Аврора

Пьяная истерика со слезами и соплями, с горестными воплями о том, как жить дальше, ужасала саму Аврору, но остановиться она уже не могла, вываливая все свои тревоги и страхи на участливую слушательницу. Аврора понимала, что ведёт себя и говорит, как обычная баба, у которой не удалась личная жизнь, но Елена поддакивала, только подавая чистые салфетки вытереть слёзы, и тормоза слетели напрочь.

— Я же думала — он меня однажды всё-таки полюбит!.. Я так люблю его, а он на меня... ни капельки внимания!.. Как будто не он захотел на мне жениться! За что мне такое?! За что?! Что я такого ему сделала, что он смотрит на меня, как на пустое место?! Я ведь очень старалась, чтобы ему в доме всё нравилось, чтобы было чисто и красиво! За собой следила, чтобы не опозорить его перед другими, а он... Я так старалась, а он меня бросил раз и навсегда! Я устала от такого отношения! Устала!

— Но ведь он выполнял все твои желания...

— Зачем мне это надо?! Если он там — где-то далеко, а я здесь?! Зачем?

— Он думал — тебе нравится такая жизнь...

— Два года! Ждать, когда он поймёт, что я люблю его!.. Ждать целых два года! У меня нет такого характера, как у тебя, Елена, чтобы взять — и самой покорить его! Он же мужчина! Он сильный и умный, и я думала, что это он должен увидеть... Я ждала, что он сам меня захочет. А он...

— Но он делал всё, чтобы тебе жилось лучше всех...

— Зачем мне это?! Зачем, Елена?! Я делала всё, чтобы он полюбил меня, но делала по-своему, а он... он даже забывал, что у него есть я! Его жена! Господи, как жить, когда любишь человека, а он тебя... в упор не видит... Как жить...

— И сегодня утром...

Аврора ловушки не заметила.

— Меня иногда тошнит. В первый раз я подумала, что у меня тошнота из-за... что я жду... после единственной ночи... Ну, ты поняла меня, да?.. Но нет... А сегодня утром тошнота была такой сильной!..

— Может, ты заболела? — встревожилась Елена, подливая бальзам в чай.

Аврора поставила локти на стол и упёрла мокрые щёки в кулачки, чувствуя себя вусмерть пьянущей. Но от пододвинутой к ней чашки опять-таки не отказалась.

— Я тоже так думала... А потом поняла...

— Что — поняла? — осторожно переспросила Елена.

— Меня тошнит от одиночества, — как-то так негромко ответила Аврора, что Елена пристальней вгляделась в её осунувшееся от плача лицо. — Я так устала от него... Я постоянно... как будто выброшенная... ветром из мусорного контейнера никому не нужная бумажка. Летишь себе, а вокруг пустота, и негде приткнуться.

Она встала из-за стола и, чуть покачиваясь, подошла к окну, присела на край широкого подоконника.

— А потом я поняла, что для Михаила я хуже, чем эта бумажка, — снова заговорила она, не глядя на Елену. — Я затычка для чего-то неведомого. И страшного. И он никогда не полюбит меня. И тогда я решила сбежать. Потому что жить рядом с человеком, которого любишь, и не чувствовать от него не то что уважения, а даже внимания... это сложно. И не получилось. Ну, сбежать... Почему у меня ничего не получается? Я жила целых два года, считая себя очень сильной! Думала, что могу пережить всё! Но одиночество...

Она смотрела в окно, на такой же, как у неё, сад, и не видела, как бесшумно встала Елена и приблизилась к ней. Несколько жестов за спиной Авроры, и та послушно встала и пошла туда, куда её повела Елена.

Ещё минута — и Аврора уснула на мягкой кушетке, а Елена позвала мужа, чтобы тот отнёс спящую соседку в её дом. Сама отправилась с ним же.

В гостиной парадного входа их встретил Михаил. Изумлённый до последней степени видом Авроры, спящей на руках соседа, он только и сумел выговорить:

— Что происходит?

— Я напоила её вином! — безапелляционно объяснила Елена, глядевшая на него едва ли не враждебно.

