Ведьма Вильхельма

Проснулась я резко, словно и не спала вовсе. Моргнув сонными глазами, нахмурилась. Мало того, что я не на кровати, так ещё, кажется, куда-то еду. И езда, скажу я вам, какая-то необычная. Конечно, в нашей родной стране дороги то ещё удовольствие, но всё же не до такой степени — трясло нещадно. Даже странно, что при такой езде я умудрилась вообще спать. Но даже не это было интересно. Если я и ехала, то явно не в машине. Не было ни характерного звука, ни окон, ничего знакомого и привычного. Я сидела в какой-то коробке, с одной стороны которой было крохотное окошечко, завешенное тряпкой.

Сердце учащённо забилось. Я прикрыла глаза, чтобы хотя бы немного успокоиться. Как я тут оказалась? Так, надо вспомнить, что было вчера. Мысли скакали, как блохи, затрудняя мне тем самым работу. Но даже так удалось всё-таки вспомнить вчерашний день, вернее, вечер.

Ко мне заскочила подруга, с которой мы не виделись со времен школы. Она приехала из Питера к родителям. Хоть мы и не виделись почти десять лет, но активно общались в соцсетях. Сама я в Питере не была, хотя она сотню раз звала погостить, но я была та ещё домоседка. Да и если честно, то причина была далека от той, которую я постоянно озвучивала. На самом деле я очень стеснялась.

Всё дело в том, что едва я закончила универ, как попала в аварию и повредила позвоночник. Вот с тех пор ходить не могу, передвигаюсь на коляске. Я была благодарна, что вообще осталась жива, хотя тело и 'украшало' множество шрамов. Вообще удивительно, что я не умерла тогда с такими повреждениями. Не скажу, что, то время осталось в моей памяти, как счастливое. Были слезы, сопли, отчаяние, но я была не одна и смогла выползти из того шаткого состояния. Это случилось в тот день, когда я огляделась однажды и увидела свою маму, которая, казалось, постарела на десять лет. Она похудела, осунулась, и под глазами залегли тени. Вот тогда я и поняла, что хватит, не одной мне плохо.

Конечно, пойти работать по специальности я не могла. Поэтому начала искать такую работу, чтобы не сидеть на шее у родителей и для которой не потребуются ноги. Пришлось за эти десять лет помыкаться. В последнее время я занималась тем, что писала статьи. Деньги были небольшие, но на жизнь хватало.

Так вот, вернемся к вчерашнему вечеру. Ленка прискакала радостная, вся такая красивая, прямо фея сказочная. Не знаю, как ей удалось, но она меня всё-таки смогла вытащить из дома. Погулять, как она сказала.

На этом моменте воспоминания начинают туманиться. Становятся какими-то рваными, обрывочными, будто швейцарский сыр. Я помню, как болтали, она рассказывала, что снова беременна, уже третьим, как счастлива. Помню, была рада, хотя сама я так и осталась нетронутой — до универа думала, что встречу там, во время учебы никто не нравился, а после аварии я слишком стеснялась своей неспособности ходить. Иногда я ей даже завидовала, хотелось тоже ощутить, каково быть любимой, как это стать матерью. Но, видимо, моё время либо не пришло, либо никогда не настанет.

Помню, сидели в кафе на набережной, потом Ленка вроде как с кем-то танцевала. А вот что дальше было, из памяти словно вышибло. Что же случилось? И куда я еду и на чём?

Открыла глаза, и едва удержала вскрик. Пришлось даже рукой рот себе закрыть. И как я сразу не заметила? Напротив меня, только чуть сбоку сидела женщина, судя по всему, она спала. В этой коробке было темно, поэтому видно плохо, но даже такого скудного освещения хватило, чтобы понять — одета она как-то странно.

Отняв руку от лица, опустила голову и осмотрела себя. Что за ерунда? На мне и самой было почта такое же странное платье. В пол, с широкими юбками и, если я не ошибаюсь, то их на мне целая куча.

