Невеста для Поваренка

Юля всхлипнула, но упрямо продолжала вглядываться в туманную даль, не желая запоминать лицо шкипера синим и страшным. Она будет помнить его веселым, добрым и таким же романтиком моря, как и она. Серая линия горизонта искривлялась и плыла перед глазами предательскими разводами. Но странная черная точка на горизонте не исчезла, даже когда княжна сморгнула и вытерла глаза платком. Юле вдруг почудилась... крыса... Большая крыса, которая прыгала к ней прямо по седым волнам, приближаясь все ближе и ближе...

— Там крыса! — закричала княжна, указывая пальцем. — Она гонится за нами!

— Юля, прекрати! — Анжи попытался унять девушку, но она вырвалась, дрожа от ужаса и не в силах отвести взгляда от растущего грязного пятна.

— Что там?

— Да глупости это все... Девичьи страхи, капитан, она всю ночь меня изводила, под кроватью ей тоже крысы чудились...

— Хм... Как же ты, милая моя, капитаном хотела стать, если крыс боишься? — капитан остановился рядом с Юлей, но ухмылка сползла с его лица. Загривок Ирису ощерился животным страхом. — Педро! На марс! Живо!

Покачивающийся от поминальных излияний боцман мигом протрезвел и подал капитану подзорную трубу.

— Почему мне никто не верит? Это крыса!

— Нет, это много хуже, — опустил трубу капитан, а марсовый уже кричал сверху:

— Это барк! Затопленный барк! Идет к нам полным ходом!

Глава 12, в которой Единый оказывается несколько глуховат

Не было ни малейшего дуновения ветерка. Серая поверхность моря была странно тиха и неподвижна, а затопленный барк без парусов и команды летел по ней, догоняя беспомощную шхуну. Людей на "Маковее" словно парализовало от ужаса перед неизбежным. Каждый понимал, кто заправляет на том корабле, и куда ушли все крысы...

— Давай сюда клетку, — обреченно приказал капитан.

Матрос Ян метнулся в кают-компанию и вернулся с жертвенной крысой. Клетка полетела в воду, и несчастный грызун заметался в попытках спастись. Примерно также метался разум капитана в отчаянных попытках найти способ спасения, которого не было. Поварёнок пришел за своим... Отдать ему карту? Уничтожить ее? Ветра нет, а значит, нет и надежды...

Антон развернул княжну к себе, не сводя взора с приближающегося барка.

— Это он? Поварёнок? — спросила Юля, заглядывая в лицо юноши.

— Да...

Почему проклятое колдовство настигло его даже посреди моря? И почему из-за него должна погибнуть княжна? Страшно погибнуть, а может и вовсе превратиться в нечто нечеловеческое... Антон вытащил кинжал и сжал его рукоять. Он не отдаст ее на поругание крысиному колдуну. Он должен это сделать... Его сердце останавливалось при виде испуганной прозелени глаз и дрожащих в тщетной молитве губ. Пусть лучше она умрет от его руки, чем станет игрушкой Поварёнка. Но Антон все малодушно мешкал и мешкал... Юля нашарила у него на груди цепочку со святым символом и крепко сжала оберег в ладони. Она молилась Единому и всем заступникам, как будто это могло помочь. Юноша горько улыбнулся и решился. Хотя бы перед лицом смерти он осмелится признаться и поцеловать ее, а уж потом... Он привлек девушку ближе и шепнул, обрывая ее на полуслове:

— Я люблю тебя, — и коснулся нежных губ.

Антон ожидал пощечины, гневно сомкнутого рта, попыток освободиться, чего угодно, но только не того, что княжна продолжит упрямо шептать молитву. Опьяненный этим тихим согласием, он ловил слова с мягких теплых губ, пока хватало дыхания. А когда оно закончилось, он оборвал поцелуй и отважился взглянуть ей в глаза, страшась презрения в них больше, чем темнеющего на горизонте барка. Но в зеленых глазах плескалась смесь испуга, удивления и надежды. Не сводя с него взора, Юля судорожно глотнула воздух, чтобы закончить молитву:

— ... Боже Единый, спаси и сохрани нас...

