1 Тайяна. Вырваться на свободу.

Яна пыталась как-то все свести воедино.

— Вообще, ничего противозаконного в этом нет...

— Да я не о противозаконном, а о странном. То есть дело не в родовом гнезде... Рош, а разве нужно много времени, чтобы принять наследство?

— да нет. Поверенный покойного приезжает, передает тебе документы, едешь на место, приходишь в местную управу, и тебе выдают документы.

— Ладно. Но тут у Аэлены был...

— дом. Ее мать была замужем за сатро Карном, потом он сгорел от лихорадки, а вдове достался дом и небольшая сумма денег, вложенная в дело у купцов. Как раз хватало, чтобы скромно жить.

— Она и ее мать оставляют дом и дела на несколько лет? И живут в другом городе, в доме, где умер их близкий человек? Мне кажется, люди так не поступают... им неуютно, тоскливо, нет?

— Почему бы не спросить у Аэлены?

Яна пожала плечами.

— Почему бы тебе или мне не съездить завтра или послезавтра в этот город... он далеко?

— Дня три верхом. Если торопиться — меньше.

Яна задумалась.

— Тогда лучше мне. На Ааше. Я быстро домчусь, сутки туда, сутки там, сутки обратно.

— не успеешь!

— Ааша — это не ваши медлительные лошади. Нам дороги не нужны, мы напрямик метнуться можем.

— А с Аэленой как?

— А с ней ты останешься. На шаг не отойдешь!

Рошер и не собирался. Отойдешь?

Ха, да ни за что!

Спросить напрямик ни Рошеру, ни Яне и в голову не пришло. Слишком хорошо они помнили, как леденела Аэлена каждый раз, когда разговор даже мельком касался этой темы.

— Объяснить бы как?

— Скажем, что мне надо навести справки о Диолате. Ты как раз все от Эмины и узнаешь, а я вернусь — перескажешь.

— да так, наверное, и надо сделать.

Заговорщики переглянулись — и согласно кивнули. Ну как сделать выводы, если не знаешь чего-то важного?

Назавтра Аэлена жаловалась у трайши Диолата на плохое самочувствие, терла виски, путала краски...

А следующим утром, незадолго до рассвета Яна выскользнула из дома. Дальше все было просто. Вывести Аашу из города, усесться ей на спину — и вперед!

Волчий бег — это почти полет, а дело Яны — просто не мешать волчице двигаться. Она и не мешала. Целью девушки был маленький городок Эреон в котором и жила до замужества мать Аэлены.

Вперед, Ааша, вперед! Мы не можем надолго оставить нашу подопечную! Нам надо обернуться как можно быстрее!

* * *

Эреон оказался классическим захолустьем.

Две улицы, три трактира, дети и собаки. Разумеется, нархи-ро, верхом на волчице, произвела впечатление. На нее не смотрели только цветы в палисадниках — им нечем было. Но Яна, не обращая внимания, прошла к одному из трактиров, на вывеске которого кроме тарелки была намалевана еще и кровать — и спокойно сняла номер на два дня.

Пусть на два, там посмотрим. А сейчас — спать.

Сутки в седле — это кого хочешь из колеи выбьет. Даже Яну с ее крепким здоровьем и привычкой.

Спала она почти до вечера, а потом решила прогуляться по городу.

Поискать родовое гнездо матери Аэлены. Девичью фамилию она знала, Гетанро. Мать — Витана Гетанро, дочь — Аэлена Карн.

Вот и...

Яна медленно гуляла по городу, наслаждаясь запахами цветов. Гудели пчелы, катился ленивый провинциальный тихий вечер.

— Теть, а у тебя это волк? Настоящий?

Заговорившая с ней девчушка не доставала Яне и до пояса. Но страха у крохи не было. Яна улыбнулась ей.

— Волчица. Ее зовут Ааша. Хочешь погладить?

Вообще, Ааша детей терпеть не могла, но сейчас — потерпит. Маленькие ручки уверенно зарылись в густую шерсть, потеребили...

— красивая какая!

Волчица стоически терпела мучения.

— Дара!!! Оставь!!!

От ограды бежала женщина. Вся всклокоченная, взволнованная, натолкнулась на улыбку Яны — и чуть даже обмякла.

