Стратег. Город под серым покрывалом.

— Да, это я заметил. — Сдержанно кивнул Джей и посмотрел на меня.

Я подавился оливкой. Какую же все-таки замечательную тему для разговора они придумали! Сейчас Макс еще расскажет, как мы тайно скупали в аптеке барбитурат и калипсол и глотали их горстями в поисках неизведанных впечатлений, а потом вырубались в школе на уроках и никто не мог понять, что с нами такое... Нам и тогда, идиотам, повезло с размером дозы. А то не сидели бы сейчас за столом, не справляли мое двадцатилетие.

— Вообще, детство у нас насыщенным было, есть что вспомнить.

— Да-а, я до сих пор помню, как вы в первый раз попробовали...

Я наугад наступил под столом на чью-то ногу, сильно надеясь, что все-таки на Нинину.

— Я думаю, что мистеру Йохэнсену все-таки не очень интересно слушать все эти дурацкие истории. — С выражением обратился я к Максу. — Мы же тогда детьми были глупыми, многого не понимали...

— Ну отчего же! Очень даже интересно. — Возразил Джей. — Так что вы попробовали?

"Он издевается" — Понял я... И отчаялся.

Гости мои ни на минуту не давали мне забыть, что сегодня мой праздник и продолжали обсуждать мое беззаботное детство, вспоминая разные веселые, а по моим понятиям постыдные, истории. Однако я, в конце концов, стал относиться к этому спокойнее. А потом даже развеселился вместе со всеми. Спасибо китайскому вину с зелеными сливами.

— А вообще мы его любим. — Подвела итог Нина, с умилением и нежностью глядя на меня.

— Да, его нельзя не любить, правда? — Макс вопросительно посмотрел на моего тренера.

Я ощутил себя карликовым пекинесом с большим розовым бантом под лозунгом "Какой милашка!"

— Думаю, что да. — Джей, по-моему, развлекался больше остальных.

Но у меня при его заявлении тревожно защемило сердце. Эх, наивный я... Еще пару бокалов и я прикончу вино, перейду на коньяк и начну упиваться жалостью к себе. Вслух...

— Ладно, я думаю, что вы меня уже достаточно прославили. — Улыбнулся я натянуто. — Может быть поговорим о чем-нибудь отвлеченном?

— Сикомор, я тебя не узнаю. — Изумилась Элен. — С каких это пор ты не любишь быть в центре внимания?

"С тех самых, как порог моей квартиры пересек Джей Йохэнсен".

— Да просто мы все обо мне, да обо мне... Я тоже устаю от излишней популярности. — Вот давайте лучше поговорим о мистере Йохэнсене, а?

Швед удивленно поднял брови.

— Вы нам расскажите что-нибудь интересное про наш город, вы же так много знаете! — Коварно перевел я стрелки.

— Ой, а вы знаете что-нибудь мистическое про Мемфелис? — Заинтересовалась Нина — любительница эзотерики, астрологии и дешевых фантастических книжек в мягких переплетах.

— Мистическое? — Растерялся Джей.

Я торжествовал и злорадствовал. Вот так то... Нечего надо мной смеяться. Пусть ка теперь попробует отвязаться от моих любопытных друзей.

— А это правда, что Мемфелис построен на ядовитых болотах и из-за вредных остаточных испарений у нас всех такое слабое здоровье?

— А легенда о темном графе, жившем на нашем холме — это действительность, или вымысел?

— А почему жизнь в Мемфелисе такая отсталая, хотя он и один из крупнейших городов??

Однако, я был удивлен. Друзья мои проявляли потрясающую любознательность и патриотизм. Расслаблено откинувшись на спинку стула, я с ожиданием наблюдал за Джеем. Мне самому было интересно узнать, действительно ли он имеет ответы на все вопросы, или я в нем ошибался.

— Нет. Да. Сложный вопрос. — Кратко ответил швед, думая, видимо, что на этом его оставят в покое.

— Что, действительно на месте церкви когда-то было поместье колдуна? — Элен прижала ладонь ко рту.