— Ты тоже пьяна? — раздражённо спросил хозяин дома.

— Есть немного, — согласилась та.

— И зачем это надо было?

— Чтобы узнать, почему произошла первая атака хаоситов.

— И что? Узнала?

— Узнала, — мрачно буркнула Елена, сверля его злыми глазами, и больно ткнула пальцем в его грудь. — Это всё из-за тебя! Из-за тебя погибли наши маги и мастера!

Михаил отшатнулся от её агрессивного выпада, просто-напросто ошеломлённый.

— Э... Михаил, — мягко позвал её муж. — Куда бы положить твою жену?

Он отвёл их в её спальню. Елена бросилась застилать кровать, на которой кучей лежали постельные принадлежности. Затем её муж уложил Аврору, а Елена, с выразительным презрением поглядывая на Михаила, с той же преувеличенной заботой захлопотала над Авророй, ласково приговаривая над ней и мягко укутывая одеялом.

Выпрямилась, обернулась к мужчинам.

— Пусть спит до утра, — велела она. — Знаю, что она уже спала ближе к вечеру, но этого мало. Не будить до утра. Я погрузила её в магический сон, который должен её успокоить. Но с утра успокаивать её должен ты, Михаил. Выйдем. На пару слов.

— Ты говоришь, как простая жительница этого мира, — недовольно сказал хозяин дома, тем не менее послушно следующий за ней по коридору.

— С кем поведёшься... — проворчала она.

— Елена, я тебе ещё нужен? — мягко спросил её муж. — Мне не хотелось бы встревать в ваши свары, хоть они и влияют на нас на всех.

Она поцеловала его и отпустила.

— Зайдёшь в мой кабинет? — предложил Михаил, когда дверь за соседом закрылась. — Там ты мне всё объяснишь.

— Объяснение не займёт слишком много времени, — огрызнулась Елена. — Постоишь, послушаешь. Итак. Сегодня утром она особенно отчётливо почувствовала своё одиночество. До физической тошноты. Дальнейшее тебе объяснять не надо ведь? Что стабильность её пошатнулась, потому что пошатнулось её представление о мире и о себе в этом мире. Она надеялась на тебя, как на опору в этом мире. Ты оказался слишком далеко от неё. И она... дрогнула. Её терпение и спокойствие подверглись страху перед будущим. И вот тогда хаоситы впервые нагрянули к нам.

Михаил смотрел на неё бесстрастно и даже несколько свысока. Или Елене так показалось, потому что хозяин дома высок?

— И... что ты предлагаешь?

— Если ты оставишь её, нам придётся вернуться в свой мир побеждёнными.

— Это я и без тебя знаю. Что ещё?

Елена несколько секунд разглядывала его так, словно сомневалась, что он поймёт ею сказанное. Потом глубоко вздохнула, где-то втайне радуясь, что тоже напилась, а потому может высказать Михаилу всё, как есть.

— Рецепт, как справиться с хаоситами, прост. Аврора всё ещё любит тебя. Ты знаешь об этом?

— Это слишком... — он замолчал, не договорив и угрюмо поморщившись.

— Что — слишком? Слишком личное? — мгновенно обозлилась Елена. — Ты не забыл, что с некоторых пор — всего лишь каких-то два года! — мы зависим от этого твоего личного?! Не забыл?! Из-за этого твоего личного мне пришлось влезть в личное Авроры!

— Ты пьяна! Почему бы тебе не выспаться, а потом не поговорить о том, что ты хотела сказать?

— А что мне много-то говорить? — хмыкнула она. — Хочешь, чтобы город быстрей приобрёл стойкость к нападениям хаоситов, хотя бы прояви внимание к своей жене! Хотя бы, Михаил! Этого будет достаточно!

Он, вероятно, с минуту разглядывал её, насупленную и рассерженную, прежде чем молча предложить ей руку и отвести домой.