— Ох. Простите, кана...

— да все в порядке. Ааша детей любит, она может даже покатать малышку, если вы разрешите?

Женщина пригляделась.

— да вы, кана, никак, нархи-ро будете?

— И была, и буду, — Яна блеснула зубами. Женщина ей подходила по возрасту. Чуть старше Аэлены, как раз могла знать что-то, интересующее девушку.

— а к нам какими ж судьбами?

Видя, что Яна спокойна и не проявляет агрессии, женщина осмелела. В такой глуши все становится событием, а уж нархи-ро — тем более!

— а у меня тут знакомые живут. Семья Гетанро...

Женщина сдвинула брови.

— Гетанро... Гетанро... нет. Я таких не знаю. Вроде что и крутится, а вроде и нет...

— Дура ты, Марька, — вмешалась в беседу женщина, идущая явно от колодца. — Это ж Гетанро! Те самые! Помнишь, двенадцать, что ли, лет тому назад...

Марька сверкнула глазами.

— да где ж мне помнить, тетя Луся! Я ж не древность какая!

— а я тебе древность? — засопела тетка? — Ох, дождешься ты у меня коромыслом поперек хребта! Была нахалкой — так ей и осталась!

Яна кашлянула.

— Э... Кана...

— Лусия, — правильно поняла ее взгляд тетка.

— вы хотите сказать, что с моими знакомыми что-то не так?

— Ой, да я много чего могу про них рассказать! А вы, кана, к Гетанро приехали?

— да.

— И к кому же?

— К Витане Гетанро.

— так она в столицу уехала, замуж вышла. Тут никого и не осталось, почитай.

— Никого?

Яна прищурилась. Тетка в ответ посмотрела на нее. Кажется, Яна могла получить нужную информацию, но в ответ придется чем-то поделиться.

Что ж, история была давно готова. И нархи-ро согласно опустила ресницы, мол, я бы поговорила, но не здесь же?

Тетка поняла ее правильно.

— да что ж я... может, вы ко мне зайдете, кана? У меня вишневый взвар есть, вишня из своего сада, величиной аж с ноготь! А сладкая!

— с удовольствием, кана!

Яна подмигнула девочке и проследовала за каной Лусией.

— может, вам помочь?

— Да вы ж тростинка совсем, кана, куда вам коромысло?

— а не мне. Ааше.

Волк под коромыслом собрал еще больше взглядов, чем волк прогуливающийся. Яна могла спорить, что сплетен городку теперь на месяц жизни хватит.

В чистеньком домике кана щедро плеснула Яне в чашку ягодного взвара и придвинула поближе блюдо с сырниками.

— угощайтесь, кана. А то в чем и душа держится...

Яна откусила кусочек и зажмурилась от удовольствия.

С изюмом, да поджаристые, душистенькие... прелесть какая!

— Благодарю, кана Лусия.

— Ну, а теперь рассказывайте, кана, почто вам Гетанро понадобились.

История у Яны была. Про то, как дед Аэлены когда-то оказал помощь ее отцу. И вот она приехала поблагодарить...

Кана Лусия выслушала, не перебивая. Но... не поверила!

— горазды, вы, нелюди, брехать-то...

Яна чуть покраснела — и это не ускользнуло от цепкого взгляда городской сплетницы. Кана Лусия прищурилась.

— Ты уж прости, кана... ничего, что я так запросто?

— Все в порядке, кана Лусия. Вы старшая, вам и решать.

Это чуть смягчило женщину.

— а ты кушай сырнички-то, кана, кушай. У меня они особенные, на то семейный секретик есть. Почитай, весь город его вызнать пытается, да только куда им... И не думай, что коли я стара, да всю жизнь в этом городке прожила, так и ума у меня — с гулькин ноготь. В маленьких городках оно еще и виднее бывает, жизнь-то вся, словно на ладошке. Чего не разглядишь, то подскажут. А люди — они везде одинаковы. Что здесь, что в столице...

Яна кивнула. Сама виновата — недооценила. Но...

— Это не мой секрет, кана Лусия. И это может стоить жизни одному человеку.

— Та-ак..., — женщина прищурилась. — Аэлене, Вериоле или Лидасу?

