Доведя мощность солнечной плавильной установки до 1 мегаватта стали осваивать плавку базальта. Пример "летающей тарелки" был показателен, а еще требовалась базальтовое волокно и вата для множества применений. Да и стекловолокно со стекловатой тоже требовались. А кроме того надо было осваивать химическое производство. И расширять механическую мастерскую для работы с крупногабаритными деталями.

Оценив все "за и против" решили не превращать поселок в завод, особенно с учетом химических производств — и начали осваивать старый аэродром. Там были старые капитальные корпуса, станки из ТЭЧ, емкости металлические со старой нефтебазы. Сначала по очереди перестроили все капитальные здания для работы в зимний период снабдив каждое небольшой автономной системой электропитания от вертикальных ветротурбин. А после начали строить вторую Солнечную Башню, копию первой.

Кирпичи производили в поселке из местной сушили и обжигали в солнечной печи, клали на известковом растворе из местного же известняка собранного при земляных работах. Возвели кирпичную башню, построили фундаменты для системы подвижных зеркал — гелиостатов. В качестве световода использовали трубу от аэродромной кочегарки. Которую пришлось полировать очищая от ржавчины и нагара внутри, потом устанавливать внутри башни. Стекло уже умели варить достаточно качественное, чтобы делать из него зеркала. Конечно зеркала были хуже немного чем из советского конного стекла, но их площадь сделали просто на четверть больше, чтобы получить тот же 1 мегаватт тепловой мощности.

Так же точно построили вторую большую турбину Тесла, генератор на 100 кВт который выдавал честные 85 кВт при 380В 50 Гц взяли от еще одной разобранной дизельной станции. Зато тепло от Солнечной Башни тут не сбрасывали в пруд, а запасали в больших тепловых аккумуляторах из камней в утепленной базальтовой ватой металлической емкости из под топлива. Теплоемкость каменного аккумулятора рассчитали так, чтобы ее хватило поддерживать всю зиму приемлемую температуру в бетонных и кирпичных зданиях.

Для отбора тепла использовалась водяная система отопления, которую переделали и пустили под землей в кирпичных коллекторах тщательно утепляя трубы базальтовой ватой собственного изготовления. Конечно каменный тепловой аккумулятор не мог зимой обеспечить работу паротурбинной электростанции, только отопление, но этого от него и не требовалось.

Получив стабильные 85 кВт электрической мощности летним днем и стабильное отопление производственных помещений зимой вернули назад в ТЭЧ демонтированные ранее станки и по новой проложили электропроводку. А потом приступили к постройке двух зданий газогенераторных станций. Одна должна была вырабатывать метан для хранения в большом мокром газгольдере, во втором здании стоили большой пиролизный газогенератор для моноокиси углерода, в просторечии угарного газа.

После мокрого газгольдера занялись постройкой установки по синтезу жидкого топлива по "немецкому" процессу Фищера-Тропша. Но это дело было не таким быстрым, намного быстрее переделали один из модных бензиновых генераторов для работы на метане, чтобы получать электроэнергию ночью и зимой для "промышленной зоны". Конечно на аэродроме построили небольшую систему автономного питания с аккумуляторами, но основное питание тут все равно давала Солнечная Башня летом, а зимой — электростанция с работающими на метане бензиновыми двигателями крутящими электрогенераторы. Основная и резервная установки.

Собрав аппаратуру для получения синтетического бензина и смазки наладили технологический процесс обеспечив технику с бензиновыми двигателями топливом. Конечно пиролизный газогенератор был прожорливой штукой, но работал на древесных отходах и всяком мусоре вроде соломы с опавшими листьями. Надо было решать вопрос производства заменителя солярки для дизельной техники, но надо было разобраться как это сделать. Самым очевидным был путь получения синтетического керосина из метана для приготовления керосино — масляной смеси на которой могли работать дизеля.

Пока же наладили производство искусственных спиртов, из древесины метилового и этилового из мелкой картошки, для получения разных сортов синтетического каучука. Синтетический каучук нужен был для электрической изоляции, производства покрышек и резиновых камер для колес автотехники, резиновых изделий разного назначения. Конечно химическое производство было сложной темой занявшей годы для лабораторных исследований, отработки техпроцессов, постройки оборудования. Многие работы велись параллельно.

Довели до логического финала работы по теме нитроцеллюлозы — получили свой бездымный порох, наладили производство кино и фотопленки. На кинопленку пересняли все мультфильмы, кинофильмы, познавательные ролики, что были на компьютерных носителях информации. Точно так же поступили во всеми текстами книг, пересняв их на фотопленку с большого экрана. Аналогично чертежи, фото, полезные и интересные картинки. Советские кинопроекторы и диаскопы снова вернулись в строй. Хотя самые важные книги все-таки распечатали на старых запасах бумаги и лазерном принтере.

Так же наладили постепенно производство магнитной ленты, чтобы переписать на нее аудиозаписи, и может в перспективе использовать для хранения программ компьютеров собственного производства. Наладили производство бумаги, для принтеров она еще не годилась, только может для старых матричных, а вот делать из нее тетради уже было можно. Со временем дойдет и до своего книгопечатания. Кустарная печать книг не требовала сложного оборудования и его изготовлением тоже занялись.

