1 Тайяна. Вырваться на свободу.

Всю дорогу до дома спутники молчали.

Гарт разлепил губы только перед самым особняком, когда уже останавливались кони.

— Ланист — бабник. Свяжетесь — пожалеете.

— благодарю за предупреждение, — вспыхнула Яна.

— Жаль, что оно напрасно, — усмехнулся Гарт. И выпрыгнул из кареты, по всем правилам подавая даме руку.

* * *

— Рахшар.

— Как?

— Опять этот же яд?

— Именно! — Яна с торжеством смотрела на лица, изумленное — Рошера, вмиг побелевшее — Аэлены. — Чем хотите поклянусь — это дурманное яблоко!

— Та-ак, — Рошер встал, прошелся по комнате. — Что мы имеем? Аэлену пытались затоптать конем на улице, а потом наездника отравили. Рахшаром.

— Конюх что-то узнал о покушении на детей и его тоже отравили. Рахшаром, — понятливо продолжила Яна.

— Вы хотите сказать... — Аэлена смотрела с ужасом. Она уже поняла, к чему идет.

— Да. Травил один и тот же человек. И скорее всего — Вериола. Или под ее руководством.

— она же...

— Аэлена, это первый раз убить сложно, — Рошер смотрел грустною — А потом, когда привыкаешь...

Женщина закрыла лицо руками. Яна подошла к ней, коснулась запястья.

— Ты не виновата.

— Гетанро — мой род! Моя кровь! Что пошло не так, почему в моем роду появилось — это?!

— Ничего. Так иногда бывает — яблоко гниет прямо на дереве и мы не можем понять отчего.

— Это — мое дерево. А если и дальше в роду Авельенов будут гнилые яблоки?!

— Не будет. Так бывает, раз в сто лет в любом роду рождаются подлецы. И у нас такое бывало... — Яна вспомнила про свою тетю. Да что б ты с сестрой не делила, остальные-то при чем?! — Это... бывает.

— Знаешь, мне от этого не легче.

— Знаю.

Аэлена отняла руки от лица.

— Яна, а если это я виновата?

— что Вериола решила тебе отомстить? Ты. А вот что она начала убивать посторонних людей — уже она. Не терзай себя, Аэла. Это жизнь, а она не делится на разум без остатка.*

* Сущее не делится на разум без остатка. И.В. Гете. Прим. авт.

— Неутешительно.

— А я тебя и не утешаю. Ты чего больше хочешь — найти эту гадину — или подождать, пока она доберется до твоих детей?

— Я ей сама горло порву! — рявкнула Аэлена, мигом забывая про все беды. Яна улыбнулась.

— Так-то лучше. Итак — рахшар.

— Он редкий? — уточнила Аэлена.

— Нечастый. Скажем так, достать можно, но места знать нужно. — Рошер думал. — Может ли быть так, что это совпадение?

— Нет. Мне кажется, что яд одинаков.

— Яблоки все одинаковы.

— Но можно их по-разному приготовить, — Яна прищелкнула пальцами. — Рахшар можно мелко порубить, дать отстояться и слить сок. Можно настоять его на крепленном вине. Или выварить в масле.

— И здесь?

— Самый простой. Натертый и слитый.

— А как...

— они действуют по-разному. Вот этот вид дает пену в углах рта, но белки глаз остаются чистыми. А если на вине — лопаются сосуды в глазах, этакая сеточка...

— я понял, — кивнул Рошер. — Ладно, примем, как факт.

— и вернемся к 'наезднику'. Где ему могли дать яд?

Рошер нахмурился. Вздохнул. И признался.

— Только в доме стражи.

— А кто?

— Не знаю! Кто угодно! Тюремщик, например! Тюремщик!?

Яна прищурилась, вспоминая.

— Вообще, он успел перед смертью сказать одно слово. Или не слово... 'Слив'. А вот что бы это значило?

— А вот что это означает, надо выяснять мне. Завтра пойду узнавать и разбираться, — Рошер был серьезен. — Если у Вериолы есть сообщник из числа стражников, это очень плохо. Очень.

— Да уж чего бы хорошего. Итак. На мне завтра Эмина и стража.

— У меня бордель.

— Я сижу дома и никуда не выхожу. Гарт занимается детьми. Только бы все обошлось!

