Стратег. Город под серым покрывалом.

Что же... Мне не впервой спасать лицо нашего "бюро добрых услуг", но мыль о том, что на этот раз мне придется защищать в первую очередь свои интересы, не придавала уверенности.

— А этот швед... В смысле мистер Йохэнсен. Он здесь будет? — Помимо воли вырвалось у меня.

— Да, он поможет тебе. Но только совсем немного.

Эта новость меня почему-то не раздражила, а успокоила. В конце концов, если я вдруг не узнаю своего усовершенствованного проекта, ему придется отвечать за свои благие намеренья.

— Я думаю, что Дэймон и сам мог бы разобраться. Он очень умный мальчик. — Раздался знакомый до зубного скрежета голос. Я могу поклясться, что только мне послышалась в нем еле ощутимая ехидца.

— Доброе утро, мистер Йохэнсен, мы даже не слышали, как вы вошли. — Мелид расплылся в счастливой улыбке.

Да кто такой этот швед, что мой начальник готов при каждом его появлении бить чечетку и разбрасывать розовые лепестки?

— Дэймон, я надеюсь, что ты сегодня себя чувствуешь лучше, чем вчера?

— Спасибо, у меня все прекрасно. — Оскалился я как можно шире. — Где проект? — Прошептал я так, чтобы мой шеф этого не заметил. — Вы его принесли?

— Уже на доске. — Пожал плечами мужчина. — Я думаю, что ты во всем разберешься, а я посижу в первом ряду и прослежу, чтобы у тебя все прошло хорошо.

— Можете скрестить пальцы. И на ногах тоже. — Скривился я, в самом плохом расположении духа выходя в зал.

Он был заполнен серьезными особами в черных пиджаках и галстуках. Я нервно сглотнул. Не то, чтобы я боялся публичного внимания... Скорее даже наоборот, любил выступать, но это были отнюдь не безобидные зрители. Каждый раз, появляясь перед людьми, которые были напрямую связаны с теми криминальными личностями, которые заказывали мои услуги, я с трудом гнал от себя мысль: "А что будет, если операция сорвется по моей вине"? То есть, я отлично знал, что тогда будет... Но не разрешал своему воображению отыгрывать передо мной сцену моих печальных похорон.

— Доброе утро. — Поприветствовал я застывшую передо мной массу в начищенных до блеска туфлях и с бритыми затылками.

Распластавшийся на доске ватман пестрел чужим почерком. Мне понадобилось пару секунд, чтобы вникнуть в перемены, внесенные моим тренером. Удивительно... И как я сам не додумался до...

— В общем, я постарался сделать все, чтобы в первую очередь сэкономить время... — Начал я свою вдохновенную речь. Полсотни глаз мгновенно устремились на меня. Чувствуя себя мухой, иголкой приколотой к стене, я с некоторым надломом в голосе продолжил...

Думать о деньгах и о заслуженном отдыхе, который будет ждать меня уже завтра... Думать о деньгах...

*10

Обычно через два-три дня после завершения очередного проекта я стараюсь находиться на людях и желательно в большой компании. А еще задергиваю шторы даже днем и не хожу один поздно вечером. Это порождает манию преследования и маниакальность, но кто сказал, что Стратегом быть легко?

— Все прошло хорошо. Вам передают огромную благодарность. — Раздался незнакомый голос в моем телефоне, сменившийся длинными гудками.

Я устало сел на кровать. Досчитал до пяти, чтобы успокоить бешено стучащее сердце, закрыл глаза и открыл их снова. Очередной раз у меня все получилось. Я жив, счастлив и при деньгах... Интересно, откуда они все узнают мой номер телефона? Или он гуляет по рукам "Тех самых, Кого показывают в сводках новостей", как телефон службы доверия в старших классах у подростков?

— Табби, мы будем праздновать! — Проскандировал я, проносясь по квартире, подхватывая по дороге кошку, получившую свое имя с легкого слова Нины. — Прямо сейчас мы пойдем в магазин за шампанским и за кошачьим кормом!.. Нет, прямо сейчас не получится...

