека.

Теперь она деталь страшного и непостижимого механизма, который превращает...

Она машинально взглянула на толпу мохнатых чудовищ в гостиной общих с мужем апартаментов — и оторопело распахнула глаза, не веря, но разглядывая привычные линии и цвета просторной комнаты, которая, как Аврора до сих пор считала, осталась в прошлом! Мебель не разрушена, на полу — тот же ковёр солидной расцветки коричневого с чёрным, и от лёгкого сквозняка натягивается тончайший тюль на окнах, изливающих в гостиную солнечный свет...

По спине пробежали мурашки. Аврора ничего не понимала из происходящего с этими людьми или существами, но она сама в этом жутком событии... Кто она? Посторонний винтик в чьей-то игре? "У меня нет даже семьи, — с холодком на сердце поняла она. — Я думала — у меня есть семья, хотя бы напоказ... А у меня её... нет... Я думала, что он чувствует ко мне хотя бы уважение, что я представляю его на людях..."

Какое страшное прозрение...

Аврора отошла от Михаила (а как, кстати, его зовут по-настоящему?) и, выйдя из спальни, коридором добралась до ближайшего дивана в рекреации, чтобы сесть, машинально сложив руки на коленях. И оцепенеть. Если отодвинуть сумасшедшее событие, разразившееся сегодня в коттедже, событие, которое едва не свело её с ума, она, Аврора, получается, вышла замуж так, что семьи ей не видать? То есть не стоит надеяться, что Михаил оценит её усилия выглядеть подобающе и вести дом подобающе? Что он сделает её по-настоящему женой? Что она нужна ему лишь как человек с определённым типом крови?.. Подспудно её поразило, что она не размышляет о тех существах, к которым относился и "муж". Может, она всё-таки свихнулась?.. Но в мыслях промелькнуло, что это событие она пережила, а потому её интересует будущее...

Сумев, наконец, сформулировать то, что тревожило больше, Аврора почувствовала себя леденяще одинокой: где-то там, далеко, родители, которые думают, что она счастлива; и рядом, здесь, то ли человек, то ли... существо, которое обрекло её на одиночество, лишив надежды даже на то, что однажды она кого-то встретит и тогда...

Плевать на его тайны и какое-то дикое волшебство! Ведь он не даст ей развестись, чтобы она попробовала-таки создать семью. Чтобы у неё хотя бы появилась иллюзия, что она сумеет это сделать в будущем!.. Не даст свободы.

... Сон закончился бесповоротно — именно тем, что она не однажды предугадывала: Аврора вскочила с дивана и, зажимая рот и мыча от страха опоздать, бросилась к ближайшей кадке с диковинным гигантским цветком, под его громадные резные листья.

Отдышавшись, прислонилась к краю подоконника, чтобы продолжать сплёвывать в землю кадки противную слюну...

Вместе с рвотой, показалось ей, из неё вышла та она, которая была до сих пор. Вышла тихая, никому не мешающая женщина, которая, несмотря на замужество, жила сама по себе. Правда, при этом строго подчинялась любым правилам, которое навязывало ей общество, где она вынуждена была существовать.

Эта женщина сейчас смотрела на кадку с растением, не узнавая его, но узнавая о себе больше, чем знала до сих пор.

У неё нет мужа.

У неё нет семьи.

У неё нет... Аврора чуть не задохнулась, когда мысленно озвучила только что понятое!.. У неё нет даже собственного укромного местечка, которым она до сих пор считала спальню! Нет такого места, где она могла бы прятаться от личных невзгод! Оказывается, это место было необходимым для множества существ! Место, которое она считала настолько личным, что могла порой в нём помечтать, а это в её положении настолько интимно, что... А в это время в её спальне оборудовали какое-то жуткое место, благодаря которому кошмарные чудовища возвращались в человеческую форму!

Она снова затряслась, быстро-быстро хватая воздух.

У неё нет дома!

Она затряслась от ненависти. Затряслась та новая Аврора, которую вырастили в той старой, никому не мешающей.

И эта новая Аврора быстро сообразила, что делать в поразительной ситуации.

Она оттолкнулась от подоконника и дошла до первой ванной комнаты на первом этаже. Умылась и прополоскала рот. Намылила руки, смыла половину мыльной пены, а остатками облила лицо так, чтобы пена попала в глаза, с которых уже потекла косметика.

И с трудом, спотыкаясь, потому что шла полуслепая, вернулась к подоконнику, от которого было видно кадку со следами её рвоты.

И здесь ещё раз мысленно перечислила свои беды, растравляя себя до бесконечных рыданий. Она стояла у окна и вскоре ревела в голос, содрогаясь от плача и уже не в силах остановить слёзный истеричный вопль. Она рыдала и прощалась со своей жизнью, выводя из прежней Авроры прошлое.

— Что случилось? — пробился сквозь воющие рыдания голос мужа.

Его раздражение она услышала мгновенно, что и выразилось в новом приступе истерики. Она раскачивалась от горя, выла — и сквозь ладони холодно смотрела на "этого" человека совершенно новыми глазами. Этот человек — враг. Но она его переиграет. И нет ничего лучше женской истерики в этом деле.

Носу уже стало больно, глаза уже устали обливаться слезами, когда она почуяла, как кто-то взял её за руки и дёрнул. Не муж. Отняв ладони ото рта, который выдавал какие-то жуткие заикающиеся звуки, она увидела перед собой одного из охранников. Едва только он снова заглянул ей в глаза, как опять дёрнул, потряхивая, её руки.

— Смотри мне в глаза... — прошипел он.

Изумлённая, краем глаза она всё-таки заметила, что неподалёку стоит муж.

Дыхание начало успокаиваться, едва она перевела взгляд на охранника. Поначалу было неясно, что происходит, но тряска всего тела успокаивалась тоже, переходя в мелкую дрожь. Этот темноволосый охранник, временами встречавшийся ей в саду и казавшийся чуть ли не столбом, судя по всему, был то ли гипнотизёром, то ли кем-то ещё, потому как, чем больше она глядела в его вроде как полусонные глаза, тем быстрей приходила в себя.

Едва она перестала дрожать, он отпустил её руки и ушёл, а к ней немедленно подошёл муж.

— У тебя откат, — недовольно сказал он и скривился, едва у неё снова задрожали губы. — Ничего страшного. Сейчас ты выпьешь успокоительное, и для тебя всё станет прежним. Итак, успокоилась? Или дать тебе питьё?

— Я хочу в спокойное и тихое место... — гундося и ёжась, проныла она.

— Возвращайся в свою спальню, — велел он равнодушно.

Она непроизвольно застучала зубами, и он удивлённо вздёрнул бровь.

— Что тебе не нравится?

— Спальня? Моя? — она сжала руками свои плечи, стремясь закончить новый позыв к истерике. — У меня есть своя спальня?

Кажется, он начал понимать. Но не успел сказать и слова, как она тихонько захныкала:

— Я хочу, чтобы рядом была моя мама... Пожалуйста. Отпусти меня на одну ночь к маме. Рядом с ней мне будет спокойней!.. Только на одну ночь!

Слишком... радикально — понимала она. Подумает, что она хочет сбежать. Но он должен поверить её хныканью. Поверить, что перед ним всё та же покорная его словам Аврора, связанная с ним браком. И на всякий случай добавила, истово глядя на него:

— Или пусть она приедет! Мне правда с ней спокойней! Пожалуйста, Михаил!..

Новая Аврора твёрдо знала, что её мать Михаил сюда не пустит. Одно дело — зависимая от него жена. Другое — женщина, которая может увидеть постороннее.

— Дай слово, что никому не расскажешь, что здесь произошло, — бесстрастно потребовал Михаил. — Иначе мне придётся убрать этот час из твоей памяти.

Она помялась. В его устах "дай слово" выглядело делом опасным. Но напомнила себе, что для неё опасно иное. Напомнила себе, что она, по сути, продана ему. И бедненькой овечкой жалобно проблеяла:

— Михаил, даю тебе слово, что никому ничего не расскажу. — Подбавив в голос слезы, всхлипнула: — Да и кто мне поверит?.. Пусть мама приедет, пожалуйста!

— Мой шофёр довезёт тебя до родительского дома, — чуть не сквозь зубы проговорил муж. — Завтра ты вернёшься.

Сквозь зубы — это он не злится ли, из-за того что приходится отпускать своего чело... своё существо, когда оно ещё, возможно, не пришло в себя после нападения на коттедж и усадьбу?.. Аврора просительно заглянула в глаза Михаила:

— Может, вызвать такси? Я бы по дороге заехала в косметический салон!.. А то... — и развела руками, обращая его внимание на своё лицо с растёкшейся косметикой.

— Так даже лучше, — всё ещё не разжимая зубов, пробормотал тот. И бросил: — Иди! Собирайся в дорогу! Но прежде приведи себя в порядок! Сумеешь хоть это сделать самостоятельно?

Отворачиваясь от него, Аврора думала, что этот красивый высокий мужчина, с усталым лицом, тоже по-своему переживавший страшное событие в собственной жизни, вызвал бы у неё гораздо больше сочувственных эмоций, если бы она сейчас не думала о себе, как о вещи, проданной ему. Почти как о рабыне. И ещё... не думала бы о себе, как о человеке, который его страшно раздражает, потому что с ней ещё и возиться надо — из-за её отката, как он выразился.

Следующие полчаса прошли под знаком страха, что он передумает. Она бегала по освободившейся спальне, собирая вещи, необходимые для ночевой, в первую очередь освободившись от мягкого трикотажного костюмчика, в котором чувствовала себя необъяснимо уязвимой. И только натянув джинсы и застегнув летний, джинсовый же жакетик, почувствовала: это одежда более подходит для новой Авроры, которая собирается совершить самый настоящий побег. И от зеркала отшатнулась, когда наложила новый слой косметики. Пришлось потратить время на то, чтобы смыть то, что могло навести мужа на нехорошие мысли. Смыть слишком агрессивную раскраску, абсолютно не подходящую для прежней Авроры.

Провожая её к такси, он вполголоса напомнил:

— Я позвонил твоей матери и предупредил о твоём приезде сразу после посещения твоего салона. Вечером перезвоню — узнать, как ты себя чувствуешь.

На его последних словах она снова поёжилась, уловив в них интонацию угрозы.

— Спасибо, — пролепетала она, прижимая к себе сумочку.

Пока машина выезжала из усадьбы, она не могла переключиться ни на что иное, кроме мысли о том, что он поставил на неё какой-нибудь жучок, а потому сразу узнает, где она, стоит ей только уклониться от выбранного им маршрута... Но едва такси выбралось на основную дорогу, Аврора, немного помешкав, вынула из сумочки айфон. Выждала ещё несколько минут и позвонила матери.

— Мама, я сбежала от Михаила, — не здороваясь, сказала она. — И я не знаю, куда мне спрятаться, чтобы он меня не нашёл.

Она услышала странный выдох матери, а потом её голос, как будто она тоже решилась на нечто неожиданное.

— Аврора, девочка моя, — чуть ли не шёпотом сказала она, — запиши номер телефона, по которому тебе помогут. Или запомни.

Аврора чуть не спросила: "Это какая-то социальная служба?" Но прикусила язык и, вынув махонький блокнот с ручкой из внутреннего кармашка сумочки, проговорила:

— Записываю. — Записала и несколько раз сверилась с тем, что диктовала мать, после чего не удержалась от вопроса: — Мама, а... чей это номер?

— Отец идёт, — вместо ответа быстро прошептала мать и отключилась.

Повертела айфон в руках и пожала плечами: отец не должен знать о номере? Или не должен знать, что мать разговаривает с дочерью? Или не должен знать, что Аврора вскоре должна приехать домой? Но ведь Михаил недвусмысленно заявил, что о её приезде в дом родителей будет знать!

Но до пригорода осталось совсем немного, и Аврора набрала данный матерью номер, гадая, что должна сказать, чтобы её где-то приняли или приютили. Сначала долго не откликались, потом женский голос мягко произнёс — и она вздрогнула:

— Аврора? Что случилось?

— Откуда вы знаете... — растерянно начала она, а потом чуть не сорвалась в крик, но вовремя опомнилась: — Вам мама перезвонила, что я должна к вам?..

— Ты в такси или в своей машине?

— В такси, — машинально ответила она.

— Назови водителю следующий адрес — или включи громкую связь.

— Включила...

Аврора снова было хотела что-то сказать, но после того как адрес был произнесён, собеседница отключилась, и Авроре пришлось положиться на случай или... на удачу? Для себя она решила, что эта женщина — знакомая матери, которая и правда может приютить её на время, а уж потом — как получится. Успокоившись на этом, хоть и слегка насторожённая, женщина попыталась прийти в себя от потрясения, постепенно расслабляя зажатые до болезненного состояния мышцы. Думать о том, что произошло в усадьбе, она запретила себе. Потому как яркие воспоминания давили на неё своей загадочностью, заставляя не то что нервничать, но в её новом угрюмо решительном состоянии — откровенно психовать. Поэтому она пыталась думать только о будущем. О том, как спрятаться от мужа так, чтобы без проблем развестись с ним.

"В конце концов, я не крепостная, чтобы со мной так обращаться!" — хмуро решила она, глядя в окно и не видя...

Таксист, безмолвно выслушав адрес, на подходе к городу развернулся и поехал, как показалось Авроре, в объезд его. Значит, прятаться предстоит в городе же?.. Аврора вздохнула и печально подумала, что начнёт настоящие прятки с того, что перекрасится. Новой Авроре не нравилось быть блёклой. Хотелось конкретного цвета волос. Хотелось одеться в нечто грубое, например — джинсы, чтобы ощущать себя более жёсткой. Хотелось найти работу и свой угол. Хотелось самой распорядиться своей судьбой.

"А хватит ли пороху? — недоверчиво к собственным мыслям спросила она себя. — Надолго ли хватит этого твоего заряда для сопротивления? Посмотрим".

Странно. Обогнув часть города, такси устремилось от него.

Полчаса — и машина поехала по улочкам районного городка. Удивлённая Аврора теперь уже внимательней приглядывалась к видам за окном: названия городка она не слышала в адресе. Как таксист узнал, что надо ехать именно сюда? По одному только названию улицы? Или он давно работает и знает обо всём, что в городе и в его окрестностях... Что ж, придётся положиться на это знание.

Пока машина, по впечатлениям, кружила среди небольших улиц, Аврора внезапно задумалась, есть ли у неё средства на первые дни вдали от мужа. И жалко скривила губы: на карте — мелочь из того, что он давал на косметические салоны и на всякое другое, что приглянется в магазинах модной одежды, например. А потом вздохнула: для кого-то и эта мелочь — целое состояние. Так что для новой Авроры эти деньги — целое состояние.

Водитель завернул в какой-то тупик среди стареньких пятиэтажек и остановил машину возле подъезда с закрытой дверью. На площадке напротив дома стоял трансформатор, а за ним — видимо, застройка — новёхонький дом-шестиэтажка. Вокруг трансформатора бегали, играя в догонялки, дети, а две мамаши прогуливались с колясками, что-то обсуждая между собой...

Прежде чем открыть дверь, Аврора вопросительно взглянула на него. Заплатил ли муж? Но ведь новая дорога — и дольше, и длинней. А если он сейчас начнёт требовать...

— За дорогу заплатили, — странно сказал водитель, и Аврора торопливо вышла.

Машина за её спиной, пока она разглядывала ветхую подъездную дверь, умчалась так, словно боялась, что её будут преследовать. И, чуть только она скрылась, подъездная дверь распахнулась, и к Авроре выбежала невысокая светло-русая женщина, схватила её за руку, заглянула в глаза и тут же повернулась к подъезду.

— Быстрей! Быстрей! За мной! Быстрей!

"Ненормальная какая-то!" — оторопело подумала Аврора, беспрекословно увлекаемая ею в обшарпанный подъезд. Она начинала сомневаться, что попала правильно. Во всяком случае, эта женщина своим поведением вызывала не только оторопь, но и нежелание подчиняться ей... Утешила себя одним: женщина и правда ждала её.

Добежали до второго этажа — и сразу стало понятно, в какую дверь надо стучаться. Впрочем, стучаться — это для красного словца. Дверь была распахнута.

Незнакомка втащила Аврору в квартиру — и тут Аврора застыла, пока ещё только удивлённая: закрыв одну дверь, женщина быстро повела закрываться и вторую, тяжёлую дверь — металлическую, хотя обычно в квартирах, насколько помнила Аврора, было всё наоборот: сначала обычная, деревянная, а потом металлическая. Да и, судя по фильмам, которые она смотрела, в современных квартирах вообще ставилась лишь одна дверь — металлическая.

Но ещё больше её поразила обратная сторона двери — со стороны квартиры: она вся была в довольно внушительных крюках и замках — чуть ли не запорах!

И только сейчас Аврора обнаружила, что прихожая, куда её ввели, отличалась такими же солидными размерами, каких не ожидаешь в таком стареньком доме, как эта пятиэтажка. И вокруг — зеркала! Громадные! Как будто владелица квартиры хотела увеличить свою площадь за счёт зеркал...

Инстинктивно она отошла подальше от странной металлической двери, возле которой замерла, словно прислушиваясь к подъезду, та невысокая женщина. Пока суд да дело, Аврора пригляделась к ней. Неизвестная одета в джинсы и в блузку неопределённой цветастой расцветки, поверх которой, кажется, кожаный жилет. На ногах — кроссовки. Аврора оглянулась: в прихожей светло, двери в две комнаты закрыты, короткий коридор к кухне узнать легко — в открытом проёме виднеется окно и стол, на котором тарелки и чашки. Итак, здесь она должна отсидеться? Здесь сумеет спрятаться?

Но почему эта женщина всё ещё стоит в прихожей и смотрит на дверь, будто ждёт, что вот-вот... Обе подпрыгнули, когда раздался краткий звонок — деловитая трель.

И тут женщина в очередной раз поразила Аврору.

— Уходи! — положив ладонь на металлическую дверь, глухо сказала она — и так негромко, что Аврора с недоверием уставилась на неё: неужели она думает, что за парой дверей её услышали?

Если и услышали, то ничем не подали знать.

Зато обе женщины услышали, как беспощадно трещит деревянная дверь, кем-то решительно ломаемая.

— Мне сказали — вы поможете! — с отчаянием воскликнула Аврора.

Не обращая на неё внимания, женщина шагнула к боковой зеркальной стене и ладонью подтолкнула её прямоугольную часть, так что зеркало отъехало, обнаружив тёмную внутренность. Хотя женщина, нисколько не сомневаясь и даже не глядя, сунула туда руку — и... Аврора сглотнула: и достала оттуда меч с длинным клинком!

А металлическая дверь уже скрежетала, сминаясь в петлях, — под аккомпанемент доносившегося в щель косяка злобного Михаилова голоса:

— Откройте сами — и мы не будем выламывать её!

Женщина достала второй меч, скрестила оружие и коснулась концами клинков прогибающейся металлической двери, быстро и с той же злобой проговаривая незнакомые Авроре слова... Аврора ткнулась спиной в стену между двумя дверями и безнадёжно подумала: "Всё повторяется... Я попала в какой-то замкнутый круг... А если? А если я просто-напросто сошла с ума? Господи, пусть будет так, что это я сошла с ума... господи... Пусть это я буду сумасшедшей, а не мир и люди вокруг меня, господи!"

Прижимая к себе сумочку, она снова начинала трястись и с ужасом смотреть на женщину. Неужели и эта женщина может вот-вот превратиться в чудовище?!

Металлическая дверь резко выпрямилась после прикосновения к ней кончиков мечей, а за ней на полуслове оборвался голос мужа, увещевавший открыть ему.

Женщина резко обернулась к левой закрытой двери, которая, как думала Аврора, вела в жилую комнату. Не отпуская оружия, хозяйка квартиры, решительно подошла к двери и толкнула её плечом.

— Аврора, быстро сюда!

И тут Аврора успокоилась и с радостной улыбкой побежала в открывшийся сад, счастливая от осознания, что и в самом деле сошла с ума. Она даже дотронулась до шершавого ствола яблони и даже сунула в рот пару малинок... Смешно, но на языке стало так сладко, так свежо! Самовнушение психа?

— Не торопись! — велели ей, и она оглянулась.

Женщина закрыла дверь и снова коснулась её оружием.

— Что ты делаешь? — с нескрываемым любопытством спросила Аврора: в таком безумии можно делать всё, что угодно! В том числе и спрашивать по-глупому.

Женщина попятилась от затрясшейся от ударов по ней двери и кивнула:

— Пытаюсь заставить время работать на нас.

— Получается? — улыбаясь, спросила Аврора.

— Немного, — согласилась та, улыбнувшись ответно. — Рада, что ты не боишься.

— А как ты заставляешь время работать на нас?

— Посылаю дверь в прошлое, когда она была крепкой.

— Тогда почему так быстро за ней стучат?

— Там тоже умелый мастер времени. Что случилось, Аврора? Почему ты в бегах?

— Мне нельзя рассказывать, — вздохнула она, с интересом разглядывая кривую трещину, в которую явно просовывался кончик меча того, кто за ней. Просовывался и уверенно расширял эту трещину. — Я дала слово, что никому не расскажу.

— Кому дала слово?

— Мужу.

— Он потребовал? — с пониманием спросила женщина.

— Ага.

— Значит, причина серьёзная. Тебе было страшно? Что у тебя с пальцем?

Забегая в дверь, ведущую в сад, Аврора нечаянно ударилась рукой о косяк. Плохо заживший прокол закровоточил. Решив, что ничего страшного не будет, если эта странная женщина услышит часть правды, она ответила:

— Я сегодня проткнула его.

— Специально? — уже с холодом в голосе спросила женщина.

— Да, пришлось.

— Теперь всё ясно. Странно только, как он нашёл именно тебя.

— А ты кто? — с любопытством спросила Аврора. — Ты знаешь Михаила. Сразу поняла, что со мной, хотя моя мать тебе вряд ли что-то успела рассказать за это время. Или успела? И почему Михаил так быстро меня нашёл?

— Я позвонила ему. Твоя мать дала мне номер телефона.

Аврора захлопала глазами — и с губ сорвался логичный вопрос:

— Если ты... позвонила ему, почему ты его не пускаешь?!

— Он должен знать, с кем столкнётся, прежде чем попробует отнять тебя у меня.

"А может, я всё-таки не сошла с ума? — снова растерялась Аврора. — Может, это она... свихнулась?!" И уже осторожней спросила:

— А почему ты не хочешь, чтобы меня отняли у тебя?

— Потому что ты моя дочь, — ответила эта ненормальная, держа мечи наготове и не глядя на неё, и Аврора успокоилась: всё нормально — они все и правда сошли с ума.

Глава четвёртая

В очередной раз прислушавшись к двери и убедившись, что в неё не ломятся, женщина один за другим всунула мечи в ножны (откуда только на ней взялся широкий кожаный пояс с этими ножнами!) и отошла от двери к Авроре, торопливо срывающей ягоды с малиновых веточек-кустиков. Насобирав пригоршню этих ягод, женщина, не глядя на притихшую Аврору, начала поедать малину по одной, опять-таки не сводя взгляда с двери.

— Ни о чём спросить не хочешь? — поинтересовалась она, с явным наслаждением уплетая малину.

Помедлив, Аврора с недоверием спросила:

— А вы ответите на все вопросы?

— Во всяком случае — попытаюсь, — пробормотала та.

— Как... мне к вам обращаться?

Аврора думала — женщина вспылит, но незнакомка пожала плечами и ответила:

— Ты права. Мы плохо знаем друг друга, поэтому называть меня мамой — глупо. Зови меня Камиллой. И на "ты".

— А ты... кто?

— Воровка, — ухмыльнулась Камилла и кивнула: — Идём. Нас потеряли надолго. Есть местечко, в котором мы спокойно посидим и поболтаем.

Грубое и даже страшное слово "воровка" заставило Аврору окаменеть на месте. Пусть она когда-то была вялой "тютей-матютей", но общаться с уголовным элементом!..

Пошедшая было вглубь сада, Камилла оглянулась и, кажется, поняла, в чём затруднение опекаемой. Она снова ухмыльнулась и добавила:

— Я ворую время.

Странно, но грубое слово "ворую" в сочетании с бесконечным, по впечатлениям, словом "время" успокоило Аврору, и она последовала за ненормальной женщиной по узкой садовой тропинке, всё так же торопливо снимая спелые ягоды туманно-красного цвета и отправляя их в рот. Малина утешала: она была реальной, благодаря своей знакомой и ожидаемо прохладной сладости. Поэтому Аврора позволяла себе отставать от Камиллы, которая, впрочем, тоже не отказывала себе в удовольствии полакомиться малиной прямо с куста.

— А чей это сад?

— Понятия не имею, — беззаботно сказала Камилла. — Он должен был появиться в этом времени — и появился. Хорошо, что мы не вышли на строительство того дома, к которому тебя привезли на такси. Грохот и пыль — это тебе не малина.

Аврора промолчала на этот странный ответ и уже не злилась. Почему-то именно он побудил её постараться уловить логику в происходящем и в репликах Камиллы. Удивительно, но логика явно существовала, хотя о её присутствии Аврора догадывалась лишь интуитивно, а потому злилась на себя: ответ, в чём эта логика, время от времени мерцал разорванным маревом перед глазами и в мыслях, но никак не хотел складываться в единое целое.

Они прошли весь довольно большой сад и очутились перед деревянным забором, очень примитивным: столбы, доски, перекладины — всё почерневшее от многолетних дождей и снега, с клочьями старой краски, порой в бледно-рыжих пятнах то ли плесени, то ли замшелости. За забором — дорога. Не асфальтовая, а та самая, что после проезжей машины вздымает облака пыли... Постояв немного перед забором, Камилла пробормотала пару неразборчивых слов и взглянула направо. Аврора машинально проследила её взгляд. Там нашлась калитка, которой, вообще-то, до сих пор точно не было. Точно — потому что и забор вдруг резко посветлел новыми, недавно струганными досками, пахнувшими свеженапиленным деревом. А перед ним, внизу, под ногами, — свежевскопанная земля, как будто этот забор поставили вот только что.

"Это делаешь ты?" — чуть не сорвался с языка вопрос к Камилле. Но Аврора сразу сообразила, что вопрос глупый, если даже не риторический. Она же видела, как женщина что-то бормочет, а потом кое-что меняется. Например, куда-то исчезли мечи с её пояса. А потом и пояс пропал, превратившись в обычный джинсовый ремень.

А та забормотала дальше...

Через полчаса по людной дороге они дошли до берега широкой реки, чуть поднялись по бесконечным лестницам и устроились за столиком, прячущимся от солнца под большим пляжным зонтом. Прибрежное кафе отличалось странными, на первый взгляд, посетителями: все женщины либо в белых, либо в цветастых платьях, а мужчины в основном в светлых рубашках и свободных светлых штанах, а то и в шортах. Аврора не сразу поняла, что они с Камиллой находятся, кажется, в курортном городе. Правда, где именно — неясно. Но это и не важно — подумалось вдруг. Главное — появилось время узнать хотя бы что-то.

На них обеих, одетых с весьма заметным отличим от остальных, никто внимания не обращал. Да ещё быстро угас небольшой инцидент, из-за которого Аврора опять чуть было не сбежала: за угловым столиком официанты разнимали двух мужчин, которые страшно рычали друг на друга, но внезапно успокоились и секунды спустя, как ни в чём не бывало, как будто и не ссорились на повышенных тонах, сели за столик, за которым оцепенели, видимо, их подруги.

Камилла мельком скользнула взглядом угловому столику и легкомысленно улыбнулась Авроре.

Им принесли горячий чайничек, чашки и тарелки с лёгкими пирожными.

— Поговорим, — твёрдо сказала Камилла.

— Я дала слово, — напомнила Аврора, встревоженно глядя на неё — и в то же время с надеждой: а если эта бесшабашная женщина умеет снимать и данное кому-то слово? Михаил-то заверил, что нарушенное слово может отразиться очень нехорошо. И теперь, когда Камилла своим появлением добавила к случившемуся ещё несколько тайн, Аврора ещё больше поверила этим заверениям.

— Обойдём! — беззаботно отмахнулась та. — Ты дала слово на конкретный случай, а мы будем говорить о другом, так что опосредованно мне нетрудно узнать, что хотел скрыть твой муж. Итак, что я о тебе знаю: твоя мать думала, что взяла на воспитание ребёнка своей близкой подруги. Ты выросла, повзрослела — она тебе не сказала, что ты приёмная? Даже перед свадьбой?

— Нет, — уверенно ответила она и вдруг чуть склонила голову: в тот вечер, когда родители серьёзно поговорили с ней о свадьбе, мать, кажется, хотела что-то сказать ей. Что-то такое, что отец сразу понял, о чём она. И запретил говорить дальше.

Камилла усмехнулась, как будто слышала, о чём подумала и вспомнила Аврора.

— Кое-кому пришлось помухлевать со временем, чтобы ей преподнести твою историю именно таким образом. Но дело было сделано. У меня отняли ребёнка, пока я была в тюрьме, и отдали женщине вашего мира. Я нашла её недавно и...

— Подожди-подожди! — заторопилась Аврора. — Тюрьма?! Как ты там оказалась?!

— Не ваша тюрьма, — уточнила Камилла. — Тюрьма в нашем мире. А попала я в неё из-за своей специализации. Я маг, умеющий манипулировать временем. Ну, и как уже говорила, умею воровать его. Этим и жила, пока не встретилась с одним вельможей. Он, честно говоря, вскружил мне голову. — Камилла криво улыбнулась. — Я тогда ещё зелёной девчонкой была и лесть воспринимала как признание в любви. Повелась на его слова да на ухаживания... В общем, всё закончилось тем, что я выполнила то, что он хотел, и очутилась в тюрьме. Потому как подставилась, а он оказался ни при чём.

Она о чём-то задумалась, наверное вспоминая, а Аврора, довольно скептически воспринимавшая её рассказ, вдруг замерла взглядом на волосах женщины — таких же блёкло-русых, как у неё. А ещё у Камиллы брови оказались такими же, как у неё, — длинными и, хоть и тонкими, но отчётливого рисунка. Женщина же, которую Аврора с детства считала своей матерью, могла похвастать каштановыми волосами с отчётливым оттенком рыжины, а вот бесформенные густоватые брови ей приходилось выщипывать, чтобы выглядели сообразно моде — или сообразно советам косметолога...

Вот теперь, когда появились внешние аргументы, что сидящая напротив неё женщина и в самом деле не врёт насчёт их родства, Аврора встревоженно заинтересовалась и подробностями.

— Что значит — воровать время?

— Самое лёгкое — забирать у спящего. Человек спит и просыпается слегка невыспавшимся, думая, что у него был просто плохой сон. Можно забрать время у старика, зажившегося на этом свете, но уже не владеющего собственным разумом, — что я и сделала, выполняя приказ того вельможи.

— За это тебя... в тюрьму?..

— За это. Забрала время у престарелого родственника того вельможи, а на следующий день за мной пришли.

— И теперь ты отсидела? — медленно сказала Аврора, крутя чашку с чаем за тонкую ручку. — И решила найти меня?

— Ха... — уже угрюмо сказала Камилла. — До сроков отсидки мне далеко. Когда у меня отобрали ребёнка, я не сразу восстановилась — родила-то совсем юной. А когда пришла в себя... В тюрьме ведь тоже люди. Я сидела в отдельной камере, но просители ко мне приходили. И я не за деньги, а за обещание комфорта выполняла их пожелания. А они... мои. Так у меня на руках оказались карты времени. Это обычные карты — для тех, кто живёт здесь, в этом мире. Только в рубашку их вписаны циферблаты различных часов. А потому ими можно играть в перевёрнутом виде. Или — гадать. Мои сторожа карточной колоды не заметили. А я первым делом погадала на тебя. На поиск. Так я нашла Елену — женщину, которую ты зовёшь своей матерью. Когда я сбежала, в первую очередь позвонила ей — предупредить, что её настоящая мать объявилась. И, если ты вдруг окажешься, как минимум, в неприятной ситуации, она должна будет дать тебе номер моего телефона.

— А ты давно здесь? — с некоторым страхом глядя на эту всё-таки очень странную женщину, спросила Аврора. — Давно — в этом мире? И что такое — мир твой? И... и что теперь делать мне?

— О, наконец прозвучал личный вопрос! — усмехнулась Камилла и взъерошила свои короткие волосы, отправляя чёлку назад, но та упрямо скользнула на глаза. — Давай-ка так. Елена не рассказала мне подробностей о твоём замужестве. Знаю лишь, что твой муж — это кто-то из нашего мира. Расскажи о вашей первой встрече. Возможно, она подскажет мне, что делать дальше.

— Михаил очень красив, — неуверенно начала Аврора и замолчала, застеснявшись.

Камилла только фыркнула.

— Узнаю нашу породу, — пробормотала она. — Все мы на красавчиков западаем...

— Очень красив, — уже упрямо продолжила Аврора. — Поэтому я очень удивилась, когда после первой нашей встречи он захотел на мне жениться.

— Сильный маг, значит, — задумчиво заметила женщина. — Сразу увидел в тебе стабильность.

— Что это значит — стабильность во мне?

— Ты унаследовала мой дар — магию времени. Но ты не воровка. Отнюдь. Сама того не подозревая, даже необученная, ты распространяешь вокруг себя время стабильности. Любое пространственно-временное изменение поблизости от тебя постепенно возвращается к исходному состоянию. Вот что такое дар стабильности.

— Не поняла. — Аврора даже головой помотала, настолько диким и неясным был ответ Камиллы на её вопрос. — Дай мне какой-нибудь пример этой... стабильности.

— Кафе, — сразу сказала та. — Вот тебе пример стабильности. Кафе выстроено стабильно спокойным. Что было во время стройки — никому неинтересно. Но, когда здание было готово, некоторое время оно постояло в спокойствии. И это спокойствие — его основа. Ты видела, что было, когда мы вошли. Вихревое возмущение, устроенное теми глупыми мужчинами, которые разругались из-за мелочи. Ты вошла — ссора растаяла. Почему? Время этого места вернулось в первоначальное состояние спокойствия. Если бы ты была сосредоточена не только на мне, то заметила бы, как ещё несколько человек пришли к спокойствию вместе с этим местом. Выйдя отсюда, они снова встревожатся или начнут нервничать из-за своих проблем. Но здесь они спокойны. И, если успеют решить свои проблемы, не выходя, будут спокойны и на улице. Ты стабильность первоначального места, если уж говорить об узкой специализации.

— Я, наверное, очень тупая, — пожаловалась ей Аврора. — Объясни ещё немного. Я выйду — и эти мужчины могут снова поссориться?

— А вот этого я тебе сказать уже не могу. Ведь я не знаю, решили ли они свою проблему, пока стабильность места действовала на них.

— А зачем вообще нужна стабильность?

— Хороший вопрос, — одобрила Камилла и чуть не издевательски добавила: — Мне это самой интересно. Расскажи, как ты жила с Михаилом.

— Мы с ним мало общались, — ответила Аврора. — В городской квартире он бывал редко. Он сам говорил, что в городе ему не очень уютно. Обожает коттедж. Только летом бывает редко, потому что в нём живу я.

— Редко — это как?

— Приезжает часто, но редко остаётся ночевать, хотя говорил, что зимой ночует в нём постоянно, — объяснила Аврора — и нахмурилась.

Камилла, возможно, тоже размышляла о чём-то, так что не мешала дочери обдумывать мысль, промелькнувшую было и еле-еле пойманную-таки за хвост.

А если Михаилу и не нужна была зимой её стабильность в коттедже?.. И — внезапно обдало жаром: не из-за тех ли серых людей Михаил и охрана коттеджа превратились в чудовищ?! "Я не слишком хорошо начала думать о себе? — с изумлением ахнула она. — То есть... не вернись я в коттедж, Михаил остался бы чудовищем?! Получается, с моим возвращением в коттедж в дом вернулась... стабильность?! Мне страшно... А если Михаил поймает меня и запрёт в коттедже навсегда? Ради той самой стабильности?! Но я... не хочу! Не хочу такой жизни, когда нет надежды на что-то другое!"

Но следующая мысль оказалась ещё более страшной. Если она сбежит от Михаила, не останется надежды, что хотя бы редко, но она увидит его, своего мужа. "Я о чём-то не о том думаю, — в смятении решила она. — Теперь я вообще не понимаю, кто я и что мне делать... Да ещё, судя по всему, я теперь не просто в бегах, но и бездомная!"

— Камилла, — вполголоса сказала она, — а кому в вашем мире особенно может быть нужна эта стабильность? До такой степени, что меня... чуть ли не приковали к дому? И... почему в моём мире? То есть в этом?

— Последних новостей из своего мира я не знаю, разве что на его границах идут небольшие... — она пожала плечами. — Я даже не знаю, как их назвать? Войны? Стычки? Возможно, там нужен твой дар?

— Что будет, если я нарушу слово, данное Михаилу? — напрямую спросила Аврора. — У меня впечатление, что ты ни в чём не разберёшься без моего рассказа о том, что со мной случилось и почему я от Михаила сбежала.

— Подожди, — подняла руку Камилла. Она посидела, сморщившись, словно вместо чая отпила прокисшего сока, а потом кивнула: — Ты права. Но Михаил — маг. Слово, данное ему, подкреплено каким-то наказанием, о чём я пока не знаю. Но ты, Аврора, сама можешь спросить у него обо всём. — И глаза матери блеснули злорадным торжеством.

— Это как? — во все глаза глядя на неё, спросила Аврора.

— Он думал — ты обычный человек, но с кровью стабильности. Последнее я поняла по твоему порезанному (или уколотому — ты говорила?) пальцу. Ещё я поняла, что в коттедже произошло нечто, из-за чего ему понадобилась твоя кровь. А это значит, ситуация была пожёстче той, что мы видели в этом кафе. Так вот. Он думал, что ваш брак не имеет законной основы в нашем мире. Теперь он знает, что — имеет. Но, поскольку меня не существовало в реальной жизни пару десятков лет, он не знает, кто я. А потому не сумеет докопаться и узнать, кто твой отец. А для нас с тобой это очень важно...

Она замолчала, глядя на свою чашку с такой страшной улыбкой, что Аврора поёжилась и неловко спросила:

— И что это даёт мне?

— А что хочешь ты? — пронзительным взглядом впилась в её глаза мать.

Аврора думала недолго. Время было — с "определиться".

— Я хочу свободы выбора.

И мысленно пожала плечами, мысленно же качая головой: муж-то у меня, оказывается, есть — и настоящий... Любимый, хоть и нелюбящий...

Подошла официантка, убрала использованную посуду, и Камилла попросила её принести бутылку минералки. Посидела немного, глядя вслед девушке, потом сказала:

— Можно сделать так: ты вернёшься к матери. Он там найдёт тебя. Ты задашь ему все свои вопросы. Как человек, имеющий отношение к его же миру, теперь ты имеешь на это право...

— Прости, перебью, — хмуро сказала Аврора. — А если ему на всё это наплевать? Если он просто снова привезёт меня в коттедж, в котором запрёт? Ведь, кроме тебя и его, больше никто не знает о моём существовании, как человека иного мира! Что тогда? Ты ведь тоже в бегах, насколько я поняла. Чем ты можешь помочь мне в этом случае?

Из-под рубашки мать выудила цепочку с плоским прозрачно-красным камнем, протянула ей. Аврора с невольным интересом пригляделась к камешку. Необычно обработанный, пусть она в нём сразу узнала рубин.

— Что это?

— Не знаю, чем ты занимаешься в том коттедже, но это самоучитель. — Напряжённо сжатых губ матери коснулась усмешка. — Ты маг времени. Значит, должна знать основы своей магии. Чтобы тебя не использовали. И чтобы ты могла уметь использовать свои способности для своих надобностей.

Сердце Авроры всколыхнулось. Судя по перемещениям Камиллы, магия времени и в самом деле может дать своему обладателю свободу... Значит... Она осторожно приняла цепочку с камнем и вопросительно взглянула на Камиллу:

— А если Михаил — маг, он может заметить... этот самоучитель?

— Нет, — с каким-то удовольствием ответила Камилла. — Он не маг времени. А этот артефакт сейчас находится в двух временных измерениях: в настоящем времени — здесь, в твоих руках, и одновременно — в моей тюремной камере, где я его спрятала между двумя камнями в стене. Твоя задача — не дать Михаилу увидеть кулон. Я предполагаю — он светский человек, из здешних (то есть нашего мира) аристократов, и рыться в твоей сумочке не будет. Артефакт используется легко: надеваешь его перед сном и во сне получаешь всё, что тебе пригодится.

— Откуда он у тебя?

— Сама делала, — вздохнула Камилла, глядя на неё с печальной улыбкой. — Думаешь, я не скучала? Не скучала, зная, что где-то далеко, даже не в моём мире, растёт, ничего не зная, моя дочь? Я не предполагала, что твой дар будет равнозначен моему, но творила этот артефакт на всякий случай, мечтая, что однажды... И вот он — этот случай.

— А что будешь делать ты, пока мы с Михаилом разбираемся во всём?

— Нравится мне это — "разбираемся", — пробормотала Камилла. — Почему-то до недавнего времени мне казалось, ты не слишком... энергична.

— А так оно и есть, — согласилась Аврора, ссыпая цепочку с рубином во внутренний кармашек сумочки. — Я всегда плыла по течению, потому что ничем не выделялась среди детей моей семьи... Ну, ты поняла. У меня не было никаких особенных талантов... Да и сейчас... То, что ты мне обо мне и себе рассказала... Я и сейчас порой думаю, а вдруг я...

— Свихнулась? — со смешком договорила Камилла. — Бедная моя девочка... Как много на тебя обрушилось в одночасье!..

— Так что ты будешь делать? — напомнила Аврора.

— Попробую попасть к тому вельможе, который является твоим отцом и моим бывшим любовником, и сообщить ему о том, о чём он пока не знает. Об отцовстве. Поверь, ему это известие должно очень понравиться, — многозначительно сказала Камилла и ядовито-сладко добавила: — Особенно на фоне того, что ему когда-то весьма убедительно предрекли: он быть отцом не может!

Она заплатила за заказ, и они спустились под веранду кафе, к речному берегу. Будто в рассеянности, Камилла чуть согнула руку, и Аврора немедленно уцепилась за неё. Идти по пляжу рядом с внезапно объявившейся матерью было странно, но почему-то спокойно. Они медленно передвигались вдоль кромки воды и молча смотрели на бегающих повсюду людей, которые загорали, играли в игры на песке, млели от солнца. Неизвестно, как Камилла, но Аврора отчаянно не хотела, чтобы мать снова пропала из её жизни. Может, потому, что Камилла дала ей ориентир, как измениться?

— Не хочу... — с неожиданной обидой проворчала Камилла и жалобно взглянула на Аврору. — Не хочу уходить и снова не знать, где ты и что с тобой! Не хочу! Как будто оставляю беззащитную маленькую девочку, а не взрослую женщину!

Они подошли к высоченной деревянной лестнице, ведущей куда-то на холм с едва видными снизу высотными домами.

— А уже всё? — робко спросила Аврора. — Мы уже расстаёмся? Я ни о чём не успела спросить тебя...

— Будем строить мосты с обеих сторон, — хмуро сказала Камилла. — Ты разберёшься с мужем. Я — с твоим отцом. А сейчас я оставлю тебя возле дома твоих здешних родителей. Аврора, помни главное: ты дочь не последнего человека в нашем государстве. И ты маг времени с узкой специализацией, которая весьма ценится в нашем мире. Не поддавайся тем, кто захочет тебя принизить. Не поддавайся соблазну плыть по течению. Потому что потом пожалеешь о потерянном времени. Ты другая. Помни об этом!

Она добавила что-то на незнакомом языке и махнула рукой как-то так напряжённо, словно потащила в сторону невидимое тяжёлое полотно, неожиданно упавшее перед ними. Деревянная лестница исчезла. Новый взмах рукой — Аврору чуть не оглушил равномерный грохот с близкой стройки. Третий мах — и появилась липовая аллейка, почему-то очень знакомая, и вместо грохота послышалось лёгкое воробьиное чириканье, и солидное воронье карканье показалось чуть ли не чарующим фоном для Авроры, успевшей оглохнуть и постепенно вернуться к обычному прослушиванию мира вокруг.

Только она принялась рассматривать аллейку, стараясь сообразить, почему та показалась ей знакомой, как спохватилась и огляделась. Но матери рядом уже не было. Зато рядом нашлась скамейка, и Аврора побрела к ней, чуть не до слёз обиженная, что Камилла пропала без предупреждения. Присела, бездумно подставив лицо солнцу...

Не сразу, но очнулась. И с нервным смешком поняла, что жить стало пострашней того, что было до сих пор. И не потому, что Михаил может её поймать и навечно заточить в своём коттедже... А потому что с артефактом-самоучителем Камиллы перед ней разверзлась бездна. Мир громадный. И не только в одной плоскости. Миров много. И среди них такие, о которых думалось ранее, как о сказочных. А они существовали въяве.

И посмотрела на свои руки. Надо же... Она маг. И её особенности — время и стабильность. Ну и ну... Аврора вздохнула и подняла глаза.

Она сидела в скверике перед домом, в котором жили её здешние родители. Оторопев поначалу, она беззвучно рассмеялась. Услышь кто-то другой такое, про "здешних родителей", сразу бы в дурку отправил. Или оставил бы на воле, но помнил бы как дурочку...

Отогнав ненужные сейчас мысли, Аврора сосредоточилась на том, что происходило перед домом родителей. Приглядевшись, вынула айфон и, немного посомневавшись, открыла телефонную книгу, чтобы ткнуть пальцем в нужный номер.

— Я на скамейке напротив дома, в сквере.

Сказала и отключилась. Дальше пусть сами.

И сидела, наблюдала, как Михаил, оглядываясь (движение между жилыми домами не очень сильное, но всё же...), переходит дорогу и медленней начинает путь по асфальтовой дорожке вдоль липовой аллеи. Дошёл и молча протянул руку.

Хмыкнув тихонько: "Слова на меня жаль?", Аврора встала со скамейки. Её ладонь очутилась на его локте, и он тут же повёл её к машине, стоявшей у подъезда к родителям.

— Аврора, что тебе наговорила эта ненормальная? — строго спросил он, не оглядываясь на жену.

Она снова беззвучно засмеялась. И Михаил оглянулся-таки, почувствовав дрожь её тела. Недовольно буркнул:

— Что?

— До сих пор я думала, что это я ненормальная, — улыбаясь, объяснила Аврора. — Я видела поразительные, страшные вещи, которые могут возникнуть только в мозгах самых настоящих психов. Я видела каких-то серых людей, которые из арбалетов убивали нашу охрану и прислугу. Я видела мужа, который превратился в чудовище. Я видела, как кровь обнаруживает в моей личной, как я недавно думала, комнате драгоценные камни. Михаил, я нормальная? Нормальней той женщины, которая хотя бы попыталась объяснить мне, что со мной? Ответь! Пожалуйста, Михаил!

— Приедем домой — поговорим, — угрожающе пообещал он.

— Домой — это куда? — дерзко спросила она, и он от неожиданности даже остановился. — Я хочу в городскую квартиру. Или там у меня теперь тоже нет моего личного местечка? А есть помещение для неизвестно пока чего?

— Ты изменилась, — угрюмо оценил он.

— Я очень надеюсь на это, — с трудом скрывая страх перед ним, сумела спокойно сказать Аврора и вошла в салон машины, дверь которой муж открыл ей.

Глава пятая

Никаких городских квартир!.. Михаил не только не дал Авроре зайти к родным (пусть и знала теперь, что не родные, но ведь самые близкие!) — хотя бы увидеться с ними, поздороваться, но и сразу от их дома через весь город направил машину в коттеджный посёлок. Аврора дорогу узнала легко и сразу: не один раз бывало, что ездили от родителей в свой коттедж.

Аврора сидела рядом с Михаилом и поначалу безучастно смотрела в окно. Пока не вспомнила, что время поездки — почти час. И закрыла глаза, намереваясь подремать и отдохнуть. Если вспомнить богатый на события сегодняшний день, это желание было естественным. Но, едва её ресницы сомкнулись, едва она тихонько вздохнула в предвкушении отдыха, пришлось тут же распахнуть их: по умирающему саду побежали серые люди с арбалетами, безжалостно уничтожая не только розовые кусты, но и охранников. Побыстрей открыв глаза, она почти сразу сильно вздрогнула, что и заметил Михаил. По-прежнему глядя в ветровое стекло, он бесстрастно спросил:

— Вспомнила что-то неприятное?

— Что это был за город? — помедлив, спросила Аврора. — Когда после нападения на дом я выбежала на улицу, оказалось, что это не наша улица, не поселковая. Она... какая-то старинная. И этот город, который там оказался, был пустым. И в нём не то что страшно, а... Впрочем... — она задумалась. — Я, наверное, совру, если скажу, что было не страшно.

Машина внезапно вильнула в сторону и вскоре остановилась на обочине. Михаил откинулся на спинку кресла и, помолчав немного, предложил:

— Расскажи, что ты видела в том городе.

— Очень мало, — отозвалась Аврора и коротко перечислила...

Надежда, что муж хоть что-то объяснит, растаяла мгновенно, едва он задал следующий вопрос:

— Она сказала, как её зовут?

— Да. Её зовут Камилла, — ответила Аврора и тут же испугалась: Камилла сказала, что незнание Михаила, кто она, — это оружие против него, если он захочет заранее узнать об Авроре всё!

Но сидевший, насторожённо глядя на неё, Михаил снова откинулся на спинку кресла, сумрачно глядя вперёд.

— Это не наше имя. Она назвалась иным. Чужим. Что она ещё о себе рассказывала?

Всмотревшись в его напряжённый профиль — профиль уверенного мужчины, готового драться, если надо, Аврора слабо вздохнула: ей бы хотелось другого разговора. Разговора о том, как в дальнейшем они, двое, будут жить. Поэтому, снова помешкав, она неохотно ответила:

— О себе она говорила мало. Я её дочь. И ей хотелось узнать больше обо мне и моей жизни, чем говорить о себе.

— А ты? — с хмурой насмешкой поинтересовался он. — Ты не хотела узнать побольше о внезапно объявившейся матери?

— У нас было слишком мало времени, — обиделась Аврора. — Ты шёл по нашим пятам. И, кстати, это правда, что среди твоих охранников есть свой мастер времени?

— Откуда ты... — угрожающе начал Михаил, развернувшись к ней всем корпусом. И снова обмяк. — Понял. Мать сказала? А ты? Ты уверена, что эта женщина не самозванка? Может, она только назвалась твоей матерью, зная, что твой муж богат?

— Мы с ней как сёстры, — неудержимо улыбнулась Аврора, снова счастливая от нечаянного тогдашнего открытия. — Очень похожи.

Кажется, этой её улыбке он поверил.

— И зачем она появилась?

— Увидеть меня, — пожала плечами Аврора и снова слабо улыбнулась, вспоминая решительную, хоть и небольшую фигурку с двумя мечами, чьи клинки были впечатляюще длинными.

— И всё?

— Не всё, — уже более твёрдо сказала Аврора. — Она появилась, узнав, что меня используют для чего-то неведомого, причём без объяснений. А узнав, что меня используют, как человека с особой кровью, объяснила, что я не из здешнего мира.

— И что тебе это знание даёт? — недовольно спросил Михаил. — Ты всё равно останешься при мне и будешь делать то, что я скажу.

Дальше Аврора заговорила очень осторожно, чувствуя, что ступает по весьма хрупкому льду собственных желаний и очень слабых представлений о законах другого мира; представлений, которые сложились только из коротких бесед с матерью, но никак не обязательно точных.

— Но, когда ты здесь закончишь со своим делом, мы сможем развестись. И тогда... У нас у обоих появятся настоящие семьи.

Он впервые за всё время очень внимательно заглянул в её глаза.

— Ты... мечтаешь о настоящей семье? Мне казалось — ты довольна своим положением при мне.

— Надежда умирает последней, — грустно сказала Аврора. — И я постоянно надеялась, что однажды ты всё-таки увидишь во мне свою жену...

И вдруг с ужасом сообразила: "Если он думал, что я человек, что я из этого мира, а значит, для него брак со мной — фикция... то не был ли он уже женат?! Или, как минимум, у него может быть настоящая невеста!" И, впервые в жизни обозлившись, резко спросила:

— А ты? Ничего мне так и не расскажешь, зачем тебе кровь стабильности?

Он посидел ещё немного, всё так же не глядя на неё, а потом кивнул — то ли ей, то ли своим мыслям. И пообещал:

— Рассказывать сразу не буду. Сначала покажу.

И машина вновь полетела по городским улицам. Глядя на сияние жаркого летнего дня, который постепенно клонился к безоблачному тёплому вечеру, Аврора думала о своём саде: правда ли он до сих пор находится в том жутком состоянии, которое она с содроганием вспоминала? Или сломанные, искорёженные кусты — это что-то... вроде иллюзии, как и мебель в доме? И напоминала себе: "Подожди. Приедешь — узнаешь".

И с завистью продолжала следить за зелёными газонами и клумбами, уносясь мыслями к тому времени, когда она и нанятый садовник холили и лелеяли любимые розы... Сердце вздрогнуло от неожиданной догадки: а если садовник тоже из другого мира? Нравилось ли ему поддерживать красоту в коттеджном саду?.. Или он тоже старался создавать только видимость своего усердия? Но для чего нужна эта иллюзия с садом? С розами? И грустно усмехнулась: она так любит розы, что забыла о других цветах... Что ж. Бывает.

За городом они свернули с общей трассы на дорогу, ведущую в коттеджный посёлок, и Аврора снова неожиданно для себя слабо улыбнулась: за два года это случилось второй раз, когда муж лично привёз её в посёлок.

Скромные, выкрашенные под светлое дерево металлические ворота (ещё издали стало заметно) начали открываться. Аврора, как всегда бывало по приезде, в очередной раз всего лишь скользнула беглым взглядом по вывеске на пропускном пункте "Посёлок "Возрождение". Но сейчас вдруг подумала-помечтала о том, чтобы это название сегодня оказалось для неё знаковым. Пророческим.

Уже на территории посёлка Михаил сильно сбавил скорость — возможно, специально. И Аврора увидела то, чего не замечала, когда, сосредоточившись на испытываемом личном ужасе, убегала из посёлка на такси.

Дорога сухая и чистая. Обычный асфальт. Но красивые, а порой и изысканного рисунка литые ограды, ранее сдерживавшие напор цветущих садов, теперь кое-где переломаны, и на чистенькие поселковые улицы вывалились сломанные лозы и ветви... То и дело мелькали люди в садах, работавшие так, словно убирались после страшной бури, прошедшей недавно... Прильнув к боковому окну, Аврора сглотнула: они убирались не только среди обезображенных клумб, но и вокруг домов. Разрушения с улицы не очень видны, но и то, что Аврора успела заметить, вызывало желание передёрнуть плечами.

Снова кольнуло сердце. Не оборачиваясь к мужу, спросила:

— Многие погибли?

— Многие, — бесстрастно ответил тот.

— А... наша соседка? Елена? Она обещала сегодня прийти... Она жива?

— Жива и ждёт тебя.

— Ждёт меня?! — поразилась Аврора.

— На всех твоей крови не хватило.

Она услышала его ответ. Она услышала слова, которые поняла в сочетании.

Но лишь минуту спустя сообразила, что имел в виду её муж.

От учащённого в секунды дыхания пересохли губы. Так вот почему... почему все соседи так старались чаще собираться на званые вечера именно в коттедже Михаила!.. Вот почему соседка Елена вела себя порой странно, то и дело забегая к Авроре и всякий раз норовя будто нечаянно дотронуться до хозяйки...

Значит... весь посёлок — часть другого мира? Мира, в котором нет стабильности? Нет, лучше не думать о том, к чему не знаешь фактов. Но Елена...

Аврора вспомнила, как заходили гости в её коттедж, какие искренние у них были улыбки. Возможно, сейчас она додумывает ситуацию, но... Наверное, они и правда лучше чувствовали себя в доме Михаила, где живёт женщина — маг стабильности. Пусть Аврора пока плохо понимала то значение, которое и её странным образом появившаяся настоящая мать, и её муж (который ещё может оказаться и не мужем ей) вкладывали в странную фразу "магия стабильности".

Машина остановилась на небольшой поселковой площади, лишь самую малость не доехав до коттеджа. Площадь эту Аврора любила, особенно его центральную часть: это замечательное местечко состояло из небольшого, скромного вида круглого бассейна под старину, вода в который попадала из сердцевины громадного каменного цветка, а также включало в себя несколько маленьких клумб, украшавших местность вокруг бассейна точно так же, как несколько скамеек, тоже стилизованных под старину. В общем и целом, Авроре всегда казалось, что это место с бассейном по своему стилю ретро могло бы гармонично вписаться в виды где-нибудь в Венеции или на старинных улочках Рима.

На движение Авроры вопросительно оглянуться на него ("Зачем мы здесь остановились?") Михаил открыл дверь и вышел из машины. Не сказал ни слова, но Аврора, хоть и не совсем уверенная, что поступает правильно, тоже напряглась, собираясь последовать его примеру и покинуть машину. Впрочем, Михаил и не собирался задавать сплошные загадки: постояв у открытой двери со своей стороны, он обошёл машину и открыл дверь Авроре. И даже (в душе печально усмехнулась она) подал ей руку, помогая выбраться с кресла.

Встав на ноги и оглядевшись, Аврора машинально подошла к бассейну, благо пройти между махонькими клумбами по огромным плитам к воде легко. Прошла машинально — и внезапно смутилась: Михаил ей ничего не сказал, так почему же она сразу приблизилась бассейну? Из-за успокаивающего плеска падающей мелкими струйками воды, чья монотонность усмиряла её всклокоченные чувства?

Михаил присоединился к Авроре, едва она остановилась, и встал рядом, тоже глядя на восемь толстых "лепестков" каменного цветка, источающих воду.

— Ты устала? — неожиданно спросил Михаил, не сводя глаз со стекающей по широким "лепесткам" воды.

— Немного, — ответила она.

Признаваться, что устала до изнеможения, не желала. И, естественно, что эта усталость не из-за физических нагрузок, а из-за переживаний и слишком беспощадной и стремительной смены... сногсшибательных событий.

Михаил обернулся, чтобы коротко оглядеть её и снова вернуться к созерцанию поблёскивающей в вечернем солнце воды.

— Ты устала, — констатировал он. — Но есть последнее на сегодня событие, с которым ты должна... которое ты должна увидеть, — поправился он.

Ноги начали подрагивать от усталости и мгновенного испуга ("Что он ещё придумал?!"), и Аврора с сомнением, но поторопила мужа:

— И... какое это событие?

Про себя она решила: что бы там ни было, он рядом. И она не испугается.

Михаил снова взглянул на неё и шагнул ближе. Кроме джинсов, на нём была летняя рубаха чистого синего цвета, который подчеркнул его белые волосы и превратил тёмно-серый цвет его глаз в глубокий синий. Две верхние пуговицы рубахи расстёгнуты — жарко, и на смуглой коже смутно виднелась крупная золотая цепь, которую муж никогда не снимал и из-за размеров которой её "здешняя мама" однажды и обозвала его бандитом. Сейчас из отворотов рубахи он вытащил всю цепочку с кулоном — шестигранного силуэта прозрачный камень, мгновенно заблиставший, будто брызнувший разноцветными огнями в солнечных лучах. А затем цепь с камнем очутилась на его ладони.

— Надень, — то ли предложил, то ли велел Михаил, протянув ладонь к Авроре.

Уже косвенно предупреждённая Камиллой, что украшения могут быть артефактами, Аврора с некоторой опаской надела тяжёлую цепочку с кулоном. Где-то по краю размышлений о том, чем может этот кулон оказаться, промелькнула и обида: а почему Михаил сам не надел ей этот кулон ей на шею? Побрезговал?

Поправляя цепь, Аврора подняла глаза спросить Михаила, оставить ли кулон на одежде или сунуть его под неё, чтобы он касался кожи... Подняла глаза, держа в руках драгоценный камень, — и вопрос застыл на губах... И она только и могла, что медленно оглядываться, рассматривая окружающее её пространство, не только резко, но неожиданно изменившееся.

Посёлок с его коттеджами и садами остался на месте.

