Арка 8

Поэтому Джирайя решил остаться в Броктон-Бей, сделав вид, что отбыл на охоту за Луном, провести дополнительную разведку по Кальверту и спасти девочку после обнаружения места, где её держат. Камнем преткновения и нерешительности Джирайи служил всё тот же план Томаса, план по очистке страны от суперзлодеев. За эти два дня Джирайя несколько раз общался с директором СКП, и тот, похоже, искренне верил в свою высокую миссию и планы по восстановлению и подъёму города, наведению порядка во вверенной Томасу области.

Во всяком случае, лжи и неискренности в Кальверте старый шиноби так и не уловил.

Техническая сторона дела Джирайю волновала слабо, благо смена облика и хождение сквозь стены всё ещё оставались его секретом, но вот последствия действий? Тут всё было туманно и зыбко. Самым простым вариантом, к которому склонялся Джирайя, оставалось изъятие Дины без вмешательства в другие дела Томаса, но что, если как раз поддержки пророчицы Кальверту и не хватит для успеха плана? Погибнут тысячи от сорвавшихся с цепи неписанных правил суперзлодеев, если не десятки и сотни тысяч. Та же Бакуда, например, не сдерживай она себя, вполне могла собрать бомбу, которая превратила бы весь Броктон-Бей в один огромный кратер.

Ещё Джирайе очень хотелось бы видеть в будущей команде Лизу-Сплетницу, по совокупности причин. Девушка, Умник, способна принимать решения и постоять за себя и немного заглянула за маску Жабы, такую лучше держать рядом. И она даже озвучила условия, которые — в этом Джирайя не сомневался — будет честно выполнять.

Всего-то надо обрушить Выверта-Кальверта вниз, а ещё лучше уничтожить, чтобы отстал от Лизы. Разрушить план по очистке страны, чтобы заполучить к себе в команду одну маску. Несопоставимая цена, неэффективная растрата ресурсов, времени и сил. В голову упорно лез совершенно негодный план: одновременно с похищением Дины оставить в её камере статуэтку жабы или иным прозрачным способом намекнуть на то, кто стоит за происходящим. И потом потребовать себе Лизу, с намёком на то, что за Томасом приглядывают и лучше бы ему вести себя примерно. План был отвратительным, никуда не годился, означал почти открытую войну, но всё равно Джирайя почему-то не мог выбросить его из головы и не мог придумать что-то изящное, тонкое и неотразимое.

Да, он мог бы сровнять с землёй и местное СКП, и масок Выверта, но это тоже был негодный план.

— Да, нужно действовать, — повторил Джирайя. — Потом, после операции, мне потребуется новая летательная доска, и резервная к ней, чтобы не повторялась ситуация, как в битве с Левиафаном.

— Комментаторы в интернете уже перевалили за трёхсотую страницу в споре, как, цитирую "Жаба держится на этой доске, которая непонятно как летает".

Джирайя лишь усмехнулся под нос.

— Кстати, почему доска? Обычно те, кто не имеет силы полёта, предпочитают реактивные ранцы, они оставляют руки и ноги свободными, и ранец надёжно пристёгнут к спине, даёт дополнительную защиту.

— Я привык к такому варианту, — пожал плечами Джирайя. — Система команд ногами, правда, немного отличалась, и форма доски другая, но это уже мелочи.

— Хотела бы я посмотреть на неё.

— Для Технаря там нет ничего, лишь кусок дерева.

— Летающий кусок дерева? — переспросила Дракон.

— Да, после завершения этой операции я всё покажу и расскажу.

— Но как дерево может летать? Просто дерево?

— Нет, не просто дерево, а специальное чакропроводящее дерево, в которое заложено заклинание полёта, и плюс к нему прилагалась батарейка с зарядом природной энергии.

— То есть всё-таки Технарское устройство?

— Нет, просто несколько кусков дерева.

— Тогда не понимаю, — с искренним недоумением в голосе отозвалась Дракон. — Суперсила управления деревом?

