Пока ты веришь

— А я все жду, когда же ты проголодаешься.

Хорошо, что услыхав этот голос, девушка окаменела от страха, а то выронила бы свечу и не увидела бы господина Мэрита, сидевшего на широком подоконнике с книгой в руке. Читал что ли? Здесь? В в темноте?

— Не стесняйся. Тебе нужно поесть.

— Уже не хочется, — буркнула Эби.

Развернулась к двери, но мужчина оказался быстрее, подлетел и перегородил выход.

Девушка выставила вперед руку со свечой. Живой огонь — от любой скверны оберег. А Эйден в свете колышущегося пламени выглядел не лучше кладбищенской нечисти, словно только-только некромант залетный его из могилы поднял. Нос острый, резкие скулы кожей обтянуты, под глазами черные круги, а в самих глазах бесовское пламя пляшет.

— Не бойся, — усмехнулся этот упырь. — Сейчас уйду. Только хотел сказать, чтобы ты не переживала насчет Дориана. Он знает, что не прав, но извиняться не станет.

Извинений Эби и не ждала. Чего другого — да, но не извинений. А если Эйден не врет, и маг на нее не сердится, то совсем хорошо.

— И я не стану, — добавил он и протянул ей перевязанную синей лентой картонную коробочку, которую девушка сначала приняла за книгу. — В качестве компенсации за причиненные неудобства.

Эбигейл не шелохнулась — так и стояла, вытянув перед собой руку со свечкой.

— Это конфеты. Вряд ли ты когда-нибудь такие пробовала.

При слове "конфеты" живот предательски заурчал.

— Возьми. Иначе не уйду.

Просто выбора ей не оставил!

— Доброй ночи, крошка Эби. Завтра нас ждет чудный день.

Услышав, как закрылась за ним ведущая в холл дверь, девушка швырнула на стол нежданный подарок, вытащила из холодильного шкафа первую попавшуюся тарелку и вернулась с ней в свою комнату. Но паштет — а в тарелке был именно паштет из печени — оказался несвежим. Эби сперва съела немного, и лишь потом разглядела белое пятнышко плесени на обветренной корке.

Пришлось опять идти на кухню. Опять боязливо ускорять шаг у входа в подвал, где сегодня особенно громко рычало чудовище. Опять искать, чем бы подкрепиться, на этот раз принюхиваясь к каждому блюду.

А конфеты... Конфеты лежали в коробке, каждая в гофреной розетке из хрустящей промасленной бумаги, круглые, шоколадные, присыпанные тертым орехом. И внутри орех, только целый, в нежном сливочном креме. Эби лишь одну взяла, попробовать...

А пустую коробку утром выбросила. И ленточку тоже...

Глава 8

Сидда Бейнлаф вернулся в Салджворт утренним поездом.

У вокзала его ожидал экипаж, но Бейнлаф не торопился. Присел к чистильщику обуви, устроившемуся у выхода на перрон, и флегматично наблюдал, как мальчишка трет щетками его ботинки, старые, разношенные, а потому невероятно любимые. Иногда Сидда думал, что он станет делать, когда придет пора отправить ботинки в утиль. В чем будет ходить? Как?

Он часто думал об этом. Чаще даже, чем о том, как станет жить, когда в утиль отправят его самого. Все-таки возраст — седьмой десяток пошел на убыль. Здоровье уже не то. Глаза подводят. Руки — только и осталось, что перо держать. А раньше, бывало, в каждой по револьверу, в ушах ветер свистит... Доктор уши велел беречь. Какой уж тут ветер? Да и пустое. Это по молодости кажется, что ты, на коне лихом да во всеоружии, — герой-боец. А потом понимаешь: пешка ты, не больше. И при офицерских эполетах пешка, фигурка бестолковая. А тот, кто фигурки двигает, не в поле пукалками размахивает, а в чистом кабинете сидит, перышком скрипит, уши от ветра бережет. И к пятидесяти годам Сидда себе такой кабинет заимел. Небольшой поначалу. После — попросторнее. А одиннадцать лет назад занял уже тот, из которого, думал, только вынесут его. Но, может, придется и на своих двоих уходить. Вот завалит это дело — как пить дать, придется.

