Невеста для Поваренка

Глава 19, в которой княжна сходит с ума?

Ей чудился тихий смех. Но она никак не могла понять, откуда он доносится. Шхуна летела вперед, прочь от острова и навстречу необъятному синему простору. После пережитого ужаса княжну охватило странное чувство. Ей вдруг представилось, что это ее корабль, ее море и ее небо. Сбылась мечта, она стала капитаном, словно птица, обретя свободу. Дрожь белого паруса, упоительные крики чаек, небосклон в седых облаках, толчки штурвала, кипение морской бездны под палубой. Что еще надо для счастья?

— Я тоже об этом мечтал... — раздался тонкий голосок у нее за спиной.

Юля вздрогнула и обернулась. Огромная крыса. Она стояла на задних лапах, шевеля усами и подрагивая хвостом, и серьезно смотрела на княжну маленькими прищуренными глазками. От ужаса княжна завизжала.

— Ну ты чего... — заволновался крысочеловек. — На, пожуй, успокойся, мне всегда помогало, когда плохо было.

Он протянул княжне свежее яблоко и погладил себя по опухшему животу, выпирающему из-под обожженных лохмотьев рубашки. Штаны были закатаны до колен, как обычно носят матросы. Юля зажмурилась, отчаянно шепча про себя молитву, но чудовище не исчезло. Оно зацокало когтями по палубе и подошло ближе. Мерзкая крысиная лапа коснулась руки. Княжна отпрянула, открыв глаза, и бросилась прочь. Но далеко не убежала. Она поскользнулась на мокрой палубе и упала, рыдая, скуля от ужаса и упрямо пытаясь уползти прочь.

— Почему? У него ты сыр плесневелый взяла, а у меня свое любимое яблоко принять не хочешь. Почему не хочешь? — крысёныш схватил ее за шкирку и поднял на ноги. Длинные усы защекотали кожу, а в лицо дохнуло гнилью. Единый наконец сжалился над Юлей, и она потеряла сознание.

Но блаженное беспамятство не могло длиться вечно. Она пришла в себя от смачного хруста яблока. Крысёныш никуда не делся. Он сидел возле нее и жевал свежий фрукт. Девушка перевела взгляд на манящую синеву моря. Лучше утопиться в его глубинах, чем...

— Зачем топиться? — опять пожал плечами крысёныш. — Ты мне сразу понравилась. Сны такие сладкие...

Он шумно втянул воздух розовым носом и опять пошевелил усами. Юлю замутило. Надо собраться силами. Горше всего было осознавать, что она обманула Анжи. Обещала ждать, но уже никогда его не увидит...

— Не думай о нем! — взвизгнула крыса. — Или я утоплю его!

Крысёныш вздернул девушку на ноги и потащил на корму.

— Смотри! — острый коготь указал на чернеющую точку барка, который из последних сил воевал с разыгравшейся стихией. — Утоплю!

Княжна вскрикнула от ужаса, когда невесть откуда взявшаяся волна накрыла и закружила барк. Зачем Анжи погнался за ней? Зачем?

— Нет! Пожалуйста, нет! Спаси их!

Крыса взмахнула лапой, и корабль вынырнул из воды. Страха больше не было. Юлей овладела странная решимость, словно в одночасье проснулась память сиятельных предков, зубами и кровью отвоевавших свое право повелевать. Княжна вырвалась из лап крысёныша и сама схватила его за грудки, превозмогая отвращение.

— Клянись! Клянись, что они выживут! Или я выброшусь в море! — она затрясла крысу, весившую удивительно мало.

Тихий смешок вырвался из тощей груди крысёнка.

— Хорошо... мой капитан...

Юля сидела в кают-компании, а напротив сидел крысочеловек. Он постоянно что-то жевал, вызывая у девушки приступы тошноты.

— Кто ты?

— Поварёнок, — пожал плечами тот и откусил кусок от медового пряника. — Ты будешь плавать со мной. Будешь моим капитаном. Ты же хотела?

Юля покачала головой, стараясь дышать ртом, чтобы не чувствовать запаха гнили.

— Куда мы плывем?

— А куда хочешь... Все моря твои. И остров тоже твой. И золото. Ты любишь золото?

Княжна опять покачала головой, чем разозлила Поварёнка.

