Невеста для Поваренка

— Про мою сестру долго рассказывать...

— А я никуда не спешу. У рабыни нет...

— Еще раз услышу про рабыню — уйду.

— Молчу, молчу.

Антон устроился поудобней на кровати, искоса наблюдая, как Юля жмется на самом ее краю, лишь бы подальше от него. Зачем Хриз понадобилась так обижать девушку? Она ведь могла устроить все иначе... А ему теперь приходилось заново завоевывать ее доверие. А с другой стороны, может так и лучше, никто не будет искать княжну и пытаться отобрать ее у него. Он прикрыл глаза и откинул голову, но сидеть было неудобно. Недолго думая, он отобрал у Юли одеяло, свернул его и подложил под шею. Кроме того, теперь еще можно было сквозь полуприкрытые ресницы любоваться восхитительным вырезом платья.

— Настоящее имя сестры — Хризокола Ланстикун, светлая вояжна.

— Что? — не утерпела Юля. — Ланстикун? Но это же?..

— Еще раз перебьешь, встану и уйду. Да, Ланстикун. Густав приходился братом ее мачехи Ингрид. Он погубил весь ее род, чтобы отобрать земли, а саму Хриз обвинил в том, что она... колдунья. Только это не так. В смысле... А, неважно. Колдун в самом деле был...

Он думал, что может спокойно рассказать об этом, но нет. Даже спустя столько лет его охватывал смертельный ужас пережитого.

— Я почти не помню... Вернее, не хочу помнить, что было в том подвале, где он держал Хриз, и куда потом привели меня и других... Это он убивал и калечил людей, а Густав... Этот ублюдок все знал! Потому что колдуном был... его отец. Светлый вояг Карл!

— Не может быть... — недоверчиво прошептала Юля. — Как такое возможно?

Она осеклась под тяжелым взглядом Антона и замолчала, обхватив плечи руками.

— В нашей деревне стали пропадать люди. Их просто забирала стража и уводила. Назад они больше не возвращались. Все говорили, что их забирает колдун, но сделать ничего не могли. Старенький священник попытался что-то выяснить, но и сам исчез. А потом забрали и мою сестру. Мари.

— Деревня? Мари? Я не понимаю... Ну не злись!

— Я плохо помню сестру. Хриз говорит, что у нее были такие же синие глаза, как у меня. А еще говорит, что только благодаря ее поддержке она вообще выжила, не спятила окончательно и... Но когда колдун сломал Мари, Хриз не выдержала. Она... — голос предательски дрогнул.

Это оказалось сложней, чем он думал. К демону все! Он не будет вспоминать! Но теплые пальцы княжны вдруг легли на его сжатый кулак и погладили его. Девушка пересела ближе и молча смотрела на него, закусив губу. Антон медленно расцепил кулак.

— Хриз говорит, что тогда перешагнула грань. Сама стала колдуньей. Смогла подчинить демона сумасшедшего вояга и обратить против него же. Эта тварь... разодрала его на части. А потом Хриз... пошла убивать.

Теперь уже Юля вцепилась ему в руку, больно сжав ее и забыв дышать.

— Мне тогда было девять лет. Я просто пошел за ней. За единственным живым человеком в том кошмаре. Помню, что она обернулась ко мне, приложила окровавленный палец к губам и сказала: "Шшш, тише, малыш, не плачь, сейчас мы повеселимся" И я... утер слезы и пошел за ней.

Антон остановился и осмелился взглянуть на Юлю.

— Ты думаешь, что я чудовище?

Она всхлипнула и отрицательно помотала головой.

— Наверное. Ну и пусть. Хриз — единственный родной мне человек. И я люблю ее даже сумасшедшим чудовищем. Она тогда вырезала весь замок. Никого не пощадила. Хотя нет. Это не она. Это демон. Ведь ей было всего шестнадцать, и она сама была едва жива. Следующим стал монастырь. Он был далеко от замка, и Хриз просто брела к нему, а за ней по пятам шла смерть. И я. Мне было так страшно, но еще страшней было ее потерять. В монастыре Хриз совсем обезумела. Устроила судилище. Сожгла всех святош живьем. А потом просто легла на пепелище умирать. А я не позволил ей, все тормошил и просил не оставлять меня. Она ведь дала слово позаботиться обо мне, а Хриз всегда держит слово...