— А откуда вы все это знаете? Вы же не историк, а психолог. — Скептически поинтересовался Дэвид, всегда недоверчиво относящийся к всякого рода легендам и тайнам.

В этом я его поддерживал, однако в глубине души даже такому скептику, как я отчаянно хотелось верить в чудеса.

— Дело в том, что изучение культуры народов и истории различных городов — это мое хобби в некотором смысле. — Сдержанно пояснил Джей.

— А расскажите что-нибудь интересное про наш город. — Попросила Нина. — Только что-нибудь позагадочнее.

— Ну... — Джей задумался.

Я вспомнил о "Хранителях силы духа".

— Может быть вспомните что-нибудь хорошее о Мемфелисе? — Намекнул я. — Что-то же светлое есть в этой бетономешалке, в которой мы все крутимся?

— Есть. — Согласился психолог. — Вы ведь знаете, что Мемфелис считается музыкальной столицей? Не смотря на то, что в недавние годы, как уже сказала Нина, многие стили музыки были запрещены к распространению.

— Диски незаконно перевозили из других городов. Хотя связь с ними у нашего города всегда была очень плохая.

Я удивленно перевел взгляд куда-то наверх, откуда раздавался голос. Все посмотрели туда же. Говорил один из моих личных охранников.

— Вот именно, Мемфелис всегда жил своей внутренней жизнью. — Согласно кивнул Джей. — Так вот, когда-то, лет триста назад, когда ваш город был еще хорошо развитым селением на берегу моря, в Мемфелисе существовал культ танца.

— Ага, что-то такое я слышала... Или читала. — Неуверенно произнесла наша поклонница мистических сказок.

— Мемфелис был городом с высоко развитой культурой. Именно на берегах вашего северного моря стали проходить первые танцевальные выступления, песнопения и праздники с музыкальными спектаклями. А если посмотреть еще дальше, то, так как главным способом добычи пропитания, у живущего в этих местах народа, была рыбалка, то люди, естественно, просили помощи у моря. Издавна танец, как всякое искусство, был способом выражения чувств и эмоций. А в данном случае еще и церемонией. Когда то Аристотель... Это греческий поэт. — Разъяснил нам Джей на всякий случай, — ... сравнивал танец с поэзией. И утверждал, что телодвижениями танцоры стараются передать мысли, чувства и действия. В этих словах была своя правда...

Мы слушали, как зачарованные. Все-таки Джей в который раз смог добиться внимания благодаря своим познаниям. Как когда-то я, в офисе, в кафе, на улице, слушал его, раскрыв рот, так сейчас и все, кто находились в моей гостиной, внимали ему в молчаливом почтении. Даже мой конвой заметно ожил и на их лицах впервые отразилось нечто, напоминающее умственную деятельность. Хотя, после заявления одного из них о незаконных поставках музыкальных дисков в наш город, я стал сомневаться в своем умении разбираться в людях. Я и гордился своим тренером и одновременно испытывал болезненное чувство собственничества.

"Мое-е!..." — Промелькнула возмущенная мысль. И я обвел ревностным взглядом присутствующих. Макс поймал мой взгляд и подмигнул, усмехаясь. Сволочь... Слишком много времени мы прообщались, чтобы я не сомневался — он прекрасно знает, что творится в моем опьяненном сознании.

-... Кроме того, существовали и ритуальные танцы. Когда ваши далекие предки, довольные охотой, возвращались из опасных странствий по бескрайним, огромным морским просторам, они считали необходимым поблагодарить его воды за то что они даровали им жизнь и пищу.

Джей, полностью поглощенный своим рассказом, забыл и про еду, к которой в принципе он почти и не притронулся, и про недопитое вино. А я наблюдал за ним, неожиданно открывая для себя, что Йохэнсен, оказывается, романтик не меньше, чем я. Если даже и не больше...