И вздрогнула от глухого трепета парусов, которые вдруг наполнились ветром. Казалось, он пришел из ниоткуда и дул в никуда. Корабль накренился под натиском взметнувшихся волн, а юноша разжал руку и выпустил кинжал...

— Кысей был прав... — выдохнула княжна, счастливо улыбаясь. — Надо просто верить, и Единый обязательно услышит твою молитву...

На корабле все пришло в лихорадочное движение, причиненное вновь обретенной надеждой. Капитан быстро отдал приказы разворачивать парус и ловить полный ветер, неважно, куда он дует. Главное — оторваться от черного силуэта корабля, который и вправду чем-то напоминал крысиный.

Тихая гладь раскололась волнением. Морские валы были беспорядочны, они прыгали, бились, взметались к самым облакам. Шхуну вдруг начало разворачивать. У капитана упало сердце. Страшная догадка поразила его. Необычный штиль доселе был всего лишь затишьем в сердце урагана. И теперь их выкидывало из этого островка спокойствия, унося от проклятого Поварёнка навстречу новым испытаниям. Но уж лучше погибнуть в шторме, чем попасть в бездну крысиного колдовства.

— Это ураган! — крикнул он. — Держать парус!

Концы мачт осветились бледно-голубым ореолом, лениво стекающим на палубу. Огни святого Луки всегда предвещали грозу, однако считались добрым предзнаменованием. Капитан никогда особенно не верил в милость Единого, однако сейчас ему оставалось полагаться только на нее. Шерсть кошки встала дыбом, и Кинтаро крикнул Анджею, который силком тащил свою красотку прочь с палубы и подальше от опасно опрокидываемых на корабль волн:

— Забери Ириску! Запри ее, она боится грозы! Дылда, не стой! Помоги с канатами! Педро, прочь с марса! Ян, давай за брамсель!

Не ожидавшая такой наглости, Ирису зашипела и попыталась когтями вцепиться в палубу, но ее грубо схватили за ошейник и потащили. Вместе с ней за шкирку тащили и человеческую самку, которая тоже упиралась, но ее ногти были не в пример кошачьим слабыми и бесполезными. Ирису исхитрилась цапнуть смельчака за запястье, но он не обратил на это внимания, втолкнув обеих в каюту и защелкнув замок. В комнате воняло крысиным духом. Отдаленные раскаты грома, слышимые только чуткими кошачьими ушами, беспокоили Ирису, а кожу неприятно раздражали злые уколы грозовых искр, запутавшихся в шерсти. Кошка была напугана и не находила себе места, а потому лишь зашипела и забила хвостом, когда девчонка вдруг обхватила ее за шею и начала гладить.

Гордая степная красавица признавала только одного хозяина — капитана корабля, милостиво принимая от него редкую ласку. Никто другой не осмеливался приближаться к степному каракалу и гладить рыжую шерсть. Кошка выпустила когти и оскалила зубы, уже готовая вцепиться нахалке в лицо, но человеческие поглаживания снимали грозовые покалывания с загривка и кисточек. А еще Ирису с удивлением обнаружила, что девчонка значительно теплее хозяина, поэтому мягко впилась когтями той в колено, сбивая с ног. Девушка охнула и уселась на кровать, но поводок не отпустила, только всхлипнула и притянула к себе кошку, чмокнув ее в холодный нос. Глухой рык перешел в утробное урчание, слегка недовольное из-за такой бесцеремонности, но... Капитан редко баловал лаской свою любимицу, а сейчас Ирису гладили, чесали за ухом и под горлышком, не гнали с кровати и искали в ней утешение... Кошка заурчала, развалилась на постели и принялась мять лапами теплое колено...

Кто пережил безумный гнев моря, тот знает, что одно лишь может спасти корабль и команду: если капитан железной рукой держит руль, твердо следуя выбранному пути. Кинтаро упрямо подставлял левый бок шхуны ураганным порывам ветра, зная слабость "Маковея". Первые три волны, обрушившиеся на корабль, заставили его опасно накрениться и лечь в дрейф. Вода хлынула на палубу, унося жалкую добычу из остатков снастей и непривязанного груза. Еще один удар — и сломалась грот-мачта, сметая в ревущий океан хрупкие фигурки матросов. Прощай, Ян... Прощай, Клод...

