1 Тайяна. Вырваться на свободу.

Звук подзатыльника получился звонким.

— Помолчи, олух!

Тайяна обернулась.

Телега из небогатых, это сразу видно. Двое мужчин — старик и мальчишка лет пятнадцати, старик на облучке, мальчишка идет рядом с телегой, лошаденка — по виду чуть ли не ровесница старика... телега гружена хворостом и дровами.

— Здравствуйте, сатро.

Приветствия людей Тайяна тоже знала — книги научат. И поклоны — этот вышел легким, но уважительным.

— И тебе здоровьичка, коль не шутишь, — отозвался старик после минуты молчания. Глаза у него были серо-зеленые, хитрые и умные. — Далеко ли путь держите, кана?

— А вот в город и иду. Не подскажете ли, как он называется?

— Что ж не подсказать, кана. Линдар, вот как его имечко.

— Благодарствую, сатро.

— А вы, никак, из нархи-ро будете?

— Буду, сатро, — разулыбалась Тайяна.

— А имечко ваше как, кана?

— Тайяна э´Лесс Риккэр.

— Ишь ты, вы не из высокородных ли будете? Уж больно имя-то сложное?

— Да нет, — Тайяна пожала плечами. — меня зовут Тайяна. Я дочь Лесса из рода Риккэр. По вашему — летописцев, книгочеев, ученых...

— вот оно как... А я сатро Вейш, можно просто деда Вейш. И внучок мой, Каним. Он еще до сатро не дорос.

— Очень приятно, сатро.

Тайяна решила быть вежливой — так, на всякий случай. Она уже видела, что эти двое не настроены причинять ей зло. Скорее, наоборот, им любопытно, им еще долго плестись до города и они не прочь поболтать. Тем более, что лошаденка у них старенькая, она уже и на волка не реагирует. В ее возрасте волчьи зубы — это скорее избавление.

— А к нам какими ж судьбами, кана?

— А интересно стало, что за люди такие, как живут, о чем поют....

Получилось и достаточно вежливо — и доходчиво. Старик усмехнулся.

— Неужто у вас, в Лесу, хуже? Говорят, там реки медом да молоком текут, а на деревьях булки сами вырастают?

Тайяна от души рассмеялась.

— Вот сколь ни жила, а не видела. Ни таких рек, ни булок... Зерно у людей покупаем, правда, муку сами делать любим, с лесными травами, скотинку водим, как и вы, рыбачим...

— А охотитесь? — встрял внук.

— Нет. Кого так разводим, тех же зайцев, оленей. Кого приходится иногда убивать. Но не охотиться. Я знаю, вы люди, иногда для забавы, да?

— Есть такое, кана.

Тайяна поравнялась с телегой и теперь шла по травке с другой стороны дороги.

— А мы не понимаем, как можно убивать для развлечения. Для еды, ради одежды — да. Но не чтобы причинить боль другому. Вот моя подруга, Ааша, — волчица, услышав свое имя, зевнула, показав острые клыки, — ей тоже больно. У нее так же идет кровь, она так же умеет любить и страдать, как и я. Разве можно.... ради забавы?!

— наверное нельзя, милая кана, — вздохнул старик. — Только кого это сейчас волнует?

— Но... как же!?

Договорить помешал свист плети.

— Эй, ты! А ну уберись с дороги!

Тайяна обернулась.

Их нагнала небольшая компания. Четверо человек, все на конях, богато разодетые, одежда аж блестит от шитья, кони гарцуют... разве такие пройдут мимо скромной телеги? Двое крестьян, да и Тайяна не производили впечатления богачей, а Ааша? Заметить волка, если он сам того не хочет — сложно. Природа у них такая...

— Я кому сказал, дед! — заорал самый наглый, верхом на рыжем коне и с плеткой в руках. — А ну сворачивая на обочину, дай нам проехать! Расставился тут и едва ползет!

Тайяна поняла бы, если бы телега и правда мешала. Но дорога-то была широкая, утоптанная, пусть не на две телеги, но на полторы — точно. Могли бы и объехать.

— А что вам — места мало? — осведомилась она.

Плеть коротко свистнула.

