1 Тайяна. Вырваться на свободу.

— Не знаю! — Аэлена вся дрожала. — Почему, ну почему!?

— Я выясню, — Рошер смотрел серьезно. — Яна, не оставляй ее одну.

— обещаю.

— Яна... — Аэлена кусала губы. — Я не знаю, как благодарить...

— Я знаю. Когда все закончится и выяснится — нарисуешь мой портрет.

— Хорошо. Обещаю.

— А пока пойдем. Я тебе сейчас прикажу сонник заварить, отдохнешь, полежишь...

Рошер смотрел, как нархи-ро уводит пошатывающуюся Аэлену из комнаты. М-да...

Его путь сейчас лежал в дом стражи — и в городскую управу.

* * *

Эмина встретила Рошера улыбкой.

— Как я рада тебя видеть! Как дела?

— Кайта, вы сегодня великолепны. Как и всегда!

Несколько комплиментов, коробочка со сладостями, травяной взвар — и Эмина наконец-то начинает рассказывать.

— Рош, ты знаешь, оказывается Диолат-то нищий!

— Да неужели?

— Ну, по нашим меркам — нет, а так — да.

Сплетница навалилась грудью на стол, расплющив по пути конфетку, но какиие там слладости-пятна, когда такое!

— Никто и не знал, и градоправитель наш не знал, а я тут списалась с одной знакомой. С ним та-акой скандал был! Вся столица гудела!

— Ну, до нас пока те новости еще дойдут!

— Я вообще в шоке! Ты представляешь...

История повергла в шок даже Рошера.

Трайши Диолат не был особенно богат. Не бедствовал,но больше пускал пыль в глаза. Круги, в которых он вращался, требовали денег, а поместья... всем известно, чтобы земля начала приносить доход, в нее надо вложить деньги. Много.

Вкладывать Диолат не собирался. Копаться в земле? Выслушивать крестьян!? Закупать зерно!?

Скучно, неинтересно, недостойно великолепного трайши!

А вот скачки, состязания, карты...

Увы, у трайши наступила полоса невезения. Сначала он проиграл больше, чем мог себе позволить. Потом — умудрился закрутить интрижку с племянницей короля. Девушка повелась на отличную фигуру и проникновенный взгляд голубых глаз.

Диолата король бы еще стерпел. Но принцип трайши о поиске новых ощущений, подвел беднягу под топор палача.

А чем не новые ощущения, когда королевскую племянницу учат женской любви две шлюхи, а Диолат наблюдает и даже участвует?

Особенную новизну им придал доклад королю от советника по безопасности. Есть во дворце такие твари, в удовольствие им в чужие дела нос совать!

Король не поверил. Сначала. Потом затеял ремонт в покоях племянницы — и убедился сам. Правда, там было с двумя лакеями и Диолатом во главе представления, но и это зрелище не доставило его величеству никакого удовольствия.

Племянница получила крепкую оплеуху и два месяца в одном из монастырей на хлебе и воде. Могла бы и навечно там поселиться, но король был милосерден — все ж таки родная девчонка, от рано умершего королевского младшего брата. Королевская ж кровь, ее замуж выдавать надо и лучше — с выгодой для государства!

Ладно еще — девка до замужества погуляла, бывает! Дело житейское, тут муж шума не поднимет. Сам не без греха.

Первая любовь, чистые чувства...

Но такое распутство!?

Диолату было настойчиво рекомендовано жениться как можно скорее и удалиться в глушь. Годика на два.

Трайши воспринял это спокойно и принялся подыскивать себе жену. Молодую, красивую, а главное — богатую. Тем более, что репутация его не сильно пострадала, об этой истории никто и не знал...

— А ты откуда знаешь? — не удержался Рошер.

— Так горничная ее высочества — троюродная племянница подруги моей двоюродной тетушки!

— Эмина, да у тебя связи в верхах?

— пошути мне еще... Это точно, мне Евлалия сама написала!

— Все с тобой понятно. Но ведь не женился? Пока еще?

— что ты! Там такая история!

