Не я - значит, никто - роман закончен!

Вир Мейнард криво посмотрел на мага.

— Уймись. — Затем перевел взгляд на меня: — оставим праздные разговоры, чернокнижник... Ты что-нибудь знаешь о том, что на западе творится?

— Вряд ли больше твоего, а скорее меньше. Моя ученица от беженцев на тракте разузнала, что там случилось вторжение из Пустоты невиданного размаха. Собственно, это все.

— А тут откуда взялся эфириал?!

— Его вызвал кто-то из местных жителей, заведомо слишком слабый, чтобы вместить эфириала, и сразу же разбил кристалл. Эфириал утверждал, что ранее этот же вызывающий принимал участие в вызовах в составе большей группы. Думаю, ты догадываешься, о чем я подумал в первую очередь.

— Гребаные фанатики... Когда ж их выжгут каленым железом... Хуже фанатика только самодеятельный фанатик-идиот... И что ты собираешься делать дальше?

— Хороший вопрос. Жизнь покажет, но рассказывать тебе о своих планах я точно не собираюсь. И учти — я не планирую начинать войну, но всякий вооруженный человек, который приблизится к этой деревне без моего разрешения, будет воспринят как рекрут моей армии. А если их будет много — нанесу ответный визит.

— Королю это не понравится, — заметил ландграф.

— Мне не нравится сам король, и что дальше? И потом, я сильно сомневаюсь, что королю есть какое-то дело до этой провинции вообще, у него собственная жопа в огне, как бы. К слову, есть подозрение, что кортанская армия пожалует сюда много раньше тантагорской. А король Кортании, поговаривают, на чужое падок, особенно если чего без присмотра оставлено — вот о чем стоит думать. Впрочем, сдается мне, что самая большая угроза нынче не от королей исходит и вообще не от людей, такие вот дела.

— Да уж, не без этого, — согласился ландграф и кивком головы дал команду своим людям: — уходим.

Солдаты дали задний ход с видимым облегчением, Замбрандт напоследок наградил меня ненавидящим взглядом — и вся компания двинулась туда, откуда пришла. Фу-ух.

Впрочем, с облегчением перевели дух все — и Альта, и крестьяне.

* * *

Мы провели совещание, так сказать, не спускаясь со звонницы — я, Альта и староста. Картина вырисовалась безрадостная: в храме нашла убежище примерно половина жителей деревни, остальные погибли, спрятались или разбежались. Была надежда, что вернутся многие, особенно те, у кого остался кто-то в деревне, но пока что я располагал едва тремя сотнями людей, из которых примерно треть — дети. И все, разумеется, были крайне деморализованы и практически неспособны к немедленному труду.

Ситуацию усугубило то, что люди, достаточно отважные, чтобы попытаться защитить себя и других, преимущественно погибли, сражаясь с порчей, пока эфириал, спасаясь от 'безэфирного удушья', в панике прыгал по телам слабых духом, то есть тех, кого пытались защитить храбрецы. Как итог, некоторые семьи погибли в полном составе.

И мое присутствие крестьян тоже не сказать чтоб особо вдохновляло. Десятилетиями, если не веками, они платили Рэйзелю дань для того, чтобы никогда его не видеть, он был для них лесным или горным чудищем, которое просто надо кормить, дабы оно сидело сытое в своей берлоге. Поначалу люди были счастливы, что 'лесной хозяин' пришел и спас их, но как только эфириал погиб под ударами моих копий и алебарды мертвеца, самым страшным монстром снова стал я.

— Значит, слушай меня, староста. Ты уж постарайся донести до односельчан, что бояться тут надо не меня. Я вас столько лет не обижал и начинать не собираюсь, а вот такие демоны могут припереться в любой момент. На горизонте ты сам видишь, что творится, и эта зараза будет распространяться, если ее не сдержать. У вас, по большому счету, два выхода: либо бросайте все, нажитое тяжким трудом вашим и предков ваших, и бегите в Кортанию, где вас ждут голод, бездомье, безработица и болезни, которые всегда сопутствуют любому бедствию, либо беритесь за работу. Чтобы спасти дома и семьи, надо поработать и укрепить деревню.