Тайяна даже не ожидала, что ее попробуют ударить, потому и защититься не успела.

Ну так то — девушка.

А вот волчица такими сложными категориями не мыслила. Замах Ааша распознала еще до того, как плеть взвилась в воздух над головой нахала — и из травы почти взлетело гибкое черное тело, перехватив на лету кожаный ремень.

Чудо?

Да ничего чудесного, волки вообще в высоту прыгают чуть ли не на два метра, Ааша и Тайяну спокойно перепрыгивала на тренировках.

Немая сцена продлилась ровно секунду. Одну.

Потому умные лошади поняли, что это — ВОЛК! И, не обращая внимания на хозяев, взяли такой старт с места, что пыль взвилась столбом. Правда, бежали они не к городу, а кто назад, кто в лес, ну так это же мелочи? Зато целы... и даже хозяева целы, хотя один от шока из седла и выпал.

Тот самый, который замахивался.

Тайяна обошла его кругом, оглядела.

Сопляк типичный, такие везде одинаковы, хоть среди нархи-ро, хоть среди людей. Шет на него похож, кстати, чем-то неуловимым. Может, этим вечным 'хочу' в глубине глаз?

Рядом возникла Ааша, сплюнула на траву остатки плети, еще и поглядела с упреком. И — зевнула. Показав все сорок два зуба, а особенно четыре клыка, каждый чуть ли не в мизинец длиной.

Тайяна поглядела на юнца, который только начал приходить в себя, на старика, на мальчишку, который восторженно пялился то на волчицу, то на девушку...

— Это нормально — плетью махать?

Ответ читался на лице старика.

Не нормально. Но кто там будет разбираться из-за какого-то крестьянина?

— Это ж благородный лойрио...

Ааша подумала — и смачно лизнула благородного прямо в лицо. Чтобы насладился 'свежим' ароматом волчьей пасти. Парень взвизгнул, заскулил и из-под него начала расползаться лужа.

— Вот благородства я как раз не вижу, — Тайяна сморщила нос. — Пойдемте отсюда? Воняет...

Телега медленно потащилась дальше. Крестьяне-то знали, что от места происшествия лучше убраться, пока не поздно. А Тайяна и не подумала обернуться.

Она не видела злобного взгляда, направленного ей в спину.

* * *

— Лучше бы вам, кана, лишнее время в городе-то не оставаться, — честно предупредил сатро Вейш. Это ж лойрио Варлей был, а он мстительный и шебутной. — наткнулся на непонимающий взгляд Тайяны и пояснил подробнее. — Взгальный он да дурной, делает, что его левая пятка захочет.

— А захочет она отомстить мне?

— Вы и сам понимаете, никто с ним так не поступал, раньше-то...

— Сатро Вейш, а для вас не опасно ли?

— Да мы-то что? Деревня серая... все на одно лицо для него, он меня от внука не отличит, а того — от сына старосты.

— Не хотелось бы, чтобы из-за меня у вас неприятности были.

— Не будет. За то не волнуйтесь.

— и все же.... Возьмите на добрую память, сатро?

В ладони девушки сверкнула одна из жемчужин. Крупная, с ноготь, золотистая...

Сатро Вейш шарахнулся так, что чуть с лошади не слетел.

— Да что вы, кана!

— Я понимаю, что это малость...

— Да вы что, кана! На такое я лошадь купить могу!

— Вот и купите, сатро Вейш, не обижайте меня.

Долго уговаривать не пришлось. Сатро хоть и поломался для приличия, но жемчужину принял и спрятал куда-то в штаны, поближе к самому ценному. А заодно намекнул, что относительно честный скупщик (поскольку честных скупщиков не бывает вообще) — некто сатро Ривар. Держит лавку рядом с портом. Там на вывеске как раз три рыбы нарисованы, спросить — каждый покажет.

Тайяна поблагодарила за совет.

Что ж, если жемчуг так дорого стоит — она может продать пару жемчужин, купить себе место на корабле — и завтра, край послезавтра, отплыть в другой город. Подальше от Разлома и от Леса.

Она была уверена, что ее будут искать.

Такой пинок по самолюбию Шета?

