Закончилась короткая осень, наступила зима, которую почти целиком посвятили самому актуальному — биологическим исследованиям образцов из горных долин. Новые более высоко организованные растения, чем уже привычные мхи и лишайники. И более развитая микрофлора. Местные растения были достаточно жесткими содержа много кремнезема. Они в самом деле были похожи на земные хвощи и папоротники, но не повторяли их. Хотя способ их размножения напоминал споровый. Наверное им было просто проще выжить, обходясь без сторонних переносчиков генетической информации.

Эти жесткие местные растения были не съедобны для земных животных. Все те же отличающиеся белки и жесткий кремнеземный скелет. Но в общем они были не опасны, хотя их споры при вдыхании могли вызывать аллергию, но не настолько сильную, чтобы вызвать анафилактический шок. Зато они после термической денатурации белков прекрасно подходили как сырье для биореактора, нормально перерабатываясь в метан и органику для компоста.

Новые микроорганизмы тоже были интересны. Были выявлены новые бактерии, амебы и что-то вроде инфузорий. Они конечно отличались от земных, но по своему биологическому поведению были похожи. И хотя эти микроорганизмы тоже не выживали попадая внутрь тела лабораторных хомяков и кур, но местную воду лучше было хорошо фильтровать. Как сказала Яшма — для выявления неизвестной микробиологической угрозы может потребоваться бесконечное время. Так что лучше проявлять разумную осторожность при контакте с чуждыми формами жизни.

Будущим летом решено было устроить новую экспедицию. Но уже не в сторону гор, а в противоположном направлении. Да в горах был космический корабль, развитая флора и возможно фауна, потенциальные залежи полезных ископаемых. Но надо было изучить окрестности на четыре стороны света хотя бы на триста километров от поселка. Конечно у них слишком мало людей и ресурсов для нормальных полноценных экспедиций, но начинать надо уже сейчас. Пока на ходу еще вся их техника, особенно атомные краулеры.

Новая летняя экспедиция отправилась в сторону, противоположную горам. На все те же триста километров от поселка. Сначала это была все та же каменистая пустыня, но постепенно стала раст влажность, и где-то через 200 километров пути пустыня сменилась влажной моховой тундрой. Доминирующей формой жизни здесь были уже хорошо знакомые жесткие мхи, устилающие поверхность толстым ковров как ягель в земной тундре. Так же под ногами местами тут хлюпала вода, вероятно от растаявшего зимнего снега. Местами их ковра мхов торчали пучки так же знакомых трав, похожих на хвощи и папоротники. Но вот крупных животных или насекомых не попадалось.

Пройдя по моховой тундре сто километров и не обнаружив ничего интересного машину повернули назад по своим следам. Правда, теперь через каждые 50 километров пути совершали поворот под углом 90 градусов к маршруту и делали боковую разведку. Единственным полезным результатом этого экспедиционного маршрута в первую половину лета было обнаружение нескольких десятков остеклованных песчаных холмов. Песок под толстой стеклянной коркой оказался достаточно высокого качества, так что с собой в поселок его привезли почти десять тонн.

С учетом результата первой половины лета занялись постройкой солнечной стеклоплавильной печи, которая потребовала увеличение площади зеркал — отражателей "Солнечной Башни". Для второй очереди зеркал использовали листовую кровельную жесть. Металлические листы выровняли и отполировали. Оставшееся ровное оконное стекло так же пустили на изготовление зеркал, покрывая одну сторону стекла серебром так же точно, как серебрили зеркала телескопов. Потом серебряную пленку покрывали защитной краской чтобы она не окислялась. Таким образом получилось довести общую площадь зеркал до 300 квадратных метров и 210 кВт тепловой мощности.

Первую пробную варку стекла провели в последнюю неделю лета и результат был так себе. Но это уже было хоть что-то, надо было совершенствовать технологию и добиваться нормального качества. Стекло было нужно как для новых зеркал, так и для совершенствования "Длинных Полей". Ведь увлекшиеся химическими опытами женщины смогли получить качественную и прозрачную нитроцеллюлозу! Конечно изначально расчет был на производство фото и кинопленки, но нитроцеллюлозой получилось склеить два куска стекла получив достаточно качественный "триплекс"!

Если увеличить количество слоев стекла, их толщину, то можно было попробовать получить стеклянный лист способный выдержать местные ураганы и избавиться от прочных, но очень тяжелых защищающих стекло ставней! Так что зиму посвятили трем темам — изучение результатов экспедиций в основном геологических, совершенствованию технологии получения прозрачной нитроцеллюлозы и склейки ей триплекса, лабораторным опытам по варке качественного стекла. Время, упорство, советские научные книги и справочники дали результат. И если в геологии он был не особо радостным, то две оставшиеся темы принесли полный успех.