Снова пришлось прикрывать глаза, дышать медленно и глубоко, чтобы успокоиться. Где я? Куда меня везут? Зачем переодели? Кто эта женщина? Меня украли? Для чего? Выкуп? Так мы не богаты, чтобы затевать кражу. Или это мы с Ленкой начудили? Ну, может, мы записались в какую-нибудь странствующую труппу. Хотя вроде и не пили. Даже странно, не пили, а воспоминания, будто мы вчера хорошо так приняли на грудь.

Когда немного успокоилась, открыла глаза и потянулась к тряпке, висевшей на окне — может, хоть места знакомые проезжаем.

В этот момент женщина, видимо, чем-то разбуженная, пробормотала непонятно что, из-за этого я едва не подпрыгнула, отдергивая руку. Почти сразу поняла — язык хоть и кажется мне знакомым, но смысл от меня ускользает. Хотела сказать, что не понимаю её, как голову сдавило так, что я вскрикнула, хватаясь за нее. Кажется, перед тем, как потерять сознание от боли, мне почудилось на мгновение, что я видела мельком металлический штырь, который раскалённым гвоздем входил мне в правый глаз.

* * *

Второе моё пробуждение принесло с собой головную боль и обречённое понимание — Ульяна Мурашова умерла. Как давно это было, трудно сказать. Я вспомнила. В тот вечер к Ленке прицепились какие-то типы. Мы сразу поняли, что нетрезвые товарищи, ведущие себя не лучшим образом, могут стать проблемой, поэтому поспешили убраться. Уйти мы ушли, но очень скоро нас догнали на машине. Ленку затолкали на заднее сидение. Я же попыталась закричать, но кто-то из них толкнул ногой мою коляску так, что она начала падать. Последним моим воспоминанием был как раз тот штырь. Кусок арматуры, торчащий из земли, вошёл точно в правый глаз. Было ли больно? Невероятно. Хорошо, хоть недолго. Я довольно быстро отключилась.

Что было потом, не ясно. Но дальше у меня начинаются совсем другие воспоминания. Ульрика Хольм, дочь барона Вилмара Хольм. Старый замок, любящий отец, куча слуг, множество игрушек, ненавистные уроки и учителя. Затем была академия, в которой — я была удивлена — обучали будущих магов и ведунов. Ульрика не любила учиться, да и способности ведуньи у неё были не очень впечатляющие. Но любимого отца расстраивать не хотела, поэтому прилежно зубрила. Доучиться Ульрика не успела — началась война, в которой погиб её отец. Ульрика была единственной наследницей. Если бы у нее были способности мага, то она бы стала полноправной баронессой. Но Ульрика была всего лишь ведуньей, и наследовать титул они не могли.

Именно поэтому её судьбу решил правитель. Королевству необходим был союз со светлыми эльфами.

Она даже не увидела своего мужа. Свадьбу сыграли без её согласия, и даже её присутствия не потребовалось. Ульрика лишь знала, что теперь уже её муж самый младший сын Светлого Князя и зовут его Охтарон. И это было странно — никто в здравом уме не подумал бы, что их положение одинаковое. Где сын Светлого Князя и просто дочь человеческого барона.

Увидеть не увидела, но прекрасно поняла, что мужу она совершенно безразлична. Вместе с ней высылались все замковые слуги и жители ближайших деревень. Видимо, Светлейшему не нужны были люди на его земле, а король просто пожертвовал не таким уж большим баронством — земли у Хольм было не так много. Да и лес эльфов был как раз на самой его границе.

Ей дали время собрать вещи, а потом сунули в карету, и выставили вон из замка, который был её домом на протяжении восемнадцати лет. Ей лишь сказали, что Светлейший Охтарон отправляет свою законную супругу в свои владения. Когда было названо место, Ульрика едва не потеряла сознание от страха. Сумеречный Вильхельм. Лес, о мрачности и загадках которого ходят леденящие душу слухи. Теперь становилось понятно — её просто отправляют на верную смерть. Выжить в Вильхельме было невозможно и Охтарон просто рано или поздно станет вдовцом.

