Не я - значит, никто - роман закончен!

— Наклони голову, вот так, и держись рукой вот здесь. Когда я открою дверь — иди вперед по коридору и убей всех, кого встретишь.

Нидалла никак не дала знать, что поняла меня, но теперь, если она появится из двери с опущенной головой и с рукой, прижатой к окровавленному животу, охранники могут не сразу понять, что к чему. По сути, это мой единственный шанс.

Я еще несколько секунд бегал глазами по подвалу, просто чтобы идея утряслась в голове, заодно, может, чего получше придумаю... Мой взгляд упал на колдовскую книгу — вот ее я, пожалуй, возьму с собой. Все равно весь мир видит во мне чернокнижника, не будет большой беды, если я изучу что-то из их арсенала, просто для самообороны. Как говорится, семь бед — один ответ, и отвечать мне при любом раскладе по максимуму.

Я завернул книгу в кафтан Нидаллы, сунул ее в какой-то мешок с лямкой и надел через плечо. Ну, была не была.

Как только я немного приоткрыл дверь, Нидалла неуверенной пошатывающейся походкой двинулась исполнять мой приказ. Я, наблюдая за происходящим в щель между косяком и дверью, внезапно заметил, что она держит правую руку с ножом за спиной — а этого я ей делать не приказывал! Неужели мертвые сохраняют некую долю своего интеллекта?!

Оба охранника почти сразу обернулись на звук шагов, их глаза округлились.

— О, Пятеро! Госпожа Нидалла, что с вами?!

— Неси ее к лекарю! — рявкнул Морда, — я тут разберусь!

Он перехватил свою алебарду очень специфическим способом, и я внезапно понял, что внутри держака скрывается длинноствольное ружье жуткого калибра.

Тут второй охранник подхватил падающую Нидаллу на руки — а ведь падать я ей тоже не приказывал — и она тут же всадила ему нож в горло, воспользовавшись тем, что у бедняги обе руки были заняты ею же. Похоже, свою прижизненную подлость она сохранила и в смерти.

Морда, услыхав страшный хрип и бульканье из распоротого горла, обернулся и увидел, как Нидалла встает с пола, не спуская с него своего страшного взгляда и сжимая окровавленный нож. Он моментально все понял, но при попытке развернуть свое оружие в узком коридоре зацепился острием алебарды за оконную нишу. Нидалла бросилась вперед, но Морда выставил вперед левую руку, схватил ее за правое запястье и поднял в воздух, лишив как возможности пользоваться ножом, так и точки опоры.

Мои шаги он услыхал слишком поздно и понял, что уже не сможет выстрелить из ружья одной рукой. Продолжая держать левой Нидаллу, правой Морда рванул из-за пояса массивный пистоль, но я уже был близко, а промазать с такого расстояния не смог бы и совсем криворукий стрелок.

Я выстрелил ему в голову меньше чем с полутора метров.

...И промазал.

В принципе, не совсем промазал: пуля попала верзиле в шею. Но если бы мой выстрел ушел не ниже головы, а левее или правее — вот тогда был бы промах, и все закончилось бы совсем хреново.

Морда выпучил глаза, схватился правой рукой за шею, но алая артериальная кровь потекла сквозь пальцы и через рот. Он начал заваливаться на спину, и тогда Нидалла высвободилась и воткнула ему нож в шею с другой стороны.

Секунд десять спустя все было кончено — но только с этими двумя. Где-то послышался обеспокоенный говор, так что мне надо уносить ноги. Хотя теперь я уже не буду ломиться на штыки с шашкой наголо — я ведь некромант, не воспользоваться ситуацией просто грех.

Я сосредоточился и мысленно нанес на труп Морды те самые три руны, Морда зашевелился и принял сидячее положение, затем начал вставать. Надо бы и второго охранника к делу пристроить, подумалось мне.

Однако тут меня ждал облом: руны, казалось, двоились перед глазами и дергались, не желая наноситься. Что за черт... Хрен с ним, в общем.

— Возьми свою алебарду, — приказал я Морде, — Нидалла, иди сюда. По моей команде вы выйдете во двор и убьете всех, кого встретите!