— Есть еще Диолат, — напомнил Рошер.

— Я к нему не пойду! И не выйду! Видеть его не хочу! — Аэлена вскочила с места.

— А вот тут я подумала, — Яна была серьезна и спокойна. — Ты не хочешь его видеть, но физически тебя к нему тянет?

— Да.

— Скорее всего, он что-то применяет. У меня Ааша сегодня чихала полдня. А обнаружить не можем, потому что на нем, а не на тебе. С чего ты ему так понадобилась — не знаю, но...

В дверь заскреблись.

— Войдите!

На пороге кабинета показался дворецкий.

— Лара Аэлена, к вам прибыл трайши Диолат. Почтительнейше просит принять его.

— я к нему не пойду!

Чернильница, запущенная сильной рукой художницы, ударилась о стену.

— Аэлена, — нерешительно начал Рошер.

— не могу! Не выдержу!! Довольно!!!

Рошер переглянулся с Яной.

— Яна, ты...

— Да. — и уже к дворецкому. — передайте трайши, что мы будем через пару минут.

— Мы?

— Я и ты. А Аэлена посидит у себя в комнате. Для надежности — под охраной Ааши.

— думаешь, стоит?

— Мне надо, чтобы ты на него сам поглядел.

Рошер кивнул и потащился к зеркалу. Для разговора с высокородным трайши у него был слишком растрепанный вид.

* * *

Аэлена тигрицей металась по комнате.

Что, ну вот что с ней происходит!? Как так получается, что она себе не хозяйка!?

Одно его слово, один взгляд, ласковое прикосновение — и она что угодно готова отдать. Собачонкой бежать на край света!

Почему!?

Аэлена вообще не отличалась излишней эмоциональностью. Вот такая особенность, как художницы. В картины она вкладывала всю душу, весь разум, чувства, сердце, она жила в них — и рисунки получались ярче своей хозяйки. А вот в жизни...

Аэлена была спокойна, что бы не происходило в ее жизни. Важны две вещи — жизнь и здоровье. Твое и твоих родных и близких. Остальное купим, выбросим, починим, заработаем.

Вокруг могут создаваться и рушиться империи, греметь войны и возвращаться листэрр. Если это не касается твоей семьи — пусть провалится в Разлом!

На этом Аэлена и строила всю свою жизнь.

И уверенно шла по жизни.

Нельзя сказать, что она любила мужа до безумия. Нет, он был частью ее мира. Кусочком ее.

Не любовь?

Не безумные и бешеные страсти, от которых чернеет в глазах?

А что сильнее? Кто ответит? Страсть рано или поздно перегорает и не у всех хватает сил вырастить на пепелище хотя бы зеленую траву. А вот так,, когда врастаешь друг в друга, притираешься, жить без своей половинки не можешь...

Аэлена точно знала, если Алинар уйдет — она его отпустит. Но если с ним что-то случится... она сама не знала, что с ней тогда будет.

Умрет?

Нет, у нее дети и ради них она будет жить. Или хотя бы существовать. Но это уже будет не она. Совсем не она...

Муж, дети, любимая и любящая семья.

И ставить это под угрозу ради Диолата!?

Никогда!!!

Это же логично, разумно, да любая женщина сказала бы — не разбивай семью ради смазливой мордашки! Хочешь — так переспи с ним втихорца, а лучше — переболей. И не уходи от мужа, не разрушай уже построенный дворец ради непонятного рая в шалаше.

Аэлена сама сказала бы так и себе, и любой подруге, но сейчас...

Что происходило с ней сейчас?

Это страсть? Любовь?

Мара, наваждение, болезнь...

Аэлена готова была целовать руки Тайяне! Ей-ей, если бы не нархи-ро, она бы натворила дел, но девушка, которую она приютила частично из благодарности, частично из любопытства была ее якорем.

Она помогала, поддерживала, была рядом, разбиралась в той куче бед, которая упала на голову Аэлены — вот и сейчас...

Тайяна беседует с Диолатом, а она, Аэлена...

Женщина металась по комнате, не в силах сидеть спокойно.

Четырехликий, ну за что!? Почему!? Как!?

