Не я - значит, никто - роман закончен!

— Нет, — ответило то, что сидело внутри Зенобии и глядело через ее глаза. — Я не эфириал.

— Тогда кто?! — завопил я.

— Вы, люди, называете меня Изначальным, — прозвучал ответ.

Мы с Альтой молча переваривали услышанное. Изначальный? Интересно, неужто я так сильно залил ему сала за шкуру, что он лично заявился? Впрочем, это ничего не меняет.

— Знаешь, мне плевать, кто ты такой. Эфириал ли, бог ли — ты выбрал не то вместилище, — сказал я и сформировал первое эфирное копье.

— А я не выбирал. Вы двое слишком хорошо защищены от магии, Зенобия — единственная, кто смог меня услышать. И единственная, кого ты не убьешь на месте, не выслушав.

— Мне плевать, кто бы ты ни был, и говорить с тобой мне не о чем.

— Зенобия сочла иначе. Это она нанесла на себя магические цепочки, чтобы я смог говорить с тобой ее устами.

— Постой... Так ты не вселился в нее?

— Так только эфириалы могут. Я с ними не имею ничего общего. Зенобией я лишь управляю, так что с ней не случится ничего плохого, если ты не будешь тянуть время и не заставишь ее потратить больше сил, чем у нее есть.

— Чего тебе от меня надо?

— Люди, которые помогают эфириалам, находятся в полутора днях пути на запад и южнее отсюда. Это место приблизительно является геометрическим центром безлюдной земли. Ты узнаешь нужное поселение по самым большим в округе пустотным кристаллам.

Я не поверил своим ушам:

— Ты сдаешь мне своих последователей?!

— Они не мои последователи. Давай проясним некоторые моменты. Первое — я не Изначальный, я не создавал этот мир, я всего лишь остановился в нем отдохнуть, как и многие, мне подобные. Второе — я не бог. Пусть я могущественней тебя и существую почти с самого начала времен — у меня было свое начало и когда-нибудь будет конец. Я — материальная сущность, к которой ты мог бы прикоснуться, и не принадлежу к миру эфириалов вообще. Как и к твоему, впрочем.

— Допустим. И зачем ты мне это говоришь?

— Затем, что тебе нужны эти сведения, не так ли?

— Неужто из чистого альтруизма?

— Не совсем. Чистый альтруизм — это когда я поделился своей способностью применять эфир для своих нужд с теми, кого вы зовете Пятерыми. Сейчас я лишь пытаюсь исправить собственные ошибки.

— Охренеть, — пробормотала Альта. — Так Пятеро — не миф? И вознесение Эриэля — тоже правда?!

— В некотором смысле — да. Хоть они и не стали богами, как вы полагаете.

— Ладно, допустим, — сказал я. — Почему я должен тебе верить? Почему ты печешься о людях? И откуда мне знать, что ты на самом деле не эфириал и не бог из Пустоты?

Зенобия пристально посмотрела мне в глаза — и перед моим взором вспыхнула чернота. Словно проблеск молнии или резанувший по глазам свет прожектора — только черный.

Я парил в черноте, и в ней, в этой черноте, лениво копошилась колоссальная масса переплетенных щупалец. Они тянулись во все стороны, медленно извиваясь, огромные, толщиной с баобаб, длинные, простирающиеся на сотни... метров? Километров? Кто знает, в черной пустоте сложно судить о размерах.

Тут блеснул свет. Мне показалось, что громадная масса щупалец выплюнула яркую сферу, а затем понял: это далекое солнце. И следом за ним в поле моего зрения появилась планета со своим спутником, крупным и зеленоватым.

Я смотрел глазами — глазами ли? — Изначального, а сам он находился далеко за пределами лунной орбиты, в открытом межпланетном пространстве.

Колоссальный комок титанических щупалец.

Я вздрогнул, когда перед моим взглядом снова появилась кухня и Зенобия.

— Теперь ты знаешь, — сказал Изначальный.

— Мастер? — с беспокойством произнесла Альта.

— Все... все в порядке. Я... неважно. Скажи мне, Изначальный, или кто ты такой, что тебе надо от нас? Что ты забыл на нашем пыльном шарике?