— Экая ты привереда! — он хлопнул лапой по столу. — Я же все для тебя делал! Мне Крошеедка все про тебя рассказала!

Он погрозил побледневшей девушке пальцем и голосом кормилицы строго сказал:

— Стыдно плохо кушать, крошки оставлять, чтобы бедная крыска за тобой давилась! Кушай, Юлечка, кушай... — и подвинул несчастной тарелку манной каши.

Разум отказывался принимать происходящий абсурд. Откуда каша? Это безумие. Должно быть, она просто сошла с ума...

— Я лучше... тебе оставлю... — нашлась девушка, которая все больше погружалась в кошмар и принимала его правила игры. Правила ведь есть всегда? Надо только их понять... — Расскажи о себе. Я же капитан? И должна знать... свою команду.

Поварёнок фыркнул.

— Команду? Эти глупые твари... — он неожиданно разволновался, мелко-мелко стуча зубами, словно его била дрожь. — У меня совсем никого нет... Только Армань и я. Армань-и-я. Это моя ручная крыса.

Он погладил себя по плечу, как будто там кто-то сидел.

— Она такая умная и преданная... Все крысы очень умные, ты не знала? Наш корабль стоял на рейде, в порту Норвштайна, а крысы сбежали с него. Они все чуяли. Армань-и-я металась в клетке, пищала, просилась на волю. Она тоже чуяла беду. А капитан не верил в приметы. Я на коленях просил его не выходить в море. Но у него был приказ той... Сумасшедшей воягини... Мы везли для нее золото... Ты любишь золото?

— Нет. Ты уже спрашивал. И что случилось дальше? — княжна подалась вперед, жадно слушая страшную историю.

— Я не хотел губить свою любимицу и отпустил Армань-и-себя. Надо мной все смеялись, издевались. Меня никто никогда не любил... только она... А ты? Ты будешь меня любить?

— Я не крыса, — резко ответила Юля. — Что случилось с кораблем?

— Неважно... — Поварёнок все больше и больше волновался и гладил свое плечо. — Я подарю тебе любой корабль, какой захочешь. У меня много золота. Ты любишь золото?

— Нет, — терпеливо ответила девушка. — Я хочу тот корабль, на котором ты плыл. Что с ним случилось?

— Как будто капнули воды на раскаленную сковородку... Пыыыыш! — крысенок так натурально изобразил звук, что Юля подпрыгнула на стуле. — Море вскипело и забулькало, а потом пыыыш! И еще пыыыыыыш! А потом всё... Остыло. Только мы уже поджарились. Жареный Горбун, ха-ха! — смех был вымученным и таким жалким, что у княжны дрогнуло сердце. Ей вдруг стало жаль несчастного, попавшего в извержение подводного вулкана вместе с кораблем.

— Как же ты выжил?

Поварёнок пожал плечами и сгорбился на стуле, поджав под себя хвост.

— Не знаю. Было очень горячо, я забрался в котел и накрылся крышкой. А потом не смог ее сдвинуть. Кругом был один камень, страшно и очень тихо. Ты станешь моим капитаном?

— "Горбун" — это название корабля, да?

— Ага. Я даже песенку придумал про него и про Армань-и-меня. Я пел ее, пока сидел в том котле. Армань-и-я услышала меня, нашла, не бросила. Прогрызла камень и освободила. Подарила мне целый остров и золото. Ты любишь золото?

— Нет, не люблю. И что ты делал дальше?

— Я стал королем, — Поварёнок жутковато ухмыльнулся, показав пасть, полную острых зубов. — Королем острова. Армань-и-я спасла меня, а я спасал крыс. Но я не везде успевал. Люди обижают их, травят, ловят, стреляют ради забавы. А на моем острове все наоборот, крысам там хорошо. Но теперь я везде успею, потому что ты мне поможешь. Мы вместе будем спасать крыс. Ты любишь крыс?

— Ненавижу!.. — против воли вырвалось у Юли, о чем она тут же пожалела.

Поварёнок отпрянул, кинул в нее огрызком яблока и запищал:

— Ты такая же, как все! Уходи!

— Подожди, подожди! Я смогу их полюбить!

— Правда? — крысёныш в нерешительности покачивался на стуле. — У меня много золота. Его все любят. Люди приходят за ним и пытаются поднять. Но остаются. Навсегда остаются, чтобы ухаживать за моими крысками. И ты тоже останешься. Станешь крысиной королевой.