Но теперь он выглядел очень незначительным, вписанный в переулки между громадными домами и площадями того же пустого города, который она увидела, убегая из своего коттеджа от серых людей и чудовищ-оборотней.

И лишь вода, спадающая в бассейн с лепестков небольшой скульптуры, напоминала о том, что всё происходящее и видимое глазам реально.

— Это ты видела утром? — спросил Михаил.

— Да... А что это?

— Это пограничный город нашего государства. А жители посёлка — его последние горожане, оставшиеся в живых после нападения сил Хаоса. Более подробно расскажу дома. Садись. Кулон оставь себе. Теперь, когда я знаю, что ты... наша, ты должна видеть прошлое и настоящее этого города... будучи моей женой.

Аврора хотела было отказаться: город, увиденный с помощью кулона, производил жуткое впечатление, но последняя фраза Михаила — и она с потрясением взглянула на него, поспешно пряча камень на груди.

Быстро села в машину, то и дело забывая закрыть рот, потому что не могла оторвать взгляда от странных картин за окном — старинный город, мрачно высившийся, словно вырастая среди разноцветья низенького, в сравнении, коттеджного посёлка, и в самом деле вызывал неоднозначное чувство.

В коттедже её встретило привычное спокойствие, а комнаты больше не выглядели как после бандитского налёта. И прислуга всё так же спокойно помогала своей беглой хозяйке, спрашивая её пожеланий по поводу близкого ужина... И Аврора боялась признаться хоть кому-то, что, мельком всматриваясь в их благожелательные лица, она ищет в них подобия тем чудовищам, которыми они были, и в то же время страшится увидеть хоть малейший признак, что они оборотни.

Именно этот вопрос больше всего интересовал пока. Они все в самом деле оборотни? Жаль, что она не спросила Камиллу о том. И страшновато спрашивать Михаила (опять-таки: как его зовут по-настоящему?!)...

А Михаил проводил её в спальню, дождался, пока она переоденется в домашнее. Она не стала признаваться, что в домашнее одеваться ей совсем не хочется, потому что чувствует себя в нём уязвимой, и надела один из трикотажных брючных костюмов, которые недавно так любила... Как не стала признаваться, что боится теперь оставаться в своей спальне, которая оказалась местом, мягко говоря, общественным.

В столовой зале был накрыт стол для них двоих.

Михаил сел напротив и выждал, когда она немного поест, да и сам с удовольствием смёл со своих тарелок довольно плотный ужин. И заговорил, когда подошло время десерта, а Аврора была на нервном пределе: до неё дошло, что он не просто так сказал о её крови. А если ей устроят настоящее кровопускание?! Она испугалась этого отчаянно!

— Итак, пограничный город, — бесстрастно сказа Михаил. — Он старинный и издавна принадлежал нашему государству. Но однажды на него заявили права наши соседи. Они все маги, как и мы. Но их магия... не то чтобы деструктивна — они просто не могут иначе, разрушая всё на своём пути. Что стоит за этим разрушением ты видела воочию. Едва они попадают на нашу территорию, всё умирает, а живые превращаются в свою противоположность — из разумных в нечто, чему нет определения...

— Так вы... мы... не оборотни?! — вырвалось-таки у Авроры.

Михаил, прерванный на полуслове, с изумлением воззрился на неё. А потом покачал головой, но не соглашаясь с ней: "Нет, мы не оборотни!", а удивляясь, что такая мысль вообще могла возникнуть: "Ну и ну! Как только ты могла подумать о таком!"

Но Аврора уже не испугалась его гнева, даже если бы Михаил разозлился бы. Его злость не настолько страшна, как... как то чудище, в которое он превратился.

— Нет, не оборотни, — ответил он, придя в себя от её внезапного вопроса. И тут же странная тень проскользнула в его глазах. Но он упрямо продолжил: — Мы превращаемся по их прихоти, а не потому, что такие.

— А почему ты... — и замялась, не зная, как сформулировать вопрос.

— Что?

— Почему ты здесь живёшь? Прости за глупый вопрос... — добавила она шёпотом. — Ты, наверное, мог бы переехать в другой город. Или драться с этими... серыми людьми, как военный? Но ведь ты... живёшь здесь!

Он выждал, пока прислуга заберёт опустевшие блюда и добавит вазы с десертом. И, лишь когда вновь они, двое, остались в столовой зале наедине, сказал:

— Это мой город. Я его градоначальник. Военная часть у меня есть. И я её командир. Плохо в нашем положении лишь одно: хаоситы не любят играть по человеческим правилам. Они не объявляют войны. Они даже не собираются объяснять, что им нужен этот город и зачем нужен. Они врываются внезапно и пытаются подчинить мой город себе, превращая его в то, что нравится им. В руины.

— И они знают про меня, — прошептала Аврора.

— Что? Что ты имеешь в виду? — удивился Михаил.

— Когда я была в саду, а потом бежала по дому, они кричали, что я... не она, но что меня надо всё равно поймать и узнать, кто я. — Она всё-таки передёрнула плечами от пережитого страха.

— На тебе отпечаток здешнего мира, — кивнул Михаил. — Ты не превратилась, но в то же время несла на себе след мага стабильности — для них очень слабый.

— Почему слабый? — неожиданно для себя обиделась Аврора.

— Они наполнили пространство вокруг себя магией хаоса, и он исказил твоё пространство, с которого они считывали, кто есть кто...

— У них арбалеты, — задумчиво сказала Аврора. — Вы... Ты мог бы защититься от них. Или нет? Эти серые люди... они страшные.

— Эти серые люди — големы, — неожиданно сказал Михаил.

— Големы? — ахнула Аврора. — То есть ненастоящие... живые?

— Именно. Их создали из подручных материалов.

— Но они бегали, кричали, как живые!

— Кричали не они. Хаоситы не любят играть в настоящую войну. Трусы. Они создают големов, впихивают в них магические силы, а потом подключаются к этим куклам и командуют ими, видя их глазами всё, что надо.

— И теперь эти хаоситы постоянно будут нападать на нас? — с новым страхом спросила Аврора. Попыталась выпить чаю, но с трудом сумела проглотить отпитое.

— Нет, за два года, что ты здесь живёшь, это произошло впервые. Мы поначалу даже думали, что теперь в городе всегда будет стабильно. Думали, что можно возвращаться в нашу родную реальность целиком и полностью. Да, ты, как и твоя мать, была права. Среди нас есть несколько сильных мастеров времени. Именно они сумели вписать наш город в вашу реальность, чтобы отбиваться от нападений хаоситов. И здесь, в этой реальности, я вдруг нашёл сильнейшего, пусть и необученного мага времени — со специализацией стабильности. — Михаил снова покачал головой, не сводя глаз с Авроры. — Но вот что именно пошло не так в последнее время — я до сих пор не понял.

— Михаил... — Аврора думала о другом, что её снова пугало. — Теперь мне придётся отдавать много крови, чтобы жители посёлка вернулись в свою...

— ... настоящую форму? — закончил он, когда она запнулась. — Нет. Этого пока не надо. Ты вернулась, и мои мастера времени считают, что возвращение наших людей в форму теперь будет безболезненно спокойным. Это с первыми была проблема... Да... и со мной. — Он снова умолк, хмуро глядя на неё. — Но мне очень хотелось бы знать, что изменилось настолько, что хаоситы прорвали нашу защиту...

Аврора внутренне притаилась, побаиваясь, что ему захочется-таки потребовать от неё крови. Поэтому, пытаясь отвести его мысль об этом, она спросила чуть ли не голосом маленькой девочки:

— А можно, я после ужина пойду в сад — посмотреть, как и что нужно сделать в нём? Ну, чтобы убрать все те разрушения, которые там...

— Нет, сейчас ты ляжешь спать, — приказным тоном ответил Михаил, сузив на неё глаза. — Ты весь день подвергалась давлению на тебя событиям, которым не место было в твоей недавней жизни. Ты устала. А нам нужен маг сильный, полный сил. Пойдём, я провожу тебя в твою спальню. Даю тебе час отдохнуть. Потом мы снова поговорим о нашей дальнейшей жизни.

— Но я... — попробовала Аврора напомнить ему о своём неприятии когда-то личной спальни, но он легко перебил её, раздражённо рявкнув:

— Сначала сон!

Она вяло встала из-за стола и, опустив голову, покорно выждала, когда он к ней подойдёт и, взяв под руку, отведёт её в спальню.

Буквально два шага за порог, и Михаил отпустил её и, выйдя в коридор, закрыл за собой дверь. Прикусив губу, Аврора обошла личную спальню и сморщилась от усилия не расплакаться: "Он со мной обращается, как... с големом! У меня нет права на личные эмоции! На личные желания! Я не хочу быть... его рабыней! Что делать... Начинать прямо сейчас изучать всё, что мне предложила Камилла, а потом сбежать? Но после его объяснений я уже не могу уйти отсюда! Это уже будет... предательством! Ведь на меня надеются... Что же делать, господи, что же делать..."

Слёзы всё же хлынули. Она стояла посреди своей комнаты и тряслась от плача — но не отчаянного, как в прошлый раз, а от злого. Её поймали в ловушку. И она рабыня не только Михаила, но и собственных представлений о мире и жизни в нём. Как быть? Что делать, чтобы не остаться пленницей Михаила и своих... обязанностей, как мага стабильности? Ладно, выучит она азбуку магии от Камиллы, а что дальше?

Она всхлипнула в последний раз и вытерла последние слёзы.

Да, так и сделает. Выучит. А потом, исходя из собственных умений, вероятно, и сообразит, что делать дальше. Ведь она уже точно будет вооружена большим знанием, чем сейчас... Аврора вздохнула и осмотрелась. Нет, в спальне она не останется. Тех сияющих силой камней она сейчас не видела и не собиралась использовать свою кровь даже ради любопытства или желания полюбоваться ими. Но знала, что они есть, — и это раздражало, напоминая, что когда-то укромное местечко больше не принадлежит ей. Что оно... публичное.

Нашла. Место нашла, где можно поспать.

Ещё раз оглядевшись, она решительно подошла к ванной комнатушке — маленькой, но прячущей просто-таки огромную ванну. Оглядев её, Аврора вышла из ванной комнаты и сгребла одной охапкой со своей кровати одеяло, подушку, добавив к ним плотное покрывало. Вернувшись в комнатушку, соорудила в ванне уютное гнёздышко, положив на самое дно пару больших и ворсистых полотенец. Затем так же решительно шмыгнула носом и заперла дверь в ванную комнату на щеколду, да ещё накинула крючок. Постояла перед дверью, чувствуя себя вредной старушкой Шапокляк, и всунула в ручку принесённый ранее зонт. Покачала — или попробовала покачать дверь. Нерушимо.

Надо будет — разбудят. Но врываться к себе без предупреждения она никому не позволит. Даже мужу, который ещё неизвестно, муж ли ей...

Залезла в ванну и замоталась в одеяло, закрыла глаза.

Сумеет ли она уснуть, если все чувства, которые она сейчас ощущает, как волны, покачивающие её, — это не только усталость, но и страх перед будущим? Если это отчётливое впечатление несвободы? А ещё, что страшней всего... Она чувствует, что попала в ловушку, из которой нет выхода. Только сейчас она поняла, что Михаил, несмотря на вырвавшееся у него: "Будучи моей женой", не рассматривает её, как близкого человека... Неужели эта неволя навсегда?!

Снова поплакав, она уткнулась носом в мягкую из-за постельного белья стенку ванны и после глубокого вздоха всё же уплыла в сонное небытие, держа крепко зажатый в кулачке магический рубин Камиллы...

... и не стала участником нового нападения на коттеджный посёлок, проспав его.

Глава шестая

Абсолютно неожиданную атаку сумели отбить без потерь только потому, что после первой не оправились и были настороже.

Как только залатали дыры в прорванной защите, Михаил собрал мастеров в малой гостиной своего коттеджа, на втором этаже. Гостиная была скудно обставлена мебелью, зато безоконные стены были богато декорированы деревянными панелями медово-красного цвета, а главным предметом в ней царствовал бильярдный стол, обтянутый тёмно-зелёным сукном. Гостиная казалась вытянутой, излишне длинной, и только вторая её половина это впечатление скрадывала неожиданным обилием в ней тяжёлых стульев.

Все явились вовремя.

Мастерами назывались маги — смотрители своих улиц в посёлке. С дообеденного нападения хаоситов не досчитались троих. Сейчас, после второй атаки, все оставшиеся двенадцать оказались в наличии. И сидели привычным полукругом на стульях, так что Михаил мог видеть каждого из них, угрюмо восседая в кресле. Но кресло Михаила сейчас раздражало. Он встал и словно в рассеянности то ли ходил, то ли бродил вокруг него.

Михаил начал совещание с логичного вопроса.

— Может ли кто-то из мастеров объяснить мне, почему после двух лет спокойствия и постепенного процветания нашего города, после того как я задумался о том, чтобы перевезти сюда другие семьи магов, хаоситы прорвались к нам? Мало того — прорвались... Они сумели это сделать дважды в течение суток!

— По-моему, этот вопрос надо бы обратить к себе, — бесцеремонно заметила беловолосая, с мягким рыжим отливом женщина, которую Аврора знала, как слишком назойливую соседку Елену. — Ведь оба прорыва начались с твоих владений. И, кстати, где сейчас твоя жена?

— Спит, — хмуро сказал Михаил. — События сегодняшнего дня здорово утомили её.

— Она не знает о новой атаке? — удивилась Елена. — Её не разбудил ни грохот, ни вопли големов?! Не знает о новом прорыве?..

— Пока нет.

Маги переглянулись с тем же искренним изумлением.

— Но как она сумела пропустить это кратковременное, но впечатляющее событие? — не выдержал один из молодых мастеров.

Михаил окинул взглядом магов, чьи глаза теперь поблёскивали, кажется, самым настоящим замешательством.

— Я спрашиваю не из праздного интереса, как ты понимаешь, — добавила Елена. — Наш город и его благополучие зависят от Авроры. Так где спала и почему так крепко твоя жена, если она ничего не слышала?

На этот раз Михаил не стал торопиться с ответом. Несмотря на то что все мастера знали: он не живёт с женой, в высказанном вопросе Елены его царапнуло что-то вроде... похожее на проникновение големов на частную территорию. И ему это любопытство, пусть оно и деловое, очень не понравилось.

Но двенадцать оставшихся в живых мастеров замерли в ожидании ответа. И, приглядываясь к ним, Михаил не заметил в их вопрошающих глазах скабрезного, как выражаются в здешнем мире, любопытства. И он сказал:

— Я велел ей отдохнуть и лечь на час в её личной спальне. За пять минут до атаки хаоситов решил посмотреть, выполнила ли она мой приказ. Вошёл к ней в спальню и обнаружил, что её там нет. Более того — на её кровати не было постельного белья. Поэтому первую мысль — о её новом побеге — я отмёл сразу. И обыскал помещение. Она устроилась в ванной комнате. Зайти к ней я не мог, не разбудив её: она заперлась; но использовал известный вам артефакт, чтобы убедиться, что она здесь. Выяснил, что кровати она предпочла ванну. А потом прозвучал сигнал тревоги — и мне пришлось покинуть её личные апартаменты. Как видите, я сам не понимаю, почему она предпочла спальне ванную комнату, но спала она там крепко.

— Ты странно говоришь о своей жене, — заметил один из старейших мастеров. — "Я велел ей", а то и что-то вроде "она должна выполнить мой приказ".

— Я понял тебя, — резко ответил Михаил после паузы, так и не дождавшись от замолчавшего мастера прямого вопроса. — Но вы все и так давно знаете, что жена она мне лишь... номинально. А фактически она один из членов моей команды, хоть и не знающая о своих выполняемых функциях. Потому к ней и отношение такое же... Как к вам.

— Больше похоже на жизнь домашнего зверька, упрятанного в клетку, — неожиданно и сварливо сказала Елена. — Мы... наши женщины обычно пользуются большей свободой. Но это с нею было. И сейчас в прошлом. Теперь она знает, кто она. Так почему бы не объяснить ей её обязанности по отношению к нашему городу?

— Она и так всё знает, — с новым недовольством ответил Михаил.

Но остальные с интересом смотрели на Елену, которая задумалась так, что даже прикусила губу, уставившись в узор на полу, выложенный плитками. Михаил тоже с невольным любопытством присмотрелся к ней. Елена порой была невыносима — это признавали все мастера. Но идеи — и это тоже признано всеми — выдавала иногда очень любопытные. Мужчины пока воздерживались от своего мнения, что делать в данной ситуации. Или ждали, что могут либо отвергнуть предложения единственной женщины, оставшейся в их составе после первой атаки големов, — или развить их.

Елена подняла голову.

— Ты сказал, что теперь она знает, кто она. Если так, то у нас проблема острей, чем мы предполагали. Судя по её поведению, Аврора пока не знает главного для себя: наши браки держатся только на взаимном согласии. А что у нас? Долг её приёмным родителям ты простил. Да и... приёмные они. Ничего тебе не должны, за что бы расплачиваться должна Аврора. Что удержит твою жену и нашу надежду на мирное будущее, если она узнает все предпосылки к разводу с тобой? Ведь тогда ты не сможешь заставить её остаться здесь.

— Одно из решений проблемы — не допустить появления её матери в посёлке, — задумчиво заметил старик маг и вздохнул. — Решение глупое, но единственное в нашем положении. Аврору же — больше не выпускать из посёлка. Сама уйти она не сумеет: защита её не выпустит.

— А как же наш основной закон? — насупился молодой маг. — О свободе мага? О недопустимости давления на него?

— Не выпускать Аврору — по-детски наивное решение! — отрезала Елена.

— Почему? Можешь обосновать? — хмуро спросил Михаил. Ещё до слов старого мастера он склонялся к тому же: насильно удерживать жену в посёлке и не давать ей общаться с матерью, пока мастера не закончат свою работу.

— Начну издалека, благо есть время и благо проблема серьёзней, чем кое-кто думает, — жёстко сказала Елена. — Когда мы создаём артефакт, мы вникаем в десятки мелочей вроде его компонентов и будущего действия. А здесь человек — со своим характером, со своими наработанными представлениями о мире. Ты, Михаил, понял, что перед тобой маг стабильности, и немедленно пустил в дело способности Авроры, даже не учитывая её желаний, не то что характера. Когда я узнала об Авроре, сунулась в наши книги. Магией стабильности чаще обладают люди с огромным запасом спокойствия и терпения. А также те, кто предпочитает, как здесь говорят, плыть по течению. Но при одном маленьком, однако колючем условии: они плывут по течению во имя чего-то. Или во имя кого-то. И готовы подчиняться, пока их чаша терпения не переполнится. Мы оставим Аврору в посёлке. Но будет ли работать её магия?

— Кажется, я понял, почему она спала в ванной комнате, — удивлённо сказал молодой маг, и все воззрились на него.

— И? — не выдержал старик, оглянувшийся на него.

— Почти весь наш посёлок на её глазах протоптался по её личной спальне, — медленно сказал молодой маг. — Это... это то же самое, что она подняла бы подушку, собираясь немного взбить её и лечь спать... и обнаружила, что вся постель кишит змеями! Личного места не осталось, где она чувствовала бы себя в безопасности, — вот и всё. Вот вам и ванна! И вот вам новая атака хаоситов!

— Согласна, — быстро сказала Елена.

— Это слишком утрировано, — с досадой сказал Михаил. — И не оставляет места для нужных решений, что же делать дальше.

— Как что? — удивилась Елена. — Мы нашли причину, почему случилась вторая атака! Аврора испытывает страх! А потому лишена покоя! Потому и закрылась магия стабильности, что она этой стабильности не ощущает. Теперь осталось понять, с чего всё началось. Что стало причиной первой атаки.

Михаил зажмурился и помотал головой. Открыл глаза.

— Ты думаешь, вторая атака была только потому, что Аврора боялась собственной спальни?

— Не собственной спальни она боялась! — обозлилась Елена. — Здесь, в этом мире, есть понятие личных границ. Как и у нас! Так вот! Мы их не только нарушили, мы растоптали их! Ты же не скрываешь, что ваша общая спальня спальней для двоих не является! Пойми, Михаил! У неё было местечко — отдельная комнатка, где она чувствовала себя в безопасности. Теперь — безопасного лично для неё нет!

После недолгого раздумья Михаил пожал плечами.

— Итак, у нас две задачи. Первая — узнать, что случилось с Авророй перед тем, как началась первая атака хаоситов. Вторая — придумать, что делать, чтобы Аврора осталась с нами на добровольной основе. А пока возвращаемся к работе и восстанавливаем границы.

Он было мельком скользнул взглядом по Елене, когда маги-мастера начали подниматься со стульев, вполголоса обсуждая свои будущие действия. И вернулся к женщине-магу, остановил на ней этот свой взгляд, постепенно, как он сам чувствовал, наливающийся недоумением: Елена смотрела на него, мягко говоря, как на придурка. Тем не менее, она выждала, когда маги начнут спускаться в общую гостиную, и подошла к нему. Немного помешкала, будто стараясь справиться то ли с волнением, то ли с сомнением. А потом предложила:

— Давай я поговорю с Авророй — попробую узнать, что у неё произошло перед первой атакой. Мы обе женщины. Уж поговорить о чувствах сумеем.

— Ты так уверена, что всё дело в чувствах?

— По первой задаче — да, уверена.

— Хм. Хочешь сказать, что знаешь, как выполнить вторую задачу? — насмешливо попытался поддеть её Михаил.

— Нет. Но знаю, кто именно должен выполнить её.

— И кто же?

— Ты, конечно. — Она бросила эту фразу с такой неподдельной уверенностью, что здорово озадачила его. Но далее говорить не стала, а лишь добавила: — Пойду к Авроре, дождусь, пока она встанет. И поговорим.

Михаил молча посмотрел ей вслед. Согласия своего на встречу женщины-мага с Авророй давать не стал. Но и знал, что Елене оно не требуется. Не зря именно Елена стала мастером-магом в своей семье. Именно её характер позволил её мужу, довольно-таки спокойному магу, не любящему конфликтовать и разбираться с проблемами различного характера, передать семейные бразды правления в её руки.

Что она имела в виду, говоря, что вторую задачу решать должен он?

... Аврора с трудом вылезла из ванны. Было так тепло и уютно, что вставать не хотелось... из этой колыбельки. Сравнение заставило тихонько посмеяться, а потом приняться за дело: она складывала одеяло, покрывало и подушку на табурет, затем вынимала из ванны те два больших полотенца, послужившие ей матрасом. Удивляло, что Михаил не пришёл будить её: время сна ощущалось как очень долгое.

Перенесла постельные принадлежности в спальню, на кровать. Взглянула на часы — и неприлично вытаращила глаза: сколько-сколько она спала?! И Михаил разрешил ей вести себя так, словно она... Не нашла, с чем сравнить свой проступок, но встревожилась и помчалась стремительно приводить себя в порядок: умываться, расчёсываться заново и, чтобы умилостивить мужа, если будет гневаться, переодеться в приличествующее платье. На всякий случай выглянула в окно, чтобы убедиться: часы не врут. И замерла, открыв рот и вновь неприлично пялясь — в сад, в котором шли активные работы по уборке...

Была ещё одна атака хаоситов?!

Покрывало, которое она машинально взяла с собой к окну, выпало из рук. Михаил и мать утверждали, что она сильный маг стабильности. Но... сейчас её магия не сработала. Почему?! Она в страхе оглянулась на входную дверь. Сейчас войдёт муж и будет злиться на неё... Она представила, как он будет рычать на неё, с угрозой надвигаясь на неё... А если пустит в ход... кулаки? Она знала, что среди светских знакомых ходят осторожные слухи о творимом бесчинстве в некоторых семьях, когда мужья могут себе позволить... От негромкого стука в дверь она пошатнулась на месте. Бросилась к упавшему покрывалу. Не успела нагнуться за ним — испугалась, что войдёт муж, предупредивший о своём приходе стуком, а она не встречает его! Бросилась к двери... Но покрывало валялось на самом виду!.. Она заметалась между покрывалом и тем ожиданием за входной дверью, которое чувствовала так пронзительно, что...

— Аврора! — пробился сквозь плотно закрытую дверь знакомый звонкий женский голос. — Можно к тебе? Я ненадолго!

Чуть не упав, она схватила покрывало и кинулась к двери, по дороге забросив его на кровать, так и не застеленную. Перед тем как открыть Елене (она узнала соседку), Аврора попыталась угомонить прерывистое, будто после плача, дыхание. Не получилось, и она решила объяснить соседке, что... занималась уборкой в спальне.

Открыла дверь и отступила.

— Проходи, Елена. Прости, у меня...

Обычно суетливая и надоедливая, соседка внимательно посмотрела на Аврору, и она, застигнутая врасплох, вспыхнула:

— Что?

Елена пожала плечами и спокойно сказала:

— Аврора, разреши пригласить тебя на вечерний чай. Твой Михаил сейчас сильно занят. Ужин ему приготовит прислуга. А нам с тобой надо поговорить. По душам.

— Но я... — растерялась Аврора, оглядываясь на комнату и внезапно ужасаясь: она даже не пригласила Елену войти!

— Брось все свои дела, — решительно сказала соседка. — Михаил знает, что я пришла, и не будет чинить нам препятствий, если мы с тобой захотим поболтать!

— А почему к тебе? — совсем смущённая, спросила Аврора.

— Потому что я самоуверенная особа, а значит, столик для чаепития уже готов и ждёт нас. Если ты не решаешься, то я попытаюсь тебя соблазнить теми вкусняшками, которые ты никогда ещё не пробовала. У меня есть совершенно райское печенье с кусочками фруктов, а какие булочки печёт моя повариха! Мм! — Соседка изобразила воздушный поцелуй. И тут же хихикнула: — Смерть талии — в общем! И гарантированное рождение второго подбородка!

Аврора поневоле улыбнулась.

Сопротивляться Елениной настойчивости было сложно.

Если бы она знала, что соседка, в придачу к своей настойчивости, ещё и коварна, возможно, никогда бы не согласилась на это приглашение. Но, ничего не подозревая, Аврора вздохнула и шагнула через порог своей комнаты. Будучи сразу подхваченной под руку, она послушно пошла за ведущей её, болтавшей, не смолкая, Еленой, напряжённая и одновременно чуть не потеющая от страха — встретиться с мужем не хотелось бы. А Елена простецки болтала обо всём на свете, заранее предупредив:

— Учти, я тебе сейчас зубы буду заговаривать — настолько мне хочется поболтать с тобой! А ещё похвалиться своей комнатёнкой, в которой будем чай пить. Сама обставляла — и не поверишь, сколько мне стоило усилий, чтобы сделать так, как хотелось именно мне!

Проходя мимо прислуги, занятой уборкой в доме Михаила, Аврора машинально прильнула к соседке, благо шла под руку. Та, слишком звонкая и немного резкая, казалась ей надёжной защитой, если кто-то захочет обвинить её, Аврору, что из-за неё был новый налёт хаоситов... И не замечала, как Елена смотрит на неё — не только испытующе, но и с тревожным сочувствием.

... Они вошли в дом Елены не через парадный вход, а со стороны сада. По дороге никто не попался на глаза, и Аврора виновато расслабила ладонь, которой вцепилась мёртвой хваткой в руку Елены.

Стол, небольшой, инкрустированный разноцветными деревянными плитками, почти скрылся под салфетками, на которых было разложено множество вазочек с угощением. Подмигнув Авроре, которая начала успокаиваться, Елена, улыбаясь, как заговорщица, вынула из-под стола небольшую бутылочку и в ответ на протестующий жест своей гости, покачала головой:

— Это не то, что ты думаешь! Это не алкоголь — это бальзам из трав. — Она открутила пробку и передала бутылочку пока ещё только удивлённой Авроре: — Только понюхай! Сумеешь угадать травы? И не беспокойся — бальзам используют только затем, чтобы несколько капель пустить в чай для аромата. Ну и для здоровья, конечно.

Первые полчаса они смеялись, пока Аврора пыталась угадать входящие в состав бальзама травы. Потом Елена учила её, сколько капель обычно используют на объём чая в таких чашках, какие стояли у неё на столе. Потом дегустировали лакомства, которые и в самом деле оказались из разряда "смерть талии!" и из-за которых приходилось пить много чаю. А потом Елена исподволь подвела Аврору к разговору о её жизни.

Совершенно опьяневшую Аврору.

На которую первые же сочувственные слова доброй и ласковой соседки оказали действие... наверное, выстрела в туго надутый шар.

Пьяная истерика со слезами и соплями, с горестными воплями о том, как жить дальше, ужасала саму Аврору, но остановиться она уже не могла, вываливая все свои тревоги и страхи на участливую слушательницу. Аврора понимала, что ведёт себя и говорит, как обычная баба, у которой не удалась личная жизнь, но Елена поддакивала, только подавая чистые салфетки вытереть слёзы, и тормоза слетели напрочь.

— Я же думала — он меня однажды всё-таки полюбит!.. Я так люблю его, а он на меня... ни капельки внимания!.. Как будто не он захотел на мне жениться! За что мне такое?! За что?! Что я такого ему сделала, что он смотрит на меня, как на пустое место?! Я ведь очень старалась, чтобы ему в доме всё нравилось, чтобы было чисто и красиво! За собой следила, чтобы не опозорить его перед другими, а он... Я так старалась, а он меня бросил раз и навсегда! Я устала от такого отношения! Устала!

— Но ведь он выполнял все твои желания...

— Зачем мне это надо?! Если он там — где-то далеко, а я здесь?! Зачем?

— Он думал — тебе нравится такая жизнь...

— Два года! Ждать, когда он поймёт, что я люблю его!.. Ждать целых два года! У меня нет такого характера, как у тебя, Елена, чтобы взять — и самой покорить его! Он же мужчина! Он сильный и умный, и я думала, что это он должен увидеть... Я ждала, что он сам меня захочет. А он...

— Но он делал всё, чтобы тебе жилось лучше всех...

— Зачем мне это?! Зачем, Елена?! Я делала всё, чтобы он полюбил меня, но делала по-своему, а он... он даже забывал, что у него есть я! Его жена! Господи, как жить, когда любишь человека, а он тебя... в упор не видит... Как жить...

— И сегодня утром...

Аврора ловушки не заметила.

— Меня иногда тошнит. В первый раз я подумала, что у меня тошнота из-за... что я жду... после единственной ночи... Ну, ты поняла меня, да?.. Но нет... А сегодня утром тошнота была такой сильной!..

— Может, ты заболела? — встревожилась Елена, подливая бальзам в чай.

Аврора поставила локти на стол и упёрла мокрые щёки в кулачки, чувствуя себя вусмерть пьянущей. Но от пододвинутой к ней чашки опять-таки не отказалась.

— Я тоже так думала... А потом поняла...

— Что — поняла? — осторожно переспросила Елена.

— Меня тошнит от одиночества, — как-то так негромко ответила Аврора, что Елена пристальней вгляделась в её осунувшееся от плача лицо. — Я так устала от него... Я постоянно... как будто выброшенная... ветром из мусорного контейнера никому не нужная бумажка. Летишь себе, а вокруг пустота, и негде приткнуться.

Она встала из-за стола и, чуть покачиваясь, подошла к окну, присела на край широкого подоконника.

— А потом я поняла, что для Михаила я хуже, чем эта бумажка, — снова заговорила она, не глядя на Елену. — Я затычка для чего-то неведомого. И страшного. И он никогда не полюбит меня. И тогда я решила сбежать. Потому что жить рядом с человеком, которого любишь, и не чувствовать от него не то что уважения, а даже внимания... это сложно. И не получилось. Ну, сбежать... Почему у меня ничего не получается? Я жила целых два года, считая себя очень сильной! Думала, что могу пережить всё! Но одиночество...

Она смотрела в окно, на такой же, как у неё, сад, и не видела, как бесшумно встала Елена и приблизилась к ней. Несколько жестов за спиной Авроры, и та послушно встала и пошла туда, куда её повела Елена.

Ещё минута — и Аврора уснула на мягкой кушетке, а Елена позвала мужа, чтобы тот отнёс спящую соседку в её дом. Сама отправилась с ним же.

В гостиной парадного входа их встретил Михаил. Изумлённый до последней степени видом Авроры, спящей на руках соседа, он только и сумел выговорить:

— Что происходит?

— Я напоила её вином! — безапелляционно объяснила Елена, глядевшая на него едва ли не враждебно.

— Ты тоже пьяна? — раздражённо спросил хозяин дома.

— Есть немного, — согласилась та.

— И зачем это надо было?

— Чтобы узнать, почему произошла первая атака хаоситов.

— И что? Узнала?

— Узнала, — мрачно буркнула Елена, сверля его злыми глазами, и больно ткнула пальцем в его грудь. — Это всё из-за тебя! Из-за тебя погибли наши маги и мастера!

Михаил отшатнулся от её агрессивного выпада, просто-напросто ошеломлённый.

— Э... Михаил, — мягко позвал её муж. — Куда бы положить твою жену?

Он отвёл их в её спальню. Елена бросилась застилать кровать, на которой кучей лежали постельные принадлежности. Затем её муж уложил Аврору, а Елена, с выразительным презрением поглядывая на Михаила, с той же преувеличенной заботой захлопотала над Авророй, ласково приговаривая над ней и мягко укутывая одеялом.

Выпрямилась, обернулась к мужчинам.

— Пусть спит до утра, — велела она. — Знаю, что она уже спала ближе к вечеру, но этого мало. Не будить до утра. Я погрузила её в магический сон, который должен её успокоить. Но с утра успокаивать её должен ты, Михаил. Выйдем. На пару слов.

— Ты говоришь, как простая жительница этого мира, — недовольно сказал хозяин дома, тем не менее послушно следующий за ней по коридору.

— С кем поведёшься... — проворчала она.

— Елена, я тебе ещё нужен? — мягко спросил её муж. — Мне не хотелось бы встревать в ваши свары, хоть они и влияют на нас на всех.

Она поцеловала его и отпустила.

— Зайдёшь в мой кабинет? — предложил Михаил, когда дверь за соседом закрылась. — Там ты мне всё объяснишь.

— Объяснение не займёт слишком много времени, — огрызнулась Елена. — Постоишь, послушаешь. Итак. Сегодня утром она особенно отчётливо почувствовала своё одиночество. До физической тошноты. Дальнейшее тебе объяснять не надо ведь? Что стабильность её пошатнулась, потому что пошатнулось её представление о мире и о себе в этом мире. Она надеялась на тебя, как на опору в этом мире. Ты оказался слишком далеко от неё. И она... дрогнула. Её терпение и спокойствие подверглись страху перед будущим. И вот тогда хаоситы впервые нагрянули к нам.

Михаил смотрел на неё бесстрастно и даже несколько свысока. Или Елене так показалось, потому что хозяин дома высок?

— И... что ты предлагаешь?

— Если ты оставишь её, нам придётся вернуться в свой мир побеждёнными.

— Это я и без тебя знаю. Что ещё?

Елена несколько секунд разглядывала его так, словно сомневалась, что он поймёт ею сказанное. Потом глубоко вздохнула, где-то втайне радуясь, что тоже напилась, а потому может высказать Михаилу всё, как есть.

— Рецепт, как справиться с хаоситами, прост. Аврора всё ещё любит тебя. Ты знаешь об этом?

— Это слишком... — он замолчал, не договорив и угрюмо поморщившись.

— Что — слишком? Слишком личное? — мгновенно обозлилась Елена. — Ты не забыл, что с некоторых пор — всего лишь каких-то два года! — мы зависим от этого твоего личного?! Не забыл?! Из-за этого твоего личного мне пришлось влезть в личное Авроры!

— Ты пьяна! Почему бы тебе не выспаться, а потом не поговорить о том, что ты хотела сказать?

— А что мне много-то говорить? — хмыкнула она. — Хочешь, чтобы город быстрей приобрёл стойкость к нападениям хаоситов, хотя бы прояви внимание к своей жене! Хотя бы, Михаил! Этого будет достаточно!

Он, вероятно, с минуту разглядывал её, насупленную и рассерженную, прежде чем молча предложить ей руку и отвести домой.

Глава седьмая

Третьей атаки за этот день не последовало. Точней — она началась, но её вовремя сумели контратаковать. Всё — благодаря мужу Елены (земное имя — Андрей). Он прибежал за минуты до атаки хаоситов — предупредить Михаила, что Елена споила Аврору, подливая ей в чай бальзам в огромных количествах, и что Аврора не просто плачет, но едва ли не рыдает не в силах остановиться. Что ж, в свете последних событий и полученной информации Михаил немедленно поднял мужчин в ружьё. Едва появившиеся в дырах защиты, големы легко были откинуты назад или напрочь разрушены.

Перед тем как прийти Елене, вокруг Михаила снова встали мастера. И старейший, узнав, каким образом сумели предугадать атаку хаоситов, задумчиво сказал:

— Тебе, Михаил, надо решать, чем мы будем заниматься в ближайшем будущем: латать прорехи в защите города либо всё же восстанавливать сам город.

— Мы будем восстанавливать город! — процедил Михаил сквозь зубы, и мастера, обнадёженные его решимостью, разошлись по своим улицам.

А потом явилась Елена, за ней — её муж с Авророй на руках.

Когда Елена, сама опьяневшая настолько, что выговорила Михаилу всё напрямую, была, хоть и деликатно, под ручку, выпровожена (на полпути им встретился Андрей, который и забрал жену домой), он вернулся в свой коттедж.

После несостоявшейся атаки Михаил неприкаянно бродил по обоим этажам дома, размышляя о том, как сделать то, что необходимо. Наконец пришёл к согласию с самим собой и направился в личную спальню жены... За окном вечерело, и в это неопределённое время, в зыбкой границе между уходящим светом и вкрадчиво подступающей тьмой, оставалась лёгкая тревога, что хаоситы могут снова напасть исподтишка, как они любят. Оставалась та тревога, несмотря на знание, что все посты в посёлке сторожат его мирную тишину наготове — и с оружием в руках.

Он вошёл в открытую ему слугой дверь, прошёл гостиную и встал на месте, колеблясь войти в тот коридор, что ведёт в общую спальню. Нет, Михаил помнил, что Аврору уложили в её личной спальне... Но первый шаг в задуманном плане по спасению посёлка сделать оказалось довольно сложно.

Наконец, рассердившись на себя, он дошёл до спальни, а затем очутился в комнатушке Авроры. Два шага от порога — и он привычно осмотрелся.

Жена думала, что он постоянно живёт в городе, как только она переезжает в посёлок. Нет. Он всегда оставался здесь, потому что без его присмотра отбитое у хаоситов место оставлять нельзя. А ещё потому, что в человеческом городе трудней сохранить одну из личных своих тайн...

Стоя у порога в личной спальне жены, Михаил огляделся. Камни, компоненты уложенного на полу магического круга, на месте и сейчас слабо мерцали. Аврора пока не знала, но излучаемая ею магия стабильности усиливала силу этих камней... Михаил мельком подумал: теперь, когда жена знает о себе, надо бы начать с нею заниматься. Обученная, она будет излучать магию стабильности во много раз сильней. Ну а пока...

Он мягко и бесшумно приблизился к кровати. Включать свет не стал. И так видел. Аврора спала, не только напичканная алкогольным, на травах бальзамом Елены, но и усыплённая парой-тройкой магических действ предусмотрительной соседки. Спала, прижавшись спиной к стене, в прямом смысле закрутившись в одеяло, как в конверт или в мешок, будто боясь оставить лазейку для чего-то враждебного, что может влезть под одеяло и... укусить её. Михаил вспомнил слова то ли Елены, то ли ещё кого о змеях...

Встал, почти упираясь ногами в планку кровати, и попробовал осторожно открыть краешек одеяла. Замер: судорожное движение тонкой руки — и одеяло вновь впритык прижалось к груди Авроры. Первое, что подумалось: не станет ли её нынешнее состояние причиной нового нападения хаоситов?..

А потом его внезапно обдало горячей волной: женщина в его доме не чувствует себя в безопасности!

Он никогда не думал о семье, поскольку всеми его мыслями владел брошенный когда-то его народом и постепенно угасающий город.

Однако, если это необходимо, он готов изображать пусть не любящего, но заботливого мужа. Да, из необходимости.

Он оглянулся на входную дверь. Отнести её в общую спальню, чтобы, проснувшись, она сразу увидела и поняла его старание стать близким ей человеком? Он представил, как берёт на руки её, такую тонкостную, что страшно: не переломать бы нечаянно ей руки-ноги... Нельзя. Нельзя переносить её в общую спальню. Если ночью она окажется вне своей личной комнатушки, магические камни перестанут пропитываться её магией стабильности... Внезапно Михаил ухмыльнулся, сам того не ожидая. Представил картинку, как бы он переносил в общую спальню Аврору. Как дикий зверь — своего слабого, но единственного, а потому ценного детёныша...

Снова оглядев позу Авроры, он разделся и взял со столика рядом покрывало.

Выход всегда найдётся. Кровать-то довольно широкая. Места на двоих с лихвой хватит, тем более — Аврора жмётся к стене. Лёг на спину, укрывшись добытой тряпкой. Ещё вначале раздражённо сморщился, чуть не отплёвываясь, когда кайма бахромы полезла в рот, и оттянул ткань так, чтобы укрывала по пояс. Лето в разгаре за окном, но ночи здесь прохладные. Закинув руки за голову, он лежал, размышляя обо всём подряд, а главное — всё ли успел сделать за день, что намечал и чему помешали странности с Авророй.

И первой в голову влезла мысль, которую надо было хорошенько обдумать. Брак с женщиной иного мира мог быть и ненастоящим. Но Аврора оказалась подкидышем из его мира. Что значит — теперь надо бы послать к отцу, чтобы узнать у него тонкости законов. Если она не захочет развода... Мысль, конечно, фантастическая, но если вдруг... Да, он, Михаил, прав. Нужно предложить ей хотя бы брак, который можно бы назвать односторонним. Ведь Елена сказала, что Аврора любит его. Любит... Это тот крючок, который поможет ему удержать её в браке. А он...

Движение слева. Он повернул голову. Аврора расслабила край одеяла, которым укрывалась, и он больше не выглядел глубоко втиснутым под её руки. Жарко стало?

Он честно скажет ей завтра за завтраком, что готов выполнять супружеские обязанности. Если она и впрямь его любит, то она согласится, что это лучший вариант для неё, которая ждёт от него внимания... Выполнять, но...

Глубокий вздох, еле слышный... В холодном свете луны, которая начинала поход мимо окна спальни, Михаил разглядел, что Аврора выпростала руку из-под одеяла, и тонкое плечо оголённым мягко теплится в этом лунном свете... На всякий случай Михаил осторожно коснулся этого плеча. Кожа холодная. Замёрзла-таки? Но край одеяла, которым она укрывалась, теперь под её рукой. Вытаскивать его, пусть и тихонько — легко разбудить её. Михаил мысленно пожал плечами и укрыл жену краем покрывала.

Заснул на мысли-воспоминании о том, что у них была единственная брачная ночь. И то — досыпала в той супружеской постели Аврора одна. Закончив с супружескими обязанностями, Михаил тогда ушёл из комнаты и спал отдельно: наутро ему предстояла трудная работа по зачистке границ города от следов пребывания там хаоситов, и надо было обдумать кое-что. Да и... запереться пришлось...

... Проснулся в привычное рабочее время — за три часа до начала привычного Авроре домашнего расписания. Проснулся — и обнаружил, что... простецким языком говоря, вляпался: ночью Аврора буквально перетекла к нему, а потом, видимо потянувшись к теплу, совершенно распласталась по его боку, лёжа на его плече — носом в его шею, причём он сам почему-то обнимал её так, словно боялся, что она ночью встанет и уйдёт... И что делать? Невольно усмехаясь странной ситуации, Михаил поднял свободную руку и, затаив дыхание, медленно провёл ладонью по голове Авроры, погружая в более глубокий сон и в то же время удерживаясь от сильнейшего желания, которому сам поразился...

Сумев бесшумно встать, он укрыл её, мимолётно удивляясь её зажатому кулачку, и быстро оделся. Закрыв за собой дверь, он прислушался. Но не к тому, что было за дверью.

Нет, он прислушался к себе, отчётливо ощущая на собственном теле всё тот же горячечный след жаркого женского тела. Он заметил для себя, что может даже перечислить, где и как прикасалась к нему Аврора.

Уже цинично ухмыльнулся: два года — немалый срок. Силы, и физические, и моральные, уходили на восстановление города. Не значит ли такое яркое впечатление от женского тела, к которому он только притрагивался, что жена ему всё-таки нужна?

Но... Всегда есть это проклятое "но".

... Аврора села на кровати и с недоумением заметила, что покрывало, перед сном аккуратно сложенное и оставленное на столике, сейчас почему-то валяется в ногах. Это что же... Она так замёрзла ночью, что добавила к одеялу и это покрывало? А потом пригляделась ко второй подушке. Аврора обычно спала на той, что у стены: кроватей, поставленных свободно с обеих сторон, изголовьем к стене, она не любила, и в её спальне кровать обычно плотно была притиснута к стене. Та подушка, которая была ближе к стене, выглядела, как обычно. Но вторая... Она так придавлена... Так раздавлена, что...

— Я спала не одна? — шёпотом спросила Аврора неизвестно кого.

И почему-то эта высказанная вслух мысль заставила её помчаться одеваться. Испуганная и в то же время заинтригованная: неужели Михаил эту ночь был с ней, спал в одной постели? — она сбежала в маленькую гардеробную с домашними вещами и быстро передвигала вешалки на рейлах, чтобы одеться так, как... Остановившись, Аврора вдруг вспыхнула: а если он с ней спал... лежал рядом только потому, что боялся: она снова сбежит? На всякий случай не стала одеваться в привычные домашние одежды, потому что слишком лёгкие и ненадёжные, а снова облачилась в чистую джинсу.

Умылась, удивляясь, что после вчерашней попойки с Еленой, о чём она отлично помнила, голова почему-то не болит — это у неё-то, которая всегда страдала даже после небольшого бокала вина. Или бальзам Елены и впрямь хорош, потому что на травах?..

Только было пошла к входной двери, испуганно размышляя, как теперь ей разговаривать с прислугой, как в дверь постучали. Остановившись в двух шагах от неё, Аврора ждала. Ещё один стук, уже неуверенный.

— Войдите!

Дверь открылась. Если Аврора ожидала увидеть прислугу, которая обычно объявляла о завтраке, то сейчас перед ней оказался Михаил.

— Объявляю перемирие, — спокойно сказал муж и встал к ней полубоком, согнув руку, то есть предложив ей руку, как для прогулки.

Ничего не понимая, Аврора на всякий случай приняла его предложение пойти с ним. И через пару шагов выдохнула, сообразив, что он таким образом ведёт её в столовую залу. И снова недоумение: он и правда боится, что она сбежит?

Всё тот же стол — не тот длинный, которого она не любила, когда бывала в столовой зале одна, а тот, который был вчера — небольшой, замечательный на двоих, особенно если им прислуживают. Рядом ещё один стол — накрытый десертами и уставленный двумя вазами со свежими цветами.

Молча съели первое блюдо, хотя Аврора, украдкой взглядывая на своего непредсказуемого мужа, заметила, что он слегка нервничает. Подумала: наверное, психует, что надо заниматься городом, а приходится общаться с женой. Но нет. Дело, оказывается, было совсем не в этом.

Когда перешли к десерту, Михаил сказал:

— Мне трудно начинать разговор о личном, которого в моей жизни мало существовало. Но беседа необходима. Чтобы тебе было легче, мы с тобой познакомимся заново. Я знаю о тебе почти всё то, что знаешь и ты. Но ты не знаешь обо мне. Итак, я второй, младший сын правителя края, который был выделен королём нашей семье когда-то давно. Мой старший брат однажды станет преемником моему отцу. Я же должен был стать военным специалистом или одним из помощников сначала у отца, чтобы научиться административной работе, а затем у моего же брата.

Он отпил лёгкого вина и потянулся за чёрно-голубой сливой. Аврора, поначалу насторожённо прислушавшаяся, теперь с любопытством ожидала дальнейшего.

— Я решил, что мне, с моими амбициями, этого маловато. Мне хотелось не... бумажной работы, хотя она и почётна. Мне хотелось действия. Я не просто сын владетеля края. Я маг, серьёзно и глубоко обучался военному делу и той же административной работе. Перебирая всё, что могло стать моим полем действия, я наткнулся на старинную историю нашего государства. Ознакомившись с ней, узнал, что границы нашего края не просто пустынны. Там, на границах, когда-то существовал город, который сейчас наполнен остатками действий хаоситов. Если очистить город от этих последствий, в нём можно будет жить. Я собрал таких же оптимистов, как я, нашёл последних жителей того города и повёл их восстанавливать этот город. Здесь же нашёл остатки коренных жителей. Для начала мы здесь не жили, а лишь изучали всё, что могло помочь в его восстановлении. Мы изучали способы уничтожения остаточных следов хаоситов, одновременно ища способы навсегда избавиться от их нападений. Один из старых магов подсказал, что есть возможность использовать один из миров, близких нам по своим основным параметрам. Маги-пространственники начали искать такие миры, а мы вписывали в них небольшой городской дом и смотрели, как он... изменяется. Так мы... вышли на Землю. Этот мир оказал на опытный дом такое огромное влияние, что мы поняли: лучше Земли нам не найти мира.

Он замолчал, наверное, заново переживая те поиски.

Аврора же молчала, чуть не открыв рот: как это — вписывали здешний дом в открытый мир? Что значит — влияние мира на этот дом?

— Мы с огромным трудом вписали город в реальное пространство этого мира. Если в следующий раз мы с тобой поедем к посёлку той же дорогой, я покажу тебе одну вещь: обычный человек не увидит этой дороги, если ему не разрешат. Её видят только маги... А через месяц вся наша община обрадовалась: я сообщил, что нашёл в этом мире женщину с очень редкой кровью — с кровью стабильности. Обрадовались, потому что решили: встреча с этой женщиной — главный знак, что мы правильно нашли нужный нам мир. Пока мы изучали возможности, связанные с восстановлением, хаоситы нападали несколько раз. Но, едва ты впервые была перевезена сюда, нападения — как отрезало.

— Но ведь я приезжала сюда только на лето, — недоумённо напомнила Аврора.

— Мы здесь пока не столько живём, сколько продолжаем экспериментировать, — объяснил Михаил, передавая ей вазочку с виноградом.

— Не совсем поняла.

— Мы следили, как работают напитавшиеся твоей силой камни магического... — Михаил запнулся и, кажется, подобрал слово попроще: — Магического рисунка.

— Они что — выпивали из меня силу? — боязливо уточнила Аврора.

— Нет, что ты, — усмехнулся Михаил. — Лучшая аналогия в твоём случае — цветы под солнцем. Солнце светит, пригревает — цветы растут и распускаются. Ты солнце. Камни — цветы. И мы смотрели, будут ли напитавшиеся твоей силой камни равны по силе тебе.

— То есть, когда камни напитаются моей силой, я буду тебе не нужна? — осторожно спросила Аврора.

— Будешь нужна — и ещё как! — категорически сказал Михаил.

— Почему?

— Чтобы ты поняла меня, нужно объяснить принцип, по которому мы работаем. Итак. В городе, в котором присутствует остаточный хаос, появилось существо, распространяющее стабильность. Ты. В этом случае, всё похоже на камень, брошенный в воду. Камень брошен — и от него постоянно бегут волны. Ты стабильность. Ты, сама того не подозревая, распространяешь стабильность, оттесняя хаос. А наши мастера закрепляют очищенные тобой от хаоса участки. Вот и всё.

И допил вино, кажется, в полной уверенности, что объяснил всё достаточно доступно для начинающего мага. Вот только Аврора... Она повертела в руках виноградную кисточку и спросила:

— И что дальше? Ты хочешь всё так же использовать меня и мою магию, пока весь город не будет очищен?

Он бросил на неё быстрый и странный взгляд.

— А ты? Хотела бы ты нам помочь? Я... заплачу тебе за твою работу.

— Заплатишь? — поразилась она, разочарованная до глубины души: она-то надеялась, что эта его краткая пауза — предисловие к чему-то более важному. Для неё. И для него. А он... И тут же горестно улыбнулась себе: ей говорят о жизни целого города, а она всё о своём, о... мелком. Но так... обидно...

Сама того не замечая, она ощипала всю виноградную кисть и только тогда подняла глаза на Михаила. Муж смотрел на неё молча, чуть склонив голову, словно ожидая — отказа? Возмущения?

— Вчера я подумала... — начала она, в смятении продолжая рвать веточку на мелкие части. — Это, наверное, очень важно... И Елена сказала... Думаю, я останусь, пока город не будет полностью очищен. А потом...

— Что — потом? — спросил Михаил.

Что-то горячее начало подниматься внутри Авроры. Уже более жёстко ответила:

— Не знаю — что. Я выяснила, что мой брак — фикция. Что у меня нет собственного дома. Я не знаю, что будет потом. Разве что моя мать поможет в этом... вопросе.

— А ты хотела бы остаться со мной?

Она не обозлилась, как сама ожидала. Но взрыва не было, и она пошла на извечную женскую уловку, чего от себя не ожидала, ответив вопросом на вопрос:

— Ты правишь городом. Пусть и будущим. У тебя целая команда под началом. И это ты у меня спрашиваешь, хочу ли я остаться? Я... не знаю. Потому что не знаю, что у меня есть, а чего нет. И ты сказал — с тобой. С тобой — это с кем? С мужем? Или?.. Я даже предположить не могу, в качестве кого ты себя... А я? В качестве кого остаться с тобой? Хочешь услышать, что я растеряна после твоего вопроса?.. Так пожалуйста — да, я растеряна... И мне... страшно.

Он через весь стол протянул руку и сжал её вздрагивающие пальцы.

— В качестве жены, — спокойно сказал он. — И ты права. Я слишком многого требую от тебя, которая только-только начинает осознавать себя в качестве мага. Но у нас есть время, если ты согласилась остаться до конца работ в этом городе. Может, я рассуждаю слишком рассудочно, но мне кажется, у нас с тобой есть будущее.

Он помолчал, вопросительно поглядывая на неё. А Аврора только и могла думать: и что ответить на такое предложение? Не дождавшись ответа, Михаил сказал:

— У тебя есть время. Ведь ты согласилась помочь нам. Так что не торопись с решением об остальном.

Он вытер салфеткой рот и встал. Учтиво поклонившись, вышел из столовой залы.

Аврора посмотрела ему вслед. Посмотрела на закрывшуюся дверь и плаксиво скривила рот: плакаться она научилась, научилась понимать, что и почему. Но так и не научилась что-то отстаивать. Особенно то, что нужно ей самой.

Итак, она принята на работу — с привилегированными условиями проживания.

Жаль, забыла спросить Михаила, как же ей теперь общаться со слугами, если учесть, что они, кажется, все маги.

Воровато посмотрев на дверь, Аврора выскочила из-за стола и бегом бросилась из столовой залы, молясь о том, чтобы никто не попался ей навстречу.

"В свете всех этих событий, — размышляла она, добравшись до своей личной спальни и испуганно поглядывая на дверь в спальню общую, — не значит ли это, что я должна сидеть именно здесь? С этими магическими камнями? А как же... — И выдохнула: — Если он знает про меня, что я из его же мира, не должен ли он хоть чему-то меня научить? — И спохватилась: — Мамин рубин! Кое-что я уже видела во сне. Надо бы проверить, что я знаю, а что — могу узнать!"

Раздумывая о том, что прорвавшиеся в первый раз хаоситы превратили всех в чудовища, а её почему-то нет, Аврора самостоятельно пришла к выводу, что они не могли её превратить в чудище, потому что она именно что маг стабильности. А стабильность трудно обернуть в беспорядок. Встав в центре своей личной спальни, посматривая время от времени на входную дверь, она выполнила первое объяснённое во сне задание: попыталась усилить магическое зрение. Через пень-колоду это удалось. Рубин объяснил, что в первую очередь тренироваться надо на магических предметах. Чего — чего, а магических предметов в спальне Авроры было... навалом. Сосредоточившись на поиске излучаемой магии, она медленно повернулась вокруг собственной оси раз, два... Она знала, где находятся камни, но помнила, что только она их не видит, если они не активированы её кровью. Так что приглядывалась ко всем углам, которые помнила сияющими магией.

Первый пошёл! Так странно хотелось ей вскричать, когда камень возле окна "отозвался" на её ищущий взгляд. И опять настоящая мать оказалась права: едва только Аврора заметила один камень, взгляд повело в сторону — и камни один за другим начали своё восхитительное сверкание, едва только Аврора переводила взгляд на нужное место.

Получилось. Аврора даже победно улыбнулась, а потом повторила, для нужного эффекта сначала высунувшись в общую спальню, чтобы не видеть магический камней, а потом снова провела взглядом по линиям магического рисунка, которые запомнила. Сияние буквально рвалось навстречу.

Что ж. "Первый урок прошёл замечательно, — решила Аврора, усаживаясь в кресло. — Теперь надо подумать над той проблемой, что предложил Михаил".

Но вместо серьёзных размышлений о браке, который он, кажется, зачем-то хотел сохранить, она снова принялась гадать, спал ли он этой ночью в её постели.

Спросить напрямую? А если не спал? Посмеётся. Подумает, что идиотка. Подумает, что это она придумала, потому что ей хочется... А ей так не хочется, чтобы её не воспринимали всерьёз.

Аврора хмыкнула. А если он в самом деле был этой ночью с нею? И если он будет и следующей, но ей не скажет? Но этой ночью она уснула крепко-крепко из-за Елениного бальзама. А значит — следующей ночью она будет знать? А если он... что-нибудь сделает, чтобы она не знала? Он же маг...

В задумчивости Аврора подошла к кровати и уставилась на неё.

Что бы такого подложить в постель, чтобы наутро твёрдо знать, что муж этой ночью был рядом с ней, в одной постели? Измазать простыню чем-нибудь? Но пятно на теле мужа хоть и останется, но как его увидеть? Не попросишь же следующим утром Михаила раздеться, чтобы осмотреть его на предмет поиска пятнышка?.. От одной этой мысли Аврора не только покраснела, но и лукаво прикусила губу.

Жаль, что рубин учит только во сне. Был бы учебник...

Пошантажировать Михаила, чтобы он дал ей какие-нибудь учебники? Ну, в смысле, раз она маг, значит, должна знать основы своей магии?

От негромкого стука в дверь она подпрыгнула.

Секунды две — и вошёл Михаил. На ладони он держал стопку небольших книг.

— Что это? — удивилась Аврора.

— Книги по началам магии.

Она аж похолодела: а если он подслушал её... мысли?! Ну, магически?!

Но Михаил, не заметив, какое впечатление произвёл на жену, подошёл к столику возле кровати и положил всю стопку на него.

— Один из наших старейших магов сказал, что ты должна обучаться магии, и тогда излучение твоей личной магии будет гораздо сильней.

И пошёл к двери.

— У меня два вопроса! — выпалила Аврора.

— Слушаю.

— Я должна постоянно здесь находиться? В этой спальне?

— Нет. Если ты будешь жить по обычному расписанию, это будет хорошо.

— Откуда я знаю ваш язык? Сумею ли прочитать эти книги?

— Моё кольцо на твоём пальце, — сказал Михаил. — Это магический переводчик. Пока ты не знаешь нашего языка, он помогает услышать его, как свой. Его магия окутывает тебя и помогает общаться со всеми. Если ты приглядишься к губам наших людей, то заметишь, что их движение не совпадает с теми словами, которые ты слышишь через переводчик. И — да. Это же кольцо поможет тебе прочитать все книги, которые я тебе принёс.

— А ещё... — заторопилась Аврора. — Как мне вести себя с прислугой?

— Как обычно, — пожал плечами Михаил. — Они-то себя прислугой не считают. Они считают себя твоими защитниками.

— Да? — слабо удивилась Аврора.

Он улыбнулся и вышел.

А она стояла на месте и, бесстрастно от эмоциональной усталости смотрела на прикрытую им дверь. Красивый. А она бесцветная. Он хочет сохранить брак, потому что она маг стабильности? Но не потому, что она ему может... понравиться?