Антон замолчал, чувствуя какое-то странное облегчение и пустоту в груди. Он никому и никогда не рассказывал их с Хриз истории. Зря он это сделал, теперь Юля в его сторону и не посмотрит... Но она не убрала своей руки из его, даже когда он переплел их пальцы вместе.

— И поэтому вы хотели отомстить Густаву? — спросила девушка.

— Да, и с ним уже покончено. Теперь все, — выдохнул он.

Тепло ее тела, тонкие пальцы в его ладони, вздымающая в глубоком вырезе грудь, полные губы... Юля была такой живой и настоящей, что кошмары прошлого отступали. Ему отчаянно хотелось утонуть в зеленом омуте ее глаз и забыть обо всем. Антон накрыл ее руку своей и поднял голову.

— Пожалуйста, позволь себя поцеловать... — попросил он, отвоевывая еще немного близости рядом с ней. — Я люблю тебя...

— Я не...

— Всего один поцелуй...

— Но это же непра...

Ее широко распахнутые глаза оказались совсем близко, и Антон осторожно привлек девушку к себе.

Его губы коснулись ее в нежном трепетном поцелуе, от которого у Юли закружилась голова. Она забыла, как дышать, умирая от сладкого испуга. А поцелуй все длился и длился, и в глазах уже темнело, но она не решалась оттолкнуть Антона. Он на мгновение сам оторвался от нее, а потом стал целовать и целовать, обжигая ее губы усиливающейся страстью, жадно выпивая ее дыхание и наполняя собой без остатка. Юля не выдержала и отвернула голову:

— Ты сказал, один! Один поцелуй! — она чуть не плакала, задыхаясь от смущения. — Пожалуйста, уходи...

Щека к щеке... Шумное дыхание... Его руки у нее на плечах... Она чувствовала, как бешено бьется его сердце. Он нехотя отпустил ее.

— Один... Один поцелуй... — повторил Антон вслед за ней. — Но ты же не ответила на него...

— Что? — она возмущенно повернулась к нему и тут же пожалела об этом.

Он смотрел на нее так жадно, что Юля торопливо подтянула покрывало и укуталась в него, инстинктивно понимая, что сейчас не следует сверкать голыми плечами.

— И не собираюсь отвечать! Уходи! Ты обманщик! Я тебе не верю! Ты все придумал!

— Жаль... — тяжело обронил Антон, вставая с кровати. — Тогда в невероятную историю самой опасной наемницы по кличке Цветочек ты тем более не поверишь...

Он направился к двери, не обращая внимания на робкие протесты княжны. Юля досадовала на собственную несдержанность, понимая, что ей даже не придется бросаться в море, она просто умрет от любопытства.

Пытливый ум княжны оказался пойман в ловушку из обрывков истории, загадочных намеков и недомолвок. Юля раз за разом собирала кусочки мозаики в единую картину, но она никак не складывалась. Анжи опять все наврал! А она, как дура, позволила себя одурачить и поцеловать! Снова и снова!

Юную княжну тщательно готовили к будущему замужеству за воягом Густавом, а поэтому заставили выучить все, что касалось северных земель: язык, историю, церковные традиции, географию, экономику, политический расклад сил. Юля прекрасно помнила, что сестра Густава, Ингрид, действительно была замужем за воягом Утгардом Ланстикуном и родила ему наследника. Но бедного мальчика еще в младенчестве задушила ревнивая дочь от первого брака — Хризокола Ланстикун, которая потом сошла с ума, превратилась в колдунью и попыталась захватить власть. Она погубила столько людей, что перечисление ее зверств на страницах старых летописей заняло несколько томов. Княжна просто не смогла заставить себя прочитать их все, но она точно помнила, что вояг Густав, узнав о бесчеловечной расправе над сестрой, вернулся из военного похода и убил колдунью.

