1 Тайяна. Вырваться на свободу.

Ну, лошади понесли. Бывает. Он безумно благодарен тем, кто их остановил, хотя... ох, лошадь-то как жалко! А иначе нельзя было?

Нет?

Все роавно спасибо вам, кана, что не дали взять грех на душу. А то ведь раздавил бы лайри, век бы потом мучился да терзался...

И поделать ничего было нельзя.

Тайяна знала, что он лжет, знала и Аэла, но — недоказуемо. А закон — он всегда закон, даже если кому-то это не нравится. Можно отправить мерзавца на пытку, но ведь это не метод! Под плетьми любой себя оговорит... да и мало ли?

Правда, показалось...

Женщины знали, что не показалось, но... были бессильны.

— Лара, вы прекрасная художница, — разводил руками начальник стражи. А между строк так и читалось: 'но не лезь туда, где ты ничего не смыслишь'.

А Тайяна и вообще — нархи-ро. И звать ее здесь, среди людей — никак. Так что девушка смотрела нехорошо прищуренными глазами на седовласого начальника стражи, который отговаривался от работы и собиралась сквитаться.

По полной сквитаться с негодяем.

С обоими.

* * *

Аэла заговорила лишь когда они дошли до дома.

— Яна... это ведь было покушение?

Тайяна кивнула. Она могла отличить одуревших лошадей — от управляемых умелой рукой. Нет, карет-то в Лесу не было. А вот животные — были. И они везде одинаковы. Что она — взбесившихся лошадей не знает, что ли? Да каждый раз, когда Ааша мимо проходит...

В Лесу они приучают лошадей к волкам. Страх, конечно, не убирается, но хоть что-то.

— Они бы меня... кто!? За что!?

— Не знаю.

— а можешь — узнать?

Тайяна аж остановилась на полушаге. Ногу подняла, а опустить ее не смогла. Забыла.

— к-как!?

— Не знаю. Но ты же многое знаешь... почему бы и нет?

— да потому, что я не знаю почти ничего о людях! Я не умею!

Нога наконец опустилась на землю, девушка встряхнулась, помотала головой, словно избавляясь от дурного сна. Аэлену это не остановило.

— Что ты не знаешь? Про веревку мы забыли — ты помнишь! Про Темных... Яна, вы изучаете людей! Вот и попробуй применить свои знания! Пробуй!

— Но я знаю о людях. Я не знаю — людей! — Яна вцепилась в косу. — Пойми, Аэла, я не знаю, сколько оставляют на чай здесь или там, как заказывают поесть в трактире, а как в леанти, как одеваются, как ведут себя в том или ином случае — я во многом младенец в вашем мире! Я не справлюсь просто потому, что могу не заметить открытую дверь! Дело даже не в том, что я не умею! Я же просто не увижу! Не пойму! Не разберусь! И ты мне тут не помощница! Тебя в это тащить нельзя, потому что ты — лайри! Ты сама не справишься! Ты сегодня упала — и то беда, а ведь у тебя дети! Тебе за тремя замками теперь сидеть, пока муж не вернется...

— а если этот гад до меня раньше доберется?

Вероятность была велика.

— К Диолату я тебя провожать буду. И ждать тоже. И беречь. Но...

— Но кто-то подсунул мне веревку. А если будет яд? А если детям? Яна, помоги мне!

— Как!? — слово вырвалось почти стоном. Но Аэла задумалась.

— А что бы ты сама сделала?

— нашла ночью этого... лошадника. И расспросила.

— вот и найди.

— Н-но...

— Подумай, что сделать. А я могу найти тебе напарника. Который знает — людей.

— Хм-м?

— Я знаю одного человека. Он — бывший стражник...

— А нынче?

— Пьет он. Сильно.

— Почему?

— Сама увидишь. А если честно — дело он свое потерял, а на другое не годен. Вот и... Начальника стражи ты сама видела. Кто другой Вайста бы при страже оставил, а он...

— Вайст?

— Рошер Вайст. Дядя Вайст. Мы когда-то на одной улице росли...

— Покажешь мне его? Поговорим, потом решим...

— Покажу. Я ему помогаю, насколько могу... жалко его, а вот куда приставить — не знала.