В голове бурлящая каша из мыслей и предположений, а ещё — из постепенно накапливаемых вопросов. Как хочется, чтобы рядом появился человек, который бы взял её за руку и повёл по всем этим неожиданным дорогам магии и иных миров... Чтобы объяснял каждый шаг. А заодно объяснил бы, почему Михаил не хочет расторжения брака. Даже после того, как город будет восстановлен.

Глава восьмая

Он сказал: она должна вести себя как обычно?

Аврора неуверенно взглянула на свою одежду. Совсем "как обычно" не получится. Она уже привыкла к почти рабочей джинсе, в которой чувствовала себя не настолько мягкой, какой ощущалась до недавнего времени.

Взгляд на настенные часы. Если вспомнить обычное расписание в коттедже, сейчас она должна быть в саду. Вспомнила, что видела вчера в саду людей, убиравшихся после очередной атаки хаоситов. Поёжилась: там наверняка всё в порядок привести не успели. Что значит — в саду много посторонних. Что значит — пока лучше не выходить.

Нерешительно подошла к столику с книгами. Смешно... Она думала — Михаил ушёл после завтрака по своим делам. А он искал для неё книги.

Открыла страницы первой. И через минуту поняла, что муж был слишком самонадеян, когда говорил, что кольцо поможет ей не только общаться, но и читать. Но чтобы прочитать строки, надо хотя бы знать буквы.

Что же делать? Чем заняться? Странное впечатление полной никчёмности.

Аврора подошла к окну, встала сбоку и осторожно выглянула. Удивительно. Постаревшие вещи быстро "пришли в себя", как только в первый раз хаоситы ушли. Но почему сад до сих пор выглядит как будто порушенный бурей?.. Из-за того что он живой? И ему трудней восстановиться? До сих пор жаль розовых кустов...

Вернулась к столику с книгами, машинально погладила обложку верхней.

От внезапного стука в дверь Аврора шарахнулась так, что уронила всю книжную стопку на пол. Суматошно присела на корточки — и тут же, не успев сгрести все книги воедино и думая, не Михаил ли это, заторопилась крикнуть:

— Войдите!

— Доброго утра, Аврора! — с энергичным приветствием в комнате стремительно появилась Елена. — Ух ты! Что случилось?

— Повернулась неловко, — объяснила Аврора, поднимаясь вместе с книгами.

— А что это? — Елена только глянула и сразу кивнула: — Михаил решил взяться за твоё обучение?

— Ну... Да. Только он пообещал мне, что кольцо (она показала обручальное кольцо) поможет, а я всё равно не понимаю. Букв-то не знаю.

— Покажи колечко! — скомандовала Елена. И, внимательно разглядев его, сказала: — Всё просто. Он забыл объяснить, что пальцем с кольцом надо проводить по странице и читать следом, пока понятные тебе слова проявились. Читать надо быстро, потому что счёт их проявления идёт на секунды. Слова могут снова исчезнуть, и тогда снова придётся приложить кольцо. Ну-ка, попробуй.

Поверив мгновенно, Аврора с ожиданием чуда открыла первую попавшуюся книгу и быстро ткнула пальцем. И засмеялась от неожиданности, не только охватив взглядом сразу половину страницы, но и выхватив смысл мельком прочитанного.

— Получилось? — с искренним интересом спросила Елена.

— Получилось, — с улыбкой подтвердила Аврора. Сейчас она поняла главное: бездельничать не будет, даже если в сад идти неохота из-за присутствия там слишком большого количеств народа, с которым общение пока довольно... стеснительно.

— Жаль, что ты ничего из магии не умеешь, я бы тебе устроила экскурсию по нашему городу, — с мечтательной улыбкой вздохнула Елена.

— А... просто так погулять — посмотреть нельзя?

— Если бы ты видела, пусть и слабо, ты постепенно развила свои способности, — объяснила Елена.

"И помогла бы в большей степени, чем просто сидела бы в доме", — закончила Аврора. И коротко задумалась: последняя мысль её не рассердила и не обидела. Она видела, что эта увеличенная помощь нужна, а значит...

Она ещё помешкала немного в затруднении: признаваться — не признаваться? — и смущённо сказала:

— Я немного вижу. Магически.

— Немного — это как? — заинтересовалась Елена.

— Я вижу те камни, которые выставлены в моей личной спальне. Но не сразу. Мне пока ещё надо смотреть долго, прежде чем они проявятся.

— Ты видишь их, потому что они магические, — задумчиво сказала Елена. — Хм. А если я тебя повожу по городу, то в конце прогулки ты будешь видеть камни в спальне без напряжения. Как? Согласна?

Аврора снова заколебалась. Просто так по городу гулять не хотелось, даже если это практика для развития навыка магического видения, как ей уже объясняли. Поэтому если уж начала думать о настоящей помощи, то и прогулка должна быть практичной, а не только для учёбы, хотя и это тоже неплохо.

— Елена, а можно посмотреть... Михаил сказал, что вы чистите город от последствий нападения хаоса. Можно посмотреть именно на чистку?

— Конечно! — даже обрадовалась Елена. — Мы пройдём той улицей, которую сегодня чистят твой муж и его люди. Одета ты как раз для такой прогулки, потому что в самом городе не так жарко, как в вашем лете. Только надень ещё летнюю куртку (в городе не так жарко, как здесь) и подходящую обувь. Туфли на каблуке не подойдут. Нужна обувка мягкая и не грохочущая, чтобы не привлекать к себе постороннее внимание. Если ты вчера заметила, мостовая у нас довольно гулкая.

— Что ты имеешь в виду под "посторонним вниманием"? — спросила от обувного шкафа Аврора, надевая кроссовки и тут же завязывая шнурки — под одобрительным на них взглядом Елены.

Соседка была тоже одета в довольно рабочий комплект: на ней были не кроссовки, но мягкие летние туфли без каблука; удобные для работы, суженные книзу джинсы и светлая футболка, часть которой виднелась в треугольнике расстёгнутых сверху пуговиц лёгкого летнего плащика неопределённо-серого цвета.

— Если хаоситы бегают по городу кучно, могут и налететь, — спокойно ответила Елена. Так спокойно, что Аврора немедленно спросила:

— А тогда... это не опасно? Наша прогулка?

— Пока ты рядом — нет.

— Но они хотели и меня... Я слышала, как кричали големы...

— Ты будешь не одна, — напомнила Елена.

Когда они выходили парадным ходом на крыльцо, Аврора скрестила пальцы, чтобы Елена не возмущалась на её "почемучки", и задала новый вопрос:

— А что собой вообще представляют хаоситы? Кто они? Что значит — их последствия в городе, которые надо чистить?

— Пока мы дойдём до группы твоего мужа, ты успеешь натренировать свой магический взгляд и сама всё увидишь, — безмятежно пообещала Елена. Кажется, ей очень понравилась мысль быть гидом для Авроры по заброшенному городу.

— А ты? — с тем же невольным любопытством и чтобы разложить всё плохо ведомое по полочкам, спросила Аврора. — Я не отвлекаю тебя от дела?

— Нет! — засмеялась та. — Я делаю всё одновременно — и сейчас как раз тот случай, когда мне нужен Михаил, чтобы допросить его по-своему.

Они обошли коттедж и вышли к двери для водителей продуктовых машин и рабочих коттеджа. К той самой двери, которой Аврора выскочила вчера из дома, спасаясь от серых людей с арбалетами. "Всё это было только вчера, — медленно качая головой и едва поспевая за энергично идущей чуть впереди Еленой, подумала она. — Ну и день... Сколько всего произошло... И сколько я узнала за это время..."

Елена обернулась и, сообразив, что Аврора немного не успевает за ней, выждала пару секунд, когда она подойдёт, а потом просто прихватила её под руку. "Как танк — вперёд и только вперёд! — скрывая невольную усмешку, подумала Аврора. — Да ещё меня прихватила на прицеп!"

Кажется, краткие поглядывания на себя Елена уловила.

— Ещё что-то хочешь спросить?

— Почему Елена? Почему Михаил? — выпалила Аврора.

— Ну и Андрей мой до кучи, — пробормотала та. — Нам время от времени приходится бывать в твоём мире. И всегда есть опасение, что можем назвать друг друга при тамошних по своим привычным именам. Поэтому мы упросили Михаила магически закрепить в нашей речи здешние имена так, чтобы не проговариваться.

— А вы часто бываете... у нас?

— Главным образом из-за хозяйственных построек. Нам нужны были строительные материалы — покупали у вас. Счастье, что у вас тут есть такие места, где можно совершенно спокойно продать с рук одни предметы и точно так же купить необходимое.

— Что ты имеешь в виду под этими местами? — всерьёз озадачилась Аврора.

— Рынки и базары — особенно так называемые "чёрные". Или стихийные.

Аврора промолчала, но про себя решила, что эти люди, из иного мира, гораздо осведомлённей в её мире, чем она. Но, промолчав, вдруг вспомнила и неожиданное: в городской квартире Михаил редко устраивал небольшие приёмы. Чаще они бывали у "её" родителей или их знакомых. И на тех чужих приёмах она никогда не видела своих поселковых знакомых!

Странно, почему раньше она об этом не задумывалась...

... Их быстрый и тихий шаг в каменных переулках почти не отдавался в стены каменных же домов, в пустые окна которых Аврора заглядывала опасливо, хотя твёрдо знала, что внутри пустота: проходили-то уже вычищенную часть города... Некоторые улицы были темными из-за довольно высоких зданий — естественно, высоких по здешним меркам, как вполголоса объяснила Елена. Некоторые улицы расширялись до возможных газонов, и тогда Аврора, затаив дыхание, присматривалась к земляным участкам, которые грустно темнели только пустой землёй, светлой от заносящей их пыли. Очень хотелось спросить, бывает ли вообще в здешних городах зелень, но вопрос был не из самых... актуальных, и Аврора опять помалкивала, побаиваясь, что Елене надоест отвечать, и тогда не узнать самого необходимого...

А ещё она именно здесь почему-то вспомнила — и очень ярко — сегодняшний завтрак на двоих с мужем. Вспомнила, как Михаил решительно привёл её в столовую залу, как сидел напротив — так, словно он настоящий король, а она его молодая королева, которой надо помочь побыстрей освоиться в королевском замке. Подумала-повспоминала — и порадовалась, что Елена быстро идёт вперёд: если что, легко объяснить, что щёки покраснели от быстрого шага, а не оттого что вспомнилось нечто... глупое.

Они прошли ещё немного в молчании, как вдруг Елена остановилась и лукаво взглянула на Аврору. Так лукаво, что Аврора почему-то сразу предположила: соседка собирается предложить ей что-то очень интересное, но опасное.

— Аврора, а ты хотела бы увидеть места, в которых отчётливо видны последствия пребывания в городе хаоситов?

С губ чуть не сорвалось: "А это не опасно для двух беззащитных женщин?"

Елена, ещё не дождавшись ответа, но будто расслышав незаданный вопрос, деловито расстегнула летний плащик и распахнула полы. Аврора ошеломлённо открыла рот: "Я тоже такое хочу!"

Под плащом прятался широкий ремень с двумя короткими мечами в ножнах.

— Ты похожа на разбойницу! — изумлённо оценила Аврора, пока Елена деловито заминала часть своего плаща назад и таким образом, чтобы руки могли свободно держаться за рукояти мечей в ножнах.

— Разбойница?! — засмеялась Елена. Вообще, она, кажется, начала чувствовать себя свободней рядом с Авророй — не сравнить с той настырной соседкой, которая оставалась в памяти, соседкой, которая забегала в гости от безделья и скуки и которая до странного насторожённо присматривалась к самой хозяйке коттеджа. — Я бы предпочла быть похожей на женщину-воина, благо в прошлом такие имелись в нашем роду.

— Думаешь, эти твои мечи помогут нам справиться с хаоситами, если мы их встретим? — с сомнением спросила Аврора, имея в виду, что хаоситы, непостижимо для неё прячущиеся за големами, тоже маги.

— Посмотри сюда! — отозвалась Елена и приподняла один из мечей из ножен, чтобы показать навершие эфеса. В свете неяркого солнца блеснул синий камень, потом — словно заполыхавший пробегающими по нему прозрачно-голубыми всполохами. — Это мой личный камень стабильности. Такие есть у каждого из нашей команды. Время от времени Михаил разрешает оставлять в твоей спальне наши личные камни, чтобы они напитались твоей магией. — И тут же с любопытством спросила: — А тебе и правда страшновато?

— Для меня эта дорога вчера началась со страха, — напомнила Аврора, и Елена кивнула и о дальнейшем больше вопросов не задавала.

— Ну так что? — зато напомнила она о другом своём вопросе. — Согласна ли ты пуститься в маленькое, но опасное путешествие?

— Конечно! — откликнулась Аврора. — С тобой рядом — не боюсь! Но ты-то... ты не тратишь своё время на меня?

— Знаешь... — вновь пойдя вперёд, ответила Елена. — Я думала сначала, на тебя не жаль времени, потому что ты маг стабильности. Но, как оказалось, ты можешь быть и отличной подругой. Мне нравится, что у тебя жилка настоящей авантюристки. Как у меня.

Аврора хмыкнула. Но польстившее сравнение недолго занимало её ум. На языке вертелся вопрос, который она очень хотела задать, но так же страшно боялась, как бы Елена не обиделась на неё за него.

Дальше шли гораздо медленней. Елена то и дело оглядывалась и слегка замирала, прежде чем сделать следующий шаг. Невольно прислушивавшаяся, Аврора уловила лишь, что от их шагов по улице шелестит едва слышное эхо, которое постепенно замирает.

— Аврора... — застыв в очередной раз и не оборачиваясь, прошептала Елена, — ты так смотришь на меня, как будто у тебя ещё один вопрос.

— Один... — насмешливо над собой вздохнула она. — Вопросов много, но не уверена, что именно этот тебе понравится.

— В жизни много чего может не понравиться... — пробормотала соседка, всё так же не оглядываясь на ведомую и то и дело вытягивая шею, чтобы посмотреть на то, что её насторожило за углом дома. — Ну? Что там у тебя?

— Почему вы все, когда набежали хаоситы, стали... такими жуткими?

— На этот вопрос тебе никто из нас не ответит, — ухмыльнулась Елена, шагнув от угла дома и прислонившись к его каменной стене. — Кто знает, какие сны снятся Хаосу? Тихо... Сейчас мы с тобой войдём вон в тот дом. Иди следом так, чтобы я тебя постоянно чувствовала у себя за спиной. Не отставай. А если тебе захочется что-то посмотреть поближе, обязательно предупреди меня. То есть — от меня ни на шаг. Даже если тебе покажется, что вокруг спокойно и мирно. Поняла?

— Ага, — закивала ещё больше заинтригованная Аврора.

— Когда мы выйдем из-за угла, справа будет улица, на которой работает Михаил и его группа. Мы бежим налево — до первой двери в этот же дом. Эта дверь открыта так, чтобы в неё, не трогая её же, легко было войти. Дверь не трогать — запомнила?

— Запомнила. А почему? — не удержалась она и тут же прикусила язык.

Но Елена практично восприняла этот вопрос.

— Дотронешься — она заскрипит. Либо спугнём то, что внутри. Либо прибежит Михаил — гулкость, или как там это называется, на улице очень сильная. А прибежит Михаил — нам уже не погулять вдвоём.

— Ругаться будет? — спросила Аврора, чувствуя некоторую наивность собственного вопроса, но уже не боясь, что соседка высмеет её.

— Будет, — подтвердила та. — Мало того — приставит охранника, и больше погулять по городу не удастся.

— А зачем мы тогда близко к нему... Ну, ты понимаешь.

— Если что — будем кричать, и нас спасут, — на полном серьёзе ответила Елена. — Бежим! За мной!

Пробежав опасный, по мнению Елены, участок до открытой двери в дом, Аврора влетела в подъезд следом за своим проводником. И как-то по-детски вдруг обрадовалась, что она неподалёку от мужа и что Елена, как выяснилось, даже будучи весьма самостоятельной особой, может надеяться на Михаила в экстремальных ситуациях. Вон, оказывается, какая у него репутация!.. В подъезде она сумела осмотреться. Несмотря на таившийся внутри сумрак, сверху лился свет, достаточный, чтобы разглядеть всё, что нужно. Хотя дом был каменный, Аврора почему-то ожидала, что внутри будет всё деревянным: пол, лестницы. Но и то, и другое неведомые ей строители всё же выложили из камня. Так что подниматься по лестницам было легко, не сторожась того, что шагать надо осторожно, чтобы не издать слишком громкий звук.

Добравшись до третьего этажа, Елена выждала, когда она встанет рядом и сказала:

— Мы обычно на улицах отлавливаем только големов, несущих на себе излучение хаоса. В дома големы заходить не любят — плохо слышат своих хозяев. Но излучённый ими хаос может угнездиться в зданиях. Вот это я и хочу показать тебе. Но сначала — надень эти два кольца. Они заблокируют твою магию, ведь иначе ты не сумеешь увидеть то, что хочется. Магическое зрение останется — не бойся за это.

— Елена, — решилась Аврора, — а ты сама не боишься? Ну, что превратишься снова?..

— Нет. Превращаются, когда хаоситы направляют свою магию. Так что здесь, где их магия сконцентрирована локально, со мной ничего не случится.

Аврора послушно надела кольца — и стены площадки резко перестали колебаться, как двигались до сих пор, словно подогретые огнём, к чему Аврора настолько привыкла за время "похода", что не замечала того. Осознав, что до сих пор она видела магию домов и улиц, Аврора ахнула про себя.

На площадке — три двери. Елена ожидаемо подошла к той, которая раскрыта настежь. Прислушалась, стоя у порога, а потом, кивнув Авроре, бесшумно вошла в помещение. Сначала Елена провела настоящую экскурсию, шёпотом рассказывая, что этот жилой дом довольно стар, что в нём квартиры устроены таким образом, что в них могли селиться несколько семей. И что необязательно в них могли жить только рабочие семьи, хотя район считается заводским. Медленно шагая по помещениям, Аврора впитывала эти странные для её слуха объяснения и в то же время старалась самостоятельно разглядеть то следы хаоса, загадочные и страшные, о которых Елена говорила с опаской и одновременно с каким-то бесшабашным азартом.

— Стой... Нашла, — пробормотала Елена, подойдя к углу комнаты с окнами на улицу и присев на корточки перед ним. — За линию передо мной не переходи. Садись рядом и смотри внимательно на угол. Увидишь что-нибудь?

Для удобства и чтобы не свалиться, Аврора, тоже присев на корточки, вцепилась в рукав Елениного плащика, услышала глухой звук ножен, проехавшихся по полу, и с любопытством уставилась на угол.

Естественно, что сначала она не замечала ничего из ряда вон выходящего. Но поймав краем глаза призрачное движение, поневоле начала следить за ним. И — увидела.

Угол отличался тем, что грубые и аляповатые обои на нём лохмато обвисли, показывая голую каменную стену. И там, где ободранный пол соприкасался с ними, медленно крутился миниатюрный... вихрь? Или нечто подобное? В общем, нечто почти невидимое, но отчётливо искажающее то, что за ним: и пол, и стены с обоями виднелись как на стекле кривого зеркала. И шевелились, как живые... Но и это было не главным, как чуть позже поняла Аврора. Сейчас она, пытаясь разглядеть странное круговое движение, постепенно, сама того не замечая, наклонялась к этому углу...

Сердце упало, как и она сама — назад, когда её резко, даже внезапно дёрнули в сторону. Свалившись же и задом ощущая холодный каменный пол, она почувствовала, как дрожит челюсть, а зубы звонко ляскают то ли от холода, то ли от необъяснимого страха. Но взгляда от угла оторвать не могла: колдовское движение вихря продолжало завораживать... Кажется, Елена догадалась, в чём дело. Она встала на колени за спиной Авроры (слышала, но не воспринимала Аврора) и взялась за её плечи. Затем её руки скользнули по рукам Авроры и сняли с безвольных, но крупно дрожавших пальцев блокирующие магию кольца. Правая рука Авроры, будто без участия самой хозяйки в этом процессе, приподнялась и уставилась пальцами на угол.

Призрачный вихрь пропал мгновенно.

Тепло возвращалось не спеша. Помогала и Елена, стоявшая на коленях за спиной, прижимаясь к этой спине и разогревая её.

— Очнулась? — негромко спросила соседка.

— Кажется... А что это было? Я не поняла, что делало... оно?

— Начинал искажать твоё восприятие. Хаос в домах может легко довести до сумасшествия... Ну, что? Можешь встать? Или помочь?

— Лучше помочь... — прокряхтела Аврора, с ужасом понимая, что ноги и руки онемели, и попытки опереться на то или другое, отдают противным покалыванием в них.

Наконец она сумела встать на ноги (Елена взялась за подмышки, поднимая её) и, выйдя из квартиры, чуть не в изнеможении прислонилась к подъездной стене.

— А как же те, которые будут заселяться в эти квартиры? — отдышавшись, спросила она. — Ну, если вы занимаетесь только уничтожением големов?

— Без проверки дома на присутствие остаточных следов хаоса никто будущих жильцов в дома не пустит, — покачала головой Елена. И вдруг улыбнулась хулиганской улыбкой: — Да, мы уничтожаем только големов. Но, когда время есть, чистим и ближайшие дома.

— А почему ты так странно улыбаешься, когда говоришь это?

— Мы молчим о зачистке домов друг перед другом, как будто выполняем все правила работы, — посмеиваясь, сказала Елена. — Но бегают чистить дома почти все, когда не собираемся группами. Только не говорят об этом вслух. Иногда мне кажется, только Михаил остаётся в неведении о нашем самоуправстве. Поэтому мне и смешно. Притворяемся, что делаем только основную работу, а сами, как маленькие, стараемся готовить этот город к скорейшей настоящей жизни.

— А что могут натворить эти маленькие...

— Скопления хаоса?

— Да.

— Что увидела ты?

— Ну, как будто видела всё искривлённым.

— Это начальная стадия встречи с хаоситом. Если бы ты оставалась в этом доме несколько часов, ты бы вышла с осознанием, что только ты права во всём, что видишь и знаешь. И это осознание заставило бы тебя... убивать.

— Убивать? — повторила ошарашенная Аврора. — Но почему?

— Потому что все остальные будут говорить, что твоё видение мира и порядка в нём неправильно, а ты жёстко поймёшь, что их не переубедить. И ты будешь странно уверена в том, что убитые лучше поймут тебя. Ты не поверишь, когда тебе скажут, что они никогда не поднимутся.

— Это страшно, — прошептала Аврора.

Елена взяла её за руку и повела вниз по лестнице.

— Это страшно, но теперь ты имеешь представление, с чем нам приходится бороться. И имеешь представление, почему, когда среди нас появилась ты, нам стало легче. Очень намного легче. Сейчас мы отвоевали у хаоса полгорода. А когда тебя не было, за те же два года мы были только на подступах к городу.

— А теперь... куда?

— Посмотрим, как работает твой Михаил, — улыбнулась Елена.

Им пришлось перебежать улицу и снова спрятаться за углом дома.

Теперь, когда глаза Авроры привыкли к магическому зрению, она распознавала очаги хаоса как нечто болезненное, зеленовато-жёлтое. Группа Михаила работала очень медленно: сначала вела поиск (объясняла их действия Елена), потом уничтожала найденных големов, которые прятались по всем "тёмным" местечкам отвоёванного здания, затем магически "запечатывала" здание так, чтобы следующие големы хаоситов не могли в них проникнуть. Михаил не только командовал своими людьми, но чаще шёл впереди. Аврора не удержалась от вопроса — почему.

— Он чувствительней всех к присутствию големов, — объяснила Елена. — Находит их даже не столько магически, сколько интуитивно.

— Насколько я поняла, если все здания будут запечатаны, город будет готов к приёму... горожан?

— Именно.

Аврора неожиданно похолодела от восторга и ужаса: и Михаил вместе с нею станет повелевать... руководить этим городом?! Или нет, скорей Михаил будет главой города, а она всего лишь его супругой... Нет, и это не то... Неопределимое чувство, от которого повеяло чем-то громадным — чем-то вроде впечатления власти... И ужасом, потому что это так трудно понять. И не только ощущение власти, но и страшная ответственность за тех, кто будет жить в городе. За их жизни. Вот что такое — быть супругой Михаила.

Она облизала пересохшие губы. Надо всё обдумать. И своё замужество. И свои силы, которые она обязательно будет использовать на благо того города и его живых...

Они шли назад, в коттеджный посёлок. Всё теми же каменными улицами без намёка на зелень, и сейчас-то Аврора внутренне понимала, почему зелени в городе нет. Тот же хаос действует. Пусть она даже не понимает механизма его действия. Но что... если она тоже будет устраивать набеги на эти безмолвные улицы? Только без поиска квартир с хаотическими скоплениями, а с собственными задумками? Вообще-то, можно и квартиры чистить, если будет время... Так, надо подумать об этом хорошенько. Спасибо Елене за эту экскурсию. Кажется, теперь у неё, у Авроры, появилась цель в жизни. Цель очень интересная и полезная для всех... Она лукаво улыбнулась: наверное, мужу, когда он всё узнает, понравится результат.

Глава девятая

Немного жаль, что Михаила за работой удалось увидеть только издали. Но даже то минутное наблюдение за ним подсказало, как сильно он сосредоточен на обследовании очищаемой улицы... Аврора шла следом за Еленой, вновь слегка запаздывая за ней и размышляя, пока есть время в пути домой... Несмотря на то что Аврора и Елена оставались на свободной от хаоситов стороне города, Михаил разок достаточно отчётливо замер, а потом резко оглянулся. Женщины едва успели отпрянуть за угол дома, из-за которого следили за работой его группы. "Чуть не попались! Я же говорила, у него интуиция развита сильней всех! — с весёлым возбуждением воскликнула тогда Елена. — Домой придётся не просто возвращаться, но бежать изо всех сил. Я-то — ладно. Но тебя дома могут хватиться и доложить о твоём отсутствии твоему мужу. А он запретил нам выходить без сопровождения даже на расчищенную территорию города!"

Один-единственный вопрос остался зудеть надоедливой и опасной осой, кроме тех, что на время притихли. Но Аврора его так и не задала Елене, хотя та старалась отвечать на все: каким образом хаоситы могут поймать мага, если он маг стабильности, а значит — может разрушить хаос одним взмахом руки, как это было в той квартире?

Правда, тревога из-за этого вопроса сошла на нет, когда обе очутились на заднем дворе Михаилова коттеджа, а там слуги разгружали, видимо, только что подъехавший продуктовый фургончик. Улучив момент, женщины прошмыгнули в коридор, ведущий в личные хозяйские апартаменты, и, время от времени застывая, чтобы прислушаться, мчались дальше.

Закрыли за собой дверь и буквально рухнули в два кресла, стоявших рядом, запыхавшись и фыркая от задавленного смеха. Ну, просто две нашкодившие девчонки! И никогда раньше Аврора не чувствовала себя такой счастливой и свободной!

Елена будто услышала её.

— Давненько такого адреналина не ощущала! — радостно высказалась она и покачала головой: — Надо же! Могли и поймать нас!

Аврора улыбнулась ей в ответ — и поверх головы своей новой (и пока единственной) подруги увидела циферблат настенных часов.

До обеда, на который наверняка явится Михаил, осталось что-то около часа!

Взгляд от стены отвела сразу: неудобно, в доме гостья! Но Елена оказалась шустрой: мало того что мгновенно перешла по её взгляду и увидела, куда смотрит хозяйка дома, так ещё и вскочила:

— Время! Моя группа вот-вот вернётся!

— А почему ты... — затруднилась Аврора, торопясь следом за стремительно шагающей к выходу соседкой.

— Что? Договаривай! — весело подбодрила та.

— Почему ты не с ними? — И тут же заспешила-зачастила, боясь обидеть: — Я не в том смысле, что ты... Я про то, что ты сказала: что в своей группе ты главная!

— Поняла твой вопрос. — Остановившись на крыльце, выводящем в сад, Елена вздохнула. — Помнишь, как часто я забегала к тебе и раньше? До вчерашнего дня? От изломанного времени-пространства в городе сильно устаёшь. И я бегала к тебе, чтобы... скажем так, погреться в зоне тёплой стабильности. Аврора, весь наш посёлок завидовал мне!.. Ещё бы... Быть соседками в нашей ситуации! Появляться у тебя не только в назначенные дни, когда ты приглашаешь на вечер... Извини за долгое отступление. — Она шаловливо улыбнулась. — Иногда мой муж меня отпускает к тебе. Вот что я хочу сказать. По его мнению, я излишне эмоциональна, а у тебя успокаиваюсь сразу. А уж после вчерашнего совместного распития спиртных напитков!.. Сегодня он просто велел мне немедленно идти к тебе с утра!

Она снова зафыркала, стараясь угомонить смех. Аврора же взялась за вновь раскрасневшиеся щёки, смущённо улыбаясь при воспоминании о вчерашнем завершении безумного дня.

— Приходи! — решительно сказала она. — Обязательно, если почувствуешь, что тебе это нужно. И, если Михаил разрешит, я буду почаще проводить вечера для всех. Я не думала, что это настолько необходимо всем вам. Точней — не знала.

— О... Наши будут рады. Ну, что ж, наша первая леди (как у вас здесь выражаются), я побежала!

Они по-дружески помахали друг другу руками — одна с крыльца, другая уже с тропинки, и Елена и в самом деле бросилась бежать по восстановленной плиточной дорожке к высоким кустарникам, сейчас поредевшим — садовник успел убрать засохшие, помертвевшие стволы и побеги. А там, за этим кустарниками, есть боковая дорожка, ведущая к калитке в сад соседки.

В саду Авроры работали двое, но они были так далеко, что не обратили внимания на Елену или же не увидели бегущую по саду женщину.

Аврора запрокинула лицо к солнцу, которое тут же чувствительно и нежно припекло её кожу.

— Не понимаю, — прошептала Аврора. — Я всё равно не понимаю, как можно вписать коттедж в город, который находится в другом мире. Не понимаю, как может солнце быть таким ярким здесь и таким тусклым в том мире.

Она повернулась к двери и вошла в небольшой холл, а потом и в коридор. Неспешно шагая к своим апартаментам, она вздохнула: с другой стороны, она и так о многом вчера-сегодня узнала, к чему бы ещё надо привыкнуть. Значит, этот вопрос, о посёлке внутри города или наоборот, либо подождёт, пока она усвоит предыдущие знания, либо отпадёт сам, если вдруг она сообразит, что всё это значит...

Войдя в общую спальню, она невольно улыбнулась, а потом хмыкнула, чтобы показать себе самой: то, что Елена назвала её первой леди, на данный момент, в контексте происходящего, не имеет значения. Но... приятно.

Улыбка пропала. Значение имеет ещё один вопрос — и это даже не тот вопрос, связанный с её безопасностью, а тот, который Аврора никогда и никому не осмелится задать. Настолько он личный. И... глупый. И абсолютно точно — бабский... Но как же он замучил её с того времени, когда Михаил признался ей, а сегодня практически и опосредованно подтвердил своё признание, когда Аврора увидела его работающим на своём участке улицы.

Где он ночевал, если не ночевал в коттедже?!

Сформулировав этот вопрос, Аврора упорно повторяла его именно в этой форме. Чтобы не дать вырваться тому же вопросу в слегка изменённой форме: у кого он ночевал, когда его не было дома, но всё же оставался в посёлке?

Жаль, этот вопрос нельзя задать Елене. Слишком стыдно. Хотя та себя уже показала истинной подругой, тайком устроив для Авроры "незаконную", "не санкционированную" Михаилом экскурсию в пустынный город.

Аврора стиснула зубы и быстро направилась к гардеробной — переодеться. Мысленное напоминание о Елене подсказало, что супруг будет весьма удивлён, встреть она его в столь непрезентабельном (для первой леди — неуверенно хихикнула она про себя) виде. Конкретное дело заставило выбросить из головы лишние мысли. Переодевшись, Аврора некоторое время колебалась, стоит ли идти проверять, готов ли обед (и заодно: на двоих ли он?). Но решила, что прислуга наверняка будет следовать привычному расписанию и сама напомнит хозяйке об обеденном времени.

И Михаил тоже. Если он захочет отобедать совместно с женой, он во всяком случае заглянет в апартаменты, чтобы отвести Аврору в столовую залу... Слабо улыбнувшись воспоминанию о том, как они мирно сидели за завтраком, Аврора устроилась за столиком и принялась за чтение книг о магии.

Под впечатлением о недавней прогулке вчитываться в смысл текста было трудно. Да и учебник же. Читать суховатые строки, которые понятны лишь потому, что материнский рубин уже прояснил кое-какие моменты, приходилось медленно, запоминая и сопоставляя... Но, тем не менее, Аврора сообразила: перед ней, вообще-то, раскрывается подоплёка того, что происходило вчера и что она видела сегодня. Как только это понимание вошло в сознание, она углубилась в чтение, впитывая абзац за абзацем. Один раз выпала из чтения — с мыслью: найдёт ли она в этих книгах объяснение, в чём маг стабильности уязвим перед хаоситами? Но следующий параграф сбил её с этой мысли, потому что "предложил" практическое задание, рассказав об артефактах тех, кто воюет с хаоситами. Изумлённая Аврора перевела взгляд на свои пальцы. Михаил всегда требовал, чтобы она, кроме обручального, носила два перстенёчка и два кольца с вкраплениями сапфировых камешков, а на запястьях — несколько тонких, довольно простеньких на вид браслетов. Теперь, поглядывая на свои "украшения", она читала о том, что именно они собой предполагают в качестве магических артефактов.

Так увлеклась, что сильно вздрогнула:

— Не думал, что ты с интересом будешь читать эти книги.

— Они практические, — несмело объяснила Аврора мужу очевидное для него, одновременно показывая свои пальцы, унизанные кольцами и перстнями. — Меня заинтересовало, что все подаренные тобой кольца оказались артефактами. Если бы не это, может, мне было бы и скучно. Мы... идём обедать?

Он протянул руку, чтобы помочь ей встать.

Аврора встала, держась за его руку и побаиваясь, что он немедленно сделает движение убрать её. Но он, словно делал это каждый день, взял её под руку и повёл из спальни. И тогда она нерешительно улыбнулась.

— У меня сегодня столько вопросов. Но даже учебники не могут дать ответы на все.

— Например?

— Почему ты не берёшь меня на чистку улиц? Разве присутствие мага стабильности не поможет расчищать их быстрей?

— Пока нельзя, — кратко ответил Михаил.

Аврора подождала немного, но муж явно не собирался посвящать её в подоплёку своего отказа, и она решила-таки в следующий раз набраться смелости и спросить о том у Елены. А пока... не успела ни подумать о чём, ни поймать себя на мысли о том, что рука Михаила... Он успел переодеться, перед тем как зайти в её спальню. Джинсы... Белая рубашка из тонкой ткани, с коротким рукавом... Её ладонь на сгибе его локтя ощутила мягкое движение его тёплых мышц под этой тонкой рубашкой — и мурашки пронизали всё её тело, вызвав жаркий отклик по всему телу. Аврора испуганно покосилась на мужа: ощутил ли он, как она вспыхнула всего лишь от прикосновения к нему, к его руке?.. Но Михаил, наверное, размышлял о том, что его заставляло забыть о спутнице на коротком пути в столовую залу. И Аврора, не смея поднять на него глаз, только робко надеялась, что она не покраснела. Сядут-то напротив друг друга — увидит сразу.

"И что? — возразила она сама себе мысленно. — Он мой муж, я ему законная жена — как выяснилось... Почему бы мне... так... не реагировать на него?.."

Он подвёл её к столу, затем устроился напротив.

— Как провела день? — чуть безучастно спросил он, берясь за приборы.

— Хорошо.

Удобный ответ, если не хочешь соврать по конкретике. Быстрей бы есть начал, чтобы не видел, как полыхают её щёки. Аврора побаивалась, как бы он не начал расспрашивать её подробно. Лучшая защита — нападение. Или работа на опережение противника. Вопросами, например. Глядя на его голову, чуть склонённую, на белые волосы, которыми она втихаря восхищалась, Аврора поскорей, чтобы потом не пожалеть о сказанном, выпалила:

— А как дела у тебя? Обошлось ли сегодня без инцидентов? И много ли успели расчистить улиц?

Он всё-таки поднял голову — кажется, на её подрагивающий голос. Поднял брови: видимо, заметил-таки её алеющие щёки.

Аврора приготовилась к атаке вопросами, с чего бы она покраснела.

Но, судя по следующему ответу, Михаил, кажется, понял её вопрос и покрасневшее лицо иначе. Он кивнул и миролюбиво сказал:

— Ты права. Мы только сейчас начинаем нормальное общение друг с другом — по-настоящему. И нам нужно постоянно разговаривать, чтобы лучше понимать не только друг друга, но и то, чем мы занимаемся. Да, сегодня дела прошли (пусть пока и до обеда) неплохо. Расчистили половину намеченной улицы и, что удивительно, не наткнулись ни на одного голема.

— А обычно их бывает много? — тая почти детский восторг: "Он мне рассказывает о своей работе!" — спросила Аврора.

— День на день никогда не повторяется, — улыбнулся Михаил, и мягкие, едва заметные полукруглые морщинки обвели его рот. — Да ты теперь и сама знаешь об этом.

"Он не видит, в каком я состоянии? Или... личное магам не увидеть? И снова проклятые вопросы: а влияет ли моё состояние сейчас на защиты вокруг посёлка? Зависит ли моя же магия стабильности от... моего отношения к... Михаилу?"

— И всё-таки... Почему мне нельзя пойти с тобой, чтобы посмотреть, как всё происходит на практике. Ведь ты будешь рядом. И твоя группа тоже! — спохватилась она.

Светло-серые глаза потеплели.

— Я бы рад взять тебя с собой. Но нужно, чтобы прошло довольно много времени, чтобы ты привыкла к мысли о том, что ты необученный, по сути — стихийный маг. И научилась бы владеть своими эмоциями.

— Но ведь рядом с тобой... — начала обескураженная Аврора.

— А вдруг ты чего-то испугаешься, в то время как мы все будем в опасной близости от скопления големов? Вот это я и имею в виду, когда говорю, что тебе надо привыкнуть к своей новой реальности, Аврора.

"У него голос, как будто пальцами по бархату..."

Когда обед был закончен, он встал и снова предложил ей руку, чтобы проводить её уже в личную спальню. Здесь он подвёл её к креслу и сам сел в то, где недавно сидела Елена. Устроившись в нём удобно, Михаил сказал:

— Не бойся выходить гулять вокруг коттеджа и в сад. Чем больше ты бываешь в саду, тем быстрей он восстанавливается.

— Почему ты раньше не сказал мне? — вскинулась она.

— Хотелось бы, чтобы после вчерашнего ты быстрей пришла в себя. А это легче сделать, если находишься среди привычных тебе стен.

"Ага, сейчас, — сердито подумала она. — Что-то мне вчера эти стены не помогли! Или он говорит о другом? О... психологическом состоянии?"

— Хорошо. После обеда я пойду в сад и сделаю всё, что смогу, — послушно ответила она. — Михаил, а как сделать так, чтобы моя магия стабильности действовала сильней? Ты же говорил: если я начну заниматься по книгам, это должно произойти.

— Сразу этого не жди, — усмехнулся Михаил, неслышно барабаня пальцами по своему подлокотнику. — Принцип таков: чем глубже ты разбираешься в теоретической магии, тем глубже вникаешь в собственную. Отсюда и увеличение личных сил. Думаю, через неделю-другую ты сама почувствуешь, что стала сильней.

— А кто будет заниматься со мной практическими занятиями? — спросила Аврора и затаила дыхание: ну, скажи, что это будешь ты!

— Практическими? — с недоумением переспросил муж, и у Авроры упало сердце.

— В первой книге, которую я начала читать, в самом конце есть практикумы, — объяснила она, не собираясь сидеть и ждать, пока он вспомнит.

— Ты об этом... — задумчиво проговорил он.

Испугавшись, как бы он не перебирает в памяти всех, кто живёт в посёлке, она опять-таки на опережение вздохнула:

— Я думала, ты будешь меня учить.

— Логично, — хмыкнул Михаил. — Логично думала. Мы с тобой теперь общаемся по времени больше, так что... Я подумаю о расписании наших уроков.

"Наивная подсказка прошла, — суматошно сообразила Аврора. — Спросить — не спросить, есть ли у него в посёлке ещё один дом, где он спал тогда, когда я думала, что он живёт в городской квартире?" Но решила не рисковать. Михаил в хорошем настроении... Ну, или в спокойном. Не хотелось бы с ним сейчас разругаться.

Михаил оглянулся. Совсем, как Аврора недавно. На часы.

— Тебе пора? — ненужно спросила Аврора, жалея, что сидели вместе так недолго.

— Да, пора, — поднимаясь с кресла, отозвался он.

— А ты к ужину придёшь?

— Нет. Буду чуть позже.

"Мы с ним уже как настоящие муж и жена!" — взволнованно подумала Аврора.

Она проводила его, переодевшегося в рабочую одежду, до конца коридора, через который он выходил в тот город. Ей было стыдно, но она оставалась на пороге до тех пор, пока Михаил, не оглядываясь, и его группа (вот они-то оглядывались на неё довольно долго) не исчезли за одним из пустых домов.

— Леди Аврора...

За спиной бесшумно подошёл один из слуг-охранников.

— Что? — безразлично обернулась она к нему.

— Войдите в дом, — мягко предложил он.

И вопрос о её безопасности вновь навяз на зубах. Почему она не задала этот вопрос Елене? Подумав о соседке, она внимательно посмотрела на охранника, закрыла дверь и, не успел он повернуться, чтобы пропустить её, чтобы она шла впереди, как тут же спросила:

— Вы не знаете... наша соседка Елена... Она тоже ушла в город?

— Да, я видел, как она вела свою группу после обеда.

— Спасибо, — пробормотала Аврора. И пошла так, как он хотел, чтобы не смущать его своими капризами — так она сама оценила порыв постоять подольше на пороге дома.

В своей спальне она определилась с занятиями после обеда.

Для начала она, чуть не стиснув зубы, целый час просидела над первым учебником. Порой очень хотелось поспать. И даже с минуту себя уговаривала, вынув из кармана материнский рубин, что спать полезно во всех отношениях: и для здоровья, и для обучения во сне. Но показалось, что Михаилу больше бы хотелось другого. Так что, честно отсидев свой учебный час, она переоделась и вышла в сад. Точней — сначала на крыльцо, где несколько минут сидела на перилах, представляя коттеджный посёлок абсолютно пустым, ведь все ушли в иномирный город. Пустота во всех домах, кроме её, где остались те, кто сторожит драгоценного мага стабильности. Её передёрнуло от этого отчётливого ощущения пустоты в довольно людном месте, как раньше ей казалось.

Съехав с перил и твёрдо встав на ноги, она решительно вознамерилась найти садовника. Оставаться в одиночестве, пусть и зная, что за ней приглядывают, было невыносимо. Пусть рядом садовник, ну и что? Теперь-то она знала, что в посёлке все маги. Да ещё он и просто человек, с которым можно перекинуться словечком. И не впустую, а по делу.

— Никита, где вы?

Она нашла корзинку с садовыми рукавичками и секатором там, где её обычно оставляла, и решительно сбежала по ступенькам крыльца.

Садовник Никита выступил из-за куста садовой акации, на чьих ветвях сохранились от силы две ветви с усыпавшими их белыми цветочными гроздьями.

— Я здесь, леди Аврора.

— С чего мне начать помогать вам?

— Но разве вы не желаете сидеть... в доме? — чуть не испугался Никита, высокий и плечистый темноволосый мужчина, одетый, как и остальные слуги в доме, в рабочую джинсу, не считая кожаного фартука, в огромных карманах которого хранились различные инструменты и пакеты с семенами.

— Когда я сижу дома, я немного нервничаю, — объяснила Аврора. — А когда работаю, успокаиваюсь. Тем более — Михаил считает, что моя помощь в саду поможет ему быстрей восстановиться.

— Ну, если так... — с облегчением сказал Никита и покачал головой. — Да, есть пара мест, в которых пригодились бы такие руки, как у вас, леди Аврора. Идёмте.

Аврора поймала себя на таком же вздохе облегчения и усмехнулась себе.

Садовник привёл её к цветочному бордюру неподалёку от крыльца. Бордюр тот был проложен в паре с другим, таким же, по обе стороны плиточной дорожки. Никита уже убрал с первого самые большие и тяжёлые сучья. Авроре предстояло собрать в корзину порушенную мелочь. Пряча глубокие вздохи при виде погибших цветов и декоративных кустов, Аврора принялась за дело, сумрачно сообразив: чем быстрей будет убрано всё сломанное, тем быстрей вырастут новые цветы. Так что главное — надо освободить для них место... Никита работал рядом, так что Аврора решила не церемониться.

— Никита, а почему так важен этот сад? Теперь, когда я знаю, кто я, вы не могли бы мне рассказать об этом? Просто я знаю, что все маги работают, очищая город, но в то же время у всех просто огромные сады!

— Про город, значит, тоже знаете? — насторожённо спросил садовник, стаскивая со второго бордюра спиленный кустарник, ломая его на части и укладывая их на дорожке в достаточно огромную кучу с другими сучьями.

— Да, знаю.

— После нашествия хаоса в лице големов земля в городе пустует без зелени, — сказал Никита, застыв на месте, словно вспоминая. — Сады в посёлке очень важны. Маги вкладывают в них силу, которая поможет земле в городе воспрянуть. Особенно драгоценен наш сад, — улыбнулся он, — поскольку маг стабильности не жалела, вкладывая свои силы в него.

— Я всё ещё плохо представляю, что такое магия, — предупредила Аврора, поглядывая на крыльцо: зная теперь, что прислуга её защищает, она заметила возле двери того самого охранника. — Никита, что значит — я вкладывала свои силы?

— Магу порой достаточно коснуться предмета, чтобы передать ему определённые магические свойства.

— Ну, примерно я поняла. Но как потом сад отсюда перенесётся в город?

— Здесь в основном собрались маги пространства, — ответил садовник. — Наши сады в определённый момент просто прорастут сквозь границу между мирами, и тогда сила стабильности перейдёт на землю города. И она снова станет плодородной.

— Ну, предположим, — проговорила озадаченная Аврора. — А почему бы не поработать с землёй в самом городе? Не посадить там цветы и деревья, не посеять траву? Ведь маги и тут, и там?

Никита подобрал с земли охапку сухих ветвей и бросил сверху на уже собранную кучу, примял, чтобы не разлетелась. И лишь после этого действия откликнулся:

— Если магом, который пытается что-то посадить там, в городе, будете вы, леди Аврора, возможно, что-то и получится. Наши пробовали — как будто поиграли с пустотой.

— Значит, только возможность? — повторила Аврора. — Как вы думаете, Никита, если я попрошу мужа, он разрешит мне попробовать поработать с землёй в городе?

Она задала вопрос, близкий к риторическому, но Никита отнёсся к нему со всей серьёзностью. Он подумал немного, а потом, чуть улыбнувшись, ответил:

— Нет. Хозяин не разрешил бы вам экспериментировать. Он бы сказал, что такая работа будет зряшной тратой сил и времени.

— Почему? — даже возмутилась она.

— Мы же не знаем, чем обернётся такой опыт, — объяснил садовник. — А если и он будет бесполезным? И правда — жаль времени и ваших сил, которые можно было бы употребить на то, что, как доказано, и в самом деле приносит пользу.

Аврора молчала некоторое время, собирая в корзинку мелкий мусор с бордюра и бегая к большому контейнеру, который поставили возле дома вчера вечером. В очередной раз прибежав с пустой корзинкой и присев на корточки перед цветочным бордюром, она вдруг насторожилась. Никита стоял спиной к ней и куда-то всматривался.

— Что там? — тихонько спросила Аврора.

Он молча покачал головой, а потом снова окаменел, будто прислушиваясь к чему-то слышному только для него. Аврора не выдержала: быстро накидала в корзинку то, что было под рукой, стараясь не шуметь, и встала в двух шагах за Никитой.

— Леди Аврора... — буквально прошелестел он, не оборачиваясь. — Идите к крыльцу.

И неожиданно вскинул руку со сжатым кулаком.

Аврора машинально оглянулась: кажется, именно на этот жест садовника охранник стремительно спустился с крыльца и бросился к ним двоим. Поверив этим странным действиям, она быстро пошла ему навстречу, то и дело оглядываясь на садовника, который пока только пятился, всё ещё словно заворожённый чем-то видимым только ему. Потом ей стало страшно за него: очень уж одиноким он выглядит в разорённом саду.

Она остановилась — всё равно охранник уже добегал — и повелительно, хоть и вполголоса сказала:

— Никита, идите за мной!

Оружию, вынутому из-под фартука Никиты, она уже не удивилась: охранник-то к ним бежал, уже вооружённый сразу двумя мечами — причём поувесистей того, что она видела у Елены. Именно это оружие и заставило её подскочить к садовнику и, схватив за руку, развернуть его к дому:

— Бежим!

А ещё заставило мысленно поразиться: "Но я-то спокойна! Так почему же?! Или здесь какие-то другие... заморочки?!" И сильно забилось сердце: "А буду ли я спокойна, если Никита и Виктор начнут превращаться в чудовищ?!"

Но с крыльца сбегали ещё два охранника, и Аврора почему-то успокоилась, пусть даже Никита вырвал свою ладонь из её ненадёжного захвата и продолжал идти назад, не оглядываясь. Ничего не происходило в том направлении, куда он смотрел. Но, кажется, охрана доверяла садовнику, и вскоре все пятеро очутились за дверью, закрытой на засов. И изумлённая Аврора с невольным любопытством следила, как охранники и Никита устанавливают вокруг двери артефакты, не дающие кому другому пробраться в коттедж.

Глава десятая

Долго следить за установкой артефактов не дали. Как только все они были прикреплены к дверному косяку, в коридоре, позади всех, появился ещё один человек. Аврора не успела опомниться, как её стремительно передали (другого слова для этого действия она подобрать не сумела) к этому подошедшему. Им оказалась повариха Нина, чей сердитый взгляд мельком Аврора видела, когда муж её, словно беглянку, привёз назад, в коттедж. Теперь эта высокая и довольно крепкая женщина схватила её за руку и едва слышным шёпотом выдохнула:

— Не бойся, Аврора... Мы защитим тебя...

Для себя она перевела эту молитвенную просьбу таким образом: "Ты маг стабильности! Ты уже напугана, но не страшись больше того, что уже есть! Иначе защитить тебя никто не сумеет!"

Невысказанная просьба Нины эгоистична — очень хорошо понимала Аврора. За счёт её спокойствия все те, кто обязан её сторожить и охранять, хотели бы и сами элементарно выжить. Но эта же просьба и беспрекословно обоюдоострая: с их же помощью собиралась выжить и она сама. Если только дело в ней...

Лихорадочно перебрав в памяти то, что могло бы её саму успокоить, Аврора про себя принялась повторять, будто читала мантру: "На этот раз в дом не ворвутся! Ведь охранники успели магически укрепить дверь! Они успели это сделать, а значит, я не должна бояться! — и глубоко внутри добавляла: — Михаил, где ты?! Ты обещал мне, что всё получится! Что дело только во мне! Так почему же серые подошли так близко к дому?! Вернись, Михаил! Только ты знаешь, как защититься! Я не хочу, чтобы все эти люди настолько надеялись на меня! Меня это страшит!"

Повторять "мантру" мешало только одно: как охрана, так и сама Аврора — все они пытались расслышать, что же творится на крыльце.

Стояли полукругом перед дверью, благо позволял коридор, слегка расширенный в небольшой холл ближе к выходу. В очередной раз закончив последнюю фразу из "мантры", уже не упоминая Михаила, Аврора насторожилась и прислушалась точно так же, как бдительно прислушались застывшие на месте охранники. Почудилось — или нет, что за дверью раздался шорох шагов, который тут же затих? Словно некто там, за дверью, как и они, стоит на крыльце, прислушиваясь к коридору и к невидимым из сада людям в нём, замершим, подобно каменным изваяниям?

Охрана не дрогнула ни единым движением, разве что Нина крепче сжала ладонь Авроры, когда из-за двери раздался звонкий и вежливый голос:

— Леди Аврора! Откройте нам, пожалуйста! Мы не причиним вреда ни вам, ни вашей прислуге!

Помедлив немного в огромном удивлении: если они знают её имя, это не хаоситы? — Аврора сделала было шаг вперёд, намереваясь вызволить свою ладонь из ручищи Нины. Нина удержала, яростно замотав головой: "Вам туда нельзя!" А стоявший чуть сбоку Никита даже не оглянулся, но тоже качнул головой в строжайшем: "Нет!"

Аврора захлопала глазами: её охрана знает, что происходит? Знает тех, кто за дверью? Тогда почему...

— Леди Аврора! Это же мы — ваши соседи через дорогу! Откройте нам, пожалуйста!

Странный блеск справа привлёк внимание Авроры. Продолжая отрицательно мотать головой, Нина безмолвно плакала, с жалостью глядя на входную дверь... Аврора, ничего не понимая, но теперь уже послушно стоя на месте, слушала безмятежные голоса, хозяев которых и в самом деле узнала. Очень молодые соседи. Самая общительная и смешливая парочка на её вечеринках и вечерах... Но чем больше она вслушивалась в их голоса, тем сильней та странная их безмятежность вызывала уже даже не оторопь, а самую настоящую жуть. Жуть, из-за которой и не заметила, что...

Привёл в себя отчаянный шёпот Нины:

— Леди Аврора, не слушайте их! Умоляю, не слушайте их, леди Аврора!

И только сейчас Аврора поняла, что трясётся мелкой дрожью от охватившего её ужаса. А ещё чуть позже поняла другое: чем больше она дрожит, тем более наглыми становятся голоса за дверью Они больше не просили. Они требовали открыть им дверь.

— Почему?! — шёпотом закричала она. — Почему мы не можем выскочить в город?!

— Одно движение назад, к выходу в город, — и они начнут крушить дом, а для начала сломают эту дверь, — прошелестела Нина. — Догонят легко. Они видят нас через эту дверь. Правда, по-своему. Поэтому надо стоять неподвижно...

Аврора ошеломлённо взглянула на неё: шутит?

— А кто... там?

Она имела в виду: кто там, кроме тех двоих, которых она узнала по голосам.

— Серые.

Переспросить не успела. Среди множества пугающих впечатлений и озарений, следующих одно за другим по нарастающей, появилось ещё одно. Чисто физического свойства. Начало припекать запястье. И очень быстро. Как будто в свирепые морозы Аврора, будучи в городской квартире, приложила руку к батарее, не просто горячей, а раскалённой.

Взгляд на браслеты. Свободной рукой потрогала неприметный браслет — из белого металла, с вкраплениями жемчуга. Браслет, который раскалился так, что слегка, хоть и пока терпимо, обжигал.

— Что это? — прошелестела Аврора, оглянувшись на Нину и показывая ей этот свой браслет, на котором скромные матово-перламутровые жемчуга постепенно становились прозрачными, сияя в сумраке коридора призрачным огнём.

Нина сначала скользнула по её руке взглядом — досады. Мол, зачем сейчас ненужные вопросы? Скользнула, чтобы снова сосредоточиться на входной двери, из-за которой всё жёстче кричали двое, требуя впустить их немедленно. И — взгляд женщины резко вернулся к браслету.

— Это Михаил... Михаил возвращается!..

Охранники впереди, заслышав её горячий шёпот, дрогнули, но не обернулись.

"Если он возвращается с того места, где мы его видели с Еленой, это займёт как минимум двадцать минут! Значит, надо потянуть время до его возвращения!"

— Отпусти мою руку, — шёпотом велела она Нине. — Я попробую заговорить им зубы и продержать за дверью до появления Михаила.

Имя ли руководителя группы, уверенный ли тон Авроры, но Нина нехотя разжала свои пальцы, освобождая её ладонь.

Один шаг вперёд, к двери, — и слова Нины о том, что стоящие за дверью видят, подтвердились: словно удивившись, те двое замолчали.

Виктор, мимо которого она шагнула, рванулся было к ней, чтобы остановить, но Аврора резко подняла руку: нет! И прошла мимо него и Никиты, завершив свой решительный шаг в пяти шагах от входной двери.

— Алёша, это ты?

— Конечно, леди Аврора! — обрадованно вскричали за дверью.

— С тобой Регина? — продолжала расспрашивать Аврора.

— Кто же ещё? Она! Регина!

На секунды её почудилось, что отвечающий ей говорит слишком тяжело: будто с трудом поднимает внезапно отяжелевшую челюсть, а язык во рту распух так, что мешает нормально произносить слова. Аврора не знала того, о чём знали, но не могли сейчас рассказать её охранники — то, из-за чего и боялись подпускать её к двери. Но она мгновенно представила в воображении, что молодой человек за дверью сразу после её ответа начал превращаться в чудовище.

— Впустите нас, леди Аврора! — требовательно не то прорычал, не то прочавкал собственным языком неизвестный за дверью.

— Докажите, что вы точно Алексей и Регина! — с подпущенной угрозой в голосе тоже потребовала Аврора. — И я немедленно открою вам!

Молчание за дверью подсказало, что требование хозяйки ошарашило тех, кто надеялся вот-вот попасть в коттедж.

— Но... вы же нас узнали? — наконец озвучил своё недоумение "Алёша".

— Я предположила, кто вы. Голоса похожи. Но не уверена.

— Так откройте дверь. Тогда вы узнаете нас. А охрана поможет вам, если вы боитесь. Ведь ваши охранники рядом.

— Именно поэтому! — безапелляционно заявила Аврора. — Поэтому мне надо, чтобы вы доказали. Я засомневалась, потому что ваш коттедж находится через дорогу от нас. А вы почему-то пришли из моего сада! А вдруг вы просто притворяетесь моими добрыми знакомыми? А если на самом деле вы бандиты?

— Мы просто шли мимо... — начал "Алёша".

Но Аврора перебила его.

— Почему не говорит Регина?

Больше всего она боялась, что они услышат, как дрожит её собственный голос. А ещё боялась, что эта дрожь с секунды на секунду перейдёт в сипение. А ещё боялась, что подрагивающие ноги подломятся — и она постыдно грохнется на пол. А потому добавляла хамских ноток в свои вопли, тем самым подстёгивая себя...

"Где же ты, Михаил?! Если ты понял, что случилось нечто, ты должен бежать сюда со всех ног! А значит, появиться здесь — гораздо раньше, чем через двадцать минут!"

— Леди Аврора... — вкрадчиво прозвучал вновь голос "Алёши". — Впустите нас, и мы всё вам расскажем и ответим на ваши вопросы.

Пахнуло воздухом слева. Аврора покосилась. Рядом встал Никита. Встревоженно глядя на неё, покачал головой: не пускать!.. И после этого жеста Аврора закаменела, вспомнив рассказ Елены, что случается с теми людьми, кто подвергся воздействию скоплений хаоса. Вот кто стоит за дверью... Всё ещё люди, но уже изменённые. Думающие, что только они правы.

— Леди Аврора! — снова зазвенел шамкающий голос. — Впустите!

— Я сегодня не принимаю! — в отчаянии рявкнула она. — У меня неприёмный день!

Она сжалась, ожидая следующих претензий, на которые надо будет немедленно придумать то, что заставит этих двоих отвечать ей. И тем самым протянуть время...

Внезапно за спиной что-то грохнуло, а потом раздался грохот многих тяжёлых ботинок по полу, несмотря на то что он каменный. Не успела Аврора обрадоваться — до слёз, которые брызнули немедля, как за дверью, на крыльце, завизжали такими дикими голосами, что она шарахнулась и упала бы, если бы Никита не поддержал её. А потом, держа её под локти, он просто отодвинулся к стене, когда мимо них с мечами наголо промчались Михаил и толпа мужчин, сосчитать количество которых Аврора просто не сумела. Но показалось — мимо бежал весь посёлок!.. Среди вооружённых мужчин были и женщины с мечами!

Дверь, к которой Михаил даже не прикоснулся, распахнулась сама — за пару его шагов до неё. Кажется, судя по его краткому жесту, он что-то швырнул в неё — чем-то невидимым (магия? Магические силы? Волны? — промелькнуло в мысленном раздрае). И вся толпа без промедления, без паузы на то, чтобы разобраться, в чём дело, хлынула на крыльцо и в сад. А Никита, бережно придерживая плачущую от облегчения Аврору, помог ей встать на пороге. Мимо пробежали охранники, кажется сообразив, что теперь некоторое время охранять хозяйку коттеджа не надо. И Нина — следом, тоже с оружием.

