1 Тайяна. Вырваться на свободу.

Ланти? Нет, вряд ли. Ааша бы почувствовала. Нюх у волчицы куда как лучше человеческого, а на яды ее специально натаскивали. И на зелья тоже. Она бы с другого конца комнаты их различила. Ланти было чистым, определенно.

А раньше?

Можно лишить человека приворотного, но... последствия-то останутся?

Обязательно!

К зелью возникает привыкание — это так. но и к чувству ведь тоже! А еще — людям хочется любить. Даже если любовь причиняет боль, она все равно счастье... наверное. В книгах так точно написано. Сама Тайяна искренне сомневалась в этом утверждении, но стоит ли спорить с умными людьми о предмете, в котором не разбираешься?

Могла Аэла полюбить под влиянием приворотного, а потом это чувство закрепилось как рефлекс? Да вполне. Яна припоминала, что она читала о приворотных зельях — и была этим так занята, что даже не заметила...

— Смотри, куда идешь, сопляк!

Нос девушки уткнулся во что-то твердое. Тайяна подняла глаза. Осмотрела стоящего перед ней мужчину. Ну... так. На полторы головы выше, весь жилистый, сухощавый — как еще нос не расшибла?

— простите.

— И это все?

На плече сомкнулись сильные пальцы.

— Ааша, извинись. — Тайяна и не подумала повышать голос.

Волчица рыкнула. Мужчина странно дернулся. Ну да... зубы хищницы сомкнулись у него сзади. И грозили выкусить бо-ольшой кусок филе. Волки существа осторожные, Ааша могла пронести сырое яйцо в пасти не раздавить его, а могла... ох, могла. И мужчина это понимал.

— Убери эту тварь.

— Убери руку.

Пальцы нехотя разжались.

— Мы в расчете?

— Пошел ты...

А вот цедить слова сквозь зубы ему явно не стоило. Тайяна отступила на шаг, обошла его и пошла дальше.

— Эй, ты!

Ответом был треск материи. И громкие ругательства мужчины, который вдруг обнаружил, что его покинул значительный клок штанов. Тылы не пострадали, в чем и могли убедиться все, присутствующие на улице. И даже заверить в этом пострадавшего — тихими, но вполне отчетливыми смешками.

У мужчины был выбор — догонять Яну и разбираться, светя мышцами, или прикрыть пострадавшие штаны и срочно искать им замену — и он выбрал второе. Кажется, что-то шипя сквозь зубы. Но что — Тайяну не волновало.

Да, ей стоило смотреть на дорогу, но разве только ей? Что, у мужчины ноги бы отвалились ее обойти? Или он привык, что его все стороной обходят?

А, пес с ним!

— Умничка, Ааша. Брось бяку.

Волчица недовольно мотнула головой, не желая расставаться с трофеем.

— Брось, правда.

Рык был недовольным. Но с чего бы?

Тайяна нагнулась к волчице — и тут же поняла, что это был не коварный волчий план, а дурацкая ткань. Мужчина был одет во что-то плотное и ворсистое. И чертова тряпка просто застряла у несчастной Ааши между зубами. Вот и вышло... а все равно удачно вышло! Поделом!

Раскаиваться девушка не собиралась. Мысли ее вернулись к приворотным зельям. Проверить, что ли, Аэлу?

* * *

Лайри согласилась моментально.

— Думаешь...?

— а что я должна думать? Аэла, при всем моем уважении к твоему художественнному вкусу — Диолат...

— Он слишком грубо вылеплен.

— Именно! Ощущение, что его отцом послужил не аристократ, а конюх.

— кто знает? У них своеобразная семья.

— и в чем это выражалось?

— его мать после смерти отца блудила направо и налево.

— и никто не мог ей отказать?

— Не знаю. Но — зачем?

— Зачем отказывать? Логично...

Действительно, зачем сопротивляться наверняка красивой женщине, которая хочет просто поразвлечься?

— а как ты будешь проверять?

— Аашей. Она натаскана на яды, зелья — я сама ее обучала. Пусть она обнюхает все, что принадлежит тебе? Комнату, одежду, мастерскую...

Аэла пожала плечами.