Джирайя дёрнул головой, припомнив мощь Хаширамы, который в одиночку изменил мир шиноби.

— Я всё покажу, — повторил он, — дело очень важное. Если вам — тебе лично или коллективу Технарей, неважно — удастся разобраться и зарядить батарейки, воспроизвести устройства, то мы получим огромнейшее преимущество. Лётные доски — ерунда, а вот сеть портключей, позволяющая мгновенно перемещать по миру огромные количества людей... неслыханная мобильность и организованность, не говоря уже о возможности отступить, собраться с силами и снова атаковать, не порознь, а всем вместе. Это ещё один фактор, помимо снаряжения и командной работы, которого не хватает для победы над Губителями. Мобильность.

— Портключи... Гарри Поттер?

— Именно, — удовлетворённо кивнул Джирайя.

— Но это же выдумка с Земли Алеф!

— О да, хорошая получилась выдумка, качественная такая.

— Вы раньше об этом не упоминали, Джирайя-сан, — очень формально и холодно сказала Дракон с обидой в голосе.

— Всему своё время, всему своё время. Есть время общаться и раскрывать секреты, есть время строить планы, есть время сражаться и есть время любить.

— Мне сообщить Нарвал, что вы приближаетесь? — переключилась Дракон.

— Непременно, и бутылочку сакэ.

— Сакэ нет.

— Ну, ничего страшного, тогда обойдёмся чаем, — ухмыльнулся Джирайя.

Он ускорил шаг, и дальнейший путь до Аркадии проделал молча, не выходя, по возможности, из тени и зорко поглядывая по сторонам.

Нарвал ощутимо нервничала, и Джирайя молча покачал головой. Сакэ сейчас было бы как нельзя, кстати, но у Дракона был лишь медицинский спирт в обычной аптечке. Тоже, конечно, алкоголь, но маленький пузырёк двум огромным маскам — это несерьёзно.

— Если ты не уверена в своих чувствах, то подумай ещё, — сказал он, придвигая к Нарвал чашку с чаем, в этот раз зелёным.

— Я... уверена, — ответила Нарвал, после паузы, вместившей в себя две выпитые чашки. — Просто... всё непривычно.

— Я понимаю, — кивнул Джирайя.

Нарвал кинула взгляд, и саннин улыбнулся.

— Нет, правда понимаю, — перед глазами его мелькали сильные, могучие куноичи, несчастливые в личной жизни. — Ты ослепительно прекрасна, но тебя боятся. На тебя пялятся исподтишка, но никто не решается подойти и открыто выразить свои чувства. Даже тот, кто восхищается тобой, делает это молча и издалека, чтобы ты не прибила его во вспышке гнева, и ты не знаешь, что он восхищается тобой, считаешь лишь одним из назойливой толпы, из тех, кому лишь бы поглазеть на твою грудь.

Джирайя ощутил ком в груди, ибо, говоря это, он вспоминал Цунаде и свои чувства к ней.

— Да, — дрогнувшим голосом отозвалась Нарвал. — И даже более того, ты сама сдерживаешься, не сближаешься с людьми, боясь их ранить, раздавить и разрезать, во вспышке чувств. В результате твоя жизнь — пустота, вдали от людей и масок, а свою лучшую подругу ты никогда не видела вживую, только с экрана.

Слеза скатилась по щеке Нарвал, и она улыбнулась сквозь силу.

— И более того, ты радуешься этому, потому что точно не навредишь своей подруге.

Джирайе, которого удивила было резкая перемена настроения Нарвал за то время, что он общался с Александрией, внезапно всё стало понятно. Пока дело касалось только массажа, всё было в пределах нормы, но теперь Нарвал боялась за самого Джирайю, боялась повредить его в приступе страсти, боялась поддаться чувствам и не сдержаться.

— Ничего страшного, — сказал он, — меня сложно убить.

Многочисленные примеры из боевого опыта промелькнули перед глазами Джирайи. Правда, однажды он всё-таки чуть не умер, и дело было связано как раз с подглядыванием за Цунаде, но, по мнению саннина, оно того стоило.

