Не я - значит, никто - роман закончен!

— Так ты сочинила всю эту хрень с солдатскими женами?

— Нет, мастер. Все чистая правда, сама я не догадалась бы так кого-то оклеветать. Просто умолчала, что на самом деле меня их неприязнь мало волнует.

— А потом?

— А потом вы сделали свой шаг. Я не ожидала, что вы внезапно заинтересуетесь сельской девчонкой...

— ...И тебе некуда было отступать?

— Вроде того. Мастер Грегор провел меня через очень суровое обучение, так что я подумала, что еще одно испытание выдержу... — Тут она сделалась еще краснее, прямо пунцовой, и опустила глаза: — но оно оказалось вовсе не суровым.

Я доел яичницу и спросил:

— У тебя кто-нибудь был до меня?

— Нет, — тихо ответила Зенобия, не поднимая глаз.

Подождав, пока она доест, я встал и взял ее за руку:

— Тебя ждет еще одно такое испытание, и прямо сейчас.

В спальне Зенобия сама сняла большую часть своей одежды, и все хлопоты и дела отошли на второй план. Она, как и в первый раз, трогательно краснела и отзывалась на мои ласки частыми шумными вздохами, а когда я в нее вошел, принялась вскрикивать, так что мне снова пришлось зажимать ей рот ладонью. Мне это, конечно же, льстит, но невозможность ласкать Зенобию обеими руками немного портит общую картину. Надо будет поэкспериментировать с кляпом.

Я бы с удовольствие провел в постели с ней все время до вечера, а потом и до утра, но дела сами себя не сделают. Стану властелином мира — смогу делать что захочу, с кем захочу и когда захочу, а пока что я нелегальный маг и архизлодей в осажденном поселении, увы. Впрочем, это фигня: до вечера не так уж и далеко, а вечером я смогу заняться Зенобией основательно и без спешки.

Я оделся, поцеловал ее и укрыл одеялом, а сам пошел в 'штабную' комнату. В дверях оглянулся и подумал, что девушка, отдыхающая в моей кровати — это здорово. Но еще более здорово — если их будет две. В конце концов, от обладания двумя девушками до обладания двумя девушками сразу — один короткий и закономерный шаг.

— Ты и ты — за мной, — сказал я двум телохранителям, выйдя в коридор.

Поглядим, что привез мне гонец...

Хотя стоп. Если письмо будет на кортанском — мне еще Альта нужна, чтобы прочесть. И я зашел в мастерскую.

— Альта, пошли узнаем, что нам гонец привез.

Альта отвлеклась от своих записей, взяла в руку вилку и подцепила с тарелки последний кусок остывшей ветчины: видать, не врала, что дел по горло.

— Как в постельке поваляться, так Зенобия. А как делами заниматься да на переговоры ходить — так Альта? — ухмыльнулась она и сунула ветчину в рот.

— На случай, если ты ревнуешь — я и тебя сегодня в постельке поваляю. Как мою любимую ученицу или как проштрафившуюся девку — зависит от тебя. И потом, я тебе напоминаю, что ты не только моя любимая ученица, но и партнер по рискованному предприятию, в то время как Зенобия — только лишь объект страсти и вожделения. Но со временем, может статься, и она будет партнером, так что ради права всегда быть любимой ученицей и незаменимым партнером надо постараться: больше прав — больше обязанностей.

Альта ухмыльнулась:

— Да ладно, я же шучу.

Мы вчетвером пошли в храм. Только лишь войдя на огороженную территорию, я заметил довольно хорошую коляску, которой раньше не видел. Получше моей, однозначно.

— Эй, Нибель, — сказал я, войдя внутрь, — где там гонец?

— А вот он, вашмагейшество. Сидит, сопит, нервничает и вообще странно себя ведет...

Я сел за стол напротив давешнего лейтенанта-драгуна и спросил:

— А ты ему с братом повидаться дал?

— Приказа не было!

— Ну вот потому и нервничает...