— Как? Мы не умеем строить крепости!

— А частокол из заостренных бревен сумеете? За частоколом надо выкопать ров в шесть шагов шириной и глубиной по грудь, в него подвести воду из ближайшей речки. Где тут речка?

— Половина версты, за пастбищем...

— Ну вот. Сколько осталось здоровых мужиков?

— Не считал, но не больше полусотни...

Я вздохнул.

— Ладно же. Альта, как насчет выйти на тракт и привести оттуда нужное число людей? Ты им расскажешь, что тут строят укрепленный поселок...

— А может, просто переселимся в замок? — предложила Альта.

— А тут есть замок поблизости?

— Есть, заброшенный и полуразрушенный. Но восстановить стены, закрыв бреши деревянным частоколом — не особая проблема. И ров там есть.

— Он большой?

— Нет, но триста-четыреста человек уместить может.

— Не пойдет.

— Почему?!

— Свобода маневра нужна. Деревня — это производственная база и простор. Тут можно и армию небольшую разместить, и мастерские по ремонту и производству оружия сделать — все можно. Были бы люди. Триста-четыреста человек, считая с женщинами, стариками и детьми — этого мало. Надо больше. Дуй на тракт и веди сюда желающих. Приоритет людям умелым и храбрым, в крайнем случае сильным и выносливым... Нет. Староста, ты дуй. С собой возьми пару вооруженных человек, а то в лихое время на тракте можно и лихой люд повстречать. Как наберешь — веди в деревню. Старайся брать поменьше лишнего человеческого груза, но если пригодные люди с семьями — бери с семьями. Семейные даже понадежней будут... Говори им, что в деревне живет могучий маг, а с ним отборный отряд — полсотни воинов, но они все вышли на разведку и за припасами. О том, что это я и моя пехота — ни слова, и твои односельчане тоже чтоб ни звука.

— Я понял, только ж это... как они прознают — все равно разбегутся...

— Расчет на то, что они от полудня и до вечера будут жить с чувством безопасности, а бежать им придется на ночь глядя. К тому же, увидят, что вы не боитесь сильно — и сами не будут. А пока людей своих направь расчистить площадь, погасить чего еще не догорело и трупы убрать. Это первейший приоритет.

— А вы, хозяин?

— А я вернусь вечером со всей армией и нужными для обороны вещами.

И мы с Альтой двинулись домой.

* * *

По пути нам пришлось изрядно поспорить.

— Во имя Пятерых и особенно Пятого, что тебе в голову взбрело?! — чуть ли не возопила Альта, когда мы отошли подальше от деревни.

— Мастер.

— Ты издеваешься надо мною?! Тебе семнадцать лет с небольшим, а ты что задумал?! Очнись, ты не Рэйзель, хоть и занимаешь его тело!!! У тебя нет ни его опыта, ни его мастерства!

— Мастер.

— И это все, что ты мне ответишь?! Ввязываться в борьбу — последнее, что нам нужно! Мы можем просто пересидеть смутные времена, и...

— Знаешь, Альта, за то, что ты не начала вопить все это прямо там, в деревне, я уже дважды простил тебе некорректное обращение, но если ты немедленно не убавишь голос и не начнешь говорить тихо и почтительно — я тебя накажу. Причем на этот раз наказание тебе не понравится. Да, я знаю, что ты думаешь — что я просто сопляк, которому в голову ударило внезапно свалившееся него могущество Рэйзеля... Так вот, ты ошибаешься. Моя сила вовсе не в рунах, а в моем происхождении. Я из мира, где двенадцатилетний школяр знает больше, чем самый гениальный здешний ученый муж, возможно, не считая магов. Ответь, почему вещи падают?

Мой вопрос сбил ее с толку, но только на миг.

— Да потому, что все падает вниз!

— Что такое низ?

Вот тут Альта уже 'зависла' секунд на десять, а я принялся 'ковать', пока горячо.

