Невеста для Поваренка

В дверь каюты постучали. Юля застыла от неожиданности. Кто это? Серый Ангел не стал бы стучать...

— Кто там? — дрожащим голосом спросила девушка.

— Капитан решил о тебе позаботиться. Ты же проголодалась?

Дверь толкнули, и сундук немного сдвинулся. В образовавшемся проеме девушка увидела поднос с бутылкой рома и нехитрым угощением: козий сыр и краюха черного хлеба. Юля невольно сглотнула голодную слюну.

— Открой, я принес тебе ужин.

Княжна отодвинула сундук в сторону, впуская незнакомца. Им оказался высокий здоровяк с короткой белобрысой шевелюрой. Он бесцеремонно протиснулся в каюту и поставил поднос прямо на кровать, бегло оглядевшись по сторонам.

— Невеста этого сопляка, значит?

Юля не могла отвести взгляда от еды, возмутительно сервированной, но такой желанной. Надо будет найти нож, аккуратно все порезать ломтиками, выложить на тарелку... Ладно, тарелки нет, значит, придется искать салфетку и раскладывать угощение прямо на ней...

— Чего молчишь? Небось есть-то хочешь... А ты хорошенькая... — и наглец ущипнул ее за щеку.

Княжна возмущенно влепила здоровяку пощечину и указала на дверь.

— Немедленно уходите!

— Да ты козочка с норовом! Мне такие нравятся, — с этими словами мерзавец вдруг сгреб девушку в охапку и перекинул через плечо.

— Пустите! — взвизгнула Юля и застучала кулаками по его спине, но он даже не поморщился.

— Ты, козочка, со мной давай, не обижу... — негодяй шлепнул девушку по заднице и встряхнул на плече. — Зачем тебе этот мальчишка? Тебе настоящий мужик нужен...

В следующий момент княжна оказалась на кровати, задыхаясь под тяжестью навалившегося на нее здоровяка. Животный ужас сковал разум и тело, из горла вырвался полузадушенный писк.

— Помогите...

Но тут насильник дернулся, а знакомый голос холодно произнес:

— Одно лишнее движение — и ты труп, — Серый Ангел схватил мерзавца за волосы, держа кинжал у его горла. — Пшёл вон!

Дылда, ворвавшийся в каюту следом, принял здоровяка из рук господина и вытолкал взашей из комнаты.

— Это ты труп, сопляк... — пообещал белобрысый на прощание.

Юля забилась в угол, сидя на кровати, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками. Ее трясло. До сих пор чудилась колючая щетина насильника, царапающая щеку, его похотливые лапы, рвущие ворот рубашки, собственная беспомощность от невозможности дышать. Девушке казалось, что она искупалась в вонючем болоте и чуть не утонула... Было так жутко и стыдно, обидно и страшно, плохо и мерзко... И очень-очень грязно...

— Говорил же, что из-за девки неприятностей не оберешься!.. — ворчал Дылда, возясь со сломанным замком на двери. — Ты! Пошла вон с койки! Там господин будет спать!

Юля обреченно всхлипнула, но не шевельнулась. Пусть убивают!

— Не надо, Дылда. Пусть спит на кровати.

— И то правильно. Раз уж невестой назвали, пусть погреет вас ночью... — головорез защелкнул замок, проверяя его работу. — Если артачиться будет, то...

— Я себе на сундуке постелю, — перебил его Серый Ангел. — Придется по очереди дежурить. Сдается мне, что этот Лиса не последний гость... К утру разбудишь, я тебя сменю.

— Ну вот еще, чего с ней церемониться. Здоровая девка, пахать на ней можно! И не только пахать... — мерзко ухмыльнулся громила.

— Дылда! — прикрикнул на него юноша. — Не спорь. Иди.

Антон отвернулся к стене, пытаясь зарыться с головой в тонкое одеяло, лишь бы не слышать сдавленных рыданий пленницы. И чего рыдать, спрашивается? Лиса же не успел ничего такого... Девушка начала икать. Ох ты ж, демон кошачий, так и до истерики недолго. Юноша поморщился от боли в руке, вставая, подобрал бутылку и подошел к княжне. Она испуганно зажала себе рот рукой и съежилась. Антон сел рядом с ней на кровать и протянул краюху хлеба, разломанную пополам.