Ульрика с детства была любима и разбалована отцом. Именно поэтому, когда всё поняла, то разразилась такая истерика, что слугам пришлось очень долго успокаивать разбушевавшуюся девушку. После истерики пришла горячка, которая продолжалась пару дней. С ними было несколько эльфов, которые запрещали останавливаться, поэтому эти дни, почти в полубреду Ульрика провела в дороге.

Почему я вспомнила свою прошлую жизнь, в которой была Ульяной, не ясно. Но что есть, то есть. Я проснулась с воспоминаниями не об одной жизни, а о двух. Надо же, Ульяна и Ульрика, даже имена немного похожи.

Повернувшись набок, вздохнула. По спине прошлись мурашки — я ведь тут могу ходить! От осознания чуть не вскочила, но в последнее мгновение замерла. Надо сначала узнать, где мы и как там снаружи.

Позади меня что-то зашуршало. Я напряглась.

— Госпожа, как вы?

Тут же расслабилась, вспоминая этот голос.

— Уже лучше, Ингрид. Где мы сейчас? Почему стоим?

Сев, я немного отодвинула край ткани, понимая, что мы в палатке. Конечно, здешняя палатка, совершенно не такая, как на Земле, скорее это просто кусок ткани на палках, но смысл тот же. Судя по всему, на улице был вечер. Недалеко горел костер, вокруг которого собрались люди. Имена многих послушно всплывали в голове.

— Когда вы сознание потеряли, я заставила остановиться и разбить лагерь. Вам бы по-хорошему полежать дня три, госпожа.

— Не думаю, что нам дадут столько времени. Да и я уже чувствую себя хорошо.

Повернувшись, я ничего не увидела, так как в палатке было темно. Но этого и не нужно было, я и так помнила лицо своей кормилицы. Мать Ульрики умерла родами, поэтому Ингрид была со мной с самого рождения.

— Ложись, завтра поедем дальше, — сказала я, решив, что сейчас смысла вставать не было — только внимания к себе привлеку. Да и вдруг эти сумасшедшие эльфы заставят нас двигаться дальше, а мне не хочется, чтобы люди мучились по темноте.

Ингрид позади поворчала что-то и вроде как засопела. Я же принялась думать. Что же получается? Там я умерла. Моя душа здесь уже восемнадцать местных лет, и это ещё неизвестно, сколько прошло времени между смертью и новым рождением. Вспомнились родители, захотелось заплакать, но пришлось силой заставить себя прекратить. Слезами помочь нельзя, так что нечего и плакать!

Этот мир явно другой. Чего стоят только эльфы и магия. Эльфов, кстати, я так и не видела. В академии людей они не учились, по нашим городам не ходили. Да и тех, что сопровождают нас, тоже не видела, так как мысли в тот момент были далеки от них. Про своего мужа вообще молчу. При этой мысли в груди похолодело. Муж, надо же.

Может кто-то и был бы счастлив стать женой целого эльфа, вот только я хорошо понимала, что нужна ему как пятая нога собаке. Он был бы счастлив видеть меня в могиле, а лучше и вовсе не видеть. Можно было его за это проклясть, вот только я хорошо знала, что политика дело весьма грязное. Судя по всему, этого брака он желал не больше, чем я. Конечно, меня задевало, что даже свадьбы как таковой не было, но я решила, что не буду об этом думать вообще. Сейчас нужно направить все свои мысли и силы на то, чтобы выжить.

Вильхельм. Одно название наводило на меня ужас. Древний лес. С двух сторон граничит с горами Хальдор, ещё одной с эльфийским лесом, и последней с великой пустыней Сальдис. Говорят, Вильхельм был на земле ещё в те времена, когда миром правили боги. Ходят слухи — лес живой. Достоверно известно, что из него время от времени вылетают, выползают, выходят такие твари, которых никто и никогда до этого не видел. Так же люди знают, что те, кто вступал под кроны деревьев леса Вильхельм, никогда более не возвращались. Это дорога в один конец.

Повернувшись на другой бок, пошевелила ногами, чувствуя, что они прекрасно меня слушаются. От осознания на лице сама по себе расцвела улыбка, но моё настроение было мгновенно испорчено мыслями о доме, родителях, ситуации, в которой я сейчас нахожусь. Стало больно и тоскливо. Захотелось закричать, расцарапать кому-нибудь лицо, убежать, вернуться домой. В голове запульсировал единственный вопрос: 'За что?'

