1 Тайяна. Вырваться на свободу.

Но — неважно.

Сейчас важно другое.

Релиш, как трайши, обязан был представить невесту ко двору. Ненадолго. Но и этого хватило.

Витана тоже знала о дружбе дочери с трайши — и поэтому, получив письмо от матери, Аэлена рысью помчалась в столицу.

Гарт смутно припоминал что-то такое, но...

Аэлена застала черного от горя Релиша на кладбище — и услышала всю историю. Увы — не новую, хоть и не ставшую от этого приятнее или веселее. Представить невесту ко двору — можно. Только вот как отогнать от нее сердцеедов?

Один из них, Аэлена и Релиш так и не узнали — кто именно, добился успеха. Несчастная девочка влюбилась настолько, что отдалась негодяю. Потом поняла, что беременна, заметалась, кинулась к знахарке...

Кому-то в такой ситуации... везет? Сказать так язык не поворачивался. Скорее, у кого-то такая ситуация обходится без тяжелых последствий. Женщины выживают и клянутся впредь не совершать таких ошибок.

А вот невесте Релиша не повезло. Девушка умерла. То ли сердце было слабое, то ли кровотечение открылось...

Жениху оставалось только плакать на могиле.

Аэлена провела в столице почти месяц. Кое-как она добилась того, что Релиш пришел в себя. Но...

Рана была слишком глубока. Ему не хотелось — ничего. Мстить?

Кому и за что? Неизвестному соблазнителю за то что он оказался, видимо, лучше? Но любимую не воскресить. Можно залить улицы кровью, но нельзя вернуть ушедших.

Рисовать?

Руки не поднимались.

Жить — и то не хотелось. И Аэлена была тут бессильна. Обратная сторона обостренного таланта — такая же открытая к переживаниям душа. Слишком силен был удар. Слишком жесток. И трайши сломался. Они с Аэленой по-прежнему переписывались, она приезжала к нему, но... болезнь начала прогрессировать стремительно. Релиш просто не хотел жить, что бы ни говорила и ни делала Аэлена. Он убивал себя.

Недавно художник умер.

— Я что-то слышал, — задумался Гарт. — Но не знал...

— И никто не знал. Велика ли радость такое на люди выносить? — огрызнулась Аэлена.

Тайяна слушала молча.

— Видимо, поэтому никто и не покупал комплект. Велика ли радость — такое в дом нести? — подвел итог Рошер.

— бедняга, — вздохнул Гарт. — Но я бы все равно нашел того ублюдка и ноги ему выдернул.

— Кому? Релиш ничего не знал. И никто не знал. Девушка тщательно скрыла все следы....

— все она скрыть не могла. Оказались бы мы с Яной там — обязательно нашли бы подонка! — уверенно заявил Рошер. — Глядишь, и твой друг бы жив остался.

— Я даже на похороны не поехала.

— Почему? — Искренне удивился Гарт.

— Ты наверное, не помнишь. У детей как раз была ветрянка, вот и...

— А, ну да. Лин мне жаловался, что один больной ребенок — это кошмар. Но трое...

— Как мы с ума не сошли? Но я хотела бы съездить к Релишу. Сейчас вот закончится этот кошмар...

— Это было очень давно? — Яна чувствовала что-то такое... словно тень зверя между деревьев.

Запах?

Звук?

Ощущение?

Это не описать. Но в воздухе словно натянутая струна звенела.

— Нет. Месяца два-три тому...

— Аэлена, вы были друзьями?

— Да.

— И только?

— Да.

— Релиш был богат?

— Ты видела цветы. Его работы ценились на вес золота. А такая работа...

— А кому Релиш завещал свои деньги?

— Не знаю... меня это не волнует. Есть, наверное, у него какие-то родственники. — Аэлена была абсолютно искренна в этот момент. — А что?

— А то! — Рошер, понявший первым, смотрел на Яну, как на чудо. — Это тебе все равно! А Диолату!?

Аэлена побледнела, словно мел.

— я не думала...

— В управу! — рявкнул Гарт. И оглянулся по сторонам, разыскивая извозчика.