Наверное, Никита не заметил. Он держал Аврору так сильно, что не уловил момента, когда она на пару секунд повисла на его руках, потому что ноги предательски всё же отказали ей. Слёзы высыхали, пока она смотрела, как несколько мужчин из группы Михаила скрутили двух чудовищ, которые пытались не то чтобы вырваться — нет, они, конечно, сопротивлялись, но в большей степени пытались укусить всех, кто только пробовал к ним прикоснуться. Остальные во главе с Михаилом гнались за удирающими серыми людьми — за големами хаоситов. Кажется, они стояли за спинами Алексея и Регины, дожидаясь, пока им откроют дверь.

И подспудно она понимала, почему Никита вывел её к порогу крыльца с открытой в сад дверью. Не только для того, чтобы она смотрела на то, что, вообще-то, могло её напугать и лишить нужного всем спокойствия. Нет. Он вывел её именно для того, чтобы её взгляду был доступен вид мужчин, атакующих големов. Чтобы теперь уже она охраняла их всех от влияния хаотической магии. Одним своим взглядом. Поэтому, едва она догадалась о его потаённом желании, её глаза быстро высохли, а ноги окрепли. Чтобы видеть всё и понимать, что сейчас она может быть спокойна. И это спокойствие превращалось для воинов Михаила в мощное оружие защиты.

... Спустя час всё закончилось. Двоих изменённых, которые, после того как к ним подошла Аврора, вернулись в свой первоначальный, человеческий вид, но не вернулись в разум (они бессвязно и непонятно на всех, кто слишком близко подходил к ним, рычали, не в силах вымолвить хотя бы одно нормальное слово!), куда-то буквально унесли.

Мужчины разошлись по своим коттеджам. Уходя домой со своим Андреем, кивнула Авроре Елена. Домашняя охрана, кроме Никиты, который, как выяснила Аврора, являлся её личным охранником вне дома, разошлась по своим местам.

Под его наблюдением Аврора зашла в коттедж и сразу направилась в личные апартаменты.

— Ничего не поняла, — прошептала она, благо рядом уже никого не было — она ещё раз огляделась, чтобы удостовериться, что Никита, проводив её до личных комнат, ушёл. — А где Михаил?

Переступив порог в апартаменты, мужа не нашла. Пока не прислушалась: в ванной комнате их общей спальни едва слышен был плеск.

Пожав плечами, она удалилась в личную ванную комнату, где и умылась. Причём умывалась долго, будто стараясь очиститься от того, что произошло. И, может, стояла бы, сунув ладони под струю воды, ещё долго, если бы не стук в дверь.

Открыла. Умывшийся и переодевшийся Михаил внимательно посмотрел на неё, потом шагнул ближе и заглянул в ванную комнату — в саму ванну.

— Я думал, ты снова приготовляешься здесь ночевать, — совершенно серьёзно сказал он, вновь став прямо.

— Ты... видел? Ты знал? — притрагиваясь полотенцем к мокрому лицу и опять скрывая вспыхнувшую краску на нём, поразилась Аврора.

— Знал. Посидим немного в нашей общей спальне? Попросим, чтобы нам подали чаю? — предложил он совсем уж что-то невероятное.

— Посидим, — согласилась она, всё ещё продолжая промакивать лицо мягким полотенцем.

И вдруг... То, что напряжённо сжалось в ней за недавнее страшное время, когда охранники её оттеснили в коттедж и закрыли дверь не только на засов, но и артефактами, взорвалось. Аврора быстро подняла полотенце к глазам и зарыдала, уткнувшись в ткань.

Мужские руки схватили её за плечи.

— Это было так... так страшно... — плакала она, боясь где-то там далеко, что Михаил вырвет у неё полотенце, которое сейчас спасало её от всего того, что было. Но он лишь прижал её к себе.

— Не плачь, Аврора, — уговаривал он над её головой, нежно поглаживая по спине и по плечам. — Не плачь! Всё прошло и больше не повторится!

— Ты обещаешь? — подняла она к нему заплаканное лицо.

И поразилась, увидев его лицо: оно исказилось досадой, недовольством — и раздражением! Взгляд в сторону — не на неё... Вот что писалось на нём. А потом она, всхлипывая и шмыгая носом, быстро воспроизвела в памяти краткий диалог и сообразила: под её давлением он косвенно пообещал то, что пока не в силах выполнить!

И теперь не знает, что ей ответить.

"Это нечестно с моей стороны! — пронеслось в мыслях. — Нечестно требовать с него обещания!.. Но мне хочется, чтобы он... Он и так приставил ко мне охрану!.. Мне этого мало..." Но Михаил молчал, и она неохотно сказала:

— Не надо... Не надо обещать того, что не сможешь выполнить.

Она всё-таки высушила лицо и последовала за ним в общую спальню, где он и в самом деле вызвал Нину и попросил дать им чаю.

Пока на кухне выполняли его пожелание, они сели за столик, и Аврора спросила:

— Что случилось с Алексеем и Региной? Как они смогли... Они же все работают с командой! Почему же они?..

— Да, они работали в команде. Попался Алексей. Он не сказал, что встретился со скоплением хаоса — слишком густым. И принёс его домой. Поселил его дома. Нечаянно. Сам о том не подозревая. А когда начал изменяться, привёл к этому месту Регину. И она... Она быстрей превратилась. Потому как не ожидала атаки хаоса. Алексей-то видел скопление, пытался ему противостоять. Но не она...

— А как вы узнали про это?

— Есть артефакт, проверяющий наше недалёкое прошлое.

— Что теперь с ними будет?

Он неопределённо пожал плечами, глядя в окно.

— Не знаю. На сегодня мы прервали работу и решили, что лучше начать её снова с завтрашнего дня. Людям надо успокоиться. Поэтому я всех распустил по домам. За этой парой будет установлено наблюдение. И... есть одна идея, но...

Прервав себя на полуслове, он опять смотрел куда угодно, только не на жену.

— Ты предлагаешь поэкспериментировать со мной? — медленно произнесла Аврора.

— Если ты захочешь.

— А если не захочу?

— Ничего особенного. Сделаем с этой парой то же, что и всегда.

— Что именно? — добивалась слегка испуганная Аврора, уже начиная понимать, что имеет в виду Михаил. Если он так неохотно говорит об этом "то же, что всегда".

— Придётся их... ликвидировать, как говорят в этом мире.

— Нет... — выдохнула она и, вздрогнув, взглянула на открывшуюся дверь: Виктор придержал дверь для входящей в комнату Нины с подносом.

Пока она расставляла предметы с подноса на чайный столик, они молчали, угрюмо глядя куда угодно, только не друг на друга.

Оставшись же вдвоём, они одновременно взглянули друг на друга.

— Когда ты хотел мне это предложить? — стараясь, чтобы голос был твёрдым, спросила Аврора.

— Вечером, — медленно ответил Михаил. Не глядя на неё, он занялся разливанием чая по чашкам, хотя обычно это делала сама хозяйка.

— Ты уверен в результате?

— Нет. Но, если мы будем просто сидеть и смотреть, мы никогда не узнаем, что можно совершить, используя твою силу.

— Силу... — Она взяла чашку и вдохнула аромат чая. — Если бы ещё я была уверена в том, что у меня сила...

— У тебя сильнейший дар стабильности, — спокойно сказал муж. — Мы об этом ещё не говорили. Но в нашем государстве я не знал человека, у которого дар стабильности был бы таким сильным. И мы просто только поэтому не представляем всех его возможностей.

— Ты хочешь сказать, что мой дар... — она осеклась, не зная, как сформулировать промелькнувшую мысль.

— Мы умеем использовать твой дар только так, как его обычно используют в нашем мире, — объяснил Михаил. — Но я вижу, насколько он сильней, в сравнении. Поэтому и говорю, что мы не представляем его возможностей. И, если ты разрешишь использовать твой дар экспериментально...

— Чтобы спасти этих двоих — я согласна!

— Но ты встревожена. Нервничаешь.

— Есть два повода, чтобы сегодня же проверить мой дар в новых для него... декорациях. Первая — эти двое. Второе — мне тоже хочется знать, на что я способна.

— Хватит ли тебе часа, чтобы полностью прийти в себя?

— Конечно.

— Тогда тебе надо приготовиться к тому, что эта пара будет вызывать у тебя гнев и отвращение. Они всё ещё, несмотря на возвращённую человеческую оболочку, те звери, которых обратили хаоситы.

Некоторое время они молчали, наслаждаясь чаем.

— А было вообще такое, чтобы спасли тех, кто подвергся нападению скопления хаоса? — не выдержала молчания Аврора.

— Нет.

Краткий ответ Михаила заставил внутренне содрогнуться.

— А ты? — спросила она, испытующе глядя в его глаза. — У тебя никогда не было мысли о том, что это слишком... когда ради какого-то города ты... лишаешься живых?

— Это не просто город, — несколько удивлённый, ответил муж. — Это исстари наш город. В нём есть здания, которые только и ждут заселения живых. Это наша земля, которая ждёт освобождения. В этом городе память о прошлом нашего государства. Пойми: если мы оставим здесь всё, как есть, хаоситы поймут наше отступление по-своему. И начнут атаку на другие наши земли, на другие наши города. И тогда будет... хуже, даже чем сейчас, когда они пытаются сбить нас с желания освободить город лишь своими довольно редкими набегами.

— Но ведь, если город будет освобождён от хаоситов, они останутся под боком, — настаивала Аврора. — Как же ты будешь защищать горожан, если опять начнутся набеги?

— Я собираюсь освободить не только город, — снова удивлённо (ты этого не поняла?) сказал Михаил. — Я собираюсь освободить и землю — до той границы, которая всегда была нашей. И вот тогда хаоситы ничего не смогут поделать.

— Почему? — теперь удивилась Аврора.

— Когда ты расставишь собственными руками все камни стабильности, граница будет навечно закрыта для проникновения к нам хаоситов.

— Ты так уверен в том, — не выдержав, поддразнила его Аврора.

Он не догадался, что она дразнит. Отнёсся к вопросу весьма серьёзно.

— Есть древние руны, которые мы использовали против покушения хаоситов на наши границы. Их начали забывать. Мы нашли последние книги по старинным устройствам границ и решили их использовать. Когда я смотрю на те магические ритуалы и выкладываемые по линиям наших границ магические рисунки — да, я верю, что эти границы станут для хаоситов недосягаемыми.

Аврора больше не задавала вопросов. Она посматривала на него, пока пила из чашки и брала сладости из вазочек. И размышляла: "А если он фанатик, который готов бросить своих людей в пучину смерти и разрушений ради достижения собственных целей? Почему мне кажется, что он готов на это ради освобождения своего любимого города? Но ведь и Елена говорила о городе с самой настоящей гордостью и любовью... Может, мне просто не дано понять этого чувства?"

И приходила к выводу: "Да, мне не понять этой любви к опасному месту. Зато я понимаю, что люблю Михаила, несмотря ни на что. Даже на то, что первоначально он меня просто использовал, даже ничего не объясняя... А если я его люблю, я буду следовать за ним и его требованиям. Тем более что последние идут на пользу живым. Вот только сейчас... Что он придумал, чтобы спасти Алексея и Регину? Не будет ли это очень страшным для меня? С другой стороны, если его эксперимент получится, и остальные воспрянут духом. Нет, отказываться от своего согласия не буду".

Решив, что эксперимент, задуманный Михаилом, наверняка будет сложным, а значит, надо чувствовать себя уверенней, Аврора после чаепития побежала в свою гардеробную. Для проведения эксперимента шёлковый халат, длинный, розовый, отделанный кружевом, явно не подходил.

"И зачем надо было его надевать? — насмешливо над собой спросила Аврора, перебирая вешалки с одеждой делового стиля. — Зачем, если он в самом деле видит в тебе лишь свою ценную подчинённую? Но никак не женщину? А если вспомнить то, что случилось час с лишним назад, стоит ли вообще надевать что-то, кроме штанов и рубашек? — И грустно улыбнулась. — И кроссовок в придачу, в которых так удобно убегать от хаоситов, например. То есть от их големов. Любопытно, а как выглядят хозяева големов? Те самые хаоситы?"

Вопрос, естественно, остался без ответа.

Зато теперь она знала ответ на вопрос: как хаоситы могут поймать мага стабильности? Просто. Чужими руками. Руками изменённых.

Переодевшись, Аврора замерла перед большим, в её рост, зеркалом и внимательно всмотрелась в отражение.

"Да. Я привлекательна для него, лишь как маг стабильности. С другой стороны, я часто в последнее время остаюсь с ним наедине. — И снова усмехнулась. — В последнее время... Глупо даже звучит. Но... Может, именно это поможет мне? Может, тогда он хотя бы привыкнет к мысли о том, что я... его женщина и жена? Может, он разглядит во мне что-то интересное для него, как для мужчины? Надо научиться... кокетничать", — пришла она к неожиданному даже для себя выводу.

И, вздохнув, отправилась к мужу, который терпеливо ждал её в их общих апартаментах.

Глава одиннадцатая

Они спустились по лестнице парадного входа. Шли не спеша и под руку. Со стороны, наверное, выглядели давней супружеской парой, которая вечерним временем решила прогуляться по саду (скучному и словно перерытому). Правда, до вечера ещё далеко. Аврора не видела, но знала, что за их спинами неотступно следует охрана... Прогулка... Может, и похоже. Хотя что той прогулки? Надо от своего парадного крыльца пройти подъездной дорогой до ограды, которая являет собой границы их поместья. Выйти из Михаиловых владений и пересечь дорогу, чтобы оказаться у ворот в поместье Алексея и Регины. А потом уже по их дороге — шагать до крыльца. Минут десять — не больше на всё про всё.

Михаил промолчал о том, что она должна будет сделать в доме Алексея. Аврора же не хотела спрашивать, надеясь, что о деле ей в подробностях расскажут в том коттедже.

Больше её занимало, что тишина, застоявшаяся в посёлке, пока все были в городе, сейчас отступила: отовсюду доносились глухие и крепкие удары топоров, треск сухого дерева и негромкий говор и переклик тех, кто предпочёл неожиданному отдыху работу в разгромленных хаоситами садах, — всех мужчин и женщин из команды Михаила.

Закончив про себя эту фразу, Аврора так удивилась, что от неожиданности чуть не споткнулась. Михаил ощутил это дёрганое движение и взглянул на неё.

— Что? Ты чего-то напугалась?

— Нет. Подумалось вот...

— И о чём же? Если хочешь что-то узнать, не тяни с вопросом. Мы вот-вот войдём в их дом, а там уже будет не до посторонних разговоров.

— Где все дети?! — выпалила Аврора. — Или с тобой приехали только бездетные?

— Нет, конечно. — Михаил даже улыбнулся. — Та же Елена оставила в нашем мире троих своих детей.

— Как оставила? — неприятно поразилась Аврора: неужели та, которую она начала считать своей подругой, могла так поступить со своими детьми?..

— По законам нашего государства, мы не имеем права привозить детей туда, где их может поджидать опасность. Не имеем права рисковать их жизнями. Поэтому раз в месяц то одна, то другая семья уезжает к родителям, чтобы провести неделю с детьми.

— Вот как... — задумчиво пробормотала Аврора, припоминая, что в её мире такое положение называется длительной командировкой.

— А почему ты спросила о детях? — внезапно поинтересовался Михаил.

— Все два лета, которые я здесь жила, мне чего-то не хватало, — почти сразу ответила Аврора. — Что-то не так было с посёлком. И только сейчас я поняла, что именно и что в самом деле это странно: здесь только семейные пары, но все без детей. Правда, теперь-то я и сама понимаю, что для них здесь опасно.

— Дети... — вполголоса сказал Михаил, не глядя на Аврору, а уставившись вперёд, на приближающуюся ограду. Выглядел он так, словно его только что осенила гениальная идея, которая, оказывается, незамеченной всегда бродила рядом — только руку протяни, а он и не догадывался о ней.

И до самого коттеджа Алексея замолчал. Причём его лицо приняло такое выражение, какое у него бывало, когда он обдумывал что-то важное. Аврора удивлённо поглядывала сбоку: что это он такой сосредоточенный?

Но вскоре она перестала бездумно идти рядом с ним и принялась играть. Мысленно, конечно. Играла она в игру, которую за время своего замужества часто начинала, а потом долго успокоиться не могла. Но играть тянуло...

Они вдвоём дома, в коттедже. В общих личных апартаментах. Он сидит в кресле, устало смотрит в окно, где даже ветви садовых деревьев не мешают наблюдать роскошный закат: белейшие, взбитые до пышности молочной пены облака рдеют понизу огненно-оранжевым; горизонт по чёрным, пропадающим в ослепительном свете ветвям деревьев растёкся алым, и само солнце в узком, полыхающе красном кольце сияет, переливаясь жёлтыми волнами... И она, Аврора, подходит к мужу, усаживается на широкий подлокотник его кресла и нежно приваливается к нему — так, чтобы одной рукой опереться на его плечо, а другой — запустить пальцы в его густые волосы и мягко сжать, чтобы ощутить их волнующую жёсткость. Он с недоумением взглядывает на неё, но этот непонимающий взгляд её не останавливает. Она склоняется к нему и, едва дыша и едва прикасаясь, проводит губами по его твёрдой, обветренной коже лица, слегка колючей к вечеру от щетины. И её дыхание будет отталкиваться от его кожи теплом и его запахом, близким к ветру странствий: ведь она всегда думала, что он много ездит... И это будет волнующее до собственных мурашек движение её губ от виска до уголка его рта. Это будет чувственный вопрос: "Хочешь ли ты меня так, как хочу тебя я?" Она замрёт в ожидании ответа, всё так же трепетно касаясь губами этого уголка Михаилова рта... А он наконец увидит её иначе — не женой-вывеской, а желанной женщиной, и, чтобы не спугнуть, медленно-медленно, повернётся к ней — так, чтобы её губы, трепещущие от сладостного ожидания и страха (а если ему не понравится?), проехались бы всё в том же томительном движении по его губам. И его жёсткая ладонь окажется на её талии, чтобы лёгким толчком заставить Аврору съехать с подлокотника на его колени, где ему удобней... обнимать её.

... — Осторожно! — раздался недовольный голос Михаила. — Здесь ступенька! Замечталась?

Она вздрогнула, резко выхваченная из томительных грёз на ходу. Метнула в мужа виноватый взгляд, прикусив тем не менее губу. Шаловливо: знал бы он, о чём она замечталась!.. И вздохнула: жаль, силы духа не хватает сказать ему в лицо...

Да, ступенька, и не одна. Они поднялись по лестнице и вошли в распахнутые охраной двери парадного входа. Супруги сидели прямо в холле. Связанными. В глубоких креслах почему-то. Вокруг стояли — ближе к ним охранники (их Аврора начала отличать по удивительному признаку — по тёмным волосам), чуть поодаль — маги.

Когда Михаил с Авророй поднялись на слегка возвышающийся ближе к двум лестницам пол холла, она, не услышав от мужа никаких указаний, отошла чуть в сторону: оглядевшись — к Елене и Андрею, которые дружески улыбнулись ей. Стоя рядом с ними, но не смея в такой торжественно гнетущей тишине говорить с ними, Аврора чуть опустила голову, исподлобья пытаясь разглядеть и понять, как к ней, рядом с Михаилом, относятся другие маги, с кем она не накоротке.

И пока ещё только удивилась: они переводили взгляды с Михаила, который о чём-то вполголоса говорил с одним из своих охранников, и в этих взглядах на своего руководителя была тревога, а обращениях на Аврору — надежда.

Смутившись и пока ещё только смутно понимая причину этой надежды, Аврора взглянула на Алексея и Регину. Если сначала она удивилась, почему они в креслах, да ещё каких-то очень глубоких и мягких, то теперь стало ясно, что со стульев или табуретов они просто-напросто свалились бы в первые секунды, едва бы их туда посадили. Поведение их то и дело менялось: то они сидели, застыв и не глядя по сторонам, словно не соображая, где они и что с ними, то начинали бесноваться так, что даже люди, шёпотом переговаривавшиеся, замолкали, с ужасом следя за ними. Причём бесновались они не на публику, а так, что даже вредили самим себе: Аврора с содроганием заметила, что связанные руки (ноги их, естественно, она не видела), отчётливо кровоточат.

Наконец Михаил о чём-то договорился с самыми старыми магами, каких только видела среди остальных Аврора, и встал перед Алексеем и Региной — спиной к ним, из-за чего у обоих начался новый приступ бешенства. Не обращая на них внимания (тем более рты у них были перевязаны так, чтобы они не могли разговаривать и вообще кричать), Михаил обратился ко всем присутствующим:

— Как вы уже знаете, недавно я узнал, что моя жена Аврора — человек из нашего мира. Как и она узнала о том. Я узнал, что у неё не только кровь стабильности. Нет, она сама сильный маг стабильности. Все два года я пытался придумать, как более рационально использовать эту её способность. Особенно в той области нашей работы, которая у многих поневоле вызывала страх перед будущим и порой безнадёгу. Ранее, думая о том, что Аврора могла бы сделать, если бы у неё не только кровь была магической, я, не без помощи двух наших самых опытных магов, создал примерный ритуал, который бы мог избавить наших магов, нечаянно попавшихся в ловушку хаоса, от вражеского присутствия внутри их сознания. Сегодня, посовещавшись с магами, я решился испробовать этот способ на наших самых молодых и, к сожалению, самых самонадеянных коллег. Аврора, подойти сюда.

Аврора оглянулась на Елену — та ответила нервной улыбкой, и Аврора послушно подошла к мужу. Тот скомандовал ("Мог бы просто попросить!" — сердито подумала она):

— Сними с рук все артефакты.

Она выполнила этот приказ довольно поспешно — и успокоилась, лишь смущённо взглянув на толпу магов и с облегчением уловив их сочувственные лица, тем более некоторые из женщин (в первую очередь, конечно же, Елена) очень сердито взглянули на Михаила. Всё. Больше в помощи Аврора не нуждалась.

Она отдала подошедшему старику-магу все свои кольца и браслеты и снова вопросительно повернулась к Михаилу.

— Этапы ритуала просты, — объяснил Михаил, обращаясь не столько к ней, сколько к магам. — Аврора встанет за Алексеем или Региной и возложит руки над головой попавшегося мага. Аврора, ты слышишь? Не дотрагивайся до головы. Ладони должны быть на расстоянии от головы мага. Далее. Как только твои ладони застынут в определённой позиции, Даниил (кивок на одного из старших магов, и тот подошёл ближе к Авроре) будет говорить тебе старинные заклинания, которые переводчик (кивок на последний подаренный им кулон, едва Аврора вспомнила про снятое кольцо) не переведёт. Не переведёт, поскольку язык этот наш из глубокой старины. Но Даниил будет говорить чётко — и ты сумеешь произнести следом за ним всё, как надо. Далее ты почувствуешь, что твои ладони сами начнут определённые движения. Не мешай им. Они будут двигаться под воздействием заклинания... Начинаем. Ты сама можешь выбрать одного из этих двоих для начала ритуала. Инстинктивный выбор — один из этапов ритуала.

Аврора нерешительно взглянула на пару, которая снова начала бесноваться в креслах, чьи толстые и высокие подлокотники только и удерживали их на месте, не давая упасть. Никакого желания подойти к ним она не чувствовала.

Но старик Даниил, который подошёл ближе, и в самом деле начал громко и выразительно произносить фразы на неведомом языке. Аврора насторожённо повторяла странные слова, которые неожиданно подействовали на неё, прочищая и так довольно ясную голову. Алексей же и Регина совершенно не обращали внимания на эти слова, бешено мыча сквозь повязки на ртах.

Несколько удивлённая Аврора поняла, что включилась логика. Именно она подсказала, что начать ритуал нужно с Регины. Почему? Просто. Алексей в изменённом состоянии находится дольше жены. Да ещё успел под влиянием проникшего в его сознание хаоса сотворить то, что не прощается: обратить жену в то же неистовое состояние. Он сильней. Значит, для личной уверенности Авроре и нужно поработать в первую очередь с Региной.

Продолжая повторять за монотонно подсказывающим ей Даниилом, Аврора медленно обошла кресло с Региной и встала за ней. Вскоре в холле чужого коттеджа звучали лишь два голоса — низкий и хрипловатый Даниила, высокий, слегка вздрагивающий — Авроры. Она видела магов, которые замерли, боясь лишний раз вздохнуть, но ощущала полное впечатление, что в этом помещении остались только она с Даниилом и несчастная пара, угодившая в ловушку хаоса.

Итак, продолжая повторять за стариком отдельные фразы, о значении которых даже не догадывалась, она всё же отстранилась от тех, кто смотрел на неё с выжиданием. Уставилась на макушку женщины, которая явно визжала под повязкой.

Уставилась — и чуть не сбилась с повтора: светло-белые волосы Регины будто пересекали ото лба к затылку три неровные тёмные полосы... Сбилась всё-таки, машинально взглянув на голову Алексея: его длинные, до лопаток, белейшие недавно волосы начинали темнеть — и не полосами, как у его жены, а целиком.

Спохватившись, что она в очередной раз промолчала, Аврора в панике взглянула на Даниила. Старик чуть заметно улыбнулся ей и кивнул: "Всё хорошо. Продолжай!" И она снова принялась за повтор, вслушиваясь в его глуховатый голос.

И с удивлением заметила, что поднимать руки не придётся. Пока она и старик чуть ли не играли в "эхо", её руки словно сами собой поднялись и чуть подались вперёд — как раз на пространство над головой женщины. С искренним любопытством, не забывая на этот раз повторять за Даниилом слова заклинания, Аврора начала следить за собственными ладонями, ожидая от них дальнейших чудес. А ладони, со слегка раскрытыми пальцами, остановились ровно над головой Регины — так, что, вздумай они упасть на её голову, они бы обняли её, все её волосы, сейчас растрёпанные так, что Аврора содрогнулась, представив, что будет, если их попытаться расчесать. Но обнимать голову женщины ладони Авроры не стали. Они слабо колыхались над её головой в стороны, будто оглаживая некий полукруг. Как заготовку для будущего кувшина — это первое что пришло на память из впечатлений.

Сама не заметив, Аврора вошла в какой-то транс, уже не просто послушно повторяя за Даниилом неведомые фразы, но подчиняясь их определённому ритму, который услышала только сейчас. Поскольку чисто на автомате следила только за руками, то увидела не сама — подсказало движение среди невольных зрителей: маги качнулись к ней. И не понявшая этого движения она перевела взгляд на голову Регины. Подняла брови. Регина перестала дёргаться в бешенстве. Сначала она сидела прямо и напряжённо, но Аврора (точней, Даниил, цепко следивший за обеими женщинами, а Аврора уж следом за ним) не переставала говорить и говорить. Минуты плелись одна за другой, и Аврора уже начала подспудно волноваться, что руки устанут... Регина вдруг испустила странный, низкий звук и обмякла в кресле.

Только было маги обрадованно загомонили, приветствуя уничтожение хаоса (Аврора слышала некоторые замечания), как Алексей дёрнулся взглянуть на жену (кого только он видел в своём изменённом состоянии?) и зашёлся в таком приступе, что всё-таки рухнул из кресла на плиты холла.

Михаил оглянулся, и к нему поспешили двое охранников, которые и вернули Алексея в кресло, несмотря на его яростное сопротивление. Зато к креслу с Региной быстро подошли два старших мага и, склонившись над ней, кажется, осмотрели её магически, после чего ещё двое охранников подбежали к ним и развязали женщине руки. Аврора ещё с опаской подумала: "А они не слишком ли спешат? А если..."

А ещё она с тревогой взглянула на голову Регины. Увы... Тёмные полосы на волосах оставались. Что это значит?

— Продолжай, — спокойно сказал Михаил обернувшейся к нему Авроре.

Та шагнула к креслу Алексея, встала за ним.

Прервавший на мгновения выговаривание нужных слов, Даниил вновь стал читать заклинание. Аврора послушно повторяла следом за ним. Вновь поднялись руки, а ладони мягко полураскрыли пальцы над дёргающейся головой Алексея.

Всё пошло по обычному сценарию, пока...

Кажется, только Аврора уловила странное изменение интонаций в голосе старика Даниила, который вроде как всё так же монотонно повторял уже привычные для Авроры интонации. Мельком глянув вокруг, она поняла, что этих изменившихся ноток никто из присутствующих не заметил. Продолжая держать ладони над головой Алексея, она сообразила, что и в самом деле только она одна слышит их. Но что, если она обманывается? Что, если ей только кажется, что интонации в голосе Даниила изменились? Немного сдвинув брови, она с недоумением взглянула на старика.

Может, она не права, и он читает фразы заклинания как прежде? Но, пока она повторяла за ним, Даниил едва заметно скривил губы, явно улыбаясь персонально ей. Как... как заговорщик!.. Что происходит?

Не успела испугаться этой мысли: а если он тоже экспериментирует что-то своё, а другие этого не понимают? Ведь после того, как она "успокоила" Регину, маги больше не молчали, а шёпотом перебрасывались своими впечатлениями от происходящего. Да и смотрели все только на Аврору и её необычных подопечных. На Даниила никто не смотрел. И даже её муж, склонившись головой к другим старым магам и что-то обсуждая с ними, оказался в стороне от того действа, которое преследовал Даниил. Держалась Аврора лишь потому, что слова, произносимые стариком, она почти запомнила наизусть и надеялась, что ничего экстремального не произойдёт.

Ладони-то работали. Подумав о ладонях, Аврора чуть не открыла рот, глядя на них: они не оглаживали тот полукруг, который она заметила, работая с Региной. Нет, здесь были другие движения. И Аврора могла бы отнести их к тому, что Алексей в работе сложней Регины, но... Что они вытворяли! Они будто ласкали волосы... нет, голову несчастного мага, всё так же не прикасаясь к ним!

Остальные маги, кажется, ничего странного не видели в изменившихся жестах Авроры. Они постепенно переставали разговаривать, с надеждой ожидая конца второго ритуала, ожидая его положительного результата.

Зато Михаил... Один из старейших магов что-то сказал ему, кивнув на Аврору, и муж обернулся к ней. И окаменел. Он-то, наверное, сразу заметил, что её движения не просто изменились, а стали какими-то... личными.

А Аврора в смешанных чувствах повторяла за Даниилом и смотрела в настоящей оторопи на собственные ладони, которые уже чувственно ласкали пространство вокруг головы Алексея. И внезапно... Аврора вскинула голову, чувствуя, как необычные ощущения заставляют её дышать глубоко и часто. Заставила себя нагнуть голову, чтобы со страхом взглянуть на Даниила: он сильный маг, что сумел её заставить выделывать такое. Но зачем?! С какой целью?!

Снова краткая улыбка, почему-то подсказавшая, что старик сопереживает Авроре. Но в чём? И опять-таки: зачем ему всё это?!

Короткий взгляд на старика — и Аврора вновь подняла подбородок так высоко, что теперь не видела, что делают её ладони. Разве что понимая, что они превращают её... в любовницу Алексея?! Которая выказывает свои чувства к нему... на всеобщее обозрение!

Но мгновения задранной кверху головы закончились. Голова вернулась в нормальное положение. Аврора сглотнула, перед тем как уже осипшим голосом откликнуться следующей фразой на выклик Даниила. Сначала увидела свои руки, которые ласкали не только голову Алексея, но и его плечи. Эти жесты ещё можно было объяснить тем, что Алексей сильней заражён скоплением хаоса, но...

Но, опустив голову в нормальное положение, Аврора внутренне затаилась: Михаил тоже, кажется, понял, что происходит нечто, чего, по "сценарию", происходить не должно. Его обычно сосредоточенно сжатый, рот сейчас чуть ли не ощерился по-волчьи, губы вздрагивали, судя по всему, от желания рявкнуть на неё и прекратить происходящее. Глаза сощурились на Аврору так, что она не выдержала напора его тяжёлого вопрошающего взгляда и опустила глаза, чтобы смотреть только на свои руки. И вновь задаваться отчаянными вопросами, на которые пока трудно найти ответы: "Зачем Даниилу это нужно? Чего он добивается?!"

А собственные руки продолжали ласкать голову и плечи Алексея. Тот уже начинал меньше дёргаться — и дело явно близилось к своему победному концу.

И вот тогда, когда голова Алексея сникла к его левому плечу, словно он не выдержал и начал засыпать, Аврора поняла, что делает Даниил!

На этот раз она коротко взглянула на него и, не разжимая губ, усмехнулась. Довольный старик тоже понял эту усмешку — и улыбнулся в ответ.

А Аврора уже осознанно начала любовно "ласкать" успокаивающегося Алексея. Она расслабилась так, что смогла улыбаться даже не коротко, а мягко... И опустила голову, насмешливо наблюдая, как свирепеет Михаил.

Неизвестно, почему старый маг решил помочь ей в этом деликатном деле и как у него это получалось одновременно с вызволением магов из плена хаоса, но, судя по гневу Михаила, который тот пока — при всех — вынужденно прятал, уловка Даниила сработала.

Алексей совсем расслабился и, прислонившись к спинке кресла, будто заснул.

К нему поспешили Михаил и старые маги.

А к Авроре подбежала Елена и озабоченно подхватила её под руку, чтобы отвести к небольшому диванчику.

— Посиди немного, — сказала подруга. — Я никогда не видела, чтобы маг работал с такой сильной магией. Это поразительно. На ногах-то стоять можешь?

— До дивана дошла же, — неловко пошутила Аврора, страшась даже мельком взглянуть на мужа. — Думаешь, я теперь больше не нужна в ритуале?

— Не думаю, а знаю, — строго ответила Елена и уселась рядом. — Сиди спокойно и никуда не спеши. Как только всё закончится, Михаил подойдёт к тебе. А пока посмотрим, какой вердикт он вынесет для Алексея и Регины.

— Вердикт? — встревожилась Аврора.

— Послушай, — кивнула на её мужа Елена. — Он сейчас всё объяснит.

— Наш эксперимент удался, — звучно выговорил Михаил, оглядывая магов. Рядом с ним стояли, как провинившиеся (впрочем, где уж — как?), Алексей и Регина, крепко державшиеся за руки. — И результат вы видите. Этот результат нам позволил более гуманно отнестись к тем, кто попал в ловушку хаоса. Мы уже можем позволить себе не... — он замолк, раздражённо поморщившись, и присутствующие откликнулись на это раздражение многими вздохами. — Мы можем позволить себе не убивать их.

Алексей и Регина низко опустили головы. Женщина уже безмолвно плакала, и присутствующие с сочувствием посматривали на неё.

— Но пока есть одно "но". Мы не можем теперь оставить их здесь. Мы научились выводить из них хаос и уничтожать его. Но не научились в полной мере возвращать им силы. Алексей, Регина, вам придётся вернуться. Домой. В наш мир. На ваше место придут другие. Могу лишь одно обещать вам: мы не оставим свои эксперименты на этом уровне. Мы будем искать пути возвращения магам тех способностей, которые они потеряли. Но сейчас... Идите. Собирайтесь в дальний путь.

Понурившись, двое ушли из холла в один из коридоров.

Аврора, сама чуть не плача, участливо смотрела, как они скрываются в тёмном проёме коридора. И спохватилась. Елена-то рядом. Хоть что-то объяснит.

— Елена, — позвала она подругу, которая внимательно слушала всех, кто обсуждал ритуал и его результаты. — Я видела, что у них... волосы потемнели. Почему?

— Когда маги теряют силу, их волосы темнеют. Ты за два дня стала почти беловолосой. Неужели сама того не заметила?

— Да? — ошарашенно ответила Аврора, решив при первом же удобном случае посмотреться в первое попавшееся на глаза зеркало.

— Михаил идёт, — поднимаясь с диванчика, заметила Елена. — Я, пожалуй, пойду к Андрею. Что-то у твоего мужа, несмотря на отличный результат экспериментального ритуала, вид не очень довольный.

С трудом скрывая шаловливую улыбку, Аврора скромно сказала:

— Может, ему не нравится, что присланных новых магов заново придётся обучать тому, что хорошо знали Алексей и Регина?

— Возможно, — пробормотала Елена, скрываясь в небольшой толпе магов.

— Устала? — буркнул Михаил, появляясь перед сидящей Авророй и буквально нависая над нею.

Поведя плечами, она согласилась:

— Устала. Особенно руки. Мы идём домой?

— Да. Надо поговорить. Дома. В наших апартаментах.

Дома Аврору ждал сюрприз из сюрпризов: пока маги обсуждали ритуал, Михаил послал охранников к прислуге с заданием: поменять кровать из личной спальни Авроры на ту, что стояла в общей спальне. Правда, объяснил он эту перестановку тем, что ему не нравится спать на слишком огромной кровати. Хотелось бы ему чего-то близкого к походному. А вот Авроре надо бы больше отдыхать после участия в ритуалах. Если они, конечно, ещё будут...

После первых его слов Аврора даже испугалась столь радикальных изменений в личной жизни, пока не услышала следующие слова Михаила:

— Аврора, ответь! Ты очень странно... — он споткнулся на слове. — Очень странно выполняла ритуальные движения над головой Алексея. Или... мне показалось?

На этот случай, благодаря старику Даниилу, Аврора заранее уже сообразила, что отвечать, а главное — как отвечать. Для начала она виновато опустила голову, а потом голосом хорошей девочки ответила:

— Тебе показалось. Я делала всё, как получалось под слова заклинания. И было то же самое с Алексеем, что было и с Региной.

Как и ожидалось, он не поверил. Но сдержал себя и сухо сказал:

— Через полчаса у нас ужин. Надеюсь, ты будешь в подобающем платье.

И вручил ей все украшения-артефакты, которые ей пришлось снять во время ритуала. Она хотела спросить, почему он решил, что без них она сможет провести ритуал. Но решила, что сейчас лучше не задерживать его, а уйти в гардеробную, чтобы обо всём, что случилось, подумать хорошенько. Так что она всё так же шаловливо, изображая почтительный поклон, присела перед его спиной, когда он уходил из гостиной, а потом развернулась и побежала в гардеробную, мысленно благодаря старика Даниила за то, что он так благожелателен к ней. Ведь он каким-то образом устроил показательный спектакль только для Михаила. Спектакль, который должен был предупредить мужа: вот что может случиться, если обращаться с женой только как с подчинённой ему служащей.

Глава двенадцатая

Михаил знал, что среди членов своей команды он слыл фанатиком своего дела. Что и подтвердил, когда маги нашли мир, в который можно было вписать город, выпавший (по вине хаоситов) из границ их государства.

В первый же год работы на пустынных городских улицах Михаил настолько яростно вкладывал свои магические силы в чистку зданий и дорог, что буквально вгрызался в работу, отчего уставал чисто физически. Попервоначалу маги его команды под конец работы подходили к нему и сострадательно предлагали помощь своему руководителю. Хотя бы дойти до дома в коттеджном посёлке, основанном им же в центре пустого города. Михаил благодарил за желание помочь, но домой упрямо, то и дело пошатываясь и спотыкаясь от усталости, шёл на своих двоих. С дальнейшей очистительной практикой пришло понимание, что, выматывая себя, в будущем работу всё равно застопоришь. И Михаил нехотя начал расходовать силы более прагматично.

Да, он был фанатиком и трудоголиком. Но не стеснялся этой стороны своего характера. Всё просто: кто, кроме фанатика, додумался бы вычистить и возродить к жизни целый город? И кому, как не фанатику, поверили бы те самые семьи магов, которые пошли за ним и которые тоже убеждённо взялись за трудное, порой внешне безнадёжное дело?

Но что ещё очень хорошо знал за собой Михаил, так это вторую сторону своего характера. Этой стороне была присуща жёсткая логика.

Он легко получил в жёны земную девушку с неожиданной, но востребованной кровью. И решил, что, проведя с ней всего одну ночь и затем подарив ей всё то, о чём мечтают в основном такие девушки (а он читал много информации по Земле), теперь можно не думать о том, что мешало работе. А именно — о настоящей семье.

Увы. На этот раз логика не помогла. Его, казалось бы, всем довольная жена умела чувствовать. И три атаки хаоситов за один день доказали, что одиночество — это очень сильное отрицательное чувство.

Пришлось поставить перед собой задачу надолго успокоить жену, которая вдруг оказалась его соотечественницей...

Чётко определив все условия задачи, приняв как данное, что жена и правда испытывает к нему любовное чувство (доказательством чему слова Елены и бессознательные действия самой Авроры в глубоком сне), он решился на цепочку последовательных действий, чтобы сблизиться с ней. Главное — Аврора должна всегда быть спокойной!.. Какие именно действия для достижения этой задачи принять, он пока не знал. Но решил следить за Авророй, её поступками и словами, чтобы, следуя её невольным подсказкам, постепенно двигаться к своей цели.

Едва он приготовился к терпеливому ожиданию для отслеживания её желаний, как уже по дороге к коттеджу Алексея и Регины Аврора поразила его. Она сказала, что его посёлок для неё всегда выглядел странным и что только сейчас она поняла — почему. Странность заключалась в отсутствии детей в семьях, живущих здесь. И он был вынужден признать её правоту. Ведь дети есть в любых семьях. Даже богатых.

Если прислушиваться к её неосознанным приоритетам, получалось следующее: её это бессознательно тревожило — пустынность посёлка без детей? То есть она хочет детей? Михаил озадаченно поджал губы. Дети пока не приветствуются. Мало того, что здесь для них опасно, так ещё и остальные члены команды возмутятся: твоей жене дети позволены? А как же мы в разлуке со своими?

В доме Алексея, пока Аврора отошла к своей приятельнице Елене, он тихонько велел охраннику вернуться в их коттедж и передать прислуге приказ: поменять местами две кровати. Детей он пока позволить себе не может. Но почему бы не дать Авроре надежду на их появление? Несколько месяцев спокойствия ей будут обеспечены. А уж потом... И в будущем появится возможность навсегда приковать Аврору к себе совместными детьми... Как он окажется в её постели с её согласия — дело десятое. В конце концов, он её муж.

Но спустя некоторое время он пришёл в новое замешательство — то есть в самый разгар ритуала, не придуманного им, а найденного Даниилом в результате совещания старейших магов. Ритуал был основан на древнем заклинании, которое высвобождало магическую силу, скажем так, неопытного мага и заставляло этого же мага интуитивно использовать свои способности. Пока Аврора работала с Региной, всё шло замечательно. Но уже в самом начале ритуала, коснувшегося Алексея, Михаил насторожился.

От движения рук Авроры над головой Алексея повеяло той недавней ночью, когда она не подозревала, что Михаил спит в её постели. На теле вспыхнули все те места, где он прочувствовал её, когда она, не зная, что происходит на самом деле, обнимала его. И чем больше он вглядывался в изменившиеся движения Авроры, тем больше ничего не понимал: она снимала с Алексея следы хаоса, как только что это делала с Региной. И одновременно... то ли выказывала признаки того, что Алексей ей нравится, то ли, помня о пристальном взгляде мужа, пыталась что-то объяснить Михаилу. Что-то очень личное...

Но что?

Михаил растерялся. Надо бы продолжать работу в городе. А он слишком много думает об Авроре. И он даже себе не мог сказать, нравится ли ему это.

... Аврора подошла к большому зеркалу в гардеробной.

Наконец-то можно посмотреть, правду ли говорила Елена. Есть время, и есть зеркало. И есть она, Аврора. Прикусив губу, она смотрела на собственное отражение и хмурилась. Волосы из блёкло-светлых стали почти белоснежными. По оттенку — близкими к цвету волос Михаила. Неужели такие изменения бывают из-за работы с магией, из-за близкого знакомства с ней?.. Да, Елена права... После этого признания правоты своей подруги Аврора успокоилась, и черты её лица смягчились. Сюда, в гардеробную, она вошла переодеться, а значит, Михаил не будет возражать, если она слегка задержится. Спишет на то, что она женщина и потому любит возиться с одеждой.

И снова внимательно всмотрелась в зеркало.

Лицо спокойное, но... Кроме того что её волосы побелели, что-то произошло и с самим лицом... Сколько себя помнила, её лицо в спокойном состоянии было таким вялым, что уголки невнятно очерченных губ постоянно были опущены. Чуть ли не в плаксивой или сердитой гримаске. А потому приходилось на людях всегда улыбаться. А сейчас... Губы впервые упрямо выпячены — и у них оказалась чёткая форма! Глаза перестали округляться в тревожном ожидании и, бесстрастно полуприкрытые, выглядели... совсем чужими. Она так смотреть не умеет! Брови, слегка белёсые, внезапно оказались вразлёт, как у уверенной в себе, сильной женщины...

Это она? Аврора? Та, которая робко придумывала, как можно соблазнить мужа, сидящего в кресле?

Наверное, с минуту она шарила глазами по полочке при зеркале, сама не определившись, что именно ищет. Сообразила и взяла с полочки (стратегический запас всегда был под рукой!) косметический карандаш чёрного цвета. Пара штрихов — и светло-серые глаза стали почти призрачными в обрамлении едва заметных чёрных линий. Даже вяловатая кожа щёк будто стянулась, превратив лицо не в тонкое, но... Ей стало страшно, когда она поняла, какое слово хотелось ей сказать, определяя себя: утончённое!

А ещё Аврора даже чуть испугалась той женщины, что смотрела на неё из зеркала. "Я такая?!" Потянулась было за помадой, но отдёрнула пальцы от коробочки с ней. Нет желания... Но в голове звучало иное: "Такая жена и должна быть у Михаила?" И резко вспомнила первую атаку хаоситов, когда в своей личной спаленке она стряхнула кровь из пальца — и неожиданно оказалось, что находится не в тесном помещении, знакомом до последней детали, а в величественном громадном зале каменного замка. Или дворца. И Михаил за её спиной поднимается уже не чудовищем, а человеком. Но поднимается он не с кресла, а с каменного трона... Всё странное потом пропало, но впечатление чуждого и прекрасного осталось.

И эта женщина... Прикусив губу, Аврора не могла отвести взгляда от отражения. Эта женщина точно могла встать рядом с Михаилом — в том его образе, который она увидела в прошлый раз... В прошлый раз. Она зашелестела беззвучным смехом. Вообще-то, это было вчера.

Как много событий промчалось за время двух суток!..

Она чуть повернула голову, чтобы увидеть себя чуть сбоку. Да, эта женщина была готова... воевать с мужем, если ей что-то не понравится, и быть такой же сильной, как, например, Елена.

Но это подождёт.

А пока надо переодеться. Негоже опаздывать к ужину. Потому как уже сегодня Аврора собиралась поцапаться с мужем. Именно так — грубо. Поцапаться. Есть один вопрос, в котором она в корне не согласна с решением Михаила. Особенно, если учесть её собственное преображение.

Через минуту после обдумывания, с чего начать цапаться (чему сама хохотала в душе), она очутилась перед вешалками с халатами, комплектами домашней одежды, кимоно. Нет! Эти мягкие и слишком уязвимые одеяния новой Авроре не понравились. Ну и что — она дома? Дома тоже хочется порой одеться несколько иначе.

В результате, она вышла в гостиную, где её дожидался Михаил, в сером платье из неизвестной ей, но достаточно твёрдой ткани: прямом, длиной до щиколоток, с рукавом в три четверти. И с прямым вырезом горловины, где упругость груди подчеркнул ещё и кулон на цепочке. Сверху тонкий жилет немного темнее тоном, благо летний вечер подходил к концу и даже в доме становилось прохладней обычного. Все украшения-артефакты на местах. И плюс интересная застёжка для беспуговичного жилета, под грудью, — в виде двух волков, которые весело тянут верёвку друг у друга. Она ещё усмехнулась: не хватает причёски а-ля старина, чтобы надеть на голову какой-нибудь золотой венец, с которого спускались бы локоны. Ладно. Пока сойдёт и скромно собранный пучок на затылке.

Вышла. Взгляд Михаила замер на ней. Кажется, он забыл, что должен предложить ей руку... Мимоходом она заметила, что, как ни странно, муж переоделся чуть ли не в стиль к ней: тёмно-серые зауженные книзу брюки и свободная чёрная мужская кофта, полурасстёгнутая, приоткрывающая треугольник белой рубахи с золотой цепью на ней, напоминали одежду средневековых воителей с портретов, виденных когда-то. Разве что Михаил как был, так и остался гораздо красивей тех, кто запечатлён на тех портретах.

Она подошла к нему и молча взяла под руку. Вопросительно взглянула снизу вверх. Михаил будто очнулся.

— Ты сегодня... — медленно сказал он. — Очаровательна.

— Спасибо, — спокойно откликнулась она.

В столовой зале он проводил её до места (краем глаза она отметила странные взгляды Нины и прислуживающей ей девушки), затем отошёл к своему месту.

Когда основное блюдо было съедено — в очень неловком молчании, беседу Аврора начала первой, напомнив Михаилу:

— Ты хотел поговорить со мной.

— Да. Нам надо поговорить, — сказал Михаил и внимательно взглянул на неё. — Правда, разговор у нас будет деловой. То, что сегодня ты делала в доме Алексея и Регины, мы проделали в этом мире впервые. И нам надо знать нюансы, которые сопровождали этот ритуал выведения хаоса из попавшихся в его ловушку магов. Когда мы с тобой вернулись домой, я уже спрашивал тебя, почему изменились твои жесты, когда ты начала выводить Алексея из ловушки хаоситов. Ещё раз напоминаю, Аврора. Нам важны все нюансы этого ритуала! Потому я и спрашиваю тебя о них. Что ты чувствовала, пока ритуал проводился над Алексеем? В чём была разница между впечатлениями работы с ним и его женой?

"Он правда хочет узнать именно это? — удивилась Аврора. — Или у него в мыслях совсем другое? А именно — подозрение, что я могу..."

— Особой разницы я не заметила, — всё так же безучастно сказала она. — Разве что под конец ритуала над Алексеем я заметила, что мои руки отяжелели — и их стало трудней держать поднятыми над его головой.

— Но ты водила руками не только над его головой, — подсказал Михаил.

Она пожала плечом.

— Я не помню, чтобы такое было, — ответила она. — Хотя... Наверное, это и было, из-за того что мои руки устали. Для меня не было разницы между этими двумя.

— Вот как... — очень задумчиво произнёс муж, глядя на тарелку с фруктами, поставленную перед ним.

— Этого мало для анализа ритуала? — легко спросила Аврора, отпивая ягодный сок и с едва сдерживаемой насмешкой глядя на него: ещё бы она выдала мужу старика Даниила! Нет, Аврора прекрасно сознавала, что если Даниил и хотел, чтобы Михаил задумался о своих отношениях с женой, то и у старика мага была своя на то рациональная причина: он наверняка тоже хотел, чтобы Аврора осталась с командой Михаила, помогая им с чисткой города. Но эту причину Даниила Аврора понимала всем сердцем, а потому... старику простительно, что он воспользовался своим магическим умением, слегка видоизменив жесты Авроры, как мага стабильности. Но муж...

— Достаточно, — буркнул Михаил, явно углубленно размышлявший о чём-то.

И Аврора немедленно воспользовалась ситуацией.

— Михаил, — вкрадчиво сказала она. — Моя магия увеличивается вместе с практикой её применения. Так почему бы нам снова не подумать о том, чтобы включить меня в активную жизнь посёлка?

Кажется, её лукавого "нам" он не заметил. Но сама постановка вопроса — удивила.

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу ходить с вами в город. Я начинаю привыкать к мысли, что я из вашего мира. Но мне этого мало. Я хочу быть наравне с теми, кто чистит город. Возьми меня с собой. А вдруг чистка пойдёт скорее и надёжней, если я буду в составе вашей команды?

— Пока рано, — железно ответил он.

— Объясни, почему, — попросила она.

— Ты же видела, что мы бываем уязвимы даже в посёлке. Там, в городе, мы слаженная команда. А здесь остаются обычные люди с небольшой толикой магических умений. И только твоё присутствие в посёлке позволяет нам надеяться, что мы вернёмся в привычные дома, а не в разгромленные жилища, которые, ко всему прочему оказались во власти хаоситов.

Аврора вдруг нахмурилась. Мысль, пришедшая в голову только сейчас, ошеломила её. Поэтому надо было побыстрей убедиться, что она обо всём правильно догадалась.

— А как ты сегодня понял, что в посёлке происходит что-то не то?

Он бросил на неё короткий взгляд и кивнул:

— Один из браслетов с недавних пор, а точней — со вчерашнего дня, настроен так, чтобы я чувствовал тебя и твоё настроение. Я услышал твою тревогу. Почувствовал холодок, свидетельствующий о присутствии рядом с тобой хаоситов, и развернул команду бежать к тебе на помощь.

Тот самый тонкий браслет с жемчужинками — вспомнила она.

И задумалась: хотелось бы ей, чтобы Михаил постоянно отслеживал её присутствие? Сегодня это было необходимостью. Но... потом?

— Тебе это не нравится? — внезапно спросил он, поразив тем, что понял её состояние.

— Не знаю, — честно призналась она. — Точно могу сказать только об одном. Я понимаю необходимость моего присутствия в посёлке. Но мне здесь... Я не чувствую себя на своём месте. То есть... Мне кажется, в городе я принесла бы больше пользы.

— Как знать, — пробормотал Михаил. И, чуть помедлив, спросил: — Твоя мать не говорила... прости за деликатный вопрос... кто твой отец?

— Она упомянула его только мельком, — откликнулась Аврора, недовольная тем, что сорвалось её желание присоединиться к команде Михаила, работающей в городе. — Но не сказала ни кто он, ни где живёт. К сожалению.

— К сожалению — это да.

— А почему ты вдруг этим заинтересовался?

Михаил ответил неожиданно напрямую:

— После занятий магией внешне ты напоминаешь мне членов одной старинной семьи из нашего мира.

— Так, может, мне всё же стоит побольше заниматься практической магией, чтобы ты узнал во мне представителя этой семьи? — поддразнила она.

— Ты хочешь заниматься ею вслепую, — невольно усмехнулся он её горячности. — А ведь я дал тебе учебники. Много ли ты успела прочитать?

— Мало, — призналась Аврора. — Приходится вести кольцом по строкам и читать. Неудобно. Потому как долго искать то, что не поняла, чтобы прочитать это заново.

— Из-за случившегося с Алексеем и Региной у нас появилось свободное время, — заметил Михаил. — Хочешь, могу почитать тебе, а заодно объяснить всё то, что тебе хотелось бы уточнить?

Она взглянула в громадное окно столовой залы и покачала головой.

— Только не сейчас. Пока светло, я хочу поработать в саду. А потом, если ты не откажешь мне более поздним вечером, я готова буду учиться магии с твоей подачи.

Он согласился на этот вариант времяпрепровождения. Но чего Аврора не ожидала, так того, что он отправится в сад вместе с нею. С одной стороны, ей было приятно, что он старается побыть рядом с нею... И жалела лишь об одном: поцапаться, как она хотела, за столом не удалось. Из-за работы в городе.

С другой, она понимала, что он встревожен её жестами, сопровождающими ритуал над Алексеем. "С чего-то надо начинать", — пожала она плечами, переодевшись в рабочую одежду и вскоре вышагивая рядом с мужем, который прихватил топор, выданный ему Никитой, когда садовник узнал, что и Михаил хочет поучаствовать в восстановлении сада.

С третьей стороны, Аврора немного пожалела, что муж постоянно был рядом, когда она убирала сгнившее и высохшее с клумб и цветников. Собираясь в вечерний сад, она собиралась выполнить одну тайную задумку, о которой однажды упомянула при Елене. Но, приноровившись к работе, в которую немедленно включились не только слуги, но и охранники, она уловила несколько временных пустот — то есть мгновений, когда она остаётся без контроля со стороны.

И потому успела сделать кое-что, понадеявшись, что муж, следивший за ней через магические браслеты, не заметит, что буквально на секунды её настроение изменилось. Правда, парочка странных на вид жестов прошла незаметно для всех участников садовой уборки. Так что Аврора ещё больше успокоилась, что её тайный личный эксперимент так и останется тайной для всех. А сама она перепроверит его результат чуть позже.

— Осторожно, — сказал муж, когда она подошла к нему в момент падения ссохшегося ствола яблони, подрубленного им.

Аврора принялась собирать сломанные ветви в корзину. А когда разогнулась, Михаил стоял рядом и внимательно следил за нею.

— Не устала?

— Нет. Мне досталась самая лёгкая часть уборки, — напомнила она.

— Тем не менее, пора домой. Стемнело — ты не заметила?

Она огляделась: в процессе уборки, в компании и в самом деле легко забыться и не увидеть, что солнце совсем зашло, и только остаточный свет помогает различить очертания предметов. Михаил забрал у неё корзину и, подставив руку, повёл её из сада. За ними, негромко переговариваясь и обмениваясь впечатлениями, потянулись и домочадцы.

Умылись, переоделись. Заинтригованная, сдержит ли Михаил обещание почитать ей, Аврора быстро вышла из гардеробной и улыбнулась: он ждал её. Причём не в общей спальне апартаментов, а в её личной спаленке.

— Здесь уютней? — снова поддразнила она его, сидящего в кресле под мягким светом торшера, и села в соседнее кресло, которое муж уже подтащил к своему.

— Не вижу смысла переносить книги из комнаты в комнату, — отозвался тот. — На какой странице ты остановилась?

Аврора послушно отвечала на вопросы Михаила, а сама думала: понимает ли он, что они впервые так долго заняты друг другом — пусть даже чисто в деловом плане?

И насторожённо ждала ночного времени. Неужели ничего не изменится? Или она слишком спешит?

Наконец Михаил захлопнул книгу и взглянул на жену.

— Что ж. Пора спать. Спокойной ночи, Аврора.

— Спокойной ночи, — едва сдерживая себя, ответила она, сердитая и в то же время побаивающаяся, что он уловит эту её сердитость.

Но он так и вышел из её личной спальни, оставив её одну.

— Попросить Елену напрямую? — спросила она себя, стоя в гардеробной перед зеркалом. — Чтобы она мне нашла то, что заставит его понять: я ему жена! Или придумать какой-нибудь ритуал самостоятельно? У меня же, как выяснилось, не сила, а силища!

Но, постояв ещё немного в раздумьях, покачала головой: она ещё очень плохо разбирается в правилах и всяких других характеристиках работы с магией. А вдруг напортачит что-нибудь не то?

А когда вышла из гардеробной, готовая ко сну, шаловливая улыбка снова тронула её губы: что будет, если она сейчас явится к Михаилу и залезет к нему под одеяло?

Любопытная идея. Можно чуть-чуть приоткрыть дверь, проследить, когда он выключит свет, и тогда бегом пробежать то расстояние до кровати, которая только утром была её, а теперь... Она покосилась на кровать. "На небольшой аэродром похожа, — вздохнула она. — И что ему взбрело в голову поменять наши кровати?" Этот мысленный вопрос тут же потянул за собой следующий, который уже мучил её любопытство: где же он спал все эти два года, если жил здесь, в посёлке?

Чуть дыша, выключила свет в комнате и приоткрыла дверь: одновременно с этим движением погас свет в общей спальне. Михаил лёг спать.

Попробовать-таки выполнить свой план и юркнуть к нему в постель?

Она быстро закрыла дверь к себе, чтобы он не услышал её почти бесшумного смеха: испугается ещё и прогонит спать к себе же.

"Ладно, Михаил, — решила она. — Спи спокойно. Пока. Пусть пройдёт пара-тройка дней — и тогда посмотрим, сумеем ли сблизиться..."

Она успела лечь на кровать и укрыться одеялом, размышляя о завтрашнем дне. Успела привычно откатиться на новом "аэродроме" ближе к стене, спиной к ней, потому что так чувствовала себя гораздо уютней, чем на пустынной кроватной середине.

И замерла, округлив глаза на дверь, которая начала медленно открываться.

Сначала испугалась до зачастившего дыхания.

Но потом...

Вошёл Михаил со свечой. Постоял немного в открытом проёме, словно приглядываясь к тому, что происходило в её комнате. Закрыл за собой дверь, и Аврора притаилась, кутая нос в одеяло и снова лихорадочно решая вопрос: стоит ли показывать ему, что она не спит? И зачем он вообще вошёл? Что ему здесь нужно? Только ли, чтобы проверить, спит ли она?

