Невеста для Поваренка

Бережные объятия подхватили ее, не дав упасть, а до боли родной голос разрушил тишину затуманенного разума.

— Господи, Юля! — Анжи торопливо освободил ее от кляпа. — Ты жива!

Антон не мог поверить глазам. Его Юля жива, здесь, с ним на корабле! Как, почему? Неважно. Он больше не отпустит ее от себя. Ни за что, ни на шаг, даже если понадобится... Но сестра бесцеремонно оттолкнула его от девушки и задрала на ней рубашку. Сверкнувшая белизна обнаженного тела, усеянного синяками, обожгла зрение и смутила сознание, он торопливо отвернулся, приговаривая:

— Я не смотрю, не смотрю!

— Отчего же не поглядеть, братик. Это мой подарок тебе, Антон. И не волнуйся, я успела вовремя. Вояг не сорвал цветочек ее драгоценной невинности, так что все достанется тебе. А ты! Только посмей заартачиться! Честь семьи она блюдет!

Господи, ну что Хриз несет! Но эти циничные и грубые слова сестры о подарке неожиданно успокоили Антона. Хриз сама притащила ему Юлю. Выкрала со свадьбы? Ну и пусть. Теперь нечего бояться. Из цепкой хватки сестры еще никому не удавалось ускользнуть, а уж отобрать то, что она назвала своим, и вовсе было невозможно.

Юля ничего не понимала. Как же так? Это Лидия Хризштайн! Анжи назвал ее сестрой! И это она была в маске! Ее глаза девушка сразу узнала. Они вдвоем жестоко смеялись над ней, пока она сходила с ума, не зная, жив ли Анжи... А теперь обращаются с ней, словно с вещью, раздевают, рассматривают, заставляют выпить какую-то вонючую гадость, от которой выжигает внутренности...

Юля закашлялась, а ее мучительница тем временем натянула на нее свежую сорочку, платье, ловко застегнула тонкий поясок, расправила спутанные волосы на плечах, задрала ей подбородок и заглянула в глаза:

— А теперь я кое-что объясню тебе, девочка. Сиятельная княжна Юлия мертва. Ее тело найдут на пепелище дворца, жестоко замученной и убитой то ли обезумевшим воягом, то ли Серым Ангелом... А ты жива только потому, что мой брат захотел тебя. И я не смогла отказать ему. Но если ты взбрыкнешь, носом начнешь крутить, то знай, что твой дед тебя продал. Можешь полюбоваться.

Слова в купчей расплывались перед глазами. Юля сморгнула, пытаясь отыскать смысл в том представлении абсурда, который разыгрывался перед ней. Дедушка не мог так поступить! Это подделка! Нет, нет и нет!

— Да, — коротко ответила госпожа Хризштайн. — Это на тот случай, если ты вздумаешь заявить о себе. Твоя семья от тебя отреклась, ради престола и власти, и если ты вернешься, то окажешься собственностью некоего господина Антона Хризштайна. Он перед тобой, кстати.

Ноги подкосились. Зачем они так с ней? Разве она вещь?.. Никто... и звать никак... Мертва...

— Я лучше умру, чем буду рабыней!

— Это твой выбор, — мерзавка пожала плечами. — Ты можешь отправиться с моим братом в Льем, ублажить его и сделать счастливым, даже обвенчаться, если он захочет взять тебя в жены. И навсегда забыть эти свои благородные замашки и жить новой жизнью! А можешь хоть сейчас выброситься в море. Держать не стану. Только это... Платье и драгоценности сними, зачем добру пропадать. Мы Антону другую невесту найдем, ей достанется. А еще твой брак с воягом недействителен из-за этой купчей. Ибо рабыня не может обвенчаться церковным браком. А вот некая Лиля Нортон может выйти замуж за Анджея Остронега, троюродного племянника того самого судовладельца. Документы я вам выправила, и в Льеме вас уже ждут.

Женщина схватила Юлю за волосы и запустила в них свои пальцы, притянув ее еще ближе. В серых глазах стыла ледяная жестокость, но прищур был таким знакомым и родным. Господи, ну почему она раньше не замечала этого сходства с Анжи?