Глава седьмая

Третьей атаки за этот день не последовало. Точней — она началась, но её вовремя сумели контратаковать. Всё — благодаря мужу Елены (земное имя — Андрей). Он прибежал за минуты до атаки хаоситов — предупредить Михаила, что Елена споила Аврору, подливая ей в чай бальзам в огромных количествах, и что Аврора не просто плачет, но едва ли не рыдает не в силах остановиться. Что ж, в свете последних событий и полученной информации Михаил немедленно поднял мужчин в ружьё. Едва появившиеся в дырах защиты, големы легко были откинуты назад или напрочь разрушены.

Перед тем как прийти Елене, вокруг Михаила снова встали мастера. И старейший, узнав, каким образом сумели предугадать атаку хаоситов, задумчиво сказал:

— Тебе, Михаил, надо решать, чем мы будем заниматься в ближайшем будущем: латать прорехи в защите города либо всё же восстанавливать сам город.

— Мы будем восстанавливать город! — процедил Михаил сквозь зубы, и мастера, обнадёженные его решимостью, разошлись по своим улицам.

А потом явилась Елена, за ней — её муж с Авророй на руках.

Когда Елена, сама опьяневшая настолько, что выговорила Михаилу всё напрямую, была, хоть и деликатно, под ручку, выпровожена (на полпути им встретился Андрей, который и забрал жену домой), он вернулся в свой коттедж.

После несостоявшейся атаки Михаил неприкаянно бродил по обоим этажам дома, размышляя о том, как сделать то, что необходимо. Наконец пришёл к согласию с самим собой и направился в личную спальню жены... За окном вечерело, и в это неопределённое время, в зыбкой границе между уходящим светом и вкрадчиво подступающей тьмой, оставалась лёгкая тревога, что хаоситы могут снова напасть исподтишка, как они любят. Оставалась та тревога, несмотря на знание, что все посты в посёлке сторожат его мирную тишину наготове — и с оружием в руках.

Он вошёл в открытую ему слугой дверь, прошёл гостиную и встал на месте, колеблясь войти в тот коридор, что ведёт в общую спальню. Нет, Михаил помнил, что Аврору уложили в её личной спальне... Но первый шаг в задуманном плане по спасению посёлка сделать оказалось довольно сложно.

Наконец, рассердившись на себя, он дошёл до спальни, а затем очутился в комнатушке Авроры. Два шага от порога — и он привычно осмотрелся.

Жена думала, что он постоянно живёт в городе, как только она переезжает в посёлок. Нет. Он всегда оставался здесь, потому что без его присмотра отбитое у хаоситов место оставлять нельзя. А ещё потому, что в человеческом городе трудней сохранить одну из личных своих тайн...

Стоя у порога в личной спальне жены, Михаил огляделся. Камни, компоненты уложенного на полу магического круга, на месте и сейчас слабо мерцали. Аврора пока не знала, но излучаемая ею магия стабильности усиливала силу этих камней... Михаил мельком подумал: теперь, когда жена знает о себе, надо бы начать с нею заниматься. Обученная, она будет излучать магию стабильности во много раз сильней. Ну а пока...

Он мягко и бесшумно приблизился к кровати. Включать свет не стал. И так видел. Аврора спала, не только напичканная алкогольным, на травах бальзамом Елены, но и усыплённая парой-тройкой магических действ предусмотрительной соседки. Спала, прижавшись спиной к стене, в прямом смысле закрутившись в одеяло, как в конверт или в мешок, будто боясь оставить лазейку для чего-то враждебного, что может влезть под одеяло и... укусить её. Михаил вспомнил слова то ли Елены, то ли ещё кого о змеях...

Встал, почти упираясь ногами в планку кровати, и попробовал осторожно открыть краешек одеяла. Замер: судорожное движение тонкой руки — и одеяло вновь впритык прижалось к груди Авроры. Первое, что подумалось: не станет ли её нынешнее состояние причиной нового нападения хаоситов?..

А потом его внезапно обдало горячей волной: женщина в его доме не чувствует себя в безопасности!

Он никогда не думал о семье, поскольку всеми его мыслями владел брошенный когда-то его народом и постепенно угасающий город.