— И, — продолжил он, не давая, Нарвал возразить, — мы можем начать с малого. Во время массажа ты же контролировала себя, убирала свои силовые поля?

— Да, — кивнула Нарвал, отводя взгляд. — Но это было непросто.

— Ничего, — ободрил её Джирайя, — любое дело с чего-то да начинается, начнём снова с массажа, потом расширим диапазон, и если вдруг ты начнёшь терять контроль, то мы остановимся. Идёт?

— Идёт, — согласилась Нарвал, спешно ложась на диван, чтобы скрыть покрасневшее лицо.

* * *

Оружейник, которого выдернули из трудовой одержимости странные помехи, вначале даже не понял, что происходит, а потом поморщился. Стук в стену, стоны и раскачивания корабля делали процесс тонкой настройки протезов практически невозможным.

Ногарэ 8.6

11 мая 2011 года, Броктон-Бей

Склоны Капитанского холма, где некогда капитан Ван Холлен поставил первое укрепление, давшее начало Броктон-Бей, были заполнены людьми. Стояли охранники из числа сотрудников СКП, в безликих шлемах и одинаковой форме, в небе медленно летал Легенда, словно осматриваясь, и практически над самим мемориалом, сейчас укрытом тканью, висел Бесстрашный в полном снаряжении.

Присутствовало руководство города, СКП, маски из числа героев пришли практически полным составом. Жители Броктон-Бей и других городов, добровольцы, прибывшие на помощь, и сотрудники Агентства по чрезвычайным ситуациям, и обитатели убежищ. Последних, правда, были единицы, холм находился на западе, куда не дошли волны Левиафана, и все ближайшие убежища уже были эвакуированы и расселены. Из других же убежищ, оказавшихся в пострадавшей части города, практически не нашлось желающих пробираться пешком, по затопленным улицам, через весь город.

Церемония церемонией, а выживание и еда были для них сейчас важнее.

Пиггот сидела в первом ряду, одна из немногих, для кого установили стулья, и страдала от болей в боку и пояснице. Помимо физической боли, бывший директор СКП испытывала также немалые душевные муки. Город, которому она посвятила десять мучительных лет, наполовину разрушен. Отблеск славы победы над Левиафаном падал на Кальверта, хотя Пиггот десять долгих лет умиротворяла Броктон-Бей и приводила его в порядок, поддерживала, сдерживала, играла на противоречиях и не допускала войны масок.

И что в итоге? Всё рухнуло практически в одночасье.

Месяц... да, месяц с момента стычки Муравья с Луном, и город разгромлен, банды разбиты, мёртвые герои, и сама она, чудом избежавшая суда, в помощниках у нового директора СКП, без каких-либо перспектив в жизни. Как будто состояние города передавалось самой Пиггот и обратно, оба они сейчас были страдающими развалинами с непонятным будущим.

Она поискала взглядом Оружейника.

Тот стоял справа от мемориала, о чём-то общаясь с мэром, Роем Кришнером. Видны были протезы, из-под маски выглядывал кусок бороды, видно было, что движения причиняют Колину боль, и Пиггот сочувственно вздохнула. Мэр потерял сына, Триумфа, и, возможно, Оружейник сейчас высказывал Кришнеру сочувствие, в обычной своей прямой манере, которую многие принимали за грубость и неумение общаться. Останется ли Оружейник во главе команды Протектората или решит, что с протезами он непригоден к службе?

Пиггот тихо рассмеялась, сама над собой.

Она уже больше не директор, а мысли всё никак не перестроятся на новый лад, всё тянет туда, в дела и заботы города. Какая ей теперь, в сущности, разница, останется Оружейник или нет? Даже если не останется, в команде Протектората всё ещё будут четыре маски, да, четыре, после гибели Скорости, и опытная Мисс Ополчение возьмёт командование.

Вместе со Стражами более чем достаточно, чтобы довести очистку города до конца.