— Красивая куколка... Такая целомудренная, благородная и образованная... Мой брат совсем иной. Только посмей посмотреть на него свысока и сделать его несчастным. Из-под земли достану и уничтожу. Но если подаришь ему счастье и будешь верной и любящей женой, не пожалеешь. Обещаю.

Сестра наконец отпустила княжну и шагнула к Антону.

— Хриз?.. Давай ты потом прочтешь мне нотации, а?

— Потом не будет. Забудь все, что я тебе говорила, Антон, — она прижала его к себе, едва заметно дрожа, словно ее бил озноб. — Мне действительно жаль, что я плохо о тебе заботилась. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Хочешь эту дурочку — так бери ее и люби. Вряд ли у вас что-то получится, слишком вы разные, но вдруг... И бери от жизни всё, здесь и сейчас, не откладывай на потом. И без оглядки на других, даже на меня. Потому что меня рядом... больше не будет.

Юноша раздраженно вывернулся из ее объятий и с подозрением уставился на сестру.

— А куда это ты собралась?

— Далеко. А ты, как будешь в Льеме, не забудь обратиться к Вислоухому. Дылда вас сопроводит, — Хриз направилась к двери, потом остановилась и погрозила ему пальцем. — И без глупостей давай, не вздумай играть в благородство и отпустить девчонку. Мне не понравится, если ты пренебрежешь моим подарком. Раз подарила — изволь пользоваться...

Когда за сестрой захлопнулась дверь каюты, Антон виновато улыбнулся Юле и шагнул к ней. Но она отшатнулась и забилась в угол.

— Не подходи ко мне!

— Юля... Ты чего?

— Убирайся! — девушка всхлипнула так горько, что у него оборвалось сердце. — Ты такой же, как она! Как Густав! Как все!

Она разрыдалась, сползая по стене на пол, обхватив колени руками и сотрясаясь от нервной дрожи. Антон припомнил синяки на ее теле и беспомощно застыл на месте.

— Этот мерзавец тебя... обидел?

Юля подняла заплаканное лицо и выкрикнула:

— Нет, не успел! Все же должно достаться тебе! Я же твой подарок, да? Вещь! Рабыня! Никто! Но этого никогда не будет! Я лучше умру!

Она вскочила на ноги, преисполненная отчаянной решимости, и начала срывать с себя украшения, которые Хриз перед уходом царским жестом нацепила на будущую невестку.

— Но ты не беспокойся! Я брошусь в море голая, все сниму! — в него полетели серьги с изумрудами, потом кольцо.

— Юля, прекрати, ну что ты такое говоришь! Не слушай ты сестру, это же Хриз... — он увернулся от платья, которое княжна бросила в него. — Она вечно все...

Юля стала задирать на себе рубашку, но тут побледнела и пошатнулась. Антон вовремя успел и подхватил потерявшую сознание девушку.

Держа княжну на руках, он содрогнулся желанной тяжести ее тела. Его сокровище! Антон уложил ее в постель, обеспокоенно вглядываясь в лицо, укрыл одеялом, пощупал пульс. Это был обычный обморок, потому что колдовская отрава, которую Хриз насильно влила в Юлю, излечивала любые хвори, кроме душевных, разумеется. Юноша провел ладонью по щеке княжны, а потом наклонился и коснулся губ в легком поцелуе. Господи, как же она прекрасна... Теперь она и в самом деле его! Его невеста, а скоро станет и женой. Он ни за что и никогда ее не отпустит...

Глава 22, в которой влюбленные много узнают друг о друге

Антон покачал головой, глядя на почти собранные пожитки сестры.

— Что ты опять задумала? Если вояг Густав мертв...

— Он не мертв, — равнодушно ответила Хриз, — хуже. Он будет жить долго и страдать каждое мгновение своей никчемной жизни. Я натравила на него цветочных гадюк.

— О боже, — поморщился он. — Пусть так. Но месть же свершилась, верно? Тогда куда тебе...

— Надо, — отрезала сестра. — У меня дела. И тебе лучше быть как можно дальше от них. Да и твоя Юлечка меня раздражает, я и так терпела ее несколько месяцев.