— Когда?

Лайри посмотрела на солнце, прищурилась.

— Да хоть бы и сейчас. Надо только домой за каретой и слугами, а то пьяный он в хлам, на себе не утащим.

— Ааша?

— она — утащит. Но пьяного? Грязного? Вонючего?

— Утащит. Но обидится.

— Тогда — за слугами. И в таверну 'Розовый хряк'. Он там обычно напивается.

— Кто их называет, ваши таверны? Что ни название — одно другого чуднее!

— Никогда не задумывалась...

* * *

Почему запил Рошер Вайст, Яна поняла сразу же, как его увидела. У мужчины просто не было правой руки. Вообще. Культя заканчивалась аккурат у плеча.

— Что с ним случилось?

— То. Преследовал убийцу, да неудачно. Трое их оказалось, чудом спасти успели. Если б подмога не подоспела, кровью бы истек. А как понял, что впереди ничего нет — так и запил. Стражник-то он от Четырехликого был, все ходы-выходы знал, всех воришек чуть не по именам,, все городское дно наизусть...

— Ага...

Тайяна пригляделась к мужчине.

Ну да. Опустившийся, грязный, небритый и нечесаный, что есть — то есть. Но в то же время...

Не старый, когда-то сильный, это видно по оставшейся руке. Просто — пьяный в хлам.

Азла кивнула слугам, которые подхватили мужчину и потащили на выход из таверны. Положила на стол небольшой кошелечек и вышла вон.

Да, таверна. Да, грязная. Да, лайри. И что?!

Она не трайши родилась, было время — и полы в таких мыла, и не брезговала, и за работу благодарила. Есть такая птица — нужда. И клюется она — больно.

Дома мужчину отмывали в шесть рук и одну хозяйку, которая стояла над слугами и командовала. И смотрела, и ругалась. Потом сгрузили в комнату и Аэла облегченно вздохнула.

— Завтра проснется, как новенький. Ругаться будет, правда, ну да ладно! Пусть ругается, лишь бы помог.

— ладно.

— а ты куда?

— а я найти того лошадника. Пока он у нас — единственная ниточка. А начальник стражи собирался его сегодня выпустить.

— Сможешь?

— Ааша сможет. Она же и допросить поможет.

— Все же, ты одна...

Тайяна пожала плечами.

— не одна. С Аашей.

И только шаги по коридору прошлепали. Аэлена посмотрела ей вслед — и непроизвольно сотворила знак Четырехликого.

— Лишь бы получилось...

* * *

Тайяна сделала самое простое, что могла. Обошла Дом Стражи по кругу — и убедилась (волчий нюх это не шутка), что нужный ей человек пока не выходил.

И заняла выжидательную позицию в таверне напротив. Ааша лежала у двери и тоже наблюдала, но за посетителями. Не дернется ли кто к хозяйке? Не проявит ли неуважение?

А то какая-то несправедливость жизни уже второй день. Врагов много, а загрызть никого не дают! Так и навыки утратить можно, пасть только для разгрызания костей использоваться и будет.

Но люди вели себя слишком хорошо. Видимо, улыбка у волчицы была добрая-добрая...

Наблюдать пришлось почти четыре часа, но дело того стоило. Тайяна увидела, как на крыльцо Дома вышел 'лошадник', как она прозвала убийцу, как начальник стражи махнул ему рукой— и убийца сошел с крыльца.

А вот удрать ему не удалось.

— Ааша! След!

Девушка оставила на столе несколько монет и без спешки последовала за своим 'клиентом'. А куда спешить?

Волк — он быстрее человека бегает, если понадобится, Ааша этого типа еще раз приволочет, как барана. Но не посреди же города его хватать и кусать? Его еще допросить надо...

А это — в тихом бы месте. Вот и приходилось следовать за мужчиной двумя тенями. Неслышными, почти невидимыми... волкам не впервой скрадывать добычу. А нархи-ро... этих никогда не увидишь в лесу, если они не пожелают. Но что такое город, если не каменный лес?

Хищников там точно хватает.

Ааша тенью скользила за мужчиной, Тайяна привычно следовала за волчицей, даже не думая о том, что делает.

А потом впереди послышался рык.