Пиггот ещё раз вздохнула и поёрзала в кресле. Очистка города, да, её непрекращающаяся головная боль. Сколько она тянула, сколько старалась разрешить всё мирно, и всё равно словно зуб выдернули без анестезии. Быстро, больно и кроваво, но в то же время облегчение в организме, то есть в городе. Теперь добить оставшихся, не медля, сыграв на противоречиях в Империи, не пустив Барыг, придавив одиночек и предложив остаткам Новой Волны влиться в Протекторат и Стражей, за счёт этого усилив команды героев и не дав другим бандам суперзлодеев закрепиться в городе.

Пиггот помотала головой, пытаясь выбросить мысли и понимая, что это бесполезно.

Вся её жизнь делилась на две большие части. До Эллисбурга и после. И часть после Эллисбурга была непрерывно связана с Броктон-Бей, с этим портовым городом без порта, с городом, в котором плотность масок вдвое превышала среднюю по стране, а Протекторат и Стражи находились в условиях необъявленной войны.

Город, к которому Пиггот была прикована, как к машине для диализа.

Неожиданная мысль поразила её.

Тогда, в Эллисбурге, в натиске тварей Нилбога, в крови и ярости, мир вокруг оперативницы Пиггот рухнул и сама она сгинула. На свет божий явилась Директор Пиггот, та, какой её знали в Броктон-Бей. Теперь же мир Директора рухнул и сгинул во взрывах Бакуды, в пламени Луна, в грохоте атак Странников и в волнах Левиафана.

Настало время родиться кому-то новому?

Повторить цикл, который она прошла после Эллисбурга. Отринуть старое, работу и друзей, принять новое, принять новую себя и другой мир вокруг? Пиггот знала, что у неё есть такая возможность — Директор Коста-Браун намёками зря не разбрасывалась. Вместо затопленного, сырого Броктон-Бей — жаркая Мексика, вместо занудного сидения в кресле — работа оперативника, нет, старшего оперативника, командира операций, тактика и стратега, при этом не лишённого работы в поле.

Хотелось ли ей этого?

Пиггот обдумала и признала — да, картина получалась очень... заманчивой. Возможность стать Старшим Директором, отвечающим за Мексику, возможность стряхнуть с себя Броктон-Бей и не высчитывать баланс масок, не прикидывать последствия, не взвешивать каждый шаг, не принимать в команду кого попало, лишь бы уравновесить силы.

Вот только одна проблема — Мексика требовала новой Пиггот.

Нет, даже не Пиггот, а оперативника Эмили, такой, какой она был до Эллисбурга. Подтянутой, тренированной, на пике своих возможностей, умственных и физических. Всё это требовало не нынешней пародии, желе без почек, а здорового, крепкого тела.

И это требовало от Эмили переступить через самоё себя и обратиться к Панацее.

Нет, даже не обратиться, а воспользоваться связями, чтобы пролезть без очереди, ибо Панацея непрерывно занята в госпитале, сутки напролёт, даже сюда, к мемориалу её, скорее всего, вытащили почти насильно. Пиггот даже не надо было просчитывать, она видела и знала, как всё будет. Панацея не примет её — Эмили относительно здорова, во всяком случае, жила в таком виде десять лет и ещё проживет. Так что по записи удастся попасть к целительнице в лучшем случае через три месяца, а к тому времени Пиггот уже свыкнется с новым положением, отбросит мысли об изменении и останется доживать свой век на пенсии, щедрой, но всё же пенсии за заслуги перед СКП.

Не говоря уже о том, что через три месяца до осени и присоединения Мексики будет уже рукой подать, а Директорату СКП нужны какие-то упреждающие операции сейчас, в мае-июне. Пускай мозги Эмили не утратили остроты, но вот боевые навыки точно ушли, да и как им не уйти, когда никакой практики? Никакой боевой дух не вернёт умения молниеносного вскидывания оружия, стрельбы точно в цель и прочего, только практика и тренировки.

Только новое тело, точнее говоря, возврат старого.

Пиггот посмотрела в сторону Новой Волны, того, что от неё осталось, и задумалась, собираясь с духом.