— Да-да, для тебя все просто — внизу низ, вверху верх, и вещи падают сверху вниз. И ты никогда не задумывалась о том, почему все так, а не иначе. Однако стоило мне задать тебе вопрос — и все, ты не знаешь ответа, потому что сам вопрос в твою голову укладывается с трудом. Никто никогда им не задавался в этом мире — а в моем каждый школяр знает ответ.

— Ну и каков же он?

— Все вещи притягиваются друг к другу, и сила притяжения прямо зависит от тяжести предмета. Самый тяжелый предмет притягивает к себе все остальное, и самый тяжелый предмет на свете — сама земля. Она несоизмеримо тяжелее чего угодно, и потому притягивает к себе все. И вес любого предмета есть не что иное, как сила притяжения этого предмета к земле.

— Другие вещи не притягиваются друг к другу!

— Притягиваются. Просто сила притяжения слишком мала. И только земля — единственный действительно огромный предмет, притяжение к которому легко заметить, подбросив что-либо.

— Ладно. И как это поможет тебе в том, что ты затеял?

— Ты снова обратилась ко мне неправильно — и за это будешь наказана... Но поскольку на этот раз твой голос был гораздо вежливее — наказание, может быть, будет не очень строгим, хоть и не обещаю... А ответ на твой вопрос прост. Я из мира, где нет магии, но где наука сама похожа на магию. Я понимаю суть вещей, в том числе и суть людей... Мне известны методы борьбы, и войны как одной из ее форм, которые неизвестны здесь. Я мыслю не так, как мыслят другие. Вспомни, что я сбежал из Цитадели, не имея в своем распоряжении никакой силы Рэйзеля. Вспомни, что по моему следу понеслись все гончие мира, но не поймали, потому что я поступал не так, как они ожидали. Вспомни, что ты описала мне расклад как невыгодный, но я очень быстро его уравнял двумя стрелками с капсюльными ружьями, которых ты даже в расчет не приняла, и потому не играл в беседе с ландграфом, а действительно говорил с позиции силы, которая у меня была.

Альта вздохнула.

— Это авантюра, страшная авантюра... И ради чего ты все это затеял?

Я решил не озвучивать свои истинные причины и планы: успеется.

— Видишь ли, Рэйзель был теоретиком, а я, как и ты — практик. Твоя цель — отомстить, но думала ли ты, что будешь делать дальше?

— Нет, — призналась она.

Мы прошли под водопадом, я проследил, вся ли пехота укрылась в пещере, и сказал:

— А ты подумай. Например, о том, устроит ли тебя титул, ну, скажем, визиря или пфальцграфини в каком-нибудь небольшом княжестве.

— Эм-м-м... — мои слова явно стали для Альты неожиданными. — Нет, ты это совершенно серьезно задумал свое королевство основать? Находясь между 'порчей' и Кортанией как между молотом и наковальней? Имея только одну деревню, наполовину опустошенную?!! ...Мастер.

— Великие империи начинались с одного города, а столица любой империи когда-то тоже была всего лишь поселком. Вот скажи, мы с тобой сидим в пещере, корпим над книжками — а все зачем? Для чего нам тайные и запретные знания?

— Чтобы стать сильнее, конечно же!

— Правильно. Только ты пойми, что всякая сила имеет три характеристики. Величину, направление — и точку приложения. Человек сильный, если побеждает врага, несет на плече бревно, сталкивает с пути камень или вытаскивает из канавы застрявший фаэтон. Если находит своей силе применение, понимаешь? Если ты не прикладываешь силу, которая у тебя есть, ни к чему — все равно, что у тебя ее нет вовсе. Ты поразмысли над моими словами, только потом. Сейчас, раз уж мы намокли под водопадом — заодно и искупаемся после всей этой заварушки. Раздевайся.

Она со вздохом сняла с себя свои револьверы, положила на сухое место и принялась снимать камзол. Я подошел к ней сзади, мои руки легли на ее подтянутый, приятный на ощупь живот, а потом левая скользнула вверх, правая — вниз.

— А еще я тебя наказать должен, помнишь, да?