И странные звуки... рвота?!

Девушка бросилась вперед.

'Лошадника' мучительно рвало, он уже сполз на колени и стоял у стены, изо рта его сочилась желтовато-зеленая пена, глаза закатывались...

— Рахшар!

Это не было ругательством. Рахшар, ядовитое яблоко, дурман-лоза, называли все по-разному, а вот результат был один и тот же. Смерть в течение часа-двух после приема, в зависимости от дозировки и сопротивляемости.

Яна подхватила мужчину, не думая, что испачкается, обняла его за плечи.

— что ты ел!? Что пил!? Ну!!!

Бесполезно. Глаза мужчины гасли, закатывались, его уже не рвало, просто пена текла изо рта, пачкая руки девушки.

— Слив...

Тайяне этого было решительно недостаточно. Но — увы.

Рядом рыкнула Ааша, выразительно намекая, что здесь не место для растерянности. Яна задумалась — и принялась решительно обшаривать карманы мужчины.

Кошелек — к себе. Нож, носовой платок, какие-то побрякушки, сейчас не разберешь, чем-то уколола руку — плевать!

Все летит в карман плаща. Теперь обтереть руки об одежду мертвеца — и прочь из переулка, пока никто не заметил. Где она?

А, неважно!

— Ааша, домой!

Можно бы и прокатиться верхом на волке, но это уж перебор. Ааша тоже не железная.

* * *

В это время Аэла тоже была занята. И тоже злилась. Рошер пришел в себя, но первой его реакцией стала вовсе не благодарность, о нет! Поняв где он и что происходит, 'спасаемый от печальной участи' обложил благотворительницу в три этажа с чердачком, не особо интересуясь ее титулом. Впрочем, Аэлу таким было не запугать и не смутить. Ругательства она выслушала с видом полнейшего безразличия и подала Рошеру стакан с водой.

— Промочишь горло? Может, дальше лучше будет? Раньше ты не позволял себе повторяться в одной и той же фразе. Даже гордился своим мастерством...

Ответом женщине был мрачный взгляд. Но воду Рошер-таки выпил.

— Ну и какого... и ...?

— Уже лучше. Пьянство плохо влияет на твои таланты.

— тебя вот не спросил!

— А хоть бы и спросил — хуже не станет.

— Без тебя уже стало. Так что тебе надо?

— Мне нужна твоя помощь.

Вот тут Рошер и расхохотался в голос.

— Аэла, ты рехнулась!? Помощь!? От меня!? Да ты посмотри на меня! Я же ничего не могу! Даже стакан налить... иногда!

— Вино хлебать меньше надо, вот и рука дрожать не будет, — Аэла не собиралась жалеть старого знакомого. Слишком хорошо она его знала.

Жили когда-то на одной улице, только Аэле было на двенадцать лет меньше. Но Рошер все равно был кумиром девочки — и однажды Аэлена набралась смелости. Подошла и сообщила, что обязательно выйдет за него замуж — как вырастет.

Надо отдать парню должное — он не поднял малышку на смех, не поиздевался, а просто объяснил, что когда она будет взрослая, он уже будет старый. И называть его, наверное, будут уже дядюшка Рошер. Как-то так это и рассосалось, но называла его Аэла только дядюшкой.

Потом многое произошло, обе семьи переехали, следы потерялись, но лет шесть назад Аэла увидела друга в городской страже.

Десятником Рошер был хорошим, людей берег, вот и получилось однажды,, что арбалетный болт угодил ему в кость. Да так неудачно, что рука загноилась. Пришлось отнять ее, чтобы спасти пациенту жизнь.

Кое-какую пенсию Рошер себе выслужил, на крохотную комнатушку и вино хватало, а больше ему и не надо было. А вот Аэле он понадобился.

Очень.

И отступать женщина не собиралась.

Какое-то время они оба молчали, но первым сдался Рошер.

— Ну и что тебе от меня надо? Не просто ж так ты меня сюда приволокла?

— Помоги мне, Рошер. Пожалуйста.

На лице мужчины появилась горькая усмешка.

— Чем? Аэлена, ты не видишь? Я — калека.

— И что?

— Ты надо мной издеваешься?

