Арка 8

— С оружием чуть лучше, можем захватить себе целый район и навести в нём порядок, показать силу Империи, — оскалился Брэд, снявший наконец металлическую маску, изображавшую морду волка.

— Не пойдёт, — покачала головой Кайден. — Без устойчивого источника поставок еды, воды и прочих товаров мы не сможем обеспечить целый район.

— Разве власти оставят в беде своих горожан?

— Не оставят, но и нас потом в покое не оставят, — задумалась Кайден. — У нас нет столько силы, чтобы противостоять сейчас героям, да и нет смысла бросаться в лоб и накалять обстановку. Если мы хотим завоевать город, нужно действовать иначе, не мешать властям, а помогать им.

— Помогать?! — воскликнули Крюковолк, Фенья и Отала.

Паладин промолчал, а Руна, как самая молодая из всех, не рискнула что-то восклицать.

— Перед властями и СКП стоит комплекс проблем, под общим названием "город в руинах после Левиафана". Мы им поможем — будем поддерживать порядок на улицах, не допускать разгула преступности, заботиться о горожанах в наших районах и окрестных. Попутно не дадим конкурентам их занять, и когда восстановление города будет закончено, мы вполне можем распространить своё влияние на половину города, а то и больше. АПП уничтожены, Выверт убит, его Наёмники бежали, кто остался? Трусливые Барыги, просидевшие всю битву вне города и не смеющие сунуть сюда нос?

— Они вернутся, — твердо заявил Крюковолк. — Это стая шакалов, которая избегает прямой драки, но зато кидается и рвёт со спины, я уж насмотрелся на них в Доках.

— Значит, мы их прогоним, когда придёт время, — не менее твёрдо ответила Кайден. — У нас бойцы, у них наркоманы, даже при численном превосходстве мы их разгромим. Кто ещё? Одиночки? Их надо вербовать или изгонять, если они не понимают по-хорошему. Неформалы? Мастера бегства? Пусть бегут из города!

— Протекторат и Стражи.

— Вот поэтому, — указала пальцем Кайден, — мы и будем помогать властям. У масок и СКП хватает проблем, так что пока мы действуем параллельно, они нас не будут трогать. Мы наращиваем влияние, власти нас не трогают, горожане довольны и потом будут так же обращаться к нам за помощью. Да, придётся поработать, но самую грязную работу за нас и так сделают, а мы соберём себе все лавры. Без стычек, демонстрации мощи и поигрывания мускулами — это мы прибережём для других банд и суперзлодеев. Руна — ты будешь неоценима в расчистке, думаю, не надо объяснять почему. Отала — сама понимаешь.

— Да, — кивнула та, — помощь раненым.

— Фенья и Паладин — разведка, уничтожение криминала, кто не из наших, помощь в расчистке завалов — ну, тут в основном Фенья, конечно же. А вот тебе, Брэд, достанется самое трудное.

— Люблю трудности, — оскалился Крюковолк, откидываясь на спинку.

— Доки, даунтаун, Бульвар, порт — следить за другими бандами, не давать им вернуться и закрепиться, поддерживать порядок от имени Империи. Разумеется, это лишь черновой набросок плана, теперь давайте обсудим детали и начнём действовать.

По знаку Чистоты Паладин достал подробную карту Броктон-Бей и разложил её на столе.

Ногарэ 8.9

11 мая 2011 года, Броктон-Бей

В какой-то момент Эми поняла, что находится в госпитале, даже более того, оказывает помощь человеку с переломом ноги. Она бросила взгляд на часы, висевшие на белой стене, и с ужасом увидела, что стрелки показывают семь часов вечера или утра, неважно. Открытие мемориала проходило в полдень, даже если отвести на церемонию, полёт и ругань с Викторией час, то куда делось всё остальное? Как она попала в госпиталь? Как её подпустили к пациентам?

Эми с нарастающим ужасом поняла, что не помнит вообще ничего.

В какой-то момент она смотрела вслед улетевшей сестре, а потом оказалась в госпитале, как будто кто-то взял и стёр из её памяти шесть часов.

— Мисс..., — раздался осторожный голос пациента. — Мисс Панацея?