Нужно было дождаться зарплаты, сумма которой мне будет неизвестна до последнего. А уже потом планировать время, которое уйдет у меня на ее уничтожение. Конечно, удавшийся проект еще не гарантия моей жизненной неприкосновенности, в любой момент кто-нибудь где-нибудь может узнать, что косвенной причиной его жизненной неудачи являюсь я... В своем родном городе у меня сотни врагов среди банкиров, предпринимателей и директоров магазинов, но они никогда не узнают об этом, даже если мне когда-нибудь придется лично пожать каждому из них руку. А если узнают, то... О таких вариантах я запрещал себе думать. Особенно в радостные моменты жизни. И не смотря на открытый сквозняк в моем кошельке, я все-таки решился вытащить себя в центр города.

В голосе Даны, услышавшей мой голос в трубке домашнего телефона, прозвучала откровенная неприязнь. Как Макс еще терпит сожительство с нелюбимым человеком? Или жизнь сделала моего другу таким меркантильным?.. В любом случае их разборки всегда отражаются на мне.

— Ты когда-нибудь купишь себе новый мобильный телефон? — Вылил я свое раздражение на Тернера.

— Если только за твой счет.

— Жадность тебя не красит, друг мой...

— Я не жадный, я просто смотрю на жизнь реалистично. В отличие от тебя. — Парировал Макс. — Тебя уже известили?

— Да, все хорошо. — Я прекрасно понял, что он имел в виду. — И я, кстати, предлагаю выбраться из дома и отметить это... За мой счет. — Добавил я с усмешкой в голосе.

— Снова напиваться? — Лениво протянул Макс. — И куда мы собираемся?

— Так все-таки собираемся? Отлично. Может, ты даже заберешь меня на машине?

— Ну, это уж ты слишком. Бензин то не бесплатный...

— Да шучу я! — Иногда материальность друга меня раздражала, но чаще смешила. — Давай, на нашем месте, через час.

— Но не забывай, что угощаешь ты! — Раздалось в трубке на прощание.

Нет, на самом деле, Макс с легкостью мог расстаться с деньгами, если это действительно было необходимо. Он не разбрасывался ими впустую, как Нина, или Элен, не поражал нас благородными жестами, оплачивая коктейли в баре на всю компанию, как иногда делал я в моменты хорошего настроения, но всегда готов был отдать последнее, если от этого зависело чье-то здоровье. Когда-то, переживая длительный простой в заказах, я полтора месяца питался и оплачивал счета за квартиру на его счет. В то время я поклялся себе на будущее прощать ему любое проявление скупердяйства.

У любой компании, если она держится в постоянном составе больше одного года, обязательно находится какое-нибудь "свое место". У нас излюбленным уголком для собраний являлось небольшое кафе на набережной. Окна его выходили на широкую реку и из-за буйного течения у самых стен, создавалось впечатление, что находишься на корабле. Кафе было стилизовано под старинный английский бар, при этом над дверью висел спасательный круг, а на стене за барной стойкой висел не менее неподходящий плакат нашей городской футбольной команды. Но кафе нам все равно нравилось. Может быть, потому что носило в своих стенах нескончаемые часы нашей пустой болтовни, торжественных праздничных тостов и обсуждения важных новостей, а возможно, потому что так удачно символизировало бардак и разбросанность самого города, против благополучия которого мы, черт нас возьми, работаем. Что поделаешь, нам по своей профессии приходилось быть патриотами, чтобы не возненавидеть Мемфелис и его жителей.

— За удачный исход операции! — Провозгласила Нина, поднимая бокал.

Это можно было понимать, как "Поздравляем тебя с тем, что ты снова никого не убил и тебя снова не убили".

— За наш грёбаный город и за рост преступности в нем. — Добавил более циничный Дэйв.