-... Кстати, Мемфелисцы долгое время оставались язычниками, одухотворяя все окружающие их природные явления. — Продолжал Джей. — Так был создан культ моря, празднуемый пениями и танцами. Может быть, люди просто торжествовали, и их радость от удачной рыбалки выражалась в напевах и звуках, которые получали, используя вместо музыкальных инструментов кости убитых животных, камни и ветки деревьев. А может быть, по-своему благодарили дух моря. Так же у Мемфелисцев существовала такая традиция, как встреча песнопением каждое новое солнце. "Новым солнцем" считалось три состояния солнца: восход, полдень и закат. И для каждого его положения существовала своя песня. Мало того, для песен был создан и отдельный язык, на котором могли изъясняться лишь посвященные. Жрецы, можно их так назвать. Хотя больше всего он напоминал набор нечленораздельных звуков и вскриков, чем конкретную речь. И означал он не слова, а скорее эмоции, которые хотел передать говоривший. И знали его лишь единицы.

Я вздрогнул, вспоминая пение на холме. А ведь мне и правда тогда показалось, что я понимаю, о чем они пели... О закате. Да, я определенно понимал смысл песни. А еще мне вспомнилась Регина, которая боялась опоздать к заходу солнца. Мне стало жутко... Я решил, что при первой же возможности поговорю о своих подозрениях с Джеем. Правда, в чем я себя подозревал, я еще сам не понимал толком.

— ...Вот так вот и повелось, что долгое время танцы и музыка были основным способом выражения всех чувств и ощущений будущих Мемфелисцев.

— А почему же потом все эти традиции так бесславно умерли? — Серьезно спросил Дэйв, также, как и остальные, попавшийся под очарование этой истории.

— Да, вплоть до того, что одно время в Мемфелисе музыка почти совсем была запрещена. И было это не так давно... Только сейчас более-менее свободно можно купить почти любой музыкальный диск. — Я тоже всерьез заинтересовался рассказами о прошлом нашего города.

Конечно, я неплохо знал историю Мемфелиса в рамках учебной программы. Этот предмет в школе я любил всегда, не смотря на свою скверную учебу. Но иногда мне казалось, что я знаю даже больше, чем нужно. Я как будто чувствовал город, но не мог обличить свои чувства в конкретные мысли. Мне казалось, что разгадка натолкнет меня на какое-то решение, которое поможет решить множество вопросов.

— А вот это, Дэймон, я и пытаюсь понять... В свободное от работы время. — Пояснил он окружающим.

Я почему то понял, что он снова врет. Знает он все прекрасно и вот так вот бесстыдно, наглым образом скрывает от нас правду, которую мы имеем права знать. Хотя, в самом деле, какое нам может быть дело до каких-то проблем с музыкальными традициями нашего города. Мы работники зловещей организации ЦУИПа, а не бродячие музыканты...

А еще где-то в глубине моего разума вертелась важная и очень своевременная мысль. Но я никак не мог ее поймать, зацепиться за длинный хвост какой-то цепочки соображений и вытянуть на свет белый истину. А ведь какие-то смутные догадки вертелись у меня в голове, так и вились скользкими угрями. Но они были слишком мутными... Спасибо китайскому вину с зелеными сливами.

*32

К двенадцати часам вечера мои гости стали собираться по домам. Я вызвался их проводить.

— Я думал, что у тебя еще долгое время будет стойкое отвращение к вечерним прогулкам по улицам родного Мемфелиса. — Удивился Макс.

— Дэймон, ты болван. Тебя что, случившееся ничему не научило? — Нахмурилась Нина.

— Но со мной мой эскорт!

— У нас кончается рабочее время. — Напомнил мне один из парней.

— Но мы можем тебя проводить. — Проявил человеколюбие второй.

— Не нужно. — Махнул я рукой. А потом осмелился на слова, которые мог произнести только в нетрезвом состоянии. — Со мной ведь мистер Йохэнсен будет. А с ним я ничего не боюсь. — Почти кокетливо произнес я. — Вы же со мной прогуляетесь? — Глянул я на него мельком. Дольше задержать взгляд не смог. Мои чувства, усиленные выпитым спиртным, меня ослепляли.

Смущение, волнение, душевная тоска и... Нет, этот человек был опасен и вызывал привыкание.

— Ну, раз со мной ты чувствуешь себя в безопасности... И если тебе так захотелось погулять в такую позднюю пору... Я с удовольствием составлю тебе компанию. — Улыбнулся Джей.

