Аврора

Забыв об учебниках, она встала из-за стола и подошла к кровати.

Горничная Рената успела перестелить её, красиво уложив оба одеяла в ногах.

Аврора постояла над красивыми одеяльными валиками, а потом ушла в свою гардеробную. Она знала, где хранится постельное бельё. Поискав немного, нашла новый, не разрезанный до сих пор пакет с одеялом на двуспальную постель и вынесла его в спальню. А два одеяльных валика решительно отнесла в гардеробную.

Они всё равно просыпаются под одним одеялом, так почему бы не облегчить себе жизнь так, чтобы утром под ногами не путались два одеяла?

"У меня есть муж — и я заполучу его! Как мужа!" — мрачно решила Аврора, расстилая новое одеяло поверх постели, а потом с досадой поморщилась: новое-то новое, но слегка припахивает шерстью и чем-то искусственным — отдушкой, что ли, парфюмной для белья... Если такое на свете есть.

Но Аврора, решившая заполучить мужа, была решительней даже той, что начала осознавать себя равной мужу ещё несколько дней назад. Она сдёрнула с кровати одеяло, с трудом скомкала его и потащила к окну. Открыла раму и, насколько сумела, потрясла одеяло за пределами помещения. Поразившись, какие у неё слабые руки, что болезненно заныли после нескольких секунд работы, вытянутыми, она втащила одеяло в спальню и вновь застелив им кровать, вернулась к окну.

Постояла, а потом, понимая, что выглядит романтичной дурочкой, влезла на широкий подоконник, чтобы усесться там, обняв колени и спиной упираясь в открытую раму. "Ты что чудишь? — внутренне хихикая, спросила она себя. — Михаил вряд ли пойдёт садом домой и поэтому вряд ли увидит, как ты ждёшь его. Может, спрыгнуть назад и заняться дальнейшей подготовкой к его встрече?"

Но странное чувство оставило её на подоконнике. В спальню холодной и тяжёлой волной вливался ночной воздух, внося жестковатые запахи подсохшего дерева и садовой пыли. Вдыхая этот сухой воздух, Аврора вдруг подумала, что ещё несколько дней — и она, всё так же сидя на подоконнике, будет чувствовать не засохший сад, а более глубокие ароматы цветов и трав.

Она так замечталась об этом недалёком времени, что сильно вздрогнула, когда услышала приближающиеся шаги.

— Почему ты сидишь на подоконнике? — недовольно спросил муж.

Аврора, придя в себя, затаилась: а если он возьмёт да не просто поможет ей спуститься, а снимет её с подоконника, взяв на руки?

Чуда не случилось. Он стоял рядом — так, чтобы она и впрямь могла бы спокойно спрыгнуть. Без его помощи.

— Захотелось! — буркнула она, мгновенно расстроенная его бездействием по отношению к ней, так соблазнительно сидевшей на подоконнике — вообще-то, в мягких домашних брючках, обтягивающих её крепкие ножки. Уловив собственную мысль, поняла, что ещё немного — и будет сама над собой хохотать: ну-ну, соблазнительно! Но... тут же агрессивно спросила: — А что? Нельзя?

И открыла рот, когда он шагнул к окну и одним движением устроился на подоконнике — напротив неё. Немного повозившись, чтобы сесть удобней в той же позе, что и жена, он признал:

— Да, здесь интересно сидеть. И ракурс на комнату иной.

"Это ты ещё не видел одеяла на нас двоих сразу!" — чуть не проговорилась Аврора, но успела закрыть рот.

— Подышать свежим воздухом перед сном — замечательная идея, — нейтрально предложил он тему для разговора.

Но Аврора не хотела тратить время на пустышку.

— Ты уже решил, как я завтра буду работать в городе?

— Есть два варианта, — задумчиво сказал он и ненадолго замолк.

За эти секунды она лихорадочно успела обдумать эти два его варианта по-своему: "Он видел мой газон! Рассказал о нём Даниилу! И тот согласился, что мне можно выходить в город! Хоть что-то..." Но муж молчал, и она нетерпеливо подёргала его за штанину — что ближе было:

— Что значит — два варианта?