— Что? — Эми посмотрела недоумевающе на говорившего.

— Всё так плохо?

Эми продолжала пялиться бараньим взором на пациента, пытаясь понять, откуда он узнал о её проблемах. Молодой ещё мужчина, чёрные волосы, прямой взгляд, проблемы с зубами, начинающаяся язва желудка, перелом ноги, уже вылеченный, бледность в лице — следствие сильного страха.

Он боится за неё? С чего бы?

— Вы так долго касаетесь меня, — пояснил пациент, — это происходит только когда в организме всё плохо, я... у меня девушка работает медсестрой здесь, в Броктон Централ, может, знаете её, Кэтрин...

Пациент говорил что-то ещё, но Панацея уже не слушала. Лишь пожала плечами и разорвала контакт, убрала руку с места перелома и подала знак.

— Уход — как обычно, — устало сказала Эми подскочившему медбрату и потёрла виски. — Перерыв на полчаса... нет, на час, потом я приму остальных.

— Ужин вот-вот начнётся, — сочувственно прогудел медбрат, разворачивая каталку с пациентом.

Эми поняла, что зачем-то заняла операционную, хотя обычно сама ходила к тем больным, кто не мог передвигаться самостоятельно. Что вообще случилось за эти шесть часов? Зачем ей вообще операционная? Для суперсилы Панацеи не было разницы, где лечить, достаточно было лишь коснуться, чтобы понять всю биологию организма пациента, и, при желании, изменить её. О да, одним лишь касанием. Изменить.

Эми задумчиво посмотрела на свои руки.

Коснуться Виктории?

Достаточно лишь чуть-чуть сдвинуть пару нейронов, и Вика поймёт, поймёт всё.

Нет! Она не должна влиять на мозги.

Но как же соблазнительно... ещё соблазнительнее, чем всегда... коснуться, дать Вике понять... она поймёт, обязательно, и попросит у Эми прощения, и Эми попросит у неё прощения в ответ, и после этого на душе станет легко и она сможет! Сможет пройти через все трудности, надо только лишь... нет! Нельзя так делать! Только злодеи влияют на мозги окружающих!

— Я могу принести ужин сюда, — ворвались в мир Эми слова медбрата.

Она посмотрела на него, пытаясь вспомнить имя, но так и не смогла, потом посмотрела на приколотый к халату бейджик с именем.

— Спасибо, Джон, ничего не надо, мне просто надо немного отдохнуть и побыть одной.

— Как скажете, — с готовностью закивал тот, быстро выкатывая пациента и аккуратно закрывая двери.

Потом раздался шум, словно кто-то скребся в дверь, и всё стихло. Эми осталась одна, наедине с воспоминаниями и мыслями и, что оказалось страшнее всего, в полном сознании. Она знала, что поступает неправильно, что лучше всего было бы лечь и уснуть, нет, вначале насильно поесть, чтобы хоть как-то заглушить беспокойство, а потом уже попробовать уснуть. Увы, суперсила Эми насильно нейтрализовывала все угрозы организму, включая снотворное и алкоголь, и, в сущности, ей даже не надо было мыть руки перед приёмом пациентов. Всегда стерильна, всегда чиста... но только не в глазах сестры.

Что теперь скажут остальные, дядя Нейл и Кристал?

Эми знала, что поступает неправильно, но не могла остановиться, терзала сама себя, растравляла душевную рану, перебирала слово за слово разговор у мемориала и потом в доме. Разум окутывала пелена усталости, гнев, злоба на саму себя, желания всё исправить накатывали волнами прибоя, отступали и снова накатывали, становясь с каждым разом всё сильнее и выше. Она села прямо на пол, обхватив колени руками, и впиваясь ногтями в кожу голеней, срывая её напрочь, до крови, словно пытаясь при помощи боли прийти в себя, протрезветь, вырваться из этого дурманного водоворота вины и обиды.

Но не получалось.

Прекрасное в своём гневе лицо Виктории стояло перед глазами, слова её "Ты мне больше не сестра!" звенели в ушах, и Эми ощущала, как постепенно соскальзывает в пучину отчаяния. Ей было страшно, и одновременно с этим она призывала, жаждала, молила о спасительном забвении.