— Пусть. Мне скрывать нечего.

— начнем с комнаты?

В комнате ничего не обнаружилось. Была чиста и мастерская. Правда, Ааша постоянно терла морду лапой, но Тайяна испытывала сильное желание последовать ее примеру. Красками, простите, не воняло. Ими ВОНЯЛО и СМЕРДЕЛО так, что глаза резало.

Творческая атмосфера.

А вот в гардеробной им повезло. Ааша сделала стойку, зарычала и принялась прокапываться к вешалке. Яна переглянулась с Аэлой и последовала за волчицей.

И — не прогадала. Ааша вцепилась зубами в миленькое голубое платье и злобно рычала.

— И что это значит? — в голосе Аэлы было чистое любопытство.

— Давай я возьму его, посмотрим в комнате. Ааша?

Волчица мотнула головой, срывая платье с вешалки. Прошлась по гардеробной — и так же зацепила клыками еще одну вещь. На этот раз платье было нежно-зеленым с вышивкой и широкими кружевными рукавами. Подол тоже был богато отделан кружевом.

Аэла смотрела спокойно.

Ровно до тех пор, пока Тайяна не принялась тщательно, на свету, осматривать голубое платье. Прощупывать швы, проминать пальцами каждый его клочок.

— Что ты хочешь найти?

— то, что уже нашла Ааша.

— Но что?

Тайяна сосредоточено ощупывала лиф. Нет, ничего нет.

Пояс?

Подол?

А вот с последним ей повезло. Подол у платья был широким, по последней моде, в несколько слоев — и вот тут! Пальцы нащупали нечто...

— Ну-ка...

Нож словно сам собой скользнул в руку. Уродовать ткань Тайяна не стала, безусловно, а вот распороть аккуратный шов изнутри — спокойно. Аэла нахмурилась, но молчала. Ахнула она, когда Тайяна медленно потащила из тайника нечто вроде... да, кусок веревки, пропитанной чем-то бурым, осыпающимся — кровью?

— Четтырехликий!

— Вряд ли это он. Это же не деталь платья?

— Нет. Я люблю его, часто надеваю...

— Да? А как тут образовалось это? Когда ты его надевала в последний раз?

— Еще до отъезда мужа... ему нравится.

— Хм-м... а его часто стирают?

— ты о чем?

— о веревке с кровью. Она бы не оставила разводов на ткани?

Аэла задумалась. Помяла в руках платье, тщательно избегая даже смотреть на веревку, подумала.

— Думаю, нет. Это же шелк... да и старая кровь не разбавляется.

— Но смывается?

— Вполне возможно.

— Свежая ли это веревка? И для чего она?

— Не знаю! А второе платье?!

Стоит ли упоминать, что веревочка нашлась и там?

— Что это может быть?! Как!?

Аэлену чуть потряхивало. Тайяна подумала, призывая на помощь все свои знания.

— Я бы сказала, что это ритуал наведения порчи.

— На меня!?

— Надо полагать. Не на детей же...

— Яна! Проверь детские комнаты, умоляю!!!

Тайяна подскочила — и ринулась в комнаты детей, благо, те были в саду с учительницей.

Но — нет. Комнаты были чисты, чиста была и детская одежда. Аэла перевела дух.

— Хвала Четырехликому!

— Муж?

Но и у мужа все было чисто. Тайяна потерла лоб.

— Если я правильно помню, эту веревку надо взять у повешенного, пропитать твоей кровью...

— Моей!?

— Произнести заклинание на кладбище в полнолуние...

— Откуда ты это знаешь?

— Мы изучаем людей. А я читала. Много.

— Вот как... Моей кровью!?

— Ты не ранилась последнее время?

— Нет. Как!?

Тайяна задумалась. А потом вдруг усмехнулась.

— Аэла, ты же не ждешь ребенка?

— Нет.

— Тогда...

— Оххх!

Аэла явно поняла. Ну да, женщина теряет кровь каждый месяц, это нормально. Но тогда...

— Это кто-то рядом со мной!!?

— Полагаю, что у других просто не было бы возможности достать кровь, — дипломатично согласилась Тайяна.

Лайри прижала руку к губам.