— Ешь.

Юля отрицательно замотала головой и отодвинулась от него. Юноша вытащил кинжал, отрезал кусок сыра и подвинул к девушке поднос.

— Ешь! Только не скули.

Княжна дрожащей рукой взяла сыр и хлеб и принялась жевать, давясь слезами и икотой. Антон откупорил бутылку рома и с удовольствием сделал пару глотков. Алкоголь немного притуплял боль.

— И запей! — он протянул пленнице початую бутылку, но она в ужасе отшатнулась. — Пей! Я не хочу всю ночь слышать твое икание!

— А кру-и-жки нет? — выдавила Юля.

— Чего? Так пей! Тоже мне, цаца... — фыркнул Антон и сунул бутылку ей в руки.

Он прикрыл глаза и прислонился к стене, чувствуя, как его мерно укачивает морская волна... Если бы только не эта икающая девчонка под боком...

— Как ик-вас зовут?

— Ант... — он чуть было не сболтнул ей настоящее имя. — Анжи.

— Вы... Серый... Ангел? — она говорила, задерживая дыхание и делая паузы, чтобы не икать.

— Да, — он неохотно открыл глаза и встал с кровати. Надо хоть немного поспать. — И хватит мне выкать.

— Зачем... меня... похи... тили? Что... вам... тебе... надо?

— Выкуп. Как только заплатят, так и вернешься. В целости и сохранности. Если хвостом не будешь крутить перед кем попало...

— Я не крутила! — от возмущения у нее даже прошла икота. — Он сам пришел! Как вы могли! Такое подумать!

— Замолкни и спи, — Антон плотнее закутался в одеяло, чувствуя неприятный озноб во всем теле.

Но поспать ему толком не удалось. На рассвете его разбудила княжна, лепеча что-то маловразумительное, при этом бледнея и краснея попеременно. Спросонья юноша не сразу сообразил, что она хочет, а когда до него дошло, то повернулся на другой бок и посоветовал справить нужду прямо за борт. И тут же взвыл от боли, когда Юля стукнула его по раненной руке и гневно вопросила, каким образом у нее это получится. Совет воспользоваться миской как ночным горшком княжна тоже отвергла. Пришлось вставать и вести ее на гальюн.

На море установился штиль, а с хмурого неба сыпался мелкий снежок. Излучая зыбкий свет, на горизонте проглядывало желтое чахлое солнце. Ощущения странным образом притупились, словно плавая в утреннем тумане, и даже холодный воздух не бодрил. Увидев продуваемый всеми ветрами и едва огороженный от посторонних взоров гальюн, княжна возмутилась еще больше, на что невыспавшийся Антон пригрозил, что у нее пять минут, дольше ее он сторожить не будет. Это подействовало. Девушка припустила наверх, потребовав от него, чтобы он отвернулся и не смел смотреть.

Антон облокотился о перила и хмуро разглядывал свинцовые воды моря и смазанные туманом очертания трофейного барка на буксире. Путешествие непредвиденным образом затягивалось. Корабль теперь шел другим курсом, чтобы держаться подальше от берега. Барк был слишком лакомой добычей, а в придачу к нему еще и карта сокровищ, которую капитан собирался продать в Ичмелеке и поделить прибыль... Не дай бог прознают, что на борту сиятельная княжна, тогда пиши пропало... Да что же она так долго? Он развернулся, собираясь сам за ней подняться, но Юля уже стояла рядом, зачарованно вглядываясь в барк. Ее лицо сияло румянцем, а глаза — восторгом.

— Какой красивый...

— Пошли.

— Пожалуйста, можно хоть немного прогуляться по палубе? Сегодня же Изморозье, ну пожалуйста...

Но Антон ее не дослушал и потащил за собой, терзаемый дурными предчувствиями. Только по палубе ей еще не хватало разгуливать и дразнить мужские взгляды. Поднявшись на корму, юноша застыл, недоуменно вглядываясь в туман. Что-то было не так... Паруса безжизненно обвисли, тихий плеск волн за бортом и... никого на вахте!