— В том и дело, что ничего... Я, как и многие мне подобные до меня, просто заглянул сюда в поисках тихой гавани, дабы отдохнуть, набраться сил и продолжить свой путь сквозь грани многих миров и мирозданий. Я давно уже сплю, по большей части, и еще очень долго буду спать, лишь малая частичка меня бодрствует. И однажды я заглянул сюда... Увидел вас, людей, и принялся наблюдать за вами. А вы ошибочно приняли меня за бога... В какой-то момент я заметил, что вы не обладаете способностью видеть и использовать эфир, и подумал, что вам бы она пригодилась... и я наделил ею нескольких из вас. И поначалу это было хорошо... Но я упустил одну деталь. Эфириалы. Я видел не только вас — их тоже. Я не принадлежу ни этому миру, ни миру эфириалов, но нахожусь одновременно и тут, и там... Вижу все... Мне казалось — вы и они существуете параллельно, не пересекаясь. Вы не видели их, не знали о них. Они не ведали о вашем мире. Но вскоре выяснилось, что тех из вас, у кого есть мой дар, они способны почуять сквозь грань, разделяющую мироздания...

— И вселяться в нас, ага.

— Увы. Ваши души — нечто, очень близкое по своей сути к эфириалу. И подобно тому, как вы стали искать в Хаосе своих богов, так и они начали искать в вашем мире то, чего нет в их собственном. Но ваш мир для них — тьма непроглядная, безжизненная. И чтобы попасть сюда, они нуждаются в ваших телах...

— Положим, я поверил. Но откуда ты знаешь, где именно находятся культисты? Ты всезнающ и вездесущ?

— Мог бы быть вездесущим, если б не спал почти весь... Но сейчас я словно наблюдатель над озером. Вода — твой мир. Небо над ним — мир эфириалов. Когда рыбка выпрыгивает из воды — хорошо видно, откуда, и в том месте еще круги расходятся.

— То есть, в том месте проводятся ритуалы, когда сторонники пустотного бога ходят якобы на аудиенцию?

— Верно. Только никакого бога там нет.

— Значит, это правда, что человек способен попасть в Пустоту?

Зенобия чуть склонила голову набок:

— Тебе ли об этом не знать, пересекший ее?

— Так ты знаешь, кто я?!

— Знаю... И несу ответственность, в некоторой мере. Это я дал прежнему обитателю этой оболочки достаточно сил, чтобы осуществить задуманный им ритуал. Предвидя твои упреки и обвинения — я не знал, что перемещение души повлечет за собой уравновешивающее действие... Я вообще не понимал, чего он пытается добиться... Это прозвучит странно — но он знал то, чего не знал древний и почти всезнающий я. Он действительно знал много, умел меня слышать и был... интересным собеседником. Настолько, насколько это возможно для столь простой и ничтожной сущности.

— Хм... и ты не знаешь его дальнейшую судьбу?

— Нет. Ни судьбу, ни где он вообще находится, ни как он сделал то, что сделал.

Я вздохнул.

— Ну, тут уж ничего не поделать. А что касается эфириалов — ты можешь как-то исправить это? Сделать так, чтобы они перестали захаживать в наш мир, как к себе домой?

— Увы. И тут дело даже не в том, что я не бог и что почти весь я, уставший и обессиленный, сплю долгим сном... Каждый раз, когда я пытался что-то сделать — обязательно всплывали непредвиденные последствия. Хотя мне не следовало вообще вмешиваться. Надо было просто пройти мимо, как многие до меня... Если вы существуете по чьей-то воле — возможно, этот кто-то лучше понимал, что и как должно быть... Если же вас породил этот мир сам по себе — тем более мне не стоило вмешиваться. Но увы — я дал вам инструмент, не предвидя, как и куда это заведет. Попытался исправить ваше несовершенство, не понимая, что именно несовершенство не позволит вам пользоваться этим инструментом так, как я хотел... Увы, теперь уже ничего не вернуть. Остается лишь уповать на то, что со временем вы научитесь тому, чего не можете сейчас. А что до меня — увы. Я слишком много ошибался, чтобы отважиться еще на одну попытку, да и сил у меня почти не осталось. Я сообщил тебе, где искать помощников эфириалов, потому что это едва ли не единственное, в правильности чего я почти не сомневаюсь. Ты — видевший два мира. Ты обладаешь опытом, которого нет здесь, и, может быть, найдешь решения, недоступные никому... Включая меня.