* * *

Градоправителя Яна видела впервые. Невысокий полный мужчина с удобством устроился в комнате, больше похожей на гостиную, чем на кабинет. Роскошные кресла, удобный столик, на котором стоит графин с вином и кубки, роскошные шторы закрывали окна, вьющиеся растения опутывали стены...

Гарта пропустили без проволочек и с ним — всю честную компанию. Усадили, предложили вина, приветливо улыбнулись — Яна смотрела на пухлые щечки и ярко-голубые глазки и думала, что градоправитель совсем не глуп. На таких местах глупцов и не бывает. Но этот...

Есть такие люди. С виду мягкие-мягкие, как подушка, а облокотишься — и поймешь, что вместо пуха там иголки. Остренькие...

— лара Аэлена, рад вас видеть. Дочка скоро собирается замуж, мечтает о портрете вашей работы. Гарт, друг мой, какая-то проблема?

Гарт покачал головой.

— Это не совсем проблема, Эрен. Но... это надо узнать срочно.

— что именно?

— Недавно скончался трайши Вильтен. И нам позарез надо узнать, не завещал ли он чего Аэлене.

Градоправитель и глазом не моргнул в ответ на странную просьбу. Видимо, и похлеще случалось.

— Узнать, конечно, можно...

— в долгу не останусь.

Сказано было увесисто. Градоправитель поверил.

— только вот это часа на два, не меньше. Пока свяжусь со столицей, пока выясню...

— Я подожду.

— все так плохо?

Взгляд голубеньких добрых глазок был острее ножа. И Аэлена решилась. Устала жить под постоянным гнетом, оглядываться на улице, ждать удара из-за угла. Да и дело было не из тех, которые решаются, не выходя из дома. Если они догадались верно, то королевская канцелярия тоже вмешается.

— прошу вас. Свяжитесь со столицей, попросите их узнать. А я расскажу вам все.

Градоправитель пожал плечами, но послушался. Вызвал секретаря и отдал приказ. А потом повернулся к Аэлене.

— Лара?

С точки зрения Яны, Аэлена поступила достаточно умно. Ни слова не сказав про Вериолу, она представила дело так, словно в деле замешан один Диолат. И ее хотят довести... ну, не до сумасшествия, но подтолкнуть в объятия к трайши — определенно. А ей-то не хочется!

Аэлена не льстила себе, честно выкладывая все соображения. Ну какая есть. Не красавица, не Четырехликий весть что, с тремя детьми... с чего вдруг она понадобилась трайши? А вот если...

Тогда все легко объяснимо. Но это надо проверить. Уж помогите пожалуйста, лойрио...

Когда Аэлена закончила объяснения, градоправитель надолго задумался. Все молчали. Единственное, что нарушало тишину — это мерное постукивание хвоста Ааши по полу. Волчица понимала, что люди напряжены и тоже чуть нервничала.

Наконец градоправитель поднял голову.

— лара Аэлена, если бы эту историю мне рассказал кто-то другой — я не поверил бы. Или посчитал этого человека сумасшедшим.

Аэлена только вздохнула. Что бы сказала она, расскажи кто-то ей эту историю? Да пальцем у виска повертела бы! Живешь спокойно, дом, дети, муж, любимое дело, а потом начинает, вот, сыпаться на тебя такое, что и думать-то о нем не хочется! А приходится!

Хоть кричи, хоть стони, но изволь бить лапами. Ради родных и близких ты не можешь позволить себе расклеиться, расплакаться и упасть на колени. Вместо этого ты стискиваешь зубы и начинаешь методично быть лапами, в надежде, что хоть одному врагу да попадешь по носу!

— Но кое-что, известное мне, внушает опасения.

Гарт вскинул голову.

— Поделитесь, лойрио?

— Простите, Гарт, но если все верно, мне придется связаться с королевской канцелярией. Дождаться ответа или полномочий — и только потом я смогу открыть вам некоторые вещи, сообщенные мне по долгу службы.

— Это долго, — вздохнула Аэлена.

— В том случае, когда речь идет о безопасности государства — никто не остается в стороне, — отмахнулся градоправитель.