— Рошер, мне очень нужна помощь. И именно твоя.

— А муж?

— Он в отъезде. И... я не уверена, что меня не убьют до его приезда.

А вот это произвело впечатление на Рошера. Мужчина сел на кровати и впился взглядом в лайри.

— Что случилось, Аэлена?

— Ну.... меня уже раза четыре пытались убить.

— Так... Подробности?

Аэла вздохнула.

— Меня пытались убить, испугав мою лошадь, чтобы она понесла, хотели напустить порчу, нанимали убийц — два раза. Один раз они пришли в мой дом, второй раз меня пытались сбить каретой. И я не уверена, что это не повторится завтра или послезавтра.

— и что ты хочешь от меня?

— Рошер, найди того, кто это делает!

— Аэлена... Стража ведь ловит. Не ищет...

Роше не знал, как объяснить лучше. Но... когда дело касается темной магии — это проще. Там можно узнать в Храме. А вот когда убийцы... а как их ловят?! Обычно хватали кого получится, иногда выбивали признание под пыткой, но искать?

Как!?

Рошер просто не умел этого делать. Но Аэла сдаваться не собиралась.

— Я знаю. Но ты — умный. Ты знаешь все городское дно, ты можешь многих расспросить. А мне... Рошер, у меня нет выбора. Или ты хочешь увидеть мои похороны?

Вот этого мужчине не хотелось. Всплывали воспоминания о девочке, которая серьезно смотрит ему в глаза и протягивает одуванчик. 'Ты красивый. Когда вырасту, я хочу выйти за тебя замуж...'

— Аэлена, посмотри правде в глаза. Я сейчас ни на что не способен. Даже прижать кого-нибудь к стене и допросить, даже проследить...

— о, с этим проблем не будет. Ты согласен помочь мне?

— А ты отвяжешься?

— Нет. Но ты можешь согласиться добровольно.

— Поганка! И всегда такой была.

Аэлла ответила улыбкой. И не стала говорить, что если бы Рошер сам не хотел уговориться, ничего бы у нее не вышло. Вообще ничего.

Она-то помнила насколько может быть упрям этот невысокий мужчина — хуже всякого барана. Просто сейчас была возможность и попробовать себя в деле, и... да, вернуться! Но неофициально. Не считать же это все — всерьез?

Хотя убийца точно был...

В дверь поскреблись и вошла Тайяна. Усталая, растрепанная, испачканная в чем-то непонятном.

— что с тобой?

— Со мной все в порядке. А вот о нашем общем знакомом такого не скажешь, — усмехнулась девушка.

— ты его...

Аэла побледнела. Только сейчас ей пришло в голову, что нархи-ро вообще-то не люди. И у них своя логика, свои законы... может, она волчице приказала и та порвала горло ее обидчику?

Ой, мама...

— Да нет. Не я. Его еще до меня отравили.

Аэлена перевела дух.

— Как!?

— Как — не знаю, а вот чем — точно могу сказать. Дурная лоза, так это называют люди. Выжимка из плодов. Не знаю, куда ее подлили, но когда я поймала нашего 'наездника', он уже уходил тропой небесного леса.

— А сказать он ничего не успел?

Яна с чистой совестью помотала головой. Но и верно ведь — ничего. Что там — один слог. То ли слив, то ли слива, то ли что-то сливали, то ли вообще Сливерн какой-нибудь. Это в лучшем случае, а ведь мог и бредить...

— так, девушки, вы сейчас о ком говорите?

Рошер даже ладонью по тумбочке пристукнул, привлекая внимание к себе. Яна и Аэла переглянулись, вздохнули — и нархи-ро уступила право рассказа лайри. Не на нее ж покушались!

Сама Яна добавляла по ходу рассказа. О том, как помоогла схватить двоих убийц.

Как спасла Аэлу из-под конских копыт. Как следила за мужчиной и как тот умер у нее на руках.

Рошер внимательно слушал, а потом вынес вердикт.

— Аэлена, вы правы.

— В чем? — Лайри сидела бледная. Одно дело осознавать, что на тебя покушались, совсем другое — проговорить все это вслух и понять, как ты была близка к могиле. Чудом вылезла, можно сказать.