Не я - значит, никто - роман закончен!

Наверное, меня крепко перекосило от этих слов, потому что на голове у старосты явственно зашевелились волосы. Так, надо взять себя в руки, в конце концов, может быть, не произошло ничего страшного, просто недоразумение...

— Нет, найди именно ее, — велел я.

Тут появилась Альта и поинтересовалась, кого надо найти... Черт, вот только ее мне тут не хватало!

— Девчонка мелкая, которая вчера варила нам суп и десерт, куда-то запропастилась, — сказал я. — А мне не нравится, когда мои подданные вот так берут и исчезают, да еще и у меня из-под носа, из моей, можно сказать, столицы...

Но двадцать минут спустя староста снова пришел и сообщил, что не нашел, а я к этому моменту уже почти дошел до предела, но пока еще держу себя в руках, несмотря на наихудшие предчувствия.

— А скажи-ка, было вчера вечером или сегодня что-то необычное? — спросил я у старосты.

— Необычное?

— Да. Что угодно.

— Ну... Разве что солдаты в своем помещении, значит, двери закрыли и устроили ссору... Говорили, там были и женские голоса... Дело как раз утром было. Я попытался узнать у сержанта, что к чему, но он отвечал, что меня это не касается, дескать, он ваше распоряжение, значит, исполнял...

— Выясни, кто и когда видел Зенобию в последний раз, — сказал я и вывел из сарая пехоту как раз в тот момент, когда староста повернулся, чтобы уйти. — И вот что еще. Сегодня ночью они будут стоять вокруг частокола с приказом убить всякого, кто попытается сбежать из лагеря. Передай это всем... и будет лучше для всех, если ты все-таки найдешь Зенобию.

Как только шокированный староста ушел, Альта скрестила руки на груди и прислонилась к дверному косяку.

— Так-так-так, — сказала она, — оказывается, какая-то мелкая девчонка-кухарка имеет имя и к тому же ее пропажа очень заботит великого мастера-некроманта, Владыку Хаоса и Повелителя Мертвых...

Я рывком развернулся:

— Тебя это забавляет? А мне вот крови хочется.

— Да нет, не забавляет, просто для меня новость, что у тебя, кхм, 'кухарка' появилась... Вот и думаю, а не с тем ли связана моя отправка в убежище... мастер.

— В момент твоей отправки я еще не знал о существовании Зенобии.

— Ну тогда эта Зенобия — на редкость шустрая девочка, если вчера утром ты о ней еще не знал, а сегодня вечером — полторы сутки спустя — уже готов убивать. Похоже, дело не только в супе.

— Альта, ты что, ревнуешь?!

— Ну-у-у... А нельзя? Знаешь, все-таки не очень приятно узнавать, что тот, с кем ты спишь уже двадцать лет, чьи прихоти и желания исполняешь по первому слову, а порой даже предугадываешь, внезапно заводит интрижку на стороне... Обидно немного.

Я тяжело вздохнул.

— Три момента, Альта. Во-первых, ты двадцать лет спала с Рэйзелем ради его знаний и могущества, и со мной спишь по той же причине. Я понимаю, что появление у меня другой девушки задевает твое самолюбие, но мы же оба знаем твое отношение к Рэйзелю, и у меня нет причин полагать, что ко мне ты относишься намного теплее. Во-вторых... Ты все-таки вне конкуренции. Я говорю это тебе абсолютно честно. Ты лучше Зенобии по всем параметрам, со всех точек зрения, включая, но не ограничиваясь постельной... за одним исключением. Понимаешь, мужчинам свойственно стремиться оберегать женщин и защищать. Это инстинктивное стремление. А с тобой так не выходит, потому что ты — сильная, и моя защита тебе не нужна. Зенобия же — слабая и обездоленная сирота. Вот потому так и вышло... И третье — давай будем разбираться после того, как ее отыщем, хорошо?

В общем-то, я готовился к гораздо худшему повороту, включая конфликт с тяжелым исходом, но Альта легко и непринужденно превратила ситуацию в свой убедительный триумф, сразу заработав себе сто очков в моих глазах.