Стекольное производство перенесли на старый аэродром. Постепенно заняли все старые советские кирпичные и железобетонные здания. Оборудовали вакуумно — ламповый цех, который начал с "ремонта" осветительных ламп накаливания. Пришлось освоить работу с вольфрамом для производства нитей накаливания, попутно научились делать "угольную" нить как в лампочках Эдиссона. Такие лампочки светили не так ярко, но были вполне долговечными, особенно если нити не перекаливать.

Но вакуумно — ламповый цех планировали постепенно довести до уровня выпуска радиоламп, как высокочастотных, так и самых прогрессивных — стержневых. Чуть погодя организовали лабораторию полупроводников. Сначала исследовали советские радиоэлементы — селеновые и купроксные (на окиси меди) выпрямители, германиевые диоды и транзисторы, потом кремниевые, изучали неисправные микросхемы фотографируя их топологию под микроскопом.

Так же разрабатывали технологию очистки и выращивания полупроводников. Сначала — переработку и вторичное воспроизводство советских германиевых полупроводниковых радиоэлементов. Попутно проводили опыты с очисткой и плавкой кремния, зонной плавкой. Впереди предстояли годы работы, но уже ясно было куда и как двигаться. Главное — остро не хватало рабочих рук. Конечно что-то можно было компенсировать автоматикой, в основном на химическом производстве по налаженным техпроцессам и в энергетике, сельском хозяйстве, даже в токарной обработке и фрезеровке. Но все равно часто приходилось буквально "разрываться" между множеством дел.

Но занимались не только тяжелой индустрией. Общую посевную площадь довели до одного гектара увеличив число Длинных Полей, по пшенице добились двух урожаев в год — летом 80 центнеров с гектара, зимой — 50. Или 800 и 500 грамм пшеницы с квадратного метра соответственно. Так же создавали ветрозащитные валы, лесополосы из лиственных деревьев и кустарников, создали систему прудов и искусственных лугов. Для Яшмы была построена отдельная обсерватория за пределами поселка под ее 400-миллиметровый телескоп. Вторая была построена в двух километрах от аэродрома, с учетом местной розы ветров и рельефа. Третью планировали построить позже в вершине равностороннего треугольника, чтобы повысить эффективность интерферометра.

Стало легче когда в работу включились подростки из первого поколения. Конечно после строгих экзаменов по достижении 15-ти земных лет и прохождения необходимой стажировки. За ними конечно по отеческий присматривали, но никаких "онижедети(с)" до 40-ка лет тут быть не могло в принципе! Постепенно в поселке появился свой врач — биолог широкого профиля, химик, металлург... Подрастали новые дети, а старшие в 16-18 лет уже сами заводили семьи и успешно заводили детей.

Продовольствия хватало на всех с избытком и была запас, по основным позициям было налажено воспроизводство ресурсов, были запасы на случай неурядиц — в том числе неприкосновенных в обычном условии "Госрезерв". Ну а дети воспитанные в дружной позитивной атмосфере и имея все необходимое для полноценной жизни и творчества с детства не страдали "вещизмом". Каждый знал откуда и как берутся вещи, продукты, что потребности должны быть разумными. Культ бездумного потребления тут никто не насаждал, а хвастаться тут было принято своим умом, знаниями, умениями, результатами работы и творчества.

Постепенно получилось достичь высокой степени самообеспечения промышленной продукцией, что давало уверенность — сообщество не деградирует ниже 50-х готов XX-го века. А ведь молодые уже начали облизываться на зенитные ракеты хранившиеся на дальнем складе. Не разобрать их на утиль, а исследовать и запускать как геофизические! Появился кружок "ракетчиков" который стал экспериментировать с маленькими ракетами на твердом топливе и маленькими ЖРД на техническом спирте и жидком кислороде.

Они же разобрали сваленную на складе документацию на ракеты. Вывод был неутешителен — все ракеты были из бракованной партии. И если большие жидкостные ракеты от ЗРК С-75 еще можно было перебрать устранив дефекты, то меньшие твердотопливные ракеты от С-125 нужно было утилизировать. Из-за нарушения технологии производства и хранения их шашки твердого топлива растрескались. И при попытке запуска они просто взрывались на пусковой. Для дефектовки привлекли Яшму, которая смогла "просветить" твердотопливные ускорители и шашки твердого топлива. В результате удалось выбрать два десятка годных ускорителей для ракет от С-75, остальные и все ракеты от С-125 она забраковала.

Забракованные изделия осторожно разобрали на запчасти, бракованные шашки твердого топлива разрезали самодельной установкой гидроаюбразивной резки чтобы они не взорвались и стали думать как их переработать. А ракеты от С-75 стали перебирать по винтиу готовя к использованию, в то время как химики стали работать над получением топлива и окислителя для них. Необходимо было собрать два десятка "идеальных" ракет для геофизических запусков, остальные пустить на запчасти и исследования.