И весело рассмеялась.

— Ясненько. Аэлене, да?

Отрицать было глупо. Яна коротко кивнула.

— Лайри Аэлену пытались убить. И мы не можем понять — почему. А она молчит...

— И вы решили поискать в прошлом? Хм-м... неглупо. Уж если у кого и было желание убить Аэлену, так это у Гетанро. После той истории...

Яна вскинула голову.

— той истории? Какой истории?

— Аэлена, значит, про нее молчит? Оно и понятно, я бы на ее месте тоже молчала.

— Она сделала что-то плохое?

— да нет... просто, кана...

— Яна.

Кана Лусия подперла рукой подбородок.

— Бывают, Яна, такие дела, про которые и говорить-то... словно в дегте измажешься. И вроде не виноватая ты, а воняет, что ворота у гулящей девки.

Яна пожала плечами. Бывает, наверное. Вот, как с ее теткой. Вроде и не виновата сама Яна, но ощущения гадостные. То ли она украла, то ли у нее украли... противно.

— Вижу, ты понимаешь, о чем речь. Это хорошо. Знаешь, хуже праведников никого и нету в нашей жизни. Все чистенькие, беленькие — и думают, что у них есть право судить. А нету его — права. В нашей жизни все скорее обязанности. И не всегда они людям по душе. А часто — еще и не по карману.

— Я вас пока не понимаю, кана Лусия.

— А ты кушай, кушай сырнички. А я расскажу потихоньку. История долгая будет... Я здесь постоянно живу, почитай, с рождения. А вот Гетанро — были из приезжих. Тарма да Митор. Хорошая такая семья, он высокий, красивый, она маленькая, ему чуть пониже плеча, но аж светятся, когда друг на друга смотрят. И детишки у них были. Двое. Старшая дочь — Витана, и младший сын — Финар его звали. Дочь — копия отца, сын весь в мать пошел, но ребята хорошие, уважительные. Я в ту пору аккурат замуж вышла, а вот наши девки все за Митором бегали. А он шутник был, весельчак, балагур, но — надо отдать ему должное, на других не смотрел. Жена есть — баб не надо. Дочь любил до безумия, сына воспитывал. Тарма та, наоборот, сына больше привечала, но дети себя обделенными не чувствовали. И друг друга любили. Хорошая семья?

— Разве плохая?

— тут-то плохого нет. Но долго ли, коротко ли, а Митор умер. Случайно получилось, дом у человека загорелся, Митор помогал тушить, а когда поняли, что в доме ребенок остался — бросился мальчишку из огня вытаскивать. Сам обгорел, мучился недолго, а ребенка спас. Мальчишка, кстати, начальником стражи у нас стал, не зря человек за него жизнь отдал, ой, не зря.

Яна прикусила губу. Ладно, хорошо хоть тетка не от исхода листэрр начала, и то хлеб.

— а ты слушай, Яна. Думаешь, мне поговорить не с кем, озверела тетка от тоски, вот и несет все вповалку? Э, нет. Тут дело такое... серьезное. Тогда та история и началась. Законы наследования ты знаешь?

— Кажется, если один из супругов умирает, ему полностью наследует другой. А за ним уж и дети... нет? Или вы имели в виду частные случаи?

Законодательство Интара Яна читала в свое время, но скучно было — аж до зубовного скрежета. Вот и пролетело кое-что мимо памяти.

— Да нет. Именно это. У Митора кое-какие денежки были, домик был неплохой, с садиком, чуть ли не в центре города — он старателем был. Вот и наработал себе на безбедную старость. И еще бы поработал, да чудом спасся, когда их в забое завалило. Уехал подальше от гор, сказал, что второй раз не помилует. Так что все отошло Тарме, только она была хоть в гроб клади. Мужа она любила, тосковала страшно, если б Витка Эленку не родила... то есть Витана — Аэлену, уж и не знаю, что бы с ней сталось. Витана ведь за Карна замуж вышла, не подводит меня память?

— Нет, не подводит.