— Еще одна?

Чем дальше — тем больше Рошеру хотелось подвязать челюсть платком. А то надоело зубами об стол стучаться, когда она отпадает.

И ведь было от чего!

Нужная девица Диолату подвернулась и достаточно быстро. Молодая, богатая, правда, не особо красивая, а главное — очень наивная. Тоже трайши.

Ташри Лионелла воспитывалась в одном из пансионов при монастыре до совершеннолетия. Потом вернулась под крылышко к папе, богатому трайши Эррею, который и вывез ее в свет. Пикантность ситуации придавало то, что вторая супруга Эррея была не намного старше своей падчерицы. Но — дело житейское. Жениться законом не запрещено.

Вот на Лионеллу Диолат глаз и положил. Принялся похаживать в дом к девушке, сделал предложение по всей форме, расположил к себе отца и мать...

Мать — особенно.

Наверное, потому Лионелла так и расстроилась, когда застала жениха и мачеху в весьма недвусмысленной ситуации. На диване, с юбками на голове у мачехи и женихом, простите за подробности — с голым задом и в мачехе.

Очень неудачный первый опыт.

А девчонка-то была влюблена! Да еще из монастыря, да еще семнадцать лет...

Если бы не личная служанка, которая решила на всякий случай навестить ночью свою госпожу и посмотреть, как та спит... В ванной. С перерезанными венами.

Трайши Эррей едва успел спасти дочь. Наградил служанку и купил ей дом. А потом...

Скандал-таки грянул.

Неверная жена совершенно случайно свалилась с лестницы. И никаких синих пятен на шее у нее не было, точно! Она просто переживала за падчерицу, ночью пошла попить водички, запуталась в пеньюаре, оступилась...

Так повелел считать его величество.

Девчонку принялись лечить и вправлять ей мозги.

Трайши Эррей бросился королю в ноги, умоляя о мести.

Диолата вызвали к его величеству и зачитали приговор. Казнить его формально не за что. Но он еще об этом сильно пожалеет, потому как почти все его поместья отходят в приданое пострадавшей от его гнусности девушке. Того, что остается, в столице не хватит и на два дня жизни.

Впрочем, в столице ему жить и не надо. Его величество не собирается лицезреть Диолата при своей жизни, так что до смерти короля столица нашему чижику не светит. Никак.

Чего он попал сюда?

А почему бы и нет? Это порт, отсюда можно уехать куда-нибудь....

Аэлена?

А вот тут непонятно. Вроде бы Диолата с ларой ничего не связывает. И чего он тут забыл? И к чему ему милая мать троих детей?

Кайта не могла сказать ничего определенного, но обещала узнать. Рошер не настаивал. Уже раскопав эту историю, она многократно окупила все купленные сладости.

Итак!

Диолату нужны деньги. И ему нужно в другую страну, если он пожелает и впредь вести привычный образ жизни, но при чем тут Аэлена?

Она — художница. Не трайши, не дочь купца-миллионщика, и наследства ей ждать неоткуда. Ну и что происходит? Что такого знает Диолат, чтобы начать охоту?

Надо попросить Аэлену связаться с матерью. Пусть та напишет дочери, не было ли в столице чего-то странного в последнее время? Чего-то, связанного с именем художницы?

* * *

Вторым пунктом был дом стражи.

Рошер собрался с духом — и подошел к нему, беззаботно улыбаясь. И тут же попал в руки старых знакомых.

— О, Рош!

— Старина!

— Здорово, умник!

— Ты куда пропал?!

Рошер тряхнул головой.

— Ребята, спокойно! Приглашаю всех в кабачок,. Побеседовать! Только уговор — вам чарка, а мне взвар. С вином я завязал!

Друзья беззлобно рассмеялись.

— Выпил свое море — и хватит?

— Так точно!

— Ну, тогда пошли! Нам нальешь!

Рошер рассмеялся. И чего он так не хотел никого видеть?