— Четырехликий!

— Вряд ли это он. Лучше подумай, кому нужна твоя смерть?

— Бандиты, порча... это не опасно?

— Люди бывают так глупы. — Тайяна закатила глаза,, но Аэла решила считать, что это относится к неизвестному портному. — К некромантии — серьезной и осознанной некромантии, способны только темные. И никто иной.

— Но...

— Человек тоже может это сделать. Но нужна либо книга, что редкость, либо этот человек расплатится собой за то, что полез куда не надо. Рядом с тобой никто не старел, не заболевал резко?

— Нет.

— Смерть берет свое. Жизнь, здоровье, удачу, счастье. Есть еще один вариант — когда человек побывал на пороге смерти и теперь может... заглядывать в гости. Но это все равно не порча. Это общение с духами умерших, возможно, призыв, помощь.

— Не порча?

— Если ты об этих веревках — то нет. Можно потихоньку выкинуть их или сжечь в камине — и забыть.

— Лучше, наверное, сжечь.

— Сейчас разведем огонь. Только пока молчи об этом...

Аэла не спросила — почему. Она и так понимала. Если человек знает, что его план раскрыт — он придумает что-то еще. А если будет думать, что веревочки действуют... Пусть думает. Но — кто!?

— Не знаю. Наверное, женщина.

— да, выглядит очень по-бабски. Такая гнусненькая месть...

— Вот, ты сама понимаешь.

— Но если бы не ты, я бы сейчас с ума сходила. Яна, это точно не...

— Чтоб мне никогда Леса не видеть, — Тайяна прижала руку к сердцу. — Аэла, верь мне. Мы изучаем людей, в нашей библиотеке есть все эти сведения. Я не могу показать тебе книгу, но в моей голове она сохранилась. Люди не способны к подобной магии.

— Я столько историй слышала про то, как навели на кого-то порчу...

— Иногда людей и портить не нужно. Сами идиоты хорошие. К тому же, вы очень странно устроены. Вместо того, чтобы поменять себя, город, работу, жизнь — вы предпочитаете жаловаться на судьбу.

— Люди во многом аморфны. Но и нархи-ро...

— а мы — монолитны. Как столетний дуб — не сдвинешь, не обработаешь... только от этого не легче. Потому я и бежала. Аэла, составь список, а?

— Какой?

— Женщин рядом с собой. Которые могли получить в руки твое платье часа на два. Даже — платья.

— Любая из живущих в нашем доме.

— И сколько их?

— Кухарка с помощницей. Четыре горничные. Няня. Учительница детей.

— Сколько у вас всего слуг?

— Восемь я уже перечислила. Еще есть десяток лакеев, дворецкий — это за городом,конюхи — двое, с помощниками — там еще пара мальчишек, садовники — трое.

— Много. А стираешь ты платья где?

— Отдаем прачкам.

— Вашим?

— Чьим же. В деревне...

— Значит, еще и в деревне любая девушка.

— Ты думаешь, что мой муж...

Аэла не договорила. Очень уж не хотелось думать, что ей изменяют. Больно же...

— Не знаю. Но вряд ли конюх будет зашивать в платье веревку. Ночью, в определенное время, читая заклинания. Да и шов тут не мужской, женский.

— Лучшие портные — мужчины.

— Не всегда. Но ты же меня поняла?

— Да. А ведь еще лошадь...

— Лошадь?

— я люблю иногда проехаться верхом. Недавно меня лошадь понесла, едва об дерево не размазала...

— Как ты уцелела?

— рискнула спрыгнуть, когда эта скотина помчалась через реку. Вымокла вся, ногу подвернула...

— Ты хорошо ездишь верхом?

— Средне. Умею, но делаю это редко. Предпочитаю карету.

— Это тоже могло быть...

— Подумали, что лошадь просто кто-то укусил.

— кто-то? Или что-то?

— Это как?

Тайяна подумала.

— Как дети плюются горохом. А мы можем отравленными иголками. Или просто иголками.

— Тогда почему не в меня?

— Откуда ты знаешь, что не в тебя целили? Да и вообще, вот эти два случая — они не смертельные. Нет?

— Не понимаю...