Даже если предположить, что Хризокола выжила, то у нее все равно не было брата! Или Анжи незаконнорожденный? И поэтому он говорил, что безродный? Но все равно было слишком много неувязок. Госпожу Хризштайн представили светлому воягу Густаву, и он не мог не узнать человека, погубившего его сестру и племянника. Хотя в темноволосом парике Юля тоже не сразу признала Хриз. Сомнение и любопытство терзали девушку все сильней, и она решила непременно прижать обманщика к стенке и вывести на чистую воду, хотя и сама не знала, чего больше желает: чтобы рассказанная им история оказалась ложью или страшной правдой. Потому что если Анжи не врал, то получалось, что он — брат сумасшедшей колдуньи...

Обновление

Глава 23, в которой идут нешуточные торги

— У вояжны Хризоколы Ланстикун не было брата, — холодно заявила Юля в следующий визит Анжи. — Кроме того, которого она убила в младенчестве. Поэтому ты обманщик!

Юноша чуть пожал плечами и молча поставил поднос, даже не попытавшись оправдаться. Княжна с прищуром следила за ним, но когда он так же молча направился к двери, она не выдержала.

— Ты не хочешь объяснить?

— У нас с Хриз нет общей крови, но она все равно моя сестра, — упрямо сказал он. — Не по рождению, так по смерти.

— Да подожди же! Густав ее не узнал! Объясни, как это возможно, если она и в самом деле...

— А почему я должен тебе что-то объяснять? — Антон повернулся к девушке и окинул ее холодным взглядом, вдруг сделавшись ужасно похожим на сестру.

— Ну как же... — растерялась Юля. — Чтобы я тебе поверила...

— Так ты хочешь мне поверить или нет?

— Я хочу услышать правду! — разозлилась княжна, топнув от досады ногой. — Ты уже заврался окончательно! Сестра, не сестра...

— Правда дорого стоит, — Антон шагнул к ней. — Но для тебя я сделаю скидку.

— Что? — оторопела девушка, отступая назад. — С ума сошел? За что платить?!?

— Всего один поцелуй, и я расскажу, почему Хриз посчитали мертвой, и почему Густав не узнал ее при встрече...

— Нет! — возмутилась Юля, делая еще два шага назад от наступающего на нее Антона. — Еще чего! И вообще...

— Как хочешь... — вдруг легко согласился он. — Тогда сиди здесь, не зная правды, зато нецелованная.

Она гневно уставилась на него, а он смотрел на нее, склонив голову набок, и спокойно ждал.

— Никогда не думала, что ты еще и подлый шантажист!

— Ага, я именно такой. Кстати, завтра цена повысится до двух поцелуев. И будет расти каждый...

— Хорошо! — вырвалось у княжны прежде, чем она успела подумать. — Но только один! Один поцелуй, слышишь? А не как вчера! — и видя, что Антон сделал к ней еще один шаг, поторопилась выставить вперед ладони и добавить. — И только после того, как все расскажешь!

— ... Густав почти не видел Хриз, сразу после свадьбы его сестра упекла девочку в монастырь. Ничего странного, что он ее не узнал, да и Хриз умеет перевоплощаться... Научилась за столько лет, пока скрывалась и выживала.

— Но...

— Еще слово, и будешь должна два. Два поцелуя, — Антон немного подождал, но княжна благоразумно замолчала. — Так вот... О чем я? А скрываться пришлось... Потому что когда Густав узнал о смерти отца и сестры, то пришел в ярость и двинулся на вояжество Ланстикун со своими бандитами. Это была страшная бойня, он никого не щадил, ни женщин, ни детей. Я знаю, что Хриз до сих пор не может себе простить того, что сбежала и бросила свой народ. Но она бы все равно не смогла ничего изменить. Ее демон сгинул в бездне, а Хриз осталась здесь, удержанная данным обещанием... Только чудом нам удалось удрать от головорезов Густава и сесть на корабль, но... — Антон замолчал, переводя дух и искоса поглядывая на княжну.

Она зачарованно слушала его рассказ с полуоткрытым ртом, забыв дышать. Обещанный поцелуй заставлял сердце юноши трепетать.