Мареш, Тарки, Шерик, Дион — отличные ж ребята! Он с ними и под стрелами ходил, и нищую слободку патрулировал, и в порту стоял, и контрабандистов ловил... и то, что у него сейчас нет одной руки — не повод запираться от мира. Он остался тем же — и ребята остались теми же.

Только вот раньше он этого не понимал. Не хватало чего-то — дела, может быть? Или уверенности в себе?

И кабачок остался тем же. Стареньким строением с чуть покосившейся вывеской 'Зеленый заяц', и трактирщик — старина Стайл, так же осклабился при виде Рошера.

— О, Рош! Здорово! Сто лет тебя не видел, сегодня выпивка за мой счет!

— Здорово, Стайл! Но я завязал! Так что ребятам вина за мой счет, а мне — ягодного взвара!

— Как скажешь, Рош.

И никаких подколок, никаких усмешечек, и сожалеющих взглядов тоже нет. И чего он боялся раньше?

Теплая компания устроилась за столиком и повела душевную беседу. О вине, о женщинах, о работе, о том, что в прошлом месяце задержали три судна с контрабандой, о том, что начальник вконец озверел, о бабах и наконец о том, что заинтересовало Рошера.

О покушении на Аэлену.

Ну да, поймали двоих грабителей. Но те заявляют, что лезли грабить. А вот тот тип, который сдох, не успев уйти от стражников...

Да вроде как он просто лошадьми править не умеет.

А чего умер? Яд, не яд, кто ж там разберется....

Тюремщик, который в тот день работал?

Да, Слива.

Рошер аж вздрогнул.

— Слива!?

— А у него нос, как слива. И сливовицу жрет. Взяли дурня чуть ли не из жалости, вот он и хлыщет...

— Слива, сливовица, — медленно произнес Рошер.

А ведь Яна о таком упоминала. И что теперь делать?

Он сидел с друзьями за столом, разговаривал о всяких глупостях, смеялся, а глубоко внутри...

Слива. А если это — и есть отравитель? Или он знает отравителя?! Его обязательно надо расспросить. И — в ближайшее время!

* * *

Гарт опустил руку в воду.

Небольшой источник журчал, даря успокоение, прохладная вода обвивала руку своими струйками, щекотала пальцы, протекала — и ускользала в небытие.

Хорошо...

Очень давно, когда строили поместье, кто-то из предков Гарта решил не уничтожить крохотный ручеек. Не засыпать, не усыплять, а наоборот — выложить дно камушками и придать форму. Это место и стало самым любимым у маленького Гарта.

Вот брату здесь не нравилось. Ручей казался ему мелким, камни мокрыми и холодными, да еще налетали комары — посидев минут пять у ручья, Алинар срывался и убегал по своим делам. Для созерцания и отрешения он был слишком непоседлив. А Гарт приходил сюда успокаиваться. Вода журчала, распевая свою незатейливую песенку и мальчик вслушивался в ее серебристый голос.

Иногда Гарт даже удивлялся, что его брат женился на Аэлене.

Художница напоминала ему темный пруд, заросший лилиями. Вода в нем прозрачна, но глубины неведомы. А брат скакал по жизни и мчался, словно река с порогами и перекатами. Как могли слиться эти две столь разные воды?

Непонятно.

Сам же Гарт... он видел себя этим ручейком. Обложенным камнем, усмиренным людьми, но рано или поздно он все равно вырвется на волю. Или проточит камни, или найдет иной путь... хотя нельзя сказать, что и этот плох. Просто его выбрали другие люди. Для него, за него...

И новая загадка.

Тайяна. Нархи-ро. Вот ее тип воды Гарт определить пока не мог. Лесное озеро? Но тогда в нем живут чудовища. Стоячая вода? Нет, ей не подходит, для этого она слишком решительно поменяла свою жизнь. Может быть, лесная речушка, вроде бы и неглубокая, видная насквозь, с красивым дном, выложенным мозаикой опавшей листвы, но стоит только ступить туда — и ты намертво увязаешь в иле?

Возможно.

К добру она или к худу?