— Жди тут! — отрывисто приказал он девушке и поспешил наверх, на ходу вытаскивая кинжал. Всплыли в памяти слова капитана о том, что на борту предатель, намеренно повредивший парус. Самые худшие опасения оправдались. Песок в вахтенных часах давно высыпался, но склянку некому было перевернуть. Заступивший на ночную вахту Ньяль Лиса лежал лицом вниз, с проломленным черепом. Кровь у его головы растеклась грязным пятном и успела застыть на морозе. А стрелка компаса словно сошла с ума, посылая незадачливых путешественников сразу на все четыре стороны...

Глава 5, в которой оказывается, что морской суд — самый справедливый суд в мире

Страшная картина до сих пор стояла перед глазами у девушки. Неужели этого здоровяка убили из-за нее? Но кто? Тот жуткий головорез, Дылда? Или же... Серый Ангел? Нет, нет и нет! Только не он! Он всю ночь был в каюте. Княжна была слишком напугана и спала очень чутко. Она бы услышала, если бы он куда-то выходил. Значит, Дылда. Господи, что же теперь будет? Княжна послушно вошла следом за Анжи в кают-компанию, где уже собралась вся команда. Несмотря на ужас собственного положения, Юля жадно разглядывала присутствующих, правда, старалась делать это украдкой, не привлекая к себе ненужного внимания. Капитана она сразу вычислила. Этот высокий, полностью седой и словно просоленный всеми морями, мужчина с перебинтованной рукой и обожженным лицом был страшен и внушителен, как и положено капитану контрабандистов или пиратов...

— Все собрались? — угрожающе спросил капитан и обвел команду пытливым взглядом. — Лоцман Лиса убит. Кем-то из присутствующих. А пролившаяся на борту кровь карается смертью.

Юля невольно вцепилась в руку спутника. Тотчас поднялся шум и гвалт. И многие выкрикивали имя Дылды, называя его виновным в убийстве. Сам головорез стоял немного отдельно от остальных, с отрешенным видом, словно происходящее его ничуть не тревожило.

— Тихо! — гаркнул капитан. — Будет суд.

Роль судьи исполнял сам капитан. Приступили к опросу свидетелей. Казавшийся мальчиком из-за маленького роста матрос Педро, дежуривший на марсе всю ночь, показал, что видел, как Клод сдал вахту Лисе и покинул палубу. Сам Клод подтвердил слова марсового скупым кивком, а на вопрос капитана, как вел себя лоцман, ответил емко:

— Очень ругался. На этих... — и пренебрежительный кивок в сторону пассажиров.

Капитан устремил на них взор, и девушка едва сдержала малодушное желание спрятаться за спину Серого Ангела.

— Анджей, представь нам свою невесту... — в голосе капитана звучала едва заметная издевка.

— Юля, — холодно ответил юноша, беря княжну за запястье и с нажимом добавляя, — просто Юлия.

Капитан приблизился к ним, разглядывая девушку со странным выражением. Княжна внезапно почувствовала слабость в коленях и предательскую сухость во рту.

— Из знатных, говоришь? — капитан взял девушку за подбородок и повернул ее голову к себе. — А вкус у тебя недурен. Так что от вас хотел Лиса?

Вопрос был задан как бы мимоходом, но Юля почувствовала, как напрягся Серый Ангел.

— Мою невесту решил ужином угостить. Руки распустил. Приставал.

— И ты?

— Выставил его за дверь.

— С раненной рукой? Моего лучшего бойца?

— Так я господину подсобил... — небрежно вмешался Дылда.

— Подсобил? Как именно? Пошел следом и убил, чтобы больше не лез?

Команда загалдела, но головорез был странно спокоен.

— Обижаешь, Кинтаро, — протянул он. — Да разве ж Лиса бы ко мне спиной повернулся?..

— И то верно, — пробормотал капитан. — Я бы и сам к тебе спиной не повернулся. Так может твой господин? Его Лиса бы точно не испугался.

— Я всю ночь был в каюте. Никуда не выходил, — спокойно ответил Анжи. — И у меня есть тому свидетель.