В этот момент шхуна легла на правый борт, и вдруг море выплюнуло ее, словно вкусив горечи человеческого отчаяния. Капитан мог бы поклясться, что несколько минут корабль парил в воздухе, чуть касаясь острых гребней волн. Ударивший ветер был в стократ сильнее всего, что доводилось видеть Кинтаро. Он был похож на миллиарды тонн песка, обрушившегося на людей и океан, волны которого мгновенно оказались придавлены. Громовые раскаты грома звучали хохотом морского демона, заполучившего беспомощную игрушку. Паруса были сорваны, и корабль летел по дрожащей морской глади...

... А потом все стихло. Едва живых людей окутала жемчужная мгла, заволакивающая зрение, пеленой укрывающая море и пронизанная слабым сиянием зимнего солнца. Гроза закончилась, ураган прошел стороной. Но беды только начинались, ибо шхуна оказалась в ужасном состоянии, а команда лишилась еще двоих. Корабль медленно дрейфовал по безмятежному морю, неумолимо оседая на волнах.

Капитан собрал выживших на палубе. Сейчас главное было устранить течь, потом можно будет заняться парусами и мачтой. Сальва был хмур и немногословен, как обычно, но рук не опускал. Из боцмана выветрилась пьяная дурь, он принял на себя командование матросами. А Кинтаро предстояло самое тяжелое — установить их местоположение и проложить новый курс. И плевать на Цветочка... Он зайдет в любой порт, даже если там его будет ждать виселица. Что угодно, только не Поварёнок. А его карта... Демон!

— Эй, — окликнул он Анджея, который во время бури выжил каким-то чудом, удержавшись за обломок бруса. — Где Ирису? Ты ее запер?

— Да, — кивнул юноша, с трудом распрямляя замерзшие пальцы и растирая руки, чтобы согреться. — Вместе с Юлей запер, чтобы...

— Ты идиот?!?

— Не понял...

— Запереть боевого каракала с девчонкой! Она у тебя без глаз останется! — капитан поспешил в каюту пассажиров в самых дурных предчувствиях. За ним припустил и мгновенно побледневший Анджей.

Влетевшим в каюту мужчинам открылось чудное зрелище. Беспорядочное переплетение рук, ног, лап и хвоста, утомленное штормовой качкой и заснувшее после ее окончания...

— Боевой каракал говорите? А по мне — подушка блохастая... — съехидничал Антон ошарашенному капитану.

— Ирису! Это что такое!

Кошка лениво пошевелила ухом и приоткрыла один глаз, но ни капли раскаяния не было в этом янтарном взгляде. Зато от окрика капитана проснулась Юля, спросонья нащупав шею кошки и чмокнув Ирису в нос, чем вызвала у Антона беспричинную злость.

— Ее, значит, ты в морду целуешь, хотя она крыс жрет, а меня руки мыть заставляла!..

— Анжи! Ты жив! — девушка вскочила с кровати и радостно кинулась к нему. — Я за тебя молилась! Слава Единому!..

Антон раздраженно оттолкнул от себя бросившуюся ему на шею княжну.

— Конечно, куда мне до кошки, грязному и безродному!..

— Что с тобой? — оторопела Юля. — При чем здесь кошка?

— Пошли, Ирису! — капитан стащил каракала с кровати.

— Иди умойся! После лобызания крысоедки!

Княжна отступила назад, губы у нее обиженно задрожали. Она не понимала, почему ее Анжи так себя ведет. Ведь еще недавно он сказал ей слова, которые никто и никогда не говорил девушке, поцеловал так нежно и трепетно, что весь мир вокруг перестал существовать, и даже Единый внял молитве их сердец... Что она сделала неправильно? Капитан направился к двери, и девушка прерывающимся от горькой обиды голосом сказала:

— Я нашла карту Поварёнка... В ошейнике Ирису... И никакая она не крысоедка! Она ласковая, не то, что некоторые... И нос у нее правильный!

Капитан мысленно выругался. Девушка протянула ему проклятую карту, а ее жених уставился на него с подозрением.

— Это вы? Вы ее украли? Боевой каракал никого к себе не подпустил бы... Спрятать карту в ошейнике мог только его хозяин! А шкипер? Он все понял, и вы его убили?