— Ах, мастер, какой же ты... строгий.

Если в голосе Альты и было сожаление по поводу моей строгости — я его не расслышал.

* * *

Наши сборы были короткими: мы выгребли из кладовки Рэйзеля все оружие и экипировку, которую нашли, Альта собрала для меня книги первой необходимости и 'заложила' в вестибюле несколько вредоносных рун. Случайного грабителя прикончат на месте, более компетентную братию, конечно же, рунами не остановить. Надежда лишь на то, что компетентная братия с кондачка не прибежит, им наводка нужна. А кто-то, обнаруживший укрытие случайно, скорей всего загнется еще в вестибюле, даже не поняв, от чего умер. На всякий случай я оставил в жилых помещениях четверых стражников, а остальную бригаду, включая своих 'телохранителей', решил забрать. Солдаты мне там пригодятся, укрытие останется как запасной вариант.

Оружия, впрочем, было не густо: Рэйзель не уважал ни колюще-режущую хренотень, ни стреляющие безделушки. Фактически, весь огнестрел в убежище принадлежал Альте, и среди ее добра я нашел зарядные приспособления, пороховницы, пулелейки и прочее. По счастью, один из ее старых капсюльных пистолетиков для скрытного ношения оказался почти того же калибра, что и мой трофейный револьвер. Пули от пистолета — обычные круглые — вошли в каморы барабана с минимальным усилием, без интенсивного забивания шомполом. Замазать пожирнее оружейным салом и нормально. Конечно, теперь мой гладкоствольный револьвер будет еще менее точным, чем был, но я один фиг не собираюсь снайперить. Так, страховка на крайний случай.

Зато у Альты револьверов обнаружилось ни много ни мало — восемь штук, и это не считая нескольких двуствольных пистолей.

— Ну и на что тебе столько? — спросил я.

— Ну-у-у... Ты же понимаешь, что три вещи, от которых нельзя никуда деться — смерть, налоги и желание иметь более совершенное оружие...

— Не припоминаю, чтобы ты платила налоги.

— Так у меня и доходов нет, если на то пошло.

— Как думаешь, есть смысл дать пару револьверов нашей пехоте? Когда я поднял Нидаллу и ее телохранителя, телохранитель пальнул из своей дурынды и в кого-то попал.

— Дохлый номер. Мертвеца не научишь ничему сложному, чего он не умел в жизни. Если зомби был солдатом — он и строем ходить будет, и драться, как умел. Если его не обучали стрелять — да, револьвер он возьмет и даже разок пальнет. Но не попадет, и второй раз стрелять не будет: вся наша пехота была поднята задолго до моего тут появления, а револьверы — они лет тридцать как стали распространенным явлением, да и то не везде.

Пожалуй, самым ценным в арсенале Рэйзеля были доспехи. Его собственный комплект, который привел мня в неописуемый восторг, состоял из шлема, пластинчатой кирасы, замаскированной под довольно нарядный не то кафтан, не то дублет, плаща с вшитыми наплечниками, бронекилта и набедренников, замаскированных под штаны. При этом вся броня состояла из пластин дагаллонской стали, скрепленных шарнирами и с накладками на шарниры из нее же, а места, не закрытые броней, защищала кольчуга, вшитая в рукава и другие места. Если я не надену шлем — буду выглядеть либо богатым торговцем, либо средненьким дворянином.

Все это счастье весило без шлема килограммов пятнадцать, шлем — еще килограмм примерно. При этом, по словам Альты, подобные костюмы хорошо защищают от огнестрельного оружия: уже с двадцати шагов вероятность пробить нагрудник из пистолета стремится к нулю.

Я, ясен пень, не поверил и пальнул в шлем из ее револьвера. Хрен там, и правда не пробило, хотя стрелял с десяти шагов, только вмятина небольшая осталась. Поразмыслив и так, и сяк, я пришел к выводу, что дагаллонская сталь, видимо, сильно превосходит то, из чего в моем мире делали рыцарские доспехи, а здешний дымный порох уступает земному.