Пламя свечи шарахнулось и исчезло, когда Михаил дунул на свечу. Аврора на пару секунд закрыла глаза — и вновь открыла их, помня, что после такого незамысловатого приёма она снова будет видеть в темноте. И увидела. Михаил за эту пару секунд оказался рядом с кроватью.

А далее... Он склонился к столику, стоявшему возле кровати, а когда выпрямился, в руках у него было покрывало. Аврора зажалась под своим одеялом, когда муж лёг неподалёку, укрывшись покрывалом. Вот как?.. Так он уже спал в её личной спальне прошлой ночью?! Это не она замёрзла ночью, спросонья прихватив покрывало, чтобы укрыться ещё и им?.. Это Михаил так решил проблему со вторым одеялом!

Удивлённо подумала: "Мог бы, вообще-то, принести одеяло и со своей постели!"

А Михаил подвинулся, насколько мог, ближе к ней и вскоре расслабился. Довольно частое, его дыхание постепенно успокаивалось. "Вот бессовестный! — поразилась Аврора. — Он что — так и собирается спать раздельно со мной все ночи, словно дал какой-то рыцарский обет? Типа, муж — и рядом? А мне как быть?"

Снова прислушавшись, она сообразила, что Михаил уснул.

Тогда Аврора мысленно обследовала своё состояние: ноги всё ещё мёрзли, плечи тоже холодные. Хм... А рядом раскалённая печка, пышущая жаром, — это она помнила по тому моменту, когда пришлось склониться рядом с ним: он показывал ей какую-то картинку из книги по магии. И уже тогда она почувствовала, что он чуть ли не горит...

Ещё немного выждав, Аврора начала решительное сближение с мужчиной, который по документам был её мужем, но почему-то пока отказывался от исполнения своих обязанностей. Особенно её возмущало, что он не делает никаких попыток сближения, когда они вроде как всё выяснили. Не хочет — как хочет. Но согреться возле законного мужа она намерена безо всяких "но"! А там... посмотрим.

Застывая на каждом лёгком движении, приближающем её к мужу, заставляя себя глушить глупое и нервное хихиканье, она ползком, опираясь на локти, словно настоящий солдат, добралась до мужа. Что дальше? Прижаться к нему, наслаждаясь его жаром? Или выждать, пока уснёт глубже? Только додумалась до того, чтобы выждать, как чуть не ахнула вслух: Михаил, лежавший на спине, что-то сонно пробормотал и перевернулся лицом к ней. При этом нечаянно задев её руку — лежали-то чуть ли не нос к носу. Окаменев, открыв рот, чтобы дышать без сопения, она прислушивалась вплоть до того времени, пока не поняла, что он всё же спит. Но что делать дальше, не успела придумать: услышала и почуяла новое резкое движение Михаила, нащупавшего её плечо. Рывок — и Аврора оказалась прижатой к груди мужа.

Забыв дышать, она снова некоторое время прислушивалась к его дыханию: "Спит? Или только притворяется?" И не заметила, как уснула.

Глава тринадцатая

Продолжения и развития, как с нетерпением и волнением ожидала Аврора, не последовало. День, другой, третий прошли по одной схеме: рано утром, пока она спала, Михаил уходил с командой в город; приходил только на поздний ужин, настолько измотанный, что еле стоял на ногах. Больше он не пытался читать Авроре учебники. Просто сидел у окна и, кажется, нетерпеливо ожидал, когда жена пойдёт спать, чтобы через полчаса присоединиться к ней. В первые два дня, увидев его в таком состоянии, она страшно жалела его. На третий — рассердилась, сообразив: судя по всему, Михаил решил, что сумел привести в порядок два важных дела. Он заставил команду стать более бдительной на примере бедолаг Алексея и Регины, а также на какое-то время успокоить жену. И посчитал, что этого достаточно, хотя вечерами Аврора ловила на себе его насторожённо изучающий взгляд. Правда, к этому его взгляду относилась теперь очень скептически: наверное, прикидывает новый вариант работы с магом стабильности?

На четвёртый день Аврора обозлилась и ночью осталась лежать у стены. Но перед рассветом проснулась на мгновения и обнаружила, что обнимает Михаила, который прижимает её к себе, как и в прошлые ночи. И снова заснула. А утром, оставшись одна, некоторое время в недоумении гадала: она ли привыкла лежать с ним в обнимку? Ему ли это положение понравилось? Так и не поняла. Сообразила главное: надо что-то делать, чтобы муж проявил к ней хотя бы супружеские чувства!

Чтобы добиться этой труднодостижимой цели (хорошо сознавала Аврора), надо выполнить другую, слишком объёмную задачу: очистить город от последствий хаоса и его остатков. Будучи реалисткой, Аврора только грустно фыркала на эту задачку. Однако новая Аврора, которую она видела в зеркалах, готова была биться за супружеское счастье так, как она это понимала.

Тем более что и сама без дела не сидела.

Пробный опыт в саду, в уголке, до которого садовник Никита ещё долго будет добираться, доказал, что не только магические камни стабильности могут набирать её силу, словно те же пресловутые цветы под лучами солнца. Да и опыт, обретённый в спасении Алексея и Регины, тоже оказался отнюдь не зряшным. Аврора запомнила загадочные слова заклинания, которые монотонно повторял ей старик Даниил, и с любопытством повторила их на своём опытном участке. Зелень на земле, очищенной от набегов хаоса в лице големов, откликнулась на странные для произношения слова и немедленно полезла жить и радоваться солнцу.

Те же три дня подряд Аврора бегала к выбранному потайному местечку и наблюдала, как светлое пятно, видимое магическому зрению, постепенно растёт далее и в стороны уже без малейшего участия Авроры.

Осторожный разговор с Никитой прояснил ещё одну, интересную для Авроры вещь: земля, даже очищенная, плохо передаёт информацию. Вода делает это стократ лучше. В устах садовника объяснение Аврора восприняла весьма критически. Но продолжила эксперимент на личном опытном участке: проговорила заклинание над небольшим ведёрком с водой, а потом той же водой полила землю цветника. И открыла рот: ничего себе! Если чуть ли не сонные движения очищенной земли она видела лишь, время от времени подходя к цветнику, то сейчас светлое пятно рвануло в стороны, так что глаз едва мог уследить за ним. Правда, вода, впитавшись, перестала работать далее на той же скорости. Но площадь, которая увеличилась за несколько минут пропитки, оказалась намного большей, чем та, что получилась за прошлые несколько дней.

Решив быть деловой леди, за обедом Аврора, оставшись одна, посчитала, какую площадь сумеет вернуть к жизни в городе, если за несколько минут в саду получилось оживить земли где-то, примерно, три на три метра. Посмотрела на салфетку с вычислениями и уныло вздохнула: такими темпами она будет слишком долго добиваться своей цели. Целый же город!.. И что? Всё это время Михаил так и будет изображать неведомо что, уклоняясь от выполнения супружеских обязательств?

— Нина! — решилась позвать повариху, которая обычно ещё и прислуживала за столом и которая как раз меняла ей блюда. — Михаил не рассказывал, сколько времени ему надо, чтобы город стал пригоден для жилья в нём?

— Недавно господин упомянул, что осталось полгода — или чуть больше полугода, — отозвалась та.

"Ну нет. За это время он успеет вообще ко мне охладеть... Жаль, читать его учебники приходится с трудом, а оттого слишком медленно. Читала бы бегло — поискала бы что-то вроде магического приворота... Или спросить у Елены, есть такое в этих книгах? Стыдно... Да и признаваться в том, что я хочу..." Она снова вздохнула, усиленно размышляя, как разрешить неожиданную проблему.

Во всяком случае, новая Аврора с большей решимостью взялась реализовать ту свою идею, что возникла у неё во время прогулки с Еленой по части города, примыкающей к посёлку. Пока Михаил и его маги чистят город, она постепенно оживит все газоны, какие только найдёт в безопасной близости к коттеджному посёлку.

У её личного сада есть Никита.

У городской земли нет никого, кто бы о ней заботился. То есть... Не было. До сегодняшнего дня.

А вдруг ожившие газоны помогут Михаилу раньше обустроить город для живых?

Надежда, конечно, махонькая, но... почему бы и нет? Проверить-то можно. И времени достаточно на эксперименты.

Прислуга и охрана уже знали, что после обеда хозяйка в последнее время занимается теоретической магией, изучая книги. Так что ускользнуть из коттеджа Авроре легко. А там, во время довольно странной работы, она, может, и придумает, как заставить Михаила обратить внимание на собственную жену.

Воды в доме много. И взять тайком с кухни пару пустых бутылей (кажется, эту воду привозили из здешнего города) несложно. Аврора и взяла их, пока Нина куда-то отлучилась. Как несложно наполнить их водой, на всякий случай закрывшись в персональной ванной комнате, куда точно никто не войдёт без стука. В течение получаса Аврора по одной втихаря перенесла обе пластиковые бутыли, уже с водой, за дверь того самого выхода в пустой город.

Затем переоделась в "рабочую" одежду и обулась в кроссовки, мельком отметив, что любимые ранее трикотажные костюмчики сейчас совсем не привлекают её внимания. Из-за того, что теперь она знала об опасности?

Ещё через полчаса, демонстративно разложив на столе в общих личных апартаментах учебники (я здесь и удалилась только на минутку!), она выскользнула за дверь на дорогу, уже известную ей по паре вылазок. Бутыли были тяжёлыми, но Аврора помнила, что спустя один дом она опустошит первую. Пока тащила, кряхтя от натуги, вспомнила своего спортивного тренера и ненадолго задумалась: кто он был? Один из магов? Или кто-то из здешних? Мда... Теперь приходится собственное прошлое, все два года замужества, переоценивать заново.

Пройдя мимо дома — очень медленно, время от времени застывая, чтобы прислушаться к странной тишине каменной пустоты, Аврора опустила бутыли на брусчатку за три шага до угла. Потряхивая занемевшими от тяжести пальцами, осторожно выглянула из-за дома. Нет, она знала, что эта часть города очищена от хаоса и его последствий. Но... мало ли. Пусть пролетела всего неделя со дня происшествия с Алексеем и Региной, Аврора понимала, что в таком месте надо быть очень чуткой ко всему необычному, будь то движение или звук.

Но впереди было всё то же: каменные дома — серые из-за облезшей с них краски, блёклое небо в таких же блёклых тучах и тот же единственный звук — ветра, лениво гоняющего пыль по дорогам.

Убедившись, что вокруг всё тихо, Аврора вернулась за водой и нерешительно вышла из-за угла. Снова встала на месте, чутко прислушиваясь. Но стоять с тяжестью в руках с непривычки трудно: пальцы мгновенно затекали и нудно ныли, готовые вот-вот разжаться. Поэтому Аврора поспешно прошагала небольшое расстояние от угла дома до высушенно серой полосы земли прямо перед этим домом и вновь с облегчением освободилась от груза, поставив бутыли у ног. При оценивающем взгляде на иссушенную землю, она почувствовала укол в сердце — легонько, но ощутимо. Укол разочарования. Она не всё продумала хорошенько, собираясь в этот... поход!

Опытный участок в саду начал быстро покрываться зеленью не потому, что эта часть земли была очищена Авророй. А потому, что, даже если учитывать помощь Авроры, не надо забывать: сама земля там была садовой! Несмотря на набег големов, в садовой земле оставались корешки и даже семена трав и цветов. Ведь големы убили своим присутствием лишь верхний слой почвы.

А здесь... Хаос присутствовал долгое время, уничтожая всё живое и не давая ему возродиться.

У Авроры опустились руки. Как она не догадалась взять с собой семена или даже вырыть часть земли с того участка, где она проводила свой эксперимент!

От безнадёги до здоровой злости на себя — один шаг. "Ты зачем тащила эту тяжесть сюда?! — напористо спросила она себя. — Чтобы здесь нюни распускать и время тянуть? Открывай бутыли! Лей на землю воду и смотри, что будет! Новый эксперимент начинай давай — и побыстрей!"

Насупившись и стараясь удержать внезапный боевой настрой, Аврора открутила крышку на первой бутыли и, присев на корточки, положила ладонь на её горлышко. После чего принялась повторять фразы "от Даниила".

Ещё проблема: дома, в саду, она проговаривала заклинания недолго. Но там и впрямь плодородная земля. А сколько надо бормотать здесь, чтобы вода стала сильной? Пока размышляла о том, машинально бормоча затверженные фразы, вода сама дала знать о своём магическом наполнении: изумлённая Аврора почувствовала, как свободно лежавшую на горлышке ладонь начало мягко отталкивать от бутыли. Заинтригованная происходящим, Аврора убрала ладонь и, взявшись зав горловину бутыли одной рукой, а другой — за её основание, прошлась до половины старинного газона, продолжая на всякий случай проговаривать таинственные для себя слова — уже над выливающейся водяной струёй. Впрочем, недолго, потому как струя получалась не только неровной, но порой ещё ударяла по сухой земле так, что пыль взвивалась ощутимым облаком, мешая дышать.

А потом, чтобы не терять время зря за пассивным наблюдением за результатами нового эксперимента, повторила то же самое со второй бутылью. И присела на бордюре, с интересом ожидая, что будет дальше, и мгновенно переключившись на мысли о проблеме с мужем, который вроде муж, а на деле непонятно что.

Ветерок был очень слабый. Аврора смотрела на оседающую в мокрую землю белёсую пыль и усиленно вспоминала те вечера, на которые она вынужденно ходила с Михаилом. Так называемые светские вечера с друзьями и знакомыми её земных родителей. Не все из гостей были настоящими аристократами, так что неудивительно, что частенько, усевшись тесным кружком подальше от мужчин, некоторые дамы начинали либо рассказывать о своих семейных проблемах, либо делиться советами, как лучше устроить личную жизнь, хвастаясь при этом своими личными победами на личном фронте и не смущаясь при этом, что, в сущности, рассказывают о своих изменах. Аврора таких разговоров долго не выдерживала и под благовидным предлогом просто-напросто удирала из таких кружков — порой под насмешливое хихиканье над ней этих, с позволения, дам... Откровения, высказанные часто в грубой форме, заставляли её краснеть и бледнеть, да и неприятно было сознавать, что и её могут спросить об интимном. Нет, на этот случай она давно приготовила фразу-отпор, чтобы не приставали. Но всё же от таких бесцеремонных разговоров очень долго ей было не по себе.

А теперь она жалела обо всех своих бегствах.

Ведь получается, чужой опыт она могла бы использовать в личных отношениях с Михаилом. Кое-что она помнила, но не представляла, что сумеет использовать на практике. Не тот характер и не то воспитание... Так что сейчас Аврора глубоко вздыхала, примеривая к себе те женские уловки, о которых слышала. Пока не рассердилась на себя: в личной войне все приёмчики хороши! Другие же так делали! И их рассказ не вызывал у остальных такое отторжение, как у неё! Они только хихикали, многозначительно переглядываясь. Так почему бы и не попробовать в деле эти... приёмчики?

Тем более... Если Михаил воспринимает её только в качестве механического или технического инструмента, она вправе напомнить ему, что она не просто живое существо, но и женщина! Жена — в конце концов, которая тоже имеет право на личное счастье! И в данном случае — на счастье жить с мужем нормальной семейной жизнью.

Другие-то, насколько поняла Аврора, члены его команды живут... по-настоящему. По некоторым словам, переглядам Аврора, например, поняла, что у Елены и Андрея в семье пусть не настоящая идиллия и гармония, но им хорошо друг с другом.

Аврора сморщилась от зависти: "Я тоже хочу, чтобы у меня было именно это — "хорошо друг с другом"! Мне так хочется, чтобы Михаил был... мужем! Чтобы не только постель, а чтобы можно было поболтать друг с другом о прошедшем дне, чтобы понимать друг друга с полуслова, чтобы радоваться друг другу, когда видишься с ним!"

И, когда она договорилась сама с собой, внезапно поняла, что слышит странный звук. Уже не шелест ветерка по сухим улицам, а что-то, как ни странно, беспорядочно ритмичное, которое, кажется, ко всему прочему, ещё и нарастало по громкости...

Удивлённая пока ещё, она встала с бордюра, изо всех сил прислушиваясь. С направлением, откуда доносятся эти звуки, было трудно определиться из-за множественного эха, которое заскакало по стенам каменных домов.

Удивление быстро переросло в страх. Откуда бы этот сбивающий с толку звук ни доносился, он приближался к ней.

В следующий миг её захлестнул даже не страх, а нечто, близкое к тревоге.

"Почему я не испугалась? — спрашивала она себя, всё ещё силясь сообразить, откуда этот звук. — Потому что рядом коттедж. Если что — добегу!"

И только закончила про себя последнее бодрое предположение, как ахнула: это наверняка големы!

И, забыв о пустых бутылях, бросилась назад, за дом — и в коттедж. Но, добежав до угла дома, оторопела, замерев на месте и испугавшись, что могла выскочить сразу: на пороге запасного выхода, при открытой двери, стояли Нина и Никита, которые быстро и громко говорили между собой — жестикулируя.

"Меня потеряли!" — сообразила она и огляделась.

Топот приближался, и уже было абсолютно всё равно, кто бежит сюда. Надо спрятаться от тех и от других. Недолго думая, она вернулась чуть-чуть к той стороне дома, перед которым был политый газон. И шмыгнула в первую попавшуюся дверь. Было страшновато идти по поверхности, довольно непрочной, когда нога в любой момент могла провалиться в сломанную или трухлявую доску пола, например. Но Аврора на волне дикого желания спрятаться ото всех стремительно пересекла-таки нужные помещения, лишь у окна догадавшись, что могла вляпаться в скопление хаоса. Забравшись на подоконник, она оглянулась на последнюю комнату и спрыгнула на соседнюю улицу, после чего помчалась к коттеджу.

Добравшись до его стороны с садом, она с трудом, чуть не порвав джинсы, перелезла через забор и свалилась в кучу собранных Никитой сухих веток. "Ничего, — ободряя себя, решила Аврора. — Зато приземление мягким получилось!" И, слегка отряхнувшись от пыли и трухи, побежала дальше — к окну своей личной спаленки.

Добравшись до неё, она с досадой сжала кулаки: окна-то закрыты для неё, будучи пластиковыми! Выбить? Мысль интересная для той Авроры, которая недавно шарахалась даже от мысли о том, чтобы надеть джинсы в качестве повседневной одежды... Ну так? Аврора покачала головой, ухмыльнувшись самой себе.

И побрела вдоль коттеджа, с надеждой (глупой — и это понятно!) разглядывая, не оставил ли кто и где окно открытым.

В конце концов, пожала плечами и просто-напросто последовала на свой опытный участок. Здесь она уселась на цветниковый бордюр и принялась усердно глубоко дышать, чтобы успокоить частивший пульс. А что? Имеет она право бродить по своему саду? Поработать в охотку, например, помогая Никите? Даже появилась хитроумная идея — взять садовую корзинку, наложить в неё садовый мусор и выйти к охране как ни в чём не бывало, чтобы они долго не бегали в её поисках.

Только поднялась с края цветника, как вновь услышала тот же беспорядочный топот, только уже не такой твёрдый, как в городе, а глуховатый: бегущие мчались по садовой земле. Только обернулась в сторону коттеджа, как из-за угла показался Михаил.

Что?! Это он бежал к ней в городе?! Но почему?!

Машинальный взгляд на руки — и Аврора застонала про себя: она забыла снять браслет, по которому Михаил отслеживал её!

Он подбежал к ней и вцепился в рукава её джинсовой рубашки, а потом и в сами руки, чтобы с силой затрясти её.

— Где?! Где ты была?! Почему ты вышла без сопровождения в город?!

А из-за угла появлялись всё новые члены его команды.

Аврора прикусила губу, а потом резко разжала зубы: её трясли так, что она могла и по-настоящему, до крови, прокусить себе губу. Пока только один вопрос беспокоил её больше ярости взбешённого Михаила: почему он не услышал её тогда, когда она была в городе вместе с Еленой?!

— П-почему ты думаешь, что я вышла...

— Бутыли и твой магический след! — рявкнул он.

Что ж... Лучшая защита — нападение!

— Я просила тебя взять меня с собой! — рявкнула она в ответ так жёстко, что от неожиданности (кажется, он и правда ждал, что она будет оправдываться?) муж отпустил её руки. — Думаешь, приятно чувствовать себя идиоткой, которую заключили в клетку?

Она сама не понимал, что выпалит в следующий момент, но слова выскакивали чуть ли не самостоятельно — и все такие, что она решила: да, это правильно!

— Но я тебе объяснял!..

— Будешь ругаться при всех?! — перебила она, глядя ему в глаза. И сухо добавила: — Идём в дом! Быстро!

И, взявшись за его руку, сама повела его, ошеломлённого её непривычным для него напором, в коттедж.

Мимо команды, члены которой растерянно расступались перед ними. Мимо Елены, машинальный взгляд на которую — и Аврора поймала миг, когда подруга подмигнула ей.

Они вошли в дверь, выводящую в сад. Закрывая её, Аврора невольно оглянулась: маги уходили из их сада.

Они молча прошли помещения коттеджа, прежде чем очутились в общей спальне. Здесь Аврора отпустила руку мужа и отошла от него сесть в кресло. "Сядет рядом — не сядет?" — спокойно подумала она, наблюдая за тем, как Михаил стоит на месте, не решаясь на какое-либо действие. Но опустил плечи и сел напротив, в соседнее кресло.

— Так зачем ты выходила в город?

— Мне было интересно, — насторожённо ответила она, наблюдая за ним, который не желал смотреть на неё, уставившись на пол между ними. Наверное, глядя на неё, боялся разозлиться ещё больше.

— Город опасен.

— Знаю.

— Тогда почему вышла?

"Мы как-то не о том говорим", — поёжилась Аврора, но ответила, повторив:

— Потому что мне интересно.

Она ожидала, что Михаил взорвётся и начнёт орать. Но он как-то скучно, даже бесстрастно, сказал, словно втолковывая ребёнку-несмышлёнышу:

— Ты можешь выходить в город сколько угодно, но при этом бери с собой охрану! Тогда нам не придётся бояться за тебя!

Вот теперь взбесилась Аврора. "Нам"?! "Нам"?! Он отделяет себя с командой от неё?! Они вместе — и она одна? Противопоставил?!

— Я хочу развестись с тобой! — процедила она сквозь зубы.

— Что?! Ты же!..

— Мне надоело! — отчаянно закричала она. — Я устала от одиночества! Мне плевать уже на всё! На то, что ты ведёшь себя, как посторонний мне мужчина! Что я чужая в этом коттедже! Я, как та курица с птицефабрики, которая знает только расписание, по которому её кормят, по которому с неё берут яйца — то бишь силу! Безмозглая курица, которая тупо следует заведённому порядку! Я устала быть курицей!

— Но чего ты хочешь? Мы в последнее время... — начал он.

Она снова бесцеремонно перебила его:

— Иди ты к чёрту со своим последним временем! — И резко встала с кресла. — Ты всё равно не сможешь дать мне того, что мне нужно. Так что оставь меня в покое — и давай разведёмся.

Михаил открыл рот — ответить. Но дожидаться ответа она не стала. Ушла в свою личную, как она когда-то думала, спальню, с ненавистью взглянула на кровать, которую ей поменяли. Эта кровать для неё была символом, что он станет ей мужем. И она ждала — день за днём. Да плевать ей на секс! Секс — всегда лишь знак, тот же символ, что у них отношения. Что у них семья, в которой она, Аврора, равноправный участник всего, что ни происходит между ними двумя. А она опять осталась в стороне.

Закрывшись в ванной комнате, она присела на край ванны и заплакала. Она так любила его... Но любовь без подпитки, без ежедневного подтверждения, что она и правда существует между ними двумя, увядала, как забытый цветок без полива...

Ещё утром Аврора на что-то надеялась. Ещё утром была уверена, что любит... Какое там — утром. Она была уверена до минуты, как появился Михаил. Но достаточно было заглянуть в его глаза... Плевать... Как наплевал он на её чувства...

Вспомнив, что плакать нельзя, как нельзя и думать о плохом — пострадают люди и сады, она встала с края ванны, вытерла слёзы. Решение приняла быстро. Как только глаза перестали слезиться, она высушила лицо и вышла из ванной комнаты. Михаил уже был в её спальне, стоял у порога. Она подошла так, чтобы он видел её лицо.

— Я подожду полгода, пока ты не закончишь работать с городом. И тогда мы разведёмся.

И развернулась от него к кровати. Сграбастала одеяло с подушкой, добавила к ним покрывало и потащила в ванную комнату.

— Теперь у меня будет третья спальня. Хоть высплюсь, — бросила она мужу и ногой толкнула открытую дверь ванной комнаты, чтобы треск двери о косяк заставил Михаила хотя бы поморщиться.

Она впихнулась в небольшой проём, слишком неудобный для её громоздкой поклажи. И принялась за работу, выполняя свою угрозу: выстелила дно ванны покрывалом, потом бросила туда же подушку и одеяло. Подумала-подумала и закрыла дверь перед носом подошедшего Михаила. И — снова нервный смех на грани с истерическими слезами, который она приглушила, бросившись к ванне и вытащив из неё краешек одеяла: "Ой, мама моя! Кажется, у нас первая семейная ссора?! Только не плачь, Аврора! Только не плачь..."

Стук в дверь заставил поднять голову.

— Аврора, — приглушённо из-за двери позвал муж. — Может, нам лучше поговорить об этом, как ты сначала и хотела?

Так стремительно она ещё никогда не переходила из одного состояния в другое.

— Если я начну с тобой говорить, я буду реветь и вопить, ты понимаешь?! — крикнула она, сжимая изо всех сил кончик одеяла и сваливаясь рядом с ножками ванны. Судорогой плача рот перекосило так, чтобы она с трудом выговаривала слова. — Я уже не могу! Не могу с тобой говорить!

Небольшая тишина — и Михаил предложил:

— Хочешь — я позову Елену?

— Если ты скажешь ещё хоть слово, я подожгу дом! — вскрикнула она. — Я начну бить всё, что бьётся! Ненавижу тебя! Ненавижу! Уходи! Оставь меня в покое!

Она сидела на полу, вздрагивала от позывов плакать и мечтала, чтобы он ушёл, потому что в ней вдруг проснулись такие странные желания, как бить ногами в дверь, швырять в неё всем мелким, что найдётся в ванной комнате.

За дверью тишина. Она ползком переместилась к ней, чтобы услышать, как он уходит. И чуть не шарахнулась в сторону, когда его кулак с грохотом проломил дыру в деревянной двери над её головой. Рукой же Михаил нащупал крючок и открыл дверь. Он так спешил войти, что чуть не ударил по жене ногой, не сразу разглядев, что она полулежит на полу. Но отдёрнул ногу и склонился к ней, чтобы поднять её на ноги и, крепко прижав к себе, вытащить её из ванной комнаты, а потом и из её личной спальни. Ошеломлённая, она даже не сопротивлялась, когда он вместе с ней сел в то же своё кресло и спокойно сказал:

— Вот теперь поговорим.

Глава четырнадцатая

И всё бы хорошо. Аврора поверила бы этому его жесту, когда он бережно обнимал её, и успокоилась бы, благодарная, что он проявил хоть какое-то чувство к ней... если бы все три ночи она не продолжала обучаться во сне с помощью рубинового кулона матери.

Слишком быстро она сообразила, почему он её обнимает.

Чтобы её беспокойство не прорвалось.

Чтобы пошатнувшаяся стабильность не помогла хаоситам немедленно броситься на штурм посёлка.

Было такое в "учебнике" матери: хочешь, чтобы твои способности оставались бездействующими, пусть рядом с тобой окажется сильный маг с любой другой сильной способностью, который замкнёт твою магию. Как теперь она знала, что спрятала её в поле своей магии Елена, когда они тайком вышли в город без разрешения на то Михаила.

Но сообразила это не сразу, а когда сообразила, то, развернувшись в объятиях Михаила (он ещё слегка расслабил руки, кажется думая, что она хочет поудобней сесть на его коленях), она врезала ему в челюсть.

Удар был слабый — она это понимала. Но настолько неожиданный, что Михаил отшатнулся и инстинктивно ещё больше расслабил руки — видимо, в машинальной попытке защититься от потенциального следующего удара. Аврора тут же использовала его замешательство и спрыгнула с его коленей. "Спасибо тренеру!" — мстительно подумала она, удирая от него в личную спальню и впервые страшно жалея, что и в её двери нет запора: пока бы муж выламывал и эту дверь, она успела бы вылезти в окно и сбежать... например, к Елене.

У самой двери к себе что-то мягкое и тяжёлое внезапно ударило её под колени. Аврора сумела сгруппироваться, как учил тренер, и свалиться без страха сломать кости. Зашипев от злости, она обернулась, сидя на полу и собираясь вскочить с него.

Подушка?! Он швырнул ей вслед подушку! И теперь быстро приближался, явно намереваясь снова поймать её в свой уже железный захват.

А вот на тебе!

Чуть только Михаил оказался в паре шагов от неё, а она катастрофически не успевала встать, чтобы сбежать, Аврора почти упала на спину и резко выстрелила вверх ногой, норовя попасть в его бедро — в точку, которая, как постоянно напоминал тренер, была очень болезненной или, как минимум, чувствительной для противника.

Но только не для Михаила. Он лишь скривился и резко втянул сквозь зубы воздух. А потом... упал сверху так, чтобы накрыть её собой. Она ещё обозлилась, превозмогая боль от пола, на котором вынужденно растянулась (ковёр не ковёр, но жёстко же!): он всё ещё пытается спрятать собой её нестабильность?! Чуть отстранённо Аврора понимала, что муж всё правильно делает, спасая посёлок и его жителей, но... Но разрывающая её ярость была такой огромной, что она затрепыхалась под его тяжёлым телом, пытаясь выползти и шипя от злости, что не получается... Она напрягалась отталкивать его и на этой опоре же в него — удрать, но уже понимала, что всё это тщетно. Что это даже смешно — против мужчины с большим мышечным весом.

Когда она в очередной раз расслабилась, чтобы выдохнуть и начать новые безуспешные попытки освободиться, Михаил внезапно приподнялся над нею на локтях и заглянул в её лицо. Не хватило времени сообразить, что вот он — тот самый необходимый ей для бегства из-под него момент, как он чуть опёрся на бедро сбоку от неё и освободившуюся руку сунул под её голову.

Взгляд во взгляд. Его глаза — почему-то испытующие и наполненные решимостью. Её — испуганные и злые, знала она.

Вдохнуть она не успела. Крепкая ладонь грубо приподняла ей голову, и муж впился в её полураскрытый от негодования рот. Поцелуй получился немного болезненным: на её нежные губы — его, сухими, обветренными. Но как часто она мечтала!.. Что-то дёрнулось на затылке. Сначала не поняла, да и само движение с трудом прочувствовала. Михаил... распустил ей волосы? Не отрываясь от её губ, всё ещё держа её голову, будто контролируя её саму, он мягко перекатился так, чтобы теперь она оказалась сверху. Всосал её язык так властно, что она жалобно замычала от его напора и невообразимых ощущений, когда волны мучительного наслаждения понеслись по её телу, и она сама вцепилась в его плечи.

Но и Михаил не собирался отпускать её от себя. Он прижимал её к себе так плотно, что Аврора чувствовала себя единым целым с ним.

Бездумно млеющая от его жадных губ, словно пожирающих её, от его горячих пальцев, которые ласкали её там, где она и не предполагала собственного, невероятно страстного отклика, Аврора слушала беспокойный стук его сердца, как собственный, и время от времени понимала, что муж точно так же забыл обо всём...

Она увидела, как пронзительно вспыхнули его серые глаза, и снова застонала от сладостной судороги, прогнувшей и не один раз её тело... секунды забытья...

Они оба что-то лихорадочно делали в эти секунды, а потом она с громаднейшим изумлением обнаружила, что они оба обнажены и лежат на той самой кровати — близкой к походной, по его словам. Впрочем, "лежат" — слово пассивное по отношению к тому, что происходило... Своими беспощадно обжигающими поцелуями Михаил превратил её тело в нервный сгусток страсти... Снова не то... С Авроры будто содрали кожу — и она короткими сиплыми стонами и оханьем откликалась на каждое движение, на каждое прикосновение мужа. Он снова был над ней — такой огромный, что в сумеречном углу спальни она чувствовала себя его добычей, затащенной им в уютную тёмную нору, в которой, неистовый и нежный зверь, он своими ласками доводил её до исступленного, умопомрачительного состояния... И, когда он взял её, наконец, она едва не заплакала от восторга и блаженства.

... А когда всё закончилось, он лёг рядом с неё, обессиленной, и она могла только вздыхать и слушать его дыхание, постепенно успокаивающееся...

Они лежали, глядя на потолок, наверное, очень долго. Потом Аврора ощутила, что он напрягся, кажется собираясь встать, и прошептала:

— А если бы ты... ещё... рассказывал о том, что ты делаешь в том городе, а ещё... продолжил бы чтение тех учебников, я была бы совершенно счастлива... Даже зная, что ты меня не любишь...

Он выждал несколько секунд, не продолжит ли она, и снова расслабился, лёг свободней. Помолчал ещё немного и негромко ответил:

— Я думал, тебе не хватает только этого.

И едва заметно кивнул в сторону, на постель. Она рассеянно проследила за этим движением и пожала плечами.

— Я не знаю, из чего состоит твоё счастье. Может, и моё представление о семье — это не то... После того дня, когда ты вернул меня в посёлок, ты несколько раз говорил со мной о своей работе. Объяснял, что и как. Рассказывал о себе. Потом читал те учебники... И тем самым как будто... шёл навстречу мне. Тогда я думала, что нет ничего лучше этих минут. То, что сейчас между нами было, — это всё-таки лишь малая доля счастья. Моего личного счастья.

— Малая... — уязвлённо проворчал он.

Кажется, она его задела этим объяснением.

— Не в этом смысле, — невольно улыбаясь, откликнулась она. — Это чудо, что ты сейчас сделал со мной. Но маленькие частички этого чуда рассыпаны по всей моей жизни.

Вроде ответила правильно. Ну, если она правильно поняла его недовольство. Но...

— То есть? — насторожился он, и его взгляд из утомлённо мягкого превратился в жёсткий, а она вспомнила свои жесты над изменённым магом.

— Это вот как. Когда я жила в нашей городской квартире, ты звонил, предупреждая, что вот-вот приедешь. За час до твоего приезда я бегала по дому, гадая, будешь ли ты в этот приезд доволен тем, что увидишь в квартире. Понравятся ли тебе новые безделушки, которые я нашла для интерьера. Понравятся ли тебе ужин или обед, который я придумала для тебя... А за полчаса до твоего приезда я не могла ничем заниматься — только торчать у окна, которое выходит на приподъездную площадку. Так боялась пропустить те секунды, когда ты появляешься из машины. И надеялась, что уж сегодня ты точно приедешь раньше обычного. Так хотелось подольше видеть тебя... Когда же ты входил в подъезд, я, как угорелая, бежала к входной двери, а потом шарахалась от неё к зеркалу: а вдруг, пока бежала, мои волосы растрепались, и тебе это не понравится? А ты входил... — последнее она произнесла с горестной усмешкой над собой. — И... ничего не замечал. И только отдавал какие-то распоряжения, больше похожие на приказы. А мне тоже было всё равно, что ты ничего не видел. Главным оставалось одно: то моё ожидание и то, что ты здесь и ты со мной разговариваешь. Вот это и есть — главная частичка счастья.

И замолчала. Как молчал и Михаил. Оба лежали рядом, разгорячённые до влажных тел. Неизвестно, как Михаил, но Аврора ощутимо чувствовала, как её жар постепенно спадает. В отличие от восторга: муж всё ещё здесь, и он, кажется, пока не собирается уходить!.. И это тоже счастье. Поменьше того, что он только что сделал с ней, но счастье.

— Я видел тебя отстранённой, — неожиданно сказал он. — И я предполагал, что тебе главное — другое. Статус. Принадлежность к тому же кругу, в котором обычно вращаются твои родители. Умение держать оба дома — в городе и в коттедже. И поддерживать репутацию светской дамы...

Она улыбнулась расслабленно, радуясь, что наступила минутку откровений.

— Помнишь, ты однажды приехал — и тоже летом? Рубашка у тебя была мокрой под мышками. От пота. Тебе пришлось сидеть в раскалённой, несмотря на кондишн, машине в пробке. Ты приехал в городскую квартиру, бросил её в ванной комнате. Я успела схватить её до того, как её увидела прислуга. И несколько ночей спала одна, но... с твоей рубашкой. От неё отвратительно пахло. Но она была с твоих плеч. На ней как будто были твои следы. Наверное, не будь я светской дамой, как думают обо мне, я стала бы фетишисткой, выхватывая из рук прислуги все те твои личные вещи, которые ты оставлял либо в квартире, либо в коттедже.

— Рубаха? — пробормотал он. — Не помню.

— Запах вскоре изменился настолько ужасно, что пришлось-таки отдать её в стирку, — отозвалась она, всё ещё улыбаясь. — И было так обидно... Твоих вещей в наших домах всё-таки всегда оставалось маловато...

И она замолчала, в кои-то веки выговорившись — не стесняясь, о том личном, что до сих пор поневоле прятала. И снова уставилась в потолок, боясь, что Михаил обсмеёт её представления о личном счастье.

Но муж не смеялся. Он даже не шевелился, собираясь уйти, и тоже смотрел в потолок, на стилизованные узоры, изображавшие неведомые цветы и травы. Потом легонько вздохнул.

— Ты ни разу не позволила мне усомниться в том, что я тебе безразличен. Я ни разу не видел, чтобы ты смотрела на меня как-то иначе. Всегда на расстоянии. Всегда.

Аврора вдруг подумала, что она такое уже где-то слышала. Или видела. Или читала о таком. Но больше поразило другое.

— А я должна была что-то тебе... объяснять? — спросила она, не оборачиваясь к Михаилу. — Меня так воспитали. Так, что даже при муже я не имела права смотреть на него... с чувством. Всё должно быть в рамках этикета. А тут ещё... Я знала, что та сумма, которую тебе были должны мои родители, лишь беспокоила их, но не была критической. Я и... — она прикусила губу, жалея, что не раскрылась раньше. Но маленькая заноза вновь впилась в душу: а он? Сумел бы он принять её признание в любви, если бы она оставалась той Авророй, которая не знала, что она маг? Оставалась бы блёклой женщиной, идеально умеющей лишь придерживаться этикета? А если признаться могла только эта, у которой изменились не только волосы, но даже, кажется, лицо. Если она себе не льстит, конечно...

— Ты не договорила, — сказал он, не шевелясь.

— Иногда мне казалось, ты относишься ко мне так... как к посторонней, потому что знал: я слишком быстро согласилась выйти за тебя замуж. Ну, как будто воспользовалась положением родителей. И поэтому ты и относился ко мне... соответствующе.

— Но сейчас ты знаешь.

— Знаю, — согласилась она. — Но что изменилось из-за моего знания? Я оказалась в клетке. Теперь мне даже нельзя вернуться в городскую квартиру.

— А ты... хотела бы?

— Ты не о том спрашиваешь, — заметила Аврора и грустно усмехнулась. — Михаил, как мы будем жить дальше? Ты так и будешь смирять меня сексом, а... нас — не тебя и меня, а нас — не будет? Семьи — я имею в виду? Может, нам...

— Что? — не выдержал он её молчания.

Но высказать то, что однажды придумалось, было сложно. Сложно даже просто выговорить — не то, чтобы потом отстоять свою точку зрения на происходящее.

— Мне нужна конкретика, — нерешительно начала она. — А наши отношения настолько... зыбкие, что я придумала вот что... Может, нам разойтись? — И вскинула руку, когда он резко повернулся набок, лицом к ней. — Подожди! Не перебивай! Пожалуйста! Я придумала: если мы разведёмся, ты включишь меня в свою команду.

— Зачем?!

— Самоопределение, — успокоив дыхание (так испугалась, что договорить не даст!), объяснила она. — Или не знаю, как ещё это назвать. Я уже буду не жена тебе, а отдельный... человек. И ты уже не будешь побаиваться включать меня в работу. У меня будут определённые обязанности. Я буду знать, что мне конкретно делать. Жить буду здесь же. А когда пройдёт время — и ты сумеешь освободить город, мы с тобой уже будем знать, что надо делать. И тогда... всё решится.

— Что решится? Быть семье или нет? — Михаил вновь лёг на спину.

— Ну... да.

Он замолчал надолго.

Аврору же бросило в жар. Теперь она поняла его то движение, когда, чуть успокоившись, он собрался встать с кровати. Он и впрямь решил, что для неё будет достаточно секса, чтобы успокоиться и не... бунтовать! Что ей в их отношениях не хватает именно... секса?! И только её слова... Если бы она не заговорила, он бы просто ушёл, а что потом? Опять неясность в отношениях с ним?

Эмоциональный жар быстро прошёл, и Аврора поёжилась. Незаметно вроде. Но Михаил каким-то образом, даже не глядя, понял, что ей холодно — лежали-то, так и не одевшись. Пару раз приподнявшись, он рывками вытащил из-под себя край покрывала и укрыл им Аврору.

Пригревшись, она осмелела и спросила:

— Ну так что? Как тебе моё предложение? Мне кажется, оно реально поможет нам?

Поднялся и сел на краю кровати. Помолчал и кивнул:

— Ты уже всё обдумала.

— Да.

— А я нет. Поэтому я сначала подумаю, а потом решим. Ты всё ещё моя жена. И не житель этого мира. Пока мы в паре, решаю я.

И встал.

"Но, если что, не забудь, что твоя жена теперь может решиться не только на побег", — мысленно предупредила его Аврора, повернувшись набок и глядя ему вслед. И, пока смотрела, вся её решимость свистнула в полёте куда-то далеко.

Он не был качком, хотя при его росте казался им. В одежде. Обнажённым же больше всего он походил на древнегреческие фигуры из мрамора. И эта идеальность его фигуры... Аврора снова откинулась на спину. Не смотреть! Иначе он окажется прав — в той его первоначальной мысли, что ей нужно от брака.

Закутавшись в покрывало, она крепко зажмурилась.

Стало страшно. Из-за того, что она предложила ему. А если он посчитает её предложения правильными? И тогда...

Он склонился над полом, собирая в кучу их одежды.

Она не хотела, но глянула — уговаривая себя: одним глазком же!

Вяло свалилась на её ноги охапка её одежды.

— Отлежишься — оденься, — сказал он, и в его голосе приказа не было.

Обычная забота обычного человека о... другом обычном человеке. Она не услышала иных ноток в его голосе. Вздохнула. Что ж. Та же конкретика — он не муж. Фактически. Что только что и доказал ей своими действиями.

На ходу одеваясь, он вышел из их общей спальни.

Тут же выскользнув из-под покрывала, она схватила свои вещи и помчалась в свою личную спаленку, а там немедленно заперлась в ванной комнате. И сразу к зеркалу.

Волосы — дыбом, по всему телу тёмные пятна, когда Михаил не контролировал свою силу. Аврора вздохнула и первым делом принялась за умывание, предварительно пустив воду в ванну.

Через полчаса она вышла из ванной комнаты в халатике, который на всякий случай всегда оставляла здесь. И устремилась в гардеробную переодеться: пока в ванной комнате перебирала вещи, принесённые из общей спальни, обнаружила, что кое-что из нижнего белья порвано — пуговицы, во всяком случае, вырваны были с мясом. Те же пуговицы на джинсовой рубашке... Одевшись, она осторожно выглянула в общую спальню и быстро собрала разлетевшиеся по полу пуговицы. Что бы ни случилось, прислуге (или охранникам) необязательно знать, как развлекаются хозяева коттеджа. После скандала, вызванного неповиновением хозяйки...

Любопытно, а на его одежде все ли пуговицы на месте?

Аврора нерешительно застыла посреди общей спальни.

И что теперь? Что делать ей? Выйти, как ни в чём не бывало? Куда? До ужина далеко, так что делать-то? Оставаться в личной спальне и заняться учебниками?

Оглянулась на окно. Может, продолжить превращение в другого человека? И вылезти в сад? Там хоть погулять можно будет...

Решившись остаться в своей спаленке, она уселась у окна, забравшись в кресло с ногами, на которые и уложила недочитанный учебник. Ведя по строкам кольцом, она то и дело ловила себя на том, что переведённые артефактом слова проходят мимо сознания. Зато тело своё она отлично ощущала. Томительно ноющим даже после мытья.

"Оставил меня... — сердито подумала она. — Хоть бы поговорил со мной. Я-то болтала — всё выложила, что давно думала. А он хоть бы полслова сказал!"

Её всё время возвращало к тому недавнему открытию: Михаил решил, что для счастья ей не хватает секса! Ух, как обидно... А сам...

Она вдруг вспомнила, как в первый день големовой атаки он всё повторял, что она оказалась гораздо сильней, чем он думал. Он по-настоящему так думал? Или повторял лишь для того, чтобы Аврора не боялась происходящего? Так неужели он не видел, что она изменяется? И внешне, и внутренне... Или сама Аврора не понимает... Или она видит только то, что может увидеть она? Эта магия — она ведь довольно странная, так что с неё станется, что Аврора видит одно, а остальные, кто её окружает, другое.

И поговорить не с кем.

Елена сейчас с Андреем. Ей не до соседки. Выпал нечаянный выходной. Ну, или сокращённый рабочий день. И она наслаждается общением с мужем.

Стук в дверь заставил вздрогнуть.

Села в кресле нормально, а потом, отложив учебник, встала и подошла к двери.

— О... — только и сумела сказать при виде Елены.

— Михаил сказал, что ты свободна, — объявила соседка, переступая порог. — Ну и я оказалась свободной. Не хочешь погулять по саду? А то у нас тут развлечений маловато.

Взгляд на настенные часы. Да, времени до ужина достаточно. И, возможно, Михаил не будет препятствовать прогулке. И, если соседка сама предложила, значит — Аврора не будет красть (она невольно улыбнулась, вспомнив мать) её свободного времени. Не будет отрывать от семьи.

— Елена, — несмело обратилась к ней Аврора. — А можно — не по саду, а по улицам? К тому бассейну?

— Идём, — кивнула Елена. — Я поняла, к какому бассейну ты хочешь. Там и скамейки есть, да и сам фонтан довольно спокойный, чтобы посидеть на его бортиках. Только возьми с собой какую-нибудь кофту — к вечеру будет довольно прохладно.

Не встретив никого по дороге к выходу из коттеджа, Аврора вздохнула и попросила:

— Елена, подожди немного. Найду мужа — предупрежу, куда ухожу, чтобы не искал.

— Буду ждать на крыльце, — согласилась подруга.

Михаила Аврора не нашла, но заглянула в сад и объяснила Никите, куда она собирается. Садовник согласился, что внутри посёлка для неё безопасно, и пообещал предупредить Михаила, когда он вернётся, куда собралась его жена.

Аврора поспешила к Елене, по дороге невольно размышляя, куда мог уйти Михаил. Снова всплыло воспоминание, как она гадала: если он оставался в посёлке, когда и она здесь была летом, то где же он ночевал?

— А что у тебя случилось, что ты вдруг оказалась в городе? — спросила Елена, когда они под ручку побрели к фонтану. — Прости мне моё любопытство. Но мне правда интересно.

— Я не привыкла к вашим магическим заморочкам, — ответила Аврора. — И забыла снять браслет, по которому меня отслеживает Михаил. Вот и всё.

— Но ведь ты была в городе, — настаивала подруга. — Что ты там делала?

— Ничего особенного, — вздохнула она. — Никита, наш садовник, сказал, что вода помогает распространять мою магию лучше, чем земля. И мне захотелось это проверить, а заодно попробовать одно дело. Мне хотелось посмотреть, что будет, если я посижу у бесплодной земли в городе. Сумеет ли она стать годной для зелени? Ну и вот. Взяла воду с собой и побежала в город. Да я и далеко-то не ушла! Помнишь — самый первый дом возле нашего коттеджа? Я его всего лишь обогнула и полила газон при нём. И тут... — Она выдохнула, вспоминая свой страх. — Мне казалось — бегут големы.

Они добрались до бассейна и уселись на скамью. Елена выглядела довольно озадаченной и, кажется, пыталась проанализировать то, что рассказала Аврора. Во всяком случае, соседка не выглядела рассерженной из-за самоуправства Авроры.

— Ты знаешь, а ведь интересная идея, — медленно сказала Елена. — А ты видела, что потом было с землёй?

— В том-то и дело, — буркнула уже всерьёз расстроенная Аврора. — Я видела только, что следы моей магии начали распространяться всё дальше и дальше. А вот вылезла ли трава на том газоне... Знаешь, как обидно — не увидеть результата, — тоненьким голосом пожаловалась она подруге — и сама грустно рассмеялась: какое счастье, что есть человек, которому хоть на какую-то мелочь можно пожаловаться.

Елена задумчиво положила ногу на ногу и склонилась на подставленную руку, упёршись в ладонь подбородком.

— А ведь можно было бы прямо сейчас, пока время есть, сбегать туда, — пробормотала она, словно бы с интересом глядя на струю фонтана и не видя её. Аврора чуть посмотрела ей в лицо: а глаза-то блестят — азартные!

И тогда она сказала спокойно, но твёрдо:

— Нет. Никто никуда не пойдёт. Результаты моего... опыта узнаем завтра. Но не сейчас. Елена, слышишь?

— Слышу. А почему?

— Ну, по твоим словам я поняла, что ты собираешься сбегать туда чуть ли не одна. А я уже устала быть виноватой во всех происшествиях здесь.

— Но я...

— Елена, давай ты завтра упросишь Андрея по дороге завернуть в нашу сторону — и посмотреть? Я буду спокойней.

— Да, с тебя переживаний хватит, — задумчиво согласилась соседка, снова уставившись на фонтан.

И они обе затихли, думая каждая о своём.

Посёлок жил жизнью, будто бы отстранённой от них двух: жители вновь активно взялись за расчистку садов. И тут, прислушавшись к деловой суете, Аврора сообразила кое-что ещё. Посёлок и правда вызывал у неё странные чувства, потому что здесь не было детей. Но сейчас она уловила ещё одно отсутствие, если так можно выразиться.

— Елена, а в садах есть птицы?

— В первый год или полгода были, пока тебя здесь не было, — вздохнула та. — Но големы порой врывались сюда ненадолго — буквально на секунды, напуская на посёлок магию хаоситов. И, когда птицы погибли в первой же атаке, мы решили больше не заводить их. Да, без них посёлок выглядит немного... скучным. Но это лучше, чем плакать над каждой погибшей птицей. Поверь — лучше.

— А не пробовали заводить домашних птиц? — спросила Аврора и насупилась: лучше бы не спрашивала! Вспомнился опять тот самый день — и внезапно пустынный дом с внезапно же постаревшими в нём вещами.

Елена проницательно взглянула на неё.

— Сама себе ответила, да?

— Угу, — печально ответила Аврора, рассматривая каменный цветок фонтана, с лепестков которого, звеня, падали струйки воды.

— Ничего, — подбодрила её подруга. — Ещё какие-то полгода — и никакой голем сюда не проберётся. Вот тогда будут у нас по всему городу и птицы петь, и кошки бегать. Я несколько раз бывала в вашем городе — так завидно было! А в домах заведём собак и... как называются те жёлтенькие птички в клетках?

— Канарейки! — засмеялась Аврора. — Или попугаи!

— Вот-вот. Будут сидеть в клетках и распевать песенки!

Теперь они обе улыбались и мечтательно смотрели на подрагивающую воду бассейна, в котором отражалось вечернее тёмно-жёлтое солнце.

Глава пятнадцатая

Они заболтались, забыв о времени. Нет, забыла Елена, но не Аврора. В какой-то момент повествования подруги о том, каким был впервые увиденный магами город, Аврора вдруг поняла, что опоздала на ужин. Некоторое время, отвлекаясь от рассказа Елены, с трепетом ждала, что вот-вот сюда, к фонтану, примчится Михаил и сердито потребует вернуться домой. Но ожидание оказалось тщетным... А потом... Потом Аврора вспомнила о сером браслете с жемчужинками и разочарованно ссутулилась, сидя на скамье. Зачем ему приходить? Никита наверняка уже сказал ему, где она. И по браслету Михаил видит, что она всё ещё на указанном месте. Так зачем ему беспокоиться о жене, которая заговорилась с подругой и которая никуда не убежала?

Потом спохватилась Елена, вдруг захлопав ресницами на окружающую их темь. Встала и кивнула:

— Закончим прогулку у твоего коттеджа?

— Закончим, — непроизвольно вздохнула Аврора и поднялась следом.

Возле ворот у дороги к парадному входу Елена спросила:

— Чем будешь заниматься завтра?

— В город точно не пойду, — слабо улыбнулась она. — Буду до победного возиться в саду — с перерывами на обед и на чтение учебников по магии. В общем, есть чем заняться.

Они распрощались, и Елена энергичным шагом устремилась к собственной коттеджной усадьбе. А Аврора, в очередной раз позавидовав её напористому характеру, опять-таки не сразу зашла домой.

Новое разочарование: Михаила дома нет.

Она вздохнула, когда повариха Нина (чуть укоризненно: ужин зря готовила!) объявила ей о том. И, если Нина надеялась, что вечерняя прогулка пойдёт хозяйке коттеджа на пользу и нарастит аппетит, то Аврора её разочаровала: еле-еле доела салат и, не прикоснувшись к основному блюду, выпила предложенный сок.

"Вот так и складывается вся моя жизнь — из каждодневных ожиданий..." — философски размышляла Аврора, заглушая внутреннюю картинку: она устроилась на коленях сидящего возле окна Михаила, прислонившись головой к его плечу, и обоим им тепло и уютно.

Переодевшись ко сну и чувствуя всё большее разочарование, она попыталась оттянуть ту минуту, когда придётся лечь в постель — снова в полном одиночестве.

Её задумка — серьёзно перечитать пару статей из учебника — не удалась: она сердито иззевалась, всё чаще поглядывая на кровать. А потом отказалась от задуманного повторения: выключила свет, легла, привычно закуталась в тонкое одеяло, так же привычно спиной приткнувшись к стене. Пару минут губы плаксиво разъезжались от настойчиво стучавшей в виски мысли: где же он ночевал, когда она жила в посёлке? А потом, будто мало этого вопроса, добавился ещё один, до обидного логичный: и не там ли он сейчас? Хорошо, если он спрятался от жены у друзей. А если... у любовницы?

Смахнув слезинку, которая поползла по щеке, заставляя кожу нервно сжиматься, Аврора строго сказала себе: "Сейчас, когда ты о себе, как о маге, почти всё знаешь, ты просто не имеешь права на отрицательные эмоции! Ты взрослая женщина! Будь твёрдой и независимой! Михаил-то явно не собирается разводиться с тобой, несмотря на все твои доводы и взывания к его рассудочности. Так что потерпи эти полгода, а уж потом и сбежать можно будет... без зазрения совести, что кому-то что-то должна... Любопытно, моя настоящая мама нашла моего отца?"

Вспомнив, что Камилла называла его вельможей, Аврора, сама того не замечая, начала успокаиваться. Она представила себе величественного мужчину, в каких-то старинных одеждах, в богатом плаще, украшенном всякими драгоценными камнями, — прямо как на рисунках в приключенческих книгах. А на боку у него будет меч. И внешне маленькая Камилла, в старинном же одеянии, прижимается к нему, счастливая...

И, пытаясь в воображении увидеть настоящего отца, украшая его различными старинными одеждами, совершенно забыв, что Елена рассказывала ей о своём мире, в котором уже ездят паровозы и даже грохочут первые автомобили, Аврора не заметила, как уснула.

Самый маленький коттедж в посёлке принадлежит престарелой на вид, но весьма энергичной чете магов — Даниилу и Марии. Даниил является кладезем информации по практической магии: он легко создаёт артефакты, модели заклинаний и структуры ритуалов. А потому Даниил, по земным меркам, является настоящим учёным, то и дело пробующим изобретать всё, что необходимо магам, работающим "в поле". Мария поддерживает мужа во всех начинаниях, а будучи весьма сопереживающей слушательницей, является хранителем тайн всех жителей посёлка.

Их скромный домик всегда гостеприимен. И в той стороне, что выходит к саду, есть у них тесная и узкая комнатушка, в которой из мебели — кровать да стул, ну и настенная полка с магическими книгами. Комнатушка та временно принадлежит единственному гостю, которому порой и на глаза хозяевам не стоит появляться, потому что они знают: Михаил частенько ночует здесь. И хозяева обычно сторожат одиночество своего неожиданного и временного жильца.

Но сегодня вечером, стукнув в дверь комнатушки, Даниил, услышав глухое:

— Заходи!.. — спокойно открыл дверь и вошёл.

— Что? — не оборачиваясь к нему, глядя в тёмное окно, спросил Михаил.

В комнатушке было тоже темно, но для обоих магов вечерний глухой сумрак проблемой не являлся. Даниил, прихватив по дороге стул, подошёл к Михаилу, который сидел на краю кровати. Сел рядом и тоже загляделся в окно, в котором с трудом можно было различить смутно-чёрные ветви сухих деревьев.

— И долго ты собираешься таиться от неё?

— Пока не сочту, что время пришло. И стабильность... стабильна.

— Глупости, — раздражённо ответил Даниил. — Она любит тебя и примет как данное то, что ты ей скажешь о себе.

— Аврора... бунтует. Она не поймёт.

— Она бунтует, потому что не понимает уже сейчас. Уж это-то я не должен тебе объяснять! — рассердился Даниил. — Если бы ты объяснил ей всё, что необходимо, она бы приняла всё, что с тобой происходит.

— Не уверен.

— Боишься самого себя? — после недолгого молчания уточнил Даниил.

— Да.

Они посидели несколько минут без разговоров, лишь наблюдая, как сумрак переходит в ночные тени. Даниил вздохнул.

— Ты собираешься так поступать с ней до полного вызволения города?

— Да. — И Михаил сам после паузы вдруг обернулся к нему. — Это ты сделал так, что она при мне начала... ласкать голову Алексея?

— Догадался? — усмехнулся старик маг.

— И что мне это дало? Ничего... Я боюсь сближаться с Авророй. Мне... страшно.

— Она видела кое-что пострашней, — заметил Даниил. — Но выдержала.

— Это кое-что оставалось отделённым от неё.

— Ты сам рассказывал, что голем её схватил и душил. Нет, Михаил. Отделённым от неё то событие не было. Она пережила его физически. И она часть нашей команды, как ты сам однажды выразился. И стала этой частью, когда согласилась остаться здесь, несмотря на то что пережила в руках голема. Она сильная. Это ты так страшишься за неё, что отказываешь ей в смелости.

— Она моя жена, — нехотя напомнил Михаил. — А мужьям свойственно беспокоиться за своих жён. Нет, я не готов пока к откровениям с ней.

— Противоречишь, — поймал его на слове старик. — То она жена — и ты боишься за неё. То не хочешь впустить её в твою тайну. А если эта твоя тайна поможет вам обоим, если раскрыть её Авроре?

— Мы можем бесконечно говорить на эту тему! Но так и не договориться ни о чём, — огрызнулся Михаил. — Но Аврора — всё же моя семья. И я сам решу, когда придёт время рассказать ей обо всём.

Старик маг не обиделся. Он лишь улыбнулся, покивав, и вышел. Поужинать он Михаилу не предложил: за два года запомнил, что Михаил не придёт.

А тот остался сидеть на краю кровати, пережидая самое страшное время для себя. Смотрел в окно, уже ничего не видя и не напрягая зрение, чтобы увидеть. Чувство времени у него было развито неплохо. Вскоре он машинально взглянул на наручные часы, к которым привык здесь, на Земле. Да, пора возвращаться домой. Аврора, наверное, уже легла. Можно прилечь рядом, почти ничего не боясь. Она проснётся среди ночи — он это знал по предыдущим ночам. Увидит, что он рядом, и снова заснёт... Пусть она удивится своему странному положению и его, Михаила, странным выкрутасам, как всегда. Но теперь она знает, что он каждую ночь приходит к ней. И это её чуть-чуть, но примиряет с ситуацией, когда муж сильно отстранён от неё.