— они тогда еще здесь жили. Карн тоже местный, это потом он уехал удачи искать. А так... поженились они с Виткой — и через год после свадьбы та ребенка принесла. Ну и куда им было ехать с малявкой, да еще такой болезненной? Остались тут примерно лет на пять. Тарма малышку с рук не спускала, от смерти спасла, выходила... ну и привязались они друг к другу. Аэлена за бабушкой хвостиком ходила, мать с отцом так не любила, как ее...

— Аэлена про бабушку молчит.

— Иногда молчат и потому, что больно.

Яна подумала, что это тоже могло быть. Ох как могло. Кто другой кричал бы, а Аэлена молчать будет до последнего, уж когда вовсе прижмет, выскажется.

— Вижу, понимаешь. Но уехали. Тарма опять затосковала, но тут Финар женился. Выбрал... знаешь, вот чего плохого, а хорошего о Льяне Мерес сказать мало можно было. Дрянь девка. И родители ее дрянь людишки, из тех, кто выгоду везде ищет, а поработать никогда не пожелает. Льяна шалава та еще была, сестра ее Альма — и того хуже. Первая-то похитрее была, пряталась, а вот вторая всех парней в округе перебрала, замуж потом за такого обмылка вышла, что смотреть больно. А Льяна вот...

Яна помотала головой, укладывая в памяти имена. Были Митор и Тарма. У них дети — Финар и Витана. Финар женился на Льяне. А родился у них кто?

— Это вопрос хороший, правильный. Льяна, конечно, тут же затяжелела и родила. Сначала парня, а потом и девку. Лидаса и Вериолу. Но Аэлена тут все равно каждое лето жила, к бабушке приезжала. У Льяны, вишь ты, здоровье оказалось слабенькое, ее надо было каждое лето на воды вывозить, ну, Финар и старался. Хотя как по мне — ее об крепостную стену не расшибешь, гадину.

— У вас к ней что-то личное?

— да уж... было личное, да сплыло. Льяна к моему сыну подкатывалась, пусть ничего у нее не вышло, да невестка узнала. Семья чуть не порушилась, а из-за кого?

Яна кивнула.

— Финар не знал, надо полагать?

— так лопухи ж все узнают последними. Он даже не знал, что Вериолу не от него прижили.

— в смысле...

— рогами оброс по самое это самое. Хоть и две шалавы в семье было, хоть Льяна все на сесттру и сваливала, да люди не слепые. Разобрались. Опять же, подумай. У Гетанро в роду все темные, что те вороны, сероглазые, что Тарма с Митором, что дети. Порода такая. Льяна тоже темненькая, а девка у нее уродилась беленькая и голубоглазая. А главное, что вся Льянина семейка в голос пела, что Вериолка копия Тармы. Хотя — верь, не верь, похожи они были, как черное и белое.

— да я верю, — пожала плечами Яна. — просто не понимаю пока, как это связано.

— А ты слушай. Вот,, Фиинар на воды с женой, детей оставляют на Тарму, ну и на Аэлену. Она, кстати, тогда уже рисовала, у меня даже ее портрет сохранился. И наброски она всем дарила... потом поищу, если понадобится. Но ты, наверное, видела?

— Вижу. Рисует она... волшебно.

— Вот-вот, правильное слово. Вроде бы и ничего сложного, и угольком иногда черкала, а все одно — красота.

— Нархи-ро говорят, что она свои творения душой оживляет.

— Наверно, оно и правильно. Красиво... И знаешь, Яна, вот верь, не верь, Аэлену в городке любили. Тихая, скромная, лишний раз слова не скажет, ну, странноватая, но за рисунки ей все прощали. Понимали, что кому талант дан, от того стоит ждать странностей. Перерастет. А вот что Лидас, что Вериола... дрянные сопляки получились. Тарма с ними билась, билась, а потом рукой махнула. В материнскую породу пошли, не иначе.

— не любите вы их, кана.

— а любить и не за что было. Где гадость, так жди, рядом окажутся.

Яна подумала, что надо бы поделить ее слова натрое. Слишком много в них личного, ох и насолила кане эта самая Льяна, и наперчить не забыла. Раз уж столько лет спустя...

— но это неважно. Когда Аэлене пятнадцать было, она сюда приезжать перестала. Поссорились они...

— кто?

— Финар с сестрой. Уж не знаю из-за чего, а кричали громко, но мое мнение такое, что из-за Льяны.