Я медленно кивнул.

— Хорошо. Учту. А что ты собираешься делать дальше?

— Уже ничего. Я растратил остатки сил — Четверо, потом Пятый, потом тот, который знал неизвестное мне... теперь ты. Так что это мое последнее вмешательство в ваш мир. Я погружаюсь в сон — и буду спать еще очень долго, а потом просто пойду своим путем... Но, конечно, перед уходом напоследок взгляну, чем все в итоге обернется. Так что, если сможешь, постарайся, чтобы этот итог не оставил во мне бесконечных сожалений... А теперь — лови ее.

Зенобия вздрогнула, ее глаза закатились, колени подогнулись — и я в самый последний момент успел подхватить ее.

— Убиться дверью, — прокомментировала Альта. — Если это... кхм, если Изначальный не лгал — мы теперь знаем, где искать врага. Только это похоже на ловушку...

— По барабану, на что это похоже, — отрезал я, стирая с тела Зенобии кровавые символы, — один хрен у нас нечем атаковать культистов и эфириалов в самом их логове! И вообще, меньше болтай и готовь все, что надо для татуирования! Зенобии нужны защитные руны вроде наших!

— Зачем? Он же сказал, что больше не вернется... С другой стороны, если вдруг он передумает и захочет еще что-то сообщить...

— Вот как раз для этого! Пускай поищет себе другого глашатая!

Я попытался привести Зенобию в чувство, и это мне, к моему огромному облегчению, удалось. Она моргнула и обвела глазами вокруг.

— Мастер?.. — ее голос показался мне совсем слабым. — Он поговорил с тобой?

Я тяжело вздохнул.

— Поговорил. Только ты так больше не делай, глупая девчонка. Нельзя верить приблудам, будь то эфириал или что-то еще...

— Больше не буду... Мастер, так это правда, что Земля круглая, а не плоская?

— Правда, правда... Как ты себя чувствуешь?

— Нормально... только спать хочется. Глаза слипаются...

Я поднял Зенобию на руки и понес в спальню. Уложил, укрыл одеялом.

— Чует мое сердце, за пятьсот лет не поседел — так ты меня поседеть заставишь... Спи.

Она не стала заставлять меня упрашивать и моментально заснула. Я немного посидел рядом, убеждаясь, что с ней все в порядке, дыхание ровное и пульс четкий, и пошел обратно в штабную комнату.

Альта расположилась на скамье, положив ноги на стул и опершись на стену, и задумчиво вертела в руках монетку.

— И как она?

— Вроде в порядке.

— Я вот думаю... Если Земля круглая — то люди только в центре сверху живут ли со всех сторон?

— У Земли нет верха, я же говорил тебе. С какой стороны ни стой — Земля всегда внизу, потому что она и есть 'низ'.

— Выходит, с противоположной стороны тоже сейчас кто-то стоит, ногами к нам, головой вниз, и ему кажется, что это он сверху, а мы для него вниз головой?

— Совершенно верно.

— Я слыхала когда-то такое мнение... Забавно. Так что мы будем делать дальше?

Я ухмыльнулся.

— Честно говоря, я еще не решил, что будем делать мы, но зато знаю, что будешь делать ты. Обед!

* * *

После обеда мы провели мозговой штурм. Знать, где враг, хорошо, но мало: еще нужна возможность получить с этого какое-нибудь преимущество.

И вот тут все оказалось не так радужно. Ну вот знаем мы, где находятся главари культистов, и что? Там наверняка еще и эфириалов полно, и нам совершенно нечем на них напасть. И даже не просто нечем — а банально невыгодно.