Но выйти она не могла. По ее же просьбе, Тайяна повернула ключ в замке, а потому метайся, не метайся, хоть криком кричи — не поможет.

Аэлена и не собиралась кричать. На это ей еще хватало самообладания. Но разум ее словно разделился на две части.

Одна — спокойная, холодноватая, рассудительная, та, которая разговаривала на кухне с Тайяной, предлагая ей защиту и помощь. И вторая — безумно страстная, нервная, огненная...

Откуда это в ней?!

Аэлена не могла найти ответа. Может быть, Рошер и Яна смогут?

Со стороны виднее?!

Да посмотрите же хоть кто-нибудь!!! Я не могу разобраться сама! Помогите мне!!!

Но беззвучного крика никто не слышал.

* * *

Тайяна лишний раз убедилась, что Диолат — дрянь. Стоило им войти в гостиную вместе с Аашей, как трайши обернулся — и такую рожу скорчил! Словно ему на голову куча навоза упала.

Очень это выражение не смотрелось вместе с густо-синим костюмом и громадным букетом роз.

Рошер дождался, пока внимание трайши отвлеклось — и скользнул за портьеру. Посмотреть на Диолата ему хотелось, но потихоньку, чтобы сам трайши не заметил. Вот и поглядит.

Тайяна улыбнулась ему так, что челюсть едва не свело. Нежно-нежно.

— Мы рады приветствовать вас в этом доме, трайши.

— Да, безусловно, я тоже рад видеть вас... э... Ана?

— Лайри Тайяна э´Лесс Риккэр.

Почему нельзя скомандовать Ааше: 'убей'? Лежал бы этот красавчик с порванным горлом... хотя нет! Еще отравится дурной-то кровью!

— Лайри?

— Лара Аэлена — моя подруга, — Тайяна пожала плечами. — Я полагала, вы, как ее друг, знааете больше о нархи-ро?

Диоолат скривился.

— Я бы с удовольствием побеседовал с вами, милая лайри. Но... может, вы позовете Аэлену?

— Не могу.

— и почему же?

— После возвращения лара приняла лекарство. Она очень плохо себя чувствовала...

— Она больна?

— Нет. Но сейчас она спит и тревожить ее нельзя.

А глаза у Тайяны были невинные-невинные. Диолат зло прищурился.

— Лайри, если вы мне лжете...

— Я не лгу.

— Я ведь могу и вернуться. И тогда...

— Вы угрожаете мне?

Яна выпрямилась, став даже чуть выше ростом. Рядом распушилась и злобно рыкнула Ааша, Рошер смотрел на это во все глаза.

— Я знаю, что трайши — это человеческая знать. Но не советую угрожать — Лесу!

И глаза ее на миг полыхнули зеленым светом.

Диолата напугать не получилось.

— Вы не сможете охранять от меня Аэлену — всю жизнь.

— А всю жизнь и не надо, верно? Скоро лойрио Алинар возвращается... да и долго вы скрывать все не сможете.

— Кажется, вы что-то сочиняете, девушка, — Диолат смотрел с ярко выраженным превосходством. — То вам угрожают, то с ларой Аэленой что-то не так... может, именно из-за вас? Надо поговорить с градоправителем.

— Надо, — радостно согласилась Тайяна. — обязательно надо! Завтра же поговорю с ларой, а уж потом и с градоправителем. Я ведь тоже не девочка с улицы, я лайри.

Ааша согласно рыкнула.

Трайши понял, что у него патовая ситуация. Сдвинуть Тайяну с места не получится. Прорваться к Аэлене силой?

Ну-ну, волк — животное крупное и сильное. Один на один он Аашу не одолеет.

Позвать стражу?

А если лара Аэлена действительно спит? Дураком себя выставит. Да еще каким дураком! Это же не наемница, это нархи-ро! Лайри она там или нет — еще листэрр хвостом махнула, а если и правда — лайри?*

*— аналог высказывания — бабушка надвое сказала, прим. авт.

Размышления отчетливо читались на лице трайши. Тайяна смотрела спокойно, рука поглаживала волчицу. Рошер словно слился со стеной — его никто не замечал.

Трайши развернулся. Дверь хлопнула пушечным выстрелом.

Яна метнулась к окну и пронаблюдала, как разъяренный Диолат садится в карету. Букет полетел в канаву.