Хриз выглядела осунувшейся и бледной, но самое страшное, что у нее были потухшие пустые глаза. Такие же, как были на пепелище монастыря, где они... Антон тяжело сглотнул. Сестра всегда говорила, что когда закончит с местью, то вернется туда... Нет, не в монастырь, а в ту колдовскую бездну безумия, чтобы покончить с болью...

— Хриз, я люблю тебя. Пожалуйста. Не уходи.

Она подняла голову и криво улыбнулась.

— Я тоже тебя люблю, братик. Поэтому и ухожу.

У него сжалось сердце. Хриз ненавидела чужое счастье, вот и тащила в дом всех убогих, чтобы на их фоне не чувствовать собственной боли. Но стоило сестре им помочь, в своей обычной жестокой манере, стоило им сделаться чуточку счастливей, и она уже была готова бежать на край света, лишь бы не видеть их счастья. И сейчас она тоже бежала.

— Ты же и сам понимаешь, что я вытерплю твою сиятельную дурочку от силы пару дней, а потом просто выцарапаю ей глаза, — словно прочитав его мысли, добавила сестра.

— Ради меня ты похитила княжну. Так почему же ты не можешь похитить... инквизитора для себя? Чтобы просто жить и любить самой?

Горький смешок — Хриз захлопнула дорожный кофр, упаковав наконец свои скромные пожитки.

— Потому что он мне больше не нужен. Мне никто не нужен. Я устала. И просто хочу отдохнуть от всех. Не бери дурного в голову, братик. У тебя все будет, даже княжна. Иди уже и отымей ее, в конце концов. Не уподобляйся этому придурошному праведнику...

Княжна очнулась в кровати, заботливо укрытая одеялом. Все произошедшее казалось страшным липким кошмаром. Но он никуда не делся. Каюта, шелест волн за бортом, тот самый сундук, на нем аккуратно расправленное платье... Юля невидящим взглядом уставилась в низкий тяжелый потолок каюты. Ей сделалось все равно. Анжи оказался обманщиком, которому ее просто подарили, как вещь... Он ее захотел... Господи, да он же хуже Густава! У нее больше ничего не осталось, ни имени, ни титула, ни семьи, которая от нее отказалась, ни мечты когда-то стать капитаном, которую подло предала ее так называемая подруга, ни любви... Девушка всхлипнула. Пусть делает, что хочет. Она все равно не хочет жить...

От звука открывшейся двери Юля вздрогнула и внутренне сжалась. Это был Анжи. Или Антон? Какая разница...

— Ты проснулась? — он осторожно поставил поднос с едой на тумбочку рядом с кроватью. — Я принес тебе поесть.

Горькая обида подкатила к горлу, и девушка торопливо отвернулась на бок, уставившись затуманенным взглядом в стену. Анжи присел на кровать и в нерешительности коснулся ее плеча. Юля скомкала в кулаке край одеяла, крепко сцепив колени и подтянув их к животу.

— Пожалуйста, не злись на мою сестру. Она по-другому не умеет. Но я не дам тебя в обиду, слышишь?

— Уходи.

— Уйду, когда ты поешь.

Юля не выдержала и обернулась к нему, привстав на кровати. От пронзительной синевы его глаз она задохнулась, а потом возмущенно выдохнула:

— Зачем? Ответь, зачем? Зачем ты обманывал меня? Я сходила с ума, не зная, выжил ты или нет, а ты смеялся вместе с ней!.. К чему все это? Я же и так была готова пойти за тобой на край света! Я делала все, что ты мне писал! Господи, какая же я дура, думала, что ты любишь меня!

— Послушай...

— Не утруждай себя объяснениями перед рабыней! Я же никто! Зачем со мной считаться! Как она там сказала? Для ублажения? Вот для чего я нужна? Так давай, вперед!

Она решительно откинула одеяло, сев на постели, щеки горели от стыда и гнева. Анжи шумно втянул воздух, уставившись на ее обнаженные колени, а потом потянул за край покрывала, целомудренно прикрывая их и придерживая ее за щиколотки.

— Ты мне очень нужна, очень-очень, — он вдруг сполз на пол и уткнулся лбом ей в колени. — Я жить без тебя не могу...