Он вспомнил, что было в общей спальне несколько часов назад. И в очередной раз содрогнулся, что поступил безответственно по отношению к Авроре. Как он сумел так забыться, что захотел её?..

Время сумерек — одно из самых опасных.

Или Даниил прав? И можно уже не бояться?..

Он вспомнил свой внезапный охотничий азарт, когда кинулся следом за удирающей Авророй, когда бросил ей вслед подушку... И уже другой азарт, от которого вспыхнуло всё тело!.. Тот, который зажгла Аврора, взглянув на него — из-под него. Он сумел распустить ей волосы — белые, как у давно практикующего мага... Как часто он об этом мечтал... И этот взгляд жены... он заставил Михаила забыться, словно юнца, наплевавшего на все запреты и законы. Взгляд боевой. Взгляд женщины, готовой серьёзно сопротивляться, если что-то пойдёт не по её... И он тогда поразился: насколько изменилась та Аврора, которую он помнил блёклой тенью, живущей где-то на отшибе его памяти...

Он снова посмотрел на часы.

Время. Можно идти.

Он встал и вышел в сад второй дверью из комнатушки. На дорогу не пошёл, но, будто бездомный бродяга, таясь, прошагал садами до собственного поместья. В спальне жены было темно и тихо. Он по привычке взял было покрывало, чтобы использовать его вместо одеяла. Но шаг к кровати, на которой спала Аврора, — и он остановился, разглядывая: она на этот раз положила рядом с собой летнее одеяло — для него.

Хм... Ни слова не сказала, что знает о нём, спящем в её, по сути, постели. Но позаботилась. Он осторожно лёг рядом. И вздрогнул, когда она немедленно перекатилась к нему. И затаился в ожидании, что Аврора вот-вот начнёт упрекать его за долгое отсутствие в доме. Но она лишь прильнула к нему. Он уже привычно положил ладонь на её плечо, снова слишком прохладное, по его мнению. И снова затаил дыхание: скажет ли она что-нибудь? Теперь он видел, что она лишь сонная, но не спит, недавно проснувшись. Однако, тем не менее, Аврора как-то так, уверенно — в отличие от него, придвинулась к нему тесней — и вскоре засопела. Машинально решив, что она всё же замёрзла в этот прохладный вечер, он накинул на неё часть своего одеяла... Спустя минуту они спали в объятиях друг друга.

Светлым, серым (потому что сады не восстановлены) утром Елена сидела за столом и ела, явно не глядя на то, что посылает в рот. Андрей, чуть насмешливо следивший за ней, не выдержал и полюбопытствовал:

— Что занимает твои мысли?

Елена скептически посмотрела на него, потом вздохнула.

— Вчера мы с Авророй гуляли по улицам посёлка.

— И что? То, что гуляла ты с ней допоздна — я помню.

— Мы говорили о том, что она делала в городе.

— Не тяни. Ты же знаешь: если тебя это заинтересовало, значит, было что-то не легкомысленное, а заслуживающее внимания.

— Помнишь, Даниил читал ей заклинания для помощи Алексею и Регине?

— Помню. Она где-то это заклинание использовала?

— Да. Она вышла из дома чёрным ходом и отправилась за первый попавшийся около коттеджа дом. И полила водой, над которой произносила те заклинания, землю газона перед ним. Андрей, я хочу посмотреть, что получилось!

— А-а... — начал в замешательстве муж и озадаченно уставился на Елену. — Ты так уверена, что там что-то получилось? Земля-то за коттеджем Михаила очищена, но...

— Вот поэтому я и хочу посмотреть! — страстно сказала Елена. — Такого ещё никто из нас делать не пытался! А вдруг?..

— Но... как мы туда пойдём? Мы же все вместе выходим?

— Мы предупреждаем свою группу, чтобы маги шли на наш участок, — объяснила Елена, явно продумывая свои действия на ходу. — И они идут, а мы подходим к любой другой группе, чтобы наши думали, что у нас есть к ней какой-то вопрос. А сами уходим к чёрному ходу из коттеджа Михаила. И бежим к тому дому.

— Прямо-таки к дому? — усомнился Андрей.

Но, несмотря на все его видимые сомнения, Елена уже чувствовала, что ему тоже стало интересно.

— Не совсем к дому. Чуть дальше. Надо его обогнуть — и взглянуть на то, что сталось с землёй на газоне. Пожалуйста, Андрей, не отказывай мне в моём... — она шаловливо улыбнулась. — В моём ма-аленьком капризе!

— Но зачем смотреть нам? Михаил тоже знает, что жена там что-то сделала! Он наверняка с утра пойдёт туда, чтобы проверить...

— Нет. Он ей не доверяет. И думает, что она, как маг стабильности, может влиять на окружающее пространство лишь собственной персоной, собственным излучением, ничего активного при этом не делая.

— Ну, хорошо, посмотрим. И что дальше?

— Ну, Андрей! Ты же умный и сообразительный! Дальше действуем в зависимости от того, что мы там увидим!

... Через полчаса оба бежали за угол известного им дома. Не потому, что боялись — их побег от собственной группы увидят. Нет, просто — цейтнот: надо успеть посмотреть на землю, политую Авророй, а потом мчаться назад, к своим, потому как работы — много.

Они смотрели на длинную дорожку газона, по-простецки открыв рты. Потом вспомнили о времени и переглянулись.

— На ходу обсудим! — быстро сказала Елена и первой бросилась на свой участок.

— Чего говорить! — злился Андрей, которого здорово проняло увиденное. — Михаил рехнулся, если думает, что Аврору можно использовать только для подпитки камней стабильности и вообще только в пассивном режиме.

— Но как убедить его, что жену можно и нужно использовать на наших участках?!

— Приведём сюда Даниила! Для Михаила его слово имеет вес!

— Слушай, а может, пока используем силы Авроры на нашем участке? Вот Михаил обалдеет, увидев нашу расчистку!

— Обозлится!

— Ничего! Ему полезно!

— И когда Даниила приведём к тому дому?

— Как только будет удобный момент!

Из-за угла последнего дома они вышли спокойно и даже солидно, как полагается выходить задержавшемуся начальству группы. На участке уже начали движение вперёд, и двое заговорщиков только переглянулись, когда вспомнили, что может случиться на этом участке, которые они только очищают, но не оживляют...

Аврора оделась, покорно позавтракала под строгим надзором Нины и направилась в сад, твёрдо вознамерившись работать так, как решила вчера вечером.

Виктор, охранник, проводил её до места, где работал Никита. Странно, но Никиты на месте не оказалось. Удивлённый, как и Аврора, Виктор предложил хозяйке коттеджа обойти сад поблизости от входа в дом...

— Без Никиты никак? — спросила Аврора, грустно усмехаясь. — Может, я начну убирать мелкий мусор сразу от крыльца? Я видела, куда его сваливают... А потом и Никита появится. Подскажет, что ещё делать.

— Отсутствие Никиты — это нонсенс, — покачал головой Виктор. — А значит, это, как минимум, тревожный знак. Давайте я вас провожу до крыльца. Мы оставим открытой дверь в коттедж, и вы будете работать, но помнить: в случае чего вы должны спрятаться в доме. Как вам такой расклад, леди Аврора?

— Хорошо, — сказала Аврора, шагая с ним рядом назад и издалека прикидывая фронт работ. Заодно огляделась в поисках рабочих инструментов. Так, её любимые грабельки, которые по руке только ей, на месте. И правда — можно начинать без Никиты.

Она уже взялась за эти грабельки, рассчитывая сразу выгребать мусор, начиная от ступеней. Но Виктор помялся немного и с досадой на себя сказал:

— Простите, леди Аврора. Наверное, искать Никиту лучше с вами. Остальные охранники ушли с группой вашего мужа, я остался один. И будет удобней, если вы постоянно будете у меня на глазах.

Аврора, которая уже успела провести небольшую дорожку, стаскивая кучу сухого мусора в одно место, остановилась и улыбнулась:

— Идёмте, Виктор. Мне тоже интересно, почему он не ждёт меня здесь.

Она хотела добавить: "Хотя его рукавицы лежат, как обычно на перилах крыльца", но промолчала: лишнее! — и поспешила за охранником. Идти по "следам" Никиты было просто: он успел сгрести основной мусор, после того как убрал громоздкие сучья и те кучи сухих ветвей, которые складывал ранее. Так что Виктор и Аврора приглядывались к расчищенным местам и шли далее.

Но обнаружили садовника гораздо дальше от двери в коттедж, чем думали. Опершись на садовую лопату, он в глубокой задумчивости стоял спиной к спешащим к нему хозяйке и охраннику. Заинтересованная, что он тут так долго рассматривал, Аврора хотела было попросить Виктора сразу не окликать его. Но охранник, кажется, тоже заинтересовался странным поведением Никиты. Судя по всему, он даже забыл о том, что за ним торопится Аврора, потому как прибавил ходу настолько, что она не поспевала за ним, как ни старалась. Впрочем, скоро она перестала стараться, сообразив, что именно разглядывает Никита.

Её опытный участок.

Здесь она сначала читала заклинание Даниила над землёй, а потом поливала землю водой, над которой тоже произнесла слова заинтриговавшего её заклинания.

Интересно, что там такого, что ввергло Никиту в глубокую задумчивость?

И она, и Виктор встали по обе стороны от садовника. Виктор оцепенел при первом же взгляде на "опытный участок", а Аврора улыбнулась. Кажется, получилось?

Прямоугольный цветник мирно зеленел ростками когда-то посеянной здесь травы. Эти ростки выпирали из земли, взрыхленной их появлением, хоть и появились довольно неровно: кое-какие участки цветника оставались словно пустыми, чернеющими заплатками... Но и местечек, зеленеющих так, что под ростками не видно земли, было достаточно... Не глядя на Аврору, Никита спросил:

— Я вижу ваши следы вокруг этого цветника, леди Аврора. Но... как вы добились этого? Чтобы зелень так... дружно взошла?

И опять Авроре пришлось напомнить о заклинании Даниила.

— Вы все видели, как я повторяла за Даниилом, когда меня позвали к Алексею и Регине. Я и захотела попробовать, получится ли это с водой для земли. Ты же мне и подсказал это, Никита. Забыл?

И охранник, и садовник внимательно выслушали её, а потом Никита уточнил несколько моментов и, снова не отвлекаясь от цветника, зеленеющего особенно ярко на фоне серой земли, задумчиво спросил:

— А что будет, если вы, леди Аврора, будете наговаривать заклинание Даниила на воду, а я — таскать вёдра с водой по всем клумбам и цветникам, разливая её? Вас не утомит эта работа? И, как вы думаете, даст она какой-нибудь результат, если воду буду разливать я, а не вы?

Аврора думала недолго.

— Не будем тянуть время, — смеясь, предложила она. — Ещё один эксперимент проведём прямо сейчас. Тем более, я видела: прямо около крыльца есть цветники, готовые к новому опыту.

Через несколько минут работа началась, да ещё как!..

Никита и Виктор нашли ещё вёдра — не без помощи поварихи Нины, конечно. И вскоре от сидящей на ступенях крыльца Авроры оттащили первые четыре ведра с водой, поставив перед хозяйкой коттеджа следующие четыре. А охранник и садовник понесли заговорённую воду сразу в два ближайших цветника. Оба "видели". И Аврора засмеялась от неожиданности: полив цветники, они застыли каждый над своим, словно ожидая, что бледно-зелёные ростки рванут из земли вот прямо сейчас!

Пришлось ей подойти к ним и напомнить, что опытный участок зазеленел через сутки. Слегка разочарованные, оба вернулись к крыльцу и договорились, что будут брать вёдра и поливать каждый — свой участок. Для чистоты эксперимента — объяснили они Авроре. Вроде как: чья магия окажется сильней и чей цветник первым даст о себе знать. Никита ещё посетовал, что нельзя наговаривать на шланг, а значит, и на те рукотворные фонтанчики, что расставлены по всему саду.

Но успокоились на том, что все их сегодняшние деяния — это всё-таки эксперимент. Впрочем, "успокоились" — не то слово. Несмотря на внешнее, достаточно профессиональное бесстрастие, оба выдавали своё волнение тем, что часто бегали к дальнему опытному участку Авроры, оставив хозяйку под наблюдением поварихи Нины. Как будто оба не верили, а вид зеленеющего цветника их подбадривал и вдохновлял.

— Всё, — запыхавшись, сказал Никита. — Оба цветника политы. Теперь остаётся только выжидать. Хотя... — он с новым сомнением взглянул на сад, и Виктор чуть ли не мгновенно повторил его движение. — Надо бы посмотреть...

— Не рано ли? — смеясь, сказала Аврора.

— Они хотят посмотреть пространство над цветниками, — объяснила Нина, введённая в курс дела. — Я и отсюда вижу, что оно очистилось. Но я магически вижу хуже. А они уже сейчас могут определить, занялась ли растительная жизнь в них.

Аврора только хмыкнула.

Но посмеялась спустя несколько секунд.

Мужчины оказались азартны. Два цветника, грубо говоря, политые от балды, без определённой цели и условий, заставили их придумать ещё один эксперимент. Поставив перед Авророй, вновь усевшейся на ступенях крыльца, наполненные водой вёдра, они вооружились садовыми инструментами и приготовили к эксперименту новый цветник, на этот раз не просто разрыхлив, а посадив в нём в определённом порядке определённые растения. После чего аккуратно полили его и перевели своё жадное и деятельное внимание на садовые деревья и кусты.

— Что будет... — предвкушающе начал Никита, — если мы польём этой водой кустарники жасмина?

— Поливайте! — засмеялась Аврора. — Хорошо, что время эксперимента не слишком долгое — всего лишь сутки! Уже завтра увидим, что получится!

Пока они поливали те кусты, которые указал Никита, Аврора решила немного размяться. Просто так сидеть на лестнице устала. И, прихватив корзинку, снова принялась собирать мусорную мелочь. Нет, Никита и сам бы справился. Но подвигаться захотелось.

Нина убежала готовить обед, бормоча про себя, что теперь-то хозяйка будет нормально вкушать приготовленные ею блюда.

Вернулись к уставшей Авроре, вновь присевшей на лестницу: набегалась с корзинкой из сада к мусорной куче, — и садовник, и охранник. Переглянулись, стоя возле хозяйки, покачали головами. Аврора велела:

— Говорите, о чём думаете!

— Садов в посёлке много, — начал Никита, испытующе и в то же время тревожно глядя ей в лицо. — Что бы вы сказали, леди Аврора, предложи мы вам каждый день таким образом работать и в чужих садах?..

— Мы ещё не видели результата, — возразила Аврора, сообразив, что садовник не договорил: "... предложи мы вам работать, пока ваш муж не хочет брать вас в город?" — Тот дальний уголок — не доказательство, как вы понимаете. Вот завтра я могу сказать... Хотя что уж. Если завтра эти три цветника будут полны травы и цветов — или хотя бы их ростков, если завтра встрепенутся жасминовые кусты... да, я скажу, что готова работать на всех участках. Если только не охрипну через десяток садов!.. — сумела она снова рассмеяться.

Они, все трое, взглянули поочерёдно на всё перечисленное ею, и непроизвольные радостные улыбки смели напрочь всё бесстрастие на лицах её охраны. "Небось, представили, как всё это будет выглядеть завтра!" — сама счастливая от их азарта, решила она. Оставался только один вопрос: как воспримет Михаил их эксперименты. Даст ли он добро на работу во всех садах посёлка, если их собственный начнёт быстро возрождаться?

Пришла к выводу, что лучше не опережать события.

Пусть сначала их сад покажет себя во всей красе. Если покажет.

А уж потом можно будет поговорить с Михаилом. В конце концов, должна же и она, Аврора, вносить посильный вклад в возрождение старинного города?

Глава шестнадцатая

Михаил тоже любил экспериментировать. И доэкспериментировался однажды. В первые же дни столкновения с хаосом. В определённые часы суток ему лучше было не находиться рядом с людьми. Спасался в комнатушке у Даниила, где, словно давний узник, с нетерпением ждал вожделенного часа свободы, медленно вышагивая из угла в угол по тесному и узкому помещению или читая книги по магии, которые привозили ему из своего мира по списку маги-новички. Поневоле заточённый, он обдумывал план работы назавтра, размышлял о будущем города, который трудно и медленно освобождался от грязи хаоса. И намертво запрещал себе думать о личном будущем.

Сегодня, придя на свой участок, Михаил чувствовал себя слегка взвинченным, а потому довольно нервно откликался на всё происходящее вокруг. Он всегда был чувствителен к присутствию хаотических скоплений и големов, прячущихся в городе, но сегодня превзошёл себя в их поиске... Мечи его команды давно утратили своё главное значение в родном мире. Но здесь, казалось бы давно уже музейное, оружие снова стало востребованным из-за особенностей металла, из которого выковано. Так что, благодаря обострённому чутью Михаила, эти мечи сегодня маги пускали в ход очень активно.

Проходя мимо одной группы своей команды, Михаил услышал:

— Каждый день бы столько проходить! Никакого полугода ждать не надо было бы!

Возглас прозвучал, как он и ожидал, оглянувшись, из уст одного из самых молодых магов. Вмешиваться и напоминать, что они уничтожают пока только големов и самые крупные скопления хаоса, не хотелось. И так знали. Да и... не хотелось лишать надежды напоминанием, что им ещё чистить и городские дома. Не хотелось, чтобы маги теряли тот азарт, от пламени которого думать забыли об усталости.

Азарт. По какой-то странной аналогии он снова вспомнил об Авроре.

Как она стукнула по его челюсти своим крохотным кулачишком! Как она, лёжа, придавленная его весом, сердито сверкала суженными на него серыми глазищами! И этот неожиданно жёсткий и упрямо выпяченный рот!..

... Пришлось остановиться, чтобы прийти в себя. Не хотелось бы, чтобы маги, все в основном прекрасно "видящие", заметили, что их руководитель взбудоражен, словно подросток, нечаянно коснувшийся женской груди.

Предполагал ли он когда-нибудь, что его жена, больше похожая на покорную тень, в один прекрасный вечер превратиться в настоящую воительницу? И опять он подумал, следуя логике размышлений: "Надо бы научить её хоть нескольким приёмам владения мечом". Подумал — и понял, что подумал зря. В воображении немедленно возникла картинка: он стоит за спиной Авроры поневоле так близко, так впритык, что касается её всем телом. Ведь надо ей показать, как держат меч против хаоситов или големов. И — вдыхает запах её белоснежных волос, которые нежно щекочут кожу его лица, когда он склоняется к её ушку... Он стоит за спиной жены, осторожно придерживает её кисть с мечом, объясняя, как удобней бить в скопление хаоса, чтобы уничтожить его одним ударом... и трогает тонкие её руки, чувствует их напряжённые мышцы. И все эти прикосновения вновь откликаются тем вчерашним часом, когда он был близок с ней, горел от страсти — и обливался холодным потом, едва только разум на секунды восставал из пучины желания и затмевал чувства...

... Перерыв в работе не отозвался походом в коттеджный посёлок. Привычные к походным условиям, и маги, и маги-мастера уселись на открытой площади так, чтобы видеть всё вокруг. Никто не хотел, чтобы их застали врасплох. Следуя примеру землян, маги давно "вооружились" полюбившимися им рюкзаками, которые сейчас и расчехлили. Заранее определённые дежурные за полчаса до перерыва успели создать подобие летней садовой печурки, на которой запасли несколько сосудов с горячей водой для желающих выпить чаю.

Приглядываясь к своим мастерам, Михаил размышлял.

Он тоже, бывало, мог метаться между одним и другим, что требовало его личного внимания. Сегодня утром он замети: Елена и Андрей, неожиданно и пытаясь сделать это незаметно, кинулись в другую сторону — совсем точно не туда, где находился их участок работы. Но вернулись быстро. Работали-то маги в тесном соседстве, так что, поглядывая на соседний участок, Михаил видел их возвращение.

Пока Михаил со своей группой мастеров отработал своё время и участок, он сообразил: вчера вечером Елена гуляла с Авророй, и та, кажется, объяснила ей, почему она ушла из коттеджа в город.

И тут Михаил... Он вдруг понял, что, стараясь наладить доверительные отношения с женой, всё-таки был очень невнимателен к ней. Он так испугался за Аврору, а потом попал в такую бурю чувств, что так и не успел спросить у неё, что она делала в городе. Нет, он помнил те две бутыли из-под воды. Но... Зачем они ей? И где она была, что делала с той водой? Поливала пустую землю? Он даже невольно улыбнулся: глупенькая. Пока не видит. Ей, наверное, никто ещё не говорил, что земля в городе бесплодна.

И тут же одёрнул себя.

Но Елене-то она объяснила, что делала в городе. И соседку это объяснение так заинтриговало, что она с мужем сбегала к тому месту, где оставались так и не поднятые второпях пустые бутыли из-под воды.

Он оглянулся на магов, которые, даже устав, продолжали энергично обсуждать, сколько успели сегодня сделать и сколько ещё сделают, если их руководитель будет так же чувствителен к хаосу, как с утра.

Тот дом недалеко от коттеджного посёлка. Отсюда — далековато.

Сбегать сейчас? Или в конце рабочего дня?

Но сейчас только начало перерыва. Если бежать к тому дому, он здорово опоздает... Но так ли важно узнать, что делала Аврора возле того дома?

Чтобы узнать важность этого дела, достаточно подойти к Елене и Андрею — сообразил Михаил. И хотя бы посмотреть, как они среагируют на его приход.

Не спеша он прогулялся до группы Елены. Приближаться не пришлось: ещё издали он заметил, как они двое сидят на отшибе от своей группы и явно вполголоса что-то горячо обсуждают. Обсуждают так, что впервые Михаил увидел: именно Андрей, из-за чего-то взбудораженный, аж размахивает руками, убеждая жену, а та хмурится, словно прикидывая его аргументы на убедительность.

Всё. Этого достаточно.

Михаил быстрым шагом дошёл до своих и кивнул Егору, мастеру-магу, который по опыту работы в городе являлся его чуть ли неофициальным заместителем. Когда Егор, высокий и тощий (на деле весьма жилистый молодой мужчина), подошёл к нему, Михаил негромко сказал, глядя мимо него на остальных:

— Час — работаете без меня.

— Хорошо, — спокойно откликнулся Егор, отлично зная: надо было бы, Михаил объяснил причину. Если есть только приказ — нет смысла расспрашивать. Руководитель всё равно промолчит.

И Михаил, всё тем же прогулочным шагом, будто рассматривая недавно пройденный участок, постепенно скрылся с глаз своей группы... Едва он остался один, невидимый другим магам, он накинул на себя "вуаль непроницаемости": пожелай даже кто-то из сильных магов проследить его, невидимого, путь, остались бы в растерянности, просто-напросто не найдя его следа в пространстве.

Полчаса — это для тренированного мага. Гораздо меньше — для Михаила, который "однажды доэкспериментировался". Едва оставшись вне поля зрения собственной группы, он рванул с места так, что вскоре понял: он успеет вернуться к своим до окончания перерыва.

Единственное, что смущало его в этом беге, — звук его шагов. Частый-частый стук ботинок не только рождал впечатление глухого барабанного боя, но и создавал эхо различной степени громкости. Если не знать, что все маги "на поле" и лишь несколько остались в посёлке, в его личном коттедже, охранять Аврору, то было бы страшновато за личное одиночество в городе. Вспомнив об Авроре, Михаил больше не мог думать о чём-то другом. А поскольку вспоминать о личном на фоне общественного дела не хотелось, во время бега он задумался о жене, как о маге. А если остальные маги: Даниил, Елена — правы? И нужно включить Аврору в общую работу? Да, она неопытна. Но в деле очистки она получит практические навыки в магии, пусть они и будут преподнесены ей односторонне — именно с целью разработать в ней магию уничтожения хаоса за счёт её личной стабильности? Он даже головой покачал: ну и сформулировал!.. С другой стороны, практическая работа всё равно что чтение учебников: чем больше маг сознаёт себя именно магом, тем лучше проявляется в нём личная магия, а значит — её сила возрастает.

Неужели он ослеп от внезапного пробуждения Авроры, когда она начала бунтовать? И не сообразил, что это пробуждение жены даёт шанс быстрей добиться поставленной им же цели?

По остаточным следам Авроры, витающим в пространстве, а затем чисто визуально — заметив бутыли из-под воды, он легко нашёл место, куда сбежала Аврора без его разрешения и одна, без охраны, безрассудно подвергнув свою жизнь опасности.

Да, сначала его внимание приковали именно две пустые пластиковые бутыли, сиротливо стоявшие возле бордюра, кольцом тянувшегося вокруг каменного дома. Их тусклый блеск как-то очень отчётливо подчеркнул уличную пустынность. Из-за того что два предмета слишком чужеродны в этом печальном пейзаже давно покинутого города?

А когда Михаил полностью вышел на эту улицу, хорошо известную ему (сколько раз его команда проходила здесь!), он и не заметил, что машинально замедлил шаг, а потом и вовсе встал на месте... Если пластиковые бутыли вызвали у него впечатление чужеродности, то ярко-зелёный цвет на месте привычной серой земли заставил не только насторожиться, но и взяться за рукоять меча, прятавшегося в набедренных ножнах. Нормальное движение для мужчины, который изо дня в день созерцает один и тот же пейзаж, привыкает к нему до такой степени, что любое изменение в знакомой картине становится знаком настоящей опасности.

Запыхавшись после бега, он некоторое время постоял, приглядываясь к зелёной, не всегда однородной по цвету полосе, а заодно и усмиряя всполошённое дыхание.

Он всё же решился идти дальше, но подходил всё медленней и медленней, всё ещё реагируя на яркую зелень, как на неведомую опасность. Но внутри уже поднимало голову изумление, граничившее с абсолютным неверием. Этого не может быть, потому что...

Но всё же зелёные пятна по всей длине старинного газона покачнули его до сих пор незыблемую недоверчивость. Он присел перед бордюром на корточки и осторожно погладил, слегка пригибая, мягкие и, по ощущениям, влажные, словно после недавнего дождя, стебли молодой травы и ещё чего-то более жёсткого, что решительно вылезло из земли и собиралось расти далее.

Михаил приподнялся с корточек и боком сел на бордюр, чтобы продолжить касаться пальцами свежей травы и убеждаться, что его прикосновения к травам не сон, не иллюзия. О времени забыл, обуреваемый открытыми возможностями... и страхом. Первое понятно: появилось доказательство, что Аврора должна участвовать в полевых работах на улицах города, пусть и по-своему, но опять-таки практически.

Второе обстоятельство было тесно связано с первым и вызывало в нём тяжёлое чувство, близкое к отчаянному крику: "Не хочу!"

Уже даже не страх, а что-то глубже. Главная причина: он и она будут сближаться с каждым днём всё больше. Это естественно, если они будут работать рука об руку. И Аврору всё больше будет мучить любопытство, почему он отказывает ей в близости...

Что же делать... Мечта о быстром возрождении города жёстко столкнулась с личными... неприятностями. Или... их можно обойти, устроив своё расписание таким образом, чтобы его самые опасные часы оставались вне его же личной жизни?

Надо подумать...

Он спохватился, что сидит уже несколько минут, в то время как его наверняка уже потеряли в команде. И положился на то, что и в беге может раздумывать о насущном... И только на бегу же вспомнил, как он предупреждал Егора о часе самостоятельной работы.

Аврора... В висках стучало: Аврора — это прорыв. Но Аврора — это и угроза его спокойной жизни. Нет, не его. Для всех... Впрочем, время придумать лучший вариант для предотвращения этой опасности есть. И чем плох тот вариант, когда по вечерам он по делам может уходить к тому же Даниилу, например? Лишь бы не сорваться так легкомысленно, как это произошло с ним вчера...

Вернувшись к своим, он с удивлением заметил, что команда идёт по улицам очень уж медленно. И через минуты сообразил: Егор решил, что руководитель, временно поставив его главным, проверяет его самостоятельность. Поставил впереди Вячеслава, второго, после него, Михаила, по чувствительности мага, и тот, тоже решив, что проверяют и его, шёл очень неуверенно. Если дело и дальше так пойдёт, идущие следом маги быстро устанут. Сообразив всё это, Михаил усмехнулся и пошёл сквозь команду, чтобы его все видели и успокоились.

Пришёл вовремя.

Команда только-только прошла перекрёсток, и Вячеслав, плотный, но отнюдь не толстый молодой мужчина, остановился, в сомнении поглядывая на дом слева. Михаил тихо подошёл к нему.

— Ну как?

— Мне кажется... какое-то движение у торца.

Проследив направление его взгляда, Михаил вполголоса сказал:

— Правильно, что сомневался. Под стенами этого дома — небольшое углубление для света в подвальные окошки. И... второе окно. Именно там...

Вячеслав так склонил голову, словно не смотрел, а прислушивался. Резко выдохнул и сказал шёпотом, будто боясь, что голем услышит его:

— Он там лежит. Прячется. Поэтому...

— Именно, — подтвердил Михаил.

По правилам команды, уничтожать голема идёт не тот, кто его нашёл, а маги-боевики. Егор быстро назвал пару имён, и мастера побежали с обеих сторон от голема, чтобы взять его в клещи и не дать прорваться и сбежать.

А Михаил привычно принялся обшаривать местность далее.

— Вы не пообедали, Михаил, — заметил Егор, стоявший за спиной.

— Не хочется. Почему вдруг такая забота обо мне? — спросил — и сам догадался, в чём дело. Но выждал, пока Егор озвучит:

— Выглядите усталым и голодным, — слегка виновато объяснил тот.

Но завуалированный вопрос: "Куда вы ходили так долго?" он оставил без ответа. И спросил сам:

— Егор, что бы вы сказали, если бы мы, как и сегодня, шли по улицам нашего города, но оставляя позади не просто расчищенные улицы, а газоны, полные зелени?

Счастливо заулыбался не только Егор, представив себе эту картину, но и все маги-мастера, слышавшие вопрос. Подошли маги-боевики, закончившие своё дело с големом, шёпотом поспрашивали, с чего такая радость, и заулыбались сами. Кажется, все решили, что руководитель расчистки предлагает всем свой вариант мечты.

Но, когда они закончили чистить свой намеченный участок и даже прошли ещё дальше, несмотря на предложение Михаила вернуться домой пораньше, он велел Егору пойти домой старой дорогой. Когда все команды собрались и услышали странное предложение руководителя, он уловил азартную улыбку Елены и усмехнулся просиявшему Андрею.

И вечером он привёл все команды к тому самому дому.

Егор аж заикаться начал при виде торжествующе зелёного газона.

Остальные же, чуть только завидя зелень, бросились вперёд с радостными воплями.

— Михаил, что ты решил? — подошли Елена и Андрей.

— Аврора будет частью нашей команды.

— Мне кажется, это слишком грандиозно для неё, — покачала соседка головой. — Не уверена, что Аврора сумеет работать так, как ты сейчас задумал для неё.

— А что предложишь ты?

— Мне кажется, ей нужна отдельная команда.

— Хм... Почему? Нет, я понял, что ты хочешь сказать: она должна будет потихоньку оживлять всю землю, которую мы расчистили. И работать со своими охранниками. Но почему тебе не нравится идея, когда она работает с нами — с командой?

— За нашими спинами всегда остаётся чистая, но пустая земля. Дай Авроре возможность оценить свои силы, оживляя эту землю и постепенно шагая за нами. Так она лучше... поверит в себя. Да и ожившая земля мобилизует наших бойцов. Ты только представь, как они будут оглядываться!.. С каким чувством идти вперёд!

— Я подумаю.

— А что тут думать! — не выдержал обычно меланхоличный Андрей. — Ты взгляни на наших магов! Как они смотрят на этот газон! Они похожи на птиц, которым голодной зимой насыпали корм, — вот так жадно они смотрят на эту траву! Надо начинать работать с Авророй уже завтра!

— Понимаю тебя! — рассмеялся от его неожиданной горячности Михаил. — Но не забывай, что всё это: сам выход Авроры в город, определение, что именно она будет делать, — это ещё надо обдумать, чтобы обеспечить ей безопасность. И не только как для моей жены.

— Не уточняй, — махнул на него рукой Андрей. — Хотя в этом случае ты не прав. Никто не будет говорить, что в первую очередь ты защищаешь именно жену. Нет, в первую очередь мы защищаем самого востребованного мага! И все это хорошо понимают!

— И, кстати, ещё вопрос — согласится ли она уже завтра принять участие в работе.

— По мне, так ты слишком много препонов ставишь на пути этой идеи, — заявила Елена. — Приглядись к ситуации: Аврора же не просто играла с землёй — она проверяла свои силы и возможности! Да и вообще... Она уже пытается экспериментировать со своими магическими способностями! Так что, мне кажется, с её стороны ответ будет положительный. Но пока Аврора должна быть со своей группой охранников.

— Поговорю сегодня с ней, — согласился Михаил, невольно усмехаясь настойчивости обоих и их уверенности.

Они ещё немного понаблюдали за восторгом магов, обсевших бордюры газона, а потом напомнили им о возвращении в коттеджный посёлок. Тем более он недалеко уже — прямо за этим же домом. Говорливая толпа магов взахлёб делилась впечатлениями, и только маги-боевики по-прежнему шли по краям этой толпы, насторожённо озираясь и готовясь в любой момент пустить в ход оружие, защищая команду.

Но дошли до посёлка благополучно и распрощались, как всегда, до завтрашнего дня. Стоя у ворот в усадьбу, Михаил слушал, как удаляется, распадаясь на многие отдельные созвучия, говор магов... И ощущал глупое собственное положение: очень хотелось увидеть Аврору. И в то же время оставалась странная боязнь. Из-за вчерашнего разговора, когда он наорал на неё из-за выхода в город без защиты? Двойственная ситуация: он прав, но права и она, начав эксперименты, играя со своей способностью. Впрочем, могла бы предупредить. Или не могла? Боялась, что не получится? И потому сначала хотела распробовать новый опыт в одиночку?

Вскоре на поселковой улице стало тихо. Легонько вздохнув, Михаил вошёл на территорию своей усадьбы. Неторопливо шагая по садовой дорожке, недалеко от коттеджа он заметил садовника Никиту и кивнул ему: "Добрый вечер!" И удивился. Никита как-то нервно оправил свой рабочий жилет и так же нервно улыбнулся ему.

Первая мысль: "Что-то случилось дома? С Авророй?!"

Но мигом сообразил: случись что — ему бы первому сказали. И даже не сказали бы, а побежали на место очистки, чтобы сообщить. Нет, здесь что-то другое.

У входа в коттедж ему встретился охранник Виктор.

Он поздоровался как обычно. Но в общем облике оставалось то же самое, что заметил Михаил у Никиты. Что-то нервное и несколько поспешное. И... потаённо радостное. Проходящие мимо маги сообщили о газоне?.. На всякий случай Михаил остановился спросить:

— Где сейчас находится леди Аврора?

— Леди Аврора у себя в апартаментах, — немедленно откликнулся Виктор.

И слегка недоумевающий Михаил прошёл мимо него. В коридоре он на ходу передал Нине свой рюкзак с походным обедом и пошёл к себе.

Аврора и правда нашлась в общей гостиной их апартаментов. Устроилась за столиком с книгами, но не читала, а сидела, откинувшись на спинку стула, и о чём-то размышляла. При виде мужа встала и не совсем уверенно подошла к нему.

— Тебя что-то заботит? — спросил он, собираясь направиться к своей гардеробной.

— Нет. У меня вопрос из желания узнать о посёлке. Почему вы не ездите в город на машинах? — выпалила она. — Ведь вы используете машины, когда ездите из города в коттедж и обратно!

— Ничего особенного, — сказал он, и на неё, как на Никиту и Виктора, глядя в недоумении: почему она так волнуется из-за пустякового вопроса?.. — Здесь, в посёлке, мы маги с мало используемой на месте магией. Поэтому пользуемся машинами спокойно. Но в городе, который чистим, наша магия настолько действенна, что не даёт работать всему, что работает на электричестве. Да и обычные механизмы порой заедает, если рядом маг, использующий свои силы.

— Вот как... — пробормотала она, глядя на него как-то неопределённо, а потом спросила: — Ты идёшь умываться, а потом мы... ужинаем?

Ужинать он не хотел. Но представил, что они будут вдвоём за столом. И кивнул.

Уже стоя в ванной комнате общих апартаментов и утираясь полотенцем, Михаил вдруг усмехнулся. А ведь теперь, когда он знает, что его жена — соотечественница, свадьбу придётся повторить — уже в его... в их мире. И теперь она будет не в белом, как в мире Земли. Нет, ей придётся одеться так, как одевались женщины его рода пять-шесть веков назад. В строгом наряде и при полном вооружении из семейных драгоценностей... И опять возник вопрос, на которой Аврора не сумела ему ответить: кто её отец? Если понятно, что мать — кто-то из мелких магов, то отец... "Кажется, это счастье, что я младший сын в семье и могу себе позволить жениться так, как хочу я сам... — Он проговорил эту напыщенную фразу про себя, а потом мысленно же пожал плечами. — А Аврора? Аврора, которая ещё вчера кричала про развод со мной... Захочет ли она повторить клятвы верности в нашем браке?"

Вопрос остался без ответа. И встревожил Михаила.

Проблемы множились.

За столом, поглядывая на эту маленькую женщину с выверенными, точными движениями, поглядывая на её сосредоточенное личико, со всё теми же упрямыми губками и полузакрытыми от задумчивости глазами, он мягко спросил:

— Аврора, если я предложу тебе завтра выйти вместе с моей командой в город, ты согласишься?

Она удивлённо подняла на него глаза.

— Наверное... Да, соглашусь. Но только...

— Что?

— Ты скажешь, что мне надо делать?

— Конечно.

С явным облегчением она улыбнулась.

— Тогда я точно иду с вами.

— И ещё. Ты, наверное, заметила, что у меня довольно странное расписание, — несколько поспешно заговорил он. — Мне бы хотелось, чтобы ты знала: сразу после ужина я часто хожу к Даниилу, где бываю примерно два-три часа.

Глаза Авроры сощурились, но лицо было каким-то... будто она вслушивалась во что-то, чего не вполне понимала. А потом нерешительно спросила:

— Это у него ты спишь, когда я приезжаю? Летом?

— Ну... — смутился Михаил. — Когда я у него задерживаюсь, да, мне приходится оставаться у него с ночевой.

— Вот как! — выдохнула она с отчётливым облегчением. — Что ж, я запомню, что в это время ты ходишь к нему. Спасибо, что предупредил.

Он потянулся за яблоком и внезапно подумал, что это его предупреждение почему-то довольно явно порадовало её. Как будто она до сих пор пыталась что-то разгадать, а разгадка не давалась. А тут он сам сказал... Почему её так занимало, что летом он редко бывал в их коттедже? Хотя... С точки зрения жены, возможно, Аврора права: это было странно. И тогда он договорил:

— Ты всё ещё думаешь о разводе, после того как будет очищен город?

— Если честно, я пока не знаю. — Она мяла в руках салфетку. — Столько событий должно произойти. Так что... А ты?

Взгляд на него — острый и тревожный. Он не стал переспрашивать, что она имеет в виду. Ответил просто:

— Я остаюсь при том же мнении. Я хочу, чтобы ты осталась моей женой.

Ему почудилось, что её губы дрогнули. Что она удержалась от того, чтобы не выпалить: "Потому что я маг стабильности?!" Но удержалась же. И сухо сказала:

— Это хорошо, что у нас обоих есть время для раздумий.

Через полчаса оба вышли из столовой залы, и Михаил заторопился к Даниилу, впервые с неохотой оставляя Аврору сидеть в одиночестве в их совместных апартаментах.

Глава семнадцатая

От взгляда обернувшегося у двери Михаила Аврора сначала пришла в недоумение. А потом её обдало жаркой волной: ему не хочется уходить! Он жалеет, что надо уйти и оставить её здесь, в их общих апартаментах!.. Она даже не поверила сама себе — в том, что прочитала в его глазах, когда он замер на секунду-другую у двери... Но его взгляд...

Так, значит...

А ведь сначала Аврора решила, что близость между нею и Михаилом произошла, потому что... Она придумала множество причин, но после его взгляда, полного сожаления, эти причины казались абсолютно глупыми.

Неужели муж и правда... Нет, слово "полюбил" вспоминать слишком рано.

... Внезапный стук в дверь заставил вздрогнуть от радости и помчаться к ней: он вернулся! Ему интересней с ней, чем с Даниилом!

Если так, то почему дверь после стука не распахнулась? Аврора уже медленней пошла к ней, прислушиваясь.

После стука без раздумий бросившись к двери, сейчас она мгновенно испытала разочарованное озарение: это не Михаил.

Открыла дверь и хмыкнула: в коридоре маялся Никита. Вскинулся, завидя её, и чуть не прыгнул к хозяйке коттеджа.

— Леди Аврора! Не хотите посмотреть? Там, в цветнике!..

Его восторженная недоговорённость сумела приглушить её разочарование. А когда за его спиной она обнаружила едва не подпрыгивающего Виктора, она и вовсе смирилась, что муж не вернулся, как мечталось.

— Хочу! — выпалила она, сообразив, в чём дело. И тут же сникла: — Но ведь уже темно! Мы просто-напросто не разглядим там ничего!

— Обычный свет и не понадобится, — нетерпеливо сказал Никита. — Достаточно будет магического взгляда. А им вы владеете!

Сообразив, что обоих переполняет даже не столько радость, сколько счастливое настроение, Аврора не стала портить им его и поспешила выйти из коттеджа на крыльцо в сад. А там — пара шагов до известных ей цветников, которые нашла легко бы и без фонаря на дворовом столбе. И Виктор, и Никита оказались правы: словно через плотно обрызганное грязью стекло, тускло сияли глубоко в земле... зёрнышки?

— Что это? — не выдержала она.

— Пробудившаяся жизнь! — высокопарно ответил Никита.

Она легко простила ему эту высокопарность, потому как поняла с полуслова. И они, все трое, сидели у бордюра на корточках и почему-то шепотком, будто дети, прячущие личную тайну, обсуждали, насколько быстро "пробудившаяся жизнь" пойдёт в рост и будет ли она заметна уже завтра. Про себя Аврора вздохнула и пожалела: она так и не узнала, пробудилась ли жизнь на том газоне, за первым домом у коттеджа. Елена вроде и обещала сбегать и посмотреть. Но... когда соседка нужна, она почему-то не появляется. Или у Елены не нашлось времени на поиски газона? Хотя чего его искать...

И тут, в болтовне шепотком, в сумеречной вечерней тьме, когда все чувства обострены, забрезжило робкое понимание: Михаил-то предложил ей работать со всеми, хотя до сих пор резко отказывал в том. Не потому ли прозвучало его предложение, что он видел тот газон? Было бы замечательно! Правда, эта мысль пока ещё на уровне догадки...

Она решила спросить его, когда он вернётся: почему он вдруг захотел всё-таки допустить её к работе в команде? Вдруг растеряется от неожиданного вопроса и ответит?

А пока... Она вдруг опустила глаза, хотя охрана в этот момент не смотрела на неё.

А если постараться выпытать исподтишка кое-что у мужчин-охранников? Используя эффект неожиданности?

— Заклинание Даниила очень старое?

— Да. Оно даже не столько старое, сколько старинное, — подтвердил Виктор.

— Но оно такое лёгкое для применения, что им пользоваться, мне кажется, может любой маг, — настаивала Аврора. — Ведь принцип его использования очень примитивный: ты читаешь заклинание, а твои руки сами делают то, что нужно. Так почему приходится учить десятки и даже сотни других заклинаний?

Никита и Виктор переглянулись за её спиной, а потом, не сговариваясь, без снисходительных улыбок посмотрели на Аврору.

— Всё зависит оттого, насколько силён маг, — наконец ответил Никита, снова глядя на цветник. — У меня есть небольшие магические способности. Но если я попробую повторить за Даниилом слова этого заклинания, я не сумею их даже выговорить.

— Но почему? — удивилась Аврора.

— Это заклинание — одно из универсальных, но для сильных магов, — ответил уже Виктор: Никита, кажется, затруднялся ответить просто на этот сложный вопрос. — В нём самом есть тайнички-слова, которые припрятаны между другими словами. И эти слова и не дают пользоваться заклинанием Даниила всем подряд. Ведь не всегда неопытный маг может использовать заклинание для... хорошего дела.

— Что ж, общий принцип понятен, — задумчиво проговорила Аврора. — Ладно. Значит, Даниил — очень сильный маг (она обошла вопрос о себе, потому что... логика!)? Так, насколько я понимаю?

— Так.

— Поэтому Михаил... — Аврора очень постаралась, чтобы по её голосу охранникам было понятно: она спрашивает об этом, лишь из учебной любознательности. — Поэтому Михаил каждый день (ой, вечер!) ходит к Даниилу?

— Поэтому, — подтвердил Никита. — Они анализируют прошедший в городе день. Если Даниил видит какую-то новую возможность по очистке города, он обязательно предлагает Михаилу, чтобы тот внёс изменения в городское расписание. Поэтому в доме Даниила даже есть комната, где Михаил остаётся спать, если разговор заходит заполночь. Мы узнаём, что он там, когда от Даниила приходят предупредить. — И почти без паузы садовник добавил: — В последнее время он чаще возвращается домой.

Последние слова... Аврора затаилась. Это что — в утешение ей?

Забыв о том, что разговор затеян с целью — узнать, что Михаил действительно и впрямь чуть ли не живёт у Даниила, Аврора вдруг прикусила губу: если Михаил видел её (она мысленно ухмыльнулась) городской газон и скажет об этом Даниилу, захочет ли старик маг, чтобы Аврору включили в команду? А если возразит? Скажет, что она, Аврора, не слишком опытна для работы в городе и слишком ценна для них, чтобы рисковать ею? Отстоит Михаил ли своё обещание взять её с собой?

Спохватившись, что время позднее и что хозяин коттеджа вот-вот явится домой, охранники (Аврора теперь считала и Никиту своим телохранителем, что, впрочем, так и было) встали и помогли подняться на ноги Авроре.

Они проводили её до крыльца, на котором опять-таки сами застряли, с улыбками предвкушения глядя в тёмный сад. Поговорив с ними ещё немного, послушав их, Аврора убедилась, что эти жёсткие и сильные мужчины — всё-таки самые отчаянные мечтатели.

Вернувшись в общие с мужем апартаменты, Аврора встала у окна в сад. Ничего не видно. Там, где-то высоко, небо, но его прячут чёрные ветви деревьев. Только едва-едва смутный свет с той стороны, где крыльцо в сад. Там фонари. Уходя с крыльца, Никита и Виктор выключат их. Раньше она не понимала, почему всегда щедрый муж так старательно экономит на электричестве. Теперь же знала: чтобы поддерживать работу электричества в посёлке, маги тратят огромные силы на защиту приборов. Не будь этой защиты, коттеджи бы постоянно стояли без электрического света, оснащённые лишь магическими светильниками. Но Михаил хотел, чтобы жена могла пользоваться всеми привычными ей благами... Стояла у окна и думала, что с каждым днём, начиная с момента как она узнала по-настоящему о себе и о коттеджном посёлке, она постепенно открывала оконные рамы шире — в безграничный мир, о котором ещё узнавать и узнавать.

Додумала и уже буднично решила: "Надо попросить Михаила, чтобы нашёл мне книги об истории моего... мира. Учебники по магии — это хорошо. Но это другое".

Вспомнив об учебниках, она села за стол и открыла один из недочитанных, дожидаясь мужа. Приготовила кольцо для перевода — и поняла, что читать не может. Михаил иногда приходил домой спать, а иногда нет — по словам Никиты. А вдруг... Вдруг именно сегодня такой вечер?

Но спустя минуту её занимал другой вопрос: сколько ночей пройдёт, пока они оба будут тайком проникать в постель друг друга? Будто стыдясь чего-то? Точней, это надо сказать о Михаиле. Сколько ночей он будет осторожно входить в её личную спальню и украдкой ложиться рядом с ней — с женой?

И насупилась. Опять возник вопрос: ему нравится спать рядом с ней? Или же... он сторожит мага стабильности, чтобы Аврора не сбежала?

Вздохнула. То ли всё это глупости... То ли здесь кроется какая-то тайна.

В конце концов, успокоилась. Михаил сказал, что уйдёт на два-три часа. Значит... Пусть придёт поздно, но он вернётся в коттедж. Ведь не просто же так он её предупредил о времени своего отсутствия?

И только было успокоилась, как раздражённо вздохнула. А что делать с проблемой его тайного прихода в её спальню? Выглядит глупо, но это его странное поведение и впрямь становится... Аврора внезапно рассмеялась: одна-единственная близость за два года — и она уже ждёт, что они будут вести себя, как муж и жена?! Близость... И та спонтанная, как она сейчас понимала.

А когда успокоилась, упрямо склонила голову: он как хочет, но она сегодня встретит его в постели, как встречает жена припозднившегося с работы мужа. Ну, во всяком случае — так, как она читала про это в книжках. Да, он устал, и лезть с нежностями она не будет... Э... если он не захочет. Но ей хочется видеть, как он (она неожиданно для себя зачастила дыханием) снимает с себя одежду, как он подходит к кровати, откидывает край одеяла... Она хочет прочувствовать, как прогибается матрас под его сильным и тяжёлым телом. Томительно хочет видеть и ощущать, как он укрывается одеялом и придвигается ближе к ней — здесь ночи прохладные... Аврора раньше считала, не зная о вписанности посёлка в каменный город: из-за того что посёлок весь в садах... Она хочет почувствовать, как он осторожно притрагивается к ней — прохладный, обвеянный летней ночью. Но так легко его холодная кожа становится тёплой, а то и горячей под её заботливой ладошкой. И она, уже согревшаяся в нетерпеливом ожидании, прильнёт к нему, и они так заснут — так, как будто все два года, каждую ночь спят в одной постели...

Забыв об учебниках, она встала из-за стола и подошла к кровати.

Горничная Рената успела перестелить её, красиво уложив оба одеяла в ногах.

Аврора постояла над красивыми одеяльными валиками, а потом ушла в свою гардеробную. Она знала, где хранится постельное бельё. Поискав немного, нашла новый, не разрезанный до сих пор пакет с одеялом на двуспальную постель и вынесла его в спальню. А два одеяльных валика решительно отнесла в гардеробную.

Они всё равно просыпаются под одним одеялом, так почему бы не облегчить себе жизнь так, чтобы утром под ногами не путались два одеяла?

"У меня есть муж — и я заполучу его! Как мужа!" — мрачно решила Аврора, расстилая новое одеяло поверх постели, а потом с досадой поморщилась: новое-то новое, но слегка припахивает шерстью и чем-то искусственным — отдушкой, что ли, парфюмной для белья... Если такое на свете есть.

Но Аврора, решившая заполучить мужа, была решительней даже той, что начала осознавать себя равной мужу ещё несколько дней назад. Она сдёрнула с кровати одеяло, с трудом скомкала его и потащила к окну. Открыла раму и, насколько сумела, потрясла одеяло за пределами помещения. Поразившись, какие у неё слабые руки, что болезненно заныли после нескольких секунд работы, вытянутыми, она втащила одеяло в спальню и вновь застелив им кровать, вернулась к окну.

Постояла, а потом, понимая, что выглядит романтичной дурочкой, влезла на широкий подоконник, чтобы усесться там, обняв колени и спиной упираясь в открытую раму. "Ты что чудишь? — внутренне хихикая, спросила она себя. — Михаил вряд ли пойдёт садом домой и поэтому вряд ли увидит, как ты ждёшь его. Может, спрыгнуть назад и заняться дальнейшей подготовкой к его встрече?"

Но странное чувство оставило её на подоконнике. В спальню холодной и тяжёлой волной вливался ночной воздух, внося жестковатые запахи подсохшего дерева и садовой пыли. Вдыхая этот сухой воздух, Аврора вдруг подумала, что ещё несколько дней — и она, всё так же сидя на подоконнике, будет чувствовать не засохший сад, а более глубокие ароматы цветов и трав.

Она так замечталась об этом недалёком времени, что сильно вздрогнула, когда услышала приближающиеся шаги.

— Почему ты сидишь на подоконнике? — недовольно спросил муж.

Аврора, придя в себя, затаилась: а если он возьмёт да не просто поможет ей спуститься, а снимет её с подоконника, взяв на руки?

Чуда не случилось. Он стоял рядом — так, чтобы она и впрямь могла бы спокойно спрыгнуть. Без его помощи.

— Захотелось! — буркнула она, мгновенно расстроенная его бездействием по отношению к ней, так соблазнительно сидевшей на подоконнике — вообще-то, в мягких домашних брючках, обтягивающих её крепкие ножки. Уловив собственную мысль, поняла, что ещё немного — и будет сама над собой хохотать: ну-ну, соблазнительно! Но... тут же агрессивно спросила: — А что? Нельзя?

И открыла рот, когда он шагнул к окну и одним движением устроился на подоконнике — напротив неё. Немного повозившись, чтобы сесть удобней в той же позе, что и жена, он признал:

— Да, здесь интересно сидеть. И ракурс на комнату иной.

"Это ты ещё не видел одеяла на нас двоих сразу!" — чуть не проговорилась Аврора, но успела закрыть рот.

— Подышать свежим воздухом перед сном — замечательная идея, — нейтрально предложил он тему для разговора.

Но Аврора не хотела тратить время на пустышку.

— Ты уже решил, как я завтра буду работать в городе?

— Есть два варианта, — задумчиво сказал он и ненадолго замолк.

За эти секунды она лихорадочно успела обдумать эти два его варианта по-своему: "Он видел мой газон! Рассказал о нём Даниилу! И тот согласился, что мне можно выходить в город! Хоть что-то..." Но муж молчал, и она нетерпеливо подёргала его за штанину — что ближе было:

— Что значит — два варианта?

— А что ты хотела бы делать в городе? — огорошил он её.

— Лучше всего у меня получается разведение цветов! — вырвалось у неё то, что могло бы помочь в том случае, если он не видел газона.

— И как ты себе представляешь себе эту работу?

— Даниил читал мне заклинание, а я повторяла, — напомнила она ему, мучаясь от неизвестности: так видел он этот злосчастный газон — или нет?! И добавила: — Я могу читать его заклинание, как заклинание очищения, над водой, а потом поливать этой водой все газоны и клумбы в городе.

— Мы идём быстрей, — ещё задумчивей сказала Михаил.

А она должна начинать с самого начала, да ещё по всей расчищенной ими линии — призадумалась Аврора. И решилась.

— Да, я буду замедлять вас. Но, мне кажется, для меня хватит троих-четверых магов или охранников, которые будут мне помогать с водой.

Ей так хотелось рассказать ему о тех точках-светлячках, которые зажглись в толще их садовой земли! Но эксперимент на то и эксперимент, чтобы дождаться видимого результата. Завтра Аврора будет гораздо уверенней в своих силах, если сама воочию узреет ростки трав, стебли цветов и ожившие стволы декоративных кустарников, которые поливали заговорённой водой Никита и Виктор.

Вспомнив о них, Аврора тут же не преминула быстро сказать:

— Я хочу, чтобы меня в первую очередь сопровождали Никита и Виктор.

— Почему? — удивился Михаил.

— Я привыкла к ним и к их помощи в саду.

Сказала вроде конкретику, но ведь и понимать можно двояко. Но Михаил видел жену в саду, как видел и садовника с охранником, которые помогали ей в уборке.

— Хорошо, — согласился он. — Но этого мало. Тебя должны и охранять, кроме того что будут помогать с водой.

И тут она испугалась.

— А ведь воду придётся носить из коттеджа? — спросила она, чтобы подтвердить свои догадки.

— Придётся. В городе есть неразработанные для использования колодцы, но, пока мы доберёмся до их воды, пройдёт немало времени. То есть, насколько я понимаю, двое тебе нужны будут, чтобы носить воду из посёлка?

— Да, это так. Но это... не опасно для них? — ещё больше встревожилась Аврора.

Михаил глубоко ушёл в размышления, и ей это понравилось. Сидит рядом, думает о серьёзном, решая проблему. Беловолосую голову наклонил так, что усталые пряди волос свесились так, словно тоже утомлённые...

— Есть у меня один маг, — наконец заговорил он, поднимая голову. — Зовут Григорий. Я отдам его в твою группу, и вам не придётся носить воду из посёлка.

— Почему? — с невольным любопытством спросила она, сообразив, что сейчас узнает что-то новенькое о людях в команде Михаила.

— Он маг воды, его специализация — поиск и вызов воды. Таких в мире, где тебя растили, называют лозоходцами. То есть он заранее возьмёт в посёлке любую ветку, а в городе пройдётся по всем открытым участкам земли и поищет воду. Остальным членам твоей группы надо будет только взять побольше сосудов для воды. И носить её к тебе от того места, где он найдёт воду.

— Но ведь... — она запнулась, чувствуя себя глупенькой девочкой, но упрямо закончила: — Но ведь он только найдёт воду! Как же мы будем её набирать?

— Ещё раз: Григорий не только ищет воду, но и вызывает её.

— А как? Как он её вызывает? — Теперь она ощущала странное очарование сказкой наяву, в которую надо верить, ибо рассказывали ей об этом со всей серьёзностью.

— Маг воды — значит, он работает с заклинаниями, которые помогают ему вызвать воду на поверхность. Завтра увидишь всё сказанное мной в действии. Не замёрзла?

Аврора насмешливо восхитилась им: он успел заметить, что она открыла рот — спросить ещё кое о чём. И опередил её любопытство, напомнив о времени.

Ну, хорошо. С работой они определились.

Но ведь теперь настал момент, когда всё решится с постелью.

Близости она не ждала, хотя... она лукаво улыбнулась... не отказалась бы от неё. Ей сейчас важным было иное: муж должен повести себя как муж. То есть не спрятаться где-то в коттедже, выжидая, пока она уснёт, чтобы потом прийти к ней в постель. Он должен (она сглотнула от волнения) начать подготовку ко сну вместе с ней — с Авророй.

Поэтому и ответила неопределённо:

— Не знаю. Вроде нет, не замёрзла.

Он спустил ноги с подоконника.

Она замерла в ожидании.

— Тогда я...

Она чуть не разревелась от злости на первых же его словах, сразу сообразив всё.

— Михаил, — резко сказала она, а когда он, обеспокоенный её странным тоном, обернулся к ней, уже будучи стоящим возле окна, добавила: — У меня... ноги занемели. Помоги мне спрыгнуть с подоконника.

Он должен был обнять её и помочь встать на ноги, чтобы немного вот так же постоять рядом, поддерживая её, пока она не укрепится...

А он... Он! Она чуть не зарычала от возмущения, когда он протянул руку — ладонью кверху, светски и чисто по-мужски предлагая никчёмную для Авроры помощь: обопрись, мол, дорогая!.. Она ещё машинально потянулась к этой ладони, но живо отдёрнула руку и, ссутулившись, чуть не огрызнулась:

— Нет, я посижу ещё немного, а потом сама...

Немного удивлённый, он пожал плечами и, опустив руку, переспросил:

— Ты уверена, что посидишь ещё немного? Может, тебе принести плед — накинуть на плечи? Из сада идёт очень уж отчётливая прохлада.

Заботливый какой... Аврора сидела на подоконнике, чувствуя, что вот-вот не выдержит — и прямо с подоконника этого клятого прыгнет на Михаила, чтобы повалить его на пол — и отмутузить этого тупого мужчину, который не понимает, что жене нужна не только его внешняя забота, но и внимание и нежность, чёрт бы его подрал!

Она даже ладонь вскинула ко рту — испугалась, что выкрикнет это недопустимое для светской дамы выражение.

— Нет, спасибо. Чем больше замёрзну, тем лучше буду спать, — хмуро ответила она.

Пожав плечами, Михаил кивнул ей и ушёл.

А она сидела на подоконнике, злая и обиженная.

Жаль, что на этом подоконнике ничего нет. Даже горшка с цветами! Пусть даже с засохшими. Да, так даже лучше, что цветы остались бы засохшими! Она бы с великим удовольствием швырнула ему этот горшок вслед. Да даже бы сумела докинуть до только что закрывшейся двери. И пусть он откроет потом дверь и, в полном обалдении, гадает, что это вдруг случилось с женой. Она мстительно подумала, что открывать дверь ему бы пришлось очень осторожно — из опасения, что следующий горшок, возможно, полетит ему в его красивую и наглую морду!