Рошер отделился от стены.

— Выпусти Аэлену. Поговорим.

Яна кивнула и пошла наверх. А Рошер, сам не зная почему, направился к выходу.

Букет, говорите?

Почему ему так захотелось поднять букетик и обследовать получше? Чувство сыщика? Чутье?

А Раш его знает! Захотелось!

* * *

— он ушел?!

Аэлена выглядела так, что краше в гроб кладут. Яна смотрела на нее с сочувствием, Рошер — внимательно.

— Да. Пригрозил мне градоправителем и ушел. Но вернется — наверняка.

Аэлена схватилась за голову.

— Не могу!!!

— Я его не пропущу, — пообещала Тайяна. — Если что — костями тут лягу.

— Если что — он через твои кости переступит. — Рошер уложил букет на стол и серьезно посмотрел на подругу. — Я тут поглядел на него... Ни Раш он не влюблен!

Аэлена выдохнула.

— Слава Четырехликому!

— Но ему от тебя что-то нужно. Очень нужно.

— Но что?!

— не знаю. Но это не любовь. И ему это настолько нужно, что он на все готов.

— да что — это!? Что всем от меня понадобилось!? Все сошлось!!! — Аэлена вся дрожала. — Вериола решилась мстить, этот меня зачем-то преследует, розы эти... ты зачем их приволок!?

— а вот зачем. Яна, посмотри, в них ничего нет? Аэла, а ты к ним близко не подходи.

Аэлена послушно отошла в другой конец гостиной, не переставая ломать пальцы. Яна приблизилась, взяла букет, поворошила лепестки концами пальцев.

— не знаю... Нет, не знаю. Ааша?

Волчица тщательно обнюхала букет, встопорщила шерсть и рыкнула. Неодобрительно.

— Ей это не нравится.

— Цветы?

— Или что-то в цветах.

Яна перебирала пальцами лепестки, сорвала один, потерла в пальцах...

— не понимаю, ничего не понимаю...

— Что не так?

— не знаю. То ли запах, то ли что-то еще... Я нархи-ро, на меня не подействует. Рошер мужчина, он тоже не поймет. А Ааша тревожится.

Аэлена дернулась.

— Может, мне попробовать?

— Одурела?! — Яна поспешно спрятала букет за спину.

— а кто?!

— А... — лицо Рошера осветилось улыбкой. — Аэлена, отойди в угол...

И потряс колокольчиком.

Через пару минут в комнату вошла горничная.

— Возьмите, пожалуйста, цветы. Поставьте в вазу.

Девушка, не раздумывая,, приняла тяжелый букет. Невольно вдохнула.

— красивый какой...

Лицо ее неуловимо менялось. Глаза заблестели, губы порозовели, к щекам прилила кровь... несколько секунд Яна смотрела на это, а потом резко выдернула букет.

— А ну стой!

Девушка послушно замерла. Букет полетел в угол.

— что ты чувствовала?

Горничная захлопала глазами.

— Я.... а...

— Ты, ты. Тебе чего-нибудь хотелось?

Горничная замялась, перебирая передник. Рошер подошел сзади, положил ей руку на плечо.

— Кажется, я знаю. Мужчину, да?

Щеки девушки вспыхнули еще ярче.

— Иди, лапочка. Спасибо.

— А... — палец девушки указывал на розы.

— а с этим я сам разберусь.

Рошер подхватил цветы и вышел из комнаты. Яна метнулась, открыла окно.

— Сволочь! Какая ж сволочь!!!

Аэлена вся дрожала. Яна обхватила ее за плечи.

— Сядь. Не думай ни о чем. Мы со всем разберемся, обещаю!

Аэлена подчинялась, как кукла.

— Не понимаю, ничего не понимаю...

— Диолат обработал цветочки чем-то сильным, — вернувшийся уже без букета Рошер тоже злился. — Если цветочки побывали в канаве — и даже потом! Все равно они вызывают желание! Яна, что это может быть?

— Не знаю. Это надо в борделе поговорить. Что угодно — от змеиной розы до лунной пыли. Перечислить я их могу, а вот определить точно... откуда им в Лесу взяться?!

— Ничего, Диолат знает.

— Мразь! — Яна почти шипела. — что же делать, что делать!