— А что ты хотела бы делать в городе? — огорошил он её.

— Лучше всего у меня получается разведение цветов! — вырвалось у неё то, что могло бы помочь в том случае, если он не видел газона.

— И как ты себе представляешь себе эту работу?

— Даниил читал мне заклинание, а я повторяла, — напомнила она ему, мучаясь от неизвестности: так видел он этот злосчастный газон — или нет?! И добавила: — Я могу читать его заклинание, как заклинание очищения, над водой, а потом поливать этой водой все газоны и клумбы в городе.

— Мы идём быстрей, — ещё задумчивей сказала Михаил.

А она должна начинать с самого начала, да ещё по всей расчищенной ими линии — призадумалась Аврора. И решилась.

— Да, я буду замедлять вас. Но, мне кажется, для меня хватит троих-четверых магов или охранников, которые будут мне помогать с водой.

Ей так хотелось рассказать ему о тех точках-светлячках, которые зажглись в толще их садовой земли! Но эксперимент на то и эксперимент, чтобы дождаться видимого результата. Завтра Аврора будет гораздо уверенней в своих силах, если сама воочию узреет ростки трав, стебли цветов и ожившие стволы декоративных кустарников, которые поливали заговорённой водой Никита и Виктор.

Вспомнив о них, Аврора тут же не преминула быстро сказать:

— Я хочу, чтобы меня в первую очередь сопровождали Никита и Виктор.

— Почему? — удивился Михаил.

— Я привыкла к ним и к их помощи в саду.

Сказала вроде конкретику, но ведь и понимать можно двояко. Но Михаил видел жену в саду, как видел и садовника с охранником, которые помогали ей в уборке.

— Хорошо, — согласился он. — Но этого мало. Тебя должны и охранять, кроме того что будут помогать с водой.

И тут она испугалась.

— А ведь воду придётся носить из коттеджа? — спросила она, чтобы подтвердить свои догадки.

— Придётся. В городе есть неразработанные для использования колодцы, но, пока мы доберёмся до их воды, пройдёт немало времени. То есть, насколько я понимаю, двое тебе нужны будут, чтобы носить воду из посёлка?

— Да, это так. Но это... не опасно для них? — ещё больше встревожилась Аврора.

Михаил глубоко ушёл в размышления, и ей это понравилось. Сидит рядом, думает о серьёзном, решая проблему. Беловолосую голову наклонил так, что усталые пряди волос свесились так, словно тоже утомлённые...

— Есть у меня один маг, — наконец заговорил он, поднимая голову. — Зовут Григорий. Я отдам его в твою группу, и вам не придётся носить воду из посёлка.

— Почему? — с невольным любопытством спросила она, сообразив, что сейчас узнает что-то новенькое о людях в команде Михаила.

— Он маг воды, его специализация — поиск и вызов воды. Таких в мире, где тебя растили, называют лозоходцами. То есть он заранее возьмёт в посёлке любую ветку, а в городе пройдётся по всем открытым участкам земли и поищет воду. Остальным членам твоей группы надо будет только взять побольше сосудов для воды. И носить её к тебе от того места, где он найдёт воду.

— Но ведь... — она запнулась, чувствуя себя глупенькой девочкой, но упрямо закончила: — Но ведь он только найдёт воду! Как же мы будем её набирать?

— Ещё раз: Григорий не только ищет воду, но и вызывает её.

— А как? Как он её вызывает? — Теперь она ощущала странное очарование сказкой наяву, в которую надо верить, ибо рассказывали ей об этом со всей серьёзностью.

— Маг воды — значит, он работает с заклинаниями, которые помогают ему вызвать воду на поверхность. Завтра увидишь всё сказанное мной в действии. Не замёрзла?

Аврора насмешливо восхитилась им: он успел заметить, что она открыла рот — спросить ещё кое о чём. И опередил её любопытство, напомнив о времени.

Ну, хорошо. С работой они определились.

Но ведь теперь настал момент, когда всё решится с постелью.