Его горячий шепот обжигал ей ноги через тонкую ткань покрывала, и сердце предательски забилось. Она смотрела на склоненную к ее коленям голову с взъерошенными светлыми вихрами, мучаясь отчаянным желанием пригладить их.

— Прости меня, пожалуйста, и сестру прости. А я... — Анжи поднял голову и заглянул Юле в лицо. — У меня нет кольца, но я обещаю. Как только будем в Льеме, я куплю его и сделаю тебе предложение по всем правилам, как положено, как ты хотела...

— Рабыня не может выйти замуж, — прошептала девушка, и не было никаких сил отвести взгляд от жадного шторма, бушующего в его глазах.

— Да не слушай ты Хриз! Я порву эту дурацкую купчую и...

— Купчие всегда подписываются в двух экземплярах. Второй хранится у поверенного. Я — рабыня! — Юля всхлипнула, обида вновь нахлынула на нее, наворачиваясь слезами на глаза.

— Тогда просто забудь. У тебя будет новое имя, ты же слышала Хриз...

Княжна оттолкнула от себя Анжи.

— Ты такой же, как твоя сестра! Подлый обманщик! Уходи! Я не хочу жить!

Он изменился в лице, потемнел, нахмурился, сжал кулаки. Юля бесстрашно смотрела на него, ожидая удара и чего похуже. Она все равно покончит с собой!

— Я никогда тебя не обманывал. Я даже надеяться не смел, что ты когда-нибудь станешь моей. И поэтому просил сестру только об одном — чтобы она не губила тебя вместе с этим ублюдочным воягом. Но это же Хриз... Ей все надо было сделать по-своему. Но я рад. Рад, что она наконец отомстила Густаву, и рад, что она не просто оставила тебя в живых, но благословила на брак со мной. Я никому тебя не отдам, и ты выйдешь за меня замуж. Даже если мне придется силой тащить тебя под венец!

— Никогда! — выкрикнула Юля ему в спину.

Анжи обернулся и добавил:

— Кстати, самоубийство не только самый страшный грех, но еще и обыкновенная трусость. Ты трусиха.

Княжна задохнулась от негодования.

— Да ты!.. Да я!..

— Угу. А еще и лгунья.

— Я?!?

— Ты. Говорила, что любишь, а сама... — Анжи махнул рукой. — Знаешь, моя сумасшедшая сестричка, та самая Цветочек, который ты так интересовалась, всегда держит слово. А она не сиятельная княжна, как некоторые, а всего лишь светлая вояжна северных земель.

— Что? — оторопела Юля. — Вояжна? Это как? Подожди! Объясни!

— Выбрось из головы глупости о смерти и покушай. Тогда и поговорим, — Анжи захлопнул за собой дверь, оставив девушку в полном смятении чувств.

Врожденное любопытство и деятельная натура княжны сделали свое дело. Она не могла умереть, не узнав всех подробностей. В конце концов, какая разница, когда она сведет счеты с жизнью? Юля пыталась держаться холодно и отстраненно, но ее мучила... обыкновенная скука. Девушку заперли в каюте, очевидно, опасаясь, что она и в самом деле выбросится в море, и заняться ей было совершенно нечем. Из вещей у нее ничего не было. Одно-единственное платье, да и то от этой жуткой Цветочек, было чересчур открытым, но выбирать не приходилось. Не ходить же ей голой.

Юлю раздирало любопытство. Неужели Хриз и есть та самая загадочная Цветочек? От одного ее имени капитан Кинтаро посерел от ужаса. Но почему Анжи сказал, что она вояжна, да еще и северных земель? Тогда получается, что и он вояжич? А говорил, что безродный! Везде одна ложь! Но в один из очередных его визитов, когда Анжи принес ей поесть, Юля не выдержала.

— Ты обещал рассказать о своей сестре, — нарушила она молчание.

— Только если ты пообещаешь не бросаться в море и исправно питаться, — с готовностью ответил он.

Юля поджала губы.

— Я больше не сиятельная княжна, а слово рабыни не...

— Ну не хочешь, и ладно, — согласно кивнул Анжи и направился к двери.

— Да подожди! Хорошо, я обещаю, — Юля сидела на кровати, кутаясь в одеяло, чтобы прикрыть полуобнаженные плечи и нескромный вырез клятого платья.