— Обстоятельства пропажи? — деловито спросила она, не меняя позы.

— Ты сама все слышала. Вчера вечером я отправил Зенобию в храм после того, как она приготовила нам ужин. За прошедшие сутки — от вечера до вечера — она исчезла.

— Возраст?

— Пятнадцать-семнадцать.

— Она появляется в твоей жизни вчера утром...

— В обед.

— В обед, готовит еду, вечером уходит и исчезает, так?

— Так.

— И в промежутке между обедом и вечером ты затащил ее в постель?

— Да.

— И ты не рассматриваешь вариант, в котором она ушла, а точнее — убежала из-за тебя?

Мне показалось, что за маской деловитости промелькнул призрак мстительности.

— А вот это очень вряд ли. С чего ты взяла?

Альта пожала плечами:

— Ну мало ли. Я ведь не знаю, как именно ты затащил ее в постель — в переносном смысле или буквально. Причем всего пару дней назад ты сам признался мне, что у тебя нет особых навыков соблазнения девушек, а тут все произошло настолько быстро, так что я подозреваю силовой вариант.

— Невысокого же ты мнения обо мне и моих моральных качествах, — хмыкнул я. — Нет, все произошло с ее согласия и я не сомневаюсь, что ей понравилось.

Альта цинично ухмыльнулась:

— С ее согласия или ты так только думаешь, что с согласия? Просто, как показала жизнь, ты слабо отличаешь эти два понятия. В частности, ты, должно быть, уверен, что наш с тобой первый секс тоже был с моего согласия.

— А разве нет?

— Именно что нет: ты взял меня силой.

— Эй, так нечестно! — возмутился я. — Ты ни словом, ни жестом, ни действием не дала мне понять, что ты против! Ни тогда, ни потом!

Альта вздохнула.

— Что ж, честно так честно... Это потом я пришла к выводу, что хоть мои перспективы с тобой такие же неопределенные, как с Рэйзелем, замена его на тебя все-таки содержит определенный сдвиг в лучшую сторону. А тогда, когда ты раскладывал меня там на полу, я попросту боялась за свою жизнь. Если я не оказала тебе сопротивления, получив от тебя четыре эфирных копья перед этим — это никак не отменяет того факта, что ты взял меня силой, не спросив согласия.

— Просто между прочим — этому предшествовала твоя попытка меня поджарить. Забыла, да? Чужие грехи помним, свои нет? Ты сама пошла на конфликт.

— Так я и не отрицаю своей вины, тебя не осуждаю и зла не держу. Но факт есть факт: ты взял меня, не спрашивая согласия. Между грубым изнасилованием и принуждением к близости под угрозой смерти разница есть, но небольшая и совершенно непринципиальная.

— Ложь! Напоминаю, что я предложил тебе выбор — уйти или остаться на моих условиях. Ты выбрала второе, разве нет?

— Ложь — это твое тогдашнее обещание отпустить меня, — возразила Альта. — Ты нипочем не дал бы мне уйти живой.

Я вздохнул.

— Ладно. Признаю, я лгал. Я не мог тебя отпустить, и потому, что ты знаешь про убежище, и потому, что не мог без тебя обойтись. Но убивать тебя я не собирался ни при каких обстоятельствах. Худшее, что могло с тобой тогда случиться — это положение пленницы... И потом... ты мне еще тогда нравилась. И я бы не тронул тебя, будь с твоей стороны хоть малейший намек на то, что ты против. Наконец, ты могла сказать, что тебе плохо или больно, что ты ранена... Но ты предпочла подчиниться.

— Мне действительно было худо, но я сомневалась, что это тебя волнует... Ладно, что было, то прошло, как вышло — так вышло, и получилось к лучшему. Я просто затронула эту тему, чтобы ты понял: ты слабо разбираешься в девушках. Даже если девчонка покорилась тебе безропотно — это еще не означает, что она была не против. Она могла попросту побояться отказать ужасному некроманту-душегубу, но с ее точки зрения ты все равно насильник. Улучила момент и удрала при первой же возможности.