— Угу. А еще в коляске, в которой он приехал якобы один, следы минимум трех пар грязных сапог, вашмагейшество, и шесть двуствольных пистолей рядом со скамьей возницы.

Я приподнял бровь.

— Даже так? Хвалю за наблюдательность, сержант. Итак, лейтенант, что ты мне привез и кого? Где остальные?

Лейтенант поклонился и взялся за сумку, которая висела у него на боку.

— Привез свитки, числом три штуки. Со мной в коляске были еще два человека, которые меня охраняли. Все-таки я королевскую почту вез по не самым спокойным местам.

— И где они сейчас?

— В той же деревне остались, где, кхм, мы повстречались...

— Давай письма.

Он положил передо мною три свитка:

— Вот первый, вот второй, вот третий.

Я сломал печати на первом, развернул и убедился, что он написан на кортанском.

— Читай, — кивнул Альте.

Она взялась за письмо, пробежалась по нему глазами и сказала:

— Странное письмо. Король Кортании, Симеон Первый, выражает радость от того, что земля, прилегающая к местам бедствия, находится в надежных и сильных руках, и уверяет, что с радостью окажет посильную помощь, если она будет ему по плечу. И все это очень высокопарно и витиевато.

— Другими словами, связываться с нами он не хочет, да?

— Похоже на то. Мы перебили его драгун, а он просто утерся...

Тут я заметил, что лейтенант как-то очень помрачнел от этих слов, и добавил:

— Ну а что, позиция не особо героическая, но рациональная. Знает, что у него проблемы по части подготовки и мотивации солдат и офицеров.

— Ага, — подтвердила Альта, — но письмо все равно какое-то странное...

Я снова взял свиток в руки и осмотрел.

— Печати вроде хитроумные, такие трудно подделать... А почему их две?

— Вот эта, побольше — печать королевской канцелярии, один в один, — заверил меня сержант. — Я такую видел однажды, когда между магистратом и Кортанией шли переговоры о какой-то ерунде вроде пошлин... Как бы, это все равно что печать короля, но ее ставят в королевской канцелярии, если Симеону Первому самому лень... А вот эта вторая — печать самого короля. Я видел письма с двумя печатями, только не вблизи.

— Ладно, давай посмотрим, что во втором.

Я сломал печать и протянул Альте пергамент, отметив про себя, что это странная практика при существующей-то бумаге.

— Ого! — внезапно сказала Альта.

— Что там?

— Вы только представьте, мастер, это инквизиторский мандат.

— Серьезно?

— Ага. 'Податель сего есть по Нашему, короля Симеона Первого, приказу уполномоченный всеми правами инквизитора на земле Кноссины, Пелевры и Локвизонской'...

Я приподнял бровь.

— Какие такие замли?

— Это провинции Кортании, прилегающие к границе с Тантаго... в смысле, с вашими землями, — пояснил лейтенант.

— Забавно, — сказала Альта и продолжила чтение: — 'Податель сего действует в интересах Короны в деле искоренения ереси, Хаоса и прочих исчадий, в чем ему всем должностным лицам всякую посильную помощь оказывать надлежит'...

Я откинулся на спинку стула и взглянул на лейтенанта.

— Однако же... В Кортании дела пошли так плохо, что бдительная кортанская инквизиция уже не справляется?

Он невесело кивнул:

— Да, дела идут не очень хорошо. Люди массово бросают обжитые места и двигаются вглубь страны, со всем, что из этого следует. Я ехал через Кноссину — там деревни полупустые стоят, зато скупщики рисковые прям роятся, скупая у бегущих крестьян имущество по дешевке. Со мной ехал большую часть пути герольд, так он рассказал, что везет указания властям... Дескать, король подрядил в дело защиты страны от чумы могущественного мага...

— ...Но не сказал, что этот маг — Рэйзель лин Фаннард, — хмыкнул я.

Альта почесала макушку:

— Ну тогда не удивительно, что письмо мне показалось подозрительным...