Однако, если это необходимо, он готов изображать пусть не любящего, но заботливого мужа. Да, из необходимости.

Он оглянулся на входную дверь. Отнести её в общую спальню, чтобы, проснувшись, она сразу увидела и поняла его старание стать близким ей человеком? Он представил, как берёт на руки её, такую тонкостную, что страшно: не переломать бы нечаянно ей руки-ноги... Нельзя. Нельзя переносить её в общую спальню. Если ночью она окажется вне своей личной комнатушки, магические камни перестанут пропитываться её магией стабильности... Внезапно Михаил ухмыльнулся, сам того не ожидая. Представил картинку, как бы он переносил в общую спальню Аврору. Как дикий зверь — своего слабого, но единственного, а потому ценного детёныша...

Снова оглядев позу Авроры, он разделся и взял со столика рядом покрывало.

Выход всегда найдётся. Кровать-то довольно широкая. Места на двоих с лихвой хватит, тем более — Аврора жмётся к стене. Лёг на спину, укрывшись добытой тряпкой. Ещё вначале раздражённо сморщился, чуть не отплёвываясь, когда кайма бахромы полезла в рот, и оттянул ткань так, чтобы укрывала по пояс. Лето в разгаре за окном, но ночи здесь прохладные. Закинув руки за голову, он лежал, размышляя обо всём подряд, а главное — всё ли успел сделать за день, что намечал и чему помешали странности с Авророй.

И первой в голову влезла мысль, которую надо было хорошенько обдумать. Брак с женщиной иного мира мог быть и ненастоящим. Но Аврора оказалась подкидышем из его мира. Что значит — теперь надо бы послать к отцу, чтобы узнать у него тонкости законов. Если она не захочет развода... Мысль, конечно, фантастическая, но если вдруг... Да, он, Михаил, прав. Нужно предложить ей хотя бы брак, который можно бы назвать односторонним. Ведь Елена сказала, что Аврора любит его. Любит... Это тот крючок, который поможет ему удержать её в браке. А он...

Движение слева. Он повернул голову. Аврора расслабила край одеяла, которым укрывалась, и он больше не выглядел глубоко втиснутым под её руки. Жарко стало?

Он честно скажет ей завтра за завтраком, что готов выполнять супружеские обязанности. Если она и впрямь его любит, то она согласится, что это лучший вариант для неё, которая ждёт от него внимания... Выполнять, но...

Глубокий вздох, еле слышный... В холодном свете луны, которая начинала поход мимо окна спальни, Михаил разглядел, что Аврора выпростала руку из-под одеяла, и тонкое плечо оголённым мягко теплится в этом лунном свете... На всякий случай Михаил осторожно коснулся этого плеча. Кожа холодная. Замёрзла-таки? Но край одеяла, которым она укрывалась, теперь под её рукой. Вытаскивать его, пусть и тихонько — легко разбудить её. Михаил мысленно пожал плечами и укрыл жену краем покрывала.

Заснул на мысли-воспоминании о том, что у них была единственная брачная ночь. И то — досыпала в той супружеской постели Аврора одна. Закончив с супружескими обязанностями, Михаил тогда ушёл из комнаты и спал отдельно: наутро ему предстояла трудная работа по зачистке границ города от следов пребывания там хаоситов, и надо было обдумать кое-что. Да и... запереться пришлось...

... Проснулся в привычное рабочее время — за три часа до начала привычного Авроре домашнего расписания. Проснулся — и обнаружил, что... простецким языком говоря, вляпался: ночью Аврора буквально перетекла к нему, а потом, видимо потянувшись к теплу, совершенно распласталась по его боку, лёжа на его плече — носом в его шею, причём он сам почему-то обнимал её так, словно боялся, что она ночью встанет и уйдёт... И что делать? Невольно усмехаясь странной ситуации, Михаил поднял свободную руку и, затаив дыхание, медленно провёл ладонью по голове Авроры, погружая в более глубокий сон и в то же время удерживаясь от сильнейшего желания, которому сам поразился...