Я покачал головой:

— Нет. Это исключено. Она сама намекнула мне, что готова спать с тем, кто будет заботиться о ней и защищать, даже с кем-то из солдат, я предложил свою кандидатуру. Вот так все было.

— Ты уверен?

— Пятеро свидетели, и особенно Пятый — да, все было именно так. Я не уверен, что она так с самого начала задумала, но когда я обошелся с ней мягко и заботливо, предложив пообедать вместе со мной, Зенобия сама стала инициатором наших отношений. Она была возбуждена, она отвечала на мои ласки, и я уверен, что ей понравилось. Даже если Зенобия притворялась... Смысл ей, бездомной сироте, вначале осознанно ложиться в постель с влиятельным покровителем, а затем убегать? Особенно после того, как я дал из-за нее втык сержанту?

Альта отошла от двери и села за стол, сцепив пальцы в замок.

— А в чем была причина втыка сержанту?

— Зенобия пожаловалась, что солдаты на нее глазеют, и это вызывает сильную неприязнь солдатских жен. Я велел сержанту и его людям либо жен в строгости и смирении держать, либо не сметь пялиться на других женщин... Наконец, вот те кнедлики, которые мы вчера на ужин ели — Зенобия испекла их после постельных утех. Ты бы стала печь вкусняшки тому, кто взял тебя силой, а? Тому, кто тебе неприятен? Нет, я уверен, что Зенобия была счастлива стать моей девушкой, и не допускаю мысли о том, что причина во мне и наших отношениях...

— И ты подозреваешь, что Зенобии кто-то отомстил? — догадалась Альта.

— Да, — печально признался я. — Именно этого я и боюсь.

— Хм... нестыковка по времени. Сержант давал втык своим людям только сегодня, когда Зенобия уже пропала.

Я тяжело вздохнул и сел за стол напротив Альты.

— Давай так. Ты жена одного из солдат. Твой муж пялится на девчонку, потом за это получает выговор и отыгрывается на жене, то есть на тебе. Ты очень зла на Зенобию, и если она исчезнет — то и мужу не на кого пялиться будет. То есть, там и других женщин много, но пока тебя бесит Зенобия. Твои действия?

Альты невесело усмехнулась.

— Я — тупая неграмотная крестьянка. Меня бесит, что мой муж пялится на девчонку, и тут внезапно хозяин деревни, страшный некромант, дает выговор моему мужу... В чем проблема, если теперь мой муж и так не рискнет на нее посмотреть? То есть, я тупая крестьянская баба, но у меня все равно в черепушке хоть что-то, да есть. А тронуть 'подстилку некроманта'...

— Полегче!

— Утрирую. В общем, ни за что на свете никто из крестьян не посмел бы на нее даже глянуть косо, узнав, что она стала твоей наложницей. А те бабы, что мешали ей жить, стали бы лебезить и заискивать перед ней, чтобы хозяин не сгубил...

— Да, но тут как бы нестыковка, ты сама сказала. Что, если Зенобию убили еще ночью, к примеру? До того, как узнали?

— Там яблоку негде упасть. Убить ночью в тишине, когда в полушаге спят другие люди? А потом еще и труп в потемках вытаскивать? Тогда уж верней было бы вечером ее подстеречь и выманить за периметр... Ну а тогда — в деревне куча заброшенных домов и колодцев. Прячь тело, куда хочешь...

Я пошел, взял у солдат два копья и сделал из них длинный шест. До поздней ночи я обшаривал каждый колодец в деревне, а Альта рыскала по домам и подвалам. Я обшарил все колодцы, но трупа ни в одном из них не нашел, Альта обыскала едва ли половину улицы, пока стемнело, то есть едва ли десятую часть деревни. Зенобия не нашлась, ни живая, ни мертвая.

— Похоже, ты всерьез переживаешь за нее... Влюбился, да? — спросила она, когда мы прекратили поиски до утра.

Я вздохнул.