Как-то странно получилось с ее появлением. На Аэлену покушаются — и тут же ей подворачивается эта девчонка-спасительница. Лучше и не придумаешь, чтобы втереться в доверие! И вообще она наглая невоспитанная хамка, вот!

Порванные штаны Гарт забывать ей не собирался, вот еще не хватало!

А в то же время...

Трайши Диолат. Вот кто был реальной проблемой, но как с ним справиться? Гарт для него величиной не был, один из лойрио — и только. А Диолат принят во дворце, вхож к королю, градоправитель не сможет попросить его вон из города. Нет, это исключено.

Но и дуэль не выход. Мерзавец слишком хорошо владеет оружием.

Увезти Аэлену?

Да, пожалуй, это лучший выход из ситуации. Брату он все объяснит, когда Алинар приедет. Завтра же он идет к Аэлене, заставляет ее собрать вещи и привозит к детям....

Легкий шум со стороны ограды оборвал размышления лойрио. Еще не понимая, что происходит, он прижался к земле, затаился...

У ручья было светло из-за луны, но деревья под легким ветерком отбрасывали тени, на нем был широкий плащ — видно его не было. А тем временем через забор перелазил человек.

Звякнула о верхушку забора 'кошка' с привязанной к ней веревкой, показались над краем стены голова и плечи, потом человек подтянулся — и вылез весь. Уселся ненадолго на гребень стены, перекинул веревку с узлами и принялся спускаться.

Внизу выдохнул и принялся копаться в карманах плаща.

Гарт прищурился, стараясь разглядеть, что достает мужчина — и вздрогнул.

Кремень? Огниво? Трут?

Он хочет поджечь поместье?!

Но там же дети!

Поджигатель медленно направился к дому — и от неожиданности не оказал почти никакого сопротивления, когда будто из ниоткуда на него кинулся Гарт.

Четырехликий не обидел лойрио ни ростом, ни силой, так что незваный гость был прижат к земле, награжден парой профилактических тумаков — и оглушен. На шум сбегались охранники.

— Взять и в подвал его, — приказал Гарт.

Сейчас он чуть успокоится, обыщет карманы врага, а потом уж прикажет его связать и расспросить. Мысль вызвать стражу Гарту и присниться не могла. К чему?

На своей земле он и король, и закон! И любой, кто придет со злом, получит его полной ложкой! Вот!

В подвал Гарт отправился примерно через полчаса, тщательно изучив все, что было в карманах у незнакомца.

Кремень, трут, пропитанный чем-то горючим, огниво, еще несколько кусков трута, видимо, чтобы поджечь все в разных местах... если бы этот идиот не перебирался через забор рядом с Гартом,, ему могло бы и удастся его черное дело. Хотя ничего удивительного в выборе места не было.

Ручейки — штука коварная. Как ни облагораживали предки любимое место Гарта, а ручеек, уходя в землю, подтачивал кусок стены. Чини, не чини, он все равно проседал и слегка осыпался, вот и влезть по нему было удобнее, чем с любой другой стороны стены.

Незнакомца уже успели привязать покрепче и даже пару раз постучали по почкам. Так, для сговорчивости.

Гарт пристально разглядывал его. Ну и что?

Простая круглая физиономия, не лишенная некоей приятности, заметное брюшко крепенькая коренастая фигура, короткие руки с широкими ладонями и пухлыми толстыми пальцами, лицо не обременено печатью раздумий, как писалось в каком-то романе. Ансамбль удачно дополняется коротко стриженными русыми волосами и белесыми бровями с поросячьими ресницами. Ничем не примечательное личико, на улице таких на дюжину — пять штук, мимо пройдешь — не оглянешься.

Вот только сейчас на этой харе (а иначе Гарт и не думал) застыло выражение загнанной в угол крысы.

Мр-разь!

— ты кто такой? — начал допрос Гарт.

— не твое дело, — сплюнул ему под ноги незнакомец.

За что и поплатился. Улетел вместе со стулом в дальний угол, только пятки в воздухе сверкнули. Гарт присел над ним на корточки.