А ведь он действительно ничего не боялся... Если полагал, что может защитить меня от любой неприятности. Но в ту минуту я почти не задумывался об этом. Да, Нина была права... Я болван. А Макс незаметно переглянулся с Ниной. Видимо, был рад за меня и за мою внезапно проявившуюся смелость. Если бы я сам мог объяснить себе, что я хочу от этого вечера и чего жду от самой прогулки. Кажется, я готовился содеять очередную глупость. Джей странно влиял на меня. Мне хотелось совершать то, на что я считал себя неспособным раньше. Мне хотелось расти, становиться умнее, достойнее, смелее, порывистей...

Вечерний декабрьский воздух, неожиданно звездное зимнее небо и полный диск луны опьяняли сильнее, чем все, что я умудрился выпить за сегодняшний день.

— Снегом пахнет, да?.. — Сказал я, скорее сам себе, чем Джею.

Компания моя отправилась по домам на машине Макса. Туда же с огромнейшим трудом запихнули и моих бывших телохранителей. На прощание парни пожали мне руку и с чувством признались, что давно так не веселились. Что именно они имели в виду, я так и не понял, но снова недовольно подумал, что служу неким подобием развлечения для всех, кто меня окружает.

Мы с Йохэнсеном шли вдоль небольшого парка нашего района. Парком эту линейку из облезлых невысоких тополей, за голыми ветками которых пряталась небольшая лужайка, можно было назвать с большой натяжкой, но из-за свежести воздуха и отдаленного шума машин мне это место нравилось. А еще из-за некой зловещей атмосферы, нависающей над этим местом и связанной с ним историей. Что поделать, манило меня все мрачное и угрожающее. Напрягало, но отчаянно притягивало. Гул пролетающих по шоссе автомобилей доносился из-за лужайки, которая обрывалась стеной, уходящей вниз на протяжении шести-семи метров. Когда-то это место так же сильно любили самоубийцы, которые бросались прямо под колеса машин. Внизу, под стеной, пролегало главное городское шоссе, ведущее из Мемфелиса на границу с другим городом, название которого я никак не мог запомнить. Потом на краю лужайки поставили высокую решетку и желающих свести счеты с жизнью в месте культуры и отдыха, поубавилось. А вообще весь наш город состоял из постоянных возвышений, вырастающих в самых неожиданных местах и резких обрывов, оставшихся как будто от глобальных землетрясений. Землетрясений в Мемфелисе не бывало...

— Дэймон...

— А? — Отвлекся я от созерцания фиолетовых теней деревьев на сером снегу.

— А чем ты собираешься заниматься дальше?

— В каком смысле? — Растерялся я.

Мы медленно огибали аллею из тополей и выходили к той самой железной ограде, огораживающей заснеженную поляну от асфальтированной дороги, нагретой под шинами автомобилей.

— Макс рассказывал, о том, как вы учились в школе. Но ни словом не упомянул о подготовке к работе в ЦУИПе. Когда вы попали в это место?

— В ЦУИП то? Пожалуйста, расскажу, никакой тайны в этом нет... — Однако мне с трудом удалось вспомнить год. — Нам было по шестнадцать лет. И нас завербовали прямо в школе. — Я усмехнулся. — Просто подошли и сказали, что предлагают нам пойти обучаться на курсы. Бесплатно...

— И вас это не удивило? Не испугало?

— Конечно удивило... Но потом те, кто пришли за нами, обсудили этот вопрос с директором... Вообще-то знаете, все было немного по-другому. — Я с удивлением обнаружил, что спутанные воспоминания выстраиваются в более-менее понятном хронологическом порядке. — Подошли-то как раз только ко мне. Сообщили о том, что моя работа на олимпиаде... Я тогда участвовал в олимпиаде по черчению, представьте себе, устраивали такие... Так вот, моя работа заняла первое место. Ну, об этом я и так знал, конечно... Так вот, они сказали... и предложили мне сначала курсы, а потом работу по специальности. Работу, связанную со стратегическими построениями, чертежами... Конечно, я сразу же заинтересовался. Но поставил два условия.