Размеренный плеск волн за окнами нарушил тонкий звон хрустальных бокалов. Я почти физически ощущал, как по всему телу разливается ощущение покоя и уюта. Некоторое время я могу жить, не опасаясь за свое материальное благополучие и за свою жизнь. Можно будет наконец-то выбраться к морю, взять с собой пиво, удочки, Макса и восстановить покореженные нервы. А можно целыми днями валяться в кровати дома, пить кофе, читать Паланика и просматривать старые фильма Ларса Фон Триера...

— И как тебе работалось с гуманитарной помощью из зарубежья? — Нарушила поток моих сладких грез Элен. — Не в обиду тебе будет сказано, но я слышала от Гертруды, что это был один из твоих самых удачных проектов. Джей Йохэнсен тебе помогал?

— Ммм... — Я некоторое время раздумывал, не соврать ли. — Да, помогал. И не мало. Он действительно соображает. Может быть даже чуть больше, чем я.

И сам удивился своей откровенности...

— Значит, он будет повышать твою работоспособность, избавлять тебя от комплексов, проводить с тобой целительные беседы... — Элен задумалась. — А он симпатичный, как по-твоему?

— Да ничего так... Средней паршивости. Если бы одевался лучше и следил за собой... Погоди, а что такое? — Спохватился я, поймав себя на мысли, что оказывается неплохо помню, как выглядит мой тренер. Обычно зрительная память у меня отвратительная.

— Ну, у тебя же после Уитвилла никого не было? — Невинно произнесла девушка, опуская глазки в пол. — Может быть, тебе завести безобидный роман... ну так, для разнообразия.

Наверное, если бы я не сидел на деревянной скамейке, я бы упал. Неужели все в моей жизни настолько плохо, что даже друзья замечают мое одиночество? Стало тоскливо...

— А кстати, действительно. — Задумчиво произнесла Нина. — Ты уж прости, конечно, старушку, за ее бессердечность, но может быть хватит носить траур по Уитвиллу? Наверное, тебе не мешало бы влюбиться, Сикомор.

— Но не в занудного же шведа, который носит растянутые старые свитера!

— Но, ты же сам сказал, что он симпатичный.

— Ничего симпатичного в нем нет. Я сказал, что он так себе. А мерка "так себе" не для симпатичных стильных парней. — Отрезал я. — Где он, а где я, в конце то концов...

— От скромности ты не умрешь. — Засмеялась Нина. — Ладно, по крайней мере, твои друзья тебя не оставят. Особенно, если ты купишь им еще шампанского....

Обыкновенный дружественный вечер шел своим чередом.

Домой я возвращался в твердой уверенности, что завтра же начну новую жизнь. Займусь спортом, начну делать пробежки по утрам, съезжу на море, куплю себе зимнее пальто и... может быть, познакомлюсь с кем-нибудь. Так... Для легкого, ни к чему не обязывающего флирта на пару-тройку недель. Чтобы почувствовать себя живым, независимым от отпечатков своей мрачной работы, молодым; чтобы выбраться из своего теплого, уютного болота. Поужинал бутербродами в сухомятку, посмотрел вечерние новости и с позитивным настроем лег спать, чтобы проснуться с новым взглядом на жизнь, забыв на время о работе.

Мелид мне забыть о работе не дал. Проснулся я намного раньше, чем планировал, от назойливого пиликанья телефона. Начальник сухо поздравил меня с очередной победой, вознес красноречивую дань уважения мистеру Йохэнсену и известил, что завтра мне нужно будет ждать звонка от человека, который передаст мне плату за мои праведные труды, а потом сразу же явиться в ЦУИП.

— Зачем? — Взвыл я хриплым со сна голосом.

— Ты, по-моему, забыл, Савеллис, что проходишь повышение квалификации. Я не знаю, зачем мистеру Йохэнсену понадобилось тратить на тебя свое время, но он решил начать занятия уже завтра.

— Так пусть он идет к черту! — Не вытерпел я.

Перед глазами у меня рушились мои воздушные замки, старательно выстроенные мною за вчерашний вечер. Я так надеялся, что услышу эту фамилию не раньше, чем через три недели...