Ракеты небыли приоритетор первой очереди, их переборкой, постройкой сденда для прожига двигателей, химией занимались в свободное время. Намного быстрее начали регулярно запускать шар-пилоты (метеозонды) из запасов аэродромной метеостанции. Получив опыт с "шарами" — построили несколько десятков долговременных дрейфующих аэростатов которые запустили на высоту более 20-ти километров в местные струйные течения, где они летали несколько лет питаясь от небольших солнечных батарей и передавая данные в КВ-диапазоне. В том числе и фото с бортовой web-камеры используя протокол SSTV (телевидение с медленной разверткой).

Конечно всем очень хотелось снова занаться исследования "Города Чужих" , не меньше манила "летающая тарелка" и вообще горы обещали полезные ископаемые. Но сначала решили построить узкоколейку от поселка до старого аэродрома. Книга Островского "Как закалялась сталь" была в школьной программе, так что за "свою железную дорогу" проголосовали первыми все молодые которым хотелось "совершить свой подвиг". Старшее поколение долго обсуждало плюсы и минусы, затраты ресурсов, но в конце концов все возражения снялись.

"Экономиа узкоколейки" была достаточно простой и считалась достаточно легко. Метр смаого легкого узкоколейного рельса Р8 (8 килограмм стали на погонный метр) весил 8,42 кг. Рельсов — два. С учетом разворотных кругов, стрелок и прочего — 32 килорметра двухрельсового пути. Длина 1000 меров одиночного рельса — 8,42 тонны, двух рельс на тот же 1 километр пути — 16,84 тонны, будем считать что 17 тон. Умножаем 32 километра на 17 тон и получается 544 тонны стали. Много конечно для них. Но...

У них уже были рельсы для узкоколейки на 10 километров пути. Километр рельсов Р8 они когда-то нашли на кочегарке. По этим рельсам должны были закатывать вагонетки с угольного двора, кроме котого рельсы были подложены под запас труб, на них были уложены деревянные брусья и потом уже трубы. Еще некоторое количество рельс нашли в пустом хранилище спецзарядов.

Но намного больше рельсов нашли просто брошенными на окраине аэродрома и при разборке деревянных зданий в поселке. Там их часто использовали как балки перекрытий, видимо рельсов было много и строители решили что так будет надежней чем ставить деревянные балки. Точно так же много рельсов нашли при разборке сараев, в одном месте из них был целый большой сарай сложен, обшитый снаружи и изнутри горбылем. Как будто какой-то параноик строил бункер. Использовались они и как балки перекрытий над погребами, на которые укладывали еловый брус и сверху ставили сарай. Видимо когда-то разбирали ненужную узкоколейку и рельсы растаскивали все желающие.

Старые рельсы конечно нужно было дефектовать и негодные пустить в переплавку, но они были. И позволяли "сэкономить" 170 тон металла. На оставшиеся 22 километра пути надо было потратить 374 тонны стали. Хотя на самом деле больше — необходимы будут крепежи для крепления рельс к шпалам, и рельс между собой. В принципе такое количество металла можно было найти пустив в переплавку металлолом и особенно ненужный чугун. Например чугунные батареи и котлы из котельных.

Вес секции советской чугунной батареи — 7,5 килограмм. В стандартной батарее от 7 до 9 секций. Это 52.5 или 67,5 килограмм. Десяток чугунных батарей — 525 или 675 килограмм, скорее даже чуть больше. А запасы чугунных батарей у них были. Как те, что завезли для стройки пятиэтажек, так и те что уже стояли в старых деревянных домах. В одной комнате одна батарея, в пятиэтажке 3 квартиры на этаж, 5 этажей, минимум 4 подъезда — итого 60 квартир по 3 батареи в каждой. Плюс батареи в подъезде по одной на этаж — это 2 сотни батарей на одно здание. Или 10.5 тон чугуна минимум. Пятиэтажек было запланировано 7 штук, значит это минимум 73.5 тонны чугуна.

Решив не гадать попросили Грей уточнить записи и "идеальная бюрократака" выдала вердикт — у них в запасе не использовано 4636 чугунных батарей. Или по минимуму 243 тонны чугуна. Нехватает примерно 141 тонну металла. Но если участь паровые котлы со всех кочегарок и старой бани, а так же ненужный металлолом вроде не подлежащих ремонту чугунных блоков цилиндров больших дизелей котрые лопнули из-за замерзшей внутри воды. А так же не подлежащих ремонту чугунных двигателей машин... То эту 141 тонну металла наскрести можно. Проведя ревизию складских запасов установили, что чугуна на самом дели у них почти 450 тонн.

Производство 375 тон или 44 километров рельс Р8 под колею 750 мм с их возможностями по плавке металла в двух солнечных печах это два кубометрв за одну плавку в двух солнечных печах. Вес 1 м3 стали — 7,9 тонны. Итого одна плавка — грубо 15 тон стали. Для плавки 375 тон стали надо будет 25 плавок. С учетом необходимой профилактики печей и веротяно меньшей загрузки на каждой плавке — около 2 летних месяцев. Не так много на самом деле.