Геология изученной части Лимбо была... не земной. Называть ее "странной" язык не поворачивался. "Пещера Лабиринта" и слагающие ее граниты для местных условий оказалась геологической аномалией. Окружающая пустынная равнина была сложена редуцированными базальтовыми и железо — оливиновыми породами. Причем последние пускай и содержали железо, но "вытаскивать" его из этих пород было слишком затратно. Конечно, жизнь может повернуться так, что делать это придется — но пока было лучше поискать жилы железной руды в горах и остатки железо — никелевых метеоритов.

Унылая серо бурая каменная равнина с вкраплениями жёлтого "повеселее" была такой же унылой и однообразной в геологическом плане. "Местной" глины найти не удалось вовсе, только то, что перенеслось вместе с поселком. Песка найти удалось небольшое месторождение, буквально несколько десятков, может быть сотен "остеклованных" холмов. Глины обнаружено пока небыло. По мнению Яшмы в этом была "виновата" очень тонкая биосфера, не перерабатывающая камень в нужных масштабах. И собственно рельеф местности — плоскогорье, там выветривание преобладает над осаждением.

Плоскогорье должно быть либо пиролизным, либо гидролизным. Если гидролиз, то это меловые отложения. Если пиролиз — железно — оливиновые породы. Так что в будущем, вполне может быть они доберутся до местности, которая была дном океана — меловых равнин. Чтобы успели образоваться меловые отложения — местность должна быть дном океана целую геологическую эпоху. Так что все рудные месторождения — это вопрос к горам, а там — развитая растительность в долинах и "ночные огородники". С одной стороны их не хотелось тревожить, с другой выбора особого похоже не будет. С третьей — была надежда, что удастся "разойтись краями" без серьезных конфликтов.

Новое лето было решено снова посвятить географическим исследованиям. Уже стало ясно, что за "моховой тундрой" местность должна понизиться и через какое-то время привести к морю или океану. Именно с той стороны преимущественно дул ветер, в зоне моховой тундры явно выпадали более обильные осадки, так же влага выпадала в горах. Там в горных долинах были даже небольшие ручьи, которые быстро исчезали в пустыне. Значит с противоположной от гор стороны приносило ветром массы водяного пора, а дать их могли только большие водные пространства.

Так что решено было снова отправить колесный краулер, только теперь с задачей пройти зону моховой тундры и добраться до новых областей. Проведя весной необходимые полевые работы снова отправились в путь тем же составом — "вождь", Яшма, Ясень и Лео. Коня не стали брать снова, убрав его "денник" и бак с водой из грузового отсека машины. По знакомой дороге до зоны влажной тундры добрались быстро, а вот дальше скорость пришлось снизить выбирая путь проходимый для большой машины. Трудный путь занял месяц, хорошо хоть моховая тундра не стала моховым болотами, по которым тяжелая машина пройти бы не смогла.

Много времени занял поиск удобного спуска с плоскогорья на равнину. Которая оказалось гидролизной, сложенной отложениями пород похожих на земной мел, известняк и гипс. Вероятно, эта равнина когда-то была океанским дном на протяжении геологических эпох. На этой "меловой равнине" были обнаружены новые формы жизни образующие биоценоз, не похожий на видимые на Лимбо ранее. Удивительные формы жизни приспособившиеся к последствиям разрушительной бомбардировки.

Оценив открывшиеся перспективы и затраченное на путь в один конец время, после консультаций по радил с поселком решили не возвращаться на время летних бурь назад. Колесный краулер благодаря своей массе мог противостоять летним ураганам, запасов продовольствия и воды было достаточно на троих до конца лета. Так что время до начала бурь использовали для исследований.

Бури переждали укрывшись за грядой холмов, прятаться в овраге побоялись, мало ли тут бывают наводнения во время бурь? Так что месяц пришлось скучать в машине, наблюдая за погодой, исследуя собранные образци и развлекая друг друга. Из забавного было то, что Лео стал приходить и устраиваться спать в ногах людей как большая кошка. Еще он повадился класть голову на колени сидя рядом и молча выпрашивать ласку. В остальном большой африканский гривастый кот вел себя образцово.

Переждав летние бури занялись исследованиями с удвоенным энтузиазмом. Просторы для изучения геологии были тут невелики, все интересно было скрыта сотнями метров, а может и километрами меловых отложений. Оставалось исследовать местную фауну, ведь именно так можно было назвать основу местного биоценоза — сухопутные кораллы. И здесь впервые биосфера Лимбо могла представлять серьезную опастность — были обнаружены крупные агрессивные ядовитые насекомые. К счастью обошлось без потерь, но осторожность пришлось усилить.

Образцы местной фауны собирали долго. Во первых чтобы охватить все биологическое разнообразие, во вторых пришлось учиться как их сохранять живыми для доставки в хорошо подготовленную лабораторию. Наконец за два месяца до начала осени двинулись домой чтобы поскорее передать свой живой груз в лабораторию для его нормального изучения. Какие-то выводы были очевидны, но много требовало длительных исследований.