Тут сверху послышались шаги. Я поднял голову и увидел ту самую повариху, которая, перегнувшись через перила лестничной площадки, смотрела вниз ничего не понимающим взглядом. Лужи крови на полу, надо думать, не навели ее на подозрение, что тут все сильно хуже, чем видится со стороны.

Пока она пыталась понять, почему один охранник мертв, а ее хозяйка и Морда спокойно стоят рядом со мной, хотя жертвой-то я должен был быть, я вскинул револьвер и выстрелил. Мне не нужны свидетели, да и дурман в еду мне положить могла только она. Повариха взвизгнула и поспешно скрылась из моего поля зрения. Хрен с ней, все равно любой толковый инквизитор — а их в этом месте не может не быть — во всем разберется.

Я вынул из-за пояса Морды его пистолет — классический рейтарский двуствольник, только капсюльный, а не кремневый — и скомандовал:

— Вперед, идите во двор! Убейте всех!

Сам я двинулся за ними, сунув пистоль в сумку с книгой, а револьвер — за пазуху. Проходя мимо лестницы на второй этаж, я увидел, что повариха неподвижно лежит на ступеньках, на ее фартуке напротив сердца расплылось небольшое красное пятно, из раны сочится дымок. Ну да, пули-то с серой...

Морда и Нидалла вышли в дверь в конце коридора, снаружи послышались возгласы, затем раскатисто грохнул выстрел: должно быть, Морда пальнул из ружья. Возгласы сразу же сменились воплями ужаса.

Я выждал десять секунд, выглянул в открытую дверь — во дворе лежит чей-то труп, Нидалла неторопливо, но целеустремленно преследует убегающих людей. Сбоку хлестнули друг за другом два выстрела. Я выглянул чуть сильнее и увидел, как морда преследует двух охранников у ворот, а те, побросав свои разряженные ружья-алебарды, в ужасе спасаются бегством.

Пора. Одной рукой поддерживая сумку, зажав под мышкой ствол револьвера и придерживая второй рукой карман с крысой, я выскользнул из двери и побежал в кусты, росшие у стен особняка, а оттуда пробрался к воротам. Судя по всему, меня никто не заметил.

Чуть ли не кубарем скатившись с холма, я шмыгнул в придорожные кусты, а затем через поле помчался к темнеющему вдалеке лесу.

* * *

Дела мои, если не считать удачного спасения из подземелья психопатки, были плохи. Я потерял все свои приобретения, кроме одежды, взамен получил две единицы огнестрельного оружия, суммарно на шесть выстрелов, книгу и ланцет, для боя не очень-то пригодный, а также немного денег и дорогой медальон, который еще надо умудриться продать. Довершает мои беды погоня, которой мне не избежать: в особняке осталось слишком много улик, указывающих на то, что там побывало некое лицо, убившее Нидаллу, в нежить она тоже не сама себя превратила, да и две пули из револьвера там остались, в то время как сам револьверчик-то пропал. Тут любой следователь разберется за считанные часы — и начнется охота. Точнее, она наверняка давно идет, просто теперь я указал ордену свое местоположение.

Меня посетила идея повернуть обратно в сторону Цитадели, это наименее очевидный ход с моей стороны, но когда начнется охота с собаками или что тут вместо охотничьих собак... В общем, вариант не самый удачный.

Мне явно требуется способ очень быстро преодолеть большое расстояние. Украсть коня? Я не умею верхом ездить. Повозкой править, к слову — тоже. Угнать повозку вместе с возницей? Ладно, что потом с ним самим делать? Убивать всех подряд я не согласен, по крайней мере, пока. Хотя не исключаю, что со временем меня загонят и за эту черту, потому что убийцей я уже стал, а, как сказал один тип, убийство — это как секс: сложен только первый раз, после него все становится проще.

В лесу я буквально рухнул на траву, чтобы отдышаться и посмотреть, в порядке ли моя крысулька. Пожалуй, мне стоит дать ей имя. Чучундрой, что ли, назвать? Годится, тем более что она, как и киплинговский прототип, тоже старается бегать вдоль стены.