Аэлена вскинула брови.

— Безопасности государства?

Градоправитель пожал плечами.

— Милая лара, прошу вас, не спрашивайте у меня больше того, что я могу рассказать. Прошу вас, выпейте лучше вина. Или пирожных? А вы...

— Лайри э´Лесс Риккэр, — представилась Тайяна, протягивая руку для поцелуя так, чтобы ее происхождение было видно сразу. — Нархи-ро.

— Четырехликий! Нархи-ро?! Какое чудо!

Градоправитель рассыпался в комплиментах, заулыбался и принялся расспрашивать Тайяну о Лесе. Девушка отвечала, между делом попросив себе ягодного взвара вместо вина. Дескать, на нархи-ро оно действует намного сильнее, так что если вам тут не нужна пьяная девица...

Взвар принесли в минуту и Яна принялась отпивать его по маленькому глоточку. Пирожные оказались вкусными, градоправитель любезно беседовал о природе и погоде, не забывая задавать и 'острые' вопросики, Гарт и Аэлена лениво парировали, Рошер осмотрительно помалкивал — время летело незаметно.

И когда в комнату вошел секретарь с небольшим листком бумаги, градоправитель первый, на правах хозяина пробежал его глазами. А потом повернулся к Аэлене.

Но Яна уже знала, понимала, что все — правда!

Они — угадали!

Она угадала!

— Лара, вы были абсолютно правы. Трайши Вильтен действительно оставил вам все свое имущество. Более того, он направил королю прошение о передаче титула одному из ваших детей, дабы не прервался старинный род.

Аэлена поднесла к губам руку. Ее глаза закатились и лара медленно осела в кресле. Поднялась суматоха.

Секретарь метнулся за нюхательными солями, Гарт и Рошер кинулись к Аэлене, неудачно столкнувшись лбами, Яна вовремя прихватила за шкирку Аашу, которая под шумок решила утащить со стола пирожное (при ее-то туше — тарелку и скатерть!), градоправитель, понимая, что от него толку рядом с Аэленой будет мало, орал что-то секретарю...

Более-менее все пришли в себя только через полчаса.

Умытая и раскрасневшаяся Аэлена опять восседала в том же кресле, попивая мелкими глотками специально принесенный для нее ланти, Гарт и Рошер довольно улыбались, сама Тайяна почесывала за ухом довольную Аашу (пока суд да дело, волчице были-таки скормлены шесть пирожных) — и все ждали слова градоправителя.

Тот не подкачал.

— Вы не знали, лара?

— Нет. Мы были друзьями с Вильтеном, но... и только-то! Между нами не было близких отношений, мы не любовники и не родственники.

— А прошение все же было подано. Причем незадолго до его смерти.

— Слов нет...

— Если быть точным, он говорил про вашу дочь.

— моя дочь — трайши?

— Думаю, Лин не станет возражать, — Гарт был задумчив. — воспитаете девочку, потом она передаст титул своему сыну, почему нет?

— Он знал, что Аира рисует, что уже начинает тянуться за мной... для него это было важно. Не происхождение, не что-то еще, но талант и полет души!

— Может быть, — градоправитель пожал плечами. — после его смерти завещание не было оглашено именно из-за этого. Как легко догадаться, родственники не одобрили...

— А кто именно?

— У него есть троюродная сестра, она тоже трайши. Трайши Эмина Ларрей.

— Релиш что-то говорил о ней, — Аэлена пожала плечами. — Кажется, очень давно она у него просила денег или что-то еще в том же духе...

— Он ей помог? — уточнила Яна.

— Нет. Он не умел помогать. Он умел подтолкнуть, вот, как меня, но считал, что помощь — унижает. Дать денег — это не то. Вот дать возможность заработать деньги... он был замечательным! Хотела б я знать, кто та тварь, которая соблазнила и бросила его невесту! Этот скот убил двоих! Убил художника, которому шнурки был завязывать недостоин!

Лойрио развел руками.

— Думаю, эта тайна так и останется нераскрытой. Итак, лара, я сообщил вам эти известия, потому что его величество склоняется к положительному решению.

— Нам с дочерью ничего не надо.