— Савеллис, не смей так неуважительно отзываться о нашем госте! Он дипломированный специалист с отличной репутацией и ответственный работник, в отличие от тебя!

— Значит я плохой работник? Замечательно, у вас есть весомая причина, чтобы задуматься о надобности моего повышении!

— Я не говорю, что ты плохо работаешь. — Моментально пошел на попятный Мелид. — Но твои постоянные опоздания, твой внешний вид, не соответствующий деловому стилю, твое панибратское отношение к вышестоящим сотрудникам... Пойми, когда ты станешь главным стратегом нашей фирмы, этого тебе не простят.

Ах вот, как я буду называться... Главным стратегом. Лестно звучит...

— Мистер Мелид... А почему именно я? Ну не могу я поверить, что я так хорошо работаю, что вы вцепились в меня, как бультерьер в тряпку! Я бы прожил без повышения еще пол годика.

— Я не знаю этого, Дэймон. — Неожиданно замялся мой шеф. — Приказ пришел сверху. Я думаю, что ты можешь спросить об этом своего учителя.

— А кто такой Джей Йохэнсен? Почему приехал именно он? Это тоже приказ свыше? Поэтому вы так уважительно о нем отзываетесь?

— Дэймон, слишком много вопросов не по теме. Не забудь завтра появиться на своем рабочем месте, пожалуйста. Счастливого выходного.

Это прозвучало, как издевательство. Выходного... Одного единственного...

— Не-на-ви-жу. — Произнес я по слогам, сверля глазами потолок. Неизвестно, к кому это относилось, к трудолюбивому ли шведу, к Мелиду, или к моей никчемной жизни, но я вложил в это слово все обуревающие меня чувства. Очевидно, сегодняшний день я снова проведу в уединении с кошкой и книжкой. И поделом мне... Меньше нужно было стараться.

И где-то в глубине души я все-таки старательно сдерживал чувство радости от повышения. Видимо единственные изменения в жизни, которые у меня могут происходить, это только в отношении работы. На личную жизнь уже давно пора бы забить в пользу карьеры. Что мне, видимо и придется сделать как можно быстрее.

*11

— Надеюсь, у вас такой же отвратительный день, как и у меня! — Вместо приветствия обрушил я на Йохэнсена свою гневную тираду.

— Да нет, почему же. — Флегматично произнес Джей, не отрываясь от какой-то книги, которая, по его мнению, была куда интереснее моей персоны. — У меня все замечательно.

— И поэтому вы решили испортить день мне?!

— Дэймон, ты получил свою зарплату? — Неожиданно поинтересовался психолог.

— Да... — Удивился я.

— Тогда что же тебя тревожит? Ты же ради денег работаешь, насколько я понимаю.

Я оторопел. Я не знал, как реагировать на этот невозмутимый выпад и поэтому остался стоять посреди собственного кабинета, приоткрыв рот.

"А ради чего еще, собственно работать"? — Хотел было произнести я, но слова застряли в горле. Потому что это было неправдой... Когда-то было.

— Я в Мемфелисе ненадолго. Мне приходится снимать квартиру, что в вашем городе сделать крайне сложно. Поэтому я не могу ждать месяц, пока ты отдохнешь и почувствуешь в себе силы работать дальше.

— Но я люблю свою работу! — Я попытался произнести это твердо, но фраза прозвучала скорее, как оправдание. — Я просто хотел отдохнуть...

— Отдохнуть от чего, Дэймон? Ты бываешь на своей работе меньше десяти дней в месяц. У тебя было достаточно времени, чтобы отдохнуть от работы, которую ты, как говоришь, любишь. Так от чего же ты устал?

"От жизни". — Произнес я мысленно.

— Ладно, хватит лезть в мою жизнь. — Разозлился я. — Вы хотели, чтобы я пришел — я пришел. Что будем делать дальше? Беседовать? Вы будете учить меня работать? Начинайте. Я с удовольствием послушаю.

Я придвинул к столу свободный стул. Сел напротив Джея и обратил взгляд, полный внимания на него. Даже ручки сложил, как послушный ученик.