Не думать. Не чувствовать. Не помнить.

И при всём этом Эми не желала забывать.

Сколько она сидела так, взбалтывая в душе коктейль из гнева, обиды, воспоминаний, страсти, ярости, страха, желания, надежды и отчаяния, Эми не знала. Просто в какой-то момент она поняла, что если не сдвинется с места, не сделает хоть что-то, то просто взорвётся или развалится на части, и поэтому Эми встала, оправила халат и пошла по коридору, пока не упёрлась там, в дверь туалета. Зашла, закрылась и долго и бездумно мыла руки, потом посмотрела на себя в зеркало.

— Размазня и плакса, — с каким-то мазохистическим удовлетворением в голосе сказала Эми своему отражению. — Рыжая размазня с красными глазами! Соберись, дура!

"Мелкая дрянь и дерьмо!" загрохотал в ушах голос Виктории. Эми вдохнула, выдохнула и со всей силы врезала сама себе пощёчину.

— Не помогло, — констатировала Эми, глядя на покрасневшую щёку. — Но так тебе и надо, ты, маленькая дрянь!

Грусть на лице отражения сменилась яростью.

— Это тебе за Вику! Это тебе за Славу! Это тебе за Марка! Это тебе за Вспышку! Это тебе за тётю Сару! Это тебе за Леди Фотон! — орала Эми, избивая сама себя, входя в раж и не слыша, что в дверь стучат.

Эми всё же успела остановиться до того, как дверь слетела с петель, но вот привести себя в порядок — нет. Так и предстала взорам охраны госпиталя и двух бойцов СКП во главе с грозной Пиггот — покрасневшей, растрёпанной, с избитым лицом.

— Где он? — рявкнула Пиггот, и тут же приказала остальным. — Обыскать здесь всё! Он не мог далеко уйти! Инициировать протоколы противодействия Властелинам и Скрытникам!

— Кто он? — недоумевающе переспросила Эми, незаметно косясь на себя в зеркало.

Отхлёстанные, раздутые щёки, кровоточащий рот, кажется, губа лопнула. Взгляд соответствующий, и вид такой, как будто она только что сражалась против насильника. Тут до Эми дошло, о чём идёт речь, но взведенная Пиггот ее опередила.

— Тот, кто напал на тебя! С кем ты дралась? Кто это был?

— Эм-м, — замялась Эми, не зная, как объяснить, что только что избивала сама себя.

Щёки её горели, и вовсе не от стыда, но зато желание лечь и умереть пропало, хоть какая-то польза. И всё же ноющее чувство в груди, что если бы это сделала Вика, было бы стократ лучше, не проходило.

— Понятно, он был в маске? — Пиггот надвигалась огромной тушей, словно слон на мышь, как будто норовя вжать маленькую Эми в одну из туалетных кабинок. — Это очень серьёзно! Алекс, Тим, оцепить место преступления, вызывайте экспертов СКП, сообщите в Протекторат — мисс Ополчение...

— Мэм...

— Я всё ещё помощник директора Кальверта!!! — от выкрика Пиггот затряслись стекла.

— Не надо так шуметь, здесь больница, — автоматически, заученно сказала Эми и осеклась.

— Потерпят, не маленькие, — проворчала Пиггот, все же снизив громкость. — Твоя жизнь, Панацея, важнее всей этой больницы, неужели ты не понимаешь?

И столько было в этих словах ненавистных поучительно-наставительных интонаций Кэрол и, последние три дня, Виктории, что ярость Эми, подогретая пощёчинами, переключилась на Пиггот. Панацея! Всем нужна Панацея! Всем нужна лишь суперсила исцеления! Никого не интересует сама Эми и её жизнь! О, если бы она могла вылечить свою жизнь одним касанием, насколько было бы проще!

Хотя нет, постойте, она же может вылечить свою жизнь одним касанием! И не может!

Эми расхохоталась, мешая горечь с насмешкой над собой, и ощущая, что сходит с ума.

— Что смешного? — засопела Эмили сердито. — Вы, молодые маски, совершенно не цените жизнь и не умеете ею распоряжаться! Так кто на тебя напал?