А куда ему идти?

Семьи не завел — не с его работой. К домашнему покою не приучен. Приятелей, таких, чтобы не о деле поговорить, а просто, за жизнь, из-за извечной профессиональной скрытности так и не заимел. Живность, кошки всякие, псины, — все не про него. Коротать недолгий век в пустой квартире с угрюмой экономкой? Увольте! То есть, и не думайте, чтобы уволить!

Сидда Бейнлаф еще послужит. Республике послужит, народу.

Это он, народ, думает, что Сидда ему не нужен, что можно как-то и без контрразведки жить, особенно в мирное время, и знать не знает, что не бывает его, мирного времени. Никогда. А значит, без Сидды и его ведомства не обойтись.

— Доброе утро, шеф! — Кентон, адъютант, служивший при Бейнлафе четвертый год, ожидал его у экипажа. — Домой или в управление?

— В контору.

— Фрэнк, в контору! — отдав распоряжение кучеру, молодой человек распахнул перед начальством дверцу. — Как прошла поездка?

— Поездка неплохо, — Сидда вспомнил мягкое купе, вежливых проводников, живописные виды, открывавшиеся из окон. — А прием у Гринсла — хуже некуда. Лютует старик. Сказал, если не разберемся с делом Лленаса...

Шеф Бейнлаф, не продолжая фразу, хлопнул ладонью по кулаку. Ничего хорошего этот жест не означал.

— Кофе мне, — затребовал Сидда, добравшись до кабинета, а в кабинете — до любимого не меньше ботинок, изрядно уже продавленного кресла. — Кофе, последние материалы по делу и через полчаса всех сопричастных сюда.

Госпожа Марджори, сухопарая, не первой молодости шатенка, с постным вытянутым лицом и, при этом, невероятно живыми темными глазами, зная предпочтения шефа, принесла сначала кожаную папку, до обидного тощую, а после — поднос с кофейником и тихо присела за столик в углу, готовая записывать каждое прозвучавшее слово.

А слова на язык Бейнлафу просились такие, что никак для записей не годились.

— Ну что, господа? — спросил он у собравшихся вскоре подчиненных.

Господа уныло молчали.

— Плохи наши дела? Вернее, одно дело. Никак, да? Мало того, что чужака не нашли, так еще и конкурентов у себя под носом проморгали?

Господа заинтересовано приподняли головы.

— Начнем с начала, — Сидда любил начинать с начала, и дружный удрученный вздох десятка агентов не заставил его отказаться от этого. — Итак, летом прошлого года внешняя разведка донесла об оживлении по ту сторону гор. Гилеш, который мы привыкли рассматривать, как мирного соседа... мирного и обнищавшего соседа, неожиданно стал наращивать промышленный и военный потенциал. Откуда они получили поддержку, все прекрасно знают. Стаффа и прежде не скрывала своего интереса, явно не бескорыстного. Но это их дела, и официально Линкарра не может вмешаться в этот союз, даже если Гилеш превратится в скором времени в одну из провинций Стаффы... Хоть республике, конечно, крайне невыгодно иметь под боком гигантского спрута вместо хлипкой мокрицы. Однако нас с вами внешняя политика касается постольку-поскольку. Нас с вами должно интересовать другое. А именно, то, что среди прочих донесений из-за гор проскочило известие о том, что Гилеш использует некие, цитирую: "Принципиально новые технические разработки". И эти новшества приходят к ним отнюдь не из Стаффы, а якобы создаются непосредственно гилешскими технарями... всего пару веков назад изобретшими колесо, да? Естественно, никто в эту чушь не поверил. А через время зацепились за одну ниточку, ведущую к нам, в Линкарру. Неловко, признаю, зацепили, так, что сразу и оборвали. Но кое-какие бумаги смогли перехватить. И в этих бумагах наткнулись на имя некоего Дориана Лленаса, уроженца Салджворта, магистра третьей степени посвящения, известного изобретателя и вообще крайне странного господина. И дело передали нам.