А потом она всё же наконец истерически рассмеялась: как же мало надо, чтобы из светской дамы превратиться в нечто испускающее ругательства! Всего лишь навсего довести её до кипения полным идиотизмом! Полным непониманием, чего хочет она! Чего хочет женщина от мужа, в конце концов!

А когда остыла, вздохнула. А кто бы её ещё понял? Они ведь не настолько близки духом, чтобы понимать друг друга с полуслова. Ну, закапризничала жена, захотела посидеть в открытом оконном проёме ещё немного — и что с того?

Ладно, придётся потерпеть ещё несколько дней, если не недели и месяцы, чтобы приучить его к себе, как к жене — в её понимании, конечно.

А пока...

Хм... Она задумалась. Он, сам того не подозревая, предложил ей ещё один эксперимент. Впрочем, не предложил, а подвёл к мысли о нём.

Интересно, куда положили все горшки из-под цветов, которые обычно стояли в её спальне? Вспыхнувшая было радость от предвкушения следующего эксперимента угасла, едва она вспомнила: землю и погибшие цветы наверняка уже выбросили. Из спальни даже вытащили те каменные подставки, в которых она любовно выращивала самые экзотические цветы и кустарниковые растения. Впрочем... Она наконец спрыгнула с подоконника и подошла к стене напротив кровати. Здесь, рядом с дверью в ванную комнату, стоял стеллаж для комнатных растений. Она заглянула в кюветы цветника. Да, высохшие растения убрали, но землю оставили. Или эта та земля, которую поменяли?

Она снова хмыкнула. Проверить нетрудно. Сбегала в общую ванную комнату, набрала воды из-под крана в небольшую вазу и проговорила над ней заклинание.

И вылила во все кюветы растительного стеллажа.

Посмотрим, что будет завтра. Ну а пока...

Она ощутимо раздула ноздри носика, сощурившись — глядя на входную дверь.

Если он думает, что сможет прийти в её личную спальню, когда она уже спит, что именно тогда он снова осторожно нырнёт под своё одеяло — вроде как не желая её разбудить и, типа, незамеченным, то он здорово просчитался. Она не собирается спать. Она собирается встретить его, лёжа в постели и ожидая, когда он ляжет к ней. А чтобы на первый раз он не засмущался ("Бедненький!" — злорадно захихикала она), она собиралась при виде него отвернуться. Так, чтобы он понял: она не покушается на него!

А там потихоньку и посмотрим... сумеет ли она приручить собственного мужа к себе и к обоюдному сну в одной постели. Главное условие одной постели — с обоюдного согласия, а не потаённого, по-воровски, залезания под одеяло.

Взглянула на часы и не спеша принялась за выполнение своей идеи.

Разделась и потушила свечи. Взбила подушки и улеглась головой на ту, что ближе к стене. Затем откинула край одеяла со стороны, где ляжет Михаил. И принялась ждать.

Сна ни в одном глазу. Только сосредоточенная злость и обострённое внимание к любым движениям человека, которого она любила и которому, кажется, она нравится в последнее время — хотя бы как коллега.

Ха... Он что — ждал, когда она потушит свет?

Дверь открылась через минуту.

Она выждала, когда Михаил закроет её и подойдёт ближе к кровати.

Ага! Попался! И она снова зажгла свечу недавно выученным заклинанием.

Глава восемнадцатая

В первые мгновения Михаил замер на месте, а потом — видимо, инстинктивно — дёрнулся повернуться к двери. "Сбежать?" — ахнула Аврора.

Снова застыл, слишком явно ошеломлённый и не понимающий, что делать в такой ситуации... Секунда, другая... Всё ещё стоит на месте?..

Всё. Можно продолжать спектакль в его честь!

Абсолютно довольная, Аврора успокоилась, зевнула со сладостным подвывом и сонно спросила:

— Почему ты так долго? Я ждала, ждала... Уже и замёрзнуть успела.

Свечу она поставила так, чтобы она полностью освещала кровать, как сцену, если смотреть от двери. Поэтому, договорив, Аврора медленно завозилась, сонно же покряхтывая и отворачиваясь от мужа, чтобы лечь лицом к стене. Обняла подушку, на которой лежала головой, и с последним движением, глубоко вздохнув (так, чтобы Михаил услышал), полностью расслабилась.

Минуту спустя в комнате прошелестел шёпот:

— Спи. Свечу потушу сам.

В спальне и в самом деле секундой позже стемнело, а следом Аврора услышала поспешный шорох: муж избавлялся от одежды. Время от времени шорох стихал: Михаил прислушивался к "спящей" жене.

Аврора постаралась опустить всё ещё напряжённые плечи. Из-за того что обнимала подушку, одно плечо оставалось не прикрытым одеялом. Так что сначала Аврора дышала почти бесшумно — именно как недавно заснувшая. Но, самую капельку озябшее, плечо (окно в сад оставалось полуоткрытым) сделало своё дело, и она чуть слышно засопела.

А за спиной — тишина. И Аврора забеспокоилась. А если Михаил не поверил, что жена заснула? Если... сбежит?

Как будто на кровать надвинулось что-то настолько большое, что оно нависло над ней. Кажется, муж приблизился. Ну? Почему он остановился?

Уже насторожённая, Аврора снова напряглась. Неужели она не сумела убедить его, что уже спит, а потому не покушается на его покой и желание отдохнуть?

И затаилась: одеяло приподнялось в ногах, освободив одну её ногу до колена. Удивлённая, она ждала. И чуть не дёрнулась, когда его горячие пальцы дотронулись до её стопы. Но удержалась от движения, изумлённая до крайности. Зачем ему это...

Одеяло опять опустилось ей на ногу. Он даже пригладил его сверху, чтобы поплотней легло... Внезапная догадка заставила выдохнуть: он проверял её слова, что она замёрзла в ожидании.

Едва уловимый шелест в сторону. Куда это он?.. А, вон оно что. Михаил приподнял край одеяла со своей стороны и лёг. Та же горячая его ладонь осторожно опустилась на её неприкрытое плечо, мгновенно согревая его собственным жаром. А затем он сделал то, о чём она мечтала и чего ждала с нетерпением: опустил руку с её плеча под её живот и уже уверенно подтащил жену к себе. И замер, словно ожидая сердитого протеста.

Ох, а горячий какой... Наверное, от Даниила домой мчался со всех ног!.. Аврора с минуту, наверное, наслаждалась горячечным теплом его тела, притиснутая к нему, прежде чем размякнуть в уютном тепле и уснуть по-настоящему.

... Утром она проснулась в своё обычное время. Потянулась, лениво и радостно улыбаясь, пока ещё, со сна, не совсем понимая, почему ей так хорошо. Вспомнила и засияла: первый этап приручения собственного мужа удался на все сто!

Почти счастливая, она немного понежилась, раз за разом потягиваясь и блаженно перекатываясь с одного бока на другой.

Благо муж уже ушёл.

Когда эта мысль оформилась, Аврора резко метнулась из-под одеяла встать. Ушёл?! А почему он её не разбудил?! Он обещал взять её в город!

Лихорадочно одеваясь и обуваясь, Аврора злилась на мужа (не разбудил!) и на себя (трудно, что ли, самой было настроиться на нужный час побудки?!). Сбегала в ванную комнату и, только глядя в зеркало над раковиной, поняла, почему ей во сне было немного некомфортно: обычно на ночь она заплетала волосы в небольшую косичку, чтобы не мешали. Михаил распустил её! Почему?!

И вспомнилось недавнее. Он тогда тоже распустил ей волосы. Ему так нравится? Надо бы подумать над новой причёской, когда волосы вроде и распущены, но в то же время не мешают работе. Пока — аккуратный "хвост"... Ой! Работа!!

В коридор она выскочила так шустро, что чуть не сбила с ног горничную Ренату.

— Доброе утро, Рената! — выпалила она, чуть не пританцовывая на месте: надо бы бежать дальше, хватать на бегу что-нибудь поесть и мчаться дальше — догонять Михаила и его команду в городе, а тут удивлённая прислуга зачем-то смотрит в глаза, как будто хочет что-то сообщить.

— Доброе утро, леди Аврора, — ответила девушка. — Господин просил передать, что ваша группа соберётся через сорок минут.

По инерции, не сразу сообразив, что именно она услышала, Аврора чуть не переспросила: "Какая группа!" Но удержалась от уточнения. Дошло. "Ваша! Ваша группа!" Муж, кажется, сделал ей послабление, учитывая, что она привыкла просыпаться позже. И поэтому те, кто будет работать с нею, соберутся тогда, когда удобно ей.

Надо бы вызнать, во сколько он вообще уходит, и тоже приучаться к такому расписанию. А то перед... своей группой неудобно.

А сейчас, значит, торопиться необязательно? В любом случае, хочется быть немедленно готовой ко всему. И Аврора взволнованно решила: позавтракает и будет сама ждать свою команду!.. Как будто расслышав её мысли, Рената добавила:

— Завтрак будет готов через пятнадцать минут.

— Ты за этим шла ко мне, — утвердительно сказала Аврора.

— Да, — ответила девушка и, слегка поклонившись — почти кивнув, развернулась уйти в столовую залу.

Аврора осталась на месте, внезапно стреноженная новыми правилами в своей жизни. А потом вспомнила — и бегом вернулась в свою комнату. Стеллаж-цветник! При виде травы и будущих цветов, угадываемых в зелёных плетях, скрывших все его полки, Аврора рот открыла, созерцая чудо, сделанное её руками. И заклинанием Даниила — напомнила она себе.

Видел ли Михаил это чудо? Он ведь выходил из её комнаты мимо домашнего цветника. Видел ли? Понял ли? Понравилось ли ему, что жена не ждёт, что ей объяснят до мелочи всё, что нужно сделать?

Дверь за спиной стукнула, закрывшись. Аврора вздрогнула, оглянулась.

Может, она зря согласилась сразу на работу в городе? Может, надо было сначала заставить вновь зацвести все коттеджные сады?..

Ну уж нет. Если уж согласилась на одно, не надо отказываться, идти на попятную.

Она вновь подошла к зеркалу. Женщина, взглянувшая на неё, и правда была жёстче той, которую Аврора ещё помнила. И волосы... Она до сих пор не верила, что белый цвет — знак сильного мага. Хм... Если она сильный маг и близко к тому, что можно назвать сильной женщиной, значит — можно приступать ко второму этапу приручения собственного мужа. Правда, при одном маленьком, но весьма необходимом условии.

Придёт ли сегодня к ней в это же время Михаил, если он теперь знает, что она дожидается его, чтобы уснуть вместе с ним? Или струсит? И придёт позже, чтобы быть уверенным, что она уже заснула?

Почему он не хочет хотя бы чисто по-супружески жить с нею? Ему же понравилось... Он маг... Аврора задумчиво прикусила губу, видя в зеркале собственное отражение, а рядом с ним — бледную тень мужа. Маг... Может, дело всё в этом? Может, он, как маг, не может быть рядом с ней? Но Елена с Андреем...

Он ходит каждый вечер к Даниилу. Сбегать к старику? Узнать то, что скрывает муж. Если Даниил захочет выдать тайну Михаила. А если нет никакой тайны?

Аврора помотала головой. Хватит. Надо дождаться вечера и Михаила — в то время, в которое он придёт к ней. Тогда можно будет действовать в зависимости от результата сегодняшнего вечера.

И, найдя городскую сумочку, на всякий случай вооружилась всем необходимым, что может понадобиться в городе только ей.

Григорием оказался знакомый ей по встречам в коттедже молодой мужчина — высокий, поджарый (явно занимался каким-то спортом). Белые волосы коротко стрижены и непокорно торчат "ёжиком". Симпатичный. Аврора даже вспомнила его жену — Галину, круглолицую блондинку, всегда улыбчивую и добродушную.

Он дожидался её у выхода в город — вместе с Никитой и Виктором. При них, как ни странно, оказалась и Рената. Аврора невольно пригляделась к её волосам, о чём раньше не задумывалась: всё правильно — светло-русые, причём эта "светлость" пролегала по всем гладко зачёсанным волосам отдельными прядками. Начинающий маг?

— Вы видели? — взволнованно спросил Никита, едва они только поздоровались. — Выходили в сад? Все наши цветники и клумбы покрылись растительностью!

— Нет, пока не выходила. А кусты? Кусты, которые ты поливал? Что с ними?

— Верхние сучья и стволы придётся убрать — они совсем засохли, но снизу, на тех же корнях, поднимаются другие! — совершенно счастливый, встрял Виктор.

— Честно говоря, я тут подумала, что надо было всё-таки начать с садов, — призналась Аврора, тоже счастливая: оказывается — это замечательно, когда вокруг тебя единомышленники, которые мечтают о том же, что и она.

— Если город начнёт очищаться, это повлияет и на сады посёлка, — вмешался Григорий. — Так что не беспокойтесь, леди Аврора. Вместе с городом параллельно будут оживать и наши сады.

Она огляделась: что бы такого взять, кроме своей сумочки, висящей через плечо? Но выяснилось, что мужчины прихватили с собой вёдра и какие-то небольшие ломики, Рената держала вёдра пустые, а мужчины — полные. Как поняла Аврора — из нетерпения. Хозяйке вёдер не дали: у неё своя работа.

Первым делом, конечно, дошли до газона, который она уже поливала. Кажется, он становится определённой точкой отсчёта для работы. Трое из её группы, будто примагниченные, травой, тянувшейся кверху, некоторое время ходили вдоль газона с умилёнными улыбками. Первым опомнился Григорий. Посмеявшись над сотоварищами, он отошёл в сторону и подозвал Аврору.

— Леди Аврора, нам надо определиться с той землёй, которую вы будете очищать.

— А разве мы будем чистить не всё подряд? — удивилась она.

— А... Я неправильно выразился, леди Аврора. — Он оглянулся. — Нам надо выбрать несколько участков. В центре площади из этих участков я найду и вызову воду. И тогда нам будет легче разносить её по всем участкам земли.

Она только вздохнула. Ну да. Так и надо. Это не она — со своей сплошной импровизацией. Григорий же человек деловой, вот он и подошёл к делу с примерными представлениями о том, как надо её организовать.

Полчаса ушло на то, чтобы определиться со всеми участками, которые сумеют сегодня обработать. Затем Григорий, попросив отойти от него подальше, чтобы не сбивать с поиска, взял ветку, принесённую из собственного сада, и приступил к работе.

Оказалось, что интересно, как он работает, не только Авроре. Устроившись на бордюре одной из клумб, остальные четверо внимательно следили за ним.

Начал Григорий с переулка между двумя домами. Опустив кончик своей ветки к мостовой, он сначала просто постоял, словно прислушиваясь. Затем — он всё ещё стоял неподвижно — ветка словно сама дрогнула в его руках. Зрители, сидевшие, затаив дыхание, общим вздохом встретили это краткое движение. Пауза. Довольно долгая. Затем ветка, будто решившись, медленно сделала полукруг. Григорий так и не пошевельнулся.

— А почему он сам не ищет? — прошептала Аврора. — Мне казалось, он будет тыкать по дороге и так проверять её на наличие воды.

— В основном он прислушивается к самой ветке и к своим рукам, если ветка не слишком... чувствительная.

— Я думала — он, как маг, будет работать с заклинанием, — призналась Аврора.

Никита покачал головой, не отрывая взгляда от ветки.

— Его магия — магия воды. Он потихоньку, невидимо для наших глаз, вливает в ветку свои силы, делая её более отзывчивой для воды. Может, и заклинания использует. Но я отсюда вижу, что он не разговаривает. Если только не мысленно...

Авроре показалось — она заметила, как гнутая ветка внезапно так потянулась в сторону, что даже выпрямилась. Григорий не спеша зашагал туда, куда (уже понятно для зрителей) указывала странная проводница. Возможный близкий выход воды нашёлся на пешеходной дорожке, причём очень удачно — почти сразу за бордюром. Что значит: вода будет выливаться чуть сверху вниз — удобно для набора в вёдра.

Сначала Григорий, как почудилось Авроре, был чем-то недоволен. Он хмурил брови, глядя на поверхность, в которую тыкалась его ветка. Потом что-то явно проговорил — очень тихо.

Никита будто эхом повторил за ним:

— Есть, но глубоко.

Впрочем, это известие группу всё равно обрадовало.

Как-то незаметно Никита начал командовать в группе, за что Аврора была ему очень благодарна. Он сразу велел Ренате стоять у будущего источника воды, подставляя вёдра под струю вёдра. Мужчины же должны были носить их к земле, после того как Аврора насытит воду заклинанием Даниила. Чтобы Авроре не нагибаться к вёдрам, чтобы её спина не устала, мужчины разыскали в одном из пустых домов нечто вроде невысокой тумбочки и поставили на пешеходную дорожку, едва только из камней этой дорожки начала сочиться вода. Григорий ни на кого не обращал внимания, полностью сосредоточившись на ветке, которую держал теперь обеими руками.

Остальные понаблюдали за тем, как постепенно темнеет от воды каменистая дорожка. Аврора уже стояла и, глядя на просачивавшуюся воду, чуть ли не вдохновенно читала заклинание над полными вёдрами. Виктор быстро отнёс готовую воду к газонам и клумбам, а Никита решительно взялся за ломик и подошёл к Григорию. Тот будто не замечал его, а садовник немедленно принялся выламывать верхний слой дорожки, помогая воде с выходом на поверхность.

Вскоре Рената и Аврора с восторгом наблюдали, как вода набирает силу и уже рывками выливается между камнями. Первой спохватилась Рената. Она цапнула свои вёдра и побежала к фонтанчикам. Поскольку вода, принесённая из посёлка, закончилась, Аврора тоже заторопилась к вызванному Григорием роднику.

Первую воду наливали в вёдра — грязную, с мелким мусором, плавающим на поверхности. Никого это не смущало. Набранную воду ставили на тумбочку, Аврора держала над покачивающейся поверхностью ладони и отчётливо проговаривала заклинание. Как только она чувствовала, что вода наполнилась необходимой силой, взглядывала на того, кто дожидался рядом, и мужчины прихватывали вёдра и бегом бежали к намеченным участкам земли.

Григорий стоял над вытекающей водой, продолжая сосредоточенно вглядываться в точку, известную только ему. Выглядел он таким суровым, что ему не хватало только разметавшейся гривы волос вместо его "ёжика", чтобы узнать в нём Зевса-олимпийца — так насмешливо решила Аврора. Тем не менее, его взгляд продолжал действовать: вода вырывалась уже не только взбулькивающими толчками, но росла, будто и впрямь фонтан, но ровный. Он напомнил Авроре гладкую струю воды из садового шланга.

Вскоре Григорий добился того, чтобы вода била в воздух на полметра, и лишь затем отошёл от места выхода её на поверхность.

— Леди Аврора, — чуть осипшим голосом позвал он, — вы не устали?

— Пока нет, — отозвалась она, хотя ладони, которые приходилось держать на весу, уже начинали подрагивать. Но желание успеть заклясть воду на площадь земли побольше подгоняло её азартом.

— А отдохнуть придётся, — вмешался Виктор. — Время обеда. Возвращаемся домой.

— Как это — возвращаемся? — даже возмутилась Аврора. — Я думала, мы будем обедать здесь же!

И уставилась на Ренату. Та улыбнулась и пожала плечами.

— Господин оставил чёткие инструкции, — объяснила девушка, словно извиняясь. — Пока мы идём к дому, ваши руки отдыхают. То же — с обедом: вы отдыхаете — уже сидя. Потом — снова сюда. Вот и всё.

— А я думала... — с небольшим разочарованием протянула она.

— Леди Аврора, смилуйтесь! — засмеялся Виктор. — Работа хоть и не слишком тяжёлая, но мы проголодались!

— А вода? — оглянулась Аврора на всё ещё бьющуюся из земли струю, уже светлеющую до прозрачности и без земляного мусора.

Григорий улыбнулся — без насмешки и доброжелательно.

— Теперь эта вода здесь будет всегда. Возможно, чуть позже мы устроим здесь бассейн. И то же самое будет с другими источниками. А когда сюда приедут переселенцы, будет удобно подсоединяться к этим источникам, чтобы провести воду в дома.

— То есть мы делаем сразу два дела? — спросила Аврора.

— Конечно.

— Но ведь этих источников будет маловато для целого города. Как раньше жил этот город? Тоже брал воду только из подземных родников?

— Нет. С восточной стороны при городе есть небольшое озеро. Оно сейчас высохло. А поднимаемая вода должна постепенно заполнить его и вызвать своим появлением другие источники — с его дна. Так что, когда город начнёт заселяться, он уже будет с водой. Останется лишь построить очищающие станции.

Аврора шла рядом с Григорием впереди всей команды и внимательно слушала его. Он говорил довольно просто, чтобы она поняла его объяснения. Но внутри неё всё холодело от растущего постижения, за какую громадную работу взялся Михаил, решив восстановить этот заброшенный когда-то город. Мало того — восстановить, его ещё надо очистить от противника — от врага по имени хаос. Первоначальное восхищение Михаилом перерастало в какой-то необычайный ужас перед его задумкой: это не слишком ли посильная идея для группы людей, пусть их и насчитывается около сотни с лишним?

Когда вошли в коттедж, Рената побежала проверять, успела ли к их приходу приготовиться Нина. А Аврора спохватилась и твёрдо сказала своей группе:

— Мы обедаем вместе!

Григорий только улыбнулся на это заявление, а вот садовник и охранник переглянулись, а потом уставились на мага воды. Аврора удивилась: её требования мало? Надо обязательно спроситься у мага?.. Потом сообразила: она разрешила им, как маг, недавно осознавший себя магом. Поэтому они обратились за разрешением к человеку, которому известны изначальные законы данного общества.

— Да, — сказал Григорий, — я согласен пообедать всей группой. Тем более что надо обсудить некоторые стороны нашей работы. А пока Рената узнаёт насчёт обеда, мне бы хотелось посмотреть на ваши эксперименты, о которых мне все уши прожужжали.

Никита и Виктор чуть не рванули с места в карьер, забывшись. Аврора одёргивать их не стала, а более сдержанно пригласила Григория в сад. Маг воды вёл себя привычно спокойно. И сразу предложил ей руку. Так они обошли все места в саду, которые хоть и не цвели буйным цветом, но выглядели завораживающе на сером фоне видимой разрухи.

Вернувшись к крыльцу, Григорий вынес вердикт:

— Превосходно! Я ожидал менее впечатляющего результата, хоть ваши люди и восхваляли цветники так, что можно бы и было им поверить. Так что — да, я впечатлён. И теперь понимаю, почему Михаил решился на более грандиозный эксперимент с вашим участием — уже в самом городе.

Аврора зарделась так, словно он похвалил лично её.

За обедом, где только Григорий сидел близко к ней, а остальные (кроме Ренаты, отказавшейся сидеть за общим столом) умудрились отсесть так, что только их негромкий говор напоминал, что за столом есть ещё едоки, Григорий спросил её:

— Сейчас, когда вы сидите и расслабились, как ощущения? Рукам... не тяжело?

— Есть немного, — призналась Аврора. — Но, я думаю, у меня есть впереди вечер и ночь, чтобы успеть отдохнуть. В конце концов, мне досталась не самая тяжёлая работа, в отличие от мужчин.

— Боевой настрой? — улыбнулся Григорий. — Рад, что вы с нами.

Аврора не нашлась, что ему ответить, поскольку реплика оказалась двусмысленной. Ведь маг воды знал, что она и так была с ними — с командой Михаила, разве что при одном условии: она не ведала о том, что её задействовали в восстановлении города... Или он имел в виду именно осознанное желание участвовать в этом деле?..

После обеда, прежде чем пойти в город и продолжить очищение земли, они снова — причём по желанию Григория, пошли в сад и обошли зеленеющие участки. Глядя на спокойного Григория, Аврора не выдержала:

— Хотите, я как-нибудь приду в ваш сад?

Договаривать — зачем, не стала. Он и так понял.

— Пока — нет, — всё так же бесстрастно улыбаясь, ответил он. — Я ценю ваш порыв, но силы, какими бы они ни были мощными, имеют тенденцию иссякать. Поэтому сначала вы должны привыкнуть к той нагрузке, которая ложится на ваши плечи в городе. А уж потом решать, хочется ли вам что-то делать помимо работы.

— Логично, — только и сумела сказать Аврора.

И снова началась будничная, но такая радостная работа!

Теперь, когда времени не надо было терять на извлечение воды, Авроре пришлось сосредоточиться на своём желании очистить воду, а вместе с ней и землю. Порой наполнить силой стабильности воду не получалось, и она виновато краснела — задумалась и "соскочила" с сосредоточенности, и вода не получила её сил! Григорий, неизменно стоявший рядом и следивший за процессом, утешал:

— Это нормально для начинающего мага — терять сосредоточенность на одном деле или одной мысли. Продолжайте читать заклинания, леди Аврора. И не бойтесь, если обнаруживаете, что думаете не о том.

Пару раз Авроре показалось, что маг воды не просто так прикреплён к её группе. В смысле, не только для того чтобы искать подземные источники и магически вызывать их на поверхность земли. Почему-то чем дальше, тем ей больше казалось, что Григорий выбран Михаилом ещё и для того, чтобы проследить за ней. Только в чём? Или она становится подозрительной из глупой мнительности? Ведь вода и в самом деле нужна.

И только вечером, когда мышцы постоянно вытянутых рук болезненно заныли, она начала понимать, что делал Григорий. Он продолжал обучение, начатое Михаилом. Он направлял, объяснял, даже исправлял, следил за тем, как она использует свои навыки и те теоретические знания, которые получила по книгам. Осторожно, словно опытный тренер, маг воды совершенствовал её умения!

Она очень удивилась, когда догадалась о том. И пригляделась — естественно, так, чтобы он не догадался. Дело было под конец вечера, и, приглядевшись, она немедленно снова напортачила: забывшись, не сумела правильно использовать заклинание Даниила. Григорий тут же напомнил ей о сосредоточенности. И Аврора виновато и в то же время с облегчением улыбнулась ему, снова взявшись за чтение магических слов.

Когда на улицы города начала наползать вечерняя тьма, когда от домов на дороги начали наплывать почти чёрные тени, Григорий намекнул, спросив:

— Леди Аврора, нам не пора домой?

— А разве мы не будем все участки поливать? — Аврора устало выпрямилась: последние полчаса, как она ни старалась, постоянно стояла ссутуленной.

— Что вы! Мы нашли эти участки не для того, чтобы все сразу пустить в ход, а для того чтобы видеть поле нашей деятельности. Закончим завтра. Сейчас уже плохо видно всё вокруг даже для магического зрения.

Постояв немного с устало опущенными руками, Аврора, смеясь над собой, согласилась:

— Думаю, вы правы. Пора.

Они обошли два дома, которые успели пройти. И замерли, выйдя к тому, первому: здесь стояла вся команда Михаила — с ним во главе. Маги радостно окликали друг друга, чтобы показать, где и в каком месте трава за сутки выросла выше и гуще.

Михаил, как его и объяснили Авроре, явил себя очень чувствительным. Будучи за спинами своих магов, он сразу оглянулся, едва группа Авроры вышла на ту же улицу.

Кивнув Григорию, который немедленно отошёл от его жены — в поисках своей, Михаил приблизился к Авроре и предложил ей руку, чтобы отвести домой.

— А потом к Даниилу? — спросила она. — Или сначала поужинаем вместе?

— Тебе бы хотелось поужинать вместе со мной? — задумчиво уточнил муж.

— Хотелось бы, — решительно ответила она. — Теперь у нас есть общее дело, которое мне интересно обсудить с тобой.

— Если так, то это хорошо.

С этими не вполне многозначащими словами Михаил ввёл Аврору в коттедж, а затем оставил в её личной спальне — переодеться к ужину.

Глава девятнадцатая

В доме приёмных родителей тоже была прислуга. И два года, проведённых Авророй в качестве жены, продолжили её безразличное отношение к охранникам, к садовнику Никите и домашней обслуге. Но после первого же "рабочего дня" Аврора заметила, что ей легко общаться со всеми в своей группе. Только не с Григорием. Его отстранённая доброжелательность и её саму заставляла держаться на расстоянии, в рамках привычных правил. И лишь вечером она сообразила: что Никита и Виктор, что Рената — все они искренне радовались успехам и в городе, и в саду коттеджа. Поэтому ей было немного неловко перед Григорием: несмотря на видимую общность и некоторые поведенческие вольности между магами, несколько человек среди них явно были из так называемого высшего общества — причём наверняка из старинных семей или родов. Григорий был, кажется, из последних.

Немного озадаченная, Аврора решила чуть позже порасспрашивать о том Елену. А пока смущённо думала о той неловкости, которую испытывала, когда "младшие" члены группы ждали от неё того же искреннего отклика на чудесный результат, что в саду коттеджа, а она стеснялась своей реакции при Григории. Он улыбался чаще безразлично, разве что по отношению к Авроре либо уважительно, либо сочувственно к её плохим пока знаниям. Приходилось при нём вести себя соответствующе, невольно отгораживаясь от "младших" (как она их про себя называла) стеной, невидимой, но ощутимой.

Наблюдая за всеми исподтишка, Аврора с облегчением сообразила: "младшие" приняли правила игры. При Григории они общались с ней почтительно. Но, едва вечером они переступили порог "своего" коттеджа и ринулись в сад посмотреть, что в нём происходит, никто из них не удивился, когда Аврора помчалась следом, словно обычная девчонка. Улыбнулись и приняли в компанию.

А ведь поначалу "младшие" (видела Аврора) тоже пытались вести себя с Григорием достаточно независимо. Но быстро "отступили". Его непоколебимая отстранённость, порой ледяная, когда он вроде как не замечал взглядов на себя или "не слышал" обращённого к нему вопроса, а то и присутствия "младших" рядом с собой, тут же заставили их держаться перед ним с осторожной почтительностью.

Она даже подумала: "А если бы "младшие" были полноценными магами, вёл бы себя Григорий таким образом?" Но до точного ответа должно было бы пройти немало времени — времени магического становления "младших", так что Аврора отбросила все эти праздные мысли и сосредоточилась на Михаиле.

Они поужинали вместе, и муж подробно расспросил её, как прошёл первый рабочий день. О своих наблюдениях над взаимоотношениями в группе Аврора умолчала, но рассказала, что именно они делали в переулках, отобранных Григорием для работы. Михаил одобрил тактику группы и после ужина повторил, что уходит к Даниилу.

Аврора кивнула.

— Я помню.

Ушёл Михаил через сад, и она втайне помечтала, что вся выжившая, благодаря ей, зелень будет постоянно напоминать ему о жене... Выждав немного, она тоже заторопилась в сад, со слегка ироничной улыбкой предполагая, кого и что увидит там.

И оказалась права: Никита и Виктор расстарались и успели подготовить к работе участки сада, всерьёз вознамерившись, если хозяйка позволит, постепенно привести его в нормальное состояние. Судя по репликам, которые Аврора успела услышать, спускаясь к ним, они побаивались, что хозяйку переманят к себе владельцы других коттеджей. Она улыбалась: только вчера они мечтали, что она сумеет помочь всем. А сегодня боятся, что из-за работы в городе её личных сил не хватит на собственный сад...

Сбоку от крыльца стояло несколько вёдер. Полных. Ага... Они всё-таки надеялись уговорить её. Или так хорошо знали, что она сама не выдержит? Аврора подвигала плечами. Да, устала. Но устали и они, бегавшие с тяжёлыми вёдрами на огромные расстояния. И... уже сейчас готовы к труду. Так что и она не устала — во всяком случае, настолько, чтобы не попробовать по частям отвоевать у хаоса личный сад.

— С чего начнём? — окликнула она "младших", которые стояли неподалёку, спиной к ней, и что-то обсуждали, глядя на ту дорожку, по которой она когда-то давно, как ей сейчас казалось, шла навстречу неожиданной для себя опасности.

Они обернулись к ней и поспешили к крыльцу, расцветая улыбками при виде хозяйки, уже стоявшей, чуть склонившись над их вёдрами с водой — раскинув руки и держа ладони раскрытыми.

— Для вас дополнительная работа не будет утомительной, леди Аврора? — тем не менее, забеспокоился садовник.

Аврора пропустила мимо ушей этот вопрос, договаривая заклинание. Сообразив, в чём дело, затаили дыхание и Никита, и Виктор. Наконец она опустила очень уж быстро отяжелевшие руки и кивнула Никите.

— Отвечу на твой вопрос завтра, когда точно буду знать ответ.

Мужчины засмеялись и подняли вёдра. Пока они уходили, с крыльца скатилась запыхавшаяся Рената и взволнованно обратилась к хозяйке:

— Леди Аврора, в нашем саду мы будем работать, как работали в городе?

— Ты тоже хочешь присоединиться?

— Конечно, леди Аврора!

— Тогда достань нам ещё вёдер. Пока мужчины поливают, я заговорю следующие... Хм. Да. Мы работаем, как в городе.

Девушка снова убежала в дом — к Нине, сообразила Аврора. И принялась ждать, кто первым к ней подойдёт: Рената или мужчины с опустошёнными на участках вёдрами. И загляделась на закат, расслабленно опустив руки. Ещё немного, и солнце, бредущее между чёрными ветвями, опадёт, и наступит вечер. Её группа, без Григория, закончит до темноты, сколько успеет. Все вернутся в дом, и Аврора — она усмехнулась своему нетерпению — начнёт готовиться к сонно-постельному свиданию с мужем... На "пока" она отодвинула мысли о Михаиле, потому что не хотела, чтобы "младшие" видели, как она улыбается. Эта улыбка — слишком личное. Она только для... него...

Так что сейчас она вдруг подумала: несмотря на Григория, вынуждавшего её своим присутствием стесняться своих "младших", ей очень понравилось работать в группе. До недавнего времени, последние два года, она пребывала, сама того не сознавая, в самом настоящем одиночестве. И среди тех, кто так доброжелательно расположен к ней, то есть среди "младших", она чувствует себя почти счастливой. Потому что у них и у неё общая цель? Возможно. Но, что бы там ни было, она хотела бы и далее быть... востребованной... Додумала и тут же поймала себя на мысли: а ведь и правда, хочется, чтобы сад побыстрей восстановился. И только потому, судя по всему, что, каждый раз попадая в сад, Михаил будет знать, что вся эта роскошная зелень — дело рук его жены.

От земли потянуло холодком и запахами прелой травы и листвы, когда из коттеджа выбежали Нина и Рената. Выбежали — конечно, с натяжкой, поскольку несли в руках заполненные водой сосуды: не только два ведра, но и пластиковые бутыли — примерно такие, которые сама Аврора забрала для первой своей вылазки в город.

До возвращения мужчин, которым ещё надо было набрать воды в опустевшие вёдра, Аврора успела проговорить заклинание Даниила над новыми сосудами, и женщины энергично потащили воду туда, куда хозяйка им указала. А когда опять появилась небольшая пауза для отдыха рук, Аврора сообразила: она уже не только чувствует наполненность воды личной магией; видимо, постепенно она начинает проговаривать заклинание так, что может даже отвлекаться от самого процесса наполнения. Например, думать о своём.

Это открытие так её удивило, что она не преминула тут же приглядеться к нему и выяснить, что проговаривание заклинания не всегда проходит уверенно. Иногда наполнения не получалось, пока она думала о постороннем. Иногда — легко. Немного удивлённая, Аврора попыталась отследить, каким образом всё происходит.

Но новый эксперимент пришёлся бы на конец работы: в саду совсем стемнело. Поэтому она пока отказалась от его проведения.

Обсуждая, что они увидят завтра утром в саду, все три женщины вошли в коттедж — мужчины побежали куда-то в пристрой, где, как знала Аврора, хранились садовые инструменты и удобрения.

— Умываться, — объяснила Нина.

Углубляться в подробности Аврора не стала. Если Нина и Рената живо обсуждали вечернюю работу, то она несколько смущённо размышляла о том, что усталость, которой она в азарте почти не ощущала, сейчас буквально навалилась (или ввалилась в её руки?).

Повезло. Когда она остановилась у двери в общие с Михаилом личные апартаменты, Нина вдруг строго сказала:

— Леди Аврора, я сейчас приду к вам и помогу приготовить ванну.

Аврора от неожиданности простецки вытаращила на неё глаза, а повариха добавила, объясняя:

— Принесу вам мазь, чтобы убрать мышечную боль от усталости. Я ведь видела, как вы напряжённо стояли, читая заклинание. А пока вы будете втирать её, положу в воду зелье от общего утомления.

Через час посвежевшая и, по впечатлениям, сбросившая с плеч груз работы Аврора с предвкушением готовилась к встрече с мужем. Теперь она немного понимала его: после такой работы в городе трудно думать о сексе — она была откровенна с собой. Но он мужчина. И ему наверняка хочется, чтобы его жена... Аврора была мало сведуща в том, что нужно такому мужчине, как Михаил, но... На всякий случай она надела короткую кружевную сорочку, хихикая над собой: это всё для него — ну, если ему возжелается, когда он снова придвинет её к себе и внезапно обнаружит, что она не в привычной, довольно закрытой пижамке. Она расчесала волосы и не стала заплетать ночную косичку. Руки были восхитительно легки, и она чуть спрыснула их (по капельке в изгиб локтя) туалетной водой без резкого аромата, но с растительными интонациями: всё ей чудился в этом приятном прохладном запахе привкус трав и цветов, растущих у речной воды.

Она приказала себе не ждать Михаила, а засыпать, потому что надо с утра встать, как подобает деловой даме — выспавшейся и готовой к тому, чтобы изменять целый мир в лице огромного города. Если муж явится поздно, она всё равно успеет проснуться и насладиться его нежностью. Хотя бы в том, что они будут спать вместе. Но, засыпая и даже чувствуя приход сна, она всё ещё неудержимо улыбалась, представляя, как Михаил входит в её личную спальню, подозрительно прислушивается и присматривается к кровати, а потом крадучись приближается к ней...

... Ночью посёлок уцелел лишь благодаря охраннику Виктору.

Тот с напарником ближе к рассвету, когда звёзды поисчезали с бледнеющей синевы ночного неба, обошёл всё поместье, а напоследок (по инструкции) не просто заглянул в коттедж, а обследовал все залы, лоджии, рекреации, коридоры, послав напарника проверить служебные помещения. Ходил Виктор почти бесшумно, внимательно прислушиваясь к заспанной, ночной тишине вокруг.

Невнятный шелест в личных хозяйских покоях заставил его остановиться и замереть у входной двери в апартаменты. С минуту Виктор и подошедший напарник тщетно вслушивались, пытаясь понять, что происходит за закрытой дверью...

Виктор знал, что хозяин коттеджа этой ночью не приходил домой. Возможно, как это раньше бывало, господин засиделся у мага Даниила, да и остался переночевать у старика, благо там у хозяина и своё место на всякий случай имеется — голову приклонить. Хозяйка же спала в личной спальне. Откуда же эти странные звуки?

Посомневавшись немного, Виктор переговорил с напарником и осторожно потянул за дверную ручку. Подняв фонари, оба встали на пороге, разглядывая помещение — общую комнату между спальнями. Наконец, не сговариваясь, переглянулись: внимание обоих привлекло кресло, едва видимое в беловато-синеватых лучах луны.

Именно от него исходили странные звуки, теперь трансформировавшиеся в плохо понятные слова, которые повторялись из раза в раз шёпотом.

А когда Виктор сумел понять, что выговаривает фигурка, скрючившаяся в кресле, сумел вычленить из монотонно шелестящего потока отдельные слова, которые, впрочем, повторялись, он немедленно послал напарника за Ниной, а сам побежал к креслу.

Но, встав рядом, растерялся, совершенно не понимая, что делать дальше.

Леди сидела в кресле, забравшись в него с ногами, и только лихорадочно шептала:

— Я спокойна... я спокойна... я спокойна...

— Леди Аврора... — попытался охранник дозваться хозяйку коттеджа.

— Я спокойна... я спокойна...

И Виктор отказался что-либо делать или говорить, надеясь на скорый приход поварихи Нины... На его счастье, прибежала она не одна, а с Ренатой. Едва взглянув на хозяйку, Нина послала девушку к соседям, за леди Еленой, а сама побежала на кухню — готовить успокаивающее питьё.

Снова оставшись один на один с хозяйкой, которая будто спала и никого не видела, но продолжала повторять то, что приводило его чуть не в ужас, Виктор несколько раз посматривал на напарника. Послать бы его за хозяином! Но тот раз и навсегда велел не беспокоить его, когда он в доме Даниила.

Когда леди Елена появилась на пороге хозяйских апартаментов, она на мгновения замерла, услышав тонкий стеклянный звон: повариха поила Аврору своим напитком на успокаивающих травах, и зубы хозяйки мелко-мелко дребезжали о стекло стакана.

Соседка, мягко ступая по коврам, подошла к хозяйке коттеджа в тот момента, когда та, давясь, сумела-таки выпить предложенное ей зелье, но в себя не пришла, снова с закрытыми глазами продолжая словно наговаривать личное заклинание:

— Я спокойна... я спокойна...

— Давно она это говорит? — негромко спросила Елена, не оглядываясь.

— С полчаса, — ответил Виктор, стоявший за её спиной. — Я пришёл — она уже говорила. Может, говорила и до моего прихода.

— Не пробовали спрашивать, что её напугало?

— Она... не откликается.

— Понятно. Выйдите все.

Приказа соседки никто не ослушался.

Когда комната опустела, Елена внимательно пригляделась к креслу и, сочтя, что оно достаточно широкое, и слегка оттеснив Аврору к высокому подлокотнику, втиснулась на сиденье рядом с ней. Одной рукой соседка теперь обнимала шепчущую Аврору, другую подняла над её головой — раскрытой ладонью так, словно хотела поймать её. Совсем как та читала заклинание над водой.

Покосилась на приоткрывшуюся дверь. Нерешительно вошёл Андрей.

— Я принёс твой бальзам.

— Пока не нужно. Повариха споила ей успокаивающее. Может, чуть позже? Оставь на столике. Возьму, если что.

— Елена...

— Да?

— Это не опасно для посёлка?

— Теперь — нет. Я рядом.

— Может, сбегать за Михаилом?

— Не уверена, что идея хорошая.

— Но он должен знать!

— Если бы был должен, был бы сейчас возле жены. Иди спать. Если надо будет, позову тебя.

Андрей покивал и осторожно, стараясь не шуметь, закрыл дверь.

"Жутковатый диалог получился, — вынуждена была признать Елена. — Если учесть, что он происходил на фоне шёпота Авроры. Что случилось с ней? Или... что она видела во сне из того, что её могло напугать?"

Будто услышав её, а скорей всего — по причине нависающей над её головой ладони Елены, Аврора вскоре замолкла. Помедлив, Елена опустила ладонь и сделала мягкое движение, словно погладила её по голове, а потом ту же ладонь устроила на затылке подруги. Аврора глубоко вздохнула и прошептала:

— Я сплю — и ты мне снишься?

— Нет, я сижу с тобой в одном кресле, — спокойно ответила Елена, не собираясь говорить с нею в одном тоне, а потому высказываясь в полный голос, хоть и приглушённый из-за близости к хозяйке коттеджа.

— А как... ты здесь очутилась?

— У тебя в прислугах есть девушка. Рената, кажется. Её послали ко мне твои охранники. Они испугались, что ты что-то шепчешь.

— Извини, Елена. Я, наверное, оденусь, а то мне... неловко.

— Не возражаю, — с едва уловимой усмешкой отозвалась соседка и встала, чтобы Авроре легче было подняться с кресла.

Пока Аврора бегала к себе одеваться, Елена подошла к входной двери апартаментов и быстро перечислила поварихе Нине, что от неё требуется. Та поспешила выполнять приказ. А охранники переглянулись и испросили у леди Елены позволения продолжить службу: за окнами быстро светлело.

Когда Аврора вернулась в гостиную апартаментов, Елена уже сидела за накрытым чайным столиком и, распоряжаясь небольшим чайничком, ставила с подноса принесённые Ниной чашки и вазочки со сластями.

При виде чуть смущённой и нерешительной Авроры Елена снова усмехнулась.

— Не бойся. Сегодня спаивать не буду. Садись. Пей чай и рассказывай.

— Я не дала тебе выспаться, — пролепетала та.

— Зато моё любопытство будет удовлетворено. Где Михаил?

Аврора метнула взгляд на кровать в дальнем углу апартаментов. Пожала плечами.

— Не пришёл.

Елена по-охотничьи сузила глаза на неё, но промолчала и налила в чашку горячего чаю. Некоторое время они молчали, потом соседка спокойно предложила:

— Не расскажешь, что случилось?

— Да... ничего, — неохотно ответила Аврора, задумчиво (взять — не взять?) глядя на вазочку с домашним печеньем. — А почему... почему все так всполошились?

— Так, Аврора, — чуть ли не зловеще протянула Елена. — Ты хочешь, чтобы я тебе с самого начала всё объяснила? Хорошо. Итак, ко мне прибежала твоя Рената, до смерти перепуганная. Сказала — ты сидишь в кресле и повторяешь одно и то же: "Я спокойна". Так ты мне не объяснишь, что тебя испугало во сне, если ты постоянно повторяла, что ты хочешь успокоиться? И явно боялась за нас всех?

Аврора помолчала, словно примериваясь к рассказанному, а потом вздохнула.

— Мне приснился сон, что я плачу. И во сне... — она бледно улыбнулась. — Во сне я начала себя уговаривать не плакать, потому что это плохо для всех в посёлке. Потом вспомнила, что можно повторять какую-то фразу, как мантру, и таким образом успокоиться. Я и начала... Значит, вот как? Я повторяла так, что... И пересела... Надо же... Из своей спальни... сюда.

— Надо же... — медленно сказала Елена. — Ты и во сне боялась за всех нас... А ты так и не вспомнила, что видела во сне?

— Вспомнила, — жалко сморщилась Аврора. — Я, наверное, до сих пор боюсь того дня, когда узнала про магов, про Михаила... И во сне я видела, что Михаил снова превратился в чудовище и пришёл ко мне. Только пришёл он не для того, чтобы я помогла ему вернуться в человеческое обличие, а потому, что хотел меня убить.

— Такого я не ожидала, — призналась Елена, уже с тревогой слушавшая её. — И ты заплакала из-за этого? Из-за того, что он хотел тебя убить?

— Нет, не из-за этого. Я убежала от него...

— И что? Договаривай, Аврора!..

— Убежала, а потом заплакала, потому что думала, что могла бы ему помочь, а сама сбежала. Так стыдно. Но так страшно...

Аврора отпила из чашки, коротким лясканьем зубов о край заставив её звенеть, и Елена мгновенно вспомнила, как звенел стакан в её руках, пока повариха Нина заставляла свою хозяйку пить из него.

— А ты часто видишь сны про тот день?

— Сегодня впервые, — вздохнула Аврора. И криво улыбнулась. — Помнишь тот день, когда ты меня напоила? После него мне никогда ничего страшного не снилось.

— А во сне... — осторожно спросила Елена, подливая ей заварки, — Михаил так и остался чудовищем? В человека не превратился?

— Нет. Я всё сидела — в каких-то кустах, спряталась там. Ждала, что он придёт — человеком, и скажет, что всё страшное закончилось. А он не пришёл. И я всё плакала, а потом испугалась, что посёлок... и начала себя заговаривать, что я спокойна...

— Ну, я с ним ещё поговорю, — угрюмо пробормотала Елена.

Но Аврора уже полностью пришла в себя, села свободней и покачала головой.

— Не надо. Сейчас мне кажется, это вчерашняя работа в городе отозвалась. И поэтому я почувствовала себя одинокой.

— Это как?

— Я работала с заклинанием Даниила, — объяснила она. — И постоянно была одна. Григорий следил за водой, выходящей из-под земли. Рената набирала воду. Никита и Виктор носили воду на участки. А я часто оставалась одна. А там такие высокие дома. Пустые. И так тихо вокруг. Смотришь наверх, на крыши домов. И не по себе немного. Город одинокий. И я тоже...

Елена что-то невнятно проворчала, опять-таки помянув Михаила.

А Аврора вдруг слабо усмехнулась.

— Знаешь, я как-то начинаю задумываться, что такое стабильность. Вот я говорила и говорила: "Я спокойна..." А разве это влияет на стабильность? Елена, что значит, по-твоему, стабильность? Как ты её понимаешь?

— Ну... Это когда каждый день одно и то же? — с сомнением предположила подруга. — Когда ты знаешь, что завтра изменений не будет? Нет, не то. Наверное, стабильность — это когда ты уверена в каждом дне.

— А ты уверена? — спросила Аврора. — В каждом своём дне? Мне кажется, такого не бывает. Стабильность — это всё-таки что-то другое.

Они ещё немного поговорили о стабильности, как они её понимают, а потом Аврора перевела разговор на другое.

— Елена, ты сидишь со мной, поэтому я спрошу, — не совсем логично, но решительно сказала она. — Ты ответишь, если я буду спрашивать о магии?

— Спрашивай, нам всё равно сидеть до восхода.

— Михаил сказал однажды, что он меня вычисляет... моё местонахождение по моему браслету. Нет, всё в порядке, — внезапно испугалась она, что подруга может неправильно понять. — Я спрашиваю только о чисто магическом! Ну вот... Этот браслет. Он может иметь обратную связь? Да, я говорю глупости. Но... вдруг я потеряюсь в том городе? Сумею ли я активировать этот браслет так, чтобы он привёл меня к Михаилу?

— На первый взгляд, твой вопрос выглядит и правда глупым — согласилась Елена. — Потеряться в городе невозможно. Но, с другой стороны, наша работа настолько неоднозначна, что всякое может быть. Сними-ка браслет — я посмотрю.

Аврора передала браслет подруге и с интересом проследила, как та осторожно рассматривает его. Даже не то что осторожно, а насторожённо — как некое опасное существо, лежащее на её ладони. А потом Аврора заметила, что Елена не столько смотрит на сам браслет, сколько на пространство вокруг него. Потом она закивала так, будто положительно отвечала собеседнику на какой-то вопрос.

— Поняла, — наконец сказала она вслух. — Вокруг браслета обратимое заклинание — чуть сложней обычных — для поиска людей. Немного преобразованное. Запоминай, Аврора. Если хочешь повернуть суть браслета вспять — то есть отыскать Михаила, ты всего лишь должна вот от этой части ободка до этой отметки провести пальцем. Таким образом ты повернёшь заклинание в обратную сторону. Попробуй.

— Прямо сейчас?! — изумилась Аврора.

Елена подбадривающе улыбнулась.

— Не для того, чтобы начать искать, — объяснила она. — Просто сейчас ты не чувствуешь браслета, потому что он повёрнут на тебя помыслами Михаила, закреплёнными им на тебе. А когда ты их изменишь, ты прочувствуешь обратную сторону — "услышишь" Михаила так, как будто он стоит за твоей спиной. Неужели тебе не любопытно провести такой маленький опыт?

В душе Аврора пожала плечами: в последнее время она постоянно проводит какие-нибудь да эксперименты! Но любопытство и в самом деле взяло своё. Она взяла с ладони подруги браслет и провела указательным пальцем по указанной стороне и надела артефакт на привычное место — на запястье. Прислушалась к впечатлениям. Нет, Михаил стоял не за спиной. Скорей — впечатление крепло буквально ощутимо, он стоял за закрытой дверью апартаментов, будто не решаясь войти.

— Да, есть похожее ощущение, — сказала Аврора. — А как вернуть его первоначальное назначение?

— По другой стороне, от одной отметки до другой на внутренней стороне браслета (нашла?), опять-таки в другую сторону ведёшь пальцем, — подсказала Елена, которая с любопытством следила за всеми движениями хозяйки коттеджа.

Когда функции браслета были приведены в обычное для них состояние, солнце уже начало робко заглядывать в окна, и хозяйка коттеджа и её вынужденная гостья, откинувшись на спинки своих кресел, молча наблюдали, как в помещении становится всё светлей и по ощущениям, теплей.

— Почему ты помогла мне с браслетом? — неожиданно спросила Аврора, не глядя на подругу.

— Чтобы ты была уверенней в себе, — нимало не колеблясь, ответила Елена.

А потом открылась после стука входная дверь, и в комнату вошёл Михаил. Он слегка поклонился Елене, словно сменяя её на посту часового (так показалось Авроре), и проводил её до коридора, где её уже ждал Андрей. В открытом проёме двери Аврора заметила своих охранников и Ренату, но не сделала ни одного движения, чтобы встать. Ждала, объяснит ли Михаил своё отсутствие ночью. Или скажет что-то другое, не желая оправдываться.

Глава двадцатая

А Михаил взял — и вообще промолчал о личной ночи. Повёл себя так, как будто вообще из дома не выходил. Или как будто это в порядке вещей, что он может позволить себе без предупреждения не приходить ночевать домой.

Что ж... Третий вариант, которого она не могла предусмотреть. Правда, позже сообразила, что и могла бы предугадать его молчание, но время было упущено.

По дороге в столовую залу она всё приглядывалась к Михаилу: рассказали ли ему, что у неё был ночной кошмар? Спросил ли он Андрея, по какой причине он и Елена появились так рано в его поместье? И... Поинтересуется ли вернувшийся на рассвете муж, почему его жена не спит, хотя время слишком раннее для неё?

Не спросил.

За завтраком Аврора пару раз осмелилась всмотреться в его лицо. Спокойное. Невозмутимое. Но не настроение она пыталась вычислить. Она страшно боялась другого — увидеть на лице Михаила какие-нибудь пятна или порезы, которые бы объяснили её сон. Она отчётливо помнила, что в тот прошлый раз его лицо было травмировано мелкими порезами, быстро заживающими, и всё же... Но лицо тоже было в порядке. Словно он и в самом деле остался у старого друга всего лишь переночевать, не желая беспокоить её сон, возвращаясь поздней ночью.

За завтраком прозвучал лишь один и совершенно другой вопрос:

— Если ты встала рано, готова ли ты со своей группой выйти в город вместе с моей?

— Готова, — ответила Аврора.

— Хорошо. Тогда я пошлю к Григорию предупредить его.

— Спасибо.

Доедая свою порцию, Аврора грустно подумала: "Мы даже за столом говорим не так, как муж и жена, а как два руководителя перед началом трудового дня. Неужели мне никогда не добиться, чтобы он взглянул на меня, как на любимую женщину? Как сделать так, чтобы он разговаривал со мной, как... с женой?"

Но в голову ничего интересного не приходило. Только раз Аврора поймала себя на горячем всплеске обиды. И, испугавшись, принялась мысленно повторять: "Я спокойна! Я спокойна!" А вспомнив, когда впервые эта мантра прозвучала, мысленно же заткнула себе рот. Но из-за стола встала, копируя мужнино выражение лица. Бесстрастное. Когда поняла это, поневоле вырвалось:

— Ты похож на Григория!

— Что? — опешил муж, который только-только повернулся к двери из столовой залы.

— Ты похож на Григория, — повторила она и, поморщившись, добавила: — У вас у обоих равнодушные лица.

Она думала — он высокомерно промолчит или скажет что-то... ужасное, но, к её удивлению, Михаил ответил:

— Как и я, Григорий — один из лучших охотников на големов. Такие, как я и он, оперируют огромными силами, которые, тем не менее, приходится экономить. Любая эмоция — это напрасная трата сил. Поэтому у нас такое выражение лица.

— Но Елена очень эмоциональна! — напомнила она.

— Это так. Но Елена — всего лишь организатор и руководитель группы. Лучший охотник в её группе — Андрей.

Он открыл ей дверь, и она молча прошла мимо, с удивлением думая, что ей-то Андрей показался достаточно эмоциональным человеком. Или он такой только в посёлке?

Зато теперь и на Григория начала смотреть иначе: его высокомерное безразличие и снисходительное равнодушие к младшим — ведь это, как оказалось, не издержки принадлежности к аристократам той, пока неведомой Авроре страны Эвисцентии, которая является настоящей родиной для неё. Не потому ли и младшие спокойно воспринимали эту отстранённость Григория?

Прошло две недели не тяжёлой, но утомительно нудной работы в городе. В первую неделю, к концу рабочего дня, Аврора еле могла поднять руки. Ведь в течение восьми-девяти часов с минутными перерывами ей приходилось держать их постоянно на весу. Но уже к началу второй недели мышцы, не привыкшие к таким, вроде бы отнюдь не сложным нагрузкам, окрепли, и Аврора больше не вспоминала, как руки ныли к вечеру. А значит — больше не нуждалась в болеутоляющих мазях поварихи Нины.

Муж за эти две недели больше не оставался ночевать у старого мага.

Но приходил домой строго в то время, когда Аврора уже спала. Подловить его ночью не удавалось, как она ни старалась устроить новый мини-спектакль, чтобы ему понравилось её обнимать. Нет, он обнимал. Когда во сне она прижималась к нему. Но более ничем не обнаруживал своё желание быть ближе к ней.

Но и Аврора не зря вызнала у Елены секрет магического браслета, лично для Михаила контролирующего её перемещения.

В полном одиночестве посреди работы в городе она оставалась не часто. Но были редкие минуты, когда младшие забирали вёдра, полные воды, и уходили на отобранные участки; когда Рената только-только начинала набирать воду в опустевшие сосуды; когда Григорий чуть вдалеке обходил "их" территорию — Аврора знала теперь ещё и то, что он, ко всему прочему, ещё и охраняет их.

И в эти минуты было иногда достаточно заглядеться на пустынные, молчаливые каменные дома, на безлюдные улицы, чтобы сердце беспокойно забилось от впечатления абсолютного одиночества. И тогда Аврора снимала с запястья браслет и проводила подсказанный Еленой махонький ритуал, всего лишь трогая пальцем поверхность маленького металлического обруча. А потом, застыв и с невольной слабой улыбкой, которой даже не замечала, стояла и наслаждалась полным впечатлением, что Михаил — вот он, рядом, за спиной, что надо всего лишь повернуться — и сразу увидеть его...

Порой она задумывалась: а муж? Он постоянно наблюдает за ней, используя браслет? Или же только тогда, когда она, например, сбегает?

Ответ получила неожиданно.

Однажды, сняв браслет и привычно переориентировав его функции, Аврора приготовилась прочувствовать близкое присутствие Михаила. Но вместо этого привычного, приносящего тихую радость ощущения, она насторожилась, ощутив тревогу: не появилось впечатления, что Михаил за спиной. Но почему-то почудилось, что он... приближается?

На всякий случай оглядевшись, Аврора заметила бегущего к ней Григория, который одновременно подгонял перед собой младших — причём бегущих без вёдер. Кажется, они не успели полить участки и оставили вёдра с водой возле них. Удивлённая и встревоженная Аврора вернула назначение браслета и, быстро надев его, зашагала навстречу бегущим, кинув по дороге:

— Рената! Идём!

Девушка мгновенно отставила наполняемое ведро, которое приходилось придерживать полубоком, и быстро догнала хозяйку. Спрашивать, что случилось, Рената не стала: сама видела приближающихся мужчин.

Словно сторожевой пёс, при опасности сгоняющий разбредшихся в стороны овец, Григорий скоро собрал группу и, всё так же оглядываясь по сторонам, замер рядом, держа перед собой наготове арбалет. Впрочем, как это сделали и Никита с Виктором.

Ещё пара минут — и мужчины обернулись к одному из переулков, нацелив на него своё оружие.

Несмотря на тесное знакомство с миром, в котором выросла Аврора, маги предпочитали не современное этому миру оружие. Елена, частенько забегающая в коттедж на правах подруги, как-то объяснила, что против хаоситов и их големов может быть эффективным только оружие, выкованное в кузницах Эвисцентии.

Ещё минута — и в переулке появились трое бегущих — Михаил в сопровождении арбалетчиков же.

Уже только удивлённый Григорий и младшие опустили оружие. А когда те очутились рядом, маг воды с недоумением спросил:

— Нужна помощь?

— Нам показалось... — начал Михаил и оборвал себя на полуслове, в очередной раз, кажется, пересчитав группу Авроры по головам. Далее он потратил ещё какое-то время, чтобы привести дыхание в порядок. Как и его маги.

Затаившаяся среди "своих", Аврора начала подозревать, что причиной Михаиловой тревоги стал её браслет. Естественно, пришлось промолчать, на всякий случай тоже осматривая окрестности.