— Оно не этим подозрительно, — послышался голос Зенобии.

Оказывается, она успела одеться и прибежать, и теперь посматривала на документ через плечо Альты.

— А чем же?

— Ни в письме, ни в мандате нет ни малейшего упоминания, кому именно они адресованы и выданы. Вы, мастер, не названы по имени, и инквизиторский мандат — тоже без указания персоны инквизитора. А это, мягко говоря, не внушает доверия.

— Странно. Но печати подлинные?

— Печати идентичны таковым в мандате Грегора дин Крэя. Только мандат дин Крэя четко указывает персону, облеченную полномочиями, а тут только 'податель сего'.

— Чем дальше, тем интересней. Выглядит так, будто Симеон Первый боится назвать меня по имени?

Зенобия сразу же подтвердила:

— И я даже знаю, почему. Попади эти документы в чужие руки — Симеону не надо будет объяснять инквизиторам, почему он дал мандат некроманту, или, скажем, Ингмеру Тантагоркому — почему он признал вашу власть над землями, которые Ингмер считает своими. В такой формулировке письмо может быть отправлено кому угодно, включая ландграфа Мэйнарда, и Симеон просто скажет, что оно не предназначалось вам, хозяин.

— Ну вот, я же не просто так говорил, что могу про Симеона Первого много плохого рассказать, — хмыкнул сержант.

— Ладно, поглядим, что в третьем...

— Оно только для ваших глаз, — поспешно сказал гонец.

— А ничего, что я не читаю по-кортански?

— Оно на тантагорском написано. Отправитель настоятельно просит, чтобы ваше магейшество прочло письмо лично и написало ответ на нем же.

— Отправитель боится, что письмо попадет в чужие руки?

— Видимо, так и есть.

— Хм... Вот теперь действительно интересно.

Я сломал печать, впился глазами в текст и сразу понял, что Зенобия на сто процентов права: Симеон очень сильно не хотел, чтобы его переговоры со мной всплыли. Шутка ли — официально признать врага своего соседа правителем земли, у этого соседа захваченной. Тут чревато очень сильным скандалом как минимум.

В письме я тоже по имени ни разу назван не был, но оно написано королем собственноручно: слишком много помарок, и почерк некрасивый, кривой. То есть, писал точно не писарь. Более того, Симеон даже побоялся сразу написать суть, а просто испросил моего согласия принять на переговоры двух его тайных эмиссаров. Причем, из соображений секретности, король заранее сообщил мне их имена, а они в качестве верительных грамот будут иметь при себе только личные документы на имена барона и баронета Карлайлов.

— Ну что ж, — сказал я, — тайно так тайно. Дайте-ка мне перо и сургуч.

Я написал свой ответ, запечатал письмо, используя, как и в первый раз, рукоятку револьвера в качестве печати, и отдал гонцу.

— Сержант, отдайте ему пленника, который в подвале, и пусть катит к себе в Кортанию. Все свободны.

И мы двинулись обратно — уже впятером.

— Мастер, так о чем было третье письмо? — не утерпела Альта.

— А ты точно хочешь это знать?

— А что такого?

— Ну как знаешь... Симеон хочет прислать на переговоры двух своих эмиссаров и испросил для них гарантии безопасности.

— И все? — разочарованно спросила Альта.

— И все.

— Ну и что тут такого страшного, что я могла бы не хотеть этого знать?

Я вздохнул.

— Эти эмиссары — барон и баронет Карлайлы.

Альта остановилась как вкопанная.

— И... что ты ответил, мастер?

— Что я гарантирую представителям Дома Карлайлов полную безопасность.

У Альты начали раздуваться крылья носа, глаза сузились, я буквально почувствовал, как воздух вокруг нас пропитывается бешенством и гневом.

— Что такое? — спокойно спросил я.

— Ты знаешь ответ на свой вопрос!

— Мастер.

— Мастер, — процедила Альта, сверля меня глазами.