Юля содрогнулась и нервно сглотнула.

— А карта? Ты сам ее нарисовал?

Вопрос чрезвычайно развеселил Поварёнка.

— Правда, я здорово придумал? Глупый пират думал, что украл ее у меня. Я отпустил его, чтобы он привел ко мне остальных, поиграть. Я люблю загадки. А ты?

— Я тоже. Но я так и не поняла, зачем та песенка на карте.

— Я никому ее не показывал, — вдруг обиделся крысёныш. — Только тебе. Зачем ты разболтала ее остальным? Зачем позволила сжечь карту? Я недоволен тобой, очень недоволен.

— Но что она значила?

— Нет, не скажу, — Поварёнок прищурился с подозрением. — Я все про тебя знаю. От тебя кошкой пахнет. Обмануть хочешь?

— Нет! Я хочу... тот корабль. "Горбун".

— Ты хочешь золото с него?

— Нет! Хочу тот корабль, — упрямо твердила княжна, повинуясь наитию свыше. — Хочу быть капитаном на нем.

— Любой корабль, какой захочешь. Этот — нельзя.

— Почему? И я не хочу любой, я хочу "Горбуна"!

Крыса занервничала, вскочила, забегала кругами, стуча хвостом по полу.

— Его нельзя поднимать! Нельзя! Нельзя петь!

Юля почувствовала, что нащупала ниточку в этом кошмарном клубке нелепицы. Капитан говорил, что когда Анжи запел...

— Не смей! Не смей думать о нем! — завопил Поварёнок, потрясая в воздухе сжатой в кулак лапой. — Или Армань-и-я потопим его!

... то наваждение исчезло, а мертвые крысы начали крутить кабестан, чтобы поднять затонувший галеон. Двести лет назад... Княжна содрогнулась.

— Потопим! — надрывалась крыса, а потом вдруг щелкнула зубами в опасной близости от руки девушки.

Юля отпрянула, вскочила на ноги, схватила стул и обрушила его на голову Поварёнка. Тот покачнулся, а княжна вылетела за дверь, захлопнув ее на замок. Злобный смешок раздался у нее над ухом.

— Глупая тварь! От крыс не укроешься. Они везде! — из-под щели вылезла крыса и встала на задние лапки. — Я же крысиный король! Я вижу все, что видят они!

Девушка помчалась на палубу, к кабестану. Строчки крутились у нее в голове, она лихорадочно вспоминала мотив, который напевал капитан перед отплытием. У нее получится. Это ее единственный шанс. Юля схватилась за кабестан и запела.

Крыса замерла в прыжке, словно подстреленная, и кубарем полетела на пол.

— Не смей! — запищала она.

Кабестан затрясся и застонал, подчиняясь чужой воле. Княжна упрямо продолжала петь и толкать его, хотя голос срывался и дрожал. Силуэт крысы дрогнул и поплыл, как будто кто-то капнул водой на неумелый детский рисунок. Мальчишка... Тощий и страшный, одна сторона обгорела, перепуганные, полные боли и одиночества, глаза, вздутый от голода живот. А на его плече бесновалась... крыса. Она обвила хвостом его горло и пищала в ухо:

— Заткни ее! Убей ее! Убей!

Слезы потекли по лицу страдальца, он скрючился на палубе, обхватив колени руками и раскачиваясь взад-вперед:

— Горячо! Больно! Не хочу умирать! Армань! Где же ты!

Он ползал, слепо шарил руками по палубе и звал своего верного друга. Единственное живое существо, которое не предало и не бросило его, заживо замурованного в каменной ловушке. И которое стало демоном его колдовского безумия, разделив с ним вечность одиночества.

Сердце сжалось от жалости к несчастному. Княжна шагнула вперед, подцепила тварь на плече мальчишки за хвост и вышвырнула за борт. Мощный удар сбил ее с ног, из носа хлынула кровь. Уши заложило, во рту пересохло, все тело выворачивало наизнанку. Поварёнок затих, потом поднял голову и взглянул на Юлю со слезами в пустых глазницах.

— Ты красивая... Не бросай меня... Пожалуйста... Мне так страшно умирать... одному... — он протянул к ней руку, и княжна вымучено кивнула и подала ему свою.