В жизни парень того не стерпит, ну так и не надо! Не терпи, женись на другой, а она — она построит свою жизнь сама. Она справится.

* * *

Если бы Тайяна увидела, что происходило на дороге, она бы вдвое заторопилась.

Телега уже успела скрыться за поворотом и даже отсчитать там не один оборот скрипучих колес, когда на дороге опять собрались все четверо молодчиков. Один из них вел под уздцы сбежавшего коня.

При виде друзей-приятелей-прихлебателей, лойрио вскочил и принялся отряхиваться.

— что, бросили меня — и довольны!? Уроды! А если б меня тут сожрали!?

— Варт, прости, но меня лошадь понесла. Пока смирил, — покаянно склонил голову один. Второй закивал, подтверждая, что да лошадь — это великая движущая сила, не остановишь... третий помахал зажатым в руке поводом.

— я твоего коня поймал.

— Дай сюда!

Лойрио запрыгнул в седло и еще витиеватее выругался. Отбитое седалище пульсировало нешуточной болью.

— Что это за тварь?! Циркачка?!

— ты знаешь, Варт, — начал один из прихлебателей после недолгого размышления, — Мне кажется, она не человек.

— Вот как? А кто?

— Нархи-ро. У нее глаза такие, пальцы, опять же, ну и зверье их слушает, как себя.

— Они ж тут раз в год бывают — и то человек по десять!

— Ну а эта вот...

— Беглая? Или преступница?

В голове Варта завертелись мыслишки.

Если девчонка одна, а она должна быть одна, что она иначе делала на дороге в компании крестьян, то она или беглая или преступница... это как раз неважно.

Важно другое — что ее никто не хватится.

А стало быть — мстить и можно и нужно! А то своя же свора, то есть свита, уважать перестанет.

Как мстить будем?

Осторожность настаивала на выстреле из арбалета — быстро и удобно. А главное — безопасно для мстителя.

А вот обида, алчность и мстительность давили на самолюбие. Неужели ей просто так спустить? Сдохнет — и даже не поймет, за что помирает! Обидно ж!

Не-ет, она помучиться должна! А иначе — неинтересно!

Поскольку их было трое против одной — осторожность быстро была повержена, и лойрио принялся прикидывать. А потом и поделился планом.

Схватить девчонку, скрутить, в волчицу выстрелить отравленным болтом, а соплюшку — попользовать всем вместе. А потом — в бордель к мамаше Данго. Там как раз экзотики не хватает!

Опасно?

Да какая опасность! Кто ее там найдет!

Данго — тварь осторожная, абы кому ценную девку подкладывать не будет... а они и удовольствие получат, и деньги. Это ж хорошо!

Надо только узнать, куда эта нархи-ро пошла. А арбалеты найти несложно.

Дождаться темноты — и....

* * *

В город их пропустили за чисто символическую пошлину — крестьян за пару медяков, а с Тайяны и того не взяли. Видно ж, что нархи-ро. Да и волчица рядом не располагала к длительным разговорам. Не стрелять же в нее? И выстрелишь — еще попади?

В районе рынка девушка дружески распрощалась с крестьянами и направилась к лавке сатро Ривара. Дорогу она представляла очень приблизительно, но язык доведет?

Уже и в Разлом завел и в Интар вывел...

Хотя лавка Тайяне не понравилась. Маленькая, грязная, гадкая — иначе и не скажешь. В Лесу такое сожгли бы еще до окончания строительства. Но выбора-то нет?

— Подожди меня здесь, Ааша...

Волчице и самой не хотелось в эту клоаку, но вдруг там обидят ее подругу?

— А если будет шум — ты сразу прибежишь. Просто люди такие странные, — рука Тайяны ласково почесала хищницу за ушами. — Друг друга они не боятся, тебя почему-то... странные...

Девушка решительно перешагнула порог — и закашлялась. В нос ударило потрясающей вонью. Смесь протухшей рыбы, грязных носков, тараканов и просто вековая пыль сплетались в изумительный по своей красоте букет.

— Кхе! Пчхи! ПЧХИ!!!

Только слегка прочихавшись и протерев глаза, Тайяна смогла думать дальше. Огляделась — и заметила невысокого человечка за стойкой в углу.