Он привлек девушку к себе и фамильярно обнял ее за талию. От возмущения Юля чуть было не влепила ему пощечину, но вовремя сдержалась под внимательным взором капитана.

— Слову девки верить глупо. Кроме того, она могла и не слышать, как ты отлучался...

— Он никуда не выходил! — не утерпела девушка. — Я бы ус...

Анжи крепче прижал ее к себе и поспешил сказать:

— Как она могла не услышать, если я всю ночь ее... утешал...

Среди матросов прокатился скабрезный смешок, но быстро стих, повинуясь жесту капитана.

— Не очень-то она похожа на уставшую... после ночи... утешений.

Юля была готова со стыда провалиться, закусив губу, чтобы сдержать слезы. Господи, что же они о ней подумали!

— Она у меня... выносливая, — парировал юноша. — Капитан, я никуда не выходил и никого не убивал. И уж тем более ни мне, ни Дылде не было резона выводить из строя компас.

Воцарилась тишина. Капитан еще больше помрачнел.

— Твоя правда. Кто-то очень не хочет, чтобы мы добрались до Ичмелека. Но этот кто-то вполне может и не быть убийцей...

— Так-то оно так, — тихо заметил седобородый мужчина с изрезанным морщинами лицом. — Но испортить компас под носом у Лисы было невозможно... Он бы за такое глаза на задницу натянул, сам знаешь, капитан.

— Тоже верно, Кость... Как верно и то, что Лиса мог забыть про осторожность при виде смазливого личика и подпустить к себе убийцу. Может, наша милая пассажирка вовсе не хочет в Ичмелек?

Взгляды всех устремились к Юле, похолодевшей от ужаса. Но самое ужасное, что сомнение промелькнуло и на лице Серого Ангела.

— Я не... Я никого не убивала! И компас не ломала! — девушка держалась из последних сил, чтобы не расплакаться. — Как вы посмели такое подумать!..

Анжи привлек княжну ближе, великодушно пряча ее лицо у себя на груди, и устало ответил за нее:

— Это глупо, капитан. Во-первых, я клянусь вам, что она никуда не выходила. А во-вторых, ну подумайте сами, разве хватило бы у нее сил нанести такой сокрушительный удар?

— Что-то с вами двоими нечисто, — покачал головой капитан. — Кстати, а зачем вам в Ичмелек? Я могу поженить вас прямо здесь. Это ведь так романтично, в светлый праздник Изморозья соединить свои судьбы... — в его голосе была ядовитая насмешка.

Девушка вздрогнула и перестала дышать, зарывшись носом в пропитавшуюся ромом рубашку Серого Ангела. Он погладил княжну по голове и насмешливо ответил:

— Да толку... Мы с ней и без вашего благословения любим друг друга, а для ее родителей оно силы все равно иметь не будет...

Юля не сдержалась и позорно разревелась на плече юноши, но это странным образом благоприятно подействовало на капитана и остальных. Стали собирать голоса. Решающим стал голос корабельного плотника, заступившегося за молодых людей. Следом за ним, один за другим, помявшись, моряки говорили: "Невиновны". Поэтому вопрос, кто же убийца, остался открытым. Но больше тревожило другое. Как плыть дальше без компаса и лоцмана?

Капитан Кинтаро оставил в кают-компании четверых: троих пассажиров, к которым хотел присмотреться, и шкипера Костакиса. Остальные разошлись по своим местам. Вахту теперь несли по двое, опасаясь саботажа. Гектор Кинтаро задумчиво разглядывал молодую парочку, нутром чуя в них едва уловимую фальшь. А вот в Дылде капитан, напротив, как раз не сомневался. Наемник убивал совсем иначе и точно не стал бы убивать просто так.

Девушка была слишком хорошенькой и чистенькой для отчаянной влюбленной, пустившейся в бега с безродным проходимцем. И разница в происхождении чувствовалась очень остро. Пассажирка была сильно напугана и держалась за спутника. Гектору девчонка вдруг невольно напомнила собственную дочь, когда-то вот так по глупости сбежавшую с матросом "Акулы" и ставшую игрушкой пьяных пиратов... Былые раны заныли с новой силой.