Страшный жар обжег ей пальцы. Мальчишка вдруг начал осыпаться тлеющей золой, чей жар был нестерпимым и оседал пеплом на ее волосах. Но Юля обрадовалась, мгновенно позабыв о Поварёнке. Ее измученное кошмаром сознание помнило и принимало только одно — "Маковей" будет ярко гореть в ночи, освещая путь Анжи... Она сбежала от него, но непременно дождется любимого... Будет ждать столько, сколько потребуется. Хоть целую вечность...

Глава 20, в которой кому-то прищемят хвост

Антон жадно вглядывался в пустые лица шлюх, пытаясь поймать хоть один живой взгляд.

— Мне вон ту светленькую. И еще эту грудастую.

Девица из столичного борделя "Храм наслаждений" фальшиво улыбнулась новому клиенту и привычным жестом поправила свои сокровища. Соблазненная блеском золота в кошельке Дылды, маман Жермен угодливо поклонилась и кивнула служанке проводить дорогого гостя.

— Вот и славно, — с облегчением выдохнул головорез. — Идите, господин, развлекайтесь, забудьте свою цацу сиятельную, а я вас тут подожду...

— Зачем ждать? Я долго буду, — Антон постарался изобразить похотливое воодушевление и даже потер руки. — Ты расплатись заранее, и можешь себе тоже выбрать девочку. Ну если хочешь...

Юноша подхватил под руки обеих шлюх, не сводя внимательного взгляда с отражения головореза в зеркале. Тот ничего не заподозрил, щедро отсыпал золота, махнул рукой и, не долго колеблясь, потребовал у хозяйки девку попышнее да с задницей побольше.

Убедившись, что Дылда не поперся сторожить его и в спальню, Антон какое-то время подыгрывал шлюхам, одна из которых уже пыталась залезть к нему в штаны, но потом отодвинул настырную девку и попросил:

— Помогите мне, пожалуйста.

— Сладенький мой, поможем, все сделаем... — белокурая девица с готовностью скользнула перед ним на колени, и Антон отпрянул.

— Да нет же!

— Ох... Да наш мальчик, похоже, в первый раз, — заметила вторая шлюха. — Ну ничего, сейчас...

— Не первый, — отчаянно краснея, отрезал юноша. — Мне в другом ваша помощь нужна. Помогите мне сбежать из борделя, пожалуйста. Меня невеста ждет...

Его выбор оказался удачным, эти девушки еще не растеряли отзывчивости и сочувствия. Они прониклись скупой историей про юную невесту, перед которой его пытаются опорочить, и согласились прикрыть отсутствие Антона. В конце концов, им ничего не грозило. Желание клиента — закон в заведении маман Жермен, особенно если деньги уплачены вперед...

Выбравшись наружу и вдохнув морозный воздух свободы, воняющий нечистотами и соленым дыханием моря, Антон поспешил прочь. Им с остатками команды "Маковея" чудом удалось выжить. Разыгравшаяся буря подхватила и далеко унесла барк, зашвырнув его на крохотный островок возле побережья, где их подобрал рыбацкий баркас, заплутавший из-за непогоды. Юноша к тому времени уже валялся в горячке, милостиво посланной Единым, иначе бы сошел с ума из-за тревоги о княжне. Он старался не думать, куда делся Поварёнок с затопленного барка, как княжне удалось выбраться из бури, и что будет дальше. Главное — Юля жива, а все остальное неважно.

Очутившись в столице, в цепких объятиях сестры, Антон попал в ловушку. Вопреки его ожиданиям, Хриз не взбесилась, узнав о влюбленности брата в княжну, она просто не приняла его слова всерьез. И это было очень плохо, потому что в ее планах мести для Юли отводилась незавидная участь жертвы на заклании. Все просьбы и даже угрозы оказались бесполезны. Хриз отправила брата в бордель под присмотром головореза, как она выразилась, "клин клином вышибать", пошло подмигнув и пожелав не скучать. А самое ужасное было то, что сестра отчаянно ревновала Юлю к своему ненаглядному Кысею, поэтому она даже пальцем не пошевелит, чтобы помочь княжне. Еще и притопит при случае. Так что придется самому спасать любимую... Антон не позволит ей выйти замуж за Густава, даже если надо будет пойти против сестры. Кто угодно, только не этот живодер и убийца.