Близости она не ждала, хотя... она лукаво улыбнулась... не отказалась бы от неё. Ей сейчас важным было иное: муж должен повести себя как муж. То есть не спрятаться где-то в коттедже, выжидая, пока она уснёт, чтобы потом прийти к ней в постель. Он должен (она сглотнула от волнения) начать подготовку ко сну вместе с ней — с Авророй.

Поэтому и ответила неопределённо:

— Не знаю. Вроде нет, не замёрзла.

Он спустил ноги с подоконника.

Она замерла в ожидании.

— Тогда я...

Она чуть не разревелась от злости на первых же его словах, сразу сообразив всё.

— Михаил, — резко сказала она, а когда он, обеспокоенный её странным тоном, обернулся к ней, уже будучи стоящим возле окна, добавила: — У меня... ноги занемели. Помоги мне спрыгнуть с подоконника.

Он должен был обнять её и помочь встать на ноги, чтобы немного вот так же постоять рядом, поддерживая её, пока она не укрепится...

А он... Он! Она чуть не зарычала от возмущения, когда он протянул руку — ладонью кверху, светски и чисто по-мужски предлагая никчёмную для Авроры помощь: обопрись, мол, дорогая!.. Она ещё машинально потянулась к этой ладони, но живо отдёрнула руку и, ссутулившись, чуть не огрызнулась:

— Нет, я посижу ещё немного, а потом сама...

Немного удивлённый, он пожал плечами и, опустив руку, переспросил:

— Ты уверена, что посидишь ещё немного? Может, тебе принести плед — накинуть на плечи? Из сада идёт очень уж отчётливая прохлада.

Заботливый какой... Аврора сидела на подоконнике, чувствуя, что вот-вот не выдержит — и прямо с подоконника этого клятого прыгнет на Михаила, чтобы повалить его на пол — и отмутузить этого тупого мужчину, который не понимает, что жене нужна не только его внешняя забота, но и внимание и нежность, чёрт бы его подрал!

Она даже ладонь вскинула ко рту — испугалась, что выкрикнет это недопустимое для светской дамы выражение.

— Нет, спасибо. Чем больше замёрзну, тем лучше буду спать, — хмуро ответила она.

Пожав плечами, Михаил кивнул ей и ушёл.

А она сидела на подоконнике, злая и обиженная.

Жаль, что на этом подоконнике ничего нет. Даже горшка с цветами! Пусть даже с засохшими. Да, так даже лучше, что цветы остались бы засохшими! Она бы с великим удовольствием швырнула ему этот горшок вслед. Да даже бы сумела докинуть до только что закрывшейся двери. И пусть он откроет потом дверь и, в полном обалдении, гадает, что это вдруг случилось с женой. Она мстительно подумала, что открывать дверь ему бы пришлось очень осторожно — из опасения, что следующий горшок, возможно, полетит ему в его красивую и наглую морду!

А потом она всё же наконец истерически рассмеялась: как же мало надо, чтобы из светской дамы превратиться в нечто испускающее ругательства! Всего лишь навсего довести её до кипения полным идиотизмом! Полным непониманием, чего хочет она! Чего хочет женщина от мужа, в конце концов!

А когда остыла, вздохнула. А кто бы её ещё понял? Они ведь не настолько близки духом, чтобы понимать друг друга с полуслова. Ну, закапризничала жена, захотела посидеть в открытом оконном проёме ещё немного — и что с того?

Ладно, придётся потерпеть ещё несколько дней, если не недели и месяцы, чтобы приучить его к себе, как к жене — в её понимании, конечно.

А пока...

Хм... Она задумалась. Он, сам того не подозревая, предложил ей ещё один эксперимент. Впрочем, не предложил, а подвёл к мысли о нём.