— Так вот, ученица, если б я имел дело с тупой дурой, не умеющей расставлять приоритеты и потерявшей здравый смысл из-за жажды мести, я знал бы ответ на свой вопрос. Но ведь ты же прекрасно понимаешь, какая у нас главная задача, не правда ли? А еще ты помнишь, что твоих собственных целей у тебя две, а не одна, и ты, конечно же, знаешь, которая из них важнее, так? И приступить к ним мы сможем только после решения неотложных дел, которые, между прочим, могут затянуться на годы, особенно если выполнение твоей второй задачи помешает исполнять главную, ведь ты же понимаешь это, верно? Если, положим, мы будем биться над главной задачей пятнадцать лет... Что ж, я не против немного повзрослеть и выглядеть более подобающим своему возрасту образом. А как будешь выглядеть через пятнадцать лет ты, мы с тобой оба примерно догадываемся. Так вот, если бы я имел дело с глупой дурой, которая не понимает всего этого — я бы не спрашивал 'в чем дело?'. Но поскольку это не про тебя, то я повторю свой вопрос: в чем дело?

Целых десять секунд я наблюдал, как на лице Альты отражается борьба между гневом и здравым смыслом, а потом она сказала почти спокойно:

— Да так, ни в чем.

— Вот и славно. На будущее, не позволяй своим эмоциям мешать тебе следовать правильному порядку действий. Потому что наш с тобой договор подразумевает совершенно определенную очередность достижения целей — от важнейшей и самой срочной к наименее важной.

— Угу. Только то, что ты называешь наименее важным, тоже имеет определенные сроки! Еще немного — и мне некому станет мстить, а просто пережить своих врагов меня не устраивает!

— Бывает такое. Говорят, не запрягай лошадь позади телеги. Если последнюю задачу поставить на первое место — первая будет отложена, возможно, на годы. И тогда вторая уже станет последней — а у нее, увы, тоже есть крайний срок. Какую ты готова просрочить? Первую или вторую? Нам важна скорость. Нам важно все, что может ускорить нас, и тогда, может быть, мы успеем в срок сделать все. Да, и еще... Месть — это блюдо, которое подается холодным... чтобы не обжечься.

Я повернулся и пошел к дому. Альта, еще раз гневно засопев, двинулась следом, а с ней и Зенобия, которая в процессе перепалки не проронила ни слова. К слову, мелкая умна и явно годится не только для кухни и постели, вон как в два счета раскусила Симеона Первого.

Дома я отправил Зенобию на кухню приготовить нам вкусняшек, сам сел за книги, выпустив Чучундру погулять на столе.

Впрочем, мои мысли витали далеко от черного гранита запретных наук. Кортанский король желает вести переговоры, и эти переговоры будут наверняка о союзе или о чем-то того же плана. Только так можно объяснить страх Симеона перед утечкой информации: у любого короля будут проблемы, если всплывет факт его сговора с архизлодеем вроде меня, если не с собственной инквизицией и дворянами — то с другими королями.

Интересно, что Симеону нужно от меня — и что он сможет дать мне взамен? И насколько верна моя гипотеза о том, что именно Симеон стоит за культистами? Конечно, доказательств у меня никаких, только странное совпадение по времени отправки Теодении Винтер, которая прибыла за несколько часов до начала вторжения. С другой стороны, если Симеон все это замутил — то где дальнейшие действия? Хм... Впрочем, нет. Любое явное вторжение — все равно, что прямо признаться в причастности, а такого королю Кортании точно не простят. А вот неявно — пожалуйста. Вначале устраиваем в соседней стране вторжение эфириалов, ждем, чтобы там подняли голову раскольники вроде меня или ковена в Нирнкэрне, затем поддерживаем восставших и устанавливаем марионеточное правительство... Черт, где-то я уже это видел.

Хм... Если моя догадка верна — остается открытым вопрос, ради чего Симеон такое замутил. Впрочем, приедут переговорщики — узнаю.