Чуть дальше углубившись в лес, я нашел родник, напился и дал попить крысе. Устроился на бережке, свесил в воду измученные ноги и поудобнее уложил вещи. Пистоль в сумке устроил так, чтобы мне было сподручно его выхватить, затем, чуть подумав, взял его в руку: чай, по лесу иду, пара крупнокалиберных стволов против медведя вряд ли поможет, но волка-одиночку, если попаду, уложит. Револьвер приладил под одеждой за пояс, примерился, удобно ли будет достать — вроде удобно. Хотя на оружие рассчитывать не стоит, я с полутора метров в голову промазал, кухарка не в счет, чистая случайность.

Я пошел дальше, вскоре обнаружил дорогу, а за ней — вначале поле, потом лес. И чтоб добраться до этого дальнего леса, придется пару километров пройти по дороге. Ну и ладно, места безлюдные, только в поле группа людей работает.

Спрятал я пистоль в сумку и пошел, периодически оглядываясь по сторонам.

Где-то на середине пути сзади появился черный экипаж типа кареты. Вначале я о погоне подумал, но тут и кони не того цвета, и карета вроде другая... Мало ли кто по дорогам ездит, а синдром горящей шапки мне только беды сулит. Я, если что, просто батрак, по этой дороге давно иду, возле того городка, что за лесом, и близко не бывал...

Когда копыта застучали вблизи, я обернулся и сошел с дорогие на обочину, уступая проезд. Одну психопатку я уже повстречал, что, если тут есть привычка конями пешеходов топтать?

Но карета замедлила свой ход. Черт, она тормозит тут явно из-за меня! Хотя, может, просто дорогу спросить хотят? Угу, с моим-то счастьем...

Карета выглядела не роскошью, а средством передвижения. Солидный такой экипаж, без лишнего украшательства, добротный. Я рассмотрел его в тот момент, когда отошел еще дальше на обочину, осторожно посматривая из-под полы шляпы. Правую руку держу у пояса, чтоб удобней было достать револьвер.

Как я и опасался, карета остановилась возле меня. На козлах — всего один человек, причем женщина, и одета она подозрительно: так в моем представлении одеваются те самые инквизиторы и 'витчхантеры', охотники на ведьм и прочую нечисть. Вот же дерьмо... Шляпа широкополая — лица не разглядеть. За поясом у нее пара пистолетов или револьверов, и она, видимо, умеет ими пользоваться.

— Эй, парень, а сними-ка ты шляпу, — ласково обратилась она ко мне.

— Простите, госпожа, — промямлил я, — мне давеча недобрые люди голову разбили, вам такое вряд ли приятно видеть будет...

— Ха, а ты находчивый, — хохотнула она, — залезай давай!

— Эм-м, простите?

— Я тебя по голосу узнала, залезай, говорю, если с орденом снова встретиться не хочешь!

— Простите, а вы не обознались ли? Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Хватит дурака валять. Ты домой хочешь или нет?

— Вы точно обознались, госпожа, нет у меня дома-то...

— Завязывай мне заговаривать зубы, я не могу не узнать твой голос! Ты в свой план бытия вернуться хочешь или нет?! Я прекрасно знаю, кто ты. И я тебе друг, а не враг!

— Хренасе, — пробормотал я и поднял голову: — а ты кто в таком случае?

— Вначале залезай, потом вопросы задавай! Или ты хочешь дождаться стражу или кого похуже?!

Я вскарабкался на козлы и сел рядом. Женщина — с виду лет двадцать пять, тоже холеная, но явно пожестче Нидаллы — крикнула на лошадей, карета покатилась дальше.

— Так откуда ты меня знаешь и кто ты?

— Я — ученица того, в чьем теле ты находишься. Слушайся меня — попадешь обратно в свой мир. По правде, ты меня здорово испугал своим побегом, и мне безумно интересно, как тебе это удалось.

— Мне тоже много чего интересно. Например, как я вообще оказался поменян душами.