Господин Бейнлаф прервался, чтобы отпить воды. Пригладил седую, но пышную еще шевелюру и продолжил:

— Дело передали нам, а все, что удалось узнать почти за год, так это то, что сам мэтр Лленас непосредственно в связи с Гилешем не состоит. И значит, либо существует сложная и длинная цепочка агентов, через которых он продает свои изобретения за горы, либо, что более вероятно и следует из его образа жизни и состояния банковских счетов, ничего наш маг не продает, но есть некто, кто имеет доступ к его работам и тайно обогащается на этом. В пользу второй версии говорит и то, что изобретения мэтра Дориана в большинстве своем не нашли признания в Линкарре и не принесли ему ни богатства, ни особой славы. А наш предприимчивый некто, взяв за основу наработки Лленаса, клепает что-то свое. И продает в Гилеш потому, что в Линкарре специалисты могут уличить его в присвоении чужих работ.

Сидда снова умолк. Нет, не отдышка, хвала Творцу. Просто не любил он этого и не понимал. Что магию, что всякие технические штучки. А тут главный фигурант — маг-технарь. Неудивительно, что дело застопорилось.

Хотя и от магико-технических штучек польза есть. Последние лет двадцать без этого в их работе почти не обходится. Подслушать там, подсмотреть. Снимок незаметно сделать. И одаренных стали в их ведомство принимать раза в два больше в сравнении с прошлыми временами.

— Как вам известно, все эти, кхе-кхе, изобретения гилешских мастеров не являются чем-то из ряда вон и никак не угрожают ни гражданской, ни военной промышленности Линкарры. Но, во-первых, остается сам факт работы на иностранную державу, то бишь, государственная измена, а мы с вами для того и нужны, чтобы, значит... А во-вторых, дорогой наш мэтр Лленас стал делать нечто новенькое. И кое-кто там... — шеф Бейнлаф ткнул пальцем не в потолок, как принято у многих, а в ту сторону, где, согласно компасу и карте, находилась столица. — Кое-кто считает, что его последние изобретения могут перевернуть весь прогрессивный мир. Кто-нибудь из присутствующих желает, чтобы мир перевернулся? Нет? Значит, беритесь за дело с полной отдачей.

Если бы кто-нибудь из агентов поинтересовался сейчас у шефа, что он подразумевает под полной отдачей, тот не нашелся бы с ответом. Работали не первый месяц. И не абы как работали. Из всех, побывавших хоть раз в доме мэтра Лленаса, не проверили разве что залетавших туда мух. Ничего. И к самому магу не подберешься.

— И что же это так? — словно сам с собой говорил Бейнлаф. — Вроде бы вот он, как на ладони. И двери для гостей открыты ... А поди попробуй в гости навязаться. Приятели у него все еще с прошлых лет, новые знакомства заводит неохотно. Разве что с дамами. Но и тут мы не успели... Откуда только эта курва белобрысая вылезла?

Вопрос был риторический. Досье на Адалинду Келлар лежало на столе перед шефом рядом с другими папками. Пустышка. Жаль, что сам мэтр Дориан так не считал, и последний его роман затянулся без малого на полгода.

— Прислуги постоянной не держит, а у приходящих и времени оглядеться нет. Придумали, как ему работницу хоть на три месяца подсунуть. Так стал носом вертеть! И та ему не подходит, и эта. Кого только не отправляли, так и не поняли, чего ему надо. Блондинку? Брюнетку? Хорошенькую? Уродину? У всех девок, что он брал общего, может, лишь рост да размер сисссс... — Взгляд Бенлафа упал на Марджори, замершую с занесенным над бумагой пером, — вот-вот кляксу посадит. — ...фигура. А взял в итоге не пойми кого.

Папка с делом Эбигейл Гроу тоже под рукой. Поначалу казалось, что вот оно, нашли. Девица из Освина, племянница одного из тамошних главарей, на Лленаса чуть ли не сама бросилась... И опять мимо. О девчонке разузнали все, что только можно, две недели потратили. Бейнлаф, когда прочитал в отчете "швея", решил, что не все еще жаргонные словечки знает. А оказалось, и правда, швея. И дядюшку ее прижали хорошо, но кроме как про ограбление ростовщика, ничего не узнали. Осталось только в полицию его сдать, теперь уже, небось, и суд прошел, и отправили его на какие-нибудь каменоломни в Сарилийских горах.