— Вам — не надо. А за дочь не решайте..

— Аира еще малышка. Так что решать...

— Будет и ее отец, — заметил Гарт. — Но вообще, тогда все понятно. Идея имела смысл. Как сформулировано условие Релиша?

— Все его имущество завещано ларе Аэлене. А титул и прилагающиеся к нему земли он просил передать малышке.

— Тогда ясно, почему так всполошился Диолат. Получив такую сумму... она ведь — такая?

— Более чем, — улыбнулся градоправитель.

— Получив такую сумму, он мог бы безбедно жить в любой стране. Даже с его привычками. А если бы он совместно с Аэленой стал опекуном малышки...

— А вот мальчики ему были не нужны. — Руки Аэлены медленно сжались в кулаки. — Сукин сын!

— Он намного хуже.

Яна кивнула.

Да, все было просто и понятно. Диолат каким-то образом узнает про завещание, а ведь у него земля горит под ногами! Денег нет, из страны надо уезжать, а жить на медяки неохота. И идти к кому-нибудь на содержание — тоже.

И тут...

Деньги! Много! И все, что требуется для их получения — Аэлена и ее дочь. Всего-то! И как тут не попробовать соблазнить женщину?!

Но соблазнить не получилось. Яна не дала, да и сама Аэлена сопротивлялась, как будто ее в паутину заворачивали.... минуту!

Но покушения начались до того, как Диолат узнал о наследстве!

Яна крепко задумалась. Так крепко, что даже не обратила внимания на окончание визита и на раскланивания с градоправителем.

И вопрос смогла задать только на улице.

— Аэлена, а где твоя сестра могла пересечься с Диолатом? Если в этом городе?

Вопроса не понял никто.

— Яна?

— Покушения на тебя начались до того, как Диолат узнал о наследстве. Поэтому если он и встретился с Вериолой — то только здесь. Но как!?

До Аэлены дошло быстрее всех.

— А ведь и верно.

— Где трайши может встретиться с самой обычной девицей? На улице?

— На улице, — протянул Рошер, который тоже начал понимать, — они бы просто прошли друг мимо друга. И все. А им требовалось узнать...

— кто-то упомянул мое имя? Или...

— а ведь есть одно место, — Гарт понял быстрее всех. — Всего одно.

— какое?

— галерея.

— Галерея? — теперь не поняла уже Яна.

— Ну, это место в городе, где художники выставляют свои картины. И там висят и картины Аэлены.

— А зачем они их выставляют?

— Похвастаться. На продажу. Ну и посплетничать, оценить... это как светская вечеринка для лойрио. Понимаешь?

Яна понимала. Может, можно и не ходить, но — дурной тон.

— Туда могли прийти и тот, и другая. Могли столкнуться.

— Стакнуться, — поправил Рошер.

— Да хоть сшипеться, плевать! Подумайте над таким вопросом! Кто мог их свести!? Может, там и стоит искать Вериолу?!

А вот теперь переглянулись Рошер, Гарт и Аэлена. А ведь и верно. Кто-то должен быть еще звеном между Вериолой и Диолатом. Иначе никак!

Рошер сдался первым.

— Это ваши дела, художественные. Я их не знаю.

— а если просто пойти в эту галерею — и посмотреть, кто на нас отреагирует? — уточнила Яна.

— тогда мне идти не стоит, — покачала головой Аэлена. — Меня там... не любят.

— Почему?

— Потому что я лойрио. И рисую то, что мне нравится и так, как мне нравится. А они... Знаешь, сколько людей мечтают о моей известности? Сколько раз мне высказывали, что я выскочка, бездарность, что пробилась или через постель, или как-то еще,, но не талантом?

— Догадываюсь, что много.

— Очень много. Когда я стала лойрио — замолчали. В лицо не говорят, а за спиной... гадюшник!

— Терпи, — фыркнул Гарт. — тебе это важно?

— Нет. Я рисую и буду рисовать. Для себя, для детей, просто так... это как дыхание, от него не откажешься. А говорить — пусть говорят. Вильтен сделал меня модной, да. Но труд был мой. И искра — моя.