На жену Михаил бросил лишь один взгляд. Она даже со вздохом усмехнулась, оценив этот взгляд просто: типа, жива — и ладно. Бросил взгляд и кивнул магам, сопровождающим его, возвращаться.

Анализируя потом этот эпизод, Аврора догадалась: она слишком долго держала браслет с обратной функцией, прежде чем вернуть её "на место", в обычное состояние.

Итак, Михаил всё-таки контролировал её.

Жаль, что нельзя в лоб спросить его, кого именно он контролирует: необходимого ему мага стабильности — или жену? Впрочем, наверное, для него это одно и то же.

Вечером того же дня Михаил ничем не показал, что странное "поведение" браслета его волнует. Так же, как ничем не показал, что ему вообще интересен этот эпизод с внезапной тревогой.

И Аврора опять-таки про себя решила: магические артефакты, как обычные земные устройства — на электричестве, например — тоже могут давать сбои. Видимо, Михаил подумал именно так. На браслет он даже не взглянул, даже не потребовал его показать ему, чтобы проверить.

Елена... Соседка стала единственной отдушиной, когда Аврора могла говорить с ней обо всём, что хочется узнать. Вопрос с мужем, правда, она обходила стороной. И не потому, что не хотелось узнавать о нём. Нет, кое-что Елена рассказала — о его отце-наместнике в Эвисцентии, о его старшем брате. Причём рассказала так, что Авроре казалось — она сразу узнает их при встрече. Но сам Михаил был под запретом. Не из-за желания Елены. Из-за желания Авроры. Это личное — настойчиво стучало в голове, когда она хотела что-то узнать о нём в связи с собой. И молчала.

— Как я тебе завидую! — искренне как-то раз сказала Елена, глядя в окно, на сад.

— Зеленеет, — гордо кивнула Аврора. И тут же засмеялась. — А ведь я тебе предлагала помощь в восстановлении... Теперь — поздно. Меня уже... заняли.

Они посмеялись и перевели разговор на другое.

... К концу этих двух недель произошло несколько событий.

Рубин-"самоучитель" Камиллы объяснил Авроре основные функции крови человека, а в особенности — мага. Учебники Михаила подтвердили эту информацию, слегка расширив её.

В тот же день Аврора поймала мгновение, когда она думала о своём, но машинально произносимые фразы из заклинания Даниила, всё равно давали наполнение воды магией стабильности. А поймала она это мгновение утром и сумела закрепить опыт. Так что у неё оказался в распоряжении целый день, чтобы практически усвоить основные принципы магии крови — без вреда сиюминутной работе.

Усвоить, а потом...

Прежняя Аврора — сознавала она, на такое не решилась бы.

Но нынешняя была решительней и... кажется, авантюристкой. Причём довольно-таки изобретательной. Так что вела она себя весь день, как обычно, затем вернулась домой — тоже не удивляя ничем выдающимся в своём поведении. Муж со своей группой придёт позже, так что между его возвращением и совместным с ним ужином у Авроры появилось свободных полтора часа. И она использовала их на всю катушку, благо успела обдумать необходимое на обратном пути из города.

Григорий ушёл к себе. Пока младшие умывались и приводили себя в порядок, Аврора предупредила Нину, что немного подремлет — до прихода мужа. Поскольку такое уже бывало, никто в коттедже не решился побеспокоить хозяйку.

Браслет она сняла заранее. Естественно, чтобы никто не думал её искать, если что. Просто положила его на постель в личной спальне, а затем навалила сверху подушки. И укрыла тонким пуховым одеялом. Отошла, полюбовалась. Да, похоже, что хозяйка коттеджа и в самом деле утомилась и прилегла отдохнуть.

Переодеваться не стала. Если всё пройдёт так, как задумано, она должна будет вернуться за минуты до возвращения Михаила домой.

То, что сделала новая Аврора, заставило ахнуть прежнюю, всё ещё робко ютившуюся где-то в глубинах души. Для начала хозяйка коттеджа прикрыла шторами окна своей комнаты, оставив лишь одно не до конца закрытым. Затем влезла на подоконник плотно закрытого окна, открыла его и смело выпрыгнула в сад. Створки окна закрыла так, чтобы потом можно было легко открыть их... Если кто-то и заглянет в её комнату до возвращения Михаила, он увидит обычную картину, после чего на цыпочках удалится, чтобы не разбудить её.

Приземлившись на ноги, Аврора быстро осмотрелась. В саду никого. В последнее время появилась традиция: после прихода домой все обязательно спешили в сад, чтобы налюбоваться на чудо — на воскресшие растения, и на то, что ещё изменилось в саду.

Сейчас младшие уже полюбовались травой, цветами и кустами и теперь со спокойной душой отправились приводить себя в порядок, чтобы приступить к своим домашним обязанностям. Значит, в саду и правда никого.

Пригибаясь и стараясь попасть в тень кустов, она краткими перебежками добежала до той линии, что скрывала бы её от внимательных глаз из коттеджа. Пересекла линию — и оглянулась. Да, теперь её не видно. И можно использовать те практические советы Камиллы (матерью её Авроре пока было трудно называть даже про себя), которые тоже оказались в магическом рубине. И, пригнувшись, постояв в тёмных тенях высокого кустарника, Аврора осторожно и действуя очень аккуратно, чтобы не ошибиться, скрыла все свои магические следы. На тот случай, если её всё-таки хватятся в коттедже.

Убедившись, что следов она не будет оставлять, Аврора ринулась вперёд — до металлического забора с красивыми завитушками. Ничуть не сомневаясь, а только боясь, как бы не порвать одежду, она влезла на него и спустилась с другой стороны. Перед её глазами оказалась довольно широкая тропка, по которой соседи ходили, общаясь между собой. Аврора глубоко вздохнула, вспоминая путь и расстояние, и со всех ног помчалась к коттеджу Даниила.

Да, обычной дорогой между коттеджными поместьями было бы легче и быстрей доехать. А здесь ей ещё пришлось вспоминать, как можно пройти сообщающимися садами. И пока тревожило только одно: правильно ли она рассчитала путь?

Несмотря на то что бежала изо всех сил, признательная всем и мужу в особенности, что приходилось в течение многих дней ходить пешком из посёлка в город, Аврора то и дело всматривалась в такие же красивые заборы и на бегу ёжилась от видимой разрухи за ними. Пока она восстанавливала свой сад, соседи только и могли, что убрать из своих засохшие растения, перекорёженные хаосом... После буйствующей зелени в личном саду тяжко было смотреть на серые земли, отмеченные вычищенными мелким сором и дорожками из плит, кое-где тоже взломанными... Успокаивала себя одним: вот привыкнет работать в городе совсем машинально, вот окрепнут ещё больше руки — и она сама пойдёт по садам, помогая не только соседям, но и всем поселковцам. Это утешение помогало ей самой: сердце больше не сжималось от жалости.

Вскоре она очутилась перед забором в сад Даниила. На всякий случай сбегала назад — там был переулок на асфальтовую дорогу, и убедилась, что пришла правильно.

Через забор лезть не пришлось. Прошлась вдоль него и обнаружила калитку. Всего лишь с обычной щеколдой.

Прикусив губу, осторожно подвинула щеколду, и калитка открылась от небольшого толчка. Аврора вновь глубоко вздохнула: только бы не увидели! Только бы не поймали... на месте преступления! Ведь то, что она решилась сделать, иначе, чем попыткой проникновения в чужое жилище, не назовёшь. Об этом она читала в детективах. Хорошо ещё хоть без взлома: как многие жители посёлка, Даниил наверняка не запирал двери в коттедж.

Через десять минут она убедилась в этом. Поднялась на садовое крыльцо примерно тех же размеров и формы, что в её коттедже. Всего лишь нажала на дверную ручку, услышала щелчок и уже гораздо нерешительней вошла в коридор. Нет, она знала, что Даниил и его жена, несмотря на возраст, в обязательном порядке ходят вместе с группой Михаила в город... Но сердечко всё же застучало чаще: а вдруг Даниил решил остаться? Мало ли... Может, устал или ещё что-то... И досадливо на себя поморщилась: надо было утром взглянуть на группу мужа, с ними ли эта достопочтенная чета!

Но делать нечего. Облизав пересохшие от частящего дыхания губы, Аврора обернулась к двери в сад и осторожно, стараясь не шуметь, закрыла её. Проверила, откроется ли она так же легко в случае вынужденного бегства. Успокоилась хотя бы на этом и поспешила далее. Коттедж Даниила, хоть и был поменьше личного коттеджа, но планировка в нём оказалась такая же, разве что помещения более тесные. Открывая все двери подряд, Аврора искала ту комнату, о которой ей сказали, что она стала собственной для Михаила, а потому он в ней спит.

Хмыкнула, когда выяснила, что имелась в виду такая же комнатушка, в которой спала сама Аврора. Разве что и в самом деле габаритами... крошечней. Именно сюда и привёл магический след Михаила. Снова хмыкнула: муж-то свои следы и не думал скрывать. Почему? После того как она узнала про горячее желание магов не оставлять свои магические следы, она ожидала, что и Михаил ревностно уничтожает их. Но муж оказался то ли слишком небрежным, то ли самоуверенным в том, что ему-то по его следам никто не сумеет... навредничать.

Открыв дверь, в комнате Аврора сначала ничего не увидела. Шторы были закрыты плотно. Она снова оглянулась, а потом всё так же плотно закрыла дверь, немного и буквально мимоходом удивившись, что с внешней её стороны, из коридора, есть такая же металлическая щеколда, как в саду. Запирался не он? Запирали его? Зачем?

Обернулась к комнате. И будто утонула в глухой темноте. Для неопытного мага (помнила она строки из учебников Михаила) темнота — огромное подспорье там, где надо разглядеть магические следы.

Она стояла у порога и, непроизвольно открыв рот, рассматривала пол, стены. Прямоугольные линии, очертания комнаты, подсказывали примерное расположение остаточных магических следов. И Аврора не понимала, что делал в этой комнате Михаил, если его следы... Они должны были остаться дорожкой от порога комнаты к постели! Но его следы были везде, будто, попадая в эту комнатушку, он немедленно начинал... бесноваться? Аврора с трудом нашла слово, подходящее для того, чтобы описать собственное впечатление от этих следов!.. Отпечатки ладоней на стенах, ног — на полу и понизу стен, словно он в ярости пинал всё, что под ногу попадётся!.. Аврора, едва дыша, подошла к кровати, изумлённая и испуганная. Постельное бельё на ней, судя по отсутствию на нём магических следов, сменили, но сама бедная кровать... Он что — бил её ногами так, что следы на неё чуть ли не горели...

Кстати, о птичках. Следы по всей комнате совершенно не походили на те, что Михаил оставлял в своём коттедже. Даже по цвету. В коттедже муж оставлял мягкие зелёные оттенки, а здесь они светились словно бы отравленным коричневато-оранжевым.

Ничего не понимая, Аврора медленно кружила на месте, изредка подходя к самым ярким пятнам и пытаясь разгадать их происхождение... Потом спохватилась. Время!

Выскочила из комнатушки, проговаривая заклинание уничтожения личных магических следов, одновременно поворачиваясь, чтобы закрыть дверь. От резкого стука в косяк звякнула задвижка щеколды. Как будто кувалдой врезала по сердцу.

Аврора попятилась от двери, внезапно сообразив, для чего нужна эта комната Михаилу. Остановилась, упёршись спиной в противоположную стену коридора...

Он сказал: "На всех твоей крови не хватило". И она тогда подумала, что он говорит о том, что не все маги сумели вернуть себе человеческую форму.

А он говорил... о себе?

Но почему... Он же ходит, как обычный человек, ну, или маг. Он спокойно разговаривает, что-то делает. Неужели остальные ничего не замечают? Неужели только Даниил знает о его тайне?

Опомнившись, Аврора бросилась бежать из коттеджа.

Он обнимал её, целовал... и всё это время был... чудовищем?!

"На всех твоей крови не хватило".

Но почему он тогда же не попросил её снова проколоть палец?

Дорожки под ногами плохо различимы: из-за вечерних сумерек серая земля стала неопределённого цвета, и Аврора часто начала спотыкаться. Но страх гнал её вперёд, домой. Лихорадочно размышляя о своём открытии, она пришла к выводу, что Михаил ложится к ней, так как надеется, что её сила стабильности поможет ему избавиться от вынужденного оборотничества. Но почему её магия стабильности не может помочь ему? Всем же помогла!.. Или ничего не получается, потому что последствия хаоса в нём застарелые? Ведь он ночевал в коттедже Даниила ещё до того страшного дня, когда стал чудовищем прямо на её глазах!

Добравшись до своего коттеджа, она влезла на оконный карниз и, открыв рамы, чуть не свалилась в свою личную спальню. Встала на ноги и прислушалась, дыша ртом и машинально пытаясь успокоить разгорячённое бегом и испугом дыхание. И тут же испугалась ещё больше: что, если прямо сейчас она снова позволит големам хаоситов прорваться сквозь магические защиты? Забыв о дыхании, принялась вспоминать строки из учебников Михаила. Опять словно мантру повторяла. А что делать?

Только задалась вопросом, как чуть не хлопнула себя по голове. Как что? "Успокоилась и принялась за дело — и пошустрей!"

Мозги уже пришли в рабочее состояние, и Аврора догадалась, как успокоиться. Пошла к гардеробной, выбрала домашние одежды, переоделась и побежала в ванную комнату сполоснуть лицо, влажное от пота... На пороге ванной комнаты постояла, прислушиваясь. Нет, кажется, ничего опасного не происходит. Она вовремя приглушила страх, а потому бросилась к кровати, чтобы убрать композицию, которая должна была уверить всех, что хозяйка коттеджа изволила слегка подремать после работы. Она ещё усмехнулась над собой, надевая контролирующий браслет Михаила: "То, что я сейчас сделаю, вызовет вопросы у мужа. Юлить? Или ответить честно? Подумаю. Но действовать лучше в зависимости от ситуации, наверное?.."

Когда в личной спальне всё было готово для въедливого взгляда мужа, она снова тщательно вымыла руки, а потом вынула шприцы. Стерильные. Дезинфицировать не надо.

Если раньше она видела драгоценные камни артефакта, выложенного на полу её спальни, только благодаря тому что их ей показал Михаил, то сейчас ей и напрягаться не надо, чтобы заметить все. Так что Аврора вздохнула и решительно уколола палец иглой шприца, стоя над первым камнем. На него полетела первая собравшаяся на кончике пальца капля крови. Затем Аврора переместилась к следующему камню. Одна капля — одному камню, а не россыпью просто на всю комнату: куда попадёт, а куда и нет.

Когда закончила "активировать" все камни артефакта, что, в общем-то, прошло очень быстро, зажала пальцами клочок ваты, чтобы кровь больше не сочилась. Хотя последние капли и так пришлось выжимать, сильно сдавливая кожу. И Аврора вышла в коридор — посмотреть, что делается на белом свете.

А на белом свете происходило возвращение группы Михаила.

Говорливая толпа, обсуждавшая прошедший рабочий день, постепенно вливалась в посёлок. Стоя в дверном проёме, Аврора искала мужа. Нашла. Он встал неподалёку от коттеджа и что-то говорил плохо знакомому для Авроры мастеру. Чуть подальше от них стоял Даниил и внимательно слушал обоих, только раз что-то вставив, как будто уточнил.

Наконец все трое мужчин вразнобой кивнули друг другу и разошлись.

Михаил прошёл немного и замедлил шаг, заметив Аврору на пороге коттеджа.

— Что ты здесь делаешь? — равнодушно спросил он.

Но она смотрела уже на него по-другому, иными глазами. И это равнодушие прозвучало для неё признаком усталости — усталости борьбы с тем чудовищем, которое появляется на свет, когда Даниил запирает его в комнатушке своего коттеджа. А потому ответила легко и даже с улыбкой:

— Тебя жду. Мы же первыми приходим. Вот и решила подождать.

— Ну... ладно, — несколько озадаченно сказал он. — Я сейчас умоюсь, и мы поужинаем.

До ужина в её личную спальню он обычно не входил, ограничиваясь посещением их общих апартаментов. Обычно в это время она ждала его, сидя у окна, за столиком. И никогда не рассматривала Михаила магическим взглядом. Сейчас, намеренно вооружённая магически, она не просто взглядывала на мужа, а следила за ним, то и дело забывая закрыть рот: вокруг него магическая сила полыхала так, что чудилось — горит зелёный лес, настолько сильно бушевали в зелени его личной магии оранжевые всплески скопления хаоса.

Вот почему он уходил после ужина к Даниилу. В одно и то же время. Почему-то именно после рабочего дня хаос бунтовал в нём в определённые часы. Говорят, часы сумерек очень нехорошие и чуть ли не лакомые для тёмных сил. Из-за этого?.. А когда Михаил, справившись с внутренним чудовищем, возвращался к ней, это, его присутствие среди людей и магов, уже было неопасно. "Почему так?" — недоумевала Аврора, но спросить напрямую побаивалась. А если муж замкнётся, считая, что для неё его личная ситуация должна оставаться за семью замками?

— Идём? — спросил Михаил, подавая ей руку и помогая встать с кресла.

— Идём, — согласилась она, жалея, что не видит вблизи, что происходит с зелёными и оранжевыми цветами вокруг него, когда он прикасается к ней.

А потом, пока шли, она решительно задвинула бесполезную жалость подальше и начала продумывать план, как мужа перед его уходом к Даниилу заманить в свою личную комнату с артефактными камнями. И очень надеялась, что собственный ритуал она придумала правильно.

Глава двадцать первая

Уже зная, что происходит с Михаилом, сейчас Аврора исподтишка ловила на его лице и в жестах признаки, которые раньше проходили мимо её внимания. Впрочем, какое тут внимание, если она и не догадывалась именно во время совместной трапезы смотреть на него глазами мага. Да и неопытная была. На первый или не вооружённый магией взгляд, он вёл себя обычно: ел не спеша, двигался скупо и точно. И разговаривал мало. Лишь раз сегодня за столом спросил:

— Как сегодня работалось в городе?

— Хорошо.

Пришлось отделаться односложным ответом: тем более знала, что Михаил уже получил полную информацию о работе группы от Григория. И самой говорить не хотелось: держать-то постоянно магическое зрение пока ещё не привыкла. Так что — говорить и смотреть магически получалось сложно. И была третья причина такого краткого ответа. За ужином она быстро продумывала один вариант за другим, как заманить мужа в спальню-артефакт до его ежевечерней отлучки к старику Даниилу. Вариантов придумывалось много, но всё какие-то не те. Да и лихорадочные вспышки оранжевого вокруг него не давали возможности сосредоточиться на придумывании, как сделать так, чтобы он согласился войти в спальню сразу после ужина.

А к концу ужина у неё самой всё внутри начало холодеть, едва она бросала на него якобы мимолётный и ничего не значащий взгляд. Как же раньше она не замечала? Пусть и без магического зрения? Пусть он привычно сидел поодаль, но ведь... Задребезжала вилка, вылетевшая из его вздрогнувших пальцев. Вроде спокойно поднял её снова, но пальцы побелели от силы, с которой он держал столовый предмет... Магическая зелень вокруг Михаила постепенно пропадала. Всё пространство, внутри которого он продолжал сидеть, полыхало всё тем же коричнево-оранжевым — с каким-то гнилостным оттенком.

Чисто внешне Михаил выглядел разве что ещё более бесстрастным. Но сейчас Аврора понимала: это не то бесстрастие, которое помогает работать с магическими силами. Это страшное напряжение, с которым он сдерживается, чтобы не превратиться в чудовище хаоса. Если ещё не что-то более жуткое. Знают ли остальные маги о его состоянии? Кроме Даниила, разумеется?

Вскоре, под конец ужина, когда Рената подала десерт, движения Михаила стали настолько напряжёнными, что он начал двигаться медлительней, словно сопротивляясь тяжёлой воде

Сама стараясь дышать спокойней и вовремя отводить от него глаза, Аврора, наконец, сообразила, как пригласить его к себе.

Беззаботно, хоть и боясь, что от собственного напряжения голос сорвётся, она попросила мужа:

— Михаил, в одной из твоих книг мне попалась статья, смысла которой я не понимаю. Она совсем маленькая, на два абзаца. Ты не мог бы, перед тем как уйти к Даниилу, объяснить мне её? Из-за этой статьи я уже два дня топчусь на месте и не могу усваивать следующие страницы.

Она боялась — он скажет, что объяснит ей содержание статьи после посещения старого мага, а сейчас торопится. Но муж внимательно выслушал и кивнул:

— Да, мы посмотрим.

Уходя вместе с ним из столовой залы, она и ужасалась тому, что он в любой момент может сорваться, и в то же время восхищалась мужем: неудивительно, что среди своих магов он признан сильнейшим. Да, Даниил тоже один из лучших. Но за счёт накопленных знаний, а Михаил...

— Где твоя книга?

Заранее покрываясь мурашками, что он может обозлиться и уйти, из-за того что она сейчас сделает, Аврора забежала в свою спальню и застыла в самом дальнем уголке комнаты, включив яркое освещение, чтобы он заранее не переходил на магическое зрение и не увидел камни артефакта. Расчёт был на то, что он устанет ждать, пока она выйдет с книгой. И войдёт сам.

А если он почувствует, что уже не может больше сдерживаться в ожидании? Если сбежит к Даниилу, где в тамошней комнатушке, надёжно запертой, может, не подвергая опасности остальных, обернуться в чудовище? И... начнёт бросаться на стены?.. Только сейчас до Авроры дошло, почему он приходил к ней только ночью. Спонтанная близость произошла при затемнённых шторами окнах, и он мог не бояться, что она увидит его тело, его кровоподтёки, порезы... Бесновалось чудовище. Доставалось человеку.

— Аврора? — окликнул он её всё ещё из гостиной апартаментов.

— Сейчас! — крикнула она, не двигаясь с места. — Я забыла, где её оставила! Подожди минуточку — разыщу!

Тратя впустую его драгоценное время, она ждала и надеялась: даже если муж не захочет стоять в их гостиной, а соберётся вновь сбежать, то он, как воспитанный человек, должен будет войти к ней, чтобы предупредить о своём уходе. Ведь сейчас он думает, что она суматошно разыскивает книгу. А войти — значит, сделать два-три шага по спальне от порога. Того самого порога, который является границей комнаты-артефакта.

И встрепенулась, когда его фигура появилась в дверном проёме. "Как в рамках картины!" — глупо подумала она, глядя, как он тяжело перешагивает порог и старается унять жёлчное от раздражения выражение лица. Но сморщился ещё больше, как только понял, что Аврора включила весь свет в комнате. И сморщился не оттого, что свет горит, а оттого что он агрессивно яркий.

Шаг от порога. Второй. Третий.

На ходу раздражение на лице мягко сглаживалось в пустую маску.

Шаг четвёртый — Михаил упал. Повезло, что четвёртый шаг был сделан по толстому ковру, и муж рухнул боком. Кажется, в последний момент он сообразил-таки, что происходит нечто из ряда выходящее вон...

Аврора бросилась ему навстречу. Не затем, чтобы поддержать: попробуй она это сделать — упала бы вместе с ним. Даже в его плечи не успела бы вцепиться — слишком далеко была... Новая глупая мысль: надо было приготовить подушку! Представила, как бросается к нему с этой подушкой, и въяве увидела, как он шарахается от неё с диким изумлением в глазах.

Стресс, который испытывала Аврора в секунды, когда Михаил падал, выдавил из неё всего лишь два коротких вздоха, похожих на горький смешок от глупой же ситуации.

Михаил растянулся на полу. Недавнее полыхание вокруг него чужеродной магии затухало, постепенно уступая место ровному зелёному цвету... Поневоле опустившаяся с мужем на пол Аврора быстро подставила ладони под его голову, как будто ему, лежавшему, это в чём-то могло помочь.

Он не дёргался, хотя она почему-то ожидала, что его тело будет биться о пол, как в припадке. Но и не приходил в себя. Словно уснул... Что с ним происходило на самом деле, Аврора не знала и знать не хотела. Она хотела, чтобы он очнулся в сиянии личной магии зелёного цвета и сказал бы, что больше никогда и никуда не будет уходить из дома сразу после ужина. Вот такое смешное желание...

И в то же время... До недавней поры жившая в реалиях земного общества, Аврора ещё сомневалась: а вдруг у него инфаркт или инсульт? Она даже судорожно проверяла его пульс, прижимая палец к известному ей месту на его кисти. И его кровь била в её палец твёрдо и спокойно, и она успокаивалась на секунды, а потом снова "слушала" размеренно отчётливую пульсацию и снова вздыхала: нет, это точно действие магии.

А чуть позже грустно улыбнулась самой себе, ой какой неопытной, и вновь перевела обычное зрение на магическое. Сразу стало легче. Насколько она, дилетантка в магии, понимала, магия хаоса медленно, нехотя исчезала. И, словно молодая трава на чёрных выжженных недавно местах пожарища, всё настойчивее пробивалась магическая зелень самого Михаила...

Сидя рядом с ним на полу, вспоминала, что по утрам, пару раз для практики использовав магическое зрение, она видела эту сияющую зелень вокруг мужа. И теперь удивлялась, почему не сообразила посмотреть на него точно так же и вечером. Давно бы поняла, в чём дело. "Задним умом богата, — усмехалась она и вздыхала. — Но почему не видели маги? Они же все опытные! Или... вечером, уставшие после работы, они торопились разойтись по домам, а потому... да и вообще... Не было причины смотреть на своего руководителя магическим взглядом. Объяснение притянуто за уши, но это единственное, что объясняет "слепоту" магов его группы. Или он сам?.. Крепился до последнего, скрывая ото всех, кроме Даниила, происходящее с ним?"

Один раз она встала, чтобы выключить люстру, оба торшера и настольную лампу. Оставила лишь пару бра, дающих мягкий вечерний свет. К Михаилу вернулась бегом: боялась, как бы без неё не произошло что-то ещё. Хоть и сознавала: будь что сложное, пришлось бы звать на помощь.

Но муж лежал расслабленно, и лицо было таким спокойным, каким не было в те минуты, когда на его лице читалось то самое ненавидимое Авророй бесстрастие.

Устроившись снова на полу и, чтобы было поудобней, приподняв голову Михаилу — устроив его на плоской подушке с кресла, она огляделась: магические камни стабильности, хоть их и использовали на всю катушку, первоначального блеска не потеряли. Они продолжали сиять уверенно.

Может, Михаил и шевельнулся. Она не заметила. Но что-то заставило её взглянуть ему в лицо. Он смотрел куда-то наверх, то ли в потолок, то ли на верхнюю часть стены напротив. Серые его глаза смотрели спокойно, и она решилась спросить:

— Как... ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — ровно ответил он, опять не пошевельнувшись.

Ничего не понимая, она уже с тревогой пригляделась к нему. А если он злится? Ведь она могла бы предложить ему свою помощь напрямую, безо всяких глупых уловок. Но... поверил бы он ей?

— Что ты сделала?

Вопрос был задан без намёка на злость, и Аврора виновато ответила:

— Я вспомнила, как ты говорил, что моей крови не хватило на всех. И проколола палец, чтобы капнуть на каждый камень в спальне. А потом... позвала тебя сюда.

— Вот как. Хм. Нет и месяца твоему обучению, а ты уже экспериментируешь с магическими силами.

— Ну... мне интересно, — призналась она и собралась спросить, не помочь ли ему встать, но он, сам того не замечая, перебил её.

— Как ты догадалась?

Сначала она была озадачена: о чём он? Потом сообразила. Он говорит о скоплении хаоса внутри него. О том скоплении внутри себя, с которым два с лишним года вёл войну.

— Когда ты мне рассказал о магическом зрении, я начала постоянно смотреть на все предметы магически.

— Тоже интересно? — усмехнулся он.

— Конечно, — даже обиделась она. — Обычные предметы вдруг оказываются совершенно иными! Да и люди тоже. Как же не смотреть! А... что?

— Маги редко используют магическое зрение, — сказал он, кажется придержав вздох. — Надоедает быстро. Да и то напряжение, которое приходится применять, заставляет реже обращаться к нему. Если ты постоянно смотришь магически и тебе нетрудно выдерживать это напряжение, ты сильный маг, Аврора.

— Поэтому... — медленно сказала она, — никто не заметил?

— Возможно.

— А как ты... ну, в этот хаос? С этим хаосом?

— Хаоситы не только подсылают големов, — сказал Михаил и внезапно поднялся, чтобы сесть. Оглянулся на кресельную подушку, усмехнулся. — Хаос — это сила. И огромная. И не обязательно разрушительная. Мне предложили эту силу взамен на... временное перемирие. Зная о коварстве хаоса, я отказался. Но у меня был момент... колебания. Слишком хорошо я видел эту силу. И она — страшный соблазн. Ведший со мной переговоры хаосит сразу заметил, что я колебался. Он ничего не сказал, но подстроил ловушку: когда я решил, что переговоры закончены... — Он помолчал, глядя в ничто. — В общем... нельзя поворачиваться к хаоситам спиной, даже если тебя в качестве охраны сопровождают сильные маги. Когда я пришёл домой, обнаружил, что в окружающей меня личной магии мерцают крупицы внесённого хаоса. Думал — справлюсь самостоятельно. А он... похож на болезнь. На инфекцию. Достаточно малой дозы, чтобы начать пожирать мою магию. И расти. Никто из моих магов не видел, что происходит со мной. Пока я конфиденциально не напросился на консультацию к Даниилу.

— Но он же ничем тебе не помог! — не выдержала Аврора.

Теперь Михаил полностью развернулся к ней.

Оба всё ещё сидели на полу. Михаил уселся перед женой, по-восточному скрестив ноги. Уселся так, чтобы смотреть ей прямо в глаза.

— Ты... успела побывать у Даниила?

Она даже испугалась сначала, но вовремя тоже заглянула в его глаза, а потом он ещё и рассмеялся. Непонятный его смех заставил растеряться, пока он не объяснил:

— Никак не думал, что, дай тебе в руки только начатки знаний о магии — и ты начнёшь... разовьёшь бурную деятельность с её применением. Нет, я видел, как ты увлечённо пытаешься исправить последствия хаоса, прошедшего по нашему посёлку, как проверяла, что умеешь, даже в городе, но почему-то не думал, что ты займёшься и моей проблемой.

— Я тебя люблю, — неожиданно для себя объяснила Аврора.

И оба затихли, уставившись в пол и лишь изредка посматривая друг на друга.

— Ты никогда... Только раз ты сказала, что любишь.

— Навязываться не хотела, — призналась Аврора и понурилась.

Опять она не понимает, что происходит. В его руках, как говорится, все козыри: он знает всё. А она? Как вести себя, чтобы он понял? И что ещё надо понять ему, если она уже всё высказала?

А потом рассердилась. Она не та Аврора, которая боялась сказать против не только мужу, но и родителям. Она Аврора, наделённая редким магическим даром, весьма необходимым для жизни в том пустынном городе, который в последнее время всё больше притягивает её к себе — её собственным желанием преобразить его.

Может, оттого и резко спросила:

— Ты сейчас пойдёшь к Даниилу?

— Нет, — легко ответил муж. — Я пошлю к нему Виктора.

— Зачем? — изумилась Аврора.

— Чтобы Даниил меня не ждал. Нельзя заставлять человека, а тем более — мага, ждать того, чего не произойдёт.

— А почему ты не пойдёшь? — неуверенно спросила она.

— Незачем, — пожал он плечами, глядя на неё с едва скрытой насмешкой. — Магические камни, напитанные твоей кровью, вымыли из моей магии скопления хаоса, внедрённого хаоситами. Та комната мне больше не нужна.

Она упрямо склонила голову, всё ещё сердито глядя на него:

— А что тебе нужно?

— Мне нужна моя жена.

Он ответил так спокойно, что она не сразу поняла, что он имеет в виду.

Но Михаил легко поднялся из "лотоса", а потом протянул ей руку, чтобы помочь подняться с пола и ей. Помедлив, пока ещё не совсем соображая, что он хочет делать далее, она всё же подняла руку и ощутила, как его крепкие пальцы обхватили её ладошку. Михаил рывком поставил её на ноги — таким рывком, что она поневоле прижалась к нему.

— Не знаю, думала ли ты о том, когда готовила мне такой... сюрприз, но хаос не давал мне нормальной, как здесь говорят, человеческой жизни, — негромко сказал он. — Мне каждый раз стоило огромных сил сдерживаться, когда ты бросала на меня тот свой взгляд — трепетный и вопросительный. А потом ты стала твёрже. Как личность. И этот любопытный поворот не просто привлёк к тебе моё более пристальное внимание. Он заставил меня мучиться. Я... хотел тебя. И — нельзя. Забавно, не правда? Ты была моей женой — и была под полным запретом. Один раз хаос уже пытался уничтожить тебя. И я боялся, что не сумею проконтролировать его выплеск, когда буду с тобой. Это было тяжко. Я ложился спать с тобой позже активного времени скоплений хаоса. И всё же мой сон... — он покачал головой, усмехаясь уже над собой. — В городе я отходил от моей группы и прятался на полчаса там, где, как я уже знал, хаоса нет. И отсыпался.

— А почему же остальные легко справились с хаосом?

— Ты имеешь в виду тот день, когда големы пытались найти тебя? Наши маги получили меньше скоплений хаоса, чем я. А я... так уж получилось, уже добавил в то, что внутри моей магии уже обрело для себя почву. Именно поэтому — твоей крови на всех не хватило. А просить для себя... — он пожал плечами и повторил: — Я пытался справиться с хаосом сам. И с помощью советов Даниила.

Она непроизвольно подняла руку, чтобы погладить его по щеке.

— Я предполагала, — прошептала она, — почему ты приходил так поздно. И комната в коттедже Даниила подтвердила...

Он только взглянул на два настенных бра, и они погасли.

Ни слова больше не говоря, он повёл её к кровати.

Она только улыбнулась в темноте.

Он считает, что теперь-то она в полной его власти. Как жена. Не как маг стабильности.

Она же знает, что это он в полной её власти. Как муж. Как маг и будущий правитель вызволенного из власти хаоса города — тоже.

Это замечательно, что они так думают друг о друге.

... Посреди ночи она проснулась, потому что ей приснился необычный сон.

Она со своей группой работает на своём участке в городе. Только что от неё Виктор унёс два ведра с заговорённой водой, а Никита дожидается следующей партии. Григорий бродит по периметру их участка. А Рената, подставив край ведра, чтобы водяная струя нового фонтанчика, созданного магом воды, полностью вливалась в него, наполняла очередной сосуд...

... Писклявое мяуканье, жалобное и в то же время требовательное, заставило Аврору вздрогнуть и с изумлением обернуться в сторону, откуда доносился необычный для этого места звук. С губ сорвался вопрос:

— Что это?!

— Кажется, котёнок, — удивлённый не менее, ответил Никита.

Она заметила, что на тот же звук оглянулись Рената и Григорий. Значит, и правда не послышалось. Но как... И повторила то, что спросила мысленно:

— Откуда здесь взяться котёнку? Или он здесь жил? Значит, в этом городе могут быть животные?

— Боюсь, что это земное животное, — сказал поспешивший к ним Григорий. — Собаки сюда попасть не могут, но кошки иногда какими-то неведомыми нам путями всё-таки проникают в нашу реальность.

— Но ведь здесь им нечего есть! — возмутилась Аврора. — Как же они выживают здесь?

— Мне жаль вас огорчить, леди Аврора, но животные здесь не выживают, — покачал головой Григорий. — Здесь нет для них пищи. И набеги хаоса мгновенно уничтожают всё живое, что здесь появляется.

— Тогда... — пробормотала Аврора, растерянно глядя на переулок, откуда доносился плачущий звук. — Но ведь... И что делать?

— Возможно, это и не котёнок, — заметил Григорий, встав рядом и вглядываясь в переулок. — Может, это приманка хаоса?

— Он может такое сделать? — поразилась она. — Может мяукать котёнком? Но ведь мяуканье доносится из переулка, который вычищен?

— Каверзы хаоса непостижимы для нас. Но то, что он использует земное животное, указывает, что, если там и есть ловушка, она готовится только для вас. Не реагируйте, леди Аврора. Не надо.

— Но котёнок живой! — настаивала Аврора. — Вы же не можете чётко сказать, что это ловушка хаоса, а не живое существо!

— Да. Но...

И Аврора сорвалась с места.

Краем глаза видела, что Григорий от неожиданности оцепенел на месте, а потом бросился следом с криком:

— Только не в одиночку! Подождите, леди Аврора!

А она уже завернула за угол дома и даже притормозила при виде замызганного серо-белого котёныша — пушистого, но такого маленького! И кинулась к нему с новыми силами: "Ты не один, малыш! Ты не один!" А зверёныш, наверное, услышал её шаги и, примолкнув, заковылял к бегущей к нему женщине, робко подняв хвостик: "Меня нашли!" Он с трудом ставил крошечные лапки на мостовой и был так жалок, что Аврора чуть не расплакалась, вспомнив, как долго он звал на помощь хоть какое-то живое существо... Замедлив шаги, она склонилась к нему — и он немедленно бросился к ней изо всех сил. Поймала! Впрочем, ловить не пришлось...

— Аврора... ты только не бойся, — услышала она.

Разгибаясь, в первые мгновения она подумала: "Почему без "леди"?" Котёнок тыкался в её ладони, лихорадочно мурлыча, костлявый и взъерошенный... А в следующий миг она поняла, почему её позвали без "леди".

Напротив стоял Михаил. Далеко напротив.

А она оказалась в кругу странных существ, которые делали что-то такое руками, из-за чего вокруг их ладоней вился серый дым. У этих существ были странные лица: их невозможно было разглядеть, потому что они ежесекундно менялись.

Аврора оглянулась. Её группа стояла далеко за её спиной. И тоже, как и муж, не могла подойти к ней. Пространство между нею и хаоситами колыхалось смутно-призрачной стеной. Маги пытались протолкнуться сквозь эту стену и не могли.

Она всмотрелась в испуганные глазёнки зверёныша. Прошептала:

— Тебя бросили сюда, чтобы поймать меня?

— Аврора! — снова позвал Михаил. — Не забудь: ты не должна бояться!

— А я и не боюсь! — отозвалась она и засмеялась, глядя на полупризрачные фигуры, которые словно тоже колыхались в ритм туману. — Чего мне бояться? Котька мой! — позвала она, приподняв зверёныша перед своим лицом. — Мы ведь правда ничего не боимся? И никого! Ты попал в мои руки — руки стабильности! В моей жизни тоже всё стабильно! У меня есть муж, который меня любит! И которого люблю я! У меня есть город, который постепенно становится моим личным, потому что к его силе я прилагаю силу своих рук, — и этот процесс тоже стабилен! Так чего же я должна бояться?

Она опустила руки, прижимая к себе котёнка, который немедленно вцепился коготками в её джемпер, и улыбнулась неопределённым фигурам.

— Вы даже бестелесны! Так чего мне бояться? Кто скажет?

И круг странных существ померк, медленно испаряясь...

Утром, проснувшись в объятиях Михаила, она рассказала ему этот сон.

Он хмыкнул.

— Для меня счастье, что ты во сне поняла свою силу.

— Это как? — удивилась она.

— Просто. Во сне воплотились все твои тревоги и беспокойство. И во сне же ты получила ответ на свой главный вопрос, который тебя очень волновал.

— И какой это вопрос? — затеребила она его. — Про стабильность? Откуда ты знаешь, что мы с Еленой обсуждали этот вопрос? Она сказала?

— А вы обсуждали? — теперь удивился и он. И объяснил: — Ты говорила, что во сне объясняла хаоситам, в чём твоя сила. И перечислила всё, что относится к твоей стабильности. То есть ты можешь волноваться теперь сколько угодно и из-за чего угодно, но хаоситов теперь этим не привлечёшь. Ты знаешь, что в твоей жизни есть постоянство, а потому ты уверена в себе. Вот тебе и стабильность.

— Да? — задумалась она. — И ты...

— И я тебя люблю, — мягко перебил он, — и в этом ты тоже можешь не сомневаться. Кстати, ты и правда хочешь какое-нибудь домашнее животное?

Она обвила пальцами его руку и мечтательно кивнула.

— Хочу. Такого котишку, которого видела во сне. Махонького. Серо-белого пушистика. Подожди, — приподнялась она на локте и заглянула в безмятежные серые глаза мужа. — А ты не шутишь? Разве можно?..

— Можно, — кивнул он. — Теперь наш посёлок абсолютно недоступен для хаоса.

Глава двадцать вторая (вместо эпилога)

Спустя две недели Михаил объявил в посёлке вынужденные выходные.

Основная часть города, очищенная от скоплений хаоса и его големов, оживляемая группой Авроры, наконец, начала поддаваться реалиям мира, в который его вписали маги пространства. Эти поддавки ознаменовались тем, что в городе пошёл дождь — с переменным успехом: он мог рухнуть ливнем, а потом пару часов моросить, чтобы затем взорваться долгой грозой. Несколько магов во главе с Михаилом даже покинули пределы посёлка, чтобы убедиться: в мире, где ранее жила Аврора, на несколько дней и впрямь застряла ненастная погода.

Ну и... Михаил объявил каникулы: жаль было бы блокировать в засохшем городе так необходимые ему дожди. И после объявления выходных все маги: и старшие, и младшие — ринулись в сады, благо могли себе позволить не пустить ненастье в посёлок.

Выяснилось, что вода, заговорённая более уверенной в своих силах Авророй, при опрыскивании действует так же, как если бы землю привычно поливали её же большим количеством. Так что всю неделю Аврора бегала по коттеджным поместьям, помогая соседям оживлять сады: ведь теперь одного ведра хватало на огромную площадь.

Работала она не только смену, как это было в городе, но гораздо дольше, выбегая из своего дома и после ужина. Порой, когда совсем становилось темно, за ней приходил Михаил, молча дожидался окончания очередного, произносимого над водой заклинания, брал за руку жену и уводил её домой.

Неделя пролетела быстро, и Михаил добавил к ней ещё три дня: для кого — закончить дела в поместье, для кого — отдохнуть.

Вечером второго дня Аврора и Елена сидели на полюбившейся им скамейке, возле бассейна, в который вода звонко падала с громадных "лепестков" фонтана. В этом же центре посёлка постепенно появлялись и гуляющие пары, некоторые присаживались на свободные скамьи, чтобы негромко поговорить, глядя на медитативно журчавшую воду.

Мечтательно глядя на фонтан, Елена сказала:

— Даниил сказал, ещё месяц — и мы сможем ненадолго привезти в наши поместья наших детей. Представляешь, как оживится наше местечко?

— Представляю! — засмеялась Аврора, машинально вертя на пальце колечко с аметистом, вырезанным в виде розы — подарок мужа, ценный именно тем, что сделан не магу стабильности, а любимой жене.

— Вряд ли, — скептически ответила Елена. — Вряд ли ты представляешь, что будет происходить.

— Ну, так расскажи, что будет, — предложила Аврора, улыбаясь семейным парам, которые, проходя мимо, приветствовали её: приятно сознавать, что эти пары, постепенно собирающиеся вокруг фонтана, тянутся сюда не только из-за красивого места, но и на излучение её магии стабильности, на то, что им уютно с ней.

— Город всё ещё опасен, — объяснила Елена. — Возможно, Михаил уже говорил тебе об этом. Когда мы дойдём до последней его границы и камнями стабильности укрепим эти границы со всех сторон, нам предстоит ещё одно — довольно трудная работа. Чисто физически её будут выполнять обычные рабочие, а мы... Некоторые здания в городе только выглядят целыми и невредимыми. На деле — хаос разрушил их, коварно оставив им вид нетронутых. Маги будут искать такие здания, рабочие — их рушить. Но это в ближайшем будущем. Поэтому дети пока приедут только на месяц. И поэтому приедут не одни, а с магами-учителями, которые будут обучать их магическому зрению и адаптации к этому городу и краю. Детского шума ты почти не услышишь.

Аврора сначала хотела переспросить: "Неужели всех детей будут обучать магическому зрению? Даже не магов?" Но вовремя сообразила: Елена говорит о детях магических семейств, приехавших отнимать у хаоса город. А значит... Это значит, что и у неё самой, у Авроры, будут дети с магическими способностями. Но то, что детям нельзя будет поиграть на улицах посёлка... Впрочем... Она мысленно пожала плечами. Магам лучше знать, как должны вести себя их дети с магическими способностями.

— А почему только на месяц?

Елена взглянула на неё насмешливо.

— Привыкай думать, как твой муж, Михаил. Вы ведь семья правителей. А ответ на твой вопрос прост: если дети здесь появятся, придётся сократить рабочий день в городе, чтобы уделять им внимание. А это никому не выгодно: ни нам, ни городу.

Центр посёлка с фонтаном постепенно превращался в самое настоящее место народно-поселкового гуляния. И Аврора даже вздохнула, когда поняла, что вскоре придётся идти домой: темнело, и на столбах пока ещё бледно, в остатках дневного света, загорались первые фонари — не электрические, естественно, а магические.

— Я бы предпочла посидеть в вечерней темноте, — мечтательно сказала Елена — и тут же фыркнула: — Хотя какая ещё темнота? Даже без фонарей пока всё видно.

— И солнце ещё не село, — согласилась Аврора. — О, смотри! Андрей идёт!

Елена вдруг засмеялась, и Аврора удивлённо покосилась на неё:

— Что смешного в моих словах?

— Ты опередила меня. Я только что хотела сказать: о, смотри — Михаил идёт!

Теперь уже обе рассмеялись одновременно, глядя на своих мужей.

Мужчины и впрямь появились из двух ближайших переулков и, целеустремлённо шагая к фонтану, должны были вот-вот столкнуться или объединиться.

Внезапно Михаил остановился.

Андрей тоже, но через секунды заспешил, явно изо всех сил стараясь быстрей достичь места у фонтана.

Женщины удивлённо переглянулись.

Но уже и остальные маги: гулявшие — замирали на мечте, сидевшие — вставали, и все, как один, оборачивались, глядя на дорогу, которая начиналась под вывеской "Возрождение", на въезде в посёлок.

Медленно, прислушиваясь к звуку, нарастающему от поселковых ворот, встали и Аврора с Еленой. Скоро и им стало ясно, что сюда, к центру (или мимо него?) с фонтаном, едут несколько машин. Наверняка чужих. В посёлке давно никто не покидал его пределы.

Хм... Несколько. Из-за ограды последнего поместья вылетела солидная чёрная машина и постепенно начала тормозить. За ней — следующая, такая же чёрная... Будто бесконечный поток, они вылетали одна за другой, постепенно снижая скорость, и вставали следом за первой машиной, застывшей прямо возле площадки с фонтаном.

Двенадцать машин.

— Это не опасность? — прошептала Аврора, ощущая страстное желание немедленно оказаться рядом с мужем.

Елена, не глядя, взяла её за руку, успокаивая.

— Хаос не может пользоваться машинами. Он их мгновенно разрушает. Големы — тоже: их кукловоды, не зная машин, не могут ими управлять на расстоянии. Так что это кто-то из нашего мира. Но... почему без предупреждения?

Последняя, двенадцатая машина, по впечатлениям, окаменела, чуть не ткнувшись в багажник одиннадцатой. И, едва стих мотор этой последней, как из второй выскочили широкоплечие мужчины в строгих чёрных костюмах и бросились к первой машине. Чуть не подобострастно склонившись, они собирались открыть дверь пассажиру.

Маги Михаила больше не гуляли. Они сплочённой толпой стояли на площадке вокруг фонтана — за спиной своего руководителя: Михаил, как только машины начали останавливаться, не спеша дошёл до первой из них и теперь, кажется, терпеливо выжидал, кто же появится из неё.

Обуреваемая опасливым любопытством, Аврора пробиралась к Михаилу — маги, оглядываясь на движение и шелест, расступались перед ней. Добравшись до мужа, Аврора встала рядом и сразу взяла его под руку. Наверное, она сделала правильно. Михаил не возражал. Потому Аврора и решила: если они хозяева посёлка — им вместе и встречать гостей, хоть и нежданных-негаданных.

Один из деловых мужчин, наконец, не только открыл дверь машины, но и почтительно подал руку кому-то, помогая выйти.

Впрочем, как оказалось, это был жест именно почтительности, а не помощи. Недолго опираясь на руку подчинённого, из машины появился невысокий сухощавый мужчина неопределённых лет. Его белоснежные волосы были собраны в аккуратный хвост до лопаток. Одет он был неожиданно — не так, как его сопровождающие, в современное одеяние, скорей — в нечто из... прошлого? И ближе к восточным привычкам, по торопливым прикидкам изумлённой Авроры. Во всяком случае, одет он был в здорово контрастирующие по цвету белую тунику и широкий, но лёгкий чёрный то ли плащ, то ли халат без пуговиц, всего лишь жёстко перехваченный на тонкой талии ремнём, из-за чего казался очень хрупким. Двигался незнакомец стремительно. Из машины — почудилось — он не вышел, а вынырнул. Один его взгляд по толпе — Аврора даже рот открыла, насколько она этот изучающий взгляд отчётливо прочувствовала на себе. Взгляд скользнул по толпе, а потом упёрся в Михаила. И секундой позже — в Аврору. Ещё пара-тройка секунд — и взгляд неизвестного вернулся к Михаилу.

Маги за спиной зашептались. Аврора расслышала, как несколько человек повторили друг за другом (в разных местах толпы) одно имя: "Верховный лорд Денбара! Это верховный лорд Денбара!"

Не император. Следовательно, кто-то вроде министра?

Естественно, они его знали. Но зачем этот лорд явился сюда? Проинспектировать происходящее в месте, которое вновь скоро станет частью единого государства?

Расслышав близко за собой негромкий голос Елены, в реплике которой тоже прозвучало имя этого лорда, Аврора, чуть повернув голову в сторону, но не глядя, вполголоса спросила:

— А кто он — лорд Денбара?

— Приближённый императора, главный лорд магов времени и сам сильнейший маг времени, — тихонько, шагнув ближе к ней, объяснила Елена.

А спустя ещё несколько секунд Аврора и сама поняла, кто это. Правда, определила она лорда Денбара несколько в ином качестве.

Лорд стоял возле машины, продолжая чего-то ожидать. Наверное, Михаил счёл, что он ждёт, когда руководитель группы магов подойдёт к нему. И только было собрался зашагать к высокому гостю, как Аврора машинально удержала его, растерянно проговорив:

— Мама?

Михаил снова замер на месте.

Те же сопровождающие лорда обошли машину и открыли ещё одну дверь. Сначала Аврора даже не поняла, мужчина там или женщина, пока новый пассажир не обогнул машину и не встал рядом с лордом. Это Камилла несмело встала рядом с ним. Тот даже не взглянул на неё. Зато, всё так же не глядя, предложил ей руку, и она суматошно чуть ли не прижалась к нему. Аврора ничего не понимала. Итак, мать сумела-таки пробиться к своему... любовнику, но... что дальше? Зачем приехал лорд... отец? Ничего себе — верховный лорд. И почему Камилла... мать выглядит какой-то потрёпанной? С другой стороны, её блёкло-русые волосы теперь, как и у дочери, тоже стали почти белоснежными. В тюрьме-то мать наверняка мало занималась своей основной специальностью, но, видимо, пока добиралась до отца Авроры, Камилла во множестве использовала магические навыки.

Михаил вдруг заглянул в лицо Авроры и кивнул.

— Я же говорил — ты напоминаешь мне кого-то... Всё. Идём знакомиться.

— Ага, — растерянно сказала Аврора.

Он уверенно подвёл её к лорду Денбара и вежливо склонил голову.

— Лорд Денбара, мы, младший сын наместника Айомхара, младший лорд Мэртин, и моя жена Аврора, маг стабильности, приветствуем вас на территории Города.

"Мэртин — это по-другому, надо полагать, мой муж Михаил?" — всё так же растерянно подумала Аврора, глядя на лорда — отца, который слишком, по её мнению, невоспитанно задерживался с ответным словом. Или он настолько важный, что ему это спускают с рук? А почему Камилла выглядит так, словно неделю работала дворником на улицах?

Лорд, только что сверливший суженными глазами не столько Михаила, сколько Аврору, наконец соизволил бестактно откликнуться:

— Жена Аврора? Вы законная супружеская пара?

Аврора, исподтишка следившая за Камиллой, заметила её умоляющий взгляд, будто она просила простить своего бесцеремонного любовника.

Михаил ответил на грубость спокойно:

— Свадьба прошла по земным законам. С ритуальной — по нашим законам — мы решили подождать до полной очистки Города.

— Да, — подтвердила Аврора, улыбнувшись отцу, странному, но притягательному, как... ядовитейшая змея. — Мы хотим, чтобы на свадьбе присутствовали близкие как со стороны мужа, так и с моей. А сейчас мы приглашаем вас в наш дом и...

— Мы торопимся, — заявил лорд Денбара и слегка дёрнул локтем, будто хотел, чтобы Камилла подтвердила его слова. Та только испуганно взглянула на него.

А Аврора затаила дыхание: куда делась та маленькая, но решительная и смелая женщина, которая легко управлялась как с мечами, так и с посланцами Михаила, пустившимися вдогонку за беглянкой Авророй? Что сделал с ней лорд Денбара, что Камилла и жмётся к нему, и в то же время... Аврора про себя ахнула, уловив мгновения, когда Камилла вновь прижалась к лорду и подняла на него глаза, неожиданно полные обожания.

— Мы торопимся, — повторил лорд Денбара — и как-то так взглянул на толпу, почтительно внимавшую ему, что маги поспешили разойтись. И, когда две пары остались один на один, лорд сказал: — Лорд Мэртон, на какое время вы, примерно, планируете ритуальную свадьбу с моей дочерью?

Михаил помолчал, непроницаемо глядя лорда, а потом уточнил:

— Вы уверены, что готовы признать Аврору?

— Мои слова требуют подтверждения? — саркастически вопросил лорд Денбара.

— Мы планируем свадьбу на границе осеннего и зимнего сезонов.

— Прекрасно, — проворчал отец Авроры и сверху вниз взглянул на Камиллу. — Мы как раз успеваем узаконить наши отношения, чтобы явиться на ваше торжество в полном согласии с законами нашего государства.

Камилла прерывисто вздохнула и подняла глаза — теперь уже на дочь. И Аврора в очередной раз затаила дыхание, изумлённая: глаза матери сияли счастьем!.. Неужели она боялась, что лорд Денбара... не захочет признать свою дочь? Или она вообще не думала, что лорд женится на ней, после того как узнает о существовании родной дочери? А потому его слова стали для неё абсолютным сюрпризом?..

И вспомнилось, что Камилла сказала — так, словно бы между прочим: лорду однажды очень уверенно заявили — детей у него не может быть. Лорд Денбара, возможно, поначалу просто-напросто не поверил Камилле, явившейся к нему с невообразимой в его положении историей о взрослой дочери...

Скомканно распрощавшись и точно не собираясь соблюдать какие-то условности поведения, лорд Денбара чуть не волоком потащил будущую жену к машине.

Через пять минут в центре посёлка стало так тихо, что Аврора даже оглянулась: неужели посёлок вымер? А потом выдохнула и осмелилась негромко (почему-то боялась — громко-то) проговорить:

— Я что-то немного не поняла. Это правда мой отец?

— Судя по вашим пространствам, это так, — ответил Михаил.

— Странный очень, — только и сумела сказать она.

— Человек, легко играющий со временем, может позволить себе выглядеть как угодно, — насмешливо отозвался муж и потянул её в сторону дома. — И, опережая твои вопросы о его умениях: лорд Денбара манипулирует со временем, растягивая его или, наоборот, ускоряя. И это самые привычные ему манипуляции. О других, на которые не осмелится любой другой маг времени, я могу только предполагать. Ты разочарована?

— Нет, но... Не забывай, что реалии вашего мира для меня всё ещё терра инкогнита. Как и некоторые отношения... И то, как он ведёт себя... Мне даже страшно.

Это она ещё вспомнила, что говорила Камилла о том, что стало причиной её заточения в тюрьму: именно лорд Денбара попросил её (потребовал от неё?) своровать время у своего престарелого родственника. Но делиться этим фактом даже с мужем Аврора сочла излишним. А размышляя впоследствии, Аврора вдруг подумала: а если тот престарелый родственник мучился от болезней старости, и потому её отец попросил (или опять-таки потребовал от Камиллы?) сделать его смерть более... мягкой? Милосердной? Но об этом и правда подумалось потом...

А пока... Они вошли в коттедж, и Аврора с досадой призналась:

— Я выбита из колеи. Он как-то не похож на отца, который обрадовался известию, что у него есть ребёнок. Или это в порядке вещей в вашем мире?

— Успокойся, — улыбнулся Михаил. — Откуда ему знать, как нужно вести себя, если он ещё не осознал себя отцом? Пока лорд Денбара только думает о формальных действиях, которые его вынуждают выполнить некоторые обстоятельства, связанные с тобой. Законный брак с твоей матерью тоже заставляет его быть несколько нервозным, правда, я не понял — почему. Но внешне это видно.

Аврора, на пару секунд отвернувшись от мужа, размышляла, стоит ли признаваться, что Камилла не отсидела положенный ей срок, а потому наверняка с её официальным освобождением будут проблемы. Поэтому лорд Денбара и нервничает. Всё, решила пока не говорить. Зато вспомнилось неожиданное.

— Михаил, — задумчиво позвала она мужа, который стоял возле окна в сад и наблюдал, как тают последние светлые лучи, с трудом пробивающиеся сквозь чёрные ветви деревьев. — А лорд Денбара богат?

— Фантастически, — не оборачиваясь, ответил муж.

— То есть, если его попросить, он поможет нам с городом? Ведь, насколько понимаю, нам скоро понадобится множество рабочих.

Он хмыкнул и обернулся.

— Ну, что-то я не слышал, чтобы хоть кто-то попросил лорда Денбара о помощи. Но мы, если хочешь, попробуем. В конце концов, ты его единственная близкая родственница. В конце концов, мы будем просить не о личном.

— А ты? — наконец выговорила она, глядя в глаза мужу. — Ты не сомневаешься? Ты взял в жёны его внебрачную дочь. Тебя это не коробит?

— Во-первых, я не знал, что беру в жёны девушку — приёмную дочь своих деловых знакомых, — напомнил муж. — Во-вторых, ты сама знаешь, что меня больше прельщало иметь в жёнах сильного мага стабильности, который не подозревает о своей способности. И только недавно я понял, как мне повезло жениться на женщине, которая не собирается топтаться на месте и которой любопытно развивать собственные возможности, одновременно помогая возродиться забытому городу. Движение вперёд — вот что мне всегда нравилось в людях. В тебе этого много. Ты увлекаешься сама и увлекаешь за собой. Меня это должно коробить? Я счастливый маг и муж.

— Я думала, в вашем мире отношения к таким, как я — с моим происхождением, не самое лучшее, — призналась Аврора, приникая к нему и обнимая его руку, которой он немедленно прижал её к себе.

— Возможно, такое положение дел и было когда-то, в далёком прошлом, — согласился Михаил, — но не сейчас, когда на общественных весах — ценность мага и его сил. Мои маги полюбили тебя, как человека, ещё с тех пор, как ты начала помогать им неосознанно. И, поверь, это огромное признание. Никто не скажет ни слова, узнав о твоём происхождении. Ведь всеми нашими жизнями мы не раз...

— Ты говоришь слишком пафосно, — вздохнула Аврора. — А мне после их отъезда хочется посидеть, подумать...

— Ну, этого и мне хочется, — усмехнулся он и вместе с ней шагнул в сторону кресла.

И они посидели, подумали. И если неизвестно, о чём думал Михаил, то Аврора не могла размышлять ни о чём ином, как о будущей ритуальной свадьбе. Он так уверенно сказал о ней... И Аврора почувствовала себя ещё более уверенной, чем прежде: раньше она предполагала только, что её мечта о законном месте жены рядом с Михаилом, однажды сбудется. А сейчас она получила словесное подтверждение тому. И, вспоминая одеяния отца, она невольно улыбалась, думая о том, какой оригинальной может быть эта свадьба. Но ничего. Главное — с нею рядом муж, который возьмёт её за руку и поведёт не только по ритуалам той свадьбы, но и по той странной, но интересной жизни, пока она, Аврора, не освоится в ней.

Конец истории.