— Сатро Ривар?

— Ну, я. С чем пожаловали, кана?

Любезности в его голосе не было ни на медяк. Тайяна вздохнула — и зашагала к нему.

— мне сказали, что вы покупаете.

— Смотря что, кана.

— А я, вот, продаю.

Тайяна подобралась поближе. В полумраке лавчонки видно ее было плохо, но когда она подобралась поближе, торговец охнул.

— Вы, никак, из нархи-ро будете?

— Буду.

— И какими ж судьбами в наш город?

— Шла — и пришла, — вежливо ответила Тайяна. — Так мы разговариваем о товаре, сатро?

— У вас, лесных, хорошие вещички имеются.

— Вполне.

Наверное, на грязной стойке лежали вещи и подороже пары жемчужин. И она привыкла, и ее хозяин... руку Тайяны он смерил равнодушным взглядом.

— Ну... ничего так. Не подделка?

— Вы настолько не разбираетесь в жемчуге? — удивилась Тайяна. — А мне говорили, что вы человек опытный...

Сатро, весьма похожий на крысу, прищурился.

— Дайте-ка сюда...

— Из моих рук, — спокойно оборвала Тайяна.

— вы мне не доверяете?

— Я вас первый раз в жизни вижу. О каком доверии речь?

— А прийти сюда не побоялись?

— так с охраной же, — Тайяна пожала плечами. — Я не одна, меня на улице ждут.

— Вот оно как... ладно. Шесть золотых за ваши побрякушки.

— Сколько?! — искренне удивилась Тайяна. Названная цена даже для одной жемчужины мала была, это-то она от крестьян узнала.

— Шесть золотых.

— Смешно. Сатро, вы решили балаган открыть?

— и что же вам смешно?

— Да такой жемчуг — еще и парный, стоит никак не меньше тридцати монет золотом. А вы думаете, что раз я из леса вышла, то и цен не знаю?

— тридцать монет золотом? Да вы, кана, с ума сошли! Если всю мою лавку продать — она столько стоить не будет!

— В этом и я не сомневаюсь. Но мы ж не лавку продаем, а жемчуг покупаем. Две ровные жемчужины, одна к одной, знатной даме на серьги...

— Знатные дамы сюда не зайдут.

— Кто-то да зайдет.

— Было б их больше... у вас еще-то нету? Хоть штук пять бы...

Тайяна медленно покачала головой .

Нет. У нее — нет, хоть карманы выверни. И не солгала, кстати. Все у Ааши. Если храбрец найдется — пусть ищет.

— Жалко... было б больше — я куда как выгоднее бы их купил. И продал лучше...

— И эти перепродадите с выгодой. Это у меня времени нет возиться, а у вас оно всяко будет.

— Я и себе что-то оставить должен.

— Ну так и я цену занизила. Но не до пятой части стоимости.

— Хорошо. Десять монет.

— Тридцать две, — пожала плечами Тайяна.

— Ладно, только из уважения к вам — двенадцать.

— Хорошо. Тридцать четыре.

Сатро даже не сразу понял. А потом ахнул.

— Только ж тридцать было.

— А вы предложите разумную цену?

Сатро посопел, но потом смирился.

— Ладно. Двадцать пять монет за обе — и ни монетой больше. Хотите — уходите.

Тайяна пожала плечами. Цена, конечно, была занижена минимум на десять монет золотом, но... пес с ним! На место на корабле хватит, а там посмотрим.

Сатро принялся выкладывать на прилавок монеты — и был тут же остановлен.

— Са-атро... ну как не стыдно? Давать девушке фальшивое золото!

— Эммм... какое?

— Вот эта и эта монеты, — безошибочно ткнула пальцем Тайяна.

Сатро засопел, но выложил новые.

— И как вы их...

— Секрет, — улыбнулась девушка.

На самом деле, все было намного проще. Нархи-ро — жители Леса. И слух, и зрение у них тоньше человеческого. Если по виду монетки и не отличались, то по звону и звуку, с которым они ложились на столешницу — так уж точно.

Тайяна проверила деньги, сгребла их в карман и вежливо попрощалась. Сатро гордо отвернулся.