Юнец подобрался и потянулся за оружием, заслоняя собой растерянную девчонку. Капитан вздохнул.

— Да, я взял карту. Чтобы иметь повод обыскать... в том числе и вашу каюту. Потому что у вас тоже рыльце в пушку. Но я сам искал убийцу!

— Докажите! — потребовал Анджей. — Сожгите карту. Прямо здесь.

Юля ахнула и запротестовала.

— Подождите! Я разгадала ее секрет... почти разгадала. Если бы только слова той песни...

— Замолчи! — рявкнул на нее юноша. — Давайте, капитан. Я жду!

— Ты думаешь, я сам не хотел от нее избавиться? — устало произнес Кинтаро и кивнул. — Будь по-твоему. Зажигай свечу.

— Эти линии на карте... — не успокаивалась Юля. — Синими обозначены морские течения... Я нашла частичное соответствие на карте побережья...

— Хватит! — юноша забрал карту и бестрепетной рукой поднес ее к пламени.

— Я все равно ее запомнила!.. — упрямо поджала губы девушка. — Все равно разгадаю! Черным цветом указаны направления ветров! Это точно, потому что Вельвутскому течению соответствуют сильные северные муссоны... А созвездие Шута как раз указывает...

— Заткнись! — не выдержал Анджей и замахнулся на нее рукой.

Кинтаро еще больше укрепился в своих подозрениях и перехватил юношу за запястье.

— Нет уж, пусть говорит, раз разгадала. А то получается, карту ты сжег, а твоя милая все запомнила... Поэтому ты так в нее вцепился? Никакая она тебе не невеста. Ты использовал ее, чтобы разгадать тайну сокровищ Поварёнка. Дылда с тобой заодно!

— Это смешно! — Анджей уставился на капитана со злостью. — Мне не нужны проклятые сокровища колдуна! А эта дура!.. Ваш шкипер сам заморочил ей голову! Если бы я знал, что это карта колдуна, видит Единый, сам бы ее выкрал и сжег!

— Но ведь она тебе не невеста? — капитан кивнул на Юлю и угрожающе приблизился к юноше, заглядывая ему в лицо. — Шкипера было не обмануть в таком!.. Что ты скрываешь?

Что-то дрогнуло на лице Анджея, он чуть отступил, открыл рот, но ответить не успел. Девчонка вклинилась между двумя мужчинами и бесстрашно заявила в лицо капитану:

— Анжи — мой жених! Меня вообще кто-нибудь будет слушать? Я разгадала все, кроме песни! Я плохо знаю нордаримский, вот и...

— С меня довольно! — не выдержал Анджей. — Я умываю руки. Разбирайтесь с ней сами, капитан.

За юношей захлопнулась дверь, а с девушки мгновенно слетела вся уверенность.

— Как же так? Почему он?.. Я же хотела, как лучше...

Ирису опять удивила капитана, подойдя к Юле и потершись мордой об ее колено. Рыжая хищница признала девушку, и Кинтаро ничего не оставалось, как довериться чутью зверя.

— Ну давай, рассказывай, что ты там разгадала...

Глава 13, в которой не звучит еще одно признание

Полдня ушло на перекладывание балласта, исследование швов и обнаружение мелких пробоин. Сальвадор Малсар работал споро, законопачивая повреждения, а Антон с Никитой, согнувшись в три погибели в кубрике, выкачивали воду. Работа была тяжелой, по колено в ледяной воде, но зато помогала отвлечься от дурных мыслей. Зачем он признался княжне? Какой демон дернул его за язык? Теперь она навыдумывает себе невесть что, а он... Он даже защитить ее не может, в том числе и от себя...

Едва живой Лех прошлепал мимо, подальше от воды. Его вырвало кровью, а еще он маялся зубами. Одна щека опухла, и он не знал, куда себя деть. Антон неудачно задел ведром матрац на одной из коек, и там обнаружились объедки. Юноша недоуменно уставился на обглоданные косточки, слишком тонкие, чтобы быть куриными или голубиными, больше похожие на... Антон разогнулся, стукнулся головой о низкий потолок кубрика, ругнулся и крикнул второму матросу: