Не я - значит, никто - роман закончен!

— Угу. Но к хорошему мало привыкнуть — его еще и ценить надо сильно.

— Золотые слова... моя любимая и единственная ученица.

— В смысле — золотые? — удивилась Альта.

— Да это так в моем мире говорят... Я забыл, что тут золото — не самый дорогой металл.

Мне пришлось основательно попотеть, поднимая моих новых солдат друг за другом: к пятнадцатому я уже основательно взмок от сосредоточенности и напряжения, а когда закончил с этой работой — пришлось присесть от почти физического изнеможения. Да уж, это тебе не волосок из бороды выдрать и сказать 'трах-тибидох'.

Крестьяне привели около полутора десятка драгунских лошадей, пойманных в округе, впрягли их в телеги и сложили туда трофейное оружие. К нашему обозу добавилась длинная вереница их телег — мы вывезли из деревни почти все съестные припасы. Идея перебраться в укрепленное и охраняемое поселение понравилась всем, несколько дней придется пожить в тесноте, пока периметр не будет достаточно расширен — но зато в безопасности.

В довершение всего мы нашли в усадьбе здешнего мелкого землевладельца оставленную коляску, потому обратно ехали с комфортом. И это было очень кстати — Альта буквально валилась с ног от усталости: пока я дрых, она вкалывала.

Наша колонна растянулась по большаку, наверное, на полкилометра. Впереди маршировали 'свежие' драгуны, оставляя за собой шлейф крайне резкого аромата бальзамирующего состава, потом ехали мы в коляске и телеги с оружием и пленным капитаном, следом шла пехота, а за ней — длинная вереница крестьянских телег.

Не обошлось без курьезов: все встречные, которые попадались нам на большаке, с воплями бежали прочь, лишь завидев голову нашей колонны.

Приехав 'домой', я разместил драгун в амбаре соседнего дома, не заморачиваясь с их ружьями — успеется. Альта перебралась в дом и завалилась спать, не раздеваясь, а я пошел решать вопросы организационного характера.

Новоприбывшие уместились в укреплении с трудом, но ропота я не заметил, ни от прибывших, ни от местных: в лихие времена не до комфорта, больше людей — больше шансов, и это понимали все, даже средневековые крестьяне. У сержанта я взял четверых солдат и посадил их заряжать ружья и пистолеты, а потом отвел старосту в сторону.

— Есть новости? — спросил я его.

— Ну, если можно назвать это новостями, то под утро приезжал посыльной от ландграфа.

— И что сказал?

— Да ничего особенного, его просто послали посмотреть, живы ли мы тут еще, он посмотрел и уехал обратно. Еще прибились к нам двое — один парень из села в десяти верстах, где, значит, демоны разгулялись... Он пару дней сидел в подполе, ждал помощи, как замучила жажда и голод — выбрался и сумел унести ноги. Вторая — девчонка из-под самого Темерина, шла лесами и таким образом прошла через всю адскую полосу, никого не встретив.

— А зачем она поперлась в эту сторону? — удивился я. — Темерин-то вроде на границе вторжения, но не пострадал!

— Вот и я спросил, но она не знала, что в той стороне демонов нет, вот и шла подальше от столицы. В случае войны это разумно, а вот когда демоны вторгаются — не всегда...

— И больше выживших нет?

— Есть, но не все идут сюда. Сын со звонницы иногда видит людей, идущих полями.

— Ладно, значит, пока все по плану.

Я пошел за сержантом и вместе с парой моих телохранителей и парой солдат мы отправились в подвал храма, где в небольшой келье заперли инквизиторшу.

— Значит, такие дела, — сказал я и показал ей споротые капитанские и лейтенантские погоны. — Драгун в соседнем селе уже нет, кто смог — тот драпает обратно, а кто не смог -пополнил ряды моего войска, а их капитан теперь будет жить в этой келье. Так что если ты вдруг надеялась, что они приедут и дадут мне укорот — как видишь, я им дал. В общем, тебе и другим инквизиторам на заметку: тантагорский королевский мандат здесь больше не действует. От границы Кортании и до охваченных порчей земель инквизиторские мандаты теперь выдаю я.

Она издевательски расхохоталась.

— Вот уж не думала, что когда-нибудь чернокнижники будут выдавать мандаты инквизиторам!

— Да я знаю, что никто из вашей братии ко мне не придет мандат просить, просто предупредил, что больше у вас тут никаких полномочий нет, а за самоуправство расправа будет быстрой. Хочешь бороться с порчей и культистами — дуй к ландграфу Мейнарду, у него для тебя работы найдется немеряно, а если сунешь нос в мои дела... Пеняй на себя, в общем.

Я отдал ей кортанский мандат и приказал сержанту вернуть ее коня и кинжал — просто чтобы не отправлять в путь совсем безоружной. Инквизиторша при этом крепко удивилась, хоть и старалась не показать виду.

Затем в подвале разместили капитана, старосте я велел приставить к нему кого-то, смыслящего во врачевании, а сам пошел обратно в 'свой' дом. Все-таки, я тоже крепко устал и перемандражировал прилично.

Дома я проверил, есть ли у Чучундры вода, положил ей крупы и капустный лист.

— Хрусти, жирдяйка.

Крыса, прежде тощая, с момента нашего знакомства успела слегка нагулять жирка и стала даже на ощупь пушистее, что ли.

За книжки я садиться не стал: выспаться бы еще немного, а потом надо будет думать, что дальше делать. Ясно одно — нужен план и нужна разведка. Чтобы знать, чего ждать от тантагорского короля.

* * *

Вечером я проснулся, основательно отдохнув, и пошел на кухню что-нибудь сварганить, потому как Альта, проведя в трудах, боях и походах сутки без сна, все еще отсыпалась. Результатом моих кулинарных потуг стала яичница из полутора десятка яиц, с размоченными сухарями вместо хлеба и без соли. Местами подгорело слегка, но сгодится поесть.

Я отложил половину для Альты, вторую умял сам и взялся за молоко с сухарями, как тут заявилась, зевая, моя ученица.

— А я вот чую — яичницей пахнет, сплю и думаю — когда это я успела встать и ее приготовить?

— Жалко было тебя будить. Соли досыпь по вкусу сама.

— Как мило.

Альта пододвинула к себе тарелку и разделала яичницу, как бог черепаху.

— Неплохо, — одобрила она, — но в готовке тебе надо бы поднатореть, мастер.

— Но-но-но! — строго помахал я пальцем. — Тебе стоило бы уметь отличать жест доброй воли от признака слабости!

— Да я шучу. У тебя есть план, что делать дальше?

— Есть. Надо смотаться в какое-нибудь соседнее село и вынести оттуда провиант. Того, что мы сегодня приволокли, надолго не хватит, у нас уже без малого шестьсот человек.

— Ага. Только пока непонятно, какой нам с них прок.

— Сам факт их наличия делает меня правителем и защитником ненулевого числа людей в глазах других людей. Как расширимся — построим мастерские. Тут где-то поблизости стекольный заводик какой-нибудь есть?

— Без понятия. А зачем?

— Бутылки делать.

— А бутылки зачем?

— Коктейлями торговать будем.

'Коктейль для Молотова' был изобретен финскими солдатами во время Зимней Войны, и толчком к созданию этого оружия стала безысходность: финны не имели практически никакого противотанкового оружия, а советские КВ-1 в то время были практически неуязвимыми танками. При круговой броне в девяносто миллиметров и больше их не брало ни одно противотанковое орудие в мире, и только немецкие зенитки 'восемь-восемь' могли хоть как-то пронять такую броню.

Человек так устроен, что пока у него все хорошо — он даже не чешется. А если почешется и начнет превозмогать проблемы — сделает это трудным, но уже известным путем. Казалось бы — бутылка. Что может быть проще, чем налить в нее любую легковоспламеняющуюся жидкость, заткнуть куском тряпки — и затем поджечь и использовать против любого бронированного противника?

В земной истории тяжелая рыцарская кавалерия правила бал на поле боя с восьмого столетия где-то так до тринадцатого — пятьсот-шестьсот лет. И даже после того, как однажды регулярная пехота из черни одолела рыцарскую конницу, некоторое время та все еще представляла серьезную ударную мощь. И за эти шестьсот лет самое простое, дешевое и эффективное средство против бронированного рыцаря на бронированном коне так и не было изобретено, потому что имелись другие, более сложные и менее эффективные средства. Воистину, хорошие мысли приходят тогда, когда все глупости уже сделаны, а самое простое и эффективное решение находится только тогда, когда перепробованы все сложные и бесполезные.

А между тем бутылка с зажигательной смесью — средство, работающее против любой брони. Жидкий огонь находит любую лазейку в любом доспехе, защищающей от чего угодно. Самые совершенные танки задыхаются и глохнут, когда горящая жидкость затекает в моторное отделение через вентиляционную решетку, горят бронетранспортеры, любая экипировка, способная защитить от пули снайперской винтовки или кирпича, бесполезна против бутылки с жидким огнем. Массовое применение бутылок с зажигательной смесью сделало бы проблематичным любой штурм замка и остановило рыцарский 'клин', а знаменитая 'черепаха' римских легионов, выдерживавшая обстрел камнями, стрелами и дротиками, рассыпалась бы от нескольких бутылок. Просто потому, что жидкий огонь найдет себе лазейку.

По сути, 'коктейль Молотова' предъявляет к цели всего два требования: наличие брони, о которую можно разбиться, и прорехи, в которую можно затечь. Все.

Однако против рыцарей были и другие средства, потому бутылка с зажигательной смесью тогда изобретена не была. И только когда у финнов не нашлось совсем никакого противодействия советским танкам, человеческий гений пошевелился и выдал простое и дешевое решение, которым впоследствии сожгли не одну сотню танков и которое применяется по сей день.

А я — не гений, но у меня солидный багаж знаний из двадцать первого века, в котором пятиклассник знает больше, чем гений вроде да Винчи. И потому эпоха бронированных солдат в этом мире скоро закончится, как и эпоха армий, дерущихся холодным оружием.

Правда, есть одна проблема. Безусловно, неупокоенная пехота, использующая коктейли Молотова, способна в два счета разбить классических алебардистов, а все остальные типы войск против нее не особо эффективны. Вот только научить нежить использовать бутылки с зажигательной смесью у меня не получится, к сожалению.

Значит... значит, мне нужна живая армия.

Я допил молоко и взглянул на Альту:

— Слушай, а у Рэйзеля есть какие-нибудь книги по истории?

— Истории? — приподняла бровь Альта. — Нет. То, что для тебя история, для него просто часть жизни. Ему не то триста, не то пятьсот лет.

— Тогда найди мне книги по истории этой части мира. Особенно Тантагора.

— В деревнях такого не найти. Книги есть, обычно, только в университетах и у богатых, образованных людей. А для чего тебе история?

— Чтобы знать, как, когда и из чего родился Тантагор. 'Разделяй и властвуй' — тебе о чем-нибудь говорит этот афоризм?

— Хм... Я подумаю, где такое можно достать. Может быть, в Оллингеме — это город на востоке, у самой границы с Кортанией. Кстати. Что будем делать с инкизиторшей?

— Я ее уже отпустил.

— Как?! — оторопела Альта. — Отпустил?!! Инквизиторшу?!! Заклятого врага?! Ну ты даешь, однако! Ты хоть понимаешь, что ответного милосердия не дождешься, когда сам попадешь в ее руки?!

Я кивнул.

— Прекрасно понимаю, но мне надо было передать сообщение ландграфу.

— А другого почтальона найти не смог?!

— Нет, потому что этим сообщением была она сама.

* * *

Вечер и всю ночь мы с Альтой провели за планами и подсчетами, прикидывая так и сяк — получалась, в общем-то, вполне предсказуемая картина: воевать нам толком нечем. То есть, у ландграфа в распоряжении примерно девять-десять сотен солдат, в теории, сколько из них дезертировало — пока неизвестно, но Альта заверила меня, что ландграф — человек смелый, решительный и с большим авторитетом у солдат, хоть и не полководец. Не сбежал, как тот аристократ, командовавший тильванским полком, что уже показательно. Кроме того, на стороне ландграфа еще минимум три мага, считая его самого, и инквизиторша.

У нас чуть больше семидесяти пехотинцев и всего один маг. Я сам не в счет, потому что в поединке один-на-один, возможно, смогу одолеть другого мага, но раскидать или сжечь толпу солдат мне просто нечем. В придачу часть пехоты — драгуны, без доспехов или только в кольчугах, но зато с ружьями, из которых они смогут дать только один залп, поскольку перезаряжать мертвые, как правило, не способны.

Еще один наш актив — взвод Нибеля, но я имел большие сомнения насчет того, будут ли солдаты воевать против некогда своих. Тем не менее, я вооружил их лишними ружьями драгунов, однако и тут всплыла проблемка: у кортанцев другой стандарт капсюлей. Пули по калибру солдаты отольют себе сами, но их небольшой запас капсюлей оказался непригоден: они не налезали на брандтрубки кортанских ружей, а собственно кортанских припасов у нас оказалось негусто.

— В общем, ружья пусть будут у вас, — сказал я ему. — Даже пару раз пальнуть при нужде — и то в кныш. Появится у нас какой-нибудь мастер-оружейник — переделает брандтрубки.

Одним словом, при некотором перевесе в типе войска — все-таки мертвые гораздо упорнее и бесстрашнее живых — мы безнадежно проигрываем в числе. Поневоле мои мысли начали витать вокруг посоха.

Своими мыслями я поделился с Альтой.

— По идее, если у нас будет разветвленная система поглощения и передачи — мы сможем использовать посох многократно, разве нет?

Она только покачала головой:

— Нет, потому что наши тотемы питают только наших солдат. На данный момент у нас еще не набралось критическое число, когда армия на подпитку требует больше, чем есть в окружающей среде, потому посох несколько раз применить можно будет, но не более. Далее мы и вражеские маги выжрем весь сырой эфир, пехота останется на системе подпитки, а посох — увы...

— А есть возможность как-то так сделать, чтобы система поглощения подпитывала и посох тоже?

Альта задумалась.

— Знаешь, в теории это возможно, но не нужно. Я вот сейчас вспомнила, что видела в книге Рэйзеля описание такой архаичной штуки, как ритуал массового поднятия.

— Архаичной? Звучит так, словно это именно то, что доктор прописал.

— Чего прописал? — Альта не уловила смысла идиомы.

— В смысле, именно то, что нам надо. Так почему архаичная штука?

— Потому что она была в ходу века назад, когда некромантов было больше и когда они поднимали мертвых при помощи собственной силы, а не заимствованной. Работало это так: группа некромантов, находясь где-то в месте с кучей трупов, например, на поле боя, творя совместный ритуал, поднимала всех мертвых в определенном радиусе вокруг себя. Само собой, что количество поднятых не превышало суммарных возможностей всей группы, главная выгода заключалась в более быстром поднятии, чем обычным путем, и в том, что ритуал не требовал прямой видимости и зрительного контакта... Можно было сотворить ритуал, находясь в безопасном месте... Некоторые исторические источники упоминают об осаде крепости, в которой обосновались некроманты — целый ковен. Они умудрились провести ритуал дважды: когда атакующие уничтожили их поднятую охрану, некроманты подняли всех погибших врагов, а затем повторили... В итоге атакующие понесли кошмарные потери — погибло девяносто процентов состава легиона, насчитывавшего от пяти до шести тысяч человек...