— Шеф, вы говорили о конкурентах, — напомнил кто-то.

— Говорил, — кивнул Сидда хмуро. — Есть информация, что мэтром Лленасом активно интересуется ВРО. — И разъяснил, будто в кабинет мог случайно забрести человек, ни разу не слышавший об этих скользких господах: — Внутренняя разведка одаренных. Их соглядатай, как мне сказали, у Лленаса чуть ли не на носу сидит и все записывает, и депеши начальству с докладами строчит ежедневно. Потому знают они больше нашего. И делиться не собираются.

— Одно же дело делаем, — послышалось несмелое.

— Не одно. Им гилешские агенты до за... не интересны. Им маг нужен, со всеми его игрушками. Не исключено, что Лленасу предложат контракт. При условии полной секретности, естественно. Дадут лабораторию в подвале столичной Академии, приставят охрану. А наш непойманный ренегат тем временем уйдет, оборвав все зацепки... Чтоб вас! — Бейнлаф со злостью стукнул кулаком по столу. — Как можно было подпустить к Лленасу шпиона одаренных?

— А как не подпустить? — подала голос Марджори. Свои слова она в протокол не вносила. — У него все приятели — маги. Наверняка кто-то из них и работает на ВРО.

— Мардж, детишки благодарны тебе за защиту, — Сидда оглядел ссутулившихся за столом агентов, — но не мели чепухи. Если кто и не любит внутреннюю разведку больше нас, так это сами маги. Потому как следят эти господа в первую очередь за своими. И я сомневаюсь, что кто-то из друзей Лленаса с ними связан. Но если связан, — шеф Бейнлаф зловеще сощурился, — мы это выясним. И сдадим соглядатая академикам. Они будут рады. Идеи есть, орлы?

Подросшие до орлов "детишки" воспрянули духом.

— Алистер Ранбаунг имеет неограниченный доступ в дом Лленаса. Мы неоднократно его проверяли, но можем...

— Можете — занимайтесь! — приказал шеф. — Еще?

— Помимо мэтра Ранбаунга только двое достаточно близки к Лленасу: Адалинда Келлар и Эйден Мерит. Но они не маги, и по линии Гилеша связей не обнаружено.

— Все равно с контроля не снимать, — велел Сидда.

Не нравились ему эти двое. Особенно Мерит.

Бейнлаф погладил рукой одну из папок: вот он весь где. Папаша его в свое время с Стаффой заигрывал, кончил в итоге плохо. А яблочко от яблоньки, все знают... Правда, причин у него нет Гилешу продаваться — состояние господин Эйден имел приличное. Да и не нужны покойнику деньги. А вот за родителя отомстить, не кому-нибудь, а сразу всей Линкарре, мог решиться. Он же на голову больной, и не до такого додумался бы.

— Занимайтесь, — повторил Сидда. — Со всеми результатами сразу ко мне.

— Эбигейл, с сегодняшнего дня Джеком будет заниматься господин Мерит. Но тебя я от участия не освобождаю.

От этих слов девушка мысленно взвыла: мэтр Дориан, сам того не подозревая, все-таки ее наказал.

— Расскажешь господину Мериту обо всем, о чем говорила с Джеком, и постараешься вспомнить, как он реагировал на твои рассказы.

Еще чудеснее! Выходит, и отмолчаться не получится.

Эбигейл готовилась к прогулке, как к неизбежной пытке. Представляла, как два часа к ряду будет терпеть ухмылки Эйдена и его сомнительные комплименты. Подсчитывала, на сколько за это время вырастет предлагаемая им цена. Гадала, хватит ли у нее выдержки не нагрубить или не ударить наглеца.

Распалила себя этими мыслями, шипела и пыхтела, как котел паромобиля... А пар спустить повода не нашлось.

В полдень Эйден вывел Джека из лаборатории. Без слов махнул Эби рукой, чтобы шла за ними, и направился в сад. Там присел на скамейку под яблоней, велел девушке сесть рядом, а механическому человеку поручил сорвать с каждого розового куста по цветку. То ли готовил его еще и к роли садовника, то ли хотел отослать подальше, чтобы не мешал.