Интересно, куда положили все горшки из-под цветов, которые обычно стояли в её спальне? Вспыхнувшая было радость от предвкушения следующего эксперимента угасла, едва она вспомнила: землю и погибшие цветы наверняка уже выбросили. Из спальни даже вытащили те каменные подставки, в которых она любовно выращивала самые экзотические цветы и кустарниковые растения. Впрочем... Она наконец спрыгнула с подоконника и подошла к стене напротив кровати. Здесь, рядом с дверью в ванную комнату, стоял стеллаж для комнатных растений. Она заглянула в кюветы цветника. Да, высохшие растения убрали, но землю оставили. Или эта та земля, которую поменяли?

Она снова хмыкнула. Проверить нетрудно. Сбегала в общую ванную комнату, набрала воды из-под крана в небольшую вазу и проговорила над ней заклинание.

И вылила во все кюветы растительного стеллажа.

Посмотрим, что будет завтра. Ну а пока...

Она ощутимо раздула ноздри носика, сощурившись — глядя на входную дверь.

Если он думает, что сможет прийти в её личную спальню, когда она уже спит, что именно тогда он снова осторожно нырнёт под своё одеяло — вроде как не желая её разбудить и, типа, незамеченным, то он здорово просчитался. Она не собирается спать. Она собирается встретить его, лёжа в постели и ожидая, когда он ляжет к ней. А чтобы на первый раз он не засмущался ("Бедненький!" — злорадно захихикала она), она собиралась при виде него отвернуться. Так, чтобы он понял: она не покушается на него!

А там потихоньку и посмотрим... сумеет ли она приручить собственного мужа к себе и к обоюдному сну в одной постели. Главное условие одной постели — с обоюдного согласия, а не потаённого, по-воровски, залезания под одеяло.

Взглянула на часы и не спеша принялась за выполнение своей идеи.

Разделась и потушила свечи. Взбила подушки и улеглась головой на ту, что ближе к стене. Затем откинула край одеяла со стороны, где ляжет Михаил. И принялась ждать.

Сна ни в одном глазу. Только сосредоточенная злость и обострённое внимание к любым движениям человека, которого она любила и которому, кажется, она нравится в последнее время — хотя бы как коллега.

Ха... Он что — ждал, когда она потушит свет?

Дверь открылась через минуту.

Она выждала, когда Михаил закроет её и подойдёт ближе к кровати.

Ага! Попался! И она снова зажгла свечу недавно выученным заклинанием.

Глава восемнадцатая

В первые мгновения Михаил замер на месте, а потом — видимо, инстинктивно — дёрнулся повернуться к двери. "Сбежать?" — ахнула Аврора.

Снова застыл, слишком явно ошеломлённый и не понимающий, что делать в такой ситуации... Секунда, другая... Всё ещё стоит на месте?..

Всё. Можно продолжать спектакль в его честь!

Абсолютно довольная, Аврора успокоилась, зевнула со сладостным подвывом и сонно спросила:

— Почему ты так долго? Я ждала, ждала... Уже и замёрзнуть успела.

Свечу она поставила так, чтобы она полностью освещала кровать, как сцену, если смотреть от двери. Поэтому, договорив, Аврора медленно завозилась, сонно же покряхтывая и отворачиваясь от мужа, чтобы лечь лицом к стене. Обняла подушку, на которой лежала головой, и с последним движением, глубоко вздохнув (так, чтобы Михаил услышал), полностью расслабилась.

Минуту спустя в комнате прошелестел шёпот:

— Спи. Свечу потушу сам.

В спальне и в самом деле секундой позже стемнело, а следом Аврора услышала поспешный шорох: муж избавлялся от одежды. Время от времени шорох стихал: Михаил прислушивался к "спящей" жене.

Аврора постаралась опустить всё ещё напряжённые плечи. Из-за того что обнимала подушку, одно плечо оставалось не прикрытым одеялом. Так что сначала Аврора дышала почти бесшумно — именно как недавно заснувшая. Но, самую капельку озябшее, плечо (окно в сад оставалось полуоткрытым) сделало своё дело, и она чуть слышно засопела.

А за спиной — тишина. И Аврора забеспокоилась. А если Михаил не поверил, что жена заснула? Если... сбежит?

Как будто на кровать надвинулось что-то настолько большое, что оно нависло над ней. Кажется, муж приблизился. Ну? Почему он остановился?