— Никто, — в тон Пиггот сердито ответила Эми, открывая кран.

— То есть это был Скрытник, — почти удовлетворенно кивнула Пиггот. — Понятно, заезжий, кто-то решил воспользоваться хаосом после Губителя и похитить тебя, Панацея.

Опять Панацея! Никого не волную я сама и мои чувства, сердито мысленно рычала Эми, брызгая ледяной водой в лицо. Одни проблемы от этой суперсилы! Избавиться бы от неё! Я же не просила о таком! Эми орала... мысленно, вспоминая, как получила суперсилу. Бандиты атаковали Викторию в торговом центре... тогда она спасла любимую сестру в первый раз.

Спасла, не ведая о предстоящей боли и ураганах эмоций.

— Тебе нельзя ходить без охраны! — продолжала наставлять её Пиггот. — Кто-то из Стражей или Слава должны быть рядом с тобой!

— Никаких Стражей! — отрезала Эми, вытирая лицо и снова глядя в зеркало.

На жертву избиения она не походила, а вот на страдающую от неразделённой первой любви девушку-подростка — вполне. Всё на месте, красное, опухшее от рыданий лицо, изображающее вселенскую скорбь, недоумение в глазах, покусывание губ, заламывание рук.

— Да как ты не понимаешь, что Новая Волна теперь не в состоянии обеспечить твою безопасность!

Эми ощутила, что терпение её подошло к концу, к пределу, к опасной черте. То, что было позволено любимой Виктории — отчитывать и указывать — никак не входило в список разрешённого Пиггот. То, что Эмили была Директором СКП, теперь служило фактором, усиливающим гнев Эми. СКП в Броктон-Бей сумело подмять под себя Стражей, а в Стражах был Рыцарь, отнявший у неё Викторию. И, скорее всего, именно к Стражам помчалась Слава после "объяснения" в доме. СКП, СКП, СКП, из-за них Виктория вынуждена была сдерживаться, и персонально Директор Пиггот не любила масок и не очень-то это скрывала.

Эми не замечала, что рассуждения её опять утратили связность, превратившись в кричащие эмоции.

Котёл с варевом эмоций, которые она всё не могла вытолкнуть из груди, снова начал нагреваться и булькать, отключая и без того усталый разум, снося перегородки и преграды. В стоящей перед ней Пиггот словно персонифицировалось всё зло, собрались все те, кто мешал Эми, кто стоял между ней и Викторией. Убрать преграды! Снести их и разбить! Пробиться к Виктории! Когда им никто не будет мешать, она сможет, она найдёт правильные слова, нужные слова, которые достучатся до сердца любимой, и тогда в жизни Эми всё будет хорошо.

Надо лишь убрать все преграды!

Тело Эми, словно само шагнуло, рука поднялась и коснулась Пиггот. Суперсила указала, что нужно делать, и Эми послала импульс, условно говоря, меняя полярность, "плюс" на "минус". Пиггот застыла на секунду, словно пытаясь понять, что это было, и Эми торопливо сказала.

— Всё в порядке, правда. Никто на меня не нападал, я просто покричала и сама себя слегка похлопала по лицу, чтобы прийти в себя!

Держать на лице улыбку было неимоверно трудно, внутри Эми всё орало, тряслось и ходило ходуном от осознания, что она наделала. Гнев подавил разум, и она — нет, её тело! — убрала преграду с пути. Лёгким движением руки Пиггот из ненавистницы масок превратилась в их поклонницу. От собственной глупости Эми заходилась в безмолвном крике — ведь она повлияла только на отношение, остальное всё у Пиггот осталось прежнее, и сейчас она поймёт, поймёт, поймёт! Будет крик, скандал, арест, и что подумает обо всём этом Виктория можно даже не гадать — презрение умножится стократно.

С мужеством отчаяния, ощущая, что проигрывает борьбу за любовь, Эми коснулась Пиггот ещё раз.

— Вам можно доверять, Панацея, вы — опытная маска, а я зря подняла тревогу, — говорила Эмили, смущённо разводя руками. — Но сами понимаете, протоколы безопасности...