— Думаю, это сильно сказано. Серьезно, она так себе... Фигуры нет, только личико милое, ну и искренность подкупает... Обычная деревенская девчонка, умом вряд ли блещет. Страсть — да. Захлестнула с головой. Любовь... вряд ли. Но дело не в ней самой... Когда мне было семь лет, у меня был котенок. Я не особо его любил — царапался, негодяй, ласковостью не отличался... Еще меня раздражало с ним гулять. Но однажды я его потерял — маленького беспомощного котенка. За которого я отвечал. И я его искал — четыре дня. Облазил каждый двор в округе, каждую канаву, каждый подвал в каждом доме... там подвалы общественные были, как бы... Понимаешь, я только днем пообещал ей защиту, взял под свою опеку и ответственность — и она исчезает. В моих владениях. И тот маленький добрый мальчик, которым я когда-то был, и тот злодей, планирующий захватить полмира, которым я стал — они оба требуют ее найти...

Мы начали готовиться ко сну.

— Если я попытаюсь тебя немного утешить — это будет уместно?

— Сейчас я нуждаюсь в утешении больше, чем когда-либо с момента нашей встречи, — вздохнул я.

Альта молча стащила с себя нательную рубашку и забралась ко мне под одеяло. Она уловила мое общее настроение и никакущий энтузиазм, потому сразу взяла себе роль первой скрипки, не спрашивая. Ее ласки показались мне изысканней и нежнее, чем обычно, но на этот раз были короче, и я, в общем-то, благодарен ей и за то, и за другое. Вскоре Альта уже размеренно подпрыгивала, сидя сверху, а я мял ее груди, иногда спускаясь одной рукой к гладким бедрам и животу.

Она закончила немного раньше, потому мне пришлось доделать начатое несколькими быстрыми энергичными движениями, после чего Альта растянулась рядом, прижавшись ко мне.

— Ты был сегодня грубоват, — сказала она.

— Прости.

— Все нормально. Рэйзель был еще грубее, и мне все равно нравилось. Просто я уже начала привыкать к тебе, а тут ты напомнил мне его... немного.

— Думаю, ты понимаешь, что у меня сейчас на душе творится. Трудно быть нежным.

Она не ответила, но минуты через две, устроив голову у меня на плече, спросила:

— Так ты тогда нашел своего котенка?

— Нет. Четыре дня спустя мои родители погибли в катастрофе, и я оказался в сиротском приюте. И мне стало уже не до котенка, так что я просто надеюсь, что его кто-то забрал себе и он, может быть, до сих пор живет-поживает...

А еще мне очень хочется верить, что и с Зенобией все в порядке.

* * *

Утром мы с Альтой устроили допрос и сержанту, и старосте, и тем людям, которые ютились в том же углу, что и Зенобия, но это никак не приблизило нас к понимаю того, куда подевалась девочка. Мы нашли у ее лежанки только ее же котомку с вещами, так что умышленный побег исключался.

— Итак, — подытожила Альта итоги расследования. — Во-первых, она пропала вроде бы из окружения, которое не имело на нее зуба, солдаты в другом конце лагеря обитают. То есть, убить или выкрасть ее из кучи посторонних... Проблематично, скажем так. Во-вторых, действительно нестыковка времени. Сержант пропесочил своих людей утром, те пропесочили своих жен — но Зенобия пропала еще прошлым вечером или ночью.

— Вечером. Соседи ее ночью не видели.

— Единственный вариант, при котором может быть виноват сержант — если он отомстил ей сразу после твоего втыка. Но я считаю такой вариант настолько же маловероятным, как и вариант убийства ее солдатками.

— Но она оставила свои вещи!

Альта пожала плечами:

— Ты же сам их видел. Обноски и рванье. Зенобия в чем была?

— Блузка, юбка, кофточка, ботинки... Ничего выдающегося, но и не рванье. Обычная крестьянская одежда, будь она в обносках — я бы это заметил. Но нет — все чистое, опрятное, почти без заплаток.

— А в котомке какое-то тряпье... Тут странность одна есть. Зенобия — та самая девочка, которая прибилась к нам в числе последних. Которая поперла сюда из-под самой столицы и пересекла лесами все захваченные земли. Шмотки в котомке больно убоги, а все остальное в слишком хорошем состоянии для одежды, в которой она прошла через леса.