— Ну, это был гениальный план учителя, при поимке сбежать в другой мир, накопить там достаточно энергии и вернуться с ней обратно. Имея неучтенную внешнюю энергию, он сломал бы оковы и устроил гребаным паладинам прижизненный ад. Но ты своим побегом все испортил...

— А, так значит, твой учитель наломал дров, а я за него в тюрьме сидел в кошмарных условиях, пока он в моем теле разгуливает?! — мрачно осведомился я.

Она хихикнула.

— Сам виноват, приятель. Этого не могло бы случиться без твоего желания. Уж не знаю, чего ты себе желал — силы, власти ли, приключений ли, знаний ли — но ты хотел попасть в другое место, нежели твой план бытия. Без этого обмен душами был бы невозможен, по крайне мере, так полагал учитель. Прав ли он — ты сам мне скажи. Тебе сколько лет?

— Пятнадцать с половиной было... теперь, видимо, на два года больше.

— М-да... Соболезную. Ну ничего, скоро ты окажешься обратно в своем теле в своем мире. О, кажется, застава... Говорить буду я, ты молчи и рта не открывай.

— Может, мне внутрь спрятаться?

Она ухмыльнулась.

— Ни в коем случае. Там сидит наша защита на крайний случай, и ей без разницы, кто туда заглянет, ты или стража, смекаешь?

Я смекал.

* * *

Наш путь занял часов шесть, так что к полудню мы уже докатили до тех самых гор, которые на деле оказались не такими ужи далекими и не такими уж большими. Здесь мы заехали в маленькую деревушку и оставили у одного крестьянина и повозку, и лошадей.

— Главное, рта не открывай, — предупредила меня новая знакомая.

Крестьянин, завидев нас, поклонился, если меня глаза не обманули, именно мне.

— А то, что в карете, его не съест? — спросил я, кода мы пошли дальше.

— Конечно, съест, если он нарушит строжайший приказ дверку не открывать.

Недалеко от деревни было ущелье, очень хорошо скрытое от посторонних глаз за небольшой рощей. Ущелье привело нас к речушке, речушка — к водопадику.

Мы зашли в воду — дно оказалось вымощено камнем — и прошли сквозь водяную завесу.

За водопадом скрывалась целая пещера, частично затопленная. Бредя по колено в воде, мы вышли на подъем, пару раз повернули и оказались перед небольшой дверью. Весь этот маршрут был проделан без лампы или факела: ученица колдуна подсвечивала нам небольшим призрачным светлячком.

Дверь она открыла касанием — и мы оказались в прихожей, где на лавках сидели, опустив головы, десятки солдат, облаченных в доспехи.

Стоило нам ступить внутрь, как все они подняли головы и уставились на нас своими жуткими высохшими глазами. Я попятился, но чародейка потащила меня дальше.

— Не бойся, они не знают, что ты — не хозяин.

За 'вестибюлем' оказалась винтовая лестница, мы поднялись по ней и оказались в довольно-таки обычном доме, главной фишкой которого был способ постройки: все жилые помещения были вырезаны в скале. Были и окна, закрытые специфическим матовым стеклом — чтоб не бликовали.

— Ну вот мы и в безопасности. Устраивайся, твои злоключения закончились.

Мою новую знакомую звали Альта вир Карлайл, она происходила из древнего благородного семейства Карлайлов и являлась последним 'истинным' его представителем, в то время как нынешние Карлайлы, по ее словам, были самозванцами, убийцами и узурпаторами. Собственно, именно трагический поворот в ее судьбе, случившийся с ней еще в тринадцатилетнем возрасте, и отправил ее на темную тропу некромантии и чернокнижия. По очень счастливой случайности судьба свела ее с Рэйзелем лин Фаннардом, чернокнижником, к тому времени уже давно прослывшим самым ужасным из смертных, хотя многие сомневались — а смертен ли он?

Альта произвела очень двоякое впечатление. С одной стороны, она могла быть при необходимости циничной и безжалостной, как это свойственно высококвалифицированным некромантам, с другой — либо ей не чуждо что-то человеческое, либо она мастерски прикидывается.