— Корабль захватили витальеры. Так называют северных пиратов, — на всякий случай пояснил Антон. — Они очень жестоки, никого не щадят. Мужчин продают в рабство, а женщин... Это товар скоропортящийся, как сказал капитан витальеров. Поэтому Хриз и посчитали мертвой, ведь участь девки на пиратском судне иной и быть не может. Ее бы попользовали и выкинули за борт, но капитан захотел ее себе. Хриз была готова вцепиться ему в глотку, ее опять накрывало колдовское безумие, но этот ублюдок почуял неладное. Испугался.

Дальше слова давались все труднее и труднее.

— Он пригрозил сестре вышвырнуть меня за борт, если она будет сопротивляться... — Антон замолчал.

— И она? А он? Он ее... обесчестил? — Юля не выдержала и первой нарушила тишину.

— Обесчестил? — горько усмехнулся юноша. — Это слишком мягко сказано. На ней места живого не было. Капитан развлекался с ней все плаванье, ломал, пытаясь добиться покорности. Он понимал, что стоит ему отвернуться, и Хриз перегрызет ему горло. Он боялся ее! Поэтому меня и не тронули. А ты знаешь, что делают с пленниками, когда заканчиваются припасы на борту?

Юля посерела и тяжело сглотнула. Она не хотела во все это верить.

— Их выбрасывают за борт, чтобы избавиться от лишних ртов. Нас не выкинули, зато боцман вымещал всю злость на мне. Ты спрашивала, откуда шрамы. Оттуда. Я не говорил Хриз, чтобы не расстраивать ее, ей и так приходилось тяжело, но она все равно заметила... Знаешь, что она сделала? Чтоб ты понимала, что за человек моя сестра, она не прощает обид! — Антон поднял голову и зло уставился на княжну. — Она заманила боцмана в капитанскую каюту и выцарапала ему глаза. В прямом смысле этого слова. А когда на его крики влетел капитан, Хриз разорвала на себе одежду и сказала, что боцман пытался ее изнасиловать. Не знаю, поверил капитан или нет, но боцман отправился за борт. Больше меня никто не смел трогать.

Он опять замолчал, и Юля обеспокоенно пошевелилась. Рассказанное в голове не укладывалось. Жалость к несчастной вояжне, ужас и отвращение к ее зверствам, недоверие, любопытство — все смешалось в гремучую смесь. А как же Анжи?..

— А дальше? — робко заикнулась она.

— А дальше мы добрались до восточных земель, и капитан не осмелился больше играть с огнем. Из жадности он решил нажиться и продал нас. Только ему это не помогло, — жестко ответил Антон. — Потому что оставить Хриз в живых было самой большой ошибкой в его жизни. И последней. Когда сестра стала любимой наложницей восточного хана, то по ее приказу капитана витальеров поймали и живьем содрали кожу. У нее на глазах.

Антон встал с кровати и потянул за собой княжну.

— А... Но... И как?.. В смысле... А дальше?.. — залепетала она. — Что было дальше?!?

— Ты еще за эту часть истории не расплатилась, — он уставился на нее так, что Юля зарделась от смущения.

— Нет... Я не... Так нечестно... — она попыталась отступить, но ноги словно приросли к полу.

— Ты отказываешься от данного слова?

— Нет, но... Один! Ты тоже обещал!

— Хорошо...

Юноша не торопился. Он приблизился и разглядывал ее, но Юля упрямо не поднимала взгляда. Она не будет смотреть ему в глаза, не будет, не будет... Антон осторожно погладил ее по голове, неуловимым жестом стянув ленту с волос и распустив их. Княжна возмущенно вскинулась, пытаясь собрать локоны обратно в хвост, но ее рука запуталась в его ладони.

— Зачем?

— А зачем ты прячешь красоту? — он не отпустил ее руки, зачарованно разглядывая девушку. — Я же до этого не видел тебя в платье... Как же ты прекрасна...

Он коснулся ее плеча и провел пальцем по обнаженной коже, чем привел Юлю в совершеннейшую растерянность. Что с ней происходит? Что он с ней делает?