Положим, я уничтожаю культ. Это автоматически усиливает короля — ведь я решил его проблему за него. Если эфириалы терпят крах — я остаюсь с королем Тантагора один на один, с вполне предсказуемым финалом. Пока вторжение цветет и пахнет — я не боюсь короля, потому что культ между нами как буферная зона. И по всему получается, что в проигрышном положении тот, кто первым начнет активную борьбу с эфириалами, теряя на этом силы. Если я сумею набрать даже несколько сотен бойцов — этого будет недостаточно для открытой войны с остальным Тантагором.

— Нам невыгодно, чтобы культисты проиграли, — заметила Альта, — и это, в общем-то, очевидно.

— То-то и оно. Более того, нам стоило бы поддерживать эфириалов, если окажется, что король сильнее.

— Был бы он сильнее — уже что-то делал бы. Только тишина кругом. Мы не видим никаких признаков боевых действий — король что, даже разведку не посылает?

— Когда мы увидим разведчиков — уже может быть поздно. Вся надежда, что дела в остальном Тантагоре идут плохо. Но культисты в любом случае на пути у короля... Впрочем, здравая мысль в том, что нам нужна разведка.

Альта развела руками:

— У нас разведки нет. Некем ее вести, разве только самим всей толпой пойти в поход... Меньшими силами попросту опасно. Я предлагаю просто накопить силы.

— Угу. Если король не передумает иметь с нами дело после твоей мести.

Альта хихикнула и принялась расстегивать свой дублет.

Остаток дня до вечера мы провели в постели в ее комнате, и это было очень необычно.

За все это время я привык и к Альте, и к тому, как она занимается любовью. Для нее секс, вначале с учителем, затем со мной — не более чем удовлетворение физиологических потребностей, своих или хозяина. Нас объединяли общие цели, а совместные постельные утехи — небольшой побочный бонус, только и всего.

Но теперь все как-то неуловимо изменилось, причем так сильно, что порой мне казалось, будто я занимаюсь любовью не с Альтой, а с какой-то другой девушкой, отдаленно напоминающей ее внешне. Куда-то подевалась привычная жесткость, движения, слова и ласки Альты стали мягче, нежнее. Циничная Альта-чернокнижница, временно утолив кровью пылающую в ней жажду мести, исчезла, и на ее месте оказалась совсем другая Альта, добрая и мягкая благовоспитанная девочка.

Вечером мы, совершенно выбившись из сил, уснули в объятиях друг друга, и я, засыпая, подумал, что между нами может быть не только прозаический секс: теперь я знаю, что Альта способна на большее.

И вот вопрос: способен ли на большее я?

* * *

Следующий день ушел на всякие хлопоты по хозяйству и книги. Заодно Альта сделала Зенобии восемь татушек, а я наблюдал за процессом и горько сожалел, что не умею делать татуировки: если бы их наносил я — мог бы заодно вытатуировать на ягодице надпись вроде 'Собственность Рэйзеля лин Фаннарда' незаметно для Зен. Конечно, ребячество и глупость — но что-то в этом есть.

Зенобия стойко вытерпела эту неприятную процедуру, впрочем, предварительно макнув палец в маленький пузырек и облизав его.

— Что это за снадобье? — полюбопытствовал я.

— Боевой наркотик, мастер. Снимает боль.

— Инквизиторы используют наркотики?

— В крайних случаях, — подтвердила Зенобия. — При ранении во время зачистки какой-нибудь дряни, например. Ну или вот как сейчас.

— Смотри, не стань наркоманкой, — пошутил я.

— Это невозможно. Капля не вызывает привыкания, а большая доза, в которой он обычно принимается — смертельно опасна, так что инквизиторы скорее умирают, чем становятся зависимыми.

— Опасная штука.

— Угу. Потому его принимают, только когда терять уже нечего. Ну или по каплям.

Поскольку Зенобия все еще не отошла от 'сеанса связи', я разрешил ей отдыхать, а кухонные обязанности взял на себя, чтобы не отрывать Альту от более важных дел. К обеду я зажарил яичницу с крупными ломтями ветчины — получилось неплохо, судя по тому, как мои девочки умяли все без лишних слов.