Как провалилась в сон, не заметила, проснулась я от осторожного прикосновения. Сначала не поняла, что, кто, где, но потом воспоминания нахлынули.

— Как вы, госпожа?

Я помотала головой, буркнула, что хорошо, и поползла на выход. Перед тем как встать на ноги, я минуту постояла на коленях, ощущая, как сердце бьется где-то в горле. А потом медленно встала, едва удержав в себе ликование. Я стою! Отняли так много, засунули в какую-то клоаку, но зато даровали ноги! Конечно, одно это не нивелирует всё остальное, но хотя бы немного примиряет с происходящим.

Как бы мне не хотелось поглядеть по сторонам, но распахнутая дверца кареты как бы намекала, что мне не дадут даже в кустики сходить. Рядом с дверцей я, наконец, увидела эльфа. Что могу сказать? Он был высок, строен и смазлив. Длинные светлые волосы были хитро заплетены. Ярко-зелёные глаза недовольно сверкали. Нос ровный, губы пухлые и какие-то капризные, что ли. Кожа чистая и, казалось, буквально светится изнутри. Одет эльф был в штаны, рубашку, безрукавку. Всё светлых оттенков зеленого, бежевого. На одежде видна вышивка. На поясе с одной стороны висел меч, с другой арбалет, за спиной торчал лук, и видны были оперения стрел. Серьезно вооружен товарищ, ничего не скажешь.

— Мне нужно в уборную, — сказала и для убедительности вскинула подбородок.

А что? Я хочу в туалет, вообще-то. Да и умыться с утра не мешало, про еду я молчу.

Эльф скривился так, словно лимон целиком зажевал.

— Проводят, — бросил он, отворачиваясь.

— Пойдёмте, госпожа, — рядом нарисовалась Ингрид.

Через пятнадцать минут мы снова сидели в карете. Я даже перекусить успела. Людей со мной шло много, что и странно. Но, видимо, им никто не сказал, куда именно мы направляемся, вряд ли бы они так спокойно топали. Конечно, они нервничают, но, думаю, если бы они знали, что идем мы в Вильхельм, то нервничали бы сильнее.

Вообще, одеты все были бедно, я бы даже сказала, по-нищенски. Да и у меня платье оставляло желать лучшего. Ткань грубая, краска тусклая, хорошо хоть корсета нет. Карета — коробка на колесах. Ни о каких рессорах речи не шло. А ведь я, как Ульрика, считаю, что всё просто отлично. То есть платье по последней моде, карета дорогая и престижная, а люди так вообще чуть ли не богачи. Вот только я, как Ульяна, вижу, понимаю, что люди в этом мире находятся сейчас где-то на уровне глубокого средневековья.

И ладно бы в столице было лучше, но и там я видела это же. Баронство Хольм было хоть и маленьким, но по местным меркам богатым. А все потому, что по нему протекала река. Она начиналась где-то в горах Хальдор. Вот в ней и намывали крупицы золота. Мало, но небольшому баронству хватало.

Я начала думать, что делать, ведь благодаря моей работе натыкалась на множество разной информации, но тут же одернула себя — сначала надо посмотреть на тот лес. Если он действительно настолько страшен, как говорят, то нужно будет избавиться от надзора эльфов и бежать. Людей бросить я не могла, хотя Ульрика и не испытывала в отношении них особого тепла, но я так не могла. И вообще, пора завязывать разграничивать нас, ведь Ульрика — это та же я.

Мне было интересны места, по которым мы едем, но каждый раз, когда я выглядывала, постоянно натыкалась на хмурое лицо эльфа. Их было двое. Поначалу я их даже не различала, до такой степени они были похожи в своей идеальной красоте, но потом всё-таки увидела различия. Небольшие, но этого вполне хватало, чтобы понять, что они сильно отличаются друг от друга. Разговаривать с ними не пыталась, видела, как их кривит, когда к ним кто-нибудь из людей обращается.