Вернувшсь домой поучаствовали в подготовке к зиме, а потом начались серьезны исследования привезенных форм жизни. Исследования заняли больше времени чем ожидалось, но позволили раскрыть еще один секрет инопланетной биосферы Лимбо. Для оглашения результатов общее собране устроили в клубе, чтобы все поместились и можно было удобно показывать изображения на большом белом экране через проектор.

Зона меловых пустошей представляет собой территорию, где климат, связанный с нехваткой воды, не позволил закрепиться мхам, дав начало новому процессу почвообразования. Тем не менее высокие суточные колебания температуры, достигающие 50 градусов и сезонные колебания температуры достигающие 100 градусов, приводят к тому, что весной и осенью, а зачастую и летом атмосферная влага конденсируется на поверхности в виде росы. За зиму может выпасть несколько сантиметров снега.

Вода и значительные перепады температуры приводят к тому, что остеклованная поверхность активно крошится, причём значительно сильнее чем на Земле, вплоть до состояния порошка. Значительная часть этого порошка, обычно белого или желтоватого цвета, представляющего собой силикаты, выдувается ветром, но оставшаяся активно используется местными организмами, приспособившимися к этой среде.

Подавляющее большинство местной флоры и фауны связаны с подпитываемыми подземными водами озёрами, пересыхающих летом, когда подземные источники перестают компенсировать испарение воды, и замерзающих зимой. Крупные формы жизни не перенесли катастрофу, по этому население таких озёр представляет собой бактерии, а так же зоо— и фитопланктон, переживающие тяжёлые времена в виде цист и яиц, в которых следующее поколение ожидает возвращения воды. В этот момент ветер может переносить их по пустошам, позволяя некоторым из них в конечном итоге попадать в соседние озёра, несмотря на разделяющее их расстояние.

Кроме планктона в озёрах обитают мелкие членистоногие. Выжившие являются потомками мелких членистоногих, обитавших в прибрежной полосе и приспособленных как для жизни в воде, так и на воздухе. Их эволюция пошла разными путями. Одни остались в озёрах, следуя жизненному циклу планктона, с той лишь разницей, что большие размеры позволяют им иметь продолжительность жизни в несколько лет, впадая в тяжёлые времена в состояние анабиоза. Выделяемые в их телах вещества не допускают образования кристаллов льда и их тканях зимой и быстрого высыхания летом.

Другие полностью покинули воду, дав начало местным насекомым. Впрочем сравнивать их с земными насекомыми нельзя. Из-за значительно меньшего времени они не успели настолько сильно измениться, как это сделали насекомые на Земле. Конструкция их лет всё ещё сильно напоминает крабиков и креветок. Их размеры обычно не превышают 5 мм в длину. Освоить сушу им помогло другое существо, существование которого определяет облик пустошей.

Наземный коралл. Изначально это был небольшой моллюск, обитавший в прибрежной полосе озёр. Они неспешно ползали по дну и обскабливали своими мелкими зубиками, в состав которых входили поглощаемые ими попутно минералы, камни, на которых крепились и росли водоросли. Сокращение биоразнообразия, включая постепенное исчезновение водорослей, которыми они питались, побудили их к резкому изменению образа жизни.

Молодые кораллы способны ползать по поверхности, где они собирают открошившуюся от породы пыль и проталкивают её к себе на спину, где она смешивается с выделяемой ими слизью и подклеивается к оболочке, что коралл растит вокруг себя. Выделяя и поглощая слизь коралл надстраивает над собой оболочку белого (из-за большого количества рисок и сколов на приклеенной плыли), по свойствам напоминающую аэрогель. В таком панцире коралл способен выдерживать суточные перепады температуры, сохранять влагу и даже впадая в спячку пережидать лето и зиму.

По мере наращивания оболочки коралл замедляется. Если в начале они ползают со скоростью до нескольких см. в минуту, то в конце скорость падает до нескольких см. в час. К этому моменту коралл обычно сталкивается с другими кораллами или даже с целой колонией, к которой он в конце концов и присоединяется.

Утром, когда выпадает роса, она впитывается в оболочку, коралл выделяет слизь и выталкивается наружу живущих на его спине одноклеточных водорослей. Так коралл забирает воду и одновременно запускает станцию фотосентеза. Когда температура становится слишком большой, коралл убирает слизь, втягивая водоросли обратно. Часть из них коралл съедает. Впрочем, водоросли тоже приспосабливаются и текущий их вариант выделяет часть питательных веществ в слизь коралла, позволяя сократить необходимость в переваривании самих водорослей. В утренние часы обычно белая поверхность пустошей окрашивается зелёным.

В колонии когда кораллы поднимают водоросли их слизь соприкасается, позволяя колонии общаться, обмениваясь химическими сигналами. Так молодые кораллы понимают, что они соприкасаются с колонией и можно навсегда осесть здесь, став её частью. Так внешние кораллы, по концентрациям различных веществ «понимают», что они внешние, что только у них запускает механизм размножения, чтобы новые молодые кораллы не имели проблем с тем, чтобы покинуть колонию. Взрослые кораллы способны прожить несколько десятков лет.