— лошадь могла тебя покалечить. Убить тоже могла, но чаще при таком раскладе остаются без рук-ног, парализованными и прочее. Порча тоже не смертельна.

— Намекаешь, что меня хотели не убить, а помучить?

— примерно так. Очень по-женски.

— Знать бы — кто?

— Посмотрим. Может, и попадется.

О чем умолчала Тайяна — это о том, что два бабских способа не слишком сочетались с одним — мужским. Обычно женщины не нанимают убийц. Кстати...

— Может, сходить в стражу, узнать, что там с твоими несостоявшимися убийцами?

— ты составишь мне компанию?

— Разумеется.

* * *

Аэла решила пойти пешком. Центральное здание, в котором размещались начальник стражи и два десятка писцов, секретарей, допросная, временная тюрьма и прочее — было не так далеко. Минут двадцать ходьбы. А потому — вперед!

Карета?

Можно, только к чему? Все улицы широкие, открытые, а постоянно в карете ездить — так и ходить разучишься. Они медленно шли, беседовали... все изменилось в одну минуту.

За спиной раздался шум, Тайяна вскинула голову — и тут же прыгнула, отталкивая Аэлу к дому, уходя с пути бешено несущейся кареты.

Кто-то кричал рядом, но девушка ничего не слышала. Она вся сейчас превратилась в единый комок мышц и нервов. Они с Аэлой упали на мостовую, камни больно ударили в спину при перекате, рядом рявкнула Ааша — и все стихло.

Карета больше не громыхала. Яна подняла глаза.

Аэла лежала рядом с ней и лицо у нее было белым-белым.

— Ян-на...

Голос ее сбивался, видимо она поняла, что произошло и насколько близко пронеслась смерть.

— Все в порядке, Аэла. Все уже в порядке.

— К-кто... как?!!

— Сейчас узнаем.

Яна была уверена в своих словах, потому что одна из лошадей лежала на мостовой с разорванным боком, вторая невольно остановилась, хрипя и вздрагивая, косясь и иногда взвиваясь на дыбы. И у нее были на то причины, потому что рядом стояла Ааша и злобно рычала на перевернувшуюся карету.

Если там и был кто живой, то показываться ему не хотелось.

— Аэла, ты в порядке?

— К-кажется да.

— Попробуй встать.

Яна поднялась на колени, встряхнулась. Да, нормально. Тело не потеряло навыков. Нархи-ро — они легкие, сильные и главное — они занимаются. Часто и много. Потому что это народ крылатых. А как ты взлетишь, если вместо мышц — кисель?

И как ты упадешь, если не умеешь этого делать?

Вот и учатся малыши. Прыгать, бегать, падать, перекатываться. Сейчас и пригодилось. Она протянула руку Аэле — и женщина вцепилась в нее. Медленно встала, потерла спину.

— Все в порядке. Спасибо. Если бы не ты...

— Мы справились. Но это — не несчастный случай, Аэла.

— Я понимаю. Ох, Яна... — Женщина всхлипнула — и вдруг крепко обняла Тайяну, прижалась на миг. — Ты второй раз спасаешь мне жизнь.

— Надеюсь, это не войдет в привычку.

— Спасать?

— Нет. Покушаться. Ааша, взять!

Дверца дернулась. Волчица больше не рычала — какие пошлости. Нет. Она просто на миг напряглась — и кинулась вперед.

Волк может уволочь крупную овцу. Но это — обычный, а Ааша была крупнее и сильнее. Поэтому человека просто вырвало из кареты под ее весом — и чуть ли не размазало по мостовой.

— Что тут происходит?

Женщины перевели дух. Наконец-то!

Стража!

* * *

Спустя два часа они шли домой, весьма недовольные жизнью.

Те двое убийц настаивали, что они просто пришли грабить. Вот просто — пришли. А разговор?

Да врет все эта нархи-ро, или не так поняла! Мало ли что может быть! Она ж не человек,, ослышалась, например...

Так они утверждали вчера. А сегодня...

Сегодня днем их нашли мертвыми. Яд в каше. Как он туда попал? Никто не знает.

Человек, которого чуть не загрызла Ааша, тоже все отрицал.